5. Острота момента. Выпуск 3

Третий день Барак Обама совершенно не в ударе: в Белом доме вдоль по залам ходит грустно, смотрит в пол. Рэп в айфоне не включает, не бренчит на бас-гитаре, не сажает кукурузу, не играет в баскетбол. Смотрит грустными глазами, как породистая такса, в волосах кудрявых чешет, повторяет: «Как же так?» Клинтон Хиллари заходит, он дает ей ленту факса, и ее вставная челюсть в тот же миг на мрамор — бряк! Даже Буш, который младший, как в забытом детстве, снова ощутил работу мысли и прозрачность в голове. В третий раз прослушав новость, он все понял с полуслова и воскликнул: «Эти… как их… вы совсем того, в Москве?!» А немецкий канцлер Меркель, уж на что большая дама, разрыдалась как девчонка, новость рассмотрев вблизи. А когда в лесу Булонском получили телеграмму, то лягушкой за обедом подавился Саркози. У британской королевы, царственной Елизаветы, приключилось шесть инсультов — по три с каждой стороны. Михаил Саакашвили скушал с пряжкой… впрочем, это государственная тайна гордой маленькой страны.

Что стряслось такого в мире? Почему инфаркт у многих? Лишь у нас в российской прессе — благодатно и тепло. Не маячит новость в топах, не гудят об этом блоги, лишь в «Известиях» заметка за какое-то число. Это Николай Платоныч Патрушев в беседе длинной рассказал корреспондентам как бы к слову, между дел, о готовящемся тексте новой ядерной доктрины — той, что президент Медведев утвердить давно хотел. Наша старая доктрина долго оставалась в силе, но настолько устарела, что уж прямо нету сил. И, как секретарь Совета безопасности России, Патрушев порядок новый разъяснил и огласил. Если в брежневские годы мы готовили ракеты, чтоб агрессору ответить в третьей ядерной войне, то теперь уже понятно: мировых конфликтов нету и крылатые ракеты остаются в стороне. Как крылатые качели, позабыв про все на свете, ждут, надеются ракеты, сердце замерло в груди — им ведь хочется полета: только небо, только ветер, только небо, только небо, только радость впереди! Столько лет стоят без дела и гниют боеголовки, хоть вокруг границ России много разных важных дел! Нам бы в маленьком конфликте их взорвать для тренировки, только старый текст доктрины почему-то не велел.

Но теперь другое дело! Все доктрина разрешила! Превентивные удары может делать человек! Если вдруг сепаратисты, или просто где-то шило, или просто беспорядки, пьянки, шлюхи и блэкджек. Или просто где-то митинг, или просто негодяи, или просто, или просто или просто — просто так! Наша новая доктрина нам уже не запрещает шутки, розыгрыши, хохмы и салют для мелких драк! Это нужно, чтоб Россию уважали и любили. Чтоб Россию неповадно было обыграть в футбол. А особенно — чтоб всякий Михаил Саакашвили продолжал на нервной почве прятать в галстук валидол. Это правильная мера! Это важная задача! Есть такое слово — «надо». Накопилось за года! И пускай американцы с этих пор как дети плачут — будто сами Хиросиму не бомбили никогда.

Раз пошло такое дело, я прошу раздать патроны: дайте мне заряд некрупный — наноядерный, но свой! Чтоб и я навел порядок строгий конституционный в каждом маленьком конфликте, в каждой ссоре бытовой. Далеко ходить не надо — взять, к примеру, дядю Васю: возмутительная сука, мой сосед по гаражу. Тырит гайки, пассатижи, за собою свет не гасит и в ответ ругает матом, если что ему скажу. Налицо конфликт локальный — нерешаемый и долгий. Дайте ядерную бомбу — небольшую, с ноготок. Чтобы сдуло дядю Васю на его разбитой «Волге» и чтоб зимняя резина раскатилась за порог. Строго, ядерно, локально, долбануть прицельно, прямо. Чтоб ходил полгода в гипсе и здоровался уже. И чтоб радиоактивный свет на дне ремонтной ямы не давал ему отныне ставить «Волгу» в гараже. Всем пример и всем наука, всем спасибо — все свободны. Нет локальному конфликту, мирный атом — в каждый дом! Надо ядерным зарядом дорожить, пока он годный, и употреблять до даты, что указана на нем! Пусть весь мир офигевает, если вдруг какая ссора, — мы на пульт уроним тапок и получите сполна. Мы — великая Россия, мы — леса, поля и горы, беспредельные просторы, беспредельная страна!