"Последние ворота Тьмы" - читать интересную книгу автора (Ефимов Алексей Иванович)

Глава 2: О страхе и свободе

Лэйми проснулся от грохота, более мощного, чем просто шум волн — рушился берег. Лэйит испуганно села в постели, потом вновь откинулась на подушку. Он бездумно обнял её. В комнате было темно и жарко; хотя влажная простыня была сбита в ногах, их нагие тела блестели от пота. Стараясь снова заснуть, Лэйми смотрел в потолок. Приглушенный двойными стеклами равномерный пульс прибоя, казалось, стал громче, иногда прерываясь всплесками — когда падала очередная подмытая глыба.

Он почти задремал, когда постель заколебалась под ним. Снова грохот обвала, но уже гораздо сильнее — сначала гул, похожий на гул водопада, потом глухой удар, почти взрыв — когда море сомкнулось над рухнувшей массой.

Лэйми поджал ноги. Скатившись с постели, он вскочил и босиком прошлепал к узкому окну, но стекла запотели и сквозь них ничего видно не было. Он открыл рамы. Хлынувший в комнату ледяной воздух показался ему на удивление свежим и он лег животом на прохладный гладкий подоконник. Холодный ветер обдувал его голые плечи, бедра обжигал исходивший от батареи жар. Внизу, в огромном дворе, не было видно ни души, только слабый снежок поблескивал в призрачном свете темно-синего, тусклого фонаря, ложась на землю ровным, нетронутым слоем. Дальше, за черными джунглями мертвого парка, шумело невидимое отсюда море. Когда Лэйми появился здесь, он даже не слышал прибоя.

Ладони беззвучно поднявшейся Лэйит скользнули по его спине, потом она вся прижалась к нему. Лэйми перевернулся на спину, уперся ногами в кресло, потом откинулся назад. Бедра Лэйит обвили его бедра, двигаясь в ровном, уверенном ритме, она посмеивалась, упираясь ладонями в его грудь. Ребро рамы врезалось Лэйми в лопатки, голова повисла в воздухе. Мир перевернулся, кружился и плыл куда-то, — белесое в нависающих массивах домов небо и темная бездна под ним, из которой неисчислимыми искрами всплывал снег. Он невесомо ложился на голые плечи и тут же таял, сбегая щекотными каплями.

Их с Лэйит занятия едва ли можно было назвать приличными — но они сидели здесь уже два дня, а наблюдения за тем, что происходит вокруг, не доставляли им удовольствия. Нависавшая над землей мгла Сугха не рассеивалась даже на минуту. Днем она наливалась тревожным и жутким йодистым сиянием, не дающим теней и сливавшимся с сиянием снега. Они ни разу не видели снаружи людей — ни издали, ни вблизи. Зато тварей Мроо становилось всё больше — внизу всё время толкалась толпа разнообразных монстров. Их суета казалась совершенно бессмысленной. Одни уходили, их тут же заменяли новые. Никто на самом деле не знал, откуда же они взялись. Некоторые определенно пришли с севера, вслед за тучами и холодом — приплыли или вышли из моря. Другие, низкие, горллоподобные, были переродившимися людьми. Никто не знал и как именно происходит заражение, — здесь считали, что причиной перерождения было какое-то излучение, исходившее от туч — или из-за них — но кое-что Лэйми стало ясно: Сугха, прежде всего, подчиняла себе волю человека и будущая жертва уже не могла уйти от неё, пока не превращалась полностью. Никакой середины не было: человек или становился Переродившимся или оказывался совершенно неуязвим для неё. Хотя таких оказалось, увы, слишком мало, это были люди, в избытке наделенные тем, что называют жизненной силой — выносливые и красивые. Неудивительно, что среди них оказались и они, и Лэйит с Наури. Лэйми был очень рад, что судьба избавила их от самого жуткого испытания, но тварей Мроо словно магнитом тянуло к нормальным людям и осада их убежища не прекращалась ни на минуту. Бетон стен и стальные двери дома служили надежной защитой — но всё это делало пребывание здесь довольно неуютным.

Охэйо долго рассуждал о том, что выбор в Башне Молчания был, по сути, чистым шулерством: люди там действительно попадали в наиболее интересные места Мааналэйсы — но интересные не для них, а для её Строителей. С ними поступили так же, как ученые поступают с мышами, пуская их в лабиринт. Злиться, впрочем, они могли только на свою доверчивость и глупость. Охэйо во всяком случае предпочитал думать о том, что делать дальше — но пока тщетно.

Одинокий Город был гораздо больше Пауломы, однако до её великолепия ему было очень далеко. Жизнь тут и до Катастрофы не была особенно веселой — шел уже четвертый век Народной Республики — а два месяца назад небо затянули сплошные буро-рыжие тучи Сугха, с каждым днем густевшие и спускавшиеся всё ниже. Вслед за ними пришел холод — а потом появились чудовища. Ничего о текущей обстановке хотя бы в родном городе обитатели дома не знали — вся связь перестала работать ещё несколько дней назад и они понятия не имели, что в нем происходит.

Вдруг парк беззвучно поехал куда-то вниз, и двор, раскалываясь наискосок, начал опрокидываться в море. Лэйми мгновенно вскочил, прижав к себе Лэйит. Грохот накатился волной и оглушил, пол заколебался под ним, словно ожив, потом две трети двора и здания за ним просто… исчезли. Секунды затишья — и над кромкой обрыва, гораздо выше его окна, взметнулся взрывом чудовищный фонтан. Вода расплескалась по двору, мгновенно съедая белизну снега, несколько капель попали на лицо Лэйми и он ощутил горький вкус. Соль.

Рваный край обрыва темнел теперь почти под ним, всего в дюжине шагов от стены, и косо шел влево, задевая торец дома. Из пропасти всё ещё слышался шорох сползавших глыб и в ней грохотали волны. Звук доносился глухо, как из бездны. Море наступало, буквально зарываясь под берег. Или, быть может, под берег зарывалось что-то в нем — и это «что-то» было длиной, как минимум, в несколько десятков миль. Или сотен. Или…

Сзади стукнула дверь. Охэйо, не обращая никакого внимания на их наготу, подошел к окну.

— Хватит лапать друг друга. Одевайтесь. Мы должны быстро уходить отсюда.

Сердце Лэйми заледенело от страха. У них не было оружия — а он видел, ЧТО ходит по улицам. И под его окном, в частности. Даже Переродившиеся, с их непомерно широкими плечами и руками, свисавшими почти до земли, ещё не были самым худшим. Всего несколько часов назад он видел что-то, похожее на мохнатый мешок — с четырьмя руками и зубастой дырой на том месте, где должна была быть голова.

— Идти? Куда?

— Лэйми, я не знаю. У нас просто нет выбора. Этот дом скоро тоже опрокинется в мо…

Пол вновь задрожал. На голову Лэйми посыпалась штукатурка, раздался сокрушительный грохот и крики. Высунувшись в окно, он увидел, что половина их убежища исчезла. Обрыв темнел теперь прямо под фасадом дома и оставаться здесь было бы безумием.

Лэйми метнулся к постели, натягивая одежду — только самые существенные вещи, как и Лэйит. Накинув на голые плечи куртку, он, вслед за ней, выбежал из комнаты. Яваун тоже закончил сборы на удивление быстро, навьючив на себя рюкзак с любимыми записями. Лэйми прикинул, что они тянули пуда на два, но смеяться ему не хотелось — только благодаря им их спаситель не сошел с ума.

Но лестницы, по которой они могли спуститься вниз, больше не было. Едва он выглянул за дверь квартиры, в лицо ему дохнула холодом сумрачная пустота. Лестничная клетка исчезла, нагромождения балок и бетонных глыб, начинаясь несколькими этажами ниже, спускались прямо в море. Оползень до основания разрушил большую часть дома. Его фундамент был, правда, укреплен сваями и они пока ещё удерживали берег, так что немедленное повторение обвала им, вроде бы, не грозило. Но, как это обычно бывает, крепость обернулась тюрьмой — бежать было некуда.

Яваун хотел было спуститься из окна по связанным в жгут шторам — но оказалось, что нелюди всё ещё бродят под стенами. Единственным подобием выхода оставался кабель, тянувшийся над окнами к соседнему длинному дому, всего метрах в двадцати — теоретически, они могли перебраться туда, но Лэйми сомневался, что получится. Выбора, однако, не было.

Соорудив из шнура с какой-то тяжелой деталью аркан, Охэйо смог захлестнуть кабель и подтянуть его близко к окну. Он не порвался, когда они с Лэйми изо всех сил потянули за него, но, так как желающих ползти по пластиковой жиле толщиной в палец не нашлось, Охэйо пришлось лезть первым. Кабель раскачивался под ним и зрелище получилось кошмарное — Лэйми просто не мог на это смотреть. Тем не менее, всё прошло вполне благополучно и он последовал за другом, — отчаянно зажмурившись и убедив себя, что всё это просто сон. Но кабель врезался ему под колени и раскачивался, вызывая приступы дурнотного головокружения. К тому же, он ощутимо растягивался под ним, подергиваясь взад и вперед и Лэйми казалось, что он вот-вот лопнет. Это путешествие заняло словно целую вечность. В самом конце его руки так тряслись, что он не смог подняться на крышу, но Охэйо помог ему. Третьей была Лэйит, четвертым Наури. Пятым полез Яваун. Они все волновались за юношу, но он справился. Вслед за ним перебралось ещё человек пять — из числа тех, кому удалось подняться на крышу из соседних подъездов.

Какое-то время они все сидели, прижавшись друг к другу, не в силах сдвинуться с места. Потом Лэйми осмелился осмотреться. Нелюди, казалось, не заметили их побега, продолжая толпиться у покинутого ими здания — вероятно, людей в нем осталось больше, чем здесь.

Охэйо встал рядом с ним, задумчиво глядя вниз. На его губах застыла слабая улыбка.

— Что здесь смешного? — спросил Лэйми.

— Знаешь, очень редко можно встретить такое чистое, архетипическое Зло, как Сугха, борьбе с которым можно посвятить жизнь. В Хониаре мне больше всего недоставало приключений. Я и представить не мог, как это всё интересно.

— Мы все можем здесь умереть.

— Можем. Ну и что? Можно подумать, у нас нет души.

Против такого аргумента возражать было трудно и Лэйми не ответил ему. Покрытая призрачно светившимся в отблеске туч снегом плоская крыша была совершенно пуста. Они побрели по ней, пройдя метров двести, но спуститься вниз не смогли — все обитые железом двери в небольших надстройках оказались заперты и слишком прочны, чтобы их выбить. Охэйо пришлось прыгать на торцевой балкон. Сверху он казался совсем маленьким и Лэйми отчаянно не хотелось следовать за ним. Тем не менее, ему пришлось. Промахнувшись, он налетел на перила, сорвался и упал бы, не поймай Охэйо его за руку. Он едва не вырвал её из сустава, но всё же вытащил его наверх.

Когда к ним присоединились Лэйит с братом, на балконе стало тесно. Выбив стекло двери, они проникли в квартиру. В ней было почти совершенно темно и Лэйми пришлось пробираться на ощупь, ежесекундно ожидая, что его протянутая рука окажется в чьей-то зубастой пасти. К счастью, здесь никого не нашлось, но еды тут тоже не было и остаться тут было невозможно.

Они остановились возле входной двери и замерли, настороженно прислушиваясь. Лэйми слышал какие-то слабые, неопределенные звуки, но не мог определить ни их природы, ни источника и это его беспокоило — казалось, что по крайней мере некоторые из них доносятся изнутри здания. Наконец, он отпер и осторожно приоткрыл дверь.

На лестничной площадке ещё горела тусклая лампочка, но забитые фанерой окна подъезда не пропускали свет наружу. Здесь было пусто, просторно и чисто. Очень тихо — похоже, тут больше не осталось жителей и в распахнутых дверях квартир темнели нагромождения мебели.

Лэйми замер, прислушиваясь — темные проемы выглядели очень подозрительно — но разобрал только частый стук своего сердца. Потом быстро побежал вниз по лестнице, стараясь ступать как можно тише и чувствуя, что всё это и впрямь происходит в каком-то сне. В нем смешались страх, надежда и ярость на Создателей Мааналэйсы, загнавших его сюда.

Спускаться в подвал не хотелось — по его стальной двери уже бешено лупили изнутри — но это, к счастью, и не требовалось. Яваун уверял их, что поблизости есть вход в систему туннелей, и им нужно будет только «немного побежать» до него. Дело казалось простым и Лэйми был уверен, что у них получится… но всё равно, ему было страшно. Снова проходить через это… без оружия, без еды, почти без надежды…

— От Переродившихся мы убежим и сомнительно, что по пути нам встретятся четвероруки, — сказал Яваун, судорожно зевая. — Но может быть. Их интересует, прежде всего, еда, но они достаточно разумные, чтобы повсюду искать её. А ещё они, вдобавок, ядовитые — их укус парализует человека почти сразу. Может, ты и почувствуешь, как тебя начнут есть, но больно тебе уже не будет.

— Это утешает, — натянуто заметил Лэйми.

— Да. Я боюсь боли. Если меня искалечат… если я не смогу идти… постарайся, чтобы всё кончилось быстро, ладно?

Лэйми рассеянно кивнул. Не то, чтобы он и впрямь очень боялся выходить, просто живот свело и ноги ощутимо дрожали. И ещё, он очень устал. Хотелось заснуть… и проснуться где-нибудь в другом месте… дома… в Хониаре…

Толкнув тяжелую внутреннюю дверь, он оказался в тамбуре, почти совершенно темном и холодном и немного помедлил, открыв наружную, стальную дверь. Ему очень не хотелось выходить — но Охэйо грубо толкнул его в спину.

Снаружи, к счастью, никого не оказалось — вероятно, твари Мроо чувствовали лишь большие группы людей или просто предпочитали их меньшим. Очень скоро к нему присоединились остальные. Яваун захлопнул дверь, отрезав им последний путь к отступлению.

Осмотревшись, они молча бросились к свету далекой улицы. Почти сразу же сзади донесся странный шипящий звук и земля под ногами качнулась. Лэйми споткнулся, упав на колени, потом, не вставая, оглянулся. Снег в нескольких шагах за ним рассекла чернота трещины, мгновенно ставшей широкой, как пропасть. Она отсекла половину покинутого ими здания, и его душа ушла в пятки. Бетонные плиты перекрытия рушились, толстые кирпичные стены рассыпались, словно песок. Его оглушил грохот, какой-то миг он видел четкий, словно на схеме, почти горизонтальный срез падающего дома, потом всё исчезло — и через несколько бесконечных мгновений взметнулся чудовищный всплеск. На лицо Лэйми брызнули капли ледяной воды, обжигая, как огнем. Море наступало с пугающей быстротой.

Они замерли, потрясенные и испуганные, и это едва не стоило им жизни — нелюди бросились на них с нескольких сторон сразу. Они кинулись бежать, уже в последние мгновения уклоняясь от нападавших и их неуклюжие преследователи отстали.

Оглядываясь, они перебежали улицу и нырнули в неосвещенный проезд между какими-то заброшенными заводами — рамы в цехах все были выбиты и они напоминали развалины. Ровная пелена снега под ногами призрачно светилась, отражая тление Сугха, но остовы зданий казались доверху налитыми черной жидкостью. Здесь царила тишина — только где-то позади слышались крики тварей. Ничего больше слышно не было и скрип снега казался Лэйми оглушительно громким, но ему было не так страшно, как он ожидал. В теплой, удобной одежде он чувствовал себя сильнее и больше раза в два — а идти по снегу в крепких, тяжелых ботинках с толстой подошвой было явно приятнее, чем босиком. Воздух здесь, правда, был затхлым, без привычной снежной свежести и собственная беззаботность, наконец, встревожила его — оружия у них не было и они оставались такими же беззащитными, как и раньше. К тому же, бежать в теплой одежде было бы трудновато.

Миновав несколько темных кварталов, они снова увидели свет — целое поле, заставленное фонарями, под которыми искрился нетронутый снег.

Войдя в ворота, Лэйми понял, что это огромная игровая площадка, заполненная причудливыми стендами и моделями. Она выглядела весьма привлекательно, но её пустота была зловещей. Небо выше ослепительных бело-розовых звезд-ламп казалось совершенно черным.

Они остановились, сбившись в кучку и настороженно осматриваясь. Вокруг никого не было, но Лэйми знал, что это не продлится долго. Здесь не было тишины — шум волн и непрестанный гул далеких обвалов казались отголосками бушующей грозы — и настороженные уши не могли вовремя предупредить его об опасности.

Когда с востока донесся слабый ритмический звук, он сначала принял его за слишком реальное воспоминание. Тогда, в детстве, он много раз слышал его, но быть не может, чтобы сейчас там шел…

— Поезд, — удивленно сказал Яваун. — Бежим туда!

Ещё никогда Лэйми не приходилось так бегать. Воздух огнем палил грудь, в боку кололо, но всё же, он едва поспевал за Охэйо. Казалось, что всё это будет длиться бесконечно, но вскоре он уткнулся в забор. За проволочной оградой зияла затопленная темнотой пропасть оврага. По его дну тек широкий, исходящий паром ручей, а над ним, по насыпной террасе узкоколейки, со стороны моря, — оттуда, где когда-то были пристани, — двигался поезд. Локомотив уже прошел и под ними плыли уже последние вагоны, точнее, открытые платформы для контейнеров, на которые можно было залезть.

Охэйо скорее взлетел, чем взобрался на забор и без рассуждений прыгнул вниз. Лэйми последовал за ним. Это было безумие… но выбора у них не оставалось.

Цепляясь за кусты, они покатились по крутому, заснеженному склону. Лэйми кувыркался, задыхаясь от тошноты, но теплая одежда и снег хранили его от ушибов. Он едва не вылетел под колеса, но, к счастью, перед насыпью с рельсами был широкий кювет. Выбравшись из него, он схватился за медленно ползущую платформу и, поставив ногу на рессору, перевалился через борт. Охэйо протянул ему руку и помог подняться.

Они осмотрелись. С последней платформы к ним перебрались Наури и Лэйит. Остальных, кроме Явауна, нигде видно не было и Лэйми вытянулся струной, осматриваясь и прислушиваясь.

Где-то наверху, за кромкой оврага, хлопнул пистолетный выстрел, второй, потом всё заглушил пронзительный визг, вырвавшийся из нескольких нечеловеческих глоток, но не боли — в нем слышалось торжество. Сквозь него пробился другой крик, вроде бы женский, но тут же угас.

Они сели на дно платформы, прижались друг к другу, часто дыша и какое-то время молчали, оглушенные случившимся. Лэйми уже доводилось терять друзей — за Зеркалом, в Хониаре, — но ещё никогда ему не было так страшно. К тому же, он не мог решить, реальность ли это. Вдруг ему показалось, что сейчас он проснется дома, под Зеркалом Мира, и окажется, что ничего этого не было, не было…

— Линалит упала, — сказал вдруг Яваун, глядя в сторону. — Чвэй и Виалана остановились, чтобы помочь ей.

— А почему же не ты? — спросил Охэйо.

— Когда я обернулся, метрах в тридцати за ними были ОНИ.

— Кто?

— Четвероруки. Эти… мешки. Они покрывали в прыжке шагов по десять.

— Много?

— Пять или шесть. Столько я успел заметить. Их наверняка было больше.

— Здорово иметь длинные ноги, правда?

Наури повернулся к нему.

— А ты бы не побежал?

— Если бы там была Лэйит — нет. А ты?

Наури молча отвернулся. Лэйми вдруг с ужасом понял, что ему не жалко погибших — друзья были с ним и ничего больше не имело значения. Никакого. Ему не нравилось чувствовать себя виноватым за то, что умер не он, но радость из-за того, что погиб кто-то другой казалась ему ещё более мерзкой. Оставалось лишь жалеть, что он не познакомился с другими обитателями дома — может быть, тогда…

— Лэйми, ты когда-нибудь думал о том, что наш мир устроен фрактально, самоподобно? — спросил вдруг Охэйо, так спокойно, словно они всё ещё были под Зеркалом Мира.

— А?

— Большие структуры похожи на меньшие, законы их развития также схожи. Энергия, например, не делится меньше элементарной порции, кванта. Любовь тоже не делится — кусочек Лэйит, а кусочек кому-то. Для энергии, это, безусловно, хорошо — иначе наш мир давно сожрала бы энтропия. А вот насчет любви я не уверен. Любить без ума одну девушку здорово, но тогда другим я не в силах даже сочувствовать, а это стыдно.

— Заткнись, — не оборачиваясь сказал Наури.

— Размышлять следут обо всём или это занятие напрасно. Так мне говорили. К тому же, мы думаем об одном, разве нет?

Наури вновь замолчал. Лэйми немного сочувствовал ему — ум у Охэйо был острый, как кинжал, но такой же безжалостный — однако мысли о том, что они очень скоро могут стать следующими, занимали его гораздо больше.

Впереди показался высокий бетонный портал, втиснутый между крутыми склонами оврага. Поезд врезался в его закрытые ворота и с раздирающим уши скрежетом снес их, въехав в широкий, просторный туннель. Вдоль путей в нем громоздилось какое-то тяжелое оборудование, в стороны отходили узкие, высокие коридоры с множеством дверей. Всё это заливал яркий зеленоватый свет длинных ламп.

Откуда-то спереди донесся металлический грохот. Поезд остановился так резко, что их швырнуло на пол. Едва стихли последние отзвуки удара, в подземелье воцарилась абсолютная тишина.

— Тут что-то не так, — тихо сказал Охэйо.

Они бесшумно спустились с платформы. Туннель был совершенно пуст. Наури хотел пройти вдоль состава вперед, но Охэйо увлек его в поперечный коридор и наудачу открыл одну из дверей в нем. Лэйми увидел просторную комнату, выдержанную в зеленовато-коричневых тонах. В ней ничего не было — кроме восьми или девяти Переродившихся, сбившихся в тесный кружок в её центре. Сначала он принял их за какие-то статуи, но они тут же повернулись к нему.

Охэйо опомнился первым — он повернулся и кинулся бежать, за ним, всего через миг, остальные. Вслед им полетело ритмичное ухание. Ноги у Переродившихся были кривые и короткие, но при беге они попеременно опирались то на них, то на свои длинные, до земли, руки, пальцы на которых были вдвое длиннее и толще человеческих. Двигались они неуклюже, но пугающе быстро. К счастью, Охэйо повел их не назад, а вперед — коридор кончался длинной лестницей, на которой эти руканоги отстали.

Миновав её, они попали в какие-то бесконечные лаборатории или мастерские — столы с приборами, застекленные до половины высоты перегородки — всё ярко освещённое, но пустое и безлюдное.

Лэйми понимал, что теперь самое главное — не попасть в тупик. Охэйо каким-то чудом угадывал нужные двери. Возможно, ему везло, возможно, его вел богатый опыт исследования зданий Хониара в их далеком детстве.

Миновав очередную дверь, они неожиданно вылетели наружу, в узкую щель между двумя глухими стенами, очень высокими — между ними тлела узкая полоска неба. Прямо от двери вверх вела бетонная лестница, упираясь в дощатый забор с калиткой, запертой на висячий замок. Рядом с ней, справа, в стене была ещё одна дверь.

Поднимаясь по лестнице, Лэйми услышал яростный гул толпы. Его волосы едва не встали дыбом — это были глухие, какие-то глубоководные звуки. За забором шуршало, колыхалось живое море, закрывая падающий сквозь щели свет. Кто-то монотонно бил в дверцу — она подпрыгивала на петлях, но пока держалась.

Боковая дверь, к счастью, оказалась незапертой. Короткая лестница за ней вела в ярко освещенную швейную мастерскую с настежь распахнутой дверью, из-за которой тоже доносился дикий шум. Выглянув в неё, Лэйми удивленно замер.

В длинной комнате-прихожей царил хаос. Здесь было, как ему показалось, несколько десятков человек. Большинство извивалось у гардеробных шкафчиков, натягивая верхнюю одежду — вместе с ревом толпы с улицы втекал холод. Все окна в комнате были разбиты и возле каждого стояло двое или трое парней, стульями отбиваясь от лезущих внутрь огромных рук. Во входную дверь с грохотом били чем-то очень тяжелым — Лэйми подошвами чувствовал, как вздрагивает пол. Удивленно приоткрыв рот, он видел, как из рук оборонявшихся вырывают стулья. Трещали выдираемые из проемов рамы. У нескольких парней были трубы с железными шарами и страшненькие кастеты с лезвиями, как у небольшого топора, у двух — даже небольшие огнеметы, соединенные бронированными шлангами с металлическими заспинными ранцами. Они дали из них залп в два окна, но ясно было, что держаться так долго нельзя.

Когда снаружи вспыхнуло пламя, гул толпы заглушил дикий, нечеловеческий вой… и Лэйми едва услышал, как с треском сорвало наружную дверь — вероятно, её пробили насквозь. Тут же ударили по стеклоблочной перегородке тамбура и по всей комнате, как от взрыва, разлетелись осколки. В зазубренной дыре мелькнул исполинский кулак и стекла полетели вновь.

Без слов все бросились в мастерскую. Когда её дверь заперли, через рваную брешь уже лезли воющие, тлеющие, дымящиеся, обугленные фигуры. Лэйми поразили жутко выпученные глаза, оскаленные зубы — это уже были не люди.

Тонкая филенчатая дверь не задержала бы тварей надолго. Люди кинулись в подвал. Лэйми с друзьями оказался где-то в начале их вереницы.

Выскочив в простенок между домами, он увидел, что забор сотрясается — в его верх вцепились десятки рук, стараясь повалить — и опрометью скатился по лестнице. Когда он был уже в самом низу, забор вдруг с треском исчез. Нелюди с ревом рванулись в простенок, сбивая с ног тех, кто выбегал из двери. На ступеньках они споткнулись и орда покатилась по лестнице дико орущей лавиной. Едва Лэйми успел проскочить в коридор, на нижней площадке до его плеч выросла груда воющих тел, ввалившаяся в тамбур. Нескольким парням удалось вырваться из этой адской кучи и вбежать внутрь. Остальным, судя по надрывным сиплым воплям — нет.

О том, чтобы закрыть внешнюю дверь, нечего было и думать. Они едва успели захлопнуть внутреннюю, заперев её на массивный засов. В неё тут же начали ломиться, но она была тяжелой, сантиметров десяти в толщину.

Они осмотрелись. В подвале было около дюжины людей. Сверху доносился глухой топот — твари Мроо уже ворвались в дом — и о том, что стало с остальными, незачем было гадать.

Как ни странно, их заметили только сейчас — люди отпрянули от них, спрятавшись за группу коротко стриженных парней в черной форме. В руках у охранников был огнемет и дробовики, глаза настороженные и злые, и Лэйми вздрогнул, когда в их лица уставились черные зрачки дул. Охэйо сел прямо на пол, чтобы не казаться опасным и остальные мгновенно последовали его примеру.

— Не двигайтесь, — предупредил один из парней.

Трое стрелков держали их на мушке — и тяжелые ружья не дрожали в их руках. Ещё один стал очень осторожно приближаться к ним, тщательно… принюхиваясь. Охэйо первым догадался, почему их так боятся.

— Мы люди, — сказал он. — Смотрите, — игнорируя предупреждение, он разулся и продемонстрировал колечки между пальцами босых ног. — Видите? Кожа светлая.

— Скорее, грязная, — сказал старший, должно быть, командир. — Ну-ка Пагги, посмотри. Если ты двинешься…

Охэйо терпеливо вздохнул. Пагги присел, разглядывая его ступню, потом поскреб кожу рядом с одним из колец ногтем и кивнул.

— Этот настоящий, Бхута. Хотя, глядя на его глаза, я бы так не сказал.

— Хорошо. Отойди в сторону. А вот кто вы? — обратился он к остальным. — Ну-ка, покажите лапки…

Лэйит непринужденно села на зад, разуваясь. Между пальцами её ног тоже блестели колечки — как и у её брата. Бхута откровенно глазел на неё, потом вдруг смутился и покраснел, словно мальчик.

— А у тебя ничего нет, да? — опомнившись, обратился он к Лэйми. — Давно он к вам прибился?

— Это мой друг, — быстро сказал Охэйо. — Я знаю его с шести лет.

— Возможно. Сейчас мы выясним, кто он.

К Лэйми приблизилось двое парней. Один из них недвусмысленно приставил дробовик едва ли не к его лбу, второй, вооруженный кинжалом, взял за руку, ткнув острием в её тыльную сторону, чуть выше запястья — не сильно, но так, что выступила кровь. Парень нагнулся… и лизнул её. Лэйми инстинктивно вырвал руку. Это вполне могло стоить ему головы… но парень с кинжалом отвел оружие стрелка.

— У оборотней кровь такая же, как у людей, — пояснил он ошарашенному Лэйми. — Только едкая на вкус.

— Ладно, — сказал Бхута. — Вы люди. — Его тон по-прежнему нельзя было назвать дружелюбным, но продолжить допрос ему не удалось. От ведущей в подземелья двери — её, к счастью, уже кто-то запер — донесся резкий стук. Бхута затравленно глянул на неё, потом на них. Его рот приоткрылся и Лэйми понял, что их жизни висят на волоске.

— Стойте! — Лэйит протянула руку — ладонью вперед. — Уберите оружие!

Сейчас, в старой мешковатой куртке и облезлой шапке, она вовсе не казалась красавицей… но сам её несчастный вид взывал о помощи и наведенные на них стволы опустились.

— Мы пойдем с вами, — ровно сказал Охэйо. — Такой вариант тебя устраивает?

На бесконечный миг повисло молчание.

— Ну, ладно, — наконец сказал Бхута. — Но если вы хотя бы дернетесь… — он выразительно повел стволом.

Они — все вместе — двинулись к двери, пришельцы — под прицелом ружей.

— Кто там? — спросил Бхута, когда они достигли цели.

— Откройте, ради Бога! — хриплый, задыхающийся голос сорвался.

Бхута протянул руку к засову. Охэйо хотел возразить, но не успел — Бхута открыл дверь, тут же отступив в сторону. В неё вошел парень — совершенно обычный на вид — и в воздухе повеяло слабым, но явственно различимым запахом гнили.

Дальнейшего Лэйми не ожидал. Охранники выпалили в парня сразу из трех стволов — треск выстрелов в тесном коридоре показался оглушительно громким. Сверкнуло пламя, чужака отбросило к двери, из которой брызнули щепки — картечь пробила его тело насквозь. Его куртку растерзало в клочья, кровь забрызгала всю стену за ним… а потом он издал ни на что не похожий звук — словно урчала громадная лягушка — и рухнул. В следующий миг он… потерял форму. Это произошло быстро — словно разжали кулак. На полу лежала бесформенная масса мерзостно-пёстрой, залитой кровью, сморщенной плоти, соединенная длинной шеей с огромной безносой головой — на ней виднелся один громадный рот с острыми, как иголки, зубами. На том, что у человека было бы лбом, блестело целое созвездие крохотных темных глазок. Запах падали, исходивший от тела, стал режуще-острым.

Лэйми замутило. Он много читал о таких тварях… но и представить не мог, как это страшно наяву.

В открытую дверь лезли ещё — отпихивая и мешая друг другу. Все, как один — похожие на людей, но вот мерзкая гнилостная вонь ещё усилилась.

Дробовики у охранников оказались однозарядные. Пока они возились с подсумками, твари вполне успели бы миновать узкий проем и добраться до них. Бхута спас положение — вытащив из кобуры пистолет, он разрядил всю обойму в суетливую свору. Двух или трех тварей отбросило назад, снова раздался этот утробный, урчащий звук, но остальные продолжали напирать. Его подчиненные выхватили короткие, тяжелые тесаки и бросились вперед, нещадно кромсая забивших проем оборотней. Раздался дикий вой… рев… хруст… шарахнувшись назад, окровавленные твари, наконец, отступили. Пинками выбросив вон отвратные туши, охранники захлопнули дверь и посадили её на засовы.

— Никто больше сюда не придет, — сказал Бхута. — Думаю, нам пора убираться отсюда.

К их счастью, из подвала был ещё один выход. Он вел в очень высокий коридор, обитый резными, медового цвета рейками; его освещали длинные, странно мерцавшие лампы. Коридор был прямым, но захламленным; несколько раз им пришлось подниматься и спускаться по лестницам. Здесь было множество боковых дверей, из-за которых неслись порой довольно странные звуки, фанерных и деревянных перегородок, баррикад из мебели, через которые приходилось перебираться. Бхута запирал за ними все двери — то очень легкие, то массивные. Каждый раз Лэйми ожидал, что они, наконец, куда-то придут — и каждый раз ошибался. Всё это длилось, примерно, минут десять.

Коридор кончился длинной лестницей и массивными двустворчатыми дверями. Внутренние были из толстого, гладкого дерева, внешние — из листов серой стали. Отперев их громадные замки, Пагги навалился на створку. Едва она отошла, в щель просунулись две пары зеленовато-желтых лап, в один миг распахнув её настежь. Оборотней за ней было много — Лэйми не успел их сосчитать. Его сердце нырнуло в ледяную воду, но стоявший рядом с ним Бхута действовал механически, совершенно бездумно — руки с ружьем поднялись и первый же выстрел разнес на куски голову ближайшей твари. За спиной Лэйми тоже загрохотали дробовики — и ещё две твари взорвались лохмотьями слизистой плоти. Затем охранники пустили в ход тесаки — они проделали аккуратные дымящиеся разрезы в животах сразу трех гадин и те согнулись пополам, ловя устремившиеся на свободу внутренности. Уцелевшие оборотни кинулись наутек — они побежали во все стороны по радиусам.

— Вперед! — заорал Бхута.

Он первым выскочил наружу. Лэйми и остальные последовали за ним.

Они шли, настороженно осматриваясь, по широкому проезду на краю огромной площади, засаженной кустарником и редкими низкими деревцами. По ту её сторону тянулся бесконечно длинный пятиэтажный дом с редкими рыжими квадратами горящих окон, напротив, над ними, вздымалась бледная стена другого, девятиэтажного дома. Торец второго такого дома, прямо перед ними, был темным — он уже выгорел дотла и исходил жидким белым дымом. Совсем недавно тут была «защищенная зона» — пока в неё не пришли Мроо. Но им пока что на удивление везло — во всяком случае, вокруг не было видно тварей, а тишина стояла такая, что можно было услышать эхо их шагов — хотя снег скрипел совсем негромко. Фонари здесь не горели — а коричневато тлеющая небесная муть ничего, собственно, не освещала.

Окруженный парнями, сжимавшими в руках тяжелые дробовики, Лэйми почти не испытывал страха — скорее, любопытство. Его нос щекотал горький запах гари, морозный ветер пощипывал лицо и пробирался под одежду.

Дорога под ними изогнулась: теперь они спускались по ведущему к подземному гаражу пандусу и вскоре попали на обширную площадку, окруженную глухими бетонными стенами высотой метров в пять. Здесь стояло несколько огромных трехосных фургонов с громадными, по грудь Лэйми, колесами — но Бхута, едва сойдя с пандуса, повернул назад, к торцу дома — он обрывался в котлован глухой стеной, прорезанной огромными стальными воротами. Когда они подходили к ним, Лэйми охватило вдруг неожиданно острое ощущение нереальности — всё это уже не раз происходило с ним во сне.

Бхута вытащил из кармана связку тяжелых ключей и, после определенных усилий, справился с промерзшим гаражным замком. Массивные петли врезанной в огромную створку двери скрипнули, из-за неё дохнуло запахом масла — и, вслед за другими, Лэйми вступил в колоссальное сумрачное помещение высотой в два этажа — оно занимало весь подвал здания. Его освещала лишь четверка темно-синих ламп, свисающих с потолка, пересеченного чудовищными двутавровыми балками; на них покоились ровные ряды темно-серых бетонных плит.

Навалившись на рычаги, Бхута сдвинул огромные шпингалеты, запиравшие створки ворот. Открыть их он не смог, да это и не требовалось.

Они пошли вглубь помещения, то и дело оглядываясь — им вовсе не хотелось, чтобы твари подобрались к ним со спины. Вдоль стен из литого бетона стояли машины — все старые и даже частично разобранные: огромные тягачи без прицепов, самосвалы с выбитыми стеклами, пустые коробки автобусов… Между ними громоздились пирамиды здоровенных покрышек, какие-то огромные моторы на деревянных клетках и непонятные железные детали, часто чудовищно тяжелые на вид.

В самом конце стоял бронетранспортер, покоившийся на восьми огромных колесах и, увидев его, Лэйми с облегчением вздохнул, — теперь у них появился шанс выбраться из города. Бхута отпер бронированную дверь в темном, тускло блестевшем борту высокого корпуса и первым нырнул внутрь. Оттуда хлынул желтый свет — неяркий, он казался Лэйми восхитительным. Бхута устроился на водительском сидении — и, едва все расселись, машина тут же тронулась. Она двигалась почти совершенно бесшумно и скелеты самосвалов поплыли справа и слева, как во сне. Лэйми едва не вылетел из кресла, когда БТР распахнул огромные ворота — от грохота у него зазвенело в ушах. Какое-то время Бхута не мог развернуться, чтобы выехать на ведущий вверх пандус, потом это ему удалось — и Лэйми оказался на поверхности, словно выныривая на какой-то подземной лодке. Теперь он увидел нелюдей — но ему уже совсем не было страшно.

Он блаженствовал в теплом салоне, глядя на проносившиеся за бронестеклом дома. Машина шла очень мягко, только слабо покачиваясь, и после всего, что им довелось испытать, эта поездка походила на чудо, на полет, правда, на высоте чуть больше его роста.

Они мчались по широким улицам, залитым ярким, как днем, бело-розовым светом, но по ним везде бродили кучки черных горбатых теней. Несколько раз твари бросались им наперерез и сердце Лэйми невольно замирало, но машина не отворачивала, не замедляла хода и он вопил от мстительной радости, когда БТР с глухим ударом отбрасывал не успевшего увернуться нелюдя, а потом четыре раза подпрыгивал, переезжая его.

Потом тварей на улицах стало слишком много. Бхута свернул и БТР начал петлять по темным переулкам, каким-то туннельчикам, дорогам на дне неглубоких оврагов. Один из них вывел их в громадную котловину, заполненную плотной массой промышленных строений. Её окружала решетка высотой этажа в три; между ней и склоном блестели жуткие джунгли режущей проволоки.

Такие же высокие, как и ограда, решетчатые ворота раздвинулись перед ними и со скрежетом сошлись, едва они миновали их; мимо проплыло маленькое окошко, светившееся в глухой стене. Дальше царил мрак. Свет фар то и дело выхватывал зияющие проемы дверей и провалы окон пустых коробок цехов, пучки толстых труб на эстакадах, штабеля каких-то ржавых конструкций, — всё давно заброшенное, мертвое, утонувшее во тьме. У Лэйми мурашки по коже пошли от этого места.

Минуты через три машина въехала в распахнутые настежь стальные ворота, под крышу, потом качнулась и путь круто пошел под уклон, в огороженную толстыми бетонными стенами выемку. В ней клубился пар и что находится дальше — было неясно. Несколько секунд Лэйми видел только вихрившийся за стеклами туман, потом впереди открылся длинный туннель, — темный, но где-то далеко внизу горел свет.

Спуск оказался весьма долгим — они катились вниз плавно и быстро, почти беззвучно, словно с горки. У Лэйми даже заложило уши. Когда освещенный портал приблизился, он увидел неровные стены туннеля — они выглядели так, словно долго находились под водой.

Подпрыгнув на железном настиле, машина въехала в ярко освещенный кубический зал. Стены тут были глухие, высоко наверху, в плоском потолке, темнели большие квадратные решетки. Наискосок от въезда, в дальнем левом углу, были стальные ворота высотой метров в пять. Два других угла занимали четвертушки утопленных в стены круглых башен с узкими, укрепленными сталью амбразурами.

Бхута, заглушив двигатель, вышел. Когда переговоры с кем-то в расположенной напротив въезда башне закончились, закрепленный в раме из толстенных стальных балок массивный, похожий на створ шлюза щит со скрежетом пошел вниз, запирая ведущий к поверхности туннель. Затем открылись внутренние ворота — глухая коробчатая конструкция в полметра толщиной. За ней было странное помещение — слева сегмент закруглявшейся стены уходил под стальной настил пола и за бетонное перекрытие, подпертое крестовинами из двутавровых балок. Правая стена была из серого кирпича, с длинным рядом зеленых железных ворот. Когда они подъехали к единственной синей лампе, горевшей в конце зала, Лэйми увидел под ней другие, очень массивные ворота из темной стали.

Машина свернула в последние из боковых ворот, остановившись в тускло освещенном гаражном боксе. Узкая железная дверь напротив въезда вела в тесный проход, правая стена которого также была вогнутой. Он упирался в новую стальную дверь — массивную, белую, с круглым окном. Половину широкого холла за ней отсекала зеленая сетка, ограждавшая полутемную шахту; в ней, перед воротами, замерла массивная платформа подъемника.

Они вышли в просторный коридор, очень длинный и чистый, с множеством дверей. Настенные лампы в матовых плафонах рассеивали неяркий, мягкий свет; пол был выложен плиткой. Вдалеке мелькали фигурки босых юношей и девушек в одинаковых пятнистых комбинезонах. Здесь было прохладно и влажно; не просто сырость, а запах воды, как если бы тут недавно вымыли все полы.

Пройдя всего дюжину шагов, они снова свернули налево, вошли в лифт, и поехали дальше вниз, глубоко — этажей на девять. У Лэйми слегка закружилась голова — всё это казалось ему совершенно нереальным.

Нижний коридор был копией верхнего. Здесь, шагов через двадцать, они свернули в светлое, просторное помещение, оказавшееся чем-то вроде больницы. Им велели раздеться догола (девушки при этом осталась в коридоре), тщательно осмотрели каждый дюйм их кожи, взяли на анализ кровь, обработали их царапины. Всё это делалось без лишних вопросов, рутинно и быстро.

Вопросы начались потом, когда Бхута и остальные жители города ушли, а вместо них появился молодой ещё парень в черном мундире Управляющего. Он развалился в кресле, закинув ногу на ногу, а им велели нагишом стоять перед ним — очевидно, это должно было побудить их отвечать с предельной откровенностью. Лэйми и впрямь чувствовал себя очень неловко. Охэйо огляделся с гневным изумлением — казалось, он не мог понять, где его трон — а потом непринужденно сел прямо на кафельный пол, ловко скрестив босые ноги. Он был, вообще-то, весь очень красив — плавные изгибы сильных мускулов, математически правильные, безупречно сочетавшиеся друг с другом — такое дерзкое живое совершенство. Лицо Управляющего вытянулось; это выражение усилилось, когда Лэйми и Наури последовали примеру Аннита. Он в любой миг мог приказать охранникам поднять их пинками — а Охэйо сидел перед ним в свободной, гибкой позе и улыбался. В этой усмешке, едва открывающей его белые зубы, было нечто невыразимо скверное — как в яркой окраске смертельно ядовитой змеи, которую лучше не трогать.

Раньше Лэйми смутно представлял, как династия Хилайа правила непрерывно в течение трех тысяч лет. Теперь он это знал. Человек, сидевший перед ними, мог превратить их в куски окровавленного мяса, умоляющие о пощаде, а Охэйо просто смотрел на него, — пока Управляющий не смутился и не отвел взгляд.

— Кто ты? — наконец спросил он.

— Я — Аннит Охэйо анта Хилайа из Хониара в Империи Джангра. Это — Лэйми Анхиз, мой друг, оттуда же. А это — Наури Инлай из Пауломы.

— Паулому я знаю. А Джангр?

— В тридцати тысячах миль к юго-востоку, — Охэйо решил сократить ненужные вопросы. — Я могу рассказать о нем, но это долго.

— Ладно. Мне уже рассказали о вас. А теперь…

Управляющий ещё с полчаса распространялся о правилах Подгорода, хотя все они без труда укладывались в одну фразу: беспрекословное исполнение приказов любого охранника, в противном случае им будет очень плохо. Потом им велели вымыться — душ был тут же, в соседней комнате — и дали новую одежду: короткие трусы и здешние пятнистые комбинезоны. Едва они вышли в коридор, Лэйит завели внутрь и не позволили им дожидаться её: по здешним правилам мальчики и девочки жили раздельно.

Бхута провел их в просторную комнату. Яркий свет в ней заставил Лэйми на секунду зажмуриться. Здесь были столы с пультами связи, за которыми сидело несколько пожилых мужчин — они с интересом рассматривали их, но, к их счастью, никому здесь не пришло в голову счесть их непривычную внешность нечеловеческой.

— Четыре человека из трех разных стран, — сказал один из мужчин, с обширной лысиной и черными глазами. Судя по золотым очкам и размеру его кресла, он был здесь главным. — Я думаю, вы расскажете интересную историю.

Охэйо посмотрел на него, запустив пятерню в волосы и склонив голову набок.

— Рассказать-то я могу. Но вот понравится ли вам?

Мужчина усмехнулся.

— У Города и так нет никаких шансов — так что не думаю, что нас испугают новые плохие новости.

— Сугха не возникла сама по себе. Это порождение Мроо. Вы знаете о них?

— Нет. Кто это?

— Энергетические сущности, которые могут овладевать телом человека. Сожрав, предварительно, его сознание. Они наделены властью над материей и могут принимать множество форм.

— Я никогда раньше не слышал об этом.

— Это было очень далеко, — Охэйо пожал плечами. — И здесь, я думаю, не имеет значения. Сугха, похоже, какое-то электромагнитное явление. Раз так, ЭМИ-оружие должно на нее действовать. Магнетронных бомб у вас нет, но можно было бы попробовать подобрать резонансную частоту с помощью гироконов или мазеров.

Мужчина посмотрел на него с внезапным острым интересом.

— Ты инженер?

Охэйо улыбнулся.

— Я математик. Кибернетика и теоретическая физика. Кое-что знаю о ядерном и лучевом оружии. Если это вам интересно — я постараюсь помочь.

— Хорошо, посмотрим. А остальные?

— Это Лэйми. Мой друг и помощник. Его… э… специальность — география Мааналэйсы, что тоже, я думаю, будет вам интересно. Наури у себя был моряком. Катал туристов на маленькой подлодке. Лэйит училась на врача. В общем, мы благодарны вам за приют и готовы делать всё, что будет нужно.

— Ладно, посмотрим, — мужчина, казалось, был удовлетворен. — Мы найдем для вас место, но если вы будете вести себя неподобающе, то пожалеете об этом. Бхута, отведи их в спальни, к остальным.

Они вернулись на лифте на верхний этаж, потом их отвели в просторную комнату с кафельным полом, белеными стенами и единственной тусклой лампочкой. Потолок был сводчатый, вдоль него шли громоздкие вентиляционные короба. Здесь стоял с десяток железных кроватей и шкафов, но они трое оказались единственными обитателями.

Свет тут, как оказалось, не выключался, постели оказались сыроватыми, но очень мягкими и Лэйми заснул, едва устроившись. Впервые после Башни Молчания он почувствовал себя в безопасности.