"Бои у озера Балатон. Январь–март 1945 г." - читать интересную книгу автора
Отражение немецкого наступления 6–16 марта 1945 г.
Сразу после завершения боев в Будапеште 16–17 февраля Ставка отдала приказ командованию 2-го и 3-го Украинских фронтов о подготовке наступления на Братиславско-Брновском направлении. Для этого некоторые подразделения фронтов были переформированы. 27-я армия (ген. Трофименко) 2-го Украинского фронта перешла в подчинение 3-го Украинского фронта, а 46-я армия и 2-й гв. мехкорпус, напротив, из 3-го Украинского фронта перешли в подчинение соседей. 2-й Украинский фронт был усилен дополнительно 2-й гв. армией и Дунайской военной флотилией (контр-адм. Холостяков). Начало наступления было запланировано на 15 марта, но планы Ставки были скорректированы немецкими войсками, которые уже 17 февраля начали ограниченную наступательную операцию в районе Комарно против плацдарма, занятого 7-й гв. армией (ген. Шумилов) 2-го Украинского фронта. В наступлении участвовало около 400 танков и САУ двух танковых дивизий 6-й танковой армии СС, а также двух батальонов 2-й венгерской тд. Им удалось сбросить советские войска с плацдарма на реке Грон севернее Эстергома. Однако эта локальная операция раньше времени рассекретила далеко идущие немецкие планы на данном участке.
Дело в том, что наличие здесь 6-й танковой армии СС (З. Дитрих) немцами всячески скрывалось. Так, штаб этой армии именовался «штабом старшего начальника инженерных войск в Венгрии». Это было связано с тем, что армия предназначалась для проведения крупной наступательной операции, получившей условное название «Весеннее пробуждение». Суть операции, по показаниям пленных офицеров 6-й танковой армии СС, заключалась в следующем. Значительно пополненная 6-я танковая армия СС, насчитывавшая к 1 марта 1945 г. вместе с приданными частями 11 танковых, 6 пехотных и одну моторизованную дивизию, а также 2-я танковая армия, 6-я общевойсковая армия и ряд менее крупных частей «группы Балк» должны были путём нанесения мощного удара на Балатонско-Будапештском направлении разрезать 3-й Украинский фронт (подобно тому, как это было сделано в январе), после чего повернуть на север и юг, уничтожить основные части и соединения фронта и, пройдя по тылам передовых частей 2-го Украинского фронта, уйти в Чехословакию, перебросив таким образом танковые дивизии на центральное направление (впрочем, главная задача заключалась в уничтожении ядра 3-го Украинского фронта, после чего рейд по тылам 2-го Украинского фронта мог быть отменен). Такая грандиозная операция могла значительно затянуть военные действия на юге, а возможно и привести к временному тактическому преимуществу в Польше (в случае, если советское командование пошло бы на переброску резервов с центрального направления). Кроме того, в немецких руках оставались венгерские нефтяные промыслы, и существовала перспектива нового вовлечения в войну некоторых венгерских частей, разоружённых советскими войсками.
PzKpfw IV Ausf J, разбитый попаданием авиабомбы при налёте штурмовой авиации.
This PzKpfw IV Ausf J was destroyed by Soviet aircraft.
Застрявший в грязи и брошенный экипажем «Тигр Б».
Stuck in the mud and abandoned Tiger II.
Захваченная исправной «Бергепантера» на шасси «Пантеры» Ausf D. Машина раннего выпуска, покрытая циммеритом.
This early type Bergepanther on the Panther Ausf D chassis was captured intact. The hull is covered with zimmerit.
CAУ Pz IV Lang (V), брошенная экипажем.
The abandoned Pz IV Lang (V).
САУ StuG 40 Ausf G с маской орудия «свиная голова», уничтоженная внутренним взрывом.
This StuG 40 Ausf G with «Saukopf» gun mantlet was fully destroyed by an internal explosion.
«Хуммель», разбитый артиллерией на улице г. Перката.
This Hummel was destroyed by Soviet artillery in the streets of Perkata.
Увязший в грязи и затем уничтоженный артиллерией PzKpfw IV Ausf H.
Stuck in the mud and later destroyed PzKpfw IV Ausf H.
Расстрелянный артиллерией «Тигр Б».
This Tiger II was destroyed by Soviet artillery.
Крыша башни этой «Пантеры» Ausf G сорвана в результате взрыва боекомплекта от попадания противотанкового снаряда.
The turret roof of this Panther Ausf G has been torn away after ammunition explosion.
Разбитая «Пантера» Ausf А. Внешний ряд катков снят.
A destroyed Panther Ausf A. The external row of road wheels has been removed.
Застрявший и расстрелянный артиллерией «Тигр Б».
Stuck and destroyed Tiger II.
Советская артиллерия движется к фронту, март 1945 г.
Soviet artillery moving to front March 1945.
Красноармейцы трофейной команды осматривают PzKpfw IV Ausf J.
Soldiers of a trophy team are inspecting a PzKpfw IV Ausf J.
This PzKpfw IV Ausf J was hit by a mine and then finally destroyed by artillery.
Бойцы трофейной команды маркируют подбитую «Пантеру» Ausf G.
The trophy team soldiers are marking the destroyed Panther Ausf G.
Поздняя «Пантера» Ausf G с «бородой» и пламегасителями. У танка прострелен ствол и пробоина в маске пушки.
This Panther Ausf G has late type gun mantlet and flash hlders. Shell holes are visible in the mantlet and in the gun barrel.
Танки Т-34/85 18-го тк готовятся к контратаке.
Т-34/85 tanks of 18th tank corps preparing to counterattack.
Механик-водитель «Шермана» гв. ст. с-т А. Р. Леутин подаёт заявление в ВЛКСМ комсоргу А. И. Тимирчишскому.
The driver of this Sherman Guards Senior Sergeant A. Leutin hands an application to the Young Communist League toA.Timirchischsky.
Батарея мл. л-та В. А. Чикина готова к бою (223 сп 63 сд). 3 — й Украинский фронт, 1945 г.
The battery of Jr. Lt. V. Chikin in action. 223 Regt, 63 Division, 3rd Ukrainean Front, 1945.
Колонна немецкой техники, уничтоженная советской артиллерией. «Бергепантера» с «Пантерой» Ausf А на буксире.
A column of German vehicles destroyed by Soviet artillery. The Bergepanther was towing a Panther Ausf A tank.
На этом фото отчетливо видны пробоины в борту «Бергепантеры» и в стволе и башне «Пантеры» Ausf A.
Shot holes in the Bergepanther board and in the Panther barrel and turret are distinctly visible.
Появление на Балатонском направлении большого количества танков 6-й танковой армии СС, которая, по разведданным, должна была находиться частично на Западном фронте, а частично — на центральном участке Восточного фронта, встревожило командование советских фронтов южного направления. С 20 февраля деятельность фронтовой, армейской и агентурной разведки здесь была активизирована. Ставка прислала в Будапешт также несколько разведгрупп особого подчинения. К 1 марта замысел немецкого командования стал в основном ясен. Командование 3-го Украинского фронта получило приказ, не оставляя планов наступления на Вену-Братиславу, перевести все основные силы фронта на противотанковую оборону. Для этого фронт был дополнительно усилен подразделениями ПТО из резерва Ставки и соседних фронтов.
Оперативно оборона 3-го Украинского фронта была построена в два эшелона. В первом располагались 4-ая гв. (ген. Захаров), 26-ая (ген. Гаген), 57-ая (ген. Шарохин) и 1-ая болгарская (ген. Стойчев) армии, а во втором — 27-ая армия. Всего к 5 марта, когда ожидалось начало немецкого наступления, в составе фронта было сосредоточено 5535 орудий и минометов, из которых 2976 составляли пушки и пушки-гаубицы, способные бороться с танками, 1178 из них — 76-мм дивизионные орудия ЗИС-3 обр. 1942 г. и 36 шт. — 100-мм полевые пушки БС-3. Танковых армий для организации обороны в составе фронта не предусматривалось, и единственными танковыми соединениями здесь были 1-й гвардейский мехкорпус, два танковых корпуса (18-й и 23-й) и 5-й гвардейский кавалерийский корпус.
20 февраля приказом командующего фронтом началось сооружение оборонительных рубежей и противотанковых опорных пунктов на наиболее вероятных направлениях немецкого наступления. Для снижения собственных потерь было принято решение о возведении эшелонированной обороны глубиной 30–50 км. В течение двух недель были подготовлены три армейских оборонительных полосы, два-три фронтовых оборонительных рубежа, а также большое количество промежуточных и отсечных позиций. Тактическая зона обороны состояла из двух полос глубиной 10–15 км. По своему инженерному обеспечению и насыщению противотанковыми средствами оборона 3-го Украинского фронта сравнивалась с той, что создали советские войска на Курском выступе, но была, конечно, заметно слабее.
Наиболее сильными считались оборонительные рубежи 4-ой гв. и 26-й армии, развернутые на танкоопасных направлениях рубежа Гант — оз. Балатон. Сюда была передана основная масса противотанковой артиллерии РВГК. Каждой армии было придано по 11 полков, что составило 73 % от всей артиллерии РВГК, переданной для усиления фронта. Всего с учётом артиллерии 27-й армии, стоявшей во втором эшелоне, здесьбылососредоточено25 ИПТАП,6ЛАП, 11 ГАП, 8 отдельных пушечных артполков и 13 миномётных полков, а также 4 пушечные бригады РВГК. (Рис. 3).
Рис. 3. Схема обороны 3-го Украинского фронта на участке Гант — оз. Балатон на 5 марта 1945 г.
Fig. 3. The scheme of defensive lines of 3rd Ukrainean Front in Gant — Balaton lake area, 5 March 1945.
Особо насыщен артиллерией был участок обороны Гант — оз. Веление. Здесь была оперативная плотность общевойсковых соединений 3,3 км на одну дивизию и 24,7 орудия на I км фронта. На втором участке, оз. Веление — канал Шарвиз, корпусных армейских резервов не было, и потому оперативная плотность общевойсковых соединений была вдвое ниже (около 6,5 км на дивизию), плотность же артиллерии здесь была почти такой же, как и на предыдущем участке (22,8 орудия на 1 км). Однако в тылу этого участка имелись значительные силы на фронтовом оборонительном рубеже, и это потенциально увеличивало мощь обороны второго участка.
Крайний левофланговый участок обороны, простиравшийся от канала Шарвиз до оз. Балатон, был наиболее слабым в общевойсковом (4,7 км на дивизию) и артиллерийском (9,7 орудий на 1 км) отношениях. Во фронтовом оборонительном рубеже этого участка располагался только 5-й гв. кавкорпус. Правда, имелись предположения командования, что этот участок, вследствие разлившихся весенних вод каналов Капош, Шарвиз и Елуша, меньше всего подходит для действия больших масс танков и САУ.
При подготовке обороны большое внимание было уделено инженерному обеспечению противотанковых рубежей. К 5 марта на каждом километре фронта обороны было установлено около 700–750 противотанковых и 600–690 противопехотных мин и фугасов. Для создания минных полей в ходе боя (так называемого «нахального минирования») организовывались подвижные отряды заграждения в составе инженерно-штурмовых рот, взводов автоматчиков и подразделений ПТР на трофейных бронетранспортёрах.
Подразделения 18-го тк при поддержке пехоты контратакуют противника. Март 1945 г.
A counterattack of 18th Tank Corps. March 1945.
105-мм самоходная штурмовая гаубица Stu H 42 (без дульного тормоза) с перебитой гусеницей, взорванная экипажем.
This StuH 42 105mm SP howitzer was blown up by the crew. Its muzzle brake is absent.
Повреждённая «Пантера» Ausf А взорвана немцами при отступлении.
This Panther Ausf A was destroyed by retreating Germans.
Подбитая «Пантера» Ausf A.
A destroyed Panther Ausf A.
Истребители танков Panzer IV/70 (V), видимо, подорванные немцами при отступлении.
Two Panzer IV/70 (V) destroyed by retreating Germans.
Застрявшая в грязи «Бергепантера» поздней модификации, использовавшаяся в качестве подвозчика 88-мм снарядов. На лобовой броне — экранировка из запасных траков.
This late type Bergepanther stuck in the mud was used as a 88mm shell carrier. Note an additional protection of spare track links.
Танковые подразделения находились во фронтовом резерве и были сосредоточены следующим образом: 23-й тк — в районе Ловашверень, 18-й тк — в районе Адони. Шарашд. 1-й гв. мехкорпус — в районе Дунафельдвар, Карачони и 5-й гв. кавкорпус — в районе Алап, Шимонториниа, Пинцехель. Их предполагалось использовать в качестве подвижных противотанковых резервов для активизации обороны на главных направлениях.
Несмотря на тщательную подготовку сражения, советские танковые части, состоявшие в распоряжении 3-го Украинского фронта, имели обычно некомплект материальной части. Так, в обоих танковых корпусах, 1-м гв. мехкорпусе и 22-м танковом полку, находившихся во фронтовом подчинении, имелось в сумме всего 142 танка, из которых 12 требовали ремонта. Поскольку эти соединения не могли быть использованы в полную силу, они были усилены дополнительно самоходно-артиллерийскими бригадами (18-й тк получил в подчинение 208-ю САБр (65 СУ-100), а пятью днями позднее 23-й тк — 207-ю САБр (бЗ СУ-ЮО).
1-й гв. мехкорпус строил свою оборону самостоятельно в тылу 26-й армии на фронтовом оборонительном рубеже. Его оборона строилась на широком фронте (16–20 км) в виде противотанковых опорных пунктов, состоявших каждый из 4–6 танков и САУ, 4–6 орудий и миномётов, а также взвода пехотного прикрытия.
18-й тк готовил оборону также во втором эшелоне 26-й армии на фронте около 16 км, но строил ее вместе с общевойсковыми соединениями. Так как направление, прикрываемое 18-м тк, считалось очень опасным, здесь концентрация войск была доведена до 8–9 танков, 35–40 орудий и до одного стрелкового батальона на 1 км фронта.
23-й тк, как наименее укомплектованный, был размещён севернее оз. Веление для прикрытия вспомогательного направлении.
Учитывая хорошую выучку немецкой 6-й танковой армии СС, а также ее хорошее оснащение тяжёлыми танками и САУ, огонь по наступающим войскам разрешалось открывать для танков с дистанции не далее 600–800 м, для средних и тяжелых САУ — с 1000–1300 м. для лёгких САУ — с 200–500 м.
Немецкое наступление началось 6 марта 1945 г. одновременно в трех местах. Главный удар наносился в районе между озерами Балатон и Веление в направлении Адонь. Здесь была сосредоточена большая часть немецких танков и САУ восьми танковых (1-я «Лейбштандарт А. Гитлер», 2-я «Дас Райх», 9-я «Хохенстауфен». 12-я «Гитлерюгенд» 6-й танковой армии СС и 1, 3, 6 и 23-я) и трех пехотных дивизий. Наступление поддерживали также две кавалерийские бригады и девять артиллерийских полков. 4-й танковый корпус СС в составе 3-й («Тотенкопф») и 5-й («Викинг») танковых дивизий СС и 2-й венгерской танковой дивизии обеспечивал левый фланг группировки, находясь в обороне. Вторая группировка, состоявшая из частей 2-й танковой армии (ген. Де Ангелис), наносила удар вдоль железной дороги на Домбовар в полосе обороны 57-й армии, а третья в составе трех пехотных дивизий наступала с южного берега р. Драва на Печ, где оборонялась 1-я болгарская армия (Рис. 4).
Рис. 4. Направление ударов противника в районе оз. Балатон 6 марта 1945 г.
Fig. 4. The scheme of German advances in the lake Balaton area, 6 March 1945.
С самого начала наступления в «междуозерном коридоре» развернулись тяжелые бои. 1-я и 12-я танковые дивизии СС, сосредоточив на узком участке фронта большое количество танков (по донесениям пехотного командования — до 600 танков, хотя это количество явно завышено), начали быстро продвигаться вдоль канала Шарвиз в направлении Цеце. 23-я танковая и 356-я пехотная дивизии сокрушали советскую оборону по другому берегу канала — в районе Шаркерестур, Шарашд. Вдоль побережья оз. Балатон продвигались венгерские пехотинцы, поддержанные двумя танковыми батальонами 23-й тд. Вдоль берега оз. Веленце (на правом фланге 26-й армии) действовали 5-я танковая дивизия СС, части 6-й танковой дивизии и первый полк 3-й танковой дивизии (Рис. 5).
Рис. 5. Схема боевых действий на участке оз. Балатон — оз. Веленце с 6 по 15 марта 1945 г.
Fig. 5. The scheme of fighting in the lake Balaton — lake Velentse area, 6–15 March 1945.
Средняя плотность танков и САУ у наступавших составляла от 15 бронеединиц на I км фронта на вспомогательных направлениях до 26 на главных. Но, несмотря на столь высокую плотность боевой техники, с первого мгновения наступления его ход не соответствовал ожиданиям. Так, на восточном берегу канала Шарвиз продвижение немецких войск за первый день боев составило всего 2–3 км, причем плотность огня советской артиллерии с продвижением в глубь обороны постоянно усиливалась. Такая же картина наблюдалась и на участке, прилегающем к берегу оз. Веленце. Но на западном берегу канала Шарвиз, на участке, который считался советским командованием второстепенным и не проходимым для танков, к исходу дня у немецких войск обнаружился значительный успех. Действовавшие здесь немецкие подразделения быстро маневрировали между непроходимыми участками, отыскивая проходы, в которые проникали панцергренадеры и подразделения инженерных войск на бронетранспортерах, обеспечивающие продвижение танков.
Особенно ожесточённые бои здесь происходили возле больших населенных пунктов и шоссейных дорог, так как эти районы были перекрыты советскими войсками и имели особое значение для наступавших в условиях распутицы. Так, один батальон и рота 200-го гв. стрелкового полка, оборонявшиеся в районе Шопонья, были атакованы двумя батальонами панцергренадеров (один батальон панцергренадеров по штату 1945 г. был почти равноценен советскому пехотному полку) с двух направлений и находились на грани окружения. Но поддерживавшие пехоту 3-я, 4-я и 6-я батареи 1966-го ИПТАП открыли огонь с предельно малой дистанции шрапнелями, поставленными «на картечь», и остановили немецкую пехоту. Поддерживавшие один из батальонов шесть немецких танков завязли в грязи и вскоре были подожжены огнём 3-й батареи.
Ночью два немецких подразделения силами до роты атаковали позиции 4-й батареи, перекрывшей шоссе. Советская пехота, прикрывавшая здесь артиллерию, почему-то без боя оставила свои позиции, бросив батарею на произвол судьбы. Артиллеристы подготовили позицию к круговой обороне и открыли огонь из всех видов оружия. В ходе боя, длившегося более часа, артиллеристам удалось отбить все атаки, потеряв при этом одну пушку и восемнадцать человек убитыми и ранеными. Утром около батареи было обнаружено около 100 трупов немецких солдат.
Во второй половине дня 6 марта немцам удалось также занять населённый пункт Шерегельеш, находившийся на стыке 4-ой гв. и 26-й армий. Это произошло из-за плохой организации взаимодействия армий. Как только части 1-го гв. УР под мощными ударами немецких войск начали отход, правый фланг 155-й стр. дивизии оказался открытым, и немцы нанесли удар по нему, ворвавшись в населённый пункт. Для восстановления равновесия советское командование предприняло попытку контратаковать немецкие войска в селе силами одного пехотного полка 155-й стрелковой дивизии и 110-й танковой бригады. Однако из-за несогласованности действий и малого количества танков, задействованных в операции, контратака не удалась.
САУ «Хетцер», брошенная экипажем при отступлении.
A Hetzer abandoned by retreating Germans.
Застрявшая в окопе и брошенная САУ «Хетцер». Боевая машина носила женское имя Марика.
This Hetzer became stuck in a trench and was abandoned. The vehicle was named «Marika».
САУ «Хетцер», захваченная в исправном состоянии.
This Hetzer antitank SP gun was captured intact.
Panzer IV Lang (V), брошенный на окраине г. Сёлёхедь.
Panzer IV/70 Lang (V) abandoned in suburbs of Selehed.
Взорвавшийся Panzer IV/70 (V).
This Panzer IV/70 (V) was destroyed by an internal explosion.
This Hummel SP gun was destroyed by a 45mm AT gun. Note holes in the starboard side.
Застрявший в грязи и брошенный SdKfz 131 «Мардер II».
This SdKfz 131 Marder II stuck in the mud and was abandoned. Note the camouflage.
Ещё один «Мардер II» той же части, брошенный экипажем.
Another abandoned Marder II from the same unit.
Истребитель танков Panzer IV/70 (A) (изготовленный фирмой «Алкетт»), разбитый по дороге на Детриц.
This Panzer IV/70 (A) was destroyed on the road to Detrits.
Тягач на базе «Пантеры» Ausf D. Скобы, приваренные с левой стороны корпуса, служили лестницей для экипажа.
A towing vehicle based on the Panther Ausf D. The cramps welded to the hull are the staircase.
На главном направлении удара немецким войскам не удалось выйти на шоссейную дорогу Надьбайом — Капошвар. Важную роль на этом участке сыграл 1201-й САП, который не только огнем с места отразил немецкий удар, но и совместно с пехотой 113-й стрелковой дивизии провел удачную контратаку севернее Яко, отбросив вклинившиеся немецкие войска на 1–1,5 км.
В ночь на 7 марта немцы попытались отрезать противотанковый район Шопонья-Калоз, обойдя его с запада. Для этого они подтянули к г. Кюль около 40 танков и бронетранспортеров, которые должны были поддержать атаку полка пехоты. Однако накануне наша оборона в этом районе была усилена переброшенным в Калоз 1965-м ИПТАП, сыгравшим здесь решающую роль. Утром 7 марта после короткого боя советская пехота, оборонявшая окраины Калоз, традиционно отошла, оставив артиллеристов без прикрытия. Основной удар немцы нанесли силами 20 танков по позициям 6-й батареи (57-mm пушки ЗИС-2). Танковая атака проходила на высокой скорости (до 30 км/ч) при поддержке огня шестиствольных минометов. Из-за недостаточной видимости (шел дождь) батарея открыла огонь с расстояния 200–100 м и у самых домов поселка подбила шесть танков, в том числе один «Тигр» (по другим данным — «Тигр Б»). Огонь велся бронебойными и подкалиберными снарядами. Небольшой группе из семи немецких танков удалось прорваться в северную часть Калоз, нотам она внезапно наткнулась на позиции 3-й батареи, которая подбила три из них. Отошедшие в южном направлении уцелевшие танки были уничтожены огнем 4-й батареи. Чтобы избежать потерь в танках, немцы начали атаковать позиции советских батарей пехотой, поддерживая эти атаки огнем САУ с больших дистанций. В боях с вражеской пехотой 1966-Й и 1965-й ИПТАП провели несколько часов, сковывая большие силы. Однако если 1965-й ИПТАП был к вечеру усилен переброшенными сюда пехотными резервами и улучшил свое положение, то 1966-й ИПТАП доживал свои последние часы. Находясь под жестоким обстрелом с трех направлений и подвергаясь непрерывным атакам пехоты и небольших групп танков одновременно с нескольких направлений, батареи полка поочередно оказывались в окружении. К концу дня полк потерял всю материальную часть, но личному составу удалось прорвать окружение и выйти в расположение своих войск.
За один день 7 марта оборонявшиеся на данном участке 1964-й, 1965-й и 1966-й ИПТАП, входившие в состав 43-й ИПТАБр, сожгли 21 и подбили 23 танка и 5 бронетранспортёров противника, потеряв от его действий 32 орудия (из них 17 ЗИС-2), 3 тягача и 4 грузовых автомобиля высокой проходимости. После этого два полка бригады (1966-й и 1965-й) были выведены на доукомплектование, а 1964-й ИПТАП был введен в бой под Шарсентаготом.
Для задержания немецкого наступления на этом участке в бой были введены инженерно-саперные штурмовые подразделения, осуществлявшие минирование не прикрытых артиллерией участков обороны. Под Шарсентагот были выдвинуты два трофейных артиллерийских дивизиона без номеров, вооруженные «самоходными 150-мм пушками СУ-150» (8 САУ) и «самоходными 88-мм зенитными пушками СУ-88» (6 САУ). Эти подразделения вели бой 9 марта, потеряв от огня немецких танков всю материальную часть. 12 марта под Эньинг в бой с наступавшими немецкими войсками вступил также «трофейный танковый батальон». Поскольку этот батальон не являлся штатным подразделением, сегодня нет достоверных данных о его составе. Известно лишь, что он имел «4 тяжелых и 7 средних танков», а также «два штурмовых орудия СУ-75» (так в документе). Батальон не смог проявить себя должным образом, так как еще до подхода немецких войск был атакован с воздуха советскими же штурмовиками, в результате чего две машины сгорели, а пять — застряли в грязи. Есть предположение, что немцы вытащили застрявшие танки и 13–15 марта использовали их в развитии наступления на Цеце — канал Калош, так как после боев у канала Капош была обнаружена брошенная немцами «Пантера» со звездой, прикрытой фанеркой. 13 марта наступавшие здесь немецкие войска были усилены 23-й танковой дивизией, переброшенной из района Аба-Шарашд, но все их попытки преодолеть рубеж каналов Елуша-Капош окончились неудачей. К полудню 15 марта наступление на этом направлении было повсеместно остановлено.
На правом фланге советской обороны, как уже говорилось, противотанковая оборона 26-й армии была очень сильной, и успехи немецких войск в течение двух дней оказались незначительными. В ходе боев 7 марта отличились подразделения 18-го тк. Танки 170-й тбр совместно с частями 3-й гв. вдд и 1016-м САП отбили все атаки немецких войск огнем из засад и удержали все занимаемые рубежи севернее и восточнее Шерегельеш. Особо отмечались успешные действия самоходчиков, умело сочетавших мощный огонь с короткой дистанции и маневр гусеницами для быстрой смены огневых позиций.
Максимальное продвижение немецких войск в течение 7 марта составило всего 2–5 км. Потери в танках были такими, что 8 марта немцы были вынуждены ввести в полосе обороны 26-й армии в бой свои резервы (2-ю и 9-ю танковые дивизии СС). Однако даже такая радикальная мера не привела к успеху.
Но во второй половине дня 8 марта создалось опасное положение для советских войск на восточном берегу канала Шарвиз, в полосе обороны 63-й кавалерийской дивизии. Оказавшись под сосредоточенными ударами немецких танков, дивизия понесла большие потери, и фронт оказался на грани прорыва. Для предотвращения дальнейшего продвижения немецких войск на угрожаемое направление были выдвинуты 1068-й и 1922-й САП, поддержанные большим количеством штурмовой авиации. Батареи 1068-го САП, выставив засады на подготовленном рубеже обороны в районе Надь — Херчек и западнее, совместно с артиллеристами 236-й стрелковой дивизии уничтожили внезапным огнем 10 немецких танков и рассеяли до батальона пехоты. В это время батареи 1922-го САП встретили прорвавшиеся войска огнем с фронта, а 60-й танковый полк и подошедший 1896-й САП 5-го гв. кав-корпуса действовали в засадах восточнее прорвавшейся группировки. Таким образом, прорвавшиеся немецкие танки оказались в своеобразном окружении и прекратили свое наступление, пытаясь отойти на исходные позиции.
9 марта советские войска, понесшие потери в ходе предшествующих боев, осуществили перегруппировку сил с тем, чтобы сосредоточить артиллерию и самоходно-артиллерийские установки на наиболее угрожаемых участках. Сложность положения заключалась в том, что все армейские и фронтовые резервы были израсходованы, а использовать войска 9-й армии Ставка не разрешила.
Но и немецкие войска уже не имели тех сил, с которыми они начали наступление три дня назад. Бои на всех участках были ожесточенными, но немецким войскам не удавалось вклиниться в советскую оборону на всех основных направлениях.
Тем не менее к концу дня немецкое командование попыталось обойти позиции советских войск в районе высоты 159,0. Оборонявшаяся здесь 110-я танковая бригада удерживала свои позиции до 20:00, когда под покровом сгущавшейся темноты немецкой пехоте удалось приблизиться вплотную к позициям бригады и при поддержке подошедших танков и штурмовых орудий сбросить оставшиеся танки 110-й тбр с высоты. Однако подоспевшая дивизионная артиллерия беглым огнём остановила немецкую пехоту и отразила дальнейшее продвижение немецких танков, позволив танкам 110-й танковой бригады занять новый рубеж обороны.
10 марта, перегруппировав силы и использован последний резерв (незадействованные подразделения 1-й и 3-й танковых дивизий), немцы попытались совершить прорыв на узком участке правого фланга советской обороны. Однако к этому моменту сюда же прибыли четыре резервных ИПТАП, благодаря чему плотность советской артиллерии достигла 49 орудий и минометов на 1 км фронта. Прорвать такие боевые порядки оказалось невозможно. Советские войска отошли на некоторых участках на 1–7 км, но сохранили за собой стратегическую инициативу.
Особенно отличились в этих боях 1951-й и 1953-й САП 209-й САБр, сумевшие организовать хорошее взаимодействие с пехотой, противотанковой и дивизионной артиллерией. Так, ст. лейтенант А. Кочерга (командир батареи СУ-100), мл. лейтенант Ворожбицкий и мл. лейтенант Самарин уничтожили в течение дня по три танка и штурмовых орудия. А батарея СУ-100 под командованием капитана Васильева (1952-й САП) уничтожила в ходе одного боя три танка «Тигр Б». Всего в течение дня немцы потеряли по отчету фронта 81 танк и штурмовое орудие, 36 орудий и минометов, 25 бронетранспортеров и бронемашин, 21 самолет и до 3500 чел. убитыми.
В ходе боев 11–12 марта немцы пытались перенести свои удары по позициям советских танков и артиллерии на ночное время. Но если ночные нападения панцергренадеров, усиленные гусеницами танков, на позиции противотанковой артиллерии, стоявшей местами без пехотного прикрытия, иногда удавались, то в большинстве других случаев эти атаки не приводили к сколько-нибудь заметному результату. В отражении ночных атак наиболее хорошо проявила себя дивизионная артиллерия и подразделения самоходной артиллерии, оперативно выдвигаемые непосредственно в боевые порядки советской пехоты. Причем батареи СУ-100 все чаше использовались вместо танков, и командующий БТ и MB 27-й армии выпустил приказ об оснащении каждой САУ указанного типа ручным пулеметом, причем в первую очередь это касалось машин из САБр 207, 208 и 209.
14 марта стало последним днем, когда немецкие войска пытались прорваться вдоль берега оз. Веление. К этому моменту здесь развернулись подразделения 23-го танкового корпуса (танки Т-34/76, Т-34/85 и полк СУ-76), поддержанные САБр (СУ-100), которые оказались на самом острие немецкого удара и внезапно контратаковали наступавших во фронт и с флангов. Наступление захлебнулось, а местами немецкие войска под ударами 23-го тк откатились назад на 1–3 км. Однако 23-й тк также понес большие потери, так как контратаки проводились несогласованно и без должной разведки. Тем не менее корпус закрепился на достигнутых рубежах и отразил все атаки немецкой пехоты.
Наступление в полосе обороны 57-й армии также развивалось неудачно для немецких войск. Несмотря на то. что эта армия не имела столь мошной противотанковой обороны, как 26-я (плотность советской артиллерии здесь составляла около 13,6–14,5 орудий и минометов на 1 км фронта), действия оборонявшихся здесь были более эффективными по причине лучшей работы разведывательных подразделений. Было угадано не только точное направление наступления, но правильно оценены силы наступавших и размеры их резервов. Поэтому когда 2-я немецкая танковая армия силами до двух полков пехоты, поддержанных 40 танками и САУ, обрушилась на позиции 64-го ск в районе Надьбайом, её встретил плотный огонь пушек и гаубиц калибра 122–152 мм, ведущийся «вслепую» (в условиях тумана видимость не превышала 150–200 м) по заранее пристрелянным реперам. Этот обстрел нанес наступавшим большие потери в живой силе и ослабил их удар по позициям советской пехоты. Тем не менее во второй половине дня наступавшие усилили свою ударную группировку бригадой штурмовой артиллерии и попытались вклиниться между позициями советских ПТОП № 11 и № 12. И вновь, как обычно, пехотное прикрытие не выдержало удара немецких войск и начало беспорядочный отход. И только ввод в бой артрезерва 64-го стрелкового корпуса, состоявшего из пушечного дивизиона (ЗИС-3) 972-го артполка, а также подразделений 864-го САП, помог приостановить отход пехоты и вывести из-под обстрела артиллерию и минометы обойденных ПТОП. 7 марта на этот участок были спешно переброшены 47-й пушечный и 46-й гвардейский артполки и две батареи 42-го гвардейского корпусного артполка из расположения соседнего 6-го гв. ск. Кроме того, для пополнения резервов армии 7 марта из фронтового резерва была передана 12-я ИПТАБр, а из резерва 26-й армии — 184-й ИПТАП. В последующие два дня командование фронта довело количество противотанковых полков артиллерии РВГК на данном участке с одного до пяти ИПТАП, а на направлениях главного удара плотность советской артиллерии увеличилась до 87 орудий на 1 км фронта (Рис. 6).
Рис. 6. Схема противотанковой обороны 6-го гвардейского и 64-го стрелковых корпусов 57-й армии в боях с 6 по 24 марта 1945 г.
Fig.6. The scheme of the defensive lines of 6 Guards and 64 Infantry Corps of 57th Army, 6–24 March 1945.
Совершив ещё несколько попыток пробить оборону 64-го ск лобовым ударом, 10 марта немцы попытались обойти участок максимальной концентрации советской артиллерии и начали наступление от Куташ в южном направлении на Сабаши и Киш-Байом. Здесь было задействовано около трёх пехотных полков и 80 танков и САУ, поддержанных тяжелой артиллерией и шестиствольными минометами. После двухчасового боя немецкие танки ворвались в Киш-Байом и повернули на Сабаш. Но здесь, где, по всем данным немецкой разведки, не должно было быть советских войск, они встретились с позициями батареи неполного состава (3 орудия ЗИС-3) 843-го артполка, которая внезапно с короткой дистанции открыла фланговый огонь по наступающей колонне, первыми же выстрелами подбив головную и замыкающую машины. Поскольку глубокая грязь затрудняла маневр запертых на дороге танков, а артиллеристы постоянно меняли позиции, бой продолжался около часа. В это время командующий артиллерией 57-й армии отдал приказ 184-му ИПТАП спешно передвинуться из района Киш-Корпад в Сабаш. Полк прибыл в назначенное место около 16 часов и сразу вступил в бой, чем фактически спас остатки батареи от полного разгрома. До наступления темноты полк отбил пять немецких атак, уничтожив три танка, две САУ, два бронетранспортера. Кроме того, три танка и два тяжелых штурмовых орудия уничтожили три орудия (батарея) 843-го артполка. Задержав продвижение немецких колонн в этом направлении на один день, артиллеристы позволили командованию армии перегруппировать резервы, чтобы подтянуть на участок Сабаш — Киш-Байом два артиллерийских и три пехотных полка, которые помогли остановить продвижение немецких колонн.
После неудачи под Сабаши и Киш-Байом немецкое командование предприняло попытку прорваться немного севернее, в районе Марцали. Для этого оно перебросило на данный участок 16-ю панцергренадерскую дивизию СС «Райхсфюрер» и 261-ю бригаду штурмовых орудий. В ночь на 14 марта сосредоточенные для наступления силы провели разведку боем из Марцали на восток, а с рассветом начали наступление. Ночной бой позволил штабу армии разгадать намерения немецкого командования, и поэтому утром 14 марта 6-й гв. ск был усилен противотанковыми резервами (в том числе самоходной артиллерией), которые заняли позиции у Никла. Здесь были 1255-й ИПТАП и два дивизиона 47-го пушечного полка. Эти силы образовали у Никла «огневой мешок», в который угодили передовые подразделения 16-й панцергренадерской дивизии СС. После полудня советские войска у Никла были усилены также двумя батареями 42-го гвардейского корпусного артполка (122-мм пушки А-19), а утром следующего дня сюда подошли 20-я гв. стрелковая дивизия с 46-м гв. артполком и из резерва фронта 104-я стр. дивизия с 290-м пушечным артполком. В итоге непрерывных боев, которые продлились до 24 марта, противник занял Тотсентпаль, а также вплотную подошел к Никла, Пошай и перешел к обороне. На южном участке фронта, у г. Осиек, войска группы армий «Е» генерала Лера, форсировав р. Драва, 6 марта 1945 г. нанесли два удара по позициям союзников советских войск. Первый удар из района Дони-Михоляц пришелся по частям 1-й болгарской армии (генерал Стойчев), а второй из района Валново по подразделениям 3-й югославской армии (генерал Надж). Немцам удалось захватить плацдармы на левом берегу Дравы, расширив их затем до 8 км по фронту и до 5 км в глубину. Советское командование для усиления обороны перебросило на данное направление из-под Дунафельдвара 133-й стрелковый корпус с приданной артиллерией. Мощный артиллерийский огонь и удары штурмовой авиации 17-й воздушной армии не позволяли наступавшим перебросить на плацдармы достаточное количество войск и танков, чтобы взломать оборонительные рубежи. Все старания немцев продвинуться вперед на этом участке фронта не увенчались успехом, хотя отдельные попытки активизации германских войск отмечались вплоть до 26 марта.
Бронетехника, подбитая в ходе мартовских боёв. Подвозчик боеприпасов на базе САУ «Веспе» соседствует с М4 «Шерман» и СУ-76.
These fighting vehicles were destroyed in March fighting. An ammunition carrier based on the Wespe SP gun stands near a Soviet M4 Sherman and a Su-76.
Разбитый артиллерией PzKpfw IV Ausf H.
A PzKpfw IV Ausf H destroyed by Soviet artillery.
Уничтоженный истребитель танков Jagdpanzer IV позднего выпуска.
A destroyed Jagdpanzer IV late version.
Две САУ Stug 40 (называемые у нас «Артштурм») буквально утонули в грязи и брошены противником. В качестве дополнительных экранов использованы траки танка «Пантера».
This two StuG 40 SP guns became stuck in the mud and were abandoned. Panther track links were used for additional hull protection.
«Пантера» Ausf G позднего выпуска в необычном камуфляже.
A Panther Ausf G late version in an unusual camouflage.
Командир кавалерийского полка гв. п-к Попов ставит задачу командирам эскадронов (Фото из коллекции авторов).
Commander of a cavalry regiment Guards Colonel Popov and squadron leaders at afield briefing.
Заслуживает внимания, что в состав 1-й болгарской армии входили танковый батальон полковника Гюмбабова, вооруженный немецкими танками PzKpfW IV (25 единиц), и батарея штурмовых орудий Stug 40. В ходе боевых операций потери этих подразделений восполнялись трофейной техникой, в частности, болгарам достался исправный истребитель танков Jagdpanzer IV/70.
Пока шли оборонительные бои на центральном участке фронта и на его левом фланге, на участке Замоль — Секешфехервар, Ставка начала сосредоточение мощных резервов для проведения наступления на Вену. 16 марта ядро советской наступательной группировки- 9-я гвардейская армия — при поддержке двух мехкорпусов 2-го Украинского фронта начало наступление севернее г. Секешфехервар, охватывая немецкие войска, связанные боями между озерами Балатон и Веление. Продолжение немецкого наступления потеряло смысл, и при угрозе окружения 6-я танковая армия начала отводить свои силы к линии Веспрем — Папа — Таркань.
Гитлер был страшно разгневан окончательным провалом контрнаступления своих войск у Балатона. Особый припадок бешенства вызвали у фюрера отступавшие без приказа целыми соединениями отборные дивизии СС. У личного состава четырех танковых дивизий, входивших в состав 6-й танковой армии СС, Гитлер приказал сорвать нарукавные ленты с их названиями. Это были дивизии «Дас Райх», «Тотенкопф», «Хохенстауфен» и личная охранная самого фюрера — «Лейбштандарт Адольф Гитлер». С этим приказом Гитлер хотел отправить в Венгрию Гудериана, но тот отказался. Тогда эту миссию возложили персонально на рейсфюрера СС Гиммлера. Как пишет в своих мемуарах Гудериан: «Особой любви в войсках СС выполнением этой задачи он (Гиммлер) не заслужил». Впрочем, командующий проштрафившейся танковой армии оберстгруппенфюрер СС Зепп Дитрих постарался видимо, проигнорировать этот приказ. А фюреру в ответ был послан ночной горшок с медалями и перевязанный лентой штандарта СС «Гец фон Берлихинген» (намёк на эпизод из драмы Гете, где железнорукий рыцарь Готфрид передает пожелание епископу Бамбергскому поцеловать его, Геца, в …)[4] Реакция Гитлера на это послание неизвестна.
* * *
По окончании боев, 29 марта — 10 апреля 1945 г., штаб артиллерии 3-го Украинского фронта в присутствии представителей НИБТполигона, Наркомата вооружения и артупрапления СА вновь проводил обследование подбитых немецких боевых машин в районе оз. Балатон, канал Елуша, канал Капош. Цеце, канал Шарвиз. Секешфехервар.
В ходе работы комиссия учла и осмотрела 968 сгоревших, подбитых и брошенных танков и САУ, а также 446 бронетранспортеров и автомобилей повышенной проходимости (правда, в общий зачет вошли также многие машины, учтенные в ходе февральской инспекции). 400 машин, представляющих наибольший интерес, были изучены и отмаркированы. Особому исследованию подверглись все тяжелые танки, а также новые образцы самоходной артиллерии и тяжелых пушечных бронеавтомобилей. Среди изученных 400 сгоревших танков и САУ наличествовали 19 танков «Тигр Б», 6 танков «Тигр», 57 танков «Пантера», 37 танков PzKpfw IV, 9 танков PzKpfw III (большую часть которых составляли огнеметные, командирские танки и танки артиллерийских наблюдателей), 27 танков и САУ венгерского производства, а также 140 штурмовых и самоходных орудий и 105 инженерных машин, бронетранспортеров и бронеавтомобилей. Среди обследованных образцов преобладали подбитые артиллерийским огнем (389 машин), и лишь небольшая часть подорвалась на минах или была выведена из строя иными средствами (например, один танк «Пантера» по всем признакам был сожжён бутылкой КС). По главным статистическим показателям эти исследования в основном повторяли февральские. Новым было то, что количество снарядных пробоин, сделанных 76-мм и 57-мм орудиями, приблизительно сравнялось, а также немного (на 2,5–3,2 %) увеличилось число пробоин, сделанных крупнокалиберными (100–122 мм) боеприпасами.
