"Доля секунды" - читать интересную книгу автора (Бальдаччи Дэвид)58Дональд Холмгрен жил в собственном доме в Роквилле, штат Мэриленд. Весь дом был забит книгами, журналами и кошками. Дональд оказался вдовцом лет семидесяти, с шапкой седых волос, одетым в легкий свитер и брюки. Он прогнал кошек с дивана и отодвинул в сторону журналы, освобождая место для гостей, чем и воспользовались Мишель с Кингом. — Спасибо, что сразу согласились нас принять, — поблагодарил Шон. — Не стоит благодарности: сейчас у меня уже не бывает срочных дел. — Не сомневаюсь, что раньше, когда вы работали общественным защитником, дел было невпроворот. — Да уж, что верно — то верно! То были очень неспокойные времена. — Как я уже говорил по телефону, мы расследуем случай, связанный с гибелью солдата Национальной гвардии приблизительно в мае семьдесят четвертого года. — Да, я хорошо помню то дело. Слава Богу, солдаты Национальной гвардии гибнут не каждый день! Но тот день был особенным. Я выступал в федеральном суде, когда началась демонстрация. Слушание дела приостановили, и все бросились к телевизорам. Я никогда не видел ничего подобного и, надеюсь, не увижу. Казалось, что мы наблюдаем за штурмом Бастилии. — Насколько мы поняли, в деле об убийстве этого солдата был обвиняемый. — Верно. Но первоначальное обвинение в убийстве первой степени начало рассыпаться, как только стали выясняться детали. — Так вам известно, кто вел это дело? — Да, ведь именно я защищал подозреваемого в этом убийстве. — Мишель и Кинг переглянулись, а Холмгрен пояснил: — Я проработал в Службе общественной защиты около шестнадцати лет — начинал, когда она еще была Агентством по оказанию юридической помощи. Мне довелось участвовать в нескольких громких процессах. Что до защиты обвиняемого по интересующему вас делу, то за нее просто никто не хотел браться. — Улики против обвиняемого оказались слишком серьезными? — поинтересовалась Мишель. — Совсем нет. Если память мне не изменяет, этого парня арестовали просто потому, что он выходил с аллеи, где произошло убийство. Тело убитого, тем более в форме, и группа бежавших и бросавших камни хиппи — вот и все, чем располагало следствие. Думаю, что арестовали первого, кто попался под руку. Вы должны понять, что город был на осадном положении, нервы натянуты до предела. Если я правильно помню, обвиняемый являлся студентом колледжа. Я не верил, что убил он, но даже если и так, то это могло выйти случайно — например, завязалась драка, солдат неудачно упал и ударился головой об асфальт. Но прокуратура тех лет была известна своей склонностью к фабрикации дел, а полицейские лжесвидетельствовали под присягой, заводили дела под вымышленными предлогами, подбрасывали улики и все такое. — А вы помните имя своего подзащитного? — После вашего звонка я попытался вспомнить, но так и не смог. Помню только, что он был молод и умен. Извините, но за эти годы у меня были сотни клиентов, к тому же тем делом я занимался недолго, а прошло уже тридцать лет. «Почему бы не попробовать?» — подумал Кинг. — А его звали не Арнольд Рамсей? От удивления Холмгрен застыл на месте: — Слушайте, поклясться я бы не смог, но мне кажется, что да. Откуда вы знаете? — Долго объяснять. Но это тот самый Арнольд Рамсей, который восемь лет назад застрелил Клайда Риттера. — Не может быть! — опешил Холмгрен. — Но это так. — Тогда мне жалко, что его не посадили. — А в то время жалко не было? — В то время — нет. Я уже говорил, что тогда зачастую не интересовались истиной, а старались засадить за решетку. — Но с Рамсеем это не удалось? — Нет. Хотя дело было явно шито белыми нитками, мне все равно пришлось поработать над фактами, предоставленными обвинением. Власти хотели во что бы то ни стало упрятать его в тюрьму. А потом дело у меня забрали. — Почему? — Защитой обвиняемого занялись другие. По-моему, какая-то адвокатская контора с Запада. Наверное, из тех мест, откуда Рамсей был родом. Я решил, что его семья узнала о случившемся и пришла на помощь. — А вы не помните название этой адвокатской конторы? — спросила Мишель. Холмгрен немного подумал. — Нет. За эти годы через меня прошло слишком много дел. — И той фирме удалось снять все обвинения? — Да, и не только. Я слышал, что она даже добилась изъятия всякого упоминания об аресте из досье на Рамсея. Эти адвокаты знали свое дело. По личному опыту знаю, что в те годы такое практически не встречалось. — Вы говорили, что отдельные прокуроры тоже не отличались чистоплотностью. Может, тогда удалось просто откупиться? — предположил Кинг. — И от суда, и от полиции. — Этого исключать нельзя. Ведь если ты сфабриковал дело, то почему тебе не взять деньги, чтобы его закрыть. Прокурор, который занимался Рамсеем, был молод, амбициозен и юридически здорово подкован, но всегда казался мне скользким парнем. И все же не могу не отметить, что он не был замешан в нарушениях закона, чего нельзя сказать о других сотрудниках вашингтонской прокуратуры. Я помню, как жалел его начальника, когда спустя несколько лет тому пришлось отвечать за грехи своих подчиненных. Билли Мартин был хорошим парнем и не заслуживал такой участи. Кинг и Мишель только сейчас осознали свой прокол: они как-то упустили из виду то, что им было известно из документов, — в интересующий их период вашингтонской прокуратурой руководил один из фигурантов дела, которое они расследовали. А это значит… — А как звали прокурора, который вел дело Арнольда Рамсея? — спросил Шон затаив дыхание. — О, его имя я никогда не забуду. Он стал кандидатом в президенты, которого потом похитили. Джон Бруно. |
||
|