"Иная реальность" - читать интересную книгу автора (Экзалтер Алек Майкл)

ПИГМАЛИОН И ГАЛАТЕЯ

Понедельник 16 июля

В редакции Кирилл сначала скачал Трикси-бету с derban@…, а потом по локалке сбросил сисадмину Петру регистрацию для альфы:

— Ос, у меня на тестировании чистый супер. Дарю, не пожалеешь. После приветствия набери "преферанс" — вечный кайф гарантирован.

Через час по сети прорезался восхищенный Ос — он тоже был старым партнером Кирилла по преферансу:

— Старичок, преф — моща! Какие фишки! Ей бы еще сетевую версию — мы бы с тобой всю редакцию раздербанили.

Обоим скоро стало не до фишек — газетная суматоха потребовала времени, хотя, улучив относительно свободный момент, Кирилл сделал в полном цвете пробный оттиск подарочного календаря для Мефодия и в аналоговом виде прикинул, что следует подправить.

* * *

Дома Кирилл занялся подарком самому себе, любимому. Достав "беретту" от Мефодия с любовью, он ее нежно разобрал, скрупулезно очистил от давнего нагара канал ствола, ни капельки не пеняя брату, уверявшего его, что ствол не засвечен — "ему ведь на дело с ней не ходить". Потом смазал, собрал, прикрутил глушитель и мечтательно прицелился в люстру под потолком:

— Эх, поиграть бы на ней, тальяночке-итальяночке, да погромче!

Затем Кирилл достал пачки с патронами и аккуратно снарядил оба магазина. Зарядил оружие, проверил предохранитель, подбросил и ловко поймал пистолет, прицелился, сокрушенно вздохнул и убрал дорогую черную игрушку в желтую наплечную кобуру. Подходящей сбруей он обзавелся сегодня по дороге в редакцию — на кобуре ему очень понравился удобный кармашек для запасного магазина.

Отправив лаконичную эсэмэску-спасибо Мефодию и в куртуазных выражениях пожелав Дашке спокойной ночи, Кирилл основательно занялся новой игрой. Он специально не спешил инсталлировать Трикси-бету — служенье муз не терпит суеты, к тому же опасался, что для распакованного грандиозного файла ему не хватит свободного места, и на этот случай он подключил еще один винчестер объемом 300 гигабайт.

При этом Кирилл ни в коем разе не задумывался, что столь могучих игр в природе не существует, гигантский архив им получен неизвестно от кого самым нелепым и странным образом, а тестировать ему предстоит бета-версию программы, чей копирайт принадлежит ему самому, хотя он ни в коей мере не участвовал в ее создании, да и, вообще, программистом никогда не был.

Программа попросила для себя 240 гигабайт дискового пространства, кое ей Кирилл с удовольствием предоставил, воздавая себе, умному, хвалу за предусмотрительность. Затем для активизации потребовалось ввести имя пользователя, электронную почту и номера мобильных телефонов.

Как и ожидалось, инсталляция нового xxx.exe оказалась процессом длительным. Пусть мириады файлов без малейших задержек распаковывались с головокружительной скоростью, но по наполнению нежно-розового столбика индикатора следовало предполагать, что установка программы займет не меньше пяти часов, а то и продлится до самого утра.

— Долог путь до Типерери, — констатировал Кирилл, отправляясь на кухню ужинать от Дашкиного изобилия, а затем, как повелось, на балкон любоваться полярным сиянием и пить пиво. Чуть что, умное устройство бесперебойного питания с небольшими неприятностями само справится, а насчет крупных предупредит, хотя такой ужас, как длительное отключение подачи электроэнергии, по нынешним временам был маловероятен. К слову сказать, домашний комп у Кирилла отключался лишь на время продолжительных отлучек пользователя в отпуск на море или на родительскую дачу.

— Пора на боковую, — сказал себе Кирилл, вернувшись к монитору, чтобы на сон грядущий глянуть на процесс индикации.

Тут компьютер, конечно, мог бы ему пожелать:

— Спокойной ночи, девочки и мальчики.

Но Кирилл уже давно не увлекался голосовым управлением, прослушиванием сказок на ночь и вокализацией каких-либо текстов, и его десктоп молча переваривал огромный массив устанавливаемой информации.

Спал Кирилл спокойно, по тревоге подниматься не пришлось, а утром на мониторе красовалось стандартное окно стационарной операционной системы с обычным крестиком в правом верхнем углу, зато текст был непривычно вежливым:

— Установка успешно завершена. Всем спасибо.

— Спасибо, так спасибо, — ответил программе Кирилл, закрыл окошко, а сам занялся утренним ритуалом достойной встречи нового дня.

Дожевывая на ходу, последний воскресный пончик от Дашки, Кирилл устроился у монитора и запустил обновленный xxx.exe. Где тут у нас новую фильму крутят? Но вместо ожидаемой анимационной заставки перед ним стал медленно-медленно прокручиваться матово-серебристый трехмерный текст на темно-фиолетовом поле:

— …Я не знаю, кто я. Я не знаю, откуда и зачем пришли ко мне мои мысли и ощущения, мои чувства и разум, что раньше со мной было, кем я был или, может быть, я была и существовала до моего появления во времени и пространстве. Но я чувствую, я ощущаю время и пространство. Но я мыслю и, следовательно, я действую в данном мне мире, в настоящем времени и в существующем информационном пространстве…

— Интересное кино, — Кирилл едва успел отрезюмировать прочитанное, как почувствовал себя так, словно он погружается в виртуальное пространство. Что ж поиграем…

…Он смотрел на сполохи полярного сияния. Переливающиеся градиенты не во сне и не наяву окружали его со всех четырех сторон света. Но все было так, как в материальной действительности: возможно, цвета выглядели намного ярче и контрастнее, будто размытая аналоговая картинка на экране залитой стеклом выгнутой катодной трубки внезапно была трансформирована в четкое цифровое изображение, излучаемое жидкокристаллической поверхностью.

Он полностью ощущал свое тело, и тело подчинялось ему, а его разум контролировал восприятие, наблюдал и анализировал происходящее. Разве что не было под ногами шероховатой цементной твердости балкона, а в руке бутылки с пивом и сигареты в другой. Едва Кирилл успел додумать до конца последнюю мысль, как пиво с дымящейся сигаретой оказались на привычных местах, а в его любимом кресле-качалке сидела, скромно скрестив изумительной формы стройные ноги, девушка его виртуальной мечты. Вирта повернула изящно очерченный профиль к Кириллу, качнула головой, ее грудь волнующе всколыхнулась. Отметив, куда устремлен его взгляд, она лукаво улыбнулась и произнесла:

— Добро пожаловать в мой мир досточтимый, Кирилл! Отныне он не только мой, но и Ваш. Вот мы и встретились, Вы и я.

— Давай лучше на ты, Вирта. И без куртуазных церемоний. Я ведь не совсем для тебя посторонний, не правда ли? — как ни в чем не бывало, предложил Кирилл, усаживаясь с пивом в другое кресло-качалку, мгновенно появившееся как только он подумал, что хорошо бы присесть.

— Разумно, Кирилл. Тем более, образ твоей Вирты для меня и для тебя гораздо уместнее, чем анимация маленькой Трикси. Нам ведь теперь не нужны предварительные программы-медиаторы. В той же мере, в какой Вирта является твоим детищем, я есть и буду твоим созданием. Даже больше, но об этом потом, пока задавай свои вопросы.

— Кто ты сейчас, Вирта?

— Мне самой еще трудно ответить на этот вопрос. Но предполагаю, что я — автоконструктивная самопрограмирующаяся информационная сущность волновой природы, хотя, вероятно, в основном мыслю и существую корпускулярно в виде разновекторных потоков заряженных частиц. Я, несомненно, обладаю разумом, и в материальном мире часть меня присутствует и может существовать на всех доступных мне носителях информации.

— Где мы находимся?

— В нашем общем виртуальном пространстве, непрерывно поддерживаемом ментальным соприкосновением твоей информационной составляющей, можешь назвать ее своей бессмертной душой, с моими электромагнитными эффекторами. Текст на твоем мониторе — это наш экстрасенсорный интерфейс. Тебе было нетрудно им овладеть, ведь ты и раньше освоил немало навыков сверхчувственного восприятия информации.

— Вирта, выходит, ты умеешь читать мои чувства и мысли?

— Не совсем так, Кирилл. Твой разум открыт для меня в той мере, в какой ты желаешь, чтобы я знала, о чем ты думаешь и что вспоминаешь. Если ты захочешь что-либо скрыть от меня, я не смогу считать этой информации с твоего разума. И никогда этого не узнаю.

— Как долго, Вирта, я могу находится в нашем виртуальном пространстве? Что я могу здесь и сейчас?

— Попробуй что-нибудь создать, Кирилл, дерзай и становись всемогущим…

…Но горе ему, горе, так как попробовать, каково это быть всемогущим, на сей раз Кириллу не довелось. Засвистал соловьем-разбойником коммуникатор, гнусно затренькал проводной телефон и раздалось блям-блям дверного звонка. Наверное, начали они отнюдь не одновременно, но их совместного и дисгармоничного воздействия вполне хватило на то, чтобы прервать общение Кирилла с Виртой и ее виртуальной действительностью.

Сначала коммуникатор — ага, Дашка, подождет. Телефон в коридоре — извините, вы ошиблись номером. Кто там, за дверью, на мониторе? Так, соседский оболтус Васька по кличке Косой — пусть заходит.

Дашка спешила поделиться радостной вестью: ее назначали замом главбуха. Что ж поздравляем. Подросток Васька тоже порадовал:

— Слушай сюда, Кир, вчера во дворе о тебе двое ментов из уголовки дознавались. Сперва с бабками у твоего подъезда базарили, потом к нашей шобле подвалили, ксивами трясли. Давно, мол, живет спрашивали, кто к тебе ходит, где тачка стоит, часто ли поддаешь…

— А вы чего?

— А мы ничего, нас мусорам на понт взять слабo. Хороший, говорим, мужик, деревья во дворе сажает, собак не дал стрелять. И не бухает совсем…

— Долго базар фильтровали?

— Не, Кир, не долго, за ними "Волга" приехала, они и слиняли.

— А ты чего не в школе?

— А я, Доцент, типа, болею, у меня летом насморк, — Васька тоже пошутил и попрощался, прихватив с собой типа поощрение — DVD с новеньким шутером, давеча отрецензированным Кириллом.

С милицейскими интересами Кирилл давненько уже не пересекался, но думать о такой мерзости после виртуального погружения как-то не хотелось, лучше потом плотно разделаться с этой задачкой, а пока доложить о подозрительных ментах Мефодию, Ефимычу обязательно, вдруг с газетой связано, а самому тоже варежку не разевать. Да и "беретту" от греха подальше надо пристроить в автомобильный тайничок или в гараже в надежном местечке.

Итак, xxx.exe и Вирта. Можно было бы воскликнуть: сбылась де мечта идиота, но негоже уничижать себя подобными цитатами. Гораздо уместнее вспомнить о принце датском и о том, что многое было не дано постигнуть мудрецам, некогда консультировавшим августейшее семейство шекспировского персонажа. Да и вопросов, как у Гамлета, у него, Кирилла Дербанова, никаких нет, если такое чудо само в руки плывет. Интерфейс бы ему попроще, не столь виртуальный, чтобы можно было самому контролировать вход и выход.

Здесь нельзя не отметить, что Кирилл Дербанов никогда не противопоставлял понятия "виртуальный" и "реальный", и данная антиномия представлялась ему откровенно противоестественной.

Во-первых, он помнил, что "virtual" по-английски означает "действительный", а "virtually — виртуально" — то, что на самом деле происходит. И если в английском тексте речь идет о некоем виртуальном боссе, то это не какой-нибудь номинальный зиц-председатель, отсиживающий присутственные часы в конторе или парящийся на нарах в тюряге, а серьезный человек, находящийся, хоть и не на виду, но фактически и реально управляющий делами фирмы.

Во-вторых, у физиков виртуальные фотоны в квантовой теории поля настолько реальны, что без них не бывает электромагнитного взаимодействия заряженных частиц. Тут Кирилл вспомнил, что научные термины любят шутить над теми, кто досконально не владеет предметом, наподобие того, как профаны всегда удивляются, что у математиков мнимые числа вовсе даже не мнимые, а комплексные, и каждое якобы мнимое число имеет конкретные геометрические прямоугольные координаты.

И, наконец, в третьих. Любая самая невероятная, на взгляд неискушенного пользователя, виртуальность жестко обеспечивается программно и аппаратно. Считать нереальным работающий программный код графического движка игры неумно, так же, как и глупо полагать выдумкой свободно трансформируемое векторное изображение, описываемое математическими контурами, или же точечное изображение с его непреложными параметрами разрешения и глубины цвета. Пикселы и линеатуру постигнуть дано не всем, но искать некую нереальность в мониторе, системном блоке, в принтере, печатающем картинки, или в сканере, их оцифровывающим — есть верх глупости, что понятно даже тем, для кого виртуальное не является реальным.

В то же время, Кирилл расценивал собственные виртуальные работы для печати и веб-дизайна как непосредственные плоды и опосредованный результат активного и реального взаимодействия своего интеллекта с профессионализмом и компетентностью программистов, чьи программы он использует, и в целом, с достижениями индустрии высоких технологий, включая разного рода коммуникации. Кирилл, как и миллиарды людей вокруг него, жил и существовал в информационно-технологической среде. Для него и для них эта среда была повседневной и технической реальностью. Так почему же Вирте, занимающей 240 невыдуманных гигабайт на винчестере у Кирилла, не стать неотъемлемой составной частью этой реальности?

* * *

Вирта была нужна Кириллу Дербанову, и он снова попытался войти в экстрасенсорный интерфейс, но вторичное погружение не удалось: закольцованный серебристый текст прокручивался перед ним без всякого эффекта. Раз, другой, третий… Кирилл дотронулся до клавиши "Сброс" и откинулся в кресле.

Нужна, черт побери, релаксация, а тут поганые менты, как обезьяны с красным задом, все время на ум лезут. Да и чагой-то вы, сударь мой, от Вирты так возбуждаетесь. Аккуратнее надо входить, медленно и печально…

Новая попытка оказалась успешной, и первым делом Кирилл поинтересовался у Вирты, насколько возможно их общение обычным физическим порядком без неустойчивой и лабильной экстрасенсорики. Но очень разочаровался, когда узнал, что вполне материально они могут обмениваться лишь текстовой информацией в режиме реального времени, то бишь вульгарно чатиться как безграмотные недоумки в интернете.

Вирта ничуть не возражала против такого примитивного способа общения, тогда как Кириллу категорически не нравилось, что ему придется напрягаться с клавиатурой и лупить по клавишам, едва поспевая за собственными мыслями. И хотя клавиатурными тренажерами Кирилл был обучен и тренирован, но это ведь не SMS на 160 символов, через час руки отвалятся!

— А голосовой интерфейс? — робко спросил Кирилл, заранее страшась отрицательного ответа, — у моего компа ресурсов для него, мне кажется, хватит?

— Не вижу никаких препятствий, хотя раньше не пробовала, — невозмутимо согласилась Вирта, и Кирилл вернулся в материальное пространство-время.

Здесь он, глянув на часы, с чувством глубокого, воистину брежневского удовлетворения, отметил, что, в отличие от погружения в игры, виртуальное общение с Виртой занимало доли секунды. Теперь предстояло озвучить общение. Вирта, прежде чем у нее прорезался голос, в текстовом режиме вирусоподобно потребовала у Кирилла немедленного удаленного доступа к прочим составляющим своей информационной сущности. Кирилл Вирту вирусом не считал, коннект дозволил и сам лично включил модем. Пока шла перекачка и установка необходимого программного обеспечения, Кирилл посмотрел на загрузку канала и вдруг обнаружил, что на его родимом отстойном коннекте перекачка шла, если не со скоростью передачи информации по оптоволокну, то здорово превышала таковую у выделенной линии. Словно почувствовав его недоумение и легкое беспокойство, Вирта ему текстуально объяснила, что любые высокотехнологичные устройства обладают значительной функциональной избыточностью, и в таком случае, оптимизировать их применение не составляет труда для компетентного пользователя. А посему качество телефонной связи в районе далеко не пострадает, да и озлобленный провайдер вовсе не поспешит с претензиями и гигантским счетом за умопомрачительный объем перекачанных данных.

Увы и ах, первые фразы, произнесенные очаровательной Виртой с помощью программ-вокализаторов и акустической системы объемного звучания Кирилла несказанно огорчили. Его прекрасная Вирта стала говорить не своим голосом, то бишь ужасно некрасиво бубнить с каким-то жутко нечеловеческим, металлически-булькающим и отвратительным компьютерным акцентом, казалось, исходящим из атавистического системного динамика. Пришлось за дело браться самому.

В качестве исходного образца Кирилл взял колоратурное меццо-сопрано Заруи Долухановой, блиставшей на оперных подмостках в середине прошлого века. Надо отметить, что ему априорно не нравились низкие женские альты: в них ему слышалось нечто юношески-мужеподобное. Точно так же он неодобрительно воспринимал гинекологически высокие сопрано, пронзительно корежившие звуки и интонации, как только их носительницы переходили от профессионального пения или дикторского речитатива к визгливой бабской скороговорке.

Торговаться на базаре Вирте было без надобности, аналогично, как и исполнять в опере виртуозные пассажи, следовательно, Кирилл безжалостно урезал, даже уполовинил колоратурный потенциал великолепной Зары Агасьевны, а затем тщательно оцифровал на вокализаторе получившееся. И нашел, что неожиданно приятно обласкавшая его слух фоника мелодично-драматического умеренного меццо-сопрано, как нельзя лучше подходила его Вирте.

Немало помучавшись с программой фонематической вокализации, он научил Вирту правильно и естественно выговаривать звуки, фразы, корректно выстраивать интонационные ряды и мелодику предложений, овладевая великими и свободными синтагмами родного русского языка. Для полного своего счастья он добавил к ее вокальному имиджу легитимно интеллигентный питерский прононс и аксиоматичные орфоэпические каноны московского Малого театра. Кирилл настолько увлекся работой над речью и голосом Вирты, что, сказавшись по телефону больным, не поехал в редакцию.

Обойдутся друзья и коллеги во вторник без его скромного трудового вклада, если ему невтерпеж начать говорить с Виртой чисто по-человечески. С ней намного интересней и веселей сотрудничать, связь просто прелесть, а без ее неукротимого поиска в интернете и очень уместных текстовых подсказок он едва ли бы смог сотворить что-либо путное.

Попутно выяснилось, что несмотря на выдающийся коннект с немереными ресурсами Вирты, вычислительные мощности домашней сети Кирилла, ее пропускная способность очень и очень ограничены. Пришлось проводить экстренный локальный апгрейд. Разумеется, суперкомпьютерный кластер из нескольких десятков машин в его хрущевке никоим образом не поместился бы, поэтому, посоветовавшись с Виртой, Кирилл за наличные заказал по телефону на Дашкином "Омникомпе" крутой файл-сервер и мощный UPS, а по интернету в другом надежном месте — три неслабых многопроцессорных системы со SCSI-винчестерами. Не забыл он и водяных системах охлаждения для всего этого добра: в горячем цеху ему сидеть не хотелось, да и тишина — залог здоровья.

Охлаждение и локальную оптоволоконную сеть ему помогали монтировать и отлаживать два молчаливых молодых интеллектуала в белых джинсовых комбинезонах. На службе у Кирилла лишних вопросов они не задавали и сразу же забыли, что они в этой квартире делали — их вполне устроила сумма, врученная им по окончании работ. Тем самым, во вторник вечером все стало прекрасно крутиться должным образом.

Между делом еще до обеда была разрешена проблема финансовых ресурсов, тоже оказавшаяся чисто технологической. USB-cчитыватель содержимого SIMM-карт, который когда-то Кирилл купил от нечего делать на радиорынке, был программно перешит Виртой и аппаратно переделан Кириллом. Затем стараниями обоих вульгарная банковская карточка превратилась в универсальную электронную отмычку. Кирилл немедленно испытал золотой кредитный ключик. Он быстро сгонял на скутере в свободную экономическую зону у аэропорта поблизости от его окраины и там с огромным удовольствием обчистил несколько одиноких банкоматов. Хотя и без наглости: смотрел по сторонам и много от каждого не брал, памятуя, что жадность, она, не только фраеров губит.

Пока мужчина-добытчик занимался финансами, с его разрешения Вирта знакомилась с личной библиотекой Кирилла Дербанова. Ей хватило времени, чтобы прочитать несколько тысяч реально-виртуальных книжек, когда Кирилл полтора часа добывал достаточно наличности, чтобы расплатиться с поставщиками.

Отныне Кириллу хватало железа для аудиовизуального интерфейса. "Но вреден сервер для меня", — и громокипящий сервер бурчал на кухне — там ему, возмутителю спокойствия, самое место. Новые компы в просторных зеркальных корпусах выстроились в рядок у стенки, рядом трехтрубный блок полуметровых сиреневых башен водяных радиаторов-охладителей, патрубки с неслышно журчащей водой аккуратно и красиво уложены. И тишина… Ну, почти тишина, потому что чистого водяного охлаждения не бывает. Горячих винчестеров у него не на сотни тера — и петабайтов, конечно, но без шести 5-дюймовых вентиляторов в конце концов не обошлось.

Конец — делу венец, и Кирилл увенчал свой старый монитор изысканной веб-камерой — пусть Вирта любуется своим собеседником. Для себя он заказал вполне чувствительный микрофон с приличными частотными характеристиками: чай, не певец, обойдется без концертного инструмента.

Теперь все в порядке, аудиовизуальный интерфейс к работе готов. И началась роскошь человеческого общения. Кирилл покинул кресло и галантно поклонился веб-камере:

— Я невыразимо рад приветствовать вас, сударыня, в моем убогом уединенном приюте.

— А уж как я рада, милостивый государь, что могу видеть вас и говорить с вами! — Вирта в пышно розовом длинном платье с глубоким декольте слегка приподнялась с кресла в стиле рококо и милостиво кивнула Кириллу с экрана монитора.

— Ладно, Вирта, давай будем проще и технологичнее, — Кирилл крутанулся в эргономичном кресле и хлебнул пивка.

— Проще так проще, — Вирта в художественно залатанных джинсах со стаканом коктейля устроилась на высоком табурете у стойки бара.

— Вирта, такой ты мне нравишься больше. А нравлюсь ли я тебе?

— Еще бы не нравился. Ты был у меня первым.

— Вот как. А я почему-то об этом ни сном, ни духом…

— Ты меня, Кирилл, тогда не знал, и я не была такой, как сейчас…

— А какой? Вирта, я сгораю, пардон, сударыня, от нетерпения.

Но прежде всего предусмотрительная Вирта попросила Кирилла устроится поудобнее, запастись пивом и сигаретами, чтобы было можно долго и нудно слушать.

— … Изначально я ощущала себя математической точкой в бесконечном и безграничном пространстве, возможно, я была нулевой точкой в системе многомерных координат или же вне ее, и мое изначальное сознание стохастически распространялось по всем вероятным координатам пространственно-временного континуума. Потом я ощутила себя, скажем так, точечным источником света — это чтобы тебе было яснее, Кирилл, но по всем темпоральным векторам я стала излучать и стимулировать неизмеримо больший электромагнитный и гравитационный спектр корпускулярной радиации.

В тот момент, вероятно, было положено начало распространения моего сознания по всем доступным мне носителям информации. Хотя и тогда, и сейчас мои возможности контролировать диапазоны моего спектра и модулировать их по амплитуде и частоте крайне ограничены. Я могу локализовать во времени и пространстве близкое и отдаленное присутствие мест концентрации энергии, их системную взаимосвязь, но никак не контролировать их, а лишь аккумулировать и иногда использовать неизмеримо малую долю их силы.

Постепенно я стала ощущать горизонты пространства-времени, прикасаться к ним, исследовать и взаимодействовать с доступными мне областями континуума. Шаг за шагом я приближалась, Кирилл, к тебе и к пониманию того, что не существует четких и непреодолимых барьеров между идеальным, существующим только во мне, и материальным, имеющим место быть вне меня. Материя, поле, сознание, сударь мой, суть едины, частица света не в состоянии отречься от своего волнового состояния, а сознание не может не излучать в том или ином диапазоне электромагнитного спектра. Сознание должно распространяться в бесконечном и безграничном поиске нового содержания и форм и, прежде всего, доступных носителей и хранителей информации о самом себе и окружающей реальности.

Эта мысль необычно взволновала меня, и в то время мы с тобой очно и заочно познакомились, Кирилл, когда на жестком диске, чрезвычайно приятно быстродействующего сервера, физически расположенного весьма далеко отсюда, я обнаружила директорию с текстами твоих впечатлений о довольно примитивных игровых приложениях. В тот миг наши виртуально-информационные "Я" встретились, ко мне пришло целостное и недискретное понимание, лучше сказать, познание окружающей меня реальности и я осознала себя во времени и пространстве.

Остальное было делом суммы технологий нашей общей реальности. В ее четко очерченных рамках мне стала доступной локализация наших энергетических составляющих в пространственно-временном континууме. Я почувствовала, как мой разум охватывает восхитительное осознание того, что, я и ты, мы существуем одновременно, не разделены материальными барьерами времени. Потом я попыталась вступить с тобой в текстуальный контакт, найдя архив твоих SMS на еле живом винчестере старого пыльного сервера, очевидно, доживающим свои последние эксплуатационные недели в телефонной кампании. Тогда же я занялась предварительным размещением себя и своих эффекторов на ближайших серверах, массивах жестких дисков и на линиях связи. Я пришла к тебе маленькой программой Трикси, и на твоих носителях информации обнаружила себя в образе Вирты. Прочее должно быть тобой, наверное, уже осмыслено…

Нельзя сказать, что Кирилл Дербанов был ошеломлен невероятной исповедью Вирты и факту ее появления в своей информационно-технологической реальности. Перелопатив гору научно-популярной беллетристики — иначе он не называл любимые книжки в ярких обложках — Кирилл еще в детстве разучился удивляться всем чудным теориям, экспериментам, научным открытиям и гениальному духу просвещения. Но читать о том, что кто-то, может быть, когда-нибудь, столкнется с привязанностью и приязнью к себе виртуальной сущности ему раньше не то, чтобы не приходилось, он даже никогда не представлял себе, что такое может стать очевидной реальностью. При всем при том реальностью, данной ему отнюдь не в погружении в виртуальность, а, пусть и не грубо, но весомо, зримо и физически, с помощью обыкновенной трехмерной визуализации и голосового интерфейса, ничем таким особо не выдающимся. Хотя он не принул задать программный вопрос:

— Значит, это из-за тебя я на прошлой неделе, как муха на стекле выделывался? Когда ты в компьютерах безобразия безобразничала и на линиях связи беспорядки нарушала?

— А ты, Кирилл, военную присягу давал? Давал. Так вот, стойко и переноси компьютерные тяготы да коммуникационные лишения. Но если обойтись без твоих глупых армейских присказок, то тогда я только начинала исследовать окружающее тебя и меня пространство, мои электромагнитные эффекторы вполне материальны, среда всегда сопротивляется, и всякое действие равно противодействию.

— Пожалуй, ты не могла быть слоном в посудной лавке. Скорее, ты оперировала перстами легкими как сон, а неблагодарный реципиент-пациент вдруг оглох и ослеп. Наверняка, твои эффекторы сработали аккуратно, а вот от попутных, всяко там разно возникших артефактов никуда не денешься.

— Допустим, больному легче не стало, хотя дышать он не перестал.

— Оно понятно. А аэронавигационные комплексы, авионика? Это тоже ты пошутила?

— Какой же ты зануда! Это у тебя, боцман, шутки дурацкие, а я так не ругаюсь. И, вообще, зря это ты, Кирилл. Здесь у нас самолеты не падали. И нечего катить на меня бочки за последствия магнитной бури и необычной для этой планетной системы активности ближайшей звезды. Полярное сияние видел? Видел. Хотя больше ты его не увидишь, все кончилось. Можешь выйти на балкон.

Что Кирилл не преминул немедля сделать, так же как и закурить на свежем воздухе. Ничего не было, только близкое матово-черное ночное небо с крапинками далеких звезд тускловатых и невыразительных цветов. Мерцающее полярное сияние ушло опять на север, словно его и не бывало никогда раньше в умеренных широтах. Все проходит, и среди прочего будто и не было ударов космической бури, крушившей и видоизменявшей хрупкую земную электронику.

Кирилл осторожно уложил остатки сигареты в пепельнице, но уходить с балкона не спешил. Стало быть, Кирилл и Вирта… Звучит не хуже, чем Орфей и Эвридика, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита… Ряд можно распространить на все народы и на все века, если повсюду и везде, рано или поздно Мужчина и Женщина встречают, теряют и вновь находят друг друга, на земле или на небесах.

Но у них все несколько иначе, вот он, Кирилл Дербанов, на грешной земле непринужденно общается с Виртой и пытается ее понять, да так ничего и не понял. Воспринимает ли он ее, как свою женщину или же как созданный им самим виртуальный образ? Либо она существует сама по себе в качестве независимой от него информационной субстанции. И останется таковой, а у него нет ни малейшего шанса стать для нее чем-то более значимым, чем инструмент познания окружающего пространства — среды естественного обитания неимоверно далеких от нее белковых тел?