"Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара" - читать интересную книгу автора (МакКормак Джон)

Глава 23

Как-то раз я безнадежно заблудился, преодолевая на своем верном грузовичке долины и холмы штата Миссисипи, впрочем, это могла быть и Алабама. (Я не только не мог сориентироваться на местности, но даже не знал точно, в каком штате нахожусь.) Вдоль дороги тянулась нескончаемая стена высоченных сосен, казалось некоторые из них упираются прямо в низкое и сумрачное февральское небо. Сколько я ни озирался по сторонам, но так и не заметил никаких особенностей ландшафта, которые помогли бы мне сориентироваться. Местность казалась совершенно безлюдной, о присутствии человеческого жилья свидетельствовали лишь разбитые проселочные дороги, расползающиеся в разные стороны от шоссе и исчезающие среди бесконечных деревьев. Мне пришло в голову, что слово «бесконечность» впервые произнес человек, глядя на прямую узкую тропинку, теряющуюся за горизонтом среди миллиарда сосен.

Обращаться за помощью противоречит моим принципам, я спрашиваю дорогу лишь в случае крайней необходимости: не люблю признаваться, что заблудился, или выглядеть нытиком, жалобно взывающим о помощи. Разумеется, существуют исключения, и сегодня выдался как раз такой случай. Кроме того, Ян осталась дома и поэтому никогда не узнает о моей слабости. Оставалось только отыскать кого-нибудь, кто мог бы показать дорогу к молочной ферме Джона Тома Тью!

Я раскаивался, что вообще согласился поехать к новому клиенту, к тому же проживавшему слишком далеко от клиники, но мистер Тью так отчаянно просил помочь, что я не смог ему отказать. И вот теперь я не имел понятия, где искать эту злополучную ферму, и уж тем более не знал, когда смогу вернуться в Чоктау.

Бесцельно двигаясь вперед, я вспоминал инструкции, которые дал мне по телефону мистер Тью. В лучшем случае их можно было бы назвать схематичными, очевидно, в этом отношении он не отличался от большинства моих клиентов. Разумеется, сами они знали, где живут, но не умели толком объяснить, как туда проехать. Дорогу обычно описывали приблизительно следующим образом:

— В общем, до нас около полумили, если ехать мимо старой фермы Смита.

— Дело в том, что я здесь новичок и не знаю этой фермы, — извинялся я.

Разумеется, после такого признания ко мне начинали относиться как к слабоумному.

— Не могли бы вы подсказать, в каком направлении от вас ферма Бутлера?

— Я от нее в той стороне, где находится ферма Сайласа.

— Отлично, теперь все гораздо проще. Значит, держите на юг.

Приняв свой дом или кабинет за исходную точку, я пытался сориентироваться по большой карте округа, которую когда-то дал мне мистер Секстон, местный агент по недвижимости.

Иногда клиенты звонили и просили Ян, Сью, Тимми или Дика передать, что ждут меня на ферме. На вопрос, где находится их ферма, они, как правило, отвечали:

— О, док уже бывал у нас, он знает дорогу.

Хоть я не жалуюсь на память, но мне не всегда удавалось припомнить фамилию звонившего или название его фермы. Однако хуже всего были ночные вызовы.

— Поезжайте до третьего поворота с левой стороны, после старой школы в Токси. Затем доедете до большого дуба напротив лагеря. Там свернете направо и проедете еще около четырех миль. Увидите зеленую машину, припаркованную напротив коричневого трейлера. Лошадь будет в загоне позади него.

Им и в голову не приходило упомянуть, что старое здание школы снесли много лет назад, а поворот на проселок скрыли заросли кустарника. Напротив того места, где, как предполагалось, находился лагерь, поднялась небольшая дубовая роща, от которой расходилось целых три проселка. В довершение всего мне не всегда удавалось угадать цвет машины и трейлера в непроглядной темноте. Единственным источником света по ночам служили фары моего грузовика, и я мог лишь догадываться, что машина, стоящая впереди, коричневого цвета.

Все эти испытания вполне могли бы стать неисчерпаемым источником веселья, если бы время не стоило денег.

Воспользуюсь случаем, чтобы дать хороший совет выпускникам ветеринарной академии: никогда не спрашивайте дорогу в питейных заведениях. Однажды в глухую ночь где-то возле границы штата — это было в самом начале сезона охоты на диких гусей — я свернул на парковку у пивной, называвшейся «Первый шанс». Я догадался, что подъехал к ней со стороны Алабамы, поскольку на другой ее стороне, обращенной в сторону штата Миссисипи, имелась вывеска с названием «Последний шанс». У дверей стояла пара харлеев и несколько грузовиков. Некоторые автомобили были припаркованы вплотную к зданию, другие буквально перегородили проезжую часть, — очевидно, водителям не терпелось «выпустить пар». Внутренний голос шепнул мне, что поздней ночью чужаку лучше не соваться в эти двери, но в это время через открытое окно до меня донесся слащавый голос певца, и я невольно поддался ложному ощущению безопасности. Казалось, люди, способные наслаждаться проникновенными мелодиями Хэнка Уильямса, едва ли могут быть склонны к насилию.

Однако, приблизившись к двери, я сообразил, что угодил в одно из тех местечек, где, как мне рассказывали, входящих обыскивают, проверяя, нет ли у них ножа или пистолета. «Если оружия у вас не окажется, вам его выдадут на месте». Я кисло усмехнулся своей сомнительной шутке и, сделав каменное лицо, решительно вошел внутрь, вздымая сапогами облака пыли и арахисовой шелухи.

У стойки и за столами сидело около дюжины мужчин с могучими красными шеями и такими лицами, при виде которых у самого мужественного хоккеиста из самой снежной страны по спине побежали бы мурашки. Я перестал поддавать ногой мусор.

— Что бы это значило, Рыжий? — взревел бармен, крутого вида парень, одетый в майку с обрезанными рукавами.

Бармен уверенно держался за стойкой и, как видно, любил свою работу. Может быть, он любил помогать людям или, что более вероятно, предвкушал начало ежевечернего ритуала вышвыривания подгулявших молодцов на мощеную гравием стоянку.

— Не подскажет ли кто-нибудь, в какой стороне ферма Джуниора Смита, — сказал я. Мне всегда хотелось чтобы меня звали Джуниором, или Баком, или даже просто инициалами, например, ДБ, ВВ, а, может быть, и (этот вариант мне особенно нравился) УС.

— Кто-нибудь знает, где тут ферма Джуниора Смита? — проорал мой глашатай, заставив присутствующих понизить голоса на несколько децибел, а Хэнк в этот момент затянул песню о том, что он хочет стать собакой.

— Кто там спрашивает про ферму? — поинтересовался какой-то бородач бандитского вида.

Он обернулся ко мне, угрожающе выпятив торчавший живот. Его спутник, жадно поглощавший содержимое жестяной банки, был повыше ростом, но заметно уступал товарищу по размерам живота. Он прикончил свое пиво, одной рукой раздавил банку о стол, превратив ее в бесформенную лепешку, наподобие циферблата хронометра, затем беззубо ухмыльнулся и поправил красную бандану, повязанную прямо над кустистыми бровями. Кроме того, имелись пышная борода и прическа в виде конского хвоста. Я понял, что этот тип с его приятелем Пузаном и есть владельцы харлеев.

Вся толпа повернулась ко мне и уставилась на незваного гостя.

— Я ветеринар, а у Джуниора серьезно заболела лошадь. Он попросил меня приехать, но, по-видимому, я заблудился.

У меня мелькнула мысль, что надо было бы представиться человеческим врачом, — ведь не стали бы они причинять вред доктору, который спешит на помощь больному.

— Так это вы тот самый ветеринар, что прикончил корову Фреда? — выпалил низкорослый парень, сидевший в конце стойки, и глубоко, секунд на пять, затянулся сигаретой «Пикаюн». Поскольку пачку он вертел в руках, то и дело открывая и снова закрывая ее, мне удалось разглядеть название. Один мой приятель как-то хвастался, что он, как и все настоящие мужчины, курит только «Пикаюн», но позднее выяснилось, что уже первая затяжка сигаретой этой марки свалила его с ног. Глядя, как из ноздрей Коротышки вырывается густой дым, образуя плотное канцерогенное облако, почти скрывавшее его лицо, я смекнул, что имею дело с настоящим крутым парнем. Нас разделяло приличное расстояние, тем не менее я судорожно закашлялся.

— Нет, сэр, это был не я. Наверное, это был доктор Макдэниэл из Ред Хилл, — произнес я извиняющимся тоном. — Не знаю, о каком Фреде вы говорите.

Один из самых трезвых в компании попытался мне помочь, он подошел ко мне и начал объяснять, как добраться до цели.

— Вернитесь обратно к ручью. Сразу за ручьем налево уходит проселок, вымощенный гравием. Поезжайте по нему, пока не доберетесь до перекрестка, а потом…

— Нет, все не так, Бак, — заикаясь, перебил его другой парень. Я покосился на Коротышку: тот все еще разглядывал меня, то и дело глубоко затягиваясь сигаретой, которая, казалось, приросла к его губам. Пепельницей он не пользовался, и столбик пепла вырос настолько, что грозил вот-вот упасть. Пока знатоки вели спор относительно моего маршрута, столбик пепла, как и ожидалось, обломился и рассыпался по рубашке и коленям Коротышки. Вскочив с табурета, он проворно, словно обезьяна, в пору весеннего гона, принялся хлопать по одежде, стряхивая с себя пепел, хотя так и не выплюнул окурок. Я отвел взгляд от Коротышки и вновь прислушался к объяснениям, однако оказалось, что за это время мои собеседники успели окончательно запутаться.

— По-моему, будет лучше, если он вернется обратно другим путем и проедет мимо каменоломни, — продолжал тот, кто спорил с Баком.

— Вы оба неправы, — взревел бармен. — Мост возле плантации Мосса закрыт, поэтому ему лучше проехать по дороге, что арендовала бригада из Руддер Хилл.

Очевидно, бармен с самого начала знал, как мне надо ехать, и было странно, почему он не вмешался раньше и не прекратил перепалку.

— Послушайте, — вмешался четвертый парень, — от нас вы туда не доберетесь. Лучше вам вернуться обратно в Батлер и начать все снова.

Не знаю, кем был этот парень, но его слова мгновенно привели остальных в страшное раздражение. Я решил, что пора поблагодарить всех за помощь и откланяться.

— Спасибо! — крикнул я, выскакивая за дверь на площадку, усыпанную разбитыми бутылками и пустыми банками.

За моей спиной все жарче разгорался спор, как добраться до фермы Джуниора. Мне показалось, что ножки табуретов уже заскрежетали по полу, а в стены полетели пивные бутылки. Когда я разворачивался, чтобы выехать на шоссе, из дверей бара вывалились двое дерущихся — они яростно размахивали руками и подбрасывали в воздух ковбойские шляпы, хотя еще минуту назад ни один из владельцев этих шляп не участвовал в споре относительно моего маршрута. Мой невинный вопрос, как проехать на нужную мне ферму, невольно стал причиной настоящих военных действий.

Ферму я все-таки нашел. Зная, что полиция штата совершает по ночам объезд территории, я развернулся и направился в сторону Чоктау и остановился недалеко от границы Алабамы.

Пришлось запастись терпением, но в конце концов на шоссе показался автомобиль. Проехав мимо, он развернулся, и на меня упал луч фонарика.

— Покажите-ка ваши права… Так это вы, док?

— Да, я, и мне нужна ваша помощь.

— Что случилось? Надеюсь, вы не пили спиртного? Мне кажется, я чувствую запах алкоголя.

Я рассказал ему, как заглянул в «Первый шанс», надеясь разузнать дорогу, и какая там вышла потасовка, а потом попросил позвонить в Управление и выяснить, где находится ферма Джуниора. Оказалось, что никуда звонить не нужно, поскольку один из ночных дежурных приходился Джуниору двоюродным братом. Буквально за минуту он подробно объяснил, как ехать, да еще предупредил напоследок:

— Док, надеюсь, вы больше не сунетесь в ту пивную! Ее облюбовала настоящая банда мотоциклистов. Они любят устраивать драки с парнями из колледжа и жителями Батлера. Вам повезло, что вы ушли оттуда целым и невредимым. Ну, вы понимаете, что я хочу сказать?

Конечно, я понимал, но и без того зарекся совать нос в подобные заведения, намереваясь в дальнейшем узнавать дорогу в других, более спокойных местах.

Я был уверен, что ферма Джона Тома Тью где-то поблизости. Если бы только мне попался чей-нибудь дом или магазин — что угодно, только не пивная! Неожиданно впереди возник указатель с надписью: «Бензин и бакалея в Бафорде», 2 мили.

Крошечная сельская лавочка заметно отличалась от магазина «Бакалея, гастрономия и прочие товары», которым заправляла мисс Руби Маккорд, эту лавочку можно было бы назвать классическим образцом такого рода заведений. Лачуга, в которой она размещалась, была сплошь увешана вывесками с рекламой продуктов, лекарств и других товаров, пользующихся спросом у местных жителей. Плакаты предлагали пить газировку д-ра Пеппера, бороться с клещами с помощью снадобья д-ра Ле Гира, принимать «абсорбин линимент», а также многое другое. На крыльце лежали мешки с кормами для кур и свиней и минеральными удобрениями, стояли канистры с керосином, но так же, как и у мисс Руби, здесь не было рекламы прохладительных напитков. Обнаружив в самой чаще леса этот островок цивилизации, я немедленно воспрянул духом, уверенный, что стоящие у входа грузовики обещают мне встречу с добропорядочными людьми. На всех автомобилях были номерные знаки штата Миссисипи, и я испытал немалое облегчение, поняв, наконец, где нахожусь.

Войдя внутрь, я не сразу задал свой вопрос, для начала решив переброситься парой слов с покупателями: купил пинту молока и коробку печенья. Произнес-то я всего лишь несколько слов, но этого оказалось достаточно, чтобы присутствующие признали во мне чужака.

— Вы ведь не местный? — поинтересовался старший из присутствующих, восседавший на пустом ящике из-под колы.

— Нет, не местный. Я проскочил поворот и слегка заплутал. Может быть, кто-нибудь знает, где здесь ферма Джона Тома Тью?

Вместо ответа завсегдатаи недоуменно переглянулись и покачали головами.

— Как вы сказали? — переспросил покупатель номер один. Он скосил глаза и принялся напряженно меня разглядывать и за какие-нибудь десять секунд досконально изучил мои ботинки, комбинезон, кепку, цвет волос, очки и прочее. Уверен, за эти мгновения он узнал обо мне столько, что хватило бы на часовую лекцию о размерах моей одежды, состоянии здоровья и о том, сколько раз я ломал себе нос.

— Джон Том Тью. Он держит коров и молочную ферму где-то неподалеку отсюда.

— Коровья молочная ферма? — произнес покупатель номер два. Казалось, мой вопрос сбил его с толку.

Как и номер первый, он сидел на поставленном на попа ящике, но только это был ящик из-под пепси. Штанины его комбинезона были сильно подвернуты, должно быть, он специально купил брюки подлиннее, чтобы супруга могла пустить излишки на заплаты, когда они протрутся на коленях. Сборщики хлопка часто работают, стоя на коленях, если им трудно нагибаться.

— Да, сэр, коровья молочная ферма, — подтвердил я, пытаясь не расхохотаться. Разумеется, молочной может быть только коровья ферма. Наверное, это все равно что сказать «женщина-вдова» или «зубной дантист».

— В наших краях нет человека с таким именем, — ответил номер второй.

Все головы снова отрицательно закачались, даже те, что принадлежали молчунам, которым не досталось сидячего места. Покачивая головами, они не отрывали взглядов от моего лица, что выглядело довольно забавно. Очевидно, игра «в несознанку» была здесь привычным делом. Они не знали, кто я и чем занимаюсь, вероятно, приняли меня за одного из «тех, кто работает на правительство», и не собирались помогать мне в поисках моей жертвы.

— Даже представить себе не могу, где проскочил поворот, — признался я, поглядывая на схему, составленную по телефонным инструкциям Джона Тома. — Он вызвал меня из Чоктау осмотреть заболевших коров и здорово расстроится, если я так и не появлюсь.

— Так вы имеете в виду этого Джона Тома Тью! — воскликнул номер первый, сделав ударения на слове «этого». — Посмотрите в окно. Видите за лесом синие силосные башни, там где проходит высоковольтная линия? Это и есть ферма Джона Тома.

— Так вы коровий врач или как там это называется? — поинтересовался номер два.

— Да, сэр, я ветеринар. Должно быть, в ваших краях нет своего ветеринара?

— Есть, как не быть. Да все они только и умеют, что морочить людям голову, — с досадой сказал мой собеседник. — К слову, док Киркланд живет прямо по этому шоссе.

— Доктор Киркланд? Не припоминаю такой фамилии, — сказал я, досадуя на свою плохую память. — Не знаете, где он учился?

— Не думаю, чтобы он вообще где-нибудь учился. Он просто принял практику, потому что в деревне не обойтись без этого, — вмешался номер два.

После его слов среди посетителей возникла дискуссия, им никак не удавалось решить, кого следует считать лучшим ветеринаром округа. Спорящие упомянули несколько фамилий и обсудили их сильные и слабые стороны. Поскольку ни одно из имен не было мне знакомо, я пришел к выводу, что эти люди тоже просто «приняли» практику, не заботясь о получении лицензии или разрешения у властей штата. В это время один из посетителей помоложе нарушил молчание и заявил, что знает самого лучшего ветеринара.

— Я слышал что где-то в Алабаме есть ветеринар, — воскликнул парень, — как-то раз он делал операцию черному быку богатого фермера: вспорол быку брюхо, влез к нему в кишки и вытащил большой кусок проволоки с крючком на конце.

— Не может быть! Поразительно! — раздались голоса из публики.

— Он заранее знал, что найдет в кишках проволоку, и определил, где именно та будет находиться, — добавил парень, возбужденно размахивая руками. — И даже сказал, что на конце этой штуковины окажется крючок!

— Я знаю, кто это, — вмешался я, раздуваясь от гордости.

Но хозяин магазина, жующий огрызок сигары, не дал мне договорить. (Я решил все-таки позже непременно похвастаться своим близким знакомством с этим ветеринаром.)

— Не тот ли это ветеринар, что прикончил черную джерсийскую корову Фреда Тернера? — произнес он, перегнувшись через прилавок и с подозрением поглядывая в мою сторону. — Говорят, это был какой-то тип из Алабамы.

Я пожал плечами и проворно покачал головой из стороны в сторону.

— Да, его старая корова как раз принесла теленка, но ей стало не по себе, она легла на землю и ее раздуло. Они послали за этим треклятым ветеринаром, и, пока тот вливал корове кальций, у нее запали глаза и она издохла.

— И что он сказал?

— Клялся, что она издохла не из-за лекарства, а потому, что у нее было слабое сердце, — ответил хозяин магазина.

— Поразительно, — снова отозвался один из посетителей.

— Что и впрямь поразительно, у него хватило наглости всучить старине Фреду счет на тридцать долларов, и это после того как он загубил несчастную старушку. Вы все знаете Фреда, на свою пенсию от железной дороги он едва сводит концы с концами, а ведь джерсийская корова дает отличное жирное молоко. Да, сэр, эта корова давала столько молока, что жена Фреда сбивала из него масло и выручала за него пару лишних долларов. Вы помните, я продавал это масло прямо здесь, в своем магазине. Можете мне поверить, это было самое сладкое масло из того, что мне доводилось пробовать.

Все скорбно склонили головы, выражая полное согласие. Мне показалось, что кое у кого на глаза навернулись слезы.

— Вам что-нибудь известно об этом случае, мистер? Может, вам знаком этот жадный никудышный ветеринар? — поинтересовался номер первый. — Давно пора надрать задницу этому сукину сыну.

Все глаза немедленно уставились на меня. В полной тишине я нервно переступил с ноги на ногу.

— Гм, ну, — пробормотал я, — случается, некоторые из моих коллег действительно приезжают на вызов в ваши края. Не знаю, кто этот ветеринар, о котором вы сейчас говорили.

На лбу у меня выступила испарина. Пытаясь скрыть волнение, я посмотрел на часы и огляделся по сторонам, в надежде, что путь к отступлению свободен.

— Боже правый, как поздно! Надо бы мне поторопиться!

Толкнув дверь и оглянувшись на суровые, мрачные лица, я помахал рукой и выдавил из себя улыбку. Честно говоря, было не так уж и поздно, но мне хотелось убраться оттуда, пока они не догадались, что видят перед собой того самого ветеринара, на котором лежит ответственность за безвременную кончину коровы Фреда Тернера. Даже подвиг по извлечению проволоки из тела быка не мог искупить смерти молочной коровы. Не исключено, что они набросились бы на меня и потребовали вернуть те самые тридцать долларов.

Садясь за руль, я оглянулся и увидел кусок картона, прибитый гвоздями к одному из столбов крыльца. Надпись была горестной и лаконичной: «Масла нет. Корова сдохла».