"Хоббит, или Туда и Обратно" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Рональд Руэл)

Глава VI ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Бильбо удалось сбежать от гоблинов, но он не знал, где очутился. Он потерял плащ, потерял капюшон, провизию, пони, пуговицы и друзей. Хоббит шел и шел, пока солнце не начало опускаться на западе — за горами. Тени пиков и скал скрыли тропу, и Бильбо оглянулся. Потом он посмотрел вперед и увидел, как горные склоны и отроги спускались в густо поросшие лесом ложбины, где между деревьями изредка мигали лучи заходящего солнца.

— Ну и ну! — воскликнул Бильбо. — Это что ж такое: я оказался по ту сторону Мглистого хребта и стою прямо на границе Потусторонья?! И куда Гэндальф с карликами запропастились? Надеюсь, что их в пещерах не схватили гоблины!

Он пошел, куда глаза глядят, пересек небольшое плато, а дальше — вниз. Но на душе у хоббита было неспокойно. Идет неизвестно куда, пусть даже с волшебным кольцом, а нужно было бы вернуться назад в пещеры, в эти жуткие пещеры, и искать своих спутников. Но едва Бильбо решил это сделать, — а в эту минуту он почувствовал себя очень жалким, — как вдруг неподалеку послышались голоса.

Хоббит остановился и прислушался. Вроде бы не гоблины, но осторожность не помешает; поэтому он тихонько отошел в сторону так, чтобы приблизиться к месту, откуда доносились голоса. Бильбо спускался по каменистой извилистой тропинке, придерживаясь левой рукой за отвесную скалу. По другую сторону тропы, под скалой, были поросшие деревьями и кустарником ложбины, в одной из которых кто-то о чем-то спорил.

Бильбо подошел к ложбине и, случайно заглянув в ложбину, заметил между двумя огромными деревьями красный капюшон. Значит, на страже был Балин. Хоббит мог бы закричать от радости, захлопать в ладоши, но вовремя опомнился. Из-за боязни неприятных неожиданностей у него на пальце все еще было кольцо, к тому же Балин не видел хоббита, хотя, должно быть, смотрел прямо в его сторону.

«Ну и удивлю же я их!» — решил Бильбо, прячась в кустах на краю ложбины. Внизу Гэндальф спорил с карликами. Они обсуждали все то, что с ними произошло в пещерах, а также дальнейшие действия. Карлики ворчали, а кудесник доказывал им, что нельзя идти дальше и бросить Бильбо Бэггинса в лапах гоблинов, так и не узнав, жив ли он, и можно ли его спасти.

— Что бы там ни было, он мой друг, — воскликнул Гэндальф, — и весьма надежный. Я отвечаю за него! Хотел бы я знать, как вы его упустили!

Но карлики недоумевали, почему Гэндальф выбрал им в попутчики именно Бильбо, почему хоббит не может догнать своих спутников и присоединиться к ним, и почему кудесник не выбрал кого-нибудь понадежнее.

— Хлопоты с ним одни, — проворчал кто-то из карликов, — а толку никакого. Неприятностей будет еще больше, если мы опять сунемся в пещеры, вот как!

— Я взял его! — не выдержал Гэндальф. — Взял, потому что знаю, что к чему. Или вы помогаете мне в поисках хоббита, или выкручивайтесь из этой передряги как сумеете! Найдем его сейчас — потом, когда все это кончится, еще спасибо мне за это скажите. И чего ради ты упустил Бэггинса, Дори?

— Ты бы не упустил, — нехотя проворчал Дори, — если в эдакой темнотище гоблин хватает тебя за ноги и колотит по спине!

— Так почему же ты не подобрал хоббита?

— Упреков только не хватало! Гоблины дерутся, кусаются, колотят друг дружку, катаются по пещере! Торин размахался Оркристом, а ты, Гэндальф чуть было не снес мне голову своим Гламдрингом! Потом вспышка зажглась так быстро, что мы увидели как гоблины с воем убегают назад. Дальше ты крикнул: «Все за мной!» — и мы побежали. Ясно же: тогда невозможно было заниматься подсчетами, тем более что мы проскочили через заднюю дверь под носом у стражи и скатились прямо сюда!.. И вот, все мы здесь, в этой ложбине, без вора, будь он неладен!

— А вор давно здесь! — выкрикнул Бильбо, сняв с пальца кольцо и став между карликами. Все вскочили. Карлики кричали от восторга и удивления. Гэндальф был поражен не меньше остальных, но радовался не меньше. Кудесник подозвал Балина и отчитал его за то, что он, будучи на страже, ничего не говорит своим товарищам и пропускает кого попало. Разумеется, после этого случая карлики стали уважать хоббита еще больше. Если, несмотря на слова Гэндальфа, они сомневались в Бильбо, то теперь от сомнений не осталось и следа. Балин поздравлял Бильбо больше остальных, и все карлики говорили, что хоббит показал себя молодцом.

Бильбо так обрадовался похвалам, что чуть было не загордился. О кольце хоббит, разумеется, промолчал, а когда карлики спрашивали, как он это проделал, Бильбо говорил: «Да так, прокрадывался помаленьку. Конечно, очень осторожно и тихо».

— Что ж, впервые у меня под носом проскользнула мышь, да так, что я и не заметил, — сказал Балин. — Снимаю перед тобой капюшон, Бильбо.

Так он и сделал:

— Балин к твоим услугам.

— Бильбо Бэггинс — к твоим, — отвечал хоббит.

Карлики хотели знать все о приключениях Бильбо в пещерах после стычки с гоблинами, и тот рассказал им о произошедшем, разве что, не упомянул им о кольце. («Как-нибудь в другой раз» — подумал он). Слушателей заинтересовала игра в угадайку, а при описании Голлума многие невольно вздрагивали.

— А когда я больше ничего не смог придумать, — закончил хоббит, — он уселся прямо передо мной. Тут я и спроси: «Что у меня в кармане?» Эту загадку Голлум никак не мог разгадать с трех раз. Я ему говорю, значит: «Как насчет обещания? Выводи меня отсюда». Он собрался убить меня на месте, но я побежал, споткнулся, и вот Голлум меня и не заметил. Куда уж ему в такой-то темени. Потом из-за болтовни Голлума я последовал за ним: думал, что я знаю дорогу к выходу, и решил опередить меня. Голлум сел посреди прохода — ну никак не пройти. Вот мне и пришлось перепрыгнуть через эту тварь и бежать дальше, к воротам.

— А стража? — наперебой закричали карлики. — Там была стража?

— Да тьма-тьмущая стражи; от нее я ускользнул. Там была приоткрыта дверь, но еле-еле. Пришлось лезть в щель и растерять все пуговицы, — печально сказал Бильбо разглядывая рваную одежду. — Но я все-таки протиснулся и попал прямо сюда.

Карлики прониклись к хоббиту еще большим уважением, особенно в те минуты, когда он рассказывал об одураченных стражниках, прыжке через Голлума и о том, как он протискивался в щель приоткрытой двери, — словом Бильбо рассказывал так, будто это были очень милые и приятные вещи.

— Ну, что я вам говорил? — рассмеялся Гэндальф. — Бильбо Бэггинс способен и не на такое, только вряд ли вы об этом догадываетесь.

Сказав это, старик пристально взглянул на хоббита из-под всклокоченных бровей, и Бильбо стало не по себе: вдруг Гэндальф догадывается, что он рассказал не все.

Хоббит хотел о многом расспросить кудесника, но тот, по-видимому, уже говорил об этом с карликами. Бильбо не терпелось узнать и о дальнейшем пути.

Откровенно говоря, Гэндальф любил похвастать своими похождениями. Он рассказал Бильбо, что они с Элрондом давно знали про гоблинов в этой части гор. Но их главные ворота раньше находились на проторенной тропе, поэтому гоблины легко хватали путников, заночевавших поблизости от этого хода. Потом, памятуя о гоблинах, тропу забросили. Вот им и пришлось открыть новый ход как раз на том самом месте, где заночевали карлики. Тем более, что новая караванная тропа считалась безопасной.

— Надо посмотреть, есть ли подходящие великаны, чтобы завалить эту дверь, — сказал Гэндальф. — Иначе скоро через горы нельзя будет перебраться.

В пещере же произошло следующее: услышав вопль Бильбо, Гэндальф сразу понял, что случилось. Во вспышке, убившей приблизившихся к нему гоблинов, Гэндальф проскользнул в щель, которая сомкнулась в одно мгновение, а затем последовал за толпой стражников и пленников, пока не открылся вход в главную пещеру. Там Гэндальф сел в углу и создал свое лучшее колдовство.

— Дело было слишком опасным, — вспомнил он. — Все висело на волоске.

Но Гэндальф недаром занимался огненным колдовством (даже хоббит не забыл фейерверков на празднике Старого Тука в день летнего солнцестояния). Все случившееся потом, кроме того, что кудеснику было хорошо известно о задней двери (так этот ход называли гоблины), где хоббит растерял все свои пуговицы, особого интереса не вызывало, ибо было уже известно всем. Задняя дверь не была тайной для всех, кто был хорошо знаком с этой частью гор, но только кудесник, каковым и был Гэндальф, мог не сбиться с правильного пути и спокойно вывести спутников из пещер.

— Гоблины сделали эти ворота много лет назад, — закончил свой рассказ Гэндальф. — Отчасти, чтобы спастись бегством, если понадобится; отчасти как выход в Потусторонье, чтобы по ночам грабить и разорять ближайшие селения. Ворота всегда охранялись, и никто не мог даже в мыслях бежать чрез них. А теперь их будут стереть с еще большим усердием.

Тут кудесник рассмеялся, а вслед за ним — карлики. Пусть они многое потеряли, но зато сбежали от гоблинов, убили их вожака и выбрались из пещер, так что можно было говорить о более-менее благополучном исходе происшествия под землей.

Но Гэндальф быстро охладил эту радость:

— Мы немного отдохнули, и теперь нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее. Немедленно, — сказал он. — Когда наступит ночь, по нашим следам кинутся сотни гоблинов. Они могут их учуять даже через несколько часов. До наступления темноты мы должны пройти много миль. Ночь сегодня лунная, и, если это действительно так, нам же лучше. Не потому, что гоблины бояться луны, а потому, что луна укажет нам дорогу… Ах да! — обратился кудесник к хоббиту, чтобы тот не задавал лишних вопросов. — Ты, Бильбо, блуждая по пещерам, потерял счет времени. Сегодня четверг, а в понедельник ночью, точнее, во вторник утром нас схватили. Мы прошли много миль сквозь горные недра и оказались на другой стороне, сократив тем самым дорогу. Но мы зашли далеко на юг и попали не туда… А впереди лежит Дикоземье… Мы все еще в горах, и поэтому нельзя мешкать. Идемте!

— Я страшно голоден! — простонал Бильбо, только сейчас почувствовавший, что у него не было не крошки целых два дня. И это выпало на его-то долю! В животе у хоббита было пусто, ноги словно налились свинцом.

— Ничего не могу поделать, — сочувственно произнес Гэндальф. — Но ты поди к гоблинам и попроси, пусть вернут тебе пони и поклажу.

— Ну уж нет! — возмутился Бильбо.

— Тогда подтянем пояса и поторопимся, а то сами окажемся ужином, что куда хуже, чем обойтись без него.

По пути Бильбо осматривался вокруг в поисках чего-нибудь съестного. Но черная смородина только расцвела, нигде не было орехов, даже незрелых ягод боярышника было не видать. Хоббит пожевал несколько листков щавеля, напился из ручья, пересекавшего тропу, съел две-три ягоды земляники, которая росла на берегу. Легче от этого не стало: голод только усилился.

Путники все шли и шли. Извилистая каменистая тропа закончилась. Кустарники и жесткая трава, пробивавшаяся из-под камней, пожеванные зайцами клочки дерна, побеги чабреца и шалфея, желтые огоньки купальниц и майоран скрылись из виду, и скитальцы очутились на краю обрыва, с которого то и дело соскальзывали мелкие камешки, что свидетельствовало о недавнем оползне. Когда странники начали спускаться, то из-под ног покатились голыши и небольшие камушки, — вскоре обломки камней полетели вниз, с грохотом увлекая за собой мелкий щебень и огромные глыбы, которые, разбиваясь, превращались в целые облака каменной пыли. Казалось, что склон движется, и путники, от страха сбившиеся в кучу, скользили, скатывались, подпрыгивали под грохот камней.

Спасли их деревья, которыми поросло дно оврага. Отряд вынесло прямо к подлеску соснового бора, который по мере спуска вниз превращался в темную чащу. Одни карлики обхватывали руками стволы деревьев, другие ловили низко растущие ветви, третьи, как Бильбо, прятались за сосны, чтобы укрыться от летящих обломков скал. Вскоре опасность миновала, оползень остановился, а снизу доносились глухие звуки катящихся по папоротниковым зарослям или ударяющихся о корни деревьев валунов.

— Славно проехались! — воскликнул Гэндальф. — Гоблинам придется изрядно пошуметь и погрохотать, прежде чем спуститься сюда!

— А я думаю, — проворчал Бомбур, — что гоблинам не составит труда швырять камни нам на головы.

Карлики и Бильбо были недовольны и потирали ушибленные ноги.

— Чепуха! Теперь нужно уйти с тропы оползня. И не мешкая! Заходит солнце!

Солнце уже давно спряталось за горный хребет, вокруг которог8о спустились долгие тени, хотя далеко, между ветвями сосен и над их черными верхушками, спускавшимися в логовину, все еще мелькали предзакатные огоньки. Путники ковыляли по тропе, которая бежала вниз по покатому склону, поросшему сосняком. Ковыляли на юг. Порой приходилось пробираться сквозь заросли папоротника, молодые побеги которого были ростом с хоббита, идти по опавшей хвое, но так, чтобы не шуметь; все это время тишина росла, наполнялась густыми сумерками. Вечер был безветренным. Ни одна ветка не шелохнулась.

— Нам еще далеко? — спросил Бильбо, когда стемнело настолько, чтобы борода Торина стала едва различимой, и пыхтение карликов усилилось. — Я сбил все пальцы, у меня болят ноги, и живот болтается как пустой мешок!

— Пройдем еще дальше, — буркнул Гэндальф.

Через несколько минут, которые показались веками, все вышли на открытую прогалину, освещенную луной. Почему-то прогалина не понравилась никому, хотя на первый взгляд здесь не было ничего подозрительного.

Вдруг откуда-то из-под горы донесся протяжный жуткий вой. Где-то близко, должно быть, справа, послышался ответный призыв. Слева, но еще ближе раздался глухой заунывный звук. Да это же были волки, волки выли на луну и собирались в стаю!

В краях, где жил Бильбо Бэггинс (и тем более, рядом с его норой), никаких волков не было, но хоббит сразу понял, кто воет. Об этом он слышал в разных россказнях и сказках. К тому же один из двоюродных братьев, — по Туковской линии, — которому нравилось путешествовать, часто изображал волка, чтобы напугать Бильбо, для которого волчий вой в лесу, да еще в лунную ночь превратился в кошмар. Даже колдовские кольца бесполезны: они не спасают от волков, тем более от тех, которые живут стаями под сенью горных владений гоблинов за Пределом Дикоземья в Загорных Землях. Волки чуют запахи гораздо лучше гоблинов, и им не нужно видеть свою жертву, чтобы поймать ее.

— Что же делать? Что же нам делать?! — воскликнул Бильбо. — Сбежали от гоблинов прямо к волкам!

Последние слова со временем и превратились в поговорку, а мы попадая в какую-нибудь беду говорим: из огня да в полымя.

- Живо на деревья! — велел Гэндальф, и все бросились к соснам на краю поляны, толпясь и толкаясь вокруг деревьев с более-менее стройными стволами, по которым можно было бы вскарабкаться, или с низкими ветками. Карлики очень быстро, насколько это было возможно, залезли на сосны и вскарабкались вверх, насколько позволяли ветки. Глядя издалека на карликов, свесивших бороды, можно было бы принять их за стариков, которые впали в детство, и играли в мальчишек. Фили и Кили взгромоздились на верхушку высокой лиственницы и были похожи на рождественскую звезду. Дори, Ори, Нори, Оин и Глоин устроились на высоком дереве, ветви которого росли как спицы в колесе. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин расположились на соседней сосне. Гэндальф, будучи повыше ростом, нашел дерево, на которое никто не мог залезть, — огромную сосну на краю поляны. Кудесника скрыли ветки, но когда он выглядывал из своего укрытия, его глаза ярко блестели при лунном свете.

А что же Бильбо? Он совсем не умел лазить по деревьям — вот и метался туда-сюда, как заблудившийся кролик, которого преследуют гончие.

— Опять ты вора забыл! — упрекнул Нори Дори, когда посмотрел вниз.

— Все я взломщика на своем горбу таскаю! — огрызнулся Дори. — Сперва в пещерах, а теперь еще и на дерево! Да что я носильщик, по-твоему?

— Его же съедят, если ты ничего не сделаешь! — вмешался Торин. Завывание доносилось отовсюду и становилось все громче. — Дори! — крикнул карлик. — Живо подай руку хоббиту!

Несмотря на ворчливость Дори был не таким уж плохим. Он тянулся изо всех сил, но хоббит никак не мог поймать его руку. Тогда Дори спрыгнул с дерева и подставил спину, чтобы хоббит вскарабкался на нее. И как раз вовремя!

Волки выскочили на прогалину и сотни горящих глаз уставились на хоббита и карлика. Но Дори не бросил Бильбо: он подождал, пока хоббит не переберется с его плеч на ветку, а потом ухватился за нее и сам. Но волк, пока Дори раскачивался на ветке, успел схватить карлика за плащ и едва не стащил его с дерева. Еще миг — и вот уже вся стая заполнила поляну; звери жадно смотрели на добычу, окружали сосны и царапали стволы деревьев.

Но даже дикие варги (так звали злых свирепых волков, живущих близ Предела Дикоземья) не могут лазать по деревьям. На время путники оказались в безопасности. Хорошо еще, что ночь была теплой и безветренной. Особенно долго на деревьях не посидишь, тем более, когда холодно и дует ветер, а под деревьями волки ждут того, чтобы ты свалился и был разорван ими в мелкие клочья.

Поляна в кольце сосен оказалась местом сборища варгов. Они все приходили и приходили. Волки оставили стражу у подножья сосны, на которой сидели Дори и Бильбо, а сами принялись обнюхивать каждое дерево: нет ли еще кого. Под соснами, где были остальные карлики, варги оставили часовых (должно быть не одну сотню) и уселись в круг, посреди которого был здоровенный волчище. Он заговорил на своем грубом языке. Гэндальфу было ясно все. Бильбо, которому волчье рычание было совсем непонятным, только мог догадаться, что волк говорил про какие-то злодейства. Так оно и было. Из-за громкого воя, который волки издавали в ответ на речь вожака, хоббит едва не свалился с ветки.

Вот что понял Гэндальф, и чего не понял Бильбо: оказывается в лиходействах варги были заодно с гоблинами. Обычно гоблины не отходят далеко от гор, если они не ищут места для новой стоянки, если их не прогонят, или же если они не отправляются воевать (что в наши дни, к счастью, случалось крайне редко). Но в те времена гоблины совершали набеги в поисках пищи и, разумеется, новых рабов. В этих случаях приходили на помощь варги, хотя приходилось делить добычу. Иногда волки везли гоблинов на своих спинах, как лошади возят людей. И сейчас, скорее всего, этой ночью зверье собралось на поляне, чтобы договориться с гоблинами о большом набеге, но последние опаздывали из-за смерти своего вожака и тарарама, учиненного кудесником, карликами и хоббитом, за которыми они все еще охотились.

Но вопреки опасностям многие смельчаки из южных стран вернулись в эти края. Они вырубали деревья и строили дома в лесистых долинах и речных поймах. Людей было много, они были смелы и хорошо вооружены. Даже варги боялись нападать на них при свете дня. Теперь волки рассчитывали на то, что этой ночью вместе с гоблинами они нападут на близлежащие селения. Если все пройдет успешно, то гоблины угонят в горы лишь горстку пленников, остальные будут перебиты и на следующий день от поселков не останется и следа.

Страшно было слышать все это, потому что беда грозила не только семьям лесорубов, но и Гэндальфу, Бильбо, карликам. Варги были раздосадованы и удивлены, обнаружив чужаков на месте своего сборища. Они решили, что это друзья лесорубов, которые пришли, чтобы выведать о готовящемся набеге и рассказать обо всем жителям долин. Тогда гоблинам и варгам пришлось бы сражаться не на жизнь, а на смерть с теми, кого они смогли бы схватить или сожрать прямо в постелях. Волки решили не расходиться, по крайней мер до утра, а присмотреть за соглядатаями, чтобы они не сбежали. «А задолго до рассвета, — говорили они, — с гор спустятся гоблины. Они-то умеют лазать по деревьям и рубить их».

Этим и можно было объяснить страх Гэндальфа: от варгов даже с помощью волшебства не так то легко отделаться. Но несмотря на то, что кудесник сидел на дереве, окруженном волками, так просто он не собирался сдаваться. Кудесник сорвал росшие по близости крупные шишки, поджег одну из них синим пламенем, и швырнул прямо в круг волколаков. Она попала на спину одного из варгов, и зверь тут же дико завыл от боли, запрыгал, живым факелом заметался по прогалине. А синие, зеленые, красные огни все продолжали сыпаться с сосны. Они разгорались, упав на землю посреди волчьего круга, и сразу же гасли, рассыпая яркие искры и затягивая поляну едким дымом. Особенно большая шишка угодила варгу-вожаку прямо в нос. Он подпрыгнул вверх на целых десять футов и закружился по поляне, от страха и ярости кусая и царапая других волков.

Карлики и Бильбо кричали от радости. Волки взбесились, и шум раскатился по лесу: веками они испытывали страх перед огнем, но эти горящие шишки, которые безжалостно жгли, стали чем-то более ужасным. Если хоть одна маленькая искорка попадала на волчью шкуру, она тут же превращалась в пламя, прожигающее изнутри: варги катались по земле, но все было напрасно, — искры не только не удавалось сбить, но и огонь становился более жгучим. Вскоре все больше и больше волков, которых охватило безумие, каталось по земле, пока живые факелы их сородичей страшно выли и носились по поляне, поджигая тех, кто был еще невредим. Другие варги, завывая, гнали своих сородичей вниз по склону, и несчастные были вынуждены искать воду.

— Что за шум сегодня ночью? — спросил Предводитель орлов. Он, весь черный в свете луны, сидел на вершине одинокой скалы в восточной части гор. — Я слышу волчий вой. Не бесчинствуют ли там гоблины?

Он поднялся в воздух, и тут же двое орлов из свиты сорвались со скал и последовали за своим Предводителем. Они закружились в поднебесье и, глянув вниз, увидели кольцо варгов — крошечное пятно, мелькавшее где-то среди деревьев. Но у орлов достаточно острое зрение, чтобы издалека различать крошечные предметы. Предводитель орлов с Мглистых гор мог не мигая смотреть на солнце без страха перед слепотой и различить лунною ночью бегущего кролика, пусть даже с высоты не меньше мили. Поэтому, никого не замечая на деревьях, он увидел смятение среди варгов, заметил крошечные огненные вспышки в их шкурах, услышал визг и вой, доносившиеся издалека снизу. А еще — отблески луны на шлемах и копьях гоблинов, будто бы вся горная нечисть длинным строем выбиралась из пещер и вклинивалась в чащобы.

Орлы совсем не милые и безобидные птахи. Порой они бывают трусливыми и жестокими. Но древние орлы северных гор были величайшими из своей породы: благородные, гордые и сильные. Они терпеть не могли гоблинов и не боялись их. Как только птицы замечали гоблинов (а орлы их не едят), они налетали на них и загоняли их обратно в пещеры, тем самым, мешая их лиходейским умыслам. Гоблины же боялись и ненавидели орлов, но они никак не могли добраться до их гнездовий на отвесных скалах или вообще прогнать с гор.

Да, этой ночью Предводителя орлов заинтересовало происходящее внизу, поэтому он собрал большую стаю, которая под его началом покинула горы и медленно закружилась, спускаясь все ниже и ниже, все ниже, к кольцу варгов, к месту их встречи с гоблинами.

И вовремя! Внизу происходили страшные события. Горящие волки метались по лесу, и сосняк запылал сразу в нескольких местах. Лето было в самом разгаре, и в этом месте Мглистого хребта дождей выпадало немного. Пожухлый папоротник, бурелом, сухой ковер из осыпавшейся хвои, кое-где стоящие мертвые деревья вскоре охватило пламенем. Вокруг поляны варгов встала огненная стена, но волки не ушли, не бросили охранять соглядатаев. Высунув языки и злобно глядя вверх своими огненно-красными глазами, они от бешенства и ярости еще пуще завыли и заскакали вокруг деревьев, проклиная карликов на своем ужасном языке.

Внезапно, гикая и крича, на поляну выбежали гоблины. Им почудилось, что битва с лесорубами уже началась, но вскоре они поняли, что случилось на самом деле. Некоторые гоблины попадали со смеху. Другие потрясали копьями и били их древками в щиты. Гоблины не боятся огня, и вскоре они придумали развлечение, которое показалось им изумительным.

Одни гоблины согнали волков в стаю. Другие натащили бурелома и папоротника, разбросали все это вокруг деревьев, в то время как другие затаптывали и сбивали огонь, охвативший поляну, и почти погасили его, оставив пламя только под деревьями, на которых сидели карлики. Гоблины даже подкармливали огонь листьями, папоротником, сухими ветками. Немного погодя карлики оказались окруженными огнем и удушливым дымом, которым гоблины не давали перепрыгнуть на другие сосны. Дым разъедал хоббиту глаза, он чувствовал жар пламени и сквозь чад различал пляшущих вокруг деревьев гоблинов, будто это был праздничный костер в день летнего солнцестояния. А рядом с кругом пляшущих воинов, которые трясли копьями и секирами, на почтительном расстоянии поджидали наблюдающие за пляской волколаки.

Бильбо слышал, как гоблины затянули страшную песню:

Тут гоблины прекратили петь и закричали:

— Улетайте, пташки! Летите, если можете! Спускайтесь сюда или мы вас прямо в гнездах изжарим! Пойте, пойте, пташки! Чего молчите?

— Убирайтесь отсюда, противные мальчишки, — прокричал в ответ Гэндальф. — Еще не пора птицам вить гнезда! А скверных мальчишек, которые играют с огнем, наказывают!

Он крикнул это, чтобы разозлить гоблинов и показать им: дескать, я вас не боюсь. Однако на самом деле все было совсем не так, и от могущества кудесника это не зависело. Гоблины не обратили на него никакого внимания и дико завыли:

Под выкрик «Йа-ха!» пламя подползло к дереву Гэндальфа, и через мгновение — к другим. Кроны охватило огнем, и нижние ветки затрещали. Гэндальф взобрался на верхушку дерева. Его посох вспыхнул молнией и кудесник приготовился прыгнуть прямо на копья гоблинов. Тут бы ему и конец, но зато Гэндальф убил бы многих врагов, молниеносно обрушившись на них. Но этого не произошло, ибо Предводитель орлов подхватил когтями Гэндальфа и взмыл ввысь.

Гоблины завыли и завопили от удивления и злости. В ответ раздался клекот Предводителя орлов, которому кудесник что-то сказал; птицы, повинуясь воле своего вожака, ринулись вниз, подобно огромной тени. Волки завыли и защелкали зубами, гоблины разозлились, затопали и зарычали, стали метать копья в орлов, но тщетно. Птицы хватали и относили горных тварей подальше от поляны, расцарапывали когтями их злобные рожи, пока остальные летали над деревьями и хватали карликов, которые пытались изо всех сил вскарабкаться как можно выше.

Бедолагу Бильбо опять едва не бросили! Но ему посчастливилось ухватиться за ноги Дори: того схватили последним, — так они оказались в небе, пролетая над пожарищем и смятением. Хоббит раскачивался в воздухе, и ему казалось, что его руки вот-вот оборваться.

Где-то внизу варги и гоблины разбежались по всему лесу; некоторые орлы все еще кружились над местом происшествия. Вдруг огонь подпрыгнул и лизнул самые высокие ветви, которые тут же оделись пламенем. Всю поляну затянуло дымовой завесой, пронзаемой потоком огненных искр. Бильбо выбрался в последний момент.

Вскоре зарево пожара осталось позади: внизу, посреди черноты, мигало крошечное огненно-красное пятнышко. Путников несло все выше и выше. Позднее хоббит вспоминал, как он крепко-накрепко вцепился в лодыжки Дори, стонал: «Руки мои, руки!» — а Дори причитал в ответ: «Ноги мои, ноги!».

Даже в лучшие времена у хоббита от высоты кружилась голова. Когда он смотрел вниз с края невысокого обрыва, у него темнело в глазах, ему всегда не нравились лестницы и лазанье по деревьям (ведь раньше хоббиту не приходилось убегать от волков). Можно только представить, как у Бильбо закружилась голова, когда он посмотрел вниз и увидел проплывающие под ногами широко раскинувшиеся ночные края, озаряемые мутным светом луны, крутые скалы, протекавшие в долинах речушки.

Снова приблизились горные вершины, по которым небрежно скакали лунные блики, несмотря на то, что было лето, в горах царил холод. Бильбо думал о том, сможет ли он выдержать все это до конца. Тут он попробовал вообразить, что может произойти, если ослабнут руки, и его замутило.

К счастью для хоббита полёт закончился: еще немного и руки бы разжались. Со вздохом выпустил руки Дори и упал посреди плацдарма орлиных гнездовий. Бильбо лежал молча, в голове у него страх оказаться в бездонной темени долин смешался с удивлением от спасения из огня. Его тошнило от голода и тех испытаний, которые выпали на его долю в последние три дня.

- Теперь я знаю, что чувствует кусок ветчины, когда его подденут вилкой, снимут со сковородки и положат назад в кладовку! — сказал он, придя в себя.

- Вот и нет! — послышалось ответное ворчание Дори. — Кусок ветчины знает, что в конце концов плюхнется на сковородку, а мы, надеюсь, нет. К тому же орлы не вилки.

— О нет! Не вилки и даже не вилы! Нет, я не это хотел сказать! — спохватился Бильбо, ёрзая на месте и поглядывая на орла, который примостился неподалеку. Хоббит испугался: какую еще околесицу он успел наговорить, и не сочтет ли орел все это грубостью с его стороны. Не нужно грубить этим птицам, особенно если ты ростом с хоббита и находишься в их гнезде.

Орел точил клюв о камень, чистил перья и не обращал ни на кого никакого внимания.

Вскоре прилетел другой орел: «Предводитель требует пленных на Большой уступ!» — проклекотал он и тут же взмыл в небо. Дори сразу схватили в когти и унесли далеко в ночь, оставив Бильбо на скале. Совсем одного. Хоббит никак не мог понять, что хотел сказать орел словом «пленные», и решил, что его обязательно разорвут в клочки на ужин вместо кролика, когда наступит его черед.

Орел вернулся, схватил хоббита за шиворот и унес под облака. На этот раз полет был коротким. Очень скоро трясущийся от страха Бильбо оказался на земле, точнее на широком выступе одной из скал горного хребта. Оттуда можно было только спрыгнуть: другого пути вниз не было; не было и дороги наверх: на выступ можно было только взлететь. Тут хоббит увидел карликов, которые сидели, прислонившись спинами к каменной стене. Предводитель орлов тоже был там и говорил о чем-то с Гэндальфом.

В конце концов, выяснилось, что Бильбо вовсе не собираются есть. Как оказалось, кудесник и Предводитель орлов давным-давно знали друг друга и были даже старыми друзьями. Дело в том, что Гэндальф, часто бывавший в горах, оказал орлам великую услугу — вылечил их Предводителя от раны, нанесенной стрелой. Поэтому словом «пленные» орлы называли добычу гоблинов, вырванную из их лап, а не как-нибудь иначе. Прислушавшись к разговору кудесника и орла, хоббит понял, что они наконец-то выберутся из этих ужасных гор. Гэндальф просил птицу, чтобы та, собрав своих сородичей, отнесла его, карликов и хоббита как можно дальше от гор и поближе к равнинам, чтобы можно было продолжать путешествие.

Но Предводитель орлов не захотел относить их близко к людским поселениям:

— Люди будут стрелять в нас из больших тисовых луков, — сказал он, — потому что им покажется, будто мы прилетели за их овцами. Отчасти они правы. Мы, орлы, рады, что мы отплатили тебе, Гэндальф, за добрую услугу, но мы не будем подвергать себя опасности в южных краях ради горстки карликов!

— Что ж, — ответил Гэндальф, — тогда отнесите нас как можно дальше от гор, куда захотите! Мы и так вам уже многим обязаны. Но меня и моих спутников мучит голод.

— А я и подавно умер! — прошептал Бильбо таким тихим голосом, что его никто не расслышал.

— Этому горю помочь можно, — согласился Предводитель орлов.

Через некоторое время на выступе запылал костер, вокруг которого расселись карлики, и от которого повалил дурманящий запах жаркого. Орлы натащили сушняка, принесли зайцев, кроликов и ягненка. Карлики занялись готовкой. Бильбо был слишком слаб, чтобы помогать им, к тому же он не умел свежевать кроликов и резать мясо, потому что привык к тому, что все готовое ему поставлял мясник. Гэндальф разжег костер и прилег, сочтя своё дело сделанным, ибо Оин и Глоин потеряли трутницы. (До сих пор карлики не признают спичек!)

Так закончились приключения в Мглистых горах. Вскоре Бильбо наелся и почувствовал себя хорошо. Теперь он мог спать спокойно, хотя ему хотелось не мяса, поджаренного на вертелах, а булки с маслом. Хоббит свернулся калачиком на твердой скале и захрапел гораздо громче, чем в те дни, когда он спал в своей постели в уютной норке. Бильбо снилось, что дома он ходит из комнаты в комнату и ищет что-то такое, чего он никогда не видел, или не мог вспомнить, как выглядит эта вещь.