Наталья Егорова
Остаться собой

– Филди? Это Холо. Нас нашли.

Скатываюсь по ступенькам, на ходу сворачиваю панель. Я оставил им кучу аппаратуры и Норга, глотнувшего "псих-коктейля".

– Я все получил.

Успокоил, спасибо. Впрочем, действительно успокоил - ко всему не хватало еще обломить работу.

– Что с Норгом?

– У них.

Ковыряюсь с замком, отмычка флегматично помигивает красным. Сколько у меня секунд до того, как Норг расколется?

– Ты где?

Молчу. Вопрос риторический: мой идентификатор выведен на карту у Филди, он просто пытается сообразить, что со мной делать.

Писк отмычки звучит небесной музыкой. Одновременно прорезается Филди:

– Давай на минус первый. Сектор Б15, блок 89/С, тебя встретят.

Вывешиваю перед глазами схему. Сектор Б15 - не ближний свет, четыре квартала. Секунды на мобиле, но брать такси - самоубийство. Бегу.

На углу истерический вой сирены пригвождает меня к месту. Спасибо копам - не забывают предупредить о своем появлении. Меня уже ведут?

Взламываю ближайший подъезд: грубо, на ультразвуке, пусть обшаривают потом - плевать! Вверх несусь по лестнице, лифты легко заблокировать. Этажу к десятому дыхание сбивается окончательно, глаза заливает пот, смазывая очертания схемы, хотя та проецируется прямо на сетчатку.

Люк на крышу заперт на простой цифровой замок. Выбираюсь под низкий потолок уровня.

Интересно, каково жить на последнем этаже с окнами на бетонное перекрытие? Не удержавшись, свешиваюсь через бортик: на двух верхних этажах окон вообще нет. Буду иметь в виду, если приспичит сменить жилье.

Обругав себя за легкомыслие, тороплюсь дальше. Третий подъезд, лестница, подвал. Два люка на выбор - в канализацию и энергопровод. Терпеть не могу ходить по узким лазам возле силовых кабелей, но вонючие каналы еще хуже. Спускаюсь.

Покрытые пластиком змеюки проводов тянутся по всей стене. Места остается - только боком пройти. Двигаюсь по схеме: два квартала, поворот налево, лесенка к люку в подъезд. Выхожу и... натыкаюсь на копа.

Должно быть, у меня растерянный вид. Копу лет не больше, чем мне - совсем сосунок, но и он при виде моего замешательства тянет из пояса сканер. Выдрессировали гаденыша. Стоит ему поймать код, и сюда примчится десяток мобилей.

Я двигаюсь будто помимо воли. Кажется, что могу я противопоставить шокеру и пистолету? Но рука сама выхватывает из кармана щуп: его толстая игла с ладонь длиной и запросто протыкает обмотку информационного волокна. Что уж говорить о податливой шее.

Прихожу в себя в узком тоннеле. Судорожно прижимаюсь лбом к гудящему коробу силового кабеля и тупо вытираю щуп о ладонь. На коже липкая коричневая пленка. Меня тошнит.

– Филди, - я сам не слышу своего голоса. - Посмотри, в Б15 на минус первом. Полицейский... жив?

Не прощу себе, если убил мальчишку. Филди разражается руганью. Мне становится чуть легче.

– Да, - наконец бросает он. - Но если ты не поторопишься...

То я никогда не доберусь до 89/С, заканчиваю я сам, пробираясь хитросплетениями проходов. Квартал можно обойти и по крышам, благо горизонтальные балки яруса тянутся всего в двух метрах над их поверхностью.

Я болтаюсь на немыслимой высоте над пропастью улицы, когда мимо свистит почтовый флайпик. От неожиданности едва не разжимаю пальцы. Зубы стиснуты так, что больно даже глазам.

Когда я, наконец, оказываюсь перед нужной дверью, то измучен настолько, что мне уже безразлична и собственная свобода. Кажется, открой мне коп, я и не дернусь.

Но открывает женщина. Высокая, с коротко стриженной копной рыжих волос. Внимательно разглядывает меня.

– Холо, - представляюсь.

Она молча сторонится, впуская меня в модуль. Неспешно закрывает дверь. Во мне еще бурлит адреналин: мышцы напряжены не хуже нервов, больно дышать.

– Заходи, хакер Холо. Не стесняйся, - усмехается она.

Голос у нее низкий, уютный. Темные умные глаза, губы полные и сочные. Вхожу.

Через всю комнату - стеллаж с дисками. Инфотека?

– Раздевайся.

Недоуменно оборачиваюсь. Она протягивает мне стакан с мутной взвесью. Крупно вылепленное яркое лицо, хорошая фигура без всякой скидки на рост. Красивая женщина.

– Раздевайся. Мне нужен твой идентификатор.

С усилием глотаю. В стакане какой-то транквилизатор: мгновенный холод проносится по телу, унося боль, усталость, напряжение.

Снимаю куртку, бережно уложив на стол панель. Стягиваю рубашку. Женщина подходит совсем близко, прохладные пальцы пробегают по моей руке, ощупывают кожу вокруг блестящей головки идентификатора. Она сгибает мою руку, разгибает ее снова.

– Годится.

Я наблюдаю, как она раскладывает на столе запаянные в пластик инструменты. Судя по набору, меня собираются резать. Странно, я всегда предполагал, что идентификатор несложно перепрограммировать.

– Садись. Если неприятно, не смотри.

Мне неприятно, но я смотрю. Шприц-пистолет выстреливает в плечо заморозку, рука немеет до кончиков пальцев. Женщина втыкает мне в сгиб локтя хромированный пыточный крючок, деловито ковыряется им в ране. Кровь брызгает ей на руки, несколько капель попадает на лоб, разукрашивая его зловещим узором.

– Есть, - она подцепляет пинцетом стерженек идентификатора, швыряет его прямо на стол. Блестящий червячок извивается на пластике, пачкая его моей кровью. Из одного конца тянутся три черных волоска длиной с палец. Это зрелище завораживает меня. Никак не ожидал, что устройство будет вести себя, словно живое существо.

Мой вид забавляет женщину. Она подносит к моей руке зажатого в пинцете нового червячка: тот тянется к ране, омерзительно шевеля зеркально-отполированным тельцем. Три тонких усика ощупывают кожу. Меня ощутимо передергивает.

– Ты никогда не видел идентификатора?

– Нет.

– Отвернись, если хочешь, - она опускает червячка возле набухшей вены. Я продолжаю смотреть.

Ощупывая поверхность волосками, червячок быстро вбуравливается в открытую рану. Снаружи остается лишь блестящий кончик с булавочную головку - привычное зрелище. Я почти физически чувствую, как ползут под кожей черные усики.

Ее ловкие руки быстро зажимают место разреза, вытирают кожу. Через несколько секунд под заживляющим гелем не видно и следа операции.

– Посидишь еще часок, посмотрим, как приживется, - заявляет она. Испытывая легкую дурноту, я тянусь за рубашкой. Она останавливает меня.

– Я должна видеть результат. Или ты стесняешься?

Почему-то я и впрямь смущен. Поднимаю глаза к ее лицу и вдруг понимаю, что на самом деле она раза в три старше меня. Лицо тридцатилетней женщины безупречно, но взгляд многое повидавшей старухи никуда не денешь. Интересно, сколько раз ей приходилось проходить процедуру омолаживания? И сколько осталось в этом крупном холеном теле родных органов?

Похоже, она читает неприязнь на моем лице, потому что с легкой улыбкой отстраняется.

– Пойдем, я тебя накормлю.

Я страшно голоден. Стремительно уминаю все, что она заказала. Женщина прихлебывает из оббитой кружки мутную бурду и разглядывает меня с интересом энтомолога.

– Ты действительно не знал, что идентификатор - паразит?

– Я думал, это просто устройство.

Она кивает, отхлебывает из кружки и морщится.

– Одно другому не мешает. Он искусственный, но построен как живое существо. Когда идентифицируют тебя, на самом деле проверяют генокод твоего идентификатора.

Это кажется глупым.

– Тогда почему бы не проверять мой собственный?

Женщина усмехается:

– Существует тысяча способов обойти такую идентификацию. А потом, и сама проверка генокода…

Она умолкает, уставившись на дно кружки.

– Что?

– Довольно неудобна, - она шумно встает, и мне чудится, что сказала она вовсе не то, что собиралась.

Я смотрю на головку биотехнической конструкции, сама идея кажется мне неправильной, даже отвратительной. Вспомнилась Дея с кокетливо присосавшимся у виска идентификатором... Меня едва не тошнит.

– А я слышал, что его можно запрограммировать на другой код.

– Ну, - она принимается рассматривать крупные сильные пальцы, - теоретически, можно заставить его мутировать, но как это повлияет на хозяина... На себе я бы экспериментировать не взялась.

Руку начинает жечь, под кожей просыпается неприятный зуд. Женщина чуть не носом утыкается в хромированный шарик под прозрачным гелем, удовлетворенно хмыкает и заставляет меня выпить горячую, пахнущую мятой жидкость.

– Жить будешь. Передавай привет Филди.

– Непременно, - бормочу я, не поднимая глаз.

В двух кварталах от ее дома я понимаю, что так и не узнал ее имени.