Наталья Егорова
Пятна

– Вот здесь…

Водитель изображает небрежный кивок. Едва слышный свист отъезжающей дверцы судорогой сводит лицо, и я неловко вываливаюсь из мобиля.

В затылке привычно ноет, отчего воздух отдает кислым. Пульсация удручает однообразием: полсекунды – всплеск боли и секунда блаженного покоя.

Большое пятно. Мощное.

Я слышу мягкий щелчок: водитель за моей спиной раскладывает планшет. Он давно привык к странностям работы: беспрерывному хаотическому кружению над кварталами, внезапным остановкам и долгому ожиданию… У него красная шея с поперечной складкой и редкие белесые волосы. Я никогда не смотрел ему в лицо.

Прежний косился на меня, как на опасного сумасшедшего и всегда переспрашивал, когда я требовал остановиться. Этот похож на биоробота, и я не знаю, что хуже. При езде он включает музыку, от которой у меня начинает дергаться веко. Когда мы останавливаемся – решает бесконечные японские кроссворды: мешанина цветных квадратиков лепится в странную незаконченную мозаику. Я ни разу не видел, чтобы он разгадал картинку до конца.

Иногда мне кажется: я вот-вот увижу пятно воочию, как заштрихованные клеточки в кроссворде. Увы. Все, что мне дано – это ноющая боль, пульсирующая в такт неслышимой мне музыке озарений. Полсекунды маленького ада и немного кажущегося облегчения. И так восемь лет.

И девяносто семь пятен, между прочим.

Обхожу по периметру. На границе мозги точно выворачиваются наизнанку: дикое ощущение, но после ноющей боли, несомненно, приятное. Пульсация снаружи, странное подвисание на грани и ровный болевой фон внутри – вот весь набор моих инструментов.

Ну, и приборчик, фиксирующий координаты. Точность – полметра.

Уши закладывает, как в скоростном лифте, значит пятно типа "табула раза". Смаргиваю слезы, щурюсь на пожухлые травинки, льнущие к ботинкам, делаю еще шаг и еще. Интересно, что построит здесь "Брайнворлд"? Еще один исследовательский комплекс или школу для вундеркиндов?

Выжатый досуха, на трясущихся ногах возвращаюсь к прозрачной капле мобиля:

– Домой.

Водитель складывает планшет. Хочется рассказать ему, как мне плохо, как мне все хуже, потому что я устал, потому что мне уже много лет, и пятна выедают меня изнутри… Но его затылок вежливо-равнодушен, и я молчу.

Боль отпускает сразу, стоит отъехать метров на пятьсот. Я засыпаю, кажется, еще в дороге.