"Последние ворота Тьмы" - читать интересную книгу автора (Ефимов Алексей Иванович)

Глава 4: Ступени истины

Первое время Лэйми ещё пытался говорить с орками — но безуспешно. Его не понимали — и не хотели понимать. Обращались с ним, правда, вполне сносно. Еда — вареные овощи — была однообразной, но более-менее сытной. Каждый день ему давали мыться и даже притащили в камеру пыльный матрац, чтобы он не спал на полу.

Орки целыми толпами приходили смотреть на него — похоже, само созерцание плененного лера было для них столь приятным, что они не видели нужды подвергать его каким-то издевательствам. Но само пребывание в тесной, душной, темной камере было для Лэйми чистым мучением. Он уже начал подумывать, что совсем неплохо было бы сбежать. Однако, единственным возможным выходом из камеры была дверь — а когда она была отперта, в ней всегда маячило несколько вооруженных охранников. Возможно, они не стали бы калечить такой ценный трофей… но выяснять это на опыте Лэйми не хотелось.

Впрочем, ужасы одиночного заключения, поистине чудовищные в Хониаре (там пленника можно было залить в бетонный блок и утопить в болоте — он всё равно оставался живым и сознающим) здесь оказались не столь невыносимыми. Во-первых, ему было прекрасно слышно, что происходит наверху, во-вторых, под потолком были узкие воздушные щели, через которые он мог видеть дневной свет.

Больше всего его, как ни странно, терзало безделье, дополненное мыслями о том, как много он мог бы узнать и увидеть, если бы не был так глуп. За неимением лучшего досуга, Лэйми постоянно гулял по своей камере, приседал, отжимался, чтобы не ослабеть, слушал и наблюдал. В языке орков он так и не разобрался — тот был слишком чужим — но кое-что он начал понимать. Это был именно лагерь — с рабами и надсмотрщиками, причем орки были и теми и другими. Барак, в подвале которого он сидел, служил резиденцией здешней власти. Жила она совсем неплохо — каждый вечер Лэйми слышал звуки пирушек, песни, а потом — совершенно недвусмысленные стоны. Но вот музыка орков была удивительной — он слушал её, словно завороженный. Возможно, это был какой-то крепостной оркестр, но его игра заставляла Лэйми на время забыть о своем заключении. Не то, чтобы ему хотелось плакать, но всё же…

Может быть, только из-за музыки, но отчаяние его не охватило — он верил, что кто-то — Летящие или Охэйо — рано или поздно найдут его. Лэйми ждал условленного срока своего возвращения как дня освобождения.

И не ошибся, хотя всё получилось совсем не так, как он думал.

Шли самые томительные послеполуденные часы. Лэйми лежал прямо на пыльном цементном полу, изнывая от душной жары. Мысли его были невеселыми — с каждым днем измененные Зеркалом атомы вымывались из его тела и очень скоро настанет срок, когда он не сможет вернуться…

Снаружи донеслись отдаленные крики, потом — выстрелы. Безошибочно узнаваемый стук автоматных очередей. Нападение леров! Он понял, что нужно немедленно бежать — не потому, что это был подходящий случай, а потому, что леры, в лучшем случае, убьют его на месте. В то, что орки смогут отразить нападение, Лэйми не верил.

Оттолкнувшись от пола, он свернулся у внешней стены и резко прянул вперед. Дар Полета многократно усилил удар, но дверь — она открывалась вовнутрь — не дрогнула.

Лэйми заставил себя успокоиться и подумать. С налета её не вышибить — разве что вместе со стеной. Зато в ней была незакрытая смотровая щель, в которую ему удалось просунуть пальцы. Плотно упершись босой ногой в косяк, Лэйми рванул, что было сил. Что-то треснуло, но дверь не подалась. Он перевел дух и яростно рванул ещё раз. Потом ещё. И ещё.

На пятый или шестой раз засов слетел и дверь распахнулась.

К его счастью, в коридоре никого не было. Лэйми проскользнул в комнату с люком, облицованную панелями из светлого, лакированного дерева, и откинул его. Наверху — тоже никого. И во втором коридоре. И в «прихожей». Не веря в свое счастье, он выглянул наружу.

Снаружи царила дикая суматоха. Все куда-то бежали. Крики и стрельба доносились со стороны ворот лагеря, потом на дороге показался зеленый БТР леров — почти такой же, как те, какие Лэйми видел в арсенале. Вдруг машина рухнула в замаскированную яму — её корма задралась, нос исчез под землей. В яме зазвенело стекло и броню тут же облизали языки пламени. Леры, однако, не растерялись — из люков на крыше показались солдаты с раструбами огнетушителей и принялись деловито гасить пожар. Похоже, за время длительного конфликта каждая сторона успела в совершенстве изучить уловки другой.

Вслед за броневиком показалась пехота — солдаты в черном шли несколькими группами, прикрывая друг друга. Все они были с лазерами — очевидно, эта операция считалась важной. Над ними плыли маленькие круглые платформы, на них леры стояли по трое — один управлял машиной, второй стрелял из лазера, у третьего была базука. Эти устройства, очевидно, подобные хониарским скутерам, тоже не могли подниматься выше метров восьми, но действовали они очень эффективно — вспышки жидкого пламени одна за другой поглощали очаги сопротивления.

Лэйми заметил, что орки вели себя очень по-разному. Полуголые рабочие бросались к солдатам, — те пропускали их через свои ряды, — и тут же ложились на землю. Было видно, что своих охранников они боялись куда больше. Лэйми вдруг понял, что проволочные заграждения этого барака были предназначены именно против таких вот рабочих с тяпками — а не против лазеров леров, с одинаковой легкостью рассекавших и плоть, и колючую проволоку…

«Здесь всё не так просто, — прокомментировал призрак Охэйо в его голове. — Орки ненавидят свою верхушку, люди — наверняка свою, и обе расы ненавидят друг друга. Кого тут надо побить, чтобы все были довольны? А?»

Лэйми яростно встряхнул волосами. Охранники на крыше барака отстреливались — но их луки не могли тягаться с лазерами в точности и дальнобойности. Леры, кстати, стреляли прицельно — лишь по тем оркам, которые пытались сопротивляться. Но у орков, как оказалось, были и крупнокалиберные ружья — и не в меру меткий заряд картечи попал в ящик с огнеметными капсулами на одной из летающих тарелок. Она взорвалась и на головы солдат опустилось облако белого пламени. Уцелевшие принялись косить всех орков подряд. Воздух вокруг Лэйми наполнился лучами лазеров, истошными воплями и вонью паленого мяса.

Первым его побуждением было — лететь как можно дальше, однако он тут же опомнился. Над тарелками кружило несколько вертолетов. В воздухе он станет идеальной мишенью для лазеров… да он и не мог бежать, бросив орков на расправу убийц — несмотря ни на что…

Поняв, что его самого в любой миг могут убить, Лэйми бросился внутрь. Вслед за ним вбежало несколько уцелевших охранников — похоже, они спрыгнули с крыши. Орки заперли двери, однако доски не стали надежной защитой от лучей — они вспыхивали и рассыпались в уголь и в пылающие дыры врывались новые лучи…

Выскочив в коридор, Лэйми неожиданно налетел на нескольких орков в кожаных, проклепанных железом куртках, которые здесь считались одеянием знати. В вестибюле за его спиной послышалось шипение лазеров и пронзительные крики умирающих — леры, похоже, уже ворвались внутрь. Орки, огибая его, бросились в комнату с люком в полу — Лэйми окрестил её Комнатой Совета. Он последовал за ними. Они попытались закрыть перед ним люк, — однако он оказался сильнее, отпихнул одного из охранников и спрыгнул внутрь. Когда он запер люк, орки уставились на него с изумлением — похоже, его поступок казался им совершенно необъяснимым. Потом один из них сказал что-то другим и все одновременно быстро заговорили. Неожиданно направленные на него ножи и короткие копья опустились. Похоже, до них лишь сейчас дошло, что он — тот самый лер-отступник, уничтоживший сотни палачей их расы…

Один из орков открыл толстый ставень, запертый на щеколду; узкое окно, расположенное на уровне их глаз, с той стороны было над самой землей. Выглянув в него, Лэйми увидел торжествующих леров; они сгоняли в кучу пленных охранников, подгоняя их пинками. Орки падали, леры били их пятками, словно давили отвратительных жуков, не давая подняться; казалось, они исполняют какой-то дикий танец на телах поверженных врагов. Многие орки пытались отбиваться, но люди были тяжелее и выше…

Вдруг Лэйми заметил настоящего лера, который, должно быть, командовал операцией — юношу в золотом пояске и браслетах, гораздо более рослого и мускулистого, чем его воины. Единственным подобием одежды на нем были густо свисавшие с пояска цепочки. В правой руке — небрежно опущенный лазер. Двое солдат поставили перед ним орка в кожаной куртке — лер сшиб его наземь одним ударом кулака, наступил на руку и коротким выстрелом отрезал кисть. Орк завопил… лер аккуратно отсек ему вторую кисть и ступни, а потом сжег всё между ног. Орк дико визжал и извивался, словно червяк на сковородке. Солдаты смеялись, показывая на него пальцами.

Лэйми вздрогнул от резкого грохота — стоявший рядом с ним орк стрелял в окно из автомата. Лера отбросило назад, из десятков дыр в его теле фонтанами брызнула кровь. Затем ставень захлопнулся — и в тот же миг с треском вспыхнул от множества упершихся в него лучей.

Бросив автомат, орк дрожащими от спешки руками вогнал в щель на стене под окном узкую полоску узорчатой стали. Массивная низкая панель отскочила с глухим стуком, открывая длинный, спускавшийся вниз коридор, обложенный кирпичом; пыльные лампы, свисавшие с его свода, бросали на каменный пол тусклый полусвет. Когда Лэйми проскочил внутрь, последний орк задвинул тяжелый железный засов.

Они опрометью понеслись вниз. Коридор спускался довольно круто, и, когда он закончился, Лэйми прикинул, что они находятся на глубине двух этажей.

Здесь была комната, просторная, почти темная; свет падал в неё только из коридора. В дальней её стене зияла дыра туннеля — он был чуть ниже человеческого роста. Перед ним стоял маленький, грубо сработанный вагон, казалось, рассчитанный на детей; Лэйми с трудом смог втиснуться внутрь.

Старший из орков бросился к стене. Отперев ржавый железный люк, он навалился на скрытый за ним рычаг с поперечиной. Рычаг подался с жужжанием — и в тот же миг пол резко ударил Лэйми по ногам, почти одновременно с невыносимым грохотом. Свет погас, по крыше вагона загремели падающие обломки, затем внутрь ворвалось облако едкой, пахнущей известью пыли. Лэйми понял, что вождь орков лишил леров плодов их победы.

Быстро проскочив в вагон, орк бешено дернул рычаг, торчавший на передней панели; вагон двинулся вперед с коротким лязгом. Вспыхнувший прожектор освещал бегущие им навстречу пыльные кирпичные стены.

Путешествие оказалось весьма долгим; туннель плавно изгибался то в одну, то в другую сторону, так что Лэйми скоро потерял ориентацию. Несколько раз они пересекали широкие сводчатые каналы. Там, глубоко под ними, по темной воде медленно плыли клочья светящейся плесени; над водой тянулась лишь узкая балка рельса. Передвигаться здесь пешком было бы весьма затруднительно…

Наконец, орк нажал на тормоз; заскрежетали буфера, вагон замер, уткнувшись в черную глухую стену. Они выбрались на узкую бетонную дорожку, идущую вдоль другой стены — из тронутой ржавчиной стали; внизу, метрах в пяти, лениво колыхалась темная вода. В конце дорожки в бетон был врезан щиток с рядами регуляторов и кнопок и орк с минуту манипулировал ими. Затем стальная стена разошлась с приглушенным гудением и скрежетом; по толщине и устройству она походила на створы небольшого шлюза.

В глаза Лэйми ударил желтый электрический свет. Они оказались в длинном зале, стены и потолок которого были обиты толстенными матами — очевидно, чтобы заглушить гул турбогенератора, занимавшего весь центр помещения. Лэйми понял, что видит нелегальную электростанцию орков; судя по размерам турбины, она была мощностью в несколько десятков тысяч киловатт. Непонятно было, правда, какое топливо они использовали. Он было сунулся в невысокий туннель, под стальным полом которого проходили толстые паропроводы, но это место, очевидно, не предназначалось для человеческих глаз; во всяком случае, его грубо вытолкали сначала на узкую лесенку, ведущую на галерею, потом — в не менее узкий бетонный коридор.

За двойными дверями из толстого железа коридор полого поднимался вверх. На каждом повороте Лэйми видел узкие амбразуры; после второго он уперся в глухую бетонную стену. Когда один из сопровождавших его орков повернул рубильник, стена со скрежетом отползла направо.

Они попали в грязное полуподвальное помещение, похожее на кухню; свет проникал сюда лишь через низкие окошки под самым потолком. Возле плит и котлов суетилось множество орков, по большей части женщин и детей.

Не давая осмотреться, его вытолкали в коридор, подгоняя жестокими ударами по плечам и загривку. Лишь тогда Лэйми понял, что леры в лагерь могли прийти только за ним. Кто-то донес о его местопребывании — и он привел за собой смерть.

Лэйми охватили сомнения: что, если его оставили в живых лишь затем, чтобы подвергнуть мучительной казни? Возможно, он преувеличивал, но ему не хотелось проверять свои опасения. К счастью, его конвоиры оказались зажаты в толпе — здесь были сотни испуганных орков. Вдали, над морем их голов, виднелась идущая наверх лестница.

Инстинктивно, не раздумывая, Лэйми оттолкнулся от пола и помчался к ней. Коридор был невысоким, но орки всё же не могли его достать. Он с налета сбил нескольких мужчин, сгрудившихся в дверном проеме, но чья-то рука вцепилась ему в щиколотку. Изо всех сил лягнув схватившего другой ногой Лэйми вырвался — и буквально через миг увидел грязное окно. Оно оказалось зарешеченным, но сама лестница была уже относительно пустой. Он помчался вверх по ломаной спирали, огибая орков и перила. Решеток здесь не было, но сами окна — слишком маленькие, чтобы он, полуголый, решился наотмашь пролететь сквозь стекло. Опомнившись, он вылетел в какой-то коридор, где окна были шире — и, к его счастью, открыты. Выскользнув в одно из них, Лэйми стрелой понесся вверх.

Он остановился лишь поднявшись метров на триста — туда, где пули здешних автоматов уже не могли его достать. Квартал под ним оказался огромен — больше километра в поперечнике. Большую его часть занимали пышные сады, из них поднимались многоэтажные острова каменных зданий. Путаница высоких кирпичных стен делила квартал на множество отдельных дворов; с высоты он походил на лабиринт.

Осмотревшись, Лэйми полетел на звуки стрельбы. Квартал окружала толстая стена из камня высотой метров в восемь; к ней с севера примыкала обширная площадь, сейчас пустая. Выходившие на неё громадные, наглухо закрытые стальные ворота обрамляли две квадратных трехэтажных башни. В теснине улицы напротив сгрудилась армия леров — не менее полка солдат (то есть, примерно тысяча двести человек), два десятка БТР и три или четыре танка. Потом он заметил ещё кое-что: глухой стальной ящик на четырех огромных колесах. Он мчался через площадь с огромной скоростью и был слишком низким, чтобы внутри мог поместиться человек. Лэйми понял, что перед ним — нечто вроде сухопутной, дистанционно управляемой торпеды.

Орки открыли по «торпеде» бешеную стрельбу, но она, несмотря на фонтанчики взлетавшей вокруг пыли и снопы искр, выбитых из брони, продолжала нестись вперед. Её колеса, очевидно, были из сплошного губчатого пластика. Немного изменив курс, она врезалась прямо в полотнища ворот. Те мгновенно исчезли в облаке огня, дыма и пыли, из которого полетели тысячи каменных обломков. Казалось, они летят прямо в него и Лэйми инстинктивно отпрянул назад. В следующий миг ударная волна перевернула его в воздухе и отбросила на несколько метров. Если бы его рот не был удивленно открыт при виде этого зрелища, он вполне мог бы оглохнуть.

Опомнившись, Лэйми вновь посмотрел вниз. Дым и пыль рассеивались с поразительной быстротой — они втягивались в ножку поднимавшегося гриба. От ворот не осталось ничего, кроме мелкой широкой воронки. Взрыв не только снес башни, но и выломал изрядную часть стены, проделав обширный пролом, заваленный каменным крошевом.

Армия леров двинулась вперед. Вытекая на площадь из улицы она развертывалась в боевые порядки. Впереди шли БТР; на крыше каждого было установлено несколько пулеметов — в том числе один крупнокалиберный в носовой части — и леры, наполовину высунувшись из люков, поливали очередями все места, из которых стреляли в наступающих. За машинами шли нестройные цепи солдат; иногда те останавливались, чтобы выпустить короткую, прицельную очередь. Над ними кружилось три десятка летающих платформ с гранатометчиками, то и дело выпускавшими в орков свои блестящие снаряды. Ещё позади шли танки. Стреляя поверх голов наступающих, они разбивали укрытия, неуязвимые для базук и пулеметов. Этот строй напоминал безупречную, отлаженную машину, которая не остановится, пока не перемелет всё на своем пути.

Услышав стрекотание, Лэйми инстинктивно метнулся вниз. Да, были здесь и вертолеты, — не меньше дюжины, небольшие, двухместные, с соосными винтами, выкрашенные в синий цвет, с широкими золотыми полосами. Оружия у них не было, но сидевшие в кабинах леры вручную бросали вниз небольшие бомбы, похожие на минометные мины — как и у мин, их осколки разлетались в горизонтальной плоскости, выкашивая всё живое на несколько метров вокруг.

Это оружие было не особенно точным, но вертолеты кружили над всем кварталом, высматривая скопления орков. Лэйми заметил, что здания — и даже деревья — леры стараются не трогать. В перенаселенной Вьянтаре деревья были гораздо более ценными, чем жизни…

Оценив это, он укрылся между верхними ветками большого дерева. Несмотря на всё, ему трудно было поверить, что он видит НАСТОЯЩУЮ войну…

Леры уже миновали пролом в стене. Здесь к центру квартала шла широкая дорога и они, очевидно, решили, что огонь врага подавлен в достаточной степени, чтобы танк и несколько БТР под прикрытием пехоты смогли прорваться вглубь. Подобный нахрап, однако, оказался ошибкой: у орков тоже были гранатометчики, более того — они, похоже, наладили производство кумулятивных гранат. Лэйми видел, как прямо посреди дороги сдвинулся люк и поднявшийся из него орк всадил заряд базуки в идущий впереди танк. Чиркнув по верхней лобовой плите, граната ударила прямо под башню. В танке, вероятно, взорвалось сразу всё — снаряды и аккумуляторы.

У всех здешних машин были электрические двигатели. Питавшие их сверхпроводниковые батареи взрывались при любом серьезном повреждении, отдавая разом всю накопленную энергию, и были вдобавок столь дороги, что леры применяли их только в военной технике. Из этого Лэйми заключил, во-первых, что все их боевые машины — попросту самоходные бомбы, которые взрываются, если стукнуть по ним посильнее, а во-вторых, без электричества все они — не более, чем беспомощный хлам. Следовательно…

Танк разнесло вдребезги, словно стекляшку — осколки брони полетели во все стороны из облака пламени. Взрыв был такой силы, что идущему за танком БТР разбило всю носовую часть — машина смялась, словно картонка, встала на дыбы и взорвалась. Пылающий остов опрокинулся кверху колесами, и, разваливаясь, мгновенно превратился в груду огнедышащего лома.

Как прикинул Лэйми, внутри машины помещалось не менее двух десятков леров, — однако выпрыгивать вон было уже некому. Из трех других, как тараканы, поползли синие фигурки, дергаясь и замирая под прицельным огнем…

Уцелевшие солдаты рассыпались во все стороны, стреляя из автоматов и забрасывая орков ручными гранатами, — но и то и другое не особенно точно. А в ближнем бою дробовики орков оказались гораздо эффективнее — один выстрел мог убить или ранить сразу нескольких леров и они не слишком-то рвались вперед. Техникой же в тесноте множества узких проулков леры теперь предпочитали не рисковать — она сгрудилась у пролома, стреляя из всех калибров, и задержка оказалась недолгой. Довольно быстро массированный огонь, а главное — пронырливые летающие блюдца и вертолеты сократили количество защитников в достаточной степени, чтобы леры смогли пройти вглубь. Орки начали отступать.

Лэйми ощутил нечто вроде отчаяния — почему даже такие потери не заставили леров повернуть назад? Да, их армия — это машина, для которой гибель отдельных частей не значит ровно ничего, и которая будет тупо переть вперед — пока не сокрушит врага или попросту не развалится…

О том, что орки, возможно, решили убить его, Лэйми уже не думал. Он высмотрел себе подходящее местечко — сложенное из бетонных блоков пулеметное гнездо — и скользнул вниз. Плита над гнездом была разбита взрывом вертолетной бомбы, внутри лежало двое орков, посеченных осколками и заваленных бетонным крошевом, но сам пулемет — полудюймового калибра — был ещё цел.

Выглянув в амбразуру, Лэйми увидел десяток бежавших к нему леров. Поймав в прицел самого наглого, он нажал спуск. Пули, вероятно, были разрывные — лера подняло в воздух и отбросило на несколько метров, одновременно разбивая в кровавые брызги. Потом одна из пуль попала в его лазер — и лер исчез в электрическом огне, мгновенно разлетевшись в клочья. Уцелевшие с похвальной быстротой бросились назад и попрятались. Двое, правда, осмелились высунуться и принялись строчить в него из своих автоматов — но Лэйми сшиб их одной короткой очередью. Против этакого воинства хороший стрелок мог держаться долго — пока его не обойдут с тыла…

Через минуту из-за угла выполз БТР. Крупнокалиберная очередь хлестнула по блокам, но бетон выдержал. Тогда стрелок стал рассчетливо стрелять по стене за Лэйми — зажигательные пули рвались в ослепительных вспышках и на него обрушился ливень каменной крошки и искр, прожигавших кожу на спине. Сжав зубы, он дал ответную очередь — стрелку разнесло голову, разбитый пулемет свернуло набок, и патроны в его простреленной коробке начали рваться, словно шутихи, рассыпая снопы ослепительных искр. Тем не менее, БТР продолжал ползти вперед. Составленная из одних острых углов морда машины с наглухо задраенными смотровыми люками оказалась неуязвима для его пуль — а за её бронированным корпусом шел десяток солдат. Лэйми догадался, что, подойдя ближе, они просто забросают его гранатами. Похоже, на любое действие противника у них был готовый ответ. Это была бездушная реакция машины, частям которой даже незачем думать…

К счастью, Лэйми не был единственным защитником — а БТР, слишком глубоко забравшись в переулок, подставил бок. Огненная стрела без вспышки пронзила броню машины — и БТР взорвался изнутри. Снося люки и верхние листы, из всех щелей вырвалось кустистое пламя. Горящие обломки посыпались на головы солдат, те бросились врассыпную — и Лэйми успел скосить добрую половину прежде, чем остальные попрятались.

Насладиться победой он не успел. Из-за крыш со стрекотом вылетел вертолет и устремился в атаку.

Лэйми понимал, что его единственный шанс — сбить машину раньше, чем его засыплют бомбами. С усилием вытащив из амбразуры тяжелый пулемет, он пристроил его на гребне защитной стены — хорошо, что здесь нет крыши! — и открыл огонь.

Вертолет летел по какой-то хитрой кривой, но для Лэйми не составило труда понять, где он должен оказаться в следующий миг. Невидимая струя пуль и трасса машины пересеклись. В кабине разлетелись стекла, вертолет косо, боком, пошел вниз — и, ударившись в глухую стену, взорвался. Взрыв был чудовищным — гигантское облако искр и разлетавшихся обломков. Лэйми ослепило и оглушило, прямо перед пулеметным гнездом упал каменный блок величиной с могильную плиту. Всего на метр в сторону — и…

Когда обломки перестали падать, он осторожно выглянул. В добротной, метровой толщины стене возник громадный пролом, за ним был широченный развал битого кирпича, окаймленный остатками осыпавшихся перегородок и рухнувшими балками. По ним бежали быстрые струйки огня. Да…

В ушах пронзительно звенело, но вот видел он всё по-прежнему очень чётко. Заметив неторопливо плывущую вперед летающую тарелку с тремя лерами, Лэйми помотал головой. Патроны в пулемете кончились, искать новые и перезаряжать оружие не было времени — пока он будет возиться, леры подберутся так близко, что увидят — и прикончат его. Улететь? У одного лера — а может, и у двух — были лазеры. Лэйми знал, что не ему тягаться в скорости со светом. Но сдаться…

Он вытащил из-под бетонного крошева короткоствольный дробовик и сжался за стенкой. Из такого оружия можно стрелять лишь с очень близкого расстояния — и, если первый выстрел окажется неточным, он тут же умрет.

Когда летающая тарелка оказалась метрах в десяти, он не выдержал — выпрямился и выстрелил навскидку, почти не целясь. К своему удивлению, он попал — туника на груди водителя разлетелась в брызнувшие кровью клочья, он отшатнулся назад, потом слепо качнулся вперед — и, перегнувшись пополам, повис на перилах, словно тряпка. Тарелка пьяно вильнула вбок и, накренившись, врезалась в дерево. Двух других леров выбросило за борт. Они грохнулись на землю с пятиметровой высоты — один головой вниз, второй — плашмя на живот. Следом за ними упал гранатомет, капсула в дуле разбилась и леры исчезли в полыхнувшем белом огне…

Лэйми с облегчением перевел дух. Других леров нигде видно не было; пустая тарелка застряла в ветвях, приплясывая, словно норовистый конь. Описав плавную дугу, он опустился на неё. Во вделанном в пол стальном ящике нашелся десяток зажигательных снарядов, в другом, поменьше — не менее дюжины запасных батарей к лазерам. И это — не считая аккумулятора самой платформы…

Лэйми быстро осмотрел её. Управление, как он и ожидал, оказалось очень простым, словно рассчитанным на ребенка, но осваивать его у него не было времени. Впереди показались три других тарелки — построившись треугольником, они плавно плыли вперед. За ними — ещё пять, идущих широкой дугой. А за ними — две цепи пехоты. Не меньше сотни леров…

На сей раз Лэйми ничего не стоило ускользнуть, прячась за кронами, но он не стал. Звуки боя — стрельба, взрывы, грохот машин — внезапно как бы отдалились. Он осторожно стащил с плеча водителя короткий автомат, надеясь, что за свисавшим с перил телом и пультом его не видно.

Три передних тарелки повернули в его сторону. Лэйми быстро крутил в руках автомат, похожий на игрушечный — с единственной рукояткой. Обойма вставлялась в её нижнюю часть. Дурацкое оружие — затвора нет, предохранитель непонятно где… а, вот!

Встав на колено, Лэйми выпустил короткую очередь. Целился он не в леров, а в ящик для батарей за их ногами. По тонкой стали побежала строчка пробоин…

Тарелка разлетелась на куски в облаке ослепительного пламени. Вторую тарелку взрывом перевернуло вверх дном и все леры с неё полетели на землю, третья легла набок и её экипаж сшибло с ног — один грохнулся о землю загривком, двое других повисли на перилах. Лэйми сбил их остатками патронов, потом бросил автомат и, направив свою тарелку навстречу остальным, рванулся сначала в сторону, прячась за деревьями, а потом вверх.

Поднявшись, он увидел, что хитрость удалась — леры начали яростно расстреливать пустую тарелку. Она взорвалась на достаточно большом расстоянии, но взрывная волна разметала остальные тарелки, разрушив их строй. Нескольких леров на них сшибло с ног, один тоже вылетел за борт. Пехота, впрочем, открыла по нему шквальный огонь и Лэйми метнулся в сторону, укрывшись за массивом многоэтажного здания.

Огненно-белый луч прошел в сантиметре от его уха. Повернувшись, он увидел пикирующий на него вертолет.

К его счастью, лер стрелял из ручного лазера, высунувшись из незакрытого бокового окна. Точность, учитывая тряску и ветер, была отвратительной, но Лэйми едва успел убраться с пути машины, чудом не попав в винт. Это был очень серьезный противник — ведь у него не было оружия, и он не мог состязаться с ним в скорости. Единственным его преимуществом была маневренность — разворачиваясь, вертолет потерял ход и Лэйми сам метнулся к нему, стараясь держаться со стороны пилота. На сей раз он тоже проскочил мимо, но ему удалось обойти противника сзади. К счастью, у этой машины не было хвостового винта.

Вертолет начал разворачиваться, но всё это было уже бесполезно — Лэйми оставалось только поднырнуть под его днище. Он вынырнул возле бокового окна, схватил солдата за шиворот и рванул, что было сил. Тот немедленно вывалился, ударив ногами пилота, пролетел метров сто, вопя и трепыхаясь, — а потом замолк, пробив изрядную дыру в какой-то плоской крыше. Всех бы их так…

Лэйми уже держался за край окна. Всего одно движение швырнуло его внутрь кабины. Пилот попытался выхватить короткий автомат — но Лэйми перехватил его руку, свободной рукой ударил в горло. Лер сразу ослаб, заперхал. Перегнувшись через него, Лэйми рванул ручку двери, а потом, взяв лера за пояс и за шиворот, просто вышвырнул его вон, словно мешок. Короткий визг захлебнулся в реве винтов.

Устроившись на его месте, Лэйми осмотрел управление — опять ничего особенно сложного. Собственно направление полета задавалось поворотами единственной ручки, а ничего больше ему и не требовалось. Сделав несколько простых маневров, он убедился, что машина ему подчиняется. Потом оглянулся. Из ящиков за креслами торчали оперенные хвостовики ручных бомб. Леры успели использовать едва треть их запаса. Что ж, тем лучше…

Поднявшись повыше, он осмотрел поле боя. Не было видно, чтобы лерам сопутствовала удача — большая часть их техники по-прежнему стояла, сгрудившись в проломе и прикрывая пехоту огнем. Солдатам удалось захватить несколько ближайших к бреши зданий, но вглубь, в лабининт стен и зарослей, соваться они не решались…

Лэйми поднялся ещё выше. Потом резко опустил нос вертолета вниз, нацелившись в скопище машин. Даже сейчас по нему не стреляли — похоже, лерам и в голову не приходило, что их вертолет может кто-то захватить…

Погибать, понятно, он не собирался. Убедившись, что вертолет упадет именно туда, куда он целится, Лэйми пинком распахнул дверь и выпрыгнул из кабины. Ветер ударил, перевернул его, но через несколько секунд он сориентировался и помчался назад. Потом оглянулся.

Вертолет врезался в бок одного из БТР и взорвался. Внутри облака пыли полыхнуло ещё несколько взрывов, вверх полетели куски искореженной стали. Всё исчезло в гигантской клубящейся туче. Полагая, что внимание леров наверняка привлечено к ней, Лэйми пересек площадь и прижался к крыше высокого здания. Когда дым рассеялся, он увидел, что леры отходят — у них остался всего один танк и дюжина БТР. Их армия сократилась на четверть. Орки, впрочем, не пытались преследовать отступающих — тех прикрывали две уцелевших трети летающих тарелок и десяток вертолетов.

Опомнившись, Лэйми скользнул в окно чердака. Здесь было невыносимо жарко, он почти мгновенно взмок — однако покинуть укрытие не решался. Вертолеты кружили, казалось, прямо над его головой.

Минут через пять их стрекот стих. Ещё немного Лэйми выжидал, потом его одолело любопытство. Он выскользнул наружу и осторожно двинулся за ними — на сей раз на небольшой высоте, скрываясь в кронах деревьев и прижимаясь к стенам зданий. Леры отступали с похвальной быстротой — далеко не сразу он настиг их колонну. К боевым машинам присоединилось три десятка огромных автобусов, очевидно, предназначенных для солдат — предусмотрительные леры держали их вне зоны боевых действий.

Следуя за ними Лэйми вдруг понял, что город словно вымер — нигде, ни на улицах, ни даже во дворах не было ни одного человека. Случилось что-то страшное и это страшное никак не могло быть связанным с ним…

Наконец, он понял, куда направляются леры. Улица вливалась в другую, поперечную, за ней была ограда из узорчатых чугунных решеток высотой метра в четыре. Вплотную к ограде — густейшая живая изгородь, ещё болеё высокая, а за ней, на небольшом отдалении — полоса высоченных деревьев, скрывающих весь обзор.

Колонна леров втекала в громадные развижные ворота. Когда она прошла, они не закрылись. Танк — он шел последним — остановился в проеме и за ним Лэйми заметил несколько солдат. Леры явно ожидали нападения. Но почему? Неужели всё переменилось так резко?

Ему нестерпимо захотелось увидеть место, которое они защищали. Он осмотрелся. Вертолетов нигде видно не было — то ли они потратили все бомбы, то ли у них сели аккумуляторы, то ли они вдруг потребовались в каком-то другом месте. Как бы то ни было, здесь их не наблюдалось. Летающие тарелки тоже все скрылись внутри.

Ещё пару минут Лэйми раздумывал, потом стремительно понесся вверх. Многие Летящие брили себе головы и красили всю свою кожу впереди — от лба до пальцев ног — в голубой цвет, а сзади покрывали её хаотичной смесью серых и зеленых пятен. Тогда это казалось ему просто экстравагантными до дикости выходками. Теперь он начал понимать, сколь важной может быть эта окраска. И нагота Летящих тоже стала хотя бы частично понятна — бьющаяся на ветру одежда и длинные волосы съедали слишком много скорости. К тому же, он уже знал, какой это дикий восторг — чувствовать поток воздуха обнаженным телом…

Он остановился, зависнув на высоте полумили. Внизу, среди городских кварталов, резко выделялся огромный забетонированный квадрат, окаймленный деревьями. Лэйми увидел на нем ряды ажурных вышек и ферм, громадные трансформаторы, окруженные земляными валами, паутину сверкающих проводов. Это была всего лишь электроподстанция — правда, вполне внушительных размеров. Но здесь, где солнечного света и земли не хватало, чтобы прокормить огромную массу населения, такой объект приобретал жизненно важное значение. И он действительно был защищен — между живой изгородью и деревьями виднелась полоса голой земли шириной метров в двадцать. На ней Лэйми заметил приплюснутые коробки дотов. На границе полосы деревьев блестело высокое заграждение из колючей проволоки. Он ни секунды не сомневался, что проволока под током.

С такой высоты леры казались ему крохотными муравьями. Они рассыпались по территории, полезли на земляные валы и крыши зданий; здесь было несколько бетонных коробок, похожих на небольшие цеха. БТР и автобусы стояли между ними. Летающие тарелки праздно покоились на земле — недавнее столкновение доказало лерам их уязвимость. Но позиция их была очень неудобной — им оставалось только ждать, когда враг вломится внутрь, не имея никакого представления о том, что происходит извне. Подобное место легко было охранять — но вот для обороны оно не годилось.

А кстати, вот и враги — Лэйми заметил приближавшиеся сразу с трех сторон колонны. С высоты они напоминали темные кружевные ленты. Но кое-что в них было странным.

Если глазомер не изменил ему, эти существа были вдвое выше человеческого роста.

Лэйми заскользил вниз, желая рассмотреть их поближе. Это было, по сути, падение — воздух засвистел в ушах, когда он стремительно помчался к земле. На высоте метров ста он завис, с удовольствием ощутив могущество Внутренней Энергии — торможение было резким, но он почти его не ощутил. Падая, он отклонился в сторону; теперь деревья скрыли его от леров, зато он мог хорошо рассмотреть их врагов. Они…

Покрыты густой черной шерстью. Пропорции тел не вполне человеческие — в них было что-то от зверя, вставшего на задние лапы. Широченные покатые плечи и длинные, до колен, руки говорили о громадной силе этих тварей. Головы — большие и длинные, так густо заросшие, что нельзя было понять, где уши или рот. Глаз тоже видно не было. Жуткие безликие фигуры, словно из кошмарного сна.

Лэйми узнал их. Волоты. Одни из самых популярных персонажей историй Вторичного мира. Обитатели опустевших земель и заброшенных городов. Достаточно разумные, чтобы действовать сообща, но недостаточно — чтобы пользоваться орудиями.

Сердце Лэйми неприятно заныло — все истории, в которых упоминались волоты, были страшными. Ему навсегда запомнился рассказ о маленькой группе людей, вынужденной жить среди этих чудовищ. И было ещё кое-что неприятное, чего ему не хотелось вспоминать.

Они — людоеды.

Стараясь сосчитать волотов, Лэйми заметил колонны вооруженных орков — они шли позади, на почтительном удалении от своих чудовищных союзников.

«Ну и дурак же ты, парень, — Лэйми вздрогнул. Ему показалось, что Охэйо стоит совсем рядом. — Здесь ничего не делают просто вот так. Ты что — забыл?»

Лэйми помотал головой. Разделочный стол за союз с подобными тварями был и в самом деле наказанием невеликим. Но…

Никто из Летящих, с которыми он был знаком, ни Маахис, ни орки даже не заикались о волотах. Их не было во Вьянтаре — никогда. Вплоть до этого времени. Лэйми, правда, не отказался бы узнать, как обитатели далеких северных равнин оказались здесь… но сейчас это уже не было важно. Теперь ему хотелось помочь лерам… но он знал, что это невозможно. Все мосты сожжены. И потом…

Можно ли осуждать орков за союз с чудовищами, если он — единственная возможность вывести их народ из рабства? Лэйми не знал.

Как завороженный, он не отводил глаз от волотов. Они продвигались вперед ровным шагом — но он был едва ли не быстрее человеческого бега. Убежать от них немыслимо, лучше даже не пытаться…

Атака была очень грамотной: волоты наступали с трех сторон, — кроме той, где их могли заметить. Желание леров скрыть от посторонних глаз (и вполне возможного прицельного обстрела) опору своей власти на сей раз обернулось против них. Лэйми хотел предупредить леров… но он не мог.

Добравшись до ограды, волоты начали крушить её с такой легкостью, словно она была из льда, а не из чугуна, и через несколько секунд проделали в ней множество громадных проломов. Сделав всего пару шагов, они проломились и сквозь живую изгородь — та не задержала их и на миг.

Лэйми по крутой дуге рванулся вперед и вверх. Раз он не может ничего изменить — то должен хотя бы видеть.

Когда волоты вышли на открытое пространство, их встретил шквал огня — солдаты стреляли сквозь проволоку из-за внутренней ограды, к тому же в дотах были пулеметы. Но волоты пересекли голую полосу всего за несколько мгновений. Хватаясь за проволоку они, правда, начинали реветь и трястись, не в силах разжать пальцы… и она рвалась под их конвульсиями раньше, чем ток успевал остановить сердце.

Как ни странно, автоматы леров оказались гораздо эффективнее их лазеров — те не пробивали, а прожигали преграду и глубина разреза обычно не превышала двух-трех дюймов. Тупоносая пуля могла пробить вдесятеро больший слой мяса. На каждую тварь леры тратили по нескольку десятков патронов — волоты были очень живучи — но чудовища падали одно за другим. Крупнокалиберные пулеметы в дотах действовали ещё эффективнеё — они тратили на каждого волота не более одной короткой очереди. Их полудюймовые зажигательные пули пробивали шкуру тварей и взрывались внутри.

Но прежде, чем волоты понесли заметные потери, подоспели орки. Насаженные лерами густые заросли вновь обернулись против них. Прячась в кустах, орки прицельно, буквально с нескольких метров, расстреливали доты из базук и забрасывали их бутылками с маслом. Буквально через минуту из амбразур всех укреплений шел только жирный черный дым. Леры, впрочем, не остались в долгу: они открыли по оркам прицельный огонь и сами пустили в ход гранатометы. Длинная шерсть волотов впитывала горючую смесь, превращая их в гигантские живые факелы. Чудовищный рев и конвульсии пылающих тварей расстроили ряды остальных; они обратились в бегство, топча подвернувшихся орков.

Леры не упустили удобного случая: они устроили вылазку, выпустив всю технику, какая у них только осталась. Лучше всего действовал танк: его снаряды превращали волотов в облака разлетавшихся кровавых ошметков. За ним шла небольшая группа леров, уничтожая лазерным и автоматным огнем всех орков, ещё пытавшихся стрелять.

Лэйми подумал, что сражение выиграно. В этот миг кто-то выстрелил по лерам из базуки — машина и солдаты исчезли в ослепительной вспышке ревущего огня.

Потеряв ещё три БТР леры начали отступать. Без спешки, грамотно, прикрывая друг друга огнем. Закрыли ворота, хотя это никого не могло задержать — ограда зияла широкими проломами. Потом заняли прежние позиции и стали укрепляться на них. Паники, обычной для осажденной крепости с пробитыми стенами, совершенно не чувствовалось. У леров была хорошая армия…

Через несколько минут волоты начали вторую атаку. Она была более зрелищной, чем первая — тысячи монстров стремительно бежали вперед с диким ревом. Они смели остатки внешней изгороди и смаху врезались в проволочные заграждения. На сей раз проволока подалась одновременно во многих местах; ток, вероятно, отключился автоматически, из-за множества коротких замыканий.

Теперь никто не стрелял по атакующим — леры вывели солдат из-за деревьев на открытое пространство. Бой вспыхнул между валов, оснований опор и ограждений из сетки. Многим лерам удалось взобраться туда, где волоты не могли их достать, и они беспрепятственно расстреливали их сверху. Другим везло меньше — Лэйми видел, как волот схватил лера и безо всякой видимой натуги оторвал ему голову.

Летающие тарелки леров в который уже раз оказались неэффективными — волоты просто хватали их, трясли и переворачивали, сбрасывая экипаж на землю. БТР действовали более успешно, однако здесь они были ограничены в маневре — а волоты оказались слишком проворными, чтобы попасть под колеса. Прежде, чем пулеметчики успевали покончить с одной тварью, другие окружали машину — и совместными усилиями опрокидывали её вверх колесами.

Лэйми начал понимать, что сопротивление леров бессмысленно. Они смогут продержаться всего несколько минут — пока не подойдут орки и не расстреляют их. У леров кончились заряды для базук, начали иссякать патроны и запасы энергии в лазерах. И тут…

Тут начался уже настоящий кошмар.

Нескольких волотов вдруг охватило облако прозрачного зеленоватого света — словно они угодили в громадный пузырь морской воды. Их очертания странно струились, изменялись в нем, словно миражи. Когда свет погас, они превратились в бесформенные сине-багровые массы, похожие на сон сюрреалиста — там гигантская нога, там чудовищно увеличенный рот, там — аморфное сплетение шевелящихся трубчатых внутренностей…

Все эти груды ещё были… живыми. Но тут в них впились голубовато-белые лучи, кромсая их, превращая в куски дымящегося мяса. Скользнув взглядом вдоль лучей, Лэйми заметил машину. Бронированную платформу. Она оказалась не очень большой — метров восемь длиной и вдвое уже, массивная, с широкими гусеницами. Половину её занимала срезанная низкая пирамида с восемью накрест расположенными шпилями; их игловидные верхушки окутывало такое же облако призрачного, жидкого света. На переднем конце платформы находилась широкая прямоугольная кабина с наклоненными вперед лобовыми стеклами. Под ними из узких длинных амбразур торчали цилиндрические стволы лазеров, плюющихся ослепительным жидким солнцем.

Лэйми сразу понял, что видит Генератор. Теперь храбрость армии леров стала совершенно понятна.

Волоты бросились на машину со всех сторон сразу. Её тут же окутал эллиптический купол призрачного мерцания, и, налетая на него, они вспыхивали живыми факелами. Уцелевшие вдруг стали падать под шквальным огнем — Лэйми заметил, что за Генератором идет несколько БТР и стрелки на них не жалели патронов.

Поняв, что их враг неуязвим, волоты попытались отступить, — но мерцание щита тут же погасло и на них вновь обрушился столб призрачного, зеленого света…

Лэйми отметил для себя одну важную вещь: под силовым полем Генератор был неуязвим. Применяя свое оружие, он становился уязвимым, — но на этот случай у него были лазеры и прикрытие…

Волотов, похоже, охватила паника. Они бросились бежать через площадь — но именно на открытом пространстве Генератор был наиболее опасен. Столб света накрывал их сотнями. Он не убивал. Тела внутри него подвергались мгновенным, невообразимым мутациям, превращаясь в какие-то жуткие живые узлы. Иные из них замирали неподвижно, но большинство шевелилось. С некоторыми происходило и нечто более ужасное: один волот вдруг распался на целую стаю небольших тварей, тут же разбежавшихся в стороны. Другой превратился в нечто вроде нескольких сросшихся наверху ног — этот жуткий клубок тоже помчался прочь, делая громадные, в несколько метров, прыжки. Это оружие походило на волшебную палочку, одним махом превращавшую врагов бог весть во что, но только… было страшным. Лэйми видел, как луч задел дом — нижние этажи заколебались, словно были сделаны из воды, а верхние попросту рухнули и улицу затянули огромные клубы пыли.

Орки встретили выползший из неё Генератор ураганным огнем — однако и пули и гранаты попусту разбивались о силовой щит, совершенно не мешавший машине ползти вперед. Взорванный под гусеницами фугас остановил бы её, — но на его закладку у орков просто не было времени. Леры в подстанции, кстати, не пытались перейти в контратаку, совершенно справедливо полагая, что Генератор у них один, а орков очень много и ничто не помешает им устроить засаду.

Лэйми быстро понял, что машина направлялась к тому огромному кварталу со взорванными воротами — он был, похоже, чем-то вроде местной столицы орков. План леров был совершенно очевиден — Генератор сотрет с лица земли базу врага, а без неё орки, рассредоточенные среди враждебного населения, долго не протянут. А он видел там по меньшей мере вдвое больше женщин и детей орков, чем их мужчин, которые тоже не могли быть бойцами все поголовно…

В таких случаях герои любимых его книжек пускались в обширные размышления о добре и зле, подолгу рассуждая, какую же сторону им осчастливить своей помощью. Лэйми же вовсе не думал. Любой, кто убивает беззащитных — чудовище и должен быть любым путем остановлен. О чем тут ещё рассуждать?

Он понимал, что его намерения смешны — безоружный, полуголый, он пытается остановить бронированное чудовище с термоядерным приводом, весившее, по словам Охэйо, более восьмидесяти тонн. Однако он недаром читал книжки — в одной из них была описана очень похожая ситуация…

Лэйми вздохнул, усмехнулся — а потом стремительно помчался вниз.

Пока он спускался, Генератор вновь открыл огонь, одним взмахом луча стерев в пыль метров сорок городской застройки, но это было Лэйми только на руку — силовой щит исчез. Обогнув трепещущий поток жидкой смерти, он приземлился на горячую сталь платформы, сразу за кабиной. В её задней стене не было окон; он взобрался на крышу и, свесившись вниз, постучал в лобовое стекло, тут же отпрянув. Неясно было, узнали ли его сидевшие внутри, и что они вообще об этом подумали, однако дверь кабины — стальная плита дюймов в пять толщиной, с окном из бронестекла, ещё более толстым — приоткрылась. Из неё высунулся молодой лер в обычном для их расы одеянии — браслетах и юбочке из цепочек, — тут же попытавшись сунуть ствол лазера прямо ему в лицо. Лэйми понял, что говорить им явно не о чем. Всего лишь одно мысленное усилие подняло его в воздух. Он схватил лера двумя руками — за лазер и за плечо. Лер испуганно вскрикнул. Лазер остался в руке Лэйми, гладкое плечо едва не выскользнуло из его ладони. Лер — рослый, крепкий парень — оказался очень тяжелым. К счастью, он не рвался, очевидно, оцепенев от удивления.

Взмыв вверх метров на восемь, Лэйми прянул в сторону и разжал руку. Лера швырнуло вбок; он угодил прямо в светящийся шар над шпилями Генератора. На сей раз никаких мутаций не было — грохнул взрыв и его мгновенно разнесло в дымящиеся клочья. Лэйми обдало волной раскаленного воздуха и гари. Ни тратя ни мгновения, он метнулся вниз, прямо в дверь. Её не успели закрыть. Став на пороге, он осмотрелся.

Кабина оказалась просторней, чем казалось снаружи. В ней было четыре кресла для стрелков — два у дверей и ещё два у лобового стекла. Между ними, в центре — ещё одно, с каким-то пультом. Ближайшее к нему кресло пустовало.

Тут было четверо леров. Все они уставились на него с неприкрытым удивлением. Трое были похожи на убитого им стрелка, четвертый отличался. На нем была золотая диадема и сетчатый воротник из драгоценностей, обозначавший, насколько помнил Лэйми, очень высокий ранг. И ещё… Он казался ему странно знакомым, похожим на его отражение в зеркале. Не совсем, конечно, но похожим. Словно брат.

Всё оказалось гораздо сложней, чем он думал. Он должен был их уничтожить — но оказалось совершенно невозможно стрелять в безоружных людей, которые смотрят на тебя…

Наверное, он бы бросил оружие и решил искать спасения в бегстве, но один из стрелков облегчил ему задачу — он отпустил казенник лазерной пушки и потянулся за ручным лазером. Теперь всё было просто: или — или.

Лэйми нажал спуск.

Лазер был оружием для идиотов. Чтобы пользоваться им, не нужно было иметь даже тех небольших навыков, которые необходимы для стрельбы из автоматического оружия. Ни звука, ни отдачи. Только яркий свет. Нажимай спуск и веди. Целиться, считать упреждение не надо. Вспышки огня обозначали попадания.

Это заняло не более трех секунд. Лазер в руках Лэйми дернулся несколько раз, чтобы накрыть леров, старавшихся избежать луча, потом всё кончилось. Кто-то кричал, оглушительно громко в тесноте кабины. Лэйми осторожно пошел вперед, чихая от резкой вони сгоревшего мяса.

Первый стрелок. Мертв. Голова срезана до половины. Второй стрелок. С этим всё ясно — снесена голова и обе руки до плеч. Командир…

На Лэйми смотрели расширенные, полные боли глаза. Лазер почти отжег правую руку — она болталась на лоскуте кожи. Узкая дымящаяся рана с обугленными краями тянулась от правого бока до центра груди. Явно не жилец — луч проник глубоко в тело, повредив внутренности. Но он ещё смотрел на Лэйми и даже старался отползти…

И не кричал. Кричал стрелок, которому лазер исполосовал грудь, оставив несколько глубоких, выжженных шрамов. Этот ещё сможет жить — если ему своевременно помогут…

Потом Лэйми понял, почему победители так часто добивают вражеских раненых. Не из жестокости, совсем наоборот. Просто невозможно смотреть на чужие страдания, зная, что можешь в одно мгновение их прекратить…

Но он не мог.

Он выбросил леров из кабины, словно мешки — времени на сантименты не осталось — потом вернулся к управлению. Проще всего было сжечь пульты из лазера и улететь, — но бросить эту удивительную и страшную машину оказалось выше его сил. Куда интереснее будет повернуть её против хозяев.

Лэйми сел в удобнейшее центральное кресло. На первый взгляд — ничего сложного. Несколько экранов, на которых видно всё, что происходит вокруг. Штурвал. Ручка с красной кнопкой под правой рукой. Большая кнопка, окантованная латунью — под левой. Ниже — клавиатура компьютера. Всё.

Он сжал штурвал, посмотрел вправо, потом влево. Да, вот они — два небольших рычажка, левый из них сдвинут. Лэйми вернул его в исходное положение — и тут же с лязгом захлопнулась бронедверь. Обнаружив, что штурвал качается на поперечной оси, он наклонил его вперед. Машина дернулась и поползла быстрее — всё это время она не останавливалась. Лэйми наклонил штурвал вперед до упора. Двадцать километров в час оказались пределом для этой громадины — что было и неудивительно.

Он попробовал развернуть Генератор. Машина подчинилась ему неуклюже, но безупречно. Ладно, теперь разберемся с эскортом…

Повинуясь движениям ручки, по экранам прыгал красный зубчатый круг. На ближних домах он был огромным, на дальних уменьшался. Если до цели было больше ста метров, круг исчезал и появлялась какая-то надпись.

Лэйми прицелился в передний БТР и нажал спуск. Опять — ни отдачи, ни звука. Взметнулось и опало зеленоватое сияние — и вместе с ним взметнулась земля, застыв осыпавшимися волнами…

Его вдруг охватило ощущение безграничного могущества — здесь, окруженный тоннами брони, он мог разрушать всё, что видит, не думая о том, что заряд кончится — термоядерного топлива должно хватить на годы…

Он не сразу понял, что БТР бодро дал задний ход и скрылся в переулке, вслед за ним — и остальные. Несколько секунд Лэйми бессмысленно хлопал глазами. Итак, это проклятое оружие оказалось ещё и умным — леры и вся их техника были исключены из спектра его действия. Настройки, конечно, можно было изменить, — но он даже не знал, как к этому подступиться. Выбора, однако, не осталось — он должен был хотя бы попытаться…

Из дыма впереди выскочил орк с базукой, мгновенно прицелился и нажал спуск. Лэйми невольно отшатнулся. Граната ударила в броню в метре от него и машина содрогнулась от взрыва. Кумулятивная струя пронзила кабину насквозь. Разворотив лазерную пушку и кресло, она косо ушла в заднюю стенку. Вспыхнули и рассыпались искры, Лэйми больно ударило по ушам. К счастью, броня защитила его от взрывной волны и осколков, но здесь стало нечем дышать от дыма.

Его рука метнулась инстинктивно, совершенно бездумно, палец вдавил кнопку. Вокруг орка взметнулось зеленое сияние, его тело мгновенно превратилось в трясущуюся мясистую дугу, из неё торчала причудливо раздутая труба гранатомета. Потом стена дома, которую тоже задел луч, выгнулась пузырем и обрушилась, скрыв от его глаз кошмарное зрелище.

Губы Лэйми тоже затряслись, тело мгновенно покрыл пот. Ладонь судорожно отдернулась от ручки, словно та вдруг раскалилась. Он не должен был этого делать — убивать тех, кого так защищал…

А что же должен? Дать убить себя?

Лэйми помотал головой. Это было выше его сил.

Другой орк пустил в ход лазер — очевидно, взятый у убитого лера. Несмотря на прозрачность, бронестекло не пропустило луч, хотя и потрескалось — прямо напротив лица Лэйми. Опомнившись, он хлопнул по кнопке, которая должна была управлять силовым полем. Воздух вокруг машины замерцал, дробя луч волной ослепительных бликов. Сильно преломляя свет, поле рассеивало убийственную иглу, превращая её в безвредное (хотя и очень яркое) сияние, ещё ослабленное поляризованным стеклом.

Теперь вести машину стало трудно. Сквозь поле, словно сквозь волнистное стекло, были видны только контуры зданий, но Лэйми не собирался больше снимать щит.

Он задумался, не зная, что делать. Одно было совершенно ясно: он не станет пользоваться этим чудовищным оружием даже для спасения собственной жизни. Проще всего было бы уничтожить его, однако здесь он мало что мог сделать — разбитые и сожженые пульты было слишком легко заменить, а ему вовсё не хотелось, чтобы Генератор попал в руки какой-нибудь уличной банды или орков. Оставалось лишь ехать вперед, надеясь, что леры сами уничтожат его. У них были другие Генераторы — сотни — и они, несомненно, пустят их в ход. Выдержит ли силовое поле такой удар? Скорее всего да — но столкнувшись с другим силовым полем оно может отключиться. А потом будет достаточно одного прицельного выстрела из гранатомета, и…

Лэйми понимал, что шансов уцелеть у него будет мало, однако Генератор был слишком кощунственным орудием, чтобы уступать своему страху — улетев, он просто не смог бы уважать себя.

Ориентируясь по солнцу — оно просвечивало сквозь поле как сквозь мутное стекло — Лэйми повернул на север: подальше от орков, однако в самое сердце владений леров. Несколько раз силовой экран ярко вспыхивал — то ли потому, что в него стреляли из гранатометов, то ли потому, что он во что-то врезался. Лэйми надеялся на первое. Ему хотелось верить, что никто не встанет на его дороге…

Прошел уже примерно час. Он начал понимать, что до встречи с другим Генератором могут пройти дни — а он уже устал. От отчаянных попыток разглядеть окружающее сквозь муть силового поля начали болеть глаза и голова. Лэйми опустил её, растирая закрытые веки… и тут случилось ЭТО.

Мгновенно, без предупреждения, мир за пределами поля окрасился в синевато-изумрудный цвет. Жидкое, бурлящее сияние окружило его, изображения на экранах погасли, сменившись сразу множеством тревожно-алых надписей. Затем за стеклами кабины полыхнул клокочущий огонь. Страшный удар вогнал Лэйми в глубину кресла, кресло сорвало с опор и разбило о заднюю стенку. Он инстинктивно попытался упереться — с помощью Дара Полета — но у него мало что вышло. Его так приложило о броню, что потемнело в глазах… мгновения невесомости… вновь страшный удар, но уже в обратном направлении. Его швырнуло вперед. Лэйми отчаянным усилием остановился в воздухе — если бы не Дар, его просто расплющило бы о лобовое стекло. Несколько мгновений в его глазах плавала жаркая тьма, потом он опомнился, встряхнув головой, и осмотрелся.

Все приборы в кабине погасли, бронестекла потрескались, став белесо-мутными. Задняя стенка была вогнута внутрь, правая дверь сорвана. Сама кабина лежала вверх дном. Лэйми осторожно подплыл к проему и выглянул наружу.

Всё, что ему удалось увидеть сначала — это склон из перемешанной с битым кирпичом рыхлой земли. Он выплыл из кабины и осторожно поднялся чуть выше.

Его окружал невообразимый застывший хаос — земля, взметнувшаяся окаменевшими столбами, причудливо выгнутые обломки стен, какие-то тлеющие загогулины, очевидно только что бывшие деревьями. От Генератора осталась только искореженная кабина: она лежала в глубоком провале, наполовину засыпанная землей. Метрах в тридцати дымилась огромная воронка: очевидно, реактор взорвался — от перегрузки или ещё от чего-нибудь — и жизнь Лэйми спасла только толстая броня, выдержавшая этот взрыв. Впрочем, он понимал, что если бы не его талант Летящего, ослабивший оба удара — при взрыве и падении — он бы не уцелел. Опомнившись окончательно, он посмотрел вверх.

Над ним, частично скрытый тучей дыма, висел виновник торжества: серо-стальной вытянутый восьмиугольник длиной метров в триста и шириной не менее ста. На его узких торцах торчало по восемь горизонтальных шпилей, окутанных зеленоватым сиянием. На каждой центральной боковой грани было ещё по два Генератора, немного меньше этих. Поверхность громадины состояла из многометровой ширины стальных плит, между них виднелись узкие амбразуры и стволы пушек. Лэйми заметил также огромные закрытые ворота. Вокруг этой плоской, похожей на авианосец штуковины парило несколько десятков маленьких, похожих на автомобильные фургоны — но только собранные из таких же серо-стальных броневых листов. Из их плоских насекомоподобных морд то и дело вырывались ослепительно-яркие белые лучи, падавшие куда-то за окружающие Лэйми крыши; оттуда немедленно поднимались столбы черного дыма.

Он понимал, что видит, несомненно, самое страшное оружие леров, по сравнению с которым корабль Охэйо казался игрушечным: сочетание всех самых смертоносных здешних технологий. У него не промелькнуло даже мысли полететь к этой чудовищной машине, проникнуть на её борт и взять её на абордаж — это было бы уже чистым безумием. Единственное, что ему хотелось — бежать как можно дальше и Лэйми не стал бороться с этим желанием.

В склоне поглотившей кабину ямы зиял темный провал. Заглянув в него, он увидел облицованный кирпичом туннель, уходивший в темноту. Дно его было залито водой, поэтому он поплыл над ней.

Довольно быстро последние отблески света, проникавшие сюда сзади, угасли. Лэйми поплыл медленнее, ощупывая рукой свод; ему вовсе не хотелось разбить голову. К счастью, туннель оказался весьма длинным: он плыл по нему минут пять, пока не угодил в тупик. Из множества труб в стенах круглой шахты стекала вода, наверху был люк, прикрытый решеткой. Лэйми поднялся к нему, но всё, что ему удалось разглядеть — грубый камень стен сточной канавы и чистое вечернее небо. Он нажал на решетку. Она оказалась очень тяжелой, но не была закреплена; с помощью Дара Полета он смог её поднять и сдвинуть в сторону.

Ему предстала довольно узкая улица, стиснутая высоченными дощатыми заборами, совершенно пустая. Когда он прянул вверх, под ним раскинулось море садов и низких зданий с железными крышами. В отдалении Лэйми заметил парящий крейсер леров: против солнца он казался смутным синеватым силуэтом. Но вот несколько истребителей были значительно ближе: его вполне могли заметить с них.

Он стремительно помчался прочь, стараясь держаться над самыми крышами… и тут его Дар Полета начал гаснуть.

Это был мгновенный приступ слабости и тошноты. Лэйми вдруг понял, что больше не в силах держаться в воздухе и буквально свалился на плоскую крышу трехэтажного кирпичного здания, больно ударившись коленями. Он чувствовал, что юноша-лер, похожий на его брата, в этот миг умирает — и вместе с ним умирает то, что позволяло ему летать. Так же, как умирает всё: навсегда.

Итак, его отвергли и ОНИ: в ИХ глазах Лэйми тоже стал преступником, раз они лишили его Дара Полета. Он корчился на пыльном рубероиде, чувствуя, что из него уходит и сила, и жизнь…

Внезапно агония прекратилась. Лэйми поднялся на четвереньки, помотал головой. Юноша-лер, которого ему не стоило убивать, находился теперь в ином мире. А он хотел остаться в этом, хотя и сомневался, что получится: несколько истребителей леров повернули и быстро приближались к нему — его явно заметили.

Лэйми без труда поднялся на ноги — по крайней мере, сила его мышц осталась при нем. Прежде всего, надо было убраться с крыши. Она оказалась совершенно плоским прямоугольником без малейших признаков входов, но слева к ней примыкало другое здание, возвышавшееся над этим на полэтажа. Их разделяла полуметровая щель и в бетонной стене за ней, чуть ниже уровня крыши, зиял ряд узких окон с выбитыми стеклами. Лэйми осторожно спрыгнул на подоконник одного из них, потом спустился на пол. Комната оказалась просторной, совершенно пустой; её облезлые стены покрывала мозаика из крохотных кусочков цветного стекла. Большая их часть уже лежала на полу и босой Лэйми ступал по нему с опаской. Здесь было два выхода: один заложен серым кирпичом, второй лишен даже двери. Он вышел в полутемный коридор, прислушался. Ничего, только снаружи доносились какие-то слабые, неопределенные звуки.

Беззвучно ступая босиком, он быстро пошел вперед. Слева была глухая стена, справа из дверей пустых комнат падал тусклый свет — их окна закрывали сплетенные кроны. Сумрак был странно тревожным: казалось, снаружи собиралась страшная гроза.

Метров через тридцать Лэйми выбрался в просторный холл; широкая лестница квадратом огибала его пустую середину. Он повернул налево, пошел вниз. За ржавым каркасом разбитой стеклянной стены была примыкавшая почти вплотную другая — глухая, из красного кирпича; двери холла выходили в узкую, заросшую щель, заваленную мусором. Лишь откуда-то сверху пробивался слабый свет.

Спустившись, он вновь настороженно прислушался — ни звука. Нижний коридор был погружен в глухой мрак, но выбора не было: он нырнул в темноту.

Заметив пробивавшийся где-то далеко справа свет, Лэйми повернул туда и шагов через двадцать попал в просторное помещение. Здесь тоже виднелся тусклый свет: он проникал через ряд низких окон, расположенных почему-то над самым полом. Тот, поманивший его свет брезжил гораздо дальше, в самом конце коридора, откуда-то сбоку.

Воспоминания о первых годах жизни под Зеркалом Хониара нахлынули вдруг, с неожиданной силой — когда четырехмиллионный город оказался в безраздельном распоряжении восьмидесяти тысяч детей, Лэйми, вместе с остальными, так же бродил по громадным заброшенным зданиям — это продолжалось годы…

Сверху вдруг донесся шум — лязг металла и голоса леров. Пока ещё далеко, но они явно искали его: он даже услышал свое имя, повторенное несколько раз.

Лэйми метнулся к низкому окну. За ним был полуподвальный коридор, второй ряд окон в нем, очевидно, вел на улицу. Стекло в этом окне оказалось разбито, но не до конца: из рамы торчали длинные осколки. Осторожно, стараясь не порезаться и не поднять шума, Лэйми вытащил их и проскользнул в проем. Коридор был забит старой мебелью. Справа виднелись белые двустворчатые двери с филенками, слева — ведущий в темноту проход.

Лэйми залез на ветхий стол и выглянул наружу. Стекла во внешних окнах были целыми, чудовищно грязными и забранными снаружи массивными ржавыми решетками; сквозь них ему удалось разглядеть лишь заросли бурьяна и кустов. Выбраться здесь было нельзя и, немного подумав, он повернул налево: белая дверь вела, очевидно, на лестницу с лерами, а туда ему совершенно не хотелось. Четвертование — не лучший способ умереть…

Этим коридором явно пользовались: мебель была сдвинута к стенам, местами даже сломана. Пыль на полу вытерта, словно здесь таскали мешки. Там и сям виделись высохшие пятна какой-то дряни. И здесь пахло — слабый, однако устойчивый запах зверинца. По мере приближения к темному проему он усиливался. По коже Лэйми прошел озноб, однако он не передумал. У зверей, по крайней мере, нет лазеров…

Проход оказался нешироким: грязная бетонная лестница со стенами, облицованными кусочками синего стекла, круто уходила вниз, одовременно изгибаясь влево. Лэйми вздохнул, потом пошел по ней. Свет за его спиной быстро тускнел.

Лестница вновь начала изгибаться, на сей раз вправо, и там царил уже непроницаемый мрак. Он помедлил… но выбора у него не было. Осторожно, держась рукой за стену, он продолжил спуск.

Лестница вела вниз приблизительно метров на десять. Потом он попал в широкий, темный коридор; далеко впереди тот выходил в просторный зал, залитый призрачно-тусклым, мерцающим светом. По обе стороны лестницы зияло два совершенно черных проема; из них тянуло влажным, жарким воздухом.

Лэйми быстро пошел к свету. Здесь было неожиданно чисто, на полу блестели лужицы воды. Через минуту он попал в низкий зал с колоннами, из которого расходились темные проходы. Стены покрывала тусклая, осыпавшаяся краска. Перегоревшие люминисцентные лампы над головой жужжали и мерцали.

Он остановился в центре зала. Вокруг валялось какое-то темное тряпье, мусор. Пахло паром и гнилью; запах был похож на запах оборотней, но Лэйми чувствовал, что это не они. Вокруг него шуршало, в проходах мерцали тусклые глаза. Внезапно словно прокатилась волна: нарастающий до гула шум, писк, неразборчивый щебет. Лэйми попятился к выходу, однако не побежал. Судя по шуму, приближались тысячи существ, но ни одно из них не казалось ему большим.

Когда эти создания выползли на свет, он придушенно вскрикнул. Разумеется, он знал, что леры владели Генераторами — и, соответственно, применяли их — уже три тысячи лет, но это не могло подготовить его к тому, что он увидел.

Судя по размерам и зеленовато-желтой пятнистой коже все эти существа когда-то были орками… до тех пор, пока не попали под удар Генератора. Теперь же даже наиболее сохранившиеся особи напоминали побывавшие в огне пластиковые статуэтки: сросшиеся с телом руки, перекошенные, вытянутые головы… У одного существа Лэйми заметил громадный черный глаз, занимавший половину живота. Но большая часть тварей выглядела ещё хуже: это были просто бесформенные, удлиненные массы плоти с множеством недоразвитых рук и ног, зевающих ртов, глаз… они ползли по полу, словно черви, отвратительно извиваясь.

Ни одно из этих существ не казалось опасным, но Лэйми — чисто инстинктивно — бросился бежать. Он было сунулся на лестницу, однако оттуда уже доносились голоса зовущих его леров; он заметил мелькнувший свет фонаря. Они надеются, что он сам выйдет под выстрелы? Что случилось?

Он выскочил в коридор. К счастью, ему не пришлось выбирать между уродами и лерами: он бросился в темный проем. Всего через два шага его нога провалилась в пустоту и он плюхнулся в теплую, глубокую воду.

Высота оказалась небольшой, не более метра. Лэйми коснулся шершавого дна, вынырнул, осмотрелся. Его окружал непроницаемый мрак. Вода была почти горячей, но терпимой, и, к его удивлению, чистой: она отдавала скорее маслом, чем отходами. Когда он подплыл к берегу, его протянутая вверх рука беспомощно царапнула по кафелю. Течение оказалось быстрым: он не видел смысла бороться с ним и держался на поверхности легкими движениями рук, одновременно прислушиваясь. Тихий плеск, негромкое эхо. Потом откуда-то сзади донесся повторенный многократным эхом визг, шипение лазеров и яростные, полные отвращения вопли леров. Лэйми задумался.

Генераторы излучали пластическое поле: с их помощью можно было почти мгновенно создавать машины и даже здания — разумеется, если был надлежащий материал. Без управляющих программ они могли создать лишь хаос; если бы в зону их действия попало живое существо, оно мгновенно превратилось бы в фарш. Следовательно…

Кто-то специально и с великим тщанием составлял программы, благодаря которым Генераторы леров не убивали, а уродовали врагов. Лэйми представлял себе сложность живых организмов и понимал, что создание жизнеспособных мутаций требовало невообразимо громадного труда. По сравнению с ЭТИМ даже разделочные столы в подземелье казались ему актом гуманности…

Итак, он не ошибся в главном: леры были чудовищными изуверами, подлежащими смерти. Но тут было ещё одно, очень неприятное обстоятельство: ОНИ, создатели Мааналэйсы, явно так не считали. То, что они сделали с ним после убийства им лера, управлявшего Генератором, говорило это совершенно ясно. Впрочем, это было понятно и так: раз ОНИ создали леров именно вот такими, то ОНИ должны их любить. И одобрять их действия. Но ненавидеть ИХ Лэйми просто не мог: без НИХ не было бы ни Хониара, ни его самого, ни всей Мааналэйсы. Говоря проще, он окончательно запутался.

Его несло уже минут пять. Вода текла под уклон и Лэйми почти чувствовал, как растет толща земли над его головой. Неожиданно он заметил впереди свет. Слабый, серый, он постепенно становился ярче. Вскоре он уже видел, что канал впадает в водоем на дне большого зала. Оттуда доносился слабый, уже знакомый ему шум — похоже, и там было полно этих уродских тварей…

Когда до арки осталось всего метров десять, Лэйми нырнул, и, проскользнув над самым дном, всплыл довольно далеко от входа: ему не хотелось, чтобы кто-то, затаившийся за аркой, напал на него.

Зал был довольно большим: бетонный цилиндр метров двадцати в диаметре и примерно такой же высоты. С его неразличимо темного потолка светили редкие люминисцентные лампы. Здесь сходилось шесть низких туннелей с дорожками по бокам; вода впадала в круглый бассейн в центре и уходила через решетки в дне. У стены шла кольцевая терраса шириной метра в два; она пересекала каналы по плоским мостикам. С неё, изгибаясь, наверх вела железная лестница — но у её начала сгрудились твари, точно такие же, как уже виденные тут им. Бесформенных здесь, правда, не было: все выглядели хотя бы относительно человекообразными. Судя по всему, это была засада. Лэйми рассмеялся — ему ничего не стоило пройти сквозь эту толпу, просто растолкав её… но тут он заметил существо, превосходившеё всех прочих размерами. Оно было выше его и гораздо массивнее. Трудно сказать, чем оно было раньше: оно было светлым, почти белесым, и ужасно нелепым.

Оно опиралось на единственную толстую, короткую ногу, словно оплывшую под весом массивного тела, отдаленно похожего на человеческое; вторая нога, маленькая, деформированная, бессильно свисала, не касаясь земли. Три толстых, коротких ручки торчали на правом боку; головы не было. Наверху тело сужалось неправильным конусом, переходившим не то в щупальце, не то в громадный голый хвост, касавшийся земли. У его основания Лэйми с трудом смог заметить единственный маленький глаз и обрамленное складками отверстие, похожее на рот. Это существо казалось очень неустойчивым, но его двухметровый хвост, или, быть может, хобот внушал ему опасения.

Он выбрался на низкий край бассейна, по-собачьи отряхнулся, чувствуя себя легким и сильным. Взглянул на свои мускулистые руки, крепкие ступни босых ног. Его естественное оружие на первый взгляд казалось безвредным, но он знал, что это не так. Мешало только чувство нереальности происходящего: глядя на нелепые фигуры Лэйми просто не мог поверить, что видит их наяву. Ему казалось, что он утонул в чьем-то странном, бесконечно огромном сне и неотвратимо проваливаливается всё глубже и глубже…

Он встряхнул волосами, потом пошел вперед. Уродцы (их вид вызывал скорее жалость, чем страх) расступились и он оказался перед их белесым предводителем. Круглый, утонувший в плоти глаз смотрел на него без всякого выражения. Лэйми сделал два быстрых шага к нему, поднял руку, чтобы толкнуть это существо в грудь и свалить его… но тут «хобот» вдруг метнулся наискось снизу вверх с огромной скоростью. Лэйми успел подставить руку, но удар опрокинул его навзничь; рука мгновенно онемела.

Все остальные твари бросились на него. Лягнув ногой, Лэйми свалил-таки одно существо и перевернулся. Он встал на четвереньки, — но тут «хобот» вновь огрел его, на сей раз по лопаткам — с такой силой, что перехватило дух. Лэйми растянулся ничком. Чувствуя, как множество щупалец и ручек одновременно хватает его, он яростно рванулся, расшвыривая тварей. Они были теплые и отвратительно мягкие на ощупь. Что-то, похожее на громадный мокрый язык прижалось к спине — и Лэйми взвыл, когда его скрутил электрический разряд. Он сорвал мерзкую тварь, прижал её к полу с такой силой, что хрустнули кости. Потом перекатился. Чьи-то мелкие зубы вцепились ему в ухо. Лэйми оторвал кусаку — тот был не больше кулака — и зашвырнул в бассейн. Тут же его цапнули за пальцы босой ноги. На сей раз зубы были гораздо острее и Лэйми почувствовал, как они погружаются в кожу. Ногу моментально свела странная тянущая боль… начала расползаться по телу… и он вдруг понял, что не может даже шевельнуться — то есть, мускулы ему не подчиняются. Чудесно. Итак, они ещё и ядовитые. И ведь ни одна форма не могла быть случайной: каждая была рассчитана, продумана… Чтобы создавать подобное, нужно было прежде здорово спятить…

Как только твари поняли, что он беспомощен, его сразу же оставили в покое. Лэйми знал, что если бы его хотели убить, то просто столкнули бы в бассейн, где он тихо захлебнулся бы. Однако, он был лером; одним из той расы, что изуродовала их. Ему вполне могли сохранить жизнь только затем, чтобы замучить обстоятельно и не спеша; сейчас он не был уверен даже, что сможет чувствовать боль. Но их общество казалось ему всё же предпочтительней общества леров, которые… (сначала руки, потом ноги. Запах пережженых костей)…с которыми ему лучше не встречаться.

Его потащили во тьму по узкой бетонной полке на краю жаркого туннеля. Это напомнило Лэйми подземный город Мроо, но всё же, не казалось достаточно реальным, чтобы он мог чувствовать страх. Собственно, если бы и чувствовал, то всё равно не смог бы вырваться, даже будь он в силах сопротивляться: в него вцепилось не менее двух десятков ручек. Существа чирикали и щебетали, но это не было похоже на членораздельную речь, даже на каком-то непонятном языке: слишком много повторяющихся звуков.

Впереди вновь замерцал свет. Шум усиливался. Казалось, они приближаются к подземному птичьему базару. Кстати, здесь, в Мааналэйсе, Лэйми ни разу не замечал птиц…

Он увидел огромную, бесформенную пещеру. Когда-то здесь произошел взрыв: толстая стена туннеля была проломлена и за ней открылось пространство, обрамленное джунглями вздыбленной стали. Было просто удивительно, как не рухнул потолок. Впрочем, увидев подпиравшие его двутавровые балки Лэйми изменил свое мнение: они были выше его роста. В самом центре, в сердцевине креста из черно-зеркальных идемитных массивов, мерцал зыбкий шар голубовато-белого света. Лэйми узнал квантовые ворота, похожие на те, что вели к кораблю; их пытались взорвать, но они всё ещё действовали. Монолитные многометровые глыбы, окружавшие шар, казались неповрежденными. Они тоже мерцали, в какие-то мгновение исчезая, потом появляясь. Рот Лэйми невольно приоткрылся.

Массы бесформенных тварей со всех сторон втекали в этот шар и исчезали в нем. Когда его подтащили ближе, он зажмурился: он ожидал, что с той стороны будет падение и вода. Боль при переходе была резкой; его словно ударило током. Какой-то миг Лэйми был без сознания. Потом…

Это было странное, мрачное место. Он оказался на круглой стальной платформе с такими же — или с теми же самыми — мерцающими массивами. Здесь было жарко, сыро и душно; воздух тяжелый, словно в глубоком подвале. Первое, что он увидел, была пирамида Генератора, почти такая же громадная, как и под Зеркалом Вьянтары. Генератор действовал: его шпили окружало голубовато-зеленое облако кристаллизованного света. Однако тут что-то было не так: шпили были деформированы, странно изогнуты, облако тоже казалось каким-то перекошенным, растрепанным; несколько бледных лучей падали из него, упираясь в землю. Ближайший был всего метрах в пятидесяти, и Лэйми видел, что почва лениво кипит под ним, словно густая жидкость; зыбкие, неопределенные формы возникали из неё и тут же рассыпались.

Вокруг было круглое пространство, около мили в поперечнике. Его покрывали забитые тиной пруды и остовы зданий, разрушенных или недостроенных. Всего метрах в ста Лэйми заметил маленький, передвижной Генератор; он лежал на боку и вся передняя часть машины была разбита вдребезги. Когда-то здесь бушевало жесточайшее сражение… или же кто-то хотел попросту уничтожить это место, но добился только частичного успеха.

За куполом силового поля — оно тоже было мерцающим и относительно прозрачным — Лэйми заметил тусклую перистую зарю и неровную, бугристую равнину, покрытую бледными лишайниками. Расчерченное серыми вертикальными полосами темное небо косо спускалось к земле и он видел, где оно смыкалось с ней. Сначала всё это показалось ему галлюцинацией… но потом он понял.

Он видел Край Мааналэйсы.

Осмотреться получше ему не дали. Его стащили вниз по одному из четырех пандусов и куда-то поволокли. Вокруг было множество бесформенных мутантов; они кишели всюду, куда падал его взгляд. Эти существа толпились вокруг луча, с экстатическим восторгом кидались в пластическое поле, сливались, изменялись в нем и выныривали из него уже совершенно переродившимися. Его окружали совершенно невообразимые формы: маслянистые трубы на ножках с рядами ртов, зевающих на концах гибких щупалец, шары, катившиеся на множестве отростков… Было невозможно поверить, что все эти существа когда-то были людьми или орками.

Лэйми охватил вдруг приступ дурноты. Все эти три тысячелетия после падения Джангра… изменения, мутации, нечестивая игра форм… всё хуже и хуже…

Его тащили прямо к бурлящему озеру земли, в которое упирался луч Генератора. Лэйми понял, что его хотят сделать таким же. Это был бы безысходный и невыразимый кошмар, но даже у него были преимущества: любые болезни, раны, даже старость — всё это могло стереть одно прикосновение пластического луча. Он мог бы жить здесь вечно, меняя формы… до тех пор, пока Генератор бы не сдох. Судя по этим мерцаниям, ему немного осталось.

Лэйми вдруг забыл, что его парализовало. В нем ещё оставалось что-то от Летящего — что-то, принадлежавшее только ему самому; ощутив, что действие яда проходит, он яростно рванулся раз, другой, вывернулся из всех державших его рук. Твари отпрянули. Лэйми хотел встать… и тут увидел кинжаловидный осколок стекла. Его держала маленькая ладонь, которой кончалось длинное, очень гибкое щупальце. Оно росло из верхней части чего-то, похожего на собаку с четырьмя недоразвитыми человеческими ногами. Три глаза, утонувших в бесформенной голове, смотрели на него со злобной радостью. Такие же осколки держало ещё несколько ручек, а «хоботонос» стоял прямо над ним. Лэйми уже знал силу его удара — следующий вполне мог свернуть ему шею.

Неожиданно для себя он рассмеялся. Они что — и в самом деле верят, что он испугается смерти? Захочет такой жизни?

Откуда-то от ног поднялась мощная волна жара. Теперь Лэйми совершенно точно знал, что умрет, — и это оказалось совсем не страшно. Напротив, ему даже стало весело — он мог делать всё, что хотел и ни о чем более не думать. Ни о палачах, ни о жертвах. Очень легко.

Он схватил протянувшеёся к его животу щупальце, уперся ногой в спину «собаки» — и потянул с такой силой, что вырвал его напрочь. «Хоботонос» хотел ударить его — Лэйми шагнул вперед, под замах, и толкнул его. Тяжелое тело повалилось, словно бревно, но тут же уперлось «хоботом» в землю и поднялось с молниеносной быстротой. Лэйми старательно пнул его в бесформенную плоть между ног; тварь вновь повалилась, на сей раз задергавшись и издавая жалобные высокие звуки. Когда-то это был мальчик…

Лэйми не успел насладиться победой: напирающая живая волна сбила его с ног и понесла. Он пытался сопротивляться, но напрасно: с тем же успехом он мог сопротивляться несущей его лавине. Наконец, ему удалось схватиться за торчащий из земли стальной прут и, отбиваясь второй рукой и ногами, встать. Под напором тварей прут вывернулся… и именно это спасло Лэйми. Ощутив в руках тяжелое железо, он стал яростно бить сразу во все стороны, чувствуя, как на лицо брызгает теплая кровь. Разумеется, он понимал, что ему нельзя сопротивляться, что он должен принять свое уродство как искупительную жертву за всё зло, совершенное им, что все эти существа совершенно ни в чем ни виноваты… так же, как не были виноваты Мроо, тысячу лет назад терзавшие на Джангре его предков. Теперь он понял, почему многие говорили об убийстве, как об величайшем удовольствии: избивая этих богопротивных тварей, Лэйми чувствовал именно его.

Вокруг него образовалось свободное пространство. Но дальше колыхалось сплошное море тел и он понимал, что не сможет прорваться обратно, к квантовым воротам. Впрочем, стоило попробовать — за отсутствием выбора…

Но по его телу вновь расползалась парализующая боль: в суматохе свалки какая-то из ядовитых тварей всё же укусила его, — и может, даже не одна. Ещё немного он сможет продержаться, — но потом…

На платформе Ворот поднялась вдруг ужасная суматоха. Твари стекали с неё по пандусам, просто падали с краев. Казалось, их отталкивает, разбрасывает ливень тонких синих лучей. Вскоре он увидел и леров: они двигались, непрерывно стреляя. Лэйми ощутил нечто вроде облегчения: по крайней мере, теперь всё кончится быстро. Как только они его заметят…

Его заметили. Не менее десятка солдат упали на колено на самом краю платформы и открыли шквальный огонь.

Лэйми удивленно замер. Лучи сверкали вокруг него, косили, кромсали тварей — но ни один не прошел близко. Напротив, они даже расчищали ему путь, по которому он мог бы добраться до платформы… но он не мог. Ноги подогнулись. Лэйми сел на землю. В ушах шумело, битва превратилась в беззвучное мелькание теней. Леры пустили в ход базуки; вспышки разрывов казались в этом полумраке ослепительно яркими. Тварей охватила паника — они отступали, рассыпались, скрываясь в развалинах. Леры решительно продвигались вперед, не жалея энергии и боеприпасов. Им тоже очень хотелось заполучить его живым…

Это могло бы показаться смешным — они сражались за право замучить его, причем по одной и той же причине. Но Лэйми не видел в этом ничего забавного.

Добравшись до него, солдаты действовали быстро и без лишних тонкостей — они просто схватили его за руки и за ноги и потащили к платформе. Через минуту он был уже наверху. Его уложили на холодную сталь, быстро осмотрели, ощупали. Затем рывком поставили на ноги, крепко держа за плечи. Лэйми увидел молодого лера, очевидно, главного здесь. В отличие от большинства представителей своей расы, обычно очень стройных, он был сложен массивно и грубо. Его широкое лицо казалось свирепым — настоящее лицо воина.

— По твоей милости я потерял девушку, — сказал лер, ударив его в живот. Лэйми согнулся пополам. Лер с удовольствием наблюдал, как он вздрагивал, тщетно пытаясь вдохнуть. — Но твой друг предложил освободить из-под Зеркала наших вождей. Мы слишком ценим их, чтобы потерять ради удовольствия содрать твою паршивую шкуру. Ты нужен ему живым и неискалеченным. Но он ничего не сказал о том, что ты не должен страдать. И всё время, пока ты находишься в наших руках, ты будешь стра…

Договорить ему не дали. Поднялся шум, леры заметались. Руки, державшие Лэйми, разжались, он снова упал на холодную сталь. Край платформы был достаточно близко и он мог кое-что разглядеть.

Твари возвращались. Лэйми увидел живую волну шириной, самое меньшее, в шестьдесят метров. Впереди неё мчались белые шары, состоявшие, казалось, из одних хлыстообразных отростков; некоторые были размером с небольшой домик. Они двигались так быстро, что лучи лазеров не успевали сжечь их глянцевитую, блестящую плоть.

Леры среагировали быстро. Лэйми подняли на руки и солдаты спешно отступили — через квантовые ворота и в туннель. В нем эти жуткие живые шары не могли свободно двигаться, — и только это спасло отряд. Их хлыстообразные отростки, как оказалось, кончались роговыми пиками, легко протыкавшими человека насквозь.

Лэйми тащили в голове колонны и он не видел подробностей сражения; до него долетало только шипение лазеров, визг, вопли леров и взрывы гранат, которыми они пытались обрушить туннель. Понемногу всё стихло.

Леры вокруг него выглядели пришибленными и потрясенными тем, что увидели. Многих тошнило: похоже, им не доводилось бывать здесь раньше. Понимали ли они, что всё это — дело их собственных рук?..

Лэйми помотал головой. Казалось бы, всё разрешилось как нельзя лучше, — но он не чувствовал радости: он знал, что существует множество способов причинять боль, не оставляя никакого видимого следа. Охэйо никогда не старался заслужить его особенно горячей благодарности. Подобные оговорки были как раз в его вкусе: он был бы совсем не прочь, чтобы кто-то раз и навсегда отбил у Лэйми охоту к одиноким прогулкам…

Лэйми вдруг понял, что зол на друга, и это изрядно его напугало. Охэйо — в который уже раз — спас ему жизнь. Не мог же он предусмотреть всего…

Леры вышли в круглый зал, по лестнице поднялись наверх. Лэйми внесли в коридор какого-то подвала, потом по ещё одной лестнице вытащили на улицу. Здесь его ждал похожий на фургон истребитель леров. Задняя дверь вела в отсек, предназначенный, очевидно, для десанта: глухие стены, яркий свет и две скамьи с ручками, чтобы держаться. Его втиснули в самый дальний угол. Полет оказался весьма долгим; оцепенение и боль начали отступать. Всё это время солдаты молча и недружелюбно разглядывали его.

Снаружи зашипело, донесся резкий стук. Машина содрогнулась, потом замерла. Лэйми успел увидеть огромный, наверное, протянувшийся во всю длину крейсера, ярко освещенный ангар; он был почти пуст. Но тут же его грубо запихнули в лифт. Они поднялись на несколько этажей; теперь его вели по коридору. Серые стены из стали, никакой отделки — ничто не напоминало уютную Мебсуту. Лэйми казалось, что он где-то глубоко под землей.

Его втолкнули в темную комнату — свет падал лишь на центр пола, где с потолка свисала блестящая цепь. С него сорвали набедренную повязку, нагим подтащили к ней. Руки сковали наручниками, потом пристегнули их к цепи. Его ноги приковали к кольцу в полу; теперь он был совершенно беспомощен, растянутый в струнку, и по его телу пошли крупные мурашки. Он дрожал — не только от холода…

— Меня зовут Ууртай, — представился лер. — Я постараюсь, чтобы ты до конца дней вспоминал мое имя со страхом, — ухмыляясь, он провел ладонью по резиновой дубинке в три пальца толщиной. — Боишься?

Лэйми угрюмо смотрел в сторону.

— Я думаю, не зря. У нас есть ещё пара часов. Ну что, приступим?

Ууртай встал за его спиной и принялся старательно лупить его по заду и по бедрам. Лэйми было зверски больно, но, в общем он мог терпеть. Его молчание привело лера в ярость: он стал бить его по бокам, по груди, по ребрам, в живот… Лэйми задыхался, корчась от ослепительной боли. Едва он начинал хватать воздух, Ууртай бил его ещё раз… и ещё… Лэйми боялся, что умрет, задохнется, и очевидно был прав: побои прекратились.

— Послушай, хватит, — сказал Ууртай, переводя дух. — Не заставляй меня заходить слишком далеко. Я же не требую, чтобы ты кого-то там предал. Я хочу, чтобы ты всего лишь пожалел о том, что натворил. Попросил прощения. Вслух. Громко. Очень громко. Иначе мне придется тебя пытать, а я не хочу этого делать. Иногда от этого сходят с ума.

Лэйми лишь хрипло рассмеялся в ответ: ему казалось, что хуже быть уже не могло: и так всё его тело горело, словно ошпаренное.

— Любой лер может стать правящим лером, — сказал Ууртай, ловко прилаживая провода не к самым приличным местам его тела. — Достаточно лишь попросить… и не отказаться от своих слов. Я не отказался. Посмотрим, сможешь ли ты…

Когда пошел ток, рот Лэйми округлился, ногти впились в ладони, веки плотно сомкнулись. Его тело задрожало, выгнулось дугой от дикой боли. Пока он молчал, но боль внизу живота становилась пронзительной… ослепляющей…

Лэйми заорал и забился так, словно решил оторвать себе руки. Он рвался из пут с такой силой, что Ууртай спешно отвел регулятор назад, боясь, что пленник переломает себе кости, но не прекратил пытку, даже когда из глаз Лэйми потекли слезы, а крики превратились в едва слышные всхлипывания. Обливаясь потом и слезами, сквозь стоны и всхлипы он пытался умолять о пощаде, однако искусанные губы издавали лишь невнятное мычание. Наконец, его силы иссякли окончательно и мир погрузился во тьму.

Лэйми пришел в себя совершенно измученным. При разрядах боль отдавалась не там, куда крепились провода; казалось, у него взрывается голова и поначалу он вообще ничего не соображал. Боль превратила его в напуганного, затравленного ребенка. Сейчас он был готов сделать всё, о чем попросит его Ууртай… но тот был занят другим. В комнате шел яростный спор.

— У него мой брат! — голос был похож на голос Маахиса, но говоривший был явно моложе. И очень зол. — Я не хочу, чтобы его собирали швабрами только потому, что тебе захотелось позабавиться!

Лэйми слабо улыбнулся. Охэйо мог быть очень убедительным…

Он с трудом повернул голову. Да, так и есть — напротив Ууртая стоял другой юноша-лер, скорее мальчик — всего лет пятнадцати. И он в самом деле был похож на Маахиса. Выходит, и того мог кто-то любить…

— Убирайся, щенок! — рявкнул Ууртай. — Это не твое дело! Это не твою девушку выпотрошили, словно рыбу!

— Нет, мое! Маахис старше тебя и род наш древнее! И я не позволю, чтобы на нашем пути становились всякие…

— Прочь! Прочь, или я тебя вышвырну!

— Попробуй, — юноша вытащил короткоствольный револьвер, направив его на Ууртая. — Получишь пулю в живот. Или ниже. Ключ! Ключ от наручников!

— Да ты спятил! — Ууртай попятился, его глаза испуганно забегали. — Это… это измена! Эй, охрана!..

Как оказалось, братья были похожи не только внешне: с неожиданно нехорошей ухмылкой юноша опустил дуло и прострелил Ууртаю икру. Тот грохнулся на пол, зажимая ладонями рану, на его лице появилось выражение чрезвычайного удивления.

— Что ты делаешь, гад, больно же!

— А ему не больно? Подумай об этом, — юноша нагнулся и вырвал ключи из обмякшей ладони Ууртая. — Говорят, кое-кто перед Испытанием жрет таблетки горстями. Ты сожрал полпачки, не меньше! Ба, да у тебя же слезы! Это из-за таких надутых идиотов, как ты, мы проигрываем войну! — он старательно впечатал босую подошву между бедер Ууртая и вопли того превратились в хрип. Стоявшие вокруг солдаты не двигались: насчет своего рода брат Маахиса явно не врал.

Лэйми освободили, потом понесли куда-то в другую комнату. Он не запомнил — куда именно. Он всё ещё плохо соображал.

Комната оказалась маленькой, совершенно пустой. Одну из стен заменяло наклоненное наружу окно или, как догадался Лэйми, громадный экран: в бронированном крейсере не могло быть таких окон. Его уложили на пол — на что-то очень мягкое, закрыли одеялом. Юноша сел рядом с ним, коснулся ладонью плеча.

— Меня зовут Унвин, — сказал он. — Мой брат — хороший человек. Он заменил мне отца. И мать. Орки убили наших родителей. То, что он делал там… это попытка ослабить боль. Твой друг… Охэйо… сказал, что обменяет его на тебя — если ты будешь… в хорошем состоянии. Но я не смог… — Унвин посмотрел в глаза Лэйми. — Я не хочу, чтобы мой брат отвечал за то, что я не успел вовремя. Попроси своего друга… чтобы он отпустил его. Он же уже спас ему жизнь…

Лэйми отвернулся. Охэйо было бесполезно просить — он вежливо слушал… а потом поступал так, как считал нужным. Впрочем, держать Маахиса при себе он точно не станет.

— Что он сказал вам? — спросил он.

— О, много чего. Ему нужен ты — живой и невредимый. В обмен он может вытащить из-под Зеркала наших вождей — всех, кого мы попросим. И вещи. А потом он показал нам Мхарру… который основал Великий Лер… и сказал, что сбросит его вниз, если через сутки тебя не найдут. Он пообещал вытаскать из-под Зеркала всех наших предводителей и пустить их летать. И это будет только начало. У тебя хороший друг. Хотя и злой.

— Он был здесь?

— На своем корабле. Висел так высоко, что мы не могли его достать. У нас больше нет ракетопланов. Потом он спустился под Зеркало и обещал вернуться через сутки. С Мхаррой и остальными. Мы ждем. Нам очень нужна помощь…

— А что случилось? — Лэйми определенно стало лучше. Теперь он мог даже чувствовать любопытство.

— Война. Сначала мы хотели вернуть тебя. Мы быстро узнали, где ты. Но не смогли. Орки восстали. Везде. И многие люди тоже. Орки говорят, что освободят их от нашей власти. И те им верят. Глупцы. А многие орки сражаются вместе с нами против своих вождей. Всё так перепуталось… но нас слишком мало. Их гораздо больше. Мы не можем перебрасывать подкрепления: теперь каждый сражается сам за себя. Если нам не поможет кто-нибудь, мы проиграем. А вы можете нам помочь. Скажите, что вам нужно в обмен — и мы дадим. Я могу прислать к тебе свою девушку, если хочешь… — Унвин вдруг смутился. Он явно был в отчаянии… но изо всех сил старался этого не показать.

— Я хочу спать, — сказал Лэйми. — Больше — ничего.

Унвин быстро вскочил.

— Да, да, конечно…

Он скрылся за дверью. Но Лэйми не спал.

Сначала он придвинулся к окну, потом сел перед ним на пятки. Это был действительно экран: в углу даже нашлось меню, которое слушалось легких прикосновений пальцев. Он мог смещать изображение, включать ночной обзор, увеличивать любую выбранную его часть. Тут было на что посмотреть, хотя без звука вся картина казалась нереальной. Но то, что он видел…

…Самоходный Генератор на улице пытался сдержать напор уже знакомых ему мутантов. Попадая в пластический луч они сливались, дробились, меняли форму — но по сути оставались теми же. Живая волна рассыпалась, окружая машину — и та вдруг исчезла в бурлящем облаке взрыва…

…Орки, почти голые, ползли по земле, словно пытаясь слиться с ней. Лазерные лучи шарили вокруг них, нащупывая то одну, то другую фигурку — но уцелевшие продолжали ползти…

…Траншея с азартно палящими солдатами — все они в темных очках, от их лазеров тянутся длинные питающие шнуры. Но земля, изрытая воронками, затрудняет им обстрел и вот первая граната, брошенная подобравшимся орком, рвется среди них. В воздух летят какие-то лохмотья…

…Облицованная сталью башня высотой с пятиэтажный дом — из множества узких её амбразур вырываются веера огненно-синих лучей. Что-то многочисленное, мелкое ползет к ней, карабкается вверх по стенам. И вновь — вспышки многочисленных взрывов. Наглядная демонстрация вреда садизма, как сказал бы Охэйо. Уродуя врага, нетрудно превратить его в чудовище.

Как смог понять Лэйми, под крейсером была одна из огромных термоядерных электростанций Вьянтары — шесть колоссальных срезанных пирамид, скрывающих в себе реакторы. Их окружали плоские строения поменьше и пруды — первые большие водоемы, которые он здесь увидел.

Станция снабжала энергией огромный кусок городской территории — возможно, он протянулся на сотни миль во все стороны — и леры позаботились о её защите. Укрепленная полоса достигала в ширину почти полумили. Сразу за внешней высоченной стеной тянулся широкий ров, точнее, соединяющий пруды канал, заполненный исходящей паром, явно очень горячей водой. За рвом — несколько рядов высоких заграждений из колючей проволки, несомненно, под током высокого напряжения. Между ними — облицованные сталью башни-доты. Между башнями — густая сеть укреплений попроще: бронеколпаки и траншеи с ходами сообщения. Собственно территорию станции опоясывал второй ров, похожий на ущелье, и монолитная стена высотой с десятиэтажный дом, тоже с башнями, увенчанными цилиндрами тяжелых лазерных пушек. Вот только никаких Генераторов и силовых щитов здесь не было: иначе всё избыточное тепло реакторов оставалось бы в защитном поле и станция просто не смогла бы работать…

В Хониаре Лэйми прочел немало книг по фортификации и не нашел, к чему придраться. Даже дурацкое, казалось бы, расположение внешней стены с наружной стороны рва имело смысл: орки подорвали её во множестве мест, но разрушить её полностью были не в состоянии. И им пришлось засыпать ров через узкие проломы, под ураганным огнем.

Тем не менее, они перебрались. Ров у проломов местами был завален — и вовсе не трупами нападающих, а чем-то вроде клеток. Кое-где орки сумели прорвать уже две линии укреплений из пяти; кое-где леры не допустили их и до внешней стены. Тем не менее, орки продвигались. У них не было тяжелого вооружения, но его с успехом заменяли многочисленность и безумная храбрость — обвязавшись взрывчаткой, они бросались вперед, стараясь подорвать укрепления. Большинство этих живых мин гибло, но некоторые из них достигали цели, прикрытые плотным огнем остальных. Ответный огонь леров был страшным — здесь они могли позволить себе не жалеть энергии. Было вообще непонятно, как орки не гибнут под ним все и мгновенно, — но увидев стлавшиеся по земле облака дыма, Лэйми начал понимать. Лазеры обладали низкой проникающей силой — они резали, плавили, при достаточной концентрации энергии даже взрывали — однако их невесомый свет быстро рассеивался в шлейфах дымовых шашек, клубах поднимавшегося от прудов пара и поднятой многочисленными взрывами пыли. Впрочем, если бы леры смогли выделить под укрепления хотя бы несколько километров расчищенной территории, они получились бы совершенно неприступными. Здесь же все их позиции оказались скучены; башни первой линии стояли слишком близко ко рву и их можно было достать выстрелом из гранатомета. Стен они, конечно же, не пробивали, попасть в амбразуру было очень непросто — но, рано или поздно, это удавалось, а заменить разбитые взрывами лазеры леры уже не успевали. Подавив их огонь, штурмующие могли подойти ко второй линии укреплений — и всё начиналось сначала…

Но, скорее всего, орки ничего бы не добились, если бы не эти бешено метавшиеся шары-мутанты. Они легко двигались по самой неровной земле, быстро уходили от обстрела тяжелых орудий. Быстрота же спасала их от стрелкового огня — щупальца мелькали с едва уловимой скоростью и лучи ручных лазеров просто не успевали их обжечь. Они были достаточно цепкими, чтобы удерживать подрывные заряды — добравшись до укрепления, шар моментально отскакивал и мчался дальше, а через несколько секунд гремел взрыв. Если такой штуковине удавалось забраться в траншею, она просто катилась вдоль неё, оставляя за собой только трупы. Этих тварей было относительно немного, они тоже были уязвимы и гибли — но за каждую леры платили десятками своих убитых…

Наблюдения Лэйми были очень недолгими. Он ощутил, что крейсер быстро маневрирует на ходу: пол в комнате заметно накренился. Потом вниз устремился целый ливень лучей и потоки зеленоватого света. Земля на их пути буквально расплескивалась, словно жидкость; за каждым мерцающим столбом оставался многометровой глубины ров с сыпучими стенками. Насколько он понял, леры хотели не столько истребить орков — для этого те были слишком хорошо рассредоточены — сколько создать новые преграды на их пути, взамен разрушенных. Очевидно, у них были припасены программы и на этот случай: одни лучи оставляли за собой острые клинообразные гребни, другие — настоящие заросли каменных ежей. На сей раз оркам нечего было противопоставить этому. Их трофейные лазеры могли поражать цели и на такой высоте, — но не могли причинить никакого вреда крейсеру, защищенному, если судить по стыкам плит, полуметровой толщины стальной броней. Вот только крейсер у леров был, судя по всему, один — а Вьянтара очень обширна…

От наблюдений Лэйми отвлекла щелкнувшая за спиной дверь. Он оглянулся. Перед ним была девушка-лер, красивая, отлично сложенная; на ней был только золотой поясок с цепочками, низко лежащий на её крутых бедрах. Ей было не больше шестнадцати лет.

Нагого Лэйми мгновенно охватил обреченный страх, словно он упал с крыши. Если бы он мог, он бы просто исчез.

— Что ты здесь делаешь? — не очень дружелюбно спросил он, судорожно завернувшись в одеяло.

— Я Сарини. Меня послал Унвин. Он думает, может быть, ты…

Лэйми невольно улыбнулся. Интересовавшие её места его тела отчаянно болели и любовь была последним развлечением, которого он сейчас желал.

— Я хочу отдыхать. Иди.

Она словно не слышала.

— Унвин очень просил меня, чтобы я…

— Ты его девушка?

— Нет. Не его. Мы любим друг друга.

— Тогда что же ты здесь делаешь?

— Я хочу спасти его брата.

— Послушай, его никто не хочет убивать. Охэйо отпустит его, как только получит меня.

— Но он может так помочь нам… Что ему нужно? Чего бы он хотел?

Лэйми улыбнулся.

— Единственная вещь, которой он бы хотел обладать — вечный двигатель, который работает. Первого рода.

Она явно не понимала, о чем он говорит.

— Ему нужны ответы. Кто создал Вселенную. Кто живет на каждой звезде — желательно, с приложением краткой энциклопедии по каждой расе. Какова первичная структура материи. Ну и так далее. У него очень длинный список. Он ищет тех, кто знает больше него. Но это явно не вы.

— Должно быть, он странный человек. Какой он?

Лэйми задумался. Там, во тьме Мроо, где не бывает ничего отдельного, рядом с ним было что-то пёстрое, невообразимо громадное, но в то же время испуганное и внимательное — он не сразу понял тогда, что это Охэйо. Он видел насквозь эту многоэтажную пирамиду представлений — и она оказалась слишком сложной, чтобы понять её. Потом он спрашивал друга об этом. Аннит ответил очень важно: «Я великий человек, Лэйми. Нехороший, но великий». Это звучало довольно-таки нагло, но по сути он был прав. Вытащив из ямы цивилизацию целой планеты, он вполне мог сказать о себе такое… только сказав, он засмеялся. Множество отражений — и ни одного лица…

— Послушай… я не знаю. Не знаю, что творится у него в душе. Мы дружим с ним… но не до такой степени.

— Он любил кого-нибудь?

— Многих. У него было множество девушек, но ни одна ему не подошла. Он говорил, что все они слишком глупы.

— Он страдал из-за этого?

— Нет. Злился, но не страдал. Он сказал, что раз идеальной девушки нет, то он её создаст. Надеюсь, это было не всерьез.

— А ты?

— Я? Что — я? Любить тебя я не хочу. Не потому, что ты некрасивая. Просто… мне больно. Тут уж не до любви.

— Ты мог бы сразу сказать. Это не страшно.

Сарини села совсем рядом с ним и Лэйми ощутил слабое тепло её тела. Потом она нежно коснулась его ободранных ступней, не прикрытых одеялом, лаская самые чуткие места между пальцами его босых ног. Он вздрогнул и захотел прогнать её… но не осмелился. Ему вообще вдруг расхотелось говорить…

На экране сверкнуло белое пламя. Откуда-то сверху падала звезда. Она разгоралась, становилась всё ярче. Лэйми уже видел пылающую комету, обращенную хвостом вниз. Ещё через минуту он увидел башню на коническом фундаменте, балансирующую на столбе огня. Корабль Охэйо! Его сердце вдруг бешено забилось.

Корабль замер, остановившись на высоте, недосягаемой для Генераторов крейсера. Тут же дверь комнаты распахнулась. В неё вбежал всполошенный Унвин.

— Лэйми! Пошли скорее! У него на борту Мхарра! И мой брат! Он грозит немедленно их выкинуть, если не увидит тебя!

Изображение на экране мигнуло. Картины боя сменило огромное — не менее двух метров в высоту — лицо Охэйо. Он явно заметил Лэйми, но не выразил никакой радости.

— Я вижу, ты здесь не скучал, — заявил он. — Это она тебя так отлупила?

Лэйми съёжился, вспомнив, что на нем нет и лоскута. Одеяло соскользнуло с его плеч, когда Сарини…

— Меня пытали… — начал он.

— Я вижу. Говорят, иногда происходит замыкание в мозгах и боль кажется удовольствием. Ладно, к делу. У меня тут есть пассажиры, от которых необходимо избавиться.

Изображение уменьшилось и Лэйми увидел рубку корабля. Кроме Охэйо в ней были Маахис и какой-то лысый мужичок с козлиной бородкой — очевидно, Мхарра. Он выглядел изрядно ошалевшим. Леры беспомощно болтались в тисках силового поля. Оба были обряжены в несуразные темные халаты — похоже, Охэйо напялил на них первое, что попалось ему на глаза. На голове самого Аннита красовался обруч компьютерного управления — уже другой, более изящный и без кабеля. Его заменяли две торчавшие за левым ухом антенны, похожие на металлические перья.

— Если вы настолько идиоты, что желаете общаться с этим картавым типом, — он показал на плешивого — мой друг должен быть здесь, скажем, через пять минут. Если нет — боюсь, их придется собирать швабрами. Маахис слишком здоровый, чтобы я мог просто вот так его выкинуть, и сначала мне придется его убить. Итак?

— Твой друг вернется ещё быстрее, — твердо ответил Унвин. — Только сперва отпусти моего брата.

— О, с удовольствием. Вниз головой или так? Сначала я хочу увидеть Лэйми здесь. А уж потом… и твой брат тоже этого хочет. Ну-ну, лапа, скажи, не стесняйся…

— Делай, как он велит, — угрюмо сказал Маахис. — Свое словно он сдержит.

Охэйо энергично кивнул. Потом его лицо вновь заняло весь экран.

— У меня очень ранимые эстетические чувства. Прежде, чем идти сюда, потрудитесь прикрыть задницы. Это вас всех касается. И тебя тоже, Лэйми. Ах, ещё одно… Если у моего друга через несколько дней вдруг появится, скажем, лучевая болезнь… если он хотя бы чихнет… если ему станет дурно от вашего мышьяка или ещё от какой-нибудь дряни… я всех вас убью. Постарайся поверить. Я могу это сделать. Это не шутка. — Изображение вновь уменьшилось. В руке Охэйо был блестевший ртутным зеркалом предмет длиной дюймов в восемь, и его форму Лэйми не мог определить — в голову лезли лишь мысли о каком-то топологическом парадоксе, о фигуре, не имеющей объема. Она не имела никаких видимых отверстий или деталей. Он узнал брахмастру — страшнейшее созданное Охэйо оружие. Именно оно уничтожило Генератор Хониара. А с ним и весь город, захваченный тварями. Существами из тьмы. Там, во тьме Мроо, он чувствовал её — нечто страшное, невыносимо жгущее: смерть, для которой не существует преград и в которой не существует посмертия, последний, окончательный распад.

— Она работает, Лэйми, — насмешливо сказал Аннит. — Мне пришлось слетать за ней к месту крушения «Прелести» и произвести несколько существенных переделок, чтобы приспособить её к здешней физике, но она работает. Я, правда, ни на чем не проверял, но я знаю. Мне недосуг объяснять, как и почему. Короче, я видел тут небольшие штуковины, которые могут парить в воздухе. Одна из них может подойти к люку корабля и мы обменяемся нашими баранами. Но если вы попробуете меня взорвать… защита тут включается очень быстро. Пустой корабль с бомбой может показаться вам интересной идеей, но это не так.

— У меня даже в мыслях не было… — возмущенно начал Унвин.

— Знаешь, как говорили в Хониаре — нет меда, нет и мух, — перебил Охэйо. — Но кое у кого они есть. Так что изволь озаботиться… А теперь — шагом марш отсюда!

С коротким сердитым звуком экран погас.

Ровно через три минуты Лэйми вновь сидел в десантном отсеке истребителя. Перед посадкой взмыленный Унвин притащил какие-то пятнистые шорты и они облачились в них едва ли не торжественно, словно совершали обряд…

Машину сильно трясло, и ему приходилось то и дело хвататься за ручки. Он не знал, кто находится в кабине, но здесь с ним были только Сарини и Унвин. Оба явно очень волновались — глаза испуганные, руки крепко сжаты. Лэйми волновался меньше… но всё равно, встреча с Охэйо представлялась ему теперь отнюдь не радужной…

Они услышали пробивавшийся сквозь броневую обшивку рев плазменных двигателей. Он становился всё громче. Когда дверь отсека открылась, рев хлынул в кабину, словно вода. Говорить было уже совершенно невозможно.

Всего в полуметре Лэйми увидел открытый люк корабля, ярко освещенную шлюзовую — и посреди неё Охэйо, всё с тем же обручем на голове. В руках он держал лазер. Перед ним стояли Маахис и Мхарра, тоже явно испуганные.

Охэйо сделал нетерпеливый жест, призывая Лэйми присоединиться к нему. Лэйми быстро подошел к двери… но от одного взгляда вниз его голова закружилась. Обе машины покачивались, расстояние между ними постоянно менялось и при малейшей ошибке он полетит вниз — прямо в ревущий плазменный факел. Наконец, он примерился… прыгнул… пребольно ударился о край люка и повис на нем — наполовину внутри, наполовину снаружи. Прежде, чем Охэйо успел среагировать, Маахис схватил его за плечи и втащил внутрь. Руки у него были очень сильные.

Лэйми отошел к лестнице. Мхарра — он вонял страхом, словно козел на бойне — покинул корабль первым: Охэйо придал ему надлежащее ускорение посредством роскошного пинка в зад. А вот Маахис вдруг замер и стал делать какие-то непонятные знаки. Уходить он явно не хотел.

Охэйо не двинулся, но броневой люк вдруг захлопнулся, отрезав все звуки. Рев моментально отдалился, стал глухим. Теперь они могли разговаривать.

— И как это всё понимать? — спросил Аннит. — Нам страшно прыгать? Или нам нравится, когда в нас тычут лазером и называют нас всякими обидными словами?

— Нет. Я хочу… хочу остаться с тобой.

Охэйо задумчиво смотрел на него.

— Тогда я, наверное, вправе спросить — зачем. Но если ты соврешь, поверь мне, я это замечу. А тогда… сам понимаешь. И если ответ мне не понравится — тоже. Итак?

— Я жил в мире — и не замечал его. Благодаря тебе я понял, что был слеп. Теперь я хочу видеть.

Реакции Охэйо Лэйми не ожидал — он сел на пол и стал в буквальном смысле ржать. Маахис ошарашенно смотрел на него.

— Лэйми, ты знаешь, как добиться любви людей? — спросил Охэйо, отсмеявшись. — Делай им добро, учи их — они будут тебя ненавидеть, а потом побьют камнями. Сожги их посевы, сокруши их дома — они построят тебе трех-этажный храм и будут задаривать золотом и девицами. Ну не скоты ли? — он ловко, одним движением, поднялся. — Маахис, ты сам понимаешь, чего хочешь? Я думаю, в твоей просьбе процентов тридцать любопытства, процентов десять — желания стать канцлером при императоре Охэйо, а остальное — естественное и здоровое желание снять шкуру с парня, который тебя побил. Вот если бы было наоборот…

— Ты не дал оркам забить меня, — сказал Маахис.

— А в благодарность ты захотел отрезать мне ноги. Очень благородно, правда?

— Я очень боялся за брата. Я не мог сдержать себя…

— Послушай, твой брат ради тебя рисковал головой. И он ждет тебя снаружи. Ты готов его бросить?

— Нет. Я хочу, чтобы он тоже был с нами.

— Ну, ещё бы! Там, под нами — война, а он слишком горяч, чтобы сидеть дома. Да и ты сам — здоровый, сильный парень призывного возраста. Я не знаю ваших законов, но думаю выбор у тебя небогатый — или передовая, или военно-полевой суд. А жить так хочется…

— Я не трус! — возмутился было Маахис… но тут же сник. — Я не хочу, чтобы мой брат убивал кого-нибудь. Не хочу, чтобы он стал таким же, как я.

— Это единственный ответ, который я могу принять, — учтиво ответил Охэйо. — Даже если он — наполовину ложь. Ну что ж, люди. Тогда…

Когда рев двигателей стих и корабль утвердился на прежнем месте, у стены Зеркала Вьянтары, Охэйо снял обруч и устало потер глаза; Лэйми понял, что он уже очень долго не спал. Окаменевшие леры окружали их, словно статуи. Естественно, Сарини не пожелала бросить любимого…

— Я думаю, с ними не будет проблем, — сказал Охэйо, постучав по лбу Маахиса. — Его бы я в жизни не взял… но мне стало жалко мальчишку. А кроме этого вот брата у него никого нет. Ладно, с одним разобрались. Теперь ты…

Охэйо подошел к нему — и вдруг наотмашь врезал кулаком в ухо. Лэйми швырнуло на пол, в голове зашумело, в глазах поплыли веселые цветные искры. И это несмотря на Зеркало!

— Аннит, ты с ума сошел… — начал Лэйми, едва в голове у него прояснилось. — Меня и так били…

— Не по тому месту, по какому нужно. Были б мозги — сотрясение было бы, — Охэйо старательно пнул его в зад. На сей раз он был не босиком — на нем было нечто вроде отделанных мехом кроссовок. — Тут в подошвах — титановые пластины, — сообщил он, пнув его ещё раз. — Я отыскал их специально на этот случай. Удобная вещь.

— Аннит… ох! Прекрати…

— От тебя ничего не убудет. Под Зеркалом это не больно.

— Прекрати! Я думал… ох!

— Ты думал, что я прижму тебя к груди и оболью слезами? По твоей воле мне пришлось стать террористом и пугать этого несчастного мальчишку. Да я бы с большим удовольствием искупался в навозе!

Лэйми поднялся, помотал головой, осторожно косясь на Охэйо. Внезапно тот рассмеялся.

— В общем, я ужасно рад тебя видеть. Теперь садись и рассказывай. Как ты там развлекался?

Лэйми рассказал. Не особенно охотно — он очень устал… но под Зеркалом это не имело значения. Охэйо слушал молча, внимательно, почти не задавая вопросов. Глаза его были закрыты, но он не спал.

— Значит, у тебя будет сын. Или дочь, — сказал он задумчиво, когда Лэйми замолчал. — Наверное, мне тоже стоило попробовать… несколько десятков мальчишек, похожих на меня… и девчонок… это было бы славно… — он усмехнулся и помотал головой. — Ладно, это от меня не уйдет. Пока есть более важные дела…

— Какие?

— ОНИ говорили со мной, — сказал Аннит. — То есть, посылали сообщения мне на компьютер. Очень культурно.

— И?..

Охэйо опустил ресницы.

— Это не так просто рассказать. ОНИ не создавали нашу расу, Лэйми. ОНИ свободно путешествуют по всей Вселенной… и везде они находили планеты с людьми. Одну за другой. Сотни и тысячи. ОНИ не могли понять этого — на разных планетах не могут возникать одинаковые существа. Этому может быть только одно объяснение…

— Какое?

— Вселенная развивается. Из основополагающих её законов следует, что в ней будут возникать звезды, планеты… и люди. Кто-то так захотел.

— Бог?

— Это можно называть по-разному. Все реки намывают одинаковые отмели, но это ничего не значит. ОНИ не знают. ОНИ не могут выйти… наружу. ОН снаружи.

— А Мааналэйса? Откуда взялась она?

— ОНИ долго думали над тем, что нашли. Кто-то, создавший Вселенную, хотел, чтобы в ней были люди — или потому, что ОН похож на них, или потому, что эта форма имеет для него особое значение. Разумеется, ОНИ хотели изучить то, ради чего сотворена Вселенная. Для этого ОНИ построили Мааналэйсу. Но ничего не добились. ОНИ не нашли в нас ничего… божественного. Обычные, вполне мерзкие твари. Единственное отличие — материя с необъяснимым упорством порождает их везде. Снова и снова. ОНИ думают, что замысел оказался неточен… или кем-то искажен.

— Существами из тьмы? Мроо?

— Их не было в миг сотворения Вселенной, Лэйми. Никого не было. Сам миг Творения был искажен. Если это кто-то и сделал, то он тоже Извне. Вне Вселенной.

— А ТОТ мир? Который я видел?

— Он не фиксируется физическими приборами. ОНИ такого мира не видят.

— У НИХ нет души?

— Выходит, так. Но ОНИ научились жить вечно. Здесь.

— А орки? Волоты? Откуда они?

— Сначала здесь были только люди. Но, знаешь, в Мааналэйсе прошло девяносто миллионов лет…

— Значит, и оборотни, и волоты…

— Когда-то были такими же, как мы с тобой. Но они — искажения. Мутации. До определенного предела их терпят… но если леры во Вьянтаре не справятся с орками — ОНИ им помогут.

— Снова Блуждающая Звезда?

— У НИХ есть множество способов. Знаешь, ОНИ не делятся со мной своими планами… Так что, если ты хочешь помочь оркам… лучше оставь эту затею.

— Или что?

— Плохо может быть. Понятно?

— И ты считаешь, что леры правы?

Охэйо задумчиво рассматривал ладонь.

— Они совсем мне не нравятся, но да. Если орки победят — двадцать миллиардов человек попадут в рабство. Может быть, больше. А потом от них постараются просто избавиться. Леры — единственные, кто может помешать этому.

— Уничтожив всех орков?

— Да, хотя их около четырех миллиардов. Но теперь вопрос стоит так: или — или. Или четыре миллиарда, или двадцать. Две жизни дороже одной. Я не говорю о пяти. Просто.

— Просто? Это называется — просто?

— Это не я придумал, Лэйми. Война началась как раз из-за тебя. Впрочем, она бы всё равно началась — месяцем или двумя позже. Леры должны быть благодарны тебе. Если бы не ты — им бы пришлось куда хуже…

— Прекрати!

Охэйо продолжал разглядывать свои пальцы.

— Или — что? Никто не помешает ИМ прополоть свой сад. Ты тоже.

— А ты? Твоя брахмастра…

— О, это была бы история для легенды — двое героев против цивилизации, существующей около ста миллионов лет и населившей — если я не ошибаюсь — два миллиарда звезд. Ты знаешь, что такое «экса»?

— Гекса? Тысяча в шестой степени. Квинтиллион.

— ИХ примерно столько. Кого-то я, возможно, смогу уморить, но уж никак не всех. И мне не хочется, кстати.

— Я могу тебя заставить.

Охэйо повернулся к нему.

— Как? Начнешь с дыбы или сразу перейдешь к вырыванию ног? Будешь вытягивать сухожилия? Я, знаешь ли, не мазохист, как некоторые. Я не дамся.

— Убьешь меня?

Охэйо фыркнул.

— Почему рассуждения об общем благе у тебя постоянно приводят к этому слову? Ах да, традиция… Я, знаешь, тебя не держу. Хочешь — иди, пили головы, отдавайся на мусорных кучах, занимайся чем хочешь. Мне без тебя будет скучно… но не больше.

— Тогда зачем же ты вытащил меня?

— Ты мой друг. Даже если ТЫ этого не хочешь.

— На самом деле ты меня не выпустишь?

Охэйо улыбнулся.

— Нет. Раз ты не ценишь свою жизнь, кто-то же должен её ценить.

— Но ты не мой отец.

— Мне нравиться так поступать. Я ничего не могу с собой поделать. Да и не стоит, пожалуй…

— Что же ты хочешь делать?

— ОНИ многое рассказывают мне, но не отвечают на мои вопросы. А я должен знать. Это мир несовершенен. Это правда. Но можно создать более совершенный. Это тоже правда. Мне кажется, что именно для этого я и живу.

— Значит, тебе не всё равно?

Охэйо рассмеялся.

— Нет. Просто любое дело можно делать с умом — а можно без ума. Я уже говорил тебе это. Можно положить свою жизнь, чтобы спасти то, что спасать незачем и нельзя. А можно отступить и начать всё сначала.

— Ты не умрешь от скромности.

— Я умру, растворившись во тьме. Не знаю только, когда.

Лэйми вздрогнул.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что есть сны, Лэйми. Я часто вижу это. Снова и снова. Думаю, это тебя утешит.

— Господи, Аннит, нет. Я… — Лэйми потер ладонями лицо и вдруг сел у стены, сжавшись в комок. — Прости меня. Я просто никак не могу забыть, как этот му… как Ууртай пытал меня. Думать о том, что ещё с кем-то поступают сейчас так же… или хуже, я не могу, это невыносимо…

Охэйо тоже сел у стены, прижавшись к нему боком — совсем как тот испуганный ребенок, который нашел другого там, давным-давно, во тьме Зеркала Хониара…

— Сильно мучили?

— Я… — Лэйми яростно помотал головой и с трудом заставил себя продолжать. — Знаешь, когда тебя пытают, чтобы что-то узнать, это, наверно, не так мерзко. Тогда можно думать: «ну вот ещё секундочку потерплю и признаюсь». Тогда ты знаешь, что можешь всё прекратить, когда станет уж совсем невмоготу. А когда так… это страшно, Аннит. Ууртай довел меня до… ну, я плакал, я был готов на всё, лишь бы он не делал больно… а сейчас мне невыносимо стыдно. Хорошо, что с тобой такого не было…

— Со мной — не было, — медленно ответил Охэйо. — Но, знаешь, в Хониаре у меня была подруга… Аттина… первая девушка, к которой я почувствовал… нам было всего по двенадцать лет, Лэйми, мы даже не успели понять, что с нами происходит. Её похитили ТЕ. Насиловали. Издевались. Это продолжалось два месяца. Всё это время я искал её. Я был… наверно, не в себе. Я совершенно не думал о том, что для ТЕХ мало разницы — девочка или мальчик… и меня несколько раз чуть не поймали. А когда я её нашел… это было не то, что произошло с Мэнни, но близко, Лэйми. Близко. Она так и не оправилась до конца — за все наши двести лет. Вот тогда я и объявил ТЕМ войну. Собрал всех, кого мог… и ТЕ — почти все — провели эти двести лет в могилах, лишенные всего, но всё сознающие, — он помотал головой.

— Знаешь, те, кто говорят, что месть разрушает, прежде всего, мстящего, очень не правы. Тогда я понял, что не должен терпеть выродков только потому, что «у них своя правда». Я зарыл их в землю — и мне стало хорошо. С этого-то всё и началось, собственно. Я понял, что мир МОЖНО изменить и улучшить — если захотеть по-настоящему. Хотя мне, знаешь, тоже досталось. После того, что произошло с Аттиной, я считал, что чувственная любовь — это жуткая гадость… хотя на самом-то деле мне дико хотелось… я чуть с ума не сошел от этого. Сошел бы, если бы не… Её звали Наулия. Мне было уже лет пятнадцать. Ей на год больше. Всё началось почти случайно. Мы дружили. Ходили друг к другу в гости. Болтали о всякой чуши. Потом я понял, что мне просто нравится на неё смотреть. Слушать её. Я очень хотел… но я не мог делать с ней то же, что и ТЕ. Потому что мне было… невыносимо стыдно. Я дико ненавидел себя… ты даже представить не можешь, до какой степени… а потом… — Охэйо вдруг рассмеялся. — Знаешь, девчонки на самом деле гораздо умнее парней. Она поняла, что со мной происходит — а я и сам-то толком этого не знал — и пришла ко мне. Потом она… Знаешь, как тут, под Зеркалом — вроде бы темно, но всё видно… Короче, я увидел её всю. Её грудь, живот, изгибы бедер… говорят, что взгляд йин-йаур может обратить человека в камень… ну так вот, один её… вид то же сделал со мной. Потом она подошла ко мне и начала стаскивать… на мне и так-то было надето не много, а скоро и вовсе ничего не осталось. Это было как в кошмаре — с тобой делают то, чего ты больше смерти боишься… а помешать ты не можешь, потому что на самом-то деле… Потом… — Охэйо улыбнулся и, встретившись глазами с другом, отвел взгляд. В гагатовой черноте его волос искрились нити радужных бус — девушки Хониара дарили их тем, кто им особенно нравился. Лэйми поразило, что Охэйо до сих пор сохранил этот подарок… но в этом не было ничего удивительного.

Аннит заметил его взгляд.

— Это самое ценное, что у меня есть, — тихо сказал он. — Когда она вплетала их мне… это был самый удивительный миг в моей жизни.

— Да? Неужели с тех пор ничего…

Охэйо сел у его босых ног, опустив голову и не глядя на него.

— Тогда я так затравил себя, что мне жить не хотелось — и на совершенно пустом месте. А когда Наулия обняла меня, вся эта блажь прошла в один миг. Моментально. Такое ощущение, знаешь, невозможно забыть…

— И только?

Охэйо поднял лицо. В его длинных зеленых глазах плескалась насмешка.

— Вообще-то, когда она обняла меня, я просто перестал думать. Знаешь, когда к нецелованному пятнадцатилетнему мальчишке прижимается нагая девица… это то же, что прыгнуть с обрыва в горячую воду, наверное — кожа от макушки до пяток горит, в ушах шум, в глазах радуги, в голове — всё вверх дном. Я просто сгреб её в охапку и понес к… ну, у меня была большущая постель. Это было как безумие — понимаешь, что поступаешь неправильно, но поделать ничего не можешь. А потом… смутно помню… — он вновь помотал головой.

— А потом? После…

— Ну, мне стало дико стыдно. Даже хуже, чем до этого — хотя я думал, что это уже невозможно. Я знал, что приличные юноши не делают с девушками вещей, от которых те вопят, словно дикие кошки. К тому же, она всего меня исцарапала. Даже уши. В общем, я уткнулся мордочкой в ладони и мечтал тихо сдохнуть. А она… стала перебирать мне волосы и говорила, какой я красивый… в каждом месте, и я просто тонул в ознобе. Я и не знал, что по всей коже может быть так сладко… В каждом месте, про которое она говорила. Даже в пупке… через него, наверное, из меня и вышла вся дурь. Я стал целовать её… везде — даже пальцы ног, даже… и говорить, как я её люблю. Она так смутилась… Но дарить ей удовольствие… это было лучшее, что я до тех пор знал. Потом мы ласкались. Она тоже. Это было здорово — ощутить всё её тело наощупь, от подошв до ладоней. Когда я стал… в общем, мне было очень интересно… — он опомнился и помотал головой.

— А потом?

— Мы жили вместе долго и счастливо. Я влюбился в неё по уши. Готов был делать всё, что она скажет.

— И она этим пользовалась?

— Разумеется. Но только в любви. Много позже я понял, что она сделала для меня… но было уже поздно. Мне хотелось разделить с ней всё, что я имел, свои мечты в том числе. Мне хотелось, чтобы она вместе со мной выдумывала новые истории, новые вещи. Но она… не могла. И мы расстались. Ксетрайа подошла мне куда лучше…

— А теперь? Ты не хочешь никого любить?

Охэйо широко улыбнулся.

— Хочу. Ещё как! Но, знаешь, только моего желания тут мало. А я не хочу, чтобы кто-то… любил меня.

— Но почему, Аннит?

— Я не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня. Я, знаешь, часто увлекаюсь вещами, от любви очень далекими, и это, наверное, навсегда. А завлечь девушку и потом просто забыть о ней ради очередной затеи… это слишком жестоко.

— Найди девушку, которая разделяет твои увлечения.

— Знаешь, как говорят — слишком здорово было бы… Таких девушек не бывает. Да и потом — кто сможет в меня влюбиться? — Охэйо разглядывал свою бледную ладонь. — Ни одна приличная девушка, уж это точно. А без неприличных я сам как-нибудь обойдусь. Это, наверное, моральный мазохизм, который позволяет мне терпеть мои проступки. Этак может и совесть замучить…

Лэйми хотел рассмеятся… но потом он вспомнил, сколько жизней было на совести Охэйо.

И он не издал ни звука.