"Ковчег" - читать интересную книгу автора (Васильев Вячеслав Васильевич)

На нашей планете есть много мест, похожих друг на друга, как две капли воды. Так, например, неискушённому наблюдателю трудно отличить леса средней полосы России от лесов средней полосы Канады, пустыню Сахару от пустыни Мохаве, а льды Арктики от льдов Антарктиды.

Вот и этот пейзаж – тянущиеся до горизонта однообразные выбеленные горячим южным солнцем сопки, на которых то там, то сям боролись за жизнь жухлые кустики какой-то растительности, мог наблюдаться и на юге Украины, и в Казахстане, Таджикистане или Афганистане, или в США. Также в любой из этих точек на Земном шаре, могла наблюдаться и пылящая по склонам высоких холмов автоколонна. Хотя, сочетание техники, идущей в её составе, говорило скорее в пользу Афганистана или Ирана.

Возглавлял колонну внедорожник Тойота с правым рулём, раскрашенный в камуфляжные цвета. Почему-то не очень подходящей для этих мест зелёной гаммы. В его кузове был закреплён крупнокалиберный пулемёт на турели. Кроме пулёмёта, в кузове имелись в наличии человек с двенадцать вооруженных людей в камуфляже, сидевшие разве что не друг у друга на головах. Что характерно, тоже камуфляж у них был тоже зелёный. Лица людей были скрыты под зелёными же платками, и тот факт, что пассажиры Тойоты для этих мест не чужие, говорили только открытые верхние части лиц тёмно-коричневого, почти чёрного цвета. Вооружены любители зелёного цвета были в основном старыми "Калашами", собранными, похоже, со всего мира. Тут были и советские АК-47 и АКМ, и парочка венгерских, с ручками на цевье, и "дешёвые китайские подделки". Один из бойцов гордо сжимал в руках РПК, а другой щеголял обшарпанным РПГ-7. Вели себя "зелёные" довольно беспечно – по сторонам особо не смотрели, и всё время о чём-то весело переговаривались друг с другом.

Сразу за Тойотой свой вклад в создание хорошо видимой за многие километры пылевой завесы вносил "Хаммер". Он тоже был в варианте пикапа, и с пулемётом в кузове. Только выкрашен был в стандартный "пустынный" цвет армии США. Восемь бойцов в его кузове были в "пустынном" камуфляже. И не "налегке", как пассажиры первого автомобиля, а в полной выкладке, включая броники. Нарушением Устава были только повязки на головах вместо касок и те же зелёные платки на лицах. Вот лица, кстати, отличались от лиц "аборигенов" с переднего автомобиля. Были, конечно, и загорелые, но всё равно было видно, что такой загар не являлся для них естественным цветом. Но попадались и полностью белые. Вооружены были пассажиры "Хаммера" куда как серьёзней вольницы с Тойоты. Опять же, один РПК, одна СВД, один АК-104, а у остальных – АК-103 с подствольниками и коллиматорными прицелами. Причём всё новое, если не только с завода, то уж только со склада точно.

Третьим шёл несколько не вписывающийся в общую картину длиннобазный дизельный "Урал" с ярко-оранжевой кабиной и какой-то закрытой брезентом установкой на платформе. В кабине, кроме водителя, находилась ещё пара человек, судя по всему, гражданских. По крайней мере, оружия у них не наблюдалось…

За этим "Уралом" двигался ещё один его тёзка. Только камуфлированный, с усиленной бортовой платформой, и установкой ЗУ-23-2, широко известной в узких кругах, как "зушка", на ней. Кроме зушки и её расчёта в кузове наличествовало ещё одно отделение пехоты, вооружённое и экипированное так же, как и бойцы в "Хаммере". Ну а как ещё назвать этих вооружённых людей, если не пехотинцами? Не лётчиками же…

Замыкал колонну ещё один бортовой "Хаммер" с АГС и третьим отделением на борту.


Подъёмы… Спуски… Снова подъёмы. Снова спуски. Наконец странная колонна достигла места назначения – каменистого плато, ничем не отличающегося от других, кроме заранее определённых координат. "Тойота" и "Урал" с оранжевой кабиной встали там, где остановились, а остальная техника разъехалась так, чтобы держать под прицелом окрестности, а самим находиться в укрытии. Бойцы также заняли позиции, рассыпавшись по окрестностях, причём часть из них расположилась так, чтобы контролировать вооружённых пассажиров Тойоты, сразу же после остановки, кстати, перебравшихся в тенёк от одного из раскиданных повсюду больших камней, каждый из которых вполне сгодился бы в качестве заготовки для постамента памятника Петру Великому в Питере, а их командир подошёл командиру остальных вооружённых людей, и перекинулся с тем несколькими короткими фразами. На этом "согласование действий" закончилось, и командир "зелёных" присоединился к своим бойцам, а командир "песчанных" отправился к месту, облюбованному им в качестве НП.

"Урал" с оранжевой кабиной выехал на более-менее ровное место, остановился, и его пассажиры принялись расчехлять загадочную установку. При ближайшем рассмотрении оказавшейся установкой для сейсмического зондирования грунта. Работали они споро, и уже через пятнадцать минут установка была развёрнута и готова к работе.

Проведя последнюю проверку, её тут же запустили. Затарахтел автономный двигатель, приводящий в действие генератор сейсмических колебаний. Гражданские некоторое время удовлетворенно постояли рядом, а затем разделились: один из них, остался наблюдать за приборами, второй принялся разворачивать лёгкий китайский матерчатый павильончик, защищающий от солнца, а третий направился в сторону от машины. Не успел он отдалиться и на десять шагов, как в кармане его рубашки зашипела рация:

— Куда, Пётр Евгеньевич?

Названный Петром Евгеньичем достал из кармана чёрную коробку с короткой антенной, вдавил кнопку, и, понизив голос, как будто от этого его не услышат все, кто висит на данной волне, ответил: "По нужде…"

— Понял. Четвёртый, проследить! Есть проследить! — отозвалась рация, и Пётр Евгеньевич, пробормотав "Долбанное Сомали! Пос… ть без конвоя не сходишь…" направился к ближайшей ложбинке. По крайней мере, там, кроме этого "четвёртого" за процессом отправления естественных физиологических потребностей никто следить не будет…

Через пару минут в гарнитуре командира пехотинцев раздался удивлённый голос:

— Первый, объект исчез!

Не рассуждая, куда и почему исчез отправившийся "до ветру" "объект", командир тут же отдал команду:

— Всем внимание! Седьмой, двоих к четвёртому, пусть посмотрят что к чему… Бойцы удвоили внимание, причём внимание троих из них было уделено разлёгшимся в тени "союзникам", и выражалось в том, что они навели на "зелёных" своё оружие.

Потянулось томительное ожидание… Прерванное менее чем через минуту ещё более удивлённым голосом "четвёртого":

— Объект появился!

— Что значит, "появился"? — раздражённо поинтересовался Первый, — он что, за камень присел, а ты не заметил?

— Нет, действительно "появился", — послышался в наушнике ещё один растерянный голос. Командир… Это надо видеть…

— Тьфу ты… — досадливо сплюнул Первый, — Второй, остаёшься за старшего. Пойду гляну, что там у них…

Добравшись до места происшествия, он обнаружил там двух своих бойцов, перед которыми, отчаянно жестикулируя, и периодически тыкая себя кулаком в грудь, держал речь приснопамятный Пётр Евгеньевич.

— А теперь ещё раз то же самое сначала… — сердито буркнул подошедший командир. И поспокойнее, пожалуйста…

Геолог споткнулся на полуслове, набрал в грудь побольше воздуха, и начал:

— Ну, присел я, сделал своё дело…, — командир сморщил нос – "конечная продукция" дела, которое сделал Пётр Евгеньевич, "благоухала" совсем рядом, так что об этом можно было и не говорить, — Ну и, пока сидел, заметил… — тут рассказчик показал рукой в сторону чуть правее, — командир посмотрел в этом направлении, и сначала ничего не заметил. Только более пристальный осмотр показал, что там прямо над землёй в ограниченном объёме воздуха происходили какие-то оптические искажения. Изображение местности было чуть размытым. Практически незаметно, чтобы заметить различия, надо было упереться в аномалию чуть ли не носом, — … Я подошёл, — продолжал вещать геолог, — Дозиметр не щёлкает… Кинул камешек. Он пропал… Взял веточку. Всунул… Высунул… Цела. Всунул палец. Цел. Никаких неприятных ощущений. Засунул голову…, - командир сокрушённо покачал головой. Ну что за привычка совать пальцы и головы куда не надо?! — Там как бы сиреневый туман… Ну, как в песне… Я сделал шаг… Туман исчез, а вокруг… Почти такая же пустыня, как и здесь, только ночь. И звёзды… Большие… Чужие.


***

Хорошо быть богатым и здоровым! Можно ещё и красивым для комплекта, но это, в принципе, необязательно. От девушек, приятных во всех отношениях, типа вот этой, загорающей топлесс на баке моей любимой "Ассоли", отбоя не будет. Даже если ты можешь сниматься без грима в фильмах ужасов. Как там говорили то ли рабыне Изауре, то ли просто Марии? "Мужчина, как грех – чем страшнее, чем слаще…". Слава Богу, мне, по данной классификации, до финальной степени сладости далеко. Могу, в принципе, охмурить даму и без демонстрации объёмов своего кошелька… Если бы на это было время и желание. Но… Ни того, ни другого нет. Девушка на яхте присутствует, просто "потому что положено". Когда достигаешь определённого уровня в обществе, оказывается, что приходится соблюдать массу условностей, даже если тебе этого и не очень хочется.

Вот даже и сейчас, посреди моря, когда не надо носить костюм от дорогих кутюрье, наручные часы от дорогих часовщиков, и демонстрировать окружающим новый мобильник, который стоит больше, чем большинство граждан моей страны зарабатывают лет эдак за пять, обязательный элемент интерьера в виде полуголой красотки должен наличествовать. Иначе подумают, что ты или больной, или голубой… Нет, голубым сейчас быть не позорно, а в определённых кругах даже чуть ли не обязательно, но потом придётся отбиваться от настоящих геев. Так что, пусть уж девушка будет… Тем более, что вечером, после пары-тройки… ну, и так далее, рюмочек коньяка мой несознательный организм иногда требует выполнения обязательной программы, заложенной в него матушкой-природой.

Хотя в мыслях при этом представляю, что разнообразные позиции из всемирного бестселлера под названием "Камасутра" принимает совсем другая женщина. Которая, скорее всего, именно сейчас их и принимает, но только не со мной, а совсем с другим человеком. Со своим мужем… И обо мне, естественно, при этом вовсе не вспоминает.

Не то, чтобы в своё время я не предпринимал попыток завоевать её сердце… Предпринимал, да ещё как! Из-за этого даже поссорился с некоторыми хорошими людьми, которые приняли меня за беспринципного карьериста. Ну, а что вы подумаете в первую очередь, когда узнаете, что кто-то "подбивает клинья" к любимой внучке своего непосредственного начальника? Вот то-то… Возможно, и она так подумала. И осталась безучастна к моим ухаживаниям.

Если объяснить разницу между мной и её избранником так, чтобы всем сразу стало понятно, то я по характеру больше похож на Ипполита из всем известной новогодней киноленты, а он – на Женю Лукашина. Был. До свадьбы. А сейчас изменился, причём не в лучшую сторону. Мы, вообще, редко с годами меняемся в лучшую сторону. А уж этот тип, дорвавшись до денег и власти, изменился разительно. Но она, похоже, этого не замечает…

А я… А я не хочу мешать её счастью. Ведь похоже, она счастлива… Пусть так и будет…

Я тяжело вздохнул, окинул взглядом простирающуюся до горизонта ласковую гладь Средиземного моря, в котором отражалось безоблачное летнее небо, и перевёл его на странную железяку, найденную при сегодняшнем погружении. После аккуратной очистки её от наросших за много лет морских отложений, выяснилось, что это – рваный кусок дюрали с приклёпанной к нему маленькой медной табличкой, на которой выбит вполне читаемый серийный номер. Который меня в своё время заставили вызубрить наизусть…

Как там говорил псих-учёный из одного американского фильма? "Удача улыбается подготовленному уму"? И, наверное, надо добавить, целеустремлённой натуре… Это ж надо, дорогой шеф где-то нарыл этот номер и ещё кое-какую информацию, и теперь я во время своего законного отпуска во время занятий любимым видом отдыха – дайвингом, попутно занимаюсь ещё и поисками останков пропавшего над Средиземным морем 10 марта 1956 года "Стратоджета" В-47. И, похоже, я его нашёл… Если только эта зараза не взорвалась в воздухе на большой высоте и её обломки не разлетелись в радиусе десятков километров.

Ещё раз тяжело вздохнув, я покосился на свою спутницу, теперь перевернувшуюся так, что к жаркому южному солнцу теперь оказались повёрнуты не её передние верхние выпуклости, а задние нижние, и потянулся к спутниковому телефону…


Телефон словно ждал, пока я протяну к нему руку, и зазвонил первым… Вот так всегда… Только соберешься сообщить кому-то интересную или срочную новость, обязательно кто-то тебе позвонит, и будет полчаса подряд отвлекать всякой белибердой. И ведь не пошлешь его… Так… Кого?

Гм… Лично дорогого шефа, самого "Деда", или в миру Ермакова Василия Иосифовича.

Я мгновенно подобрался. Не то, чтобы шеф нечасто баловал меня личными телефонными звонками. Но никогда не звонил без важного повода. Похоже, что мой отпуск только что закончился.

— Здравствуйте, Василий Иосифович!

— Здравствуй, Артём. (Кстати, обращение по имени в устах "Деда" — это признак если не уважения, то некоей близости. Ко всем посторонним людям он обращается строго по имени-отчеству, даже если человеку только вчера стукнуло семнадцать). Как отдыхается?

— Хорошо! — бодро ответил я, при этом тоскливо окинув взглядом раскинувшийся вокруг безмятежный пейзаж. Чую, снова увидеть его доведётся не скоро.

— Это хорошо, что хорошо! — порадовались за меня на том конце виртуального провода, — Но тебе там уже, наверное, надоело?

— Ну как сказать?… — осторожно начал я.

— Предлагаю сменить место отдыха! — жизнерадостный голос в трубке полностью подтвердил мои мрачные предположения.

— Всегда готов! — ну а что ещё можно ответить дорогому боссу?

— Вот и чудно! Помнишь, где ты в прошлом году с Валерием Николаевичем отдыхал?

Так… Валерий Николаевич… Большая шишка из Госкомимущества братской Украины. Конечно помню… "Отдыхал!"… Чуть печень не угробил окончательно…

— Да, — мой ответ был лаконичен. Единственная форма выражения протеста, которую я могу себе позволить.

— Замечательно. На Пантеллерии тебя будет ждать самолёт. Прилетишь в Харьков, там тебя встретит Константин Павлович, и введёт в курс дела.

В трубке послышались короткие гудки…

Блин! С одной стороны, старый хрыч не соврал – я действительно еду как бы отдыхать. Вот только я бы с удовольствием сменил этот отдых, будь он неладен, на какую-нибудь работёнку. В прошлом году мы с этим самым Валерием Николаевичем вместе, так сказать, охотились в одном из охотугодий под Харьковом. В общем, поохотились удачно. Нужный объект на любимой Украине наша контора прихватизировала. Но чего мне это стоило, кто бы только знал! И вот опять… Печень моя, печень!

Но – такая у меня работа, чёрт бы её побрал. Официально я числюсь инженером в фирме с загадочным названием "Оргазмонтаж", зарегистрированной где-то на Алтае. Убивать надо людей, придумывающих такие названия! Слава Богу, что трудовую книжку посторонним людям демонстрировать приходится не часто. А неофициально… Я называю свою должность "мальчик на побегушках". Побегушки, они, конечно, бывают разные… Таким, как у меня, многие бы позавидовали… Бизнес – это такая штука, которая в России, да и не только в России, строится в основном на личных отношениях. Причём отношения эти надо устанавливать на разных уровнях. Есть рычаги, на которые может надавить только шеф. Но есть в нашем государстве и шестерёнки помельче, которые тоже надо смазывать, но это не уровень нашего Верховного Бога.

Вот тут-то в работу и вступает мой отдел, в неофициальной структуре нашей конторы называемый "отдел представительств". Он как раз и занимается смазкой шестерёнок, начиная с Федеральных округов и ниже… Я самыми крупными…

Контора у нас хоть и неофициальная, но большая, интересы имеет по всей стране, а в последнее время, и по всему миру. Так что "решать вопросы" и "поддерживать отношения" приходится часто… Каждый "решённый вопрос" — это, как правило, водка и б… бабы. Алкоголизм и цирроз печени – профессиональная болезнь таких, как я. Я сменил человека, занимавшего эту должность, после того, как он "сгорел на работе". Сам пока держусь… тьфу-тьфу…

Кстати, возможно, именно в силу специфики работы на отдыхе я к выпивке и девочкам отношусь довольно прохладно. Как там в том бородатом анекдоте? "Выходишь ты на пляж, а вокруг станки… станки…"

Один станок вон… разлёгся… Разлеглась.

Ладно, она и без меня не пропадёт.

— Семён!

Один из недостатков в жизни богатого человека – это то, что нельзя шагу ступить без охраны. В принципе, охрана от профессионала не защитит. Но за мной пока, Слава Богу, профессионалов ещё не посылали. Может, позже…

Вот Семён и являлся начальником моей личной охраны. Или конвоя… Его кандидатура была настойчиво рекомендована нашим "папой Мюллером" — начальником службы безопасности. Так что охраняет он меня, или информацию в моей голове, я не знаю. А ведь это – две большие разницы. Но реальное положение дел могло проясниться только в случае реального покушения на мою драгоценную жизнь. Так что ладно, лучше оставаться в неведении как можно дольше.

Отдав Семёну нужные распоряжения, я снова вернулся к спутниковому телефону. О находке всё-таки следовало доложить. Причём отнюдь не напрямую "Деду", хотя в итоге информация придёт к нему. Помню, когда я делал первые шаги на своём поприще, мне поручили организовать получение и передачу не такой уж и большой, как я теперь понимаю, суммы денег. Вот только забыли объяснить один маленький нюанс… И когда я позвонил кассиру, объяснил что к чему, кто и когда к нему подойдёт, а в ответ услышал "хорошо, я передам ДОКУМЕНТЫ", то принялся долго объяснять ему, что передать надо не документы, а деньги…

В общем, старшие товарищи потом объяснили мне, в чём я был неправ, а дело замяли. Потому что, в принципе, это был их прокол: объяснять надо было "до", а не "после". С тех пор я уже не удивлялся всё новым и новым "шпионским" приёмчикам в сфере передачи информации. Когда речь идёт о больших деньгах, вокруг всегда слишком много любопытных ушей. Так что сейчас я просто набрал номер одного своего "друга", душевно пообщался с ним минут двадцать, и в ходе разговора обрадовал его новостью, что наша общая знакомая Галя вот-вот родит. Всё. Инфа пошла. Долг перед Конторой исполнен, пора начинать готовиться к выполнению следующего задания…


…HS-125 – хороший самолет. С виду – уменьшенная копия Як-40, но внутри… Внутри всё по высшему разряду. Мягкие кресла для семи пассажиров и все удобства, включая стюардессу, готовую выполнить любое желание пассажира. В общем – "полный фарш". Умеют лайми сделать хорошую вещь, если захотят… Сегодня пассажиров у этой птички только трое – я и двое из моей охраны. Несмотря на то, что я, мягко говоря, не бедный, до уровня благосостояния, позволяющего передвигаться по свету исключительно на этих детищах компании Хоукер Сиддли, мне ещё далеко. Так что сегодня за всю эту роскошь я должен кланяться и благодарить исключительно Деда. Интересно, что ещё такое важное он собрался приобрести на Украине? Вроде бы украинцы свою родину давно уже распродали оптом и в розницу. Осталось только несколько небольших, но, согласен, лакомых кусочков.

Меня всегда умиляли рассуждения наших "патриотов" о том, что вот, дескать, хохлы-предатели тянут Украину в ЕС и в НАТО. Да половина Украины, если не больше, принадлежит дельцам из России! И это именно они, скупив там собственность практически задаром, делают всё, чтобы продать её потом "по европейским ценам", или же выйти на европейский рынок, физически никуда не двигаясь. Именно им наплевать, как там нагибают русских, и что им куда вставляют. Собственность на Украине есть даже у "Газпрома", причём ни "наши", ни "нэзалэжные" не любят афишировать, что среди этой собственности имеется хоть и маленький, но и кусочек украинской Священной Коровы – ГТС, вокруг которой поломано столько копий…

Что-то я разошёлся… Патриот, блин… У меня ведь тоже есть шкурные интересы на Украине. Один заводик продаёт продукцию, другой покупает, но не напрямую друг-другу, а через меня, любимого… Так устроено всё на Украине. Да и в России, чего греха таить… Наша промышленность неконкурентоспособна не только и не столько из-за технической отсталости, сколько из-за таких вот, как я, посредников, присосавшихся буквально к каждому предприятию. На цепочке превращения сырья в готовый продукт, палец о палец не ударив, кормится куча народу. А я что, рыжий? "Уж лучше я, чем какой-нибудь урод…", как говорил один серийный маньяк…

"Хоукер", заложив вираж, плавно пошёл на посадку в аэропорт славного города Харькова. Внизу мелькнуло озеро Комсомольское, в котором года три назад утонул точно такой же самолётик, не дотянув до полосы меньше километра… Этот вроде долетает… Да. Вот и полоса… Вот выпущенные шасси коснулись бетонки, и самолёт попрыгал по не очень ровно уложенным плитам, стуча колёсами на стыках, словно хотел казаться поездом. Сбросив скорость до пешеходной, крылатая машина подкатила к зданию аэровокзала, справа от которого возвышался небольшой новый терминал. А как же! Город готовится к Евро-2012. Вокруг этого события на Украине столько же шуму, сколько у нас вокруг Олимпиады в Сочи.


В аэропорту меня встречали. Бронированный Мерседес "Гелендваген" подъехал к самому самолёту, и я сменил коня, не успев поймать даже капельки из моросящего мелкого противного дождика. Хотя, конечно, трудно намокнуть, когда над тобой охрана держит зонтик. Семен с напарником, кстати, уселись во ехавший сзади второй "Гелендваген", так как в первом охраны уже хватало, и мы выехали в город, не утруждая себя такими мелочами, как таможенный досмотр. Как говорится, есть люди, которые соблюдают законы, а есть люди, которые их пишут. Приятно принадлежать к последним.

Сразу за воротами мы разминулись ещё с двумя "Гелендвагенами". Но уже не нашими. Вылазящий из передней машины мужик проводил нас ревнивым взглядом.

— Что за выставка достижений немецкого автопрома? — поинтересовался я у человека, делившего со мной заднее сидение – того самого Константина Павловича, о котором меня предупреждали по телефону. (Интересная, кстати, личность… И загадочная. Чем занимается в нашей структуре – никому неизвестно. Подчиняется напрямую Деду. Ну, я тоже как бы в непосредственном подчинении, но перед этим человеком вытягивается в струнку даже наш Эсбист.)

— Да это один из местных хозяев города обходит владенья свои, — махнул рукой собеседник. Машины повернули доехали до ближайшего проспекта, по какому-то недоразумению всё ещё носящего имя Гагарина, а не "по-модному" — Шухевича или Бандеры, и повернули налево, прямо под знак "поворот налево запрещён". Стоявшие в пятидесяти метрах дальше ГАИшники сделали вид, что ничего не заметили. Правильно, кому охота завтра вылететь со службы?…

Через пару километров надо было сворачивать на окружную – я это хорошо помнил по прошлым поездкам. Но машины пошли прямо. На мой удивлённый вопрос Константин Павлович охотно объяснил причину смены маршрута – по его словам, ростовская трасса, по которой обычно ездят в сторону Изюма, сейчас была в состоянии, как после ковровой бомбардировки. А здесь дорога ещё более-менее. Да… Как говорится, у Украины две беды: бандеровцы и дороги.

Ещё километров через пять я задумался на тему: если это "более-менее", то что же тогда там?

Но долго размышлять мне не пришлось: Константин Павлович начал "вводить меня в курс дела".


Предварительно приказав водителю остановить машину, и отправив и его и охранников подышать свежим воздухом.

Инструктаж не занял и пары минут, по истечении которых все снова заняли свои места, и кортеж продолжил движение. Сказать, что я был сильно удивлён поставленной задачей – значит не сказать ничего. На кончике языка вертелась куча вопросов, однако задавать их я не стал. Ответа всё равно не получу, да и лишние уши рядом… Так и ехали в молчании до городка со вкусным названием Изюм – райцентра на границе с Донецкой областью.

Там я попросил притормозить у ближайшего туалета. Хозяин машины подтвердил мою просьбу, и водитель остановился у ближайшей придорожной забегаловки. Когда я вошёл в крыло "М" расположенного при ней заведения системы "ватерклозет", как раз освободилась вторая слева кабинка. Мужик, вышедший из неё, отправился мыть руки, а я вошёл, закрыл дверцу… И принялся раздеваться. Чувствовал я себя при этом ужасно глупо. В голове зациклились строки известной песенки"…под английским псевдонимом "мистер Джон Ланкастер Пек…" В левую стенку стукнули. Я опустил взгляд: из-под перегородки, разделяющей кабинки, высунулась рука со свёртком. Так… Я забрал сверток, а взамен отдал свою свернутую верхнюю одежду и все личные вещи, включая документы и мобильный телефон. "Сегодня в лагере смена белья. Первый барак меняется со вторым".

Одевать чужие шмотки оказалось неприятно. Тем более, что они были не первой свежести. А уж модными они были, по моим прикидкам, где-то во времена Олимпиады-80. Но приказ есть приказ: Я быстро оделся, достал из кармана рубашки тёмные очки, надел их, накинул на голову капюшон… И на всякий случай посмотрелся в зеркальце, оказавшееся во втором кармане рубашки.

М-дя… Дебил дебилом. И, что характерно, на меня тип в зеркале был совсем не похож. Что-то среднее между Славиком и Димоном, которые в "Нашей Раше" покупают презервативы. Предварительные выводы подтвердило и зеркало над умывальником. Заодно оно показало мне… меня, вышедшего из первой кабинки, и уверенно направившегося к выходу. Оборачиваться я не стал, но в зеркале сходство было полным. Однако… "ТАСС уполномочен заявить"…

Выйдя на улицу, я увидел, как моё второе "Я" село в "Гелендваген", сразу после чего кортеж тронулся и исчез за поворотом… Согласно плану, официальная версия такова: Я должен "подвести" Константина Павловича к той самой украинской "шишке" на охоте. А они уж там сами перетрут, о чём нужно. Именно поэтому Константин Павлович "по дороге" заехал за мной в аэропорт. На первый взгляд – план дебильный. Неужели тот, с кем будет общаться мой двойник, не заменит подмены? Но Константин Павлович меня на этот счёт успокоил: "Шишка" сейчас находится в состоянии глубокого недоперепития, поэтому опознать не сможет и родную маму. И это состояние у него продлится минимум сутки. За это время я должен сделать своё дело и вернуться. "Двойник" исчезнет, а я получу железное алиби.

Алиби… Не нравится мне это слово. Алиби нужно кому? Правильно – преступнику. И хоть поставленная передо мной задача на первый взгляд признаков преступления не имела, сама необходимость наличия алиби наводила на неприятные мысли…

Тяжело вздохнув, я окинул взглядом стоянку в поисках машины с номером 35–27. Искомой машиной оказался пошарпанный "Москвич-2140" красного цвета. То есть это когда-то он был красного цвета. А сейчас – неопределённо выгоревшего рыжего. На крыше багажник. На багажнике – всякая рухлядь. За рулём – дедушка-божий одуванчик.

Подойдя к машине, я, не говоря ни слова, открыл заднюю дверь и плюхнулся на заднее сиденье рядом с уже находящимся там пассажиром – невзрачным человечком неопределённого возраста и незапоминающейся внешности. Водитель молча повернул ключ зажигания. Двигатель ровно заурчал, и "Москвич" неторопливо покатил по разбитой дороге.

Путь проходил в полном молчании. Мои спутники словно воды в рот набрали, меня на разговоры тоже не тянуло. Допотопная колымага оказалась настоящей "машиной-невидимкой". Неоднократно попадавшиеся по дороге ГАИшники бросали на неё мимолётный взгляд, и отворачивались, ища на трассе рыбёшку пожирнее. В принципе, от "Лексуса" с "блатными" номерами они бы отворачивались ещё быстрее, но того они бы точно запомнили, а этот рыдван в памяти просто не сохраняется…

Придорожный указатель "Донецька область" работы какого-то местного пьяного дизайнера проехали ближе к вечеру.

Так… "Въехал в степь донецкую парень молодой"… Что-то меня потянуло на цитаты из песен и кинофильмов. Нервишки-то шалят… Начали закрадываться сомнения: А что если придётся выполнять совсем не ту работу, о которой мне сообщили? А какую? Уничтожить стратегические запасы сала? Взорвать памятник Бандере? Так Украина итак сейчас завозит сало из Польши, а памятников Бандере на Донеччине вроде нет…

Вот в таких размышлениях и проехали через пол области. Потом с главной дороги свернули на второстепенную, отличавшуюся меньшим количеством ямок по причине меньшей ширины, потом – на просёлочную, и наконец, остановились.

— Выходи, приехали, — буркнул мой сосед, и открыл дверь со своей стороны.

Я вылез наружу, разминая затёкшие ноги и потирая спину. Да… Отвык я как-то от передвижения на "Москвичах"… И привыкать что-то не хочется.

Тиха украинская ночь… Высоко в безоблачном небе висел яркий бледный круг полной луны, в серебристом свете которой была отчётливо видна пара возвышающихся рядом поросших травой и кривыми деревцами старых терриконов. На дороге, по которой мы приехали, оседала пыль, а слева ночной пейзаж украшала слепленная "из того, что было" хибара, навевающая воспоминания о фильмах, повествующих о выживании деградировавшего человечества после глобального планетарного катаклизма. Мой сопровождающий распахнул хлипкую дощатую дверь, на удивление, при этом даже не скрипнувшую.

— Нам сюда.


Я почему-то после всех этих фокусов с конспирацией и переодеванием решил, что хибара таковой только кажется. А внутри скрыт какой-нибудь суперсекретный суперсовременный центр управления чем-нибудь – если не запуском межконтинентальных ракет, то хотя бы автоматической линией по производству пиратских подделок под презервативы.

Сопровождающий достал из сумки, которую всю дорогу держал на коленях, мощный фонарь, включил его…

Увы… Хибара и внутри оказалось хибарой.

Грязные стены, какой-то верстак, куча железяк вперемешку с кучей грязных тряпок, у левой стены – большой электрогенератор, приводимый в действие движком от такого же "Москича", на котором мы приехали. Зачем тут генератор?

Картина чуть прояснилась, когда мой сопровождающий отодвинул в сторону кучу мусора на полу, и откинул оказавшийся под ней большой дощатый люк. Моему взору открылся уходящий в землю обитый неструганными досками лаз.

Если бы дело происходило в бендерштадте (народное название западной Украины), я бы подумал, что передо мной бандеровский схрон. Но здесь… Обыкновенная нелегальная, она же "чёрная" мини-шахта.

Это при Союзе шахтёры были элитой страны. Труд у них был нелёгкий, но и оплачивался хорошо. Кошельки шахтёров по толщине не отличались от кошельков грузинских торговцев мандаринами, а дом был как полная чаша.

Но Союз канул в лету, и бывшая рабочая элита постепенно превратилась в грязных нищих оборванцев, которым по полгода не выплачивают зарплату. Шахты закрывались одна за другой. А жить как-то надо… Поэтому, то тут, то там стали появляться подпольные "чёрные шахты". Всего-то и делов – пробиться в самый верхний горизонт, и рубай уголёк потихоньку… Только не забывай "на лапу" давать, кому надо…

Сопровождающий снял с одной из полок свёрток, и протянул его мне со словами "надевай". Свёрток оказался танковым комбезом. Пожав плечами, я натянул его на себя, на голову водрузил поданную каску с фонариком, а на пояс – аккумулятор к этому самому фонарику. После чего мой немногословный спутник со словами "за мной" полез в лаз. А я за ним, что ж делать… Спускаться пришлось недолго. Лаз вывел нас в горизонтальный штрек старой заброшенной шахты.

Оказалось, что спуск был только началом пути. Через час ходьбы по горизонтальным и наклонным штреками и спусков по вертикальным шахтам мне уже начало казаться, что я прошёл двадцать тысяч лье под землёй.

Никогда не понимал спелеологов. Лезть под землю, где на тебя в любой момент готовы обрушиться тысячи тонн, висящие над головой… Это не по мне. Ан нет, от судьбы не уйдёшь, испробовать этой "экзотики" довелось и мне…

Было видно, что путь местами расчищен от завалов, местами старые гнилые подпорки заменены на новые. Но следов "свежей" добычи угля я как-то не заметил. Воздух был затхлый, но лампочки у нас на шлемах, которае, как объяснили мне ещё наверху, соединены с датчиком метана, и должны мигать при опасной его концентрации, вели себя спокойно. Что было странно: Я видел по телевизору сюжет об одном фермере из здешних краёв, который бурил скважину под воду, а напоролся на старую выработку, заполненную метаном. И теперь его хозяйство полностью энергонезависимо. Чем дальше, тем чаще попадались участки с сохранившейся узкоколейкой. Тоже, в принципе, странно – ещё одна статья доходов местного населения – извлечение из заброшенных шахт всего, что можно сдать в металлолом.

Наконец за одним из поворотов тоннеля забрезжил сначала слабый, но по мере приближения всё более яркий, свет. Трудно было сказать, на какой глубине мы находимся. Да, собственно говоря, особо и не важно, раздавит тебя десять тонн породы, или тысяча.

Ещё один поворот, и передо мой открылся ярко освещённый участок тоннеля. Тут были свалены какие-то ящики, тюки… На ржавых рельсах сидели восемь человек. Шестеро из них были в дико смотревшихся в местном антураже гидрокостюмах. Двое примерно в такой же одёжке, как у меня и моего молчаливого сопровождающего. В одном из них, поднявшимся мне навстречу, я с удивлением узнал первого зама "папаши Мюллера", которого тот обычно посылал на самые ответственные участки. После короткого обмена приветствиями тот уточнил задачу, поставленную мне Константином Павловичем. То, что ранее казалось хотя и странной, но не очень сложной работой, будучи конкретизировано, обрело совсем другие черты.

Но делать было нечего… Пришлось и мне надевать гидрокостюм.


Настроение при этом было преотвратным. Откровенно говоря, давненько у меня не было такого настроения. Возможно даже, что никогда до этого момента. Я уж было решил, что хуже уже и не будет, потому как быть не может. Но изменил своё мнение, после того, как мне вручили "карандаш" — индивидуальный дозиметр, а в дополнение к нему – дозиметр наручный, стоимостью под штуку мёртвых американских президентов.

Рассудив, что вряд ли меня обвешивали этими девайсами, если бы не ожидали, что их придётся использовать по назначению, я загрустил ещё сильнее.

Наконец, экипировка была закончена, баллоны надеты, подача дыхательной смеси проверена, и, подсвечивая себе путь фонарями, наша группа из семи человек двинулась вперёд. Меня поставили предпоследним. Как оказалось, почти сразу за освещённым участком тоннеля штрек шёл под уклон. И дальше был залит водой. У самой кромки воды на рельсах стояла самодельная тележка, а возле неё – миниподъёмник. Такие сейчас можно купить в любом магазине строительной техники. Передвигаться, судя по всему, предстояло по дну – так как ласты мы не надевали, а вот грузы-утяжелители на ноги нацепили. Так и вышло. Метров через пятьдесят над моей головой сомкнулись холодные подземные воды.

Довольно скоро выяснилось, что от фонаря под водой толку мало. Идущие впереди поднимали со дна осевшую взвесь, и в мутной воде не было видно ничего, кроме оранжевого страховочного фала, протянутого кем-то раньше. Держась за него, я упорно шагал вперёд, спотыкаясь о шпалы. Метров через двести начался подъём, и вскоре мы вышли из воды. Здесь на рельсах стояла тележка-близнец той, что я уже видел раньше. На ней возвышался ещё один миниподъёмник. У правой стены тоннеля на поднятых нами волнах качалась полуспущенная резиновая лодка, в которой лежал баллон от акваланга.

Я настороженно глянул на наручный дозиметр. Вроде пока всё нормально. Нет, фон повышенный, но для шахты ничего необычного. А откуда тут взяться необычному фону? Мне вспомнились рассказы о том, что где-то в этих местах при СССР был произведён подземный ядерный взрыв. Ну, мы же не дураки – идти в эпицентр. Или дураки? Я оглядел своих сопровождающих, деловито отстёгивающих утяжелители, но не снимающих маски.

"Акваланг не снимать! Метан!" — пояснил мне замыкающий в нашей колонне. Из-под маски его голос звучал глухо и искажённо. Отстегнув утяжелители, двинулись дальше. Метров через пятьдесят дорогу перегородила кирпичная кладка. Было видно, что она до недавнего времени была завалена углём. Сейчас уголёк был аккуратно сложен у стен, так что посредине по рельсам, упирающимся в кладку, могла проехать вагонетка. Или та самая тележка, что стоит у кромки воды…

Кому и зачем понадобилось перегораживать шахту, мне было непонятно. Командир группы кивнул одному из своих… А, кстати, как их называть? Подчинённые? Или всё-таки бойцы? Буду называть "подчинённые", погон-то нет. Или, по крайней мере, не видно.

В общем, тот, кому кивнул командир, поднял с расстеленного рядом брезента металлический стержень с привязанным к нему с одной стороны шнуром, и вставил его свободным концом в отверстие в кладке почти у самого свода тоннеля, очевидно, просверленное заранее. Потом что-то нажал, и после того, как раздался тихий щелчок, потянул стержень обратно. Но тот возвращаться не захотел. Очевидно, с той стороны кладки раздвинулись лапы. По знаку командира к работе подключилось ещё четверо: двое взялись за шнур, а двое подошли к стене, и положили руки на кирпичи вокруг отверстия.

Рывок за шнур! Ещё! И ещё! На третьем рывке кладка подалась, и несколько кирпичей вывалились наружу. То есть почти вывалились. Те, кто их придерживали, не спали, и не дали выломанным кирпичам упасть наружу. Началась аккуратная разборка стены.

Меня к работе не привлекали, и следующие полчаса я откровенно бездельничал, разрываясь между желанием поскорее узнать, а что же там за стеной, и желанием смотаться отсюда побыстрее.

По мере разборки кладки выяснилось, что за ней находится небольшой тупик, в котором сложены большие запылённые ящики, по виду военные. Моё любопытство разыгралось ещё сильнее. Что здесь? "Золото партии"? Янтарная комната? Хотя, комната вряд ли. Она, по идее, должна лежать где-то в Германии. Но вот золото…


Наконец последние кирпичи были аккуратно уложены вдоль стен, и командир молча указал своим подчинённым на один из ящиков. Я был удостоен отдельного приглашения, и, снедаемый любопытством, подошёл поближе. Дозиметр на руке запищал. Мне захотелось отойти подальше. Но увы: надо было стоять рядом. Моя функция во всём этом деле заключалась именно в том, чтобы наблюдать за процессом.

Ящик вскрыли быстро. Внутри оказался ещё один – тускло отсвечивающий металлом. Ящик был запаян. Но, очевидно, этот момент был предусмотрен заранее, так как инструменты для его вскрытия лежали рядом всё на том же брезенте. Так что металлический ящик тоже был быстро вскрыт, как консервная банка. Я заглянул внутрь. Прям смерть Кащея! Внутри находился ещё один ящик, и тоже вроде металлический. Но этот открыть было проще – он закрывался на обычные защёлки. Крышка откинулась, а внутри…

Внутри лежало нечто, с виду напоминающее обычную миномётную мину, вот только размерами с нехилую такую авиабомбу. Лежало, и нещадно фонило…


Хотя известного всем значка-страшилки "Радиация" ни на ящике ни на его содержимом что-то видно не было. На округлом боку мины (или бомбы – я ещё не определился) были нарисованы буковки и цифирки: 3БВ4. Может, кому-то это что-то и говорит, но не мне. Ну, посмотрел, своё дело сделал, отошёл в сторону. Причём подальше, подальше… Эта штука по всему – небольшой ядрёнбатон. Если шандарахнет – мне ничего не светит и в километре отсюда – придавит рухнувшим сводом, а если нет – то чем дальше, тем меньше я нахватаюсь всяких там рентген. Однако подходить поближе пришлось ещё девять раз – по числу находящихся здесь ящиков.

Десять ядрёнбатонов… Это, как говорится, не только центнер урана, или плутония – что там у них внутри, но и большая-пребольшая куча денег. Если эти штуки грамотно реализовать на мировом рынке. Дед, как всегда, на высоте… Где-то ж разнюхал про эту нычку. В том, что это именно нычка, а не армейский склад, я не сомневался ни минуту. Слишком уж тут всё было сделано… Кустарно – вот именно то слово. И давно… Скорее всего – в начале девяностых. При развале Союза. "Большие" боеголовки и бомбы тогда пересчитали, а вот сколько было тактического ядерного оружия – никто толком не знает…

Можно было при известной ловкости прихватизировать немного…

Тем временем к ящикам была подогнана тележка с подъёмником, и начался процесс извлечения первого контейнера. Насколько я понял, наружный ящик и цинк должен был остаться здесь. "Грузчики" действовали медленно и осторожно. Создавалось впечатление, что всё происходит под водой. Особенно, если учесть, что на всех были надеты акваланги. Мне оставалось только молиться, чтобы при работе где-нибудь не прошмыгнула случайная искра. Метан, это такая штука, что если бабахнет, мало не покажется… И зачем меня судьба завела в нашу контору? Был бы каким-нибудь мелким клерком, бездельничал бы на работе, бухал на корпоративах, купил бы машину в кредит…

И уж точно никогда бы здесь не оказался. Кстати, любимый шеф мог бы ограничится записью процесса на видеокамеры. Зачем ему я?..

Контейнер аккуратно водрузили на тележку, и покатили по рельсам к воде. Там его перегрузили на лодку, и выпустили из неё часть воздуха. Лодка вместе с ящиком начала погружаться в чёрную воду. Мне почему-то вспомнилось: "Мрачные воды Стикса". Наверное, вот так они и выглядят. Вместе с лодкой в воду зашли трое аквалангистов. Ещё трое покатили тележку обратно. Командир аквалангистов показал, что я должен уходить вместе с первыми тремя, лодкой и ящиком. Ну что ж. В принципе, свою задачу я выполнил, можно и удаляться. Пристегнув утяжелители, я погрузился в мутную воду.

Обратный путь показался мне дольше. В принципе, он и был дольше. Лодку тащили под водой медленно и аккуратно. Наконец над головой забрезжил свет. Значит, скоро выходить на поверхность.

Так и случилось. Когда глубина стала мне по горло, я увидел как впереди всплывает лодка с грузом – в неё начал поступать воздух из баллона. Как только импровизированная субмарина всплыла и причалила к берегу, опасный груз был перегружен на следующую тележку. Аквалангисты исчезли в пучине вод, а я, сняв акваланг и гидрокостюм, подключился к процессу толкания тележки до того места, где рельсы заканчивались. Здесь контейнер был сгружен, и мы направились назад.

Нельзя сказать, что работа была очень лёгкой. Да ещё и на психику давили сотни кубов породы над головой, "метановая бомба" почти под боком, и ядерные заряды практически в руках. Наконец все ящики были переправлены и перевезены. Люди уселись отдохнуть и перекусить, а мне старший команды приказал возвращаться на поверхность, предварительно проверив показания "карандаша", и порекомендовав употреблять побольше йода (а на кой он мне? Я же радиоактивной пылью не дышал?), и вообще, поехать отдохнуть куда-нибудь на море.

Он что, издевается? Я и так был на море, пока меня не запихнули в эту в буквальном смысле дыру! Однако демонстрировать свои эмоции я не стал, а поплёлся вслед за сопровождающим, без которого заблудился бы в этом лабиринте уже минут через двадцать. Подниматься наверх, как и ожидалось, оказалось тяжелее, чем спускаться вниз, так что на сиденье знакомого "Москвича" я плюхнулся практически полностью обессиленным.

Дедок-водитель, критически прищурив глаз, окинул меня взглядом, хмыкнул, и, порывшись в бардачке, извлёк оттуда алюминиевую флягу, когда-то окрашенную в зелёный цвет, а теперь полностью облупившуюся. Не иначе, как с самой войны с собой таскает…

Во фляге оказался довольно неплохой коньяк. Сделав несколько глотков, я почувствовал себя лучше, и вспомнил, что надо бы поделиться с остальными. Но сопровождающий и дедок от допинга отказались.

"Москвич" тронулся, прорезая лучами противотуманок затопивший всё вокруг утренний туман…


Как говорится, долго ли, коротко ли ехал Иван-Царевич… Гм… Или Иван-Дурак? Ну, в общем – я… И снова предстал пред ним славный град Изюм. "Москвич", ковыляя по выбоинам, остановился у знакомой мне уже по прошлому посещению забегаловки.

— Опять в туалет? — поинтересовался я у спутников.

— Туда, мил человек, туда… Вот только "сменщика" твоего" дождёмся… — подтвердил мои догадки водитель.

— М-да… Велика Украина, а место встречи изменить нельзя, — пробормотал я, прислушиваясь к недовольному урчанию в животе, — Может, зайдём перекусить.

— Здоровье дороже, — усмехнулся сосед по сиденью, — Посидим пока здесь. Уже недолго.

Действительно, минут через десять в клубах пыли на горизонте нарисовался прыгающий по ямкам "Гелендваген". Вот он подъехал ближе, вот остановился… Вот из него вышел "я", малость помятый и с щетиной на физиономии. "Гудел", видно, всю ночь… Я непроизвольно провёл рукой по подбородку. Ну да, побриться сегодня было как-то недосуг…

— Пора, — скомандовал сосед, и я с удовольствием покинул тесную металлическую коробку, по какому-то недоразумению во времена СССР называвшуюся автомобилем. По дороге я размышлял на тему, а с кем же это "я" всю ночь так плотно общался, если "клиент", по словам Константина Павловича, скорее мёртв, чем жив.

Оставив разгадку этой тайны на потом, я зашёл в кабинку. Снова последовал процесс переодевания, и покинул туалет я уже самим собой, а не "Славикодимоном". Ещё в кабинке, проверяя содержимое карманов, обнаружил записку: "Всю ночь гуляли с Константином Павловичем. Разболелся зуб. Ездил к стоматологу. Не доехал. Прошло. Записку сжечь". Хорошо хоть, не съесть… Щелчок зажигалки, и через пару секунд клочок бумаги превратился в пепел, тут же отправленный в унитаз. Конспирация, и ещё раз конспирация!

Ну и легенду, кстати, придумали, конспираторы блин… Уж лучше бы меня послали за любимой водкой любимого начальника, которой почему-то не оказалось у гостеприимных хозяев. Или за шоколадкой "Алёнка"… Или… У ВИПов бывают такие бзики. Когда гоняют топ-менеджеров за тем, за чем можно было бы послать водителя… Ну да ладно… Хорошо хоть, зуб уже "не болит". А то бы пришлось действительно навестить стоматолога. А уж он нашёл бы, что лечить (или рвать, упаси боже!).

В "Гелендвагене" на этот раз оказалась только моя личная охрана. Ну да, не будет же начальник возить подчинённого к зубнику? Интересно, охрана в курсе, или тоже принимала этого "подставного" за меня? Жаль, у Семена этого спросить нельзя. Должен, по идее, был заметить… Он-то мои привычки и манеры успел хорошо изучить. Но молчит. Ладно, спрошу у Константина Павловича по прибытии.

Машина тронулась. Оглянувшись, я увидел, как к памятному "Москвичу" направляется безликое чувырло в капюшоне и узких тёмных очках…


Когда мы наконец-то въехали на территорию одной из бесчисленных ведомственных баз отдыха, ныне превращённых в элитные борде… э-э-э… Ну, в общем, как она там сейчас официально называется… как-то никогда не интересовался, время было уже ближе к полудню. При виде меня, вошедшего в домик, Константин Павлович обрадовался:

— Ну, как зубы, вылечил?

— Сами болеть перестали… — развёл я руками.

— Ну вот, я же тебе говорил… А ты: "К стоматологу, к стоматологу…"

— Уж очень сильно болело… — начал оправдываться я извиняющимся тоном.

— Ладно, давай перехвати чуток, и пора нам на деловую встречу, кивнул "старшой" в сторону стола, на котором возвышалась куча нетронутых съестных припасов.

— Можно я в душ быстренько сгоняю? — взмолился я. Все мои сегодняшние водные процедуры, не считая погружения с аквалангом в шахте, состояли из обтирания гигиеническими салфетками в "Москвиче" и быстрого умывания в туалете.

— Только быстренько. Чистюля… — проворчал Константин Павлович, и я чуть ли не вприпрыжку отправился в душ, прихватив по дороге из своего чемодана чистую одежду.

Долго наслаждаться под струями чистой воды мне не пришлось, время поджимало, но всё равно смыть с себя всю эту пыль и грязь, и переодеться в чистое – это было неземное наслаждение…

Выскочив из душа, я ринулся к столу. Надо было хоть немного набить желудок перед предстоящей пьянкой. Иначе упаду в грязь лицом, то есть под стол ещё до тоста про милых дам. А это не дело…

После того, как пара минут, выделенная мне руководством для предохранительной набивки желудка, истекла, мы направились "на дело".

"Дело" должно было происходить, точнее, уже происходило, под большим навесом, по бокам обтянутым армейской маскировочной сеткой. Обстановка была спартанская: большой дощатый стол, вокруг него длинные дощатые же лавки, на лавках люди в камуфляже. Всё-таки приехали на охоту, а не просто так. Во главе стола – местный "королёк", тот самый Валерий свет Николаевич. И не скажешь, что ещё вчера был полутрупом. Живительный рассол и богатырское здоровье сделали своё дело, и теперь украинский степной орёл снова был готов к великим делам. Кои и сегодня, судя по всему, будут заключаться в борьбе с дорогущим высококачественным зелёным змием до его полного уничтожения.

По дороге к навесу Константин Павлович вполголоса сообщил мне:

— Сейчас представишь меня, и откланяешься. Полетишь на доклад к Деду. Он сейчас у зятька на африканском ранчо.

— Понял, — ответил я, поражённый его словами. Нет, не тем, что придётся лететь на Чёрный континент – не раз уже бывал там по разным делам, а такой, казалось бы, мелочью, как употребление слов "Дед", и "зятек". Дело не в самом употреблении кличек – Деда называли Дедом, а его непутёвого зятя – зятьком практически все в конторе. Но – на одном уровне вертикали власти. То есть словечко "Дед" могло проскочить в разговоре двух низших менагеров – "рабов", или в беседе двух руководителей, но когда высший обращался к низшему и наоборот, допускалось именование только по имени-отчеству: "Василий Иосифович" и "Виталий Сергеевич". Назвав в разговоре со мной наших "Верховных Богов" по прозвищам, Константин Павлович фактически поставил меня на одну доску с собой С чего бы это?…

Додумать свою мысль я не успел, — мы подошли к навесу.

Увидав нас с Константином Павловичем, местный босс оживился, приветственно махнул нам рукой, и гулким, как из бочки, голосом приветственно заорал:

— Ага, вот и москали!

"А сам-то ты кто?" — подумал я, "С тебя хохол, как с меня балерина". Но вслух сказал совсем другое:

— Здравствуйте, Валерий Николаевич, здравствуйте… Рад вас видеть в добром здравии. Позвольте представить – Константин Павлович. Меня, к сожалению, отзывают на другой участок работы, и теперь он будет представлять интересы нашей организации вместо меня.

Последовал официальный обмен любезностями, в ходе которого новый представитель нашего босса в здешних местах передал местному царьку "горячий привет от Василия Иосифовича", подкрепив его скромным подарком в виде дорогущего сделанного по заказу охотничьего ружья. Подарок был принят благосклонно, после чего последовал тост "за знакомство". За ним последовали тосты "за охоту" и "за милых дам", после чего я, напустив на себя огорчённый вид, принялся откланиваться… "Дела службы, знаете ли…" Поскольку замену себе на пьянку я привёз, моё отбытие не вызвало особых возражений, и после тоста "на посошок" я благополучно ретировался…


И снова убитая дорога, и снова харьковский аэропорт, и снова тот же HS-125… Единственный светлый момент в этой истории – это персональный самолёт. Нет, после того, увиденного мной я сильно сомневался, что до "африканского ранчо" придётся добираться как обычно – рейсовым самолётом в Дубаи, оттуда другим рейсовым самолётом – до Найроби, а оттуда на машине собственно на "ранчо", расположенное на севере Кении.

Хотя опасения были… После того, как Дед нанял дорогостоящего американского консультанта для оптимизации легальной деятельности конторы, меры экономии распространились даже на бумагу для принтеров – печатать внутренние документы начали на "оборотках" — старых использованных с одной стороны листах.

Отрицательным моментом было то, что свою жизнь после ночной экскурсии я представлял весьма смутно. Человека, обладающего такой информацией, отпускать никуда нельзя. Мало ли что… Поэтому его надо или законопатить куда-нибудь на всю оставшуюся жизнь, либо, что гораздо проще – тихо ликвидировать, и где-нибудь прикопать… И возможно, мой главный телохранитель не получил команду "Кончай его, Сэмэн", только потому, что я ещё не отчитался перед шефом. А потом…

М-дя, ситуация аховая… Теперь, даже если я захочу "отойти от дел", и каким-то чудесным образом смогу уйти от своей охраны, скрыться мне удастся разве что в другом мире. Кстати… У меня же тут где-то валялась недавно купленная книжка про этот самый другой мир. Пойдёт, чтобы скоротать время и отвлечься от неприятных мыслей. И я погрузился в описание приключений на другой планете слегка небритого мачо, добрым словом и пистолетом, автоматом, а также пулемётом помогающего добрым людям, и примерно тем же арсеналом карающего людей недобрых. В не таких уж и редких, хоть и коротких промежутках между сеяньем разумного, доброго, вечного герой периодически совокуплялся (к чести автора книги – только с женщинами). Ну, на то он и герой…

Хорошо бы вот так забыть про все проблемы и слинять из нашего мира в мир иной… Только не в тот, где ангелы (или черти), а в такой вот пустой свободный мир, как описан в книге…


В аэропорту Найроби (точнее, в Международном аэропорту – не будем обижать кенийцев) меня ждал очередной сюрприз в виде поданной чуть ли не к трапу девятиместной "Сессны". То есть трястись на машине и разглядывать сначала портреты Обамы, развешанные по всему городу, а потом пустынные пейзажи вокруг, не придётся. Жаль, что нельзя приземлиться на "Хоукере" прямо у ранчо: нету там нормального аэродрома. Только на "Сесснах" да наших "Кукурузниках" Ан-2 и летать… Вот только нет в Кении Ан-2. Ми-8 есть. Этого добра по всему миру хватает, а "кукурузников" нет. И это хорошо.

Полёт прошёл нормально, и через какие-то пару часов я предстал пред светлы очи начальства, не то что не помывшись с дороги, но даже не отдохнув. А между прочим, дело уже к вечеру…

Начальство в гордом одиночестве восседало в плетёном кресле на широкой веранде большого дома на побережье океана. Одиночество, конечно, было весьма условным. Кругом было столько невидимой в данный момент, но от этого не менее эффективной охраны, что можно было бы запросто отбиться от прославленной в куче боевиков амеровской "Дельты". Дед, не поворачивая головы, буркнул:

— Проходи, присаживайся.

Присесть здесь можно было только во второе такое же кресло, стоящее так, что собеседники должны были сидеть в пол-оборота друг к другу. Так что с выбором места посадки у меня проблем не возникло. Пару минут сидели молча. Дед задумчиво глядел на пустынный пляж впереди, на котором, кроме мерно набегающих волн, имелись в наличии один мужчина и одна женщина. Зять деда – Виктор Сергеевич, в народе "Витёк", и она… Мариночка, Марина… Дочь Деда и моя безответная любовь. Дед ведь знает о моих к ней чувствах, мог бы и не демонстрировать мне счастливую семейную пару…

Наконец шеф вздохнул, отвернулся от океана, и, переведя взгляд на меня, спросил:

— Сколько?

— Десять, — ну не про мой счёт в банке же он меня спрашивает.

— Маркировка?

— 3БВ4, - выдал я увиденные на то ли мине, то ли бомбе буквы и цифры.

— Хорошо…, - задумчиво проговорил Дед. Но на его лице я особой радости что-то не заметил.

— Хорошо, — ещё раз повторил Дед после минуты молчания. Так. Пришёл к какому-то решению. Надеюсь, эта минута была не по мне.

— Сейчас ты сгоняешь ещё в одно место. А когда вернёшься, поговорим. Вертолёт на площадке тебя ждёт.

Я сцепив зубы, кивнул, поднялся из кресла, и деревянным шагом потопал к вертолётной площадке, напоследок бросив взгляд на океан. Точнее, на маленькую женскую фигурку на его берегу.


Вертолёт стоял под винтами, гоня мне в лицо сухой горячий песок. Даже не один, а два. Ми-восьмые в камуфляже и с полным джентльменским набором на подвесках, включая блоки НУРСов. Такое впечатление, что они собрались на боевой вылет. У меня возникли нехорошие предчувствия. Тут недалеко, чуть севернее, начинается Сомали. Там бардак сейчас покруче чем в Афгане. Неужели у Деда хватило ума ввязаться в какую-то местную заварушку? А я тут причём? Я далеко не Рэмбо, и использовать в бою меня можно только в качестве пушечного мяса… Кстати. А ведь я уже размышлял о своей жизни и её продолжительности после того, что узнал недавно… Может, завезут в Сомали и пристрелят? Типа, местные виноваты… Или "Стингер" в борт…

Нет, я не такая уж большая шишка, чтобы ради меня затрачивать столько усилий… Грохнули бы прямо здесь, и прикопали рядом… И никто не узнает, где могилка моя… Нет, тут что-то другое… Ладно: поживём – увидим. С этой мыслью я запрыгнул в открытую дверцу одного из бортов. Бортмеханик тут же задвинул её, и, не успел я усесться на жёсткую лавочку у борта, как турбины набрали рабочие обороты, машина пару раз качнулась на шасси, и взмыла в воздух, наклонив нос. Сквозь иллюминатор было видно, что второй борт тоже взлетел.

Пока шёл набор высоты, я разглядывал рассевшееся по лавкам отделение, судя по экипировке, спецназовцев. Что-то они на меня какими-то нехорошими взглядами поглядывают, или мне это кажется?

Наверное, кажется… Кстати, интересно, каков мой статус здесь? Легко проверить…

Я поднялся с лавочки и направился к пилотской кабине. Вроде, никто не останавливает… Значит: эти до зубов вооружённые мужики – не конвой. Раз уж пошёл к кабине, надо заглянуть. А то не поймут…

Всегда завидовал пилотам. Им открывается совсем другой вид, чем пассажирам в их маленькие иллюминаторы. Вот и сейчас открывшаяся панорама была словно срисована с какого-то фильма: Второй вертолёт шёл впереди, и на фоне заходящего солнца смотрелся очень эффектно.

— Долго лететь? — поинтересовался я у пилотов, чтобы хоть как-то оправдать своё присутствие в кабине.

— Примерно два часа.

Получив ответ, я важно кивнул головой, и отправился обратно на своё место. На душе полегчало. Во-первых – статус мой здесь – отнюдь не статус подконвойного, а во-вторых – летим не на север – в Сомали, а на запад. То есть остаёмся в Кении. Здесь всё же поспокойнее, хотя и здесь сомалийских беженцев навалом.

Примерно через час моё настроение чуть ухудшилось: Вертолёт заложил вираж, и повернул на север. Значит, всё же Сомали. В боковой иллюминатор при довороте были видны вспышки навигационных огней впередилетящего борта.

Кстати… Я посмотрел на хорошо видимый из иллюминатора наружный топливный бак. Точнее, плохо видимый. Если бы у нас были включены навигационные огни, он бы периодически озарялся их яркими вспышками. Значит, идём без огней. А впередиидущий борт – приманка. С одной стороны хорошо, что приманка – не мы, а с другой… Не было бы риска напороться на очередь из пулемёта, таких предосторожностей бы не предпринимали.

В общем, дальше я летел, как на иголках. И с облегчением вздохнул только когда вертолёт коснулся земли колёсами шасси. Прилетели.

Бортмеханик сдвинул дверцу, выбросил наружу металлическую лесенку, гордо именуемую трапом, и, обернувшись ко мне, сделал приглашающий жест рукой. Я поднялся, и, стараясь не выдавать волнения, чинно направился к выходу.

Оказалось, там меня уже встречали. Тщедушный лохматый человечек, типичный "ботаник" закричал мне в ухо, стараясь перекричать гул заходящей на посадку второй с машины:

— Здравствуйте! Мы вас ждали! Наконец-то вы прилетели! Пройдёмте, я вам всё покажу!

Приятно, конечно, когда тебя ждут… Но далеко не всегда. Что, интересно, этот "безумный док" собрался мне показывать. Надеюсь, это будет не из той же серии, что мне показывали вот недавно. Человечек взял меня за руку и куда-то потянул. Я оглянулся. Бойцы выпрыгивали из вертолёта, но следовать за мной не торопились. Ладно, пойдём, посмотрим, что мне так жаждут показать…

Неясный тёмный силуэт чуть в отдалении от места посадки вертолёта оказался большим бараком. Внутри которого находился ещё один барак, насколько я смог разглядеть заслезившимися от света глазами. У входа как в первый барак, так и во второй стояли охранники с автоматами, но они нам никак не препятствовали. Наоборот, при нашем приближении принимали в стойку "смирно". Я почувствовал себя Штирлицем, идущим к Мюллеру по рейхсканцелярии. Кстати, а не "папаша Мюллер" ли ожидает меня за этими дверями?…

Нет, за дверями оказалось очередное помещение. Было оно… ну, скажем так, средних размеров. Но впечатляли не размеры. А развешанные по стенкам изолирующие костюмы с масками, которые я опять-таки до этого видел только в кино. В жизни как-то приходилось обходиться ОЗК и противогазом.

— Надо одеть… — засуетился мой сопровождающий, — Давайте, я вам помогу, — с этими словами он снял со стены один из костюмов, и начал подавать мне ценные советы, что куда совать, и что где застёгивать…

Когда я наконец-то был полностью экипирован, костюм герметизирован, всё проверено, "безумный док" с безумной же скоростью упаковался во второй костюм, и продолжал тараторить уже по рации:

— Как хорошо, что вы здесь! Я вам всё покажу! Пойдёмте, пожалуйста, за мной…

Честно говоря, в том, что моё присутствие здесь – это хорошо, — я начал сомневаться, как только увидел эти костюмы. Вроде, они не антирадиационные, но мало ли какой гадости понапридумывало человечество кроме радиоактивных материалов… Мне вспомнились слухи, что СПИД был разработан некими злокозненными секретными лабораториями, и впервые испытан именно в Африке…

Тем временем мы через шлюз оказались в ещё одном слое этого Дома, который построил… Кто, кстати?… Помещение можно, в принципе было считать пустым. Из "мебели" в нём имелись только открытый "Джип-Вранглер" у дверей, в которые мы вошли, и некое подобие футбольных ворот у противоположной стены. "Ворота" очерчивали пространство примерно с проём железнодорожного тоннеля.

"Безумный док" уселся на водительское место джипа, а меня пригласил на пассажирское. Я, пожав плечами, уселся в машину, чувствуя себя при этом ужасно глупо:

Мы что тут, собрались круги наматывать по этому ангару? Или где-то есть замаскированная дверь? Тогда она очень хорошо замаскирована.

Между тем мой водитель завёл двигатель, попросил меня пристегнуться, и после того, как я, ещё раз пожав плечами, выполнил его просьбу, тронул машину с места. Прямо в направлении противоположной стенки. "Тронул" — это слабо сказано. Правильнее будет – рванул. Стена приближалась, а машина всё разгонялась, и не думала тормозить. Не знаю, может в этой ситуации кто-то другой и придумал бы какой-то выход, но на меня накатило нечто вроде прострации. Когда я осознал, что останавливаться мы не собираемся, дёргать за руль было уже поздно. Машина бы просто перевернулась, а дуги безопасности на ней не было. В голове крутилась одна мысль: "Тормоза придумали трусы", а рука пыталась отстегнуть ремень… Можно было попытаться выпрыгнуть. Однако ремень не отстёгивался, стена приближалась… Я закрыл глаза…

И после того, как через три секунды ничего не произошло, открыл их. Вокруг клубился какой-то странный туман. Мелькнула мысль: "Я что, уже на том свете?". Непохоже. Ладно, я попал на тот свет, ладно, "Док" тоже, но машина? Ещё несколько секунд мы словно летели в густых облаках, а потом вдруг вспыхнул яркий свет. Но не в конце тоннеля, а обычный дневной.

Машина затормозила около блокпоста со шлагбаумом.

Док сунул подбежавшему часовому какую-то карточку, а в мою сторону важно бросил: "Это со мной"… Часовой козырнул, и кивнул напарнику, который принялся поднимать шлагбаум.

Когда блокпост остался позади, ко мне вернулся дар речи:

— Это было обязательно, доводить меня до инфаркта? — сердито поинтересовался я у своего спутника.

— Извините, ради бога… — сразу стушевался он… Хотел произвести впечатление…

— Считайте, что произвели, — буркнул я.

— Да нет, не в том смысле… — принялся объяснять он. Видите, когда вы к нам прилетели, была ночь, а сейчас… Оглянитесь вокруг.

Я оглянулся. Действительно, странно… Ладно, день сменился на ночь… Но местность… Пусть была ночь, и я не видел, где мы сели. Но эти края я и так знаю… Пришлось поколесить, когда выбивал у так называемого "Правительства Сомали" лицензию на геологоразведку и добычу полезных ископаемых. "Витьку" пришла в голову идея поискать здесь нефть и газ, блин… Вслед за американскими нефтяными магнатами, а также вполне российскими "Лукойлом" и "Газпромом". Которые что-то воспользоваться своими лицензиями пока не спешат…

Короче: Местность разительно отличалась от характерной для этой местности… Или не этой? Тут было нечто вроде предгорья, причём именно предгорья – сразу за нами высилась какая-то гора, которой здесь точно не должно было быть. И температура была не та, и растительность… Я не ботаник, конечно, но какая-то она не такая.

— Ну, рассказывайте, — обратился я к своему гиду.

— Это другой мир, — коротко и информативно сообщил мне тот.


— В смысле? Другой континент?

— Другая планета.

Я с опаской посмотрел на дока, действительно оказавшегося безумным. Как бы его, э-э-э-э… нейтрализовать, и доставить к уже, наверное, заждавшимся его друзьям: Цезарю, Наполеону, и районному прокурору… Или прокурор был в другой палате?…

— Вижу, вы мне не поверили… — сокрушённо покачал головой мой спутник. Надо же! Какой проницательный сумасшедший!

— Жаль, что вы не попали сюда, когда здесь ночь… Достаточно один раз увидеть местное звёздное небо…

— Ещё увижу, — поспешил я утешить скорбного главой…

— Вряд ли, — с сожалением ответил док, — Приказано в темпе показать вам всё, и отправить обратно.

А вот это радует… И чем быстрее отправить, тем лучше. Между тем машина вырулила на небольшое ровное плато, на котором обнаружилось несколько свежепостроенных бараков. На противоположном конце плато кипела работа: что-то грёб бульдозер, что-то рыл экскаватор, люди в комбинезонах собирали какую-то конструкцию…

— Строят ремонтную базу, — сообщил мой гид, остановив машину, и проследив за направлением моего взгляда, — Лучше бы лабораторию построили… — добавил он и огорчённо взмахнул рукой.

— А почему строители без спецскафандров, таких как на нас? — удивился я, заметив сей факт, — Да и охранники при въезде были тоже без скафандров.

— Видите ли, мы находимся на другой планете, — снисходительным тоном начал читать мне лекцию этот Паганель, — Здесь своя флора, своя фауна, и, что самое неприятное – свои бактерии и вирусы. От которых у нашего организма нет иммунитета. Мы, конечно, изучаем их… Но процесс это длительный и непростой. Так что любой, находящийся здесь без спецзащиты, рискует подхватить болезнь, которую мы пока не можем лечить… Пройдёмте, пожалуйста за мной…, - с этими словами он направился к одному из бараков. Ладно, прогуляемся…

— Так они?…

— Они знают. Кроме того, пока смертельных случаев не было. Так что, если с этого места никуда не двигаться, то люди будут находится в относительной безопасности.

— Да? Тогда зачем здесь это? — Я кивнул на стоящие последи плато вертолёты: пару "Робинсонов", по одному "Беллу" и "Энсторму", и тоже единственный МИ-8, напоминающий среди этой мелюзги акулу в стае сельди.

— Мы же люди. Исследователи. Мы не можем никуда не двигаться, — объяснил мне очевидные с его точки зрения вещи док, — Прошу, — и он жестом любезного хозяина распахнул передо мной дверь.

Барак оказался чем-то вроде закрытого вольера в зоопарке. Кругом клетки и загончики с какими-то птицами, какими-то животными, в углу даже аквариум с рыбками… Ну и что? Бывал я в зоопарке. Там тоже много всяких экзотических тварей, названия которых знают только вот такие подвижники от науки, как этот… Так что совсем не факт, что вот эта милая зверюшка, напоминающая Чебурашку из мультика, поймана не в одном из закоулков моей любимой планеты Земля.

Ишь ты, какой симпатичный! Ушки бантиком, рожки домиком… Рожки? Это кто ж Чебурашке рожки наставил? Старуха Шапокляк, что ли? Пушистик что-то промурлыкал, и я потянулся сквозь прутья решётки, чтобы его погладить.

— Осторожно! — заорал док, и я резко отдёрнул руку. Вовремя. Чебурашка клацнул зубами там, где только что были мои пальцы. Зараза! У этой милой зверушки оказались нехилые клыки!

— Ну нельзя же так! — укорил меня док. Можно и без рук остаться. Чебуратор, он такой, знаете ли…

— Кто?!

— Чебуратор. Вы же видите – похож на Чебурашку. В то же время – один из местных хищников. Вот у нас кто-то и предложил назвать его Чебуратором.

— М-дя… А почему не Чебурэмбо или Чебурокки? — поинтересовался я, вспомнив бородатый анекдот.

— Да вот, брякнули "Чебуратор", оно и прижилось… — виновато развёл руками Паганель, — Но латинское название…

— Давайте посмотрим остальных, — вежливо пресёк я в зародыше готовое излиться на меня словоизвержение учёного.

Остальные "зверушки" тоже оказались не очень-то похожими на виденных мной до сих пор. Док что-то объяснял, я понимающе кивал, но в голове ничего не откладывалось. Почему-то версия, что я сейчас нахожусь на другой планете, начала казаться мне всё более правдоподобной. Как ни странно, окончательно я поверил в это, когда увидел в одной из клеток какое-то хомякообразное создание с двумя хвостами. "Правый хвост длиннее!" — вспомнил я слова профессора Селезнёва из виденного в детстве мультика "Тайна Третьей Планеты", и нервно хихикнул.

Док, озабоченно взглянув на меня, быстренько закруглил свою вдохновенную речь, предложив закончить осмотр местной фауны, и перейти к другим объектам. Я с радостью согласился.

Первым из других объектов оказался небольшой сарайчик, гордо именовавшийся "обсерватория". Тут док начал сыпать цифрами о средней длительности дня здесь, предполагаемом количестве дней в году, диаметре планеты, составе воздуха, силе тяжести… В общем, всё, что я вынес из этой лекции, это то, что день в среднем на двадцать одну минуту длиннее, чем на Земле, но зато в году предположительно триста тридцать – триста сорок дней, местная звезда незначительно больше нашего Солнца, а диаметр планеты, наоборот, меньше земного, и сила тяжести, соответственно, тоже, а в воздухе меньше углекислого газа и больше кислорода. "Ну, последнее быстро исправится, раз уж сюда попали люди" — мрачно подумал я.

В принципе, больше осматривать было нечего. Метеостанция, радиостанция, размеченные колышками участки под будущие строения… Гвоздём программы стал припаркованный у барака, который док обозвал казармой, "Урал" с кунгом. "Урал", как "Урал". Чем-то гружёный – рессоры просели. Рядом – вооружённый часовой. При нашем приближении из казармы вышел ещё один военный. Погон на нём не было, так что мне пришлось поверить ему на слово, что он – капитан Григорьев, командир батальона охраны. Представившись, Григорьев без лишних слов достал из кармана ключ, поднявшись по лесенке, открыл дверь кунга, и предложил мне войти. Я со вздохом полез внутрь, а док остался снаружи, заявив что "там" ничего интересного нет.

— Осторожней там! — послышался в наушнике его голос, когда я уже почти влез внутрь! Если костюм порвётся – вам придётся остаться здесь навсегда!

Услыхав такое грозное предостережение, я удвоил осторожность, но попав внутрь, тут же забыл о наставлениях дока.

М-дя… Пожалуй, начинать мою экскурсию следовало именно с этого экспоната. Кунг был пустой. В смысле, без оборудования, но не без груза. Под передней стенкой высился неплохой такой штабель, сложенный из слитков жёлтого блестящего металла. И у меня почему-то возникли сомнения, что этот металл – латунь.

Я с трудом поднял один из слитков. Это в сказках и в кино удачливые грабители убегают от погони, доверху нагруженные золотом. На самом деле этот металл очень тяжёлый, и с таким вот слиточком в руках далеко не убежишь… Но всё равно, охрану можно было бы и усилить…

Так я капитану и сказал, на что тот беспечно махнул рукой:

— Здесь этот "банк" грабить некому. Да и незачем. А "на ту сторону" отсюда никто не выйдет. Ну, кроме вас, конечно… Кстати, передайте там кому надо, на подходе ещё два таких же груза…

Ну что ж, не украдут так не украдут. Он здешние условия знает, ему виднее… Хотя, по возвращении надо бы порекомендовать Деду усилить охрану. Тут же миллионы, а если учесть, что мне, скорее всего, показали не всё, может быть, и миллиарды…

Когда я вылез из кунга, док, поглядывая на часы, заявил, что пора возвращаться.

Пора так пора. Я попрощался с капитаном, и мы с доком направились к джипу.

— А почему, если бы костюм порвался, я должен был остаться здесь? — поинтересовался я у своего гида, когда мы заняли места в машине.

— На Земле проживает несколько миллиардов людей, не привитых от возможных местных инфекций. И если бы кто-то принёс какую-нибудь заразу отсюда в наш мир, то это, возможно, было бы похлеще СПИДа и птичьего гриппа, — пояснил док, — А так, костюмы пройдут дезинфекцию, и планета будет спасена.

Шутник, однако…

— А разве бактерии не проходят через… Это… как вы его называете?… "своим ходом"?

— Мы называем "это" — портал. Исследования показали, что бактерии и вирусы могут проникать через него, только прицепившись к макрообъекту.

— Понятно. Больше вопросов у меня не было, и обратный путь прошёл в молчании. В смысле, молчал я, а док затянул бесконечный монолог о перспективах, открывающихся для науки и человечества. В мыслях он, наверное, уже видел себя как минимум нобелевским лауреатом.

В общем, после того, как мы проскочили обратно через портал, и, пройдя процедуру дезинфекции, сбросили защитные костюмы, я с радостью попрощался с доком, предвкушая обратный полёт, где уж точно никто не будет тарахтеть у меня над ухом.

Так и вышло. На обратном пути меня никто не беспокоил, и я был полностью предоставлен своим мыслям.

Собственно, мыслей было две: первая – зачем мне это всё показали, а вторая была даже не мыслью, а стоящим перед глазами визуальным образом содержимого кунга. Не то, чтобы я в жизни не видел золота, но не в таких количествах же…

Картинка кучи золотых слитков в обычной автомобильной будке тускнела в моём сознании по мере приближения к ранчо, и когда я, наконец, ступил на твёрдую землю, щуря глаза от нагло в них светящего восходящего солнца, в голове остался только один вопрос: "Зачем?".


— Ты, наверное, сейчас думаешь "Зачем?".

Дед вызвал меня к себе сразу, как только я вернулся. На этот раз встреча происходила не на терассе, как вчера, а в рабочем кабинете. Причём кабинет принадлежал не Витьку – хозяину ранчо, а именно Деду. Для него вообще было выделено целое крыло, которое пустовало во время его отсутствия здесь. То есть – почти всегда. Но сегодня кабинет использовался по назначению. Дед восседал во главе длиннющего стола, за которым могло разместиться человек тридцать, а я – у боковой стороны этого монументального сооружения, по правую руку от Деда. По правую руку – это хороший признак…

— Дело в том, что мы умираем…

— Я непонимающе посмотрел на Деда. Ну да, все мы смертны. Иногда даже внезапно смертны, как сказал один умный человек. Но тут уж ничего не изменишь… И какую связь имеет моя поездка "на ту сторону", и вопросы смерти, причём не лично моей, а то ли моей вместе с Дедом, то ли вообще всех-всех-всех…

— Наша цивилизация умирает…, - поправился Дед. Ну, похоже у него начался старческий маразм… Ещё во времена Древнего Рима старики говорили, что молодёжь пошла не та, что всё катится в Татрарары… Кстати: римская цивилизация действительно рухнула.

Дед продолжил:

— Я не впал в маразм,

Он что, мысли мои читает?

— Наша цивилизация умирает… Та, что называется "Западная". Ты можешь сказать, что "загнивающий Запад" сейчас цветёт и пахнет, а рухнул СССР. Постоянно обвинявший Запад в загнивании…, - Дед усмехнулся, — Дело в том, что СССР, как теперь и Россия – тоже, если всмотреться попристальней – части Западной цивилизации. Она – как язва, как инфекция, заражает всё, к чему прикасается. Да, люди в странах, "приобщившихся" к ней, живут лучше, чем в "неприобщившихся" И дольше…

Люди. А человечество в целом вымирает. Если бы твой дедушка в своё время эмигрировал в Штаты, тебя бы, скорее всего, сейчас просто не было. Люди приезжают в эту лучшую в мире страну, а через несколько поколений их потомки уже не топчут нашу планету… То же самое в Европе. И в России. Ты скажешь мне, что есть и другие цивилизации… Но они тоже уже заражены. Все. И китайцы, и индусы… И даже арабы. Так что новый чистый мир – это замечательная возможность начать всё с чистого листа, и спасти человечество.

Дед замолчал, испытывающе глядя на меня.

Мои мысли заметались в разные стороны. Когда вдруг кто-то, пускай из самых лучших побуждений, собирается облагодетельствовать человечество, и повести его железной рукой к светлому будущему, от такого человека следует держаться как можно дальше, а лучше, если есть возможность, тихо придушить его где-нибудь в укромном уголке. К сожалению, придушить Деда не получится. Свалить от него – тоже вряд ли… Ну я и влип!

Мой собеседник прервал затянувшуюся паузу:

— Ну как тебе официальная версия?

У меня словно камень с души упал.

— Вполне, — осторожно ответил я, пытаясь понять, какая роль во всём этом представлении будет отведена мне, — Вполне стоит любой другой. А что на самом деле?

Дед ещё раз усмехнулся:

— А вот тут думай, что хочешь. Ты же видел золото. Может, я решил не делиться ни с кем курицей, в буквальном смысле несущей золотые яйца… А может, я на старости лет решил поиграть в "Цивилизацию". Только не на компьютере, а в реальном мире, а может… Может, официальная версия не так уж и отличается от реальной?…

Вот замутил. Тут без поллитра не разберёшься.

— Теперь – почему я тебе всё это показываю и рассказываю, — наконец Дед подобрался к самому главному, — После твоего подземного путешествия заниматься своей обычной работой ты не можешь, — мысленно я кивнул. Это и ежу понятно, — У тебя есть неплохие организаторские способности. Я сужу по показателям тех твоих фирм, которые занимаются реальной деятельностью, причём – производством, а не перепродажей, — Вот, блин, узнал – старый хрыч! Эти фирмы я старался не светить. Ими я занимался скорее для души. У нас на производстве много денег не заработаешь… Интересно, во что теперь выльется моё невинное хобби…, - поэтому я считаю, что ты вполне способен поруководить и более масштабным предприятием. Тем более, что оно пока по размерам не сильно больше твоих фирм.

— То есть, вы ставите меня на этот новый мир? — я не поверил своим ушам.

— Да, — короткое слово упало, как тяжёлый камень, пригвоздивший меня к новой должности. С дедом по поводу назначений спорить было не принято. Или принимаешь – или "До свидания!".

— Но ты не бойся, — поспешил утешить меня Дед. У тебя будут помощники. Если твоя должность примерно соответствует должности премьер-министра, то твоих помощников, соответственно, можно называть министрами. Или как-нибудь по-другому. Завтра у вас первое заседание… Там и определитесь.

А сегодня отдыхай, набирайся сил. Можешь на пляж сходить… Он сегодня в твоём полном распоряжении. Марина с Витей ночью улетели в Ниццу.


Приказы руководства подлежат неукоснительному исполнению. Особенно если это приказ отдыхать. Покинув кабинет шефа, и оказавшись в выделенных мне апартаментах (а это были именно апартаменты, в отличие от той комнаты, в которой я жил в прошлые визиты сюда), я первым делом наконец-то принял ванну. Вторым – рухнул в чистую мягкую постель, и отрубился.

Возможно, кому-то покажется странным, что можно заснуть сразу после того, как узнаешь о таких крутых переменах в своей жизни. Но я слишком вымотался за последние трое суток, и желание поспать перевесило вполне естественный мандраж перед завтрашней премьерой в роли премьер-министра (извините за каламбур).

Проснулся я часам к трём. Подумав, решил воспользоваться советом Деда, и сходить на пляж. Нет, плескаться в волнах мне не хотелось. Просто посидеть на берегу, поглазеть на волны, набегающие на берег одна за другой, и обессилено уползающие обратно в океан, и подумать о том, как жить дальше.

Я думаю, очень многие дорого бы дали, чтобы оказаться на моём месте… А я вот никак не мог понять, радоваться мне или горевать.

С одной стороны, передо мной открывались не то, чтобы радужные, но по крайней мере, широкие перспективы. Я не тешил себя иллюзиями, что получил почти неограниченную власть. Дед есть Дед, и без плотного контроля я не останусь. Однако, если я буду хорошо справляться со своими обязанностями, этот контроль будет ослабевать, а в моих руках будет концентрироваться всё большая и большая власть – самый сильный наркотик в этом мире. Попробовав его, трудно остановиться, а я уже, можно сказать, "попал на крючок".

С другой стороны, и ответственность на мои плечи легла немалая. Быть ответственным за целую планету – это, по меньшей мере, нелегко. Кроме того, я теперь почти наверняка стал "невыездным". И не из России, что ещё куда ни шло, а из жёлтой жаркой Африки, а конкретнее – из Кении и Сомали. А в перспективе мне светила пожизненная разлука не только с моей Родиной, но и с моей планетой. Я отчётливо осознавал, что рано или поздно придёт время окончательного переезда "на ту сторону". Управлять одним миром, находясь при этом в другом, конечно, можно, но получается это не очень эффективно. Не говоря уже о том, что не очень этично.

Я пробыл на берегу почти до вечера. Но когда возвращался к себе, солнце уже клонилось к закату, хотя и висело ещё относительно высоко от горизонта. Не успел я сделать и пару шагов от входной двери, как в неё кто-то постучал.

— Войдите, — обернулся я на стук. Чужие здесь не ходят, а без дела меня вряд ли кто-то решился бы побеспокоить даже в моём старом статусе, а не то что в новом.

Перед моим взором предстал незнакомый человек средних лет, с которого можно было бы рисовать портрет английского джентльмена викторианской эпохи. Тщательно выбрит, аккуратно причёсан, одет в строгий деловой костюм с иголочки (это по местной-то африканской жаре!), в руках толстая кожаная папка.

— Павел Владимирович Рягузов, назначен Василием Иосифовичем вашим секретарём-референтом.

Ага, вот и наблюдатель от шефа. Наверняка будет докладывать ему о каждом моём шаге. Ну да странно было бы, если бы такого наблюдателя не было, когда шеф поставил на карту столь много. Остаётся только надеяться, что он является достаточно компетентным в заявленной специальности. Хорошие секретари встречаются гораздо реже, чем хорошие руководители. Особенно если принять во внимание, что разнокалиберные начальники в большинстве своём предпочитают секретарш, и подбирают их по таким критериям, что те являются большими профессионалками не в области организации работы шефа, а скорее в скрашивании его досуга.

— Очень приятно, — ответил я вслух, — надеюсь, сработаемся.

— Вот материалы по завтрашнему совещанию, — протянул мне папку референт, — Будут какие-нибудь распоряжения?

— Пока нет, — я взвесил папку в руке. Вроде не очень тяжёлая. Значит, как и предполагалось, совещание будет коротким. Скорее ознакомительным, чем деловым. Но тем не менее, подготовиться к нему надо, чтобы не выглядеть там полным идиотом, — Можете пока быть свободным. Кстати, как вас вызывать, если что?

— Кнопка на письменном столе, — с этими словами мой новый секретарь исчез за дверью. А я направился к письменному столу изучать переданные материалы.

Их действительно оказалось немного: Краткая история нового мира с момента его обнаружения, и перечень первоочередных вопросов, требующих решения… Самое смешное, что, как оказалось, я был косвенно причастен к обнаружению портала. Год назад Витёк, он же Зятёк, решил поучаствовать в охоте на сомалийских пиратов. Это такое развлечение для богатых, когда можно относительно безнаказанно поохотиться на живых людей. Правда, отнюдь не безоружных. Так что можно и самому склеить ласты на этой "охоте". Но это пока чисто теоретически. Практически же "мирная яхта" с охотниками обычно оказывается настолько нашпигована оружием и профессионалами, умеющими с ним обращаться, что у бедных пиратов нет никаких шансов. Тем более, что, согласно моим смутным подозрениям, главари пиратов знают об этой "игре", и посылают на перехват беззащитной яхты своих самых бесполезных бойцов, или подставляют конкурентов.

В общем, по заданию мужа Дедовой внучки я связался с организаторами этого развлечения, и заказал "охоту". В которой мне и самому пришлось поучаствовать. Сам я, правда, не стрелял, но как всё происходило, видел отчётливо. Экипаж пиратской надувной лодки был выкошен практически мгновенно. Остался жив только один – тот, кому выпало послужить мишенью моему начальнику в этом рейде. Тот по пьяни и от отсутствия опыта стрельбы при качке всё никак не мог дострелить свою мишень. Высадив в несчастного сомалийца целый рожок, Витёк потребовал второй (оружие и патроны предоставляли организаторы "сафари на пиратов"), однако мне удалось отговорить его от добивания раненого, и тот, вместо того, чтобы вознестись к Аллаху, был поднят на борт яхты, перевязан, накормлен и напоен.

Оказалось, что он может разговаривать на ломаном русском, так что особых проблем с взаимопониманием не возникло. Витёк, задав чуть не убитому им человеку несколько вопросов, потерял к нему интерес, и отправился праздновать удачное завершение охоты, а вот я остался. Это был источник информации, а информация лишней не бывает, да и просто интересно было посмотреть на жизнь в Сомали глазами простого сомалийца. Ну, не совсем простого… Ахмед Юсуф, как звали моего нового знакомца, оказался пусть и бедным, но шейхом. Кстати, к моему удивлению, с юга Сомали, из Джуббаленда.

Сомали вообще-то целым государством не является, а состоит из трёх практически независимых частей. Северного Сомали, или Сомалилэнда – бывшей английской колонии, Центрального Сомали – Путлэнда (вот как раз оттуда большинство сомалийских пиратов, и уже упомянутого юга страны – вотчины исламистов. Президент Сомали, посаженный "на трон" американцами при помощи эфиопов, практически ничем не управляет. В стране царит анархия, в последнее время заменяемая законами шариата (а больше заменить и нечем).

Короче, как я уже говорил, Ахмед Юсуф оказался из местности, где пиратство не приветствуется, и только нужда и некоторая свобода взглядов, привитая ему отцом, служившим в сомалийской армии во времена дружбы этой страны с СССР, толкнула этого представителя достойного, но обедневшего рода на мысль попытаться заняться пиратством. Первый рейд для него стал и последним. По окончанию развлекательного мероприятия его отпустили на берег, и больше он никогда пиратством не занимался.

Зато у меня с Ахмедом установились хорошие отношения, и это по моей наводке на его землю была направлена сейсморазведочная станция, которая, вместо того, чтобы найти нефть, обнаружила портал в другой мир…

Поразмышляв над обозначенными в поданных бумагах вопросами до полуночи, я решил, что утро вечера мудренее, и завалился спать. Но на этот раз сон не шёл. Снотворным пользоваться не хотелось, так что остаток ночи я промучился, то проваливаясь в полудрёму, то снова выныривая в реальность. В результате в девять ноль-ноль утра я вошёл в кабинет Деда (или мой? Надо будет прояснить этот вопрос) невыспавшийся и с тёмными кругами под глазами. Что присутствующих раз, два, три… одиннадцать человек, похоже, нисколько не удивило. Я стало быть, двенадцатый. Вспомнилось: "двенадцать министров-капиталистов". Хотя на самом деле, "министров", включая меня, было всего одиннадцать. Двенадцатым был Дед, скромно усевшийся в кресле у стеночки.

Поздоровавшись со всеми, я прошёл к месту во главе стола, которое ещё вчера занимал дорогой шеф.


Уселся в мягкое кресло, мимоходом вспомнив, что кто-то из не то великих, не то просто знаменитых предлагал проводить совещания на неудобных жёстких стульях. Чтобы они занимали меньше времени. Возможно, стоит "прихватизировать" эту идею. Посмотрим… Пока пусть всё остаётся, как есть.

С чего начать? Пожалуй, надо представить моих новоиспечённых подчинённых друг-другу. Я-то всех уже знаю, пусть и заочно. Во вчерашней папке, кроме всего прочего, имелись их биографии и краткие характеристики с фотографиями. Возможно, и они друг с другом знакомы. По крайней мере – моего начальника госбезопасности, МВД, и министра обороны в одном лице – "папашу Мюллера", в миру – Иванова Сергея Петровича, в нашей конторе знают все. Интересно, остался ли он по совместительству начальником СБ? Надо будет поинтересоваться при случае. Может, ответит правду… И я начал церемонию представления.

Церемония была проста: Я называл фамилию и должность, названный вставал, и коротким кивком подтверждал окружающим, что это он. Начал я, естественно, с себя, а закончил, как это обычно водится в нашем… тьфу ты, моём бывшем государстве, министром образования. Который по совместительству являлся ещё и министром культуры и пропаганды.

После того, как все представились, пошло собственно заседание.

— Итак, господа. Мы с вами присутствующим здесь Василием Иосифовичем назначены управлять новым миром. Я надеюсь, что каждый из вас приложит все усилия, чтобы оправдать это высокое доверие, — начал я официальным тоном, — Понимаю, что есть много других неотложных дел, но предлагаю начать с того, чтобы придумать новому миру название. У кого-нибудь есть соображения по этому поводу?

— Поскольку Василий Иосифович изъявил желание, чтобы новый мир был как бы продолжением России… — начал наш главный пропагандист, — предлагаю назвать его Новой Россией.

— Или Другой Россией – слегка картавя, предложил министр финансов.

— Ну да, а Каспарова – в Почётные Президенты… — скривился министр сельского хозяйства.

— Кх-м… — послышалось от стенки. Все моментально повернули головы.

— Я думал над этим вопросом, — медленно произнёс Дед, пристально глядя на нас. В конечном итоге у нас действительно должна получиться Россия. Новая Россия. Можно сказать, и "другая Россия"… если наши великие российские демократы не загрызут нас за использование их копирайта…такая же Россия, как и та, откуда мы все родом, только лучше. Но я считаю, что использовать слово "Россия" в названии нового мира, по крайней мере, на первых порах, было бы неправильно по политическим причинам. Поэтому я предлагаю нейтральное название, к тому же полностью соответствующее декларируемой нами целью – спасении цивилизации.

Предлагаю назвать планету "Ковчег".

"Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт" — мелькнуло у меня в голове, — "Ковчег вроде неплохо плавал".

— Ставим на голосование, — не теряя времени, перешёл я к обязательной официальной части.

Название "Ковчег" для нового мира было принято единогласно. Кто бы сомневался… В большинстве фирм царит культ личности руководства, который товарищу Сталину и не снился. Так и у нас: желание дорогого босса – закон.

— Хорошо. Сергей Петрович, сколько у нас сейчас людей на Ковчеге?

— Три тысячи сто двенадцать – моментально отозвался силовик. Надо, кстати, в ближайшем будущем его полномочия поурезать… Негоже все силовые ведомства сосредотачивать в одних руках…

— Это столько за полгода из России привезли? — поинтересовался я.

— Нет. Из России – шестьсот двадцать три. Остальные местные. Сомалийцы.

— Гм. Странная какая-то Новая Россия получается… Не находите?

— На первых порах набирали тех, кто ближе. На следующем этапе основной поток переселенцев планируется в основном из стран бывшего СССР. Министерства готовят списки необходимых специалистов. Мы подбираем контингент.

— И как подбираете? Я так понимаю, объявление в газеты "Требуются специалисты для работы на другой планете" мы дать не можем…

— Пока в основном ищем среди заключённых. Как правило, из выходящих на свободу. Если специалист очень нужный – добиваемся амнистии или условно-досрочного… Наши люди встречают их буквально при выходе из ворот колоний, и переправляют сюда. Естественно, мы стараемся подбирать таких, у которых нет близких родственников, но даже если они и есть, вряд ли кто-то будет усердно искать бывшего зэка. В России ежегодно пропадает без вести, а затем разыскивается более 100 тысяч человек. Каждого пятого найти так и не удается. То есть двадцать тысяч. Ну, будет тридцать или сорок… Никто и не заметит.

— М-дя… — я повертел в пальцах авторучку, — И какой же идеальный новый мир мы построим из уголовников?

— И проституток, — улыбнулся краешком рта "папаша Мюллер". Женщины тоже нужны. Для продолжения рода. Так что отлавливаем проституток, и тоже сюда. Причём в этом случае на специальность особо не смотрим… Главное, чтобы детей рожать могли. Ничего нового, кстати, мы не изобрели. Новые земли всегда заселялись в основном каторжниками. Взять, например, ту же Австралию…

— Но туда, как я понимаю, каторжников посылало государство на законных основаниях. Мы же занимаемся элементарным киднеппингом.

— Ну, это как посмотреть… Можно сказать, что мы работаем на благо России. Всё равно большинство вышедших из зоны очень быстро туда возвращаются. И хорошо, если из-за кражи, а не из-за убийства или чего-нибудь подобного… На свободе они никому не нужны. Кроме нас… Но это вообще-то только первый этап переселения. Мы сейчас составляем базу данных на людей, по тем или иным причинам готовых покинуть родину. В сети рекламируем выгодную работу за рубежом… Люди будут выезжать за границу вполне легально, а там уж паковаться подобно нашим уголовникам и проституткам, и вывозиться на Ковчег. Будут и добровольцы. Вот, как раз сейчас совместно с пропагандой мы морально готовим людей к добровольному переселению на другую планету. Вдалбливаем в головы, что все лишние в этом мире могут вполне неплохо устроиться в другом. Например, заказали некоторым писателям книги на эту тему… Конечно, описанные в них новые миры с реальностью ничего общего не имеют… Но об этом переселенцы узнают, только оказавшись на той стороне…

Я вспомнил книжку, которую читал в самолёте. Да, действительно, неплохой ход. Мне и самому после прочтения захотелось смотаться от проблем в такой вот мир…

— А "Аватар" случайно не по вашему заказу сняли? — поинтересовался я.

— Нет, это уж американцы сами. Может, они тоже наткнулись на подобный портал, и теперь готовят общественное мнение…

— М-дя. Будет забавно, если их портал открыт в тот же самый мир, что и наш, и мы там встретимся… Кстати, как у нас обстоят дела с разведкой территории?

Отвечать вызвался всё тот же Сергей Петрович. За разведку отвечал тоже он. Прямо-таки и швец, и жнец, и на дуде игрец…

— Разведка последнее время застопорилась, — признал он, Отсутствие топлива и коммуникаций тормозит. Всё, что позволял исследовать радиус действия имеющихся летательных аппаратов, сфотографировали и закартографировали. Сейчас запустили пешие экспедиции с метеозондами. К метеозонду подвешиваем фотоаппарат с передатчиком, и какое-то время мы можем получать снимки. Не очень хороший метод. Охваченная территория зависит от направления ветра. Ведём переговоры со швейцарцами о покупке самолёта на "солнечных батарейках". Дорого дерут, заразы…

— Понятно… — потарабанил я пальцами по крышке стола, Снабжение, что у нас с топливом?

— С топливом неважно. Как и со всем остальным, — печально поведал низенький кругленький лысоватый толстячок – министр снабжения, и, по совместительству – иностранных дел. Поставки невозможны без хороших дорог и при враждебном окружении. Сейчас большую часть грузов с неимоверным трудом доставляем из соседней Кении. Исламисты из "Аль-Шабаб" требуют денег за обеспечение безопасности перевозок. При этом саму безопасность отнюдь не гарантируя. Местный рэкет…

— Так. Сергей Петрович. Теперь к вам вопрос, как к министру обороны: Доколе?

— Ведём работу по установлению контроля над коммуникациями. Дело в том, что юг Сомали – так называемый Джуббалэнд, фактически находится под контролем исламистов, находящихся "на ножах" как с проамериканским марионеточным правительством в Могадишо, так и пиратами из Путлэнда. На данный момент ведём наём и подготовку местных, а также перебрасываем сюда собственные силы. Ведём переговоры с американцами и израильтянами о том, чтобы они хотя бы не мешали нам, а лучше – помогли.

— Ну, с американцами, понятно, а Израиль здесь каким боком? — удивился я.

— В Сомали вербуются боевики в Ливан и Палестину, — пояснил Сергей Петрович, — и Израиль заинтересован в том, чтобы это прекратилось.

— Своих боевиков в Палестине что ли мало? Ну и как успехи наших переговоров?

— Американцы тянут резину… Они сами занимаются тем же, че и мы – вербуют сомалийцев и тренируют их в подконтрольных сопредельных государствах. Израиль согласился помочь разведданными и техникой. Готовы продать нам несколько своих беспилотников.

— Ничего себе, помощь! — усмехнулся я, — за наши же деньги!

— Каждый крутится, как умеет, — философски изрёк "папаша Мюллер".

— Хорошо. И как идёт подготовка к оккупации Сомали?

"Докладчик" поморщился.

— Ну зачем же так прямолинейно? Подготовка идёт к установлению в стране конституционного порядка и внедрению демократических ценностей. А вообще – сомалийцы сами виноваты, что слабы. Слабого в этом мире всегда нагнёт сильный, глупого и ленивого – хитрый и напористый… Вы не хуже меня знаете, что, например, та же цитадель демократии – США, лезет во все дырки, плюя с большой колокольни на все международные нормы. А повод всегда найдётся. В Колумбии гоняют наркобаронов, в Ираке и Афганистане – исламистов… Кстати, интересно, в Афганистане ситуация обратная колумбийской. Там НАТО вообще не борется с местными наркокартелями, мотивируя это тем, что бедным афганцам надо на что-то жить. Можно подумать, бедным колумбийцам не надо… Разница в том, что из Колумбии наркота идёт в США, а из Афгана – в Россию. Вот и получается, что в Афганистане НАТОвцы фактически "крышуют" убийц россиян… А Россия, как обычно в последнее время, не чешется… Да ещё и помогает этим уродам. Эх… Зря мы в своё время ушли из Афгана… Извините, разошёлся. Это к теме совещания не относится…

— Да нет, ничего… — махнул я рукой. Всё в порядке. Кстати, что наша дорогая наука скажет о стабильности портала? Я так и не понял, не может ли он захлопнуться в любой момент, как открылся?

— К сожалению, пока ничего не можем сказать, — поднялся со своего кресла министр науки, образования, культуры, и пропаганды – сухонький, но бойкий старичок предпенсионного возраста. Работаем…

— Так… Не очень здорово.

— На территории нового мира… Ковчега… работают наши замы. И в случае чего мир без руководства не останется.

— Без руководства – да, — ухмыльнулся я, — а какова у нас готовность к автономному самообеспечению? Промышленность?

— Пока только деревообрабатывающие производства и небольшой кирпичный заводик. Пилим лес, строим бараки под жильё…

— То есть занимаетесь работой строителей, — резюмировал я. А что сами строители?

— То же самое… — доложил министр строительства, — пока нет оборудования и материалов… — он развёл руками.

— Угу… Транспорт, пути сообщения и связь – аналогично?

Так. Мог бы и не спрашивать…

— Сельское хозяйство?

— Завезли из Сомали овец, коров и лошадей. Пока все живы, здоровы. Если что – будет мясо, молоко, шерсть, и гужевой транспорт. Это по животноводству. Собственно по сельскому хозяйству пока ничего. За полгода невозможно понять, какой там климат, какое лето, какая зима, что когда сажать… Но посевной материал завозим потихоньку. Пока складируем.

— Ладно. С вами подробнее потом. Так. Со снабжением всё понятно. Здравоохранение?

— Врачи и медикаменты есть. Медикаменты все привозные… Развёрнут полевой госпиталь. С профзаболеваниями нашего контингента бороться готовы.

— Ну, у проституток профзаболевания я примерно представляю. А у зеков?

— Проституток ещё не завезли, — сообщил Главный Доктор. Но и у них, и у зеков, заболевания те же, что и у основной массы населения постСССР – туберкулёз и СПИД. Со СПИДом, слава богу, не привозят, да и туберкулёз среди заключённых встречается гораздо реже, чем у тех, кто не сидел. Но всё же…

Среди зеков меньше туберкулёзников, чем среди свободных? Вы ничего не путаете? — удивился я.

— Нет. Парадокс, но в России преступников лечат гораздо лучше, чем законопослушных граждан. Это не считая того, что заключённые имеют ещё ряд преимуществ перед остальными… Но всё равно, и среди них много нездоровых. На будущее хотелось бы, чтобы запущенных больных не привозили.

К сожалению, придётся, — отрезал я. Если "запущенный больной" окажется нужным специалистом – будем везти. И ваша задача сделать всё, чтобы такие люди сохраняли работоспособность как можно дольше. Да, а есть ли фармацевты среди прибывающих проституток? И уголовников?

— Среди проституток почти все специальности есть… Только в основном с образованием два курса, третий коридор… — ответил "папаша Мюллер". Так что особых ожиданий на них возлагать не следует.

— Ничего… Главное, чтобы хоть какое-то понятие о предмете имели. А тут быстро научатся, никуда не денутся… Кстати, женщин мы завозим, надо понимать, в том числе и для улучшения демографии. Так что через девять месяцев должны быть подготовлены акушеры и хотя бы один роддом.

Ещё вопрос, что будем делать с водкой, сигаретами, и наркотиками? Не хотелось бы тащить всё это в новый мир, но, наверное, придётся… Иначе могут возникнуть беспорядки…

— Уже возникли, — сообщил глава Безопасности. На одной из лесозаготовительных точек по поводу отсутствия курева вспыхнул бунт. К счастью, обошлось без жертв со стороны администрации. Начальство вместе с охраной забаррикадировалось в здании конторы. Здание деревянное, бунтовщики уже хотели его поджечь, но мы на вертолёте успели перебросить группу спецназа. Бунт подавлен. Со стороны бунтарей двое убитых. Трое убежали в лес. Один вернулся через день. Второго нашли еле живого через пару недель. Съел что-то не то… Зато мы узнали пару съедобных местных растений, и одно ядовитое. На останки третьего напоролись через месяц. Пошёл местной фауне на закуску. Зачинщиков выявили, изолировали и перевели на усиленный режим работы. На том же месте, чтобы остальные видели. Остальных через неделю расформировали по другим участкам.

— Чтобы "разносили заразу неповиновения"? — поинтересовался я.

— Чтобы довели до всех последствия неподчинения.

— Какие ещё меры принимаются для недопущения повторения подобных инцидентов, кроме "доведения до всех последствий"?

— Усилили агентурную работу.

— Это, то есть, стукачей плодим?

— Информаторов, — сухо ответил начальник безопасности. Между прочим, в "цивилизованном мире" стукачей, как вы их называете, гораздо больше, чем в СССР в тридцать седьмом. Как и средств слежения и наблюдения.

— А что у нас с этими средствами?

— Устанавливаем везде, где можно, видеонаблюдение. Сейчас дешёвых китайских систем – навалом. Научники разрабатывают специальные браслеты – мобильные телефоны и диагностические системы в одном флаконе. В будущем по пожеланиям Минфина эти же устройства будут выполнять функции электронных кошельков. Браслет снимать запрещено. А с его помощью местоположение носителя контролируется с точностью до двух метров. Есть возможность дистанционного включения устройство на фиксацию и передачу аудиоинформации. В будущем эту функцию планируется применять только по решению суда. А пока – без решения…

— Уж вешали бы тогда на шеи ошейники со взрывчаткой, — вспомнил я американский фильм.

— Они и без ошейников далеко не убегут, — усмехнулся "папаша Мюллер". А расходовать ценный человеческий материал мы себе сейчас позволить не можем. Наказывать – наказываем, но смертной казни нет. Вместо неё осуждённому устраивается такая жизнь, что и похуже смерти будет… Ну а с водкой, куревом, и наркотиками решили так: завозим их пока с Земли. Постепенно поставки будем сокращать, а цены на всё это поднимать. Плюс будем бить рублём. Курящим и пьющим зарплата минимальная, чтобы только концы с концами сводить хватало. Как и бездетным. А некурящим и непьющим, соответственно, больше. Семьям с детьми – ещё и материальная помощь.

— Ну, с курящими и пьющими – это понятно. А наркоманов почему пропустили?

— С наркоманами строже. За употребление наркотиков – высшая мера наказания. То есть не смертная казнь, а та самая жизнь хуже смерти, о которой я говорил ранее. Но пока именно Сомалийцам мы употребление наркотиков разрешаем.

— Кат? — с пониманием кивнул головой я.

— Да, эта самая травка, которую здесь жуют все, начиная с младенцев, и заканчивая стариками… Сами понимаете, мы сейчас должны строить, строить, и строить, а не бороться с ломкой наркоманов и её последствиями.

— Да, понимаю… Но впоследствии…

— Детей будем стараться воспитывать в интернатах, вдали от родителей. Там они не смогут перенимать у взрослых вредные привычки…

— И будут перенимать их друг у друга, — передёрнул я плечами, вспомнив наши современные российские интернаты. Кстати, земные интернаты – неплохой источник кадров для нового мира. И, думаю, не только российские.

— Да, в этом направлении ведётся работа.

— А кто же будет сеять среди нашей, кхм… молодой поросли то самое "разумное, доброе, вечное"? Те самые уголовники и проститутки?

— Преподавательский состав – это больной вопрос, — вздохнул старичок – министр образования. К сожалению, на данный момент в бывшем СССР система образования разрушена почти полностью… Старые кадры уходят, новых нет. Поэтому найти нормального преподавателя довольно трудно… Как в среднюю школу, так и в профессионально-технические высшие и средние учебные заведения. Но мы сейчас подбираем кадры. Надеемся обеспечит хотя бы основные направления в образовании…

— А что у нас с религиозной политикой? — вспомнил я больной для Сомали вопрос, -

— Россияне в основном христиане, сомалийцы – мусульмане. Причём христиан они просто убивают.

— Лично моё мнение состоит в том, что лучше бы было продвигать атеизм – сердито задрав подбородок, заявил министр. Но Василий Иосифович считает, что поскольку мы строим всё же новую Россию, а не новое Сомали, то надо продвигать в качестве основной религии христианство. Православие. Правда, несколько модернизированное. С запретом на алкоголь, как в исламе, и с разрешением иметь двух жён.

Присутствующие заулыбались и захмыкали.

— А чего уж не сразу четырёх, как в исламе? — усмехнулся я.

— Да тут и двух будет взять негде. Сначала среди жителей Ковчега будут преобладать мужчины. Это на будущее, когда надо будет срочно увеличивать численность населения. Пусть народ сначала привыкнет к мысли, что жён может быть больше одной.

— Кстати, вам, как законопослушным гражданам нового мира, тоже придётся иметь семью. И возможно с двумя жёнами, — огорошил нас из своего уголка Василий Иосифович.

— У меня есть жена, — ни с того, ни с сего заявил министр строительства.

— Можете взять её на Ковчег. Если согласится. Напоминаю, что в не таком далёком будущем все присутствующие здесь навсегда переселятся в Новый мир. И те члены их семей, которых они туда заберут, разделят с ними все трудности и опасности этого мира. Возможно – смертельные опасности. Кроме того, напоминаю, что спросить согласия у того или той, кого вы берёте с собой, вы не сможете. Секретность… Так что думайте – или тянете с собой новую семью, или на той стороне заводите новую.

Возникла небольшая пауза. Я тоже обдумывал сложившуюся ситуацию. Свою бывшую жену мне в новый мир тянуть не хотелось, Марину я туда брать не могу, а даже если и смог бы, не стал бы подвергать опасности. Это что же, придётся жениться? М-дя…


— А если женщины, кх-м… потребуют двух мужей? — прервал затянувшуюся паузу министр снабжения – розовощёкий здоровяк, напоминающий старинный дубовый шкаф – и габаритами, и какими-то угловатыми чертами лица и фигуры.

— Да кто ж им даст?! — возмутился министр сельского хозяйства.

— Вообще-то я читал в какой-то фантастической книге, что в будущем будут семьи из двух мужей и трёх жён, — поделился информацией министр промышленности.

— Это, наверное, в очень далёком будущем. Давайте отвлёчёмся от мыслей на тему: "Если б я был султан…", и вернёмся к более насущным проблемам, — прервал я готовую разразиться оживлённую дискуссию, — что у нас с финансами?

— Поют романсы, — вздохнул министр финансов.

— Это как? А золото? — удивился я.

— Прямо сейчас мы его реализовать не можем. Во-первых, его нельзя реализовывать крупными партиями – цена упадёт. Во-вторых, выбросив золото на рынок, хоть на легальный, хоть на чёрный, мы привлечём к себе внимание. Эта сфера находится под очень пристальным контролем определённых людей и групп…

— Опять эти неопределённые "тёмные силы", которые нас злобно гнетут, — поморщился я, — А по именам их перечислить можете?

— Могу, конечно… Но вот только их имена вам всё равно ничего не скажут. Эти имена не на слуху… В общем, золото мы можем начать продавать только где-то через годик. А пока берём кредиты. Почти все средства Василия Иосифовича находятся или в обороте, или вложены в недвижимость, и так просто их извлечь оттуда невозможно. В общем, этот год мы швыряться деньгами направо и налево не сможем. Но в разумных пределах…

— Понятно. Экономика должна быть экономной, — подытожил я, — Кстати, золотые слова. Зря тогда все над Леонидом Ильичём смеялись…

Я замолк на минутку, и после небольшой паузы продолжил:

— Ну что ж… Осталось только выяснить, как планируется прикрывать грузопоток в новый мир. Если людей ещё можно как-то доставить тайно, то грузы… По ним соответствующие спецслужбы вычислят нас очень легко.

— Всё очень просто, — вновь вмешался в беседу Василий Иосифович. Для прикрытия мы будем поднимать экономику Сомали. Или, хотя бы, южной её части.

Я поперхнулся. Ничего себе, задачка! Да чужую планету поднять легче, чем это Сомали! Но ничего не поделаешь, прикрытие нужно, задачу придётся решать.

— По легенде мы почти нашли здесь нефть, — продолжил "дед". И теперь хотим застолбить за собой территорию. Кроме намечающихся военных мер, то есть кнута, для местного населения намечается и пряник – развитие местной экономики. Мы уже договорились с племенами, живущими на юго-западе страны. Они постоянно страдают от засухи. Мы пообещали им построить в верхнем течении реки Джуббы водохранилище с системой ирригационных сооружений. Заодно будет нам электроэнергия. До настоящего времени все электростанции Сомали работают на привозной солярке. Для того, чтобы построить электростанцию, нам надо будет перевезти кучу стройматериалов. Дорога, естественно, будет проложена рядом с порталом, и часть грузов будет оседать там. Также планируется построить несколько промышленных предприятий…

— Ну да, типа тех, что сейчас лежат в руинах в Могадишо, — мрачно заметил я. Построенные Союзом ткацкая фабрика и цементный завод, и построенная Штатами фабрика по разливу Кока-Колы… Кстати, ясно заметно различие в подходах СССР и США. Первые приходили с цементными заводами и ткацкими фабриками, а вторые – с Кока-Колой. Они, кстати, и в Россию первым делом её забросили… Ладно, ситуация в общем и целом ясна. Дополнительно будем её прояснять на личных встречах с каждым из вас, — я обвёл взглядом подчинённых. График встреч доведёт до вас сегодня вечером мой референт. Теперь хотел бы отметить основные направления работы для каждого из вас:

Промышленность: Составляем список необходимых кадров и с учётом первостепенных направлений работы. Особое внимание прошу обратить на энергетику, сталелитейное производство, производство топлива из альтернативных источников, и электронику. Особенно – на электронику. Списки оборудования, необходимых материалов и кадров жду через неделю.

Снабжение и кадры – по этим спискам отработать в первую очередь. Также минпром подаст вам списки предприятий, которые можно построить здесь, в Кении. Будем осуществлять на них обучение и предварительный отбор специалистов для дальнейшей их переправки в Сомали и на Ковчег.

Сельское хозяйство: То же самое – списки техники, кадров и материалов, в том числе посадочных. Аналогично особое внимание альтернативным источникам топлива и химических материалов. Особый упор – на выращивание культур, из которых можно производить каучук. То же самое – списки через неделю.

Снабжению дополнительно к этим задачам плотно работать с силовиками по обеспечению военной операции.

Здравоохранение – списки, так же, как и все. В том числе для начала производства медикаментов. Для начала опять-таки здесь – в Кении. Кроме того, обеспечить контроль здоровья поступающего контингента. Отсеивать беспощадно. Люди в новом мире должны работать, а не лечиться. Особое внимание проверке на СПИД и туберкулёз. В постСССР по этим болезням сейчас ситуация, близкая к эпидемии.

Образование – списки. Ищите людей. Ищите старые советские кадры. Каждому дедушке-преподавателю поклониться в ножки, помочь с решением проблем, привлечь к работе. Если здоровье не позволяет перевезти преподавателя сюда, организовать курсы для перспективных работников на местах. Организовать частные учебные заведения, в том числе и на территории России. Пусть преподы преподают. Никаких этих новомодных штучек в образовании, никакого болонского процесса. Нафик нам не нужно признание Западом наших дипломов. Нам специалисты нужны. Берите старые учебные программы конца восьмидесятых, выкидывайте из них историю КПСС и марксизм-ленинизм, и вперёд!

В плане пропаганды разверните с помощью Интернета и сарафанного радио рекламную кампанию, как хорошо зарабатывают люди в Кении. Пусть предполагаемые ценные кадры подтянутся поближе… Чтобы в нужный момент можно было их забросить в Ковчег одним махом… Или постепенно, по одному.

Транспорт, пути сообщения, и связь – списки. Особое внимание – средствам связи. Совместно с Минстроем разработать план строительства дороги к будущей ГЭС, о которой говорил Василий Иосифович. Через неделю смету и потребности в людях и технике – ко мне на стол.

Строительство… Ну, вы уже слышали, и списки, списки…

Так… Госплан и Минфин. Через неделю мне общий план развития нового мира и прилегающего к нему Сомали на ближайшие полгода и обеспечение его денежными средствами.

Что ещё?… Наука: выясняем вопросы стабильности портала. Землю носом ройте, но выясните! Кадры и оборудование будут предоставлены. Ещё: нужны геологи! Много геологов! Если в России ещё остались нормальные геологи, они должны быть у нас! Если нет – надо обучить хотя бы каких-нибудь, и срочно отправить на разведку в новый мир. Там ищем всё. Особое внимание прошу обратить на нефть, уголь, железные руды и уран. Кстати, надо собрать достойную команду физиков-ядерщиков. Не все же они разъехались по штатам, Швейцарии, Индии, Пакистану, Китаю и северным Кореям. Ищем и любыми… Я подчёркиваю, любыми способами доставляем на Ковчег. С соблюдением мер предосторожности, естественно. Безопасность, проследите. Хороший физик, это вам не зэк. Его исчезновение сразу заметят. Так что по спискам науки у нас с вами будет отдельный разговор.

Кстати, отдельный разговор у нас с вами будет и сейчас. Всё, заседание закончено. Все, кроме силового министра, свободны. А вас, Сергей Петрович, я попрошу остаться, — не смог удержаться я, чтобы не обратиться к "папаше Мюллеру" с фразой из известного фильма.


Когда за последним министром закрылась дверь, "Дед" тяжело поднялся из своего кресла, и поинтересовался:

— А мне можно поприсутствовать?

— Конечно-конечно, Василий Иосифович, — ответил я, размышляя на тему, уступать ли ему место во главе стола, или оставаться сидеть, где сидел?

— Ты сиди, сиди… — в очередной раз словно прочитал мои мысли "Дед". Вот проницательная зараза! — Я тут вот рядышком примощусь, — с этими словами он опустился в кресло по левую руку от меня, напротив "папаши Мюллера".

… - Да, так вот о чём я хотел поговорить, сказал я, прочистив в горло… Что у нас с подготовкой к захвату Сомали? Можно более подробно?

— С установлением контроля над Сомали, — поправил меня Дед. Наверное, желание подправить мои действия возникало у него и раньше, но при моих будущих подчинённых он решил этого не делать. А теперь, когда остались только "свои"…

…- С установлением контроля над Сомали…, - повторил я, обернувшись к "папаше Мюллеру".

— Позволь ещё раз перебить тебя, — снова вмешался в разговор Дед, — Возможно, ты и сам об этом подумал, но всё же хочу напомнить, что мало захватить страну. Надо её ещё удержать. Посмотри, американцы блестяще спланировали целый ряд "цветных революций", а что делать потом – не подумали… В результате получилась та фигня, что мы видим в той же Грузии, Киргизии и Украине… Впрочем, думаю, этот бардак ребят из Госдепа тоже устраивает. А вот нам подобного допустить нельзя. Так что думать надо не только о захвате страны, или хотя бы её части, но и о её удержании. Сразу думать, а не потом…

— Ну, удержать контроль над Сомали – задача сложная… Пожал плечами я. Даже архисложная. С одной стороны – исламизм, с другой – клановость, с третьей – у Штатов имеются здесь какие-то непонятные интересы…

— И как бы ты решил эту задачу? — поинтересовался Дед, хитро прищурив глаз.

— Для начала надо понять, в чём здесь интерес Штатов. Иначе не то что удержать, но даже и захватить страну не получится, — с видом прилежного ученика, рассказывающего строгому учителю домашнее задание, ответил я.

— Интерес американцев-то понять несложно… — отмахнулся Дед. Месторождения газа, возможно – нефти, золота, драгоценных камней, урана… По-моему, вполне понятная причина для проявления интереса.

— В таком случае нас сюда не пустят ни под каким соусом, — мрачно заявил я.

— Ну, не всё так плохо… — усмехнулся Дед, — Всё вышеперечисленное находится в основном в Сомалилэнде и в Путлэнде. В интересующих нас провинциях в основном ничего, кроме большой кучи проблем, не наблюдается.

— Но мы же как бы нашли здесь нефть…

— Вот именно. Как бы… Американцы знают, что мы ничего не нашли.

— Но тогда как же мы будем объяснять своё здесь присутствие? — удивился я.

— Петрович, расскажи, — кивнул Дед папаше Мюллеру.

— Видите ли, Артём Юрьевич, — начал тот, — в результате сейсморазведки обычно получаются длинные такие рулоны бумаги – сейсмограммы, а отнюдь не надписи "Здесь нефть!", — я дёрнул щекой. И сам знаю, не дурак, — Так вот. Эти сейсмограммы расшифровывают специалисты в специализированных НИИ. И выносят вердикт. И тут мы провернули хитрую комбинацию, — довольно улыбнулся папаша Мюллер. Лично мне, когда он вот так улыбается, почему-то становится не по себе, — Есть у нас один конкурент, — Вагит Гацериев… Знаете такого? — я кивнул. Кто же не знает Вагита Гацериева? — Вот наш человек в его окружении надоумил своего босса подложить нам большую свинью: подменить результаты сейсморазведки.

— И? — заинтересовался я.

— И мы как бы получили информацию о наличии здесь нефти. Фальшивую, конечно… Но мы об этом как бы не знаем. Зато американцы оказались в курсе. Абсолютно случайно, конечно… Так что Вагит потирает руки, глядя, как мы вбрасываем средства в бурение разведочных скважин и установление контроля над территорией. Американцы тоже ни о чём особо не беспокоятся. Знают, что мы тут ничего не найдём… А если и найдём, то от разведочной скважины до промышленной добычи далеко. А там они всегда смогут прикрыть нашу лавочку, и прийти на готовое. Это они так думают…

— Да, неплохо… — оценил я комбинацию, — Но мы не сможем искать здесь нефть вечно… Иначе будем выглядеть идиотами, каковыми, как все знают, мы не являемся.

— А вот тогда мы "найдём" здесь золото, — улыбнулся Дед. Собственно, месторождение мы уже нашли. Хоть оно и бедное, но для постройки обогатительной фабрики сгодится. А её будущую "продукцию" ты уже видел на Той Стороне…

Я согласно кивнул, — к моменту запуска фабрики мы должны закрепиться здесь основательно…

— Сначала мы должны закрепиться здесь хоть как-то. В общем и целом, американцам наше присутствие в Сомали на руку. На нас можно натравить местных и саудовцев с пакистанцами. Мы, естественно, будем отбиваться, и изрядно количество врагов Свободы и Демократии в этом регионе подсократим… А потом придут американцы, все в белом, и спасут от нас местное население. Это они так думают…

— Хорошо, — продолжил я, — Значит, американцы нам лезть в западню не мешают… Может, даже ещё и помогут. Но есть ещё и саудовцы. Они на данный момент имеют здесь очень большое влияние. Народ в южном Сомали занимается в основном животноводством, и основной покупатель – Саудовская Аравия. Они какое-то время не покупали скот, так как он был заражен какой-то там болезнью…, - я наморщил лоб, — а теперь, когда они возобновили закупки, благосостояние местных скотоводов взлетело на невиданную для здешних мест высоту… Так что саудовцев здесь боготворят. Да и древесный уголь отсюда в тоже Саудовскую Аравию вывозят… Кстати, через контролируемый "Аль-Шабабом" порт Кисмайо, хоть те вроде бы и выступают против "варварской вырубки" лесов. Значит, нам надо отсечь влияние саудовцев, хотя бы экономическое. Варианта два: перекупать товар по большей цене, или снова устроить среди местного скота какую-нибудь эпидемию…

— Можно и то, и другое, — предложил Сергей Петрович, — Устроить небольшую эпидемию, нагнать панику, а под шумок скупить скот по дешёвке… Он нам на той стороне пригодится.

— Хороший план, — одобрил Дед.

— Теперь ислам: – продолжил я, воодушевившись, — Сомалийцы, к счастью, никогда не были ревностными исламистами…

— Ну да, до недавних времён, — поджал губы папаша Мюллер, — А сейчас тут "Аль-Шабаб" цветёт и пахнет. Недавно толпа ублюдков изнасиловала несовершеннолетнюю девушку. Так вот шариатский суд приговорил её к смерти через побивание камнями с формулировкой "за внебрачные половые связи". Закопали несчастную по пояс в землю, и стали кидать камни. Через полчаса выкопали. Оказалось – жива. Закопали снова. Опять кидали камни. Опять выкопали… Опять жива… И так четыре раза, пока не забили насмерть. А в другой провинции один из шейхов узнал, что его родственница является подпольной христианкой, и лично застрелил её. Вот так тут сейчас обстоят дела с исламом…

Я кивнул, — Да, слышал… И о первом, и о втором случае… Значит, нам надо уменьшить влияние радикальных исламистов. Тут, кроме "Аль-Шабаба", есть более толерантное движение суфиев. Кстати, они вроде поддерживают "законное" проамериканское правительство. Вот их бы надо и поддержать. Только не так, как Путин "поддержал" Януковича в две тысячи четвёртом… А потоньше, помягче…

— Ну что ж, в правильном направлении мыслишь, — довольно резюмировал Дед.


— Теперь можно перейти к обсуждению военной операции? — поинтересовался я.

— Не "можно", а "нужно".

Ну что ж, раз начальство одобрило, то приступим…

— Прежде всего: известно ли, каковы силы противника? Хотя бы приблизительно…

— Тут надо учитывать, что в Сомали практически каждый житель вооружён. Так что при неблагоприятном стечении обстоятельств мы получим в лице противника всё местное население. Коего в южных провинциях насчитывается примерно два с половиной миллиона. Минусуем полмиллиона беженцев, осевших здесь, в Кении, из которых мы, собственно, и набираем наёмников, потом минусуем детей до десяти лет, женщин и стариков старше семидесяти по тому же признаку, как неспособных держать оружие… Получаем примерно миллион.

— Гм… Пусть этот миллион выпустит по рожку из автомата, и при этом хоть одна пуля попадёт в цель…

— Автоматы есть не у каждого из этого миллиона. Поделим цифру ещё пополам. Далее: автомат для среднестатистического сомалийца, это скорее символ статуса, чем оружие, которым он хорошо может пользоваться. Стрелковая подготовка чуть хуже, чем у солдата-срочника российской армии, то есть, не будем обижать российскую армию, и скажем мягко: "не очень хорошая". Причём "чуть хуже" — это где-то у десятой части от полумиллиона, которую местные шейхи хоть изредка натаскивают в качестве личной гвардии, то есть примерно у пятидесяти тысяч. У остальных – заметно хуже. О тактике же имеют представление порядка пятнадцати-двадцати тысяч боевиков, которых тренирует "Аль-Шабаб". Вот они и станут реальным противником. Наша задача – сделать так, чтобы остальной миллион к ним не подключился…

— Задача реальна?

— Вполне. Если мы к моменту нашей атаки расшатаем их изнутри, нарушим единство…

— И что для этого делается?

— Со стороны сомалийцы кажутся однородной массой единоверцев. На самом деле это не так. Клановость здесь почище, чем на Кавказе. Люди разных кланов подчас ненавидят друг-друга настолько сильно, что вспыхивают внутренние межклановые войны. Именно из-за этих войн на юге Кении и набралось столько сомалийских беженцев.

Мы по мере сил расшатываем ситуацию: забросили в тыл врага несколько диверсионных групп. Их задача – убивать руководителей "Аль-Шабаб" и прореживать верхушки определённых местных кланов. Причём делать это так, чтобы подозрение падало на соперничающий клан.

— И как успехи?

— Завалили одного из лидеров "Аль-Шабаба" — шейха Али Хасана. И так, ещё кое-кого по мелочи. Обстановка накаляется. Скоро сомалийцы начнут рвать зубами глотки друг-другу, что нам на руку…

— А если какая-то группа попадётся?

— Группы набраны в штатах из бывших военнослужащих армии США – выходцев из Сомали. Наёмники железно уверены, что работают на своё правительство, — усмехнулся папаша Мюллер. Так что если что, мы тут не причём, а вся ответственность ложится на янкесов.

— Неплохо… Может, после выполнения задания слить одну-две группы местным? Для возбуждения у них, так сказать, пламенной любви к американцам?

— Думаю, не стоит, — покачал головой Сергей Петрович. Под раздачу за компанию могут попасть все "инородцы", которые туда сунутся. А это как раз мы. Оно нам надо?

— Ну, нет, так нет, — согласился я, — какие ещё меры принимаются по обеспечению лояльности местных при вторжении?

— Груженый золотом осел возьмёт любую крепость, — улыбнулся папаша Мюллер, — Мы банально подкупаем глав кланов. Но не для того, чтобы они встали на нашу сторону. А чтобы они вошли в альянс с вашим старым знакомым – Ахмедом Юсуфом. Он теперь нашими стараниями – большой человек. Богатый и уважаемый. Именно от его имени будут вестись боевые действия. Внутренняя междоусобица будет гораздо более благосклонно воспринята местными, чем нашествие гяуров. Дело для них, в конце концов, привычное…

— Теперь о наших силах?

— Тренируем в лагерях порядка десяти тысяч местных. Примерно столько же, кстати, тренируют Штаты в Кении, Эфиопии и ещё ряде стран. Так что они тоже готовятся к заварушке, и нам надо успеть первыми. Местные – не очень эффективная боевая сила, да и у нас нет времени, чтобы сделать из них хороших солдат. Поэтому привлекаем ещё пять тысяч своих, бывших военнослужащих из подконтрольных нам ЧОПов. Собираемся подтянуть из Чечни Ямадаевцев. У них сейчас с Кадыровым тёрки, а в Грузии они себя весьма неплохо показали… Я бы на месте Медведева давно бы направил бы их куда-нибудь… Хотя бы в тот же Афганистан.

— Чтобы они там тут же снюхались с местными, — возразил я.

— Может, и не снюхались бы, — пожал плечами папаша Мюллер. Пока не отправишь – не проверишь…

— Чеченцы – сомнительный контингент…

— Время на принятие решения ещё есть, можем и не приглашать.

— Ладно, раз время есть – подумаем… Хотя заманчиво получить аналог "Дикой Дивизии"… А что у нас с вооружением?

— Тут вопрос сложнее, — помрачнел мой собеседник, — Сомали находится под эмбарго ООН на поставки оружия. Штаты, правда, плюют на это эмбарго с большой вышки, и поставляют своему "правительству" оружие без особых моральных терзаний и возражений от остального "мирового сообщества". Но мы же не Штаты… Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Однако мы достигли некоторых успехов в вооружении…


Беседа продолжалась три часа. Я дотошно вникал в подробности обучения, вооружения и снабжения наших сил, а также в тонкости планирования операции. Когда все вопросы были разобраны и вся вода из графина на столе выпита, я решил на, что на сегодня можно бы и закончить. Предварительно спросив, конечно, разрешения у Деда. А заодно воспользовавшись поводом задать ему ещё один вопрос:

— Василий Иосифович, есть у меня вопросик, не относящийся к военной операции: – А что мы вообще строим на Ковчеге? Пока получается что-то похожее на сталинский коммунизм… Плановая экономика, государственная собственность на средства производства, ГУЛАГ…

— Социализм, — поправил меня шеф. Тогда был сталинский социализм. А строим мы нечто вроде "государственного капитализма с человеческим лицом". Что удивлён? Не понимаешь, что за зверь такой? Долго объяснять… Я тебе передам кое-какие документы, ознакомишься – поймёшь… А пока да – экономика плановая, ибо плановая экономика в экстремальных условиях эффективнее рыночной, собственность не государственная, а частная. То есть моя. Хотя, если учесть, что "государство – это я"… Чёрт возьми, а как приятно, оказывается, произносить эти слова! Объявить себя императором, что ли? Шучу, шучу… Хотя… В общем, на Ковчеге всё моё. Пока. Позже будет введена частная собственность и для остальных, НО: ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ ПРОДАВАТЬСЯ НЕ БУДЕТ. Ни под каким предлогом. Если предприятие будет закрыто, то всё оборудование останется у государства, и никто не сможет заработать ни копейки даже от продажи предприятия в виде металлолома. "Хочешь заработать – строй своё". Вот так. А ГУЛАГ… А как ты прикажешь обращаться с уголовниками? В санаторий их поселить? Нет уж, извини…

— В лагерях нужна охрана, — заметил я. То есть люди, которые пьют, едят, но сами ничего не производят…

— Ничего не поделаешь. Издержки производства. А вот о том, чтобы на каждого работника не приходилось по три контролёра, ты и обязан позаботиться.


— Что-то мне кажется, что наш Ковчег пока больше похож на Обитаемый Остров, — буркнул я.

— Массаракш! Он догадался! — улыбнувшись, Дед обернулся к папаше Мюллеру, — Может его… Того?… Этого?… Шутка, — Дед снова улыбнулся, но теперь уже глядя на моё немного побледневшее лицо. Я-то, конечно, и без этого понял, что шутка, но чёрт его знает… Всё может быть… — А если серьёзно, — несмотря на слово "серьёзно", выражение лица шефа оставалось весёлым, — от системы излучателей я бы не отказался… Позитивная реморализация нашим будущим гражданам не помешает… Ну да ничего, обойдёмся СМИ… Иногда мне кажется, что идея лучевых башен пришла Стругацким в голову, когда они посмотрели на телевышку. По крайней мере, действие у этих агрегатов на мозги граждан очень похоже, — Дед вздохнул, — Ещё раз повторяю, будет ли у Ковчега светлое будущее, или тёмное, во многом зависит от тебя. Вот и думай, как сделать, чтобы света в нём было побольше, а тёмных пятен поменьше. Всё. На этом совещание предлагаю закончить. Устал я что-то. Старею…


Остаток дня я провёл, изучая и анализируя материалы, которые, как и обещал, передал мне шеф. И попутно роясь в Интернете в целях самообразования – предстояло решить множество вопросов, о которых я раньше понятия не имел. Надо было срочно нахвататься хотя бы поверхностных знаний. "А на потом надо бы поштудировать источники посерьёзней" — подумал я, — "Всё таки не гуманитарий, технический вуз заканчивал, должен разобраться…".

К полуночи я потерял счёт выпитым чашечкам кофе, а голова гудела от судорожных попыток мозга разложить информацию по полочкам. Тем не менее, стоящая передо мной задача увлекала, и во многом, именно своей необъятностью и грандиозностью. Можно было так работать до утра, но я сделал над собой усилие, отодвинул папки с бумагами, выключил компьютер, и отправился баиньки. Работы теперь будет много и надолго. Надо рассчитывать силы, чтобы не сгореть на старте.


***
"Владимирский централ, ветер северный…"

Белый подкинул очередную порцию дров в прожорливую пасть газогенератора. Теперь, пока этот толстый железный цилиндр будет их кушать, можно немного отдохнуть. И подумать за жизнь…

Хотя, какая у него была жизнь? Учился, женился… Срочную отслужил. Тогда он отзывался ещё не на кличку "Белый", а на имя Володя. Володя Беляков. Да… Жизнь шла, как у всех: полоска белая, полоска чёрная… Работал водителем то у одного, то у другого хозяина, мечтал собрать денег на свою машину. Но как-то не получалось. А потом и вообще белые полоски кончились, и потянулась одна – чёрная, как ночь, а судя по длине – так даже как полярная ночь.

"…Этапом из Твери, зла немеряно…"

Белый посмотрел на лежащую рядом кучу брёвен и электропилу рядом с ней… Пятнадцать минут перекура – и надо начинать пилить. А потом рубить напиленное на чурбаки, и кормить эту прожорливую железяку. Она питает пыхтящий рядом движок передвижного геренатора, а от него уж протянуты кабели к другим электропилам, которыми его нынешние "коллеги" валят Красный Лес…

"…Лежит на сердце тяжкий груз…"

Тяжкий груз… Да… Володя, он же Вовка, он же Вован, конечно знал популярную русскую пословицу "От тюрьмы и от сумы не зарекайся", но, как и многие другие, не думал, что она его коснётся… А вот коснулась…В один далеко не прекрасный день в его городке было совершено разбойное нападение на одну дамочку. По приметам задержали его, жертва его опознала, алиби не было… И какое кому дело, что он не виноват… Опера постарались, "уговорили" на чистосердечное, и вот "Здравствуй, зона!". На зоне жить оказалось плохо, но можно. Вован, получивший из за своей фамилии погонялово "Белый" (зэки шутили: "Был бы ты ещё и Сашей…"), старался особо не выделяться, соблюдать местные неписанные, но, в отличие от "писанных", по которым он сюда и угодил, неукоснительно выполняющиеся, законы. (В чём ему немало помог опыт общения ещё на воле с уже оттрубившим своё таким же братом – водилой)

Когда через год получил с воли весточку, о том, что жена ушла к другому, ударился в религию, благо, сейчас при каждом ИТУ понастроили церквей…

"…Владимирский централ, ветер северный…"

Вот благодаря полученным знаниям в области богослужения он сейчас и занимал "блатную" должность истопника при газогенераторе. Здесь штатных священников не было, потому Белый оказался единственным, кто мог стать посредником между местным "контингентом" и Богом. Вот братва его и берегла… Генератор находится прямо рядом с Убежищем – большим вагончиком, обшитым толстой сталью. Если вдруг появится какая-нибудь местная дрянь – вроде мантикоры или углука, вся смена, бросая пилы, рванёт сюда. И добежать могут не все… Мантикоры бегают очень быстро. Правда, на крыше вагончика стоит турель с древним пулемётом ДШК – последний рубеж. На той неделе стрелок успел срезать Мантикору, прежде чем она добралась до людей. А месяц назад – не успел…

"Когда я банковал, жизнь разменена…"

Белый поправил в левом ухе наушник, и, вздохнув, направился к своей пиле. Отдых закончился…

Да… Когда на разработку нападает местный хищник – это всегда нечто… По идее, хищников должна отсекать охрана, находящаяся сейчас в лесу… Странная здесь охрана, однако… Нет, всё правильно, она охраняет местных заключённых, которые официально вроде и не заключённые. Вот только охраняет она их, не чтобы они не разбежались… (Да! Сейчас! Дураков нет! Месяц назад все видели, что эти местные твари могут сделать с человеком). А чтобы заключённых не съели.

Но если Углук – тварь неповоротливая и тупая, и отстреливается охранниками ещё на дальних подступах, заодно внося своим мясом приятное разнообразие в меню, то Мантикора – хитрая, быстрая и сильная. У Белого сложилось впечатление, что её любимым занятием является пролезть мимо расставленных по лесу постов, и скушать парочку-другую невооружённых зэков. Похоже, точно так же думали все стальные, потому весь народ при её визите без оглядки нессся в убежище. А чтобы первые добежавшие не закрылись, оставив своих товарищей на растерзание, дверь запиралась только при нажатии педали стрелком наверху. А он ведь, увлёкшись стрельбой по твари, может и забыть. Вот и получается, что, пока дверь открыта нараспашку, обезумевшие от страха люди чуть ли не зубами выталкивают друг друга к ней поближе, а сами стремятся ввинтиться поглубже.

Вот такая хреновая здесь жизнь.

Хотя… Бывает и хуже.

"…Но не "очко" обычно губит, а к одинадцати – туз…".

Хорошая песня…. Правильная… "Радио Шансон" было любимым радио Белого ещё на свободе. Все нормальные мужики слушают "Радио Шансон". Ну, ещё "Авторадио" иногда, и "РетроФМ"… А не эти дебильные типа "Европа Плюс", или ещё какаую хрень. Но вот здесь "Шансон" почему-то запрещён. А каждое утро начинается с льющегося из лагерного громкоговорителя:

"В буднях великих строек, В веселом грохоте, в огнях и звонах, Здравствуй, страна героев, Страна мечтателей, страна ученых!…"

Марш энтузиастов, блин!… Уже тошнит от него. Но ничего, настоящая музыка себе дорогу везде пробьёт! Пусть зэков шмонали по прибытию как положено, вплоть до "осмотра внутренних полостей", но вот охране разрешалось провозить с собой и диски, и флэшки с любимыми песнями и фильмами… А любителей тюремной лирики полно и среди охранников… Вот Белый, решивший здесь бросить курить из-за постоянных перебоев с поставками сигарет, и выменял у одного из охранников на положенный ему блок сигарет mp3-плеер с записями. Теперь, правда, приходилось и батарейки время от времени выменивать всё на те же сигареты, но оно того стоило…

"…Весна опять пришла, и лучики тепла…"

Ну да, весна пришла… Весна пришла, а вместе с ней в Зону, где отбывал свой срок Белый, пришло и известие о том, что он попал под амнистию. Вот только радовался Вован недолго. Усевшись в остановленную на дороге почти сразу за воротами зоны попутку, где уже было два пассажира, он почти сразу почувствовал укол в бедро, и потерял сознание… Очухался уже здесь, как выяснилось, почти через месяц.

Слава Богу, та дрянь, которой его это время пичкали, не вызывала привыкания, а то бы он сейчас уже превратился в овощ… Но это было единственной радостной новостью. Всё остальное было плохо. Сначала оказалось, что он находится не на Земле, а на другой планете. В это, конечно, Белый поверил не сразу, но всем, похоже, было пофигу, поверит он или нет. Лишь бы план давал. Кстати – план, вместе с известием о том, что ни о какой свободе не может быть и речи, был второй плохой новостью. По плану надо было раздробить в щёбёнку вручную, здоровенной кувалдой два куба гранита в день. И всё это под палящим солнцем, и со скудным пайком.

"…доверчиво глядят в моё окно…"

Скудным пайком – это потому что паёк зависел от выработки, а практически никто из здесь собравшихся, даже те, кто весь срок качался на самопальных тренажёрах, работать не умел и не любил. Так что большинство ходило голодными, на что охране лагеря, похоже, было глубоко наплевать. Правозащитники сюда не забредали, денег и иных материальных ценностей, с помощью которых можно было бы облегить себе жизнь, у ЗК не было, связей с волей – тоже… В общем – ситуация безнадёжная.

Отдохнуть можно было только ночью и во время, когда взрывники подрывали на склоне горы, у которой был расположен лагерь, очередные заряды, вырывающие из гранита громадные глыбы, скатывающиеся лавиной вниз, где их потом и дробили заключённые. Во время одного из таких перерывов Белый и узнал, что попал в специальный лагерь для новоприбывших, из которого все, кроме "злостных саботажников" будут отправлены по другим лагерям, где режим более щадящий… Насколько Белый понял, трёхнедельное пребывание в этом "лагере смерти" было призвано показать новичкам, что их ожидает за непослушание. Кстати, "непослушные" были здесь же, рядом. Некоторые из них уже походили на скелеты. Да ещё охрана на пулемётных вышках развлекалась, время от времени посылая очереди над головами доходяг. Странно, что за три недели никого не убило осколками каменной крошки или срикошетившей пулей…

Белый был несказанно рад, когда "испытательный срок" прошёл, и он вместе с группой таких же товарищей по несчастью, только сидевшим, как выяснилось, за вполне реальные дела, был отправлен на новый участок работы, которым и оказался Красный Лес…

"… Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть…"

Здесь тоже жизнь оказалась не сахаром, но даже периодические нападения местных хищников были мелочью по сравнению с ужасами каменоломен. Да и осталось этих хищников не так уж много – большинство было перебито командой зачистки, хорошо порезвившейся в этих краях перед тем, как сюда пригнали лесорубов. Кроме того, ходили слухи, что в других местах хищники бывают и пострашнее: гигантов наподобие тиранозавров из "Парка Юрского периода" приходилось отстреливать из пушек. Вообще, Белый уже смирился с ситуацией, и тупо жил, выполняя однообразную работу, и не думая о завтрашнем дне. Хотя… Недавно по лагерю пронеслась весть, что вскоре прибудут "девочки". И провести с ними время можно будет только "передовикам производства". Ну и охране, конечно, но это уж само собой…

Так что теперь могучие стволы, беспомощно шурша красной листвой, рушились на землю гораздо чаще, чем раньше. Да, кстати! Лес назывался Красным именно потому, что листва на его деревьях была красного цвета. Нет, большинство местной растительности было привычно разных оттенков зелёного, но попадалась и вот такае – ярко алая. Белый краем уха слышал, что были и Синие Леса. Но, честно говоря, ему было всё равно. Хоть серо-буро-поцарапанные…

"По памяти пойдёт со мной…"

От старой жизни осталась только память… А новая… Охранники смутно намекали, что лес валить придётся не всю оставшуюся жизнь, что будут какие-то варианты… Но на вопрос "какие" только разводили руками, и рекомендовали ждать появления некоего циркуляра, где всё будет подробно расписано…

Со стороны порубки раздался тяжёлый звук рушащегося ствола, и какой-то вскрик… Белый озабоченно вгляделся в сторону шума. Ему уже приходилось провожать в мир иной одного придавленного деревом. Может, несчастного ещё можно было спасти, но врач здесь был такой же доктор, как Белый – священник. То есть – никакой. А дороги, чтобы доставить пострадавшего к номальному врачу, нет. Вот, только просеку прорубают. Ещё пни потом выкорчёвывать, а потом уже можно будет больных и раненных возить…

Кстати, а что это там за движение с противоположной стороны просеки? Из-за нагруженных брёвнами лесовозов показался конный караван. Лошади…, лошади…, вьюки…, всадники с автоматами в руках… Старые добрые "Калаши" были не приторочены к вьюкам, и даже не закинуты за спину. Висели они на ремнях на шеях конников, готовых пустить оружие в ход в любой момент. "Группа разведки", — намётанным вглядом определил Белый, — "Сумашедшие… Ну что ж, посмотрим, как им помогут их "Калаши", пусть даже с пулемётными рожками, от той же мантикоры…"

Разведчики неторопливо проехали мимо лесорубов, получивших команду на время прекратить работу, и скрылись среди деревьев. Сзади послышался натужный звук мотора, и на горку выбрался БРДМ, тянущий на прицепе сто тридцать первый зил с радиорелейной станцией. Сцепка остановилась, и из кунга зила выскочили связисты, сразу начавшие разворачивать свой агрегат. БРДМ при этом настороженно водил туда-сюда башней со спаренными пулемётами, словно нюхал напоенный в буквальном смысле неземными ароматами воздух.

Белый с полминуты равнодушно поглазел на эту ставшую уже привычной картину, снова поправил всё время норовящий выпасть наушник, и взялся за пилу.

"Владимирский централ, ветер северный…"
***

Утро, согласно графика, составленного мной же вчера, началось с инспекционной поездки по лагерям подготовки наших будущих вооружённых сил. Точнее, полёта.

В девять-ноль-ноль я в сопровождении неизменного папаши Мюллера и взвода охраны уже разглядывал в иллюминатор Ми-восьмого, судя по бортовому номеру, того же, на котором я два дня назад путешествовал в Сомали, африканские пейзажи.

Пейзажи как пейзажи. Выжженная африканским солнцем безжизненная саванна. Ничего интересного. Только несколько раз пролетели над непонятно что жующими здесь стадами овец, да один раз – над лачугами широко раскинувшегося у какого-то мутного ручья лагеря беженцев…

Вертолёт шёл не очень высоко. Было видно, как тысячи людей задирали головы вверх и, приложив руку козырьком ко лбу, глазели на равнодушно пролетающую мимо по своим делам железную птицу, на борт которой, или ей подобной, большинству из них никогда в жизни ступить было не суждено.

Хотя… Я серьёзно задумался и провёл время до посадки в размышлениях, прикидывая то да сё….


Не успел я с сопровождающими сделать от винтокрылой машины и пару шагов, как к нам подбежал военный в камуфляжной форме без знаков различия, и, приложив руку к берету, представился:

— Начальник лагеря майор Дементьев!

Я кивнул. О том, что в своих вооружённых силах мы ввели систему званий, аналогичную системе званий Российской Армии, за исключением прапорщика, я уже знал. А отсутствие знаков различия… Не пришло ещё время явить нашу армию миру.

Инспекция началась с демонстрации занятий по боевой подготовке. Моему взгляду открылась милая взору любого генерала картина: солдатики преодолевали полосу препятствий, пробегая сквозь чадящий дым горящих покрышек, вываливаясь в грязи в специально для этого дела приготовленной яме, проползая под колючей проволокой под аккомпанемент стрельбы из автомата над головой. Солдатики были явно местные, судя по тому, что их лица были чёрными ещё до того, как они попадали в "грязевые ванны". А вот посылающий над их головами очередь за очередью сержант был явно из наших. Чтобы убедиться в этом, даже не обязательно было смотреть на его рязанскую физиономию. Достаточно было послушать выражения и эпитеты, которыми он одаривал своих подопечных.

Я наклонился к уху папаши Мюллера:

— Вспомнил бородатый анекдот: Встречаются на пустынной дорожке сирийский и израильский танк. Места много, но съехать в сторону никто не хочет. Открываются люки, и командиры танков начинают переругиваться. Израильтянин надменно заявляет: "Прочь с дороги! В моей машине американский инструктор!". Сириец ему в ответ: "пошёл на…!", наклоняется в люк, и спрашивает: " Я правильно сказал?".

Папаша Мюллер жизнерадостно заржал, а майор натянуто улыбнулся. Чую, получит сержант сегодня втык за неподобающие выражения в присутствии высокого начальства.

После полосы препятствий посмотрели занятия по сборке-разборке автомата, потом прошли на стрельбище… Завершал программу, как обычно, осмотр палаточного городка и пункта питания. С дегустацией этого самого питания, естественно…

— Неплохо! — одобрил я сегодняшнее обеденное меню, отведав плов с бараниной и апельсиновым соком, которым повар в силу местной специфики заменил традиционный компот из сухофруктов, — Но что-то некоторые бойцы вид имеют… дохловатый.

— Доходяг среди наемников много, — пожаловался Дементьев, — Приходится их, прежде чем наращивать мышечную массу, предварительно просто откармливать. Ну ничего, задача по Российской Армии привычная – у нас таких вот дистрофиков каждый год призывают тысяч двадцать. Некоторые за всю жизнь не видели мяса. Тех откармливаем, и этих откормим. Кстати, у американцев обратная проблема – их рекруты не влезают в танки, — улыбнулся майор.

Я сделал себе "зарубку на память": надо обратить внимание на упомянутых майором российских нищих в качестве будущих кадров для Ковчега. Их, для того, чтобы они не бухтели о "трудной жизни", достаточно будет просто нормально кормить. Кстати, ещё одна зарубка: надо посмотреть смету расходов на этот лагерь, и поручить… кому? Опять незаменимому папаше Мюллеру её проанализировать. А вообще надо в ближайшем будущем создать отдельную контору вроде ОБХСС. Собственность есть, хоть и не социалистическая, значит и хищения должны быть… И надо с ними бороться.


После обеда я решил заглянуть в деревянную часовню, стоявшую чуть поодаль от палаток. Однако она оказалась закрыта.

— Местный священник уехал в Найроби. Там духовная семинария. К сожалению, Александрийского Патриархата, а не Московского. Обещали дать ему помощника. Собирается, бедолага, общаться через него с местными "солдатиками". Обращать в свет истинной веры. Наивный… Мы, вообще-то, часовню поставили не столько для того, чтобы наши в ней молились, сколько для того, чтобы местные привыкли к зрелищу стоящих рядом христианского храма и мечети, — Дементьев кивнул в сторону стоящего напротив часовни большого шатра, — и не кидались убивать христиан сразу, как только их увидят.

Когда я перевёл взгляд на походную мечеть, её полог откинулся, и оттуда неспешно вышел негр в местной гражданской одежде. "Словно дожидался, зараза, когда я туда посмотрю", — отметил я.

— Мулла? — поинтересовался я у майора.

— Представитель сомалийского правительства из Могадишо, — скривился Дементьев, — Тоже приехал с инспекцией. Официально ведь мы готовим бойцов для них…

— То есть мы готовим солдат и передаём их местным? — удивлённо повернулся я к Сергею Петровичу. Об этом мне не говорили…

— Наши войска подчиняются сомалийскому правительству чисто номинально, — поспешил успокоить меня тот. Договорились, что они – самостоятельная боевая единица, подчиняющаяся в первую очередь уважаемому Ахмеду Юсуфу… В общем, получается местный вариант батьки Махно.

— Только тут таких батек… Махно на Махне сидит, и Махном погоняет, — невесело улыбнулся майор.

— Ладно, пойдём пообщаемся с представителем законной власти, — решил я.


Общение с представителем законной власти оказалось не из приятных. Как, впрочем и все контакты с сомалийским руководством на моей памяти. Гость из Могадишо вёл себя довольно высокомерно, но при этом постоянно юлил, пытаясь выведать то то, то сё, и напирал на "недостатки" в подготовке бойцов, намекая на то, что в Могадишо такой подготовкой будут недовольны, но он может изменить своё мнение об увиденном в этом лагере к лучшему, если нам удастся его переубедить. Намёк был довольно прозрачен, но я решил не приступать к "переубеждению" сразу, а чуть повременить. Как-никак, готовили мы бойцов за свои деньги, и, фактически, для себя, так что мнение правительства нас интересовало слабо, да и надо было сначала выяснить, что это за гусь… Разбрасывать денежные знаки направо и налево я не собирался.

Поэтому вежливо ответил, что пока переубедить его, к сожалению, не смогу, так как очень спешу, но, возможно, чуть позже ему будут предоставлены веские аргументы в пользу того, что подготовка наших бойцов ведётся на должном уровне.

Я уж хотел было попрощаться, но сомалиец довольно бесцеремонно предложил "подвезти" его к следующему объекту инспекции на нашем вертолёте. От такой наглости я чуть не потерял дар речи, но так же вежливо ответил, что, к сожалению, свободных мест в машине нет. На чём мы и расстались, явно недовольные друг другом.

Мы с папашей Мюллером, попрощавшись с майором Дементьевым, снова уселись в вертолёт, тут же начавший раскручивать несущий винт, а сомалийская шишка вернулась в шатёр походной мечети. Интересно, что он там делает? Солнце в зените – не время для намаза… Обсуждение вопроса, стоит ли "подмазывать" сомалийца, и если да, то на какую сумму, я решил отложить до возвращения на базу. Не при охране же обсуждать такие, можно сказать, интимные вопросы…


Однако до возвращения было ещё далеко. Следующим пунктом нашей программы был другой лагерь. Лететь до него оказалось минут двадцать. Когда мы приземлились, я увидел картину, скажем так, несколько отличающуюся от только что увиденной. Общим для двух лагерей были только большие палатки, да типовая часовня с типовой же походной мечетью. Ещё солдаты были похожи. Но занимались они совсем другими делами. Начальник лагеря – тоже майор, продемонстрировал нам, как бойцы под руководством инструкторов отрабатывают зачистку населённого пункта в специально построенном селении, штурмуют движущуюся колонну, минируют и разминируют местность, а также занимаются другими делами, более сложными и интересными, чем преодоление полосы препятствий и сборка-разборка автомата.

— Сюда попадают самые способные из трёх отборочных лагерей, наподобие того, который мы только что посетили, — пояснил Сергей Петрович. Кстати: в отборочных лагерях подразделения сформированы по клановому принципу. Причём в одном и том же лагере могут тренироваться только дружественные кланы. Здесь же бойцы из разных кланов намеренно сведены вместе. Это своеобразный "плавильный котёл", где они спаиваются в единую команду, для которой боевое братство становится выше кланового родства. Трудная задача, конечно, но дело потихоньку идёт… По окончании обучения именно они составят костяк нашей будущей армии.

— "Плавильный котёл" — это хорошо, — задумчиво потёр я пальцем кончик носа. Всё никак не избавлюсь от этой вредной привычки, — Вот только янкесы, наверное, всё же недаром поддерживают здесь "управляемый хаос". С прутиками, оно ведь справиться гораздо проще, чем с веником…

— Мы пока не рассматриваем это подразделение, как зародыш объединения сомалийских кланов в единое целое, — поспешил утешить меня собеседник, — это просто, так сказать, "янычары". Ударная сила, которая будет рвать на части того, на кого покажут, независимо от клановой принадлежности.

— Ну-ну…, - скептически скривился я. Посмотрим, что из этого получится. И что мы будем делать с этой "ударной силой", если она выйдет из-под контроля?

— Справимся, — уверенно заявил папаша Мюллер. Мне бы его уверенность…


Долго задерживаться здесь мы тоже не стали. По графику надо было сегодня успеть посетить ещё один объект. Так что здесь мы не стали даже инспектировать столовую, а после короткой инспекции занятий сразу откланялись, и вновь погрузились в вертолёт.

Ещё двадцать минут, и под нами раскинулся очередной, третий за сегодня лагерь, похожий на предыдущие, как две капли воды. Или нет?… Что-то здесь было не так, но что именно – я понял только после того, как вышел наружу. Здесь не было походной мечети. Стояла только всё та же стандартная часовня. У меня при взгляде на неё мелькнула шальная мысль, что одну и ту же церквушку, разбирая-собирая, возят по объектам инспекции, каждый раз выдавая её за новую. Это, конечно, вряд ли. Папаша Мюллер не Потёмкин, а я – не Екатерина Вторая. Представление для меня здесь устраивать никто не будет. Или будет?

Несмотря на то, что винт нашего Ми-восьмого остановился, гул вертолётных турбин не умолкал. Покрутив головой, я обнаружил его источник. Два винтокрылых собрата нашего средства передвижения медленно ползли высоко в небе, время от времени отстреливая гроздья тепловых ловушек. Вот они приблизились, и от них начали отделяться чёрные точки, над которыми тут же стали появляться белые пятнышки – купола парашютов.

Парашютисты опустились рядом с нами, и с ходу изобразили атаку на укреплённые позиции противника, начиная палить холостыми патронами в белый свет, как в копеечку, лишь только касались ногами земли и отстёгивали парашюты. Противник, конечно, огрызался такими же холостыми очередями. Тут и там хлопали петарды, выбрасывали в небо клубы сухого грунта и пыли фугасы. Вертолёты, выбросившие десант, тоже не остались без дела, и перепахали землю между нападающими и обороняющимися, умудрившись при этом никого не задеть. У вертолётчиков боеприпасы оказались самыми настоящими. "Вертолёты – это души погибших танков", вспомнилось мне при взгляде на эту картину. В общем – сюда бы Михалкова или Бондарчука, и можно снимать очередной идиотский фильм "про войнушку".

Я терпеливо дождался, пока парашютисты победят "врага", попутно продемонстрировав каскад приёмов рукопашного боя, и только после этого повернулся к начальнику здешнего лагеря – очередному майору. Надо, кстати, поинтересоваться на досуге, какое в наших вооружённых силах на данный момент самое высокое звание. Мне, как главнокомандующему, тоже надо бы себе что-нибудь присвоить, и будет дико, если я окажусь, допустим, генералиссимусом, у которого в подчинении нет никого званием выше майора. Да о майоре… Как, интересно, к нему обращаться? В предпоследнюю мою поездку на Украину… Там местные властители решили, что украинский народ настолько тупой, что не понимает русского языка, поэтому русские фильмы надо если не переводить на мову, то хотя бы субтитры внизу экрана пускать. Я бы на месте украинцев обиделся… Так к чему я это? Ага! Сижу я значит, на диване, смотрю вполне серьёзный фильм про Великую отечественную… Подбегает солдат к майору… Кстати, и там майор! Кругом одни майоры! Ну, в общем подбегает, и, как положено, и говорит: "Товарищ майор! Разрешите обратиться". А в субтитрах написано: "Пане майоре!…" Я чуть с дивана не упал!

Ладно, не будем брать пример с хохлобандеровцев, оставим традиционное обращение. Тем более, что казаки – предки современных "великих укров", в отличие от своих потомков, не стеснялись называться "товариществом". В общем – товарищ майор, он и в Африке товарищ майор.

— Товарищ майор! И что за цирк вы тут устроили? — вопросил я, грозно нахмурив брови.

Майор сделал непонимающее лицо. Зря. Лучше бы сразу повинился.

— Для кого весь этот спектакль? — ледяным голосом задал я ещё один риторический вопрос. Мы – не комиссия из Минобороны России, не журналисты Первого канала, и даже не Президент Медведев с премьер-министром Путиным. Нам пыль в глаза пускать не надо. Доложите, к чему вы готовите личный состав по основной программе?

— Спецоперации в тылу противника. Разведывательно-диверсионная деятельность.

Ага, кажется, до майора начало доходить.

— Ну и что это за спецоперация? Сначала среди бела дня два вертолёта своим тарахтением сообщают противнику о том, что летит РДГ, за полчаса до подлёта. Потом они любезно влетают в зону поражения ПЗРК и крупнокалиберных пулемётов противника. Если оному противнику вдруг окажется лениво их сбить, то ему прямо на голову сбрасывается десант. Который запросто можно расстрелять ещё в воздухе. По крайней мере, уполовинить, если парашютисты массово будут применять затяжные прыжки. Но затяжных прыжков я что-то не увидел. Впрочем, общего впечатления они бы всё равно не изменили… Плохого впечатления, товарищ майор.

Теперь майор уже не пытался сделать вид, что не понимает, о чём я. Но смотрел прямо, взгляд не отводил… Хорошо, сегодня слишком сурово наказывать не будем. А там поглядим…

— И ещё учтите: боеприпасы в этой местности на деревьях не растут. Керосиновые реки тоже не протекают. За всё приходится платить. А вы только что без толку потратили два вертолётных боекомплекта и хренову тучу топлива. В общем, на первый раз получаете выговор в устной форме и удержание из зарплаты в размере месячного оклада. Если подобное повторится ещё раз, так легко не отделаетесь. Понятно?

— Так точно! — гаркнул майор.

— Ну, раз понятно, давайте посмотрим ваши планы подготовки. А вы пока дайте команду личному составу построиться.

— Синицын, командуйте построение, — бросил майор одному из своих сопровождающих, и когда тот умчался выполнять приказание, предложил нам пройти в штабную палатку.

Планы подготовки, в отличие от только что виденного мною шоу, оказались толковыми. По крайней мере на мой дилетантский взгляд. Надо всё-таки ввести должности министра обороны и начальника генштаба. Пусть для начала даже в одном лице. Ибо ни я, ни даже, подозреваю, Сергей Петрович, во всех тонкостях в военных вопросах не разбираемся. Лично моих познаний хватает только на то, чтобы отличить настоящую боевую подготовку от спектакля. А этого мало. В общем, ещё один узелок на память… Когда вернусь – не забыть…

— Личный состав по вашему приказанию построен! — прервал мои размышления майор. Странно, вроде никто ему не докладывал… Ну да, а гарнитура в ухе на что? Кстати, а чего ж это он бедного Синицина послал народ строить, когда мог по рации команду отдать? Думал, что разнос продолжится, и убирал лишних свидетелей позора? Скорее всего…

— Ладно, давайте посмотрим на ваших бойцов, — согласился я.

Подчинённых майора оказалось больше батальона, но меньше полка. А мне помнится, что "наших" здесь должно быть чуть ли не на дивизию. А где остальные? Я вполголоса задал этот вопрос папаше Мюллеру.

— Тренируем по очереди, — объяснил тот. В полном составе начнём потихоньку собирать всех перед днём "Д", — пояснил тот.

"…И часом "Х"", — добавил я про себя, двигаясь вдоль строя. Мужики подобрались нормальные – не пацанва срочной службы. Взгляды у всех спокойные, уверенные. Форма нормальная – НАТОвский пустынный камуфляж, не наше х/б и панама, памятные мне ещё по моей срочной… Все поджарые, мускулистые. Дохляков и колобков нет.

— Как служба, боец? — выбрал я наугад одного.

— Нормально… товарищ проверяющий! — ответил тот, слегка запнувшись после первого слова. Ну да, ни моего звания, ни должности он не знает. И, пожалуй, на этой стороне это хорошо. На будущее, возможно, надо вообще пускать вперёд кого- нибудь, вот хоть бы папашу Мюллера, а самому оставаться как бы " в свите". Надо было про это раньше подумать. А сейчас уже "засветился".

— Не жарко после русского климата? — спросил я, лишь бы что-то спросить. Пусть разговорится…

— Никак нет! Не жарко. Да я тут и не впервой…

— Хорошо… — удовлетворённо заметил я, про себя удивившись: Вроде молод он, как для исполнившего интернациональный долг в этих краях. А что ещё? Иностранный Легион? Частные "охранные фирмы"?

— Жалобы, пожелания есть? — последний стандартный вопрос.

— Никак нет! — и стандартный ответ.


Ещё несколько бойцов на подобные вопросы дали подобные ответы. Чего и следовало ожидать. Кормим-поим мы их неплохо, снабжение тоже на уровне…Да и оплата… — я тяжело вздохнул. На эти деньги можно было бы много чего накупить, но в нашем случае известная пословица "Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую", была актуальна как никогда.

Ну что ж, на нашу армию я посмотрел, пора и домой. Можно, конечно, было ограничиться и отчётами, что я, наверное, в будущем и буду делать, но увидеть, что происходит, своими глазами, всё же было надо. Отчёты отчётами, а личные впечатления личными впечатлениями.

Сухо попрощавшись с майором (а как ещё прощаться с провинившимся?), я вернулся к вертолёту.

На сегодня всё. Дверца захлопнулась, отрезая нас от внешнего мира. Вертолёт, натужно взвыв турбиной, оторвался от земли, набирая высоту, сделал круг над лагерем, и взял курс на базу…


***
"В буднях великих строек, В весёлом грохоте, в огнях и звонах"

Лежащий на скромной постели в двухместной комнате деревянного барака старик откинул одеяло, приподнявшись на локтях, глянул в голубой квадрат раскрытого окна, из которого доносилась знакомая с детства с песня, и с кряхтением перешёл в сидячее положение. Умели раньше, если хотели… И строить, и воевать, и песни сочинять… И любить. Сейчас так не могут.

Старик поднялся на ноги, и, по укоренившейся привычке направился к окну – вдохнуть свежего утреннего воздуха, и полюбоваться на радующую глаз панораму. Вокруг, куда не кинь взгляд, раскинулись те самые стройки, которые " в весёлом грохоте…" Может, пускай пока не великие, но всё же… Самая оживлённая стройка кипела у Портала, расположенного в пятистах метрах южнее, на склоне одного из высоких холмов предгорий Южного Хребта, чьи блистающие снегом вершины были видны даже отсюда – за полтораста километров.

Старик помнил, что всего пару месяцев назад из инженерных сооружений у Портала имелся только шлагбаум и караульная будка. Ну, дальше ещё несколько сараев и бараков. Теперь же Портал скрывался внутри пока ещё небольшого, но, судя по уже залитому фундаменту и ещё готовящейся площадке рядом, обещающего стать довольно внушительным, сооружения. Совсем рядом с местным концом пуповины, соединяющейо миры, росла железобетонная башня из привозных материалов. Чуть поодаль от неё стены какого-то большого строения возводились уже из местного кирпича. Цемент пока был привозной. Но это ненадолго. Месторождения известняка уже найдены. Скоро, очень скоро цемент будет свой. Местное руководство не откладывало важные дела в долгий ящик.

Дальше от Портала кирпичные строения сменялись деревянными. Пока что дерево было самым доступным строительным материалом, пусть и не таким долговечным, как кирпич или бетон. И кругом – рокот снующих туда-сюда грузовиков с громоздкими газогенераторами за кабинами, стрелы подъёмных кранов, строительные леса…

  "Здравствуй, страна героев!   Страна мечтателей, страна учёных!"

Как приятно видеть строительство не очередного супергипермаркета, не надменной башни элитного небоскрёба, а новых цехов, мастерских, корпусов учебных заведений. В каковых учебных заведениях, кстати, люди будут учиться, чтобы принести пользу своей стране, а не чтобы закосить от армии, или получить диплом, необходимый для занятия местечка "по блату", или чтобы с полученными знаниями свалить за границу…

Полное сходство со временами юности старика картинке придавал зависший у причальной мачты большой серебристый дирижабль. А что делать? С топливом и технологической базой в новом мире напряжёнка. Приходится возвращаться, так сказать, к истокам…

Хорошо, конечно, вот так стоять, но надо умываться, собираться, завтракать, и на работу. Отвернувшись от окна, старик засеменил к санузлу. Вот чем местные бараки отличались от советских, так это наличием индивидуальных "удобств". По пути старик бросил печальный взгляд на пустующую соседнюю койку.

Сегодня девять дней, как скончался его сосед. Тоже немолодой человек. Теперь лежит на местном кладбище под свежим холмиком земли. А рядом уже ещё шесть таких же. Правда, те умерли в основном из-за несоблюдения техники безопасности, причём двое, от распития украденного антифриза. А вот сосед, царствие ему небесное, удостоился стать первым человеком на Ковчеге, умершим от старости.

Да… Первое кладбище, первые могилы… А сколько их ещё будет. По всему новому миру, по всей планете.

  "Ты по степи, ты по лесу,    Ты к тропикам, ты к полюсу    Легла родимая, необозримая,    Несокрушимая моя."

Ну да ничего, за хорошее дело, как говорится, и умереть не жалко. Лишь бы тут всё сложилось не так, как на родине. Как в России….


Григорию Евгеньевичу Машунину шёл семьдесят пятый год. Часто говорят "жизнь пролетела незаметно". Но это действительно так. Вот, казалось бы только вчера, добрая мама, игрушки, школа… Трудное голодное военное и послевоенное время. Отца Григорий Евгеньевич не помнил – он был слишком маленьким, когда тот ушёл на фронт и погиб на войне. А вот мама… На её хрупкие плечи легла нелёгкая ноша содержания семьи и воспитания сыновей. Может, потому она ушла так рано. Пятьдесят два года – не возраст. Хм… Скажите это двадцатилетним.

Но, когда Григорий Сергеевич, тогда ещё просто Гриша, поступил на геологический факультет МГУ, она была ещё жива, и казалось, что и он, и она будут жить вечно. В институте будущий геолог повстречал первую любовь… Как потом выяснилось – и последнюю. Поженились, родились дети… Григорий редко бывал дома. Экспедиции, тайга, палатка, песни у костра… "Держись, геолог, крепись, геолог"… Держался, крепился. Стране нужен был металл, стране нужен был уголь, стране нужна была нефть… Потом Григорий… нет, теперь уже "Григорий Сергеевич" перешёл на научную работу. Кандидатская, докторская… Дочь вышла замуж, сын женился. Пошли внуки.

"Нам нет преград ни в море, ни на суше, Нам не страшны не льды, ни облака."

А потом страны не стало… Дочь ушла из разогнанного НИИ торговать на рынок, простудилась, заболела и умерла. Вскоре и сын, в "новой, светлой жизни" переквалифицировавшийся в "челноки", разбился насмерть в автокатастрофе. Чиновник, вылетевший на своём джипе на встречную полосу, естественно, не понёс никакого наказания. Жена Григория Сергеевича, не перенеся двойной утраты, сгорела буквально за полгода. Так пришло одиночество…

"Пламя души своей, знамя страны своей Мы пронесем через миры и века!"

"Через миры уже пронесли. А вот через века… Вряд ли. Мой век уже подходит к концу".

Старик вздохнул, быстро привёл себя в порядок, и под звуки льющейся из громкоговорителя песни бодрым шагом направился в столовую. Вот чего здесь не было, так это индивидуальных кухонь. Только общая столовая. Хочешь кушать – изволь вовремя прийти… Но это мелочи… По сравнению со всем остальным…

Молодым трудно понять стариков. Особенно – одиноких стариков. Когда все близкие и родные лица остались только в твоей памяти и на надгробьях могил… Когда знаешь, что можешь сегодня уснуть, а завтра не проснуться. Или упасть на улице, и не подняться… Или… И каждый день, каждый час, каждую минуту понимать, что жизнь прожита зря. Что всё, что ты сделал за жизнь, никому не нужно. И ты сам никому не нужен. И после того как ты сдохнешь… Именно сдохнешь, а не умрешь. Или в одиночестве в своей старой облезлой квартире, или, если успеешь набрать "03", — в реанимации, под крики, стоны и хрипы таких же безнадёжных больных мужского и женского пола, разложенных по жёстким кушеткам в общей палате, ловя на себе безразлично-нетерпеливые взгляды медсестёр: "Ну когда же этого больного, с которого ничего не возьмешь, наконец-то можно будет отправить в морг, и освободить место для следующего?"

"Нам ли стоять на месте! В своих дерзаниях всегда мы правы. Труд наш – есть дело чести, Есть дело доблести и подвиг славы."

Всё-таки раньше были песни! Не то, что сейчас. Вокруг сплошной "шансон". Из окон крутых джипов и крутых квартир, и даже в маршрутках на всю страну орёт музыка уголовников. Уже отсидевших, или ещё сядущих. Или откупившихся и откупящихся ещё не раз… Правильно здесь сделали, что запретили эти "песни". Правильно! А то в России уже дошло до того, что хор МВД на день милиции поёт "Мурку" или "Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла…". Не только при Иосифе Виссарионовиче, но даже и при Леониде Ильиче после такого исполнения на Колыму, к ценителям этих "шедевров" отправился бы не только хор в полном составе, но и сам министр… А у нас… Эх… — входя в столовую, старик досадливо махнул рукой своим мыслям. Но при виде простых, но аппетитных, а самое главное, бесплатных блюд настроение его резко улучшилось. Да… Здесь вам не там! Старый геолог подсел за столик к группе таких же, как он, пожилых людей. Решение местных хозяев набирать специалистов из "старых проверенных кадров" он горячо одобрял. Разве можно найти нормального специалиста среди молодёжи? Ничего не знают, и знать не хотят. "У меня нет знаний для этой работы. Я не знаю нужных людей" — так они говорят, так понгимают слово "знания".

Потеряв всех родных (внуки деда не очень-то жаловали, презрительно называя его словом, придуманных снобами-тунеядцами ещё во время СССР, и с удовольствием подхваченным современными же снобами-тунеядцами "демократами" в современном полумёртвом СНГ – "совок"), Сергей Евгеньевич уже прикидывал, не переехать ли ему в Дом престарелых. Всё не так одиноко. Смущало только, что дома престарелых по всей стране горят, как свечки, словно по расписанию. В таком аспекте гораздо заманчивее выглядело шутливое предложение одного из ещё живых знакомых украсть чего-нибудь, и отправиться доживать свой век на зону. Тюрьмы, в отличие от домов престарелых, почему-то не горят, да и пенсию зэкам-пенсионерам выплачивают в полном объёме, в отличие от их законопослушных собратьев в богадельнях.

Но тут в гости к несчастному и отчаявшемуся человеку заглянул один из его учеников. И не просто так, а с деловым предложением…

"К станку ли ты склоняешься, В скалу ли ты врубаешься, — Мечта прекрасная, еще неясная, Уже зовет тебя вперед"

Какая всё-таки отличная штука – репродуктор. Григорий Евгеньевич помнил времена, когда вся страна, затаив дыхание, собиралась у репродукторов, чтобы выслушать радостную или печальную новость, когда люди слушали одну музыку… А теперь – у каждого в ушах наушники плеера. Каждый сам по себе. И сам за себя, как шакал в старом мультике о Маугли. Нет больше единого народа…


Ученик предложил бывшему учителю… Работу. Правда, где-то на краю света – в Африке. Если бы Григорий Евгеньевич не знал хорошо своего собеседника, то подумал бы, что его просто хотят выманить из квартиры, чтобы завладеть ею и продать, как это был ужу с сотнями, а может быть и тысячами одиноких пенсионеров. Но нет – этому человеку можно было верить. Бывший ученик сказал прямо, что эта работа – последний шанс прожить оставшуюся жизнь, сколько бы её не было ещё отмеряно, достойно. Да и просто чуть подольше. "Там" заинтересованы в как можно более длительном сотрудничестве с уважаемым геологом. Вот только вернуться обратно, — честно предупредил ученик, — уже не удастся.

Григорий Евгеньевич подумал… И согласился. Через две недели, из личных вещей взяв с собой только старый фотоальбом и горсть земли с могил близких, он уже был в Кении. А ещё через неделю ступил на землю Ковчега. Где сразу и приступил к работе в качестве преподавателя на спешно организованных курсах геологов. А если точнее – в качестве руководителя образующегося Горного Института. Студенты у него, правда, были те ещё… И из урок, и из беспризорников, и из понимавших русский язык с пятого на десятое сомалийцев. После окончания курсов его ученики уходили в неизвестность в составе разведгрупп. Пока вернулись всего четверо. Остальные или всё ещё были в пути, или пропали без вести. Двух самых прилежных учеников старый геолог в экспедиции не отпускал. Он очень боялся, что если умрёт, то готовить кадры будет некому, поэтому готовил себе замену. Молодые ребята учились быстро, и если на преподавателей ВУЗа ещё не тянули, то в качестве лекторов на курсах уже годились вполне.

"Создан наш мир на славу. За годы сделаны дела столетий, Счастье берем по праву, И жарко любим, и поем, как дети"

Так что теперь умирать было уже не так страшно. Хотя… Как обидно заканчивать свой жизненный путь, когда перед тобой открываются такие перспективы! Но Григорий Евгеньевич надеялся ещё пожить. Здесь оказалась вполне неплохая медицина. Не для всех, конечно… У него сложилось мнение, что медчасть готовят для кого-то другого, а забота о нём, так сказать "побочный продукт" её существования. Но всё равно ощущать заботу о себе после того, как он столько лет был никому не нужен, было приятно.

Позавтракав, старик поднялся, и мимо деревянной церкви торопливо направился к деревянному же бараку, имеющему гордое название "учебный корпус". Пора было работать.

"И звезды наши алые Сверкают, небывалые, Над всеми странами, над океанами Осуществленною мечтой"…
***

М-дя… В случае "нормальной" российской инспекции, хоть военной, а хоть гражданской, дело бы закончилось застольем, возможно сауной со связистками или как их там… И отходняком сроком от трёх дней до недели. Но мне расслабляться не только нельзя, а ещё и некогда. Сразу по прилёту очередное совещание. С папашей Мюллером (ну куда же без него). И главным нашим "промышленником".

Ну, не совсем сразу… Сначала надо принять ванну, выпить чашечку кофе… Это абсолютно серьёзно, кстати. Смыть пот и грязь после африканской жары – обязательный пункт программы, а к чашечке кофе надо бы добавить что-нибудь более весомое. Так как пора бы уже и поужинать…

Быстренько освежившись, переодевшись в чистое и на скорую руку перекусив, чем бог послал (кстати, бог послал намного больше, чем в меня влезло, я пришёл в хорошее настроение, и прошёл в свой кабинет, попутно дав команду секретарю пригласить ожидающих "министров". Кстати, а почему с иронией? Действительно, самых настоящих министров. Всё никак не могу привыкнуть…

Сергей Петрович и э-э-э??? Юрий Павлович (Надо запомнить всех побыстрее. Тоже важный момнент), вошли в комнату, и, повинуясь моему приглашающему жесту, уселись у большого стола, на котором была расстелена карта, чем-то напоминавшая громадного спрута. Карта разведанной территории Ковчега.

На спрута она походила по причине неравномерного исследования территории. "Щупальца" были образованы извилистыми дорожками несомых ветром метеозондов с аппаратурой для аэрофотосъёмки и реками. По ним разведгруппы сплавлялись по течению, картографируя окрестности, и запуская всё те же метеозонды.

"Спрут" казался лежащим на спине. Это от того, что разведка велась в основном на север. Даже, если быть точным, на северо-запад – вниз по течению большой полноводной реки, которую первооткрыватели, не долго думая, назвали Волгой. Разведчики спустились по реке до самого моря-окияна, или, по крайней мере, большого озера, и двинулись вдоль побережья на юг и на север. Так что с запада и северо-запада уже имелся контур береговой линии. Вглубь пока безымянной Большой Воды исследователи на своих надувных лодках заплывать не рискнули. И правильно сделали. Там их спасать некому, если что…

А вот южное направление осталось "неохваченным". Почти сразу за порталом начинался горный хребет. Относительно невысокий – что-то вроде Уральских гор, но всё же передвижение он затруднял весьма сильно. За ним всего в трёхсот километрах от портала тоже обнаружилось море. На этом разведка пока и застопорилась. Вот с этого вопроса и начнём…

— Как у нас дела с судоверфью в устье Волги? — задал я первый вопрос.

— Пока рубим лес, сушим, — ответил Юрий Павлович. Проект базового исследовательского корабля разработан, — я кивнул. С проектом я уже ознакомился. Корабль сильно напомнил мне яхту "Дункан", на которой дети капитана Гранта бороздили океаны в поисках своего пропавшего отца. Только вместо паровой машины на судне планировалось установить дизель. Работоспособную судовую паровую машину такого класса сейчас можно найти разве что в музее. Да и угля для неё в новом мире пока не нашли. А на дровах далеко не уплывёшь… Но дизель был вспомогательной силовой установкой. Моря и океаны Ковчега предполагалось бороздить под парусами. Романтика, блин… Я поморщился. Двадцать первый век на дворе, а у нас…

— Что со специалистами? — обратился я к папаше Мюллеру.

— Наскребли по всему миру немного, — доложил тот, — С достаточной квалификацией для руководства проектом. Доставка их на Ковчег предполагается в ближайшие дни. Потом недели две добираться до верфи, и приступаем к работе. Через три месяца должен быть готов первый корабль…

— Три месяца… Нахмурился я, — Долго. Мы до сих пор не знаем, обитаем ли этот мир… А уже хозяйничаем вовсю.

— Радиоэфир пуст, — напомнил мне Сергей Петрович.

— Может, они там телепатией общаются, — хмыкнул я, — Вопрос дальней разведки сейчас – первостепенный вопрос. Даже важнее налаживания производства. Представляете: высадились инопланетяне в джунглях Амазонки. Исследовали окрестности – пусто. Обрадовались, начали лес валить, чего-то там строить… А потом прилетает дряхлый Б-52 и бросает на них дряхлую атомную бомбу. Вот и мы сейчас в такой же ситуации… Надо как можно скорее вносить ясность.

— Я думаю, что раньше чем через год полной ясности не будет, — осторожно заметил министр промышленности, — Но закрепляться на новом месте надо. И выполнять план-минимум…

— Надо… Вздохнул я, — Так что там у нас за трудности с металлургией?

— В нашем мире металлургические предприятия сейчас в основном заняты переработкой металлолома, — начал объяснять министр промышленности. Его уже накопилось достаточное количество. У нас же металлолома нет. Так что для получения стали нам надо предварительно получить чугун.

— А я что-то слышал о процессе прямого восстановления железа из руды, минуя стадию чугуна… — поделился я информацией.

— Для этого нужен природный газ. Много. А у нас его нет. А для выплавки чугуна в домнах нужен кокс. Коксующегося угля у нас тоже нет.

— И что же будем делать? — поинтересовался я.

— Сначала построим несколько домен на древесном угле. Деревья есть, значит, будет и древесный уголь. Кстати – древесный уголь – это отходы газогенераторных установок. Как и скипидар.

— Скипидар – это растворитель? — напряг память я.

— Да. И ещё в некоторых областях используется. Например, для производства целлулоида.

Так, значит, нужны газогенераторы, — подытожил я, — Будет топливо для автотранспорта, скипидар для лакокрасочной промышленности, и древесный уголь для промышленности сталелитейной.

— Но у домен на древесном угле есть недостаток – они не могут быть такими же высокими, а следовательно – производительными, как домны на коксе.

— И почему же?

— Древесный уголь мягкий, он проседает под весом шихты, и спекается в один большой комок, который воздухом не продуешь…

Я удержался от вопроса, зачем надо продувать домну воздухом. Надо будет почитать на досуге о домнах. Если он будет, этот досуг…

— И сколько мы будем получать чугуна из такой домны?

— Ну… Тонну – две в день…

— То есть в лучшем случае примерно семьсот тонн в год. Это практически ничего.

— Это первый этап. А потом мы построим обычные домны на коксе. Тут мы недалеко от месторождения руды обнаружили торфяники… Из торфа можно делать кокс. Не такой, конечно, как из угля. Но…

— Хорошо, Юрий Павлович. Предоставите мне ваши намётки по металлургии для изучения. Кстати: Тут "Евраз" в том году закрыл последнюю домну на своём предприятии в Новокузнецке. Сейчас они решают, что с ней делать… То ли в газогенераторную станцию будут переделывать, то ли в памятник своему умелому руководству… А домна вполне новая и рабочая… И её оборудование тоже рабочее. Сергей Петрович, провентилируйте там вопрос, как бы нам его купить по цене, приближённой к цене металлолома. А заодно и кадры там поискать можно. Люди остались без работы. Только работать с ними надо, конечно, не так, как с урками. Потоньше…

— Сделаем! — кивнул папаша Мюллер.


Да, этот сделает… Я и не сомневался.

Вторым пунктом повестки дня после производства стали стояло производство меди. Полиметаллическое медно-свинцово-цинковое месторождение на Ковчеге обнаружили. Теперь встал вопрос о его разработке и производстве в первую очередь меди, а во вторую – свинца и цинка.

Сталь и медь – необходимые материалы для производства электрогенераторов. Но этого мало. Нужен лак для изоляции обмотки. Вот с ним оказалось туго. Местного сырья для пока не подобрали. Я огорчился этим известием, как и сообщением о том, что алюминий производить тоже пока не из чего. То есть, сырья, как грязи, но производство из этой грязи крылатого металла будет нерентабельно. Ладно: поручение науке – подобрать сырьё для лака и отработать техпроцесс его производства, а геологам – удвоить усилия по поиску хоть чего-нибудь, подходящего для извлечения из него алюминия. Пока же организовать закупку, перевозку и складирование как алюминия, так и готовых электропроводов из него.

Кстати, для разработки месторождений – неважно каких, требовалась куча самосвалов, немаленьких экскаваторов, бульдозеров и масса другой техники. Пожалуй, сложнее всего было достать экскаваторы. Карьерный шагающий экскаватор – здоровенная дура, которую делают по заказу, а потом по частям перевозят на место работы. Под прикрытием разработки месторождений в Сомали в новый мир можно было протащить от трёх до десяти таких устройств, но не больше. Значит, надо налаживать производство на месте. Закупать двигатели, кабеля, тросы, сортовой прокат, и так далее, а потом лепить из всего этого готовое изделие… А для того, чтобы слепить, требуется ещё оборудование, персонал, и прочие прелести. Я тяжело вздохнул. С бульдозерами и самосвалами было попроще. Надо только было определиться с моделью базовой машины, и потихоньку, не вызывая ажиотажа, закупать их мелкими партиями и перетаскивать сквозь портал. По поводу базовой модели возник спор. Я считал, что неплохо бы было бы приобрести Кременчугский автозавод, который и так на ладан дышит, наклепать нужное количество самосвалов на нём, а потом его обанкротить, и вывезти оборудование на Ковчег. Дёшево и сердито. Юрий Павлович настаивал на закупке китайских грузовиков. Китайцы, кстати, провели в Кении какой-то хитрый тендер, согласно которому получили монопольное право на продажу своих грузовиков, а взамен обязались ремонтировать местные дороги (тоже небесплатно, конечно). Я, когда об этой комбинации узнал, очень удивился, что её провернули китайцы, а не израильтяне… В общем, спорили долго, и решили провести сравнительное технико-экономическое обоснование. В конце концов, в Китае устаревшее оборудование тоже постоянно списывают, и там вполне возможно дёшево приобрести несколько уже старых для Китая, но вполне современных для той же России, а уж тем более для Ковчега заводов.

Для обеспечения автопарка резиной, как шинами, так и РТИ, нужен был каучук. Поскольку с природными каучуконосами и с нефтью было туго, оставался единственный источник – спирт. Я вздохнул: "О какой борьбе с пьянством в таких условиях может идти речь?". Спирт, в полном соответствии с песней Высоцкого, решили гнать из опилок. Для этого предполагалось построить гидролизный завод.

По ходу обсуждения всех этих вопросов, возникавших один из другого, и требовавших немедленного решения, у меня постепенно разболелась голова. Может, со временем втянусь в такой ритм жизни, но пока… Не пора ли закругляться? Заглянув в список вопросов на сегодня, я с радостью увидел, что остался только один. Но какой!

Производство боеприпасов.

В новом мире обнаружились довольно неприятные хищники, да и люди, которых мы завезли первой партией, от хищных зверей отличались не очень. Без оружия справиться с теми и другими было проблематично. И если завезённое с Земли оружие могло служить довольно долго, то боеприпасы к нему надо было производить на месте. В первую очередь встал вопрос о производстве патронов.

Опять-таки – сталь, медь и свинец в принципе есть. Сам патрон и пулю изготовить можно. А вот порох… В принципе, чёрный порох изготавливать было из чего: древесный уголь не проблема (бедные леса), серу нашли, свинец тоже. Селитра… Тут сложнее, но тоже были варианты.

Но вот бездымный порох… Нитроцеллюлозы пока не было. Азот добыть из воздуха не проблема – есть куча дешёвых и лёгких установок. А вот сама целлюлоза…. Без хлопка качественный порох получить вряд ли удастся… Придётся делать какой получится из древесной целлюлозы. Которую саму ещё надо производить. Кстати, в том числе и для производства бумаги. Нефти нет – прощайте, всевозможные пластиковые пакеты, тарелки, и стаканчики. Здравствуйте, деревянные и картонные ящики, стеклотара и упаковочная бумага… Ужас…


Покончив с повесткой дня, я отпустил министра промышленности, а вот папашу Мюллера попросил задержаться. Похоже, это стало входить у меня в привычку.

— Сергей Петрович, а не помните ли вы случайно, какой у нас процент пропавших без вести разведывательных экспедиций? — обратился я к нему.


— Помню, конечно… — улыбнулся он. Но вообще, эта информация есть в местной локалке, а у вас есть допуск. Позвольте, я вам покажу.

Ага. Местная сеть. Я по ней, конечно, уже полазил немножко, но сразу освоиться в таком потоке информации трудно. Минимум с неделю надо. Я внимательно смотрел на манипуляции Сергея Петровича, и запоминал порядок действий.

В конце концов передо мной на экране высветился уже знакомый "спрут" разведанной территории. На нём светились яркие зелёные и красные точки. Красных было меньше.

— Так. 5,28 процента, — считал я цифру с экрана, — в общем, округляем до пяти. В принципе, нормально для абсолютно неизведанного мира. Красные точки, это я так понимаю, координаты последних сеансов связи с исчезнувшими разведчиками?

— Абсолютно верно.

— Так-так… — я внимательно прошёлся взглядом по всем красным точкам, пытаясь визуально выявить какую-то закономерность. Закономерность не выявлялась, зато на память пришли прочитанные когда-то в далёком детстве строки:

"Разведчики ушли и не вернулись, Над ними ветки елочек сомкнулись, Над ними плачет вешняя вода. Над ними, над немыми, над родными, В туманном небе, в предрассветном дыме Горит, не гаснет алая звезда…" 

— пробормотал я вполголоса.

Краем глаза я заметил, что папаша Мюллер как-то странно на меня посмотрел.

— Что-то не так, Сергей Петрович? — поинтересовался я.

— Да нет, всё так… Не ожидал, что вы эти стихи помните.

— Сам не ожидал, — честно признался я. Но вот, вспомнилось почему-то… Хоть и разведчики не те, и война не та…

— А вы считаете, что у нас война?

— А как же, — улыбнулся я. И даже не межмировая, а двухмировая. Ибо тут нам скорее всего, придётся схлестнуться с людьми, а там – с природой. И дай Бог, чтобы только с природой. Вот что, Сергей Петрович. Надо обязательно послать в места исчезновения групп повторные экспедиции. Я хочу быть уверен, что опасности нет, или точно знать, какие опасности нас ожидают.

Папаша Мюллер задумался на несколько секунд, кивнул:

— Хорошо, отправим. Вот. Только вот это место… — он показал мне на конец одного из самых длинных "щупалец". Одна из самых ранних экспедиций. Ушли дальше всех. До этой точки добираться почти полгода…

— Посылайте экспедицию, — твёрдо ответил я. Пусть передвигаются насколько возможно быстро, пока не доберутся до места исчезновения первой группы. А там уж пусть будут максимально внимательны. И почаще выходят на связь…

— Сделаем! — согласился папаша Мюллер.

— Вот и хорошо… И ещё: Раз уж вспомнилось про алую звезду… Сергей Петрович, как вы относитесь к тому, чтобы опознавательным знаком в наших вооружённых силах в новом мире стала красная звезда? В России всё идёт к тому, что её рано или поздно отменят, обидно будет, если пропадёт такой символ.

— Я отношусь положительно, — поддержал мою идею собеседник. А вот как мировое сообщество отнесётся?

— А оно не узнает, — отмахнулся я. А когда узнает, будет уже всё равно, что у нас на танках нарисовано.

— А будут танки?

— Здесь, в принципе, танки не нужны. А туда надо перетащить техники, ну… хорошо бы на бригаду. Но это вряд ли получится. Хотя бы на полк. И кадры натаскивать…

— И с кем вы собираетесь воевать танками? С инопланетянами? — иронично улыбнулся папаша Мюллер.

— Может, с инопланетянами… Может, с нашепланетянами… Как получится. А вооружённые силы там нам будут нужны. Причём не МВД (хотя и оно нужно), а именно армия. И в том числе танки и какая-никакая авиация. Подумайте, что можно сделать. Я тоже подумаю. А потом вернёмся к этому вопросу. Кстати, о вопросах: так что мы будем делать с этой сегодняшней шишкой из сомалийского правительства? Может, стоит его "прикормить"?

— Их там в этом "правительстве" проще убить, чем прокормить, — сердито буркнул Сергей Петрович. Воруют всё, что попадается на глаза: и гуманитарную помощь от ООН, и американское оружие боевикам продают… Кстати, и нам немного перепало… В общем, сволочи редкие. Хотя… Наши родные российские чиновники не намного лучше. Если вообще лучше… Да, чуть не забыл! Этот тип работает ещё и на американскую разведку!

— Уровень допуска какой? — заинтересовался я.

— Невысокий. Простой информатор за гроши.

— Вот и киньте ему немного, — решил я. Но не чтобы заткнулся, а, наоборот, чтобы регулярно информировал нас о своих американских друзьях.

— Нет смысла, — возразил папаша Мюллер, — доверять ему нельзя. ЦРУшники запросто могут через него сливать нам дезу. А "зацепить" его нам пока не за что. Да и есть у нас там источники, кроме него.

— Хорошо. Так и запишем: "Отказать", — резюмировал я. И ещё: Я сегодня видел три храма. В каждом из них, я так понимаю, есть священник.

— Да, конечно…

— Я понимаю, что мы как бы светская власть, и формально приказывать духовным лицам не можем. Но! Я хочу, чтобы храмы были открыты круглосуточно. Чтобы человек мог прийти туда со своими бедами или горестями в любое время дня и ночи. А то на у нас на родине на дверях многих церквей большую часть времени висят большие амбарные замки. А потом священнослужители удивляются, почему люди идут в секты…

— Это мы сможем организовать… — заверил меня папаша Мюллер.

— Кстати. Вы, я так понимаю, уже изучили всю подноготную "наших" священников. Скажите, кто из них подходит для реформирования церкви, о котором мы говорили?

— Никто, — последовал чёткий ответ. Это молодые священнослужители, ревностно относящиеся к традициям православия. Идеалисты. Другие бы сюда не поехали. Их дома тёплые местечки ждут.

Я улыбнулся:

— Ну да, помню. Недавно разговаривал со знакомым батюшкой. Тот между делом посетовал, что у него картошка закончилась. Я сказал, что в ближайшем супермаркете вроде недорогая. Он так удивился: "Зачем я буду её покупать, если мне прихожане бесплатно принесут?". Халявщик, однако… И хоть бы бедным был, так нет – домину себе отгрохал, что тебе царский дворец! А вверенная церковь без ремонта стоит… Ну да ладно. Что-то я отвлёкся…. Нам нужен глава церкви – реформатор. Человек должен быть без особых моральных принципов, но управляемый. Подыщите пожалуйста, кандидатуру. Можно среди священников УПЦ киевского патриархата. Они один раз уже предали свою церковь. Второй раз им будет легче. Или поискать среди всё тех же осуждённых.

— Высший Иерарх Церкви – бандит? — поджал губу Сергей Петрович.

— Или вор, — пожал плечами я. Какая разница, лишь бы дело своё делал. А "пятнами" в биографии можно держать его на крючке.

— А если "пятна" возьмут и проявятся в самый неподходящий момент?

— Два варианта: Либо мы в праведном гневе осудим его и низвергнем с занимаемой должности, — улыбнулся я, или… Народ у нас любит обиженных. Вон, на той же Украине один из местных националистических икон сидел при советской власти за изнасилование. И что? Сейчас никто не верит. "Это кровавая гэбня сфальсифицировала дело на нашего святого великомученика". Вот и мы можем сплести сказочку про кровавую российскую гэбню в купе с корыстной верхушкой церкви, скрывавших от народа правду о разрешении и благословении христианством двоеженства… Пипл схавает… И не такое хавал.

— Ну, как-то это… — протянул Сергей Петрович, — разве что, в крайнем случае…

— Конечно, в крайнем, — заверил его я, — если не найдёте несудимого. А лучше, кстати, сразу несколько кандидатов… Пусть знают, что незаменимых у нас нет.


Ну что ж… На сегодня, пожалуй, всё. У вас больше ничего для меня нет? — задал я стандартный вопрос, ожидая услышать "Нет, ничего", и отправиться на боковую.

Однако мои ожидания не оправдались.

— Да возникла тут одна проблемка, — сказал Сергей Петрович с таким выражением лица, словно наличие этой "проблемки" доставляло ему большое удовольствие.

— И какая же?

— Наша операция прикрытия – постройка электростанции в верховьях Джуббы под угрозой. Есть информация, что ООН постарается этого не допустить.

— А ООН то тут каким боком? — удивился я. Ничего себе, "проблемка"! Как говорится, "А в остальном, прекрасная маркиза…"

— Не ООН в целом, а влиятельные чиновники из ООН, — уточнил папаша Мюллер. Дело в том, что поскольку голод здесь случается регулярно, ООН регулярно осуществляет поставки "гуманитарной помощи". А вся эта помощь берётся не из воздуха. Она закупается у вполне конкретных фирм-поставщиков. И вполне конкретные ООНовские чиновники имеют с этого вполне конкретный навар. А мы им "перекрываем краник". И зачем им такое счастье?

— Логично… — согласился я, — И что будем делать?

— Пока непонятно, — развёл руками Сергей Петрович, — физическое устранение человека, отвечающего за гуманитарную помощь Сомали, делу не поможет. Не будет этого, — будет другой, и тоже любитель поживиться на чужом горе… Причём, поставит его та же группа. Ищем варианты по бескровному решению вопроса. Чиновник оказался голубым. Но это в "цивилизованном мире" не порок. Но вот ходят слухи, что он ещё и педофил… Так что планируем операцию по "ловле на живца".

Я поморщился. Все эти грязные подробности можно было бы мне и не сообщать. Хотя… Он же не для получения указания по этому делу мне доложил ситуацию! И даже не потому, что я, как старший, должен быть в курсе! Он макает меня в грязь, приучает к тому, что придётся использовать и такие вот не то что "попахивающие", а прямо-таки "воняющие" методы, и проверяет мою реакцию. По своей инициативе, или по команде Деда? Думай, Артём, думай… Тут большие игры, и большие ставки, и неверных ходов мне сделать не позволят. Хотя, какие я могу сделать неверные ходы? Собрана команда профессионалов, делающая своё дело, а я… А я где-то не сверху, а скорее сбоку… На обучении… Так сказать, "курсы по управлению государством". Чего-то не смогу – научат, не захочу – заставят. Причём так, что армии, про которую придумана эта поговорка, и не снилось. Ну что ж… Постараемся "сбоку" всё же выкарабкаться наверх. А для этого нужен План. Есть ли у меня план? А нет его у меня. И это плохо. Ладно, будем думать…

— Хорошо. Докладывайте о ходе операции, — дал я ценное указание подчинённому/надзирателю.

На этом трудовой день наконец-то закончился. Теперь можно и поспать, как говорится в известном мультике.

Я автоматически закрыл все окна на компе, и когда из-под них выглянула стандартная заставка Виндоус, нажал на "завершение работы".

Пока операционка "отходила ко сну", мне почему-то вспомнились читанные где-то в Интернете "заповеди киношного злодея". Точнее, одна из них. "Никогда не устанавливай в сети своей Цитадели операционную систему, совместимую с Виндоус".

"Что-то в этом есть", — подумал я, поднимаясь с кресла. "Надо будет поставить научникам задачу разработать свою операционку". Пусть примитивную, но свою.

Дальше обдумывать дела у меня не получилось.

Войдя в спальню, я обнаружил, что моя кровать уже расстелена. И горничная, её расстелившая, на данный момент занимается взбиванием подушек. Естественно, стоя ко мне задом, и нагнувшись.

"А ничего!", — оценил я вид, открывающийся под короткой юбочкой, ещё и задравшийся при наклоне, "Даже, прямо скажем, замечательно!".

В это время горничная закончила с подушками и развернулась ко мне передом, к постели, гм… задом. Вид спереди тоже вполне соответствовал… Выступающие части тела выступали ровно настолько, насколько мне нравится, личико тоже было симпатичным, а глаза… Глаза, конечно, были красивыми, но главное, эта зараза "горничная" даже не пыталась скрыть светившийся в них ум.

Спасибо тебе, папаша Мюллер! Подогнал мне "боевую подругу". Мой тип женщины. Я даже сейчас, в расстроенных чувствах от отсутствия любимой, и устав после выматывающего дня, начинаю приходить в боевую готовность.

Вот только фиг вам, уважаемый знаток человеческих душ! С возрастом я научился не передавать контроль над телом от той головы, что на плечах, к… Ну, в общем, научился. Тут кругом столько наверняка столько кинокамер натыкано, что к утру папаша Мюллер сможет смонтировать полнометражный порнофильм. И показать его Марине… Или сказать мне, что покажет… Неизвестно, какой из вариантов хуже.

Так что я молча, кивком головы, отпустил знойную красавицу, и принялся неторопливо раздеваться. Гипотетическая половая партнёрша вышла, а камеры никуда не делись, и незачем им видеть, в каком состоянии мой организм…

Блин! Теперь придётся, как Штирлицу, жить с мыслью, что каждое слово пишется. Даже хуже: пишется каждое движение, и нет во всём этом роскошном бунгало места, где можно было бы укрыться от внимательных посторонних глаз…

Прям "Дом-2" какой-то получается. Жизнь под объективами кинокамер. Как бы не свихнуться… Ладно. Будущее покажет.


Будущее показало, что к постоянному наблюдению за собой, любимым я привык довольно быстро. Нам, современным людям, вообще не привыкать к сопровождающим нас везде нескромным взглядам и любопытным ушам… Камеры стоят буквально везде: вдоль дорог (вот только ДТП с участием высокопоставленных чиновников они почему-то не замечают…), в магазинах, подъездах домов, на автостоянках… Даже в туалетах. Причём далеко не все из них установлены "Большим Братом". Есть множество любопытных и среди "простых людей". Которые, кстати, гораздо опаснее спецслужб. Если первые никогда не обнародуют свой компромат без особых на то причин, то "любители" могут выложить в интернет результаты своего подглядывания и подслушивания просто так, чтобы похвалиться: "вот что я снял!". Так что, лучше уж "Большой брат"…

Кстати, по поводу "Большого брата": Между прочим, я был сильно удивлён, когда узнал, какая страна занимает первое место в мире по подслушиванию и подглядыванию за своими гражданами, по прочтению их личной переписки, по составлению досье на все стороны их жизни, на которые только возможно… Это отнюдь не " полицейское государство" Россия, а самая что ни на есть раздемократическая страна – Великобритания. Нам на Ковчеге, кстати, предстояло её переплюнуть. И не только по количеству видеокамер на квадратный километр, но в том числе и по любимому показателю нашего прошлого (и, скорее всего, будущего) президента – ВВП.

ВВП маленькой, но гордой Британии, превышает российский почти на треть. Хотя… Нам на Ковчеге, и чтобы российского достичь, надо лет пятьдесят упорного труда.

И мы трудились. Последующие дни, недели, и месяцы слились в одно бесконечное совещание, совмещённое с изучением основ буквально всего – начиная от металлургии и агрономии с животноводством, заканчивая вопросами социологии и педагогики. Если бы у меня раньше имелись какие-то сомнения в том, что управление реальной страной, пусть даже и небольшой, и компьютерная игра "Цивилизация", это немножко совсем разные вещи, то сейчас бы они окончательно испарились. Сотни и тысячи вопросов, крупных и мелких, требовали немедленного внимания, и правильного решения. Причём частенько один вопрос тянул за собой десяток других, о которых я раньше никогда бы не подумал, что они могут быть с ним связаны.

А по утрам и вечерам ещё эта горничная… Папаша Мюллер, как обычно, не стал класть все яйца в одну корзину. Горничных было три. И это притом, что я отнюдь не Король-Солнце, которого только одевало-раздевало с полсотни дворян… Я так понял, такое женское разнообразие было вызвано желанием Сергея Петровича, чтобы я клюнул хотя бы на одну из них. Все были подобраны в моём вкусе, все красивы, у всех есть за что подержаться, как я люблю…

Но я больше всего запал на первую. Однако держал себя в руках, не набрасывался, как голодный кобель… Хотя, "голодал" день ото дня всё больше. Она, несомненно, заметила, что мне нравится. Это женщины все на раз замечают, а тем более, если понравиться мне – это её задание. Но тоже не ускоряла процесс, старательно делая вид, что я – один из предметов мебели в комнате. Ага! Как говорится, если женщина на вас не смотрит, это не значит, что она вас не видит… Уж эту истину я за прожитые годы усвоил хорошо…

Я воспользовался служебным положением, и порылся в служебной базе персонала. Девушка действительно, оказалась не простая. Как говорится, не только красавица, но ещё и спортсменка и комсомолка. Высшее образование, красный диплом… Про спортсменку – это не шутка. Увлекалась таэквондо. Гм, надо бы быть с ней поосторожней… Мало ли что… Шутка, конечно. Ничего она мне не сделает, даже если я ей сделаю очень неприятно. Работа такая… Как следовало из досье, с личной жизнью у Катерины – так звали объект моего любопытства (кстати, мог бы и у неё спросить, а не ковыряться в базе), — не сложилось. Девушка в свои тридцать с хвостиком всё ещё, как говорится, "пребывала в поиске". К досье был приложен не такой уж и длинный для современной женщины список бойфрендов, включая пару случайных связей.

"Да-а-а… Все мы под колпаком у папаши Мюллера", подумал я, закрывая файл, напоследок ознакомившись со списком любимых позиций "объекта" в так сказать, "любовных играх". Интересно, зачем я тут изображаю целомудренного девственника, если мой список в таком же досье будет подлиннее, особенно в части случайных партнёров. То есть партнёрш… Предыдущая служба обязывала, так сказать…

Честно говоря, Катерину мне стало жалко. Сильная, красивая, и… одинокая. Удел большинства сильных и красивых женщин. Интересно, а можно ли назвать Марину сильной женщиной? Вряд ли… — честно признался я сам себе. С таким-то дедом… В её жизни мало было испытаний, от которых она стала бы сильнее…

Ну и пусть! Всё равно её не брошу, потому что… Потому что она не моя, и бросить её я физически не могу. А у Катерины, кстати, досье вполне может быть не настоящим. Легенда. Чтобы мне больше понравиться. Знаю я нашего шефа безопасности…

В общем, Катю я пока отложил. И без неё проблем хватало.

Прежде всего со снабжением. С кенийской группировкой было ещё куда ни шло… А вот с Ковчегом… Грузы приходилось доставлять морем до кенийского порта Момбаса, и оттуда через пол Кении везти на грузовиках и "игрушечной" кенийской железной дороге с шириной колеи в один метр до границы с Сомали. Там уже в качестве транспорта оставались только грузовики. И вступала в игру вторая беда Сомали – местные кланы.(первая, как и в России – это дороги, точнее, их отсутствие). Мне временами казалось, что сомалийцы срисовали своё поведение с одного из эпизодов фильма "Двенадцать стульев" — когда герои прыгают вокруг проезжающих автобусов со словами "Давай дэньги! Дэньги давай!". Приходилось давать… Но принимались и другие меры. Парочка особо жадных, и, как нельзя кстати, враждебных клану "нашего человека в Сомали" небольших кланов как-то тёмной ночью в полном составе исчезла в неизвестном направлении. То есть мне-то известном…

А не надо было быть такими жадными. Теперь ударным трудом будут строить на Ковчеге Светлое Будущее.

На Ковчеге тоже вылезли проблемы. Три из повторных экспедиций, высланных по маршруту пропавших, принесли неприятную новость об обнаружении крупных хищников, наподобие широко известных всем земных тиранозавров, только млекопитающих. Обычно они кушали не менее крупных многотонных жвачных, обитавших неподалёку, но, судя по всему, люди им тоже пришлись по вкусу. Ареалы обитания у новых монстров были вроде бы локальные, но никто не мог дать гарантии, что в результате какой-нибудь сезонной миграции они не придут к нам в гости в обжитые края. К тому же, они могли бродить прямо по залежам природных ископаемых, которые в таких условиях не то что разрабатывать, а и разведать было невозможно.

Поэтому было принято решение об уничтожении этих "Тирангуру", — как их прозвали наши ботаники, каковое название я целиком одобрил, посмотрев видеозаписи и фотографии. Действительно, семитонный кенгуру-переросток с мордой тиранозавра.

Охотиться на этих монстров-убийц – это совсем не то, что охотиться на кроликов. Лучше всего было бы достать их с воздуха. Летать они, слава богу, не умели. Но и у нас не было ни боевой авиации, ни баз для этой самой авиации. С помповым ружьём, или даже с автоматом против такого чуда тоже не попрёшь… Решили на всякий случай купить в Украине десяток старых БТРов, а пока попробовать пораскидывать вокруг этих милых зверушек отравленное мясо. Дёшево и сердито…

Зоологи, кстати, решением об уничтожении такого интересного вида возмутились. Чуть ли демонстрации устраивать не начали. Учёные, что с них взять… Как дети.

Сейчас, ещё раз кстати, достаточно много моих зажравшихся соотечественников льют горючие слёзы по исчезнувшим с лица земли животным. В том числе и хищным… Поглядел бы я на этих умников, если бы сгинувшие твари свободно гуляли возле их подъездов. Или несвободно… Пусть бы даже забегали только иногда, раз в месяц…

Нет. Все мешающие жизни человека животные и растения на Ковчеге будут решительно уничтожены! Не до сантиментов. А потом уже, если кто случайно выживет – тех будем холить и лелеять. В зоопарках, за решёткой.

Вот в таких примерно делах и заботах и пролетало время. Всё шло по плану, а планы были как у Гитлера. Не в смысле человеконенавистничества, а по масштабам. Даже с чиновниками из ООН удалось договориться. Где шантаж, где деньги, и вот уже Объединенные Нации больше не собираются втыкать нам палки в колёса. По крайней мере, эта конкретная группа чиновников…


В общем, ничего не предвещало беды, и северный пушной зверёк, по своему обыкновению, подкрался незаметно.


Противный зуммер на телефон экстренной связи с шефом безопасности я выбрал в качестве звонка вполне осознанно. Папаша Мюллер, чисто теоретически, мог позвонить в любое время дня и ночи. Даже когда я сплю. А зуммер, в отличие от фрагмента вальса, или, допустим, гангстарепа, вырывает сонное сознание из объятий Морфея гораздо быстрее. Правда, мой (точнее, Василия Иосифовича) главный силовик пока своим правом потревожить мой сон не пользовался. До сегодняшнего дня. Точнее, ночи.

Я глянул на часы: полтретьего. Однако… Что же такого стряслось, интересно?… Положительным моментом было то, что меня разбудил звонок телефона, а не сигнал воздушной тревоги. А что? Пару раз уже приходилось почти в чём мать родила спускаться в бомбоубежище под "ранчо".

Американцы, будь они неладны, со своими беспилотниками и сами не спят, и другим не дают. Хотя мы сейчас вроде и союзники, и они даже в ограниченном объёме делятся с нами развединформацией, когда им нужно чужими руками убрать какую-нибудь шишку из "Аль-Шабаба", но что у них на уме, никто не знает. Шарахнут с беспилотника, а потом будут извиняться: "Ой! Ошибочка вышла! Мы перепутали мирный дом с гнездом террористов. Простите, извините…". Жителям разбомбленного дома, и мне в том числе, их извинения будут уже глубоко до лампочки.

Потому приходится при появлении подозрительных летательных аппаратов на радарах нашего "гражданского аэродрома" хватать руки в ноги, и скрываться под землёй. И надеяться, что крылатую ракету на нас пожалеют. Иначе никакой радар не спасёт… Но сегодня, ещё раз Слава Богу, не "авианалёт", а "всего-лишь" какая-то срочная, и скорее всего, неприятная, новость.


— Доброе утро, Артём Юрьевич, — раздалось в снятой наконец трубке.

— И вам спокойной ночи, Сергей Петрович, — не удержался я, чтобы не съязвить.

— Есть важная информация. Прошу вас срочно проследовать в бункер для ознакомления, — сухо заявил телефон, и отключился.

"М-дя… Не очень почтительно подчинённые общаются с вице-королём Индии, в смысле, Ковчега" — тяжело вздохнул я, быстренько натянул брюки, и быстрым шагом, почти бегом направился к лифту в бункер, на ходу накидывая рубашку.


Когда я переступил порог бункера, папаша Мюллер, как обычно, был уже там, полностью одетый, и сна ни в одном глазу. У меня вообще временами закрадывалось подозрение, что он здесь и живёт. А когда он спит, и спит ли вообще – это оставалось загадкой.

— Только что поступила информация, что наши американские друзья планируют провести военную операцию в Сомали. Сроки – неделя-две, — сразу "обрадовал" меня Сергей Петрович.

— Это плохо… — потёр я слипающиеся глаза, после чего уселся в своё кресло у стола, и протянул руку к чашечке дымящегося ароматного кофе, возникшей прямо передо мной буквально из ничего. Персонал был вышколен практически до совершенства, — А насколько можно доверять источнику?

— Источник надёжен. Разве что операцию по каким-либо причинам перенесут.

— Это плохо… — ещё раз задумчиво повторил я, — То есть, хорошо, что надёжен, плохо, что янки решили повоевать.

Наш основной план предусматривал поэтапное принуждение южносомалийских племён к миру (к миру с нами, а не друг с другом), как говорится, с помощью доброго слова и пистолета. Но доброму слову (в основном о переводе на счета местных бонз энных сумм и обещаний и в дальнейшем способствовать росту их благосостояния), согласно основному плану, внимания уделялось больше. А что? НАТОвцы вон в Афганистане предпочитают откупаться от талибов, а не воевать с ними? А мы что, рыжие? Пускай местные негры воюют сами с собой, а не с нами…

Однако всех купить, а потом продать, но уже дороже, за такое короткое время было просто нереально. Так что на данный момент мы худо-бедно контролировали только один транспортный коридор к Порталу. И то тот, который согласно плану должен быть запасным – через Кению. Если американцы руками своих марионеток из Сомали и Эфиопии возьмут-таки под контроль мятежный сомалийский юг, нам они развернуться не дадут… Поэтому такого развития событий допустить было нельзя.

Вот на этот случай и был разработан план "Б". В котором основная роль отводилась грубой силе. Очень не хотелось отдавать приказ на реализацию этого плана… Слишком много в нём зависело от разнообразнх случайностей.

Я почувствовал себя Сталиным, которому доложили о грядущем нападении немцев. Что делать? Верить разведке, или подождать? Подтверждением планов янкесов станет выдвижение обучаемых ими рекрутов из учебных лагерей и переброска их в Сомали. Или к границам Сомали, если Пентагон, как и в прошлый раз, задействует эфиопов… Но тогда и нас могут попросить поучаствовать в ЧУЖОМ плане, в котором нашим рекрутам, скорее всего будет отведена роль пушечного мяса. И это будет предложение, от которого мы не сможем отказаться. Иначе нам и того кусочка Сомали, который мы контролируем сейчас, не видать, как своих ушей…

А если мы начнём первыми, всегда можно будет сделать удивлённое лицо: "Ну, мы же не знали, нам никто не говорил…" Хотя, по-хорошему, о своих действиях наших американских друзей мы бы должны… Но это по-хорошему. Сошлёмся на соображения секретности, на сведения о двойных агентах в их рядах… Кстати, можно будет "слить" им того не в меру корыстолюбивого чиновника, повстречавшегося нам при инспекции военных лагерей.

Вот только подготовиться-то мы толком не успели. Наши бравые негры ещё недообучены, необкатаны… Эх-х!

Господи! Только бы янкесы сами не полезли в эту заварушку! Раскатают ведь нас в тонкий блин! Конечно, после того, как их хвалёная "Дельта" так облажалась в Могадишо, они десять раз подумают, прежде чем это сделать. Да ещё и в Афганистане с Ираком увязли… А их младший партнёр – Израиль, того и гляди, схлестнётся с Ираном, и патрона в это дело втянет, куда же без него… Тут не до какого-то Сомали.

Никогда не думал, что когда-нибудь при принятии решений буду учитывать политическую ситуацию в мире! А вон оно как сложилось, однако…

Я посмотрел в глаза папаше Мюллеру, и твёрдо сказал:

— Вводим в действие план "Б".


Переход на военное положение принёс с собой ещё одну неприятность: всё наше "правительство" теперь должно было круглосуточно находиться в бункере. Прощай, жаркое африканское солнце! Нет, я, конечно, понимал, что это – суровая необходимость, но в душе поселилась какая-то детская досада на негодяев-американцев, по вине которых я теперь какое-то (надеюсь, недолгое) время в буквальном смысле света белого не увижу.

Подняться наверх мне не разрешили даже за вещами. В моей комнате в подземелье, конечно, не такой большой и роскошной, как наверху, в принципе, было всё необходимое, но у каждого человека есть привычные вещи, без которых он чувствует себя немного не в своей тарелке. К счастью, мой секретарь не относился к категории "невыездных" из бункера, и за вещами я отправил его.

А вот горничная Катя оказалась в бункер "невъездной", как и две остальных девушки. Подземные апартаменты были гораздо меньше в размерах, чем наземные, поэтому – "Боливар не вынесет двоих". Пришлось в быту перейти на самообслуживание. Когда я с сожалением сказал об этом папаше Сергею Петровичу, тот хмыкнул, и понимающе улыбнулся. Осознав, что мою фразу можно понимать двояко, я на всякий случай поправился: "В прямом смысле". А то он сам не видит в свои камеры!

Потянулись тревожные дни ожидания. Подразделения выдвигались на исходные позиции постепенно, поддерживая видимость "выездов на рекогносцировку", входивших в планы боевой подготовки, и потому чем-то необычным для постороннего наблюдателя не кажущимися. Оставшиеся в лагерях поддерживали видимость обычной учёбы, хотя по ночам группы подготовленных диверсантов одна за другой тихо снимались с места, и исчезали в темноте…

Большую часть местных вообще "отправили в отпуск". За успехи в боевой и политической, значит… Только не в лагеря беженцев, откуда они были набраны, а на "историческую родину" — в Сомали, в "родные кланы". Стоит ли упоминать, что с верхушками племён, которым столь неожиданно подфартило с гостями, отношения у нас были вполне тёплыми, и что все "отпускники" отправились в путь с автоматами. Тяжело в Сомали без нагана, то есть без автомата, и всё те же посторонние наблюдатели гораздо больше бы удивились, если бы отпускники покинули лагеря безоружными.

Авиация в количестве аж двух звеньев вертолётов пока оставалась на месте. Флот в лице старого ржавого корыта, стоявшего всё это время на рейде, получил боевую задачу, и, пыхтя, исчез в голубой морской дали…

Да… "Авиация и флот". Когда эти слова были первый раз произнесены при мне на одном из совещаний, мне вспомнилась фраза из бородатого советского анекдота о китайской армии, что "авиация нас не поддержит, потому что лётчик заболел, а танки, потому что танк поломался". Были времена… Сейчас, по моим наблюдениям, дело идёт к тому, что этот анекдот скоро можно будет рассказывать о российской армии. А о нашей – так прям хоть сейчас! Ну ничего, самолётов и танков нет, зато к этому времени у нас появился-таки независимый от папаши Мюллера министр обороны, (он же начальник генштаба).

Хотя, насколько он "независимый", известно только самому папаше Мюллеру да, может быть, Василию Иосифовичу…


Первыми начали заварушку наши местные кадры. Прибыв по месту проведения "отпуска", они сразу в составе местных не совсем законных вооружённых формирований включились в разборки с вражескими племенами, накал которых к этому времени нашими стараниями и так значительно повысился. К сожалению, без накладок в результате местного бардака не обошлось: два племени из кланов Дигил и Дарод сцепились друг с другом, и в составе "вооружённых сил" каждого из них были наши новобранцы. То есть получилось, что за наши же деньги мы воюем сами с собой.

И ведь договаривались же, против кого именно надо выступать, в обмен на нашу поддержку! Нет, всё решили по-своему. Я сделал себе заметку, что невыполняющих условия договора туземцев надо будет примерно наказать, но всё это потом… Потом… Сейчас заниматься этим не было ни времени, ни сил.

Честно говоря, задача организации пусть относительно небольшой, но всё же вполне настоящей "войнушки" оказалась довольно увлекательной. Хоть и намного более сложной, чем я себе представлял. Даже мысли о Марине отошли на второй план. Про Катю я вообще молчу.

С логистикой у нас вышла напряжёнка. Необходимое количество позарез нужных грузов не было накоплено, а чтобы доставить те, что были в наличии к будущему "переднему краю", не хватало транспорта. Приходилось выворачиваться, где-то что-то урезать, где-то что-то перебрасывать с одного участка на другой, что-то срочно закупать и тут же ломать голову, как это "что-то" доставить. Эх-х… Если бы вся эта заваруха началась хотя бы на пару месяцев позже! А теперь план боевых действий приходилось корректировать ещё до начала этих самых боевых действий.


Наконец, к исходу седьмого дня после команды начала развёртывания наших сил, на день позже, чем было предусмотрено первоначальным планом, все подразделения первого эшелона заняли исходные позиции, а тыловые службы более менее были готовы обеспечивать боевые действия. Ещё раз бросив взгляд на семизначную сумму, означающую стоимость нашей операции в пересчёте на бумажки с мёртвыми американскими президентами, тяжело вздохнул, и обернулся к широкому экрану на всю стену, на котором отображалась карта, пестревшая, как и положено, красными и синими стрелами, кружками и линиями.

Сделано всё, что можно. Теперь остаётся только ждать.


"Хотят ли русские войны, Спросите вы у "Тишины"…".

Кстати, вот у "Тишины" можно и спросить. Есть такие агрегаты среди довольно разномастного вооружения группы. Хотели "Канарейку" всунуть, но командир группы уважал только калибр 7,62, и от сего девайса отказался, вытребовав "Тишину". Дали аж четыре комплекса на всю группу, но вместе с четырьмя же "Валами" и двумя "Винторезами" это было уже что-то. Есть с чем начать. Остальные бойцы были вооружены попроще: разнообразными "Калашоидами", от АКМ до АК-104. Плюс пара ПКМов, и даже "Печенег". На всех стволах навинчены тактические глушители. ТГП, конечно, не ПБС, но звук выстрела снижает довольно сильно, и вспышку прячет. Не требуя при всём при том спецбоеприпасов, да и ресурс у него побольше, чем у ПБСа…

Жаль, на единственный АГС глушак не навинтишь… Зато к нему прилепили "Фару-1". Вкупе с личностью гранатомётчика, давнего знакомого командира группы, который его в группу и привёл, это давало хорошие шансы на успех всей операции. Ещё бы пару миномётов, но и так пришлось тянуть большой груз на горбу. Оружие, боеприпасы, спецоборудование… Чуть в стороне связист колдовал над "Арбалетом-М". Портативное устройство, блин… Его по-хорошему в грузовике возить надо, а не на руках таскать. Да ещё и на такие расстояния… Последнее слово отечественной радиоэлектроники. И хоть бы микросхемы были наши – самые большие микросхемы в мире. Так нет, уже даже такие делать разучились – российского производства, по сути, только корпус. И во всей новейшей "российской" военной электронике то же самое. О какой обороноспособности может идти речь?

Тьфу!… Даже вон навигатор ГЛОНАСС-GPS, как доходчиво объяснил связист, состоит из корейского чипа GPS, белорусского чипа ГЛОНАСС, и российского кабеля между ними. Да и не совсем понятно, зачем нужен этот ГЛОНАСС, если у него спутника по двадцать минут ждать приходится… И это несмотря на то, что спутники тоже на семьдесят процентов состоят из комплектующих производства "потенциального противника"…

"Над ширью "Пашен" и "Полей", И у "Берез" и "Тополей"…

Вот привязалась песня! И, главное, не вслух же поётся – в голове крутится. Мандраж перед боем… Вроде и бой не первый… Хотя – в роли наёмника, можно сказать, дебют.

Денис Владимирович Ломакин уволился в запас, пройдя и первую и вторую Чеченскую. Когда его спрашивали "Почему?", обычно он отвечал, что "не сошёлся характерами" со штабными. И это было правдой. А подробности… Подробности, кто желает, может пойти у тех штабных, или точнее, штабного, и спросить. Тот уже подполковник… С орденами и медалями. А Ломаков… Как в той песне: "… капитан, никогда ты не будешь майором". Ну, не будет, так не будет… Не судьба, значит… Если Ломаков по этому поводу и переживал, то про себя, с другими переживаниями не делясь. Даже с друзьями, один из которых, кстати, и устроил его на работу в ЧОП.

ЧОП как ЧОП, их по стране расплодилось, как собак нерезаных. Была альтернатива – можно было устроиться в контору типа "Блэквотер". Координаты вербовщика Ломакин знал, как и все "заинтересованные лица". Официально в России, конечно, вербовочных контор не существует, но то – только официально. Те, кому надо, знают, куда позвонить и что сказать. Остальным знать ни к чему. Судя по тому, что наши всезнающие спецслужбы эти конторы не прикрывают, Денис Владимирович сделал вывод, что они в доле. А что? — кушать все хотят. Кто-то получает "боевые", кто-то потихоньку (или не очень потихоньку) ворует в тылу, а кто-то пощипывает торговцев "серыми гусями"… Кто на что учился…

"Ещё спросите у солдат, Что за лопатка "Вариант"…"

Вот лопаток "Вариант" в группе не было. Только их ещё тащить через пустыню не хватало… Идти пешком пришлось почти от кенийской границы… Места здесь дикие, летательные аппараты появляются не так часто, как возле Шереметьево или Домодедово, и если бы группу "подбросили" вертолётом, то местные бы узнали об этом моментально. Вот и пришлось вспоминать молодость, ночные марш-броски. В общем, до цели добрались "без пыли и шума". И без потерь. Так бы и дальше, тьфу-тьфу…

И ведь не думал уже, что снова придётся схватиться с "Дузами". Ан вот как оно повернулось… Как говорится, от судьбы не уйдёшь…

Служба в ЧОПЕ оказалась синекурой. Зарплата вполне приличная, особо трудиться не приходилось. А раз в год – выезд "на сборы", в жёлтую жаркую Африку – в Кению. Две недели – тренировки, причём с первого взгляда было видно, что не по делам охраны, а скорее по армейским, а потом две недели отдыха. Солнце, море, жены и детей рядом нет. Плюс ещё пристальное внимание местных женщин, в глазах которых любой белый, это примерно как в глазах русских невест – немец или американец. Престижно. А вдруг увезёт из этой дыры? Но на памяти Ломакина никто никого ещё никуда не увозил. Хотя чёрные красавицы, похоже, по этому поводу особо не расстраивались.

В общем, идиллия… Нет, что боевая подготовка проводится здесь не просто так, было понятно и ежу, но, когда ещё настанет тот момент, ради которого всё затевалось…

И вот этот момент настал. Полгода назад, когда очередные "сборы" должны были закончиться и бывший капитан нежился в объятиях местной подруги, поступил приказ всем прибыть в расположение части. Начальник лагеря, майор Иверзев, ситуацию объяснил доходчиво: надо отрабатывать денежки. В течение двух недель "кадрированный" лагерь развернулся в полноценную боевую часть. Из России подтянулись ещё "кадры", как Ломакин понял из личных бесед, в основном бывшая спецура и ВДВшники. Пошла уже полноценная учёба и боевое слаживание. Как в родной армии в старые добрые времена. Через пару месяцев то одна, то другая группа стала получать боевые задания. По началу мелкие, а потом всё сложнее и сложнее. И наконец: вот он – апофеоз.

"Спросите, нужен русским мир? И вам ответит "Бородач" И, вместе с ним "Вампир" и "Грач"",

Взять штурмом базу даже не "Аль Шабаба", а тоже "Аль-", но "Каиды", это вам не хухры-мухры. Окопались "борцы за веру" основательно. Ломакин вспомнил строки из боевого наставления чеченских "духов": "надо встать на предполагаемое место разбивки базы, посмотреть кругом и подумать, как бы вы напали на базу, если бы вы были на месте врага. Исходя из этого, выбрать место дислокации наиболее неудобное для нападения на вас. Определить пути отхода группы. Разбить базу и заминировать места, откуда враг может вести прицельный огонь по базе".

Вот примерно так и было оборудовано здешнее "укромное местечко". Так что, чтобы подобраться поближе к объекту, к границе освещённого участка вокруг периметра ограждения, пришлось повозиться и с минными полями, и даже с электронными защитными системами. Что, кроме наличия рядом взлётной полосы с замершей в одном из её концов вполне современной "Сессной", прямо указывало на особую важность объекта для "муджахидов", и на то, что внутри находятся матёрые хищники, а не какие-то салабоны-первогодки. В общем, объект тянул на "академию подготовки командного состава" для боевиков. Так что лёгкого боя Ломакин не ожидал. Особенно, если учесть, что одного "фигуранта" надо было взять живым. Для этого и нужны были "тихари", и бойцы с соответствующими навыками. План был прост: группа захвата проникает на объект, и пытается взять "клиента" тёпленьким. После "выноса тела", по возможности бесшумного, в игру вступают основные силы, которые выполняют задачу по тотальной зачистке базы. Тут уж пленных приказано было не брать. И это правильно. Можно было бы и эту моджахедскую "шишку" завалить вместе со всеми, операция была бы намного легче… Но – начальству виднее… Хорошо, хоть местные жители, в отличие от аборигенов Средней Азии не практикуют рытьё кяризов. Наверное, по лени своей негритянской. А то, было бы дело в Афгане, ломанулся бы в случае малейшего шума "объект" в эту сеть колодцев и пещер, и ищи его там хоть сто лет…

"И даже "Аметист" и "Клещ" Вам объяснят простую вещь. И вы поймёте мысль мою Война нам, русским, по…"

Пора. Ноль три сорок пять. Ломакин оглянулся на радиста "Давай!". Тот кивнул головой, и…

Ничего не изменилось. Если не знать, что группа захвата начала "работать", то ночь осталась такой же тихой, как и была. Ну, почти тихой. Тарахтение дизеля электростанции базы "духов" сильно облегчало применение бесшумного оружия.


***


"Синее море, только море за кормой…"

Тот, кто думает, что моряки слушают и поют исключительно песни о морях-океанах, мягко говоря, глубоко ошибается. Но – и такое бывает…

Капитан идущего под панамским флагом облупленного корыта непонятного назначения, ныне гордо именующегося "Star Of The Seas", а "в девичестве" бывшего сухогрузом Черноморского Морского Пароходства "Капитан Айвазов", был, мягко говоря, в не очень хорошем настроении. И не только по той причине, что ему, кавторангу в отставке, "выпала высокая честь" командовать этой калошей, которая, кстати, в некотором роде тоже являлась сейчас десантным кораблём. И даже не потому, что снизу, с палубы, перекрывая звуки льющейся из колонок установленного в рубке китайского музыкального центра песни группы "Любе", доносились гортанные голоса собственно десанта, состоящего сплошь из сынов Кавказа, а точнее, чеченцев.

"Синее море, и далёк он, путь домой…"

Морская пехота, блин!… В принципе, в России кавказцев почему-то на службу во флот берут, хотя лично он, капитан Лаврук, не подпустил бы эту братию к кораблям на пушечный выстрел. Или, если уж среди остальных народов России совсем призывники закончились, то не больше трёх кавказцев на корабль. И глаз да глаз! А то недавно дагестанцы совсем оборзели: выложили на баке корабля слово "КАVКАZ" из тел сослуживцев-славян, да ещё и засняли всё это на видеокамеру. Тут, конечно, и сами славяне, "готовящиеся к службе" у компьютерных приставок, периодически (то есть практически постоянно) бухая и ширяясь, виноваты. Где уж тут Родину защитить, когда себя защитить не могут? Кстати, насчёт "ширяния": Нургалиев недавно офигел, когда после объявления о том, что в Университете МВД абитуру перед поступлением будут проверять на предмет наркомании, поток желающих туда поступить резко иссяк. Теперь, говорят, каждый год будет такая проверка. А вот интересно: раньше ведь не проверяли. Так сколько же наркоманов среди уже вступивших в сие учебное заведение, и закончивших его? Наркоконтроль ловит распространителей наркоты-милиционеров, и в то же время сами "контролёры" время от времени откидывают коньки от передозировки… Тьфу!

"Там за туманами, вечными, пьяными Там за туманами берег наш родной…"

Вот именно, "за туманами". И берег этот нас особо не ждёт. Тысячи и десятки тысяч русских (точнее русских, украинцев и остальных, но – русские и украинцы они только друг для друга – а для остального мира – просто "русские"). В общем, тысячи и десятки тысяч "русских" сейчас находятся в самых разных точках на глобусе на борту судов, некогда бывших советскими, а теперь ходящих под разными, в основном панамскими, флагами, и принадлежащих кому угодно, только не россиянам. В принципе, та же ситуация и у пилотов, за гроши рискующих жизнью на таких же древних, как и морские суда, аэропланах, тоже ещё советских, или, как сейчас модно говорить, "совковых"… Страна извозчиков. Даже в космос выводим в основном чужие спутники, своих наклепать не получается.

Но вопросы такого жалкого положения русских моряков и пилотов сейчас капитана Лаврука занимали слабо. Это сначала было обидно, а потом привык. Как и остальные. Волновал капитана вопрос неизвестности. Это был не первый его боевой рейс в опасных сомалийских водах, но первый с десантом на борту. И куда этот десант доставить, капитан не имел ни малейшего представления: в лучших традициях секретности пакет с второй частью задания было приказано вскрыть только после выполнения первой части, и выхода в заданную точку. Собственно, первая часть задания уже была практически выполнена. Боевые пловцы на их "подводной лодке" высажены, опять таки, в где приказано. Вот, кстати, именно в качестве плавбазы боевых пловцов "Star Of The Seas" в последние месяцы и использовался. Только обычно ребята на своей "субмарине" — лёгкой платформе между двумя притопленными надувными лодками уплывали, и через какое-то время возвращались обратно. А потом слышался большой "Бабах!", и очередное доу с грузом из Саудовской Аравии отправлялось ко дну. Но сегодня было приказано только высадить "пассажиров". Ждать, когда они вернутся, было не нужно. Морской спецназ должен был не уничтожить судно, а захватить его.

" Шепчутся волны, и вздыхают, и зовут. Но не поймут они чудные, не поймут…"

И не только волны. Лаврук тоже не понимал, чем это доу так уж отличалось от остальных, утопленных раньше. Но приказ есть приказ… Даже такой сложный. Судно надо было захватить "тихо", чтобы никто не узнал. Легко сказать. Это раньше – снёс радиорубку, и секретность обеспечена. А сейчас упустишь какого-нибудь придурка со спутниковым телефоном, и всё дело насмарку. Оставалось надеяться на профессионализм новоявленных пиратов. А что? Пираты они и есть пираты. Относительно своего рода занятий капитан иллюзий не испытывал. Даже тактика была схожа с тактикой сомалийских пиратов. Те тоже использовали судно-плавбазу для того, чтобы отойти подальше от берега, а потом уже "выходили на охоту" на моторных лодках. А ведь пиратов в Сомали могло и не быть…

Немного народу знает, с чего всё началось. В один далеко не прекрасный день девяносто шестого года судно "Red Jolly" сбросило в море у берегов Сомали груз токсичных отходов. А в две тысячи четвёртом море выбросило эти контейнера на берег. Итог десятки тысяч пострадавших – внутренние кровоизлияния, кожные нарушения, раковые опухоли, поражение дыхательных органов и прочий букет болезней. Более трёхсот человек умерло. Это как минимум…

Море было заражено. Рыбаки остались без работы. ООН отказалась рассматривать дело о сбросе итальянскими и швейцарскими судами токсичных отходов в Аденском заливе. А то! Кто деньги платит, тот девушку и танцует… Патрулирующие залив корабли ВМС США ни разу не препятствовали сбрасывать отраву у Сомалийских берегов. Сомалийцы взялись за оружие. Сначала они пиратствовали под лозунгом "Соберём деньги на очистку вод!", но потом вошли во вкус, и стали "классическими" пиратами, грабящими суда ради наживы. Кстати, пару раз и бывшего "Капитана Айвазова" пытались захватить. Идиоты. Не на того нарвались… Теперь на дне Аденского залива вместе со своими моторками…

"Там за туманами, вечными, пьяными, Там за туманами любят нас и ждут."

Ждут… Ждёт жена и дочь. Ради них капитан и согласился на эту сомнительную работу. О том, что она будет, мягко говоря, не совсем законной, его, в принципе, предупредили заранее. Вот только не предупредили, насколько. А теперь обратного хода нет. Лаврук прекрасно отдавал себе отчёт, что домой, к семье, его вряд ли теперь отпустят. Утешало только то, что оговоренные деньги на счёт в банке перечислялись аккуратно. Если что, семья будет обеспечена…

Чеченцы на палубе что-то зашумели. Чего-то не поделили? Да нет, смеются, довольны жизнью. Блин, высшая раса. Расползлись по всей России. От Чечни, до самых до окраин, ночхи проходит, как хозяин… Непонятно, кто в стране Президент. Вон, НТВ недавно даже сериал с показа сняло, так как чеченцам не понравилось, что там "их" девушка обнимается с "русской свиньёй". Давайте "Свинарку и пастуха" ещё запретим для полного маразма…

Капитан оглянулся по сторонам. Охрану рубки несли солдаты-славяне. Хоть "морпехи" на палубе пока не давали оснований для беспокойства, Лаврук, как и большинство русских (две отгремевших не так давно войны не скоро ещё сотрутся из памяти), в любую минуту ожидал от них подвоха. Потому в качестве личной охраны и выпросил у нанимателя "кого угодно, только не этих кавказцев"…

Пискнул навигатор GPS. Заданная точка достигнута. А время? И время в норме. Капитан повернулся к сейфу. Ну что ж, посмотрим, чего ещё удумало начальство…

"Там за туманами, вечными, пьяными, Там за туманами песню допоём…"
***

ИЛ-76 медленно прокатился мимо шестёрки обшарпанных двадцать четвёртых АНов, стоящих у края взлётки, и, похоже, никогда уже не взмоющих в небо, миновал прикорнувший рядом с аэропланами МИ-восьмой в таком же удручающем состоянии, подпрыгивая на поросших зелёной травкой стыках аэродромных плит, уложенных ещё при Царе Горохе, проследовал по ВПП вдоль позеленевшего от времени бетонного забора с натянутой поверх него ржавой колючей проволокой до места, где бетонные плиты заканчивались, и начиналась щетина высоко скошенного, судя по всему – не так давно, бурьяна. Развернувшись, тяжёлая машина, клюнув носом, замерла на месте. Двигатели сбавили обороты. Короткий радиообмен с диспетчером, и четыре турбины снова взревели, выходя на взлётный режим, и гоня пыль вперемешку с высушенным скошенным бурьяном куда-то за ограждение. Тормозные колодки разжались, и видавший виды тяжеловоз в стандартной раскраске военно-транспортной авиации ВВС СССР, но без звёзд и красного флага на киле, ускоряясь, покатился по бетонке. Вот он проскочил диспетчерскую вышку, вот нос самолёта задрался в воздух… Вот и заднее шасси простилось с землёй. Всё. Прощай, славный город Чугуев.

Под крылом, постепенно уменьшаясь, проплыли лоскутки полей, кажущиеся игрушечными с такой высоты сельские домики, нити дорог и рек… И всё скрылось в густой серой облачности. Через пятнадцать минут серый туман вокруг рассеялся, и самолёт пошёл над белоснежной облачной равниной. Заняв заданный эшелон и встав на курс, КВС включил автопилот, и тяжело откинулся на спинку кресла. Предпенсионный возраст был не только у самолёта, но и у экипажа.

— Как думаешь, куда сегодня летим? — поинтересовался командир у второго пилота.

— По документам – в Дубаи, Кирилл Андреевич.

— Угу, и везём строительную технику, — ухмыльнулся командир, — А всё-таки?

— Ну, я же не пифия… — задумался второй пилот. — Ясно, что в Африку. Я бы поставил на Йемен или Сомали. Куда ещё с Украины через Дубаи можно "строительную технику" везти?

— Ну, мало ли… Дай-ка документы на груз.

— Документы у сопровождающего… Сопровождающих. Но что там может быть необычного? Опять господин Зиков со своей очаровательной супружницей сдали нас через три – четыре звена в аренду какой-нибудь фирме-однодневке.

— Ум-гу… Каждый полёт, как на пороховой бочке, — пожаловался собеседнику командир, вытирая платочком пот с лысины.

— Ну, нам, тьфу-тьфу, пока везёт, — улыбнулся второй пилот. Вон, ребят недавно в Таиланде прихватили…

— Таиланд – это фигня, — хмуро ответил командир. Вон, белорусов в том году под Могадишо сбили, наших в Уганде… Мы жизнями рискуем, а "мистер Зиков" живёт за наш счёт в своих апартаментах в Эмиратах, и в ус не дует…

— Ну, если бы не он, мы бы вообще сейчас бомжевали, а дочери бы наши на панель пошли, казахам отдаваться, — возразил второй пилот. Сам знаешь, в Чимкенте сейчас для нас работы нет. Да и не только у нас, в Казахстане, а и по всему бывшему Союзу. Мрак и запустение… Видал, когда поляки гробанулись, показывали, сколько в Смоленске таких вот "птичек", как эта, стоят, ждут порезки?

— Да, удивительно. Самолёты одного возраста, но "прихватизированные" летают до сих пор и ещё лет десять-пятнадцать прослужат, а государственные пошли под нож.

— Да чего тут удивляться? У нас сейчас власти только воровать и умеют. Они и раньше-то воровали…

— Все воровали. Помнишь анекдот? "Приходит Косыгин к Брежневу. А Леонид Ильич у него и спрашивает: – А что народ? Ворует? А Косыгин ему и отвечает: Ворует, Леонид Ильич, ой как ворует… — Ну и пусть ворует. Лишь бы из страны не вывозили" Золотые слова, между прочим. А сейчас не только почти всё украли, но и почти всё вывезли.

— Да, вывезли… Мы вон с Украины "строительную технику" уже который год по всем горячим точкам таскаем, да моряки тоже без дела не сидят.

— Угу… Богатая была держава! Двадцать лет прошло, как её нет, а до сих пор до конца не разворовали!

— Это ты сыну моему скажи, Петьке… Вдолбили ему в школе, что в СССР все поголовно сидели в лагерях, а в перерыве между отсидками стояли в очередях за колбасой и импортной жвачкой… Тьфу!

— Ну, ты вразуми там его, как отец!

— Да куда? Я для него – неудачник. Сейчас образцы для подражания, воры, менты и депутаты. Что, впрочем, почти одно и то же.

— Ладно, Роман Александрович, — командир отстегнул ремни и поднялся с кресла. Пойду я с сопровождающим побеседую. Интересно всё же, куда летим. Да и куда оттуда. Не дай Бог, действительно опять в Сомали, да ещё и на обратном пути снова сомалийских боевиков на помощь "Хезболле" перебрасывать. Рано или поздно собьют нас евреи. И скажут, что так и было, — с этими словами командир удалился, а второй пилот во внутренней связи обратился к радисту:

— Серёж! Поставь хорошую музыку.

— Сейчас! — в наушниках затрещало, запищало… Наконец радист поймал нужную волну: "…оторваны от дома. Снова между нами города, взлётные огни аэродрома…"

— Спасибо, Серёж! Хорошая песня! — второй пилот откинулся в кресле. Как там Светка? Как Петруха? Ох, тяжело жить на свете…

"…Надо только выучиться ждать…" — доносилось сквозь равномерный гул турбин.


***

"Тебе повезло, ты не такой, как все,

Ты работаешь в бун-ке-ре…" — мурлыкал я себе под нос, невидящим взглядом уставившись на карту боевых действий, и сопутствующих им перемещений товарно-материальных ценностей. Очередное совещание по поводу нашей маленькой войнушки закончилось час назад, но я по-прежнему оставался в "Зале заседаний", в военное время исполняющем функции замаскированного командного пункта, пытаясь найти оптимальные пути решения неизбежно возникших в ходе операции проблем. Самый умный, однако. Другие не справились, а вот я – так всенепременно…

— Не в рифму, — осуждающе заметил по поводу моего немузыкального мычания, как обычно, находящийся рядом Сергей Петрович. Не знаю, что там он обдумывал, уткнувшись в монитор своего ноута, но запрещать человеку вкалывать во внеурочное время, когда наша будущая Родина в опасности – не наш метод. Пусть работает.

— Зато правда, — возразил я.

— В оригинале – "в офисе", — сообщил мне папаша Мюллер. Гм… Вот уж не думал, что он знаком с творчеством группы "Ленинград".

— Когда буду работать в офисе, спою "в офисе", — отмахнулся я. И вообще, Сергей Петрович, чего вы придираетесь? Я же не Бритни Спирс, и не на вручении премии "Грэмми". Пою, как умею.

— "Не стреляйте в музыканта", — улыбнулся собеседник. Я не придираюсь, я пытаюсь отвлечь руководство от тяжких дум, и напомнить ему, что пора обедать.

Я взглянул на большие стрелочные часы, висящие на одной из стен. Действительно, пора. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Ни дня, ни ночи здесь, под землёй нет, так что не мудрено потерять счёт часам…

Да, пожалуй, вы правы, — согласился я, протирая глаза, — Что-то я совсем со времени сбился. Пойдёмте в столовую.

Конечно, можно было бы откушать и здесь, или приказать подать обед в мою комнату, но я и так последнее время слишком часто нахожусь в одиночестве. А одиночество, пусть даже и гордое – не самая приятная вещь на свете. Хорошо ещё, что у меня клаустрофобии нет. А если бы была? Что бы сделал Василий Иосифович? Разрешил бы мне остаться на поверхности, или снял бы с занимаемой должности с формулировкой "профнепригодность"? Что-то мне казалось, что скорее всего – второе… Но, к счастью, замкнутые помещения меня не пугали, и от руководства всем этим бедламом меня никто не отстранил.

— Не бережёшь ты себя, Артём Юрьевич…, - кинул традиционную подначку Сергей Петрович, — Отдохнуть бы тебе надо…

— Щас, вот только двенадцатую поправку приму, — так же традиционно отмахнулся я, поднимаясь из-за рабочего стола, чтобы пройти к столу обеденному.

Сергей Петрович известию об обеде в столовой не очень обрадовался. Он-то как раз предпочитал проводить на людях как можно меньше времени, и вообще, не одобрял эти "игры в демократию", как он называл такие популистские мероприятия, как, например, совместное с подчинёнными поедание пищи. "Надо держать дистанцию…" — вот было его мнение по данному вопросу. Но сегодня он почему-то решил пойти со мной, хотя мог бы и уклониться…

В столовой все при виде нас с папашей Мюллером прервали трапезу и дружно поднялись из-за столов.

— Вольно, по плану, — бросил я заученную фразу. Раньше меня удивляло, какой план может быть у людей в столовой, но потом я перестал отвлекаться на эти заморочки… Также пропало куда-то и инстинктивное чувство удовлетворения при виде такой кучи народу, встающей при виде тебя. Хотя… Не так уж и далеко оно и пропало… Наверное, мне следовало бы родиться Мао-Цзе-Дуном – тогда я смог бы время от времени стоять на трибуне, и лицезреть миллионные колонны китайцев, приветствующих меня, дорогого и любимого… Хотя, конечно… Если бы я родился китайцем, то по теории вероятности у меня было бы намного больше шансов топать в этих самых миллионных колоннах и орать "Банзай!" при виде маленькой фигурки Великого Кормчего где-то там, в высоте…. Или что там китайцы орут? Ну, в общем, не важно…


Обед прошёл в тёплой, дружественной атмосфере. Между мной и Сергеем Петровичем. Остальные присутствующие держались, как на смотре. В общем, похоже, аппетит я людям испортил. Придётся всё же в дальнейшем вкушать пищу в одиночестве. После обеда я удалился в свои подземные апартаменты, дабы предаться… Работе, конечно. Такую роскошь, как послеобеденный сон, я, похоже, смогу теперь себе позволить разве что годкам к семидесяти… Если доживу.

Включив комп, я уставился на карту в поисках изменений за это время. Ничего заслуживающего моего внимания, конечно, не произошло, судя по отсутствию докладов штабистов, у которых имелась такая же карта. Но это их мнение, а я всё же приглядываю за происходящим, хотя физически постоянно торчать над головой у военных и не считаю нужным. Зачем отвлекать людей?

В общем, пока, судя по "сводкам с фронта", на театре боевых действий образовался редкостный бардак. Он, конечно, и по плану должен был образоваться, но не с таким же размахом!

В общем и целом поставленные перед нашими войсками задачи выполнялись. Но были и накладки, в основном вызванные действиями всё тех же аборигенов. Я уже трижды проклял и их, и себя, согласившегося на использование этих… слов нет, чтобы их правильно обозвать, в боевых действиях. Никакого понятия о дисциплине, отсутствие боевого опыта, желание нажиться на новой работе. Поступали данные о грабежах, изнасилованиях и убийствах, чинимых "нашими" сомалийцами. Я хватался за голову, но Сергей Петрович меня успокоил, сказав, что это даже хорошо: мы потом сможем проявить справедливость, жестоко наказав виновных. Если найдём их, конечно… Так что с этой стороны я более-менее успокоился, хотя трудно вот так спокойно понимать, что из-за отданных тобой приказов гибнут люди, но вот снабжение… Тут всё было гораздо хуже. Отсутствие дорог, транспорта, топлива… Мы, конечно, подтянули к границам Сомали некоторое количество автотехники, и создали какие-никакие запасы ГСМ… Но всего этого было мало, пришлось привлекать местные автокомпании, и закупать дополнительно топливо у местных торговцев. Всё за деньги, естественно, и немалые, а цены на бензин и солярку, так вообще сразу взлетели до небес.

Бюджет, выделенный на "маленькую победоносную войну", трещал по швам, я напряжённо искал, на чём сэкономить… Помню, как-то наткнулся на телепередачу на тему "как сэкономить?"… Надавали людям кучу разных советов, пока одна из участниц не заявила, что как ни экономь, денег от этого не прибавится. И советы надо давать в первую очередь не "как сэкономить?", а "как заработать?". Как заработать-то я знал, но время нашего золота, уже переправленного на всякий случай "на эту сторону" (а вдруг портал всё же схлопнется?) ещё не пришло. Приходилось выкручиваться имеющимися средствами. Получалось не очень…

Помимо недостатка транспорта и топлива выяснилось, что мы упустили из виду вопрос с военной автоинспекцией. Лихие местные водители допускали неимоверное количество ДТП на радость местным жителям: наконец-то и на их улице перевернулся грузовик с… ну, с разными полезными в хозяйстве вещами. Что-то нам удавалось перегрузить, но частенько в действие вступал принцип "что упало – то пропало". Сомалийцы проявляли удивительную прыть в растягивании оказавшего пусть даже всего на несколько минут без присмотра добра.

Остро не хватало авиации. А чего вы хотите, если тот же МИ-8 б/у стоит под шесть лимонов зелени, а новый МИ-17 – так все восемнадцать! Даже американцы, закупающие эти вертолёты для Ирака и Афганистана, жмутся, а мы – так и подавно. И если бы дело заканчивалось покупкой вертолёта! А ремонтная база? А обслуживающая техника и персонал? И везде нужны деньги… деньги… У меня уже, наверное, как в американских мультиках, в глазах кругляши с символом денежной единицы Самой Демократической Страны на свете…

А под вечер моё настроение испортилось ещё больше: разведка доложила, что американцы таки перебрасывают натренированных в заграничных лагерях местных под Могадишо, а эфиопская армия снова сосредотачивается в провинции Огаден у границ Сомали. Как бы не вышло, что мы выполним основную работу, а американские друзья придут на всё готовенькое, и просто отодвинут нас, измотанных и обескровленных (по крайней мере, финансово).


***

Ломакин сидел на корточках в тени дувала, (или как тут у сомалийцев называется высокий глинобитный забор), окружающего жилые постройки духовской базы, точнее того, что от неё осталось, и лениво наблюдал, как командир разведгруппы "потрошит" взятого "языка". Конечно, избранное для сего процесса место было не самым удобным, однако выбирать было особо не из чего. Безусловно, правильнее было бы для допроса с пристрастием уединиться в каком-нибудь из здешних строений, но там недостаточно обзора, чтобы одновременно с "дружеской беседой" приглядывать за окружающей обстановкой, да и в случае, если, допустим, те же амеры по своей дурацкой привычке долбанут по базе с беспилотника, в закрытом помещении шансы попасть под завал значительно выше. Здесь, на свежем воздухе, в бывшей импровизированной огневой точке, сложенной из мешков с песком и прикрытой сверху маскировочной сеткой, поспокойнее будет… Да и вид трупов, раскиданных вокруг то там, то сям в живописных позах, и в основном принадлежащим обитателям базы, располагал "клиента" к откровенной беседе. Между прочим, при штурме базы оказалось, что несколько из её обитателей – уроженцы Чечни. По крайней мере, переговаривались на чеченском. Вот их бы тоже допросить… Но, имея приказ "пленных не брать!", ребята так и сделали, и к моменту, когда поступил приказ одного "нохчи" оставить живым, было уже поздно. Так что пришлось обходиться заранее запланированным "языком"

Которого, кстати, надо было "разговорить" до подхода уже высланного за ним транспорта.

Во-первых: момент благоприятный: "Дух" не отошёл ещё от шока, полученного при захвате и разгроме базы. Потом вытянуть информацию из него будет труднее. Хотя, конечно, грамотному специалисту всё равно, в шоке пациент или не в шоке…

Во-вторых: в здешних условиях доставить ценную живую передачку куда-следует для допроса было довольно сложно. После того, как началась активная фаза операции, звуки стрельбы разнеслись по окрестностям, и не исключено, что для "вертушек" у спешащих сюда местных найдётся пара-другая "Стингеров". Или крупнокалиберных пулемётов. Это было учтено ещё на этапе планирования операции, потому информацию у захваченной духовской шишки сейчас выпытывали согласно заблаговременно составленному списку вопросов. Собственно, зачем после получения ответов надо было цацкаться с этим "борцом за веру" дальше, Ломакину было непонятно. Но – начальству виднее. Может, есть ещё более полный список вопросов – не обо всём можно даже спрашивать при лишних ушах, а может, это тело хотят на кого-то обменять… Чего гадать? Платят за выполнение своей работы, а не за размышления о чужой.

Третий аргумент в пользу немедленного допроса пленника вытекал, собственно, из второго, и был тесно связан с событием, по причине которого вся операция чуть не провалилась. Или, по крайней мере, значительно усложнилась.

Дело в том, что когда разведгруппа проникла на территорию базы, кто-то начал "отщёлкивать" часовых на вышках. Причём, не совсем чисто. У одного из них автомат выпал вниз, и хоть бы на песок, а то на металлическую опору. Ломакин даже нарушил режим радиомолчания, "тихо, но энергично" поинтересовавшись у Саши-снайпера, который должен был работать из своей СВУ-АС по вышкам, что…… происходит?! Однако тот ответил, что он тут совсем не при чём. Как и остальные бойцы. А раз это не свои…

Позицию "помощника" быстро засекли с помощью "Луча-1М", и "предприняли меры", а толку?

Пришлось начать штурм раньше, чем было запланировано, да ещё и часть сил отвлечь на нейтрализацию самозваных помощников, которые вполне могли оказаться конкурентами. Те же янки или Моссад вполне могли пригнать сюда свою группу за этим же "товаром". А делиться с кем-либо приказано не было. Вот именно поэтому, вместо того, чтобы так же быстро отойти, как появились, приходилось устроить "утро вопросов и ответов" на месте. "Помощники" пока обнаружены не были – только пустая позиция снайпера, с которой он уже давно слинял. Хорошо бы, конечно, что бы он был один… А ещё лучше, чтобы его вообще не было. В таких условиях сажать "вертушку" рискованно, несмотря на то, что окрестности взяты под наблюдение с помощью спецприборов.

Ломакин глотнул воды из "медузы". Хоть вода, а не отвар из верблюжьей колючки… Бр-рр… Гадость! Однако, допрос, похоже, приближается к концу. И приданные негры со сбором трофеев тоже закончили. А неплохо тут духи устроились! Посреди площадки выросла целая гора оружия и снаряжения. Только как теперь всё это вывозить? Разве что стоящие чуть поодаль "Тойоты" приспособить к этому делу, и рвануть внаглую по здешним направлениям, заменяющим дороги? Но "сверху" приказали ждать вертушку.

Вдалеке послышался равномерный гул турбин. Вот, кстати, похоже, и она. Почти одновременно поступил доклад одной из групп, высланных на прочёсывание местности, об обнаружении группы противника примерно в километре к северу…

Бывший капитан российской армии, а ныне наёмник, поднялся на ноги. Ну что ж, веселье продолжается!…


***

Когда капитан Лаврук ознакомился с содержанием запечатанного пакета, его и без того плохое настроение упало ниже плинтуса. В пакете был приказ на штурм сомалийского порта Кисмайо. Силами древнего сухогруза и не менее древнего доу, захваченного боевыми пловцами. Интересно, как отдававшие приказ могли заранее знать, что старое саудовское корыто, следовавшее в тот же Кисмайо, удастся захватить, причём "без шума и пыли"? Хотя, конечно, боевые пловцы… Ходили легенды, что им удавалось проникать даже на субмарины, идущие в подводном положении. С другой стороны – это только легенды…

Так что тот факт, что это чёртово доу всё-таки было захвачено, капитан классифицировал только как чудо и везение отдававших приказ. И своё личное невезение. Подписывая контракт, он как-то не ожидал, что будет участвовать в столь самоубийственных операциях.

Судя по выражению, промелькнувшему на лице командира чеченцев, когда он вскрыл свой пакет, его мнение о предстоящем бое не сильно отличалось от мнения Лаврука. Однако эмоции чечена выразились лишь, как написали бы в позапрошлом веке, в "пробежавшей по челу мимолётной тени", да лёгком пожатии плечами. После чего он деловито принялся согласовывать с командиром корабля детали операции.

Согласование прошло быстро, в деловом режиме, после чего чеченец покинул рубку, и направился к своим подчинённым. Почти моментально на палубе всё пришло в движение. Очевидно, командир десантной группы дал команду на проверку и подгонку снаряжения.

Уже через десять минут часть "десанта" погрузилась в спущенные на воду надувные лодки, и поплыла в сторону того самого только что захваченного доу. Ему, согласно плану, предстояло идти первым. Судно в порту ждали, и ничего такого заподозрить не должны были. Если, конечно, "абордажники" вытрясли из экипажа все тонкости радиообмена, и "уговорили" саудовских моряков на плодотворное сотрудничество.

С другой стороны, ребята бывалые, для них "убеждение" клиентов особых проблем составить не должно.


Похоже, что так оно и вышло: на рассвете доу подошло к пирсу без особых проблем. Проблемы начались потом. У славного городка Кисмайо. Чеченцы-морпехи, буквально вылетели на берег, и не встречая сопротивления, бросились на "зачистку" города согласно заранее полученной карте объектов. Ещё бы им встретить сопротивление! Охрана объекта, отмеченного на всех картах, как порт, а на деле являющегося не более, чем остатками порта, предварительно была нейтрализована всё теми же боевыми пловцами. Задача не вызвала у бывалых бойцов особых затьруднений, несмотря на то, что сегодня к охране присоединилась группа встречающих груз – вооружённые до зубов негры на двух грузовиках. Грузовики, кстати, десантники тут же реквизировали и укатили на них куда-то по своим делам.

Вторая волна десанта была высажена с сухогруза. Бойцы на скоростных моторных лодках быстро достигли берега и присоединились к своим товарищам.

Капитан бывшего абордажного, а ныне десантного корабля повёл судно к причалу. Предстояло выгрузить на берег минометы и несколько древних сорокапяток, словно изъятых прямо из какого-то фильма о Великой Отечественной. Они должны были осуществлять артиллерийскую поддержку десанта.

Однако уханье миномётных взрывов добавилось к треску автоматического оружия раньше, чем лоханка капитана Лаврука подошла к берегу. Причём применили миномёты, как удалось разглядеть в бинокль растревоженному капитану, не защитники города, а нападающие, установив их прямо на пирсе. Либо нападающим удалось захватить миномёты прямо на берегу (что маловероятно. Не потому, что Лаврук сомневался в боевых способностях чеченцев, а потому, что он сомневался, что миномёты состояли на вооружении охраны порта), либо они были взяты с того самого доу. Тогда выходило, что сегодня посчастливилось захватить судно, доставлявшее "Аль-Шабабу" оружие. Просто невероятное везение! Или осведомлённость… Что гадать? Всё равно никто правды не скажет.

Наконец судно замерло у причала, вопреки опасениям капитана, не сев на мель в этом мелководном порте, и началась разгрузка. С противоположной стороны древнего пирса разгружалось захваченное доу. Судя по всему, оружия и боеприпасов на нём было больше, чем на бывшем сухогрузе. Спонсоры "Аль-Шабаба" явно были не стеснены в средствах. Хотя, говорят, местные исламисты тоже неплохо зарабатывают. Это разгромленный эфиопами Союз Исламских Судов боролся с пиратами. "Аль-Шабабовцы" же решили, что выгоднее их крышевать, и получали, по слухам, от десяти до пятидесяти процентов от выкупа за корабль, в зависимости от степени личного участия. Неплохой бизнес…

Пока шла разгрузка, команда подрывников схватила ящики со взрывчаткой, и поволокла их в город. Буквально через пятнадцать минут пирс сотрясли близкие взрывы: взлетали на воздух расположенные неподалёку домишки, такие же жалкие, как и порт. Смысл этих действий от капитана как-то ускользал. Не ДОТы, неДЗОТы, огня из них никто не ведёт, зачем тратить взрывчатку? Разве что ради создания паники? Оставалось надеяться, что чеченцы знают, что делают…

Разгрузили сухогруз быстро. После чего капитан дал команду отшвартовываться и выходить в открытое море. Участие в операции ограничивалось доставкой десанта и вооружения. Неудача десантников и отступление, очевидно, планом предусмотрено не было.

Кроме команды, на борту находилась только всё та же команда подводных пловцов. Их задача, как сообщил командир группы, тоже была выполнена, и теперь они возвращались на базу.

К этому времени обстановка на берегу лучше всего характеризовалась известными словами: "Война в Крыму, всё в дыму, ничего не видно"…


***

И всё таки – Сомали. "Аэропорт имени Ахмеда Гурея", блин! Эту информацию о пункте назначения сопровождающий озвучил только после взлёта из аэропорта Дубаи. Удивил, однако… Хотя, конечно, до последнего не верилось… С другой стороны, лучше уж туда, чем в тот же Могадишо… Возле "своих" аэропортов исламисты, по крайней мере, самолёты не сбивают. Особенно, если те везут для них грузы. Так что, может быть, всё будет хорошо.

Вот только если бы всё было так просто… Сомалийские исламисты тоже неоднородны. Грызутся и между собой, особенно – если из разных кланов. Как там в известной сомалийской поговорке? "Я и Сомали – против всего мира, я и мой клан – против Сомали, я и моя семья – против моего клана, я и мой брат – против моей семьи, я – против моего брата". Как они при такой психологии умудряются не только не исчезнуть с лица земли, а ещё и размножаться? Украинцы, вон, с похожей поговоркой "где три украинца – там два гетмана и один предатель", загибаются потихоньку, а этим хоть бы что… Бедные сомалийские бабы, наверное, работают, как родильные автоматы… Но в общем, песня не о том… А о том, что получить ракету из "Стингера" в движок можно в любой точке этой проклятой страны.


— Ого, а это ещё что такое? — вопрос КВСа был явно риторическим. Как только "Ил", снижаясь, пробил облачность в пяти километрах над морем у южного побережья Сомали, в глаза всему экипажу сразу бросились длинные дымные шлейфы на земле.

— Да вот, похоже, Кисмайо горит… — озвучил развернувшуюся картину маслом второй пилот, — Хорошо горит…

— А это, между прочим, почти рядом с аэропортом, — забеспокоился командир корабля, — Если у них там опять разборки между собой или с официальной "властью", так и зацепить могут! Петя, дай мне связь с диспетчером, а сам послушай пока эфир… Может, чего услышишь…

— Сейчас, Кирилл Андреевич!… Готово!

— Борт сто два вызывает диспетчера, — КВС привычно завёл шарманку на английском. Местные всё же нашли где-то диспетчера, хоть как-то умеющего изъясняться на понятном остальному миру языке… — Борт сто два вызывает диспетчера…

— Говорит диспетчер Международного аэропорта Кисмайо. Вас слышу, борт сто два. Как долетели? — услышав в наушниках голос, изъяснявшийся на чистом русском языке, командир корабля чуть не выпустил штурвал из рук.

— Это диспетчер? — решил он уточнить ситуацию после секундной заминки.

— Диспетчер, диспетчер, Кирилл Андреевич. Привет вам от Мысько, Павла Георгиевича. Помните такого?..

— Помню, как не помнить – взял себя в руки пилот. И, немного подумав, вопросил эфир: – Борька, ты что ли?

— Он самый, Кирилл Андреевич. Тут такое дело… У нас здесь внизу горячо. Так что садиться придётся по градиенту. Не разучились ещё?

— Да нет вроде… А может, проще развернуться, и сесть в другом порту?

— Не проще, — послышался голос сзади, — Садиться надо здесь. И сейчас.

КВС оглянулся: позади него, одной рукой опираясь на шахту аварийной эвакуации экипажа, а другой прижимая к уху наушник, стоял сопровождающий груза.

— Ну, придётся, так придётся… — ответил пилот в микрофон.

— Посадка с южной стороны, — сообщил диспетчер. Давление 738.

— Понял, посадка с юга, семьсот тридцать восемь. Встречайте, — КВС отключился от связи, и повернулся к второму пилоту:

— Так, тряхнём стариной. Левый разворот.

Тяжёлая машина заложила вираж в сторону открытого моря.

— Диспетчер сказал – с южной стороны, — сопровождающий отпустил наушники и засунул руку в карман. "Это конец. А где же пистолет?" — вспомнился Кириллу Петровичу анекдот такой же старый, как и он сам.

— Слушай, сынок… Не учи отца… И баста! И вообще, пошёл бы в грузовой отсек, пристегнулся в своём креслице…

— Нет, я побуду здесь, — тон сопровождающего был непреклонен.

— Дело хозяйское… — буркнул командир, и повернулся к второму пилоту: Роман, у тебя пакет есть? Выдай товарищу, а то не ровен час…

— Спасибо, я обойдусь – теперь голосом сопровождающего можно было замораживать воду.

— Вы то да, а вот мы… Потом кабину отмывать… Вы держите, держите. Он не тяжёлый, рука не отвалится.

Выйдя из виража, "Ил" лёг на обратный курс, не снижаясь, а наоборот, чуть набирая высоту. Несколько минут прошли в полной тишине. Сопровождающий нервничал, то засовывая руку в карман, то вытаскивая её оттуда. Командир добродушно улыбался в густые седые усы, хотя ему тоже было не до смеха.

Наконец командир скомандовал:

— Левый разворот! Боря, давление выставил?

— Да, Кирилл Андреевич.

— Серёжа, что там у тебя?

— Да орут что-то не по-русски, нехристи. В общем, волнуются. Сильно. Если бы у меня так горело, я б тоже волновался.

— Хорошо, всем приготовиться, — командир обернулся к сопровождающему, — Видали когда-нибудь посадку по градиенту? Нет? Ну, вам понравится, — и, повернувшись к второму пилоту, бросил: – Ближний, ты помнишь.

— Да, конечно, — ответил тот, и почти сразу: – Прошли дальний. Высота шесть тысяч.

— Понял, выпускаю шасси и механизацию.

У сопровождающего глаза полезли на лоб: выпускать шасси на высоте пять километров на крейсерской скорости… Оставалось надеяться, что пилоты знают, что делают.

— Закрылки выпущены, — доложил второй пилот

Самолёт затрясло, словно в лихорадке. Командир крепче сжал штурвал.

— Боря, помогай!

— Прошли ближний. Высота шесть тысяч.

— РУДы на малый газ!

— Второй пилот сдвинул рычаг управления двигателями, обороты упали, и тяжёлая машина, резко опустив нос, начала снижение.

— Левый разворот! Крен шестьдесят градусов! Отстрел тепловых ловушек!

Самолёт почти лёг на крыло. Стрелка на альтиметре крутилась с бешеной скоростью. Лицо сопровождающего позеленело, и он судорожно схватился за пакет.

— Скорость снижения – пятьдесят метров в секунду, — усмехнулся, обернувшись на мгновенье, командир.

"Пятьдесят метров в секунду…. Три километра в минуту…. Сколько в километрах в час, и думать не хочется. Только бы это старое корыто выдержало…" — замелькали заполошные мысли в голове у сопровождающего.

— Разворот двести восемьдесят градусов. Убираем крен… А вот и полоса!

Глаза сопровождающего полезли на лоб: Самолёт снижался перпендикулярно полосе!

— Крен влево шестьдесят градусов. Добавь газку.

Старенький "Ил", натужно взвыв турбинами, начал снижать скорость то ли снижения, то ли падения, одновременно выходя в южный створ полосы…

— Ближний… Высота семьдесят, — послышался голос второго пилота.

— Выравниваемся… — Самолёт, казалось, чуть-чуть не задел крылом землю.

— Пятьдесят… Двадцать… Девять… Семь… Шесть… Пять… Четыре… Два… Один… Сели!

Шасси наконец коснулось бетонки, не менее раздолбанной, чем в Чугуеве. "Ил", плавно снижая скорость, покатился к зияющей окнами с выбитыми стёклами вышке управления полётами, у которой, как оказалось, уже разгружался такой же тяжеловоз.

Когда тяжёлая машина замерла на месте, и грузовая рампа поползла вниз, Кирилл Андреевич оглянулся назад.

— Ну как, пакет пригодился? Нет? Молодец! А когда-то мы в Афгане вот так каждый день… Эх! Были времена!…


В небе послышался гул турбин. Низко опустив нос, на посадку заходил ещё один "Семьдесят шестой". Белые шлейфы отстреливаемых тепловых ловушек рисовали в синем небе за ним фигуры, похожие на ангелов с раскрытыми крыльями…


— Ну что же, подведём результаты нашей "маленькой победоносной войны" — открыл я сакраментальной фразой очередной военный совет, — Прежде всего, насколько она на данный момент победоносная? Товарищ Кудряшов, доложите обстановку.

Как-то у нас (или, точнее, уже не у нас) в Российской армии странно получается: с одной стороны: "Господа офицеры", с другой – "товарищ капитан" ("майор", "полковник", и так далее…)

Хотя – я уже об этом думал и обсуждал вопрос с коллегами. Решили, что в обращении останется "товарищ". А вот как тогда быть с "господами офицерами" в множественном числе?… Господи! Право же, неотложный вопрос! Как будто нет дел поважнее! Я задвинул "господ офицеров" в дальний уголок памяти, чтобы вернуться к нему в более свободное время, и сосредоточил внимание на докладе.

— В результате проведённой войсковой операции достигнуты следующие результаты: Установлен полный контроль над провинцией Средняя Джубба, и частичный – над провинциями Гедо и Нижняя Джубба, — принялся водить указкой по выведенной на экран проектора карте наш начштаба, — Захвачен город Кисмайо, и прилегающие к нему морской порт и аэродром. Таким образом, мы получили возможность организовать независимый от Кении транспортный коридор к нефтяным полям и месту строительства ГЭС…

Я с важным видом кивнул: Начштаба, как и все остальные, кроме буквально человек тридцати здесь, "на ранчо", и человек пятидесяти на охране объекта, был не в курсе истинной цели операции. Для него, как и для всего остального мира, действовала "легенда прикрытия". На самом деле, конечно же, целью операции являлось создание зоны безопасности вокруг портала и, да, действительно, организация транспортного коридора, но не до несуществующих "нефтяных полей", а до всё того же портала. Вроде бы, пока всё шло нормально…

… - Наши потери при проведении операции составили двенадцать человек в "наших" частях спецназначения, шестьдесят три человека "местных" спецназовцев, а также из "местной пехоты" двести четырнадцать человек было убито и сто пятьдесят пропали без вести…

Ну да! Пропали без вести! Разбежались, ищи их теперь, как ветра в поле… А вообще, потери указывают на уровень подготовки. Понятно, что у "спецуры" потери будут меньше, чем у недообученного молодняка. Но всё равно – двенадцать человек… Двенадцать жизней… Жалко. Я поймал себя на мысли о том, что жалею только "своих", а местных, даже воюющих на нашей стороне, воспринимаю как неких неживых компьютерных юнитов, о которых сожалеешь только в смысле снижения своей боеспособности… М-дя… А ведь как легко осуждать: "Послал, дескать, гад *** (подставить нужное имя) невинные души на убой!" И вот я сам среди тех, кто "посылает…." И что-то особых душевных терзаний не ощущаю… Что это?! Я – моральный урод? Или мы все, люди, такие? "Все такие", конечно, удобнее… Сейчас модно всё сваливать на "я такой, как все…", "это всё гены виноваты….". Ладно, самокопанием займусь позже. Что там дальше?

… - Также погибло пятьдесят два человека из "чеченской группы"…

А вот здесь относительно большие потери вызваны тем, что чеченцы были заведомо брошены на самый тяжёлый участок. Городской бой – это вам не хухры-мухры. Но, надо сказать, что чечены свой "штурм Грозного" в зеркальном варианте отыграли достойно, и поставленную задачу выполнили. А значит, и оговоренное вознаграждение получат в полном объёме. И за себя, и за погибших товарищей. Как там поётся? "Люди гибнут за металл"? Вот это как раз тот случай…

… - Также насчитывается в общей сложности сто шестьдесят пять раненых, из них шесть – тяжело. Потери противника оцениваются примерно в полторы тысячи человек убитыми…

Я тяжело вздохнул. Не по противнику, конечно… Почему-то у военных испокон веков вошло в привычку количество убитых врагов, э-э-э-э… несколько приумножать… Так что смело делим полторы тысячи пополам…И всё равно полкучается довольно неплохо.

— Плюс примерно пятьдесят человек некомбатантов

Что в переводе на русский язык означает: "по ходу завалили с полсотни мирного населения – детей, женщин и стариков". А вот эту цифру военные стараются всячески приуменьшить. Так что умножаем её на два. Или даже на три. Хорошо, что здесь, в Сомали, человеческая жизнь ценится низко… (Это я только что так подумал??? Надо же, насколько быстро власть делает из человека… Ладно: что выросло – то выросло… Я же сказал – самокопание потом).

— Наши трофеи: – до двух тысяч единиц автоматического оружия, около полутора сотен пистолетов, двенадцать гранатомётов, шесть крупнокалиберных пулемётов, семьдесят два автомобиля, оборудованных под военные нужды…

Это джипы, оборудованные для установки пулемётов, что ли? Откуда их столько? Хотя… В общем, надо будет потом уточнить…

— один самолёт "Сессна-208", четыре судна типа "доу", два буксирных катера, один скоростной катер, и шестьдесят тонн оружия и боеприпасов на одном из захваченных доу, включая восьмидесятидвухмиллиметровые миномёты и два ПЗРК "Стрела-2"…

А вот это, не знаю как даже и оценить – хорошо или плохо… С одной стороны, раз это оружие, особенно ПЗРК, хоть и старенькие, у нас, значит – не у них, с другой стороны, где уверенность, что не привезли подобного добра раньше, и не привезут ещё? Нет её! А безопасность вокруг аэропорта обеспечивать надо…

— У нас временно вышел из строя один "Ми-8". Пошёл на вынужденную по техническим причинам. Принимаем меры по ремонту и эвакуации. У меня всё.


— Оперативная обстановка?

Начштаба снова взялся за указку.

— В провинции Гедо на данный момент основные силы "Аль-Шабаба" уничтожены. Оставшиеся боевики дезорганизованы и не могут оказывать серьёзного сопротивления. В провинции Средняя Джубба ситуация аналогичная. Даже лучше. Там "Аль-Шабабовцев" начали вытеснять ещё до масштабной военной операции, так что сейчас было проще. В провинции Нижняя Джубба, по предварительным оценкам, осталось от тысячи до двух тысяч боевиков. Это не "регулярные силы" Аль-Шабаба, но они могут быть привлечены к боевым действиям и доставить нам некоторые неприятности. Идёт зачистка местности. Согласно вашим указаниям, конкурирующую с "Аль-Шабабом" группировку "Муджахидины Южного Сомали" стараемся не трогать. Хотя я, как и прежде, считаю, что правильнее было бы раздавить всех одним ударом, — Кудряшов прервался и вопросительно посмотрел на меня.

Можно было бы и не отвечать, но, согласно моему мнению, подчинённые должны понимать смысл полученных приказов (в определённых пределах, конечно).

— Давайте дослушаем ваш доклад до конца, а потом я постараюсь объяснить, почему было принято решение не уничтожать всех исламистов, — ответил я на невысказанный вопрос. Точнее, пообещал, что отвечу.

Начштаба продолжил:

— Мирное население в панике покидает свои дома. У них ещё в памяти недавнее вторжение эфиопов. Согласно полученным указаниям, панику мы не пресекаем, а наоборот, раздуваем. В результате – дороги, ведущие на юг и на север, забиты беженцами. Что, кстати, препятствует подтягиванию к месту боевых действий свежих сил "Аль-Шабаба". Временно, конечно. Когда поток беженцев иссякнет, можно ожидать большой наплыв очень разозлённых вооружённых исламистов. Поэтому необходимо срочно принимать меры по удержанию захваченной территории, — Кудряшов сделал паузу, — что, должен заметить, будет очень непросто. Я бы даже сказал – почти невозможно. Наши текущие успехи во многом объясняются фактором внезапности и слабостью противника. Но противостоять вот-вот начнущемуся вторжению эфиопской армии мы не сможем. Нас слишком мало, и мы слишком слабо вооружены. А у них, кроме гораздо более многочисленной и более обученной армии, такие козыри, как артиллерия, танки и авиация.

— Ну, что за пораженческие настроения? — улыбнулся я. — Может, вторжение и не состоится? А пока слушайте задачу: Во-первых, надо организовать зоны безопасности вокруг аэропорта и морского порта Кисмайо. Технические средства прибудут завтра, специалисты и живая сила у вас есть. Это – задача первостепенной важности. Второе: Спецназ пока выведите из боя. Даю им на отдых три дня. За это время подготовьте всё к захвату пиратских баз в Хомбой и Эль-Дере, а также на острове Койама. Захват проводить аккуратно: Если пираты будут сдаваться в плен – пускай сдаются. Нам с ними ещё жить рядом. Постараемся пока не портить сильно отношения. Кстати, это касается и вашего вопроса о "Муджахидинах"… У нас мало сил, чтобы покончить сразу со всеми противниками. Поэтому приходится с кем-то временно дружить. В последнее время "Аль-Шабаб" прижал "Муджахидинов" так, что они и вздохнуть не могли. Так что сейчас они рады будут свести старые счёты. Мы передадим под контроль "Муджахидинов" город Кисмайо. Только город – порт и аэродром останутся у нас. Дадим им денег на восстановление разрушенных домов… — Кудряшов открыл было рот, но я поднял руку в останавливающем жесте, — а когда они эти деньги успешно разворуют, в чём я нисколько не сомневаюсь, мы призовём их к ответу, как казнокрадов, наживающихся на беде своего народа… Думаю, это произойдёт довольно быстро. Я ответил на ваш вопрос?

— Да. Теперь мне понятно. Но что же нам делать с эфиопами?

— Пока ничего. Подготовьте два взвода спецназа для переброски на юг. Если эфиопы начнут наступать, пусть займутся диверсиями на их пути. Останавливать не надо – только замедлить продвижение. И ещё: из "местных" обеспечьте охрану северных границ провинций. Там, кстати, есть очень удобная естественная преграда – река Джубба. В первую очередь перекройте переправы через неё. В нашу сторону. Отсюда пусть уходит, кто хочет. По поводу наступления эфиопов не беспокойтесь. Они, по крайней мере формально, наши союзники. Так что открыто воевать мы с ними не будем.

— Обидно получается – поработали "на дядю"! — хлопнул ладонью по столу начштаба. Придут на всё готовенькое!

— Прошлый раз они здесь долго не задержались, — пожал плечами я. — Давайте на этом закончим. Задачи понятны?

— Так точно! — по-военному чётко доложил начштаба.

— Тогда приступайте. Все свободны. Кроме вас, Сергей Петрович.

Военные организованно покинули зал. Я подождал, пока за последним из них закроется дверь, и поинтересовался у главного безопасника: Ну так что там у нас с эфиопами? Получится?

— По всем расчётам, должно получиться, — пожал плечами папаша Мюллер. — Ещё денька два-три…

— Ну, будем надеяться, — потёр я руки. — А как там наш пленник? Ещё что-нибудь интересного рассказал?

— Да. Протокол допроса я вам скину, как обычно. В общем и целом, ничего неожиданного. Как обычно – Саудовская Аравия и Пакистан. Что характерно – лучшие друзья Главных Борцов с Терроризмом. Штаты и Израиль ищут "двигатель мирового терроризма" где угодно, только почему-то не там, где он находится, — криво улыбнулся папаша Мюллер.

— В общем, я так понимаю, надо ждать в ближайшем времени активизации саудовцев? Щёлкнули мы им по носу ощутимо… Жаль, что у нас нет сил, чтобы убедительно попросить их оставить этот уголок Земли в покое…

— Есть тут одна идея… — улыбнулся мой собеседник. Остановить-то мы их не остановим, но внимание отвлечём… Да и заодно кое-чьё привлечем к истинным спонсорам терроризма.

— Излагайте, я весь внимание.

— Тут дело в том, что терроризм сейчас получается какой-то односторонний, — улыбнулся папаша Мюллер. — Только исламский. Получается, что христиане на подвиг во имя Веры и ближних не способны. Почему бы не исправить этот перекос?

— Оно то можно, конечно, но если исполнителей поймают…

— То на нас вряд ли выйдут. Кроме того, идея состоит в том, чтобы использовать христианский аналог шахидов. Мёртвые не разговаривают.

— В христианской традиции самоубийство – грех, — возразил я.

— Это смотря как повернуть, — поднял вверх указательный палец Сергей Петрович, — История знает немало событий, когда христиане во имя своих идеалов шли на верную смерть. Правда, было это очень давно. Сейчас – как-то выдохлись… Но, если найти, допустим, смертельно больного человека, а таких немало, несмотря на все успехи современной медицины… И пообещать перевести энную сумму на счета его близких…

— А как он с того света проконтролирует выполнение обещания? — хмыкнул я…

— Самое слабое место во всём плане, — развёл руками папаша Мюллерю. — Но – будем думать…

— Думайте, — согласился я, — Может, что и получится. Теперь к делам насущным: надо организовывать местную полицию, таможню и береговую охрану.


Ну, с полицией проще всего… — усмехнулся Сергей Петрович. Просто придадим официальный статус вооружённым отрядам местных кланов. Создадим одну "надклановую" бригаду быстрого реагирования, не больше. Нам же не нужно сильное Сомали, да ещё и исламское. Поэтому мер по объединению народа проводить не будем. Наоборот, пусть постоянно ссорятся, и выясняют, кто древнее, главнее, и круче…

— Думаю, наши американские друзья поддержат наши начинания. Они уже не одну страну таким макаром развалили, включая СССР. — Я помрачнел. — Да… Почему-то когда говорят, что развал Советского Союза был крупнейшей геополитической катастрофой века, чаще всего подразумевают республики самого Союза. А ведь он тянул вверх ещё кучу народу по всему миру… Тот же Сомали был не богатой, но вполне нормальной страной. Развивались, чего-то производили, армия своя была… тот же порт Кисмайо – бывшая база сомалийского флота, пока он не переехал в Бербер, аэропорт Кисмайо – бывшая база сомалийских ВВС… Танков было немеряно, до сих пор на границе с Эфиопией ржавеют… И разве только в Сомали так? Да Полмира стран с подобной ситуацией… Постапокалипсис наступил без никакой ядерной войны…

— Что-то вы в лирику ударились, Артём Юрьевич, — отвлёк меня от не относящихся к ситуации рассуждений папаша Мюллер. Действительно, что отвлёкся, то отвлёкся.

— Да, вернёмся к нашим баранам, то есть сомалийцам. Ещё немного "лирики": Нам "достались" вместе с землями вдоль Джуббы, на которых они проживают, кланы земледельцев – Раханвейн и Дигил. В этом чёртовом Сомали всё, не как у людей, и земледельческие кланы считаются "низшими", в отличие от "благородных" кочевых скотоводов. Почему бы нам не сделать из этих "обиженных" местных украинцев? Придумаем им тысячелетнюю, нет – если "украинцы", пусть даже и местные, стотысячелетнюю историю, почаще будем напоминать все обиды, нанесённые им соседями… Часть обид раздуем, часть придумаем… И ещё хорошо бы подкинуть им идею, что они и не Сомалийцы даже, а совсем отдельный народ. Или, ещё лучше – что только они "истинные сомалийцы", а остальные так, непонятно что, и сбоку бантик. В общем, тогда они свою "ридну" землю будут "защищать от бывших "своих" бесплатно, "за национальную идею". А что "их" земля на самом деле наша, это уже для них будет дело десятое…

— Правильной дорогой идёте, товарищ! — одобрил мою идею Сергей Петрович. Надо поручить отделу пропаганды… Чтобы не дармоедничали.

— Так, что там у нас дальше? Таможня. Ну, с таможней всё просто. Отдадим её одному из кланов, чтобы другие завидовали. Кстати, похожая ситуация на российском Кавказе. В том же Дагестане или Ингушетии, не говоря о Чечне, вся власть у кланов. Даже центральное правительство не может с этим ничего сделать. Или не хочет… Нам ведь тоже не нужен покой и порядок на подконтрольной территории. Как мы без постоянных терактов будем материальные ценности, предназначенные для переброски "на ту сторону", списывать? Что-то я опять отвлёкся. В общем, с таможней – просто, тем более, что "наши" грузы пойдут мимо неё. А вот с береговой охраной… Какие ваши предложения, Сергей Петрович?

Папаша Мюллер задумчиво потёр подбородок.

— Есть три варианта… Первый: всё делаем сами. Покупаем скоростные лодки, оборудуем их пулемётами на стабилизированной подвеске – неплохие подобные модули делают, например, в Норвегии, набираем и обучаем экипажи… Плюс – всё подконтрольно только нам. Минус – нужно время и деньги. А вот времени у нас нет. Второй вариант: привлечь силы "со стороны". Кандидатов тут несколько: Наиболее серьёзно работает в этом регионе французская контора Secopex. Но силёнок у неё маловато… Побольше и сил, и опыта у сингапурской Glenn Defense Marine, но ее зона интересов – Юго-Восточная Азия. Весь их флот там. Хотя, конечно, перебросить часть сил сюда займёт относительно недолго времени. Ну и, наконец, в эти края прямо-таки ломится, но пока без особых успехов, небезызвестная Blackwater. Поскольку её курируют наши "друзья" — американцы, она нам особо интересна. Если отрежем им кусок пирога, они станут относиться к нам более благосклонно. К тому же, уж у Blackwater нет недостатка ни в людях, ни в технике. В общем, плюс второго варианта – это быстрота его реализации и получение бонусов в глазах "хозяев мира". Минус – высокая стоимость, гарантированное получение любопытных глаз… хотя, конечно, они и так появятся…, и тот факт, что перечисленные ЧОПы не захотят взять на себя более, чем сопровождение судов в местных водах. С пиратами они бороться не будут. Во-первых – не их профиль, во-вторых – зачем резать курицу, которая несёт золотые яйца? Без пиратов услуги по проводке кораблей не нужны. И последний, третий вариант – комбинированный. Нанимаем ЧОПы для сопровождения судов и ускоренно создаём свою структуру. С её помощью мы в перспективе можем ещё и заработать…

Я задумчиво повертел в руках золотой "Паркер".

— Значит, действуем по третьему варианту. Закупаем, точнее, докупаем катера, комплектуем команды… И одновременно засылаем гонцов к Blackwater. Кстати, денежку на их содержание можно попросить у Пентагона или Конгресса США. Вот предъявим им нашего пленника… Думаю, после получения человека из руководства Аль-Каиды они немного раскошелятся… А копии протоколов допросов передадим в Моссад. Выборочно, конечно… И тоже под конкретные "плюшки" для нас…

— Артём Юрьевич, а в вашем роду случайно этих самых… выходцев из Земли Обетованной не было? — улыбнулся папаша Мюллер.

— Да если бы таки были, разве я бы тут с вами сидел? — отмахнулся я. И после паузы добавил: – Выращивал бы сейчас капусту в каком-нибудь кибуце…

— Тоже вариант, — согласился мой собеседник.

— Так, вроде бы всё обсудили, — заявил я, прокрутив в памяти список требующих срочного решения вопросов. Остальное – завтра на заседании кабинета министров. У вас есть что-нибудь ещё, Сергей Петрович?

— Есть. Пренеприятнейшее известие.


***
New blood joins this earth And quickly he" s subdued

Слушать "Металлику" в деревянном форте, словно сошедшим со страниц книг Фенимора Купера, валяясь на деревянной же кровати при свете лучины, тоже, естественно, деревянной… Это, конечно, нечто. Хотя лучину, пожалуй, надо бы потушить. Комендант форта просто помешан на противопожарной безопасности, и если увидит… Или узнает… Может хорошо влететь. Хотя, что он сделает Охотнику? Как говорится, "Дальше фронта не пошлют…", а фронт-то он как раз здесь и есть… Самая передовая…

Человек поднялся со своей лежанки, устеленной шкурами каких-то неизвестных земной науке зверей, вынул из щели между брёвнами тускло чадящую лучину и опустил её в ведро с водой, стоявшее на грубо сколоченном табурете у кровати. Раздалось шипение, и комната, и так почти не освещённая, погрузилась во тьму. Послышался скрип досок – человек снова улёгся. Теперь о том, что здесь кто-то есть, говорила лишь пробивающаяся сквозь наушники плеера песня.

Through constant pain disgrace The young boy learns their rules

Да… "Через боль и унижения". Именно тот случай…

Игорь Селивёрстов, не топ, но почти топ-менеджер одной из крупных компаний, и предположить не мог, что окажется в такой ситуации. Работа, дела, бумаги, деловые встречи, корпоративы, выезды на пейнтбол, отпуска, проводимые от Египта до Малайзии… В свободное от работы время – часто сменяемые герлфренды, и одно постоянное увлечение. Оружие. Пистолеты, автоматы, винтовки, охотничьи ружья… Друзья в шутку называли Игоря "ходячим оружейным справочником", за то, что он даже спросонья мог оттарабанить ТТХ любого огнестрела или боеприпаса. Да и поохотиться он любил. Вот, можно сказать, из-за этой страсти сюда и угодил… Одноклассник Игоря, он же начальник, Артур, уговорил его поучаствовать в довольно модном в последнее время "Сафари на Сомалийских пиратов". Только не в "организованном туре", а, так сказать, "дикарями" — на его, Артура, личной яхте, со своим оружием и командой.

With time the child draws in This whipping boy done wrong Deprived of all his thoughts

Поразмыслив, Игорь согласился. И новое развлечение, и для карьеры полезно…

Однако Сафари как-то не задалось… Яхта долго бороздила Аденский залив вдоль и поперёк, однако никто на неё нападать не спешил… То ли пираты были заняты где-то в другом месте, то ли вконец обленились… Время от времени на горизонте появлялось и исчезало очередное торговое судно, но вот пиратской лодки – ни одной. И тогда Артуру пришла в голову "гениальная", на его взгляд, идея – самим изобразить пиратов и взять на абордаж какой-нибудь корабль. После Игорь много раз говорил себе, что надо было остановить этого богатенького папенькина сыночка, но тогда… Тогда он был пьян, как и все остальные. И когда на горизонте показался какой-то обшарпанный сухогруз, вместе со всеми начал готовиться к абордажу.

Как сказал бы Шварценеггер в фильме "Последний киногерой" — "Ба-альшая ошибка"… Сухогруз оказался каким-то неправильным. Его команда не только с лёгкостью отбилась, но и сама в мгновенье ока захватила яхту агрессора. После чего её затопила, предварительно перетащив к себе на судно всё, что могло представлять хоть какую-то ценность, в том числе и людей. После короткого, но эффективного допроса незадачливые пираты были брошены в трюм, где и прокантовались в течение двух недель, проклиная момент, когда согласились таким вот образом "поразвлечься". Когда в трюм спускали пищу, Артур кричал, ругался, предлагал договориться, но всё бесполезно. В один прекрасный день, после ужина, все заснули, а проснулись уже совсем в другом месте…

The young man struggles on and on he" s known Avow unto his own That never from this day His will they" ll take away

И, как оказалось, не просто в другом месте, а в другом мире…

После, как им объяснили, обязательных для всех поступивших в принудительном порядке "отработок" на каменоломне, группу вызвали "на распределение". В небольшое дощатое здание вызывали по одному. И обратно никто не возвращался, что навело Игоря на нехорошие мысли. Однако, всё оказалось не так уж и плохо. Когда пришла очередь, он вошёл в комнатёнку, где за грубым деревянным столом, таким же, как и все столы, виденные здесь Игорем до и после этого момента, восседал человек в одежде военного покроя без знаков различия. Как оказалось, пока бывшая "золотая молодёжь" долбила скалу, по каждому из них успели собрать информации на пухлую папку. Вот, положив руку на эту папку, как на библию, человек " с усталыми добрыми глазами" и предложил "гражданину Селивёрстову" вступить в ряды Охотников, расчищающих окрестности от "нежелательных звериных элементов". В качестве альтернативы был предложен лесоповал. Естественно, Игорь выбрал первый вариант.

What I've felt What I've known Never shined through in what I've shown Never be Never see Won' t see what might have been

И, как оказалось, не ошибся. Когда он узнал, на КОГО здесь охотятся, все мысли о побеге и возвращении назад улетучились в мгновенье ока. Да за такое любой охотник на Земле (настоящий Охотник, а не "примазавшийся"), не колеблясь, продал бы дьяволу свою бессмертную душу. А тут такое – и на халяву… Ну а что "милые зверушки" и сами не прочь полакомиться охотничками – так это издержки профессии.

Два месяца Игорь провёл по лесам, выслеживая дичь, или отбиваясь от дичи, которая выследила его. Теряя товарищей, с которыми толком не успел подружиться, обретая новых и всё глубже и глубже врастая в этот мир. Странно – прошло совсем немного времени, а прошлая жизнь уже начала казаться ему сном, причём не таким уж и приятным. Хотя, не так уж и странно. Здешняя жизнь была… как бы это сказать… "более настоящей", чем там, на Земле. Жизнь, достойная мужчины. Здесь, хоть и приходилось постоянно подчиняться приказам, он чувствовал себя свободнее, чем там, где по большей части командовал сам…

What I've felt What I've known Never shined through in what I've shown Never free Never me So I dub thee unforgiven

После леса, к которому он уже, в принципе, привык, пришёл приказ перебазироваться сюда – на границу леса и степи, где ветер гонял волны по высокой, почти в человеческий рост траве. Которую кушали здоровенные зверюги, похожие на динозавров из "Парка Юрского периода". Но – только похожие. "Динозавры" оказались млекопитающими. А на них, как оказалось, охотились другие зверюги, только хищные. Тирангуру. Дикая помесь тираннозавра и кенгуру, казалось, вырвавшаяся из кошмарного сна чьего-то больного сознания… Вот на этих зверюг и предстояло охотится Охотникам… Ибо "наверху", изучив карту, пришли к выводу, что эти милые зверьки вполне могут добраться до населённых мест. А там эти многотонные "машины смерти" были нафиг никому не нужны. И не помогли никакие заявления биологов, угрожавших экологической катастрофой чуть ли не планетарного масштаба из-за истребления одного из видов местной фауны.

Сезон охоты начался с того, что охотники, прячась и осторожничая, выжгли громадную площадь прилегающей к лесу степи, как раз тогда покрытой сухой травой. Кушать травоядным здесь стало нечего, и они паслись в других местах – подальше. А с ними и объекты будущей охоты. Так что можно было строить укрепление. Чем и занялись подошедшие почти сразу после того, как недогоревшие уголья перестали дымить, "штрафники". Насколько Игорь понял, здешнее население в основном состояло из лиц, имевших на родине проблемы с законом. В "штрафные группы" же набирались люди, имевшие проблемы с властями уже здесь. К своему удивлению, Игорь увидел среди "штрафников", принявшихся довольно споро возводить деревянное укрепление для защиты от местного зверья, и Артура.

They dedicate their lives To running all of his He tries to please them all This bitter man he is

Он сильно изменился за это небольшое время. Куда и делся самоуверенный "мальчик-красавчик"… Теперь перед Охотником стоял забитый, причём, судя по всему, в буквальном смысле, дрожащий человек… Или уже не человек?… Он боялся поднять глаза и всячески елозил буквально перед всеми, в том числе и перед своим бывшим приятелем-подчинённым. Все попытки Игоря разговорить неудачливого "пирата" закончились безрезультатно. Тот только отводил глаза и отделывался неопределёнными фразами. Но предложенную банку тушёнки принял с радостью. Воровато оглянувшись, спрятал её за отворот робы и, сославшись на дела, удалился. Ну как же, дела… Заныкаться в укромный уголок, и сожрать тушёнку, чтобы не делиться с остальными. Скрысятничать, значит…

Игорь нахмурился, и направился к начальнику конвоя. Тот оказался мужиком неплохим, по крайней мере, долго ломаться не стал, и объяснил, что в Новом Мире бывшего директора одной из крупнейших российских фирм определили валить лес – за полным отсутствием других способностей. Там он своим чванством, зазнайством и нежеланием работать возбудил против себя и руководство, и товарищей. Напряжение росло, и в конце концов с Артуром случилась, как расплывчато сформулировал рассказчик, "некрасивая история". После которой он и ещё трое из его группы были переведены в "штрафники". Где у него отношения с коллективом тоже не сложились…

"Так шо маемо, те що маемо…" — развёл руками начальник конвоя, выходец с Украины. На этом разговор был закончен. В дальнейшем общение бывших приятелей сводилось к тому, что Игорь время от времени передавал бывшему начальнику продукты. После чего шёл к себе и тщательно мыл руки.

Throughout his life the same He's battled constantly This fight he cannot win

Как только было возведено первое укрепление форта – высокий деревянный ангар из толстых брёвен, в него сразу же привезли четыре мотодельтаплана. Оказалось, что Охотников сюда подбирали не просто так: Именно четыре человека, в том числе и Игорь, имели навыки управления этой техникой. Конечно, понадобилось несколько тренировочных полётов, чтобы эти навыки восстановить, а потом сразу началась работа. Сначала это была просто авиаразведка, а потом летательные аппараты превратили в бомбардировщики. В качестве бомб выступали здоровенные куски отравленного мяса, сбрасываемые рядом с обнаруженными тирангуру. Поначалу твари это мясо жрали. И, соответственно, дохли.

Но потом почему-то перестали. Жрать, и, соответственно, дохнуть. Умные, значит, оказались… Пришлось искать другие методы. "Бомбардировщики" были переделаны в "штурмовики". В качестве оружия планировали применять противотанковые гранатомёты и залповые огнемёты. От использования РПГ отказались почти сразу. Они были эффективны только при прямом попадании в цель, и то не всегда приводили к летальному исходу. Кумулятивная струя просто прожигала бронированное чудище насквозь, и, если при этом не задевала никаких жизненно важных органов, толку с неё было немного. Кроме того, при стрельбе от отдачи, которой теоретически быть было не должно, но она почему-то была, аппарат сильно клевал носом, что на низкой высоте было чревато катастрофой. Поэтому на мотодельтаплан попробовали навешивать по четыре "шмеля" с термобарическими зарядами. Эти выводили противника из строя, даже если взрывались рядом. Но клевок носом никуда не делся. Пришлось сделать таймаут, пока не подвезли обычные небольшие авиабомбы. И мотодельтапланы снова стали бомбардировщиками.

What I've felt What I've known Never shined through in what I've shown Never free Never me So I dub thee unforgiven

Так что теперь "летучие охотники" делали по два-три боевых вылета в день. Остальные занимались охраной строительства. Форт рос "не по дням, а по часам".Он стал уже напоминать средневековую крепость. Разве что на угловых башнях установлены не баллисты, а пулемёты, да болтающийся вверху аэростат с антенной дальней связи под ним для средневекового замка как-то нехарактерен…

И на этом строительство останавливаться вовсе не собиралось. Кроме того, где-то там, далеко, со стороны Портала пробивали дорогу, по которой, в том числе, сюда должны были закинуть несколько БТРов, а отсюда вывозить мясо местных псевдодинозавров, решая тем самым продовольственную программу.

Игорь потянулся в темноте. "Ну, да это ещё не скоро". Пока главная задача – основательно сократить поголовье хищных тварей. Завтра с утра – очередной боевой вылет. Спать… Спать…

Never free Never me So I dub thee unforgiven You labeled me I'll label you So I dub thee unforgiven

***


Никогда не думал, что просмотр документального фильма может быть таким увлекательным занятием. Да я, в принципе, и этот фильм просмотрел бы вполглаза с пятого на десятое, если бы не комментарии сидящего рядом папаши Мюллера.


Когда он позавчера выдал стандартную фразу о "пренеприятнейшем известии", я ответил тоже стандартно: "К нам едет ревизор?". Оказалось, что таки да. Американцы попросили принять своего представителя для переговоров. Ну, раз такие люди "просят"…

Представителя было решено принять на одной из наших военных баз. На встречу с ним поехал, естественно, не я, а "зиц-председатель", изображающий нашу Самую Главную Шишку в этих краях. Он и раньше проводил подобные переговоры, так что не впервой… Вот только раньше для переговоров нас вызывали, а не к нам приезжали… И "куратор" у нас был другой. А сейчас ехал совсем не тот человек.

Непонятно было, радоваться сему факту, или огорчаться. С одной стороны, переход из категории людей, которых для разговора вызывают, в категорию людей, к которым для разговора приезжают – это хорошо. С другой стороны, "одна снежинка – ещё не снег". Может, ехали к нам, всего-навсего, чтобы лично оценить боеготовность наших негров, и никакое "уважение к нам" здесь не замешано. А в следующий раз, если он будет, нас снова вызовут, и мы снова понесёмся на задних лапках… М-дя. Правильно Стэнли Кубрик сказал когда-то: "Большие страны похожи на бандитов, маленькие – на проституток". А мы даже и не страна, а так – "группа товарищей". Так что, как это ни неприятно, приходится нам проститутить по полной… И под большие страны ложиться, и под маленькие… и не только под страны…

Непонятно также, что сулила смена "контактёра". О госте мы ничего узнать не успели, а янки, кроме его имени и фамилии, ничего нам сообщить не соизволили… Могли бы хотя бы звание и место службы добавить… А теперь гадай, поменяли "нашего" прежнего полковника на трёхзвёздочного генерала, или на какого-нибудь капрала…


В общем, из встречи предстояло выжать не только максимум пользы, но и максимум информации… Хотя, информация – это тоже разновидность пользы. И вот, на следующий день после встречи, мы с папашей Мюллером сидели в зале заседаний и, просматривая видеоотчёт о встрече, оценивали эту самую пользу. Точнее, результаты встречи в кратком виде были доведены до нас гораздо раньше, просто я, получив в составе общего отчёта распечатку характеристики нашего гостя с заполненными графами "национальность", "место рождения", "психотип", "отношение к женщинам", "отношение к азартным играм", "сексуальные предпочтения"… И ещё куча пунктов, так что хватило на машинописную страницу текста, удивился, как все эти данные могут быть получены из одного разговора.

Вот Сергей Петрович и взялся меня просветить, комментируя вопросы, как бы невзначай задаваемые нашим человеком, и ответы на них янкеса. Причём не только "звуковые" ответы, но и жесты, их сопровождающие, и мимику лица.

М-дя, а непростые у нас люди работают. Тот же "зиц-председатель", да и сам "папаша Мюллер". Подготовка серьёзная. Одним богатым жизненным опытом и чтением по вечерам самоучителя по "чтению человека, как раскрытой книги", полученных результатов не объяснишь… Возникают подозрения даже не по поводу учреждения, из которого к нам пришёл папаша Мюллер (а, кстати, покинул ли он его при этом?), но и по поводу того, а является ли Василий Иосифович, так сказать, "вершиной нашей пирамиды", или есть кто-то выше? В неназываемых структурах…

Я спешно прогнал возникшие мысли из головы. Хоть у моего собеседника вряд ли лежит в кармане меелофон, чужие мысли читать он, похоже, может без всяких приборов. А есть такие мысли, о которых посторонние знать не должны ни в коем случае.

… Камера (а точнее, несколько камер) демонстрировали объект то издалека, то вблизи, так, что было видно движение каждой маленькой лицевой мышцы. Мне почему-то захотелось представить выражение лица американца, если бы он узнал, что беседует, фактически, с представителем инопланетян.

И тут же моё желание исполнилось. Нет, наш человек на переговорах не "раскололся". Просто в этот момент в помещение на экране ввели захваченную нами в ходе операции "высокую шишку" из "Аль-Каеды". Изумление, отразившееся на лице представителя американцев, быстро сменилось маской равнодушия, но было уже поздно… Насколько мне известно, лицо этого человека не было запечатлено ни на какой американской колоде карт, так что узнать его при встрече мог далеко не каждый…

В общем: "Агент Смит, вы изобличены!". (Это не из "Матрицы", а из старого советского шпионского фильма)…

После недолгой мастерски разыгранной гостем сценки сначала недоверия, потом сомнения, а потом радости при известии, что мы передаём нашего пленника в распоряжение наших американских друзей (попробовали бы не передать!), американцем был вызван дополнительный конвой для сопровождения "ценного груза", и разговор стал протекать в более мягком ключе.

Ведь началось всё с выговора за то, что мы свою операцию не согласовали с "поборниками мира во всём мире". Наш представитель каялся и извинялся, извинялся и каялся, а после "вручения подарка" обнаглел до того, что попросил материальной помощи. Ну, "обнаглел", конечно, это сильно сказано. Что и в какой момент говорить, было намечено нами заранее, как и заранее было выдано "добро" на просьбу-приказ американцев нашим войскам принять участие в их вот-вот начнущейся операции. Нам всё равно надо было переводить наших солдат из Кении в Сомали. А там уж "уважительная причина" нашего неподчинения янкесам была заготовлена заранее…

Короче, встреча, начавшаеся довольно холодно, закончилась "в тёплой, дружественной атмосфере". Стороны расстались довольные друг другом. Последним мазком в нарисованную нами картину маслом стало поднятие лагеря по тревоге и начало переброски прямо в присутствии американца…


— Вроде бы, неплохо получилось… Как думаете, Сергей Петрович? — поинтересовался я у папаши Мюллера после окончания фильма-отчёта.

— Согласен, — благосклонно кивнул головой тот. — Но вот завтра прилетает Василий Иосифович, он и вынесет окончательный вердикт.

"Чёрт! Что-то ревизоры зачастили!…" — подумал я. Вслух, естественно, выражая радость по поводу приезда дорогого и любимого руководителя.


Всегда считал, что поговорку "Подальше от начальства – поближе к кухне" придумал мудрый человек. И очень жаль, что следовать ей получается далеко не всегда. Вот как, например, сегодня. Дорогой шеф устроил по поводу своего приезда торжественный обед, присутствие на котором, естественно, было обязательно для всех "министров-капиталистов". И для меня в том числе.

Вот не люблю публичные пьянки. Как говорят, большинство семей распадается после весело проведённых корпоративов. Мне это, конечно, не грозит, но частенько бывают случаи, когда после корпоратива сотрудника просто вышвыривают на улицу. Так что приходится балансировать между тем, чтобы достаточно выпить, дабы начальство не заподозрило тебя в том, что ты его не уважаешь, и тем, как бы не наклюкаться настолько, чтобы на следующий день очухаться уже уволенным. Хотя, мне-то как раз заниматься таким вот хождением над пропастью не привыкать: прошлая должность обязывает.

Но был в приезде шефа и положительный момент: оценив обстановку, Василий Иосифович высочайше повелел "чрезвычайное положение" отменить. Так что торжественный обед проходил не в поднадоевшем уже за военное время бункере, а в просторной столовой наверху.

Мы сидели вдоль длинного стола, заставленного всевозможными явствами, а со стены на нас взирали Христос и двенадцать апостолов. По неизвестным никому причинам (так как никто не решался у шефа об этих причинах спросить), Василий Иосифович распорядился нарисовать на стене столовой копию "Тайной вечери" Леонардо да Винчи. Лично у меня были подозрения, что наш дорогой начальник просто немного, совсем чуть-чуть, заболел манией величия. Но подозрения к делу не пришьёшь, так что сие оставалось недоказанным.

Итак, мы вкушали, что бог послал, а послал он нам сегодня много всяких вкусностей, сидя в столовой, а со стены на нас взирал сам Бог в окружении своих двенадцати апостолов. Нас, кстати, было всего на одного человека меньше. После очередного тоста я задумчиво поглядел на стену. Как давно гениальный мастер написал эту картину, а актуальности она не потеряла и теперь. И люди, изображённые на ней, как живые… Что там Христос сказал на этом мероприятии?…

— Один из вас предаст меня.

Я чуть не подпрыгнул в своём кресле. Всё, Сатурну больше не наливать! Если уж картина заговорила… Однако ошарашенный вид был не только у меня, но и у остальных. И смотрели они отнюдь не на стену, а на восседающего во главе стола Василия Иосифовича.

— Почему, Афанасий Георгиевич? — тихо спросил Дед.

Все сразу перевели взоры на министра образования, культуры и пропаганды, который сидел, судорожно сжимая побелевшими пальцами свою вилку.

— Я -я-я не понимаю-ю, о ч-чём вы, Василий Иосифович… — упавшим голосом проблеял обвиняемый.

Как бы старик со страху лужу не напустил. Такая предъява…

— Зато я хорошо понимаю, — спокойно ответил шеф. Одновременно с его словами за спиной министра… Я так понимаю, что уже бывшего, выросли две дюжие фигуры в штатском.

— Вот, наш, так сказать, товарищ, которому мы, и я в том числе, так сказать, бесконечно доверяли, нашего доверия не оправдал. — Дед решил прояснить ситуацию для собравшихся. — И слил информацию о Ковчеге американцам. Вернее, попытался слить…

На нашего образованного культурного пропагандиста было больно смотреть. Он полностью потерял дар речи и сейчас только беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

— Вот вы у нас товарищ начитанный. — теперь шеф повернулся уже ко мне. Он что, и меня подозревает?! Да я ж ни слухом, ни духом! — Стругацких любите… Как там у них? "Если чадо твоё ослушается тебя…"

— "Сотри его с лица земли", — автоматически ответил я ставшими отчего-то непослушными губами.

— Правильно! — радостно ухмыльнулся Дед. — Сергей Петрович!

Папаша Мюллер, не оборачиваясь, протянул назад руку, и один из стоящих за спиной приговорённого положил ему в ладонь пистолет с глушителем. Безопасник перехватил оружие за ствол и протянул его мне, чуть заметно улыбаясь.

"Странник взял со стола тяжелый черный пистолет, неторопливо поднял и два раза выстрелил, и чадо охватило руками пробитую лысину и повалилось на ковер…" Я взял пистолет за рукоять, посмотрел на него, затем на человека, которого мне предстояло убить, снова на пистолет… И положил оружие на стол.

— Сначала мне хотелось бы получить доказательства преступления, — насколько мог, твёрдо, проговорил я безжизненным механическим голосом.

Шеф хмыкнул:

— Справедливо. Доказательства будут предъявлены, — лёгкий кивок, и в раскрывшиеся двери вошёл невзрачный человечек, катящий перед собой что-то вроде зубоврачебного кресла на колёсиках. Кресло было опутано какими-то проводками, а к одному из подлокотников была прикреплена стойка с ноутбуком, и двумя большими лампочками: красной и зелёной.

— Полиграф Полиграфыч! — широким жестом указал папаша Мюллер на кресло, — Не желаете ли, Артём Юрьевич, так сказать, убедиться в исправности прибора?

Я скрипнул зубами. "Детектор лжи. Подозревают в чём-то? Или издеваются? Или действительно, сказано без заднего умысла?" Отодвинув пистолет по столу в сторону Деда, я поднялся и направился к креслу, едва успев усесться в которое, был моментально опутан кучей проводков. Оператор детектора знал своё дело туго.

Ноут был развёрнут экраном ко мне, чтобы я лично видел, как ведут себя диаграммы на его экране. Несколько контрольных вопросов, типа: "Вас зовут Артём? Так… А теперь назовитесь другим именем…", и оператор показал мне, как выглядит диаграмма, когда я говорю правду, а когда лгу. Ещё несколько контрольных вопросов, и к делу, "для упрощения процесса", были подключены и лампочки. Зелёная загоралась в случае правдивого ответа, красная – в случае лжи. Ничего такого, на предмет, продал ли я родину, или нет, у меня спрашивать не стали, ограничившись общими ничего не значащими вопросами. После того, как на вопрос папаши Мюллера: "Ну как, убедились, работает?" я утвердительно кивнув головой, ответил "да" и загорелась зелёная лампочка, датчики от меня были отсоединены, и я перешёл в разряд зрителей.

— Ну, Афанасий Георгиевич, теперь ваша очередь, — указал подозреваемому на кресло шеф Безопасности.

— Не надо, — глухо ответил тот, поднимаясь на ноги, и с вызовом оглядывая присутствующих. — Да, я хотел передать информацию о новом мире американцам. Во благо человечества. Понимаете, вы – никто. Вы даже не правительство какой-то страны. Так, кучка заговорщиков, решивших попереть против всего мира. У вас не получится! Вы не сможете! Вас… Вас размажут тонким слоем и не заметят! Когда узнают… А узнают обязательно! Да! Я хотел передать Ковчег в другие руки. В надёжные руки! России такой подарок ни к чему. Она и на своей-то территории с бардаком разобраться не может… Китайцы, да – потянули бы новую планету, но им её отдавать как-то не хочется. Остаются Штаты. Они – самые сильные в мире. Они – самая процветающая страна! Они смогут быстро и эффективно освоить новый мир и принести пользу всему человечеству! Очень жаль, что у меня не получилось! Вы всё равно не сможете отбиться от всего мира – а на вас поднимется весь мир! Но дров наломать успеете… Уже успели… Превратили новый мир в концлагерь… Тьфу!…

— Будем считать, что это было последнее слово обвиняемого, — жёстко произнёс Василий Иосифович, вновь пододвигая ко мне пистолет.

Что же делать? Убить его? А может, можно обойтись? Как? Пожизненного заключения у нас нет. Да и нельзя его оставлять в живых после такого… Но почему я? Почему не отдать команду этим же вот амбалам? Наверняка для них это будет не впервой… Хотя, конечно, чисто теоретически, нажму ли я на спусковой крючок лично, прикажу нажать кому-то другому, или просто соглашусь с приговором (а уже согласился), — результат будет одинаковым. Я – убийца. Впрочем, я и так уже убийца. По моей вине уже погибла куча народу. Вот только убил я их не своими руками…

С такими мыслями я медленно подошёл к столу, медленно взял пистолет, и с каменным выражением лица, прилагая отчаянные усилия, чтобы мои мысли на нём не отразились, начал поднимать ствол. Рука вроде не дрожит. Вот пистолет поднялся на уровень лица жертвы, и замер. Да… Лицо, надо сказать, выглядит не ахти… Угу… Интересно, как у тебя бы выглядело в такой ситуации… Нет, совсем не интересно… Лицо расфокусировалось, став просто бледным пятном. Чёткими стали мушка и целик. Надо совместить их так, чтобы пистолет был направлен точно в лоб жертве… Точно в лоб… Вот так… Я, словно поднимая пальцем шестнадцатикилограммовую гирю, начал выбирать люфт спускового крючка…

Клац! Дзинь! Оказывается, пистолет с глушителем в жизни звучит совсем иначе, чем в кино. Да и эффект от выстрела другой. Труп не отбросило на метр назад, как в голливудских фильмах, и мозги не разлетелись на полкомнаты. Во лбу только что бывшего живым человека появилась маленькая аккуратная дырочка, и он мгновенно осел на пол, словно из него выдернули стержень, державший тело в вертикальном положении. Но упасть расстрелянному не дали те самые стоявшие по бокам от него амбалы. Они споро подхватили тело под руки и поволокли его к выходу. Я непонимающе посмотрел на пистолет в своей руке. И это всё? Так легко… Но почему-то так противно… Я быстро положил, почти бросил пистолет н стол, и потянулся к стакану. Нет, к бутылке… Пару глотков из горла… Ещё… Да… Представляю, что историки в будущем обо мне напишут…

В голове зазвучал писклявый голосок Радзинского: "Тиран любил лично убивать своих жертв! Он упивался своей властью, и наслаждался последними мгновениями жизни несчастных, в перерывах между убийствами накачиваясь водкой в немыслимых количествах…"

Я оторвал горлышко бутылки от губ и поставил опустошённую наполовину ёмкость на стол, после чего медленно обвёл взглядом присутствующих. Наверное, что-то с моим взглядом было не так, ибо все почему-то отворачивались, как только моя голова поворачивалась в их сторону. Я не очень культурно вытер рот рукавом рубашки, положил руку на рукоять пистолета, и прохрипел: А теперь в этом креслице посидят все по очереди и расскажут, какие у них планы на предмет измены нашей новой Родине. Я – первый…

Почему-то возражать никто не стал. Хотя, какое тут "почему-то"… Дед на моё предложение промолчал, а молчание – знак согласия. Значит, мой приказ совпал с мнением руководства.

После того, как все прошли тест на полиграфе, и новых предателей выявлено не было, Дед удивил меня и, судя по лицам, всех остальных, изъявив желание тоже ответить на ряд вопросов. Что и сделал. Естественно, он тоже оказался чист перед прибором. Неудивительно, не станет же он предавать самого себя!

Однако после стандартных ответов на стандартные вопросы Василий Иосифович улыбнулся, поднял правую руку с оплетёнными датчиками пальцами и торжественным тоном заявил:

— Клянусь, что всегда, при любых обстоятельствах интересы народа Ковчега будут для меня превыше моих собственных интересов, и дела Ковчега я буду ставить выше личных дел!

На стойке у кресла загорелась зелёная лампа.


Честно, говоря, что в этот день было дальше, я помню весьма смутно. Вроде, посидели ещё немного, шеф что-то ещё говорил, я, кажется, тоже… Потом обед закончился. Это я точно помню. Мне Василий Иосифович сначала предложил остаться, когда все стали расходиться… Или нет?…

Короче, остаток дня я провёл у себя, и меня, вроде бы, никто не беспокоил… Чем я всё это время занимался, о чём думал?… Тайна, покрытая мраком. В памяти остался какой-то калейдоскоп: вот я сижу у компа, вот нарезаю круги по комнате, вот прямо в одежде плюхаюсь на кровать…

И, вроде, не так уж много и пил… Относительно, конечно… Но до своей нормы не дотянул… Нервы? Ну да, первый раз убил человека. Всё когда-то бывает в первый раз… К счастью – не у всех. Так ведь – нормально убил, с первого выстрела, не мучался покойник. И за дело – не просто так… Так что совесть чиста. Вроде бы… И, если разобраться, это далеко не первый человек, которого я отправил на тот свет. Правда, с предыдущими обошлось без моего личного участия… Но всё же…

И вот те на – такая реакция. На душе, как во рту наутро после хорошей пьянки – гадко и противно…

Что я ещё помню? Помню ночь. Горячее женское тело, скользнувшее ко мне под одеяло… Это я одетый, что ли, в Африке спал под одеялом? Да нет, судя по тому, что было дальше, вроде я был в чём мать родила, как и Катя…

Психологи, блин! Подослали мне девку, так сказать, для разрядки. А она… А что она? Если партия прикажет, комсомол ответит – есть! А я… Как-то все мои внутренние моральные запреты слетели, все тормоза отказали… Ладно! Хотите, чтобы я разрядился? Ну, я и разрядился! Подчистую…

Это я результат помню… Что лежу на кровати, пялюсь в потолок, и ничего уже не хочу… А сам процесс тоже отложился в памяти как-то урывками. Интересными такими урывками… И так… И эдак… Давно я так не отрывался! Часть запомнившихся моментов мне не понравилась. Похоже, процесс иногда протекал, как это кое-где пишут, " с особой циничностью". На меня не похоже. Никогда этим не страдал. А тут…

С другой стороны, девка сама виновата: Назвалась груздем, полезай в кузов. В смысле, полезла в кузов, будешь груздем… Тьфу ты! в общем – полезла в постель – … Короче, смысл понятен, дальше пытаться сформулировать не обязательно. стался какой-то калейдоскоп: вот я сижу у компа, вот нарезаю круги по комнате, вот пряямо

Но всё равно, начальство Катерины, похоже, своего добилось. Во-первых, пар я таки сбросил. Во-вторых: на следующий день больше думал, как бы извиниться перед девушкой за те непотребства, что я вытворял ночью, чем о вчерашнем убийстве… В конце-концов всё же решил, что извиняться нечего: знала, на что идёт, и её уже, наверное, начальство как-нибудь поощрило. Премию там выписало, или благодарность объявило, а может, и к ордену представило.

Нет. К ордену – это вряд ли. Орденов в нашем новом мире ещё нет. Кстати – непорядок. Надо будет исправить. Придумать ордена, медали… Все новообразованные государства почему-то первым делом, вместо чем заниматься экономикой и построением какого-никакого нормального общества, начинают придумывать свои ордена, всякие шевроны, военную и полицейскую форму, чтобы "не так, как у всех"…, или, скорее, "чтобы как у нового Старшего Брата"… Или, чтобы хотя бы, не как у "бывшего Старшего Брата". Некоторые вон, даже свой новый строевой шаг придумали… Больше заняться нечем.

В общем – это лирика. Суровая действительность состоит в том, что полностью восстановить выпавший из памяти день я так и не смог. Зато последующие дни (и ночи) запомнил весьма отчётливо. Ибо были они весьма хлопотными.

Оказалось, что вчера сразу после "мероприятия", как я про себя стал называть произошедшее, Василий Иосифович объявил о грядущем срочном переезде правительства в государство, которым оно должно управлять. В принципе, логичный шаг. И своевременный. Вот только за каким чёртом в Новый мир попёрся сам Дед? Там же ещё почти ничего не готово. Его земная финансово-промышленная империя куда как больше, чем то "государство", что удалось на данный момент слепить на Ковчеге. Но шеф почему-то поторопился, а с начальством, как известно, не спорят…

Кроме всего прочего, новость о переезде Василия Иосифовича в новый мир означала и то, что я, как руководитель, отодвигался на вторые, если не на десятые, роли. Он и раньше, в принципе, задавал стратегические направления развития, а теперь, так вообще будет лезть в каждую дырку. Иначе зачем ему лезть в неустроенный новый мир, как не ощутить себя Отцом-Основателем?… Не капусту же он там собрался выращивать…

Но меня почему-то известие о моём фактически понижении в должности совсем не расстроило. Я даже с некоторым злорадством подумал, что, дескать, пусть побудет в моей шкуре, узнает, каково руководить чем-то, когда, куда ни кинь, везде клин… Не хватает ни материальных, ни человеческих ресурсов.

Дед отбыл в мир иной… то есть в новый мир на следующий день. Естественно, в сопровождении охраны. Остальные должны были отправляться по одному-два человека в течении двух недель. Я с папашей Мюллером – замыкающие. То есть должны были покинуть планету Земля последними.


Так как у нас здесь ещё оставались кое-какие неотложные дела.

Это согласно официальной версии. Мои же личные предположения заключались в том, что так как реальный руководитель проекта уже находился на месте, то я там в данный момент как бы особо нужен и не был. Так что отправлялся в последнюю очередь. Не стоило сбрасывать со счетов гипотезу, что Дед хотел удостовериться, а не слетел ли я с катушек после вчерашнего, для чего выделил две недели времени, а папашу Мюллера приставил ко мне в качестве наблюдателя.

Но это всё были мои домыслы. Ничем не подтверждённые, так что лучше было придерживаться официальной версии. Тем более, что дел было невпроворот.

Прежде всего – началась запланированная американцами операция в Сомали. И тут же закончилась. Правительственные войска Сомали из Эфиопии (звучит-то как!) выдвинулись к границе, а некоторые даже и успели её перейти. И не смогли продвинуться дальше. И не потому, что исламисты оказали им ожесточённое сопротивление.

Исламистам было не до того. В южном Сомали началась эпидемия.

Точнее, началась она сначала в Эфиопии. Мы хотели, чтобы сложилось впечатление, будто болезнь была занесена сюда наступающими войсками. Именно поэтому возбудители ещё неизвестной на Земле болезни, очень похожей на одну из разновидностей гриппа, сначала были распылены нашими агентами у западных соседей, а уж потом у наших северных "друзей". Распространению эпидемии весьма способствовал сезон дождей, хоть и довольно скудный, да уже к тому же почти и закончившийся. Течение болезни было весьма тяжёлым. Вплоть до смертельного исхода.

Правда, смертность, согласно наблюдениям за первым проявлением этой болезни в одном из посёлков на Ковчеге четыре месяца назад, не сильно отличалась от смертности при обычном гриппе. Но тут главное было правильно провести "рекламную кампанию". Земное население сейчас так запугано разнообразными птичьими, свиными и прочими гриппами, что посеять панику совсем не сложно.

Мы начали работу над распространением эпидемии одновременно с принятием решения о начале собственной военной операции. Независимо от того, вмешались бы наши американские друзья в нашу операцию, или нет, её следовало обезопасить.

Так что сейчас наши войска вышли на границы захваченных нами провинций и остановились. С приказом "Всех выпускать, никого не впускать". Карантин.

Несколько испуганных публикаций в мировой прессе, падкой до сенсаций, раздули проблему до размеров даже не слона, а… В общем, до грандиозных размеров. Тем более, что проблема действительно была немаленькой. Вакцины от новой заразы пока не существовало. То есть не существовало ни у кого, кроме нас. Но мы ей делиться ни с кем не спешили. На своей территории мы проводили массовую вакцинацию населения дешёвой индийской вакциной от одной из форм обычного гриппа, закупленной, якобы, в спешном порядке, дабы обозначить заботу о населении на подконтрольной нам территории. На самом деле, мы знали, что именно эта вакцина несколько облегчает течение болезни, снижая количество смертельных случаев. Не намного, но всё же…

Когда планировалась эта операция, обсуждалось два варианта: первый – никак не лечить сомалийцев. Пусть "погеноцидятся" немного. И второй – насколько можно, помочь местным справиться с болезнью. В конце концов, в разработку был принят второй вариант. И дело тут не в излишнем гуманизме, а в трезвом расчёте: этим вирусом много народу всё равно незагеноцидишь, а оставшиеся будут косо смотреть на тех, кто сидел сложа руки и никак им не помогал. Второй вариант лучше в плане публичного проявления "заботы о народе". Потому и был принят к исполнению.


Эпидемия разгоралась быстро, как на заказ. Американцы, естественно, приостановили операцию. Смешно думать, что надолго, но за это время исламисты успеют подготовиться и организовать им "горячую встречу". Да и мы не будем сидеть сложа руки.

Через неделю мы доставили первую партию вакцины и начали массовую вакцинацию при поддержке местных князьков. Это был практически единственный груз, доставленный нами в Сомали за эту неделю. Карантин объявили не только мы, но и практически все страны мира, у властей которых ещё в памяти были недавние мировые эпидемии гриппа. Так что снабжение полностью остановилось. Именно исходя из такого развития событий мы и применили относительно безвредный вирус. Карантин не мог продлиться слишком долго. В противном случае снабжение нового мира могло бы прерваться на неопределённый срок. Что было крайне нежелательно.

В общем, я занимался вопросами наведения порядка на подконтрольной территории, переговорами с американцами, поголовной вакцинацией сомалийцев… И провожал, одного за другим, своих коллег. Ночи тоже были насыщенными. Сначала. В моей постели по очереди побывали две остальные горничные. Однако они, хотя и проявили высокий профессионализм и чувство долга, мне как-то… "не пошли"… Так что я остановился на Катерине, время от времени для передышки (её, а не моей) пользуя её коллег-горничных. Как говорится, перед смертью не надышишься, а что там у меня будет с женщинами на Ковчеге, пока не понятно. Обещали двух жён, но когда это будет… а возьмут ли пример эти горничные с жён декабристов, и поедут ли за мной в новый мир, я не знал. А у папаши Мюллера спрашивать не хотелось…


Две недели прошли. Порядок в подконтрольных провинциях Сомали был наведен (относительный, конечно – какой тут может быть порядок?), результаты вакцинации оказались более-менее обнадёживающими, о чём мы "с удивлением" и сообщили в Международный Красный Крест, и соответственно, Всемирную Организацию Здравоохранения. Там, естественно, обрадовались. Эпидемия к тому времени уже начала расползаться по всему миру, и надо было хоть как-то с ней бороться. Но, несмотря на это, ВОЗ не спешила сразу хвататься за протянутую ему соломинку. Солидные "откаты" они получали не от маленькой фирмы-производителя данной вакцины, а совсем от других мировых грандов мировой фармацевтики. То есть, мы, конечно (а к тому времени мы уже купили этого производителя), тоже предложили чиновникам "на лапу", но те не хотели ссориться с "постоянными клиентами".

Которые, кстати, вышли на нас с предложением купить нашу фирму. На что получили вежливый отказ. Переговоры шли, пандемия разгоралась, а мы с папашей Мюллером погрузились в с виду обычный, а на самом деле бронированный кунг и в составе обычной с виду же военной колонны направились к Порталу.

Горничные остались на ранчо.


На самом деле, колонна, конечно, тоже была не совсем обычная. При осмотре внутренностей составлявших её машин мне вспомнился древний советский анекдот о том, как на советско-китайской границе два мирных трактора в ответ на китайскую провокацию уничтожили два батальона пехоты, пять танков и три пусковых ракетных установки. В общем, с такой охраной можно было ни о чём не беспокоиться.

Я и не беспокоился. Почти… Ибо от неприятных случайностей, например, в виде радиоуправляемого фугаса, никто не застрахован. Конечно, помехопостановщик для радиодетонаторов у нас был, но "чехи", например, сейчас приловчились ставить радиовзрыватель подальше, вне зоны действия "глушилки", а от него сигнал на подрыв передавать по проводам, как полвека назад. А "чехи" в этих краях имелись… И не только на нашей стороне.


Но, к счастью, путь прошёл без происшествий, и, пройдя через выставленные на кенийско-сомалийской границе санитарные кордоны, у которых был приказ не пропускать никого в Кению, а из неё выпускать кого угодно, потом протиснувшись сквозь собравшиеся перед ними толпы беженцев (тут я удивился: "А чего стоять-то? Сплошной охраны границы нет, отойди на…цать кэмэ в сторону и топай свободно"), и преодолев убитые сомалийские так называемые "дороги", мы прибыли к Порталу.

Честно говоря, местность я не узнал. Конечно, прошлый раз я здесь был ночью, но всё же… Тогда здесь был один большой складской барак в ложбинке. А теперь этих бараков была куча. А вот ложбины как раз не было. Было несколько горок разной высоты и ширины, и относительно ровная широкая площадка, на которой эти бараки и стояли. Площадка была огорожена периметром из колючей проволоки. Сторожевые вышки с пулемётами, небольшая автобаза, в основном с грузовыми автомобилями, портальный кран средних размеров, ёмкости для горючего, как в "Белом солнце пустыни"… В общем, обычная грузовая перевалочная база


После проверки документов у КПП мы проследовали в один из бараков, оказавшийся, естественно, "с двойным дном". Вот только, похоже, это был не тот барак, в котором я побывал прошлый раз. Можно, конечно, было предположить, что здание перестроили, но перестройка обычно предполагает расширение, а тут здание "усохло" раза в три, как минимум. И никаких "матрёшек" внутри. Обычный склад, заваленный ящиками, тюками и разными коробками. Всё это лежало частично на стеллажах, частично просто штабелями на полу.

Правда, оказалось, что у этого барака есть подвальный этаж, сложенный из бетонных блоков, но он тоже был с виду вполне обычным. Чуть более надёжное хранилище для более ценных грузов. И вот уже в этом "подвальчике" в одном из небольших подсобных помещений, и оказалась заветная бронированная дверь…


У которой нас ждали.

То есть сначала обнаружился ожидающий нас человек – один из охранников папаши Мюллера, пропавший из моего поля зрения с месяц назад, а потом уже, за отъехавшим в сторону шкафом – и дверь. За дверью оказался узкий короткий коридор, выведший нас в широкий и высокий тоннель, с одной стороны заканчивающийся тупиком, а с другой, судя по всему, через десяток метров вливавшемся в другой тоннель. Сразу у коридора нас поджидала открытая машина – нечто вроде микроавтобуса, только без крыши и остекления. Все присутствующие разместились на сиденьях, и агрегат тронулся. Судя по звуку двигателя, а точнее по почти полному отсутствию этого звука, машина оказалась электромобилем.

Действительно, через десять метров мы въехали в другой тоннель, судя по всему – центральный, так как он шёл прямо, а в него вливались другие тоннели, подобные тому, из которого мы выехали. Пахло стройкой. Цементом, краской, и ещё непонятно чем, что создаёт на стройках присущий только им неповторимый аромат. Кому-то этот запах не нравится, а мне – так даже очень…

Тоннель, по которому мы ехали, был выше "обычного" тоннеля метро и немного шире. Рельсов не было, просто бетонный пол. Вскоре сменившийся металлической плиткой. Я такую в далёкой юности видел на ремзаводе, где ремонтировали тракторы. Её кладут, чтобы гусеничная техника не разбивала покрытие.

Центральный тоннель тоже быстро закончился, и я, наконец, оказался в уже знакомом зале Портала. Поэтому не удивился, когда кар, не останавливаясь, попёр прямо на глухую стенку. Но ногами в переднее кресло всё равно упёрся и глаза закрыл. Инстинктивно.

Когда открыл, вокруг снова была уже виденная картина "Ёжик в тумане". Прошлый раз это было недолго. Так что я уж было приготовился к встрече с новым миром, но тут кар начал тормозить и в конце концов полностью остановился. Причём ощущение было такое, как будто машина во что-то упёрлась. Впереди, сзади, слева, справа, даже сверху и снизу клубился однообразный туман, в котором, казалось, мелькали какие-то тени…

"Мы что здесь, застряли?!" — запаниковал я. Но внешне свою тревогу проявлять не стал. Только покосился на сидящего рядом папашу Мюллера. Тот был спокоен, как дохлый лев. То ли что-то знал, то ли тоже, как я, решил "держать марку".

Простояли примерно минуту. Я уж было почти совсем решился спросить, что всё это значит, но тут машина тронулась. И почти сразу вывалилась в другой мир.

Или вернулась обратно? Мы снова оказались в тоннеле. Точно в таком же, как тот, из которого вроде бы только что выехали. В смысле, по размерам таком же. Но этот почему-то был обшит стальными листами, выкрашенными в белый цвет.

А что у нас там, так сказать, с тыла?. Тупик, однако… Который сейчас довольно быстро зачем-то перекрывала скользившая по направляющим слева направо толстая, скорее всего металлическая, плита.

Я вопросительно взглянул на Сергея Петровича.

— На месте мы, на месте, — правильно понял он мой невысказанный вопрос. — Потерпи ещё немного, всё узнаешь…


Ну что ж, потерпеть, так потерпеть… Как говорится, Христос терпел и нам велел.

Я глубоко вздохнул. Кстати… Это ж уже, получается, воздух нового мира. А по ощущениям – воздух, как воздух… Как говорится, газ без цвета, вкуса и запаха. С другой стороны, а чего от него ожидать – изысканного вкуса и неземного аромата?

Проехав метров сто, кар остановился у двери в левой стене тоннеля.

— Вылезай, приехали! — весело скомандовал папаша Мюллер. И чего он так веселится? Покинули-то свою планету, скорее всего, навсегда. Неужели нет у человека никакой грусти по этому поводу?

С этими мыслями я спрыгнул с машины и зашагал вслед за своим спутником по лабиринту коридоров, начавшемуся сразу за дверью. И когда успели понастроить? И, самое интересное, почему мне об этом ничего не известно? Я-то считал, что самый главный здесь… А меня, получается, держали непонятно за кого… Интересно, я вообще чем-нибудь управлял, или это были так, "командно-штабные учения", где дальше рисования линий и стрелок на картах дело не идёт…

Коридоры, время от времени пересекавшиеся, кстати, направляющими для бронедверей, наподобие тех, которые можно увидеть на старых станциях метро, наконец закончились, и мы очутились перед дверью лифта. О том, что это именно лифт, а не обычная дверь, говорила кнопка вызова в стене рядом. Помимо кнопки, по обоим сторонам двери имелись в наличии два вооружённых короткими автоматами охранника в бронежилетах. При виде нас они вытянулись по стойке "смирно". То ли знали в лицо, то ли получили команду по радио. Скорее, второе.

Как только мы вошли в лифт, дверцы захлопнулись, и кабина начала подниматься безо всякого нажатия на кнопки. Которые, кстати, тут тоже были. Аж пять штук: -3,-2,-1,1, П. Ну, "1" – это понятно… Первый этаж. Отрицательные числа – значит, имеем в наличии трёхэтажный, точнее, трёхуровневый подвал. А что такое "П"? Северный пушной зверёк – одним словом?

Лифт остановился, и створки дверей разъехались в стороны.

Ага, "П" — это значит "Пентхаус". Однако неплохо тут Дед устроился…

Скромно, так сказать, но со вкусом. Стеклянные стены, стеклянная крыша, куча зелени внутри… А вот и сам Дед.

— Поздравляю с прибытием! — ого, по такому случаю даже поднялся с кресла, и с раскрытыми объятиями и подозрительно широкой улыбкой пошёл нам навстречу. Первым ему под руку попался папаша Мюллер, потом настала моя очередь… Никогда ещё не обнимался с любимым шефом. Ну что ж, всё, как говорится, бывает в первый раз…

Гм… "А ты крепкий старик, Розенбом!". Лапы достаточно сильные, как для его возраста. Теперь главное, чтобы целоваться не полез. А то ещё вспомнит традиции времён Леонида Ильича… Не полез. Пронесло… Вот и хорошо.

— Ну, присаживайтесь, гости дорогие! Или нет, подойдите-ка сначала к окну!

Да тут вся стена – сплошное окно. И куда, интересно, подходить?

Дед облегчил нам задачу, двинувшись впереди. Пробравшись между здоровенной финиковой пальмой в кадке и немаленьким королевским спатфиллумом в керамическом горшке (Ну знаю я названия этой зелени, знаю, хоть и не ботаник), мы подошли к окну. Точнее, к стеклянной стене.

Да… Ощущение, словно я Саруман в свей башне. А внизу раскинулся Изенгард. И мои трудолюбивые орки что-то пилят, варят, строят…

Действительно, вокруг, куда не кинь взгляд, кипела стройка. Грузовики, подъёмные краны, рабочие, вспышки электросварки… Впечатляет.

— Впечатляет, — повторил вслух мою мысль папаша Мюллер.

— Да уж, — довольно улыбнулся Василий Иосифович. — А теперь давайте всё же присядем.

Проделав обратный путь через мини-джунгли, мы разместились в уютных креслах, расставленных вокруг низенького столика, на котором стоял поднос с запотевшим графином, стопками и закуской.

— Ну, за то, что удачно добрались! — провозгласил Василий Иосифович тост, наполнив стопки наполовину. Мы дружно опрокинули ёмкости и накинулись на закуску. Понятное дело, с дороги оголодали малость…

После второго тоста "За встречу!" Дед убрал графин под стол.

— Сейчас посидим немного, побеседуем, и сразу на рабочее заседание, — пояснил он свои действия. — Так что борьбу с зелёным змием пока отложим. Итак, у кого-нибудь есть ко мне срочные вопросы?

Так, "Кто-нибудь" — это, надо понимать, я. По крайней мере, уставился Дед именно на меня.

— Есть, — ну чтож, раз от меня ждут вопросов, так получите: – Хотелось бы уточнить мой статус в изменившихся условиях.

— А что изменилось? Всё по-старому. Ты – Самый Главный. Я, конечно, буду рядом, если что – поправлю… Но рулишь тут всем по-прежнему ты.

— Тогда второй вопрос, — я набрал в грудь побольше воздуха. — Почему я ничего не знаю о работах, проводимых вокруг Портала? И сразу: может, я ещё о чём-то не знаю? Как можно чем-то руководить в такой обстановке?

— Нормально можно руководить, — улыбнулся Василий Иосифович. — Сразу тебя утешу: Как ты говоришь, "работы вокруг Портала" — это единственное, чего ты не знал. Есть такое выражение: "информирование по принципу минимальной достаточности". Слыхал?

Я мрачно кивнул.

— Так вот, — продолжил Дед. — "Работы вокруг портала" — это дело секретное, и знать о нём могут только те, кто находятся рядом с Порталом, или, ещё лучше, за Порталом. А вы все были слишком далеко. Велика была возможность утечки информации. Ты же, надеюсь, не забыл тот неприятный случай с предательством?

Я кивнул. Такое забудешь… Не каждый день убиваешь своими руками человека. Тем более первый раз. Бр-р-р… Дай Бог, чтобы и последний!

— Так вот, теперь – можно рассказать. Как ты, наверное, заметил – цель работ у Портала на Земле – это его маскировка, повышение защищённости и увеличение пропускной способности. Работы только начаты. Уже заказано горнопроходческое оборудование, и под видом рытья шахт для добычи золота мы будем пробивать длинный тоннель, чтобы грузы для Ковчега исчезали с лица земли как можно дальше от Портала. А цель работ с этой стороны – это, опять-таки, улучшение защиты… Видел бронеплиту?

— Видел… — буркнул я. — И кого она сможет остановить?

— Да кого угодно! — усмехнулся Дед. — Были проведены эксперименты. В межпортальном пространстве оружие, в том числе огнестрельное, работает, но проявляется странная тенденция… Чем больше скорость объекта в этом тумане, тем с меньшей скоростью он выходит из Портала. На любой стороне. Таким образом, снарядом иди ракетой эту дверку не пробить. Взрыв на этой стороне не устроить – для этого надо протащить сюда заряд, а бронеплита расположена на расстоянии в полмиллиметра от плоскости портала. Единственный нерешённый вопрос – а что будет, если в межпортальном пространстве подорвать ядренбатон? Сам понимаешь, на такой эксперимент мы пойти не могли… Так что сие тайна великая есмь… Но во всех остальных случаях проход нежелательных гостей на наш Ковчег теперь будет сильно затруднён.

Василий Иосифович сделал паузу, очевидно, ожидая, не задам ли я ещё какой-нибудь вопрос, но я молчал, переваривая полученную информацию. Тогда он продолжил:

— Вторая задача работ с этой стороны – перенести границу между мирами. Не смотри на меня так удивлённо. Портал остался на месте. Просто здесь вокруг Портала построено герметичное строение довольно большой площади. В нём мы сейчас и находимся. Воздух подаётся через фильтровентиляционные установки, как в бомбоубежище. Частично кислород регенерируется. Так что мы – находящиеся в этом здании, не имеем контакта с местной микрофлорой, и в любой момент можем вернуться на Землю.


Та-а-ак… Я покосился на Сергея Петровича. Судя по его хитрому виду – этот знал. Но мне – ни полслова… Конспираторы хреновы! Однако Дед замолчал. Ждёт ответа, значится. Ну что ж, выразим горячее одобрение:

— Это здорово, что можно вернуться назад.

— По твоему лицу что-то не видно, что тебе так здорово… — поддел меня папаша Мюллер.

— Ну что сказать? — задумчиво почесал я переносицу. — Оно с одной стороны хорошо… А с другой… Вроде мы сейчас на другой планете… И вроде как хозяева на этой планете… А жить будем, как в тюрьме. Ни поехать куда-нибудь, ни даже подышать свежим воздухом…

— "Поехать куда-нибудь" тебе в ближайшее время я не обещаю, — развёл руками Василий Иосифович. — В твоём личном присутствии на местных объектах пока нет никакой необходимости. А вот "подышать свежим воздухом" — всегда пожалуйста. Портал рядом, выходи на Землю и дыши… Тем более, что на Земле у нас дел ещё много – и шастать туда-сюда придётся часто… Вот на тамошнем КП возле Портала хоть форточку открывай, хоть целое окно… И дыши себе на здоровье…

— Ну, спасибо! — я прижал руку к груди и обозначил поклон, не вставая с кресла.

— Вот теперь вижу, настроение поднялось! — улыбнулся папаша Мюллер.

— Есть немного… — согласился я. — Клаустрофобией и не страдаю, но хоть иногда бывать на открытом пространстве желательно…

— Будешь! — твёрдо пообещал мне Дед.

— Это хорошо. А что у нас за совещание сейчас намечается?

— Обычная текучка. Плюс очное знакомство с вашими местным замами. До этого времени вы общались, так сказать, виртуально, а теперь будете напрямую. Повестка дня – вот, — Василий Иосифович протянул мне листик бумаги. Я быстро пробежался по тексту глазами…

— Угу. А это что? Пункт три: "Определение местоположения будущей столицы". И насколько оно своевременно? И нужно ли вообще?

— А это как раз относится к вопросам безопасности. Обсуждение большей части которых повесткой дня не предусмотрено, так как мы их рассмотрим прямо сейчас, так сказать, "келейно", в узком кругу. Что касается "столицы" — то дело тут такое: Несмотря на предпринятые меры, вероятность прорыва через Портал, скажем так, "недружественных сил" с Земли всё равно остаётся. И, возможно, в таком случае они… или мы… в общем, кто-то применит ядерное оружие. В этом случае лучше бы быть подальше от эпицентра. Кроме того, мы не можем исключать вероятности разрушения местного Портала. Или самопроизвольного, или вызванного разрушением Земного Портала, или от мощного взрыва в межпортальном пространстве… Энергия для переброски материальных тел на такие расстояния должна быть немаленькая. Мы, кстати, так до сих пор и не смогли определить, где именно эта планета находится, на каком расстоянии от Земли или хотя бы в каком направлении… В общем, последствия тоже могут быть печальными. Для того и надо отодвинуться от Портала подальше. Кстати, это будет "промежуточная" столица. Так как сразу слишком далеко мы уйти не сможем. Инфраструктуры нет. Короче: подробнее – на заседании.

Теперь следующие вопросы: по земной безопасности: ввиду эпидемии там всё затормозилось… Но планы по обеспечению мореходства, наземных и воздушных перевозок надо ещё раз просмотреть, и, в случае необходимости, подкорректировать. По местной безопасности: Сергей Петрович, работу по отбору людей в группу быстрого реагирования по Ковчегу надо ускорить.

— Да, Василий Иосифович. В течении недели составим списки и начнём переброску, формирование и боевое слаживание.

— Но у нас же есть здесь группа быстрого реагирования, — удивился я.

— Никогда не клади все яйца в одну корзину, — усмехнулся Дед. — А вдруг эти преторианцы решат поднять на щит нового императора? Нет, пока у них таких намерений нет… Но надо всё предусмотреть. Вот для исключения такой возможности и нужна вторая группа. Будем поддерживать между ними конкуренцию, переходящую в антагонизм. Чтобы не договорились. Да, подчиняться новая группа будет лично тебе.

Я в очередной раз покосился на папашу Мюллера. Это должно быть для него неприятной новостью. Создание хоть и небольшой, но конкурирующей структуры… Хотя, какая нафиг конкурирующая, если людей туда он отбирает… Но даже, если новость ему и неприятна, с виду не скажешь. Сидит, как так и надо. М-дя… Свалилась проблемка на мою голову…

— И ещё – отдел Дальней Разведки тоже переподчиняется напрямую тебе. И сразу вот тебе по разведке первая задача. Ты ещё не знаешь, но на одном из направлений пропала уже третья экспедиция. Причём так же, как и предыдущие: как в воду канула. Поэтому ты должен организовать четвёртую экспедицию так, чтобы информацию о том, что происходит в этом подозрительном районе, мы получили при любом возможном раскладе. А то снова окажутся какие-нибудь монстры, вроде этих тирангуру. Кстати, бомбовые удары по ним с мотодельтапланов не очень эффективны. Десяток БМП, которые мы решили закупить на Украине вместо ранее планировавшихся БТРов, уже в пути. Пять штук пойдут сразу на Ковчег, из них две машины выделим на борьбу с монстрами. Но особых успехов от них ожидать пока не стоит: с топливом напряжёнка. Будут больше стоять, чем ездить. То же самое и для уже прибывшей пары Як-18, которые должны заменить мотодельтапланы. Но о топливе и об остальном – на заседании, — Василий Иосифович взглянул на часы. — Кстати, пора нам уже выдвигаться.


Заседание, как оказалось, должно было проходить вовсе не в "Башне Сарумана", а в специальном зале, оборудованном на первом этаже здания.

Зал как зал… Если не считать перегородки из толстого стекла, разделившей его на две части. Длинный стол, вдоль которого были расставлены кресла министров, упирался в это стекло, а с другой стороны к прозрачной перегородке был придвинут другой такой же стол. Для "местных" заместителей министров. Создавалось впечатление, что один очень длинный стол перерублен стеклом пополам.

"Шоу за стеклом", — мелькнуло у меня в голове. Причём непонятно – кто тут зрители, а кто – клоуны, этих зрителей развлекающие… Наверное, с какой стороны посмотреть…

Наше появление сопровождалось звуком отодвигаемых стульев. Все присутствующие по обоим сторонам перегородки встали.

— Здравствуйте, господа. Присаживайтесь, — раз мне разрешили и дальше быть Самым Главным, значит, мне и командовать парадом. Тем более что Дед, кивнув присутствующим (подозреваю, что наши "невыездные" замы его никогда и не видели в лицо, потому и пялились на меня, а не на реального "Самого Главного"), тихонько проследовал к одинокому креслу, установленному, как обычно, в укромном уголке.

— Я окинул взглядом почтенное собрание. Как сообщил мне чуть раньше Сергей Петрович, уже усевшийся, кстати, от меня по правую руку (Правильно. Шеф Безопасности всегда будет правой рукой любой власти), "господа министры" со своими замами уже знакомы. Но я-то не знаком. Поэтому начнём с церемонии представления.

Вообще ситуация сильно напоминала наше первое заседание. Церемония знакомства, отчёт о состоянии дел на текущий период, планы на ближайшее будущее…

После того, как представился последний зам за стеклом, я перешёл к вопросам, перечисленным в лежащем передо мной листке с повесткой дня.

Первым отчитывался министр промышленности. Ничего нового он не сообщил. Да и что сообщать? Промышленности, как таковой, ещё не было. Работали разве что несколько ремонтных мастерских для автотехники и одна – для авиатехники. Из лёгкой промышленности – две обувных мастерских, которые пытались не только ремонтировать, но и шить обувь. Пока получалось не очень…

Деревообрабатывающая фабрика наладила выпуск бруса и досок для строителей.

Из строительных заводов работали два кирпичных завода и один небольшой цементный. Небольшая прядильно-ткацкая фабрика была достроена на семьдесят процентов, и на данный момент строительство было приостановлено из-за прекращения поставок оборудования. Такая же ситуация со стекольным заводиком.

Блин… Последствия нами же организованной эпидемии в Сомали… Я глубоко вздохнул: "А что было делать?".

Оставалось только надеяться, что карантин не продлится слишком долго. Точнее, желательно, чтобы карантин продлился как можно дольше, но чтобы капитаны и команды грузовых судов перестали бояться новой болезни, плевали на него и доставляли столь необходимые грузы в наш, теперь уже точно наш, порт.

Пока стройку законсервировали и переключились на строительство бумажной фабрики, для которой, наоборот, оборудование было доставлено почти полностью, а из строительных работ выполнили только нулевой цикл.

Судостроение пока занималось постройкой аж двух деревянных парусно-моторных корабликов водоизмещением по двести пятьдесят тонн каждый. Одного с паровым двигателем, а второго с двигателем внутреннего сгорания. Работы велись уже месяца полтора и раньше чем через четыре месяца завершиться были не должны. Представляю, что за чудо-корабли получатся в такой спешке. Дерево частично несушёное, днища оббить нечем… Годика два-три хоть продержатся на плаву? Впрочем, от них больше и не требовалось…

С купленной в Корее у обанкротившейся фирмы линией по производству компьютерных микросхем, в том числе и микросхем памяти, тоже всё было непросто. Купить-то мы её купили, а вот специалистов для её монтажа, наладки и эксплуатации ещё не нашли… Так что оборудование пока лежало в ящиках в полностью достроенном помещении.

Порадовала новость, что наконец-то начато строительство, точнее, подготовка к строительству нашей первой ГЭС. Она должна была расположиться километрах в семидесяти к западу от Порала, в предгорьях хрепта, отделяющего нас то ли от моря, то ли от океана, и после введения в строй всех трёх генераторов выдавать тридцать мегаватт электроэнергии, то есть примерно как недавно взлетевшая на воздух Баксанская ГЭС в России, выхода которой из строя российская энергосистема, в принципе, и не заметила.

Первый агрегат Баксанской ГЭС заработал через шесть лет после начала строительства. Мы планировали запустить первый агрегат через два года. Очень хотелось верить, что сроки будут выдержаны. Всё-таки не тридцатые годы на дворе, техника немного другая… Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает…

Также хорошей новостью было начало разработки второго месторождения самородного золота.

А вот угля и нефти пока не обнаружили. Я уже, честно говоря, начал волноваться, что Портал построил тот же персонаж, который сорок лет водил свой народ по пустыне и нашёл-таки место, где нефти нет.


Вторым выступил наш Главный Строитель. Должность у человека, конечно… Каждому от него что-то надо, и побыстрее, а лучше – вчера… Хуже, чем ему, по-моему, сейчас только Главному Снабженцу. Поскольку того теребят ещё и строители…

В принципе, часть отчёта по строительству была озвучена предыдущим докладчиком. Но только часть. Ибо строительство отнюдь не ограничивалось только промышленными объектами.

Второй после промышленного строительства важной задачей было создание транспортной инфраструктуры. В Сомали это были уже начатые работы по постройке железной и автомобильной дорог от порта Кисмайо до места строительства ГЭС на реке Джуббе (или "ДжуббаГЭС", как мы её называли). Естественно, дорога должна была пролегать недалеко от портала).

На Ковчеге же "транспортные" задачи строителей были шире: дорог тут надо было строить намного больше, хотя и само строительство было полегче. Ввиду отсутствия техники и материалов. Асфальта не было вообще, бетона пока было мало, даже с простой щебёнкой – напряжёнка. Так что дороги скорее обозначались, чем строились. Проходили грейдеры, планировали профиль. Там, где это было необходимо, по сторонам дороги рылись водосточные канавы. Вот и все работы… Благо, у Портала, насколько можно было судить по прошедшему году, климат был в основном сухой. Не сильно отличающийся от сомалийского. Но сезон дождей имелся, поэтому по мере возможности дороги поближе к Порталу мостили булыжником. У самого Портала – забетонировали. Мосты строили из дерева, через пару относительно широких речек (это уже подальше от Портала, к Северу) курсировали паромы. Там, кстати, с атмосферными осадками проблем было меньше, а следовательно, с дорогами – больше. Топкие места приходилось забрасывать всем, что попадётся под руку. В основном брёвнами. Прямо "Деревянная Новгородская мостовая не-помню-какого-века"…

Тяжело давалась пробивка дороги через хребет к морю. Ни о каких тоннелях пока и речи быть не могло, приходилось нарезать серпантин по склонам гор. Пока продвинулись недалеко. По моим прикидкам, работы было ещё годика на два, и то тяжёлая техника по этой дороге проходить не сможет.

Кроме дорог, для транспортников строились ремонтные мастерские (без гаражей пока обходились, оставляя автомобили на открытых площадках) и склады ГСМ. Также велось строительство двух верфей на Волге. Одна – для морских судов, в устье, уже работала, вторая, выше по течению, должна была в будущем заниматься сборкой старых буксиров, которые планировалось перебросить с Земли в разобранно-разрезанном виде.

Относительно небольшой ангар для сборки и ремонта прибывающих и имеющихся в наличии вертолётов и самолётов только что построили. Но этого было мало. Надо было строить ещё. Плюс нужен был нормальный аэродром с бетонной взлёткой. Пока хотя бы один. То, что было сейчас, скорее походило на полевой аэродром времён Великой Отечественной.

Третьим по значимости направлением деятельности строителей было возведение складских помещений. Пока они в основном строились рядом с Порталом, но в дальнейшем здесь должна была остаться только перевалочная база, а основные склады – переехать в будущую столицу. Складских площадей требовалось много. Во-первых, под стратегические запасы продовольствия, топлива, техники и прочего. Во-вторых, в ближайшем будущем, с решением финансовой и транспортной проблемы, планировалось по возможности тащить на эту сторону всё, что может когда-нибудь пригодиться, до чего дотянутся руки, и что можно дёшево купить. Даже если вот конкретно сейчас применить это не представляется возможным никак.

По большей части это касалось разнообразной техники и оборудования, и далеко не всё из этого можно было хранить под открытым небом. Так что нужны были склады, склады, и ещё раз склады.

Согласно докладу министра строительства, пока что основные проблемы были с кровлей. Ввиду отсутствия металлопроката не представлялось возможным делать безопорные крыши больших площадей, а из-за трудностей с кровельными материалами пока большинство крыш накрывалось деревянной дранкой. Даже некрашеной.

Черепица проблему не решала, так как была слишком тяжёлой, а шифер производить пока было не то что негде, а и не из чего: цемент-то был, но вот где взять асбест?… Оставалось надеяться на снабженцев, которые должны были на первое время закрыть эту дыру импортным сырьём, и на геологов. И на Бога, конечно. Который мог бы разместить все необходимые нам месторождения и поближе, чтобы их можно было быстро найти, и чтобы сырьё из них не надо было далеко везти.

И только на последнем месте было жилищное строительство. Причём профильное министерство занималось этим вопросом в основном только здесь, возле Портала, "на переднем крае" же каждый решал этот вопрос в меру своих сил. Жилые дома, в отличие от складских и промышленных помещений, строились из дерева. В основном это были сборно-щитовые бараки-общежития для рабочих и бараки-коммуналки для ИТР. Отдельные квартиры пока оставались недостижимой мечтой для всех, кроме высшего руководства.


Третьим, кому я предоставил слово, был руководитель МПС. Под путями сообщения, кстати, у нас понимались не только железные дороги, которых ещё не было, но и автомобильный транспорт. А также водный и воздушный. В общем – всё, что движется.

Однако начал докладчик не с перечисленных видов транспорта, а с гужевого. Единственного на данный момент, который не требовал никакого оборудования для своего производства и эксплуатации. Ну, почти никакого… Повозки всё-таки надо было из чего-то делать, да и ремонт им тоже нужен был время от времени… Хотя, в разведывательные экспедиции повозки не брали. К чему они там, где нет дорог? Обходились вьюками. И топали лошадки в разные стороны по планете… И пропадали в пути. То скушают что-то не то, то их скушает какой-нибудь прожорливый местный хищник, то ногу подвернут на крутом спуске или подъёме, то утонут при переправе через бурную речку… А то и вообще остаётся большой тайной, куда пропали и люди, и кони…

Вот с пополнением "конепарка" и возникли проблемы. Не так уж много лошадей осталось на Земле. Вытеснили их автомобили… А на тех конезаводах, что ещё остались, именно рабочих лошадок производят мало. В основном элитных скаковых, для богатых буратин… Поэтому на Земле закупки шли со скрипом. На первом этапе выручили сомалийские лошади, но всё, что можно, мы быстро скупили, и теперь приходилось потихоньку скупать лошадок в других местах, таких как, например, Польша или Монголия.

Организованный на месте конезавод уже начал выдавать "продукцию", но толку с этого пока было мало: конь не автомобиль, не рождается сразу готовым к эксплуатации. Жеребят ещё надо было вырастить… А волы годились только в упряжки. Для верховой езды их было использовать нельзя.

А ещё лошадям по возможности был нужен овёс, ветеринары, конюхи, нужны были, наконец, учителя верховой езды… В общем, морока та ещё…

Что касается лошадей, это были "внутриковчеговские" проблемы. На Земле, как уже отмечалось, стоял вопрос постройки железнодорожной ветки до ДжуббаГЭС. Колею для дороги выбрали индийскую – 1676мм. По двум причинам: во-первых, рельсы и подвижной состав предполагалось приобрести в Индии: и дёшево, и недалеко везти. Во-вторых, чем шире колея, тем шире можно сделать вагоны, и, соответственно, больше груза перевезти одним вагоном. Значит, на один и тот же тоннаж требуется меньше вагонов, и следовательно, перевозка обходится дешевле. Так что по этому параметру индийская колея была выгоднее, чем русская – 1520мм, и уж тем более, чем европейская – 1435мм. Про кенийскую "игрушечную" железную дорогу с шириной колеи в один метр я вообще молчу… Индийская же ширина колеи планировалась и на Ковчеге. С доведением её позже до 1700мм. Но это потом.

На данный момент строительство железной дороги на Ковчеге было палкой о двух концах: с одной стороны, грузы будут перевозиться с помощью меньшего количества единиц подвижного состава. Кроме того, "человеческий фактор" — пока в смысле количества этих самых человеков. Там, где сейчас требуется несколько сотен водителей грузовиков, можно будет обойтись одним машинистом и его помощником. Немаловажный фактор и то, что поездам не нужны резиновые покрышки. Резины у нас ещё нет, и даже когда появится, первое время её будет мало. А автомобилям без неё никуда. С другой стороны, железная дорога – это немеряное количество рельсов. Металлических. А с металлом на Ковчеге пока тоже напряжёнка (а с чем у нас не напряжёнка?). Придётся завозить. Причём короткие – длинные рельсы не пропустит Портал. И здесь уже сваривать до необходимой длины… В общем, проблем – море. В будущем, конечно, они будут решены…

Пока что основная тяжесть перевозок в новом мире легла на автомобили. Тут тоже было не всё гладко. Современные большегрузные автомобили кушают в основном солярку. А дизельный двигатель не может работать полностью на газогенераторном топливе. Нужно хотя бы процентов двадцать дизельного. Поэтому дизельные большегрузы применялись нами в основном недалеко от Портала. Дальше уже работали небольшие карбюраторные грузовики, типа советских ЗИЛ-130 и ГАЗ-53 (кстати, и они в том числе). Так как карбюраторные двигатели можно было полностью обеспечить топливом с помощью газогенераторов.

Естественно, кроме топливной проблемы, в полный рост встала проблема ремонта техники, связанная с нехваткой как запчастей, так и грамотных кадров. И ещё – с безобразным отношением к своей технике водителей. Тех, правда, к порядку приучили быстро. Халатно относящихся к работе отправляли на недельку-другую "на перековывание" — всё в те же каменоломни, которые гостеприимно встречали вновь поступающих урок. Помогло. Отношение к делу стало лучше. Но вот с технической грамотностью каменоломни помогали, увы, слабо…

Примерно такие же проблемы были и у авиации. Если не тяжелее. Всё-таки самолёт – гораздо более сложная штука, чем автомобиль. И требует большей квалификации как от пилотов, так и от обслуживающего персонала.

Проще всего пока было с флотом. По Волге движение было в основном одностороннее – вниз по течению на плотах. В других местах использовались разнокалиберные моторные лодки и катера.

Но первые корабли флота были на подходе – пора было начинать подбирать и готовить экипажи и обслуживающий персонал.


Доклад министра сельского хозяйства был, наверное, самым коротким. По причине практически полного отсутствия этого самого сельского хозяйства. На данный момент правильнее было бы называть минсельхоз министерством животноводства. Так как переселенцы-сомалийцы прибыли в новый мир вместе со своим скотом, которого оказалось довольно много – Сомали является традиционным поставщиком баранов, коз и лошадей для Саудовской Аравии. Плюс к этому много скота было закуплено дополнительно, в рамках программы по ослаблению среди сомалийцев саудовского влияния и поднятию собственного. Так что хоть с этим дефицита не было. Мясом, молоком и шерстью мы были обеспечены "под самое не хочу.

Хотя, конечно, избыток шерсти будет наблюдаться только до запуска прядильно-ткацкой фабрики… Потом начнётся дефицит. С молоком в ближайшее время тоже могли возникнуть проблемы: так как рост человеческого населения Ковчега по плану должен был опережать рост населения козье-коровьего. Ну и ладно: главное, чтобы молока хватало работникам вредных производств. В России, кстати, "молоко за вредность" власти недавно отменили, как "пережиток кроваво-коммунистического режима". А нам наши люди нужны живыми, и, по возможности – здоровыми. Так что мы это полезное дело возродим…

Вот чего-чего, а с дефицита мяса на Ковчеге не было и не намечалось. Даже и без домашних животных мяса "дичи" хватало с головой, и так должно было продолжаться ещё довольно долго. А если удастся одомашнить обнаруженных многотонных гигантов… То "окорочка Буша" и "колбаса высшего сорта", в которой мяса дай бог чтобы было десять-пятнадцать процентов, останутся только в воспоминаниях выходцев из России, Украины и прочих постсоветских стран.

Но в самом ближайшем времени проблем у " тружеников села" должно прибавиться. Приближалась посевная. Первая посевная в этом мире. И хоть масштабы предстоящей "битвы за урожай" пока были невелики – где-то в объёмах одного крупного колхоза, хлопот предстояло немало. Но по вопросам освоения местной Целины были запланированы отдельные встречи, поэтому сейчас доклад закончился на том, что необходимо уделить особое внимание прививкам доставляемых в новый мир животных. Уже не раз бывало, в том числе и в России, когда "забугорная" скотина привозила с собой болезни, от которой у неё был иммунитет, а у "местных" не было. Что приводило к катастрофическому падежу скота. Такой ситуации следовало избегать всеми средствами. Достаточно проблем и с местными "скотскими" болячками.


Куда как интереснее был доклад Главного Доктора. Особенно в начальной его части, где он поведал собравшимся о том, что с ВОЗ удалось-таки договориться, и она закупила у нашей индийской фармфирмы вакцину против "Эфиопского вируса", как его прозвали в СМИ, на довольно круглую сумму. Услыхав которую, министр финансов поинтересовался, а нет ли у нас ещё подобных вирусов в запасе? Их и через Портал таскать гораздо проще, чем золото, и зарабатывать на них…

Пришлось мне умерить его энтузиазм, намекнув, что если вдруг раз за разом на Земле начнут появляться новые болезни, и лекарства от них всё время будут изобретать маленькие малоизвестные фирмочки… Это будет подозрительно. Вот если бы приобрести какого-нибудь гранда мировой фарминдустрии… Но у нас пока нет столько денег, да и нужны эти самые деньги в других местах.

В общем, в подконтрольной нам части Сомали уже началась массовая вакцинация населения, что должно было поработать на наш положительный имидж среди местных. Затем министр здравоохранения коснулся больных вопросов накопления запасов лекарств и медицинской техники, а также производства лекарств на месте. Тут всё упиралось в сырьё и кадры. Вопрос был не только больной, но и большой и большой, так что с медиком мне тоже предстояло плотно поработать. Из оргвопросов, требующих срочного решения, была упомянута необходимость организации донорства в "добровольно-принудительном" порядке. Я пообещал, что это будет сделано в ближайшее время, и доктор перешёл к, как он выразился, "самой животрепещущей на сегодня проблеме". К родам.

Действительно, первая партия завезённых на Ковчег женщин должна была месяца через три начать рожать. Причём обвально – ожидалось до пятисот родов в течение месяца. А уж как они по этому месяцу разобьются – равномерно, или все в один день, оставалось только гадать. В общем, возникала масса проблем: оборудование родильного отделения, набор и обучение достаточного количества персонала, расселение рожениц до и после родов, организация питания младенцев, в случае если у матери пропадёт молоко… Памперсы, наконец, или пелёнки. Поскольку контингент у нас был не самый здоровый, ожидались всевозможные отклонения. Также возможны были и отказы от ребёнка. На этот случай надо было оборудовать "дом малютки". И туда тоже было надо подбирать работников. Или работниц… Я поскрёб в затылке, и предложил набрать персонал из этих самых рожениц. Всё равно их сразу обратно "на точки" отправить нельзя. А здесь, как минимум, пока мама кормит ребёнка грудью, укладывать бетон или таскать шпалы её не поставишь. Надо подбирать работу полегче. Доктор вообще настаивал на годичном декретном отпуске. Ну, это он разогнался… Пару месяцев надо бы срезать. На Родине, вон, женщина ходит на работу чуть ли не до самых родов, и снова выскакивает на неё, любимую через пару месяцев после прибавления в семействе. Чтобы её не потерять. Нам же тут тут целый год корми нахлебницу…

Полтыщщи нахлебниц. И маленьких орущих нахлебников. И это только первая волна. Ужас! А потом пойдёт, поедет… С нашими планами по деторождению, в ближайшие годы, а то и десятки лет на Ковчеге должна получиться не очень сбалансированная структура общества в части соотношения работающих к иждивенцам. Надо будет выкручиваться. Но это потом. Сейчас надо было обеспечить этот "демографический взрыв".


Между тем разошедшийся Доктор перешёл к необходимости регулярных поголовных медосмотров населения. Хотя бы раз в год, а желательно два раза. И тут же добавил про то, что срочно надо строить профилактории. Если не на близлежащем морском берегу, который для нас пока практически закрыт, то хотя бы на какой-нибудь речке.

Я тяжело вздохнул, и пообещал обсудить позже эти и все остальные вопросы, которые у него есть или могут возникнуть при личной встрече, так сказать, "тет-а-тет", и заверил, что встреча обязательно состоится на этой неделе. Только после этого Доктора удалось усадить на место, и предоставить слово нашему главному связисту.


У того, как и следовало ожидать, вопросы были в основном к снабженцам и кадровикам. Радиорелейной связью, в принципе, на данный момент была охвачена практически вся разведанная территория.

Неразведанная… Тут было хуже. Нам хотя бы один спутник… А то положение с космической связью и наблюдением за поверхностью не намного лучше, чем в родной России, которая закупает те же космические фотоснимки у индусов из Antrix. Жаль, что на Ковчеге нет индийских спутников… Уже бы всё сфотографировали, и спутниковую связь наладили.

Сотовая связь действовала пока только вокруг Портала. Предполагалось, что она будет иметься в каждом поселении и вдоль хотя бы основных дорог.

Упомянув про сотовую связь, начсвязи выложил на стол широкий металлический браслет. То самое устройство для связи, диагностики здоровья, определения координат владельца и слежения за ним, о которым мы говорили около полугода назад было разработано в рекордно короткие сроки, и теперь опытная партия была готова к использованию.

Решили начать внедрять нововведение с охранников и ИТРовцев. Для первых такое устройство было просто необходимо, вторым – тоже не помешает. А потом и всех остальных подключим… Очень это ценная вещь, особенно – в плане чётко знать, кто когда и где был. Кстати, до сих пор мы так и не смогли договориться – должна ли функция получения информации о местонахождении абонента быть доступна всем, или только "соответствующим органам".

Большинство было за второй вариант, но некоторые доказывали, что первый в долгосрочном плане лучше. Пресловутая "тайна личной жизни", которая многим так дорога, появилась не так давно в больших городах. В маленьких населённых пунктах каждая собака знает "кто, где, когда и с кем". И ничего, живут как-то…

Исходя из того, что "тайное" — это как правило аморальное или противозаконное, то может, без таких тайн было бы и лучше. В общем, пока мы остановились всё-таки на "компетентных органах". Плюс в обязательном порядке информацию о передвижениях несовершеннолетних детей должны были получать родители и учителя. А то сейчас дети умные пошли… Родителям сказал, что в школе, учителям, что заболел, а сам к друзьям на квартиру – бухать, колоться, и познавать радости секса. И ещё разрешили включать эту опцию супругам. Но это – только если захотят. Если нет – их право…

Финансиста заинтересовала функция браслета "электронный кошелёк". Пока что денег у нас не было вообще, обеспечение шло, как в армии, по нормам на человека. но в дальнейшем мы планировали всё-таки внедрить товарно-денежные отношения. Единственное отличие от классической системы – деньги должны были быть только электронными. Браслет являлся и платёжной карточкой, и терминалом в одном лице. Так что все транзакции жёстко контролировались. Наличных баксов и евро на Ковчеге просто не было, так что неизбежный "чёрный рынок" должен был быть сильно ограничен.

Но пока эта функция была просто отключена. Прежде, чем вводить деньги, надо было определиться с ценами. Пока эта работа была ещё не завершена. Ценообразование – это вопрос сложный. Современные "рыночники" любят повторять, что при СССР цены не имели ничего общего с реальностью. Вот только они как-то забывают, что "рыночные" цены зачастую имеют ещё меньше общего с реальной себестоимостью товара.

Кстати, интересный момент: во многих "рыночных" странах до сих пор в ходу продуктовые карточки! В США они появились во время Великой Депрессии, и благополучно существуют до сих пор, причём ими пользуется до двадцати процентов населения.

Однако, что-то я отвлёкся от докладчика, который, кстати, свой доклад уже практически и закончил. На сегодня осталось только образование-пропаганда. Финансистов, снабженцев и прочих решили не трогать. Им сейчас всё равно сказать нечего.

Итак, образование: С ним у нас не просто туго, а очень туго. Даже сокращение в России учителей на двести тысяч вряд ли поможет… Это люди в основном городские – их даже в российскую же деревню калачом не заманишь. Не говоря уже о другой планете. Да и качество этих кадров… Мягко говоря, оставляет желать лучшего. Кроме того, обычные школьные учителя нам не очень-то пока и нужны. Детей-беспризорников и детдомовцев мы завезли пока не очень много. Надо будет завозить ещё. Иначе потом у нас получится "провал" с работоспособным населением, когда "старички" работать уже не смогут, а рождённые в новом мире ещё не смогут.

Много детей у местных сомалийцев, но по ряду причин мы пока начать их массовое переучивание не можем… Пока выделили им только учителей русского языка, чтобы могли общаться с остальными. А так – всё оставили, как у них на родине.

Вообще, согласно докладу нового министра образования, пропаганды и прочая, прочая, сменившего старого, собственноручно отправленного мной на тот свет, у завезённых нами российско-украинских детей со знаниями оказалось весьма туго. Многие не умели даже читать и писать. Я где-то слыхал, что перед войной реальная грамотность населения в СССР составляла семьдесят процентов. Думаю, сейчас в России – не выше. Только тогда она росла, а сейчас – падает. А зачем вообще учиться? Сейчас говорят: "У меня не хватает знаний для этой работы. Я не знаю нужных людей". Грустно…

А с профессионально-техническим образованием на постсоветском пространстве сейчас, можно сказать, вообще полная ж… Ну кому нужны технари, если всё завозится из Китая? В общем, всё шло к тому, что придётся нам бабу-ягу, то есть педагогические кадры, воспитывать в своём коллективе.

Вообще, последнее время при поисках в СНГ оборудования или кадров, мне всё чаще вспоминалась фраза Воланда из "Мастера и Маргариты": "Что ж это у вас, чего ни хватишься, ничего нету?". И возникало громадное сожаление, что Портал обнаружился не в девяносто первом году. Вот уж когда и кадрами, и оборудованием можно было затариться на всю новую планету. А сейчас – люди частично вымерли, частично разбежались по миру в поисках лучшей доли, техника тоже разошлась по тому же миру в виде металлолома. И выскребать приходилось остатки. Я тяжело вздохнул и предложил перейти к обсуждению следующего вопроса: определению местоположения будущей столицы.

Требования были просты: расстояние от Портала – сто, сто пятьдесят километров, желателен более-менее равнинный рельеф местности, наличие рядом плодородной земли и достаточного количества воды. Хорошо бы также, чтобы под боком имелись песок, известь, глина, камень, и прочие стройматериалы. Ну и чтобы ветер от Портала в ту сторону не дул.

Началось горячее обсуждение… Не то, чтобы мест, удовлетворявших перечисленным требованиям было – завались, но всё же вариантов было предложено аж три. Естественно, у каждого были свои преимущества и недостатки.

В конце-концов я предложил на сегодня прерваться, недельку подумать над этим вопросом, а при следующей встрече принять решение.

После чего объявил заседание законченным.


***

"Если я чешу в затылке, не-бе-да!…"

Не в своём, правда, а в чужом… И не в затылке, а в холке. У коня ведь холка… И не "чешу", а "треплю"… А в остальном всё точно как в песенке.

Борис с облегчением вздохнул. Процесс замены опилок, устилающих деревянный пол просторного денника десятисантиметровым слоем, наконец-то завершился. Сколько, оказывается, тонкостей в уходе за конём! Казалось бы – поставил в стойло, дал сена и воды… Ан нет! Живут кони не в стойле, а в деннике, в котором можно и прилечь, кормят их не сеном. Точнее, не только сеном. В "меню": утром – сено и сухой овёс, в обед – сено и запаренный овёс, а на ужин – сено и комбикорм. Ну и вода, конечно. И соль, и морковь, и яблоки…

Вот с последним здесь пока туго… Яблони, правда, есть. Но пока они напоминают палки с листьями. Когда ещё дождёшься от них урожая…

Борис быстро огляделся по сторонам, и достал из кармана кусочек сахара, "сэкономленный" при завтраке.

— Кушай, Саид.

Саид, молодой гнедой жеребец, осторожно принял лакомство из рук человека. Борис ещё раз оглянулся: Не дай бог, увидит дядя Миша. Опять будет ругаться, что "у коня формируется рефлекс". Ну какие рефлексы от кусочка сахара по утрам? Хочется же побаловать друга.

Друга… За пятнадцать лет своей недолгой пока жизни Бориса это было первое существо на Земле… нет, уже не на Земле. Ну так даже круче: первое существо во вселенной, которое он назвал другом. До этого были кто угодно – приятели, кореша, знакомые, собутыльники… Но уж не друзья – это точно. В среде беспризорников человек человеку – волк. И тот, с кем сегодня пьёшь палёную водку или нюхаешь клей, завтра может сдать тебя ментам или ещё кому похуже.

Например, ребятам, промышляющем детской проституцией и порнографией или "разборкой" людей на донорские органы. Родителей своих Борис не помнил. Бывает… Сколько сейчас детей без родителей… Почему-то ему вспомнился фрагмент подслушанной когда-то беседы директрисы детдома и приезжего проверяющего: "в России ежегодно появляется сто двадцать тысяч сирот; ежедневно более двухсот детей отбирается у нерадивых родителей; шестьсот тысяч в настоящее время живут в интернатах…" А насчёт беспризорников собеседники заспорили. В конце-концов сошлись на том, что их сейчас в России не меньше миллиона. Борис тогда поразился такому невообразимому количеству никому не нужных детей. Но вскоре и сам пополнил эту армию.

Получилось так, что общества разных "дядей" и "тётей", регулярно наведывавшихся в детдом, куда подросшего Бориса перевели из "дома Малютки", и забирающих детей на порносессии, ему как-то удалось избежать. Хотя некоторые шли с охотой – ведь можно было заработать пусть небольшие, но деньги. Но вот другие "дяди", после визитов которых некоторые воспитанники исчезали бесследно…

Сначала приходил такой человек, потом одного или нескольких детей вызывали на медосмотр… А потом они бесследно исчезали. С формулировкой "сбежал" ("сбежала"). Так что когда в один прекрасный день после приезда этого странного и страшного посетителя на медосмотр пригласили Бориса, он, сложив в уме "два плюс два", действительно сбежал из детдома.

"…В голове моей опилки. Да! Да! Да!…"

А как тут не быть опилкам в голове, то есть – в волосах, если подстилку надо поменять не только Саиду, а всей конюшне? Борис вздохнул, и покатил тачку к следующему деннику.

В принципе, ему очень повезло. За почти год пребывания "На свободе" — то есть мытарств по бескрайним просторам России и прилегающих к ней стран, он не стал законченным наркоманом или алкоголиком, не заразился СПИДом или туберкулёзом, его не пырнули ножом (то есть, пырнули, но не сильно), не "опустили", не поймали и не продали в рабство…

То есть поймать-то поймали… Причём не кто-нибудь, а доблестная милиция во время облавы в одном из притонов… И продать – продали. И даже, может быть, в рабство… По крайней мере, уж свободной его теперешнюю жизнь назвать было трудно. Но в глубине души Борис понимал, что ему повезло. "Беспризорники обычно живут плохо, но недолго", как говорил его приятель Жека. Его тоже отловили вместе с Борькой, но продавать не стали. Или не смогли – кому нужен тринадцатилетний сопляк с циррозом печени?

А здесь люди были нужны. Причём живыми, а не в качестве запчастей. Об этом можно было судить хотя бы потому, что даже тринадцати-четырнадцатилетних детей тут же попытались пристроить к какому-нибудь делу. Борис, как и большинство беспризорников, работать не очень привык, хотя в "прошлой жизни" иногда и физическим трудом заниматься приходилось. Да и знаний у него не хватало. Писать и читать получалось с большим трудом, так что прямая дорога ему была в "спецлагерь", о котором среди местных ходили нехорошие слухи, если бы не "дядя Миша", которому нужны были работники на конюшне. Здесь бывший беспризорник неожиданно для себя самого нашёл своё место. Так и прикипел к коням. Дядя Миша это, конечно, заметил. И всячески поощрял. Не раз Борис слышал от него, что в новом мире кони – животина очень нужная, а значит, те, кто умеет с ними обращаться, не пропадут.

Поразмыслив, парень признал эти рассуждения небеспочвенными, и впервые в своей жизни начал смотреть в будущее с осторожным, но оптимизмом…