"Черный" - читать интересную книгу автора (Устинова Татьяна, Донцова Дарья)

Екатерина Гринева Ночь сюрпризов

Я пересчитала свечи: их должно быть ровно семь — по количеству лет, которые мы прожили вместе. Все было готово для праздничного ужина. Я еще раз окинула стол внимательным взглядом. Здесь были курица, фаршированная шампиньонами, — любимая еда моего мужа, два салата, холодец, красное вино, фрукты. Словом, я постаралась на славу, желая, чтобы этот вечер стал для нас незабываемым. Еще с утра я напомнила Володе, чтобы он пришел пораньше. Я хотела сделать ему сюрприз и поэтому ничего не стала говорить заранее, но была уверена, что Володя помнит об этом дне — память на такие вещи у моего мужа хорошая.

Последний штрих в праздничном ужине — лимонный кекс томится в духовке.

Я посмотрела на часы: до его прихода с работы оставалось чуть меньше часа. Я не люблю ждать, более того, ненавижу это состояние. И поэтому обычно чем-нибудь занимаю себя — чтобы время летело быстрее. Но никаких особых дел у меня не было. Хотя… Я могла привести себя в порядок. Чем не настоящее женское дело?

Я открыла гардероб и скинула халат. Выбрала платье ярко-насыщенного синего цвета, надела его и крутанулась перед зеркалом. В этот момент я была особенно хороша и поэтому залюбовалась собой. Вообще я обратила внимание, что женщина в ожидании любимого мужчины обычно сказочно хорошеет. Словно ее касается фея своей волшебной палочкой. В глазах появляется блеск, спина выпрямляется, изнутри будто идет свет, который и преображает женщину почти до неузнаваемости.

Я ждала своего любимого мужчину, мужа, с которым прожила семь лет, пролетевших как один день. Когда я выходила замуж, то страшно боялась, что мы быстро заскучаем и потеряем друг к другу интерес. Но пока этого не произошло. Пока?..

Я села на кровать, нахмурилась и потерла лоб. Да, в последнее время Володя стал несколько раздражительным и рассеянным. Когда я наседала на него с расспросами, он отвечал: дела, трудности по работе, не хочу тебя в это впутывать, разберусь сам. Муж возглавлял фирму, которая занималась поставками медицинского оборудования. Он создал ее практически с нуля и очень дорожил своей работой и профессиональной репутацией.

Но я верила, что эти трудности — временные и вскоре все проблемы будут решены. Ведь у меня — лучший муж в мире, и я была в этом твердо уверена!

Я закрыла глаза и на меня нахлынули воспоминания. Наше знакомство… Это произошло в Сочи. Я приехала туда отдохнуть со своим бойфрендом, который мне уже порядком поднадоел. Но он соблазнил меня курортным отдыхом, хорошим отелем, погодой, обещанием, что у нас все наладится и нас ждут замечательные деньки… И я купилась на это.

В первый же вечер в ресторане мой тогдашний бойфренд: Коля? Петя? Вася? — сейчас я уже не помнила его имени, а тогда даже всерьез прикидывала, выходить ли мне за него замуж, — напился и позвал меня танцевать. Я решительно отказалась. Мы поссорились. Сгоряча я наговорила немало обидных слов и вышла на улицу, не желая больше сидеть с ним за одним столом. На улице я пошла вперед, не очень соображая, куда иду. Я шла, разгоряченная вином и ссорой, и не заметила, как оказалась в мрачноватом переулке, где практически никого не было. Я оглянулась и прибавила шаг. Я очень плохо ориентировалась в городе и теперь жалела, что поддалась минутному порыву и отправилась черт-те куда. Спустя какое-то время сзади раздались шаги, и я услышала гнусавое:

— Познакомиться можно?

— Нет, — отрезала я.

— Ой какие мы гордые!

И через секунду передо мной стояли два типа, чьи намерения не предвещали ничего хорошего.

— Отлепитесь, — я изо всех сил старалась, чтобы мой голос не дрожал, но у меня это получалось плохо. Внутри была паника. Мне хотелось дать стрекача, но я понимала, что на своих шпильках далеко не убегу. Мне конец, подумала я. Спасение пришло неожиданно. Впереди показались мужчина с женщиной. Они шли и страстно целовались, не обращая ни на кого внимания. Потом мужчина прислонил женщину к стене дома, и его руки заскользили по ее блузке, расстегивая ее. Я, воспользовавшись моментом, рванула к ним. Услышав мои шаги, мужчина выругался, а его спутница стала поспешно застегивать пуговицы.

Два типа сориентировались сразу. Они быстро догнали меня.

— Девушка, пошли с нами, — взяли они меня под локотки. — Пройдемте…

— Помогите, — выдавила я, обращаясь к мужчине. — Я их не знаю и… — Резкий удар в живот заставил меня согнуться пополам. У меня вырвали сумочку из рук, и я упала на асфальт. Следующий момент я запомнила плохо: истошный вопль убегавшей женщины, мой крик, удары, которыми мужчины осыпали друг друга, их ругань. Жестокий и беспощадный мордобой. Через какое-то время один тип остался лежать на асфальте, другой убежал. Мужчина наклонился надо мной.

— Вставайте, барышня. Вы не сильно ушиблись?

— Н-нет, — опираясь на его руку, я поднялась и пошла прихрамывая.

— Ногу ушибли?

— Похоже на то.

Мы вышли на соседнюю улицу, где было посветлей.

— Дайте я осмотрю вашу ногу.

— Не надо… — Но мужчина уже решительно усадил меня на скамейку и осмотрел колено.

— До свадьбы заживет. Впрочем, вы замужем? — спросил он, внимательно смотря на меня.

— Какое это имеет значение? — холодно ответила я, одергивая платье. — Вы врач?

— Акушер-гинеколог, — услышала я в ответ. — Как вас зовут?

— Виолетта.

— Меня — Владимир. Два имени на букву «В».

— И что?

— Ничего. Маленькое замечание о судьбоносных совпадениях. Вы где живете?

Я заверила своего нового знакомого, что дойду сама. Но он настоял на том, чтобы проводить меня. Мне пришлось согласиться. Он довел меня до отеля и, буркнув «чао!», растворился в ночной тьме.

В номере меня ждал грандиозный скандал. Коля? Петя? Вася? орал на меня, что я полная идиотка, ищу приключения себе на голову, мне нельзя отходить от него ни на шаг, иначе я вряд ли доберусь до Москвы живой… И все в таком духе. Но, обессиленная впечатлениями вечера, я рухнула на постель и уснула, даже не раздеваясь.

Утром на пляже я столкнулась со своим вчерашним спасителем и, холодно поздоровавшись, хотела его обойти, как он схватил меня за руку.

— А делать вид, что мы незнакомы, нехорошо.

— Я поздоровалась.

— И все? Я предлагаю сегодня ужин в ресторане.

— Я не одна.

— И какое это имеет значение? — ухмыльнулся он.

Я поглядела на него внимательно. И в ту самую минуту, когда наши взгляды встретились, я поняла, что пропала. Пропала так, как никогда в жизни. Я меняла мужчин как перчатки и никто долго не задерживался в моей жизни. Одному не хватало интеллекта, другому — характера, третий оказывался на поверку слабаком и неудачником, четвертый был жмотом… Меня называли Виола ИЗ РУК — В РУКИ. У меня заканчивался один роман и начинался другой. Обладательница яркой внешности, темно-каштановых волос и больших темных глаз, которые один мой знакомый поэт, выпустивший тоненький сборник стихов за собственный счет, назвал растопленным шоколадом, я никогда не оставалась одна. Мой легкий характер не позволял мне долго зацикливаться на любовных неудачах. Я была твердо уверена, что не этот мужчина, так другой, которого я скоро встречу, сможет сделать меня счастливой. Словом, я была в активном поиске.

Но здесь… у меня как будто выбили почву из-под ног. Силы, выдержка и хладнокровие разом покинули меня. Этот мужчина — невысокого роста, я была немного выше его — та-а-ак на меня смотрел… И я чувствовала, как вот сейчас, сию минуту меня хватит настоящий солнечный удар.

Коле? Пете? Васе? была дана немедленная отставка. Я съехала из отеля, и мы сняли комнату в частном доме. Это было сумасшедшее сочинское лето. Мы оба потеряли голову от любовной лихорадки и не стыдились этого. Я до сих пор помню наши любовные ласки, то томительно-долгие, то яростно-быстрые; сухие, прокаленные солнцем и морской солью тела, вкус жарких губ и то любовное изнурение, которое не приносило утоления, а наоборот, разжигало жажду. Мы, как путники в пустыне, никак не могли напиться водой и постоянно хотели друг друга.

Вопрос, что будет потом, нами не поднимался. Где-то в глубине души я понимала, что это — курортный роман. Очень красивый, очень яркий. Но скоротечный, и сожалеть об этом не стоит. У меня останутся прекрасные воспоминания. Так я говорила сама с собой, подготавливая себя к предстоящему расставанию. У Володи, судя по всему, была бурная личная жизнь. Ему на сотовый часто приходили эсэмэски. Один раз я не утерпела и прочитала их, когда он мылся в душе. Там были Вики, Тани и Ларисы, которые спрашивали его, когда он вернется, и уверяли, что страшно по нему соскучились. Мне попался еще тот кобелина!

Вечером накануне отлета мы были непривычно молчаливы. Сходили в ресторан, потом погуляли по набережной. В комнате быстро собрали вещи. Володя подкинул вверх монету.

— Вот и все! Жаль, что забыли в воду монетку бросить, чтобы еще раз вернуться сюда. Такая есть примета.

— Знаю, — откликнулась я. — Действительно жаль, что забыли.

— Ну и ладно.

Володя посмотрел на меня, и мне показалось, что он хотел что-то сказать, но сдержался.

— Завтра будем в Москве. Телефончик свой не оставишь?

— А зачем?

— Ну… — он почесал подбородок, — просто так. Может, созвонимся и встретимся?

— Вряд ли.

— Это почему?

— Курортный роман закончился. У меня — своя жизнь. У тебя — своя.

— Ну да! Точно. — Возникла пауза. — Так телефончик дашь?

Я продиктовала ему неправильный номер телефона. Мне не хотелось, чтобы он звонил. Я боялась… себя. Боялась привязаться к нему и страдать, боялась конкурировать с Виками и Ларисами, боялась, что там, в Москве, он быстро разочаруется во мне и бросит. А я буду страшно переживать. Ведь обычно от мужчин первой уходила я!

Мы расстались в аэропорту, Володя обещал позвонить. Мы небрежно чмокнулись, и я побежала ловить такси. Вдруг меня словно ударило током, и я обернулась. Володя уже не смотрел на меня; он кому-то названивал, погруженный в свои дела.

Прошла неделя, вторая, и вот к концу третьей недели на меня накатила такая тоска, хоть волком вой. Я казнила себя за то, что дала неверный номер телефона, испугалась непонятно чего. Ну бросил бы, и что здесь такого? Зато встретились бы еще пару раз. К тому же в Москве зарядили дожди — погодка под стать настроению, и я сидела вечерами дома, никуда не выходя. Даже телевизор не включала.

И вот однажды в дверь раздался звонок. Я поглядела в глазок — никого не было. Что за шутки? Я уже собралась отойти от двери, как услышала:

— И долго я буду здесь торчать? Давай открывай! Я распахнула дверь.

— Володя! — повисла я на нем, не вытирая слез, которые хлынули из глаз. — Володя! Прости меня, я тебе дала неправильный телефон. Сама не знаю, зачем я это сделала. Дура набитая! Как ты меня нашел?

— Ну… я взял твой телефон еще раньше, чем ты его дала мне.

— Каким образом? — не поняла я.

— Спер из сотового, когда ты умывалась утром. А твой адрес взял из паспорта. Посмотрел и записал.

Я рассмеялась.

— Молодец! А чего тогда раньше не звонил и не приезжал? Володя отвел взгляд в сторону.

— Разные дела были, — выдавил он хриплым голосом.

И вдруг я все поняла: мы оба, сильные, самостоятельные, взрослые люди, страшно боялись привязаться друг к другу, потерять себя: ведь любые настоящие отношения — это бесконечный компромисс, когда ты можешь отказаться от чего угодно ради другого человека. А это всегда нелегко. Не случайно мужчины так дорожат своей свободой. Им кажется, что с браком они потеряют какую-то важную часть себя.

— Господи, Володя, — тихо сказала я. — Какие же мы глупые!

— Точно! — подхватил он. — Прости, даже цветов не принес. Не подумал. Шел и трясся: вдруг ты меня прогонишь. Я сейчас схожу за ними.

— Нет! — выкрикнула я. — Не надо. Не уходи! Я обойдусь и без цветов.

Он остался у меня. А через полгода мы поженились. И с тех пор я ощущала себя самой счастливой женщиной в мире. Но вот в последнее время… Я снова нахмурилась. У Володи были какие-то сложности в бизнесе, а он скрывал их от меня…

И здесь я охнула: из кухни потянуло пригорелым кексом. Как же я про него забыла! Я помчалась на кухню, но было уже поздно: кекс покрылся оранжево-черной корочкой, при этом черного цвета было намного больше. С досады я положила кекс в пакет и решила выкинуть его потом. Придется покупать торт. Я посмотрела на часы, висевшие на стене. Муж должен был прийти вот-вот, с минуты на минуту.

Но Володя не явился ни через полчаса, ни через час. Все это время я слонялась по квартире, порываясь позвонить ему. Мешала гордость: получается, что он не очень-то рвется на семейное торжество! Наконец, я решила плюнуть на свои принципы и взяла сотовый. И здесь я увидела, что Володя уже присылал мне эсэмэску. «Буду позже. Дела на работе».

Я задумчиво повертела телефон в руках. Н-да! Невеселая получается картинка! Я-то готовилась, старалась, а получается, все коту под хвост. Когда Володя вернется — неизвестно, и мне остается только ждать. Я позвонила ему, но номер был заблокирован.

Я посидела несколько минут, прикидывая, что мне делать. И наконец решилась поехать к нему на работу — я сделаю вид, что не получила эсэмэску и поэтому нагрянула неожиданно. А потом мы вместе поедем домой, по пути заглянем в магазин и купим торт.

Я быстро оделась. Накинула на синее платье песцовый полушубок, закрыла дверь и спустилась по лестнице. У меня даже не было терпения дожидаться лифта.

На улице подмораживало. Я поежилась и потерла руками уши: от холода они у меня обычно замерзали раньше всего.

Поймав такси, я вдруг подумала: вдруг Володя уже едет домой и мы с ним разминемся?

— Вы едете или нет? — спросил меня водитель — парень лет двадцати пяти в черной кожаной куртке, с торчащим ежиком волос на голове.

— Да-да, — встрепенулась я. Сев в машину, я снова набрала сотовый, он опять был заблокирован. Я уже не сомневалась, что делаю все правильно. Володя еще на работе, а я еду к нему…

Когда шофер притормозил у длинного девятиэтажного дома, где размещался офис мужа, я расплатилась, вышла из машины и двинулась вперед — к подъезду, над которым нависал затейливый козырек.

Охранник на проходной улыбнулся, увидев меня. Он работал здесь уже давно; раньше, когда я приходила в Володин офис, обязательно перекидывалась с ним парой слов.

— В гости, Виолетта Николаевна?

— Точно, Слав. Владимир Викторович у себя?

— Еще бы! У них сегодня гуденье по полной программе.

— Не поняла… — нахмурилась я.

—День рожденья празднуют всем корпоративом. Почти все уже разъехались. Остались только самые стойкие.

Я растерялась. Такого поворота дела я не ожидала. И здесь обида захлестнула меня. Раньше Володя приглашал меня на корпоративные праздники, а в последнее время — никуда. Его работа стала его собственностью, запрещенной территорией, на которую он меня не пускал.

— Я пойду к ним, — сказала я, и охранник отступил в сторону.

Я шла по коридору, звонко цокая каблучками. Володина фирма находилась на втором этаже и занимала почти его половину.

До меня доносились взрывы смеха и громкие голоса. Я замедлила шаг. Было немного обидно выступить в роли жены, которую не пригласили на корпоративное торжество. Но здесь я уже ничего поделать не могла. Нужно было сделать хорошую мину при плохой игре.

Я распахнула дверь. При моем появлении веселье разом стихло.

В комнате было трое. Главбух Лариса Петровна — крупная женщина, чей возраст приближался к шестидесяти, в розовом костюме с золотой брошкой на лацкане. Половина ее круглого лица скрывалась за очками в массивной оправе. Неизвестный мне молодой человек под тридцать — худой, с волосами, зачесанными назад. Его карие глаза буквально впились в меня, когда я выросла на пороге комнаты. И третьим был бессменный шофер фирмы — Степан Семенович — жизнерадостный здоровяк с пышными усами и полными губами, которые часто издавали чмокающий звук.

Первым нашелся водитель.

— А… Виолетта Николаевна! Просим к столу. Присаживайтесь.

Лариса Петровна метнула на Степана Семеновича странный взгляд, значение которого я не поняла.

— Садитесь, — неожиданно пропела она. — Вам салатик «Оливье» или крабовый?

Я опустилась на стул, так и не сняв полушубок.

— А где… Володя?

В воздухе повисло молчание. Гнетущее, неприятное. Я обводила сотрудников фирмы пристальным взглядом, но они молчали.

— Он вышел? — Я словно бросила им подсказку, как в игре «Кто хочет стать миллионером», в надежде, что они используют ее.

— Н-нет, — кашлянула Лариса Петровна. — То есть да, — твердо выпалила она. — Вышел.

Но ее твердость, да еще в сочетании со странной заминкой, не могла меня обмануть.

Я поднялась со стула.

— Где Володя? — уже почти крикнула я.

—Он вышел, — повторила еще раз Лариса Петровна как можно убедительней.

— Куда?

— Не знаю.

Я двинулась к ней. Наверное, в моем лице было нечто такое, что ее не на шутку испугало. В такие минуты Володя про меня говорил так: «тигрица в сочетании с работницей дэза. Симбиоз убийственный».

— Он… он… — залепетала она, — там, — и махнула куда-то вбок.

— В своем кабинете? — уточнила я.

Она часто-часто закивала.

Ни слова не говоря, я пулей вылетела из комнаты. Последнее, что я слышала, было гуденье Степана Семеновича: «Лариса Петровна, что вы наделали!»

Я хорошо помнила, где находится Володин кабинет. Я неслась по коридору прямо к нему. Но перед самой дверью меня охватила непонятная слабость, и я оперлась рукой о стенку, чтобы не упасть. Что это со мной, с удивлением подумала я.

Я влетела в приемную. Из кабинета Володи доносились звуки, в значении которых ошибиться было невозможно: там, в его кабинете, занимались любовью. Женские стоны и мужское сдавленное рычанье были тому непреложным доказательством.

У меня подкосились ноги, я плюхнулась на темно-вишневый диванчик для посетителей, стоявший у стенки. Сомнений не было — сдавленное рычанье я узнала бы среди тысячи других звуков. Это мой муж в минуты любовных утех издавал такой рык, здесь я ошибиться никак не могла!

Я провела рукой по лбу. На нем выступила легкая испарина. Что делать? Тихонько уйти, будто меня и не было, или ворваться в кабинет? Эти двое были так поглощены друг другом, что даже не услышали, как я открыла дверь приемной.

Находиться тут было немыслимо. Каждый звук словно спицей протыкал мне голову, и я заткнула уши руками.

Тихо-тихо, стараясь не шуметь, я на цыпочках пошла к двери и уже собиралась покинуть приемную, как кровь ударила мне в голову и я нарочито громким голосом крикнула:

— Володя! Ты здесь?

И быстро, рывком рванула на себя дверь, ведущую в кабинет.

Она была даже не заперта. Первое, что я увидела, был мой муж — с перекошенным от удивления и шока лицом. Он стоял у стола, на котором распласталась белокурая секретарша Юлечка, которую я видела всего два или три раза — она пришла работать в фирму чуть меньше года назад. Поза, в которой я застигла этих двух, не оставляла никаких сомнений в их действиях: Юля лежала, закинув тонкие ножки-спички на плечи моего мужа, а он склонился над ней, вцепившись руками в ее бедра.

— Черт! — выругалась я. — Что происходит?

Мой муж вскинул вперед руку, словно защищаясь от удара.

— Виола! Подожди!..

— Я подожду! — и я вылетела из кабинета.

Я стояла у стены и, с трудом сдерживая бешенство, ждала их. Я еще не знала, что сделаю, когда эти двое выйдут из кабинета: разорву на части или просто убью. И здесь жгучая, неподдельная обида захлестнула меня с такой силой, что стало трудно дышать, захотелось немедленно убежать, не устраивая никаких разборок. Да и что он мог мне сказать? Что? Зачем выслушивать все эти лживые объяснения?

Я поспешно встала с дивана и тихо потянула на себя дверь. Теперь мне хотелось исчезнуть невидимкой, так чтобы меня никто не мог остановить или окликнуть. Только бы успеть покинуть фирму до того, как они хватятся! Я бежала по коридору так, что захватывало дух. Быстрее, еще быстрее! Около охранника я притормозила.

— Слав, а что за праздник в фирме?

— День рождения Юлии Бельчиковой. Секретарши.

— А…

Я выбежала на улицу. В моей сумке трезвонил сотовый. Эту мелодию я узнала сразу: муж! Но разговаривать с ним не хотелось, и я, резко остановившись, сбросила звонок. Я бежала так, что запыхалась. Прохожие смотрели на меня с удивлением, но мне на это было наплевать. Потом я пошла медленнее, едва передвигая ноги. Силы разом покинули меня, и теперь я ощущала жуткую усталость, как будто только что пробежала марафонскую дистанцию. Мне явно требовался отдых.

Я нырнула под арку и, оказавшись во дворе чужого дома, высмотрела на территории детского городка скамейку и направилась к ней. Было уже темно, и около подъездов горели фонари. Я рухнула на скамейку как подкошенная, ощущая в себе страшное отчаяние и бессилие. Наш семейный мирок, создаваемый в течение семи лет, распадался с бешеной скоростью. Словно огромная чертова мельница перемалывала все: наши зимние походы на лыжах в ближний лес, вылазки в кино — мы обожали смотреть фильмы на большом экране и не признавали телесериалов, — шуточки и приколы друг над другом, ежегодные поездки в Европу. Мы обожали открывать для себя новые места. В последний раз мы были в Бретани и каждый день слышали, как залихватски, по-разбойничьи свистит ветер с Бискайского залива. Обожали наши покупки в магазинах: мы обычно составляли огромный список и скупали по нему все, чтобы не ездить слишком часто за каждой мелочовкой. А в конце вознаграждали себя за многочасовое хождение посещением ресторана. Покупки оставляли в машине и шли кутить… И все это сейчас распадалось на атомы и молекулы…

Меня трясло и лихорадило. Конечно, ситуация — стандартней не бывает. Секретарша-секретутка, блондинистая давалка моложе меня на десять с лишним лет. Мне тридцать два. А ей около двадцати — гладкая кожа, заливистый смех, никаких комплексов и только желание урвать от жизни кусок пожирней. Наверняка она нацелилась на моего мужа и так просто от него не отлепится. И вдруг мне стало так страшно, что я останусь одна. Без НЕГО… Сразу захотелось что-то немедленно сделать, чтобы спаять и починить рухнувший мир любой ценой.

Я бродила по городу как загнанный зверь, то замедляя шаг, то снова устремляясь вперед: только бы не останавливаться, а куда-то идти, пусть и без цели, просто так. Володя звонил каждые десять минут, но я не отвечала.

Неожиданно пошел снег. Нежные искрящиеся снежинки летели к земле, и в этом бесконечном хороводе была такая щемящая, пронзительная красота, что я вдруг осознала: не все еще потеряно. Надо действовать, и действовать немедленно, пока еще не поздно. Она, Юля, может воспользоваться ситуацией и поставить Володе ультиматум: или я, или она. И что? Я передернула плечами и вытащила из сумки сотовый.

В записной книжке у меня был телефон Степана Семеновича. Я решительно набрала его. Трубку взяли не сразу.

— Алло!

Степан Семенович, это Виолетта Николаевна. Скажите, пожалуйста, Юлин адрес. Мне нужно с ней поговорить. Это очень важно.

На том конце молчали.

— Ну! — подстегнула я.

— Сейчас найду, — неодобрительно прогудел Степан. Наверняка он догадался, что грядут обычные женские разборки. Судя по всему, все были в курсе служебного романа. — Записываете?

— Да.

Он продиктовал, а я лихорадочно про себя повторила за ним адрес.

Юля жила в кирпичном девятиэтажном доме. Подойдя к подъезду, я остановилась. Вся моя решимость куда-то улетучилась. Я забыла спросить код и теперь могла простоять у подъезда хоть до утра. Но мне повезло — из дома выкатился собачник с огромным псом, и я юркнула в открытую дверь.

Около Юлиной квартиры я какое-то время топталась на коврике, не решаясь нажать кнопку звонка. Я понятия не имела, что говорить и как. Мне почему-то казалось, что нужные слова появятся сами собой, и, придя окончательно к этому решению, я с силой надавила на звонок. Никакого ответа не последовало. Я нажала во второй раз. Никто мне не открывал.

— Черт! — громко выругалась я. И здесь я увидела, что дверь чуть-чуть приоткрыта. На секунду мелькнула мысль, что Юля продолжила с моим мужем свои секс-игры и из-за любовной лихорадки забыла закрыть дверь. Я прислушалась: ничего не было слышно. Я толкнула дверь, и с легким скрипом она открылась.

— Юля! — крикнула я. — Юля!

Тишина. Я вошла в коридор и, увидев свет на кухне, пошла туда. Там, судя по чашкам, оставленным на столе, и пирожным, недавно пили чай. Может, Юля куда-нибудь ушла и забыла закрыть дверь?

Я включила свет в коридоре, потом, протянув руку, машинально щелкнула выключателем в комнате, и здесь я застыла на месте… Юля лежала на полу, нелепо раскинув руки. Все ее лицо было в крови…

— Е-мое, — прошептала я, прислонившись к дверному косяку. Первая мысль была: бежать. Я уже почти повернулась к трупу спиной, как мое внимание приковал один предмет на полу. Я нагнулась. Это была ручка мужа с его логотипом: фамилия и имя.

Я схватила ее и сунула в сумку. Когда я выходила из квартиры Юли, то дверь напротив тихо закрылась, а потом блеснул глазок: меня видели!

На улице я сделала глубокий вздох и остановилась. Вот теперь-то я уж точно не знала, что делать.

Поймав такси, я поехала домой. Всю дорогу меня мучила мысль, что во всем виновата я. Если бы я не ворвалась в кабинет и не убежала, Володя не поехал бы к своей секретарше выяснять отношения и не убил бы ее в припадке гнева.

Дома меня ждал хмурый муж.

— Ты где шлялась? — насел он на меня. — Я тебе звонил, звонил… Я виноват, очень виноват, но ты должна простить меня и не заставлять так нервничать…

— Это все уже не имеет никакого значения, — перебила я его. — Твоя секретарша мертва. Она убита.

При этих словах я впилась в его лицо, но получается, что я очень плохо знала своего мужа. На его лице было написано такое искреннее изумление, что Брэд Питт по сравнению с ним в тот момент выглядел бы жалким актеришкой, безуспешно обивавшим пороги голливудских киностудий.

— Эй! Ты не шутишь? — Он подошел ко мне, с силой тряхнул за плечи. — Признавайся!

— Нет, — выдавила я. — Я только что от нее. Она мертва. Наверное, что-то в моем голосе убедило его: я не лгу.

— Какой кошмар! — прохрипел он. — Скажи, что это — твоя месть за сегодняшнее и никакого трупа нет!

— Труп есть. А около него я нашла вот это.

Я щелкнула замком сумочки и достала ручку.

— Может, ты объяснишь: как она оказалась там?

— Не знаю, — выдавил он.

— А если честно? Ты не рассчитал силы и ударил ее? А потом сбежал, обронив ручку?

— Блин, — почесал подбородок мой муж. Это был его любимый жест. — Некрасивая история получается, как ни крути. После твоего ухода я дал Степану распоряжение развезти сотрудников по домам. Сам я остался на работе: названивал тебе. Не прошло и десяти минут, как мне позвонила Юля из машины Степана и сказала, чтобы я приехал к ней. Нам, мол, нужно поговорить. Я согласился. Я хотел ей сказать, что между нами все кончено и ей лучше подыскать себе другого любовника и другое место работы. Честное слово! — муж для большей убедительности прижал руки к груди.

— И что дальше?

— Дальше… — он провел рукой по лбу. — Я сказал ей это. Она стала скандалить, кричать. Вцепилась в меня. Я с трудом отодрал ее от себя, повернулся и ушел. Все. Ты мне веришь? — быстро спросил он.

Я покачала головой:

— Не знаю.

— Виола! Если ты мне не веришь — мне вообще жить незачем, — серьезным тоном сказал Володя.

Я внимательно посмотрела на него.

— Верю, — тихо сказала я.

— А ведь это я могу тебя подозревать, — усмехнулся он. — Ты же поехала к ней не чай пить.

— Я хотела с ней поговорить. Возможно, в тот момент я и могла ее убить. Но я тоже не делала этого. Но меня видели. Видели, как я уходила от нее. Соседка напротив. И завтра утром к нам придет милиция. Ведь у меня были причины желать ей смерти.

— Ну, за одни причины еще не сажают, — Володя пытался быть спокойным. Но я видела, как он озадачен. — Кажется, мы с тобой увязли в этой истории по самую макушку. И что нам делать?

Я пожала плечами:

— Без понятия.

Он посмотрел на часы:

— Сейчас без пяти минут два. Утром найдут тело. У нас в запасе около шести часов. Максимум семь. Мы должны установить, кто это сделал.

Мои брови взлетели вверх.

— Ты думаешь, это возможно?

— У нас нет другого выхода. Он обнял меня.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Кстати, я голоден как волк.

— А ты разве не ел, как пришел?

— Я все тебе названивал и на кухню даже не заходил.

— А зря! Там все было готово для романтического ужина. Ведь у нас сегодня семь лет нашей совместной жизни.

— Черт, Виола! Ты меня когда-нибудь простишь?

— Уже простила. Перед тюрьмой, — пошутила я.

— Прекрати! — прикрикнул он. — Мы найдем убийцу.

— Пошли на кухню, надо разогреть курицу.

Володя притащил на кухню лист бумаги, взял ручку и, уминая курицу, начал чертить на бумаге стрелки.

— Значит, так. Я был у Юли в половине десятого. Ты? — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Около двенадцати, — тихо сказала я, вспомнив сумасшедшее круженье по городу, отчаянные попытки забыть случившееся и наконец решение поговорить с секретаршей — как прыжок в холодную воду с обрыва.

— Вывод — ее убили между десятью и двенадцатью, — он накрыл мою руку своей. — Вспомни, пожалуйста, что ты увидела, когда пришла в ее квартиру.

Я сглотнула.

— Сначала я прошла на кухню. Там… — я запнулась, — было видно, что двое недавно пили чай. Стояли две чашки и пирожные — корзиночки с фруктовым желе, на блюдечке печенье-крекеры. Я все это хорошо запомнила, потому что представила, как здесь был ты и сидел с НЕЙ…

— Я не пил с ней чай, — быстро сказал муж. — Мы сразу прошли в комнату. У меня не было времени распивать чаи, — сказал он почти сердито. — Я торопился домой, к тебе.

— Тогда тот, кто пил с ней чай, и убил. Если только это все не стоит со вчерашнего вечера и она просто не успела убрать со стола.

— Не стоит. — Мое небритое сокровище старалось не встречаться со мной глазами. — Я был у нее вчера вечером и поэтому… — скороговоркой сказал он. — Но это все уже в прошлом.

— Убийца пил с ней чай… — сказала я вслух, меняя тему.

— И как в хороших английских детективах, — подхватил муж, — это означает, что она отлично знала убийцу, раз, во-первых, открыла ему или ей дверь, а во-вторых, пила с ним или с ней чай.

— Точно. Но это не приближает нас к разгадке. У нее лицо залито кровью, — прошептала я. — Это такой кошмар!

— Виола! — Муж погладил меня по щеке. Повисло молчание. Я сидела опустив голову.

— Минуту! — Муж поднял вверх указательный палец. — Она же именинница. Ее мог поджидать у подъезда какой-нибудь кавалер. Я приехал почти вслед за Юлей с интервалом в какие-то пять-десять минут. Может, она прогнала кавалера, так как ждала моего визита. Он мог не уйти, а по-прежнему торчать рядом. А после моего ухода — напроситься в гости. Раздраженная нашей ссорой, Юля впустила его… Они поднялись наверх, сели чаевничать. Слово за слово, поругались-поцапались. У Юли был талант моментально доводить человека до белого каления. Это она умела. Хотя о покойниках плохо не говорят, но мы ищем убийцу, и поэтому наша задача — нарисовать психологический портрет преступника.

— Говоришь как следователь в хорошем английском детективе, — поддела я его.

— А то! — усмехнулся муж. Но сразу нахмурился. — Как тебе эта версия?

— Честно? Притянута за уши.

— У нас ничего нет, кроме этих хлипких ушей, — посерьезнел Володя. — Так что надо звонить Степану и спрашивать, не заметил ли он у подъезда вьюношу или солидного дядечку с пакетом подарков. Одно время Юля говорила, что у нее есть серьезный богатый поклонник. Правда, у меня есть подозрения, что таким способом она водила меня за нос… — Он осекся, взглянув на меня. — Звоню Степану.

Степан откликнулся не сразу. Трубку взяла его жена.

— Разбудите, пожалуйста, Степана Семеновича, — бодрым голосом сказал муж. — Это его начальник звонит. Ларев.

Володя прикрыл трубку рукой и обратился ко мне:

— Может, премию мужику выписать за такое беспокойство?

— Не мешало бы.

После разговора со Степаном Володя помрачнел.

— Картинка складывается неприглядная. Судя по всему, у Юли была Лариса Петровна. Неужели она права? — сказал, как будто размышляя вслух.

— Можешь пояснить, что происходит? — вскинулась я. — Кто «она» и почему «права»?

Муж взлохматил волосы и посмотрел на меня отстраненным взглядом.

— Слишком многое объяснять надо.

— А ты попробуй. У меня не две извилины.

— А три! — подхватил он. — Ладно, не дуйся. Просто на работе ситуация сложилась крайне сложная. У меня с некоторых пор возникло подозрение, что у нас — рейдер. Выгодные заказы разваливаются или уплывают к фирмам-конкурентам, наши планы опережают на полшага. А в бизнесе это оборачивается большими убытками. И поэтому я попросил Юлю проследить за нашими сотрудниками. Пока только предварительно собрать информацию. Так сказать, прощупать то, что лежит на поверхности. Кто во сколько уходит, кто отлучается во время работы, проверить деловую переписку… А потом, уже на основании ее данных, я бы нанял компетентного товарища со стороны для полной проверки. Вчера Юля высказала предположение, что это — Лариса Петровна. Я обещал подумать над этим. Но теперь… неужели это Лариса Петровна?

— Почему ты так решил?

Степан высадил Ларису Петровну у метро «Семеновская». А это ей не по пути. Но недалеко от Юли. Она решила пойти к ней на дом и поговорить «тет-а-тет». Лариса Петровна могла заподозрить, что Юлька за ней шпионит. Вот две дамы и стали выяснять отношения. Сначала все было тихо-мирно. Сидели, чай пили. Дальше — больше. Юля бросила свое подозрение в лицо Ларисе Петровне и поплатилась за это…

— И что ты будешь делать?

Какое-то время Володя молчал, а потом махнул рукой.

— Пле-вать! — раздельно сказал он. — Позвоню-ка я Ларисе Петровне и прижму ее как следует.

Когда Лариса Петровна взяла трубку, Володя сказал хорошо поставленным начальственным голосом:

— Лариса Петровна! Зачем вы ездили к Юле после праздника?

Я схватила трубку параллельного телефона. Мне хотелось слышать этот разговор.

— Я?

— Вас видела моя жена! — холодно отчеканил он.

— Я хотела поговорить с ней.

— О чем?

— Она стала совать нос в мои дела. Пару раз я застала ее, когда она рылась в моей сумке. А сегодня у меня пропали деньги — две тысячи рублей. Я хотела припереть ее к стенке и поставить в этом деле точку.

— Лариса Петровна! На кого вы работаете? Юля сказала мне, что вы рейдер, выполняющий указания чужой фирмы. Вы это поняли и решили заставить ее замолчать.

— Вы что?! — завизжала главбух. — В чем вы меня подозреваете?

— Юля убита.

— При чем здесь я? — бушевала женщина. А потом до нее дошло. — Как? — испуганно ойкнула она. — Убита?

— Да. Сегодня вечером.

— Я… была у нее, но я… — залепетала Лариса Петровна.

— Во сколько вы были у нее?

— Примерно в начале одиннадцатого.

— Чай пили?

— Чай? Нет, — несколько удивилась Лариса Петровна. — А насчет рейдерства — это вы бросьте. Такого оскорбления я не слышала за всю свою безупречную службу. Я — профессионал со стажем. Не то что другие ваши сотрудники, которые по нескольку раз берут мои отчеты, чтобы свою работу в срок выполнить.

— И что Юля вам сказала? Сколько времени вы у нее были?

— Примерно двадцать минут. Но точно не знаю — может, чуть больше или меньше. На часы я не смотрела. Спокойного разговора не получилось. Я стала наседать на нее, Юля сначала оправдывалась, что, мол, это не она по сумкам шарит и в компьютер, когда я выхожу на обед, заглядывает, словно она что-то понимает в бухгалтерии. А потом стала орать, что из-за меня фирма разваливается и все такое. Теперь я понимаю, откуда ноги у этой сплетни растут…

На том конце раздался всхлип, и главбух бросила трубку.

— Н-да! — протяжно выдохнул Володя. — Задел за живое. Интервал времени сузился. Теперь ясно, что ее убили между половиной одиннадцатого и двенадцатью.

— Отлично! — ядовито сказала я. — Скоро мы установим время с точностью до минуты, но не узнаем: кто убил.

— Похоже на то! Юля — девушка э… э… Ладно, не буду, — махнул он рукой. — Короче, круг ее знакомых может быть очень широк.

— А ты знал ее знакомых?

— Нет, — отрезал муж. — Еще еда есть?

— Да, салаты. «Цезарь» и «Мимоза».

— Тащи на стол! — скомандовал он.

Я достала салаты из холодильника и села напротив мужа. Я любила смотреть, как он ест. Я подняла глаза на часы, висевшие на стене: сине-белые, стилизованные под морские волны. Четыре часа ночи.

Он перехватил мой взгляд.

— А помнишь, как мы покупали эти часы? — неожиданно хрипло спросил он. — На вернисаже в Измайлове. Нам не хотели сбавлять цену. Мы постояли-постояли, а потом ушли, махнув рукой, — слишком дорого. Тогда еще я только-только начинал раскручивать собственную фирму — денег особо не было. А потом посмотрели друг на друга и стали смеяться. Просто так. И ты сказала: ладно, чего там. Пошли купим. Раз запали — надо покупать, сколько бы это ни стоило.

— Помню, — откликнулась я. В голове было странное безразличие. А потом словно что-то встрепенулось во мне.

— Знаешь, что бы ни случилось, я ужасно счастлива, что встретила тебя.

— А я тебя. Но ты так говоришь, словно… — он не закончил. — Черт! — и рубанул рукой воздух.

— У меня был мотив убить ее, — тихо сказала я. — И следователь это поймет. Последние отпечатки пальцев в квартире — мои. Меня видели, мне не отпереться. Никак.

— Виолка! — Он встал и, подойдя, положил мне руки на плечи. — Виолка! Слышишь! Прекрати раскисать. Мы должны бороться. Слышишь? Обязательно. Я буду с тобой.

— Да, — я прижалась к нему, а потом тихо заплакала. — Я пойду полежу.

— Иди!

Я полежала на кровати без сна, глядя в темноту, но через какое-то время не выдержала и снова пошла на кухню. Володя сидел мрачный перед пустыми тарелками.

— Есть еще рыба красная, холодец…

Он схватил меня за руку и возбужденно прошептал:

— Слушай! Помнишь, Лариса Петровна сказала о каких-то сотрудниках, которые берут ее отчеты, чтобы выполнить свою работу. Кого она имела в виду? В принципе брать бухгалтерские отчеты никому не нужно. Блин! — Он с досады шлепнул себя по лбу. — Что же я сразу у нее не спросил: дубина я стоеросовая. Сейчас позвоню. — Он схватил трубку.

Я заняла свою позицию у другого телефона.

— Алло! — Голос главбуха был медленно-сонный. Похоже, главбухша накачалась успокоительным и отрубилась. А здесь — оторвали от сна.

— Лариса Петровна! Это я, ваш шеф, — бодро начал Володя. На том конце — молчание.

— Я хотел вас вот что спросить: каких это сотрудников вы имели в виду, когда говорили, что им приходится брать ваши отчеты?

Она насторожилась:

— Вообще-то я обещала никому об этом не говорить. Он — человек, который работает у вас недавно.

— Вадим Рупанов?

—Я ничего не говорила. Но его можно понять: он собирается скоро жениться…

— Откуда вы это взяли?

— Просто видела с девушкой. Они выходили из салона для новобрачных. Ему сейчас ни до чего, а работу свою делать хочется хорошо. Очень старательный молодой человек.

На заднем фоне раздался посторонний шум, а потом — отборный мат, из которого я узнала, кто звонит людям по ночам и не дает им спать.

— Одной премией здесь не обойдешься, — сказал Володя, прикрыв трубку рукой.

Я подняла вверх два пальца.

— Двумя?

Он отрицательно покачал головой.

— Морду бить надо за такие слова, — кратко бросил он. Несмотря на трагичность момента, я чуть не прыснула.

— Витя говорит, что после таких оскорблений я вообще должна работу бросить. Он мне давно предлагал заняться домом и внуками. Я его не слушала и вот дожила, что меня обвиняют непонятно в чем, — судя по голосу, с трудом успокоившаяся Лариса Петровна снова была близка к слезам и истерике. — Юля хоть под конец прощения попросила и сказала, что она ошиблась.

Из новой порции мата мужа главбуха можно было понять, что больше работать с «гребаным начальником» ей не придется.

— Я увольняюсь, — трагичным голосом сказала Лариса Петровна и повесила трубку.

Володя пребывал в некотором ступоре.

— Вов! — тихим шепотом окликнула я его. — С тобой все в порядке?

— В порядке! Но здесь нужно кое-что перепроверить… — И он ринулся в комнату, к своему столу, на котором стоял новехонький комп, купленный два месяца назад.

— Ты насчет кого?

— Рупанова. Главная улика, что у него была девушка.

— Что это значит?

— Все!

Муж сел за комп, включив настольную лампу. Я подошла и села на черно-белый пуфик, пододвинув его ближе к столу.

— Медовые коврижки будешь?

— Медо-вые ков-рижки-и-и, — пропел Володя, загружая компьютер. — Тащи сюда. И кофе покрепче. А то я сейчас под стол свалюсь. Все-таки уже почти пять ночи.

— Утра, — поправила я.

— Это значения не имеет, — мрачно буркнул он.

Съев две тарелки медовых коврижек и выпив две большие чашки кофе, Володя посмотрел на меня.

— Слушай, иди отсюда, а?

— Чем тебя моя компания не устраивает? — обиделась я.

Отвлекаешь. Когда ты рядом, я не могу до конца сосредоточиться.

— Ну… спасибо за комплимент, — сказала я, вставая с пуфика.

Я пошла в ванную. Я ощущала в себе нервную паническую дрожь, и холодная вода могла привести меня в чувство. Я открыла кран и плеснула в себя холодненькой водичкой, предварительно зажмурившись. На самом деле я ненавидела холодную воду, и сегодняшняя экзекуция была мне нужна, чтобы я поняла, насколько все плохо. А будет, вероятно, еще хуже. Это была такая боевая мини-подготовка к предстоящему дню.

Я решила пойти еще дальше. Я включила холодный душ и, скинув с себя все, залезла в ванну. Моя кожа мгновенно покрылась противными пупырышками. Клацая зубами от холода, я стояла под ледяной, как мне казалось, водой, поворачиваясь то одним, то другим боком.

— Эврика! — услышала я голос мужа.

Он распахнул дверь ванной и с удивлением уставился на меня.

— Ты что? — Он выключил воду. — Ты же терпеть не можешь холодный душ. Что на тебя нашло?

— Ничего, — ответила я, стуча зубами от холода. Он стоял и скользил взглядом по моей фигуре.

— Слушай! А не заняться ли нам сейчас…

— Нет! — крикнула я. — Перестань.

Муж мгновенно посерьезнел.

— Виолочка! Я понимаю, что твои нервы… Но все будет хорошо, вот увидишь. Я кое-что нашел, — он разговаривал со мной мягким участливым тоном, как с маленьким ребенком. Он стянул с вешалки большое полотенце и быстро вытер меня. Потом накинул на меня розовый махровый халат, висевший рядом с полотенцем. — Пошли в комнату.

Он сел за компьютер, я — на пуфик.

— В общем так. Необходимости брать бухгалтерские отчеты у Рупанова никакой не было. Это была его самодеятельность чистой воды. Не случайно он не хотел, чтобы об этом кто-то знал, и просил Ларису Петровну хранить это в секрете. Более того, тщательный анализ документов показал, что на основании этих отчетов Рупанов мог проследить динамику заказов. Он передавал эту статистику конкурентам, я примерно догадываюсь, какой фирме, и те перехватывали наши инициативы, поставляя товар нашим же поставщикам по более привлекательным ценам.

— А при чем здесь девушка?

— А?

Володя оторвался от компа и посмотрел на меня.

— Ты сказал, что главная улика — девушка.

— Да. Так оно и есть. Дело в том, что Рупанов ухаживал за Юлей и пытался создать впечатление, что она ему небезразлична. От нее он, наверно, тоже хотел узнавать важную информацию. Правда, теперь я не  могу узнать это от Юли…

А стало быть, все эти ухаживания — фикция, раз у него есть невеста. Так что Лариса Петровна, сама того не зная навела меня на важную мысль.

— И что ты теперь будешь делать?

— Позвоню Рупанову. И припру к стенке.

— Если он такой хитрый — вряд ли у тебя это получится.

— Я — хитрее, — и муж подмигнул мне. Рупанов взял трубку сразу.

— Алло! — выдавил он сдавленным голосом.

— Вадим! Ты зачем убил Юлю?

— Я? — На том конце возникла долгая пауза.

— Тебя видела моя жена, — сразу взял быка за рога мой муж. — Она видела, как ты выходил от нее в двенадцать часов. Виола стояла на лестнице этажом выше, раздумывая: стоит ли ей выяснять отношения с секретаршей. А потом она все-таки подошла к двери квартиры и обнаружила, что она открыта. Она зашла внутрь и увидела убитую Юлю. Виола была в таком шоке, что бродила всю ночь по городу. А сейчас пришла домой и все рассказала мне.

— Чушь. Она не могла меня видеть в двенадцать, я был… — и наступило молчание.

— Прокололся! — шепнул муж, прикрывая трубку. — Я взял его на понт.

На том конце раздались частые гудки.

— Но зачем Рупанов пришел к ней? Володя посмотрел на меня долгим взглядом.

— Мне кажется, все могло быть наоборот. Взвинченная нашей ссорой, Юля сама могла пригласить Рупанова в гости. Она же думала, тот ухаживает за ней. Может, ей хотелось отомстить мне, закрутив роман с Рупановым. Женщины такие непредсказуемые существа. Они посидели, выпили чай с пирожными. А потом что-то произошло между ними… Что — никто не знает. В запальчивости Юля могла выложить ему подозрения насчет рейдерства. Возможно, она стала требовать с него денег за молчание. Юля… любила дорогие подарки, красивую жизнь… И тогда он решил, что лучше убить ее, чем сидеть на крючке у шантажистки. А чего я здесь распыляюсь? — внезапно сказал муж. — У меня есть знакомый в милиции, я сейчас позвоню ему и все изложу. Наверняка Рупанов оставил везде кучу отпечатков. Он же, судя по всему, не собирался ее убивать. Все произошло спонтанно…

Когда Володя закончил разговор, я подошла и потрепала его по волосам.

— Я думаю, что только твои сотрудники могли спокойно отнестись к твоим звонкам. Любой нормальный человек озвереет, когда его разбудят в половине шестого утра.

— Ты права. — Володя посадил меня на колени. — Ты, как всегда, права.

— Рада это слышать.

— У меня сегодня ночь, полная сюрпризов, — горько усмехнулся муж. — Одна сотрудница — убита, другая увольняется, третий скоро окажется в тюрьме. Одни потери… Но кое-что я все-таки нашел. — Он взял мою руку и прижался к ней щекой. — Я снова нашел собственную жену.

Мой вздох застрял где-то посередине груди.

— Очень приятно, — сказала я севшим голосом. Томительно-медленный и одновременно жгуче-страстный поцелуй длился целую вечность.

Когда мы оторвались друг от друга, Володя сказал, проводя указательным пальцем по моей щеке:

— После всего этого нам нужен отдых.

— Можем поехать в Лиссабон. Мы там еще не были. Он покачал головой:

— А что, если поехать в Сочи? Город, где мы познакомились семь лет назад. Правда, сейчас там не сезон, но в этом есть плюс: мало народу. Мы просто побродим по городу, посидим в уютных ресторанчиках. Только ты и я.

— Предложение принимается.

— Слушай! — Муж невольно отстранился от меня. — У тебя есть еще какая-нибудь еда? Я жутко голоден.

— Есть лимонный кекс, — засмеялась я. — Но он слегка пригорел.

Муж притворно зарычал.

— Неси его сюда, женщина! Пока я тебя не съел с голодухи!

— Бегу, бегу! — я соскочила с его колен и ринулась в кухню.

Я извлекла кекс из пакета, положила на тарелку и, заварив еще две чашки кофе, поставила все на поднос.

Перед тем как пойти в комнату, я посмотрела на часы. Большая стрелка приближалась к шести. Ночь сюрпризов закончилась, наступал новый день…