"Варторн: Уничтожение" - читать интересную книгу автора (Асприн Роберт, Карло Эрик Дель)БРИК (1)– Эй, ты! Холодок, пробежавший у Брика меж лопаток, никак не был связан со свежим ветром, гулявшим по улицам Каллаха. Хотя и то сказать – осень здесь гораздо суровее, чем на юге, в его родном У'дельфе. Однако мурашки поползли не от холода, а от страха. Брик шел ссутулившись, подняв воротник куртки. Он только-только пообвыкся на улице, перестал опасливо оглядываться и начал наслаждаться прогулкой. Первые лучи солнца, пробивавшиеся в восточной части неба, приятно ласкали кожу. Воздух был намного чище и свежее, чем в помещении, где пряталась целая орава его соратников из Рассеченного Круга. Пока все шло отлично. Брик беспрепятственно пересек площадь, прошел одну улицу, другую, все больше удаляясь от безопасного убежища. С каждым шагом он освобождался от тревоги, обретал веру в себя. И тут его окликнули сзади. В голосе звучал непререкаемый авторитет человека, привыкшего отдавать приказания. Брик нисколько не сомневался, что, обернувшись, обнаружит человека в фелькской мундире. Наверняка тот заподозрил в нем убийцу злополучного солдата. Его товарищи по Кругу ничего не знали о вылазке, предпринятой Бриком. Он выскользнул из квартиры рано утром, когда остальные еще сладко спали. Более того, он сам настоял, чтобы все хорошенько отдохнули – ведь им предстоял трудный день. В настоящий момент Брик пересекал тихую полусонную улочку, по которой двигались одинокие прохожие. Он украдкой огляделся, выискивая пути к отступлению. Неподалеку зиял проход в заброшенный переулок. Брик стал незаметно, бочком продвигаться туда. – Да, Вот черт, это оказался не переулок, а всего-навсего тупик, превращенный в свалку. С трех сторон поднимались стены, слишком высокие, чтобы их перемахнуть. Рассеченный Круг имел небольшой импровизированный арсенал: молотки, кухонные ножи и тому подобное. Но все это хранилось на квартире. Брик вышел на прогулку безоружным. Напустив на себя беззаботный вид, он удивленно обернулся, будто только что услышал окрик. Против ожидания, он не увидел ни мундира, ни меча, ни лат. Перед ним стоял мужчина зим на десять постарше его самою в потрепанном костюме торговца. Резко очерченное лицо, взгляд диковатый. Неверными шагами незнакомец направился к Брику. – Ты что, не слышишь? – Что вам от меня надо? – проговорил Брик, старательно пряча лицо в воротник. Хоть он и не узнавал окликнувшего, но все же… – Я хочу знать: что сталось с твоими Брик заподозрил, что этот человек попросту сумасшедший, который принял его за своего знакомого, некогда нанесшего ему какую-то обиду. Причем что хуже всего – похоже, он не осознавал своей ошибки даже сейчас, когда они стояли практически лицом к лицу. – Я не давал вам никаких обещаний, – сказал Брик. Следует просто развернуться и уйти тем же путем, каким он попал сюда. Однако сделать это было проблематично. Мужчина распрямил плечи – и стало ясно, что, невзирая на возраст, он вполне силен и боеспособен. – Не пытайся лгать, это тебе не поможет! – прорычал он. – Неужели у тебя не осталось ни капли совести? Он как будто наливался гневом: казалось, поношенная перепачканная куртка трещит по швам. К сожалению, несмотря на ранний час, на улице было слишком много людей, чтобы их препирательство осталось незамеченным. А Брику меньше всего хотелось привлекать к себе внимание. Он повел плечами, стараясь освободиться от медвежьей хватки внезапного собеседника. – Вы меня с кем-то спутали, – громко и выразительно сказал он, хотя и понимал в глубине души, что этот номер не пройдет. Взгляд незнакомца стал еще более диким. – В той таверне… – В какой таверне? – невольно переспросил Брик. – Ты произносил такие прекрасные слова. В той таверне. Сначала песни. А затем… затем эти слова. Про восстание. Про то, что люди в Виндале поднялись против Фелька. Проклятие… Все ясно. Этот человек слышал его в один из вечеров, когда Брик под видом трубадура ходил из таверны в таверну и рассказывал о восстании, которого на самом деле не было (по крайней мере, он ничего про это не знал). А также о подпольной организации мятежников здесь, в Каллахе, которой тоже не существовало (опять же – на тот момент). Через плечо незнакомца Брик бросил взгляд на улицу. Люди уже останавливались и поглядывали в его сторону. И хотя среди них не было фелькских солдат – те могли в любой момент появиться. Пора сворачивать затянувшуюся сцену. Немедленно. Он еще немного углубился в укромный уголок, заваленный мусором. Мужчина снова схватил его за полу куртки, и Брик, вильнув в сторону, увлек назойливого обличителя в вонючий тупик. – Тебе это не сойдет с рук. Ты заплатишь за свою ложь, – бормотал тот, оскалив зубы. Вскинув руки, торговец растопырил крючковатые пальцы и попытался нанести удар. Брик рванулся в сторону – но поскользнулся и опрокинулся на спину. За собой он потянул и обезумевшего торговца. Они грохнулись посреди разбросанного мусора, и Брик почувствовал, как треснула под ним старая доска. Он попытался развернуться так, чтобы «оппонент» не давил на него всем весом, и двинул ему локтем в грудь. Давление чуть ослабло. Брик продолжал отодвигаться, одновременно шаря по земле в поисках доски. Наконец его рука нащупала шершавый обломок. Тогда Брик ухитрился встать на одно колено и замахнулся деревяшкой. Бац! От столкновения с черепом обломок развалился еще на две половинки. Мощный удар, но не чета давешнему, которым он отправил на тот свет несчастного солдата. Брик точно знал, что этот удар не смертелен: он видел, как вздымается и опускается грудь обмякшего противника. Поднявшись на ноги и кое-как почистив одежду, Брик вернулся на улицу. Слава богам, никто не обратил на происшествие особого внимания. По-прежнему пряча лицо, он поспешил вернуться в убежище Рассеченного Круга. Это утро научило его, что разумнее всего сидеть на месте и не дергаться. Его детство прошло в замечательной семье. Самые первые годы, заложившие восприятие па всю жизнь, были пронизаны теплом и нежностью. Вот и сейчас с болезненной резкостью на него нахлынули воспоминания: песни, которые они пели, сидя вокруг большого обеденного стола, веселый смех матери, шутки отца… Славные деньки. Они стали тем фундаментом, на котором базировался его характер. Всю жизнь Брик предпочитал смех слезам, мягкий юмор – злобному сарказму, радостный настрой – грусти и печали. Эти приоритеты он привнес и во взрослую жизнь, когда настало время заводить собственную семью. И по мере сил старался одарить своих детей теми же дарами. Конечно же, немалую роль сыграло его положение богатого аристократа и профессия преуспевающего драматурга – они жили в достатке и роскоши, недоступной большинству. Являясь легким и общительным человеком, Брик порой позволял себе маленькие слабости в компании друзей. Иногда даже возникали небольшие проблемы: он мог, например, перебрать со спиртным или проиграться в азартные игры. Но это были не пороки, а, так сказать, издержки характера – его неутолимого жизнелюбия. Что интересно, Брик никогда не появлялся на сцене в собственных спектаклях. Ему случалось – на официальных празднествах или дружеских пирушках – декламировать вслух или даже представлять куски из пьес, и каждый раз он чувствовал себя ужасно. Он не мог даже представить, как несчастные актеры проделывают подобное из вечера в вечер. Увы, сейчас все это не имело ни малейшего значения. Драматург умер. Так же как погиб У'дельф – город, где Брик был: отцом, мужем, поэтом и аристократом. От прежнего веселого и яркого характера сохранилась лишь одна, возможно, не самая лучшая грань – его не слишком сильная врожденная способность творить магию. – Я все равно не понимаю. Для чего мы все это делаем? Ты же сказал, что вода не становится отравленной… даже не меняет вкуса. Сам Брик относил то, что они делали, к разряду магии. Не той грозной и таинственной магии, которая внушает опасения людям… Скорее это была волшебная способность превращать фантазии в более или менее правдоподобный вымысел. Он наблюдал за молодой девушкой. Недовольство проложило странно взрослую морщинку у нее между бровей. Тайбер помогал ей на заключительном этане мытья: соскребал коросту с ее пальцев и вшей – с волос. Теперь девушка выглядела куда презентабельнее. Увы, при помощи такой процедуры не скроешь призывной возраст. – Мы и не собирались портить воду, Гельшири, – сказал Брик. – Нам же самим придется ее пить. – Да кто захочет это нить? Воду – Можешь думать что хочешь… Потом ты все поймешь. В разговоре с девушкой Брик не позволял себе снисходительного тона. Наверное, поэтому она все понимала и не обижалась. Она была сейчас в том возрасте, когда эмоции бьют ключом и плохо поддаются управлению. И тем не менее девушка являлась опытной подпольщицей, членом Рассеченного Круга – организации, поставившей своей целью освобождение Каллаха от иноземных захватчиков. Гельшири поскакала прочь… вернее, уковыляла прочь – настолько быстро, насколько позволяло «отсутствие» одной ноги. Она вынуждена была подгибать левую ногу и приматывать се шнуром. Длинная, ниже колен, накидка помогала скрыть уловку. Это, конечно, создавало неудобства, но девушка не жаловалась – с костылем она управлялась так, будто с ним и родилась. Зато это помогало ей избежать мобилизации в армию Фелька. Спрятав на себе пакетики с краской, Гельшири принялась вслух повторять маршрут передвижения по городу. Брик не сомневался: она обойдет все общественные резервуары с водой. Пусть девушка не блещет особым умом, зато целеустремленности ей не занимать. Брик проверил карту, на которой были отмечены все каллахские хранилища воды. Гельшири ушла не одна – вместе с ней на задание отправилось еще четверо членов Рассеченного Круга. Это была первая акция, спланированная для всей группы, и Брик даже удивился, насколько гладко все идет. Пока. О результатах работы, конечно же, говорить еще рано. После утреннего происшествия он потихоньку вернулся в укрытие подпольной организации, которое располагалось в квартале дерево – и металлообрабатывающих мастерских. Целый день здесь царили грохот и звон, от печей поднимался жар, который очень радовал Брика в преддверии наступавших холодов. Судя по всему, зимы в этом северном краю стояли суровые. Он и сам еще не знал, где окажется с наступлением холодов. Возможно, дела задержат его в Каллахе… К тому же он понятия не имел, куда направится отсюда. Нынешнее их жилище выглядело не так уж плохо. Ничуть не хуже, чем та нищенская лачуга, в которой он поселился по прибытии в Каллах. И, уж конечно, оно сильно выигрывало после того пустого полуразрушенного склада, где они прятались раньше. Это Брик настоял на переезде. Несмотря на заманчивую уединенность складского помещения, он все же считал, что лучше обретаться в месте, куда можно прийти и уйти, не привлекая особого внимания. Мастерские располагались в оживленном рабочем районе. Тот процветал, несмотря на жестокие налоги и вечную нехватку сырья. Брик отдал приказ – и остальные подчинились. Такое положение вещей было непривычным, но и волнующим. До того он не привык принимать решения, отвечать за других людей. Предыдущая жизнь обеспеченного аристократа не подготовила его к подобному. Даже в былой профессии драматурга его привлекала слава, а не возможность командовать. Брик всегда занимался делами постольку поскольку. Если возникали проблемы – они легко разрешались с помощью денег. Опять же – жена его, Аайсью, обладала явными организаторскими способностями и все хлопоты по ведению домашнего хозяйства брала па себя. Помимо этих обязанностей, Аайсью добровольно возложила на себя роль первой – и, несомненно, самой главной – слушательницы его произведений. Обычно до определенного момента он держал любую работу в тайне. Затем, когда объем написанного уже позволял постичь суть замысла, он приглашал жену, уложившую детей спать, и читал ей свое сочинение. С энтузиазмом дилетанта Брик исполнял роли различных персонажей. Он мог позволить себе тараторить, скакать и кривляться – перед ней, и только перед ней. Иногда Аайсью смеялась, иногда нет. Удивлялась поворотам сюжета, которые он заготавливал для зрителей – поклонников своего таланта. Или не удивлялась… Порой восхищалась или искренне и безыскусно сочувствовала героям. Аайсью являлась мерилом успеха его работы. Если жене нравилось – он благополучно заканчивал пьесу. Если нет – а ей хватало ума и характера не обманывать его – Брик переделывал неудачные куски, а чаще беззаботно кидал исписанные листы в огонь. Переделывать посредственную работу казалось ему труднее, чем сесть и создать новое произведение. Театр принес Брику такую славу, которую не могли обеспечить ни деньги, ни аристократическое происхождение. Вообще странно, что он взялся писать пьесы. Обычно драматурги – люди более серьезные, даже мрачноватые. Возможно, в том-то и крылся секрет его успеха. Ведь коньком Брика стали веселые и бесстыдные комедии. Сейчас, склонившись над картой, Брик невольно задумался: а что бы сказала Аайсью о его Нынешняя деятельность была местью Брика. Он мстил Фельку, который уничтожил его родной город вместе со всеми жителями. Фельку, который разрушил его жизнь. И у него имелись помощники. Рассеченный Круг. Пусть они выглядели смешно – четырнадцать человек, включая его самого. Брик, не будь его положение столь ужасным, и сам бы смеялся. Горе-мятежники! Эта группа буквально была порождением его фантазии. Выбрав себе для маскировки образ странствующего певца, он принялся распускать но городу слухи про Рассеченный Круг – тайную организацию, чьей целью, якобы, являлось свержение власти Фелька. Он стремился разбудить мятежный дух каллахцев – а может, даже и в самом деле поднять восстание. Парадокс заключался в том, что никакого Рассеченного Круга не существовало! Для подкрепления своей версии Брику пришлось изрисовать все стены заповедным символом. И только после того, как молва побежала по городу, наконец возник «настоящий» Рассеченный Круг. После ряда злоключений и сам Брик присоединился к подполью. Более того: как-то само собой получилось так, что он встал во главе организации. Эти люди мечтали о восстании – и страстно жаждали, чтобы кто-то взялся их направлять. Фигурально выражаясь, автор повстречался с поклонниками, которые заставили его воплотить пьесы в жизнь. Сами по себе эти люди могли казаться смешными… или нелепыми. Но впервые сложилась ситуация, когда его замыслы вылились в нечто настоящее. Наверное, Брик мог бы гордиться своим созданием. Но, по правде говоря. Рассеченный Круг не сделал пока ничего существенного, что могло хотя бы потревожить захватчиков. Сам Брик хотя бы нанес урон их экономике, запустив в обращение фальшивые деньги. На его же совести лежало убийство фелькского солдата. Однако этого было мало. Брик хотел добиться большего. Фельк должен заплатить по счету!.. Он отложил карту в сторону. Что толку ее рассматривать? Он уже разработал операцию и разослал агентов. Теперь все было в их руках Брик уселся на койку и принялся прислушиваться к лязгу и грохоту, который доносился из-за стены – там работали мастерские. Следовало признать со всей откровенностью: его личные возможности в этом городе были весьма ограничены. Фелькские солдаты имели его словесное описание, оккупанты рвали и метали по поводу того, что убийца их товарища до сих пор не пойман. Соответственно, Брику небезопасно было показываться на улице. Он, конечно, мог бы целыми днями сидеть в этой убогой комнатенке, разрабатывать планы и руководить действиями организации… Однако наверняка существуют другие пути. Просто Вообще-то он знал, что все прошло успешно, еще до того, как Гельшири и остальная четверка друг за другом появились в штаб-квартире. Новости бежали по городу впереди них, и Брик даже сквозь стены услышал шум и возбужденные голоса соседей. Ею бойцы вернулись с задания во время последней дневной стражи. Здесь же собрались и все остальные члены группы. Из них один лишь Тайбер, подобно ему самому, безвылазно торчал в убежище. Дело в том, что он был уличен в попытке подкупа фелькского офицера с целью вовлечения его в контрабандные махинации. Теперь полковник Джесил разыскивал его – правда, далеко не так настойчиво и энергично, как неизвестного убийцу солдата. – Ура, успех! – Никто даже не заметил, как я… – … высыпал этот пакет прямо в трубу… – …не посмел задержаться, чтобы понаблюдать, хотя мне Все они были чрезвычайно довольны собой. У каждого исполнителя имелось несколько целей – легко достижимых объектов, вокруг которых всегда крутилось много народу. Все, что от них требовалось для осуществления операции, – это некоторая ловкость рук… Но, разумеется, никто не отрицал потенциальной опасности. В случае провала и поимки агентам Брика грозили большие неприятности. В обязанности Квентис входило следить за исполнением задания. Она должна была побеседовать с каждым из вернувшихся, убедиться, что их никто не видел и все меры предосторожности соблюдены. Квентис как нельзя лучше подходила для этой задачи: трезвый ум и холодный расчет являлись отличительными чертами этой женщины. Брик был ей многим обязан: именно Квентис помогла ему спрятаться, когда он в панике метался по городу после убийства фелькского солдата. Будучи вполне толковой и самостоятельной горожанкой, Квентис зарабатывала на жизнь уличной торговлей с передвижного лотка. Хоть годы и оставили отпечаток на ее лице – сорок лет не шутка! – женщина выглядела получше многих своих ровесниц. К тому же если в этом лике и были какие-то недостатки, они с лихвой окупались нежным теплом ее янтарных глаз. – Думаю, можно сказать, что процесс захватил уже весь Каллах, – кивнула она Брику. – Да, я уже слышал. Он махнул рукой в сторону улицы за лавками. Всю минувшую стражу оттуда доносились панические вопли. – Люди… они очень встревожены. – Голос Гельшири звучал одновременно взволнованно и сконфуженно. Честно выполнив свою работу, она так и не выяснила, для чего все это было нужно. – И они, черт побери, правы! – с блаженной улыбкой произнес Ондак, кузен Квентис. – Еще бы не встревожиться, когда вода обращается в кровь. Тут уж поневоле подумаешь: И собравшиеся в комнате весело рассмеялись. Небольшое помещение едва вмещало эту кучу народу, и все же Брик с сожалением думал, что их слишком мало. Горстка против целой армии, оккупировавшей город. Именно Ондак подобрал порошки, необходимые для трансформации воды. Остальные члены группы рыскали по харчевням, все еще работающим в окрестностях Каллаха, и доставали необходимые компоненты. Ондак составил смесь, которая при добавлении в воду изменяла ее цвет и консистенцию. Впрочем, этим дело и ограничивалось: при окрашивании вода не становилась ни вредной, ни опасной. После успешного завершения операции из всех водяных баков и цистерн Каллаха потекла вода, по виду неотличимая от крови. Бежала она медленно из-за большей вязкости, да и выглядела страшновато, но на вкус была совершенно обычной. – Хоть эти поганые фелькцы и пользуются магией, – произнес Тайбер, наполняя стаканы для всей компании, – но, спорим, они до сих пор верят в свои байки про богов! – Тайбер – бледнолицый, с плохими зубами – покровительственным жестом обнял девочку за плечи. – Малышка, если б твой пол не был так четко выражен, я бы непременно влюбился в тебя. А теперь, друзья мои, прошу поднять бокалы. Пьем за Менестреля! В «бокалах» (которые скорее следовало бы назвать стаканами, чашками, плошками и проч.) было вино, а отнюдь не новоявленная каллахская вода. Брик послушно отпил глоток. Когда-то он наслаждался горячительными напитками, а также шумным весельем, сопровождавшим каждое застолье. Соратники по Рассеченному Кругу не знали его настоящего имени. Он не сообщил им даже псевдонима, который взял себе по прибытии в город. Все звали его просто Менестрелем. Вот и хорошо. Брику нравилась такая анонимность. В конце концов, он трудился не ради славы. Вокруг все шумели, поздравляя друг друга с успехом, а Брик сидел в сторонке, не принимая участия в общей беседе. Гельшири, прикончив свой стакан, нахмурилась по привычке и спросила: – Но если нам И снова Брик не стал разыгрывать из себя многоопытного учителя. – А мы можем пустить слух, что это работа Рассеченного Круга. Тогда каллахцы не станут бояться. Было бы, конечно, эффектно оставить свой знак возле каждого хранилища воды. Но это неизбежно привлекло бы внимание и усложнило проведение операции. Как жаль, что Брик не мог сегодня последовать за каждым из диверсантов, дабы при помощи магии высечь перечеркнутый круг на баках с водой. Ведь способность извлекать пламя из ничего все еще оставалась при нем. Брик продолжать сидеть, потихоньку прихлебывая вино. В голове у него созревали новые планы. Сегодня ребята неплохо поработали, они заслуживают похвалы. Но впереди их ждут новые дела – куда более серьезные и сопряженные с большей опасностью. Он заметил, что Тайбер, довольно неказистый с виду, обладает особой харизмой. Люди тянулись к нему – несомненному центру сегодняшнего веселья. Он смеялся и заставлял смеяться других. Его окружала атмосфера куража и самоуверенности. Именно такие люди – Брик знал это по собственному опыту – становятся лидерами везде, где льется вино и собирается толпа. В тот момент, когда Тайбер подхватил три пустые кружки и начал ловко ими жонглировать, Брика наконец посетила идея, которой он так долго дожидался. Чуть погодя он отозвал Тайбера в сторонку и спросил: – Скажи-ка, дружище, а ты знаком с магией? |
||||
|