"Нимфа в камуфляже" - читать интересную книгу автора (Трунина Юлия Александровна)

Часть I. Искандеровская кровь

Глава 1. Ну уж что выросло, то выросло…

Вечер выдался холодным и пасмурным. Несмотря на то, что весь день небо пухло серыми тучами, дождя так и не было. Но зато теперь в воздухе пахло какой-то сыростью и промозглостью, что никак не должно было соответствовать погоде последнего месяца весны. По всем приметам цветовец[Цветовец — последний месяц весны.] должен выдаться жарким, но эта погода — издевательство над народной мудростью.

Так думал, наверное, каждый путник, которого нелегкая гнала по только что просохшим после паводков дорогам Такории к ее столице — Старьгороду. И, конечно, ни один из них не мог бы пройти мимо трактира с незатейливым названием «У трех братьев», окна которого так призывно и гостеприимно светились в вечерних сумерках.

Сам хозяин данного заведения, последний из тех трех братьев, что были упомянуты на вывеске, был такого же мнения, поэтому нисколько не удивлялся большему, чем обычно, количеству народа. Если день закончится без всяких проблем, то можно будет смело вывезти семью в Город на праздники — сегодня все потрудились на славу. Дверь в очередной раз скрипнула, впуская новых посетителей. Трактирщик поднял глаза от бочонка с пивом… и понял, что проблемы начались.

В дверях стояло двое парней, на которых, может, никто и не обратил бы внимание если бы не огромное количество разнообразного оружия. Обычные посетители столько никогда не таскают.

— Тесновато, — услышал трактирщик от одного.

— Ничего, если, что стены раздвинем! — хохотнул в ответ другой.

«Клиенты третьего вида, идущие под девизом: Гуляй душа, держите крепче стены! — определил хозяин заведения и, вздохнув, взглядом поискал под стойкой дубинку… На всякий случай.

Свояк, вспомнив о своих обязанностях, подошел и попросил оставить оружие при входе. Трактирщик напрягся, но новые посетители и не подумали буянить.

Тот, что был повыше… Да какое там „повыше“!!!.. В огромном детине было не меньше четырех с половиной локтей[Локоть — примерно 48 см] росту и, наверно, шесть пудов[Пуд — примерно 16 кг] живого весу. Он отдал два тяжелых тесака, нож с ножнами и лук с колчаном, полным стрел, после чего с вежливым оскалом поинтересовался: все ли будет в порядке с его вещами. Кузька судорожно икнул, а потом закивал. Трактирщик был уверен, что тот теперь глаз не отведет от имущества этого верзилы, и это к лучшему — не станет напиваться.

Когда посетитель вышел на свет, то хозяина слегка успокоил его внешний вид. „Лицо чересчур простодушное и открытое, не тянет на пьяницу-дебошира“, — думал трактирщик, продолжая разглядывать новичков. Парню было от силы лет двадцать пять. Светлые волосы не по моде коротко стрижены, а челку сдерживал только кожаный ремешок, который шел через лоб и завязывался на затылке. „Это обычай ремесленников, — отмечал про себя трактирщик, — Но парень, безусловно, воин“. Но хотя облик верзилы и был добродушен, однако тяжелый взгляд предупреждал: „Лучше закопайся сам!“ Громила прошел еще вперед, и хозяин отчетливо услышал, как позвякивает посуда от тяжелых шагов.

— Ну, скоро ты?.. — окрикнул тот своего спутника, и его бас с легкостью перекрыл голоса остальных посетителей.

Второй парень был маленький и щупленький, ростом едва доходил своему товарищу до подбородка. У входа он так же оставил лук, колчан со стрелами, два кинжала в ножнах и набор метательных ножей. Внешность у него была простая и незапоминающаяся: смуглый, чернявый тип с наивно-туповатым выражением лица. Таких в Такории тысячи. Паренек стряхнул свой плащ и пошел к ожидавшему его приятелю. Хозяин трактира только языком прищелкнул, поражаясь его неопытности в путешествиях и видя, как оживился Венька Кривой. На поясе у чернявого висел толстый кошель.

Оба посетителя подошли к трактирщику и довольно вежливо поинтересовались:

— Папаша, „Вольница“ да местечко какое-нибудь потише и понезаметнее есть? Только нам большой стол нужен.

Трактирщик кивнул и повел их к месту недалеко от стойки, чтобы все слышать и, как говорится, контролирешать ситуацию. На пути им попался Кривой, старательно разыгрывающий пьяного. Его болтало из стороны в сторону и особенно вело к парню с кошелем. Они столкнулись, чтобы через мгновение разойтись, причем Веньку почему-то закрутило вокруг себя, а парень, к немалому удивлению всех, по-прежнему был с кошельком.

— Хорошее местечко! — сказал он, радостно потирая руки и садясь за стол. — Давай, что ли, сбитня пока закажем? А то я замерз, а без остальных нехорошо начинать.

— Валяй, — кивнул громила, придвигая к столу еще стулья.

Трактирщик насчитал всего семь.

И вдруг раздался крик. Внезапно „протрезвевший“ Кривой хлопал себя по одежде и перетряхивал своих дружков, крича, что у него пропал серебряный талисман.

— Верни, — строго сказал верзила заморышу.

— Еще чего?!.. — хохотнул тот.

— Торек, давай спокойно отдохнем, без мордобоя… Ну хотя бы вначале.

До трактирщика стал медленно доходить смысл сказанного. Кривого обокрал этот сопляк?!

— Уважаемый, — не поворачиваясь, с насмешкой крикнул „сопляк“, — это не ваше?

Из его ладони, чуть звякнув цепочкой, вылетел талисман.

В трактире стало тихо. Венька, весь красный от гнева, подошел к тому и, задыхаясь, выдавил:

— Ты!.. Да я тебя, засранца!..

— Что, ты?!.. — развернулся парень к нему.

— Веня, — вмешался трактирщик, хмуро разглядывая чернявого, — иди, отдохни.

„Так и знал, что от этой парочки будут проблемы!“- думал трактирщик. Парень снял маску простака и вперился в Кривого таким взглядом, что не оставалось сомнений: в гильдию воров, а может и убийц, он делает взносы постоянно.

А парень меж тем нисколько не смутился разоблачению, беспечно закинул ногу на ногу и, вернув себе дурашливый облик, помахал перед носом своего товарища рукой.

— Пальчики!.. Помнят пальчики!

— Прекратил бы ты, а то поймают… Во позор-то всей братии будет! — нахмурился его друг.

— Елег, я же не для денег украл, а чтоб проучить… Ну, ты даешь!.. — воскликнул он, заметив недоуменный взгляд собеседника. — Ничего не заметил?! Он же хотел меня обокрасть, кошель хотел срезать! Кстати, актер неплохой, но рука тяжелая, далеко не пойдет. Если не завяжет, отправится на мраморные рудники.

— Знаток! — фыркнул в ответ товарищ, опять подзывая подавальщицу. — Красавица, нам бы мяска запеченного, рыбы, давай вот карася в сметане, ну картошки — это само собой и побольше. Так, пироги с капустой, солений там разных и „Вольницы“… Я так думаю, бутылки три для начала хватит.

Старшая дочь трактирщика осталась глуха ко всем комплиментам и, сухо кивнув, отправилась выполнять заказ.

— Да-а-а, до Кира тебе далеко, — поддел товарища Торек.

— Почему далеко? — шевельнул тот огромными плечищами. — Каких-то двадцать локтей.

Чернявый обернулся и махнул рукой двум новым посетителям. Трактирщик так увлекся этой колоритной парой, что не сразу заметил других. А стоило бы, тогда бы успел отослать всех баб-дурех, которые моментально приготовились крутить подолом.

Тот, кто наделал такой переполох, оставил лук и стрелы, а также изящный, но не менее от этого грозный, клинок эльфийского производства у свояка и, тряхнув роскошной темно-рыжей шевелюрой, скользящей походкой направился к столу, облюбованному странной парочкой. По пути этот стервец успел состроить глазки всем присутствующим бабам — от пятнадцатилетней племянницы до сорокалетней невестки, а эти курицы мгновенно распушили перышки. Будь у этих дур хвосты, они бы ими уже виляли. Ясное дело — не каждый же день сюда заходит потомок эльфов.

„Дочек надо отправить по комнатам, от греха подальше, — думал трактирщик. — Знаю я таких молодчиков, обрюхатит — и поминай, как звали“.

— Здорово, Кир! — поднялся навстречу „стервецу“ крепыш.

— Здорово! — отозвался тот, протягивая руку. Друзья обнялись.

— Ну, как дела… на постельном фронте? — насмешливо спросил вор, дождавшись своей очереди, чтобы пожать руку. — Скольких попортил девок?.. Сколько папаш попортили тебя?

— Торек, за языком ты никогда не следил, так хоть выбирай место, где его распускать! — осадил нахала второй парень. — Здравствуй, Елег, и тебе привет, счастье ты наше… краденное.

— Привет, Кэллус! Вы как с Киром-то сошлись?

— Я в столицу с наставником вчера приехал.

— Ага, и у меня от матушки скрывался, — сказал тот, кого назвали Киром, наливая себе сбитня из кувшина.

— Что, опять женить? — хихикнул Торек, садясь после приветствий на место, другой парень заломил страдальчески брови. — Да-а-а, оказывается, тяжело быть графом!

Трактирщик чуть не выронил поднос с кружками. Граф?! У него в трактире, бывало, и купцы знатные отдыхали, но что бы аристократы! Такого не было!

Присмотревшись, он действительно заметил, что одежда на этом госте из более дорогих тканей (чему только не научишься, находясь у стойки десять лет!), но без украшений и вычурности. Стрижка модная, в ухе серьга с драгоценным камнем. Эх, на оружие жалко поближе не взглянул, но и так понятно, что не из дешевых.

Что же это за разношерстная компания?

— Демон!!! — разнесся мальчишеский визг, и в трактир влетел младший сын, которому было поручено присматривать за лошадьми клиентов. — Тятя, там демон приехал!

— И что демону нужно в моем трактире? — строго и громко спросил отец, воспринимая такое заявление как мальчишескую выходку и стараясь успокоить взбудораженных посетителей.

— Поужинать с друзьями, — невозмутимо ответил граф.

Пока трактирщик хлопал глазами, в дверь вошел новый посетитель, весь закутанный в плащ и горбатый. Он протянул алебарду и два кинжала, после чего направился к пресловутому столику, на ходу скидывая капюшон. Все ахнули, на фоне каштановых кудрей четко виднелись два рога, а когда плащ окончательно спал, стали видны крылья, которые и создавали видимость горба.

— Чего народ взбаламутил? — отвесил подзатыльник младшему старший брат. — Это тифлинг. Демон-полукровка. Как наемники они очень ценятся. И если их не трогать, вполне безобидны.

— Очень точно подмечено, — кивнул ему тифлинг и, подойдя к злополучному столику, швырнул в сидевших свой плащ. — Вы что не могли назначить встречу в трактире, где меня знают?! Я на стажировке задолбался отмахиваться от криков: „Демон!!!“ — еще и тут!..

— Ярр, привыкай к трудностям жизни, — развел руками Торек.

— Я те щас привыкну!.. Ты все устроил?!

— И вот так всегда. Хотел собрать друзей, а в благодарность одни угрозы…

— Придурок, мне Учителю Рэмму пришлось столько всего наплести, чтоб отпроситься. А вдруг какой-нибудь герой-самоучка пристанет? А?!.. Если что, тебя возьму с наставником объясняться, чтоб в следующий раз башкой думал!

— Да без проблем! Но тогда ты идешь со мной объясняться с Учителем Фадеем.

— Да пошел ты..! — отмахнулся от него тифлинг, видать не горя желанием говорить с упомянутым учителем.

Вот здесь бы трактирщику и стоило задуматься, что за учителя такие и, возможно, попридержать осведомителя Осипку Шепелявого, который тоже решил, что компания чересчур подозрительная, и быстро исчез.

Но внимание трактирщика отвлек очередной подозрительный тип. Парень снял со спины короткий меч какойто непонятной формы, потом отдал наручни со странными звездочками (на проверку оказавшимися очень острыми) и лук со стрелами. Но не это было необычно, а его внешность. Черные раскосые глаза-бойницы пригвоздили к стулу особо разговорчивого типа, попытавшегося фыркнуть: „Понаехали тут!“ — а вежливый ледяной голос попросил повторить высказывание. Смельчаков не нашлось. Пексинец одернул темно-зеленый тосс и перебросил за спину смоляную косу. После чего направился, кто бы сомневался, к странной компании.

— Приветствую, друзья! Надеюсь, я не сильно задержался?

В ответ полетели также приветствия, потянулись руки, и среди этого гвалта можно было услышать несколько раз произносимое слово „сейя“. Так как звучало оно непривычно для уха и говорили его именно пексинцу, трактирщик сделал вывод, что это имя.

Дальше все пошло спокойно, компания не скандалила, ни с кем не задиралась, оттуда доносились шутки и громкий смех. Правда иногда шум стихал, и там переговаривались о чем-то тихо-тихо и с грустью поглядывали на седьмой, пустующий, стул.

— Приедет! Не может не приехать! — твердо сказал здоровяк и стукнул по столу кулаком, отчего легкая посуда взлетела вверх, и парни бросились ловить свои кружки и, кстати, поймали.

— Ага!.. Это ведь не твои Малые Овражки, а королевский замок… Просто так не выйдешь, — отозвался красавчик, и впервые за вечер сияние его улыбки поблекло. — Жалко… Я соскучился.

Похоже, отсутствие неведомого седьмого сильно огорчало остальных. Но упоминание королевского замка чуть окончательно не выбило у бедного трактирщика почву из-под ног.

А вдруг это шпионы?! Еще решат, что он с ними в сговоре! Сошлют на рудники, имущество конфискуют!.. Что делать?!!..

Да не-э-эт, быть такого не может. Нужно успокоиться. Шпионы не привлекают к себе столько внимания и тем более не собираются такой гурьбой в придорожном кабаке.

— Тятя! — опять раздался крик, и в зал влетел все тот же мальчонка. — Там эта!.. Такое!.. Такая!..

— Что, опять демон? — с усмешкой спросил отец.

— Не-э-э, наоборот!

— Небесная дева, что ли?

— Ага!.. — на лице пацаненка расцвела блаженно-восторженная улыбка.

— Ты что несешь, постреленок?!

— Уважаемый!.. — раздался нетерпеливый молодой женский голос. — Возьмите наконец оружие.

В его трактир в одиночку могли зайти женщины только определенного сорта, но он их на порог не пускал… точнее, жена не пускала. Остальные всегда были в сопровождении мужчин.

Всеобщее внимание перенеслось на новую посетительницу. Молодая девушка, лет двадцати-двадцати трех, протягивала свояку лук, колчан со стрелами и кинжал, недоуменно хмурясь. Освободившись от оружия, она сняла бархатный темно-фиолетовый плащ, и трактирщик с возрастающим удивлением смог рассмотреть ее облачение.

Если предыдущий обладатель дорогой одежды был графом, то эта должна быть принцессой. На девице были замшевые черные штаны, которые на талии удерживал роскошный пояс с серебряной пряжкой, шелковая черная же блуза, расшитая серебром, а на ногах сапожки очень качественной выделки. В ушах поблескивали серьги с подозрительным камнем (ну не могла же она, на ночь глядя, путешествуя в одиночку, надеть бриллианты?!.. Или могла?), такие же камни сверкали в элегантной прическе. Создавалось впечатление, что дамочка сбежала с бала, успев лишь переодеться в костюм для путешествий, а вот волосы и драгоценности остались как и были.

Сама девчонка была под стать своей одежде: необычайно хороша и соответствовала всем канонам аристократической красоты, про которые твердили его дочери. Длинные светло-золотистые волосы (синяя прядь несколько портит впечатление), огромные синие глаза (взгляд, правда, несколько стервозен), кожа белее молока, высокий лоб и скулы, прямой аристократический нос (ну точно принцесса!), пухлые губы. Да и фигура была… очень аппетитная, было за что подержаться. В общем, живая вывеска: „Изнасилуйте и ограбьте!“

Как ни странно, столь изысканная девушка не чувствовала себя неуютно или смущенно в столь плебейском окружении. Она явно кого-то выискивала среди посетителей, деловито пробегая взглядом по лицам таращившихся на нее мужиков. Естественно, один из них решил, что ищут именно его.

— Красотка! А почему бы нам не уединиться?

— На кой? — равнодушно ответила красотка, не переставая шарить глазами по заведению.

— Для веселого времяпровождения.

— А ты что местный массовик-затейник?

— Ага!

— Ну вот иди и затейся чем-то? — она сделала шаг вперед, но ей преградили дорогу.

— Ты что не поняла…

— Все я поняла! Это вы не поняли — вашим предложением не интересуюсь!

— Я заплачу.

Девчонка вымученно вздохнула и потерла лоб, на среднем пальце сверкнул огромный алмаз.

— Давайте я вам заплачу, и вы отвалите? — предложила она.

— Колечко отдашь?

— Ну, просто грабеж среди бела дня, — усмехнулась хозяйка кольца и, явно паясничая, крикнула: — Люди добрые, помогите!

Люди оказались вовсе не добрые, о чем и сообщили просительнице выжидающими ухмылками. В основном здесь собирались работяги с окраин города, которые богатеев очень не жаловали. Шесть подозрительных личностей за злополучным столиком вообще стулья развернули, как будто представление в ярмарочном балагане собрались посмотреть.

— Я к тебе со всей душой, а ты?! — „возмутился“ мужик. — Пожалуй, одним кольцом не откупишься!

— Стража! — завопила посетительница, остальные клиенты в трактире довольно заржали, и только шестерка изумленно переглянулась.

„Она полная дура, но надо вступиться, — подумал трактирщик, — а то потом по судам затаскают. Ну отделается девчонка несколькими своими побрякушками…“

Девица меж тем достала из кармана брюк какую-то бумажку, пробежала по ней взглядом и, поведя плечом, буркнула себе под нос:

— Прелюдия закончилась… наступает громкая фаза.

— Что это ты такая шумная? — откровенно рассмеялся мужик и приобнял девчонку за плечи. Та покосилась на его руку так, будто ей птичка на плечо нагадила, и отпихнула нахала.

— Да хватит кобениться-то!.. — с раздражением сказал поклонник и схватил ее за руку.

— Клешню ослабь! — полоснула она по нему взглядом-бритвой, а дальше добавила пару фраз, которые даже трактирщик, бывший моряк, воспроизвести бы не смог. Вот тебе и принцесса!

— Чего-о-о?!! — взревел отвергнутый ухажер и решил восстановить обруганную честь.

Девица вывернулась ужом и быстро сунула руку в карман, после чего вновь увернулась и выбросила вперед кулак. Мужик хрюкнул и повалился на пол. У трактирщика отвисла челюсть. Как могла баба завалить такого бугая?!

А та меж тем спокойно перешагнула через мычащего от боли ухажера и двинулась дальше. Вот тогда все и увидели на руке кастет. Оригинальное добавление к серьгам, заколкам и кольцу! Но все же, откуда такая силища?!

Поднялся один из друзей подбитого мужика:

— Что-то шалавы зазнались, — сказал он, разминая пальцы. — Надо бы…

Что ему было надо, никто так не узнал: девчонка подхватила пустой стул и, как бы скользнув по полу к говорившему, подпрыгнула и засветила тому сверху по голове.

Стул не развалился, а с отдачей отскочил назад, а вот мужик, взвыв, растянулся у ее ног.

— Господа, — пропела девушка сладким голосом, поудобнее перехватывая свое „оружие“, — дама не настроена на общение. Еще желающие есть? — льдисто-синий взгляд прошелся по толпе, буквально заморозив желающим все репродуктивные способности, а потому охотников не нашлось.

Видно у вывески „Изнасилуйте и ограбьте!“ было продолжение „…Если хотите сдохнуть!“, но висело оно на спине, поэтому дополнение все дочитывали уже в подбитом состоянии с пола.

— Вот и славно, — заметила девчонка, поставила стул и направилась… к той самой компании.

Парни встретили ее радостными ухмылками.

— Вот, паршивцы!.. Сидят, пьют! — уперла она руки в бока. — Нет бы помочь!

— Мы этих мужиков впервые видим! С чего это нам им помогать? — изумился вор, даже не стараясь скрыть смешок.

— Олухи! — вдруг добродушно рассмеялась девица. — Неужели нельзя было в знакомом месте собраться?

— Я им тоже об этом говорил, — отозвался „демон“ поднимаясь со стула и заключая недотрогу в свои объятья. Та ответила ему с таким радушием, что мелькнуло какое-то нехорошее подозрение.

Впрочем, такое же радушие она оказала и остальным парням, гигант Елег еще и приподнял ее над полом, взревев:

— Илька, как же я рад тебя видеть! Я говорил этим Фомам Неверующим, что ты приедешь!.. Нашу Ильку никакие дворцы не удержат!

— Дворцы — нет, а вот наставник мог бы, — отозвалась та сверху.

— Поставь ее, — дернул Елега за пояс вороватый товарищ, — раздавишь. Пьян же…

— Я пьян?! — ударил себя по груди оскорбленный здоровяк, опуская девушку. — Как бы не так!.. Но теперь на радостях обязательно напьюсь и что-нибудь сломаю… Например, вот эту стенку.

— Когда это ты на одной только стенке останавливался? — хихикнула девчонка, усаживаясь на пустующий стул. Выходит, что компания ждала ее?!

Трактирщик с ужасом осмотрел свое заведение, понимая, что если эта гора ходячая начнет по-обещанному „радоваться“, то он пойдет по миру с сумой.

Но дальше было еще интересней. Девчонке отрезали огромный кусок мяса и хотели налить в кружку „Вольницы“, но та мотнула головой и, потянувшись к своей заплечной сумке, извлекла темную бутыль.

— Ого! — удивленно отозвался граф. — Из бабушкиных запасов?

— Из тетушкиных, — поправила та.

— Не может быть! — поразился Кир, благоговейно беря в руки бутыль. — Это она?!

— „Пятицарствие“! — кивнул пексинец. — Как удалось?

— Сие есть тайна, покрытая мраком, — хитро прищурилась девчонка, — а также пылью, паутиной и остальным, что прилагается к тайным ходам, ведущим в винный погреб. Я же обещала, что на следующую встречу добуду… В общем-то из-за этого и задержалась.

Трактирщик, выпучив глаза, смотрел на бутылку, содержимое которой стоило столько же, сколько и четверть его заведения. Откуда у нее это? Что это за тетя, которая в своих подвалах держит такие коньяки и спокойно может отдать один племяннице на гулянку.

За столом все замерли, наблюдая, как жидкость из бутылки льется в грубоватые кружки. „Да я их потом мыть не буду!“ — решил хозяин. — А бутыль на самое видное место поставлю! Вот бы еще глоточек оставили…»

— Иль, а что это ты за представление там устроила? — поинтересовался пексинец, нарушая благоговейную тишину. — Я уж подумал, случилось что… Хотел вмешаться…

Та сунула за щеку кусок мяса и закатила глаза:

— Я бабуле обещала, что впредь буду вести себя как настоящая аристократка и не опозорю больше семью. Вон мне даже список действий составили, — после чего протянула парням уже виденную раньше трактирщиком бумажку.

Писулька имела небывалый успех — каждый из парней читал ее, после чего начинал хохотать как умалишенный.

— Она бы еще написала: «упасть в обморок», — хихикнул рыжий Кир, делая из списка «жаворонка» и запуская в полет. Тот мягко спланировал около трактирщика.

Мужчина шагнул влево и как бы невзначай подобрал бумажку. Повернувшись спиной к веселящейся компании, он развернул «жаворонка» и прочитал: «Если к тебе на улице подойдут темные личности

следует:

Попытаться проигнорировать их.

Попытаться вежливо убедить их оставить тебя в покое.

Попытаться откупиться деньгами.

Позвать на помощь окружающих.

Позвать на помощь стражу.

В случае неудачи предыдущих пунктов — бежать».

Ниже более размашистым почерком и другими чернилами было дописано:

«…громко вопя: „Порешу гадов!“, — навстречу тупорылым придуркам, размахивая тяжелыми предметами!».

Пока трактирщик тупо моргал, вновь и вновь перечитывая инструкцию, а компания наслаждалась одним из самых дорогущих коньяков континента, дверной колокольчик снова звякнул и вошли стражники.

«И где он их только нашел?! — раздраженно подумал трактирщик, пряча записку и бросая на Осипку-осведомителя злобный взгляд. — Гуляли ребята спокойно, теперь будет драка! Хорошо хоть оружие оставили…» Тут он вспомнил, что безоружная девчонка из этой компании сделала с двумя мужиками, и ему окончательно поплохело.

Стражники прямиком прошли к столику, и главный из них надменно спросил:

— Кто такие и что здесь делаете?

— Люди, тифлинг, четвертьэльф. Пьем, — лаконично ответил пексинец.

— А документики у вас есть?

— Ну откуда нам было знать, что, направляясь в трактир, нужно брать верительные грамоты, — пожал плечами граф.

— Та-а-ак сдается мне, что вы — шпионы! — злорадно потянул начальник караула.

— Вот так меня еще не называли, — хмыкнула девица, невозмутимо жевавшая мясо.

Тут очнулся присмиревший до этого Косой.

— Они меня обокрали! — крикнул он, подлетая к стражам.

— Торек!.. — прошипел граф.

— Брехня! Он его обронил, а я подобрал и отдал, — отмахнулся обвиненный.

— Все встали и пошли за мной! — приказал стражник.

— А по какому праву вы это требуете? — спросила наглая девица.

— По праву того, что вы — преступники!

— А где это написано? — поддержал ее здоровяк.

— На ваших рожах!

— А на твоей написано, что ты — взяточник, но мы же тебя к градоправителю не тащим.

— Торек, помолчи! — одернул его пексинец, но было поздно.

— Именем королевы, вы арестованы!

Девчонка поперхнулась выпивкой и раскашлялась, а остальная шестерка заржала, как стоялые жеребцы.

— Ну… это… следуйте за нами, — неуверенно продолжил стражник, растерявшись от такой реакции, но, видно, вспомнив, на чьей стороне сила, приосанился: — Иначе… — Его подчиненные достали мечи, только один задумчиво почесал макушку под шлемом, все время стараясь заглянуть девчонке в лицо.

Тут опять появились новые лица, у одного из которых был лейтенантский знак.

— Бойнц, почему вы оставили пост? — спросил он строго у того, кто до этого считался командиром.

Стражники, пришедшие ранее, подтянулись, Бойнц браво отрапортовал:

— Лейтенант, мы получили сведения, что здесь орудует шайка!

— Где? — лейтенант обвел недоуменным взглядом помещение.

— Здесь, — ответил стражник и ткнул в сидевшую за столом семерку пальцем.

— Представьтесь, — просто сказал вновь пришедший, но дерзить ему, как до этого подчиненному, трактирщик бы не советовал.

Так же решила и компания, поэтому первым заговорил граф:

— Кэллус Зелайски, — про титул он не сказал.

— Елег Жмыхов, — пробасил верзила.

— Аваюки Сейя, — кивнул пексинец.

— Торек Перьянков, — усмехнулся вор.

— Ярр Квитисов, — мрачно отозвался тифлинг.

— Кир Вет'Эрри, — представился красавчик.

Девчонка молчала.

— Это все надо будет еще доказать, — веско сказал лейтенант и обратился к девице: — А вы, уважаемая, кто будете?

— Девушка, которой испортили отдых, — хмуро сказала та.

— Я пытаюсь быть вежливым…

— Ребята, да покажите вы ему свои «башенки»! — раздраженно прервала она его.

«Башенки»?! Это же!.. Так называют!..

Шестерка переглянулась и извлекла из-за воротов металлические подвески.

Боевые маги!!!

У всех шестерых в руках переливались рунами кругляшки, которые невозможно было подделать.

Лейтенант отступил на один шаг назад и бросил на проштрафившегося подчиненного многообещающий взгляд, тот, в свою очередь, наградил злобным взглядом Осипку.

— А что уважаемые магистры здесь делают?.. — начал было вновь командир отряда, но осекся, понимая, что это не его дело и вести допрос он не имеет права.

Однако ж ему ответили:

— Мы — не магистры, мы — стажеры. А здесь отдыхаем, и у хозяина на нас жалоб нет. Так ведь, любезный?

Трактирщик в ответ кивнул:

— Никаких претензий, господин лейтенант, — про себя заметив, что если б и были, то не высказал бы их шестерым магам.

— А что с ними за девка? — попытался реабилитироваться Бойнц. — Здесь проституция запрещена!

Вся шестерка подобралась, и доброжелательный настрой как ветром сдуло.

— Вы бы посоветовали своим подчиненным рот не раскрывать, раз ничего умного сказать не могут, — сухо проговорил Кэллус, награждая Бойнца взглядом, способным согнуть гвоздь. — А то так можно и челюсть повредить… о чей-то кулак

— Это угроза? — осклабился тот.

— Предупреждение, — вмешался красавчик.

— Притом последнее, — добавил Торек.

— И все же я вынужден попросить вашу спутницу назвать себя, — качнул головой лейтенант.

— Ну попроси, попроси… — поднялся верзила.

— Сядьте! — приказал он.

Ох, неверный лейтенант взял тон!

— А то что?.. — поднялся его тщедушный дружок, а за ним и остальные.

Трактирщик ухватился за стойку двумя руками, чтобы не сползти на пол, и чуть ли не со слезами подумал, что зря он не послушался невестку и отказался приобрести сердечные капли.

о стычки не произошло.

— Успокойтесь, ребята, — сказала их приятельница, — не к чему портить вечер. Ничего нового моя семья обо мне все равно не узнает. — После чего развернулась лицом к лейтенанту и достала из-за шиворота цеховой, знак идентичный предъявленным ранее ее друзьями.

— Точно! — ударил себя по лбу стражник, ранее пытавшийся рассмотреть ее лицо. — Княжна Лацская!

Лейтенант вздрогнул и выпрямился, будто кол проглотил.

— Иллия Лацская, — спокойно продолжила девушка.

— Извините, Ваша Светлость, — выговорил стражник.

— Бывает, — философски отозвалась та. — К нам больше вопросов нет?.. Тогда не смею вас больше задерживать, лейтенант.

Стража покинула трактир, и тот потихоньку начал оживать разговорами, главной темой которых была светловолосая девушка.

— Извини, — неизвестно за что попросил прощения Кэллус. — Если тебя все это напрягает, можем уйти.

— Нет, конечно! — упрямо тряхнула та головой. — Я в первый раз за столько недель выбралась из дворца без подола. Ни за что не уйдем! — потом вдруг напряглась и, повернувшись к трактирщику, погрозила тому пальцем.

После этого бедолага не понял ни слова из их разговоров. Каждый раз, прислушиваясь, он улавливал только три слова: «Весна нынче холодная»… и все.

«Ведьма!» — раздраженно подумал тот. Девушка, уже не поворачиваясь, погрозила ему снова, как будто мысли прочитала. Трактирщик судорожно выдохнул:

— Виноват, — и исчез в кухне, где тотчас же выпил залпом кружку «Вольницы» и решил больше к странной компании не приближаться.

«Да-а-а, — размышляла я, после того как стражники покинули трактир. — Вот, и сделали как лучше!»

Хотели ребята, чтобы никто не судачил о новых выходках одной из Лацских, потому и предложили встретиться за городом. Так нет, и в тот трактир стража приперлась! Хотя сегодня я вела себя вполне пристойно, так что, возможно, все обойдется.

Потихоньку инцидент со стражниками начали забывать, и в трактире снова поднялся гомон. Правда я все еще ощущала спиной вопросительные взгляды, но это-то как-нибудь переживу.

— Надо же, все еще пялятся! — усмехнулся Кэллус.

— Сейчас исправим, — отозвался Елег, окидывая любопытствующих своим коронным взглядом: «А в морду?!..» Половина из них уткнулась в свои тарелки, вторая половина «вспомнила» о важных делах и поспешила исчезнуть из трактира.

— Иля, а ты поскромнее одеваться не пробовала? Ну чтоб не так в глаза бросаться, — полюбопытствовал Кир, провожая насмешливым взглядом «беженцев».

— Пробовала, — кивнула я. — Но, увы, почему-то форма Академии на мне привлекает еще больше внимания.

— С чего бы это? — «удивился» Ярр.

Все сдержанно хмыкнули, так как тема о первой и единственной (увы!) женщине в Академии была уже давно перетерта, но у простых обывателей продолжала вызывать шок.

— Переодеваться пришлось второпях. Одежду-то сменила, а с прической решила не возиться, — честно ответила я на высказывание Кира. Так-то ребята знают, что я никогда не кичилась своей родословной, но по их взглядам было заметно, что бриллианты в сочетании с белым золотом — это уже перебор.

— А что, была потребность в брюликах? — спросил Торек.

— Во дворце прием делегации из Объединенных Королевств, и тетя хотела, чтобы я присутствовала. Уж не знаю, зачем ей это надо, если рядом был магистр Юниан…

— Великий тоже был?.. — спросил Сейя, отрываясь от запеченных карасей. — И как делегаты прореагировали на ваше двойное присутствие?

Я рассмеялась, вспомнив их лица.

— Ну ты расскажи, вместе посмеемся, — толкнул меня в бок Торек.

— Тетя настояла, чтобы я надела фиолетовое платье, есть у меня такое на особые случаи, а магистр, естественно, присутствовал в своей фиолетовой мантии… В общем, дали понять, чтобы все при подписании договора «О ненападении» было честно… Уверена, так тщательно про погоду делегаты не думали ни разу в своей жизни!

— А сватались?.. Сватались?! — не отставал Торек.

— Да не то чтобы сватались, но поинтересовались: «Чем уважаемая княжна намерена заниматься после окончания Академии?.. Есть ли человек, которому уважаемая княжна готова вручить свою жизнь?» — и все в таком же духе.

— Но ты ведь нас не покинешь? — страдальчески заломил брови Елег и прижал руку к сердцу в ожидании рокового ответа.

— Да куда ж я от вас денусь!

— Она останется с нами навсегда! — возвестил Кир, правда, почему-то загробным голосом.

— Так, я чего-то не поняла, это намек, что замуж мне выйти не суждено?

— Иллия, ну сама подумай, — подхватил Кэллус менторским тоном, — какое замужество, с твоим-то характером?! Прибьешь же беднягу в первую брачную ночь!.. Что может быть хуже жены — боевого мага?!

— Жена-телепат! — сразу же отозвался Кир, отображая на лице весь ужас от оного кошмара. — Муж только подумал пойти налево, а ему уже: «Дорогой, нам надо поговорить…» и хрясть несчастного скалкой…

— …А так как наша Илька скалку сроду в руках не держала, — встрял Торек, — то взамен прилетит «Железный кулак»!

Видно, представив сполна обрисованную «прелесть» моего будущего замужества, все шестеро так загоготали, что люди с соседних столиков шарахнулись от нас.

— Дуралеи, сами-то!.. — отмахнулась я, с досадой подумав, что при тетушкином дворе стала терять свое остроумие, там-то вежливость в почете.

— А что мы? Нам проще, женщины с радостью выходят за боевых магов, зная, что их ждет достаток, почет, безопасность…

— …И раннее вдовство, — язвительно перебил Ярр.

— Ой, дружище, как же ты любишь нагнетать ситуацию, — вздохнул Торек. — Сейчас боевые маги гибнут реже, да и то молодняк. А все наши заводят семью не раньше шестидесяти-семидесяти лет, а то и позже.

— А то и вовсе не заводят, довольствуясь только детьми, — вполголоса добавил Кэллус.

— Я так понимаю, это камушек в огород моего отца? — повернулся к нему Кир. Кэл в ответ лишь насмешливо хмыкнул.

— Не заводись, Кир, — положил ему на плечо руку Елег. — Ты же понимаешь, что ничего оскорбительного он про твоего отца сказать не хотел. Мы все очень уважаем Дракона.

— Но некоторые меньше других, — тихо сказал оскорбленный сын, буравя Кэллуса взглядом.

— Это потому что у них, — кивок в сторону остальных ребят, — твой отец не соблазнял тетушек.

— Твоя тетя сама пришла к отцу… В прямом смысле, пришла к нему в спальню, и надо было быть крупным идиотом, чтобы не понять, чего та хотела!

— Гликерия не могла прийти сама!

— Почему?.. Потому что она дочь графа, а мы простые горожане?! — начал закипать Кир. Разозлить его было практически невозможно, он всегда отшучивался, если не трогать его семью.

Оба начали подниматься.

— Парни, парни!.. — развел в стороны руки Сейя, стараясь усадить их на место. — Вы же друзья! Да вас с первого курса друг без друга никто не видел!

— Вот именно — друзья, — с горечью сказал Кэл. — И я думал, что это… звание сможет уберечь женщин из моего дома от «сетей» магистра Игоря.

— Кэл!.. — начал Кир, потом замолчал и принялся брезгливо копошиться в тарелке, будто еда в ней протухла неделю назад. — Она действительно сама пришла… Подожди, дай сказать! Я не хотел при всех, но остальные и, правда, подумают, что отец такой подлец. Вон Сейя, наверно, уже приготовился прятать своих сестер… Отца не было, и ей открыл дверь я, так как было поздно и прислугу уже отпустили. Я пытался ее не пустить и выпроводить, но она была очень… настойчива. Потом вернулся папа…

— Поклянись!.. Поклянись, что все было так!

— Клянусь!

Если Кир сказал «клянусь», то все сказанное им было истиной. Он мог и схитрить, и соврать, но клятву всегда свято чтил, это знали все в Академии. Правда, добиться от него клятвы было практически невозможно.

— Вот срам-то! — уткнулся в руки Кэл, который лучше чем кто-либо знал характер своего друга. — Хорошо, что мы твоего отца ни вчера, ни сегодня не встретили.

— А ты ему разборку хотел учинить? — поинтересовался Кир. — Поздно, я уже обо всем с ним поговорил. Потому он и не пришел сегодня домой ночевать, решил, что нам обоим надо остыть.

— Ты разругался с отцом? — удивился Торек. Мы все молчали во время их беседы, так как решили, что друзья должны сами разобраться, и заговорили, как только заметили, что гроза миновала.

— Я ценю своих друзей, и он это знал. Кстати, Иля, про тебя я ему все время говорю: «Если тронешь — отрекусь!»

— Ты для себя место бережешь? — ехидно заметил Кэллус, который понемногу начал отходить. Я же была так поражена интересом магистра Игоря ко мне, что даже ничего не вставила.

— Отречься не успеешь, — хохотнул Торек, — тебя Бессмертник раньше сиротой оставит.

— Если Иллия не опередит, — заметил Сейя. — Кстати, Иль, ты не в курсе, чего нас всех поотзывали с мест стажировки?

— Меня не отзывали, — качнул головой Кэллус. — Просто наставнику, что-то нужно в столице.

— А меня вот вызвали, да и Елега тоже. А тебя, Кир? Отец ничего не говорил?

— Да он сам без понятия, — отозвался тот, заглядывая в вырез платья подавальщицы, который ему настойчиво демонстрировали. — Ему послание от магистра Рэмма пришло, потом мы сорвались с места — и вот уже в Старьгороде.

— Странно все это, — насторожился Ярр, он всегда был излишне подозрителен, жизнь научила.

— Да не напрягайся, — похлопала я его по плечу. — Во дворце никаких опасных слухов не ходит, да и Великий ведет себя как обычно.

— А сама, какие выводы делаешь?

— С выводами это не ко мне, а к Сейе. Умозаключения — это его стезя.

Мы все посмотрели на пексинца, тот улыбнулся чуть насмешливой улыбкой и ответил:

— Ладно, просвещу вас убогих. Мне так кажется, что в Академии готовится какое-то соревнование. Возможно, друг с другом или со Школой знахарей, а может, вообще с Миританом или с Литией, потому и собирают лучших.

— А я — не лучший? — обиделся Кэллус.

— Кэл, возможно, твои способности там не нужны… И вообще, я лишь строил предположение.

— Я вчера Авора встретил, — подал голос Торек. — Он говорит, что его аж из Эмира вызвали.

— А вообще кого вызывали? — спросила я, проверяя свою догадку. Руки подняли Елег, Кир и Сейя. — Торек, тебе магистр Витий ничего не говорил, например: чтоб никуда не уезжал?

— А куда я могу без него уехать! — развел тот руками. — Правда… два дня назад я приобрел новые метательные ножи… Вот только не надо фыркать, Кэл, я их действительно купил!.. Так вот, я купил новые ножи, и так как они короче моих прежних, то, естественно, при тренировках не обошлось без порезов. Вот тогда наставник Витий и сказал, чтоб я пока поберег руки.

— Пока?.. Ну-ну… А мне магистр Юниан сказал, чтоб за две недели я разобралась со всеми накопившимися делами.

— Ты намекаешь, что вас с Тореком не вызвали в Академию, так как вы уже и так были в столице?

— Ага. А теперь прибавим сюда Авора… Что получается?

— Что? — чуть ли не хором спросили друзья.

— Что собирают лучников, — отозвался Сейя.

— Браво! — отсалютовала я ему кружкой. — Теперь ясно, Кэл, почему тебя не вызывали? Ты — фехтовальщик, а Ярр больше по двуручному оружию: алебарда там, копье…

— Иллия, ты — гений! — похлопал в ладоши Кир и встал из-за стола. — Я ненадолго.

— У нее муж, — подпортила я ему настроение.

— Да-а-а, — наклонился он надо мною. — И кто?

— Вон тот здоровяк, что принимал оружие.

— Это тот, что режется в кости? Я управлюсь до того, как он очнется.

— Однажды он нагуляется до того, что подхватит какую-нибудь гадость, — недовольно буркнул ему вслед Кэл.

— Папенька-то у него до сих пор не нагулял, — пожал плечами Торек.

— Это все временно.

— А ты завидуешь, что ли?

— Чему?!..

Дальше начался обычный разговор, когда дело касалось Кира и его любовных похождений. Потом началось обычное безобразие, когда муж все просек (старшая дочь трактирщика донесла) — куда, с кем и для чего ушла его жена. Елег таки разломал полюбившуюся ему стенку, Кир с Тореком — другую, Ярр — лестницу, Сейя, как всегда, прикрывал нас щитами, чтоб ножи со стульями не достали. Кэл не по-графски материл своих и отбивался от чужих, а я наслаждалась отрадной сердцу картиной: «Друзья гуляют!»…

А за удовольствия надо платить, поэтому пришлось отдать хозяину, находящемуся на грани сердечного приступа, одну из своих бриллиантовых заколок и остатки чудом уцелевшей бутыли «Пятицарствия». Потом послушать уже знакомое смущенное гудение: «Иль, мы все отдадим!»- и, увы, разойтись по домам.

До дворца моей тети, королевы Вифинии, я добралась успешно — телепортом. Внутрь тоже — через потайной ход, а вот дальше пришлось самой.

Меня немного пошатывало, поэтому, придерживаясь за стены, я старалась как можно незаметней пробраться к своей комнате. Уже у самой цели мне навстречу выплыли Лелена с подружкой Катриной Вимской.

— Какой позор! — закатила глаза моя кузина. — И это одна из рода Лацских! Да наши предки в гробу перевернулись от такого срама!

— Наконец-то после выходок твоей мамаши они легли на место, — ответила я, облокачиваясь на мраморный бюст Искандера Красивого.

— Не трогай мою маму! — вскинулась Лелена. — В отличие от некоторых, она — истинная аристократка!

— Истинная гадина! — исправила я ее и, отлепившись от прадедушкиного изваяния, решила продолжить путь. — Передай ей, если она еще раз про бабулю какую-либо гадость пустит — будет снова в пруду квакать.

— Это просто неслыханно! — взвизгнула кузина. — Ты!.. Ты!!!..

— Лелька, сгинь!.. Не зли меня, а то колдану сгоряча, будешь потом всю жизнь лгать поклонникам, что ты в карнавальной маске!

— А она и это может? — услышала я за спиной испуганный шепот Катрины.

— Ведьма! — со злостью выдохнула моя сестрица.

— И горжусь этим! — не оборачиваясь, крикнула я.

Я и правда гордилась своими талантами и стремлением стать первой женщиной — боевым магом. Меня уже не смущали ни пересуды, ни косые взгляды, я твердо знала чего хочу и шла к своей цели. Училась, практиковалась, сидела в библиотеке, ездила к бабушке на каникулы (иногда, когда не лишали их), гуляла с друзьями, отбывала наказание и снова училась. Все было четко и последовательно, как в устройстве мироздания, и меня это устраивало. Хорошо, если ты уверена в завтрашнем дне. И в ту ночь мне и голову не пришло, что до конца моей уверенности осталась всего пара недель, начиная с того утра, когда нас к себе вызвал директор Оллис.

Гонец передал мне приказ явиться в Академию у дверей кабинета магистра Юниана. Перед этим парнишка с минуту, наверное, таращился на меня, пытаясь узнать адресата. Ну да, макияж и одежда творят чудеса перевоплощения!.. Но не настолько же, чтобы забыть, что перед тобой боевой маг, и откровенно пялиться в декольте!

— Наклониться? А то тебе не все видно, — сухо сказала я, ненадолго оторвавшись от прочтения.

Гонец покраснел и, сумбурно извинившись, исчез в ветвистых коридорах тетушкиного дворца. Я же отправилась к руководителю стажировки, сказать, что утром на рабочем месте буду отсутствовать.

Однако, похоже, для наставника Юниана это новостью не стало, он рассеянно кивнул мне и, не отрываясь от старинного фолианта, сказал:

— Зайди перед уходом к бабушке, она тебя искала.

О, нет, только не это!!! Лелена наверняка ей рассказала, что вечером я была в подпитии. Грядет очередная лекция на тему: «Ты моей смерти хочешь?!»

— Спасибо, Великий, я зайду к ней после Академии.

— Сейчас, Иллия, сейчас…

Мракобес и Бездна! Не получилось!

Бабуля ожидала меня в одной из личных комнат своей сестры, королевы Вифинии.

Приехав в столицу ко дню Весеннего Равноденствия, бабушка решила задержаться до Купавницы, чем дала дворцовым сплетникам работу: в кратчайшие сроки ей были рассказаны сто и одна история о моем вопиющем поведении. Хотя половина этих историй была неправдой, а вторая половина сильно преувеличена, она все равно (очевидно, для профилактики) три с половиной часа делала мне внушения об аристократическом воспитании.

У комнаты, где меня ожидали, стояли охранники королевы, а у невысокого столика на кушетке сидела ее секретарь.

— Ваша Светлость, доброе утро, — женщина поднялась при моем приближении. — Ее Величество приказала сразу же вас проводить в королевскую гостиную.

— Доброе утро, баронесса. Моя бабушка вместе с королевой?

— Совершенно верно, — она слегка кивнула одному из стражей, и тот постучал в створку двери.

— Войдите, — донесся из комнаты голос моей тети.

Все тот же стражник распахнул передо мной дверь, я вошла, и створки за спиной моментально захлопнулись.

— Доброе утро, Ваше Величество, — я присела в реверансе. — Доброе утро, бабушка.

— И вот так всегда, — с преувеличенной печалью вздохнула тетя, — тебя она зовет бабушка, а меня — Ваше Величество.

— Но я действительно ее бабушка, а ты — ее королева, — педантично поправила бабуля свою сестру.

— Но я еще и ее тетя, поэтому в личной беседе настаиваю именно на таком обращении. Присаживайся, племянница, хочешь горячего шоколада?

Я не любила эту эмирскую бурду, по мне, наш обыкновенный сбитень гораздо вкуснее, но решила не отказываться.

— Да, благодарю.

— Только, будь любезна, налей сама. Мы выставили всю прислугу, чтобы посекретничать.

— Конечно, тетя, это — не проблема. — Поднос, стоявший на столике, поднялся вверх и плавно поплыл в моем направлении, остановившись около кресла, где я сидела. Салфетка подобно белой птичке взмыла над серебряным сервизом и, спикировав вниз, расстелилась у меня на коленях. Чайник приподнялся, наливая густой напиток в чашку. — Никто больше не желает шоколада? — с невинной улыбкой спросила я, оглядывая заинтересованную тетю и нахмурившуюся бабушку.

— Я, пожалуй, выпью еще, — сказала королева, протягивая свою чашку к подносу. Тот подплыл к ней, и чайник повторил всю процедуру, а ложечка нырнула в чашку и принялась размешивать содержимое. — Какая прелесть! — улыбнулась тетя, с умилением глядя на чашку.

— Виф, ты всегда чересчур поощряла ее магическое баловство, — покачала головой бабуля.

— Что ты, Нени, это разве баловство? Это искусство! — мягко улыбнулась ей в ответ сестра, пытаясь дотронуться до черенка крутящейся ложки, та сразу замерла. — Нам бы его в детстве, когда воспитатели лишали сладостей за шалости. Не пришлось бы тогда таскать пирожные с кухни через тайный ход.

— А вас в детстве наказывали? — удивилась я.

— А ты думаешь, что твои тетя и бабушка всегда были такими мудрыми и серьезными?

— Наверное, нет, но мне трудно представить вас детьми. Конечно, я видела ваши детские портреты, но представить вас маленькими девочками, тайком пробирающимися за сладостями… Не могу.

— Что ж так?.. Фантазия истощилась? Вчера, когда ты Лелене угрожала, она у тебя процветала, — сказала бабуля, подходя к основной теме разговора.

— Бабушка, ты же знаешь, я никогда не угрожаю… Я предупреждаю.

— Значит, ты честно предупредила ее, что превратишь их с матерью в ядовитых жаб?

— А смысл? — пожала я плечами, пробуя напиток. — Разницы все равно никто не увидит.

— Иллия!

— Бабушка, ты же все сама понимаешь, с такими, как они, иначе нельзя. Или ты думаешь, что слухи о твоих любовниках и внебрачных детях кто-то другой создал?

— Не стоит повторять дворцовые сплетни.

— Бабуль, не смеши… мой корсет, итак не одежда, а сплошное посмешище!

— Ну, хорошо, — примирительно вздохнула она, устав закрывать глаза на истину. — Но что ты скажешь о своем вчерашнем состоянии?

— А что с ним было не так?

— Ты была пьяна!

— Я?! Полная чушь! — И это была правда, чтобы мне опьянеть, нужно нечто побольше одной кружки коньяка.

— А где же ты была? Исчезла чуть ли не с середины приема.

— В Академии.

— И что ты там делала?

— Ждала директора Оллиса, он хотел видеть меня и еще некоторых стажеров. Но его задержали дела, поэтому нас собирают сегодня еще раз. — Я протянула бабуле свиток с приказом.

— Зачем? Обучение ведь уже кончилось. Твое место здесь, во дворце! — Вдруг занервничала она, читая свиток.

— Во-первых, у меня еще месяц стажировки и до этого момента я приписана к Академии, во-вторых, где мое место, будет решать Магический Конвент[Магический Конвент — совет магов со всей страны, под председательством Великого, главного придворного мага. Обычно в такой совет входят главы городских магических гильдий.], в-третьих, откуда такая паника?

— Последний раз, когда ты уехала после такого же приказа, я увидела тебя лишь через неделю на магической арене в схватке с горгульями и с разодранной ногой!

— Бабуль, это были гарпии, и мне всего лишь оцарапали ногу в двух местах.

— Я не хочу!.. Слышишь, не хочу, чтобы ты принимала участие в таких мероприятиях! Это же не твой профиль!

— А ты хочешь, чтобы на меня выпускали ораву шпионов?

— Я хочу, чтобы моя внучка вспомнила, чья она дочь, и соответственно распорядилась своей судьбой!

— То есть похоронила себя заживо во дворце?!

— То есть перестала носиться по полям и лесам со стрелами в зубах, нашла себе спутника в лице достойного человека и родила мне правнуков!

— Та-а-ак, началось!.. Бабуль, у тебя есть уже две правнучки, Стефанида к сеноставу еще одну родит, а к осени женится Дидан и, возможно, появится правнук. Зачем тебе мои дети?

— Я хочу, чтобы продолжилась искандеровская кровь! Стране нужны великие люди!

— Чепуха какая!

— Иллия!!!

— Извини, но ты и сама же понимаешь, что это суеверие… «Искандеровская кровь» — великие личности, сильные лидеры, герои… Глупо верить в такое.

— Это не глупость, несчастна та страна, в которой нет героев!

— А я всегда думала, что несчастна страна, которой нужны герои!

— Ну, знаешь ли!..

— Так все, дамы, достаточно! — резко сказала молчавшая до этого королева. — Иллия, бабушка сильно беспокоится из-за тебя, и все ее упреки продиктованы любовью… Можно же ей иногда и уступить.

— В большинстве случаев, тетя, я так и поступаю, но не в этом. Я и только я буду решать, когда, где, как и с кем создавать свое будущее!

— Глупая девчонка!

— Нения, привести коня к водопою может и один человек, но даже десять не смогут заставить его пить.

— Но можно сунуть этому твердолобому коню голову под воду, — не сдавала позиций бабушка.

— Тогда или ты его утопишь, или, что более вероятно, он пробьет тебе голову копытом… Перестань, дай девочке самой сделать свой выбор. К тому же, я не знаю при своем дворе молодых людей, достойных Иллии.

— Вифиния?!

— Я уверена, что она еще встретит свою судьбу, а тебе следует успокоиться… Пойдем со мною в сад, прогуляешься, побудешь в гармонии с природой… Недавно у меня в оранжерее зацвели дивные ирисы, — королева взяла бабушку под руку и повела к двери. — Иллия, тебя, кажется, ждут в Академии, не заставляй магистров злиться из-за твоего опоздания. Я присела в реверансе, глядя им в спины.

Искандеровская кровь… Загадка, легенда, предание и… гордость Такории.

Когда мой великий прадед, Искандер, был беспечным отроком, оракул предсказал ему грандиозное будущее, «славу, почет и богатство, а если он продолжит свой род с той, в чьих жилах течет кровь Золотого Берега, то потомки их снищут небывалое могущество и обретут бессмертие в легендах… если он оставит им часть себя».

Чтобы это могло значить? Долгое время толкователи со всего государства пытались раскрыть смысл пророчества. Но только время смогло снять занавесу тайн.

Прадед действительно сумел добиться всего того, что ему предрек оракул. Из разоренной войной и дворянами-казнокрадами страны молодой король за семь лет возродил могучее и процветающее государство.

Как ему это удалось? Историки до сих пор мучаются в догадках… Почему не нападали на ослабленную Такорию соседи? Как он сумел заключить выгодный договор с гномами и эльфами? Почему каждый год был урожайней и плодовитей предыдущего? Где он брал средства? Почему за время его правления не было ни единой вспышки эпидемий?

Возможно, его вела Звезда Удачи, а возможно, — острый ум. Я нашла в королевских архивах десятки планов по созданию оросительных систем, карты с обозначением новых торговых путей, разработки мирных договоров с другими государствами, проекты реформ налоговой, военной и судебной систем и описания знахарями результатов опытов по созданию вакцин. Народ не знал о бессонных ночах правителя, он просто был рад получить наконец безопасность и кусок хлеба и на всех углах пел хвалебные песни своему королю.

Когда Искандера не стало, его дочь сумела не только подхватить все преобразования и начинания своего родителя, но и блестяще их завершить. Слухи, возникавшие то тут, то там, что «мужским делом занялась женщина», постепенно затихли. И пусть злые языки продолжали трепать, что без придворного мага королева беспомощна, но главной заслуги у нее никто не сумел отнять — Такория продолжала набирать силы и развиваться.

Старшая дочь короля оказалась также неординарной женщиной. Несмотря на то, что муж после смерти оставил ей лишь четверых малолетних детей и полуразрушенный замок, она не пропала, не стала иждивенкой у сестры, а сумела правильно организовать торговлю самоцветами и лесом и сделала Лацских одним из самых богатых и влиятельных семейств в Такории. Но свои таланты она смогла передать только старшему сыну.

Мой отец, Искандер Лацской, унаследовал от своего деда не только имя, но и его способности в политике. В двадцать пять лет он попал в Золотой Конвент как советник королевы по торговым делам. В тридцать участвовал в продлении мирного договора с эльфами и гномами. В тридцать три организовал экспедицию к неизученным островам Ядовитого океана, в результате чего Такория получила монополию на добычу серебролита (металла, имеющего свойства серебра, но гораздо более прочного).

И тут какого-то гения осенило…

Золотой Берег — так называют Литию (за большое содержание золота в земле), а королева Цицилия, мать принцесс Нении, Софии (про эту тетю мало что знаю, она умерла до моего рождения) и Вифинии, была родом оттуда, вот вам и «кровь Золотого Берега». Две дочери и старший внук были внешне очень похожи на Искандера… Он оставил им часть себя.

Весьма быстро эта догадка распространилась по стране и была многими поддержана. Каждое новое рождение ребенка в семье Лацских (у тети нет детей) народ ждал, затаив дыхание… Пока желто-золотистые волосы, синие глаза и определенные черты лица достались только мне.

Вот уже двадцать с лишним лет за моей жизнью пристально наблюдает весь королевский двор, ожидая, по-видимому, великих свершений. На данный момент мне удалось только шокировать его поступлением в Академию, учебное заведение считавшееся недоступным для женщин.

«Искандеровская кровь, — шептались люди — Она через все пробьется и всего добьется…»

Это все было глупостью, вздором, суеверием… но в глубине души я очень надеюсь, что это про меня.