"Последние ворота Тьмы" - читать интересную книгу автора (Ефимов Алексей Иванович)

Глава 6: Звезда и Течения

Лэйми разбудил резкий стук, но, рывком подняв голову, он не сразу смог понять, что происходит. В комнате царила абсолютная тьма — свет в ней не горел, а окон, разумеется, не было. Чтобы добраться до выключателя, нужно было вставать — а выбираться из теплой постели совершенно не хотелось. Тем не менее, он понимал, что ему придется это сделать — стук не прекращался, а потом послышался приглушенный, но безошибочно узнаваемый голос Охэйо:

— Лэйми, мать твою!..

Глубоко вздохнув, Лэйми отбросил одеяло и, поджав пятки к животу, одним рывком вскочил. Босые ноги тут же обожгло, кожа покрылась мурашками — воздух тут отнюдь не был жарок, не говоря уже о поле. Что ж: по крайней мере, это мгновенно прогнало сонливость.

Помотав головой, он направился к двери, стараясь двигаться быстро, но осторожно — ему вовсе не хотелось налететь пальцами босой ноги на дубовую ножку стула. Ориентироваться во мраке можно было лишь по памяти, но она его не подвела: он без проблем добрался до двери и, молча ругаясь, отпер замок.

Из коридора хлынул желтый полусвет пополам с уже явно ледяным воздухом. Охэйо стоял сразу за порогом и с секунду они молча смотрели друг на друга. Аннит был роскошно одет — в голубовато-зеленой, словно надкрылья жужелицы, кожаной, подбитой мехом куртке, темно-фиолетовых вельветовых штанах и черных армейских ботинках. На руках у него были армейские же кожаные перчатки с отрезанными пальцами, голова непокрыта — но тяжелая грива его прямых, металлически-черных волос делала шапку явно лишней. Рядом с ним Лэйми, одетый лишь в то, чем его наградила природа, чувствовал себя очень неловко.

— Одевайся, — коротко сказал Охэйо. — Мроо открывают Ворота.

— Что? — теперь холод охватил Лэйми и изнутри, но он не стал терять времени.

Одевшись, он быстро вышел из комнаты. В коридоре металась испуганная молодежь, везде царила паника — и Охэйо воспользовался этим: стащив ключи, он забрался на склад, где раздобыл новую одежду. Лэйми последовал его примеру — он с удовольствием сбросил с себя всё и подобрал себе новые вещи по вкусу. Одежда его была такой же, как и у Аннита, только куртка темно-коричневая.

— И куда мы пойдем? — спросила Лэйит.

Лэйми обернулся — она, тоже полностью одетая в новое, стояла за его плечом, вместе с братом.

— К башне управления, конечно. Нэнни откроет нам вход, — невозмутимо сказал Охэйо. — Ему тоже интересно, что хочет к нам попасть.

Когда они вышли из Тарики, Лэйми нервно поёжился — страшная, желто-зелено-коричневая светящаяся туча Сугха уже почти совсем опустилась на землю. Прямо над крышами плыли низкие тяжелые клубы мутной клокочущей мглы. В ней то и дело вспыхивали молнии — тогда мир вокруг становился розовато-белым и через считанные мгновения раздавался гром. Внизу бушевал ветер, пригибая деревья, вздымая колочковатый туман пыли. Пригибаясь, они побежали к башне. Вообще-то их не хотели выпускать — но Лэйит с Охэйо разоружили часовых, раздобыв два вполне приличных кинжала и энергопризму, очень похожую на оставленную Аннитом в Башне Молчания. Туго затянув пояс, на котором висел подаренный Охэйо кинжал, Лэйми почувствовал себя совершенно другим человеком.

Пока Нэнни, прикрывая лицо одной рукой, торопливо крутил наборные диски замка, Лэйми настороженно осматривался. Гул ветра скрывал смутные, неясные шумы, а когда где-то вдали зазвенело разбитое стекло, он вздрогнул. К счастью, в этот миг замок поддался. Юноша ухватился за длинную широкую рукоять и потянул, что было сил. Она рывком сдвинулась и дверь с глухим стуком отскочила. Она была толщиной дюйма в три и тяжелая — сразу Нэнни не удалось её распахнуть.

Порог в полуметровой толщины стене был высокий и Лэйми едва не споткнулся, перебираясь через него. Потом они вдвоем схватились за скрытые во вдавлинах рукоятки и потянули дверь назад. Когда она захлопнулась с глухим мягким ударом, они рванули их сразу вверх и вниз — и услышали, как стукнули толстые пластины замка.

Протянув руку, Нэнни повернул наборные диски: теперь никто не смог бы войти внутрь и Лэйми на секунду замер у узкого окна. В тот же миг за трехдюймовым стеклом мелькнуло что-то черное — какая-то широкая, размазанная быстротой полоса — и в следующий миг послышался мощный глухой удар. Дверь даже не вздрогнула, но Лэйми испуганно отпрянул от окна. Он не знал, что это было — но в любом случае, они успели буквально в последний миг.

Удары посыпались один за другим, потом с глухим металлическим стуком дернулась запорная рукоять. Замок держал крепко, но Лэйми не мог понять, случайное ли это было движение. Ничего больше они не услышали и это тоже наводило на неприятные мысли — то ли тварь поняла, что эту дверь ей не открыть, то ли просто потеряла к ней интерес — но в любом случае, она знала, что такое двери.

Лэйми захотелось подойти к окну и посмотреть — но теперь он понимал, сколь неосторожным было такое желание. В конце концов, эту дверь тоже можно было выбить — и, если твари Мроо действительно разумны, они обязательно займутся этим, если заметят за ней добычу.

Какое-то время они стояли неподвижно в холодном, душном, низком шлюзе, в лучах призрачного света, сочившегося через броневое стекло. Снаружи не доносилось ни звука и, когда Охэйо шевельнулся, Лэйми испуганно вздрогнул. Когда-то в башне помещался взвод солдат, мощный прожектор, три крупнокалиберных пулемета и двухдюймовое противотанковое орудие — но сейчас она была пуста.

Нэнни повернулся к внутренней двери — точно такой же, как наружная. Миновав и заперев её, они оказались у начала ведущей вверх лестницы. Облицованная блестящей синей плиткой, она была темной, но вверху, у третьей стальной двери — на сей раз совершенно обычной — горел яркий белый свет. Облицованный мрамором короткий, стерильно-пустой коридор за ней кончался ещё одной дверью, ведущей в просторное, полутемное помещение с рядом низких, забранных бронестеклом амбразур. Вдоль всех его стен тянулись древнего вида пульты — а в центре, на массивном фундаменте, стоял толстый стальной круг из дюжины сегментов. При его виде Охэйо присвистнул.

— Смотрите, эти Ворота двойные — большие на площади и маленькие вот тут. Знаете, пожалуй, мы сможем попасть во Вьянтару. Ну-ка…

Он пошел вдоль кольца пультов, нажимая на переключатели и заглядывая в загоравшиеся экраны, тыкался то туда, то сюда, что-то шепча про себя — бездельно наблюдать за работающим человеком было стыдно, но помочь ему они, увы, ничем не могли — просто не знали, как. Лэйми вообще мало что знал о Воротах. Хотя техника локальных гиперполей и позволяла соединить накоротко две любых области пространства, на деле оно обладало своеобразным «рельефом» в четвертом измерении — некоторые области были расположены «выше» или «ниже», или, быть может, различались энергетическим потенциалом, но итог был один: Ворота могли открываться только «сверху вниз» — причем, пространственный «рельеф» постоянно менялся, у него были свои приливы и отливы и большинство построенных Ворот неизбежно оказывались «на мели». Конечно, их генераторы могли отчасти обходить эти ограничения — но лишь ценой колоссального расхода энергии. И вообще…

Лэйми подошел к бронированному окну. Площадка больших Ворот была совершенно безжизненным, — но буквально через секунду он заметил, что над ней, между генераторными башнями, бурлит огромный сгусток бледного тумана; он испускал вибрирующий, очень низкий звук — тот почти не воспринимался ушами, но пронизывал все вокруг и Лэйми чувствовал себя как-то странно — словно нырнул и остался глубоко под толщей теплой воды, под которой, однако, можно было дышать. Пол тоже равномерно вибрировал и он невольно поджимал пальцы ног.

Туманное облако постепенно вытягивалось, превращаясь в мутный, желтовато-белый, тускло светящийся столб. Когда он коснулся поверхности и утвердился на ней, из него во все стороны хлынул поток невероятных созданий — все они были призрачно-белесые, но на этом их сходство кончалось: они передвигались на двух ногах, на трех и на пяти — или сразу на трех парах рук, мотали головами на длинных шеях и какими-то хлыстообразными отростками. Некоторые из них напоминали лошадей — только огромных, с неправильным количеством ног и щупальцами на спине, другие — исполинских росомах или лемуров со страшными черными глазами и шестью длинными лапами, вооруженными кошмарными когтями, третьи — прямоходящих ящеров высотой в человеческий рост, с огромными фасеточными глазами и длинными, изогнутыми, похожими на клювы пастями, усаженными множеством кинжалообразных зубов. Попадались и вовсе несуразные создания — цилиндрические, похожие на цистерны туши на шести коротких тумбообразных ногах, с невероятно длинными, кончавшимися раструбами безголовыми шеями — что-то вроде оживших пылесосов. Поначалу это видение показалось Лэйми бредом, но почти тут же до него долетел топот, хриплый рев, мяукание и другие, невыразимые в словах звуки, издаваемые этими богопротивными тварями. Они запрудили всю площадь и начали растекаться дальше, выходя из поля его зрения. Этот скотский потоп казался бесконечным — а брешь становились всё больше и туман постепенно затягивал всю площадь. Зеленоватый свет ядра Ворот потускнел, проходя сквозь его мутную толщу, он то ещё пригасал, то становился ярче: за окном, одна за другой, скользили исполинские бесформенные тени и пол под ногами подпрыгивал от их сокрушительных шагов.

Вчера Охэйо удалось подобраться к компьютеру с интерактивным экраном — и он провел весь день возле него, пытаясь разобраться в системе управления Ворот. Его искусство поистине внушало уважение — он смог не только подключиться к ней с домашнего терминала, но и выяснить, что с ТОЙ стороны Ворота пытаются и не могут открыть — потому, что они заблокированы — и, наконец, снять блокировку. Как он полагал, её поставили, чтобы твари не вошли в Ворота с этой стороны — но, как оказалось…

Сердце Лэйми замерло, он не хотел верить в то, что видит — но фантасмагория за окном не прекращалась. Туман заполнил уже всю площадь, словно мутное, светящееся море — его зыбкая поверхность находилась где-то на уровне его глаз. Тени двигались в глубине этого моря, словно невероятные рыбы — но потом Лэйми увидел плывущую над ним выпуклую спину, похожую на днище перевернутого корабля. Её верх был где-то на уровне шестого этажа. Такая туша не особенно напрягаясь могла повалить башню, словно гнилой столб и сердце у него ушло в пятки. Потом туманная мгла затянула окно окончательно — она стала совершенно непроницаемой и Лэйми слышал слабый, странный шорох, — казалось, по окну снаружи скользят развевавшиеся ткани. По его коже пробегали мурашки: происходящее слишком походило на сон, чтобы поверить в него — но при одной мысли, что эта плотная живая мгла проникнет сюда, его охватывал необъяснимый страх. Иногда её поток иссякал, иногда становился столь густым, что шорох скольжения становился отчетливым и резким. Наконец, за окном все почернело, и темный туман, наплывающий на броневые стекла, неровно отражал фосфоресцирующий свет уже почти неразличимого ядра Ворот.

Охэйо, открыв боковую панель, возился с механизмом малых Ворот — их полутораметровая круглая середина тоже налилась темнотой и неприятно мерцала. Покрывающая её опаловая пленка силового поля то натягивалась, то опадала, словно какая-то сила пыталась втянуть её вглубь и Лэйми слышал странное шуршание — его источник находился не снаружи, а внутри, где-то между ушами. Ему всё это не нравилось.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил он.

— Что-то тяжелое, — хмуро отозвался Охэйо. Он встал на колени и провел локтем по лбу, стараясь отбросить лезущие в глаза волосы. Обе его руки были грязные. — Не переключаются, хоть тресни. Разность потенциалов просто чудовищная — хотя…

Он вновь нагнулся и полез за панель, что-то ворча.

— Что всё это значит? — наконец спросила Лэйит. Голос её звучал раздраженно и Охэйо ответил ей весело и зло.

— Пространственные Ворота, Лэйит, — это не дверь. Здесь мало иметь вход — нужно выбрать и выход. Обычно пользуются готовой сетью — но тут всё кем-то стерто. Я смог нащупать кое-какие узлы… это что-то очень массивное — не думаю, что черная дыра, скорее… а, неважно, — он вдруг широко ухмыльнулся. — Знаешь, у меня талант устраивать катастрофы. Сначала в Хониаре, теперь вот здесь… Короче, дело вот в чем: Мроо захватили контроль над большими Воротами и сделать что-то с ними я не могу. Эти вот я могу перезапустить — отключить, а потом открыть снова — и мы попадем во Вьянтару, оставив тут всё, как есть. Или…

— Или — что?

— С той стороны, — он ткнул рукой в налитую чернотой раму, — что-то вроде темной звезды. С чудовищной гравитацией. Если уничтожить защиту, она всосет раму и Врата превратятся в брешь в самой ткани мироздания — брешь, движение которой ничто не будет сдерживать. Её затянет в потенциальную яму больших Врат — и, таким образом, откроет их в эту бездну, причем, что самое забавное, сразу с двух сторон — здесь и там, откуда идут эти гады. Это замечательный выбор, знаете, совсем как в книжке — или мы уйдем в мир нашей мечты… или останемся здесь и скорей всего скоро умрем — но ударив по Мроо. Итак…

Они на всякий случай отошли подальше. Охэйо достал из сумки энергопризму — и, прищурившись, направил режущий луч в открытую боковину Ворот. Там вспыхнуло ослепительное пламя — и в то же мгновение Лэйми оглушил треск. Внутри рамы что-то взорвалось, из-под снятой крышки ударил фонтан белых, раскаленных искр — они долетели до коленей Охэйо и тот с гневным воплем отскочил. Пленка силового поля задрожала и начала втягиваться внутрь, словно резиновая, всё быстрее, превращаясь в ведущую куда-то в бесконечность трубу…

Лэйми, ошалев, смотрел на это невероятное зрелище — и оно стало бы последним в его жизни, если бы Охэйо, заорав, чтобы они убирались, не бросился за дверь. Он споткнулся и растянулся на полу, уже шагах в двух от проема. Лэйми прижался к стене рядом с ним — и в следующий миг внутри у него отдался толчок — резкий, беззвучный удар. Потом его словно ладонями хлопнуло по ушам, когда разверзшаяся пустота поглотила весь воздух в пультовой и её стальная дверь захлопнулась с оглушительным звоном.

А затем, мгновенно, начался кошмар. В комнате с Воротами вырвало рамы. Лэйми услышал звон стекла, потом невероятный треск — словно отрывали часть башни — и так же мгновенно всё стихло, сменившись глухим мощным ревом — он почти не воспринимался ушами, но всё его тело от него вибрировало. Дверь затрещала, с косяков посыпались куски бетона и Лэйми увидел, что она ощутимо вогнулась внутрь. Воздух беззвучно выл, врываясь в возникшие щели — издаваемый им звук вместе с ним улетал с бездну и было ясно, что дверь вот-вот не выдержит.

Вскочив на ноги, Охэйо бросился в коридор. Лэйми последовал за ним, всего мгновением позже — в последнее мгновение, которое у него ещё оставалось. Дверь в пультовую вырвало вместе с косяками и частью бетонной стены. Мгновенно отвердевший воздух швырнул его на пол и с непреодолимой силой потащил в брешь — он испытал жуткое ощущение удушья, когда почти весь воздух вышел у него из груди, уши пронзила острая боль — но, когда на этаже взорвались остальные окна, ураган несколько ослабел и он, цепляясь за углы, пополз к входной двери. Яростный упругий ветер бил в лицо, нес тучи пыли и пол под ним яростно вибрировал.

К их счастью, дверь лестничной клетки осталась открытой — захлопнись она, и они уже не смогли бы её открыть. Охэйо первым сунулся в неё — и отлетел, врезавшись в твердый поток воздуха. Отброшенный, он плюхнулся на задницу, тут же встал на четвереньки и снова пополз вперед. Лэйми, в той же позе, последовал за ним.

Выбравшись на лестницу, он на секунду оглянулся. Отсюда ещё была видна дверь пультовой — вернее, рваная брешь, в которую она превратилось. На его глазах ещё один кусок стены беззвучно отломился, тут же взлетев и канув в никуда. Воздух гудел, ревел, мерцал, словно текущая жидкость — и он захлопнул эту дверь, отгораживая их от зыбкого сосущего кошмара.

Ветер мгновенно утих, рев теперь почти не был слышен. Пол под ногами, правда, по-прежнему вибрировал, Нэнни и Лэйит с братом трясло — но сейчас Лэйми было не до них. Спускаться им пришлось с осторожностью — лестница была очень крутая, и, если бы не перила по бокам, тут вполне можно было сломать шею.

Они уже подошли к шлюзу, когда наверху раздался оглушительный грохот. Лестницу затрясло сильнее, с потолка посыпалась мелкая пыль. Лэйми вновь хлопнуло по ушам — давление опять скачком упало — и он почувствовал, как какая-то сила весьма ощутимо тянет его вверх. Охэйо победно глянул на него — и первым влетел в шлюз.

Закрыв внутреннюю дверь, они остановились отдышаться. Здесь было почти тихо — если не считать дрожащего, как в лихорадке, пола и забивающего уши низкого, почти инфразвукового рева. Говорить было невозможно, но, судя по жестам Охэйо, его затея удалась — брешь вырвалась на свободу и теперь кошмар начался для Мроо. Снаружи донесся дикий рев, вой, визг, — и мрак за бронированным окном рассеялся.

Втроем навалившись на внешнюю стальную дверь, они распахнули её. Снаружи тоже бушевал ветер, яростно бил в грудь — но, держась друг за друга, они могли идти. Им повезло, по крайней мере, в одном — часть выходящих из Ворот тварей уже засосало, остальные, вероятно, бежали — но Лэйми боялся представить, сколько их уже прорвалось, и что они натворят здесь.

Отойдя метров на сорок, он оглянулся. Между башнями Ворот в бетоне площадки зиял бесформенный черный провал, воздух свистел и ревел, неистово врываясь в него. Дело было явно не в разности давления — какая-то непонятная и все возрастающая сила исходила из бреши, затягивая внутрь всё, до чего только могла дотянуться.

В следующий миг Врата распахнулись настежь — огромный круг земли между их башнями мгновенно провалился внутрь и исчез. На какое-то мгновение Лэйми увидел серую призрачную волну перепада давления — едва она накатилась на них, по ушам вновь ударило и мгновенно отвердевший воздух швырнул их наземь. Он отчаянно вцепился в камень, чувствуя, что начинает сползать к бреши. Её дна видно не было — одна дрожащая, мерцающая пустота. Теперь воздух врывался в неё с такой силой, что по её краям дрожали призрачные белесые струи, какие появляются иногда у крыльев скоростных самолетов.

Вокруг бушевал неистовый ураган, несущий тучи пыли и каких-то обломков. Впереди, всего метрах в пятидесяти, виднелась стена Тарики. Оглохнув от безумного рева, они невыносимо медленно, словно в кошмаре, ползли к ней, сражаясь с потоком невероятно плотного, словно тугая струя воды, воздуха и преодолевая его напор буквально по сантиметрам.

Остановившись на минуту передохнуть, Лэйми посмотрел в небо. Желто-бурые светящиеся тучи над ним двигались по кругу, словно водоворот — и его середина на глазах начала опускаться, превращаясь в смерч. Нэнни завопил от ужаса при виде потянувшейся прямо к нему чудовищной мутной колонны — но, уже где-то на уровне крыш, она вдруг резко изогнулась, соединившись с брешью. В медленно извивавшемся столбе заплясали непрерывные молнии, освещая всё вокруг мертвенным трепещущим светом, то розовато-синим, то зеленым. Лэйми уже не поспринимал звук — уши от грохота просто болели, от сверкания молний рябило в глазах. Невероятно, но ветер немного ослабел — по крайней мере, они смогли ползти на четвереньках и, по мере того, как они удалялись от бреши, он слабел все сильнее. Нырнув за угол Тарики, они смогли подняться на ноги — и бросились прочь.

Пятью минутами позже Лэйми стоял у окна Тарики, глядя на вздымавшийся к небесам желтый, мутно сияющий смерч. Вокруг его верхушки кружились клочья облаков Сугха, втягиваясь в эту лениво извивавшуюся воронку. Яркие сине-желтые молнии, непрерывно плясавшие на окружающих Ворота генераторных башнях прекрасно дополняли это внушающее ужас зрелище. От смерча исходил мощный гул, столь низкий, что казался беззвучным. Он заполнял всё вокруг, отупляя и заставляя всё тело Лэйми вибрировать. Их победа оказалась больше, чем они могли представить — и он гордился ей, даже понимая, что, скорее всего, заплатит за неё жизнью.

— И что теперь будет? — спросила наконец Лэйит.

— С брешью? Да ничего, я думаю, — Охэйо пожал плечами. — Выдует землю под идемитными блоками, их затянет в дыру — и всё кончится. Это займет всего пару часов, может быть, меньше.

— А потом?

— Потом Мроо придут за нами. Разве не ясно?

Солнце уже наполовину зашло — оно словно таяло в кроваво отблескивающих волнах — и песчаный пляж был почти целиком залит густой, темной синевой, лишь верхушки небольших дюнок ещё пылали столь же сочным алым огнем. Они бежали по ним, зная, что когда свет угаснет, наступит их смерть.

Впереди вздымалась смутная, аморфная стена и Лэйми был отброшен, врезавшись в неё. Отступив, они побежали по ведущим вниз ступеням, нырнув в облицованный палевой плиткой, плавно изгибавшийся туннель. Он вел глубоко вниз, потом начал подниматься — и, наконец, длинная лестница вывела их на поверхность. Пространство за силовым полем оказалось нешироким и голым и Малау здесь закрывала полнеба — лишь издали её квадратное шестиэтажное здание казалось приземистым. Её стены, сложенные из темно-синих стальных массивов, были лишены окон; в заменявших их квадратных углублениях горели призрачно-синие, громадные проекционные матрицы.

Снаружи уже наступила ночь, в которой беззвучно двигались смутные, чудовищные тени. Здесь же было жарко и удушливо пахло озоном; они торопливо поднялись к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери, но та не поддавалась. Когда Лэйми яростно рванул ручку, та оторвалась неожиданно легко. Он полетел вниз, в какую-то пустоту, ударился обо что-то… и сел на полу, судорожно хватая ртом воздух. За окном стояла невыносимая жара — от него тянуло болезненным, влажным теплом. Оно сгущалось в комнате в душное, ватное марево, которое, словно липкая простыня, окутывало тело и душу. Лэйми спал в нем очень долго, терзаемый кошмарами, неотличимыми от реальности яви, — и, возможно, не проснулся бы вовсе, если бы, метаясь во сне, не свалился с постели.

Помотав головой и опомнившись, он понял, что конец пришел — рев смерча стих и свет Сугха превратился в яркое, фантасмагорическое сияние, которое переливалось от желтого до голубого режущими глаз оттенками. Когда эти сполохи вспыхивали ярче, он слышал странные, зовущие его голоса — пока ещё слабые, но они становились сильнее, и, похоже, лишили обитателей Тарики рассудка: добравшись до окна, он с удивлением увидел высыпавшую из здания молодежь — вернее, то, во что она превратилась. Блестящие черные желваки вздувались на их лицах, шее, во рту, в подмышках, на груди, бедрах, в паху, делая все их движения и внешность нелепым подобием человеческих. Спустившись к пересохшей реке, они бессмысленно бродили, боролись, нагишом кувыркались в грязи. Кое-где Лэйми заметил туго сплетенные парочки — они занимались любовью в самозабвенном исступлении. Всё это, конечно, привлекло тварей — из воды выползали черные, бесформенные туши, похожие на гигантских амеб. Невозможно было поверить, что ЭТО когда-то тоже было людьми. Двигались они неуклюже, но люди не пытались убежать от них, напротив, бросались навстречу. Тварей становилось всё больше, пока весь пляж под набережной не превратился в сплошное месиво переплетенных щупалец, дергающихся рук и ног — было совершенно невозможно понять, то ли твари едят людей, то ли занимаются с ними любовью, то ли всё происходящее просто напрочь лишено смысла. Сознание покидало Лэйми; его терзали голоса — вопящие, поющие, сводящие с ума. Он видел, что двери Тарики открыты и нелюди рекой текут внутрь, но это уже не казалось ему страшным.

Вдруг чья-то рука сжала его руку. Он обернулся. Охэйо стоял за ним — тоже в одних плавках, но на плече у него висела толстая сумка с барахлом.

— Пошли. Собирайся, мать твою!

Лэйми не хотелось шевелиться и Охэйо силой оттащил его от окна.

— Собирай вещи. Мы должны уйти отсюда.

— Куда?

— Хотя бы в подвал. Здесь оставаться нельзя. Да шевелись же ты!

Он дал ему пару оплеух, после чего в голове у Лэйми вдруг удивительно прояснилось. Вещей, кроме одежды, у него не было, одевать её в такой жаре не имело смысла и сборы заняли не более минуты. Закинув сумку на плечо, он вышел в коридор, в последний раз оглянувшись. Свет за окном мелькал с уже неразличимой быстротой. Здесь же мерно жужжали длинные розоватые лампы. Их свет окончательно привел Лэйми в себя. Если бы не липкая жара, обрывочный беззвучный шепот и едва уловимые босыми подошвами содрогания пола, он решил бы, что всё, происходящее снаружи — не более, чем дурной сон.

Они пошли к лестнице, но замерли на первой же площадке. Снизу доносилось вязкое кваканье и шаги многих ног — нелюди уже поднимались им навстречу. Они тихо отступили, бегом миновали коридор и нырнули в полутемный холл слева — здесь, в глубине, виднелись застекленные двери другой лестницы, — но и оттуда, и из коридора тоже, уже слышались шаги. Другого выхода не было: Охэйо открыл железную дверь лифта.

Пустая шахта была ярко освещена рядом лампочек. Вдоль голых бетонных стен шли тонкие ржавые трубы и направляющие. Кабина висела над ними на высоте двух этажей, дно было метров на двадцать ниже. В его центре возвышался массивный пружинный буфер. Не самое лучшее место, чтобы спуститься вниз — но и не худшее.

Лэйми ступил на поперечину, балансируя над бездной. Охэйо последовал за ним, закрыв дверь. Направляющие крепились вбитыми в стены уголками; от одного до другого было около метра — не очень удобно, но Лэйми спускался быстрее, чем мог ожидать, не глядя ни вверх, ни вниз, и наконец бесшумно соскользнул на пол, так густо покрытый пылью, что он казался мягким. Охэйо, спыгнув с высоты метров двух, грохнулся на четвереньки, подняв целую её тучу, и тут же чихнул. Звук оглушил Лэйми, отдавшись эхом наверху и с минуту они стояли неподвижно, слушая проникающие в шахту шумы.

Судя по всему, тут был цокольный этаж Тарики. Прямо перед ними серела глухая железная дверь, такая же, как остальные, но запертая — с этой стороны был приварен небольшой замок. Из-за всех других дверей над ними слышались многочисленные, словно от целого стада, шаги, бормотание, треск дерева. За этой было совершенно тихо.

Охэйо подергал ручку, потом достал из сумки энергопризму, тщательно прицелился в замок — и, отвернувшись, нажал на спуск. Лэйми зажмурился — тем не менее, вспышка ударила его по глазам, а раскаленные искры обожгли кожу. Охэйо спешно, пока раскаленный металл не остыл, повернул ручку. Дверь тут же открылась. Она вела в такой же полутемный холл и Аннит, всё ещё чихая, выбрался из шахты. Толстая белая дверь лестницы оказалась заперта, но вот-вот могла слететь с петель — на неё, раз за разом, бросались тяжелые сопящие туши.

Они вместе выглянули в коридор, освещенный длинными зеленоватыми лампами. Стены тут были украшены мозаикой, белые двери — из пластика. В конце коридора зиял темный проем и за ним Лэйми заметил мерцание падавшего с улицы света. Повернув к нему, он оказался в поперечной галерее, просторной и сумрачной, с длинным рядом низких зарешеченных окон. За ними, всего в полуметре, тянулась массивная решетчатая изгородь.

Он подошел к окну, глядя на пустынную улицу, ярко освещенную пробегающими по тучам зеленовато-желтыми сполохами. Город лежал под страшным полыхающим небом, словно под саваном. Снаружи бушевал сильный ветер, гоня мелкий дождь; по асфальту, размывая грязь, струились бурные ручьи. Судя по проникавшим внутрь струям сквозняка, ветер был душным, очень жарким и нес удушливый, тяжелый запах.

В конце улицы шевелилась смутная темная масса. Она приближалась, текла, словно лава. Скоро Лэйми понял, что это огромная толпа нелюдей — они бежали в паническом страхе. Дома за ними, один за другим, накрывало мерзкое зеленовато-желтое свечение, спускавшееся к самой земле. Сердце Лэйми замерло, но он продолжал смотреть. То, что он видел, казалось ему концом света.

Через несколько минут толпа тварей оказалась совсем рядом. Свет померк; его наполовину заслонили спешащие тела. Лэйми немного отступил от окна, но не отвел глаз. Он наслаждался безопасностью, глядя на бегущих чудовищ с расстояния вытянутой руки, но его сердце едва не остановилось, когда свечение Сугха настигло и захлестнуло их. Снаружи хлынул дикий, сумасшедший рев. Улица мгновенно превратилась в свалку корчащихся в агонии тел, к каждому из которых приник мутный, бешено вихрящийся смерч Сугха. На глазах Лэйми они плавились, таяли вихрями взлетающих вверх черных брызг — и через считанные минуты за окном осталась лишь просторная площадь, по которой бураном металось вихрящееся желто-зеленое сияние. Налетая на решетки, оно отступало, рассыпаясь искрами. Решетки дополняло ещё два слоя толстого стекла, но Лэйми поёжился. Он чувствовал, что это сияние, морем разлившееся наверху, может в любой миг захлестнуть подземелье. Снаружи не осталось ничего живого; площадь была совершенно пуста. В конечном счете, Сугха не были нужны ни солдаты, ни даже рабы: только пища.

Теперь он понял назначение стальных клеток вокруг многих зданий Эменная: их строители предвидели эту чумную бурю и это внушало ему определенные надежды. Но положение его лично и Охэйо было скверным. Словно чувствуя их, сияние разгоралось всё ярче и штурмовало окна всё настойчивее, прилипая к стеклу и разливаясь по нему, словно жидкость. Оно явно обладало силой и плотностью: откуда-то справа донесся короткий звон рассыпавшихся осколков. Добраться до второго стекла было труднее, но Лэйми словно вихрем вынесло в коридор. Ему не хотелось даже думать, что будет, прикоснись это сияние к нему.

Ведущий в галерею проем в толстой стене перекрывали двойные двери из обшитой деревом стали. Он тщательно запер их за собой и в ровном свете происходящее снаружи показалось ему жутким сном.

Дрожа от невольного страха, Лэйми осмотрелся. Здесь были блоки жилых комнат — завешанных зелено-белыми коврами, ярко освещенных и неряшливых. Вещи в них были разбросаны, дверцы шкафов открыты. В одной из комнат они наткнулись на следы застолья — недоеденный торт явно оставили всего несколько часов назад — и жадно набросились на него; оказалось вкусно.

Они жадно ели, одновременно прислушиваясь. Здесь царила глубокая тишина, но сверху, на самом пороге их слышимости, доносились странные, тревожные звуки. Свет мерцал, иногда пригасал и вспыхивал снова. Пол под ними по-прежнему беззвучно подрагивал.

Насытившись, они осторожно пошли дальше, в неосвещенный торец коридора, где чернело множество открытых дверей. Одна из них привела их в почти темное помещение, ещё одна, узкая — в другое, ярче освещенное, а третья — в новый коридор. Здесь было совершенно тихо — слышалось лишь ровное, мерное, бесконечное жужжание длинных ламп. Проем в толстенной стене впереди перекрывали две пары литых стеклянных панелей — без малейших признаков замка, но рядом с ними был щиток с одной кнопкой, как для вызова лифта, и Лэйми бездумно нажал её. Массивные створки с шипением скользнули в стороны… и на пол стеной хлынула нестерпимо горячая вода. Она захлестнула его ноги и он взвыл от боли. Ловушка была глупой, но действенной — разбей он стекло, полученных ожогов вполне хватило бы на мучительную смерть.

Прыгая по обжигающим лужам, они вошли в огромный, совершенно пустой зал. Вдоль его стен в четыре яруса шли галереи с глухими парапетами, пол был мраморным. Потолок из треугольных матовых панелей источал мертвенно-синий свет, сгущавшийся физически ощутимым туманом. Вступив в него, Лэйми почувствовал, как по коже побежали колючие электрические искры.

За этой пахнущей озоном мглой он не сразу заметил, что с верхней галереи на них смотрят человек двадцать. Охэйо замер у внутреннего щитка, пока не понял, как перекрыть вход; потом они поднялись к ним.

К террасам примыкала клеть с эскалаторами, сейчас неподвижными; они вели не только вверх, но и вниз, метров на шесть. Здесь находился вход в систему туннелей, соединяющих убежища Эменная. В ней укрылись все избежавшие Перерождения люди — в том числе, вероятно, и Лэйит с Наури; Лэйми, правда, не знал, почему они ушли, даже не предупредив их. Сам вход был укреплен слабо и оставшиеся наверху эменнайцы должны были любой ценой задержать тварей. Кое-кто, правда, просто поджидал своих отставших товарищей и Лэйми с Охэйо присоединились к ним. У них, как и у всех остальных, теперь не было никаких шансов избежать смерти — а если так, то куда лучше было умереть быстро и сражаясь.

Сев у стены, Лэйми смотрел на эменнайцев, оценивая их вооружение и прикидывая их шансы. Он насчитал всего четыре тяжелых пистолета калибра 0.50 дюйма, с круглыми корпусами и похожими на жабры муфтами дульных тормозов, два ящика увесистых цилиндрических гранат, один четырехствольный наплечный ракетомет с оптическим прицелом и электропику — толстый, ребристый цилиндр с батареями длиной в полметра. Из него, на гибком пластиковом древке, торчало, как жало, стальное острие. С другой стороны помещалась муфта высоковольтного трансформатора — если поднести пику к чему-нибудь проводящему на пару дюймов, оружие било электрической искрой, способной сразить человека насмерть. На фоне неисчислимых толп Переродившихся всё это смотрелось весьма бледно, но отступать было поздно: он не сразу заметил, что прозрачная дверь почернела, заслоненная массой прижавшихся к ней тел. К счастью, Охэйо заблокировал её, но это было лишь стекло; разбив внешние панели, обожженые твари на минуту отпрянули, но потом, опомнившись, разнесли внутренние. Безоружные эменнайцы сломя голову бросились вниз, в подземелье, но твари уже рекой текли в зал. Здесь были монстры всех видов: гориллоподобные Переродившиеся, оборотни, мерзкие паукообразные «мешки». Они толпой валили из проема, веером расходясь в стороны. Синеватая мгла, очевидно, вовсе не мешала им. Впереди них волной двигался осязаемый страх.

— Нэнни, — мягко сказал Охэйо.

Нэнни опомнился, словно очнувшись ото сна. Он поднял ракетомет и почти одновременно выстрелил из двух стволов. Прежде, чем ракеты взорвались, они все нырнули за парапет и стена над ними дважды полыхнула розоватым. Лэйми дважды ударило по ушам, что-то звонко хлестнуло по плиткам облицовки и он чихнул от выбитой осколками пыли. Как он успел узнать, ракеты были начинены тысячами остро заточенных стальных стрелок. Выглянув из-за бетонной стенки, он увидел два образованных разбросанными телами круга диаметром метров по десять. Теперь гадов уцелело не более дюжины, но на место убитых уже валили новые. Их поток казался бесконечным. Страх сгущался в воздухе, как удушливый газ.

— Гранатами их! — крикнул Нэнни.

Вниз полетело восемь массивных цилиндров. Всех тварей в зале посекло бы осколками, но гранаты, к сожалению, оказались термитные. По глазам Лэйми ударили вспышки бело-золотого пламени, рассыпаясь фантастическими фонтанами искр. В уши впился невыносимый, пронзительный вой — десятки одержимых корчились на полу, от выжженных дыр в их одежде разбегались быстрые язычки пламени. Но остальных это не задержало даже на секунду. Навстречу тварям поднялись стволы пистолетов, однако в этот миг за их гущей показалось что-то белое, неясное, огромное; Лэйми померещилось чудовищное лицо, тянущее, как воронка ада. Он ещё успел заметить, как Нэнни поднял ракетомет и выпустил в это кошмарное нечто две оставшихся у них ракеты. Потом его ударила бесконечно жесткая стена невидимой, оглушающей тьмы.

Весь мир окрасился в багровый цвет.

Лэйми пришел в себя в каком-то полутемном коридоре. У него словно не осталось тела: он не чувствовал ни рук, ни ног. В ушах дико звенело, голова кружилась, но звуки он все-таки слышал. Они торопливо брели куда-то, спотыкаясь и поддерживая друг друга; с Охэйо их было всего восемь. Что стало с остальными, он не знал, но то белесое нечто тоже осталось где-то позади них, за синим светящимся барьером. Оттуда слышался вой, чудовищные свистящие звуки и глухие удары, от которых содрогался пол. Зато прочие твари… если глаза и память не подвели его, они уложили в зале девяносто семь их штук — но что это значило для Сугха, способной собирать тела своих рабов даже из разметанных ошметков? Или даже из самой себя…

У разветвления коридора они остановились. Судя по топоту, твари настигали их — а убежать они были просто не в состоянии. Оставалось драться, но шансов уцелеть в бою тоже было немного — у них осталось всего два пистолета с дюжиной патронов в обоймах и электропика; Лэйми не помнил, как она попала ему в руки. Весило это чудо техники добрых полпуда и, наверное, никто больше не захотел с ним связываться.

Когда нелюди показались из-за угла, неуклюжее отступление возобновилось. Поняв, что так им не уйти, двое парней приостановились, вскинув пистолеты. Выстрелы гулко ударили по ушам. Повалилось ещё несколько одержимых, но, когда патроны кончились, остальные бросились на них. Лэйми ткнул первого электропикой в живот — синяя вспышка, треск и высокий мужчина упал замертво. Тут же на него навалились другие — если бы не узкий коридор, его мгновенно бы смяли. Он орудовал электропикой, словно копьем, радуясь, что ей достаточно лишь прикоснуться к противнику. Иначе он бы, пожалуй, не справился — силища у этих гадов была страшная. Один из них взмахом огромной руки сбил с ног Охэйо и отбросил его шагов на пять, чудом не зашибив насмерть.

Отступая, Лэйми уложил, наверное, с полсотни тварей… а потом понял, почему электропики не получили распространения. Оружие в его руках вдруг стало горячим — его батареи не были рассчитаны на столь быстрый расход энергии. Из-под пластика корпуса донеслось зловещее шипение и он инстинктивно швырнул оружие в ближайшую тварь. Та ловко поймала его — и в этот миг электропика взорвалась. Блестнуло тусклое зеленое пламя — и нелюдь с воем покатился по полу, обожженый и облитый кислотой из аккумуляторов. Лэйми затрясло, едва он понял, что мог быть на его месте.

На какие-то секунды их враги отпрянули и они успели оторваться от них, нырнув в лабиринт узких проходов, освещенных желтыми полукруглыми лампами. Иногда пол под ногами сменяла решетка и Лэйми видел между глухими плоскостями стен другие, дальние ярусы, а где-то метрах в тридцати — дно. Оттуда тянуло влажным, теплым воздухом. Кое-где он замечал узкие стальные лестницы, но здесь, на этом этаже, им не попалось ни одной.

Он не слишком удивился, обнаружив, что от отряда остался он сам и Охэйо. Все остальные погибли или убежали. Куда идти им, было совершенно непонятно, но сейчас весь возможный смысл заключался в продвижении вперед.

Навстречу им дул ветер — очень жаркий, но сухой и не душный. Все мокрые от пота, они достигли нового обширного зала. Лестница от его пола шла вверх, почти под потолок, на застекленную галерею, но подняться к ней было невозможно — напротив её двери в стене зияли широкие жерла двух труб, из которых дул горячий, как огонь, воздух. Здесь были и боковые проходы, однако Охэйо неожиданно остановился. В одном из этих туннелей уже слышался тяжелый топот толпы нелюдей. Было ясно, что им, чтобы выжить, нужно попасть именно на эту, защищенную галерею, — но после первой попытки они едва не изжарились заживо. Несмотря на адскую жару, им пришлось одеться, чтобы хоть так защитить кожу от раскаленного воздуха. Потом Охэйо вновь бросился наверх. Собрав всю волю в одном отчаянном рывке, Лэйми, задержав дыхание, пулей взлетел вслед за ним по раскаленной лестнице, чувствуя, как трещат его волосы и натягивается кожа на лице. Чудо, но дверь оказалась незапертой — и распахнулась, едва Аннит повернул кольцеобразную стальную ручку.

На галерее было не жарко и совершенно пусто. Лэйми яростно сбросил раскаленную одежду и сел на пол, часто дыша, с наслаждением чувствуя, как остывают его волосы и кожа. Лицо и руки горели; было просто удивительно, что не вскочили волдыри. Охэйо предусмотрительно замотал руку футболкой, но сейчас старательно дул на обожженую ладонь и Лэйми не хотелось смеяться над ним.

Пока они приходили в себя, из туннеля появились твари. Заметив их, они сунулись было к лестнице, — но тут же откатились назад, беспорядочно маша руками. Тепловой барьер оказался непреодолимым для них — на какое-то время — и Охэйо тихо, зло рассмеялся. Лэйми опустил глаза. Он понимал, что здесь они могут и умереть, но думать об этом ему было слишком тошно…

Едва отдышавшись, Аннит ловко поднялся. Внутренняя дверь — стальная рама с матовым стеклом, — тоже оказалась незаперта и вела в залитый розовато-белым светом небольшой зал, где стоял состав из маленьких, пониже их роста, ярко-зеленых пластиковых вагончиков. С обоих сторон он уходил в туннели, причем, между их стенами и вагонами почти не оставалось зазора. Лэйми уже не сомневался, что состав здесь оставили нарочно. Теперь он начал понимать, куда исчезли все нормальные люди.

Из-за двери донесся звон стекла и дикий визг ошпаренных. Пока Охэйо искал очередную контрольную панель, Лэйми, вцепившись в края, раздвинул тугую дверь вагона, очень тесного — пройти между его сидениями он мог только боком, а дверей в соседние вагоны не было вообще.

Быстро осмотревшись, он открыл небольшой люк в полу. До щебня на дне туннеля было всего сантиметров тридцать и он с трудом втиснулся туда. Ползти в этой узкой пыльной щели оказалось чистой мукой, к тому же, скоро он услышал наверху топот спотыкавшихся шагов и глухие звуки ударов. Снова зазвенело стекло — теперь твари топтались уже прямо над ним. Лэйми энергично подтянулся, ухватившись за край соседнего вагона, — и его босая нога задела рельс.

Его ударило током с такой силой, что едва не вышибло дух. Несколько бесконечных мгновений его трясло, он бился об стальные углы, чувствуя, что умирает.

Пожалуй, ему и в самом деле пришел бы конец, если бы ползущий сзади Охэйо не оттащил его от рельса. Лэйми ещё с минуту не мог пошевелиться и Аннит начал уже спрашивать, жив ли он.

К реальности его вернул звон стекла — твари били окна в торцах вагонов. Он пополз вперед, мучительно медленно. От лежащей здесь пыли нестерпимо хотелось чихать, но каждый раз он бился головой о крышу. Казалось, эта щель была устроена нарочно, чтобы мучить его и выбравшись, наконец, из-под поезда, он словно родился заново.

Тварей отделял от него ещё целый вагон, но было ясно, что ненадолго и, дождавшись Охэйо, Лэйми побежал. Круглый невысокий туннель вел, изгибаясь, вперед, к яркому белому свету, заливающему небольшой зал следующей станции. Здесь стоял другой маленький вагон, похожий на серебристый снаряд, и, возле него — около дюжины людей. К их радости, среди ожидающих оказалась и Лэйит с Наури — увидев их, она смутилась, так и не объяснив причин их поспешного бегства.

Торопливо переводя дух, Лэйми осмотрелся. Массивные стальные двери в конце отходившего от станции коридора вели в другое убежище — но в них уже ритмично били чем-то очень тяжелым. Ждать тут им было совершенно нечего и, когда Нэнни нажал пару кнопок на маленьком пульте, выпуклые бока вагона поднялись с легким шипением.

Ещё раз осмотревшись, они торопливо вошли внутрь. Впереди, перед несколькими рядами удобнейших, обитых кожей кресел, помещалась приборная панель. Нэнни сразу устроился у неё. Лэйми плюхнулся на любимое место у окна, рядом с ним сел Охэйо. Буквально через миг донесся приглушенный гул двигателей. Вагон слабо завибрировал, и, едва панели дверей опустились, тронулся. Лэйми ощутимо вдавило в спинку кресла; оглянувшись, он увидел, как черная масса нелюдей затопила перрон, хлынула на пути вслед за ними — но вагон разгонялся быстро и она стремительно убегала назад.

Когда он нырнул в туннель, стало темно. Заливающий салон холодный, голубоватый и слабый свет длинных ламп падал на плитки облицовки, мелькавшие за стеклом всего на расстоянии ладони. Они слились в серую пелену из-за скорости, но шума почти не было — лишь убегавшая назад гладкая стена показывала, что они едут. Да ещё вздрагивание сидений. Эта ветка явно делалась на совесть.

Они ехали всего минут десять, миновав несколько пустых маленьких станций, — от каждой вел единственный коридор, перекрытый серой дверью из стали. Потом вагон мягко остановился на одной из них, совсем крохотной — в сущности, просто комнате с глухими стенами, облицованными золотистой плиткой. В них темнела единственная литая, массивная дверь.

— Это вход в Ирринай, — сказал Нэнни. — Если хотите, можете остаться здесь и ждать, что к вам кто-нибудь выйдет. Я же намерен ехать дальше. Эта ветка монорельсовой дороги ведет из Эменная на запад, до самого Аниту. Это около трехсот миль. В Аниту тоже есть подземный город — и, думаю, там нас примут.

— Ты же знаешь, что творится наверху! — воскликнул один из парней. — Под землей путь идет всего миль на тридцать. Вряд ли мы сможем проехать дальше…

— Но пройти их пешком мы всё равно не сможем, правда? — ответил Охэйо. — Надо же с чего-то начать?

С Нэнни решили ехать почти все — десять или одиннадцать человек — и только Лэйит и её брат решили остаться. Услышав это, Лэйми с минуту не мог дышать.

— Почему? — спросил он, когда смог, наконец, говорить.

— Это слишком опасно, — Лэйит пожала плечами. — И, по правде говоря, следуя за вами мы мало что получили, кроме опасностей.

— Но твари будут здесь максимум через час — и тогда вы умрете, — сказал Охэйо.

— Сомневаюсь. Во-первых, нас тут видят. Во-вторых, в Ирринае живет около десяти миллионов человек, — и, думаю, найдется место для ещё нескольких. Почему бы ВАМ не остаться с нами?

Охэйо задумался, потом — вдруг — улыбнулся.

— Знаешь, я провел свою жизнь в одном городе. Он заключал в себе весь мой мир — и он погиб. Я хочу отыскать себе новый — и Вьянтара может им стать. Это… открытый мир, в отличии от Ирриная. Я… я просто не могу больше сидеть в замкнутых стенах. Хотя это и глупо. Впрочем… — теперь Аннит говорил очень тихо, — вы знаете, как попасть в Ирринай, ведь правда?

Лэйит едва заметно кивнула.

— Я так и думал. Тогда вам действительно лучше остаться.

— Почему?

— Ну, ехать в Аниту очень опасно, я думаю. А я не хотел бы, чтобы ты оказалась в опасности.

Лэйит смутилась, отвернувшись от него.

— Мне не хотелось бы расставаться с тобой, — наконец сказала она, — но Ирринай — это МОЙ мир. Я очень много слышала о нем — и это то самое место, где я хотела бы жить. Если ты выбрал Вьянтару — что ж, ты в ней окажешься. И очень скоро.

— Знаешь, а я в это верю, — Охэйо вдруг тихо рассмеялся. — Ну что ж, тогда — прощай. Я всегда буду вспоминать о тебе. И о Наури. Я очень многим вам обязан. Жизнью, например, — он прижал к груди ладони скрещенных рук и вежливо, слегка, поклонился.

Лэйит вдруг засмеялась, втянув его в объятия. Они оказались очень крепкими; она прижалась губами к уху Аннита и что-то прошептала — что-то такое, от чего тот просто ошалел, приоткрыв рот и бессмысленно хлопая глазами. Лэйми постарался представить, что бы это… и тут Лэйит крепко обняла ЕГО. У него перехватило дыхание; казалось совершенно немыслимым отстраниться от этого тела, вырваться из кольца этих рук… оторваться от удивительных губ Лэйит. Но он понимал, что даже мысль о том, что она просто есть на свете, будет греть его сердце — где бы он ни оказался.

— Мне было очень хорошо с тобой, — прошептала она, сунув руку под куртку и скользя ногтями по его пояснице.

— Что ты сказала Анниту? — спросил он, изо всех сил стараясь мыслить здраво.

— Что мне удалось-таки отщипнуть от него кусочек на память. У меня будет ребенок. Мальчик. Или девочка, неважно. Я назову её Аннитой.

— А ты уверена, что это… не я?

Лэйит тихо засмеялась.

— Поверь мне, я разбираюсь в таких вещах. Твой друг очень… необычен и мне захотелось получить его часть… смешанную с моей в нечто удивительное. В этом величайшее преимущество женщин — мы продолжаем в себе тех, кого любим. Вообще-то, у меня ещё не было детей, но этот ребенок, думаю, будет достоин того, чтобы посвятить его воспитанию жизнь. А может, будут и ещё, не знаю.

Лэйми тоже поклонился ей — с неожиданно светлой печалью — и так они расстались.

Когда вагон вновь углубился во мрак, помчавшись в неизвестность, они всё ещё молчали.

— Лэйит сказала мне, как это получилось, — щеки Охэйо всё ещё сохраняли чудесный розовый оттенок и выражение на его лице было ошарашенное. — В наш самый первый раз, у её дома, когда я… — Он помотал головой. — До сих пор не могу поверить…

Они вновь замолчали и ехали молча довольно-таки долго. Путь с ощутимым наклоном повел вверх, они миновали раздвижные ворота, вторые, третьи — и вдруг в глаза Лэйми ударило ядовитое свечение омерзительного зеленовато-желтого оттенка. Он зажмурился.

Эта полыхавшая режущими глаз болезненными тонами среда оказалась полной энергии и агрессивной — вагон ощутимо замедлял ход, окутанный трескучим облаком искр, но инерция быстрого движения спасла их — они пробили толщу Сугха навылет и выскользнули на равнину, залитую багровым сиянием заката. Мерзкие коричнево-зеленоватые тучи панически неслись прочь, разорванные в клочья.

Оставшись в одиночестве, Лэйит и Наури тоже какое-то время молчали. Потом, набрав код на узкой панели, Наури открыл дверь. Она вела в просторный, — раза в два выше их роста, — светлый коридор, тоже облицованный гладкой золотистой плиткой. Потолок его был плоский, ярко-белый, пол — очень чистый.

Коридор оказался довольно-таки длинным; он кончался тупиком, но в монолите его пола был прямоугольный проем, наглухо закрытый зеленой стальной плитой, похожей на горизонтальную дверь. Эта толстая плита сама поднялась перед ними на блестящих гидравлических опорах и, едва они миновали её, захлопнулась с отрывистым, резким ударом. Длинная, залитая тусклым красноватым светом лестница за ней вела на глубину пяти или шести этажей, к раме массивной сдвижной двери — запертой, но набрав код Наури открыл и её. Всё это не задержало бы йин-йаур, но на какое-то время… озадачило бы его, подумала Лэйит.

Они оказались в громадном, едва освещённом тусклыми желтыми лампами пустом зале с темно-зелеными стальными стенами. Новые литые двери с гидравлическим приводом вели в, казалось, бесконечный туннель с такими же стальными стенами, только освещённый ярче. Здесь, в старых складах, давно не было ни души.

Они быстро пошли вперед, бесшумно ступая по гладкому стальному полу. Справа и слева изредка попадались высокие литые двери, иногда открытые; за ними виднелись столь же просторные, скудно освещённые залы. Здесь царила странная тишина: звуков, вроде бы, не было, но, если прислушаться, можно было уловить исходившее непонятно откуда слабое гудение, словно рождавшееся в воздухе. Оно постепенно становилось громче.

Минут через пять Наури свернул в поперечный туннель — узкий, очень высокий, он упирался в новую стальную дверь — черно-зеркальная, она была раза в два выше его.

На гладкой монолитной плите не было ни ручек, ни замка, но, откинув тяжелый стальной щиток слева от двери, Наури открыл длинный низкий экранчик с очень толстым стеклом. Прямоугольная пластина глянцево-черного металла под ним была разрезана на множество сегментов разной формы — на них были нанесены сложные, совершенно непонятные для людей символы.

Наури протянул руку, нажимая на один символ за другим; в пыльно-серой глубине стекла вспыхивали их зеленоватые подобия. Когда их набралось восемь, послышался низкий гудящий звук и плита толщиной в полметра отошла. Высокий коридор за ней упирался во вторую такую же дверь. Через несколько слоев полупрозрачного стекла с его потолка струился мертвенно-синий, туманный свет.

Здесь было сыро и тепло, по черным глянцевым стенам сбегали струйки воды — только что шлюз был заполнен ею доверху. Когда внешняя дверь закрылась, у Лэйит мелькнул инстинктивный страх, что их затопит, но не более, чем на миг. Зато сама Реальность здесь была зыбкой — все её очертания тут плыли, колебались, теряя форму и тут же обретая её. В этом жгучем мареве Лэйит охватило дикое головокружение и тошнота столь сильная, что она едва не умерла; зажав ладонью рот, она миновала шлюз и замерла, удивленно осматриваясь.

Вторая дверь вела в колоссальное круглое пространство — на галерею, обегавшую монолитное цилиндрическое стекло. Дно шахты было метрах в тридцати; там кишела черная подвижная масса тварей Мроо. Здесь их было чудовищно много; они живыми реками стекали из наклонных желобов, лезли на стены и друг на друга, стараясь выбраться. Это колыхавшеёся море быстро поднималось; его глубину невозможно было представить. Толстенное стекло глушило звук, но Лэйит знала, что за ним он был невыносимым. В эту ловушку вели ложные входы наверху. Что ж: к этой войне Ирринай готовился уже очень и очень давно…

Загрузочные желоба убрались с неожиданным лязгом, их проемы перекрыли глухие стальные заслонки. Послышался нарастающий гул; он шел откуда-то сверху.

Подняв голову, Лэйит увидела, что над шахтой сходятся четыре гигантских изогнутых лапы; на их нижней стороне сияли ослепительные голубые полосы. Они сомкнулись с громом, от которого содрогнулся пол. Звук становился всё выше, уходя за пределы слышимости, голубой свет разгорался и на него уже нельзя было смотреть.

Вдруг всё пространство за стеклом полыхнуло слепящим белым пламенем; пол качнулся и стекло залила бурлящая кровавая волна, комковатыми ручьями стекая вниз. В тот же миг раздался мощный, низкий удар — словно в вязкую грязь бросили огромный камень. За прояснявшимся стеклом клубился багровый пар.

Лэйит смотрела на расходившиеся лапы с почтительным восхищением. Ей не хотелось бы быть с другой стороны стекла, да и с этой не очень — её раса считала, что нельзя смотреть на убийство, чтобы не пропитаться излучениями зла. Не то, чтобы она в это верила, но её откровенно тошнило. Кроме того, защитное стекло опускалось одним нажатием кнопки, панели пола и потолка галереи складывались и она превращалась в воронку, ведущую в могилу для любого, кто смог бы миновать Щит.

Брат повел её дальше. Шахту обегала толстенная, метров в восемь, стена из монолитного камня с четверкой пустых ограненных проемов. Один из них, против входа, вел в очень странное место: темный стальной настил пола, потолок, расчерченный тяжелыми балками… а вместо стен были гигантские резервуары, толстенные трубы и непонятные механизмы, одетые в корпуса из стальных плит. Она видела лишь небольшую их часть, остальное скрывалось вверху и внизу, хотя это залитое ярким белым светом пространство было высотой в три или четыре этажа. Пронизанный гулом машин, неожиданно холодный воздух казался ощутимо плотным. Механизмы и трубы были странных оттенков — темно-зеленые, тускло-желтые или же бело-розовые. Узкие стальные лесенки, вертикальные и наклонные, вели вверх и вниз, на другие уровни этого лабиринта. Ирринай был несравненно больше и сложнее, чем Охэйо мог представить. А ведь это был всего лишь машинный зал его системы жизнеобеспечения…

Они шли по прямой, постоянно оглядываясь. Проходы между машинами были достаточно широкие, чтобы мог проехать грузовик, но здесь ничего не стоило заблудиться: никаких ориентиров не было. Не было и людей и вид оставленных без присмотра машин казался Лэйит тревожным. Иногда в просветах между ними открывались проезды, уходившие так далеко, что она была не в силах различить их конца.

Минут через пять стало темнеть: бесконечные ряды механизмов кончались у неровной скальной стены, по которой едва заметными струйками сбегала вода. Они пошли вдоль неё, и, всего шагов через двести, наткнулись на обтянутую сеткой шахту с клетью лифта.

Наури молча закрыл двойную решетчатую дверь. Сбоку от неё, на уровне его пояса, был щиток с десятком больших черных кнопок; он нажал крайнюю справа.

Лифт с грохотом пошел вниз, нырнув в шахту, обшитую железными листами. Здесь ничего видно не было; они молча посматривали друг на друга в тусклом свете единственной желтой лампочки. Спуск оказался весьма долгим; у Лэйит даже заложило уши.

Когда лифт, наконец, замер, они вышли в неожиданно огромное помещение. Пол его был гладким, из мокрого блестящего камня. Наверху, метрах в пятидесяти, начиналась сплошная путаница толстенных труб, балок и кабелей. Неравномерно густая, она просвечивала; сиявшие в ней синие огни озаряли уходящие в таинственную высоту неровные колодцы. Оттуда доносился ровный глухой шум; он пропитывал воздух и заполнял всё вокруг. Эта чудовищная масса машин опиралась на толстенные — метров по восемь в диаметре — стальные башни. Так же оплетенные трубами, они стояли далеко друг от друга.

Здесь, внизу, царил сырой прохладный полумрак. Длину зала невозможно было представить; в ширину он был метров в пятьсот. Дальше, за колоннами, сияла ровная полоса розовато-белого, туманного света. Они пошли к ней, невольно задирая головы.

Ровный шум наверху глушил все остальные звуки. Лэйит всё время казалось, что они в каком-то чудовищном механическом лесу. Под ногами то и дело хлюпали лужи; сверху непрестанно капала холодная, мутно-ржавая вода.

Полоса света впереди, поначалу узкая, постепенно становилась шире. Лэйит казалось, что там выход наружу, но она знала, что ошибается — совсем недавно они шли прямо над этим сиянием. Вблизи оно стало бездной, полной лениво клубившегося тумана; легкий ветерок не давал ему проникать между колоннами. Вниз, метров на тридцать, уходила отвесная гранитная стена; у её основания начиналась сырая каменистая осыпь, исчезавшая в мутном полумраке.

Вдоль стены шла эстакада, похожая на ажурный лоток. К ней широким веером сбегались полосы монорельса; тут была стоянка поездов, но Лэйит увидела лишь один обтекаемый серебристый вагон. Когда брат нажал пару кнопок на маленьком пульте, его бока поднялись с легким шипением. Едва он сел к пульту машиниста, входные панели опустились; потом вагон тронулся.

Минут через семь впереди показалась уходящая в туман гладкая гранитная стена. Они нырнули в темное жерло туннеля, потом вагон замер в галерее, залитой синим, вещественным светом. Толстенные, словно створы шлюза, ворота медленно разошлись в стороны, едва Наури набрал код. Тотчас пол слегка дрогнул и вагон двинулся, мягко скользнув в новый туннель. Все очертания вокруг Лэйит снова расплылись, но на сей раз приступ головокружения был коротким.

Миновав второй слой Щита, они оказались в огромном прямоугольном пространстве того же — холодно-синего — цвета. Стены его составляли фасады чудовищных стальных зданий, усыпанные мириадами розовых и зеленовато-белых окон. Сверху их окаймляли ряды ярких синих огней и перекрытия скрывались в непроницаемом мраке; внизу лучи прожекторов расплывались в ровном слое белоснежного тумана. Из него поднимались остроконечные башни других стальных зданий, тоже усыпанные мириадами окон-огней; огромные сами по себе, они казались игрушками по сравнению со зданиями-стенами. Но Лэйит доводилось видеть воистину огромные города, по сравнению с которыми даже этот был всего лишь деревней.

Эстакада шла вдоль правой стены колоссального зала. Поезд не останавливаясь миновал просторную, открытую станцию: огромные стеклянные двери вели с платформы куда-то в фиолетовый светящийся туман, и в нем двигалось множество гибких, пёстро одетых фигурок.

Минут через пять они нырнули в новый темный туннель — лишь впереди и позади виднелись призрачные кружки света. Ещё через пару минут Лэйит увидела второй огромный зал, похожий на первый; всего они миновали их пять или шесть. Детали конструкций, очертания зданий в каждом новом зале были другие; но в каждом становилось темнее, а здания, поднимаясь из тумана, вздымались всё выше. Потом очередной туннель вывел их в колоссальное пространство, где не горело ни одного огня. Границ его нельзя было представить. Здесь царил мрак и Лэйит могла только угадывать, что окружает их.

— Приближаемся к Сердцу-над-Бездной, — тихо сказал Наури. — Ты уверена, что поступила разумно, отослав Лэйми и Охэйо? Пусть мы проверили весь путь, они всё равно могут погибнуть прежде, чем…

— В таком случае мы Перейдем вслед за ними — хотя быть человеком не так уж и плохо, оказывается. Но вся зараженная территория вокруг Ирриная должна быть уничтожена. Иначе мы не сможем остановить Мроо.

— Это может вызвать войну. Ведь Соглашение…

— Не запрещает нам самозащиты. Если Мроо откроют Врата Бездны — мы потеряем всю Мааналэйсу, а это, как ты знаешь…

— Но хониарцы… даже если они попадут во Вьянтару, им там придется несладко.

Лэйит широко ухмыльнулась.

— В таком случае, думаю, нам стоит исполнить и вторую их мечту — и точно выбрать место. У них теперь есть право на это. Сейчас мы прибудем — и я свяжусь с Незаслужившими. Надеюсь, они сделают всё, как надо.

Когда они вырвались под свет чистого неба, Лэйми охватил вдруг неожиданный прилив хорошего настроения. Узкая балка-рельс опиралась на ряд бетонных колонн; до земли было всего метра четыре, но всё равно, у него возникло восхитительное ощущение полета. Они ехали, ехали прочь из этого страшного места, и теперь ему казалось, что всё будет хорошо.

Он осмотрелся. Горы отступили далеко влево, скрываясь за низкими четырехэтажными домами. Справа были деревья, чьи ветки царапали и скребли по стеклу. Вагон скользил вдоль совершенно пустой улицы, почти беззвучно и плавно. Они миновали пустую станцию — поднятую на бетонных пилонах платформу с навесом и лестницами и минуты через три оказались на большой площади. И тут он увидел…

На севере, громоздясь выше гор, вздымались неоглядно огромные бледные тучи. Они двигались, прямо на глазах приближаясь к ним и поднимаясь снизу вверх, словно лавина. Лэйми вновь охватил страх.

— Это ураган, — спокойно сказал Охэйо. — Нам нужно двигаться быстрее.

Нэнни судорожно рванул рычаг, потом второй. Двигатель загудел сильнее и Лэйми вдавило в сиденье. Послышался высокий воющий звук; он становился всё громче.

Теперь рельс шел вдоль узкой, поросшей травой улочки, стиснутой высокими дощатыми заборами. Справа и слева, на расстоянии вытянутой руки, мелькали темные от старости деревянные фасады. Впереди были кварталы многоэтажных домов и рельс плавно поднимался вверх, проходя прямо по их крышам.

Когда вагон пополз на этот уклон, казалось, в самое небо, Лэйми вновь увидел тучу — она стала ближе. Гораздо ближе. Клубящаяся бледная стена занимала, казалось, полнеба. Просвета между ней и землей видно не было.

— Гони! — крикнул Охэйо. — На самой большой скорости!

Нэнни лихорадочно манипулировал с рычажками. Теперь прямой, как стрела, рельс вел прямо вперед, пересекая дворы по узким мостам-фермам. Вагон с жужжанием набирал ход, с треском пронизывая зеленые облака крон. Внизу, одна за другой, мелькали плоские крыши и провалы заполненных сумраком дворов. Многие окна всё ещё горели, словно ничего не случилось. Несколько раз Лэйми даже замечал там, внизу, крохотные человеческие — или похожие на них — фигурки.

Гудение моторов дополнил непонятный глухой звук — он не сразу понял, что это рев урагана. Потом он ощутил нечто странное — вагон, казалось, наклонился влево, хотя его глаза утверждали обратное. Охэйо несколько секунд удивленно крутил головой, потом вдруг схватил его за руку, до боли сжав её и явно не замечая этого.

— Блуждающая Звезда, — он говорил быстро, по-хониарски, чтобы Нэнни не мог его понять. — Гравитационная воронка, понимаешь? Как пылесос, огромный пылесос, — он вдруг истерично хихикнул.

Лэйми вздрогнул… но весь мир действительно наклонился — на юг, к мутным от лавин хребтам гор. Такого просто не могло быть, однако…

Его размышления прервал сокрушительный грохот. Землю впереди разорвала широченная трещина. Многие здания были разодраны ею пополам, словно куски мокрой бумаги. Они начали рассыпаться, сползая в разлом. Глаза Лэйми удивленно расширились.

Рельс перед ними изогнулся. Какой-то миг ему ещё казалось, что они успеют проскочить… но тут рельс лопнул и закачался над бездной… бездной, к которой они летели со скоростью почти ста километров в час.

Нэнни яростно рванул тормоз. Оглушительный визг заглушил даже рев расколотой земной тверди. Лэйми швырнуло вперед. Он уперся в поручень у входа, но мышцы не выдержали и он пребольно ударился лбом. Несколько мгновений он ничего не видел, ему казалось, что они вот-вот полетят вниз… потом в голове у него прояснилось.

Вагон замер над двадцатиметровой железобетонной опорой, стоявшей посреди обширного двора. Всего в нескольких метрах перед ними рельс обрывался в никуда. Дальше была широкая, с оползающими краями пропасть… у которой не было видно дна… и вся земля с многоэтажными домами на той стороне двигалась куда-то вбок…

— Земные Течения, — едва различимо сказал Охэйо. — Мы все покойники.

В следующую секунду на них обрушился ураган.

Вагон вновь затрясся и закачался. Мир за окнами исчез в облаках взметенной пыли. Сквозь неё смутно, как в бреду, Лэйми увидел, как падают деревья, как ветер срывает крыши и выдавливает окна. Внизу, под ними, кувыркались куски каких-то сараев. Вой ветра в многочисленных щелях вагона оглушал, внутрь — хотя он не видел никаких отверстий — ворвался холодный сквозняк, несущий запах сырой пыли. Тем не менее, многослойные окна, рассчитанные на кастеты и камни хулиганов, выдержали… и они были слишком высоко для того, чтобы несомые бурей обломки могли попасть в них…

— Что… что нам теперь делать? — растерянно спросил Нэнни. Глаза у него были совершенно безумные.

— Молиться, — серьезно сказал Охэйо.

К удивлению Лэйми, Нэнни принял этот совет. Оставив бесполезный пульт машиниста, он выскользнул в салон и сел среди собравшихся в кружок товарищей. Они опустили головы, начав бормотать что-то, неразборчивое в адском шуме. Охэйо тоже опустил ресницы и что-то шептал… но вот Лэйми просто не мог закрыть глаз — в том, что он видел, было нечто неодолимо привлекательное — последнее, окончательное разрушение, конец мира.

Направление движения изменилось; казалось, их начало разворачивать. Края расщелины внезапно сомкнулись, словно чудовищная пасть, выбросив бурлящую стену черной воды и жидкой грязи. Она клокочущими водопадами рухнула вниз и морем расплескалась по земле под ними. На месте трещины мгновенно образовался вал, громадные глыбы земли лезли друг на друга, раскалываясь и рассыпаясь. Почти сразу вал поднялся вдвое выше вагона. Поток глинистых глыб похоронил несколько нижних метров колонны, та медленно накренилась. Вагон завибрировал и Лэйми ощутил, как рельс лопнул где-то позади них.

Что-то вновь изменилось; вал вдруг начал исчезать, словно срываемый с той стороны. К удивлению Лэйми, здания напротив него почти не пострадали.

— Звезда ведет за собой море, — сказал Охэйо. Он поднял ресницы и внимательно смотрел в окно. — Надеюсь, ты умеешь плавать?

Лэйми дико взглянул на него. Было бы безумием надеяться выжить в такой катастрофе… но вдруг он с удивлением понял, что просто не верит в скорую смерть. Слишком много угроз прошло мимо. Здесь и в Хониаре они пережили не в пример больше ужасов, чем обычный человек мог увидеть в своей жизни — и не один не смог им повредить.

Содрогания и тряска вагона усилились. Ветер нес брызги воды, а может, и дождь, вместе с пылью они налипали на стекла, покрывая их мутной пеленой так, что ничего снаружи уже нельзя было толком рассмотреть. Лэйми прижался к окну — даже если он сейчас умрет, то должен увидеть как можно больше.

Метрах в ста над оседающим валом вдруг взметнулась настоящая башня из земли — чтобы тут же обрушиться сразу во все стороны. Их резко встряхнуло раз, другой, грохот стал таким сильным, что больше не воспринимался ушами — всё тело дрожало от него и Лэйми стало почти дурно от этой непрестанной вибрации. Охэйо что-то кричал, но, хотя он был едва в полуметре от него, его губы шевелились беззвучно, как у рыбы.

Столб накренился сильнее и вагон начал сползать — Лэйми не слышал визга тормозов, но видел, как плавно приближается обломанный конец рельса. В это мгновение столб наклонился в другую сторону и их развернуло.

Внизу уже не было земли — только какая-то бурлящая желто-коричневая масса, наполовину состоявшая из обломков разрушенных домов. Над ней клубилось мутное желтоватое небо — бешено мчавшиеся клочья разодранного тумана. Свет стал заметно ярче и Лэйми медленно, неохотно начал понимать, ЧТО это всё означает…

Из мутного сумрака вдруг выплыло нечто огромное, темное, прямоугольное — серая коробка шестиэтажного железобетонного здания. Оно плыло по бурлящей земле как корабль, накреняясь то в одну, то в другую сторону, наполовину погружаясь в грязь и вновь выныривая. Кажется, его несло вбок, но в этом диком хаосе уже ни в чем нельзя было быть уверенным. Лэйми прикинул, что их разделяет метров сорок… вдруг это расстояние сократилось до двадцати…

Все окна здания были разбиты и темны, однако в одном из них он вдруг заметил парня в синей рубахе — тот, отчаянно вцепившись в подоконник, смотрел на бурлящий вокруг хаос. Потом их вновь швырнуло навстречу друг другу — на пару секунд темно-серая мокрая стена закрыла весь обзор, она была всего метрах в пяти. Лэйми увидел, как ветер яростно рвет волосы и рубаху парня, на мгновение их взгляды встретились… а потом столб вновь качнулся, словно пьяный, и перед ним осталось лишь мутное желтое небо.

Какие-то мгновения Лэйми ещё надеялся, что опора выпрямится, однако их везение кончилось — вагон вновь развернуло и всего в десятке метров внизу он увидел массу развороченной глины. Вагон начал сползать к ней… но как-то уж слишком медленно. Лэйми вдруг сообразил, что стал очень легким. Земля вокруг них громоздилась, наползала сама на себя… откуда-то вдруг появилась масса белой пены…

Лэйми не сразу понял, что это вода. Вагон захлестнуло её потоком, он почувствовал, как с коротким судорожным визгом их сорвало с рельса… и они начали падать.

Тошнотворное ощущение падения не прекращалось, снаружи было неопределенное бурлящее месиво… они всё падали… падали…

С внезапным диким ужасом Лэйми понял, что они падают ВВЕРХ.

Какое-то время он не мог думать — сжался в тугой комок и шептал, умоляя забрать его отсюда — кого, маму или бога, он не знал. Потом он вдруг понял, что становится тише. Грохот стихал. Отдалялся. Лэйми осторожно открыл глаза.

Туман снаружи рассеялся. Вагон падал, свободно кувыркаясь в воздухе, так что он мог, не двигаясь, озирать весь окружающий его простор.

Он видел колоссальную мутную тучу — она закручивалась спиралью и вздымалась вверх разорванными волокнами. Эти волокна тянулись за ними, окружали их, и Лэйми понял, что они состоят из бесчисленных обломков, веток деревьев, комьев земли и воды. С другой стороны…

ЭТО походило на внутренность смерча — призрачно-серый, туманный, расплывчатый вихрь, словно продавивший плоскость темно-синих небес. В самой его сердцевине сияло ровное, оранжево-желтое пламя, и он чувствовал исходивший оттуда жар — даже через стекло…

— Это выход в ад, — сказал Охэйо и Лэйми удивился тому, что услышал его.

Поделиться впечатлениями они не успели. У Лэйми вдруг заложило уши. Потом в них впилась внезапная острая боль. Воздух яростно свистел, вырываясь наружу… в следующий миг окна вагона разлетелись и их выбросило вон раньше, чем они успели это осознать.

Охэйо инстинктивно сжал его руку. Лэйми обхватил его запястье и они, вращаясь, почти теряя сознание от страха и дурноты всё же видели, как из взорвавшегося изнутри вагона во все строны летят люди — каждый по отдельности.

Впрочем, у Лэйми не было сил для наблюдений. Воздух вокруг стал разреженным, он задыхался, судорожно хватая его широко открытым ртом и отчаянно сжимал крепкую руку Охэйо — последнее, что оставалось нормальным в сошедшем с ума мире.

Жар звезды-смерча становился всё более сильным. Потом их затянуло внутрь. Лэйми словно мгновенно и беззвучно разорвало в клочья… потом он очнулся, осознав, что всё ещё держится за руку Охэйо…

Они оказались в колоссальной шахте. Впереди, или под ними, пылало жгучее, красновато-белое пламя, наполовину скрытое массой несущихся обломков… а вокруг были темные стены. Стены.

Лэйми отчетливо видел их твердую поверхность и даже очертания каких-то громадных закрытых люков. Он начал понимать, что оказался в тайной твердыне создателей этого мира… создателей, которые, время от времени, разрушали и создавали его заново, заставляя его обитателей повторять всё сначала… и снова… и снова…

Его охватила дикая, безумная ненависть к этим тварям… но её быстро вытеснило другое чувство — ему очень не хотелось падать в огонь. Он попытался как-то остановиться, задержать это стремительное падение…

И у него получилось.

Возможно, мгновением раньше это получилось у Охэйо — во всяком случае, он вдруг рванулся назад с такой силой, что его рука едва не выскользнула из ладони Лэйми. Они не понимали, как они это делают… но они могли сопротивляться.

Воздух мгновенно уплотнился, стал яростным и твердым. Было бы самоубийственным безумием пытаться пробиться сквозь этот полный летящих обломков смерч назад и Лэйми начал отклоняться к стене — они по-прежнему падали вниз, только под углом. Там были выступы, за которые вполне можно было зацепиться…

Стена была уже всего метрах в десяти. На вид она была из монолитной темной стали, но Лэйми видел утопленный в неё громадный квадратный люк — на нижней кромке его проема, шириной почти в полметра, легко можно было встать, и даже быть в относительной безопасности от летящих обломков. Достаточно сделать лишь один резкий, последний рывок…

В этот миг перед ними вновь раскрылась серая воронка — маленькая, без огненной сердцевины. Лэйми попытался увернуться от неё, но она прыгнула им навстречу, как живая, и поглотила их.