"Полет лошади" - читать интересную книгу автора (Нивен Ларри)

Какой прок от стеклянного кинжала?

За двенадцать тысяч лет до рождества Христова, во времена, когда чудеса казались людям делом привычным и естественным, один колдун владел древним секретом, много раз спасавшим его жизнь.

Впоследствии он, правда, сожалел об этом. Благодаря тайне Магического Колеса, он прожил несколько обычных человеческих жизней. Воинствующий демон Глирендри и его тупой пленник-варвар, наверняка, уже давно убили бы его, но даже сам дьявол не стал бы тягаться с тем, кому известен секрет предков.

Теперь все уже кончено, и лишь отголоски прошедших событий тех давно минувших дней расходятся по свету, как круги на воде от брошенного в пруд камня.

Противостояние Глирендри и Колдуна было слишком похоже на сказку, и не стоит даже об этом рассказывать. Настанет день, когда каждый уважающий себя чародей волей или неволей осознает, что сила его волшебства может исчерпать себя. Вот вам и еще одна до смешного простая и одновременно страшная тайна. Удивительным теперь кажется лишь то, что никому это не приходило в голову раньше.

Через год после схватки Колдуна с Глирендри, летним вечером Аран Соглашатель пришел в деревню Шейл с твердым намерением украсть Магическое Колесо.

Аран был тощим восемнадцатилетним юношей с худым удлиненным лицом и острым подбородком. Его глубоко посаженные глаза зорко следили за всем происходящим вокруг; короткие прямые темные волосы свисали почти до бровей. Ни для кого не оставалось загадкой, кем он был; любой пожимавший ему руку человек сразу соображал, в чем тут дело, — ладони Арана были покрыты блестящей шерстью. Но вот если бы кто-нибудь вдруг догадался о выполняемой им миссии, его сразу сочли бы сумасшедшим.

Дело в том, что Колдун являлся предводителем Гильдии Волшебников. Все знали, что у него есть имя, но никто не решался произнести его вслух. Дух окрестившего его демона — тень которого позже заточили в вытатуированные на спине Колдуна руны [7] — необыкновенно опасный телохранитель, верно?

Но и Аран не был беззащитен. С его плеча свисала старая рваная кожаная котомка, зашитая через край и выглядевшая крайне небрежно. Судя по виду, в ней могли лежать орехи, засохший сыр, хлеб, но никак не деньги. На самом деле в ней помещались амулеты, чары которых могли пригодиться ему больше, чем сыр и хлеб, а пропитание себе Аран доставал ночью по пути в деревню.

К пещере Колдуна он подошел вскоре после захода солнца. Ему не раз объясняли, как с помощью волшебства перехитрить нечистую силу, охранявшую Колдуна. Чтобы до конца использовать свои чары, Арану требовался голос и руки, вот почему ему необходимо было сохранять человеческое обличье — это очень нервировало его. Как только луна залила окрестности своим мутным серебристым светом, он нараспев проговорил слова заранее выученного наизусть заклинания, вынул из сумы живую летучую мышь и слегка подтолкнул ее к зарешеченному входу в пещеру.

Раздался взрыв, и летучая мышь превратилась в парящее над каменным полом кровавое облачко. Арана чуть не стошнило, и он хотел было убежать прочь, однако, поборов панический страх, протиснулся вслед за мышью между прутьями решетки.

Те, кто послал его сюда, несколько раз детально описывали пещеру, чертили подробнейшие планы — теперь он запросто смог бы ограбить ее с завязанными глазами, на ощупь. Он бы даже, пожалуй, предпочел темноту мерцающему синеватому свету, исходившему от привязанного к потолку предмета, являвшегося трофейной светящейся стрелой. Он действовал быстро, но в то же время скрупулезно следовал полученным советам, стараясь не сбиться с «безопасного маршрута».

Несмотря на то, что в лаборатории Школы Меркантильных Гуманитариев в Атлантиде были широко представлены различные магические атрибуты, большинство вещей, принадлежавших хозяину пещеры, оказалось незнакомо Арану. Еще не наступил век серийного производства. Он на минуту задержался у стола. Зачем это Колдуну потребовалось точить стеклянный кинжал?

В этот момент его взгляд упал на потемневший от времени металлический диск с начертанными по краю рунами — несомненно, он отыскал то, за чем пришел. Он торопливо снял таинственный предмет со стены и пристегнул его ремнем к бедру, дабы освободить руки на случай, если понадобится драться. Он уже развернулся, собираясь покинуть эту мрачную пещеру, когда ниоткуда раздался смеющийся голос.

— Эй, паршивец, положи эту штуку на место, сукин ты сын…

Аран превратился в волка.

Резкая боль пронзила его бедро! Аран, принявший человеческое обличье, был худеньким подростком, волк же из него вышел здоровенный и страшный. Однако в данный момент ничто не могло ему помочь. Его тело сковала жгучая, невыносимая боль. Аран-волк взвизгнул и сделал попытку избавиться от мучений.

Постепенно он пришел в себя. Его голова гудела, бедро нестерпимо болело, запястья и колени горели. Неожиданно он сообразил, что, должно быть, врезался головой в стену и потерял сознание.

Он лежал на боку с закрытыми глазами, не подавая никаких признаков жизни. Попытавшись незаметно пошевельнуться, он понял, что связан по рукам и ногам. Ну что ж, его учили заклятью, развязывающему узлы.

Пожалуй, лучше не пользоваться им до тех пор, пока обстановка не прояснится.

Он слегка приоткрыл глаза.

Оказалось, что Колдун сидел рядом в позе «лотоса» и с улыбкой разглядывал своего пленника. В руке он держал тонкий ивовый прут.

Колдун был высоким, пышущим здоровьем мужчиной. Его сильное тело покрывал ровный бронзовый загар. Легенда гласила, что Колдун всегда ходил раздетым по пояс. Определить его возраст не представлялось возможным — ему в равной степени могло быть как двадцать, так и пятьдесят лет. На самом деле ему уже стукнуло сто девяносто, и он гордился этим, так как его внешность и сильный организм свидетельствовали о могуществе его волшебства.

Взглянув на стену, Аран убедился, что Магическое Колесо вернулось на свое законное место.

Будет теперь караулить следующую жертву! Настоящее Магическое Колесо было медным, и те, кто послал сюда Арана, прекрасно знали об этом. А эту приманку, похоже, сделали из серебра, поэтому она окислилась и обожгла его.

Вид у Колдуна был сонный, а взгляд отсутствующий. Вероятно, еще не все потеряно, его можно застать врасплох.

— Хплир… — только и успел произнести Аран, как Колдун хлестнул его по горлу.

Ивовый прут обладал свойством пружины — Аран задохнулся и замолчал; он помотал головой, стараясь сделать хоть глоток воздуха.

— Это слово состоит из четырех слогов, — сообщил ему Колдун до боли знакомым голосом. — Ты никогда не произнесешь его.

— Проклятье, — сказал Аран.

— Я хочу знать, кто тебя подослал.

Аран не отвечал, хотя дыхание его уже восстановилось.

— Ты не заурядный вор, но ты и не волшебник, — почти мечтательно произнес Колдун. — Я слышал, как ты наизусть декламировал заклинание. Ты использовал лишь самые распространенные заговоры, которые легко заучиваются, но произносил ты их к месту. Тот, кто следил за мной, обладает даром предвидения и очень прозорлив. Он изучил все применяемые мной средства защиты, — мягко сказал старый волшебник. — Нетрудно догадаться, что я недоволен этим. Я хочу знать, кто и зачем собирает сведения обо мне.

Аран безмолвствовал, и Колдун продолжал:

— Он располагает полной информацией и догадывается, чем все это может закончиться, потому и не рискнул встретиться со мной с глазу на глаз. Вместо себя он послал круглого дурака. — Колдун посмотрел Арану прямо в глаза. — Или он счел, что оборотню будет легче одолеть меня? Кстати, тебе лучше на время остаться в человеческом обличье.

— Вы заранее знали, что я появлюсь здесь?

— У меня было предостаточно оснований для этого. Тебе не приходило в голову, что я сам обладаю способностью предчувствовать и предвидеть события? Зато такая мысль посещала твоего хозяина, — заметил Колдун. — Он обезопасил тебя, погрузив в зону непостоянности, где предвидение бессильно.

— Почему же этот план не сработал?

— Я сохранил возможность предвидеть то, что происходит в зоне постоянности, простофиля. Кто именно прокрался в пещеру, оставалось для меня загадкой, но я видел все вокруг этого невидимки. Проследив твой путь, я сразу понял, что тебе тут надо, — ты шел прямо к цели. Кроме того, на полу появились отпечатки босых ног. Я имел удовольствие разглядеть их еще до того, как ты их оставил. Ты просто превзошел себя, сделав попытку проникнуть сюда при свете полной луны, вместо того чтобы укрыться под покровом темноты сумерек. Если не принимать во внимание перечисленные мелкие погрешности, вылазка прошла довольно удачно. Запустить в мою пещеру оборотня было блестящей идеей. Только тщедушный мальчишка вроде тебя мог просочиться между прутьями решетки, но такой хилятик наверняка проиграл бы схватку с хозяином. Однако крупный волк должен был одержать победу в предстоявшем единоборстве.

— Драка прошла просто на «ура».

— Меня интересует, как им удалось подбить на это жителя Атлантиды. Они, должно быть, четко представляли себе, что может получиться из их затеи. Тебе что, даже не объяснили, зачем нужно мое Колесо?

— Оно нейтрализует чары, — ответил Аран.

Оборотень был раздосадован и вовсе ни капельки не удивлен, что Колдун говорит на понятном ему языке.

— Нейтрализует ману, — поправил его Колдун. — Ты знаешь, что такое мана?

— Сила, стоящая за чарами.

— Они втемяшили тебе в голову даже это! Может, они сообщили тебе и о том, что, когда мана покидает данную зону, ее никакими силами нельзя вернуть туда? Никогда!

Аран перевернулся на бок. Полностью уверенный в том, что вот-вот отправится на тот свет, он считал, что ничего не изменится, если он позволит себе некоторую вольность в разговоре.

— Что-то я не понимаю, почему общеизвестные факты нужно держать в секрете. Эта вещица — Магическое Колесо, — всемогуща. Она даже способна навсегда устранить опасность войн! Вы владеете самым действенным из всех когда-либо изобретенных видов оборонительного оружия!

Казалось, Колдун не понимал, о чем идет речь. Аран продолжал:

— Не верю, что вы никогда не задумывались над этим. Смотрите сами — ни одно заклятье врагов не страшно Атлантиде, если там будет Магическое Колесо, способное поглотить все нападки недоброжелателей!

— Теперь мне ясно, что тебя послал не министр обороны Атлантиды. Он разбирается в таких вещах гораздо лучше. — Колдун окинул его пронзительным взглядом. — Или тебя прислали с Греческих островов?

— Не понимаю.

— Ты разве не знаешь, что Атлантида — остров, тектонически неустойчивый? Единственным, что отводит волны от Атлантиды, являются заклинания величайших волшебников мира.

— Вы лжете.

— Зато ты вполне искренен. — Колдун как бы отмахнулся от одолевавших его тревожных мыслей. — Но Колесо способно нанести непоправимый вред не только твоей Атлантиде, но и любой другой территории. Одного его оборота достаточно, чтобы навсегда сделать окружающее пространство недоступным для волшебства, для заговоров и заклинаний. Я ведь уже говорил тебе об этом. Так какой же дурак решится привезти домой такую штуку?

— Я.

— Ты? Зачем?

— Войны сидят уже у нас в печенках, — резко ответил Аран, не обращая внимания на то, что употребил злополучное «мы». — Магическое Колесо положит конец этим вечным баталиям. Вы можете представить себе армию, вооруженную одними лишь мечами да кинжалами? Никаких смертельных заклятий, никаких провидцев, вынюхивающих планы противника, никаких демонов-убийц, исподтишка губящих людей! — Глаза Арана сверкали. — Воины скрестят мечи, встретившись лицом к лицу; кровь и бронза сольются воедино, и никому не будет пощады, не будет надежды на исцеляющие заговоры. Естественно, что ни один король не согласится вести войну на таких условиях! Люди, наконец-то, перестанут убивать друг друга!

— Наверное, где-то в глубине души я всегда был пессимистом; вот и теперь эта затея кажется мне очень сомнительной.

— Вы смеетесь надо мной, не желаете поверить моим словам, — презрительно сказал Аран. — Лишившись маны, вы станете обыкновенным смертным человеком, и ваш возраст моментально сведет вас в могилу!

— Должно быть, ты прав. Ну, а теперь давай посмотрим, кто же ты есть на самом деле. — Колдун дотронулся прутом до котомки Арана и замер в такой позе на несколько секунд. Юноша сгорал от нетерпения узнать, чем закончится эта процедура. Конечно, если подведут заклинания и сума откроется, то…

В данном случае все заклинания оказались бессильны. Колдун, порывшись в мешке, извлек оттуда еще одну летучую мышь, несколько листов пергамента, на части из которых были начерчены различные фигуры (очевидно, они являлись конспектами лекций по геометрии), а другие были исписаны крупным аккуратным почерком.

— Над этим немало потрудился какой-то школьник, — заметил хозяин пещеры. — Все начерчено по линейке, ошибки подчищены и исправлены. Идиот! Он забыл поставить крючкообразный хвостик в чертеже Водоворота. Странно, что он еще остался жив. — Колдун взглянул на своего пленника. — Выходит, меня атакуют дети? Эти заклинания сочиняли с полдюжины учеников!

Аран не ответил, но понял, что скрывать что-либо в дальнейшем бесполезно.

— Тем не менее, они не лишены способностей. Итак, ты член организации Соглашателей, верно? Туда входят юноши призывного возраста. Держу пари, что тебя поддерживает половина студентов выпускного класса Школы Меркантильных Гуманитариев. Похоже, они следят за мной в течение уже многих месяцев, чтобы выведать, как своевременно обезоружить меня. Так ты хочешь положить конец войне с Греческими островами и думал, что это можно сделать, заполучив Магическое Колесо? Ну что ж, я вот-вот решу отпустить тебя восвояси, отдав тебе предмет ваших надежд. Это послужит тебе хорошим уроком за то, что ты хотел ограбить меня.

Он внимательно поглядел в глаза Арана.

— Ты ведь осуществишь свой план, правда? Я спрашиваю: правда?

— Оно бы мне все-таки пригодилось.

— Ты потопишь Атлантиду. Неужели все Соглашатели записались еще и в предатели?

— Я не предатель, — Аран говорил тихо, но враждебно. — Мы хотим изменить жизнь в Атлантиде, а не погубить остров. Если бы мы стали обладателями Магического Колеса, весь мир подчинился бы нашим требованиям!

Он попытался освободиться от сковывавших его движения веревок и снова вспомнил слово, способное освободить его. Потом можно было бы стать волком и удрать отсюда! Протиснуться между прутьями решетки, кубарем скатиться вниз по склону холма, исчезнуть в лесу и… здравствуй, свобода!

— Пожалуй, я сделаю из тебя консерватора, — неожиданно заявил Колдун.

Он поднялся на ноги и слегка провел ивовым прутом по губам Арана, и тот сразу почувствовал, что не в силах открыть рот. Только теперь он осознал, что находится полностью во власти хозяина пещеры… и вообще, сейчас он обыкновенный, пойманный с поличным воришка.

Колдун отошел к столу, и взору Арана представилась яркая, выполненная красными, зелеными и золотистыми чернилами, витиеватая пятигранная татуировка на его спине. Юноша вспомнил о том, что ему рассказывали о телохранителе Колдуна.

— Недавно мне приснился сон, — сказал хозяин пещеры. — Я увидел, что найду применение стеклянному кинжалу. Решив, что сон вполне может оказаться пророческим, я вырезал…

— Глупость какая-то, — перебил его Аран. — Какой прок от стеклянного кинжала?

Оборотень заметил этот самый кинжал с аккуратно отшлифованным четырехгранным клинком, тщательно отточенными лезвиями и странной формы рукояткой, снабженной предохранителем, как только вошел в пещеру. Оружие было укреплено на столе с помощью двух обшитых лисьей кожей зажимов. Лезвие, обращенное кверху, Колдун обработать еще не успел.

Сейчас он занимался тем, что извлекал кинжал из зажимов. Аран молча наблюдал, как Колдун острым осколком алмаза, видимо стоившего его обладателю немалых денег, выцарапывал какие-то знаки на одной из граней кинжала, тихим вкрадчивым голосом нашептывая своему детищу слова, не долетавшие до слуха Арана. Затем он замахнулся им словно… настоящим кинжалом.

Юноша настолько испугался, что не мог поверить своим глазам. Он чувствовал себя козленком, которого вот-вот возложат на жертвенник. Акт жертвоприношения сам по себе был переполнен маной, а тем более, если в жертву приносили живого человека… но этому не бывать! не бывать!

Колдун занес кинжал высоко над головой и с размаху глубоко всадил в грудь Арана

Оборотень вскрикнул, явственно ощутив нож в своем теле! Боли не было, лишь дальний ее отголосок, еле заметное покалывание — кинжал оказался всего-навсего прозрачной иллюзорной тенью, пронзившей сердце Арана Соглашателя! В доказательство тому из груди юноши торчала рукоятка!

Колдун еле слышно, торопливо пробормотал какие-то заклинания, после чего стеклянная рукоятка растворилась в воздухе и стала невидимой.

— Сделать прозрачное стекло невидимым очень легко. Клинок будет находиться в твоем сердце, но не думай о нем. Пусть тебя это не волнует. Ни один человек не сможет увидеть мой кинжал. Но будь осторожен: если ты окажешься в зоне, где волшебство бессильно, клинок обретет естественные свойства, и тебе придет конец…

Аран тщетно пытался разомкнуть губы.

— Ты хотел узнать секрет Магического Колеса — что ж, дело твое. В нем просто-напросто действуют кинетические чары, но только незамкнутые с одной стороны. — Он произнес заклинание от начала и до конца. — Колесо набирает скорость вращения, пока не вберет всю ману, имеющуюся на данной территории. Имей в виду, что после этого оно часто распадается на мелкие кусочки, и, чтобы вновь собрать их воедино, необходимо знать специальное заклинание… — Он медленно и отчетливо произнес волшебные слова. Казалось, что он только в эту минуту заметил, как Аран извивается на полу подобно рыбе, выкинутой прибоем на берег. — Хплирапрантри, — изрек Колдун.

Веревки мгновенно упали. Аран, покачиваясь, поднялся на ноги. Обнаружив, что снова обрел дар речи, он взмолился:

— Вытащите кинжал из моего сердца, прошу вас.

— Знаешь, чтобы унести мою тайну с собой в Атлантиду, ты должен выполнить единственное условие. Как я понимаю, ты все еще не отказался от своей затеи? Знай, прежде, чем использовать Колесо в своих целях, тебе придется поведать людям о его магических свойствах. Сделать это очень легко. Такое крупное государство, как Атлантида, наверняка имеет немало врагов, верно? Ты поведаешь им о том, как за одну ночь можно потопить ваш остров.

Аран машинально ощупывал то место, куда вонзился кинжал, но ничего не чувствовал.

— Вытащите его, — упрямо повторял он.

— По-моему, лучше оставить все на своих местах. Теперь мы оба висим на волоске от смерти, мальчик-волк. Прощай, и не забудь передать от меня привет студентам Школы Меркантильных Гуманитариев. Ох, чуть не забыл — не надо возвращаться обратно через ущелье Хвирин.

— Потомок обезьяны! — пронзительно закричал Аран, но больше не мог произнести ни слова — вдруг оказавшись возле решетки, он превратился в волка и, даже не коснувшись прутьев, выскользнул наружу. Его мозг инстинктивно реагировал на клинок, пронзивший сердце, а зловещий смех Колдуна продолжал звучать у него в ушах, пока он спускался с холма. Он не смолкал, даже когда оборотень почувствовал живительную лесную прохладу.

Его следующая встреча с Колдуном состоялась лишь через тридцать лет в тысячах миль от той злополучной пещеры.

Если подворачивался удобный случай, Аран путешествовал, приняв волчье обличье. На дворе стоял век всемогущего волшебства; оборотень мог изменять свой внешний вид в любую из тех минут, когда луна заливала Землю белым, прозрачным светом. Аран-волк имел возможность добывать себе пропитание обманным путем, а попросту — грабить жителей окрестных деревень и городов. При этом он сохранял деньги, которые наверняка должны понадобиться ему для скорейшего возвращения на родной остров.

У него в голове вертелась отборная брань в адрес Колдуна.

Один раз он даже не удержался и, поднявшись на невысокий холм, повернулся на север, в сторону деревни Шейл. Он ощетинился, вспомнив громкий смех хозяина пещеры и стеклянный кинжал. Он мысленно представил себе горло Колдуна и почувствовал во рту солоноватый вкус его крови, брызнувшей фонтаном из прокушенной артерии. Но тотчас же перед глазами Арана предстал яркий, замысловатый узор на спине Колдуна, и оборотень отчетливо осознал, что потерпел поражение, — сражаться с призрачным демоном он бы никогда не отважился. Аран завыл и повернул к югу.

Через некоторое время он понял, что приближается к горному массиву Нилдисс, как бы центральной оси континента. За грядой скал плескалось море, где на волнах соблазнительно покачивались лодки, готовые унести его домой вместе с тайной, доверенной ему Колдуном. Может быть, следующему смельчаку повезет больше…

И Аран, не задумываясь, направился к ущелью Хвирин.

Некогда эта непрерывная цепь гор была непреодолимым препятствием для торговцев. Позже, примерно тысячу лет назад, чародей из Ринилдиссена совершил истинное чудо — расколол горный массив пополам, словно ударив по нему топором. Окруженное со всех сторон отвесными скалами, ущелье Хвирин плавно спускалось к побережью, а его сравнительно пологие склоны казались отполированными рукой неизвестного умельца.

Частенько там приходилось вылавливать разбойников, и делать это с каждым годом становилось все труднее — в районе ущелья заклинания против бандитизма не срабатывали, и в ход вместо них пускались обыкновенные мечи. Такие усилия компенсировались хотя бы тем, что горные драконы-людоеды исчезли сами по себе не так давно.

Аран остановился у входа в ущелье и, углубившись в раздумье, присел на задние лапы.

Ведь Колдун, желая сыграть со своим пленником злую шутку, мог нарочно направить его в обход, по горной гряде Нилдисс.

Однако кости драконов, валяющиеся поблизости от ущелья, говорили сами за себя — драконы подыхали там, где волшебство бессильно. Эти гигантские кости, несомненно останки рептилий, попадались тут на каждом шагу. По непонятным причинам некоторые из них расплавились, слившись воедино с окружающими скалами и выглядели теперь так, будто их возраст составлял десятки миллионов лет.

Аран и раньше пробирался через ущелье в волчьем обличье. Если бы эта территория была полностью лишена магических чар, то он бы с радостью принял свое изначальное человеческое обличье. Или он теперь никогда больше не станет восемнадцатилетним юношей?

«Скорее всего, я смогу пройти здесь, только оставаясь волком, — размышлял Аран. — В этом случае, меня может убить лишь оружие из серебра или платины. Стеклянный кинжал станет чувствителен, но… Черт! Я неуязвим, но волшебство ли это? Если в ущелье Хвирин бессильны заклинания…» — Он вздрогнул.

Клинок никогда не причинял ему боли, кроме каких-то отдаленных ощущений, да и те исчезли примерно за полчаса и уже не возобновлялись. Но Аран точно знал, что кинжал на месте — притаившаяся, невидимая смерть, пронзившая его сердце и терпеливо поджидавшая своего звездного часа.

Даже если клинок материализуется, а из груди опять будет торчать рукоятка, он все же сможет выжить — но только в обличье волка Но, Боже, какой жгучей будет боль! И он уже никогда не станет человеком.

Аран повернулся и побрел прочь от ущелья Хвирин. Вчера по пути он набрел на какую-то деревню. Может быть, ему окажет помощь живущий там волшебник?

— Стеклянный кинжал! — Волшебник расхохотался. Этот упитанный, веселый, но уже начинающий лысеть мужчина явно привык к безбедному существованию. — Я внимательно выслушал твой рассказ. Так что же тебя, собственно, беспокоит? У него есть рукоятка, правильно? Это заклинание показалось тебе каким-то особенным?

— Не думаю. Перед тем, как всадить этот нож в мое сердце, он нацарапал какие-то руны на одной из его граней.

— Все ясно. Плату я беру заранее. И лучше обернись волком — просто, чтобы действовать наверняка. — Он назвал сумму, заплатив которую Аран рисковал остаться совсем без денег, необходимых на дорогу домой. Поторговавшись, они остановились на цене, которая вполне устраивала обоих, и приступили к работе.

Через шесть часов волшебник сдался. Он охрип; его глаза покраснели под действием необычно пахнущего и столь же необычно окрашенного дыма, окутавшего комнату; его руки были покрыты разноцветными пятнами.

— Я не могу ни прикоснуться к рукоятке, ни сделать ее видимой. Мне не под силу даже ощутить, что она существует. Если я применю еще более сильнодействующее заклинание, ты имеешь шанс распрощаться с жизнью. Я ничем не могу помочь тебе, мальчик-волк. Кто бы ни наложил на тебя это заклятье, он явно умеет больше, чем простой деревенский волшебник.

Аран потер грудь в том месте, где кожа была покрыта пятнами смывающихся красителей.

— Его называют Колдун.

Толстяк напрягся.

— Колдун? Ты сказал Колдун? И ты даже не подумал предупредить меня заранее? Убирайся отсюда сию же минуту!

— А как же мои деньги?

— Я не стал бы ввязываться в такое дело, даже если бы ты предложил мне в десять раз больше, чем дал! Меня, самого заурядного волшебника, ты вздумал поставить лицом к лицу с Колдуном! Мы оба могли бы отправиться на тот свет. Раз ты теперь еще и берешь на себя смелость требовать, чтобы я вернул твои деньги, пойдем к вождю и попросим его разрешить наш спор. Но, по справедливости, ты должен немедленно оставить меня в покое.

Аран вышел из дома, выкрикивая оскорбительные слова и проклятья.

— Если хочешь, попробуй обратиться к другим чародеям, — кричал ему вдогонку волшебник. — Попытай счастья в Ринилдиссен Сити! Но сразу предупреди, с чьими заклинаниями им придется бороться!

Чтобы принять такое решение, Колдуну надо было буквально пересилить себя, но его подстегивал тот факт, что некогда принадлежавшая ему одному тайна теперь передавалась из уст в уста. В создавшейся ситуации он счел необходимым проследить хотя бы за тем, чтобы чародеи всего мира правильно поняли смысл его объяснений.

По вопросам, касающимся истощения запасов маны и секрета Магического Колеса, Колдун решил обратиться в Гильдию Волшебников.

— Думайте об этом каждый раз, когда пользуетесь чарами, — прогремел он, но после данного им сугубо технического описания Колеса, эти слова показались всем детским лепетом. — Учтите, что всему есть предел; может исчезнуть и мана. С каждым годом ее становится все меньше, так как тысячи волшебников относятся к этой важной проблеме совершенно безалаберно. В давние времена миром правила горстка богоподобных людей, но их энергия нейтрализовала ману, являвшуюся для них источником жизни.

Представьте, что однажды ее запасы будут полностью исчерпаны, и тогда канут в Лету все демоны, драконы и единороги, тролли, кентавры и рухи, чей обмен веществ во многом зависит от чар. Тогда сразу же испарятся воздушные замки, и никто уже никогда не поверит в то, что они существовали. Тогда всем магам придется срочно превращаться в кузнецов и лудильщиков, и жить в мире станет нестерпимо скучно. В вашей власти приблизить или отдалить тот день!

Следующей ночью он видел сон.

Дуэли между волшебниками часто напоминают рассказы с приключенческим сюжетом, которых ходит по свету огромное множество, но лишь немногие из них правдивы. Победитель в подобном поединке почти никогда не выдает секреты своего мастерства, а проигравший обычно умирает.

Магов-новичков часто поражает то, что на удивление долгие и тщательные приготовления к дуэли почти никогда не находят применения, оказываются тщетными. Поединок с Волшебником Холма начался с того сновидения, которое неизбежно должно было присниться Колдуну в ночь, последовавшую за памятным днем его выступления перед членами Гильдии. Это соперничество продолжалось затем целых тридцать лет.

Враг в этом сне так и не появился, зато Колдун увидел яркий, вполне безобидный сказочный замок, расположенный на холме невероятных размеров, казавшемся взметнувшейся волной на фоне окружавшей его равнины, поросшей травой. Построенный на гребне этой «волны», замок, казалось, наполовину висел в воздухе.

Колдуну снилось, что он нахмурился. Такой холм непременно опрокинулся бы, не удержи его кто-то особым заклинанием. Дурак, создавший этакую, никому не нужную громадину, лишь потратил впустую бездну маны.

Колдун сосредоточился, стараясь ничего не упустить из виду и запомнить все до мелочей. По склону холма извивалась узкая тропинка. Вдруг все перемешалось, как часто бывает в снах. Он не мог сообразить, поднимался ли он туда один или его кто-то сопровождал; прошел ли он живым через ворота, или, подойдя к ним, умер в страшных муках, поскольку в него вонзились огромные острые клыки.

Он сделал над собой усилие и проснулся, пытаясь понять, что к чему.

Призрачный спутник был необходим, так же, как и ворота. У него не было никакой возможности увидеть то, что происходило за ними, во дворе соперника. Для того, чтобы столь тщательно блокировать его собственные чары, кто-то, видимо, пустил в дело Магическое Колесо.

На то, чтобы придумать заклинание, способное лишить Волшебника Холма дара предвидения, ушло целых три дня. Три ночи Колдун спал крепко, без сновидений. Чужие чары действовали так же магически, как и его собственные.

В порту покачивались на волнах поставленные на якорь большие корабли.

Были там и грузовые суда, чьи причудливые демонические носовые украшения ограничивали амплитуду их движения. Однако расходившиеся от этих гигантов волны периодически вспугивали крыс, постоянно облеплявших швартовы. Пассажирский лайнер под флагом Атлантиды был снабжен двумя одинаковыми аутригерами, сделанными из цельных кусков дерева. В ближайшем доке непонятным образом зависла над водой изящная яхта, принадлежащая волшебнику. Аран с тоской смотрел на все эти корабли.

У него ушло слишком много денег на переход через горы. Через неделю после того, как он оказался в Ринилдиссен Сити, его взял на работу в качестве телохранителя, сторожевого пса, один торговец коврами. У Арана тогда не оставалось ни единой монеты, он проголодался и смертельно устал.

В данный момент купец Ллорагинези и его секретарша Ра-Харру заключали какую-то коммерческую сделку с капитаном нильского грузового судна. Аран поджидал их у причала и с поддельным безразличием разглядывал корабли.

Вдруг он насторожился — мимо проходил бородатый мужчина в форменной капитанской юбке.

— Эй, капитан! Вы идете в Атлантиду? — окликнул его Аран.

Бородач бросил на него хмурый взгляд:

— А тебе что за дело?

— Я бы хотел послать туда письмо.

— Обратись к волшебнику.

— Лучше бы обойтись без него, — ответил Аран. — Вряд ли он осмелится сказать одному чародею, что хочет отправить с ним указания по поводу того, как можно ограбить другого чародея. Если бы не это, его послание уже давно было бы в Атлантиде.

— Я возьму дороже, и по назначению оно попадет позже, — почему-то удовлетворенно сказал бородатый капитан. — Кому и по какому адресу передать письмо в Атлантиде?

Аран дал ему городской адрес и извлек из кармана запечатанный конверт, который он вот уже три месяца постоянно носил с собой.

Аран тоже пересиливал себя, принимая такое решение. Его письмо содержало предупреждение о тектонической неустойчивости Атлантиды и соображения по поводу того, как можно проверить, не солгал ли Колдун. О том, что он знает, как изготовить Магическое Колесо, Аран умолчал.

Далеко в море без устали резвились дельфины и водяные. Судно, идущее к Атлантиде, подняло паруса, которые тут же надул откуда-то внезапно появившийся ветер. Постепенно он стих, очевидно, удаляясь из гавани вслед за кораблем.

Теперь ждать оставалось совсем недолго — деньги на обратную дорогу Арану отошлют незамедлительно. Не оплати он дважды напрасные старания чародеев, его карман бы не опустел, да к тому же и результат оказался плачевным — справиться со стеклянным кинжалом было невозможно. Оценив ситуацию, Ллорагинези не делился коммерческими тайнами со своим телохранителем, так как прекрасно понимал, что Аран не задержится у него ни на минуту после того, как получит деньги.

Хозяин и секретарша спускались по сходням: Ллорагинези для своей комплекции передвигался весьма грациозно; перед ним неторопливо шла девушка, несущая на голове образцы ковров. Когда к этой процессии присоединился и Аран, Ра-Харру, обращаясь к торговцу, сказала так громко, чтобы ее мог услышать и юноша:

— Я буду отсутствовать на работе пять дней, начиная с завтрашнего. Вы ведь знаете… — Она покраснела.

— Хорошо, хорошо, — рассеянно ответил Ллорагинези, кивая головой.

Аран тоже знал, в чем дело. Он улыбнулся, но не поднял глаз. Его взгляд мог бы смутить ее… а он отлично знал, кто такая Ра-Харру. Волосы у нее были короткие, черные, жесткие; нос большой, но такой плоский, что почти сливался с лицом; из-под темных и густых бровей испытующе смотрели огромные карие глаза, а аккуратные заостренные уши слишком высоко посажены. Словом, такая прехорошенькая девушка вполне могла понравиться любому, не говоря уж о ее сородичах, людях-волках.

Они шли, держась за руки. Он чувствовал прикосновение ее узких, твердых ногтей, а блестящая шерсть, покрывавшая ее ладони, приятно щекотала пальцы Арана.

В Атлантиде он бы наверняка предложил ей выйти за него замуж, имей он хоть немного денег, чтобы содержать ее. Здесь об этом не могло быть и речи, хотя уже больше месяца между ними сохранялись теплые дружеские отношения. Ночная жизнь Ринилдиссен Сити таила в себе множество соблазнов для влюбленной парочки, а Ллорагинези временами прекрасно обходился и без них

Возможно, хозяин просто преднамеренно устраивал все так, чтобы они могли оставаться вдвоем. Сам он не относился к людям-волкам, и ему, видимо, доставляли удовольствие волнующие мысли о связывающих Арана и Ра-Харру сексуальных отношениях. Однако секс здесь был не при чем — для занятий любовью отводилось всего несколько дней в месяц. Именно в это время Аран не встречался с ней, потому что она находилась под домашним арестом в доме ее отца, а юноша даже не знал, где она живет.

Прояснилось все лишь через пять ночей.

Он следил за Ллорагинези, когда тот отправился в Дом Удовольствий, хозяйкой которого была Адриенна. Хозяин собирался провести ночь… на парящем в воздухе надувном матрасе, о котором Аран не раз слышал, но никогда его не видел. Что ж, сладкий сон — не последнее из удовольствий.

Стояла теплая ночь, воздух благоухал десятками ароматов. Аран двинулся домой, широко шагая по находившемуся неподалеку от заведения Адриенны пустырю. Эта широкая, ровная площадка в свое время служила приютом для дворца Шилбри Мечтателя; существование этой постройки полностью зиждилось на колдовских чарах, что уже само по себе являлось большим достижением. С тех пор прошло триста лет, и, в конце концов, дворец, как сказал бы Шилбри, слегка поизносился.

Настал тот день, когда этот воздушный замок бесследно исчез, и теперь на пустыре не действовало ни одно, даже самое примитивное заклинание.

Аран где-то узнал, что семьи людей-волков занимают несколько кварталов в одном из жилых районов. Вскоре, учуяв специфический запах, он удостоверился в том, что был на верном пути. Сгорая от любопытства увидеть, какое жилище может позволить себе в Ринилдиссене богатый оборотень, Аран свернул на одну из улиц.

Еле уловимый запах привел его к высокому, нелепой формы дому с латунной дверью… он внезапно потерял власть над собой, ибо другой, всепоглощающий запах забился в его ноздри, проник в его кровь, овладел его мозгом. Весь остаток ночи он выл перед заветной дверью, но никому не было до этого дела, и никто не пытался его остановить. Соседи, вероятно, уже успели привыкнуть к подобного рода вещам или просто-напросто понимали, что он скорее умрет, чем покинет это место.

Несколько раз Аран слышал, как откуда-то сверху ему отвечали грустным и одновременно страстным воем, и безошибочно узнал голос Ра-Харру. В глубине души он понимал, что через несколько дней ему придется приносить извинения за свое поведение, так как она решит, что он пришел сюда преднамеренно, но, к несчастью, ничего не мог с собой поделать.

Аран выл и плакал — это было его песней грусти, разлуки и стыда.

Стажер Гильдии Волшебников, искавший черные опалы, первый на своем пути увидел деревушку под названием Гат. Ему крупно повезло не только потому, что он сразу же нашел заветные самоцветы, но и потому, что никто не мешал ему собирать их — деревня как будто вымерла. Удивленный таким оборотом дела, ученик мага огляделся вокруг и сразу же заметил развалины замка, находившиеся на безжизненном, голом участке земли. Возможно, они возвышались здесь уже многие века. Или возведенная при помощи чар постройка рухнула, когда в округе совсем не осталось маны, а случиться это могло хоть вчера, хоть на прошлой неделе.

Последняя версия казалась весьма сомнительной, но подобные вещи случались сплошь и рядом. Стажер набил карманы черными опалами — без этих камней нельзя было сделать действенным ни одно заклятье. Выполнив задание, он повернул обратно, но его еще долго не покидали мысли о безлюдной деревне.

— Сначала я решил, что это дело рук работорговцев, — рассказывал он затем Колдуну. — Поблизости я не обнаружил ни одного трупа. Те, кто продают рабов, никогда не убивают людей, если только не наталкиваются на серьезное сопротивление.

Но почему тогда эти разбойники даже не притронулись к драгоценным камням, разбросанным прямо на дороге вперемешку с сеном? У меня создалось впечатление, что какой-то ювелир тайком перевозил их, и… его фургон был чем-то разбит вдребезги. Но почему же все-таки никто не собрал самоцветы?

Об этом разрушенном замке Колдун вспомнил лишь через три года, услышав название Шискабил от севшей ему на плечо сороки. Она плавно спустилась с небес и прошептала:

— Колдун?

Он отправился в путь, как только услышал заветное слово.

Шискабил — так называлась деревня, состоявшая из каменных домиков, окруженных каменной стеной. Видимо, жители оставили ее совсем неожиданно — на тарелках засохла и покрылась плесенью еда, мясо в печах сгорело дотла. Колдуну не встретился ни один живой человек, не нашел он и трупов. Стена полностью сохранилась, но повсюду были видны следы насилия: расколота вдребезги мебель, взломаны замки, двери сняты с петель, разбросаны копья, мечи и самодельные дубинки. Но больше всего ужасало то, что все вокруг было залито кровью, запекшейся темной человеческой кровью. Воображение упорно рисовало прошедший здесь кровавый ливень.

Хлабфут Увечный был самым юным членом Гильдии Волшебников. Этот худощавый, серьезный молодой человек все еще не мог избавиться от страха перед данной ему властью над магическими чарами. Вид деревни Шискабил невероятно удручал его. Он понуро брел, чуть сгорбившись и стараясь обходить лужи крови.

— Странно, правда? Но я не случайно послал именно за вами, — сказал Хлабфут. — За пределами деревни — мертвая зона. Мне пришло в голову, что кто-то использовал там Магическое Колесо.

Некогда плодородная земля, ставшая теперь совершенно безжизненной, казалась особым предзнаменованием — грядет время, когда чары окажутся бессильны. В центре деревни находилась словно специально сваленная сюда груда камней, между которыми уже начали пробиваться зеленые побеги.

Колдун начертил линию вокруг злополучного места — он не имел желания ступать туда, где волшебство было бессильно. Колесо за все время пригодилось ему лишь однажды, в поединке с Глирендри, после того как демон тени Колдуна погиб от дьявольского меча. Колесо тогда впитало всю его молодость, за несколько секунд превратив Колдуна в двухсотлетнего старца.

— В деревне, несомненно, произносили заговоры, — заметил Хлабфут. — Я испробовал здесь простейшие заклинания — уровень маны катастрофически низкий. Однако лично я что-то не припоминаю ни одного знаменитого мага родом из Шискабила, а вы?

— Я тоже.

— В общем, что тут произошло, не понятно, но в любом случае тут действовала магия, — это слово Хлабфут произнес почти шепотом, так как знал, что магия бывает и пагубной.

Они обнаружили ведущую в контур, очерченный ими, зигзагообразную тропинку к еще не до конца омертвевшей зоне на ограниченном ими участке земли. Одного жеста Колдуна оказалось достаточно, чтобы камни зашевелились, словно собираясь принять прежние очертания.

— Значит, этот замок кому-то принадлежал, — сказал Хлабфут. — Интересно, как ему удалось добиться такого эффекта?

— Как-то раз я достиг подобного эффекта. Скажем, вы приложили к меньшему Колесу сверхмодные кинетические чары. Оно начинает крутиться в бешеном темпе и нейтрализует ману на совсем небольшой территории…

Хлабфут закивал головой.

— Все ясно. Кто-то прокатил Колесо по узкой тропинке и создал нечто наподобие преграды, чтобы волшебство не действовало на живую зону.

— А контур он оставил незамкнутым, имея таким образом возможность вносить и выносить оттуда свои магические атрибуты. Дорожку, ведущую к входу, он сделал зигзагообразной, чтобы внутрь не могло проникнуть ни одно заклинание. Таким образом, никто не мог теперь предугадать его действий. Вот только непонятно…

— Вот только непонятно, что он так тщательно прятал.

— А мне непонятно, что все-таки произошло в Шискабиле, — сказал Колдун. Внезапно у него в памяти всплыла непреодолимая преграда, которой был окружен замок Волшебника Холма. С той ночи, когда Колдун сражался с безликим противником, прошло двенадцать лет.

Следующая разрушенная таким же образом деревня была обнаружена неподалеку еще через одиннадцати лет.

Деревня Хацорил была больше и известнее, чем Шискабил. Колдун услышал о ней, когда пропал караван, груженный слоновой костью и ценными породами дерева.

По всей видимости, жители покинули свои дома всего за несколько дней до того, как туда прибыли Колдун и Хлабфут. Перед их глазами снова предстала та же кошмарная картина — недоеденная пища на столах, недопеченные пироги, расколотая мебель, беспорядочно разбросанное повсюду оружие, сломанные двери…

— Но нигде нет следов крови. Интересно, почему? — Хлабфут напрягся как струна. — Все остальное абсолютно идентично с предыдущем случаем. Население деревни внезапно покинуло обжитые места — не исключено, что их увели отсюда насильно. Прошло целых десять лет; нет, больше. Я уже почти забыл… Вы оказались здесь чуть раньше меня. Обнаружили мертвую зону и развалины замка?

— Нет, хотя и искал.

У молодого волшебника была покалеченная нога. Он мог бы заговорить это врожденное уродство, но при этом рисковал лишиться половины своих сверхъестественных сил.

— Как бы нам не ошибиться! Если мы имеем дело с тем же самым субъектом, то на данном этапе он коренным образом изменил тактику.

Следующей ночью Колдуну приснился яркий цветной, но очень запутанный сон. Он проснулся с мыслями о Волшебнике Холма.

— Давай-ка поднимемся на несколько расположенных поблизости возвышенностей, — предложил он утром Хлабфуту. — Я пришел к выводу, что трагедия этих деревень как-то связана с Волшебником Холма. Скорее всего, на одной из вершин мы обнаружим мертвое пятно.

Эта ошибка чуть не стоила ему жизни.

Когда Хлабфут попытался взобраться на последний холм, песок начал струиться из-под его ног, то и дело съезжавших с гладких, скользких булыжников; крупные камни с шумом скатывались вниз непрерывным потоком. Близился закат, но, потеряв терпение и обследовав все холмы в округе, они не сдавались, одержимые идеей найти в конце концов то, что искали.

Хлабфут, двигавшийся очень медленно, все еще оставался почти у самого подножия, когда Колдун стал карабкаться вслед за ним.

— Хватит, спускайтесь вниз! — смеясь, прокричал он. — Какой кретин будет возводить постройки на вершине этой кучи песка!

Хлабфут оглянулся и завопил:

— Возвращайтесь немедленно — вы стареете!

Колдун провел рукой по своему лицу и почувствовал трещинки внезапно появившихся морщин. Он скатился вниз в мгновение ока, не забыв, однако, о мерах предосторожности, дабы не поломать хрупкие старческие кости. По земле за ним тянулся след множества выпавших серебристо-седых волос.

Покинув границы опасной для него, лишенной маны территории, Колдун захихикал фальцетом.

— Я ошибся, но зато понял, что он предпринял. Хлабфут, мертвая зона находится внутри холма.

— Прежде чем отправиться на поиски, нужно подвергнуть вас действию омолаживающего заклинания, восстановить ваш прежний возраст, — Хлабфут выложил на траву свои магические принадлежности: кусок древесного угля, серебряный нож, пакетики с травами…

— Такой контур обладает малой мощностью и отсасывает ману изнутри, поэтому его необходимо постоянно передвигать. Вместо этого Волшебник придал холму форму волны. Как только чары были нейтрализованы, холм как бы накатился на замок и поглотил его. Такая операция, без сомнения, будет проделана им еще раз.

— Умно, ничего не скажешь. Так что же, по вашему мнению, стряслось в деревне Хацорил?

— Похоже, что это навсегда останется для нас тайной. — Колдун потер вновь образовавшиеся в уголках его глаз морщинки. — Что-то ужасное. Что-то очень страшное.

В тот день Аран прохаживался по базару, разглядывая ковры.

Обычно это занятие доставляло ему истинное удовольствие — развешанные повсюду, они превращали эту часть города в разноцветный лабиринт. Чаще всего вскоре с разных сторон раздавались знакомые ему голоса. За этим следовала дружеская болтовня, заканчивающаяся почти всегда выгодной сделкой.

Аран торговал коврами в Ринилдиссен Сити уже целых тридцать лет. Из скромного молодого помощника Ллорагинези он постепенно превратился в опытного продавца, выгодно сбывающего собственный товар. Наиболее качественные и самые дешевые ковры поставлялись в Ринилдиссен Сити по морю и на верблюдах со всего континента и с близлежащих островов. Оптовые торговцы, лавочники и приезжие богатеи, жаждущие украсить свои особняки, отовсюду стекались в Ринилдиссен. В полдень ковры, отливающие всеми цветами радуги, освещаемые лучами находившегося в зените солнца, выглядели особенно привлекательно… но на этот раз их красота не трогала Арана — он был поглощен мыслями о родном острове.

Неожиданно из-за развешанных выделанных шкур сфинксов показался не знакомый ему человек. Лысая, как яйцо руха, голова вовсе не старила его; сразу становилось ясно, что этот мужчина полон сил. Раздетый до пояса, он походил на грузчика в порту, что никак не вязалось с его шикарными брюками и высокомерным смешным видом. Сам того не желая, Аран смотрел на него очень недружелюбно, хотя, приглядевшись, нашел в нем что-то знакомое.

Человек прошел мимо, даже не взглянув на продавца.

Какая-то неведомая сила заставила Арана обернуться, и он даже подскочил от неожиданности. Широко раскрытыми глазами он смотрел на пеструю пятигранную татуировку, красовавшуюся на спине незнакомца.

— Колдун! — воскликнул Аран и тут же пожалел об этом.

Колдун, оглянувшись, окинул его презрительным взглядом, каким обычно отвечают на радостный вопль обознавшегося нахала-прохожего.

Колдун совсем не состарился со дня их встречи, если не считать выпавших волос. Однако Аран понимал, что за прошедшие тридцать лет сам он изменился до неузнаваемости. Из бойкого восемнадцатилетнего юноши он стал пятидесятилетним мужчиной с лицом, носившим отпечатки бурно прожитой жизни. Не забыл он и о том, что поседел и облысел, а кроме того, прекрасно помнил обстоятельства, при которых он познакомился с Колдуном.

Аран провел тысячи бессонных ночей, раздумывая о возможных путях мщения хозяину пещеры в деревне Шейл, но, как ни странно, сейчас его единственным желанием было избежать встречи с ним.

— Прошу прощения, сэр, — вежливо сказал он.

Но в этот момент ему в голову, видимо, пришла какая-то хорошая мысль, и он добавил:

— И все-таки мы уже встречались.

— Где и когда? Я что-то не припоминаю, — холодно сказал Колдун.

Ответ Арана был преисполнен чувства собственного достоинства, которое приходит к человеку вместе с возрастом и деньгами.

— Я пытался ограбить вашу пещеру, — сказал он.

— Неужели! — Колдун подошел поближе. — Ах да, тот самый парнишка из Атлантиды. Вы, наверное, позже обворовывали и других волшебников?

— Я привык к более размеренной жизни, — спокойно парировал Аран. — И, кстати, я располагаю неопровержимым доказательством того, что мы с вами знакомы.

— Доказательством? — Колдун разразился таким громким и заразительным смехом, что в их сторону повернулись головы всех продавцов и посетителей базара. Не переставая хохотать, он взял Арана под локоть, увлекая его куда-то в сторону.

Они медленно брели по торговому кварталу, причем Колдун, конечно, шел чуть впереди.

— Я не должен сбиваться с определенного маршрута, — объяснил он. — Я сам составил этот план. Итак, мой мальчик, чем ты занимался все эти тридцать лет?

— Пытался избавиться от вашего дурацкого стеклянного кинжала.

— Стеклянный кинжал? Ну да, помню. Но у тебя ведь наверняка хватало времени и на другие увлечения?

В этот момент Аран чуть не ударил Колдуна. Но он еще не получил от него того, что хотел, и поэтому сдержал нараставшее в нем раздражение.

— Своим чертовым ножом вы пустили под откос всю мою жизнь, — заметил он. — На обратном пути мне пришлось обходить ущелье Хвирин за тридевять земель. В итоге я оказался в совершенно незнакомом мне городе с пустым кошельком. У меня не оставалось денег ни на дорогу домой, ни на то, чтобы платить волшебникам, а это означало существование с пронзившим мое сердце ножом. Тогда я нанялся на службу к торговцу коврами по имени Ллорагинези и стал его телохранителем и, по совместительству, сторожевым псом. За эти годы я сам стал преуспевающим и богатым торговцем коврами в Ринилдиссен Сити; у меня две жены, восемь детей, есть уже и правнуки, и теперь я уже вряд ли когда-нибудь вернусь в Атлантиду.

Они купили вина у проходившего мимо разносчика, несшего на плечах два огромных бурдюка, и по очереди выпили из принадлежавшего продавцу латунного кубка.

— Так ты, в конце концов, извлек кинжал? — поинтересовался Колдун.

— Нет, и вам бы следовало знать об этом лучше меня! Что за заклинание вы применили к вашему «произведению искусства»? Лучшие чародеи континента не смогли даже прикоснуться к кинжалу, сделать его видимым, не говоря уже о том, чтобы извлечь его из моей груди. Если бы им это удалось, я бы не торговал сейчас коврами.

— Это почему же?

— Я бы давным-давно накопил денег на дорогу в Атлантиду, не обращайся я по очереди ко всем волшебникам в округе с просьбой избавить меня от этого несчастного клинка. Продажа ковров стала для меня постоянным источником получения денег для оплаты услуг ваших коллег. В конце концов, я оставил чародеев в покое и разбогател. Единственным делом, которое я довел до конца, было рекламирование вашей особы по всем окрестностям.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил его Колдун.

Арану было не по душе шумное веселье его спутника. Он решил положить конец этому бесполезному разговору.

— Я рад, что мы встретились, — сказал он, — потому что у меня есть проблема, решить которую для вас — пара пустяков. Вы можете рассказать мне что-нибудь о Вейвихиле, Волшебнике Холма?

Ему показалось, что Колдун напрягся.

— Что именно тебя интересует?

— Использует ли он в своих заклинаниях чрезмерное количество энергии.

Колдун вопросительно поднял брови.

— Видите ли, мы стараемся запретить применение в Ринилдиссен Сити магических чар. Если такая обширная и значимая территория перестанет подчиняться волшебству, это будет национальным бедствием — никто не сможет остановить наводнение или ураган, предотвратить набеги варваров. Вы находите в моих словах что-то смешное?

— Нет, нет. Но какое отношение имеет ко всему этому стеклянный кинжал?

— Это вас не касается, Колдун, и будет моей тайной, если только вы не станете читать мои мысли.

— Нет, конечно. Прости.

— Я бы хотел подчеркнуть, что здесь затронуто не просто благополучие жителей Ринилдиссен Сити. Если этот город станет мертвой зоной, водяным придется покинуть свою родную гавань. Совсем недалеко от доков они построили настоящий подводный город. К тому же, на них держится вся работа в порту и успех рыболовного промысла…

— Ну что ты так горячишься! Успокойся, я с тобой абсолютно согласен, и ты это знаешь, — он усмехнулся. — Следовало бы знать!

— Извините. Я всегда зацикливаюсь на чем-то одном. Прошло уже десять лет с тех пор, когда в Ринилдиссен Сити видели последнего дракона, а те, которые обитают в округе, изменились до неузнаваемости. Когда я впервые оказался здесь, у драконов были даже свои лавки в самом центре города. Что вы делаете?

Колдун поспешно вернул разносчику вина пустой кубок И настойчиво тянул Арана за рукав.

— Пойдем со мной, пожалуйста, иначе я собьюсь с дороги.

— С дороги?

— Я следую туда, куда меня ведет предвидение, и могу погибнуть, если собьюсь с курса. Так на чем ты остановился?

— Взгляните вон туда, — Аран указал на прилавки с разложенными на них фруктами.

Стоявший там тролль, человек с обезьяньей головой, был весь покрыт жесткой коричневой шерстью. Судя по величине, им встретилась самка, но у нее вместо грудей были только соски, как у обезьян. В руках она держала плетеную корзину. Она выразительно посмотрела на палец Арана, направленный в ее сторону, карими человеческими глазами и сразу перевела взгляд на дыню, которую собиралась купить.

Эта сцена вызвала какую-то почтительность к троллю, предку давно вымершего Homo habilis, но при этом была совершенно обычной и будничной. Миллионы различных видов погибли в Африке от засухи, но уже несколько веков назад волшебники научились возвращать их к жизни.

— По-моему, ты пытаешься решить одну из стоящих передо мной проблем, — тихо сказал Колдун. Теперь он стал очень серьезен, от былой веселости не осталось и следа.

— Замечательно, — с притворной радостью откликнулся Аран. — Лично я никак не могу понять, сколько маны расходуют тролли Вейвихила. Следует начать с того, что уровень содержания маны никогда не был очень высоким, и, значит, Вейвихил должен использовать сверхмощные заклинания, чтобы его питомцы могли хотя бы передвигать ногами, — Аран автоматически провел кончиками пальцев по груди. — Мне страсть как не хотелось бы уезжать из Ринилдиссен Сити, но, если здесь перестанут действовать магические чары, выбирать не придется.

— Мне необходимо выяснить, какие заклинания у него в ходу. Расскажи мне что-нибудь о Вейвихиле, ладно? Постарайся вспомнить все, что знаешь.

Большинство жителей Ринилдиссен Сити встретили волшебника Вейвихила очень радушно.

С давних пор все привыкли к слугам-троллям. Обладавшие недюжинной силой, не чувствительные к боли, они были способны выполнить любое задание своего господина. Они могли работать даже в дни официальных всенародных праздников и при этом не нуждались в отдыхе и ни разу не были уличены в воровстве.

Но древний Ринилдиссен день ото дня терял свои запасы маны. Многие годы люди не встречали в городе ни одного тролля, а те, которые все-таки решались войти в ворота Ринилдиссен Сити, обращались в пыль.

И тут появился Вейвихил. Количество принадлежащих ему троллей казалось неиссякаемым, причем они могли благополучно пересекать границы города. Желающих приобрести таких слуг оказалось больше чем достаточно, и за своих троллей Вейвихил получал кругленькие суммы золотом и безграничное уважение горожан.

— Полвека грабители по праздникам беспрепятственно делали свое черное дело, — рассказывал Колдуну Аран. — Теперь в Ринилдиссен Сити снова создана состоящая из троллей полиция, так что людей обвинить не в чем — они просто благодарны этим бесстрашным существам, а соответственно, и Вейвихилу, которого, несмотря на мои возражения, избрали членом Муниципального Совета, то есть наделили безграничной властью. Теперь он волен делать в Ринилдиссен Сити все, что ему вздумается.

— Очень грустно слышать об этом. Почему ты сказал, что его избрали, несмотря на твои возражения? Ты тоже входишь в Совет города?

— Да. Именно я провел в жизнь большинство законов, запрещающих использование в городе магических чар. Справедливости ради скажу, что многие, не менее важные мероприятия мне провести не удалось. Все проблемы в том, что Вейвихил производит своих троллей далеко за пределами Ринилдиссен Сити, а вот где именно — узнать не удается пока никому. Если он и наносит удар по уровню маны в городе, то делает это откуда-то извне.

— И что же тебя волнует?

— Представьте себе, что тролли поглощают ману, едва появляются на свет! Как вы думаете, такое может быть?

— По-моему да, — ответил Колдун.

— Я так и знал. Вы можете повторить то, что только что сказали, на заседании Муниципального Совета? Ведь…

— Нет, и не проси.

— Но это необходимо! Я не в силах в одиночку убедить в этом горожан. Вейвихил, наиболее влиятельный волшебник в округе, дает показания, прямо противоположные моим! Кроме того, члены Совета сами имеют слуг-троллей. Если мы с вами правы, получается, что самых уважаемых горожан обвели вокруг пальца, а они ни за что не захотят признать это. Тролли погибнут, как только сами же снизят уровень содержания маны до критического.

Выпалив последнее предположение, Аран умолк, понимая, что Колдун стоически ждал конца его пламенной речи.

Колдун выдержал паузу, заменившую восклицательный знак после конечной фразы, а потом сказал:

— Так дело не пойдет. Выступать с этим вопросом в Совете — то же самое, что метать бисер перед свиньями.

— Неужели он непобедим?

— Боюсь, что да.

Аран тщетно пытался понять, смеется ли над ним Колдун, или говорит серьезно. Его лицо сохраняло совершенно невозмутимое выражение… Аран столько раз видел это лицо в ночных кошмарах. «Зачем я здесь? — спрашивал он самого себя. — Я хотел задать ему профессиональный вопрос по поводу троллей и сделал это… а теперь…»

— Что же ты замолчал? Я должен получить как можно больше информации о Вейвихиле. И пожалуйста, шевели мозгами, — сказал Колдун. — Он давно приехал сюда?

— Вейвихил появился в Ринилдиссен Сити семь лет назад. Никто не знает, откуда он взялся, и говорит он без какого-либо определенного акцента Его дворец стоит на холме, который, похоже, вот-вот рухнет вниз. Почему вы все время киваете?

— Я знаю, о каком холме ты говоришь. Продолжай дальше.

— Он появляется в городе не очень-то часто, а когда бывает здесь, приводит с собой несколько предназначенных для продажи троллей. Иногда он приходит исключительно, чтобы проголосовать в Совете по какому-нибудь важному вопросу. Невысокого роста, смуглый…

— Это, скорее всего, кажущаяся внешность. Не обращай на меня внимания, опиши его — я с ним никогда не встречался.

— Он невысокого роста, смуглый человек с длинным носом и заостренным подбородком и сильно вьющимися темными волосами. Чаще всего он бывает одет в мрачный плащ из какого-то приятного на ощупь материала, похожую по форме на цилиндр шляпу, сандалии. Кроме того, он никогда не расстается со своим мечом.

— Неужели! — Колдун громко рассмеялся.

— Что тут смешного? Я и сам иногда ношу с собой меч. Ну, волшебники, вообще-то, в два счета справляются с вооруженными людьми при помощи заговоров!

— Не в этом дело. Меч считается символом мужской силы.

— Да?

— Ты меня понял, правда? Чародею меч ни к чему, у него есть более эффективные средства защиты. Когда практикующий волшебник носит повсюду с собой меч, это значит, что ему необходимо средство от импотенции.

— Это приносит ожидаемые результаты?

— Естественно. Чары, о которых идет речь, направлены непосредственно на установление отношений между двумя субъектами. Но для того, чтобы они вступили в силу, нужно взять меч с собой в постель! — загоготал Колдун, но тут же осекся, когда его взгляд упал на спешившего мимо слугу-тролля.

Он проследил глазами, как этот человек-обезьяна проскользнул через ворота в высокой белой стене. Они покинули пределы торгового квартала.

— Мне кажется, что Вейвихил занимается некромантией [8].

— Некромантией? А что это такое? Звучит как-то противно.

— Специальный термин для обозначения новой отрасли магии. Это и на самом деле не особо приятное занятие. Давай свернем здесь налево.

Они очутились на узкой темной улочке, по обеим сторонам которой теснились двух— и трехэтажные дома. Дорога была очень грязной, но, как только Колдун сердито заворчал и сделал какие-то пассы руками, середина ее полностью очистилась от мусора. Колдун торопливо повел своего спутника в конец проулка.

— Вот здесь, я думаю, мы можем остановиться. Садись, если хочешь. Мы, по крайней мере я, точно задержимся тут на некоторое время.

— Колдун, вы что, вздумали издеваться надо мной? Зачем мы кружим по всему городу? Неужели это столь необходимо для победы в поединке между двумя волшебниками?

— Закономерный вопрос. Ты знаешь, что находится в самом конце этой улицы?

Аран прекрасно ориентировался на местности, зная город как свои пять пальцев, и запутать его было не так-то просто.

— Дворец Правосудия?

— Точно. А чуть подальше — пустырь рядом с Домом Удовольствий, самое гиблое место во всем Ринилдиссен Сити. Раньше там стоял дворец Шилбри Мечтателя.

— Можно поинтересоваться…

— Как и следовало ожидать, в здании суда запасы маны тоже на исходе. Десять тысяч обвиняемых и тридцать тысяч юристов, каждый из которых просит оправдания или требует осуждения, поглощают огромное ее количество. Когда между мной и Вейвихилом располагается один из этих участков, он лишается способности предсказывать мои действия.

Аран задумался.

— Но вы-то знаете, где он сейчас.

— Нет. Я лишь иногда догадываюсь, где он может находиться в данный момент. Видишь ли, и Вейвихил, и я сам научились вполне профессионально выводить из строя дар предвидения противника. Но сейчас, вдобавок ко всему, меня сопровождает не знакомый ему сообщник, вот я и решил, что в эти минуты он следит за мной особенно тщательно, и не желаю доставить ему такое удовольствие. Понимаешь, Колесо изобрел я, а Вейвихил, используя мою идею, создал, по меньшей мере, две его модификации. Естественно, истратив при этом гигантское количество маны. Кроме того, у меня имеются основания подозревать его в массовых убийствах. Так как здесь есть доля и моей вины, я считаю своим долгом покончить с этим злодеем. Мне ничего не остается, как убить его.

Аран вспомнил, что жены ждали его дома с горячим обедом и что он собирался положить конец разговору с Колдуном несколько часов назад. Не забыл он и рассказанную ему некогда историю о том, как мирянин вмешался в поединок двух магов, и что из этого вышло.

— Что ж, мне пора, — сказал он, поднимаясь. — Желаю вам победы на дуэли, Колдун. И если понадобится моя помощь…

— Будьте моим союзником в этом сражении, — скороговоркой произнес Колдун.

Аран затаил дыхание, но потом рассмеялся.

Колдун с присущим ему одному терпением ждал, пока собеседник успокоится. Как только у него появилась возможность быть услышанным, он сказал:

— Мне все время снилось, что я встречу сообщника: единомышленника, который проводит меня к воротам замка Вейвихила. Однако, сны мне помочь не смогут. Этот волшебник — опасный и бесстрашный противник. Я предчувствую, что, отправившись к нему один, погибну.

— Подберите себе другого помощника, — посоветовал ему Аран.

— Нет, слишком поздно. Время не ждет.

— Посмотрите, — Аран хлопнул ладонью по своему дряблому животу. — Для человека у меня не очень много лишнего веса, — сказал он. — И я не вызываю отвращение своим видом. Но, обратившись волком, я бы выглядел как будто на сносях! Я уже много лет не обращался в волка. Хотя, что это я? Я вовсе не собираюсь доказывать вам что-то, — резко сказал Аран и быстро пошел прочь.

Колдун догнал его, когда он уже выходил из темного проулка.

— Клянусь, ты не пожалеешь, если останешься. Я еще не все тебе сказал.

— Не заходите так далеко, Колдун. Вы собьетесь со своего драгоценного пути, — засмеялся Аран, глядя ему прямо в глаза. — Почему я должен принять вашу сторону? Если я вправду так необходим вам для того, чтобы одержать победу, лучшей мести мне не придумать! Я провел сотни ужасных ночей — мне постоянно снились кошмары, в которых я видел вас и ваш треклятый стеклянный кинжал! Так умрите же, Колдун. Я опаздываю к обеду.

— Шш, — прошептал Колдун, и Аран заметил, что он смотрит куда-то через его плечо.

Аран почувствовал всепоглощающую ненависть к стоявшему перед ним человеку. Однако он перехватил его взгляд, и проклятия застряли у него в горле.

К ним приближался тролль, самец с огромным тюком на спине.

Колдун все энергичнее жестикулировал по мере того, как человек-обезьяна подходил ближе. Или это были какие-то магические пассы?

— Пойми, — сказал Колдун. — Я бы мог сказать тебе, что бороться с судьбой бесполезно, и тебе бы стоило поверить мне как специалисту. Но на самом деле, утверждая это, я бы покривил душой. Лучше я предложу тебе взамен за услуги избавление от стеклянного кинжала…

— Идите к черту! Я уже научился жить, нося в сердце этот нож…

— Человек-волк, если у вас до сих пор не хватило ума научиться у меня чему-нибудь полезному, усвойте хотя бы, что не следует богохульствовать в присутствии чародея! Извините. — Тролль проходил как раз мимо них. Колдун взял его за руку. — Вы поможете мне? Я хочу снять с его спины этот тюк.

Пока они стаскивали мешок, Аран не переставал удивляться своему поведению. Может быть, какие-то чары обрекли его на вечную покорность? Тюк оказался очень тяжелым. Арану пришлось приложить всю свою силу, хотя основной удар Колдун принял на себя. Тролль смотрел на них ничего не выражающими карими глазами.

— Отлично. Если бы я имел неосторожность провернуть эту операцию в любой другой части города, об этом бы, без сомнения, стало известно Вейвихилу. Но я знаю наверняка, где он находится в данный момент — в Доме Удовольствий, принадлежащем Адриенне. Этот идиот ищет меня там! Здание суда он уже облазил. Но не в этом дело. Ты слышал о деревне Гат?

— Нет.

— А название Шискабил тебе не знакомо?

— Нет. Хотя постойте. — Житель этой деревни как-то раз купил у него комплект из шести зеленых ковров. — Да. Эта деревушка находится к северу от Ринилдиссен Сити. Там… что-нибудь случилось?..

— За одну ночь все жившие там люди словно куда-то испарились. Остались все их пожитки и лужи непонятно откуда взявшейся крови.

— Все правильно, — Аран почувствовал, что в его душе зародилось ужасное подозрение. — Это всегда было трудно объяснить.

— Началось все в деревне Гат. Позже та же участь постигла жителей Шискабила и Хацорила. Причем размер населенного пункта с каждым разом увеличивался. В Хацориле он действовал уже с умом — умудрился спрятать свой дворец и не оставил за собой крови.

— Но что он делает? Куда исчезают люди?

— Что ты знаешь о мане, Аран? Тебе известно, что это сила, стоящая за чарами, и что ее запасы истощаются день ото дня. А что еще?

— Я не волшебник, а торговец коврами.

— Ману можно поставить на службу добру или злу; ее можно нейтрализовать или передать другому предмету или человеку без его согласия на то. Некоторые люди, по всей видимости, носят в себе определенное количество маны, но обычно она сконцентрирована в камнях причудливой формы, в предметах религиозного культа или в метеоритах.

— Очень много маны расходуется во время убийств, — продолжал Колдун. — Так много, что это количество бывает опасным для жизни окружающих. В свое время мой учитель многократно предупреждал нас об опасности работать поблизости от места, где совершено убийство, рядом с трупом убитого человека и оружием, использованным с этой целью. Кстати, военное оружие — совсем другое дело, оно не приносит никакого вреда. Война и убийство имеют совершенно разные цели. Некромантия использует убийство в качестве источника магических чар. Эта отрасль магии — самая мощная. Она стала быстро развиваться после того, как уровень маны по всему миру заметно снизился. Так вот, я считаю, что Вейвихил практикует эту самую некромантию, — констатировал Колдун и повернулся к все еще стоявшему тут же человеку-обезьяне. — Через несколько секунд нам станет это известно наверняка.

Тролль оставался неподвижным, его длинные руки были опущены и прижаты к бедрам. Он смотрел на Колдуна слишком человечьими карими глазами, и в его взгляде сквозило чувство собственного достоинства, странным образом контрастировавшее с его низким обезьяньим лбом и сплошь покрытым шерстью телом. Он не сопротивлялся, когда Колдун надел ему на шею какой-то похожий на ожерелье предмет.

Превращение свершилось настолько неожиданно, что Аран попятился, ловя ртом воздух. Ожерелье Колдуна висело теперь на шее человека. Перед ними стоял бородатый блондин лет тридцати пяти, одетый в форменную юбку, какие носят привратники. Его живот был, очевидно, вспорот одним взмахом меча или сабли. Аран ощутил исходивший от него запах — он умер три или четыре дня назад, не считая того времени, которое он прожил после этого с помощью примененных к нему чар. Он так ни разу и не пошевелился, покорно ожидая своей участи; на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Вейвихил изобрел что-то типа вечного движения, — сухо заметил Колдун и тут же сделал несколько шагов назад, спасаясь от трупного запаха. — В убитом сохраняется именно такое количество энергии, какое нужно послушному рабу, и еще остается чуть-чуть на то, чтобы придать ему облик тролля. Он потребляет из окружающей среды больше маны, чем живой человек, но что из этого? Когда в деревне Гат ее запасы истощились, тролли Вейвихила стали убивать своих хозяев. Затем вдвое большее количество слуг двинулось в Шискабил. В Хацориле они, очевидно, пользовались удавками, не проливая таким образом ни капли крови, да и сами они не могли пораниться. Хотелось бы знать, куда он отправится после Ринилдиссен Сити.

— Никуда! Мы расскажем о его преступлениях в Муниципальном Совете!

— Имей в виду, что Вейвихил сам является его членом. Так дело не пойдет. Ты не заставишь членов Совета хранить эти сведения в тайне. Кто-нибудь, в конце-концов, сболтнет Вейвихилу, что это ты порочишь его честное имя.

— Но уж вам-то они поверят!

— Достаточно будет того, что в нашей правоте усомнится лишь один из них. Как только он скажет Вейвихилу, тот отпустит своих троллей на все четыре стороны. Нет. Тебе следует сделать три вещи, — у Колдуна был вид пророка. — Пойти домой. На следующей неделе увезти своих жен и детей из Ринилдиссен Сити.

— О, Господи!

— Обещаю, ты не пожалеешь о том, что послушался меня. В-третьих, если решишься, приходи ровно через неделю на заре к северным воротам. Не забудь пройти мимо Дома Удовольствий, — приказал Колдун, — и задержись там на несколько секунд — под действием мертвой зоны ты перестанешь оставлять следы. Сделай то же самое и сегодня. Мне бы не хотелось, чтобы Вейвихил следил за твоими действиями. Ну, иди, — сказал Колдун.

— Я не знаю, как поступить!

— У тебя есть неделя на размышления.

— А если я не соглашусь, как мне известить вас?

— Никак, но это не имеет значения — я пойду в любом случае, с тобой или без тебя. — Колдун резким движением снял ожерелье с шеи стоявшего рядом трупа, повернулся и стал быстро удаляться, стараясь не сбиться с пути.

Мертвец снова превратился в тролля. Он проводил уходящего Арана взглядом больших почти человеческих карих глаз.

Наступило утро, близился рассвет. Дом Удовольствий, принадлежащий Адриенне, был окутан плотным туманом.

Торговец коврами Аран вышел из дома, постоял немного на крыльце, а потом, дрожа как в лихорадке, решительно ступил в прохладу раннего утра.

Он держал наготове меч, дабы внезапно напавший противник не застиг его врасплох. Туман, все такой же густой, начал понемногу светлеть. Пару раз Арану показалось, что за ним по пятам следуют какие-то темные исполинские тени, но нападения так и не последовало. На рассвете он подошел к северным воротам.

Колдун уже поджидал его в условленном месте. Его сопровождали две гигантские ящерицы — уродцы величиной с бунгало. На одной из них лежал багаж, на другой, как на тандеме, были установлены два седла.

— Садись позади меня, — настойчиво приказал Колдун. — Неплохо было бы попасть на место до наступления ночи.

Несмотря на утреннюю прохладу, пронизывавшую насквозь, Колдун был раздет до пояса. Он повернулся к Арану, устроившемуся позади него.

— Ты что, похудел?

— Я постился в течение шести дней и делал упражнения для того, чтобы сбросить лишний вес. Мои жены и дети четверо суток назад уплыли в Атлантиду. Вы можете легко догадаться, каким удовольствиям после этого я предавался в заведении Адриенны.

— Я не верю своим глазам. У тебя плоский, как доска, живот!

— Волк способен не есть очень долго. Прошлой ночью я проглотил невероятное количество пищи, так что сегодня я уже не возьму в рот ни крошки.

Как только они пересекли границу Ринилдиссен Сити, туман рассеялся. Утро, выбранное Колдуном для начала решающего поединка, оказалось ясным, солнечным и жарким. Когда Аран сказал об этом, Колдун признался

— Сгустившийся туман — моих рук дело. Надо же мне было запутать Вейвихила, замести следы.

— В темноте мне почудились какие-то преследовавшие меня тени. Вы и тут позаботились?

— Нет.

— Спасибо и за это.

— Вейвихил хотел лишь припугнуть тебя, Аран, а нападать не имело никакого смысла. Он отлично понимал, что убить тебя по пути к воротам ему не удастся.

— Так вот зачем вам понадобились эти навьюченные ящерицы. А я-то гадал, как вы думаете остаться незамеченным.

— А я и не собирался прятаться. Он знает, что мы приближаемся и ждет нас.

Земля вокруг замка Вейвихила изобиловала чарами, что становилось ясно с первого взгляда: повсюду гигантские грибы, словно соревнующиеся друг с другом в форме и окраске; лишайники, принявшие очертания людей и зверей; деревья с искривленными стволами и ветвями, которые угрожающе зашевелились, чувствуя приближение груженых ящериц.

— Я мог бы наделить их даром речи, — заметил Колдун, — но тогда перестал бы доверять им. Они наверняка стали бы сообщниками Вейвихила.

Освещенный красноватыми лучами заходящего солнца, замок Вейвихила, расположенный на вершине волшебного холма, казался сложенным из плит розового мрамора. Устремленная вверх башня была как будто специально построена для заточения похищенных девушек. Сам холм, увиденный Араном впервые, больше походил на угрожающе поднятый к небу кулак, чем на ударяющуюся о скалы волну.

— Мы не станем раскручивать здесь Магическое Колесо, — сказал Колдун, — иначе на нас рухнет все это сооружение вместе с горой.

— А я бы и не позволил вам использовать Колесо.

— Не переживай, я не взял его с собой.

— Куда идти?

— Вверх по дорожке. Ему известно, что мы уже близко.

— Ваш демон-тень готов к схватке?

— Демон-тень? — Колдун был явно озадачен. — А! Я не сразу сообразил, что ты имеешь в виду. Глирендри убил его тридцать лет назад.

Слова застряли у Арана в горле, а потом с хрипом вырвались наружу.

— Почему же вы тогда не носите рубашек?

— Сила привычки. Причуд у меня более, чем достаточно. А с чего ты так разволновался?

— Не знаю. Я с утра разглядываю вашу спину и, похоже, рассчитывал на помощь этого демона-тени. — Аран сглотнул слюну. — Выходит, нас всего двое?

— Да, ты и я.

— И вы даже не возьмете с собой ни меча, ни кинжала?

— Нет. Ну, пошли?

Противоположная сторона холма представляла собой склон под углом в шестьдесят градусов. Ящерицы не смогли передвигаться по узкой извилистой тропе, поэтому Аран и Колдун спешились и стали медленно карабкаться наверх.

— Нам не поможет никакая хитрость. Мы сможем проникнуть лишь до ворот и ни на шаг дальше. Об этом известно Вейвихилу… извини. — Колдун бросил вперед на дорожку пригоршню серебряной пыли. — Земля чуть было не скинула нас вниз. Похоже, Вейвихил ничего не принимает на веру.

Ничего не почувствовавшему Арану оставалось лишь прислушиваться к словам своего спутника. Это оказалось единственной поджидавшей их на пути опасностью.

Латунные ворота были отделены от дороги квадратным прудом, через который был перекинут горбатый мостик. Они уже приближались к нему, когда из ворот выскочил первый «посланник» Вейвихила.

— Что это? — прошептал Аран. — Я никогда не видел ничего подобного.

— Потому что ничего подобного в природе не существует. Это — гибрид. Назовем его улиткодракон.

…Спиралевидная раковина улиткодракона оказалась настолько широкой, что полностью загородила ворота. Изящное, гибкое животное полностью высунулось наружу и изогнулось так, чтобы получше разглядеть незваных гостей. Блестящая чешуя покрывала лишь голову и шею, оставляя беззащитным мягкое серовато-коричневое туловище. Устремленные на приближающихся врагов глаза казались сделанными из черного мрамора; щелкавшие зубы были ослепительно белыми и очень острыми, а два самых больших даже блестели.

Колдун, все еще стоявший перед мостом, крикнул:

— Эй, стражник! Тебя предупредили о нашем приходе?

— Нет, — ответил дракон. — Если бы вас ждали в замке, я бы знал об этом.

— Ждали! — оглушительно захохотал Колдун. — Мы здесь, чтобы убить твоего хозяина. Любопытнее всего то, что ему известно о нашем приближении. Почему же он не дал тебе никаких указаний?

Улиткодракон наклонил покрытую чешуей голову.

Не дождавшись ответа, Колдун сказал:

— Он уверен, что мы все равно не отступимся и проникнем во двор любой ценой, но предпочел не говорить тебе об этом.

— Очень мило с его стороны. — Голос дракона, очень низкий и оглушительно громкий, походил на грохот падающих с гор камней.

— Да, ты прав. Однако, если исход нашей битвы предопределен самой судьбой, почему бы тебе не освободить нам путь и не уйти в горы? Мы никому не выдадим твоего секрета.

— Не положено.

— Ты — плод магических экспериментов, улиткодракон. Звери, чья жизненная энергия подпитывается чарами, развиваются совершенно непредсказуемо в тех местах, где уровень содержания маны минимален. Большинство подобных мутантов нежизнеспособны. Это относится и к тебе, — сказал Колдун. — Раковина вряд ли явится защитой от решительного и терпеливого врага Ты рассчитываешь на то, что спасешься бегством?

— Именно этот вопрос не дает мне покоя, — отозвался стражник. — Допустим, я пропущу вас, а сам уйду, а что дальше? Вполне вероятно, что мой хозяин расправится с вами, когда вы проникнете к нему в покои. Тогда он задастся вопросом, как вам удалось миновать охрану. Через пару недель он решит, что пора оттащить от ворот никому не нужную раковину. К тому времени, если повезет и ветер будет дуть в спину, я преодолею уже полпути к лесам. Быть может, он не заметит меня в высокой траве, — протрубил дракон величиной с бунгало. — Нет, уж лучше мне попытать счастья здесь, у ворот. В этом случае я, по крайней мере, буду знать, кто победит.

— А ведь ты прав, черт возьми, — воскликнул Колдун. — Прими мои соболезнования, улиткодракон.

И он занялся обращением моста в твердую субстанцию. Та его половина, что была ближе к ним, оказалась изначально твердой, а противоположная — до того, как ею занялся Колдун, представляла собой отраженную тень.

— Под водой проходит граница мертвой зоны, — предупредил он Арана. — Смотри не упади.

Улиткодракон почти целиком скрылся в раковине, и лишь покрытая чешуей голова торчала наружу, когда Колдун и Аран начали переходить мост.

Аран побежал.

Он все еще сохранял человеческое обличье. Вейвихил, скорее всего, не догадывался о том, что Аран — оборотень. Ни на секунду не сомневаясь, что они смогут миновать злополучные ворота, он приберег свое последнее оружие до встречи с хозяином замка и пошел на противника с обнаженным мечом.

Дракон выпустил огненное облако.

Аран прошел сквозь огонь — его хранил заветный амулет.

Но видеть сквозь облако он не мог. Почувствовав впившиеся ему в плечо острые зубы, он задохнулся от боли. Аран вскрикнул и опустил блестящее лезвие меча на отливающую металлом чешую. Разжавшаяся челюсть тщетно пыталась достать Колдуна, который отошел назад и залился громким смехом…

Но Колдун был безоружен!

Дракон рухнул на землю. Его толстенная шея оказалась перерубленной почти пополам, несмотря на покрывавшую ее чешую. Колдун вытер о брюки свое оружие и победоносно поднял его над головой.

Аран внезапно почувствовал, что его тошнит.

Колдун снова расхохотался.

— Какой прок от стеклянного кинжала? Самое забавное, что если ты волшебник, то все ждут от тебя применения чар, а не обычного оружия.

— Но, но…

— У меня в руках самый обыкновенный стеклянный кинжал. На нем не лежит ни единого заклятья — именно поэтому Вейвихил ничего не знает о его существовании. Я нашел его в пруду пару дней тому назад. Стекло практически незаметно в воде, особенно таким простофилям, как Вейвихил.

— Простите, что я слушал вас с таким нескрываемым интересом — я просто-напросто не питаю особой любви к стеклянным кинжалам. Ну, так что же дальше?

Труп и раковина улиткодракона все еще загораживали проход через ворота.

— Если мы попытаемся пробраться во двор где-нибудь в другом месте, можем угодить в ловушку. Придется перебираться через эту громадину.

— Быстрее, — сказал Аран.

— Верно, быстрее. Помни, что он может встретить нас где угодно.

Колдун разбежался и вмиг оказался на вершине спиралевидной раковины.

Аран последовал его примеру, стараясь не отставать.

— К нему в покои, — сказал улиткодракон.

Пока Аран карабкался на раковину, его не покидала картина, вызванная этими словами. Вейвихил, наверное, дожидается их в подвальных помещениях или, наоборот, в верхнем этаже башни, то есть в наиболее безопасном месте. Арану и Колдуну придется с боем пробираться по коридорам, преодолевая всевозможные препятствия, а хозяин замка в это время будет оценивающе наблюдать за их маневрами. Подобные легенды о битвах волшебников передавались из уст в уста…

Аран был голоден, как настоящий волк. Это обстоятельство давало ему силы, наделяло энергией, какой он не ощущал в себе уже десятки лет. Он перескакивал с места на место, словно вместо ног у него были пружины, а тело его весило не больше перышка. Как только он добрался до вершины раковины, Колдун повернулся к нему — в его взгляде отражался плохо скрытый испуг.

И тут Аран увидел, что по деревянному настилу им навстречу поднимается целая орда вооруженных до зубов скелетов. Должно быть, Вейвихил послал им навстречу целую сотню своих воинов. Аран вскрикнул и обнажил меч. Но разве можно убить скелет?

Колдун тоже начал выкрикивать какие-то незнакомые слова на языке Гильдии.

Скелеты завыли. Казалось, что их приподняло и швырнуло вперед каким-то неожиданно поднявшимся ураганным ветром. Они уже начали терять форму, извиваясь, подобно кольцам табачного дыма. Аран успел заметить, как растворился в воздухе последний скелет.

Вот это да! Должно быть, всех их заставил двигаться какой-то демон, а Колдун загнал его в ловушку, пустовавшую, поджидая свою добычу, целых двадцать лет.

Аран и Колдун ошибались, предполагая, что нападать начнет многоликий демон.

Внезапно Аран заметил стоявшего на другом конце двора и отчаянно жестикулировавшего Вейвихила, который уже заканчивал произносить заклинание.

Оборотень повернулся и хотел уже криком предупредить своего спутника об опасности, но в этот момент увидел, что с ним сделало заклятье противника. Колдун моментально состарился. Он выглядел растерянным, когда выплюнул в ладонь горстку почерневших камешков, оказавшихся его зубами. Закрыв глаза, он начал медленно оседать на землю.

Аран подхватил его под руки.

У него создалось впечатление, что он держит не человеческое тело, а груду невесомых костей. Он аккуратно опустил Колдуна на раковину. Из груди старика вырывались хрипы и стоны, и было ясно, что жить ему осталось недолго.

— Аран Торговец коврами!

Аран взглянул вниз.

— Что вы сделали с ним?

Волшебник Холма был, как обычно, одет в темный плащ; обут в сандалии, а на голове красовалась высокая шляпа. На поясе у него висел неизменный меч с большой рукояткой.

— Мне бы хотелось поговорить о том же. Я вывел магическую формулу, которая обладает тем же действием, что и Колесо Колдуна, но только направленным. Я доходчиво объясняю?

— Мне все ясно.

— Если пользоваться языком обывателей, я высосал из него всю силу волшебства. Именно это превратило его в двухсотдвадцатишестилетнего старца. Насколько я понимаю, такой исход поединка оставляет победу за мной? Я вот только сомневаюсь, стоит ли даровать жизнь тебе, Аран. Ты представляешь, что сделает с тобой мое заклятье?

Аран прекрасно знал, чем все это для него может закончиться, но…

— Будет лучше, если вы скажете мне об этом сами. И объясните, откуда вы все узнали.

— Помогли коллеги. После того, как я понял, что вы являетесь моим противником, я, естественно, начал наводить справки о вас. Вы, похоже, обращались ко множеству волшебников с просьбой избавить вас от этого иллюзорного кинжала, пронзившего ваше сердце.

— Да, более чем к дюжине. Что дальше?

— Иди с миром и никогда больше не возвращайся.

— Я хочу взять с собой Колдуна.

— Он мой враг.

— И в то же время мой сообщник. Я не оставлю его здесь, — упорствовал Аран.

— Ладно, забирай его.

Аран склонился к лежащему старику. Ему, в его сорок восемь лет, уже был знаком горький привкус поражения, но отведал он и всепоглощающий энтузиазм борьбы. Но его спутник теперь стал лишь высохшей и невесомой мумией. На данный момент перед Араном стояла единственная задача — спустить хрупкое старческое тело со скользкой раковины.

Вейвихил монотонно бубнил какое-то заклинание!

Аран поднялся — и как раз увидел последний жест Волшебника Холма. Затем чары вступили в силу.

В первую секунду ему показалось, что материализовался торчавший в его сердце кинжал. Но боль разлилась по всему телу, словно миллионы микроскопических иголочек вонзились изнутри в каждую мышцу. Странным образом изменилась форма его шеи, вытянулись конечности, череп сплющился, нос удлинился, губы деформировались, обнажив острые зубы, а глаза потеряли цветоощущение.

Превращение было самым быстрым и самым полным за всю жизнь Арана-оборотня. Его разум погрузился в темноту. Обыкновенный волк беспомощно, кубарем скатился с огромной раковины прямо во двор, глухо ударился о землю, опершись на лапы, яростно зарычал и решительно двинулся по направлению к Вейвихилу.

Волшебник оторопел. Он начал повторять заклинание, быстро-быстро бормоча его по мере того, как к нему приближался Аран. Он закончил, когда волк находился на расстоянии всего лишь одного прыжка до цели.

На этот раз никакого превращения не произошло; оборотень бросился на своего противника, и тот попытался отскочить назад, но острые зубы настигли его, прокусив насквозь горло.

Именно в это мгновение Аран понял, что все происходившее с ним до того — только цветочки, ягодки ждали его впереди.

Вейвихил, без сомнения, должен был умереть. Его поврежденная сонная артерия сильно пульсировала, из горла вырывались леденящие кровь булькающие звуки… Волшебник Холма выхватил из ножен меч и набросился на врага.

Аран-волк кинулся прочь, но оружие Вейвихила полоснуло его прямо по сердцу. Рана моментально зажила, и это ничуть не удивило оборотня. Он вскочил, побежал и был опять сражен, снова вскочил…

Создавалось впечатление, что эта схватка бесконечна.

Укус на шее волшебника уже не кровоточил — его тело было обескровлено, но он все еще двигался. Живым казался и его меч. Аран атаковал, только когда он убеждался в том, что это безопасно, но меч снова и снова настигал его. И каждый раз, нападая, он откусывал кусок плоти Вейвихила.

Он все еще не терял уверенности в победе, у него просто не было иного выхода. Раны на его теле моментально заживали, укусы же, сделанные им, не затягивались. Аран срывал мясо с костей волшебника.

Просветление в его мозгу так и не наступило. Им двигал не человеческий разум, а звериное чутье. Он постоянно загонял Вейвихила на скользкие плиты, где тот уже потерял почти всю свою кровь. Четыре ноги, естественно, оказывались устойчивее двух. Все то же чутье подсказывало, что не следует выпускать врага со двора, хотя он и пытался уйти. Скорее всего, где-нибудь в замке у него был запас излечивающего волшебства. Но Аран ни за что не давал ему возможности воспользоваться им.

Вейвихил, несомненно, применил какое-то заклинание, удерживавшее его теперь на грани жизни и смерти. Должно быть, теперь он искренне раскаивался в этом. Аран-волк покалечил его, снова и снова впиваясь зубами в колени врага с явным намерением перегрызть все мускулы и сухожилия, лишив противника возможности двигаться. В конце концов, он добился своего, но Вейвихил продолжал борьбу, стоя на коленях. Приблизиться к нему оборотень мог, лишь рискуя получить несколько сильных ударов мечом…

Все происходящее стало казаться Арану кошмарным сном.

Аран Соглашатель ошибся. Если Аран Торговец коврами мог сражаться без устали, выдирая живую плоть из тела умирающего человека, при этом созерцая кровоточащие раны, если Аран мог терпеть такую боль, ради того, чтобы заставить страдать врага…

То ни истощение запасов волшебства, ни что-либо иное не в силах заставить людей навсегда забыть о войнах. Они все равно будут продолжать убивать друг друга мечами, камнями или любым другим попавшим под руку оружием до тех пор, пока существует род человеческий.

Внезапно к Арану вернулся разум. Причиной тому, вероятно, был заколдованный меч: мана, которую забрал из его тела Вейвихил с помощью своей формулы, заменившей Магическое Колесо, была возмещена этим волшебным оружием.

И в то же мгновение он осознал, что этот меч ожил.

Вейвихил превратился в груду окровавленных костей. Возможно, он не умер, но, тем не менее, не мог уже двигаться и драться. Меч, который все еще сжимали костлявые пальцы, не останавливался ни на минуту, стараясь не подпускать оборотня к своему хозяину.

Аран увернулся от проскользнувшего мимо клинка. Он схватил зубами рукоятку и выдернул оружие из остатков того, что некогда было рукой Волшебника Холма. Он почувствовал непроизвольное, но упорное сопротивление, которое, естественно, преодолел без особых усилий.

Для того чтобы забраться на раковину улиткодракона, Арану пришлось принять человеческое обличье.

Колдун был еще жив, хотя звуки, доносившиеся из его горла, скорее напоминали рычание, чем человеческое дыхание. Аран прикоснулся клинком меча к неподвижному телу и замер в ожидании.

Колдун снова помолодел. Конечно, он уже не выглядел таким бодрым и здоровым, как прежде, но, во всяком случае, не походил больше на мертвеца. Когда он очнулся и протер глаза, на вид ему было около семидесяти.

— Что случилось? — спросил он.

— Вы пропустили все самое интересное, — заметил Аран.

— Похоже, тебе пришлось нелегко. Прими мои извинения. Все-таки с тех пор, как я взял верх над Глирендри, прошло тридцать лет. Ни одному волшебнику еще не удалось полностью скопировать Магическое Колесо — для этого нужно не просто повторить его, но и добавить что-то свое.

— Он опробовал на мне свою формулу.

— Да? — Колдун захихикал. — Насколько я понимаю, ты недоумеваешь по поводу этого кинжала.

— Я думал об этом, не скрою. Куда он делся?

— Висит у меня на поясе. Неужели ты решил, что я оставлю его в твоем теле? Мне привиделся вещий сон о том, что кинжал мне еще понадобится. Вот я и забрал его. И наверняка…

— Но он был в моем сердце!

— Я создал его отражение, которым и пронзил твое сердце, а потом рассеял его.

Аран судорожно дотронулся до того места, откуда, насколько он помнил, когда-то торчала стеклянная рукоятка.

— Ты, сукин сын! Как можно было издеваться надо мной целых тридцать лет, заставляя думать, что нож все еще во мне!

— Ты пришел ко мне в дом, чтобы обворовать меня, — напомнил Колдун. — Я не звал тебя — ты был непрошеным гостем!

Аран Торговец обращался с грабителями точно так же. Скрывая досаду, он сказал:

— Это была просто маленькая шутка великого мага, верно? Не мудрено, что ни один из ваших коллег не смог извлечь кинжал из моей груди. Бог с ним. Теперь объясните мне, почему своим заклинанием Вейвихил обратил меня в волка.

Колдун осторожно сел.

— Что? — изумленно произнес он.

— Он сделал какие-то пассы руками и тем самым резко снизил содержание маны в моем теле. После этого я принял волчье обличье. Я даже утратил способность мыслить, мой разум притупился. Вместе с тем я стал неуязвим. Если бы не его заколдованный меч, он одним махом разрубил бы меня пополам.

— Что-то я не понимаю. Ты должен был оставаться человеком все это время. Иначе…

Пронзившая его мозг мысль, по всей видимости, поразила его — и без того бледные щеки приобрели землистый оттенок.

— Тебе вряд ли придется по душе то, что я скажу, — сказал он, помолчав.

Выражение этого старческого лица, изможденного и очень печального, не оставляло Арану никакой надежды.

— Продолжайте, — взмолился он.

— Колесо — не такое уж древнее изобретение. Первые мертвые зоны появились гораздо позже. Создавшаяся теперь ситуация ни с чем не сравнима. Люди, особо не задумываясь над этим вопросом, издавна считают, что оборотни — люди, способные становиться волками. Это кажется всем совершенно очевидным. Ведь вы даже не можете принять звериное обличье, пока не взошла луна. Вы обладаете человеческим разумом. До сих пор никто не имел веских доказательств того, что вы — люди, а не волки.

— Вы хотите сказать, что я — зверь?

— Не подвергаясь действию волшебства, ты останешься навсегда волком, — согласился Колдун.

— А что это меняет? Всю свою жизнь я прожил по-человечески, — прошептал Аран. — Какая разница, хотя… Ну, да.

— Это не имело бы ровным счетом никакого значения, если бы у тебя не было детей.

— У меня их восемь. И у них будут свои дети. В один прекрасный день запасы маны на всей земле снизятся до минимального уровня. И что же тогда, Колдун?

— Ты уже обо всем догадался сам.

— Они навсегда превратятся в животных, станут обычными псами.

— И ничего с этим не поделаешь.

— Однако выход существует! Я сделаю так, что ни один волшебник не войдет больше в ворота Ринилдиссен Сити! — Аран провозгласил свой план, стоя на гигантской раковине так, словно она была трибуной. — Вы слышите меня, Колдун? Все представители вашей профессии попадут в опалу, сама магия станет абсолютно никчемной, ненужной. Мы сохраним необходимое количество маны для обитателей моря и для драконов!

Похоже, он претворил в жизнь свои далеко идущие планы. Прошло четырнадцать тысяч лет, но люди, населяющие земли, где раньше находился Ринилдиссен Сити, до сих пор бережно хранят легенды об оборотнях. Волшебников в тех местах, конечно, не осталось.