"МЕТРО. Предыстория" - читать интересную книгу автора (Drew and Ishtar)2.Неожиданно в вагоне погас свет, а поезд, проехав еще немного по инерции, остановился. Минут через пять темноты раздался срывающийся визгливый женский голос: – Да что ж… это… делается… Потом неуверенные шаги, мягкий стук падающего грузного тела - – Ой! Ох, да как же… Опять шаги, стук в перегородку кабины машиниста и все тот же визгливый голос: – Чего творится-то? эй! Лязгнул замок, скрипнула дверь: – Блин, ну чо ломишься-то, я…, что ли? Напряжение пропало. – А что это вы со мной так разговариваете? – Не нравится – иди нах… Дверь захлопнулась. – Не, ну вы видали? – заохала Марина Анатольевна. – Хамло! Я жаловаться буду! Я милицию вызову! Я… Она не успела договорить, как пол ушел у нее из под ног и, больно стукнувшись о поручень сиденья, Марина Анатольевна отлетела к двери. Раздался жуткий грохот и скрежет, вагон еще раз мотнуло, потом все затихло. Дверь кабины машиниста опять открылась, ударил луч фонаря, запрыгал, уперся в дальний конец вагона. Конца вагона не было, вместо него была смесь металла, бетона и земли, по которой сочились тонкие струйки воды. Мужик, сидевший в конце вагона, как ни странно, был жив – когда вагон качнуло, он инстинктивно бросился на пол и откатился вперед. Кусок тюбинга теперь торчал сантиметрах в десяти от его ног. Он сел, матюгнулся, взглянул на то, сталось с местом, где он сидел и его лицо расплылось в глупой улыбке. Потом улыбка сползла с его лица, и он рывком вскочил на ноги. Остальные четверо медленно пассажиров поднимались с пола, бомж помог молоденькой девушке, несмотря на ее брезгливую гримаску – она ушиблась при падении, и встать ей было трудновато. Машинист протянул руку немолодой женщине, паренек бросился на помощь и совместными усилиями они подняли и ее. Все негромко что-то бормотали себе под нос, матерились или охали. Женщина постарше заплакала в голос. Машинист произнес: – Надо выбираться. Аккумуляторов в фонарике надолго не хватит. Женщины, идти можете? Женщины кивнули. – Меня, кстати, Алексеем зовут. – Майор Мельников. – Маша… – Тим. – Марина… хлюп… Анатольевна… – Семеныч. – Фонарики, зажигалки есть? – спросил Алексей. Мельников кивнул: – Зажигалка есть. – Фонарик, китайский, почти новый… и зажигалка тоже – сказал Семеныч. У остальных ничего не было. – Ладно, это на всякий случай, – произнес Алексей. – Пошли. Он юркнул в кабину, открыл дверь впереди и спрыгнул на шпалы. – Давайте за мной. Мельников и Тим спрыгнули вниз, подхватили легонькую Машу, поддержали Семеныча, потом все вместе с большим трудом сняли Марину Анатольевну. – Осторожно с контактным рельсом, – предупредил Алексей, – сейчас он вырублен вроде, но х… его знает, вдруг кто включит… Пошли. Алексей с фонарем шел впереди, за ним Тим и Семеныч, потом Маша, за ней (невольно любуясь ее стройным силуэтом), майор, и, опираясь на его руку, – Марина Анатольевна. Она все причитала: – Да что ж это такое… да как же это… Семеныч оглянулся и глянул на нее. Встретившись с ним взглядом, женщина замолчала. До станции оказалось не очень далеко дошли примерно минут за двадцать, и фонаря машиниста хватило с избытком. Когда они вышли из тоннеля, их глаза отказывались верить тому, что они увидели. На «Серпуховской», станции и так не слишком светлой, было почти темно – при ударе многие лампы вышли из строя, но хорошо хоть, что резервное питание включилось автоматически. Но дело было в другом – на станции, которая в это время должна была быть практически пустой, было довольно много народу. Люди в основном выглядели ужасно – раненые, обожженные, покалеченные. Даже здоровые выглядели странно – многие были одеты не пойми во что – майки, халаты, шлепанцы. Стоны, крики, запах крови и обожженной плоти. На станции было несколько врачей – в основном окрестные жители, но не было ни бинтов, ни медикаментов. – Да что, ё, случилось-то? Никто толком не мог объяснить, но по сбивчивым объяснениям, выходило, что случилось что-то страшное – ядерная война, или что-то вроде того. Марина Анатольевна заплакала, потом сползла по стенке на пол, забилась, зарыдала – «Феденька, внучек…» Мельников дернулся, развернулся, ушел в темноту тоннеля… По щекам Маши хлынули слезы. Тим сел на край платформы и уставился в пустоту. Появился милицейский сержант. – Так, ты, парень – скомандовал он Тиму – и вы двое, – он повернулся к Семенычу и Алексею, – бегом к шлюзам, будете помогать принимать пострадавших. – Вы, девушка, помогите женщине, успокойте ее, отведите в медпункт, пусть нашатыря нюхнет. Потом будете перевязывать раненых. Обе. Из туннеля появился бледный, с покрасневшими глазами, Мельников. – Эй, сержант, – крикнул он. – Тут есть техники метрошные? – Должны быть… – Быстро найди и давай их сюда! – А ты кто, чтоб командовать? – Быстро давай, там в тоннеле вода из-под завала идет, надо гермодверь закрыть. Сержант еще тупил, поэтому Мельников достал из нагрудного кармана красную книжечку и ткнул под нос сержанту: – БЕГОМ! До сержанта дошло, он метнулся и через пару минут вернулся с помятым мужичком в рабочей робе. – Вода, значит? Гермозатвор надо закрыть, значит… Я кнопку жму, значит, а она того… видать кабель, значит, того. – Ручной привод есть? – Да есть… но, наверное, того… заржавел, значит. Мельников рявкнул: – Тащи смазку, что хочешь – но закрыть надо. Тут стоявший рядом мужчина сказал: – У меня вэдешка есть. Для машины покупал. Любую ржавчину проберет. – Давай. И пошли с нами, поможешь. Маша отвела Марину Анатольевну в медпункт, а сама пошла помогать с перевязками. От вида ран ее тошнило, но она старательно рвала тряпки, завязывала их… Тим устало опустился на пол. Семеныч хотел было закурить, но только мял папиросу губами… Алексей уперся головой в стену… Только что поступила команда прекратить прием раненых и окончательно загерметизировать станцию. Принимать людей было уже некуда. За стальными дверями шлюза еще были слышны крики о помощи… Мельников вытер пот. Гермозатвор, наконец, закрылся… Опасность затопления пока что миновала. |
||
|