ГЛАВА 1 МОЕ ОТКРЫТИЕ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ

Практически каждого из нас интересует прошлое. Но еще больше нас интересуют истории. Самые разные. Любовные и трагические, криминалистические и про путешествия. Мы охотно читаем или слушаем рассказы и повести, новеллы и романы. В том числе нравятся нам и занимательно изложенные истории про прошлое: мифы и легенды, сказки и саги, исторические повести и романы. Несколько менее популярны книги, которые пытаются сделать вид, что они рассказывают научно установленную правду о прошлом: учебники и монографии по истории. За редким исключением их читают лишь тогда, когда этого требуют обстоятельства, учеба или работа.

Тем не менее сегодня довольно широко распространено мнение, что прошлое тесно связано с его презентацией в многочисленных книгах, а в последние десятилетия еще и в экранизациях для кино и телевидения. С кино и телевидением все ясно: если это и портреты прошлых эпох, то отретушированные на уровне новейших современных технологий. И не только технологий макияжа, но и подмены примитивных технологий прошлого сверхсовременными технологиями камуфляжа. Вряд ли намного лучше обстоит дело и с книгами по истории. Впрочем, именно этим вопросом я собираюсь заняться вплотную в этой книге.

Отмечу, однако, сразу, что на более ранней стадии развития человечества интерес к прошлому был иным и по форме, и по содержанию. Прошлое было прошлым семьи, позднее #8213; племени. Оно инициировало культ предков и первичные формы культуры. Конечно, на какой-то довольно ранней стадии появились истории о прошлом, началась его мифологизация. Последняя могла служить самым разным целям: обучению, созданию моральных норм, правил поведения, развлечению, удовлетворению потребности в художественном самовыражении.

Однако среди целей озвучивания прошлого не было (причем не было в течение очень и очень долгого времени) цели адекватного изображения оного. Не было ее в Средние века, не было #8213; как сейчас выясняется #8213; даже в эпоху Возрождения. Эта цель начала появляться в конце этой эпохи и стала более или менее официальной в эпоху Просвещения. Что, конечно, вовсе не значит, что все, кто писали о прошлом в последние несколько веков, на самом деле придерживались этой цели. Этого, к сожалению, нельзя утверждать даже о сегодняшних писателях, специализирующихся на поприще описания прошлого, причем даже в том случае, когда они действуют под прикрытием высоких академических степеней, званий и должностей.