"Песня о теплом ветре" - читать интересную книгу автора (Егоров Борис Андрианович)

Служу Советскому Союзу!

Другие армии идут вперед, мы пока на месте. Те же землянки и окопы, те же деревни впереди. И та же мерзкая погода: мокрый снег, дождь.

Уже середина января, а зимы все нет. Днем на солнце даже пригревает.

Вместе с Валиковым мы шлепаем по раскисшей дороге к высоте 95,4, на наблюдательный пункт подполковника Истомина.

Курган теперь не похож на тот, каким был в день первого боя. У него обжитой вид: добротные блиндажи в несколько слоев наката, укрепленные досками траншеи, маскировочные сети.

Смотрю на часы: не опаздываем. Подполковник Истомин любит точность, аккуратность и к тем, кто эти правила нарушает, очень строг.

Однажды он заехал на «восьмерку», Лесовик стал показывать ему, как расположилась батарея.

Объясняя, Лесовик прошел вперед, и Истомин увидел, что у командира батареи оторвана пуговица на хлястике шинели.

Подполковник остановился и раздраженно сказал:

— Дальше я не пойду. Нет у вас порядка на батарее. Какой же может быть порядок, если сам командир ходит с оторванным хлястиком?

Когда командир дивизиона докладывал Истомину, что боевой приказ выполнен, цель подавлена или уничтожена, это не значило, что от Истомина немедленно последует благодарность.

Иногда подполковник говорил:

— Что уничтожена — вижу. Но стреляли вы малокультурно. Понимаете? Воевать надо красиво. Это же искусство!

Как воевать красиво — Истомин показывал сам. Приходил на наблюдательный пункт батареи. Садился за планшет, запрашивал шифрограмму метеосводки, делал расчеты, подавал команду на батарею.

При этом шутя говорил командиру:

— На полчаса я вас освобождаю от ваших обязанностей. Командовать батареей буду я.

Никто не мог так точно взять цель в вилку, так безупречно удержать пристрелочные снаряды на одной линии, так быстро поразить цель, как Истомин. Когда он вел огонь, лицо его всегда было спокойно, а глаза светились увлеченностью, азартом.

Окончив стрельбу, он надевал шинель, брал в руки стек, с которым никогда не расставался, и на «виллисе» или верхом на лошади уезжал в штаб.

…Я вхожу в блиндаж. Истомин читает газету — «Звездочку». Увидев меня, поднимается, делает несколько шагов навстречу.

— По вашему приказанию старший лейтенант Крылов явился.

— Вольно, Крылов, — говорит подполковник. — Я вызывал вас для того, чтобы по поручению командующего и от имени Президиума Верховного Совета вручить вам орден Красного Знамени. За бой на этой высоте.

Подполковник поздравляет меня и прикрепляет к моей гимнастерке орден.

Я отвечаю:

— Служу Советскому Союзу!

— Очень рад, Крылов, что ваш подвиг высоко отмечен. Отмечен старейшим и самым высоким боевым орденом. Его носили Фрунзе, Котовский…

Потом подполковник приглашает меня сесть за стол, спрашивает:

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Член партии?

— Комсомолец.

— Где учились?

— Сначала в Москве, в артиллерийской спецшколе.

— В спецшколе? Кто командовал ею?

— Майор Кременецкий, старший политрук Тепляков.

— Подождите, подождите… — задумывается подполковник, — я их обоих, кажется, знаю. Кременецкого по Испании. А Тепляков был у Хасана… За высоту Заозерную у него тоже Красное Знамя. Вместе в Кремле получали. Ну что ж, хорошие у вас были наставники.

Прощаясь, подполковник Истомин говорит:

— Верю в вас, надеюсь. Готовьтесь к новым боям.