В "Соснах"

Подружились они еще малышами.

Однажды на диктовке — это было, кажется, в третьем классе — Олег хотел перевернуть тетрадную страницу и обнаружил, что у него нет промокашки. Крупные, с нажимом написанные круглые буквы никак не хотели сохнуть, а учительница уже заканчивала диктовать фразу.

— Дай промокнуть! — обратился Олег к соседу по парте Юре Студенцову.

Юра, тогда толстенький и краснощекий, загородил локтем свою тетрадку и ехидно прошипел:

— Ишь ты! Свою носи. Моя и так вся грязная...

Олег беспомощно оглянулся. Учительница, не замечая его смятения, продолжала диктовать дальше. Вдруг легкий толчок в плечо заставил Олега обернуться. Сидящий позади него Вася Кузьмин протягивал ему свою промокашку.

— Бери скорее! — прошептал он. — А то написать не успеешь!

Маленькая розовая промокашка послужила первым узелком в завязавшейся тесной дружбе.

С тех пор прошло несколько лет. Они уже не малыши, многое понимают, кое в чем разбираются не хуже взрослых. Теперь стало, например, заметно, что вкусы у них разные. Олег притащит «Занимательную физику» Перельмана, выкапывает замысловатые задачи с простейшими до смешного решениями, — Василий сидит, слушает и помалкивает. Но, если его удастся раскачать, он примется рассказывать о книгах, которых Олег и в руках не держал. В его изложении даже прочитанная Олегом книга начинала выглядеть по-новому.

Уже давно пересели они на одну парту, ходили вместе домой, по очереди провожали один другого. Олегу частенько удавалось затащить друга к себе. Вместе пообедают, сделают уроки. Но Василий редко приглашал Олега. Сначала Олег не мог этого понять и немного обижался.

Рассказывая Васе о своих родителях -о бухгалтерской работе отца, о матери — заведующей библиотекой, Олег иногда расспрашивал Васю о его родных. Но тот отвечал неохотно: отец — геолог, почти всегда в экспедициях. Мать — просто домашняя хозяйка. При этом Василий сразу скучнел, умолкал, и потом долго его не удавалось развеселить.

В конце концов Олег понял, что в семье у Васи есть что-то такое, о чем он не хочет говорить. И перестал приставать. Он молчаливо согласился не бывать у Васи без особого его приглашения. Так же молчаливо он решил никогда не расспрашивать Васю о домашних делах. И это не мешало их дружбе.

Им постоянно не хватало друг друга. Когда в прошлом году родители Олега решили провести отпуск на берегу Черного моря, Олег нахмурился и запротестовал:

— Без Васьки не поеду.

— Да как же можно нам забрать твоего Ваську, если у него самого родители есть? — урезонивал Олега отец.

— Тогда в «Сосны» отправляйте.

— Один все лето в лагере будешь? Если мы с отцом на юг уедем, так и по воскресеньям к тебе некому приехать будет, — вмешалась в разговор мать.

— Я уже не маленький: у других ребята с шестого класса одни куда хочешь ездят. Да и в лагере разве я один буду? Васька в «Сосны» поедет...

«Сосны» -так назывался пионерский лагерь, организованный профсоюзом печатников на берегу небольшого озера.

Легкие летние дачки весело белели среди высоких сосен. Когда-то густой сосновый бор подходил к самому селу. Теперь до бора надо было идти километров пять, но вокруг села еще высились отдельные редкие деревья.

Сосны взбегали на невысокий холм, обрывавшийся крутым песчаным скатом к самому берегу озера. Озеро было небольшое, но очень уютное. Часть его берегов густо поросла осокой и камышом. Бесчисленные заливчики и рукава были сплошь затянуты листьями кувшинок и какими-то странными цветами. Тонкие их стебли поднимали высоко над водой шапки бледно-сиреневых душистых цветов. Но под самым обрывом желтел песчаный пляж, и плотное дно полого уходило под воду.

Олегу всегда казалось, что все здесь как нарочно создано для отличного летнего отдыха. И озеро, и камыш, и редкие белые лилии, за которыми охотились девчата, и сами сосны -стройные, с золотистыми стволами. По выступам старых сучьев можно было взобраться почти до самой верхушки, зеленой и мохнатой. Измажешься в смоле, издерешь коленки, но зато как далеко видно с вершины! Ветер шумит в лохматых ветвях, гнет тонкую верхушку и слегка покачивает отважных верхолазов.

За озером — безбрежные луга. Оттуда, особенно к вечеру, тянуло запахом трав и цветов. Там во время покосов пионеры помогали колхозникам убирать сено. Дальше за лугами начинались перелески, которые постепенно переходили в настоящий лес. Пройдя его, можно было выйти на берег Хопра. Но туда пионеры ходили только во время больших походов.

Иногда, устав от шума и постоянной оживленной суеты лагеря, Олег вместе с Васей проводил свободные часы в роще. Они ложились на плотный ковер из золотисто-коричневой хвои, слушали, как легко звенят вершины сосен, где-то стучит дятел, как поскрипывает старое дерево, а в высокой траве на опушке без умолку трещат кузнечики.

Олег никогда не мог устроиться сразу. То его начинало беспокоить близкое соседство муравейника, то слишком густо насыпанные вокруг шишки. Он возился, выгребая шишки из-под спины, и, широко размахнувшись, бросал их как можно дальше, стараясь попасть в звонкий сосновый ствол. Или начинал бомбардировать Василия.

Шишки попадались интересные. Иногда они напоминали одеревеневшие цветы, порой, плотно прижимая свои чешуйки к бокам, были похожи на короткие морковки, но чаще всего бывали топорщенные, почти круглые, и походили на маленьких ежат.

В это лето в «Соснах» два друга сошлись еще ближе. Даже письма домой они писали одновременно. Только Вася сидел над письмом долго, грыз ручку, вздыхал и исписывал по четыре страницы. У Олега длинных писем не получалось. Обычно это были веселые записочки, обращенные чаще к маме и содержавшие главным образом различные просьбы:

Вася никогда не читал Олегу своих писем и всегда с нетерпением ждал ответа из дому.

Однажды Олег заметил, что Вася чем-то встревожен. Он не отвечал на вопросы Олега, хмурился и молчал. Олег видел, что Василий получил письмо из дому, но не расспрашивал его и теперь. Он просто пытался развеселить товарища. Рассказывал ему глупейшие истории, таскал его на спортплощадку, заставляя гонять мяч, но с тревогой замечал, что Вася хотя и подчиняется ему, но вяло и неохотно...

Было жарко. Солнце целый день изливало горячие лучи на затихшую в истоме землю, слепило глаза, заставляло мечтать о воде. Но и купание приносило облегчение ненадолго, пока не высыхали трусы. В соснах было душно. По стволам медленными прозрачно-желтыми каплями стекала смола, наполняя воздух тяжелым ароматом. От нагретой солнцем хвои струился жар. Шишки топорщились, раскрывали сероватые створки, обнаруживая нежные коричневые ложа для прозрачных, как мотыльковые крылья, семян.

Когда наконец солнце стало клониться к западу, легкий ветерок принес прохладу, и ребята вздохнули. Большинство собралось на спортивной площадке. Через два дня предстояло баскетбольное сражение с соседями — школьниками села.

Олег и Василий некоторое время следили за тем, как очумелые и совершенно мокрые игроки метались по площадке за мячом, казавшимся Олегу раскаленным.

— Пошли лучше погуляем, — предложил Василий. Олег с радостью согласился.

Они ушли далеко в сосны и улеглись на хвое. Олег сразу же принялся выгребать из-под себя колючие шишки, а Вася лежал неподвижно, глядя в небо, и по лицу его скользила тень от качающейся сосновой ветви. Олег было попробовал что-либо придумать, рассказать, но получалось нескладно.

«И что это я не могу ничего путного придумать! Все какая-то глупость лезет в голову...» - с горечью подумал про себя Олег.

Наконец он не выдержал:

— Вася, ну что у тебя? Я знаю, ты не хочешь говорить. Я и не вмешиваюсь. Но, может, я помогу? У тебя случилось что-нибудь?

Василий жевал хвоинку и задумчиво смотрел в небо. Опять наступило молчание. Потом Вася, словно стряхнув с себя что-то, приподнялся и заговорил, стискивая Олегу руку:

— Я знаю, Олег, ты хороший друг. Давай дружить всегда, хочешь? Ведь бывает так — на всю жизнь!

Олег вскочил на ноги:

— Вася, конечно! Я так и считаю: ты мне друг на всю жизнь, вот честное слово!..

Василий усмехнулся:

— Только, может быть, на всю жизнь не выдержим? Может, так только в книжках пишут?

— Ну что ты! Конечно, бывает. Вот посмотришь, мы с тобой...

Но Василий его прервал:

— Подожди. А вот кончим школу, разъедемся... другие друзья придут?

— Ну, не знаю, как ты, а я... — запальчиво начал Олег.

— Ладно, Олежка, хорошо. Но ты послушай. Могу рассказать это только другу, настоящему, понимаешь?

Олег снова опустился на хвою.

— Верно. Дома у меня неладно. Даже не знаю, как тебе рассказать... Может, и сам ты что заметил? — Вася испытующе заглянул Олегу в лицо.

— Нет! — Олег с недоумением покачал головой и приготовился слушать.

Но Вася молчал, будто все еще не решался довериться другу.

Высокий голос горна звонко пропел в соснах. Василий встрепенулся и приподнялся.

— Ну ладно! Так сразу не расскажешь. В другой раз... Только я тебе скажу, Олежка, знаешь что? — Василий опустил голову, словно стесняясь того, что говорил. - Твоя дружба очень, очень мне помогает!

Олег привык уступать во всем первенство Василию. Он казался Олегу и умнее и значительно старше, хотя был старше всего на восемь месяцев. Рассуждения Василия были серьезны, как у взрослого. Иногда он добродушно посмеивался над ребячливыми фантазиями Олега. И вдруг в этот предвечерний час Василий заговорил с Олегом о том, на что сам Олег никогда бы не решился: он просил его дружбы, он хотел его верности!

Олег вскочил и, сжимая в руке шишку и размахивая ею в воздухе, сбивчиво и горячо начал доказывать Васе, что и сам он давно считает его лучшим другом, что если понадобится, то он, Олег, докажет Василию, на что он способен!

Василий тоже поднялся, и теперь они стояли друг против друга, смущаясь и радуясь. Они трясли друг друга за плечи, не решаясь обняться. Потом Василий, все так же смущенно улыбаясь, схватил Олега за руки и долго не выпускал их.

Редкие сосны тихо звенели над головами. Последние лучи солнца догорали на их верхушках.

- Смотри-ка, уже солнце село! — тихо сказал Василий.

Сквозь потемневшие стволы тускло белели лагерные домики. Еще доносились глухие удары мяча, невнятные голоса ребят. Снова прозвучал горн.

Мальчики направились к лагерю.

Олег почувствовал, что крепко сжимает что-то в кулаке. Он раскрыл ладонь и рассмеялся. В его руке лежала сосновая шишка. Кожа на ладони сохраняла ее отпечаток.

— И что это я утащил ее? — показал он шишку Василию. — Совсем забыл, что она в руке!

Олег все еще не мог успокоиться и боялся показаться Васе смешным. Но Вася не улыбнулся. Он задумчиво и даже мечтательно посмотрел на Олегову ладонь, на шишку и предложил:

— Давай возьмем ее в город. Она будет напоминать нам «Сосны».