"Первое правило стрелка" - читать интересную книгу автора (Мусаниф Сергей)

Глава 6

— А лесок-то оказался ближе, чем мы думали, — сказал Илья Муромец, осаживая своего коня, — Всего за полдня доехали.

— Может, мудрец нам помог? — предположил Алеша Попович. — Срезал нам, так сказать, угол.

— Держи карман шире, — сказал Добрыня. — Поможет он, как же. Даже рассола на дорожку не поднес.

— Лес как лес, — заметил Алеша. — Мох, деревья, грибы… звери…

— И гроб, — сказал Добрыня. — Илюша, у меня вопрос.

— Ну.

— Насколько я вижу, это довольно большой лес, — сказал Добрыня. — Ты хоть отдаленно представляешь, на каком дереве искать нужный нам гроб?

— На дубе.

— А где этот дуб растет?

— В лесу.

— Вот здорово, — сказал Добрыня. — С такими целеуказаниями мы проблемку за полчаса расколем.

— Гроб, он, типа, хрустальный, — сказал Алеша. — Значит, должен свет отбрасывать. Вот если меч на солнце вытащить, он сверкает. И гроб тоже должен.

— Это если на солнце, — сказал Добрыня. — А откуда ему взяться, солнцу-то, в такой чащобе?

— Ты вечный этот, как его… пессимисист, — сказал Илья. — Проблемы надо решать по мере их поступления. Для начала надо просто взять да в этот лес въехать.

— Верно, — сказал Алеша Попович, приложив руку козырьком ко лбу и всматриваясь в чащу.

— Правильно мыслишь, старшой, — сказал Добрыня Никитич, не делая никаких попыток сдвинуть коня с места.

— Тогда почему мы стоим?

— Лично я не просто так стою, — сказал Алеша. — Я вспоминаю, как выглядит дуб и чем он отличается от клена.

— А ты случайно не вспоминаешь, как выглядит гроб? — спросил Илья. — И чем хрустальный гроб отличается от соснового?

— Было немного, — признался Алеша. — А на что это ты намекаешь, старшой?

— Ни на что, — сказал Илья. — Просто так говорю.

— Вообще мутная тема какая-то, — сказал Добрыня. — И мудрец этот мутный. На кой ему смерть Кощеева сдалась? Что он с яйцом этим делать собирается?

— Есть многое на свете, друг Никитич, что могут сделать мудрецы с яйцом, — сказал Илья. — Кончай бодягу травить, парни. За дело.

С этими словами Илья тронул коня и въехал в чащу. Молодые богатыри последовали за ним.

Следующие полчаса богатыри продирались сквозь чащу в полном, можно даже сказать гробовом молчании. Муромец первым остановил своего коня и вытер холодную испарину со своего богатырского лба.

— Ничего не хочу сказать, пацаны, — молвил он, — но задачка-то оказалась посложней, чем мы думали.

— Видать, не дурак он, Кощей этот, — поддержал старшого Алеша.

— И хрусталя у него — завались, — констатировал Добрыня.

Стоило только богатырям углубиться в лес, как они обнаружили, что гробы висят на каждом втором дереве. На вид все они были одинаковы — хрустальные, подвешенные на толстых металлических цепях. Поскольку свет не пробивался сквозь могучие кроны вековых деревьев, определить содержимое гроба, не открывая его, оказалось задачей непосильной.

— С которого начнем? — спросил Добрыня.

— Надо было мудрецу сюда не нас, богатырей, а обезьян каких-нибудь послать, — сказал Алеша. — Тут же деревьев столько, за неделю не перелазить.

— Лазить не будем, — сказал Муромец, отстегивая от седла булаву. — Эх, раззудись, рука!

Мощно замахнувшись, он швырнул булаву вверх. Хрусталь, как известно, материал не слишком прочный, и соприкосновения с богатырской булавой он не выдерживает.

Богатыри стряхнули с себя осколки, Алеша спешился, подобрал булаву и подал ее Муромцу.

— Эх! — выдохнул богатырь, отправляя оружие в новый полет.

Через полчаса у богатыря отнялась рука, и булава, на долетев до очередного гроба, зашибла неосторожную белку, влетев прямиком в ее дупло.

Никитич вздохнул и полез на дерево. Муромец спешился и уселся на траву.

Результаты эксперимента с булавой были неутешительными.

Разбиваясь, все гробы звучали одинаково. И в пятнадцати обработанных по методу Муромца экземплярах не оказалось ни зайца, ни утки, ни тем более яйца.

Так уж случилось, что Реджи вошел в гробовой лес минут на пятнадцать позже тройки богатырей, причем с противоположной стороны.

На ближайших десяти деревьях висели пять гробов, подвешенных на высоте от шести до пятнадцати метров.

Реджи вытащил из саквояжа дробовик и принялся за дело.

Нашумел он при этом изрядно.

Белки, зайцы и прочие мелкие лесные зверьки, включая небольшое семейство колобков, разбегались в разные стороны. Увы, зайцы были совершенно обычные и выскакивали из кустов, а не сыпались сверху вместе с осколками хрустальных гробов.

Реджи был не из тех, кто останавливается на полпути. Передергивая затвор дробовика, он углублялся в чащу.

Примерно после сорокового выстрела, привлеченный шумом стрельбы, из-за деревьев вышел старичок-лесовичок. На взгляд стрелка выглядел он как гибрид человека с кабаном-бородавочником, разменявшим вторую сотню лет.

— Чего шумишь? — спросил старичок-лесовичок. — Тут ты шумишь, там богатыри палицами машут. Видать, смерть Кощеева кому-то позарез понадобилась.

— Есть такая тема, — сказал Реджи.

— Давай хоть поздороваемся поначалу, что ли, — сказал старичок-лесовичок. — А потом и о смерти Кощеевой поговорим.

— Давай, — сказал Реджи.

Старичок-лесовичок сдернул с головы шапку, бросил ее на землю, трижды на ней подпрыгнул и заорал:

— Мотать мой лысый череп, кого я вижу!

— И тебе привет, добрый человек, — сказал Реджи. Он долго путешествовал по разным мирам и эксцентричным поведением его было не удивить.

— Вот и поздоровались. — Старичок-лесовичок подобрал шапку, водрузил ее на место и сел на пень. — Ну и зачем тебе смерть Кощеева, безобразник?

— Люди попросили, — сказал Реджи.

— Что за люди? Почему я не в курсе?

— Просто люди, — сказал Реджи.

— И это дает тебе право ходить по моему лесу, греметь, гробы бить и зверье пугать?

— Извини, — сказал Реджи. — Так уж получилось.

— Неправильно получилось, — сказал старичок-лесовичок. — Что вы за народ такой, человеки? Все бы вам ломать да разбивать. Чем больше шума, тем интереснее, да? А мог бы просто ко мне прийти, чайку попить, о жизни поговорить. Глядишь, и сказал бы я тебе, где смерть Кощеева.

— Ну и где она?

— А вот теперь не скажу, — заявил вредный старикан. — Ты в лесу такого шороха навел, мне неделю разгребать. Зайцев да белок вернуться уговаривать. Я что тебе, психоаналитик какой-нибудь, что ли? Оно мне надо, жалобы со всех сторон выслушивать?

— Если ты не скажешь, я дальше шуметь начну, — сказал Реджи и в качестве подтверждения своих слов шмальнул из дробовика. Не прицельно, а просто так, для эффекта.

— Нехороший ты человек, — сказал старичок-лесовичок. — Только зря ты тут шумишь. Кощей-то не дурак, раз столько лет прожил. Нету в моем лесу его смерти.

— Как это нету? — удивился Реджи. — А гробы?

— А гробы он специально повесил, чтоб лопухов вроде тебя одурачивать, — сказал старичок-лесовичок. — И я ни в жисть тебе этого не сказал, кабы ты не шумел так страхолюдно.

— Допустим, ты прав, — сказал Реджи. — Где же тогда его смерть?

— Просто так не скажу.

— А за баксы?

— А на кой мне твои баксы в этом лесу? У нас тут обменников нету. Ты мне лучше службу сослужи, вот тогда я и скажу тебе, где смерть Кощеева.

— Не, — сказал Реджи. — Это долго. Лучше я еще постреляю.

— Как знаешь, — сказал старичок-лесовичок. — Пойду пока с богатырями побалакаю. Они парни понятливые, не то что ты, тормоз иноземный.

Богатыри без сил валялись на земле. Лес вокруг них выглядел так, словно по нему пронесся ураган. Земля была засыпана опавшими листьями и хрустальной крошкой. Цепи сиротливо свисали с множества деревьев, словно невесть как попавшие с Триодиннадцатое царство лианы.

— Тяжелое это дело — булавы метать, — сказал Алеша Попович. — Старшой, у тебя полегче ничего нет? Пращи или рогатки, например?

— Нет у меня рогатки, — сказал Муромец. — Если б была, неужели стал бы я булаву свою тяжеленную кидать?

— Легче набег печенегов остановить, — сказал Добрыня, — чем эту твою дуру швырять. Плечо-то как тянет…

— Сволочь он, Кощей этот, — сказал Алеша. — Увижу — убью.

Стенания богатырей были прерваны появлением уже знакомого нам старичка-лесовичка.

Он степенно появился из-за деревьев, повторил номер со шляпой и лысым черепом, выслушал нестройный ответ богатырей и уселся на пень.

— Умаялись, орлы? — спросил старичок-лесовичок.

— Не то слово, отец, — ответил Илья Муромец.

— Гробов, как я вижу, вы изрядно наколотили.

— Старались, отец.

— И то дело. Как успехи?

— Никак, — признался Илья Муромец. — Не нашли пока.

— И не найдете, — сказал старичок-лесовичок.

— Ты это о чем, отец?

Старичок-лесовичок вытащил из кармана кисет, неторопливо набил трубку, разжег ее от огнива, выпустил изо рта клуб дыма, закашлялся, снова втянул дым, снова закашлялся.

Богатыри ждали.

Они знали, что в разговорах с подобными субъектами необходимо проявлять терпение. Пока старичок-лесовичок не решит, что настал нужный момент, он и слова полезного не скажет. А балакать на отвлеченные темы у богатырей просто не было сил.

— Вот так вот, орлы, — молвил наконец старичок-лесовичок. — Хотите знать, где смерть Кощеева?

— Хотим, — сказал Алеша Попович. — Страсть как хотим.

— В моем лесу ее нет, — сказал старичок-лесовичок.

— А как же Иван-мудрец? — удивился Илья. — Зачем же он нас сюда послал?

— Это он там у вас, в деревнях да в городах, мудрец, — сказал старичок-лесовичок. — А в моем лесу мудрецов только двое. Я и дятел. И то дятлу до меня далековато будет. Ошибся ваш мудрец. Оплошал. Смерть Кощеева совсем в другом месте находится.

— Где?

— Экий вы быстрый народ, человеки, — сказал старичок-лесовичок. — У меня в лесу дела так не делаются. Сейчас у нас что?

— Что?

— Сейчас у нас век информационных технологий, — сказал старичок-лесовичок. — Чай, не при царе Горохе живем. А знаете, что из этого следует?

— Что?

— Платить за информацию надо, — сказал старичок-лесовичок. — И не деньгами, разумеется.

— А что требуется? — спросил Алеша Попович. — Рога кому обломать или зубы выбить?

— С вас, богатырей, спрос невелик. Вы ж окромя этого вообще ничего не умеете.

— Следи за выражениями, отец, — предупредил Алеша. — Мы, конечно, возраст уважаем, но можем пару раз и в ухо оформить. Говори лучше, кого обламывать будем.

— К северу от моего леса есть болото, — сказал старичок-лесовичок. — В том болоте живет чудище иноземное. Раз в месяц, аккурат в новолуние, вылезает оно из болота и жрет всех, кто ему по дороге попадается. Моих зверюшек это пугает, да и меня самого, честно говоря, нервирует. Вот чудище это и надо вам извести.

— Каков класс у этого чудища? — спросил Алеша. — Поганое или так, страховидное просто?

— Поганое. Куда уж там поганее. Значит, уговор у нас такой будет. Вы чудище изводите, башку ему отчекрыживаете…

— Кровожадный ты, отец, — заметил Алеша.

— Сие не для кровожадности, а для порядку, — назидательно сказал старичок-лесовичок. — Принесете мне голову чудища, значит, отчитались о работе проделанной. Тут я вам и расскажу про смерть Кощееву.

— Куда голову нести? — деловито осведомился Илья.

— Аккурат к опушке и несите, — сказал старичок-лесовичок. — Там я вас и встречу.

— Договорились, — сказал Илья. — Жди нас там завтра к рассвету. Нет, лучше к закату. Надо ж и поспать мальца.

— А откуда это чудище взялось? — спросил Алеша Попович. Он был самым молодым из богатырей и задавал много лишних вопросов. Муромец, например, предпочитал не знать подробностей о происхождении существа, намеченного в качестве жертвы. Когда ты узнаешь о враге слишком многое, говорил Муромец, хочешь ты того или не хочешь, но приобретаешь к нему личное отношение. А личные отношения, как правило, вредят бизнесу. О враге надо знать только следующие вещи: как он выглядит и где живет. Все остальное — ненужные детали.

— С неба свалилось, — сказал старичок-лесовичок. — В столбе дыма и пламени. Грохоту было… Как от вас примерно.

— Так оно что, летает? — продолжал допытываться Алеша. — Может, это новая разновидность Змея Горыныча?

— Не, не летает оно, — ответствовал старичок-лесовичок. — Ползает только по болоту и голубыми огнями во всех швыряется.

— Голубыми?

— Ага.

— Нет, это не Горыныч, — сказал Алеша Попович.

— Конечно, не Горыныч, — сказал старичок-лесовичок. — Я Горыныча, почитай, с малых лет знаю. А это чудище… И не змей оно вовсе. Так, жаба.

— Жаба с голубыми огнями, — задумчиво сказал Алеша Попович. — Странное сочетание.

— Лирика это, — оборвал младшего богатыря Муромец. — Лирика и пустословие. План такой: сначала едим, потом спим, потом идем на болото и башку чудищу отрубаем. Вопросы есть?

— Нет, — сказали богатыри. — А у тебя, отец?

Но старичка-лесовичка уже и след простыл.

К полуночи Реджи расколошматил еще сто восемьдесят четыре гроба, и все они оказались пустыми. Поэтому, когда старичок-лесовичок нанес ему второй визит, препираться он не стал и тоже подрядился избавить болото от чудища поганого.

Реджи относился к жизни философски, особенно если это была не его жизнь.

И он был бы сильно удивлен, если бы задача с яйцом на самом деле решалась так просто, как это описали его наниматели. Просто все бывает только на словах.

Как только доходит до дела, сразу появляются сотни одинаковых гробов, конкуренты в виде былинных богатырей, противные старикашки и поганые чудища. Что ж, легче оторвать голову чудищу, чем гоняться за старикашкой по всему его лесу.

Реджи развел костер, сварил себе кофе, выпил его, наслаждаясь воцарившейся в лесу тишиной, потом быстро собрал все свои вещи и выдвинулся в сторону болота. В отличие от богатырей, спать ему не хотелось совершенно.

Он ведь был стрелком. А стрелки могут не спать неделями.