"Симбиогенез" - читать интересную книгу автора (Ершов Руслан Анатольевич)

Глава первая Служебная командировка

2006 год, 12 апреля, КПП «Дитятки» 10:03

Микроавтобус темно-синего цвета, проскрипев тормозами, остановился, пристроившись в хвост небольшой очереди возле контрольно пропускного пункта. Коренастый мужчина в темных очках, сидящий на переднем сидении, с правой стороны от водителя, немного повернув голову влево, обратился к попутчикам, расположившимся в глубине уютного салона.

— Приготовьте документы заранее, чтобы потом не шастать по карманам и сумкам с округлившимися глазами, как это было на прошлом заезде у Кибы.

Пятеро человек расположившихся в удобных креслах автобуса нехотя зашевелились, проверяя наличие необходимых бумаг для проезда.

Через несколько минут автобус подкатился к шлагбауму. Не торопясь, вразвалочку, к машине подошел высокий мужчина в натовском камуфляже, на плечах которого поблескивали птички сержантских лычек. Без церемоний, он открыл пассажирскую дверь.

— Сержант Криворучко. — Представившись, быстро окинул взглядом салон автобуса, и добавил. — Контрольно пропускной пункт Дитятки, Вы собираетесь въехать на территорию, доступ к которой ограничен. Цель визита и куда направляетесь? Мужчина, сидящий на переднем сидении, снял очки, и открыто посмотрев в лицо сержанта, произнес.

— Государственная экологическая инспекция. Служебная командировка.

— Вы старший группы?

— Да! Вот наше командировочное удостоверение и маршрутный лист.

Сержант просмотрел документы.

— Я понял. Для проезда, вам необходимо обратится в бюро пропусков, и получить разовые пропуска.

— У нас уже имеется пропуск, один на всех. Сержант принял от старшего группы небольшой серый листик с синей печатью. Всмотревшись в него, он отрицательно покачал головой.

— Здесь так не принято. Разовый пропуск должен выписываться на каждого в отдельности. Коренастый мужчина вышел из автобуса и, надев темные, солнцезащитные очки, указал пальцем на лист бумаги.

— Подпись исполняющего обязанности начальника администрации имеется. Печать имеется. Каждый год так ездим! Сержант недоверчиво посмотрел на него. — Я сейчас уточню, но мне кажется, вы просто теряете свое время. — С этими словами он развернулся и скорым шагом направился к КПП. Из автобуса на асфальт выпрыгнул молодой парень, на вид около двадцати лет и скороговоркой зашептал.

— Василий Игоревич, я паспорт забыл, а вместо удостоверения у меня справка, что я действительно работник экологической инспекции. Она с фотографией! Искривив губы, мужчина несколько секунд смотрел в овальное лицо паренька и ничего не сказав, направился за сержантом, который уже заходил в админздание КПП.

— Товарищ лейтенант! Выявлено грубое нарушение. Лейтенант, был из тех, кто недавно окончил высшее учебное заведение и имел счастье получить звездную должность в ОВД, аккуратно положил телефонную трубку на рычаг.

— Что там?

— Один пропуск на семерых. Лейтенант принял из рук сержанта серый листочек.

— Подпись и печать, реальны. Хоть это и не по правилам, но пусть проваливают!

Только что от руководства звонили. Приказ свыше, чтобы в течении получаса, возле КПП никого не было. Делегация какая-то к нам едет. В помещение вошел Василий Игоревич.

— Какие проблемы? Почему нас не пропускают? Лейтенант передернул плечами.

— Существуют законом определенные правила пересечения границы Зоны отчуждения и нахождения в ней. Как я понял, пропуска заказывались заранее? — Мужчина в темных очках утвердительно кивнул. — К вам у нас никаких претензий нет. Просто на будущее старайтесь избегать подобных ситуаций. По правилам, пропуска должны выписываться не только на каждого члена группы, но и на ввозимый и вывозимый багаж.

— Так что же нам теперь делать?

— По идее, ваша группа должна получить пропуска для въезда, теперь уже на общих основаниях. Но, поскольку ваши документы в порядке, — он посмотрел на сержанта, — можете проезжать без проволочек и условностей. Каков ваш маршрут?

— Сейчас на Припять, затем Чернобыль. Фотосъемка, замеры, сбор образцов. В общем, мы должны наметить маршрут по которому, сразу за нами, пройдут иностранные специалисты. Лейтенант протянул Василию Игоревичу пропуск, и, скосив взгляд в сторону сержанта, произнес. — Понятно! Счастливого пути.

Стрелка спидометра перевалила деление в сто двадцать километров в час, когда раздался отчетливо прозвучавший хлопок, и правая задняя сторона микроавтобуса дала крен. Водитель сбросил скорость и прижался к обочине.

— Вот те раз.

— Да уж, и пяти километров не отъехали. Покинув салон, водитель обошел машину. Рассматривая спустившее колесо, обратился к пассажирам.

— Можете прогуляться, пока я запаску поставлю.

Дорога пролегала сквозь сосновый массив и люди, покинувшие микроавтобус, сразу же попали в объятия дурманящей атмосферы лесных запахов хвои и весенней прели. День сегодня выдался солнечным и теплым. Мошкара весело роилась над головой, а из глубины леса доносился задорный клич сороки да трель неугомонного дятла. Четверо мужчин среднего возраста и разной комплекции, стоя неподалеку от машины, увлеченно обсуждали стабилизировавшийся курс доллара и вдруг начавшие расти цены на горючее и продукты питания. Через пару минут горячего спора на высоких тонах, о причинах породивших сей рост цен, их пыл пошел на убыль и, выпустив таким образом пар, они плавно переключили свое внимание на водителя, производящего определенные манипуляции с домкратом. Кто-то из них закурил. На фоне всей группы, контрастно выделялись своей молодой свежестью, парень и девушка. Ее зовут Маша, она младшая дочь в семье школьных учителей, студентка четвертого курса, экологического факультета, престижного киевского института. Он, единственный сын в семье бизнесмена средней руки и в противовес отцу, не обладающий некой предпринимательской жилкой, о чем последний, где-то в глубине души жалел об этом, но принимал действительность как есть. Володю же, с детства привлекали три вещи, это девочки, техника и спорт. Причем, девчонки и техника, всегда конкурировали друг с другом. Маленький штрих к его портрету. На деньги, предоставляемые ему отцом для карманных расходов, Владимир выписывал массу различных журналов технического характера. Увлекался моделестроением, постоянно устраивая с единомышленниками, различные конкурсы, на которых он выставлял свои произведения. Одно время, занялся разверткой компьютерной сети у себя в районе, но потом, быстро к этому охладел, а вовремя вмешавшийся отец, создал дочернюю фирму, переведя начинание сына с рельс энтузиазма на коммерческую основу, что впоследствии дало свои положительные плоды. И при всем при этом, парень не забывал регулярно посещать спортзал. Иногда он задавался вопросом, — как он везде успевает?

Володя стоял чуть поодаль от общей компании и наблюдал, как стройная фигурка девушки грациозно плывет над полотном дороги, что-то рассматривая в густой траве покатой обочины. Склонив в задумчивости голову, она не спеша, легким прогулочным шагом перемещалась по ходу их движения. Очнувшись от своих веселых размышлений и растянув губы в улыбке, Владимир отправился на помощь водителю.

Сняв колесо, тот с интересом и недоумением рассматривал огромную рваную дыру в покрышке, из которой торчали рога гаечного ключа. Владимир быстро прикинул в уме обстоятельства, повлекшие за собой такие последствия.

— Очевидно, мы передним колесом приподняли его, и он в аккурат пропорол нам покрышку заднего колеса.

— Зараза! — Водитель чертыхнулся. — И ключ какой-то самопальный, будто его кто топором вырубил. — С видимым усилием он вытащил его из колеса и, произнеся крепкое словцо, замахнулся им в сторону леса, да так и замер, будто взведенная пружина, не решившись закончить движение. Как былинные герои, из лесной чащи выехали два всадника в милицейской форме. Подъехав ближе, один из них спешился, передав поводья уздечки, напарнику.

— Старшина Оноприенко. Что вы тут!? В это время, сопровождаемый милицейским эскортом, их обогнал огромный автобус с эмблемой Евросоюза. Василий Игоревич поправил очки. — Что Вы имеете в виду? Старшина проводил взглядом проехавший мимо автобус и, взмахнув рукой, привлекая к себе внимание, крикнул. — Гражданочка, подходите к нам! Не стесняйтесь! — Дождавшись пока девушка начнет движение в их сторону, повернулся к остальным. — Она с вами? Все одновременно кивнули, подтверждая его предположение.

— Разрешите на ваши документики взглянуть. Василий Игоревич подал милиционеру командировочное удостоверение, маршрутный лист, пропуск и свое удостоверение личности. Просмотрев бумаги, старшина долго мусолил в руках пропуск.

— И что, на КПП вас пропустили с этим?

— Да. Старшина посмотрел на напарника, затем на микроавтобус, стоящий на домкрате.

— Пробили, значит? — Указал он на лежащее рядом колесо. Водитель показал ржавый, рожковый ключ. — Вот этим вот.

— Ого! Как вам повезло. Это ж надо! Впервые подобное вижу. Насколько я понимаю, у вас запаски больше нет, а без нее колесить по Зоне… Конечно, сами решайте, но я бы, рекомендовал вам вернуться. Василий Игоревич недовольно хмыкнул. — Мы сюда не на экскурсию приехали, а по работе. Хочешь, не хочешь, а ее выполнять нужно. Возвращая документы, в знак согласия, старшина кивнул головой.

— Как знаете. — Приняв от напарника поводья, оседлал лошадь. — Счастливого пути!

С места, задав лошадям скорый шаг, всадники рысцой пересекли дорогу и скрылись в лесу, по ту сторону шоссе.

— Вот что, Сергеич. — Василий Игоревич обратился к водителю. — В некотором смысле, старшина прав. — Немного помедлив, он обвел взглядом остальных. — Значит так, сразу рванем на Чернобыль. Там, в автохозяйстве администрации, пусть нам с колесом что-нибудь придумают. Оставаться без запаски, не есть хорошо.

Они благополучно въехали на территорию города и здесь уже, старший группы, жестами указывал водителю направление движения.

Минут через двадцать, они остановились у здания администрации Зоны отчуждения.

Решив там свои вопросы, Василий Игоревич пообщался с местным механиком, и понял. Если все бросить на самотек, ремонт колеса может затянуться на неопределенное время, поскольку этому самому механику, для принятия заказа на работу, необходимо было личное разрешение бригадира, а бригадиру мог дать отмашку только директор его предприятия, которого, к слову сказать, в данный момент в городе не было. Но как говорят в народе, — деньги не Бог, но милуют, — и как только механик увидел хрустящие купюры в руках заказчика, твердо пообещал помочь устранить возникшую проблему.

Пока суд да дело, группа экологов отправилась в местную столовую, оставив водителя, возиться с машиной. Почти все из них, кроме Василия Игоревича, здесь были впервые, и поначалу не выпускаемые из рук счетчики ионизирующего излучения, перекочевали в нагрудные карманы. А видя обилие дорогих машин возле администрации, люди сами собой, стали более уверенны и спокойны.

— Не фортовый нам какой-то водитель попался. — Жаловался коллеге Михаил Ефремович, полноватый на вид обладатель грузной фигуры женского типа. Передвижение пешком явно приносило ему дискомфорт и неудобство, Он обливался потом, и часто вытирал платком лицо. К слову сказать, Михаил Ефремович занимал такую же должность старшего специалиста, как и Василий Игоревич, поэтому к его мнению, все всегда прислушивались.

— Да уж, темп нашей деятельности значительно упал, в связи с чем, у меня есть предложение, по поводу того, как нам выйти из создавшегося положения…

Владимир, несший на плече сумку, с которой расставался редко, был занят совершенно другими мыслями и сбавив шаг, поравнялся с мерно шагающей Машей, не перестающей щелкать затвором своего фотоаппарата, снимая на пленку, окружающую ее действительность. Недоверчиво посмотрев на ее «ФЕД», он определил сей предмет как удобную опору для начала беседы.

— Откуда такой раритет? Девушка кольнула его взглядом и как бы нехотя, произнесла. — Фотик моих родителей. Хоть и старенький, но в качестве снимков, ничем не уступает современным мыльницам. Володя сразу смекнул, продолжать эту тему не стоит, он же не хочет обозлить против себя это милое создание. И сразу же, без предварительной подготовки, перевел тему разговора в иное русло, чем и удивил собеседницу.

— А знаешь?! Я недавно стал модератором нового интернет форума.

— Поздравляю. — Менопауза составила метров десять. Затем женское любопытство взяло верх. — А что за форум-то?

— О-о! — Владимир, ни разу не улыбнувшись и на полном серьезе, отчеканил. — Особенности тайного управления миром под неусыпным надзором санитаров. Несколько секунд Маша вдумывалась в сказанное, затем звонко рассмеялась. Володя поддержал ее широкой улыбкой и барьер неловкости и недоверия между ними, был преодолен.

Столовая оказалась очень уютным и довольно приличным заведением местного общепита. Вкусно и недорого отобедав, посетители еще какое-то время оставались сидеть за столом, уточняя и корректируя дальнейшие планы.

— Предлагаю разделиться на две группы. — Сделав глоток компота, Василий Игоревич, продолжил. — Одна группа будет снимать замеры, а вторая займется сбором образцов. Михаил Ефремович поддержал коллегу. — Думаю, при таком разделении труда мы затратим немного больше времени, но и гораздо больше сможем выполнить поставленных перед нами задач. В разговор вступил Борщев Станислав, занимающий должность оператора.

— Вон, молодежь пусть сбором образцов и занимается. Нечего им лишнее облучение получать. Василий Игоревич подвел итог. — Добро! Часика через полтора и начнем. — Он посмотрел на часы. — Сейчас семь минут первого. Для начала поселимся в гостинице, отдохнем, а уж затем возьмем экипировку в научно-исследовательском центре и приступим к работе.

Михаил Ефремович добавил. — Сделали колесо или не сделали, машину забираем. Не на себе же мы будем оборудование тягать. Все одобряюще закивали головами.

Микроавтобус подъехал к понтонному мосту через затон, ведущему к ремонтной базе. По понтону, не спеша, передвигалась солидная группа экскурсантов, приблизительной численностью, около двадцати — двадцати пяти человек. Они часто поднимали свои фотоаппараты, одновременно зачарованно слушая рассказ своего экскурсовода. Кто-то тянулся с дозиметром в руке к воде и, рассматривая цифры на мониторе, цокал языком.

Как назло, шлагбаум был закрыт, и по близости не было никого, кто бы мог пропустить машину. Василий Игоревич вышел из автобуса и пройдясь чуть дальше по направлению к мосту, осмотрелся.

— Что-то мне подсказывает, что дальше придется идти пешком. — Подумал он. — Что-то мы упустили. Еще немного постояв в нерешительности, Василий Игоревич твердым шагом направился к экскурсоводу. Жестом руки он привлек к себе внимание молодой женщины.

— Добрый день! Вы не подскажете, кто здесь шлагбаумом керует? Она бегло глянула на стоящий в стороне микроавтобус и кивнула головой в сторону противоположного берега.

— Поинтересуйтесь об этом на катере. Я, честно говоря, не в курсе. Здесь каждый раз, новый человек стоит. Катер, как свежекупленная игрушка, был ухожен и имел громкое название «Сталкер». На его палубе, в раскладных креслах сидели двое и, щурясь от солнца, о чем-то вяло беседовали. Не поднимаясь на палубу плавсредства, Василий Игоревич громко спросил.

— Как бы нам проехать здесь?! Уважаемые! Пожилой мужчина поднялся со стула, поправил на себе легкую курточку, и недовольно пробурчал.

— Слово товарищ, еще никто не отменял. Вы кто такие будете?

— Государственная экологическая инспекция. Нам нужно на тот берег.

— Запрещено передвижение транспорта по понтону. Если вам на базу надо, то уже объехали бы давно. Крюк, всего в четыре километра выходит.

Василий Игоревич махнул рукой, и не слова не говоря, скорым шагом направился к машине.

Михаил Ефремович, обвешенный аппаратурой как матрос пулеметными лентами, снимал замеры в отведенном ему секторе. Пройдя сквозь редкий кустарник, он вышел на небольшую площадку, сплошь потрескавшегося асфальта, через трещины которого пробивалась к солнцу молодая трава и ветви будущих деревьев. Прямо перед ним, возник треугольный знак с эмблемой радиации. Под самой эмблемой, мелким шрифтом было что-то написано. Михаил Ефремович поправил очки и, подойдя ближе, пригнулся, всматриваясь в стройные ряды слов. «Здравствуйте! Когда вы дочитаете эту надпись до конца, повреждения вашего организма, вызванные радиационным излучением, примут необратимый характер. Спасибо за вни…» Под ногой хрустнула ветка, затрещали кусты. Михаил Ефремович спешно удалялся от этого места, ощущая внизу живота некомфортные симптомы. Уже сидя в кустах и ища по карманам бумагу, он ругал себя за столь малодушное поведение, ведь его дорогостоящее оборудование непременно бы предупредило об опасности.

Закончив с разметкой, Володя отошел в сторону, и за дело принялась Маша. Сняв с пояса баллончик, она опылила специальным спреем, размеченный участок, и уже вдвоем с напарником, при помощи ножа, они свернули верхний слой почвы рулончиком, как ковровую дорожку. Затем, упаковали этот рулон дерна в пластиковый пакет. Убрав с лица волосы, Маша осмотрелась. — Как тихо-то стало. — Удивленно прошептала себе под нос, и посмотрев ввысь, в глубину бездонного синего неба, уже более громко и мечтательно, добавила. — Хорошо-то как! Усевшись на свежеупакованный тюк, Владимир посмотрел на часы.

— Что-то я не пойму. Уже который раз смотрю, а за последние полчаса, положение стрелок на циферблате, не изменилось. Из чехольчика на поясе, он извлек мобильный телефон и недоуменно уставился на монитор.

— Что за хрень. Батарейка что ли села? — Устройство непреклонно оставалось равнодушным, несмотря на его манипуляции с кнопками.

Не понимая причины отказа довольно-таки дорогостоящей техники, он в недоумении посмотрел на Машу, и в тот момент, когда их взгляды встретились, земля ушла у них из-под ног. Откуда-то из недр планеты донесся странный гул, затряслась и заходила ходуном ее поверхность. Со стороны затона послышался металлический скрежет и треск. Обхватив голову руками, девушка в испуге завизжала. Казалось, что этот гул, генерируемый где-то в глубине земли, наполняет собой и пронизывает все, все что только имеет особенность соприкасаться с ее поверхностью.

Как будто отрешившись от всего происходящего, Владимир зачарованно наблюдал за тем, как в северо-западном направлении поднимается в потемневшее небо, огромная туча подброшенного в воздух грунта и пыли, а вокруг этой тучи, бесновались яркие вспышки длинных и ломано-извилистых молний. Внезапно очнувшись от развернувшегося вдали представления, он ухватил Машу за руку и отчаянно потянул за собой.

— Быстро к машине! Надо сваливать отсюда и как можно быстрее! Ну, давай, давай очнись же! Шевели копытами! Бросив все, они кинулись бежать к воротам, ведущим на территорию базы, где возле одного из зданий, их должен был ждать микроавтобус. На их счастье, ребята не добежали до кромки дубовой рощицы около десяти метров, как яркая вспышка света, причинила глазам боль. Снова под землей что-то загудело и одновременно, с сильнейшим порывом ветра, пригнувшим деревья почти до земли, пришел неимоверно мощный громовой раскат. Казалось, мир лопнул по швам. Сердце колотилось так бешено, что готово было выпрыгнуть из груди. От самого осознания мощи и грандиозности происходящего, все естество переполнялось сильными, и по своему спектру, различными чувствами одновременно. Неосведомленность и не понимание того что происходит, взвинчивали на самый пик чувство страха, да так сильно, что каждая клеточка организма панически кричала в сферу сознания — «хочу жить!». Выбравшись из-под завала засыпавших их веток, ребята выскочили на открытое пространство и, замерли, открыв от изумления рты. Небо играло бликами всех цветов радуги и вспыхивало извилистыми дорожками «северного сияния».

Девушку била сильная дрожь. Ее расширенные от ужаса глаза непрерывно всасывали в глубину мозга совершенно необъяснимую, с позиции имеющихся у нее представлений о мире, информацию. На глазах у Маши, стоящий невдалеке, кирпичный домик сторожки, в буквальном смысле слова, неестественным образом, прекратил свое существование. Будто в фантастическом фильме, разрушившись под действием неведомой силы, все сооружение сложилось в самое себя и, все более сжимаясь, превращалось в бледно светящийся сгусток, раскручивающийся с неимоверной скоростью. Все это находилось в каком-то шарообразном коконе, по периметру которого сильно преломлялся свет, и искажалась картинка пространства, расположенного за ним.

— Гравитационный фокус. — Мелькнуло предположение в голове Владимира, а мозг девушки отказался воспринимать происходящее, и Маша впала в оцепенение. Тем временем, светящийся комок сжимался все сильнее, все сильнее начиная светится. Искажение пространства усиливалось. Под напором необъяснимого внутреннего порыва, парень бросился на землю, увлекая за собой остолбеневшую девушку. Разрядка аномалии не заставила себя долго ждать. Громовой удар потряс окружающее пространство и на какое-то время, люди потеряли сознание.

Оставив где-то в глубине кустарника, неизвестно каким образом слетевшие штаны и позабыв про все свои научные приборы, совершенно опешивший и ошеломленный, Михаил Ефремович практически на четвереньках выскочил на открытое пространство небольшой площадки, примыкающей к дороге, возле какого-то заброшенного производственного помещения. Как только он покинул таким вот оригинальным способом свое недавнее укрытие, оно вдруг в один миг превратилось в пепелище, обдав зад беглеца нестерпимым жаром.

— А-а-у! С неизвестно откуда взявшейся прытью, человек в два прыжка преодолел около шести метров, и резко развернувшись, широко раскрытыми глазами, уставился на место, где он совсем недавно находился. Его легкая курточка поменяла цвет и немного дымилась. Внутри весело танцующих языков высокого пламени за считанные секунды деревья превращались в пепел и на глазах потрясенного наблюдателя за пару минут, образовалась обширная плешь знойного пепелища, прямо посреди буйной растительности. Рефракция струящегося горячего воздуха была настолько сильной и плотной, что казалось, будто это вода, неестественно текущая снизу вверх. Вдруг, слева, периферическим зрением Михаил Ефремович засек движение. Ориентировочный рефлекс резко развернул его в нужную сторону, и он стал свидетелем короткого, но, тем не менее, яркого эпизода. По отрезку дороги, идущей под уклон в сторону затона, видимого ему сектора т-образного перекрестка, катился набирающий скорость синий микроавтобус, а за ним бежали, непосредственно сам водитель машины и старший группы, Василий Игоревич. Автобус скрылся за поворотом, заросшим высоким кустарником и неожиданно, как для себя, так и для окружающих, резко взмыл вверх. Как детская игрушка, кувыркаясь в воздухе, он за считанные секунды достиг высоты шестнадцатиэтажного дома. Описав параболическую траекторию, машина рухнула на землю, и на глазах уже совершенно ничего не соображающего Михаила Ефремовича, со звуком разбившейся маминой вазы, превратилась в хлам. Склонив голову набок, старший специалист экологической службы, практически на физическом уровне ощущал, как его накрывает волна паники и безумства.

Владимир приходил в себя медленно, осторожно, как будто на ощупь. Сначала он осознал присутствие, необъяснимо, откуда идущего гула. Затем, из молочно-белой пелены проступили стебли сочной, зеленой травы. Сознание выделило из этой картинки темный, перемещающийся объект и через несколько мгновений, Володя узнал в нем маленького муравья, усердно перебирающего лапками по надломленному стеблю травинки. Еще немного, и будто из внешнего хранилища базы данных в его сознание начала вливаться жизненно необходимая информация о последних, сложившихся на данный момент, реалиях. Наконец, решившись встать, он приподнялся, опираясь на руки, и осмотрелся.

За время его беспамятства, на месте недавно стоящего здания сторожки, из земли выросли темные, причудливо скрюченные наросты. Они напоминали пальцы хищных лап невиданного зверя, будто бы удерживающих в своих объятьях аномальную сферу. В ней не то кипел, не то бурлил какой-то суррогат из пыли, каких-то искрящихся частичек и шумно бушующего воздуха. Но больше всего, притягивал к себе внимание, плавающий в этом суррогате, кристалл. Размером с футбольный мяч, он имел довольно сложную и постоянно меняющуюся форму, а вокруг него, как электронные облака вокруг атома, роились зеленые, синие, желтые огоньки, выходящие далеко за пределы аномалии.

Владимир перевел взгляд на рядом лежащую девушку. Она еще была без сознания и мерно посапывала, будто спала. Он тронул ее за плечо, затем проверил пульс.

— Как же ее привести в сознание? — Спросил себя Володя и вдруг вспомнил, как заботливая мать, вложила ему в сумку дорожную аптечку. — Сумка! Блин, она осталась там. Шатаясь из стороны в сторону, на плохо слушающихся ногах, он побрел к тому месту, где их застало «землетрясение».

— ….Я вам точно говорю, это взорвалась АЭС!

— Тррр-акт. — Еле смог произнести Михаил Ефремович. После последних событий, он почему-то стал заикаться.

— Стас! Хорош сопли по морде размазывать! Не баламуть общественность. — Василий Игоревич уселся на поваленное дерево. — Нет там ничего такого, чтобы могло так грохнуть.

— Я думаю это метеорит. Все присутствующие уставились на водителя, он же продолжал.

— Незадолго до землетрясения, я вышел из машины, до ветру прогуляться. Потом по помещениям цеха побродил. Случайно увидел в окно, как самолет вдали летел, видел, как небо прочертил столб серо-черного дыма, а потом как жахнуло. У меня земля из-под ног ушла. В смысле, провалился в какую-то яму. Только выбрался, снова каа-к грохнет!..

— Ладно! — Василий Игоревич махнул рукой и нахмурился. Переведя взгляд немного влево, он какое-то время наблюдал за тем как там, за высокими деревьями, где невдалеке располагался город, поднимались в небо жирные, толстые столбы дыма. — Где Пономаренко? Кто его видел? Нервно трясущимися руками, Станислав пытался извлечь из пачки сигарету.

— О…он со мной был. Но куда потом делся, я не знаю!

— Успокойся. — Старший группы вскочил с бревна и маятником заходил туда-сюда перед своими людьми. — Телефоны не работают! Все оборудование, вышло из строя. Машину потеряли….

— Я понятия не имею, как она с ручника снялась! — Обиженно возмутился бывший хозяин машины. Василий Игоревич остановился, и поправив на носу очки, посмотрел на него.

— Кстати! — Водитель поднял вверх указательный палец. — Я с психу, бросил булыжник вдоль дороги. Знаете, что произошло потом?

— Что?

— Вместо того чтобы упасть, эта каменюка взмыла вверх как реактивный снаряд.

— Я видел, как вверх взмыла машина весом в две тонны, так что камешком, ты меня уже не удивишь.

— Д…да! Уж… Мир со…шел с ум…а.

— Значит так, сейчас, все вместе, выходим к месту общего сбора. Это там где должна была стоять машина. — Василий Игоревич внимательно осмотрел всех. — Будем ждать прибытия Пономаренко и нашей молодежи.

— А если никто не придет?

— Значит, пойдем искать Машу и Володю. Передвигаться будем колонной, строго по одному, с дистанцией два метра.

— А че так?

— Чтобы остальные, отскочить успели. На моих глазах, падающее дерево в одно мгновение рассыпалось на груду идеально отшлифованных кубиков с гранью в полтора сантиметра. — Василий Игоревич достал из кармана пару штук и подбросил их на ладони. — Причем совершенно без видимых на то причин.

К тому времени как Владимир вернулся, девушка, сидя на коленях уже была в состоянии истерики.

— Ты это что!? — Изумился парень. Не обращая на него никакого внимания, она с силой продолжала вырывать клочья травы и, рыдая навзрыд, разбрасывала их вокруг себя. Простояв какое-то время в нерешительности, наблюдая за неестественной, сумасбродной картиной женской истерики, Владимир вдруг быстро подошел к девушке и ухватив ее за предплечья, попытался поставить на ноги, но затем, с силой ломающей любое сопротивление истерички, крепко обнял, прижав к себе.

— Чу-у милая. Ты что это подруга удумала? Ну-ну, все ведь хорошо. — Шептал он ей на ухо. — Не нужно плакать, а то золотая слезинка выкатится. Чу-у Машенька. Ну что же ты, разошлась то так? А-а, — он улыбнулся посетившей его мысли, — я тебя понимаю. Тобой овладели образы пугающих, необъяснимых явлений. Ну что ты, не все так страшно, как мы это себе думаем. Прикрой глаза! Просто прикрой глаза и представь себе, что мы с тобой на берегу прекрасного, чистого, лазурного озера. Все неприятности и беды закончились, растворившись где-то вдалеке с ушедшим за горизонт ураганом. Нас окружает тишь и благодать. — Он скосился на расположившееся невдалеке аномальное явление, с шумом всасывающее в себя воздух.

— Представь, как у наших ног, тихо плещется прозрачная, теплая вода лазурного озера. Свежий ветерок, шелестя листвой растений, нежно ласкает наши тела, а в дали, насколько хватает глаз, виден спокойный, добрый, цветущий мир. Девушка и правда притихла, толи, представив себе эту идеалистическую картину, толи, почувствовав силу мужских объятий, порождающих в ее душе, ощущение безопасности. Окончательно успокоившись, она лишь тихо сказала. — Спасибо.

Миновав ворота, они вошли на территорию ремонтной базы. Остановившись под не высоким, широко раскинувшим свою крону деревом, ребята осмотрелись, все больше удивляясь происходящим вокруг них переменам, и стали тщательно приводить себя в порядок. А удивляться было чему. Ярко зеленый мир окружающей их флоры, все больше начинал напоминать камуфлированную ткань. В основной массе своей, трава, листья деревьев и кустарников были зеленые, но все больше среди них проявлялись желтые, рыжие и даже ярко оранжевые участки, от перемешенного соцветия этих красок, до обширных участков какого-то одного цвета. Вот, к примеру, листва рядом стоящего дерева выглядит так, будто ее разукрашивала целая куча художников, причем у каждого в палитре, был какой-то свой, но единственный цвет. Кроме этого, встречались полноценные завалы из поломанных ветвей, различного мусора и поваленных деревьев.

Маша вытерла лицо предложенным ей, маленьким, махровым полотенцем.

— Я боюсь. — Пошептала девушка. — Я очень боюсь.

— Это нормально! Но в данный момент не нужно. — Владимир передал ей бутылку с минеральной водой, чтобы она слила ему на руки. — Нужно полностью переключить свое внимание с чувства страха на комплекс мер способствующих выживанию. В фокусе твоего сознания должна остаться только выполняемая работа по сохранению собственного здоровья и жизни, в данных нам реалиях. Только так! И страх отойдет в сторону, сам собой. Некогда нам сейчас о нем думать. Слей по чуть-чуть. — Он подставил под горлышко бутылки свои ладошки. — Мы с тобой по-настоящему испугаемся тогда, когда все эти приключения будут позади, и для нас, все закончится хорошо. Девушка тяжело вздохнула, наблюдая как из баклажки, тонкой струйкой потекла вода.

— Что же это за комплекс мер? Что нам нужно предпринимать? Вытершись полотенцем, Володя снова надел респиратор. — Нам нужно выбраться отсюда. Необходимо срочно покинуть опасную зону. Следовательно, мы должны отправиться к месту сбора, а оттуда, на автобусе поедем домой. Главное, пока мы здесь, нужно вести себя очень осторожно и осмотрительно. Все что происходит вокруг нас, имеет свои причины и последствия, нам нужно быть очень внимательными.

— Я стараюсь так вести себя постоянно, а не только здесь и сейчас. Мир жесток, и почему-то не стремится становиться добрее.

— Василий Игоревич, мы уже час здесь стоим и никаких результатов. Пономаренко так и не появился! Неизвестно, что с нашей молодежью? Надо принимать какие-то меры!

— С…Стас, прав. — К этому времени Михаил Ефремович обвязал вокруг пояса свою куртку и теперь отдаленно напоминал шотландца в их национальной одежде.

— Что вы предлагаете? Борщев Станислав растоптал носком ноги очередной бычок. — Пономарь, мальчик взрослый и может позаботиться о себе. Я больше опасаюсь за молодежь. Василий Игоревич протер платком очки. — Конечно. — Он пожевал губы. — Не исключено что все они в беде, и им нужна помощь. Но мы должны были все собраться на условленном месте. Иначе, бродили бы по этой базе, ища друг друга, пока не вляпались бы куда-нибудь, вот тогда действительно, дело было бы плохо.

— Так, что нам делать то?! Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше понимаю, что надо сваливать отсюда, и как можно быстрее!

— Ребята, мы лицом к лицу столкнулись здесь с невиданными и пока еще необъяснимыми явлениями. Явлениями, которые на раз, могут отнять жизнь. Мы все должны отдавать себе в этом отчет, и вести себя соответственно.

Вроде бы все с этим соглашались, но в воздухе ощущалась накаленная и нервозная атмосфера. Василий Игоревич не стал ждать, когда воспламенится эта гремучая смесь.

— Есть пропозиция, то бишь предложение. Делимся на две группы и отправляемся на поиски. Одна группа берёт на себя северо-западную половину базы, вторая юго-восточную. Направление поисковых работ, отсюда, — он ребром ладони рубанул воздух, указывая на место, где они стояли, — и в сторону понтона. Если в течение часа, одна из групп не выходит к мосту, оставшиеся самостоятельно отбывают к администрации Зоны отчуждения.

— П…почему-у им. но туд…а?

— А куда еще людям деваться? Они, как и мы, надеются на помощь и спасение.

Думаю, в ближайшие часы, властями будет организованна спасательная операция. Как ни как, а в Чернобыле работало около трех тысяч человек. Вы как хотите, а я не хочу на нее опоздать. Пока шел это монолог, водитель собирал валяющиеся под ногами камешки крупного щебня.

— Что вы делаете, Иван Сергеевич?

— Помните, как я рассказывал вам за брошенный камень вдоль дороги? Думаю, если кидать его перед собой, можно обнаружить скрытое опасное место и обойти его. Немного постояв, раздумывая над сказанным, все присутствующие последовали его примеру.

Обойдя разбросанные вповалку длинные бетонные трубы, молодые люди, вышли на открытое пространство. Прямо по ходу их движения, в пятидесяти метрах от них, виднелся т-образный перекресток, от которого по прямой, уходила дорога к производственному корпусу, где их должен был ждать автобус и остальные члены группы. Люди остановились. Между ними и перекрестком пролегала широкая и извилистая полоса порыжевшей травы. Володя покачался из стороны в строну, наблюдая как осевшая на траву пыль, искрится на солнце, вспыхивая разноцветными бликами как свежий снег в сильный мороз. Маша рассмотрела в рыжей траве тушку мертвой косули и, указав на нее, интуитивно спряталась за спину Володи.

— Что-то мне это не нравится. Давай обойдем. Круто приняв левее, они двинулись обходить это странное место.

Они вышли на дорогу, ведущую все к тому же т-образному перекрестку, как вдруг, в листве кустарника, своим видом напоминающего камуфляж солдата, что-то прошуршало и… Сбив несколько разноцветных листьев, у ног Владимира приземлился увесистый камень. Парень успел среагировать и по инерции отскочивший от поверхности серый булыжник, прошуршал еще несколько метров в невысокой траве. От неожиданности Маша побледнела, ища взглядом укрытие.

— Это кто там камнями швыряется?!

— Володя?! Ты что ли?! — Послышалось с противоположной стороны от кустарника.

— Я!

— Маша с тобой?! Вы вдвоем?!

— Да, со мной!

— Ради Бога, стойте на месте! Мы к вам сами подойдем. Владимир пожал плечами и посмотрел на Машу. — Стоим! Через какое-то время из кустов вышли водитель и Борщев Станислав.

Солнце коснулось края горизонта, окрасив мир в теплые, вечерние тона. Водичка мерно плескалась у берега, а в воздухе стояла стойкая смесь запахов влаги, дыма и протухшего болота. Четыре человека стояли у берега, и не отрывая взгляда, как завороженные, смотрели на парящий в лучах заходящего солнца, корабль. Он висел в десяти метрах над водой, мерно покачиваясь и одновременно находясь на месте. Тело корабля было сплошь покрыто ржавчиной и местами обросло мхом и водорослями. Причем водоросли, довольно живописно свисали с киля и ассоциировались у стороннего наблюдателя с бородой глубокого старца. Раздался шлепок — это Иван Сергеевич убил у себя на лбу огромного комара.

— Вот же тварь Божья! Ничего ему не страшно! Ни землетрясения, ни левитирующие в воздухе корабли. Станислав Валентинович по привычке глянул на часы. Затем снял их с руки и, повертев в руках, как бы раздумывая, что с ними делать, спрятал в карман.

— Время ожидания уже давно истекло, а их все нет и нет. Что ж такое происходит?

— А меня признаться, — тихо заговорил присевший на корточки Иван Сергеевич, — больше волнует вот эта блестящая пыль, осевшая на поверхности воды. Мне без приборов ясно, здоровья она нам не прибавит.

— Вам не кажется странным то обстоятельство, что эта пыль красноватого отлива, осела неравномерно по всей площади. Я бы сказал местами, или даже пятнами, как на воде, так и на суше. Вы обратили внимание что там, где она выпала, поменяли свой природный цвет и трава, и листва деревьев. А еще, мы с Машей заметили, что эта пыль искрилась на солнце, вспыхивая разноцветными бликами. Станислав Валентинович, находясь в нелегких раздумьях, снова вертел в руках часы, и случайно уронил их себе под ноги, но подбирать не стал.

— Мы уже достаточно долго их прождали. Не знаю, что там у них стряслось, но оставаться здесь опасно! Вокруг что-то постоянно происходит, я бы сказал, как-то не естественно что-то происходит. То вдруг гремит гром при ясном небе, то где-то что-то хлопает, чихает, посвистывает и пощелкивает. В общем, нам надо уходить. Маша встрепенулась. — А как же Василий Игоревич!? Как же мы… Мы их бросим!?

— Они отправились искать Пономаренко, и пропали также как и он! Хватит экспериментов. Где гарантия от того, что начни мы их искать, мы не найдем себе на одно место нечто другое!

— Стас прав. — Грустно сказал бывший водитель синего автобуса, смотря на вот-вот готовую разрыдаться девушку. — В любом случае, нам здесь долго находиться не стоит. Будем надеяться, что с ними все в порядке, и они сами, своим ходом доберутся до администрации. Где как мы думаем, соберется весь народ и куда прибудет транспорт для эвакуации.

— Ничего не попишешь, ребята. Сейчас где-то около семи, может полвосьмого, скоро стемнеет. Нам придется пережидать ночь там, где нас застанет темнота. Так что, лучше найти подобающее место. Или наконец-то добраться до этой администрации, не то прозеваем эвакуацию. Нахмурившись, Володя прошуршал молнией сумки и присев на корточки, начал рыться в ее темном углублении. Он извлек на свет небольшой черный фонарик и щелкнул его выключателем. Сверхяркий светодиод, находящийся на дне отражателя, не загорелся.

— Что же здесь такое грохнуло? У меня, очевидно, все батарейки разрядились.

Станислав Валентинович шел первым. Он небрежно и излишне энергично бросил перед собой камень, который гулко ударившись о перекрытие понтона, отскочил и по инерции, при движении забирая левее, скатился в воду. Не останавливаясь, Станислав достал из кармана куртки следующий. Легкий бросок, и камень, пролетев метров семь, гулко бубоня по перекрытию, остановился почти там же, где свалился с моста предыдущий камень. Иван Сергеевич шел в арьергарде этой небольшой колонны и в очередной раз посмотрел назад, не появились ли на том берегу их товарищи. Но когда он вернулся в исходное положение, его взору предстала странная картина. Впереди, под мостом, в радиусе пяти метров вдруг вскипела вода, как раз под тем самым местом, где Станислав Валентинович наклонился поднимать недавно брошенный им, камень.

— Бойтесь! Назад! Все назад! Внутри похолодело, а ноги стали ватными, вместо крика «назад» слышалось мычание. Он схватил девушку за куртку и потянул за собой, что есть сил стараясь отбежать от опасного места. Неимоверно напрягая свою волю и мускулы, Владимир сделал несколько шагов в обратном направлении и обессилено упал. Немного приподнявшись на руках, он посмотрел назад, на попавшего в беду товарища. Станислав Валентинович не казался обессиленным. Он недоуменно смотрел на вяло ползущих по мосту коллег, и приподнял руку, очевидно, что-то захотев спросить. Как в это мгновение, под мостом что-то утробно ухнуло и человеческая фигурка вместе с частью понтонного моста, покрылась мелкими искорками, а затем растаяла в воздухе. Широко раскрыв глаза, толи от удивления, толи от испуга, Владимир смотрел на образовавшийся в метре от него, срез светящегося и искрящегося, сильно нагретого металла. Место происшествия тут же окутал густой туман. Уцелевшие люди, еще долго лежали на мосту, восстанавливая непонятным образом потерянные силы.

Солнце давно зашло, но ночь, в ее обычном понимании не наступила. Небо светилось то голубоватым, то зеленоватым свечением и звезды сквозь него еле просматривались. На небосводе отсутствовала луна, но поверхность земли при этом, была хорошо освещена — будто бы при полнолунии, только без теней. Кое-как восстановившись, сбившись кучкой, и поддерживая друг друга, люди отошли к берегу. Иван Сергеевич посмотрел на стоявшее к ним торцом, пятиэтажное здание.

— Давайте-ка туда ребятки. Там, где-нибудь в укромном уголке, переночуем. Все одно лучше, чем под таким странным небом, я думаю.

Киев.

В ранние утренние часы, когда город еще спит, находясь в сладкой, предутренней неге. По пустынным коридорам высокого государственного учреждения эхом разнеслись гулкие, скорые шаги. Лестница на следующий этаж и затем мягкая ковровая дорожка. Стоящий на посту милиционер отдал честь, вскинув руку в воинском приветствии. Легкий, еле слышный скрип открываемой двери.

— Я всех приветствую, господа! — Без церемоний, статный молодой мужчина в дорогом темном костюме, прошел к своему креслу. — Известие о ЧП, застало меня в Брюсселе. Пришлось отменить визит. За круглым столом, опутанным проводами всевозможных коммуникационных устройств, в мягких креслах восседали семь человек. Они выглядели очень уставшими, их лица были бледны и печальны. Было явно видно, что эти люди за прошедшие сутки не смыкали глаз.

— Должен признаться, наши западные коллеги довольно хорошо осведомлены о произошедшем событии и…. И они очень обеспокоены данным фактом! Их также волнует судьба крупных специалистов, прибывших вчера утром на АЭС. — Он немного помолчал. — Мне показали свежие снимки со спутника. Почти вся центральная часть этой территории покрыта каким-то темным пятном, через которое невозможно что-либо различить. Специалисты, изучавшие данные снимки, не могут объяснить этот феномен. — Мужчина снова помолчал. — И так господа! Что было предпринято с момента происшествия?

— Нам удалось погасить волну возникшей паники, в близлежащих и прилегающих к границе Зоны отчуждения населенных пунктах. Но слухи распространяются с быстротой солнечной вспышки.

— С нашей подачи в СМИ, прозвучала информация об уничтожении на территории Зоны случайно обнаруженного крупного склада боеприпасов, оставшегося со времен войны. С тех самых времен, когда немецкие спецотряды гонялись в этих лесах за партизанским отрядом Ковпака.

Новоприбывший откинулся на спинку кресла. — Пойдет. А кто из вас, конкретно, и точно, знает, что именно произошло? После недолгого молчания. — Мы не знаем.

— Сейсмологи зафиксировали два взрыва, с промежутком в пятнадцать минут. Причем, второй был в десятки раз мощнее первого.

— Связь со станцией прервана. Ни один телефон не отвечает. На территории Зоны отчуждения, полное радиобезмолвие.

— У многих людей живущих, вплоть до десяти километров от границ Зоны, вышли из строя электроприборы. Что говорит о мощном электромагнитном импульсе.

— Были проведены замеры радиационного излучения. По тем данным, что уже обработаны и поступили к нам, все показатели в норме. Лишь в нескольких местах, наблюдается их незначительное увеличение.

— Мы совершенно не понимаем, что там произошло. Характеристики первого и второго взрывов, сильно отличны друг от друга. Учеными зафиксировано сильное электромагнитное волнение планеты. Практически везде перебои со связью и нестабильность в работе электронной техники.

— Специалисты ведут расчеты и к полудню обещали дать точные координаты взрывов.

— Визуально, в восточной части Зоны были видны поднимающиеся в небо черные столбы дыма. Выехали несколько пожарных расчетов. И пока, о них ни слуху, ни духу. Как сквозь землю провалились.

— К предполагаемому месту происшествия было послано два вертолета. Ни один из них на базу не вернулся. Связь с ними была потеряна практически сразу, как только они вошли в воздушное пространство над Зоной отчуждения.

— Так же есть информация, что российский транспортный самолет исчез с наших радаров, как раз в промежутке между взрывами. Мужчина в темном костюме встрепенулся. — Об этом поподробней! Что он мог перевозить? Запрос послали?

— Ответ был получен в шесть часов вечера. Согласно ему, самолет перевозил устаревшее научно-техническое оборудование, для его дальнейшей утилизации, и далее шел перечень перевозимого груза.

— Интересно сообщение пилотов. Будто бы их машину, сбросило в штопор баллистической волной метеорита. Как позже стало известно. Самолет не прибыл в пункт назначения.

— А что говорят специалисты? Такие последствия, которые мы имеем, возможны от падения метеорита?

— Наука, пока с выводами не торопится.

— Так. — Сладко зевнув, продолжил. — Сейчас всем отдыхать. А утром, подготовьте мне справку, с такими данными. Первое. Предполагаемое, общее количество людей, находящихся на территории Зоны отчуждения. Второе. Предоставить эти цифры по категориям; служба, работа, сотрудники АЭС, самоселы, туристы и т. д. И наконец, третье. Нам необходимы точные сведения о происходящих за периметром событиях. Поэтому, распорядитесь, чтобы к утру были готовы люди и соответствующая техника. Продумайте инструктаж, дабы спасатели представляли себе, что от них требуется. Исходить из самых худших предположений! Тобишь, помилуй Боже, взрыв АЭС. В два часа дня, я должен обладать сведениями, о том, что там происходит. Потому как в три, я отправляюсь на доклад к президенту.

Бывшая ремонтная база на территории Зоны отчуждения. 13 апреля 2006 г.

Утро выдалось пасмурным и угрюмым. За окном шел сильный дождь. Было сыро и прохладно. Крупные капли бубонили по подоконнику, собираясь в лужицы и ручейки, часть из которых, устремляясь вниз по стене, попадала внутрь помещения. Несколько ручейков исчезали в глубине темной щели между стеной и досками деревянного пола, и только один из них, прямо со стены, впадал в лужу, растекшуюся по укрывающему пол, древнему линолеуму. Мало-помалу, с притоком желтоватой дождевой воды, лужа все больше разливалась, при этом все ближе подбираясь к спящим на полу людям. Они тихо посапывали, крепко прижавшись, друг к другу, чтобы как можно больше, сберечь собственное тепло, излучаемое их организмом в окружающее пространство.

Прожужжав, муха бухнулась на воротник куртки. Потерев передними лапками, она бодро побежала по светлой ткани, и пару раз взмахнув крылышками, переместилась на нижнюю губу Владимира.

Он инстинктивно поднес руку к лицу, смахнув назойливый раздражитель, и с силой проведя ладонью по подбородку, открыл глаза. Какое-то время, Владимир лежал, не шевелясь, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Постепенно, с уходом сонливости приходило ощущение ломоты во всем теле. Сказывалось долгое нахождение в неудобной позе на непривычно жестком ложе. Стараясь не разбудить спящих товарищей, Володя тихонечко поднялся. Один из элементов, представшей перед ним картины, мгновенно запустил сложный физиологический механизм, а внимание, как бы само собой сконцентрировалось на округлой попке девушки, свернувшейся калачиком и крепко спящей уткнувшись лицом в плече Ивана Сергеевича.

— Вах, какая…!!! — Восторженно пронеслось в сознании парня. — Да, фигурка у нее превосходная. Стараясь не нарушить покой спящих, Владимир снял с себя куртку и аккуратно укрыл ей девушку. Покинув комнату, он решил осмотреться и найти укромное, отдаленное место, в данных реалиях, еще и безопасное.

Совершив утренний моцион, и уже возвращаясь к своим друзьям Владимир, вдруг ощутил острое желание осмотреть и познакомится, с приютившим их, заброшенным зданием. Верхний этаж оказался гол и пуст. Выход на чердак был закрыт решеткой, а от самой лестницы ведущей к люку, остались лишь два невысоких, металлических столбика. На третьем этаже, им было обнаружено несколько комнат, в которых находился различного рода, всевозможный хлам. Отодвинув выцветший плакат, на котором хорошо просматривалась надпись, «Решения XXVII съезда КПСС в жизнь!», Володя обнаружил за ним, древний канцелярский стол. Ему в глаза бросилась покрытая пылью, старая телефонная трубка красного цвета, лежащая на столешнице, среди прочего хлама. Склонив голову на бок, он внимательно ее осмотрел, пробежав взглядом по отходящему от самой трубки витому проводу, заканчивающемуся пучком разорванных жил. Проведя поверхностный осмотр комнаты, — не хотелось ему пачкаться, собирая на одежду местную пыль, — Владимир покинул комнату в состоянии переживания какого-то глубинного, пока не поддающегося анализу, чувства. Меряя шагами общий коридор по направлению к лестничному пролету, в его голове роился агромадный рой всевозможных мыслей, текущих сами собой и появляющихся как бы ниоткуда, но с общим вектором направленности, а именно, касательно теперешнего положения, в котором оказался и он, и его товарищи.

— Мобильники и прочая аппаратура вышли из строя, дали отказ или просто умерли, по сути, не важно. Важно то, что как бы там ни было, а связь необходима. Даже если она будет односторонней. Вдруг эвакуация уже состоялась. Возможно, у властей нет твердой уверенности, что все кто мог, покинули опасную зону. Что тогда? Должно быть, оставлено послание с указанием места сбора и предположительное время повторного заезда. И скорее всего, эта же информация должна будет дублироваться по нескольким радиочастотам. Имеющий радио, да услышит!.. Володя резко остановился. — Вот почему телефонная трубка бросилась мне в глаза. Это же один из источников радиодеталей, из которых можно сделать самый простой,… да тот же детекторный приемник. А для его уверенной работы, нужен высокоомный акустический излучатель, который находится в этой древней, телефонной трубке. Резко развернувшись, он почти бегом направился в комнату, где увидел заинтересовавший его предмет.

Проснувшись, Маша открыла глаза и прислушалась к шуму, идущего за окном дождя. Мерный, успокаивающий звук, шедший с улицы, ввергнул ее в область детских, добрых и таких родных воспоминаний. Но эта идиллия длилась не долго. Поежившись от сырости, и ощутив ломоту во всем теле, девушка вспомнила, что она не дома. Иван Сергеевич тоже уже не спал. Каким-то образом, почувствовав, что девушка проснулась, кряхтя и охая, он поднялся на ноги.

— Доброе утро, Машенька.

— Доброе утро. — Она приподнялась, опираясь на руки. — А где Володя?

— По делам отошел, скоро подойдет. Как только он это проговорил, порог комнаты переступил Владимир.

— Уже проснулись!? Доброго всем утра!

— Маша радостно улыбнулась. — Привет! А что это ты принес?

— Это? — Он приподнял руку, в которой находился довольно объемный моток телефонного провода, и трубка стационарного телефона. — На всякий случай! Вдруг пригодится. Других комплектующих я не нашел, хотя подвал и первый этаж еще не осматривал, но если понадобится, то из подручных средств можно будет сделать детекторный приемник. Какая ни какая, а связь с внешним миром. Иван Сергеевич посмотрел на предметы в его руках и вдруг усмехнулся. — «Используй все что под рукою, и не ищи себе другое». Когда-то, будучи пацаном, мы с ребятами делали нечто подобное, занимаясь в кружке умелых рук при сельской школе. Так что, в случае чего, могу быть полезен. — Он широко улыбнулся. К разговору подключилась Маша. — У нас же батареек нету. На этот раз усмехнулся Владимир. — Этому приемнику, батарейки не нужны. — А Иван Сергеевич добавил. — Его даже из картошки сделать можно.

После недолгой дискуссии с удивленной девушкой, которая в свою очередь заявила, что поверит во все эти россказни, только после того, как они изготовят и предъявят ей готовое и рабочее устройство. — А так, — сказала она, — все это болтовня. Вы сначала заставьте этот хлам работать, а потом, еще нужно посмотреть, каково будет его практическое применение. Может статься, что кроме шума и щелчков в наушнике, мы ничего не услышим. — Володя пожал плечами, осознавая, что в чем-то таки Маша права, и присев на корточки. Приторочил моток провода к сумке, а трубку, спрятал где-то в глубине имеющихся у сумки отделов. Выпрямившись, Владимир держал в руках объемный пакет с двумя толстыми бутербродами.

— Неплохо было бы позавтракать. Как вы на это смотрите?

Иван Сергеевич сделал пару больших глотков минералки и, взглянув на бутылку, как бы проверив, сколько там осталось, передал ее Владимиру.

— Что кушал, что радио слушал. — Недовольно пробурчал он. — Но, как говорится, и на том спасибо. Парень спрятал баклажку в сумке, затем выпрямился и, сложив на груди руки, хмуро смотрел в оконный проем.

— Я так думаю, нам в любом случае необходимо переждать дождь. С одной стороны, это просто замечательно, что он пошел. Прибьет и смоет, эту странную, сверкающую на солнце пыль.

— Мне так представляется ребятки, — этот дождик надолго. Нам нужно найти более сухое и тихое местечко, чтобы переждать непогоду. Неизвестно нам, какая дрянь с этим дождем изливается на землю. Думаю, завтра утром только сможем выйти.

— Такую комнатку я видел. Но, ждать до завтра?! Мы можем опоздать к эвакуации.

— К чему здесь приводит спешка, мы уже видели. Лучше переждать. А чтобы сберечь силы, да еще в такую погоду, лучшего не придумаешь, как спать. Пошли Володя, отведешь нас на новое место. Внезапно, Маша скривилась, наморщив курносый носик, у нее резко заболела голова, будто бы ее пронзили толстой спицей. Нечто подобное ощутил и Володя, у него часто-часто задергалось веко. В это время к людям пришел дикий, животный страх. С широко отрытыми глазами они осматривались вокруг, вдавливая свое тело в стену. Через минуту, под землей что-то протяжно ухнуло, затем заурчало, еще через мгновение, земля содрогнулась.

Киев. 13 апреля 2006 г. 13:30

На стол чиновника высшего государственного уровня легли несколько листов машинописного текста. Хозяин кабинета, перевел свой взгляд на стоящих у кромки стола, двух работников управленческого аппарата СБУ.

— Присаживайтесь господа. — Он сделал приглашающий жест. Кивнув в знак благодарности, мужчины молча, заняли свои места в пухлых и удобных креслах. Взгляд мужчины быстро побежал по содержимому листов, стандартного формата. Через несколько минут, в тишине уютного, светлого кабинета раздался шелест бумаги и затем снова, наступила тишина. Высокий государственный чиновник, хмуро посмотрел на сосредоточенные лица работников Службы Безопасности.

— Нет, на шутников они не похожи. — Подумал он, и снова посмотрел на печати и штампы, убеждающие в надежности источника. — Какие будут предложения? Один из молодых людей, сидящий напротив, извлек из папки еще один лист.

— Вот, пожалуйста. Здесь, нами разработан комплекс необходимых мер, для предотвращения паники, распространения слухов, пресечения антигосударственных выступлений и так далее. Поскольку, мало кто понимает, что именно произошло за периметром Зоны отчуждения. Мало кто понимает, почему или вследствие чего, на ее территории нарушаются известные нам физические и иного порядка законы. В связи с чем, эта местность стала очень опасна для жизни любого существа пребывающего на ней. Мы предлагаем полностью засекретить все имеющиеся по этому делу материалы и организовать надлежащую охрану этой тайны, государственного уровня. Параллельно, необходимо организовать совместные команды различных научных специалистов из различных стран, для изучения феноменов и аномалий Зоны отчуждения. Мы рекомендуем не жалеть на эти мероприятия средств и ресурсов, что со своей стороны обещали и наши западные коллеги. Жизненно необходимо установить, насколько опасен для нас этот феномен. Есть еще ряд интересных мыслей по этому поводу, но их, с Вами намерен обсудить непосредственно глава Службы Безопасности. Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и пробежал взглядом по пунктам предложенных мер.

— Как быть с теми, кто там остался?

— Все известные нам на сегодняшний день спасательные операции, закончились гибелью персонала и техники. Эти попытки необходимо прекратить, до тех пор, пока мы не поймем, что это и как с этим бороться. Далее, продолжил второй работник СБУ. — Это как раз тот случай, где спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Выжившие и добравшиеся до периметра, будут помещаться в карантин, около месяца, где с ними будет проходить всесторонняя работа. После карантина, спец комиссия будет решать, куда направить этих людей.

В дом для душевно больных, где будет продолжено их лечение, или, если человек не опасен для общества и может вернуться к своей обычной жизни, на свободу.

— С этим понятно. А что делать с родственниками и близкими друзьями, без вести пропавших? Очевидно, они будут задавать вопросы.

— Их вопросы утонут в море безразличия окружающих. Мы приложим к этому, все свои усилия. Естественно, какую-то малую часть правды, показать придется. Но на этом не стоит заострять особого внимания. Вы же прекрасно осведомлены, — «на каждом уровне, врут по-разному», в связи с чем, добиться и увязать все части мозаики, и получить всю картину целиком, будет практически не возможно. И общественное спокойствие, останется на прежнем уровне. Высокий государственный чиновник покинул кресло и подойдя к окну, долго смотрел на открывшуюся перед ним панораму.

— В принципе, эти вопросы в нашей компетенции, но учитывая важность темы и высокую ответственность, без личной санкции президента, начать решительные действия в этом направлении, я не рискну. Сегодня в три, я направляюсь к нему на доклад. Так что господа, предупредите свое руководство, и будьте готовы к встрече с президентом. Двое работников Службы Безопасности встали с кресел, и дружно покинули кабинет.

Передний рубеж периметра, новой Зоны отчуждения. Поселок Пески. 14 апреля 2006 г.

Белое полотенце смахнуло со столешницы, обернутой в яркую клеенчатую скатерть, крошки и пыль.

— Старый! Слышь меня?!

— Чего тебе? — Отозвался ее дед из соседней комнаты. Бабушка поставила на стол блюдце с чашкой.

— Ходь сюды, чайку попьемо. Опираясь на костыль, старик вошел в комнату с низким потолком. Усевшись на табурет у стола, и пожевав губы беззубым ртом, принял уже ставшую ему привычной позу, сложив руки на верхнем окончании своей инвалидной палки. Чуть погодя, на столе появился заварной чайник.

— Вчерась, у вечери, с Марфушей балакала.

— Тоби тильки балакать! — Недовольно возмутился дедушка. — А корова наша, как на выгон ушла утром, так другу добу нема. А вона все ходе и балакае. Ты вот, кажи! — Он в нетерпении стукнул костылем по полу. — Черга пасты, Угоренка була?

— Так! Тильки его бабка каже, вин вже другу добу домой не звертается. У милицию, до райцентра подалась, каже заяву складать буде. Дед то ее, знык. Во как! А ты кажешь, Марфуша! — Немного пожевал губы. — Где же Зорька наша?! Как же мы без кормилицы-то? А Угаренок куды знык? Тьфу ты, напасть кака. Бабушка принесла сахарницу, и свою чашку.

— Марфушина корова теж пропала, тильки вже сегодни и прям у ее на очах. Марфа таке каже — таке каже, аж сердце змерае! Жуть, да и только! Белый свет перевернулся. Сбывается пророчество, затрубят архангеловы трубы….

— Хорош молоть чушь, старая! Конкретику давай, шо вона каже? Ишь, заинтриговала меня.

Приняв заговорческий вид, бабушка заговорила шепотом, напуская таинственности.

— Не хороший той грохот був, шо от станции прийшов, ой не хороший. Гутарит Марфа, вона сегодни сама скотинку на выпас погнала. Иду говорит, как вдруг, шельму мою будто кто в зад укусил….

— Шо?! Ты громче гутарь! Я ж не слышу не хрена!

— Тьфу ты, старый бес! В это время, стоящие на столе блюдца и чашки завибрировали и затем, начали подпрыгивать, издавая при этом характерный цокот. Открыв рот, старики уставилась на танцующую утварь, ощущая, как под ногами дрожит земля. А чуть позже, они услышали рев моторов тяжелой техники.

— Добродеев! Бегом ко мне! Сержант спрыгнул с машины и вразвалочку, направился к лейтенанту. Закончив рассматривать карту, тот поднял взгляд и посмотрел на сержанта.

— Смотри сюда. — Он сделал жест, приглашающий следовать за ним. — Позади нас Пески, за тем леском, Карпиловка. Вот здесь, на этом месте, мы должны оборудовать блокпост и приступить к монтажу заграждения.

— Палыч, ты не темни, объясни что за хрень происходит? Подняли ни свет, ни заря, махнули триста км, и ради чего? Накой нам тут землю рыть?

— Приказ у нас такой, Добродеев. Приказ! А приказы, не обсуждаются. — Он достал сигареты. — Сейчас, пять минут перекур, потом построение, я проведу инструктаж. — Хмыкнул и пожав плечами, добавил. — Тут, Добродеев, странности во всем. Есть приказ, за периметр никого не пропускать, даже мышь. Но пришедших оттуда, задерживать, по надобности оказывать медпомощь и передавать в СБ. Во как!

Новая Зона отчуждения. 14 апреля 2006 г.

— Стой! Люди мгновенно замерли затаив дыхание. Метрах в трех от них, из-за дерева выплыл сгусток синевато-оранжевой субстанции, красота переливов и многообразие форм которого, — просто завораживала.

Дождь закончился с восходом солнца. Поднявшись над горизонтом, оно скрылось за низкими темными тучами. Было зябко, сыро и стоял легкий туман.

Пережив еще одну беспокойную ночь, люди проснулись на рассвете. Допили остатки минеральной воды, почти сразу же ощутив большое желание чего-нибудь, поесть. Постоянно находящийся на лице респиратор, стал источать зловоние, и Владимир был первый, кто решился снять его, вдохнув в себя насыщенный влагой, свежий, утренний воздух. У каждого из них в запасе оставалось еще по одному респиратору, но после короткого совещания, решили их приберечь на тот случай, когда будет сухо, а атмосфера будет насыщена пылью, поднятой ветром с земли.

Собирались, молча и быстро. В душе каждого из них, по сути находящегося у края бездны неизвестности, в преддверии предстоящих им ранее невиданных и сильных впечатлений, бушевал набирающий силу эмоциональный ураган, будто давно забытых, новых, ярких и сильных чувств. Они переживали, преживание непостижимого. Бывший водитель темно-синего автобуса, опустился на пол, и сложив под себя ноги, уселся по-татарски.

— Присядем на дорожку, ребятки. Поблагодарим Господа за предоставленную нам крышу. Подумаем, ничего ли мы не забыли здесь, а то такое чувство… — Он скривился. — Что-то вроде паранойи… — Тяжело вздохнул. — Да уж, при такой жизни, помимо своей воли, становишься каким-то, сентиментальным что ли. Ребята тихо опустились на пол, напротив Ивана Сергеевича. Прикрыв глаза, он какое-то время прислушивался к одиноким всплескам доносившихся извне звуков, — то тревожных обрывков птичьего щебета, иногда, приглушенного визга, да одиночных ударов странно грохочущего грома, хлопков, и протяжного воя от которого по спине, волной пробегали мурашки. Затем с его губ, сорвался шепот молитвы. — «Отче наш, сущий на небесах!..»

Мост остался позади, его удалось благополучно преодолеть, пройдя по оставшейся после аномального воздействия, тонкой кромке. Тут же встретившийся на пути бетонный забор, решили не обходить, а перелезть, сэкономив при этом и время, и силы. Как вдруг, окрик Ивана Сергеевича, заставил нервно вздрогнуть, моментально покрыться холодным потом и резко, прекратить движение.

— Тихонечко ребятки. Тихонько. Не двигаемся. Три пары глаз не мигая, наблюдали за загадочно-извилистой траекторией полета, не менее загадочного аморфного тела. Это что-то, левитировало в воздухе, словно шаровая молния.

Будто осознав, что за ней наблюдают, аномалия решила проявить себя, показав на что способна. Тонкий отросток, как лучик оранжевого света отделился от аморфной субстанции, и коснулся тяжелой ветви старого дерева. Ответная реакция была моментальной. Ветвь на мгновенье озарилась внутренним светом и вмиг превратилась в материал, напоминающий черное стекло. Грузно качнувшись, она с треском надломилась и рухнула на землю, с громким звоном разлетевшись вдребезги, обдав случайных зрителей градом осколков. Но представление на этом не закончилось. Аморфная субстанция продолжила свое замысловатое движение, только уже в сторону людей, открывших от изумления рты. Приблизившись к земле, где среди травы были разбросаны остекленевшие осколки, некогда мощной ветви, аномалия, как магнит стала притягивать их к себе, при этом резко замедлив свою скорость передвижения. Мелкие осколки, устремившиеся к материнской субстанции, поблескивали короткими вспышками бликов, закручиваясь в своей траектории движения, вокруг аморфного сгустка по спирали. Через пару мгновений, вокруг аномалии образовалось облако из стеклянной пыли. Глаза Маши расширялись от ужаса, она будто бы сжималась в своих размерах и одновременно отшатнувшись, вскрикнула, отскочив при этом в сторону. Аномалия, как хищник на охоте, моментально засекла потенциальную жертву, и устремилась к ней.

Не задумываясь, Владимир метнул свой мобильник в набирающую скорость аномалию, и та, резко изменила свою траекторию. Электронное устройство зашуршало в листве дерева, раскинувшего свои ветви над бетонным забором. Что-то изменилось. Картина окружающей действительности, как-то неестественно исказилась. Кинувшееся было за мобильником аморфное тело, попало в силовые сети другой аномалии и будто бы заволновалось, заметалось, как бы пытаясь вырваться. Внезапно, из забора, из листьев дерева, из веток, да и просто из ниоткуда в облачко стеклянной пыли, сотрясая воздух мощными громовыми раскатами, ударили толстые вспышки электрических разрядов. После минутной обработки, получилась идеальная круглая сфера мутновато-синеватого цвета, внутри которой, что-то бледно светилось, переливаясь разными цветами. Сфера упала на землю, при этом ярко вспыхнув, и откатилась в сторону. Медленно заваливаясь на бок, Маша упала в обморок. Откатившись метров на пять, от места феерического действа, сфера потемнела, став темно-лиловой с каким-то тускло синеватым, внутренним свечением.

— Володенька, ты займись Машенькой, приведи ее в чувство. А я гляну, что это за хрень такая. Очень уж меня это дело заинтересовало. Владимир перевел взгляд на говорящего, и в ужасе отшатнулся, ощутив повеявший в лицо, могильный холод. Это было непостижимо длинное мгновение, он смотрел на… Михаила Ефремовича. Володя даже успел рассмотреть его внешний вид. Куртка, рукавами вокруг пояса завязана на узел. Одной руки нет, и вся его правая сторона залита потемневшей кровью, лицо обескровлено бледное, а рот, как черная дыра и кажется….

— Стой паря! Стой!

Владимир удивленно уставился на Ивана Сергеевича, как будто видел его впервые, а тот, шагнув к нему, быстро и властно ухватил его за ворот куртки и потянул за собой.

— Что случилось? У тебя вид, будто ты утром какашку съел и тебе только что об этом сообщили. Ты сбрендил наверно? Еще шаг и поджарился бы вроде этого шарика, — он кивнул в сторону, — как в электропечи! Ты же только что сам это видел!..

— Ниче-ниче, спасибо. Что-то голова закружилась. Я тут, посижу рядом с Машей. Хорошо?

Нахмурив брови, Иван Сергеевич посмотрел по сторонам и снова перевел взгляд на Владимира. Затем дружески похлопал его по плечу. — Отдохни. Конечно, отдохни. А я сейчас… Приближаясь к новоявленному предмету, размеры которого были чуть поменьше футбольного мяча, Иван Сергеевич сосредоточенно шарил по карманам, к нему в голову пришла странная мысль, и он просто жаждал ее проверить на практике. Минут через двадцать, они продолжили свой путь, выставив впереди себя двухметровый шест, из старой, высохшей коряги, к концу которого была прикреплена авоська с загадочным, шарообразным предметом внутри. Как только лиловый шар приближался к враждебно-опасному месту, он начинал светиться, то голубоватым, то ярко белым, то розоватым свечением.

Город встретил путников тишиной и пустынностью. Воздух был насыщен гарью недавних пожарищ, а местами, легкий порыв ветра нес в себе, струю запаха смети. На всем протяжении маршрута их путешествия, на каждом шагу и за каждым поворотом, людей встречал и всюду сопровождал невиданный ранее, фантастически-сюрреалистичный пейзаж. Казалось, они попали на другую планету, в совершенно другой мир, где царили совершенно другие законы природы. Но мало-помалу люди стали привыкать к окружающей действительности и поначалу рождавшиеся в их душе яркие и сильные чувства, как-то быстро стали притупляться и картина окружающей реальности начинала казаться обыденной. Непомерная осторожность, проявленная людьми вначале знакомства с новым миром, притупилась, а затем сменилась на само собой разумеющиеся правила поведения. И все это произошло так быстро, что Иван Сергеевич видел в этом какой-то подвох, и старался вести себя, как можно осторожней, одновременно, как наседка следит за своими цыплятами, он опекал молодежь, предостерегая ее от рискованно-опасных действий. Ему был хорошо известен тот факт, что как только молодой водитель начинал видеть себя «Асссом» вождения — с тремя буквами «с», авария становилась не минуемой. Свернув на очередную улицу, они остановились. Девушка поморщилась и легонько вздрогнула. — Как Вы думаете, Иван Сергеевич, мы часом не опоздали?

Осматриваясь по сторонам, мужчина шумно втянул в себя воздух. — Смотря на что, Машенька, смотря на что… Смутившись и покраснев, задавать следующий волнующий ее вопрос, она не решилась. Владимир посмотрел на старшего товарища. — Как думаете, где именно должна будет проходить эвакуация? Я имею, введу, в каком месте города?

— Не знаю, но мне кажется, продвигаться нам нужно к администрации. — Иван Сергеевич посмотрел на своих спутников. Находясь в состоянии нерешительности, они продолжали стоять посреди неизвестной им улицы, как бы находящейся в туннеле из густого кустарника и высоких раскидистых деревьев с разноцветной листвой, будто нарушив все законы, в этот город пришла осень.

— А может, нам следует идти на автостанцию? — Несмело предложила Маша.

— Может и следует, только из нас никто не знает этот город и, следовательно, где находится автостанция. И судя по всему, спросить нам будет не у кого.

Маша пожала плечами. — Тогда давайте мы просто будем идти по улице. С улицы на улицу, глядишь, куда и выйдем, а может, и кого встретим.

— Очевидно, ничего другого нам и не остается. Двигаться будем в южном направлении. Пойдемте друзья, не будем терять времени. — С этими словами Иван Сергеевич выставил перед собой шест с закрепленным на нем аномальным предметом и не спеша зашагал вдоль давно заброшенной улицы. Подойдя к т-образному перекрестку, группа вынуждена была свернуть с намеченного маршрута. Аномальный шар пожелтел и начал светится, вокруг него появился ореол, а посреди улицы раскинулось довольно обширное болото, озаренной будто бы внутренним свечением, зеленоватой, вязкой как патока, жидкой субстанции. На ее поверхности появлялись шумно лопающиеся пузыри, источающие невыносимое зловоние. Иногда, тонкие струйки жидкости, нарушая земные законы, поднимались куда-то вверх, исчезая в тумане, казавшемся живым. Практически на глазах у путников, небольшое сооружение, более похожее на гараж, издавая хлюпающие и шипящие звуки, медленно погружалось в зловонное болото. От него, по поверхности вязкой жидкости, расходились во все стороны темные струи, как щупальца осьминога.

Но полностью рассмотреть представшую перед людьми картину, не удалось. Запекло глаза, они начали сильно слезиться, у путешественников перехватило дыхание, а затем их накрыл сильный кашель. Не долго думая, люди срочно покинули это место, энергично удаляясь по широкой улице в северном направлении. Выйдя на свежую струю, они еще около получаса не могли прийти в норму, и практически рухнув на зеленую траву, пытались отдышаться и сдержать разбушевавшийся кашель.

Владимир, шедший в арьергарде, вдруг остановился, прислушиваясь.

— Подождите! — Пожилой мужчина и девушка остановились, и полуобернувшись, удивленно посмотрели на него. — Слышите?

— Что?

— Глухие удары. Вот! Сейчас были, слышали? Маша согласно кивнула, а Иван Сергеевич только пожал плечами, как в это мгновение до них долетел резкий и звонкий металлический звук.

— Ха! И, правда. Кажись, разбирают что. Айда туда ребятки.

Через несколько минут, пройдя через двор пятиэтажных зданий, они вышли к двухэтажному строению, очень сильно напоминающему детский сад. Издали было видно, что часть этого здания была разрушена и сильно обгорела, а в некоторых местах, из руин до сих пор в небо поднимались тонкие струйки разноцветного дыма.

Скорее всего, выстроившись цепочкой в глубине уцелевшей части здания, несколько человек через оконный проем извлекали наружу картонные коробки и мешки, укладывая их на небольшую тележку, с маленькими колесиками. Пришельцы были быстро замечены, люди остановились, с минуту рассматривая их, затем приглашая к себе, замахали руками.

— Чего стесняетесь!? Подходите!

— Только осторожно, здесь очень опасно! Широко расплывшись в улыбке, Иван Сергеевич, как и прежде, возглавил шествие. Ему казалось, будто стопудовый камень упал с души и в нем воспряла надежда скорого возвращения домой, к привычной жизни. Они сократили расстояние всего, метров так на десть, как лиловый шар вдруг заволновался, засветившись внутренним, зеленоватым свечением. Человек, несший его на шесте, остановился. Улыбка сползла с лица, и он до рези в глазах всматривался перед собой и внимательно осматривал окрестности. Ему никто не мешал. Находящиеся за ним друзья по несчастью, молча, ждали пока он примет решение, а незнакомые люди, терпеливо ожидающие их подхода, с интересом рассматривали привязанный к шесту шар. Поводив аномальным предметом во все стороны, Иван Сергеевич по интенсивности его свечения, выбрал, как ему казалось, единственно верный путь. Группа, невольных путешественников резко забирая влево, стала обходить непонятно чем опасный участок местности. Пятеро мужчин, на вид около тридцати пяти — сорока лет, в поношенном и застиранном камуфляже, встретили их просто, по-дружески крепко пожав руки.

— Откуда вы будете? По крайней мере, я, раньше никогда не видел вас здесь. Иван Сергеевич развел руки в стороны. — Дык, служебная командировка. Маша добавила, гордо вставив свои «пять копеек». — Государственная экологическая инспекция. Один из незнакомых мужчин усмехнулся. — Ну, у вас тут теперь работы, — он раскинул руки в сторону, — непочатый край. Иван Сергеевич, продолжил рассказ. — Мы вчера утром приехали. На затоне были, когда… Ох и тряхануло нас там, одного сразу же потеряли, и потом еще троих. Один из них, у нас на глазах, растаял в воздухе вместе с частью понтона.

— Да уж. — Мужики тяжело вздохнули. — Нас здесь тоже потрепало, да так что… Грохнуло на севере, а здесь и вокруг, светопреставление началось, да такое, что мама не горюй!

— Решили, что АЭС взлетела на воздух. Со страху оно ведь, всякое причудится. У кого здесь транспорт свой был, людей битком набивалось, даже на крышах сидели.

— А у меня на глазах, ни с того ни с сего, автобус по швам разошелся, будто в него фугас тяжелого орудия попал, людей на изнанку выворачивало. Кровища, жуть!

— В общем, осталось нас тут, всего ничего. Около ста человек на вокзале ютятся, да около двухсот в клинике, в основном раненые и получившие различные увечья. Сидим вот, ждем помощи с большой земли.

— Оно, конечно, есть такая вероятность, что еще кто где схоронился, но мы этого не знаем. Хочется верить, что большинство тех, кто тогда на машины попрыгал, выбрались из зоны.

— Происходит здесь, что-то странное очень. Ранее не виданное. Немного помолчали. Затем Иван Сергеевич, участливо спросил. — Передвигаетесь то вы как? Один из мужчин, находящийся внутри здания и стоявший у оконного проема, облокотившись на подоконник, давая ответ, немного смутился.

— С этим делом, мля…. Целая проблема, мля.

— Ладно Сеня, отдохни. В общем, она быстро нам дала понять, что мы здесь никто.

— Однако если соблюдать ряд правил, то выжить можно. Мы вот, — мужчина кивнул в строну, где у стены стояла деревянная конструкция напоминающая своим видом, одноколесную тачку, только с длинными ручками — соорудили нечто такое, и тягаем ее за собой. Вернее перед собой.

— Пока сюда доехали, две таких хреновины скоропостижно закончили свои дни.

— Мне чуть руки не оторвало, мля… До сих пор болят.

— Ладно Сеня, отдохни. Один из мужчин указал на висящий, на шесте шар. — А вы, как я понимаю, этим пользуетесь? Иван Сергеевич тоже посмотрел на шарик. — Да. Сначала, «это» чуть не убило нас. А после того как поджарилось в электричестве, стало нам помогать.

— Радиоактивен?

— Да кто ж его знает. У нас все оборудование из строя вышло. Ничего не работает.

— Да уж. У нас тоже вся электроника умерла. Связи, никакой. Сидим и не знаем, что нас ждет. Даже боимся подумать о будущем. Вдруг, никакой эвакуации не будет, потому что весь мир стал таким, как здесь. Кто-то зло сказал. — Хватит сопли распускать! И так всем тошно. На какое-то время, все замолчали.

— Ладно, ребята. Нужно помогать и выручать друг друга! В общем, присоединяйтесь к нам. Иначе, здесь не выживешь. Нам необходимо собрать все оставшиеся в разных местах города, продукты питания. Потому как в основной своей массе, по известным причинам, люди панически боятся выходить из занимаемых ими помещений, а как ни крути, кушать-то надо.

— Вот мы, так сказать группа активистов, решили заняться решением данного вопроса.

— Нам нужно доставить продукты питания из этой, бывшей уже столовой, в клинику и на автостанцию. Иван Сергеевич посмотрел на своих спутников. — Мы с удовольствием присоединимся и поможем чем сможем. Да и шарик наш, очень даже будет полезен.

— Отлично! Пердлагаю, немного перекусить, перед дорогой. — Он вздохнул. — Чем Бог послал.

Два дня спустя. Киев.

На руке, прижимавшей мобильник к уху, блеснуло кварцевое стекло швейцарских часов. Тяжелое кресло принявшее в свои объятия статную мужскую фигуру, монотонно разворачивалось то вправо, то влево.

— Интерес к Зоне отчуждения, с каждым днем, растет в арифметической прогрессии…. Да, ты прав…. Сейчас создается всесторонняя независимая комиссия, закрытого типа, призванная координировать усилия по изучению проблем данного феномена. Разумеется, не гласно, государства европейского союза, собираются выделять серьезные денежные средства на все это… Я был уверен, что ты все правильно поймешь…. Да…. Да…. Все бразды правления и контроля ситуации, уходят из моих рук к этой комиссии. Мне, как воздух, нужен там свой человек… Конечно, идеальный вариант, если их будет два, или три… Я тебя понял. Остальное обсудим при личной встрече. Будь здоров! Мобильный телефон, занял свое привычное место на столе и в этот момент, помещение огласил бой напольных часов.

— Час дня. — Мысленно констатировал высокий государственный чиновник и посмотрел на свой портфель. — Это ж, у меня сегодня еще и выезд к периметру зоны, в составе правительственной комиссии. Ух, что-то она меня уже начинает доставать. Крепит по черному… Он извлек из портфеля DVD диск, на котором красовался штамп, «цилком таемно». Он получил его сегодня утром, от тех двух СБУшников, которых он тихо прозвал «двое из ларца». Каретка с диском тихо скрылась в приводе считывающего устройства. Экран монитора осветила надпись, «для начала декодирования, введите логин и пароль». После того, как чиновник выполнил требуемое, на мониторе развернулось окно проигрывателя.

Небо было затянуто плотными серыми тучами. Обширное поле, в дальнем краю которого виднеется лесополоса и столбы электропередачи. Далее, камера ушла влево, представив стороннему наблюдателю живой коридор из вооруженных солдат, выстроившихся цепочкой с дистанцией в три метра, уходящей куда-то к середине поля. Мужчина в белом халате, под которым виднелась военная форма, повел по живому коридору служебную собаку. Наметанным глазом, чиновник сразу определил, что овчарка уже старая и очевидно, списана со службы. Собака ведет себя спокойно, но как-то неуверенно.

Вот, живой коридор закончился. Мужчина в белом халате отдает овчарке несколько приказаний. Она садится, затем ложится, а потом срывается вперед, с усердием выполняя полученный приказ. Камера делает медленный наезд за бегущей собакой. И вот, метров через двадцать, происходит что-то невероятное. Неведомая сила выхватывает овчарку из порыжевшей травы. На мгновение она зависает в воздухе, метрах в трех от земли. Бесплотный воздух вдруг приобретает структуру в виде прозрачного призрачного фантома какой-то остроконечной несуразности. Картинка на заднем плане искажается, до оператора долетел звук визга испуганного животного. Затем происходит еще более невероятное. В одно мгновение, сопровождаемое сильным хлюпающим хлопком, собака превращается в облако бурой пыли. Какая-то малая часть этого облака, что когда-то было добрым псом, закручиваясь по спирали медленно поднималось вверх, а другая, большая часть, так же медленно оседала на землю. В следующем кадре уже видна картина другой местности. Часть территории огорожена красными флажками. Человек в белом халате, дает краткое пояснение.

«— Волей случая были обнаружены места неизвестного пси-излучения. Неизвестного потому, что еще не определена его природа и частота излучения. Но проведенные опыты показывают, что они имеют разную интенсивность и могут влиять избирательно».

И вот, на отмеченную флажками территорию, заходит колонна солдат. Очень хорошо видно, как несколько человек идущих в колонне, начинают себя неадекватно вести.

Можно сказать очень нервозно и даже враждебно. Строй ломается. Команды перестают выполняться и наконец, несколько человек падают на землю, ухватившись руками за головы, а еще несколько, их трудно сосчитать, в панике покидают распавшийся строй. Примечательно, что остальные солдаты, находящиеся в колонне, не понимали что происходит. В другом случае, вся колонна, попавшая под действие пси поля уже на другой местности, панически разбежалась в разные стороны. При проведении данных исследований, считаются пропавшими безвести, десять человек. То есть, их до сих пор не могут найти. В следующем кадре, солдат, испытавший на себе воздействие пси поля, дает интервью. «— Несмотря на прохладную погоду, я вдруг стал мокрым от пота. Без видимых на то причин, меня бросило в жар. Капли пота неприятно стекали по спине, он застилал мне глаза. Затем, вдруг все вокруг окутал какой-то туман. Странный и страшный. У меня было полное ощущение, что мои товарищи его не видят, а он казался таким живым и таинственным! В нем передвигались какие-то тени, что-то шелестело. Казалось, я иду по какому-то длинному, не сканчаемому туннелю. Я не помню когда, но меня накрыл жуткий, неимоверно животный страх. Не помню, как я оказался на дне глубокого рва в двух километрах от расположения своей роты». И снова человек в белом халате. «— Как мы видим, неизвестное пси-излучение на время своего воздействия, искривляет восприятие и глубинно изменяет сознание индивида…».

Чиновник в очередной раз посмотрел на часы и недовольно закрыл окно видеоплеера.

— Глубинно изменяет… — Подумал он. — Десять человек бесследно пропали. Это же серьезный скандал. Да уж, шила в мешке не утаишь. Становится все труднее и труднее скрывать информацию о Зоне отчуждения…. Так! В первую очередь, нужно будет распорядиться о проведении ряда комплексных проверок, чтобы со стороны служивых, поменьше задавались нежелательные для нас вопросы. Пусть лучше налаживают службу, драят плацы и красят траву, но чтобы времени на вольные измышления, у них не оставалось. — Чиновник закрыл ноутбук и откинулся на спинку кресла. — И второе. Все эти детские игры с подобным родом исследований, незамедлительно прекратить. Нужно максимально снизить невосполнимые потери, иначе, негативной напряженности в обществе, не избежать. В данный момент не имеет смысла нагнетать и так не благоприятно сложившуюся обстановку. Уже потом, когда все устоится, все образуется и уладится, можно будет создать отдельное ведомство по изучению Зоны отчуждения, которое будет находиться под неусыпным контролем спецслужб. Хотя нет. Он напрягся. — Его нужно создавать уже сейчас! А поскольку я буду инициатором, это ведомство будет под моим контролем, безусловно. Даже если в будущем меня сместят с должности, я просто на просто, буду играть роль консультанта. Только благодаря этому, я не потеряю контроль над финансированием этого проекта. И денежный ручеек, весело продолжит свой бег в мои… Ухватившись за ручку портфеля, он поднялся с кресла и спешно покинул кабинет.

— Светик! Меня сегодня уже не будет, я на выездной комиссии. Если вдруг, что-то важное, все в телефонном режиме. Окей!? Секретарь, утвердительно кивнула, а по выражению на лице боса, поняла, что сегодня, ему лучше не звонить вообще. Через час, кортеж из нескольких правительственных машин в сопровождении нарядов ГАИ, покинул город.

Поздний вечер этого же дня. Пригород Киева.

Богатая, остекленная беседка из резного лакированного дерева стояла среди мощных, но еще голых дубов, на территории частной усадьбы в пригороде Киева. Стояла тихая, безветренная погода. Закат окрасил облака в яркий пурпурный цвет. В вечерней тишине были отчетливо слышны удаленные и приглушенные звуки несущихся по трассе автомашин. Где-то шумно отдыхала веселая компания. В атмосфере витал тонкий аромат легкого дымка и готовящегося на тлеющих углях, мяса. Шорох прошлогодней листвы и легкий звук приближающихся шагов. В беседке скрипнула половица, затем раздался щелчок выключателя и внутреннее пространство, озарилась мягким голубоватым светом.

— Не разбудил?

— Нет. Я люблю предаваться размышлениям разного рода, когда нахожусь в уединении. — Человек усмехнулся. — В последнее время, мне все чаще хочется побыть одному, можно сказать, насладится одиночеством. Очевидно это старость. Гость погрузился в кресло, стоящее рядом с хозяйским, и принял из рук старого друга, бокал с коньяком. — Мне кажется, это, скорее всего, нечто иное. Возможго, проявление житейской мудрости. Какое-то время они помолчали, прислушиваясь к доносившимся извне звукам.

— Ты выполнил мою просьбу?

— И да, и нет.

— Поясни.

— Представляешь! Случайно наткнулся в министерстве на своего старого знакомого и в доверительной беседе с ним, узнал столько интересного. Настолько интересного, что наверно, сегодня не засну.

— Какое это может иметь отношение к тому, что телефон моего сына не отвечает, и мы с матерью никак не можем с ним связаться. У него не работе, только развели руками и сказали, что связи нет и с остальными членами группы. По какой-то причине, эти вещи меня не только настораживают. Они меня пугают.

— В общем, по всему получается, что слухи, будто в Зоне произошел мощный взрыв, не родились на пустом месте. Есть информация, что те немногие счастливцы, вышедшие от туда, рассказывают настолько феноменально фантастические истории, что просто диву даешься, а профессионалы фантасты, нервно курят на задворках вселенной. Верить в это или нет, не знаю. Но! К сегодняшнему вечеру, войска полностью оцепили периметр Зоны отчуждения и приступили к установке заградительных сооружений. Они переглянулись.

— Что это означает?

— Не знаю.

Новая Зона отчуждения. 17 апреля 2006 г.

К полудню распогодилось. Только в дали, над центром Зоны, еще оставались, как бы ходившие по кругу, тяжелые серые тучи.

Яркое солнце, мягко излучало на земную поверхность свое тепло. Все чаще и чаще слышался радостный птичий щебет. Владимир согнал с лица надоедливую муху и продолжил наматывать на картонный тубус диаметром около десяти сантиметров, аккуратно раздвоенный, телефонный провод. Сделав очередную контактную петлю, он тяжело вздохнул и в который раз за сегодняшний день, сорвался в невеселые раздумья.

Запасы продуктов питания таяли на глазах. В клинике, люди, получившие серьезные травмы и ожоги, умирали по десять — двенадцать человек в день, их хоронили тут же, во дворе госпиталя. Общее настроение, как больных, так и персонала больницы от этого не улучшалось. Росла нервозность и среди обитателей автостанции, а помощи, как не было, так и нет. Образовался некий вакуум всеобщего непонимания, — «что вообще происходит». Сложившаяся ситуация напоминала пороховую бочку, огонек ее фитиля уже скрылся за щелью обшивки, а взрыва все еще не происходило, но он должен был вот-вот состояться.

Маша вызвалась помогать в уходе за больными и осталась в клинике. Владимиру не хотелось, чтобы их группа разделялась, и он решил было также как девушка, принять участие в благом деле, но…. На первой же перевязке, его стошнило, Владимир чуть было не потерял сознание, от открывшегося перед ним вида. Больной, лежащий на перевязочном столе, был в сознании, и испугался реакции постороннего человека. Через пятнадцать минут, он умер. Иван Сергеевич остался с Машей, решив в данной ситуации, что в качестве санитара, от него будет большая польза. А Владимир, не справившись со своими ощущениями, отправился в составе сопровождающих импровизированного «обоза» с продовольствием, на автовокзал. Два дня он маялся от безделья и неопределенности, отягощенный мыслями о будущем. Время тянулось замедленно, как остывающая патока. В атмосфере усиливалась напряженность и, между людьми уже начали вспыхивать скандалы, первые ростки открытого противостояния. Необходимо было что-то делать, что-то предпринимать. И это понимал не только он. Глава администрации, на глазах которого неведомая сила разорвала его джип, прекрасно осознавал всеобщее состояние людей и как подобает руководителю, властно и жестко старался сохранить контроль над ситуацией. Ведь в данный момент, он был единственным олицетворением государственной власти на этом пяточке человеческой цивилизации. Пока что люди это понимали, верили ему и прислушивались к его словам. Но, как это всегда бывает, по какому-то непонятному принципу, с течением времени люди поделились на довольно сплоченные группы, в которых появились свои, неформальные лидеры и у каждого из них, было свое мнение и свой взгляд на дальнейшее развитие событий. Глава администрации это прекрасно видел, и каким-то образом ему удавалось, в это тяжелое время, использовать управленческий потенциал, ранее никоем образом не проявляющих подобных способностей и вдруг расправивших свои крылья — лидеров, в нужное ему русло. Наконец Владимиру надоел бесконечный режим ожидания непонятно чего. Он твердо решил бороться с данностью окружившей его действительности. — В первую очередь нужно стать нужным. — Говорил он себе. — И окружающие будут тебя ценить, поскольку без тебя, им будет гораздо труднее, а трудностей боятся. Трудностей, никто не хочет. Он решил-таки сделать простейший детекторный приемник, чтобы люди, наконец, узнали, что творится в мире. Ведь если они будут знать, что где-то там, о них помнят и пытаются помочь, их настроение круто изменится. Однако, глава администрации Зоны, пытающийся держать все под своим контролем, отнесся к этой затее, скептически. — Я не запрещаю. Но! Вдруг у тебя ничего не получится, или кроме шумов мы ничего не услышим. Вдруг, по ту сторону эфира, никого не окажется. При таком раскладе, своими действиями ты можешь только ускорить нашу гибель…. Владимир какое-то время не решался приступить к реализации своей идеи, но…. Неопределенность казалась ему еще более страшной бедой.

— Несомненно, — думал он, — какой-то результат я получу и он, возможно, повлияет на развитие дальнейших событий. Но, как и каким образом? Предсказать это, очень трудно. И я и окружающие меня люди, все мы находимся в некой агрессивной среде, в которой происходят случайные и не контролируемые явления, можно сказать, что это вероятностная среда, где понятия достоверности и определенности вытесняются понятием — вероятности. Следовательно, я могу предполагать, что вероятнее всего, мои действия повлекут за собой именно положительно заряженные последствия. Но также, существует вероятность, что все эти мои размышления беспочвенны и пусты, а глава администрации, всего на всего, боится потерять контроль над ситуацией. Но чтобы там, ни было….

Проведя дополнительные поиски, в руках Владимира оказались: — новенькое лезвие «нива», он взял его у грузного пожилого мужчины в дальнем углу зала, возле кассы; — фольга с бумагой из сигаретной пачки; огрызок графитового карандаша и булавка. При помощи зажигалки турбо, Владимир опалил половину лезвия, разогрев его докрасна и остудил на воздухе. Булавку вставил в огрызок карандаша так, чтобы ее жало, вошло между древком и стержнем графита. Перочинным ножом аккуратно заточил карандаш, а к самой булавке, прикрепил небольшой кусок провода, соединяющийся с общей схемой. Из сигаретной фольги, путем скручивания ее в толстую трубочку шириной около сантиметра, он сделал два конденсатора. Решив чисто интуитивно, без дополнительных расчетов, что они именно той емкости, какая необходима для работы детектора. Вся конструкция будущего детекторного приемника крепилась к пустой картонной коробке из-под конфет. Оставалось только доделать катушку колебательного контура.

Встав и немного размяв затекшие ноги, Владимир приступил к ждавшей его работе.

И вот катушка уже была готова и заняла свое место на коробке, играющей роль монтажного плата. Не очень большой провод из оставшегося куска, был отведен под заземление и прикреплен к опорной металлической трубе навеса. К более длинному куску оставшегося провода, который должен был выступить в качестве антенны, была привязана пол-литровая пластиковая баклажка, набитая землей. Ее Володя забросил на крышу навеса. Теперь, динамик из телефонной трубки. Контакты заняли свое место, и радиомеханик взялся за карандаш, придавил его стержень к лезвию, и медленно повел по нему. По началу, ничего не произошло. Акустический излучатель оставался нем. Володя перебросил провод на следующую контактную петлю катушки. И снова тишина. Сглотнув собравшуюся слюну, он повторил предыдущее действие, перенеся провод на следующую контактную петлю, увеличивая тем самым, количество витков использующихся для приема сигнала.

Только пройдя три четверти контактных петель катушки, наушник издал характерно четкий треск, а потом, из него тихо полилась мелодия.

— Уррааа! Получилось! — На какое-то время, Владимир стал центром всеобщего внимания.

Рабочий детекторный приемник, Володя передал главе администрации, а тот в свою очередь, сразу же организовал постоянное прослушивание эфира. Более всего интересовали новости, и тому слушателю, на чью смену они выпадали, необходимо было все тщательно занести в тетрадь, если не дословно, то хотя бы суть извещения.

На следующий день, где-то после десяти часов утра, началось какое-то движение. Владимир только проснулся и, приподнявшись на локтях, у входа в зал ожидания, увидел мужчин, которые встретили его группу у развалин бывшей столовой. Протерев глаза, он энергично поднялся и широко улыбаясь, направился к ним.

— Здравствуйте!

— А, старый знакомый! Привет дружище. Володя обменялся с ними крепкими рукопожатиями. — Вы из клиники?

— Да. — Опечалено ответил старший группы, но переполняемый чувствами юноша, этого не заметил.

— Как там Маша и Иван Сергеевич?

— Да вроде все нормально. Если хочешь, сходи. Мы дорогу разметили, на ней все чисто. Его товарищ поддержал, — Безопасно, стопудово. На ней ваш шарик ни разу не засветился.

— Понятно, спасибо. В это время их окликнул глава администрации и жестом пригласил пройти к помещению его резиденции.

— В общем, смотри. Помнишь, как мы шли прошлый раз?

— Да.

— Не ходи туда. Недалеко отсюда, по этому маршруту поселилась высокотемпературная аномалия, проплавила асфальт и пожгла близ стоящие деревья. Там очень трудно пройти. Сейчас, только выходишь с вокзала, сразу налево, как дойдешь до дороги бери правее и прямо по дороге, прямо, прямо, а там увидишь. Мы из желтого песка тонкую дорожку насыпали, по ней и иди, и ничего не бойся. Проверено.

— Хотя, можешь, не торопится. Дня через три, персонал клиники на автостанцию перейдет. Володя на мгновение задумался. — Так все плохо? Старший группы лишь безрадостно махнул рукой. — Все будет хорошо. — И они пошли по узкому проходу, меж сидящих и лежащих на полу людей. Сложив бровки домиком, Владимир посмотрел им вслед и заспешил к своему месту, собираться в дорогу. Ему не терпелось похвастать Маше о своих достижениях. Он быстро сложил в сумку свои вещи, а удивленно уставившемуся на него соседу, сказал. — Я в госпиталь. Схожу проведать свою девушку. У того от удивления расширились глаза, но сказать он ничего не успел, Володя энергично покинул зал ожидания Чернобыльской автостанции.

Пройдя по асфальтированной дороге около трехсот метров, он набрел на тонкую желтую линию из песка. Миновав т-образный перекресток, песочная дорожка уводила его в дебри кустарника и Володя ни на миг, не задумавшись об опасности, следовал за этой путеводной нитью. Пропетляв между деревьями, он вышел на широкую дорожку, вылитую из отвального шлака. По левую руку от него, за густым и высоким кустарником, просматривался низкий заборчик и за ним, небольшой покосившийся домик. Пройдя перекресток, Володя вышел на небольшую, треугольной формы, площадку. Узкая песочная дорожка уходила левее и путешественник, следуя за ней, побрел по пустынной улице. Вдруг, откуда-то из-за здания, стоящего по правую руку путника, раздался мощный грохот, будто локомотив на приличной скорости состыковался с ожидающим его составом. От неожиданности, Володя аж присел. А через мгновение, метров в пяти от него, на асфальт упал и ярко вспыхнул, небольшой предмет, размером с апельсин. От яркой вспышки запекло глаза. Он быстро зажмурился и присев, с силой потер веки, пока от боли не проступила слеза.

— Ух, е-мое! Очередной шарик. Нужно посмотреть, что за хрень такая. — Подумал Владимир. — Может, и с этой штуковиной можно будет ходить, не боясь куда-нибудь вляпаться. Поднявшись, он мысленно представил себе возможную траекторию аномального тела и, свернув с дороги влево, начал поиски этого предмета в траве. К его удивлению, нечто необычное он нашел у торцовой стены одноэтажного здания, в десяти — пятнадцати метрах от дороги.

Этот предмет действительно был размером с апельсин, но довольно неправильной и сложной формы. Сказать точнее, чем-то похожий на немного вытянутый, как яйцо, икосаэдр. Он бледно мерцал голубоватым свечением и имел завораживающую своей глубиной, цветовую гамму. В общей картине окружающей действительности, этот предмет казался чужеродным. Рассматривая артефакт, Владимир был настолько увлечен, что не замечал происходящих вокруг перемен. Пренебрегая личной безопасностью, юноша опрометчиво бросился на поиски заинтересовавшего его предмета, как та сорока, охотница за всем блестящим. Но как говорится, что сделано — то сделано. Притаившуюся аномалию неизвестной природы и происхождения, активировал удар его сердца. Истории осталось неизвестно, что вообще должно было бы случиться, но вокруг Владимира начали происходить некие изменения, не мгновенно и скачкообразно, а замедленно и неощутимо, будто таинственный хищник производил последние приготовления, для решающего броска. Незадачливый путник оказался в призрачном коконе, и его заволокло легким, бледно светящемся туманом, но казалось, юноша этого не замечает. Не замечал он и происходившие изменения, принявшие более масштабный характер. Бездонное голубое небо, быстро потемнело, а затем украсилось извилистыми дорогами разноцветного сияния. Вздрогнув, земля загудела, на нее изливались мощные громовые раскаты.

Разрядка аномалии совпала с пиковым моментом мощного выброса неизвестной науки энергии. В одно мгновение аномальный кокон приобрел структуру, рассыпавшись на тысячи тысяч мельчайших частиц. Сознание Владимира расщепилось, тут же померкнув.

Короткая вспышка яркого света и пришло осознание некой раздробленности и одновременно, незыблемой целостности, он был в каждой частичке мироздания. Владимир пытался напомнить себе кто он и откуда, но все это вдруг утратило для него всякий смысл. Его реальностью, стал мощный исполинский вихрь, бешено вращающейся лучистой и чистой энергии. Переживаемое им не вмещалось ни в какие рамки понятий и категорий, и не выдержав, его личность окончательно распалась, слившись воедино с неимоверной мощью вихря. Время потеряло свое значение и смысл. Исчезло ощущение границ. Все его желания и нужды, удовлетворены. Неописуемо блаженное состояние всезнания и все проникновения. На все вопросы, даны исчерпывающие ответы. Где-то здесь, за пределами времени и пространства, он созерцал величественный парад восторженно прекрасных, ярких и таинственно печальных картин из биллиона биллионов тысяч разнообразных и не похожих друг на друга миров. Меняется очередная сцена. И по пересеченной местности движется извилистая, длинная цепочка людей в авангарде которой, Иван Сергеевич. Как легендарный Данко, он на вытянутой руке, уставший и изможденный, несет аномальный шар указывающий людям безопасный путь. И снова новая картина. Одинокая девушка в обвалившемся здании больницы, безуспешно борется за свою жизнь. Неожиданно, на периферии сознания промелькнула мысль, — мама! И тут же, концентрация внимания мгновенно перемещается на другую сцену. Бледное лицо, печальные глаза, в руках зажата иконка Николая Чудотворца. Простая, незамысловатая молитва Всевышнему, льющаяся из бездонных глубин человеческой души, из самого царства матерей. О нем, о сыне. А рядом отец, его лицо сосредоточенно.

— Твоя молитва услышана, мама.

Казалось, прошла целая вечность. Как во сне стали возникать какие-то образы, затем появились представления о предметах. Перед глазами проходили сцены каких-то событий, рождающих чувство дежавю. Затем вдруг сплошное белое марево, из которого постепенно вырисовывалась окружающая действительность. Володя лежал на земле, в высокой траве, на том самом месте, где потерял сознание. Тело пронзила острая боль. Сильно, очень сильно пекло грудь и правую руку. Судорожно скрюченными пальцами Владимир расстегнул куртку и быстро задрал к подбородку свитер и рубашку. Его глаза округлились от увиденного, дыхание сбилось. Частички того самого аномального предмета, что он держал в руках, не то плавились, погружаясь в его тело, не то в нем растворялись, принимая его цвет и структуру.

Киев. 20 апреля 2006 года. 16:10

Чиновник среднего ранга принял факс и не глядя, послал файл на печать. Цветной лазерный принтер зашумел механизмами, готовясь воспроизвести оцифрованный документ. Чиновник посмотрел на часы. — Скоро, скоро час икс и я в блаженстве покину этот сраный офис. Хочу домой! Принтер выдал около дести листов и умолк. Потянувшись на кресле и сладко причмокнув, он вспомнил вчерашнюю вечеринку, и с ленцой прошелся к лазорнику. Просматривая распечатанные листы, его лицо становилось все более хмурым. Ему грустно подумалось, — пожалуй, я сегодня домой не попаду. Хлопнула дверь кабинета. Бегом по коридору и направо лестница на второй этаж. Скорые шаги по ковровой дорожке, дверь приемной и…

— Шеф у себя!? Секретарь, демонстративно положила в рот конфетку. — А что ты такой взъерошенный, Борюсик? Прямо лица на тебе нет.

— Что-то в последнее время сильно суетно становится. Ну, так что там с шефом?

— У себя. — Девушка открыла зеркальце и заглянула в него.

— Можешь перышки не чистить, сегодня мы домой не попадем. — Ехидно заметил собеседник и быстро скрылся за дверью в кабинет начальника.

Крупный государственный чиновник, хмуря брови, вчитывался в содержание факса и внимательно рассматривал распечатки спутниковых снимков. Затем вдруг вспомнил о присутствии подчиненного и поднял взгляд на своего коллегу.

— Я объявляю тревогу по министерству. Сообщить всем, в пять часов состоится коллегия. Будут присутствовать; президент и премьер министр. Тема, — он на мгновение задумался, — угроза, исходящая от Зоны отчуждения. Явка, строго обязательна. Опустив глаза, его взгляд снова побежал по массиву сообщения.

«… инициированная Министерством Чрезвычайных Ситуаций спасательная операция, не смотря на все принятые меры предосторожности и использования приборов, созданных по новейшим технологиям, потерпела крушение, и прорваться к центру Зоны не смогла. Операция совпала с внезапным воздействием неизвестного ранее феномена, мощного энергетического выброса». «Колонна из трех БМП, двух БТРов и дести автобусов спецтранспорта углубилась в Зону отчуждения на четыре километра и попала под мощное воздействие неизвестного излучения. На базу смогла вернуться, только бронетехника. Все кто находился в автобусах спецтранспорта, либо погибли, либо сошли с ума, что в условиях Зоны, равносильно гибели. Детали уточняются. Вернувшиеся люди и бронетехника, находятся на карантине…»

Новая Зона отчуждения. 20 апреля 2006 года. 16:45

Здание автовокзала встретило Владимира пугающей пустынностью и тишиной, в которой гулко отражались от стен его шаги. Остановившись посреди зала, он осмотрелся. Меж двух окошек кассы, на стене контрастно чернела надпись, из нескольких строк. Подойдя ближе, Володя прочел послание, кем-то начертанное маркером.

– «После последнего, пугающего своей необъяснимостью и мощью явления, было принято решение предпринять самостоятельную попытку выхода из опасной Зоны. Катализатором для всеобщего одобрения самостоятельных действий, послужил мониторинг радиопередач, в которых ни словом не обмолвились о том, что здесь происходит и в умах людей укрепилась мысль, что их бросили на произвол судьбы. Ко всему прочему, запасы продовольствия таяли на глазах. А во время последнего светопреставления, здание клиники раскололось, и одна из ее частей ушла под землю. Выжили только десять человек. Нас уже ничего не держало здесь и 19 апреля 2006 года, приблизительно в полдень, мы покинули наше убежище. Мы ушли домой!» Еще ниже, уже мелом и другим почерком, была сделана приписка. — «На тот случай, если вдруг, кто-нибудь забредет сюда. В помещении кассы, оставлено продовольствие: шоколад, печенье и минеральная вода». Неожиданно и оглушительно громко раздался скрип старой, рассохшейся двери, ведущей в помещение кассы. По коже Владимира, волной пробежали мурашки, и заныло в низу живота.

Он стоял возле стола, на котором находился картонный ящик, вмещающий в себя около пяти полуторалитровых баклажек воды, несколько плиток шоколада в упаковке, и полиэтиленовые пакеты с печеньем.

— Значит, это были не просто бредовые видения. — Невесело думал он. — Значит, в развалинах клиники, брошенная всеми, погибает Маша. Сняв с плеча сумку, он медленно расстегнул молнию, и с увеличивающейся скоростью, стал запихивать в нее провизию. Цель дальнейших усилий, была ему ясна как никогда, — спасти Машу!

Используя успевший надоесть ему до невозможности способ передвижения, — бросая перед собой камни. Владимир добрался до развалин здания бывшей больницы, когда на землю стали опускаться сумерки. С юга ползла огромная, темная туча, озаряющаяся изнутри, вспышками молний. Ветер принес свежий запах влаги и озона. Как-то вдруг и резко, деревья зашумели листвой, просто оглушая. Владимир осмотрелся, пытаясь вспомнить подробности своего видения. Пару раз он обошел развалины и наконец, набрел на место, на котором у него случился приступ дежавю. Ему казалось, что он знает, не только где находится девушка, но как к ней добраться. С минуту он еще колебался, находясь в состоянии нерешительности. Затем снова осмотрелся.

— По крайней мере, я буду знать, что сделал все что смог. Опустившись на колени, Володя достал из сумки нож, и с его помощью, стал энергично рыть землю у вздыбленной к небу, плиты прекрытия, вываливая ее на куртку и оттягивая в сторону. Ночь наступала быстро, туча приближалась все ближе. Необходимо было подумать об освещении, и Владимир решил развести костер. Но как было трудно и больно, тратить на это драгоценное время. Углубление становилось все глубже, и на его дне уже ничего не было видно. Владимир задрал голову, посмотрев в небо. Туча уже близко, уже хорошо слышны раскаты грома. Тяжело дыша, он сел на краю ямы, уставившись в ее бездонную темноту и тут, со вспышкой молнии его посетила мысль. Пододвинув к себе сумку, Владимир вытрусил ее содержимое и нашел фонарик. Щелкнул выключатель, — не работает. Отвернув его заднюю крышку, он выбросил вздувшиеся батарейки. Развернув шоколадную плитку, Володя аккуратно расправил фольгу на своей сумке и отложил ее немного в сторону, придавив фонариком, чтобы на ветру не улетела. Нашел свою аптечку, которую ему в дорогу собрала заботливая мать. Больше всего, его интересовал активированный уголь.

Плеснув в жестяную кружку воды, Владимир нагрел ее на костре и растворил в ней почти весь пластиковый коробок имеющейся у него соли, до тех пор, пока ее кристаллы не перестали растворятся.

Со всем этим богатством, он опустился на дно ямы, где ему не мешал усилившийся ветер. Почти на ощупь, им были выдавлены из пластинки все таблетки активированного угля. При помощи рукоятки ножа, Володя аккуратно растер их в порошок. Затем, на фольгу положил салфетку и высыпал на нее активированный уголь. Осторожненько, по ножу, сливал на салфетку с углем, соляной раствор, пока уголь и салфетка не оказались хорошо смочены. Снял с шеи золотую цепочку и положил ее сверху, вдоль листа фольги. Затем, снова сверху салфетку и также, смочил ее раствором соли. Аккуратно и осторожно фольга с салфетками была скручена трубочкой. Отыскав в кармашках сумки презерватив, и проколов в нем небольшое отверстие, до половины натянул его на трубочку из алюминиевой фольги. Выглядывающую из свертка, на несколько звеньев цепочку, он вытащил в заранее проделанное отверстие. Получилось, что-то вроде батареи. Владимир очень старался, чтобы выглядывающая из свертка в несколько звеньев цепочка, легла на контакт диодного модуля, находящийся в середине дна фонарика, а затем, что есть силы, но очень осторожно, утрамбовал внутрь фонарика весь сверток и еле-еле смог закрутить крышку, окончательно спрессовав сверток внутри фонаря. Утерев со лба пот, он щелкнул выключателем. В лицо ударил иссиня белый свет, сверх яркого диода. Используя бинт, Владимир примотал фонарик к своей голове будто канагонку и с еще большим усердием приступил к работе.

Приблизительно через час, когда землекоп углубился в землю на высоту своего роста, посыпался крупный град и руины больничного комплекса начал полоскать плотный ливень. Яма стала быстро набираться водой, ее края стали скользкими и вместе с этим, Владимир потерял всякую надежду.

— Ведь я уже должен был докопаться до оконного проема. Неужели все зря! Неужели я ошибся! Он вдруг резко провалился в грязь, примерно на полметра и с испугу, у него чуть не закипели мозги. Володя судорожно засучил ногами, и стал хвататься за края ямы, еще больше обрушая ее и еще больше засыпая себя грязью. Внизу что-то хлюпнуло, а землекоп только и успел, что набрать в легкие воздуха. Ему почудилось на какое-то мгновение, будто он проскользнул сквозь узкую щель. Гулкий шлепок, он больно ударился спиной. Темнота. В нос ударило зловоние. Скривившись, Володя нащупал примотанный к голове фонарик и снял прилипший комок грязи к стеклу отражателя. За прошедший час, яркость свечения диода уменьшилась раза в два, но и этого хватало, чтобы рассмотреть окружающее пространство.

— А-а, я таки оказался прав. Попал я сюда через оконный проем. Ранее обрушившееся перекрытие проломило плиту следующего перекрытия и к образовавшейся дыре, Володе пришлось ползти. Спелестолог спрыгнул на пол нижнего этажа. Совсем рядом заваленный мусором лестничный пролет. Владимир спустился еще ниже на этаж и по пояс в воде прошел вдоль коридора к помещению, над дверью которого висела табличка «ординаторская». Открыть заклинившие двери оказалось очень трудно, но стуча зубами от холода, Владимир смог справится с этой задачей, оттащив от нее несколько больших фрагментов развалившейся стены. Откуда-то сверху, посыпалось несколько кирпичей. Кабинет оказался завален различным хламом и строительным мусором. Спелестолог осмотрелся, сбившись с ритма, его сердце на мгновение замерло. У стены, возле стеллажа, над поверхностью воды, просматривалась чья-то голова. Володя подошел ближе. — Маша!

Один из блокпостов оградительного кордона Зоны отчуждения. 21 апреля 2006 года.

Выдался ясный и теплый весенний день. Лейтенант Чередниченко поставил на стол пустую кружку и, взяв фуражку, покинул палатку. Осмотревшись, он шумно наполнил легкие свежим, пахнущим луговыми травами, воздухом. Глубоко вдохнув, он прикрыл глаза. — Красота! — И в это время, его внимание привлек чужой, властный голос из соседней палатки. Лейтенант прислушался.

— Пожалуйста, вот наше предписание. — После короткой паузы. — Предоставьте нам документацию и объясните, почему на складе ГСМ отсутствует постовой.

— Так это, товарищ майор, только вчера проверка из министерства была, мы же скорректировали с ними этот вопрос. У нас людей не хватает, к тому же ГСМ находится на охраняемой территории.

— Это понятно, но приказ еще никто не отменял. Степаныч отметь у себя этот не достаток. А где у вас журнал расхода топлива? Лейтенант осторожно выглянул из-за широкого дуба и оставаясь в таком скрытном положении наблюдал за тем, что происходит в штабной палатке, полы которой, были раскрыты во всю ширь проема. Листая журнал, проверяющий обратился к старшине. — Где ваш командир?

— А?

— Своего командира, говорю, пригласи сюда!

— Понял.

Сержант испарился, оставив дежурного по штабу на едине с проверяющими, а в это время к палатке подошли еще двое в форменной одежде, и тут же с порога.

— Проверка из штаба округа! Внимание! Вводная! Далее продолжил его напарник. — Из машины вашей части похищены секретные документы, и она заминирована. Стоящие в платке немного опешили, а два пришлых офицера из штаба округа казалось, вошли в кураж.

— Это какой болван, догадался на подъезде к блокпосту бросить открытую машину, да еще набитую служебной документацией. Вот наше удостоверение и предписание, немедленно сюда старшего офицера, кто здесь управляет этим бедламом.

Старшина, дежурный по штабу, принял от капитана удостоверение и предписание. — О какой машине идет речь? Дело в том, что все наши машины на выезде.

— УАЗ 2615! Документация, где ваша? После этих слов, активность обрели ранее прибывшие проверяющие.

— Подождите! Это наш УАЗ.

— А вы кто такие?

— Мы проверяющие из областного штаба взаимодействия…. Короткая немая сцена и в это время из-за кулис появляется командир блокпоста, лейтенант Чередниченко.

— Во как! Проверка проверку заминировала и взорвала. Далее произошла короткая дискуссия с применением ненормативной лексики и напоследок, лейтенант положил на стол книгу проверок несения службы.

— Так что? Замечаний нет! Проверяющие переглянулись. — Не дождешься. Ты хочешь, чтобы нас с работы выгнали?

— Как же без замечаний-то? Такого не бывает!

— Давай каждому по паре штук, чего-нибудь не существенного, тебе же лучше знать. А мы уже не будем тут глаза друг другу мозолить. В это время раздался звонок полевого телефона. Старшина поднял трубку, выслушал и сразу же доложил.

— Седьмой пост передал три тройки! С той стороны идут люди, около шестидесяти человек. Судя по тому, что они с носилками, есть нуждающиеся в медицинской помощи. Идут цепочкой. У человека в авангарде, в руках кокой-то шарообразный предмет. Лейтенант сразу вспомнил предписание.

— По нашему подразделению тревога! Все о ОЗК. Передай информацию по команде. Запроси автобус и пару карет скорой помощи. Затем обратился к проверяющим. — Раз уж вы здесь и на машине, проскочим? Это не далеко, километров пять будет.

Раннее утро, 22 апреля 2006 года.

Солнце выглянуло из-за горизонта, брызнув ярким светом на густые кроны высоких деревьев.

Округу огласил резкий птичий перескрежет, это сорока в окружении стайки мелких серых птиц, что-то усердно выискивала в невысокой молодой траве, как вдруг из низкого кустарника, выскочившая на луг собака, стремительно пронеслась сквозь успевшую стартовать птичью эскадрилью. Только чудом сороке удалось уйти с линии атаки хитрого пса, а вот одному из пернатых представителей воробьиных, не повезло. Пасть зверя сомкнулась, ломая жертве крылья. В два взмаха сорока достигла безопасной дистанции и, усевшись на сухую ветвь старого дерева, уставилась на собаку средних размеров, приступившую к утренней трапезе. Затем она, легонько подпрыгнув, стала на крыло, оставив далеко позади себя злополучный луг. С высоты птичьего полета, в раскинувшейся громадной панораме, изредка встречались загадочные темные плеши лунного пейзажа, будто над ковром из буйной растительности, поработала моль или какой-то странный, стригущий лишай. Что-то привлекло внимание сороки и, дав крен, она стала сваливаться, резко сбрасывая высоту.

Среди высоких деревьев, в зарослях кустарника и дикого винограда, затерялось всеми позабытое и позаброшенное, старое кирпичное сооружение, почему-то очень напоминающее, как формой своего строения, так и внутренней планировкой, здание сельского совета. Из зеленых джунглей, окаймляющих это строение, на небольшую открытую площадку, засыпанную прошлогодней листвой и примыкающую к дороге, со временем превратившейся в туннель со сводами из живой изгороди, выступало центральное крыльцо «сельсовета». В тени его навеса, чернел темный прямоугольник дверного проема, филенчатая дверь которого, когда-то и кем-то безжалостно сорванная с петель, лежала тут же, неподалеку от входа. Сорока приземлилась на открытой площадке, прямо напротив крыльца и принялась энергично разгребать пожухлую и влажную от сырости листву, высматривая в ней интересующую ее поживу. Она была не одинока в поисках пропитания и из зияющего темнотой проема, за ее действиями внимательно следила пара зорких глаз. Легкий, еле слышный звук, — бум, и тонкая стрела прошила птицу, пригвоздив ее к земле. Человек, пославший стрелу, вздохнул с облегчением. Прикрыв глаза, Володя приставил лук к стене и через минуту раздумий, пока не затихла птица, неспешно направился к своей добыче.

К тому моменту, как Владимир нашел Машу, она около суток пробыла в холоднючей воде. Ее пульс не прощупывался, можно сказать, она уже и не дышала, но парень был уверен, если не сказать знал, что девушка жива. Владимир хорошо помнил, как выносил ее из разрушенного кабинета, помнил как тащил девушку меж двух обрушившихся плит, помнил как он всеми силами стремился достичь того места откуда вошел в провалившуюся под землю клинику, но вот как он вдруг оказался под проливным дождем и посреди асфальтированной дороги, никак не мог ни вспомнить, не понять. Темень была непроглядная, самодельная батарея для фонарика уже была на грани издыхания, и Володя передвигался по незнакомой ему местности наобум, влекомый лишь одним желанием, найти хоть какое-нибудь укрытие, от несущегося к земле водопада из холодной, дождевой воды. Их окружали густые и не проходимые заросли, затем вдруг покрытие дороги стало более мягкое, под ногами зачавкала грязь. Владимир решил, что они сбились с пути, попытался вернуться назад, но, совершенно случайно обнаружил заброшенный дом, практически упершись в его стену лбом. Не мешкая, Володя нашел вход и тут же, как только переступил порог, обессилено опустился на пол во внутренних покоях строения. Переведя дух, парень начал осознавать, что из холодного, можно сказать ледяного состояния, тело девушки начинает превращаться в раскаленную печку.

— Ай-яй-яй, как плохо. — Подумал он, и тут же на него навалилось липкое и противное чувство беспомощности. Ему ничего не оставалось, как попытаться, хотя бы попытаться обеспечить обессиленной и судя по-всему тяжело больной подруге, какие-никакие, но комфортные условия и покой, надеясь на ее скорую поправку. Помощи им ждать было неоткуда, и Влодимир не на шутку испугался, он никак не хотел оставаться один, в этом страшном, и очень опасном аномальном мире.

Подобрав тушку птицы, мужчина, также не торопясь вернулся и присев на крыльцо начал готовить добычу, к дальнейшему приготовлению завтрака. Бульон из птицы, самая хорошая поддержка для тяжелобольного человека.

К утру следующего дня, распогодилось, и солнце мягко изливало свою теплую благодать на землю. Володя осмотрел приютившее их здание и пришел к неутешительным выводам. Все было разгромлено и в крайнем запустении. Имелся длинный коридор, по обе стороны которого располагались несколько просторных и пустынных комнат, а в одной из них, почему-то были сорваны полы, и росло ровное, хиленькое деревце, своей кроной упирающееся в потолок. Через разбитые окна, за несколько лет запустения, насыпало приличное количество пожухлой листвы. Владимир сковырнул одну из куч, убедившись, что листва верхнего слоя сухая. Нижний же слой, походил на торфяные удобрения, подобие тем, которые использует для своих цветов, его мама. Собрав сухие прошлогодние листья во всех комнатах, Володя сделал своеобразную подстилку, на которую и водрузил девушку. Одежда на ней быстро высохла, а от поднявшейся температуры потрескались и кровоточили губы. Парень вспомнил наставление врача, когда он сам страдал от высокой температуры. — Обильное питье! Но после посещения разрушенной больницы, у него остался только нож и окончательно пришедший в негодность фонарик. Плюс ко всему, он понятия не имел, где находится. Нет, конечно, он прекрасно осознавал, что это Зона отчуждения, и он где-то в Чернобыле, но вот в каком именно месте этого города, никак не мог он понять. Для него оставалось загадкой, как же так получилось, что исступленно таща за собой, по лабиринту разрушенной клиники, потерявшую сознание девушку, он вдруг оказался посреди какой-то дороги, когда был уверен и отдавал себе в этом отчет, — выбраться из той пропасти, куда ушла большая часть больницы, будет очень тяжело. А тут вдруг…

Создав для девушки более-менее комфортные условия, Владимир отправился на поиски воды и всего, что способствовало бы их выживанию. Боясь, заблудится и таким образом окончательно потерять свою подругу, он надламывал ветки по ходу своего движения и с осторожностью обследовал прилегающую к «сельсовету» окрестность. Дорога, превратившаяся в туннель со сводами из крон высоких, раскидистых деревьев, вывела его на т-образный перекресток, почти идеальной асфальтированной дороги. Повернув налево и пройдя не более ста метров, он нашел еще один тоннель и углубился в его заросли. На одном из покосившихся домов Владимир прочел хорошо сохранившуюся табличку, — «улица Речная 10». Обследовав дом, он нашел две целых, трех литровых банки и деревянную ложку. А в одном из сараев подобрал хорошо сохранившуюся и довольно вместительную, жестяную емкость. Глубокую керамическую тарелку с орлом, расправившим крылья и удерживающим в своих лапах свастику, ниже которой виднелась надпись 1942, Владимир подобрал на какой-то куче мусора, начавшей обильно зарастать лопухами.

— Все это хорошо. — Думал Володя. — Но как мне решить проблему с водой и пищей? Его взгляд зацепился за просматривающуюся сквозь ветви кустарника, кирпичную кладку.

— Так! Еще сюда загляну, и бегом к Маше. — Решил он, шагнув в сторону небольшого строения, напоминающего душевую. Это оказался вход в подвал, полностью затопленный водой, по самый свой порог. Сквозь расщелину в стене, вода медленно вытекала из подвала, образовав небольшую лужу с истекающим из нее ручейком, теряющимся где-то в зарослях непроглядного кустарника.

При помощи ножа, Владимир увеличил глубину лужи и помыл в ней, как только мог, ту утварь, что ему удалось найти. В несколько раз сложенным бинтом, которым он приматывал к голове фонарь, взял горлышки банок на удавку, и наполнив их водой из погреба, повесил себе на шею. Одной рукой он прижал банки к груди, тарелку засунул за пояс, а в другой руке нес жестяную банку с ложкой внутри. Осторожно поторапливаясь, Володя поспешил к дому, где оставил Машу.

Тяжело дыша, он переступил порог комнаты и замер, чуть не выронив из рук жестяную банку. На груди девушки, вытянувшись во всю свою длину, лежала большая, разноцветная кошка. Громко мурлыча, она вылизывала ей губы и щеки.

— А ну брысь! Зараза!

Кошка как-то странно, высокомерно посмотрела на него и тут же покинула комнату через оконный проем.

Девушка таяла на глазах и перед Владимиром, встали новые проблемы. Необходимо было подумать о пропитании. Чтобы бороться с болезнью, организм должен получать энергию, — решил Володя, — да и самому, что-то кушать хочется. И он снова, вошел в режим поиска, оставив девушку одну, лежащую на перине из пожухлых листьев.

Скривившись, ощутив приступ брезгливости, Владимир, глубоко вздохнув, выпотрошил и хорошенько промыл тушку птицы, затем погрузил ее в жестяную емкость и залил водой. Подобие кастрюли переместилось в комнату с земляным полом, и заняло свое место на кирпичах, в середине маленького кострища.

В одном из заброшенных домов, маленьком таком и неказистом, находящемся по близости с «сельсоветом», парень обнаружил всюду разбросанные книги.

— Огонь. — Мелькнуло в его голове. — Бумага, лучший помощник в разведении костра. А там и погреться можно будет, и пищу приготовить. В тут же найденный мешок, с каким-то камнем внутри, — при ближайшем рассмотрении это оказалась соль, — он скинул несколько книг. А наличие в доме печи, хоть и развороченной в хлам, натолкнуло парня на мысль, что где-то в сарае, должен храниться уголь. Его предположения оказались верны, но, залежей угля не оказалось. Владимир смог насобирать чуть больше ведра, крупных, черных, высокоуглеродистых камней, забрасывая их во все тот же мешок с книгами и куском каменной соли.

— Перво-наперво, — думал Володя, — нужен источник огня. И воду подогреть и пищу приготовить. — Он остановился. Жутко громко заурчало в животе. — Пища, пища. Магазинов я что-то здесь не вижу, ее добыть придется. Эх! Сделать бы рогатку, да резины нет. Лук! А-а, много мороки, как с самим устройством, так и со стрелами. Попробуй-ка найти или сделать их прямыми и легкими. Нет, можно конечно, но со временем туговато совсем, Маша может не дождаться результатов моих трудов. Что-то должно быть другое, простое и действенное. Вот только что!? Что!? Думай голова, думай. Тебе придется сразиться с голодом, как молодому Давиду с Голиафом. — Его лицо осветилось зловещей усмешкой. — Праща! Точно праща. Что уж проще то? Вернувшись, Володя обтер влажной тканью лицо и руки аномально горячей девушки и, приподняв ее голову, с помощь деревянной ложки начал поить больную, водой. К концу процедуры, тело девушки покрылось капельками пота.

— Будем считать, что это хорошо. — Решил для себя Владимир, и приступил к созданию пращи. Принцип ему был понятен, к тому же живо вспомнились картины с изображением воинов древности, вооруженных подобным оружием. Из нескольких тонких и длинных лоскутов мешковины, нарезанных им при помощи ножа, он сплел довольно жесткую веревку с петлей для руки на одном конце и утолщением посередине для удержания снаряда. В комнате, где были сорваны полы, и росло маленькое деревце, присутствовал разбросанный всюду строительный мусор, в котором Володя насобирал для пращи небольших увесистых камней крупного щебня, забив ими все имеющиеся в наличии карманы. Получасовая тренировка, для того чтобы приловчится к использованию древнего инструмента, показала, что не все так просто. Владимир понял, что в большей мере ему придется уповать на счастливый случай, чем на мастерство владения пращей, поскольку из десяти камней в начале тренировки, в оконный проем вошел только один и это с двадцати шагов, а в конце тренировки, только три камня из десяти легли в пределах оконного проема. Собравшись с духом и повторяя про себя, как заклинание, — только бы мне повезло, только бы мне повезло, — мужчина, вышел на охоту. Несколько раз он возвращался, чтобы напоить девушку и обтереть ее влажной тканью, но возвращался пустой, без добычи. Каждый раз он приходил все более грустный и понурый, делал несколько глотков воды, пополнял запасы снарядов для пращи и снова уходил.

Удача улыбнулась ему ближе к вечеру, когда солнце уже подбиралось к горизонту. Посланный им камень сбил голубя, взлетевшего с крыши полуразрушенного здания. Вернувшись с добычей, перед Владимиром встала новая задача, как развести огонь. Впопыхах он наломал сухих ветвей кустарника росшего вокруг здания и, наносив кучу хвороста в дом, практически бегом направился к ближайшей, обнаруженной им во время охоты, аномалии в которой виднелись тлеющие угли, а от высокой температуры струился горячий, разряженный воздух. Владимир принес факел, на котором светились в бешеном танце яркие языки пламени, какого-то странного, неугасимого огня, медленно, но уверенно пожирающего древко. В комнате, где сорвали деревянные полы, он развел костер, поставив на пару кирпичей жестяную емкость и помешивая содержимое деревянной ложкой, ожидал, когда оно закипит.

Напоить лежащего, больного человека свежим бульоном с маленькими кусочками птичьего мяса, да к тому же находящегося в бессознательном состоянии, оказалось очень проблематично. Но провозившись довольно долгое время, Володя смог загрузить в девушку тарелку теплого, свежеприготовленного бульона, и только потом, принялся ужинать сам.

Созерцая переливы оранжево-желтых бликов на углях костра, Владимир размышлял о своих успехах и неудачах в охотничьем деле и его взгляд остановился на пряморастущем, хиленьком дереве, раскинувшем совю крону под потолком.

— Безусловно, — размышлял Володя, — несмотря на то, что лук в изготовлении более сложен и нужно много уделять внимания баллистике стрелы, чтобы была ровненькая и легкая, он все-таки более контролируем и более точен, чем праща.

Владимир достал нож и подошел к деревцу, ствол которого очень удобно лег в его руку. Провозившись с изготовлением лука весь вечер, охотник тревожно уснул, у мерно потрескивающего костра.

Проснувшись ранним утром, Володя направился проведать Машу и заметил пушистый кошачий хвост, растаявший в предрассветных сумерках оконного проема.

— Не ну ты посмотри зараза какая! А?! Смочив тряпку водой, он осторожно начал протирать лицо девушки, как вдруг заметил, лежащую у перины из листьев, здоровенную, дохлую крысу. Подняв ее за хвост, Володя посмотрел в сторону оконного проема.

— С нами делятся добычей. Значит, это не простая кошка. В смысле, не дикая. Возможно, гдет-то рядом живут люди.

Немного поразмышляв над своими предположениями, мужчина напоил девушку и вышел в соседнюю комнату. Ему нужно было готовиться к дневной охоте.

При помощи ножа, Володя отколол от половой доски, тонкую и длинную щепу. Трехгранная, как штык трехлинейки, она была около семидесяти сантиметров в длину. Взявшись за нож, охотник стал вытачивать из щепы тонкую и по возможности ровную стрелу. Он уже заканчивал приматывать грубой ниткой мешковины, оперение к стреле, когда…. Его внимание привлекла, сорока белобока, приземлившаяся на открытой площадке, в семи метрах напротив крыльца «сельсовета». Не отрывая взгляда от птицы, он очень осторожно дотянулся до своего двухметрового лука и вложил в паз стрелы тетиву из крепкой синтетической нити, извлеченной им из своих штанов.

Наведение на цель осуществлялось на глубинном, интуитивном уровне, поскольку стрелок имел только эмпирическое представление о том, как стрела может повести себя в полете. Владимир всем своим существом желал произвести снайперский выстрел. Легкий, еле слышный звук, — бум, и тонкая стрела прошила птицу, пригвоздив ее к земле. Охотник, пославший стрелу, вздохнул с облегчением. Прикрыв глаза, Володя приставил лук к стене и через минуту раздумий, пока не затихла птица, неспешно направился к своей добыче.

Разместив жестяную емкость на двух кирпичах в центре кострища, Владимир схватил первую попавшуюся книгу и вырывая из нее пожелтевшие листы, комкал их и засовывал под «кастрюлю». Черз минуту, по краям бумаги появлялись оранжевые огоньки, затем она вспыхивала ярким огнем. Аномальный огонь оказался живуч, и затихнув, даже полностью потухнув, мог ждать появление новой «пищи» довольно долгое время. Подбросив свежего хвороста, Володя сел по татарски скрестив ноги и наблюдал как танцующие языки пламени водят хоровод вокруг жестяной емкости. Его взгляд опустился на лежащую у ног книгу. Он взял ее в руки и раскрыл на первой попавшейся странице. Как-то само-собой глаза зацепились за ровные строчки на пожелтевшей бумаге, и как будто тихая река, в его сознание потекли слова и предложения, порождая смысловые образы….

«… — Это ты? Ты? — Но, не получая ответа, быстро прибавляет: Не отвечай, молчи. Да и что бы ты мог сказать? Я слишком знаю, что ты скажешь. Да ты и права не имеешь ничего прибавлять к тому, что уже сказано тобой прежде. Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать, и сам это знаешь. Но знаешь ли, что будет завтра?…». Далее, бумага потускнела настолько, что текст не просматривался. Владимир перевернул страницу и зацепиувшись взглядом за хорошо сохранившиеся строки, начал читать дальше. …..«….Реши же сам, кто был прав: ты или тот, который тогда вопрошал тебя? Вспомни первый вопрос; хоть и не буквально, но смысл его тот: 'Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, — ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество, как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою, и прекратятся им хлебы твои«. Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами? Ты возразил, что человек жив не хлебом единым, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли и сразится с тобою и победит тебя и все пойдут за ним, восклицая: 'Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!« Знаешь ли ты, что пройдут века, и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные. 'Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!» …. «… Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: 'Лучше поработите нас, но накормите нас». Поймут, наконец, сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы….».

Обрывки пожелтевших страниц закончились, а часть основного текста была потеряна. Остановившись, чтец задумался над этими строками. Что-то с чем-то состыковалось и влекло за собой. Что-то неописуемо объемное, вроде бы понятное и в тоже время потеряное, будто какая-то тень, скрывала общий смысл. Его лицо было сосредоточено, на лбу, чуть повыше бровей, появилась складка. Размышления длились минуты три — четыре, затем он закусил нижнюю губу и перешел на седующую страницу.

«….Ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы. Это так, но что же вышло: вместо того, чтоб овладеть свободой людей, ты увеличил им ее еще больше!..».

….«….О, мы убедим их наконец не гордиться, ибо ты вознес их и тем научил гордиться; докажем им, что они слабосильны, что они только жалкие дети, но что детское счастие слаще всякого. Они станут робки и станут смотреть на нас и прижиматься к нам в страхе как птенцы к наседке. Они будут дивиться, и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны, что могли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо. Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке. Да, мы заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками. О, мы разрешим им и грех….».

…..«….Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я благословлял свободу, которою ты благословил людей, и я готовился стать в число избранников твоих, в число могучих и сильных с жаждой «восполнить число». Но я очнулся и не захотел служить безумию. Я воротился и примкнул к сонму тех, которые исправили подвиг твой. Я ушел от гордых и воротился к смиренным для счастья этих смиренных. То, что я говорю тебе, сбудется и царство наше созиждется. Повторяю тебе, завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру твоему, на котором сожгу тебя за то, что пришел нам мешать….»

Листы закончились, ими недавно разожгли костер.

Вода в жестяной банке закипела и Владимир, отколов ножом небольшой кусок соли, бросил ее в емкость.

Поудобнее усевшись, Владимир закрыл книгу и, всматриваясь в выцвевшие буквы, пытался угадать слова из ее названия.

М. Достоевский «Братья Карамазовы».

Кордон Зоны отчуждения. Один из блокпостов. 22 апреля 2006 года. Около 12:00

— О! Смотри-ка, как торопится.

— Шо там Сеня?

— Мерс лупатый. Очередные охотнички? Как думаешь?

— Те, на джипе, которых мы пропустили поохотиться в прошлый раз. Так до сих пор и не выехали. Я вот переживаю, чтобы их где, на другом посту не задержали. Сдадут ведь нас эти уроды со всеми потрохами.

— Думаешь, это может быть проверка на вшивость?

— Не будем рисковать. Работаем с лупатым, согласно приказа.

Офицер вошел в кабинет и, подойдя к столу, положил перед задержанным, пакет с его документами.

— Хочу предупредить. По хорошему, просто предупредить. Если Вас, еще раз задержат в пределах заградительного кордона Зоны отчуждения. Никакие знакомства, вам больше не помогут. Государственное дело, понимаешь ли, да.

— Я, просто, хочу найти своего сына. И везде, везде наталкиваюсь на глухую стену. Бред какой-то!

— Понятненько. Прекрасно Вас понимаю и сочувствую. Но, то, что там происходит, — офицер кивнул, указывая головой направление, — является государственной тайной и охраняется, как государственная тайна. Это я говорю тебе, по большому секрету и советую по этому поводу, не распространятся. Ждите. Просто, ждите. Время от времени, люди выходят оттуда. Среди них, может оказаться и Ваш сын.

— А….

— Вас известят!..

Где-то на территории Зоны отчуждения. Поздний вечер 22 апреля 2006 года.

Намучавшись с кормлением больной, Володя наконец-то приступил к ужину. Поглощая голубиный бульон при помощи деревянной ложки, он мысленно окинул прошедшие сутки.

Ту, первую стрелу, Володя оставил на удачу, как счастливую, пометив ее особым образом. За день он сделал еще шесть стрел, из которых осталось две, но зато, он смог подстрелить двух голубей. Искать стрелы не представлялась возможным из-за непроходимых зарослей, а вот те, которые достигли и поразили цель, обычно, далеко не улетали.

Употребив еще одну порцию бульона и обсосав тонкие, голубиные косточки, он, наконец, почувствовал насыщение, вместе с которым появилось чувство сильной усталости.

— Да уж, набегался я сегодня. Володя поудобнее уселся возле костра, ночью было очень прохладно, и немного откинувшись на доску, приставленную к стене, сложил на груди руки, одновременно, прикрыв глаза. Слушая, как мерно потрескивают в костре дрова, его мысль потекла вяло, сонно, будто патока.

— Утром, сделаю еще несколько стрел…. Когда же Маша придет в сознание?…. Стрел побольше нужно сделать! По-моему, возле дома с голой крышей, я видел лису….. Как вернусь домой, обязательно прочту братьев Карамазовых…. Удивительно, как легко запомнились мне эти слова, «Поймут, наконец, сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы»…. Да уж, свобода. Это настолько тонкое и извилистое понятие, что оспаривать суть ее составляющих, будут еще очень долго. А по конечному-то счету, да и с учетом того же бремени, свободы выбора, никто из нас не свободен…. Все конформисты. Все, зависимы….

Незаметно, Володя упал в объятия Морфея, погрузившись в глубокий, крепкий сон.

В очередной раз, громко треснула горящая головешка и небольшая, яркая искра, вырвалась из мерцающих углей. Подлетев до потолка, она медленно опустилась на уголок ворота, вязаного свитера. Тут же тонкой струйкой потекли продукты термического распада ткани. Поднимаясь вверх, струйка угарного газа попадала прямо в ноздри хозяина свитера. Через сорок минут, истощив все ресурсы, сердце произвело последний удар, и замерло навсегда.

Кружилась и сильно болела голова. К острому запаху гари прибавился запах крови. Что-то противно булькало в груди, а во рту поместилась какая-то противная и сладковатая на вкус жижа. Он! Но кто он? Что он? В звенящей пустотой голове, ответа не было. Человек упорно смотрел на свои грязные, окровавленные руки и вдруг обнаружил, что он в грязной шинели, и сидит на дне окопа.

Вокруг него только едкий запах гари, копоти и крови. Казалось, они пронизывали всю окружающую его атмосферу. Где-то совсем рядом слышалась трескотня автоматных очередей и резкие хлопки винтовочных выстрелов. Крики, стоны, немецкая речь и русский мат, лязг гусениц и рев моторов, все это слилось в одну ужасающую по своим масштабам, какофонию. Где-то совсем рядом, шел бой. Человек ничего не понимал, его шатало и тошнило. Он попытался встать и в этот момент, в окопе мелькнула тень.

— Сейчас я помогу тебе родненький. Сейчас! — Девушка. Тонкими грязными пальцами она извлекла из сумки бинт. — Я сейчас! Я быстро. Мужчина отстранил ее руку и снова попытался встать. Она помогла. Он выглянул за бруствер окопа. Прямо на них, шел немецкий танк. Рука автоматически нащупала в нише окопа холодный металл противотанковой гранаты. Он больно сдавил девушке плечо, оперившись на нее. Еще мгновение, и в громовом ударе, все вдруг померкло.

В кромешной темноте, маленькая, светлая точка, быстро росла, увеличиваясь в размерах. В ушах застыл невыносимо мощный рев. Вместе с пронизывающим громовым воем, яркий свет поглотил все его естество.

Территория Зоны отчуждения, утро 23 апреля 2006 года.

Белая пелена спадала, будто на фотографии проявлялись мощные густые ветви высокого дерева. Сознание возвращалось, и вместе с ним возвращалась адская боль.

Скрюченными пальцами Володя ухватился за свитер, задрав его к подбородку. И снова, кристаллы того странного предмета, мерцая разноцветным светом погружались в его тело. Он ничего не понимал. Что происходит? Для чего?

Владимир перетерпел боль, и обессиленный, пошатываясь, поднялся с земли. Он не понимал, где находится и что ему нужно делать. И только со временем, стал узнавать окружающую его местность. Память, возвращала парня к действительности. Вот асфальтированная дорога, и т-образный перекресток, через который он ходит за водой. Испытывая головокружение и острую тошноту, мужчина побрел к зданию «сельсовета».

Только он переступил порог, как услышал слабый стон и тихий, совсем тихий призыв о помощи. Владимир сразу же кинулся в комнату, где лежала Маша.

Тонкая и хрупкая девушка, смотрела на него большими, широко открытыми глазами.

— Ну, здравствуй! Слава Богу, пришла в себя! — Он улыбнулся. Маша не смело улыбнулась ему в ответ, и тут же беззвучно заплакала. — Я, я испугалась.

— Бояться нечего! Судя по всему, кризис миновал, немного поправишься, и мы пойдем домой. — Он напоил ее водой. — Видишь, как все хорошо складывается! Ты пришла в себя, и это событие надо непременно отпраздновать. Я схожу на охоту, и подстрелю, какую ни будь птичку для нас с тобой. А ты пока не скучай, а отдыхай и поправляйся. Хорошо!? Я скоро вернусь. Выйдя в общий коридор, Володя прислонился лбом к стене. Очень болела голова, до тошноты болела. Постояв так немного, он зашел в комнату, где разводил огонь и готовил пищу. Подхватив прислоненный к стене лук и лежащие на земле стрелы, Володя, развернулся, глянуть на состояние кострища и, замер, как громом пораженный. Возле костра, сложив на груди руки, сидел труп. То что тело было мертво, не вызывало никаких сомнений. Володя почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове, и чуть не вскипел мозг. Он непроизвольно икнул, и тут же повалился на земь, потеряв сознание.

Тоже время. Киев.

Просторная уютная квартира расположенная в жилом доме, по улице Петра Запорожца, всегда пребывала в идеальном порядке. Хозяйка квартиры, Анна Ивановна, готовилась встретить желанную гостью, заварила чай, выложила на блюде свежее печенье. Очень простенько сервировала стол и уселась в кресло, мимолетно глянув на шкатулку, в которой лежали гадальные карты. Звонок в двери, прервал ее приготовления.

— Здравствуй Ирочка. Здравствуй подруга дорогая. Они обнялись и расцеловались.

— Проходи Ирочка в зал и присаживайся, а я чайку поднесу. Через некоторое время, на столе появились блюдца и наполненные ароматным напитком, чашки. Хозяйка посмотрела на красные глаза своей подруги. — Ты ведь знаешь Ирочка, я после того случая, перестала гадать. Но тебе, в твоей беде помогу. — Женщина подошла к шкатулке. — Как я понимаю, тебя интересует судьба сына. — Не то утверждая, не то спрашивая, произнесла гадалка. Гостья только кивнула головой и шмыгнула носом. Гадалка присела за стол и бросила карты. Она долго и внимательно изучала выпашую комбинацию. Затем произвела какие-то манипуляции и снова, долго изучала получившуюся картину. Подняв голову, Анна недоверчиво посмотрела в глаза своей подруги, потом снова уставилась на карты.

— Ира. Ты меня прости. Я наверно разучилась гадать. Кажется, я растеряла свой дар.

— Скажи мне, что ты видишь! Гадалка, укусила свой кулачек, затем несмело продолжила. — Тут полный бред. То, что я вижу, могу интерпретировать не иначе как… — она пожала плечами, — смерть принимала его в свои обьятия, как минимум два раза. Но, он жив и ты скоро увидишь его. Должна заметить, что его жизненная линия круто изменилась. Он придет оттуда, совершенно другим и, не один….

Где-то на территории Зоны отчуждения.

Придя в себя, мужчина внимательно осмотрел труп и пришел к неутешительным выводам. Он умер…. Вернее тело погибло, по глупости, при странных стечениях обстоятельств и из-за нарушения им, правил личной безопасности. Видать, искорка из костра, попала на свитер. Истлело меньше четверти уголка воротника, а человек погиб.

— Как погиб!? Я же, вот он! Живой и здоровый. — Володя схватился за голову руками. Времени на раздумывания не было, быстро и судорожно, он снял с себя всю одежду. Внимательно и подробно осмотрев всего себя с ног до головы, Владимир пришел к выводу, что его новое тело, ничем не отличается от старого. Только, старое тело задеревенело, было холодно и мертво. А его новое, светилось жизнью и здоровьем. Володя присел на балку, и долго смотрел на свое прошлое тело, погрузившись в странные, совершенно не реальные и бредовые размышления. Через пару часов, он притащит это мертвое тело к огненной аномалии и собственноручно вбросит его в зону действия огня. Наблюдая за тем, как труп превращается в пепел, Владимир почему-то вспомнил, как в далеком детстве, он выбрасывал, очередной выпавший молочный зубик и приговаривал, как учила мама, — «… на тебе зубик простой, а дай мне зубик золотой». Почему-то было очень грустно. Легкий порыв ветра, развеял прах.

— Зона, возьми себе тело простое, а мне дай золотое.

Зона отчуждения. 30 апреля 2006 г.

Прошла неделя, как Маша пришла в себя. Все шло своим чередом. Володя также продолжал охотиться и ходил за водой. Маша, уже на второй день поднялась с ложа и потихоньку включилась в процесс, она поддерживала огонь в костре, готовила пищу, прибирала в комнате. К концу недели Маша полностью оправилась и поднакопила силенок. Пушистая, пятнистая и трехцветная кошка, прижилась с ними, и Володя уже не прогонял ее, когда та приходила их проведать.

Владимир вернулся с охоты, он принес добычу и передал ее девушке. Пока подруга занималась приготовлением пищи, Володя выбрал из стопки книг первую попавшуюся, и прилег на кучу свежего хвороста. Раскрыв книгу, он прочел название произведения, Рюноскэ Акутагава «Муки ада».

Через некоторое время, в комнату вошла девушка.

— Володя, ужин готов.

Мужчина как раз закончил рассказ и украдкой, смахнул слезу. Посмотрел на Машу.

— Все-таки, свобода, это дар, а не бремя. Девушка не поняла, и вопросительно посмотрела на него.

— Ты, «Муки ада», читала?

— Это, Акутагава? Кажется.

— Да.

— Читала.

— Вот я и говорю, очень плохо быть зависимым. В знак согласия, девушка кивнула головой. — Полностью согласна. Быть в чужих руках, всегда плохо. — Она присела рядом с ним, и мужчина всем телом ощутил исходящую от нее теплоту. Он замер, боясь спугнуть, это прекрасное чувство. Маша же продолжала. — «Муки ада», многомерное произведение. Хоть и читается тяжело, но само произведение интересно, весь сюжет построен на тонких гранях добра и зла. — Она поправила волосы. — В той реальности, реальности средневековой Японии, которую воссоздал автор, только обезьянка оказалась способной на беззаветную любовь и ценой своей жизни, попыталась спасти обреченную девушку.

— Да. Думаю, то же, характерно и для нашей реальности. — Он положил книгу обратно, на общую стопку. — Жаль, что я раньше не читал книги.

Поужинав, Володя отдал пустую тарелку девушке.

— Как ты себя чувствуешь, Маша? Она на немного задумалась. — Хорошо.

— Я вот к чему. Если мы собираемся выбраться отсюда, то нам пора уходить. У меня такое чувство, что Зона, вскоре снова станет нестабильной. У нас в запасе, три — четыре дня, потом все изменится.

— Что изменится? Володя пожал плечами. — Все. — Потом еще подумал. — Я не знаю. Но я здесь, буквально во всем, чувствую какую-то напряженность. Она пронизывает все вокруг и с каждым днем становится все сильнее. Может повториться то явление, во время которого, развалилась и ушла под землю больница. Маша поежилась и задумалась.

— В принципе, я готова. — Она скосила в сторону глаза. — Я достаточно окрепла и думаю, что не буду для тебя обузой. Когда выступаем?

— Завтра. Рано утром.

Киев. 1 мая 2006 года.

Сквозь большие, высокие окна, по косой, в просторное помещение, смягченный тонировкой стекол, проникал мягкий солнечный свет. В глубоких, удобных креслах, расставленных вокруг низкого журнального столика напротив декоративного камина, восседали трое представителей вершины олимпа, достопочтенной элиты. Один из них, в темном костюме, с ярким, оранжевым галстуком, блеснув черным бриллиантом на перстне, снял очки и положил на столик газету.

— Да. — Глубокомысленно заключил он. — То, что раньше было доступно только гениям, и настоящим мастерам своего дела, благодаря технологии, доступно всем. Всем, у кого есть, эта технология.

— Не вижу в этом ничего плохого. — Отозвался другой.

— Это потому, что…, как говорит наш друг, эти технологии сосредоточенны в наших руках. Мужчина в оранжевом галстуке закурил, — Господа, — он указал на несколько листов, стандартной писчей бумаги. — Перед вами лежит отчет, о том, что нам удалось, и чего мы не смогли достигнуть, за время решения проблемы… возникшей так внезапно и негаданно. У наших соседей, — он указал на север, — есть предположения, что данный феномен, несмотря на всю его анормальность и причиненные ущербы, позволит человечеству продвинуться по пути научно-технического прогресса, далеко вперед. И причем, в довольно быстром темпе. А вот у наших друзей…, имеются большие опасения насчет этого феномена. У них есть предположения, что и он сам, как таковой,… так и его изучение… могут внести некий дисбаланс в систему глобального управления, которую мы выстраиваем с таким неимоверным трудом.

— Опять же, в существовании этой Зоны, я не вижу ничего плохого. Пока… Вы только представьте. Как мы знаем, есть на земле три силы, способные пленить и повести за собой любую живую душу, не пожелавшую более принимать блага, мировых общечеловеческих ценностей. Эти силы: чудо, тайна и авторитет. Чудо, у нас уже есть! Это аномальная и феноменальная Зона отчуждения. Мы плотно укутаем ее в одеяло тайны и будем охранять, как самую настоящую государственную тайну.

— Ход ваших мыслей, мне понятен. Эта Зона, будет вроде перепускного клапана, через который, будет стекать напряжение. То есть, несогласные будут покидать наш мир. Они либо погибнут там, либо сбросят спесь и приползут на коленях, умоляя позволить им вернуться к прежней жизни. Но! Где Вы там рассмотрели авторитет.

— Авторитеты не возникают, вдруг. Они создаются. Вы правильно поняли, что я хочу сказать. Со временем, не нужно будет тратить силы и средства на эскалацию и нагнетание обстановки в проблемном регионе, чтобы отвлечь электорат от того, чего им видеть не положено. Эту функцию на себя возьмет Зона отчуждения. Одновременно, Зона будет исполнять роль смертельной угрозы человечеству, что, несомненно, влечет за собой определенные выгоды, и в тоже время, как чудо, сокрытое тайной, она как магнит, будет тянуть к себе всевозможный люд. Среди которого будут и тупые, отмороженные ублюдки… и несогласные ни с чем бунтовщики,… да и просто, лишних, никчемных человечков. Тому, кто преуспел, там делать будет нечего.

— А другие, нам и не нужны…

— Пройдет какое-то время и мы, при помощи Зоны, очистим от ненужных нам элементов, все слои создаваемого нами общества. Вы правы, я вижу Зону отчуждения перепускным клапанном, сброса лишней нагрузки на почву. Кроме всего прочего, на всем этом, можно делать хорошие деньги. На какое-то время, воцарилась тишина, затем мужчина с сигарой, подытожил тему беседы.

— В принципе, Ваша идея не нова. Но, признаюсь, она хороша.

— Предлагаю ее хорошенько обдумать, доработать, обсудить все детали и мелочи. Возражений не последовало.

Зона отчуждения. 1 мая 2006 года.

— Маша! Давай поживей! И так провозились больше чем надо.

— Да Пушинка, запропастилась куда-то. Кис-кис-кис. Володя опустил в мешок банку с родниковой водой, закрытую старой, потрескавшейся, полиэтиленовой крышкой. — Маш, зачем тебе кошка?

— Ну, как же. Она же с нами…. Получается, мы бросим ее?

— Как-то, она ранее справлялась здесь без нас. Маша укоризненно посмотрела на него и продолжила звать кошку, выглянув в окно. — Пушинка! Кис-кис-кис. Володя больше не стал вмешиваться, лишь туго затянул горловину мешка и осторожно, водрузил его себе на спину. Наконец, приготовления были закончены.

— Маш, присядем на дорожку. Девушка уже держала в руках кошку и молча, присела на пол, рядом с Владимиром, сложив ноги по-татарски. Наступила некая пауза в действиях и мыслях этих молодых людей. Под аккомпанемент шума листвы, доносившихся к ним птичьих песен, какого-то далекого и приглушенного грохота, запаха прели и свежести, люди на эмпирическом уровне, вдруг осознали, что покидают свое пристанище, дававшее им и кров, и тепло в этом странном, фантастическом мире. Володя крепко сжал древко своего лука, и опираясь на него, поднялся, затем подал руку девушке. — Ну, с Богом.

— В добрый час. — Еле слышно проговорила Маша и еще раз, окинула взглядом комнату.

Они вышли на т-образный перекресток асфальтированной дороги, пролегающей сквозь заросли зеленых джунглей. Володя, шедший впереди, остановился, посмотрел в одну сторону, потом в другую.

— Пойдем налево, прямо по дороге.

— А та что? — Маша кивнула, указывая прямо перед собой, куда от них, с перекрестка уходила еще одна дорога.

— Там какая-то заброшенная база. Лучше рассмотреть не смог, большое скопление различных аномалий, так что не будем туда соваться. Не пройдем. — Он немного склонил голову и снова посмотрел налево. — Пойдем туда, — Володя махнул рукой, указывая направление, — авось, куда-нибудь выйдем. Приблизительно через километр, дорога немного повернула левее. Запах прели сменился на болотную вонь, а через метров триста, путники вышли на открытую местность и обдувающий их легкий ветер, принес им запах луговых трав.

По обочинам дороги росли высокие пирамидальные тополя. По правую руку, метрах в тридцати от дороги, в три шеренги, стояли длинные одноэтажные здания. По левую руку, располагалась небольшая посадка, из-за которой выглядывало еще одно одноэтажное и длинное строение, над крышей которого, весело вспыхивали и мерцали электрические разряды, тонким поясом, уходящие куда-то за посадку. Маша остановилась и окликнула Владимира.

— Володя, мы ехали сюда по этой дороге. — Полуобернувшись, девушка указала рукой на лес, из которого они только что вышли. — Это бывший поселок, Залесье. Помнишь, когда мы проезжали здесь, Василий Игоревич рассказывал нам, что где-то в этих зарослях, еще со времен аварии, остался жить один человек. Мужчина нахмурил брови, вспоминая. — Возможно. Получается, что сразу за этим поселком, расположен и сам город Чернобыль. А я то дурак, все думал, что мы еще в нем находимся. — Он хмыкнул, — ладно девочка моя, пойдем домой. Развернувшись, Владимир долго всматривался вдаль перед собой. Затем, молодые люди осторожно продолжили свой путь.

Киев. 2 мая 2006 года. Около трех часов дня.

Автомобиль престижной марки, блеснув на солнце знаменитой эмблемой, замер у светофора. Наблюдая за тем, как лавина машин пересекает перекресток, водитель не сразу обратил внимание на звонок мобильного телефона. Он глянул на монитор, номер был не знаком.

— Я слушаю.

— Здравствуй пап!

— Володя!

— Да, это я пап. Живой здоровый. Ты мог бы приехать и забрать нас.

— Нас!? Где!?

— По дороге, на КПП «Дитятки», не доезжая пары километров до поселка, будет блокпост, мы на нем. И это, па! Ты меня прости, но, захвати денег, людей отблагодарить.

— Я скоро буду.

Спустя четыре часа.

Машина остановилась на пустынном шоссе. Водитель полуобернулся к пассажирам на заднем сидении. Положив голову на плече мужчине, девушка крепко спала. То же самое делала и пятнистая разноцветная кошка, свернувшаяся калачиком у нее на коленях.

— Ты сильно изменился, сынок. Ты стал настоящим мужчиной.

— Та ну, па.

— Не прибедняйся, ты же знаешь, я этого не люблю. — В более спокойной обстановке, отец рассматривал сына, не отрывая от него глаз. — Ты взял на себя ответственность за жизнь другого человека, так поступают только настоящие мужчины. Парень усмехнулся, — Спасибо папа. Я о многом хочу с тобой поговорить, но сейчас, мне хочется сказать только одно. — Он ненадолго задумался. — Я теперь знаю, чего я хочу от жизни.

Отец напрягся, и это не осталось не замеченным. Два взрослых человека смотрели друг другу в глаза.

— Па, я хочу стать ученым. Мужчина усмехнулся. — У меня сейчас было дежавю. Почему-то я знал, что ты это скажешь. Целое мгновение мне казалось, будто я знаю будущее. Сын улыбнулся ему в ответ. — Эй вы люди! Знаете ли, что нас ждет? А я знаю, я только что оттуда. — Он легонько обернулся, окинув взглядом развернувшуюся панораму за задним окном автомобиля.

Небо потемнело, часто сверкали длинные, разветвленные линии молний и запоздало доносились приглушенные, но сильные громовые раскаты. Создавая новую картину мира, небо над Зоной отчуждения расчертили широкие и тонкие полосы разноцветного сияния. — Выброс. — Владимир посмотрел на отца. — Па, поехали домой. Слава Богу, командировка закончилась.