"Беззвёздная ночь" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

Глава 15 МАСКИ

Кэтти-бри в жизни не видела таких существ. Они немного напоминали гномов, по крайней мере роста были примерно такого же — около трех футов, но на их массивных головах и пышущих здоровьем лицах совсем не было волос, а кожа в магическом звездном свете диадемы казалась серой. Человечки были довольно крепкими, по силе, наверное, не уступали дворфам, и, судя по отличным инструментам и прекрасно сделанным доспехам, как и дворфы, они знали толк в добыче руды и ремеслах.

Дзирт рассказывал Кэтти-бри о глубинных гномах — свирфах, и она решила, что это они и есть. Правда, девушка не была в этом полностью уверена, опасаясь, что видит перед собой злобных дергаров, серых дворфов.

Кэтти-бри находилась на скрещении множества туннелей и решила затаиться среди нагромождения высоких тонких сталагмитов. Глубинные гномы, если это были они, появились из туннеля в противоположной стороне и рассыпались по расширившемуся в одном месте коридору, переговариваясь между собой и не обращая внимания на плотную группу сталагмитов в двадцати футах от них.

Кэтти-бри не знала, что ей теперь делать. Если это были свирфы, а именно к этому она склонялась, они могли бы стать ценными союзниками, но как ей к ним подойти? Их языки были совсем непохожи, к тому же свирфы, наверное, никогда не видели человека, так же как и она их.

Она решила, что разумнее всего будет затаиться и подождать, когда они пройдут. Девушка не знала об особенностях инфразрения и совершенно не сознавала, что, сидя за холодными сталагмитами, чья температура отличалась от температуры ее тела на добрых тридцать градусов, она буквально горела ярким пламенем для теплочувствительных глаз свирфов.

Пока девушка сидела, скрючившись, и ждала, глубинные гномы рассеялись по коридору, проверяя, нет ли поблизости других дроу (Кэтти-бри по-прежнему оставалась в маске). Прошло несколько минут; вдруг Кэтти-бри почудилось, что камень, на который она опиралась, слегка задрожал. Она с удивлением глянула на свою подрагивавшую руку. Девушка не знала, что глубинные гномы умели переговариваться способом, совмещавшим в себе телепатию и психокинез, посылая друг другу мысли через камень, и чуткой ладонью можно было уловить вибрацию. Она понятия не имела, что это легчайшее дрожание было на самом деле сообщением от свирфских разведчиков, подтверждавших, что женщина-дроу, спрятавшаяся за сталагмитами, действительно одна.

Один из гномов впереди вдруг засуетился, затянул заклинание, слов которого Кэтти-бри, конечно, не поняла, и швырнул в ее сторону камень. Она пригнулась пониже и подумала, что же делать: крикнуть, что сдается, или выхватить лук и попытаться напугать гномов.

Камень не задел ее, он упал невдалеке, за сталагмитами, и разлетелся на несколько осколков. Они тут же начали шипеть и дымиться, и земля под ними затряслась.

Прежде чем Кэтти-бри что-либо поняла, камни рядом с ней вздыбились гигантским пузырем, потом приняли форму огромного, высотой в пятнадцать футов, гуманоида, заполнившего собой почти весь коридор. У существа были громадные каменные руки, которыми он мог разнести убежище девушки на мелкие куски. Два сталагмита влились в тело чудовища и теперь торчали устрашающими шипами из его груди.

Гномы в коридоре издали боевой клич, эхо которого прогремело по всему коридору, еще больше напугав девушку.

Чудовище размахивало исполинской лапой, пытаясь схватить Кэтти-бри, прятавшуюся за столбами, и уже сломало верхушку одного сталагмита; девушка отступала назад, спотыкаясь о камни. Она бросила вниз ониксовую фигурку и как безумная стала звать Гвенвивар, пытаясь в то же время приладить стрелу.

Земная элементаль двинулась вперед, ее громоздкие ноги сливались со сталагмитами и проскальзывали сквозь них. Она снова попыталась схватить девушку, но тут взвизгнула серебряная стрела и оставила глубокую трещину как раз между глаз гиганта.

Элементаль выпрямилась и закачалась, потом подняла руки и сдавила обе половины головы, соединяя их вместе. Когда же чудовище вновь обернулось к «зарослям» сталагмитов, то увидело не женщину-дроу, а громадную кошку, уже подбиравшую задние лапы для прыжка.

Кэтти-бри выбралась из-за сталагмитов сзади и попыталась убежать, но из всех боковых туннелей к ней спешили глубинные гномы. Она побежала по главному коридору, перебегая от выступа к выступу и не отваживаясь оглянуться на Гвенвивар и элементаль. Потом что-то тяжелое и твердое ударило в ее голень, и она полетела головой вперед. Приподнявшись, девушка увидела, как из-за большого выступа показался свирф, все еще державший в руке мотыгу, которой сбил ее с ног.

Кэтти-бри схватила лук и рывком села, но кто-то мгновенно выбил у нее из рук оружие. Она машинально откатилась в сторону, но гномы не отставали от нее и уже подняли тяжелые кувалды.

Гвенвивар зарычала и взметнулась в воздух, чтобы перелететь за спину чудища и заставить его повернуться. Но элементаль оказалась более быстрой, чем ожидала пантера, она тут же выбросила каменную руку, схватила Гвенвивар уже в полете и притянула к груди. В плечо кошке вонзилось сталагмитовое острие, она завизжала, и одновременно с ней ликующе закричали глубинные гномы, решив, что с женщиной-дроу и ее неожиданно появившейся спутницей скоро будет покончено.

Кэтти-бри попытались ударить кувалдой, но она выставила вверх короткий меч и перерубила кувалду в месте соединения рукояти с металлической частью, которая с громким звоном отлетела на каменный пол. Девушка защищалась, пытаясь отползти подальше от гномов и снова встать на ноги, но они обступили ее со всех сторон, так размахивая кувалдами, чтобы она не могла отбиться.

Когда большинство свирфов, видя, что великолепной пантере, смятой и израненной, скоро придет конец, возликовали, двое пришли в невероятное замешательство. Их звали Селдиг и Пумкато, и в детстве они играли с такой кошкой, когда тридцать лет назад ее хозяин, дроу-беглец Дзирт До'Урден, приводил ее в Блингденстоун. Поскольку он только что покинул город, они решили, что появление пантеры не случайно.

— Гвенвивар! — крикнул Селдиг, и пантера зарычала в ответ.

Кэтти-бри необычайно поразило, что кто-то так чисто произнес имя кошки, а трое гномов, окруживших ее, неуверенно переглянулись.

Вызвавший элементаль Пумкато приказал ей остановиться, а Селдиг быстро вскарабкался вверх по ее телу, пользуясь киркой. Он взобрался почти к самой морде пантеры и еще раз спросил:

— Гвенвивар?

У бедной кошки уши мигом стали торчком, и она кинула на смутно знакомого гнома жалобный взгляд.

— Кто это? — спросил Пумкато, указывая на Кэтти-бри.

Несмотря на то, что в свирфском говоре она ни слова не разбирала, девушка решила, что лучшей возможности ей не представится. Она бросила меч на пол, свободной рукой сдернула волшебную маску, и ее лицо мгновенно стало лицом человека. Трое гномов рядом вскрикнули и отшатнулись, оглядывая ее с такими кислыми минами, как будто ее новая наружность была по их меркам довольно отталкивающей.

Пумкато набрался смелости и подошел к ней, вытянувшись во весь рост.

Раз он знает одно имя, решила Кэтти-бри, возможно, знает и другое. Она показала на себя, потом расставила руки и прижала их к груди, как будто обнимала кого-то.

— Дзирт До'Урден? — с надеждой спросила она.

Серые глазки Пумкато раскрылись от изумления, и он кивнул, но с таким видом, словно ничуть не удивился. Стараясь подавить отвращение при виде уродливой с его точки зрения человеческой наружности, он протянул руку и помог Кэтти-бри встать на ноги.

Девушка медленно поднялась, достала фигурку и отослала Гвенвивар. Пумкато тоже отправил элементаль обратно.

— Колсен'ши орбб, — шепнул Джарлакс таинственную фразу, чрезвычайно редко звучавшую в Мензоберранзане. В приблизительном переводе она значила: «Убери ноги с паука».

Сплошная гладкая стена в ответ на слова пароля задрожала и превратилась в паутину, а потом разошлась, образовав круглое отверстие, через которое и вошли наемник и сопровождавший его человек.

Даже Джарлакс, умевший обычно просчитывать все на шаг вперед других темных эльфов, был удивлен — причем удивлен приятно, — обнаружив в маленькой комнате по ту сторону стены Триль Бэнр, ожидавшую его. Они находились в личных покоях Громфа Бэнра в Магике. Джарлакс надеялся, что Громф окажется на месте, но Триль была еще лучшим свидетелем.

Энтрери вошел вслед за наемником, предусмотрительно стараясь не попасть в поле зрения непредсказуемой Триль. Он с интересом обвел глазами необычную комнату, окутанную, как почти вся башня магов, мягким голубоватым светом. Повсюду — на столе, на трех стульях, на полу — лежали свитки. Вдоль стен тянулись полки, загроможденные множеством больших бутылей с пробками и открытых сосудов поменьше, в виде песочных часов, рядом с которыми лежали запечатанные пакеты. Среди этой неразберихи были сотни других непонятных предметов, настолько не похожих на что-либо знакомое жителю поверхности, что трудно было даже предположить, для чего они предназначались.

— Ты осмелился привести колнблас'а в Магику? — спросила Триль, удивленно вскинув брови.

Энтрери старательно смотрел в пол, хотя и отважился бросить несколько быстрых взглядов на дочь Бэнр. Он еще ни разу не видел Триль при таком ярком свете и сейчас подумал, что по меркам дроу она вовсе не блистала красотой. Женщина была небольшого роста и слишком широка в плечах, что очень не шло к чертам худого лица. Он вдруг подумал о том, как странно, что Триль удалось так высоко вознестись, живя среди народа, весьма ценившего физическую красоту. Наверное, ее положение досталось ей по праву рождения.

Энтрери все еще плохо понимал язык дроу, но догадался, что Триль только что оскорбила его. Обычно он отвечал на оскорбления действием, но только не сейчас, в такой дали от привычного мира, и только не по отношению к этой женщине. Джарлакс уже сотню раз предупреждал его, что с Триль надо быть поосторожнее. Она только и ждала повода убить его — злобная дочь Бэнр всегда готова была убить любого колнблас'а, да и не она одна.

— Я много куда вожу его, — ответил Джарлакс. — Не думаю, что твой брат стал бы возражать.

Триль обернулась к роскошному столу из полированных костей дворфов и мягкому креслу позади него. Смежных комнат здесь не было, как не было ниш и потайных уголков. Архимаг пока что отсутствовал.

— Громф должен быть здесь, — предположил Джарлакс. — Иначе как тут могла оказаться Мать-Хозяйка Арах-Тинилит? Насколько я помню, это нарушение правил, и не менее серьезное, чем то, что я привел не-дроу в Академию.

— Следи за своими словами, — злобно сказала низкорослая жрица.

— Асанк, — с поклоном ответил Джарлакс. Слово имело двоякий смысл, оно могло значить «как тебе угодно» или же «ты тоже».

— Почему ты здесь? — спросила Триль.

— Ты же знала, что я приду, — заметил наемник.

— Само собой, — хитро прищурившись, отозвалась жрица. — Мне многое известно, но я хочу знать, как ты сам объяснишь свой приход сюда, в частные покои Архимага, доступные только главам школы.

Джарлакс порылся в складках черного плаща и достал странную маску в виде паука, ту самую, что помогла ему проникнуть через волшебную ограду на территорию Дома Бэнр. Красные глаза Триль широко раскрылись.

— Твоя мать велела мне вернуть ее Громфу, — несколько небрежно ответил наемник.

— Что, сюда? — рявкнула Триль. — Маска не должна покидать пределы Дома Бэнр.

Джарлакс чуть улыбнулся, оглянувшись на Энтрери, втайне надеясь, что он хотя бы отчасти улавливает, о чем разговор.

— Громф ее вернет, — заверил Джарлакс. Он прошел к столу из дворфских костей, едва слышно пробормотал какое-то слово и так быстро сунул маску в ящик, что Триль не успела ему помешать. Она прошествовала к столу и с подозрением посмотрела на закрытый ящик. Наверняка Громф позаботился, чтобы открывался он только с помощью тайного слова.

— Открой! — приказала она Джарлаксу. — Я сама передам маску Громфу.

— Не могу, — соврал наемник. — Пароль срабатывает только один раз. Другого мне не давали. — Джарлакс понимал, что затеял опасную игру, но Триль и Громф почти не общались, к тому же сейчас, во время тщательных приготовлений к предстоящему походу в Доме Бэнр, Архимаг редко бывал в своем кабинете. На это наемник и надеялся. Сейчас ему нужно было избавиться от маски при свидетелях. Ведь во всем Мензоберранзане она была единственным средством проникновения через магическую ограду Дома Бэнр, и, если события будут складываться так, как ожидал Джарлакс, она окажется очень нужной вещью — и одновременно уликой.

Триль тихонько произнесла что-то нараспев и пристально поглядела на ящичек. Она увидела узоры магической энергии, защитные и оградительные знаки, сплетенные так тесно, что с ходу их не распутаешь. Ее магические способности были едва ли не самыми сильными во всем городе, но она побаивалась состязаться с заклятиями своего брата. Бросив на хитрого наемника уничтожающий взгляд, она прошла через всю комнату и остановилась возле Энтрери.

— Посмотри мне в глаза, — приказала она, немало удивив убийцу, поскольку только немногие дроу Мензоберранзана владели языком поверхности.

Энтрери встретился взглядом с ее испытующим взором. Он постарался держаться приниженно, как и подобает сломленному и порабощенному существу, но Триль была слишком проницательна, чтобы не разглядеть его истинного настроения. Она уловила в нем сдерживаемую внутреннюю силу и одобрительно улыбнулась.

— Что тебе об этом известно? — спросила она.

— Я знаю только то, что Джарлакс говорит мне, — ответил Энтрери, перестав притворяться и вперив в Триль жесткий взгляд. Что бы она ни думала, убийца, сумевший выжить и добиться уважения в самых опасных уголках мира, не дрогнет перед ней.

Они довольно долго смотрели друг на друга, не мигая, и Триль поняла, что больше она ничего не добьется от этого человека.

— Убирайтесь отсюда, — обратилась она к Джарлаксу на Общем языке.

Джарлакс торопливо прошел мимо нее и дернул за руку Энтрери.

— Быстрее! — едва слышно бросил он. — Надо поскорей убраться отсюда, пока Триль не открыла ящик.

Они снова прошли через дверь в паутине, и за ними снова встала глухая стена, ограждая их от проклятий Триль.

Но дочь Бэнр была не столько разгневана, сколько заинтригована. Здесь сошлись интересы по крайней мере трех сторон: ее собственные, ее матери и, похоже, Джарлакса. Наемник что-то замышлял, и Артемис Энтрери явно был важным звеном в его игре.

Когда они без помех миновали Брешь Тир и оказались за пределами территории Академии, Джарлакс пересказал Энтрери все, что произошло.

— Ты не сказал ей о скором появлении Дзирта, — заметил убийца. Он думал, что именно об этом Джарлакс и разговаривал с Триль, но сейчас наемник ни о чем похожем не упомянул.

— Триль все узнает своими средствами, — ответил наемник. — И я вовсе не собираюсь облегчать ей жизнь — по крайней мере пока нет договоренности о цене!

Энтрери улыбнулся, но потом задумался над словами своего спутника. Он размышлял о том, сколько всего происходит в этом инфернальном городе. Неудивительно, что Джарлаксу здесь так нравится! Энтрери почти пожалел, что он не дроу и не может устроиться здесь так же, как наемник, ходящий по лезвию бритвы. Почти пожалел.

— Когда же Мать Бэнр велела тебе вернуть маску? — спросил он. Ведь их с Джарлаксом не было в городе, они ходили в дальние пещеры для встречи с представителем свирфов и вернулись лишь незадолго до похода в Академию. За это время Джарлакс, насколько Энтрери знал, не успел побывать в окрестностях дворца Бэнр.

— Не так давно, — уклончиво ответил наемник.

— И она сказала доставить ее в Магику? — не унимался Энтрери. Что-то здесь не так. И зачем Джарлакс взял его с собой? Энтрери никогда прежде не звали в такие места, а однажды, попытавшись напроситься с наемником в Мили-Магтир, он получил жесткий отказ. Джарлакс объяснил ему, что привести туда колнблас'а небезопасно, но почему-то сейчас почел совершенно уместным привести его в еще более зловещее место.

— Она не уточняла, куда именно надо принести маску, — признал Джарлакс.

Энтрери не ответил, хотя и понял, что значили эти слова. Паучья маска была дорогой реликвией семейства Бэнр и одновременно слабым местом их непробиваемой обороны. Она всегда хранилась в тайных помещениях Дома, и нигде больше.

— Дура Триль, — бесцеремонно заметил Джарлакс. — Ведь с помощью того же слова, «асанк», можно проникнуть в ящик. Она могла бы сообразить, что ее братец чересчур самонадеян, чтобы допустить, будто кто-то может отважиться обворовать его, поэтому особо не трудился, изобретая пароль.

Наемник рассмеялся, и Энтрери вторил ему, хотя был озадачен гораздо больше, чем раньше. Джарлакс почти никогда не говорил и не делал ничего просто так, без задней мысли, а сейчас он почему-то открыл ему все, даже тайное слово.

Но почему?