"Зелеродов рок" - читать интересную книгу автора (Лихтенберг Жаклин, Лорра Джин)

Глава одиннадцатая. Какое вторжение?

Втянувший свои поля, чтобы не потревожить Серджи и Мюриин своим нейгерическим беспорядком, Валлерой был поражен, увидев, как Клид берет Райзу в позу передачи.

Мгновение спустя он забыл свое собственное чувство вины, когда Райза обрушилась на Клида. Клид, тяжело приходя в себя, попятился, пытаясь защититься полями Валлероя.

Проснулись все привычные инстинкты товарища: Валлерой сосредоточился на защите чувствительных систем Клида и не заметил, как Серджи попытался встать. Он обратил на это внимание, только когда второй товарищ упал и Мюриин закричала.

Валлерой перенес свое внимание на Мюриин, защищая ее от напряжений, созданных товарищем из Кеона, предоставив Клиду и Райзе решать проблемы Серджи. Он взял руки Мюриин. Новые щупальца неуверенно шевелились: девочка забыла их контролировать.

— Что я сделала с Серджи? Папа!

— Тише, — попросил Валлерой, стараясь сохранить спокойствие. Если Мюриин причинила серьезный вред первому товарищу Кеона… — Пусть они с ним поработают.

— С ним все в порядке, — сказал Клид. — Просто легкий шок передачи.

Мюриин выхватила руку и зажала ею рот. Валлерой чувствовал, как она ощупью пытается перейти в состояние двух сознаний, и, зная, что ей предстоит овладеть этим искусством, помогал ей.

Клид оставил Серджи на Райзу, подошел к Мюриин и погладил ей щупальцем лицо.

— Сейчас не злиннь его. Товарищ имеет право на личные тайны.

Мюриин спросила:

— Папа… я должна хотеть боли дженов?

— Нет! — хором ответили Клид и Валлерой. Клид предоставил Валлерою говорить от имени дженов.

— Товарищ считает такие происшествия разновидностью своей работы.

Клид добавил:

— Ты ведь сама не чувствовала никакой боли?

— Да… кажется, не чувствовала.

— Я знаю, что ты не чувствовала, — заверил ее Клид. А паре из Кеона он сказал: — Я был совершенно уверен, что Серджи окажется так хорош.

Серджи с трудом пришел в себя и сел как раз вовремя, чтобы услышать, как Клид добавил, обращаясь к Мюриин:

— Тебе не о чем беспокоиться. Следующую передачу я подберу так, чтобы компенсировать замедленность твоего развития.

Серджи снова лег, но умудрился сказать Мюриин, обратившись к ней как к проводнику:

— Мне жаль, хаджене. Твой сектуиб прав. Я не должен был это делать.

— Да, неудача была близка, — подтвердил Клид. — Но получилось неплохо, Мюриин, потому что ты сохранила достаточно селина, чтобы Серджи смог справиться с твоей потребностью. Единственной проблемой была скорость поглощения, и Серджи… — Он повернулся к товарищу. — Серджи, вы меня поразили. Начали вы слишком медленно, но потом…

Клид смотрел в пространство.

Серджи не заметил этого.

— Я не мог поверить в то, как стремительно она вбирает селин, но потом вспомнил свою первую передачу, когда после моего первого дарения Недд провозгласил меня товарищем. И потому просто пошел вслед за ней. Шувен! Ничего лучше не чувствовал с тех пор, как… — Он заметил гневное выражение в глазах Райзы и закончил: —…с нашей первой передачи. Больно стало, только когда все прекратилось!

Клид сказал:

— Я ожидал, что товарищ такой квалификации не будет пытаться стоять после сильного ожога.

Райза оскорблено перевела дыхание, но Клид приказал:

— Хью, неси фосбайн. Они оба нуждаются в солидных дозах. А ты, хаджене Мюриин Фаррис, будешь спать. Приказ сектуиба!

Валлерой помог Райзе отвести Серджи в их комнату, оставив Клида убеждать Мюриин поспать. Ей хотелось играть новыми щупальцами и учиться интерпретировать поля.

У двери их комнаты Райза с холодной вежливостью сказала:

— Спасибо, Хью. Дальше я справлюсь сама.

Серджи массивней и выше Валлероя, Райза головой едва достигала его груди. Она достаточно сильна, чтобы приподнять его, но все же не настолько. Но Валлерой поклонился, сдерживая свой раздражительный нейгер.

— Серджи, спасибо, что сделал за меня мою работу. Я перед тобой в долгу. Райза, дайте Клиду возможность объяснить, что произошло. У него всегда есть причины.

И с этими словами он ушел.

— Через месяц будет гораздо лучше, — уверял Клид Мюриин, когда Валлерой присоединился к ним.

— Невозможно, папа, — возразила Мюриин. — Это было величайшее переживание за всю мою жизнь! Я испугалась только потом, когда подумала, что причинила вред Серджи.

— Поймешь, когда у тебя будет нужная передача.

Мюриин упрямо поджала губы: рот ее — точная копия рта отца.

— Ты можешь найти кого-нибудь с большей скоростью или мощностью. Но такого замечательного не найдешь.

Валлерой улыбнулся. Он понимал то, что забыл Клид: первый раз всегда лучший. Несмотря на невероятные передачи, которые на протяжении многих лет бывали у них с Клидом, по мере того как росли его способности и мастерство, лучшей передачей для Валлероя всегда оставалась та, самая первая, под кронами вечнозеленых деревьев.

И когда-нибудь сектуибу Зеора придется признать, что отныне между его наследницей и домом Зеора всегда будет существовать тесная и прочная связь.

Райза уложила Серджи на постель, которую они расстелили для своей передачи. Он слабо улыбнулся.

— Мне неловко.

— Серджи, тебе нечего стыдиться! Ты не должен был унижаться перед этой деревенщиной, говоря, что Мюриин слишком сильна для тебя.

— Но так оно и было! Шен, это же ее Первая Передача! В следующий раз она будет втрое быстрей и вдвое требовательней. А теперь только представь себе, каков сам Клид! А Хью легко обслуживает его. Клид был прав: я слишком стар. А Мор нет.

— Я по горло сыта этой проклятой мистикой Фаррисов! Он ошибается так же часто, как оказывается прав. Он ошибся насчет Хью!

— Он искал, — возразил Серджи. — Ему нужно было сделать выбор сектуиба. Он считал, что у Хью больше шансов, чем у меня.

Оскорбленная, она отодвинулась от него.

— Ты его защищаешь?! Скоро ты захочешь продаться Зеору!

Он поднес обе руки к голове и поморщился, но сквозь свой гнев Райза едва ощущала его боль.

— Наверно, ты станешь защищать и эту его принудительную передачу мне!

Он сел, не обращая внимания на жгучую боль в спине.

— Райза! Как я могу судить? Хью прав: мы должны поговорить с Клидом, шаг за шагом проанализировать, пока не поймем.

— Хью прав! Клид прав! Да что с тобой? Я считала себя твоим сектуибом! — Райза редко выходила из себя, но сейчас, чувствуя себя оскверненной, она не выдержала отношения Серджи. Она сидела на очень многих совещаниях, на которых обсуждались передачи. — Хочешь, чтобы я еще спала с ним?

Он попытался обнять ее, но она уклонилась, в ужасе от собственных слов, но не в силах сдержать гневную ерунду.

— Райза, послушай. Я и вполовину не так силен, как считает Клид. Я не знаю, что произошло с Мюриин. Я чувствовал — до самого конца — только то, что происходит с тобой. Должно быть, это дело Клида. Никогда о таком не слышал, но знаю, что именно он контролировал поля — не я!

Она мысленно перебрала происходившее. После первого нейгерического прилива она утратила контроль.

— Что ж, не я и не Хью контролировали поля. А также не ты и не Мюриин. Значит, Клид. — «Не могу в это поверить!»

— Вот что значит Фаррисы, — сказал Серджи, — вот что оправдывает их «нейгерические выверты». Так бывает только в легендах, и они действительно герои легенд. — Он хитро улыбнулся. — А прибыль в конце концов достается Кеону.

Райза не могла сдержать ответную улыбку.

— Это правда. Ты на все последующее поколение создал прочную связь между Кеоном и Зеором. Интересно, что произойдет, когда Мор встретится с Мюриин.

На этом она позволила ему уложить себя на одеяла. Но его поцелуй был лишен страсти.

— Мне слишком больно. Простишь меня? Исправлюсь на утро, если подождешь.

«Он никогда не хотел, чтобы я ушла к Клиду — но ему хватило здравого смысла не говорить, что он остановит меня, если я попытаюсь. Почему мне так повезло в ту ночь, когда папа умер в бурю и я „убила“ Серджи?»

— Подожду. Никто другой не может дать мне то, что я хочу.

Он обнял ее.

— Тогда позволь мне поспать. Может, утром голова не будет так болеть.

Большая доза фосбайна действовала усыпляюще, и Райза тоже почувствовала сонливость. Может, на утро она не будет такой позорно иррациональной. «Наверно, так чувствуют себя изнасилованные».

После того как Мюриин уснула, Клид и Валлерой неслышно вернулись в свою комнату. Скоро рассвет, и в лагере было абсолютно тихо. Когда они вошли в комнату, Клид повернулся к Хью и с глубоким вздохом поставил его в позицию передачи.

И только тут Валлерой понял, что проводник весь дрожит.

— В чем дело?

— Неважно. Было не так уж плохо. Переживем.

«Вот в чем проблема Фаррисов: даже их товарищи не всегда могут определить степень нанесенного им ущерба».

Хью заметил, что ужин подгорел и большая часть дров истрачена. Седельные сумки и одеяла были разложены так, чтобы имитировать кресло для передачи, поэтому он высвободился и помог Клиду сесть.

— Ты здесь получил передачу от Корина?

— Завидуешь?

— Как можно не завидовать? Я себя ужасно чувствую.

— Знаю. Через несколько минут я ослаблю твое поле.

— Ослабишь мое поле? Как будто я всего лишь донор?

— Селин пригодится ренсаймам.

— Да.

Он начал работать, помогая Клиду.

— О, я не сержусь на Корина. Он несколько месяцев не работал. — Валлерой прижался лбом к согнутым коленям. — Шен, как больно, Клид. Почему ты дал Серджи Мюриин, зная, что она его обожжет?

— Потому что ты бы оборвал передачу. Ты сильней ее. — Клид хватательными щупальцами помассировал Валлерою шею. — Ты не мог ей помочь. Не знаю, почему я не признавал этого раньше: ты слишком настроен на меня. Ты не смог бы никому другому дать передачу, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. К счастью, это никогда не понадобится. На всей территории нет ни одного проводника, включая Мюриин, который мог бы заставить тебя и выжить, чтобы рассказать об этом.

— Но я хотел Мюриин. Ее потребность…

— Ваши поля не смешивались. Сомневаюсь, чтобы она пережила разрыв передачи. У нее для этого в резерве было недостаточно селина!

— Ты хочешь сказать, — повернулся к нему Валлерой, — что я убил бы ее?

Клид молча кивнул.

Валлерой всегда доверял тому, как Клид оценивает поля и ситуации передачи. Но…

— Я ничего такого не почувствовал. Неужели я настолько нечувствителен?

— Нет. Просто пора мне признать свою ошибку. Райза права. Мы слишком близки к легендарному оруэну. Если бы я знал, мы могли бы его достичь. Но я только сейчас, злиння Мюриин и тебя, понял это. — Он добавил: — Во всяком случае, сейчас я понимаю, что ты не мог пытаться соблазнить Эдиву на передачу — потому что знал, что не сможешь провести передачу, и ничто в тебе ее не хочет.

Это правда — и все же…

— Клид, я реагировал на ее потребность. Реакция не такая сильная, как с тобой, но она была. Когда мое поле напряжено, мне приятно держать ее. Я чувствую, что она сайм, и это правильное чувство. При оруэне такого не может быть.

— Оруэн — это романтическая легенда, — сказал Клид. — Она построена на желаниях и подростковых страстях. Но в основе ее может лежать истина: с нужным индивидуальным ритмом производства/поглощения селина, скорости и мощности передачи может существовать джен, чьи характеристики абсолютно точно соответствуют характеристикам определенного сайма. Шансы встретить такого джена невероятно малы. Но если два таких человека встретятся, возможно, они не смогут расстаться и при этом остаться в живых.

К беспокойству Валлероя, Клид добавил:

— Нет, нет, мы не так близки. Райза и Серджи тоже. Но мы достаточно близки, чтобы испытывать боль и сопротивляться взаимодействию с другими партнерами. Именно это ослабляет меня, когда я пытаюсь обойтись без тебя. Я никогда этого не сознавал — и не понимал, что и ты это чувствуешь. Когда кризис минует, мы исследуем этот вопрос.

— Поэтому я себя так отвратительно чувствую? — спросил Валлерой. Собственное поле, казалось, душит его, и никакого облегчения он не видел. Он снова опустил голову на колени. — Шен и шид, мне нужна передача! И не говори мне, что джены не могут испытывать такую потребность!

— Это чувство не связано с оруэном, по крайней мере с его легендарным вариантом. Ни один из известных мне товарищей не реагирует таким образом, и я установлю, чем это вызвано. А пока вот тебе кое-что такое, что поможет тебе забыть о твоих несчастьях. Эдива зациклилась на тебе, и, возможно, отчасти это моя вина. Я злиннил, как Серджи обслуживает Мюриин, я сам обслужил Райзу и теперь вижу свою ошибку: не нужно было позволять Райзе навязывать передачу Эдиве.

Мне тогда казалось, что, поскольку Райза ренсайм, она сможет то, чего не могу я. Предоставит удовлетворение, которое так нужно Эдиве. Обычно так и бывает с дисджанктами, но Эдива относится к «деликатному» типу.

Хью, она сосредоточена на тебе. Если она на тебя нападет и ты прервешь передачу, она умрет от шока.

Валлерой, представив себе эту ужасную картину, едва расслышал заключительные слова Клида:

— И с ней погибнут все надежды на то, что мы переживем Зелеродов Рок. Если сама Эдива не объяснит, кто поверит ее расчетам?

Следующие три дня отряд поднимался по крутому глазному пути на север, к Столице. С обеих сторон надвинулись горы, и путникам часто приходилось останавливаться и расчищать дорогу от камней. Поздняя весна принесла прекрасные дни и морозные ночи. Райза и Клид избегали друг друга. Валлерой обдумывал проблему Эдивы, но она была раздражительна, и он не смел заговаривать с ней или пытаться что-то объяснить.

Мюриин погрузилась во взрослый мир, и Вирена все сильней чувствовала свое одиночество. Проводники по очереди занимались с Мюриин: Первый Год у любого сайма, а в особенности у проводника, определяет, каким взрослым он станет, насколько избежит болезненных искажений. Вирена вначале с интересом слушала, но лотом ей стало скучно. Она ведь даже не была дженом, и поэтому у нее не могло быть того внимания и усердия, какие проявлял новый проводник, учась злиннить.

Однажды вечером, все еще в четырех днях пути от Столицы, они заночевали на путевой станции. Небо затянулось тучами, ветер выл меж вершин. Ночь была слишком темная, чтобы что-нибудь разглядеть, и джены бросили жребий: двое из них должны были спать снаружи, давая саймам селиновые поля, с помощью которых можно злиннить.

Ни Серджи, ни Валлерой в жребии не участвовали. Проводники, которым ночью приходилось обходить периметр лагеря, добродушно ворчали по этому поводу. Мюриин еще не разрешали дежурить: она не распознала бы поля рейдеров или бандитов. Она сказала:

— Если кто-нибудь считает, что здесь недостаточно селиновых полей, чтобы злиннить, я могу подежурить.

Райза ответила:

— В твоей жизни будет еще очень много дежурств. Не торопись начинать.

Клид сказал:

— Райза права, Мюриин.

Райза бросила на него взгляд, но не враждебный, а скорее задумчивый: она начинала оттаивать.

Позже тем же вечером Валлерой увидел, что Серджи вырезает фигурку из куска дерева; перед ним стоял целый ряд таких фигурок, каждая из древесины разных территорий. Валлерой наклонился, разглядывая их.

— Что ты делаешь?

— Шахматы. Играл когда-нибудь?

— Раз или два, — признался Валлерой.

— Вирена играет, и я подумал, что смогу немного поучить ее.

— Можно?

Он попросил разрешения взять фигурки в руки.

— Конечно.

— Они великолепны. Я думал, ты занимаешься только ювелирными украшениями.

— О, я многим занимаюсь. Однажды сделал шахматы их оникса. Потом, когда у нас было тяжелое положение, Райза их продала. И больше никогда мне в руки не попадал высококачественный оникс. Я слышал, что лучший оникс находят далеко на юго-западе, на территории дженов.

— Я мало что знаю о драгоценных камнях, — признался Валлерой.

В дальнем конце большой гостиной люди Дара исполняли ритмические упражнения. Два молодых джена: Мэдисон и Дженнис — наблюдали за тем, как Эдива и Дазул учат Харриса Эмстеда приемам самозащиты дженов против саймов. Несмотря на свой возраст, Харрис был настроен очень решительно: в следующий раз, когда он встретится с нападающим джанктом, у него будет не только выбор убить или быть убитым. Валлерой восхищался упорством этого человека. Раз за разом он оказывался прижатым к земле, и Эдива держала его руки в позе передачи.

Снова Эдива и Дазул продемонстрировали приемы, и опять вспотевший полковник и Эдива встали лицом к лицу. Женщина прыгнула — и, вращаясь, перелетела через его плечо! Приземлившись на ноги, она напала снова, но у Эмстеда намного более богатая боевая практика. Развернувшись, он ждал ее. С торжествующей улыбкой снова бросил и опять повернулся, ожидая третьего нападения.

Но Эдива встала и впервые после передачи легко и искренне рассмеялась.

— Замечательно! Вы научились, Харрис!

Эмстед вытер пот с глаз и тоже рассмеялся.

— А вы думали, что я слишком стар, чтобы учиться!

— Я никогда ничего подобного не говорила! — возразила Эдива.

— Но думали, — настаивал он. — Слишком стар и слишком джен. Но я не принимаю «не могу» ни от своих солдат, ни от самого себя. Давайте еще попрактикуемся! Я должен тренироваться, пока это умение не станет рефлексом, а на это в моем возрасте требуется больше времени.

Валлерой заметил, что Мэдисон и Джессон изумленно вскочили, когда Эмстед совершил свой маневр.

— Прошу прощения, полковник, мэм, — сказал Мэдисон. — Не поучите ли тому же Джессона и меня?

— Серджи?

Валлероя отвлек голос Мюриин.

Серджи отложил нож.

— Да, хаджене Фаррис?

Лицо у нее было серьезным, темные глаза блестели.

— Я совершила ужасный поступок и должна извиниться.

— Что же ты сделала?

— Вы дали мне передачу, а я очень плохо обошлась с вами.

Серджи сосредоточился на ней.

— О, не думай так. Это был твой первый раз; я бы не хотел, чтобы ты пыталась контролировать происходящее. Если кто-то из нас и должен извиниться, так это я.

— Ерунда, — с очень взрослым видом сказала она. — Вы дали мне замечательную Первую Передачу. Я отлично себя чувствую.

— И моя головная боль уже прошла. Злиннишь это?

Валлерой видел, как на краю светового круга остановилась Райза, по другую сторону комнаты поднял голову Клид.

— Дорогая была головная боль, — сказала Мюриин. — Кажется, она стоила миру очень важного союза.

При этих словах и Клид и Райза подошли поближе. Мюриин огляделась.

— Окружающее меня поле такое плотное, что на него можно ставить шахматные фигуры. А причина — я.

— Нет, Мюриин, — вмешался Клид. — Райзу оскорбило мое решение обслужить ее.

Райза посмотрела на Клида, и тот открыто ответил ей взглядом. Наконец Райза сказала:

— Хью говорил, что у вас сеть объяснение. Я готова его выслушать.

— Не выпьете ли с нами чая? Примите наше гостеприимство.

Она села рядом со своим товарищем.

— А вы примете мое гостеприимство?

— Не задумываясь. Моя жизнь в ваших руках, сектуиб Кеон.

По приглашению Райзы Клид занял место у огня. Мюриин ушла. Заскрипели старые стулья, Валлерой перемещался, создавая максимально удобные поля. Клид ежедневно понемногу снимал напряженность его поля, но Валлерой все равно нервничал и чувствовал себя неловко рядом с саймами.

Серджи заварил отличный чай. Клид ждал вопросов Райзы.

— Ну хорошо. Почему? Почему вы это сделали?

— А помните, что сделали вы — когда Мюриин начала принимать поток селина от Серджи, а Серджи подавал селин слишком медленно, вызывая каким-то образом странное… заикание, которое я наблюдал у «деликатных»?

— Заикание?

— Разве вы этого не злиннили? У Мюриин оно чувствовалось очень отчетливо. Вероятно, не совсем такое, как у других. — Клид решительно отбросил это соображение. — Но помните, что вы тогда сделали?

— Поле заставило меня пошатнутся, но я начала приходить в себя…

— Вы собирались напасть на Серджи, — спокойно поправил Клид.

— Я… что? Вы уверены?

— Я это видел. Ваши латерали вышли наружу. Вы протягивали их к Серджи.

— Я не могла этого сделать!

— Райза, злинньте меня. Разве я лгу?

Она начала злиннить, потом очень долго размышляла и наконец сказала:

— Вероятно, нет. Но если бы я это сделала, то справилась бы с собой, убрала бы латерали.

— Да, — подтвердил Серджи. — Вы не представляете, насколько сильна Райза.

Клид сказал:

— Я не позволил бы себе наблюдать за тем, как мой товарищ дает кому-то передачу, до того, как сам ее получил. Мне не следовало разрешать Райзе оставаться в помещении — в ее состоянии жесткой потребности.

— Почему вы всегда вините себя? — спросила Райза. — Разве решения других не имеют значения? Вы не могли заставить меня уйти!

Клид кивнул.

— Вероятно, поэтому я и не пытался.

— Если вы считали, что я вмешаюсь, вы могли помешать мне без… без того, что вы сделали.

— А что бы это сделало с Мюриин? — добавил Клид. — Серджи приходилось нелегко, вам нужна была передача, и я знал, что, если дам ее, помогу и вам, и Серджи преодолеть самое трудное. Так и получилось. Мне и в голову не приходило, что вы неверно поняли наш предшествующий разговор.

Райза покосилась на Клида.

— Какой разговор?

— Когда вы обратились ко мне как к сектуибу Фаррису, а не как амбров Зеору, я подумал, что вы наконец поняли, что значит быть Фаррисом.

— Вот опять! — воскликнула Райза. — Вы считаете, что весь мир погружен в глубокое изучение Фаррисов. Все равно, что пытаться вывести вашу патологию из узла вашего галстука. Разве вы не понимаете, какой законченный эгоизм — винить других в том, что они не знают того, чего вы им не сказали?

Она встала.

— Для меня единственная возможность снова поверить вам — если я увижу, что вы извлекли урок из этого происшествия. Полагаю, вы на это способны!

Она ушла, позвав за собой Серджи.

Четыре дня спустя они перевалили самое высокое место перевала и начали спуск к широким, обсаженным деревьями улицам Столицы. Двойной цепочкой через крепостные ворота, в старинной стене, теперь расположенной внутри города, они въехали на широкую оживленную магистраль. Команда строителей укрепляла ворота, при этом саймы ускорялись так, словно время для них дороже запаса дженов.

На боковых улицах, где располагались жилые дома, Райза увидела многочисленные фургоны и множество вьючных лошадей и мулов; все это загружалось личным имуществом горожан. Словно все жители города решили уехать из него. Одна из причин этого вскоре стала ясна.

Они миновали большую круглую тумбу, увешанную объявлениями. Место на уровне глаз отводилось для правительственной прокламации. На ней значилось:

Райза содрогнулась, проезжая мимо, Серджи тоже, но когда они миновали длинную очередь саймов у загона (белый вымпел над загоном вместо зеленого означал ограниченное количество дженов), Серджи заботливо укутал Райзу своим защитным нейгером.

Саймы мрачно смотрели на жителей общин, щеголявших своими надменными дженами. Кто-то швырнул комок грязи в лошадь Райзы. Другие тоже стали кидать камни и грязь.

Путники поехали быстрей, не глядя по сторонам.

Они свернули в боковую улицу, которая кончалась деревянной изгородью. При их приближении открылись тщательно укрепленные ворота и, пропустив их внутрь, тут же закрылись.

Когда крики джанктов стихли, Райза позволила себе перевести дыхание. Клид спешился и направился к встречающим. Их сразу провели на совещание, а Вирену увели в охраняемую секцию для детей.

Клид обнялся с женщиной в голубом плаще Зеора, но со светло-желтым оттенком и с черной оторочкой. Обменявшись с ней несколькими словами, он велел Мюриин идти с этой женщиной, а сам пригласил Эдиву присутствовать на чрезвычайном совещании.

Прямо на стол для совещаний подали горячий трин-чай и хорошую еду. Во всеобщем смятении, радости и облегчении окружающего поля Райза разобрала, что совещание откладывается до тех пор, пока их не введут в курс происходящего.

— Мы считали, что ваш отряд погиб, — признался председательствующий ренсайм, который был представлен как главный секретарь Тектона. — Мы знаем, что вы уехали из Конавы с торговым предложением правительству Найвета. На самом деле первые пять партий риса из Залива по договоренности с общиной Теор уже прибыли в Конаву. Теор продал этот рис владельцу частного загона. Говорят, заключено еще несколько подобных сделок.

Раза улыбнулась. Похоже, обитатели Теора — свои люди. Клид спросил:

— Но почему Тектон собирает чрезвычайное совещание?

— Разве вы не слышали? Совет Найвета приказал армии ворваться в четыре общины. Конфисковали всех дженов, даже товарищей, разграбили и сожгли здания. Тут уж постаралась местная милиция; присоединившись к армии, она на законном основании выместила свой гнев и зависть.

Приподнятое настроение Райзы исчезло. Она даже представить себе не могла подобное. Но судя по их нейгеру, жители Найвета вполне могли.

Секретарь обратился к Райзе:

— Если бы не это и не новости с севера, мы могли бы предложить вашу идею правительству. Но теперь — все готовятся бежать, направляются на юг или собираются прятаться в горах. — Он кивнул Морнингстар. — Надо предупредить Горные Колокола.

Морнингстар спросила:

— О чем предупредить? Известие об Ардо нас опередило?

— О проходе Ардо? Но какое отношение аукцион лошадей имеет к вторжению вольных рейдеров?