Глава 11. Окончание

Джейк полулежал в мягком удобном кресле и, сонно расслабившись, наблюдал за стюардессой. Молоденькая, хрупкая, очень старательная гриффитка. Тёмно-синяя юбка и белоснежная блуза с рукавом всего лишь до локтя — хорошо знакомая форма службы "Межпланетных линий АЭРса". А ещё говорили, что все пассажирские рейсы с Гриффита на Ниобу отменили. Отменили, но не для всех. Один раз в неде-лю челнок ходил исправно, рискуя, правда, при этом попасть под обстрел военных самолётов. Но пока обходилось, лишь на время особенно жарких боёв полёты были отменены.

Попасть на этот рейс простому смертному вряд ли удалось бы. Если только за большую взятку… Спасибо Гаргате. Её семья имела разрешение на эвакуацию. Конечно, лишь в крайнем случае. Как специалиста её все уважали и ценили, не-смотря на то, что являлась она гриффиткой. В ход пошла ГРИН-карта для сына, а дальше помогли знакомства мужа-диспетчера, известного многим из обслуги.

Да, ещё раз спасибо Гаргате. Благодаря ей Джейк мог теперь вполне комфортно чувствовать себя при перелёте с Гриффита на рассылочную платформу.

А гриффиточка и вправду очень хорошенькая. Глаза, почти как у Кайны. Такие же выразительные, тёмный и строгие чуть-чуть. Сразу видно, никаких вольностей пас-сажирам не позволит.

Кайна… Кайна… Маленькая моя… Я знаю, как тебе сейчас плохо. Чувствую это… Ты только глупостей не делай. Только собой не рискуй… А со мной ничего не случится. Да и что со мной может быть такого, чего я ещё не пережил? Убивать и то убивали. Да не убили же!

Джейк улыбнулся, ясно представив перед собой Кайну. Её взгляд, её улыбку, её милое родное лицо. И аж в груди защемило от тоски, от острого чувства одиночест-ва, тоскливого одиночества. Хоть волком вой!

— Вам плохо, сэр? — Стюардесса видела выражение его лица, участливо и сочувст-вующе коснулась плеча.

— Да нет, что вы! Всё нормально! — Джейк рассмеялся. Мысль о сходстве этой гриффитки с Кайной всё ещё не отпускала его. Несмотря на то, что девушка это носила короткую стрижку. Гладкие мягкие волосы аккуратным каре немногим ниже уха, а сверху маленький тёмно-синий берет со значком. — Просто привиделось что-то. — Поморщился, тряхнул головой.

— Ничего, скоро будем на месте. — Стюардесса улыбалась доброжелательно, посо-ветовала неожиданно:- А вы посмотрите пока новости. Это хорошо отвлекает от всяких мыслей. Вам включить "картинку"?

Девушка стояла уже у Джейка за спиной, левая её рука локтем упиралась в изго-ловье кресла, а правой она быстро нажимала кнопки клавиатуры, встроенной в спинку переднего кресла. Плоский экран ожил и засветился. Телепрограммы сменя-ли одна другую, но Джейк меньше всего на свете хотел сейчас занимать голову мешаниной из новостей.

Гриффитка увлеклась, убирая громкость (Не дай Бог, проснётся сосед в кресле слева!), не заметила, как положила левую руку Джейку на плечо. А тот удивился немного. Мисс Неприступность превратилась в мисс Доброжелательность. А мо-жет, она просто чувствует в нём родственную душу? Тогда скорее — общую кровь.

— Вот, смотрите, канал межпланетных новостей, — говорила девушка вполголоса над самым ухом. — Или вам лучше местные? — Джейк и слова не успел сказать, уста-вился остолбенело на собственное изображение на экране. Стюардесса почувство-вала, как дрогнули и тут же закаменели его плечи, как короткая дрожь прошла через всю спину, — и тут же резко убрала руку. Джейк не ожидал, даже предположить не мог, что так по-дурацки отреагирует на очередное сообщение о розыске. "Проко-лолся!!! Как последний дурак! Как первокурсник!" Всё ещё чувствуя на себе её ошалелый взгляд, медленно недрогнувшей рукой отключил экран.

— Извините… — Она прошла вперёд, пошла по ряду, мимо кресел к кабине пилотов. Джейк с немой мольбой, с отчаянием смотрел в затвердевшую прямую спину уда-ляющейся стюардессы: "Ну, обернись! Обернись же ты, что ли! Покажи глаза! О чём же ты думаешь сейчас? Ты же узнала! Узнала, да?" Вжался в кресло, лихора-дочно, с ужасом прикидывая в уме, как быть? Что делать теперь?

А стюардессу остановила её напарница, спросила о чём-то. Отсюда Джейк не мог слышать, о чём они говорят. К тому же мешало ровное, на одной низкой ноте гудение моторов. Видел, как гриффитка без сил привалилась спиной к переборке, полуобморочно закидывая голову. А другая стюардесса поддерживает её за плечи, не давая упасть, и встряхивает с настойчивостью, как будто требует рассказать о чём-то. Понятное дело, о чём.

Джейк отпрянул, когда встревоженный взгляд стюардессы-напарницы заскользил по креслам, выискивая пробравшегося на корабли преступника. Подойти ближе она боялась, задирала подбородок, силясь среди безмятежно дремлющих людей разгля-деть одного, самого опасного.

Джейк готов был сейчас оказаться где угодно, хоть на краю вселенной, но только не в этом самолёте. Что теперь делать? Куда с него денешься, с этого челнока? Они, наверняка, уже отправляют сообщение на платформу рассылки. Ждёт тебя, дружи-ще, тёплый приём. Как самого Императора, с почётом да под ручки проведут перед строем охраны. И вниз сопроводят, на Гриффит, за свой счёт с первым же рейсом. Марчеллу пред ясны очи! О, чёрт!!!

Джейк взвыл от отчаяния, застонал сквозь стиснутые плотно зубы. Пассажир в соседнем кресле заворочался спросонок, задвигал пухлыми губами, но не проснул-ся. Завидно аж! Вот такую бы беззаботность сейчас! Спать спокойненько — и ничего не бояться. А тут…

Глянул мимо попутчика в крошечное окошечко иллюминатора. Там, за толстен-ным слоем стеклопласта, ещё один способ избавиться от всех проблем: через шлюз — и на волю. В безвоздушную черноту. Мгновенная смерть. Одна короткая вспышка боли — и всё!

Всё?! Всё ли? Нет!!! Нет, только не самоубийство! Как же тогда Кайна? А мама? А отец?

Нет!!! Надо выход искать! И быстро! Хочешь жить — действуй! Действуй! Госпо-ди!!! Ведь есть же спасательные капсулы! Они на каждом корабле есть! Есть и на этом. Есть — ты сам их видел во время посадки. Маленькие двухместные ячейки, да ещё и пилотируемые к тому же.

До платформы ещё минут десять-пятнадцать лёту, могут сработать лучи силового поля. Значит, надо торопиться!

Джейк оттолкнулся от подлокотников кресла, выпрямился во весь свой рост, по-смотрел вперёд, туда, где находилась пилотская кабина, туда, где размещались спа-сательные капсулы. Пошёл между кресел неспешным шагом. Почти все спят — это хорошо, не будет лишнего шума, не будет криков и истерик. Но кое-кто провожал беспокойного пассажира с сонным любопытством: "Странный молодой человек. Кабинка туалета в другой стороне…"

Он шёл по мягкому покрытию пола, глядя на обомлевшую от ужаса стюардессу исподлобья, из-под сильно отросших волос чёлки, улыбаясь какой-то странной улыбкой, не обещающей впрочем ничего хорошего. Спокойный взгляд, спокойные движения, и правая рука отведена назад, за спину, как бывает, когда человек прячет от всех оружие.

Стюардесса, другая, не гриффитка, как во сне или в замедленном кинофильме, медленно, — очень медленно! — поднесла к лицу скрюченные в пальцах ладони, прижала их к губам. А потом закричала! Закричала таким громким, жутким воплем, что, казалось, ещё немного — и толстая обшивка корабля пойдёт трещинами.

Стюардесса ждала выстрела или удара, она готова была умереть, но не пустить преступника в пилотскую кабину. Но Джейк не сделал ни того, ни другого: оружия у него не было никакого, да и ударить женщину он тоже бы не сумел, поэтому про-сто отставил её, взял за плечи и передвинул с места на место, как стул или кресло, мешающее на проходе.

— Извините, мэм! — добавил, отворачиваясь.

Вот они, люки трёх спасательных капсул. Джейк приложил раскрытую ладонь к защитному экрану. Кодовый замок срабатывал на тепло человеческого тела. Люк крайней камеры распахнулся приглашающим жестом.

— Эй-эй! Куда?! Какого чёрта?! — Появившийся откуда-то сбоку пилот в знакомой до боли тёмно-синей форме попытался навести на судне порядок. Поздно! Джейка уже было не остановить. Он отшвырнул лётчика в сторону, даже не обратив вни-мания на пистолет у того в руке, стряхнул вцепившуюся в рукав стюардессу — и прыгнул вперёд, посылая их всех мысленно куда-нибудь подальше.

Автоматика сработала сама. Джейк был ещё на полу, когда капсула отстрельну-лась от борта самолёта. Толчок оказался таким сильным, что Джейк не удержался, его бросило назад, к входному люку, а потом включились двигатели. Их плавный гул заполнил небольшую кабину, и тут же на панели управления засветились лам-почки датчиков. Загорелся экран бортового компьютера. Он ждал команды, выдавая привычную картинку: изображение солнечной системы. Саяна — центр этого миро-здания, а вокруг — планеты. Среди них своей величиной выделялся газовый шар Хариты. Нет, нам не туда! Нам на Ниобу! Домой! Домой, на Ниобу!

Джейк аж рассмеялся, не сумел сдержать радостного, почти счастливого предчув-ствия скорой встречи с родными, со знакомым с детства миром. А за спиной остал-ся Гриффит и его странная, дикая и какая-то притягательная природа. И в центре оставленного мира — единственное дорогое тебе существо — Кайна! Нет, Джейк бежал совсем не от неё. Отнюдь! Посмел бы он её добровольно бросить? Нет! Ни-когда! Поэтому Джейк не собирался сейчас прощаться с тем, что осталось в про-шлом, с тем, что осталось за спиной.

Он вернётся! Вернётся обязательно! Но только немного попозже.

А в данную минуту нужно прокладывать курс до Ниобы. Далековато, конечно. Топлива не хватит, да и не та мощность.

Так и так придётся дрейфовать. Главное — с основных маршрутов не сходить, мо-жет быть, и подберёт какая-нибудь добрая душа…

Он занимал правое кресло, так было привычнее. Левое — грустно и одиноко пус-товало. В кабине капсулы было прохладно: Джейк экономил горючее. Кому-то дру-гому, возможно, эта бережливость показалась бы смешной со стороны, но, когда впереди такая долгая дорога, смеяться не хочется…

Спасательная капсула не предназначена для многодневного перелёта. Был бы напарник, можно было бы воспользоваться "люлькой". Так все лётчики называли анабиотический кокон. Можно было бы дежурить по очереди. А можно залечь и самому, оставить все приборы на автопилоте. Пусть он отрабатывает в полной мере, как ему и положено по статусу. Тогда не придётся думать, как делить оставшиеся пищевые концентраты и воду, отключить подачу кислорода и искусственную гравитацию. Положиться на случай. А если встречный? А если столкновение? Спра-вится ли компьютер сам? Нет и ещё раз нет!

Рисковать сейчас, когда столько неприятностей позади, а впереди дом, впереди свои?! Нет уж! Хватит риска! Хватит испытывать себя на везучесть. Хватит!

Пеленгатор сдавленно запищал. Впереди, прямо по курсу, двигалось какое-то крупное тело. Обзорный экран включился сам. Наконец-то!

Навстречу ползла серая махина грузовоза.

Встречный! Ничего, главное, что на нём есть люди. Надоело вторую неделю в космосе болтаться, пялиться на собственное отражение в экране.

Джейк отключил автопилот, взял управление в свои руки. Предстояла стыковка, посадка на дежурную площадку, а на неё, главное, правильно зайти.

Аварийный буй на носу капсулы пиликал вовсю, а на корабле почему-то молчали. Такая близость становилась с каждой минутой всё опаснее. Грузовоз уже занял собой весь экран и отклоняться на правый бок, открывая посадочную площадку, не спешил.

— Неужели не видят?! — прошептал Джейк. Он уже пугался звучания собственного голоса, отвык от него, но сейчас готов был кричать, кричать во всё горло. — Борт номер… Вот, чёрт, где же ваш номер? — включил переговорное устройство, закричал отчаянно и зло. — Грузовой борт без опознавательных знаков!! Прошу помощи! Прошу разрешения на посадку! Вы, что, уснули там все, что ли?!

Грузовоз продолжал переть как ни в чём не бывало, только сигнальные маяки светились нагло, вызывающе. Выдвижная плоскость солнечной батареи чуть не коснулась капсулы, Джейк отреагировал вовремя, подал ручку управления в сторо-ну, и аппараты разминулись в опасной близости.

— Какой баран там за штурвалом сидит?! Ты же от моей скорлупки и мокрого мес-та не оставишь! Так и скажи, что помогать не собираешься, но зачем таранить?!!

По экрану побежали помехи, но ещё раньше Джейк почувствовал, как неожидан-ная головная боль сдавила виски. Он выпустил руль управления, схватился за голо-ву обеими руками:

— Вот чёрт!!! Что это такое? — Зажмурился со стоном.

Капсулу, потерявшую управление, закрутило на одном месте, но Джейк ничего этого уже не видел. Его выбросило из кресла, швырнуло на пульт, а потом — на пол. А неведомая боль не отпускала. Она вгрызалась прямо в мозг откуда-то изнутри, рвала виски и затылок, заставляла корчиться и кричать до хрипа в лёгких. Эта боль была настолько чудовищной, что потерю сознания Джейк воспринял с облегчением.

Он лежал на животе, щекой упираясь в маленькую жёсткую подушку, моргнул несколько раз, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ресницы с карябающим звуком касались грубой ткани при каждом движении. Кровь горячим пульсом про-талкивалась в висках.

Жив?! Жив!!!

Понял это, хоть и не сразу. И почему-то без всякой радости. Равнодушно смотрел на собственную руку, лежавшую на подушке у самого лица.

Вяло повёл плечами, не желая стряхивать с себя ленивое оцепенение. Хотелось и дальше лежать вот так, ни о чём не думая и ничего не вспоминая. Жаль только, дру-гая рука, придавленная телом, затекла и противно, жалобно ныла.

Джейк не сразу ощутил чьё-то присутствие рядом. И взгляд. Направленный прямо в затылок, бесцеремонно разглядывающий, но не опасный.

Джейк резко вскинулся, повернулся глядящему навстречу, готовый заорать или ударить, — но вовремя сдержался. Перед ним был немолодой, невысокого роста мужчина в белом мятом халате.

— Кто вы? — спросил, морщась от неожиданной боли, волной накатившей от затыл-ка к вискам.

— Что, опять болит? Нечего так дёргаться. Сам виноват. — голос ещё сильнее выда-вал возраст незнакомца, звучал чуть насмешливо, но добродушно. Совсем незнако-мый голос, и человека этого Джейк тоже видел впервые в жизни. А гость прошёл вперёд, не спрашивая разрешения уселся на койку так, чтоб видеть лицо Джейка.

— Вы вообще кто такой? Что вам надо? — спросил тот удивлённо, не скрывая раз-дражения и досады. Спокойствие гостя и сам он просто бесили Джейка. И эта про-клятая боль! А ещё он ничего не понимал! Совсем ничего! А этот тип ещё и усмеха-ется.

— Я врач!

— Вижу! — перебил, глядя на незнакомца исподлобья. — И кого же вы лечите?

— Тебя! — этот короткий ответ Джейка совсем не обрадовал, только новые вопросы появились и требовали немедленного ответа.

— Я, вроде, не болен и ни на что не жаловался.

Гость рассмеялся, вскидывая голову.

— Ты три дня назад чуть копыта не откинул. Неужели не помнишь? Я за тобой все эти дни присматривал. Подлечил кое-как…

— Бред какой-то… — Джейк моргнул с силой раза три, тряхнул головой. Всё проис-ходящее вокруг казалось бредовым сновидением. Мужик этот весёлый и комнатуш-ка, всё больше и больше напоминающая собой камеру-одиночку из старой кинолен-ты. Каменные холодные стены, невысокий потолок, бетонный пол и даже решётка из стальных прутьев с выходом в коридор. Дверь тоже решётчатая, с электронным замком.

Таких тюрем не было на Ниобе. А может, это Гриффит или Сиона? Джейк почув-ствовал, как ему стало страшно при одной лишь мысли об этом, но всё равно спро-сил, с трудом владея сухими истрескавшимися губами:

— Где я?

— Это Улисса! Четвёртый тюремный блок.

— Улисса… А где же тогда пираты?

Он с детства знал, что Улисса — крупнейший спутник Хариты — не обжита людь-ми, только улисские пираты отсиживаются здесь в своих кораблях, используя для защиты от сторожевых патрулей силовое поле. Война с ними идёт давно, но чтоб эти банды занимались строительством?! Да быть такого не может! А уж тюрьму строить? Увольте! Только не это.

Гость снова рассмеялся в ответ на недоумевающий взгляд Джейка, протянул ему раскрытую ладонь:

— Маурицио Лионелли. Один из них.

Джейк автоматически пожал руку, спросил рассеянно глядя на так называемого пирата:

— Вы пиратствующий врач? Или врачующий пират? Извините, но я их себе совсем не так представлял. Грубые заросшие дядьки с автоматами у пуза. Грабители и убийцы. Преступники и дикари… А тут…

Лысоватый дяденька почтенного возраста, да ещё и врач к тому же…

— О-о! — Лионелли посмеялся от души. В его внешности и вправду не было ничего угрожающего. Невысокий рост, узкие покатые плечи и сутулая спина. Маленькие белые руки с тонкими запястьями и длинными пальцами. Глядя на эти руки, Джейк неожиданно понял, что помнит их прикосновения, заботливые и осторожные. Доб-рые тёмные глаза чуть навыкате, густые чёрные брови под высоким с большими залысинами лбом, длинный нос чуть с горбинкой и легко улыбающиеся губы. Ему можно было дать не меньше пятидесяти, а, может быть, даже и больше.

— Джейк Тайлер! — Джейк запоздало представился, но врач остановил его коротким взмахом руки:

— Мы знаем, кто ты. Пока ты отлёживался, твои данные прогнали через Сеть. Красный Эрик до сих пор не может прийти в себя от радости. Да, такая удача мало кому подворачивается. Такой куш…

— Красный Эрик? Вы о чём вообще? — Джейк чуть подался вперёд, обхватив руками колени, притянутые к груди.

— Он руководил кораблём во время твоего захвата. Ему причитается половина выкупа. А ведь он только на спасательную капсулу позарился… Кто же знал, что ты выживешь? После сигма-лучей такое в первый раз…

— Фу ты, чёрт! А помедленнее нельзя? Объясните попорядку! Тот серый корабль без опознавательных знаков был пиратским, так?

— Так! — Лионелли закрепил свой ответ энергичным кивком. — Его капитан исполь-зовал излучатель сигма-волн. Я, вообще-то, и сам мало, что в этом понимаю. Я только один раз видел тех, кто подвергался их воздействию… Тебе, ниобианин, повезло. Легко отделался…

— Запрещённые технологии. Я про такое впервые слышу. — Джейк помнил ту не-ожиданную убийственную головную боль. Нормальный приёмчик. Хотя, впрочем, чего ещё можно было ждать от пиратов? Подпустили поближе, чтоб наверняка, а потом шарахнули.

— Сигма-лучи вызывают разрушение головного мозга. Он, — как бы так сказать? — Лионелли замялся, подбирая подходящее слово. — "спекается", что ли? Выжить не-возможно…

А как же заложники? Заложники для выкупа? — Спросил Джейка, предвосхищая встречный вопрос, но тот не думал об этом, просто плечами пожал. — Да, их берут целыми и невредимыми. — Лионелли ответил на свой вопрос сам и впервые улыб-нулся не весёлой, а печальной, грустной улыбкой. — Я и сам когда-то точно так же сюда попал, целым и невредимым. Тридцать два года с тех пор прошло. Ты, навер-но, думаешь, я с рождения пират. Нет! Ниобианин я, как и ты. — Вздохнул, потирая колени. — Как почти все мы тут… Кто по собственному желанию, кого оставили и желания не спрашивая. Есть такие, кому и эта жизнь, здесь, раем показалась… Да, — опять тяжёлый вздох и взгляд мимо Джейка. — Байер тогда демократии не позволял. При нём железный порядок был. Или здесь, со всеми, или… Он живым никого не отпускал. И торговлей пассажирами не занимался. Это сейчас… — Лионелли сам оборвал себя, будто спохватился. Перевёл глаза на Джейка, заговорил с нарочитой весёлостью, будто анекдот принялся рассказывать. — У меня ведь на Ниобе лицензию на право практиковать отобрали. По решению суда, по закону. За халатность. Я, вообще-то, анестезиолог… Во время операции ввёл непроверенный препарат… Анафилактический шок, кома… Ни роженицу не спасли, ни ребёнка…

Что мне делать оставалось? На Гриффит подался… Новый мир. Новая форма че-ловека, разумного при этом… Да и устроиться в таком бардаке куда проще. Врачи, они везде нужны…

Но не долетел… Здесь и остался. У меня здесь и жена, и дети, и работа. Куда я теперь отсюда? А тут неплохо. Мы не бедствуем, ты не думай… Да и пациенты мои не жалуются.

Джейк в ответ на эти слова хмыкнул, не сумев сдержать усмешки, но Лионелли не обиделся, наоборот, и сам рассмеялся.

— Это ты, кстати, зря. Я очень аккуратен… Думаешь, меня просто так назначили за тобой присматривать? Нет. Слишком много денег за тебя дают, чтоб так легко это делалось… А, вот, в тот раз?.. И сам не знаю, что на меня нашло. — Задумчиво повёл плечами, а потом вдруг спросил неожиданно. — Как голова? Болит всё ещё? А общее самочувствие?

Джейк не ответил, глянул на улиссийца исподлобья. Лионелли поднялся, проща-ясь, коснулся его колена, успокоил:

— Ну и ладно. Я так и передам: жив, здоров, целёхонек. Можно и выкуп готовить.

— Вы кому меня отправлять собрались? — Джейк рывком перекатился на колени, чуть не схватил врача за полу белого халата. — На Ниобу?

Лионелли засмеялся, отстраняясь.

— На Ниобу? На Сиону? А может, и на Гриффит? Ты всем им нужен. Как антик-варная вещь. Как ямсовая статуэтка. — Он улыбался, глядя на Джейка сверху. — Я не знаю точно. Не мне решать… Может быть, и тем, кто предложит больше. Не знаю… Ты, главное, не бойся. Мы с тобой ничего плохого не сделаем. А, вот, те… — повёл подбородком и отвёл глаза. — Будет всё зависеть от свершённых тобой престу-плений.

Да ты так не переживай! Поживёшь здесь пока. Со всеми. Тебя не станут перево-дить в другой блок… Здесь веселее, да и проще так. Поработаешь… Хоть какая-никакая польза…

Отвернулся, прикладывая раскрытую ладонь к замку кодировщика. Дверь из тол-стых стальных прутьев бесшумно откатилась в сторону. Лионелли вышел, прово-жаемый взглядом, а потом сообщил на прощание:

— Обед через час. А затем прогулка во дворе. Я скажу, чтоб и тебя тоже сегодня пустили. Только смотри, без глупостей: охрана строгая.

Он ушёл, а Джейк задумался.

Вот это да! А ты, дурак, думал, что всё позади. Как бы не так! Это ж надо, на пи-ратский корабль нарвался! На Улиссе тебя ещё не было. Вот же чёрт!

Джейк сдавил ноющие виски ладонями, закрыв глаза, качнулся несколько раз вперёд-назад, будто пытался зубную боль унять. Но болели не зубы, болела голова. Странная эта боль накатывала волнами, отпуская ненадолго и возвращаясь с новой силой. Она мучила, она раздражала, — а главное! — мешала думать, не давала сосре-доточиться.

— Эти ваши чёртовы сигма-лучи… — выругался сквозь зубы, падая лицом в подуш-ку. Да, лежать было не так больно, особенно, когда с закрытыми глазами. Вполне сносно.

Повезло. Опять-таки повезло. "Спасибо" гриффитской наследственности. Мозги не "спекли", но и лечить особо не кинулись. Хоть бы таблетку какую дал этот врач. Так и мучиться, что ли? И пройдёт ли она, эта боль, со временем?

Хотя, жить-то тебе осталось всего ничего. На Ниобе — дезертир, в военное время с такими строго, даже всех наград моментом лишили. Но на Сионе, а уж, тем более, на Гриффите — ещё хуже будет. Там Марчелл. Он за побег в порошок сотрёт. Толь-ко в руки к нему попади… Вот ведь чёрт!.. Как волка обложили… Никуда не су-нуться… Нет! Ниоба всё же лучше. Там мама и отец. Там Гвардия. Да и полковник Дарлинг в обиду дать не должен, пока сам во всём не разберётся.

Интересно, почему нам на занятиях никогда не говорили, что на Улиссе есть жизнь? Своя, по своим законам! Да ещё и с тюрьмами. Да с какими тюрьмами при этом! Камень, бетон, освещение искусственное. Откуда у них всё это, у них, у пира-тов, бродяг и контрабандистов? В существование кораблей ещё можно как-то пове-рить. Были и нападения, и захваты. И на Улиссе они отсиживаются. Но чтобы жить прямо здесь?! Здесь, на спутнике, официально признанном безжизненным?! Что за ерунда?! Как возможно такое?! И неужели не знает никто? Никто из наших во вре-мя рейдов ничего не заподозрил… Неужели может быть такое?! Поразительно про-сто… Целая планета, пусть и маленькая, обжита бандитами, неизвестно на каких основаниях, а Сиона с Ниобой Гриффит делят. Из-за нескольких километров бойню устроили?! И это вместо того, чтобы просто всех этих "героев свободного космоса", пересудить их к чёртовой матери — и селись, пожалуйста! Какие проблемы?! Просто и удобно!..

Вместе с вернувшейся болью вернулось и раздражение на самого себя: тоже мне, умник. Неужели ж ты думаешь, в Совете Сионы люди, глупее тебя, сидят? Или Император бы до такого не додумался?

Видно, есть какая-то загвоздка, раз позволяют им жить пососедству, да ещё и тер-пят от них постоянные нападки. Сколько денег при этом теряется! Жуть!.. Куда тебе двигать мысли в масштабах целой Солнечной системы? И без тебя специали-стов хватает, и у всех уровень — того! Не сравнить!

И ведь маму тоже где-то здесь держали. Здесь, на Улиссе. Наверно, в такой же холодной камере со стальной решёткой? Вот ведь сволочи! А ты на Гриффите в это время на природе, в джунглях, да ещё и с любимой девушкой. Прямо рай! Конечно, не одни только удовольствия были, но всё ж не Улисса и не банда эта…

Но почему она за всё время никакой весточки не подала? Хоть одну "картиноч-ку", хоть один образ! Ведь могла же… Чёрт! Вот дурак! Она же тебя лишний раз расстраивать не хотела! А ты, как ребёнок, обижаться вздумал! Тоже мне, солдат… Раскис, распустил слюни!.. Подумаешь, пираты!! Делать надо что-то, а не ждать, пока тебя, как барана, на убой поведут.

Вскочил, забыв о всякой боли, принялся камеру свою осматривать. Да, особо не прогуляешься. Комнатушка три метра на три, потолок достаточно высокий, гор-батиться не приходится, хоть на этом спасибо. Койка металлическая, намертво вде-ланная в бетонный пол у левой стены, в правом углу туалет и умывальник, но ни полотенца, ни зеркала. Наверное, это роскошь. Что ж, привередничать не будем.

Джейк медленно и методично прощупал все стены. Да, кладка на века. Большие отёсанные глыбы из холодного плотного камня, по виду напоминающего песчаник. Подогнаны плотно, но ножом можно расковырять. Только где его взять, этот нож?

Ноги в тонких носках ощутимо стыли, и Джейк разочарованно сел на смятое тон-кое одеяло. Подкоп не сделать, да и такая форма побега возможна лишь в книгах и фильмах. Нужен подробный план всего здания, все коммуникации, план вентиля-ционной системы. Что толку рыть в неизвестном направлении? Да и что нароешь, когда и пол, и стены — не подступиться? Работы на годы… Если не на десятилетия.

Интересно, а соседи есть?

Джейк осторожно постучал в стену и аж вздрогнул от громкого сердитого окрика:

— Эй, болван! Пошуми ещё тут! Живо бока дубинками намнут… — Голос неожи-данно стал вкрадчивым, еле различимым. — Скучаем, да? Ты смотри, мой хороший, на прогулке встретимся… Я, ой-ой, какой…

Джейк отпрянул, поморщился гадливо. Вот чёрт, повезло тебе с соседом…

От таких неприятных мыслей на душе стало ещё тоскливее, и камера показалась тесной, голой, скучной до тошноты. Хорошо хоть, голова эта проклятая перестала болеть. Хорошо…

Джейк подошёл к решётке, осмотрел замок, даже набрал наугад один из кодов, тот, который был во флоренийской клинике на Гриффите. Бесполезно. Лионелли использовал вместо кода свою руку. Закодированный рисунок всей ладони хозяина сейчас применяется повсеместно. Подделать его довольно сложно, но возможно. Это всегда так. Какой сейф ни делай, отмычку к нему рано или поздно всё равно подберут. Но здесь скорее всего срабатывает автоматика. Все двери открываться могут разом на пульте управления.

Ничего. Над этим стоит подумать на досуге, благо времени свободного впереди обещается прорва.

Прикосновение холодных прутьев ожгло кожу, когда Джейк обхватил их пальца-ми и прижался к ним лицом. Напротив, через коридор, такая же точь-в-точь камера, но пустая, в ней никого. Прислушался к однотонному тяжёлому гулу, впервые за всё время различил в нём отдельные людские голоса: кто-то разговаривал, кто-то пытался петь, кто-то плакал или смеялся. Все эти звуки доносились справа, с левой стороны — одна лишь тишина. Видимо, Джейк занимал последнюю обжитую камеру в этом ряду. Ощущение близкого присутствия других людей несколько успокаива-ло. Если стоять с закрытыми глазами, то гул чем-то напоминал казарму. Было в нём что-то привычное, давно забытое. Это не та камера а Центре, у "информаторов", с её изолированными от всего мира стенами, куда сумел проникнуть только полков-ник Барклиф.

Интересно, сумел ли он следы замести, или на него всё-таки как-то вышли? И как там лейтенант? Жив ли?

Задумался, вспоминая то, что было совсем недавно. Просто удивительно, как мно-го могут вместить всего несколько дней! Сколько событий! И тут аж вздрогнул, как от удара, от неожиданного низкого рёва сирены. Бросился обуваться, понимая, что что-то сейчас должно произойти. Торопливо затягивал шнурки, когда решётка с лязгом откатилась в сторону. Охранник возник в проёме, прикрикнул:

— Пошевеливайся!

Джейк вышел в коридор, взглядом окинул помещение. Да, тюрьма серьёзная. Ка-меры справа и слева в два этажа. Это ж столько народу можно разместить! Ужас!! Потолки высоченные, люминесцентные лампы везде и бетон.

Опустил голову и наткнулся взглядом на своего соседа. Тот нагло ухмылялся, щуря глаза. Ростом пониже, но здоровый и грузный мужичище. Было в нём к тому же что-то уголовничье, будто в тюрьме этой и вправду содержат матёрых преступ-ников, а не несчастных захваченных в космосе пассажиров.

— Ага, новенький! Хорошенький мальчик!

— Отвали! — Джейк смерил его убийственным взглядом, а в ответ услышал мерзкое хихиканье. Тип сразу же приткнулся, как только раздался короткий, совсем по-военному приказ:

— На пра-ввво!

Они пошли по коридору мимо камер, и Джейк, глядя поверх плеча впередиидуще-го, старался прикинуть на ходу, сколько их здесь таких собралось. Тип этот, как будто специально, шёл так медленно, что от него до следующих образовался про-межуток метра в три.

— Быстрей шагать не можешь? — спросил Джейк, чувствуя к своему соседу одно лишь раздражение. А тут за спиной загромыхал ботинками охранник, Джейк и опомниться не успел, только инстинктивно уклонился от просвистевшей над голо-вой дубинки. Удар пришёлся переднему по шее.

— Какого чёрта плетётесь, как бараны? Пошёл-пошёл, шевели давай ногами!

Охранник, молодой и потому, наверное, такой сердитый, отвешивал дубинкой направо и налево, но Джейку досталось крепко всего раз, по руке, а вот сосед его оказался более удобной мишенью. Злобно чертыхаясь и оправдываясь, он трюхал за Джейком самым последним, чуть не наступая на пятки.

— Ста-а-я-ать!

Перед входом в столовую их построили в одну шеренгу, и Джейк снова оказался самым последним. Попутчик его, с которым они только что бежали по коридору, стоял теперь по правую руку, шумно сопел и отдувался.

А вокруг сновали охранники, все в одинаковых коричневых комбинезонах без намёка на знаки отличия, с оружием у пояса, с дубинками в руках.

Какой-то незнакомый человек медленным шагом прошёлся мимо всей шеренги. Судя по неожиданной тишине и строгому порядку, воцарившемуся при его появле-нии, это была какая-то местная "шишка".

Джейк почувствовал, как против воли тело его само потянулось в струнку, а плечи — побороли уже привычную болезненную сутулость. Всё она, эта армейская выучка!

— Ты забыл, Пэрри, что это было твоё последнее предупреждение? Так хочется в карцер? — Человек этот остановился как раз напротив соседа Джейка, и его близкое присутствие действовало угнетающе. Но любопытство всё же пересилило. Джейк скосил глаза, рассматривая незнакомого улиссийца. Ростом выше среднего, тело-сложение не так чтобы очень. Лицо, немолодое уже лицо человека лет сорока-сорока пяти, совсем неприметное на вид. Но выражение глаз говорило о многом. Именно эти серо-стальные спокойные глаза хладнокровного убийцы заставляли злосчастного Пэрри трястись от ужаса.

— Ты раздобрел, смотрю, бездельник, — улыбаясь совсем уж дружелюбно, он ткнул заключённого в мягкий выпирающий животик. — Думаешь, таких, как ты, без обра-зования, нам некуда пристроить? Или по здоровью не попадёшь на расчистку шлю-зов?.. О-о! — Посмеялся над своими же словами, и этот смех был как сигнал осталь-ным вокруг расслабиться. — После обеда отправьте нашего Пери на помощь к "зелё-ным". Вы слышали, Дженкинс?

Рыхление земли и прополка рассады не требуют диплома, а тебе эта работа на пользу пойдёт.

Два небольших шага вперёд — и Джейк ощутил на своём лице изучающий спокой-ный взгляд.

— Ну, а тебя, экс-гвардеец или провалившийся шпион, думаешь, и наказать никто не посмеет? У нас для преступников свои меры воспитания…

— Я не преступник…

Молниеносно выброшенный кулак вошёл в точку чуть ниже грудины, как раз туда, где не помог бы даже прекрасно развитый пресс. Дыхание перехватило, и перед глазами заплясали огненно-чёрные шары. "Интересно, сумел бы ты преду-предить этот удар или хотя бы угадать его, блокировать?" — Такая мысль появилась не сразу, но Джейк был доволен, что на ногах, по крайней мере, сумел устоять.

Медленно выпрямился, всё ещё заслоняясь поднятыми руками, в лицо ему целил-ся выброшенный вперёд палец.

— А это правило номер один: когда говорит господин Свенссон, начальник здеш-него заведения, остальные молчат! Ясно?!

Джейку сил хватило только на то, чтоб кивнуть.

— На мои вопросы отвечают сразу — и это правило номер два! — Второго удара не последовало, хоть Джейк и ждал его, внутренне сжался, напрягая мышцы. — Ясно, заключённый?

— Да, ясно, господин Свенссон. — Последних два слова он добавил скорее по при-вычке, но и силу кулаков тоже не хотелось больше на себе испытывать. А улиссий-цу понравилась его понятливость, он улыбнулся, щуря спокойные глаза маньяка.

— Быстро схватываешь… Надеюсь, за две последующие недели ты многому нау-чишься. — И отвернулся равнодушно, пошёл мимо, только спросил уже на ходу. — Почему он до сих пор без браслета?.. — Ему что-то ответили, один из охранников, семенящий следом. — Выдайте ему какую-нибудь куртку: на улице сегодня прохлад-но…

Одёжка, которую ему вручили сразу же после обеда, не была новой. Разглядывая покрой, Джейк понял, кто был её прежним хозяином. Пилот с военного сионийско-го патрульного корабля. Должно быть, офицер, хотя все знаки отличия вырваны, оборваны погоны и нашивки на груди и рукавах, остались от них лишь тёмно-синие, невыгоревшие места.

Интересно, откуда она здесь, и жив ли её прежний хозяин?

Оба вопроса отпали сами собой, когда глаза наткнулись на аккуратную дырочку в углу левого нагрудного кармана.

Джейк брезгливо поморщился. Ткань даже на ощупь показалась в этом месте за-скорузлой, как от запёкшейся крови. Одежда с убитого сионийского пилота! Как можно?! Это же мародёрство какое-то.

Как надевать на себя одежду, снятую с убитого человека?

Мораль — вещь хорошая, но на улице и правду оказалось очень холодно. Джейк натянул на себя эту обновку, мысленно надеясь, что тот пилот был неплохим пар-нем. Тонкая мягкая ткань отлично согревала, и вскоре Джейк уже беззаботно огля-дывался, знакомясь с новой обстановкой.

Внутренний двор, куда их выпустили на так называемую послеобеденную про-гулку, с двух сторон был притиснут зданиями. Одно двухэтажное, Лионелли назвал его тогда четвёртым тюремным блоком, скучное кирпичное строение с решётками на окнах, да и окна-то только на втором этаже.

Напротив — ещё одно пятиэтажное строение. Оно глядело во двор глухим и сле-пым боком, по стене строители, видимо, большие шутники, тёмно-красным кирпи-чом выложили короткую надпись огромными буквами: "Начало исправления — в дисциплине!" Джейк невольно усмехнулся, вспомнил Свенссона. Вот уж кто по-вёрнут на дисциплине, это точно.

Слева — высокая каменная стена, по ней, сверху, колючая проволока, скорее, для порядку, а не с целью предотвратить возможность побега. Вдоль этой стены четыре вышки с мощными лампами, с постами наблюдения.

Да-а, тоскливое местечко, особенно после Гриффита. И холодрыга не в пример. Джейк поморщился, чувствуя острую нехватку солнечного света и тепла, вскинул голову почти инстинктивно, силясь разглядеть яркую точку Саяны, хотя знал уже, что Саяна далеко, чуть ярче обычной звезды. А тут её ещё заслонила собой огром-ная туша Хариты. Сквозь толстенную оболочку пластикилитового купола и мутную пылевую атмосферу Улиссы, она казалась коричнево-жёлтой с розовыми прожил-ками. Она закрывала полнеба, она угнетала своей близостью, своей массивностью, своим присутствием.

Как можно так жить?! Всю жизнь! Да и можно ли такую жизнь назвать жизнью? Всегда под куполом, дышать кислородом искусственного производства, не видеть зелени, не видеть звёзд, ничего не видеть! Как непривычно здесь после Гриффита непривычно и тоскливо.

Людей из заложников было немного, от силы человек тридцать, сейчас они раз-брелись по двору, и от этого их казалось совсем горсточка. Продрогшие серые тени. Никто из них даже не смотрел в сторону Джейка, но он чувствовал на себе насто-роженные изучающие взгляды. Никто не подходил с предложением о знакомстве, да и сам Джейк не особенно хотел этого. Ему хватило того Пэрри из соседней каме-ры. С одной стороны даже хорошо, что его отправили на работы, меньше толкотни вокруг.

Джейк поглубже всунул руки в карманы лётчиковой куртки, потоптался на месте. Ноги в туфлях на ледяном покрытии площадки ощутимо стыли. Чем так прогули-ваться, лучше бы где-нибудь работать. Как тот Пэрри, на земле и среди зелени. За-хотелось в камеру. И хоть она уже порядком опротивела, там была койка и одеяло, там было теплее.

Чтоб окончательно не впасть в уныние, Джейк попытался отвлечь себя какими-нибудь интересными мыслями, но в голову лезла одна бестолковщина, вроде тех недавних размышлений о побеге.

Сбежать-то можно. Пусть не через стену, она высокая, но по проволочной решёт-ке, вон, той, что слева, попробовать можно, она пониже, да и сила в руках для этого есть. Но там дальше опять бетонированный открытый для всех глаз двор. Нигде не спрячешься, с любой из вышек снимут. А там ещё два блока, и в них есть люди, значит, есть охрана. Да и куда здесь бежать?! Все мы под одним колпаком, одним воздухом дышим.

Для выхода наружу, не иначе, специальное снаряжение нужно. Бесполезно всё! Всё бесполезно! Что толку душу травить?!

Чёрт с ними! Пускай куда хотят, туда и отправляют. Скорей бы уж. Тот началь-ник, Свенссон, говорил про две недели. Неужели они так и пройдут, эти две неде-ли? В тоске, в холоде, в безделье…

Джейк походил туда-сюда немного, согреваясь в движении. Некоторые опасливо сторонились. Какой-то один, ростиком невысокий, лицом похожий на Марио Мо-ретти, стоял прямо, разглядывал с вызывающим спокойствием. Так обычно ведут себя, когда упорно ищут повод для драки. Джейк, напротив, первый день своего знакомства не хотел начинать с крупной ссоры, поэтому сделал вид, что вызова не понял или не заметил, просто отошёл в сторонку, опустился на корточки спиной к натянутой сетке забора, устало закрыл глаза. Так, с защищённой спиной, он чувст-вовал себя куда спокойнее. А люди вокруг неспешно передвигались, переговарива-лись, толпились парочками, отдельные личности шмыгали от компании к компании. Один такой, явно по чьёму-то поручению, подобрался к Джейку, присел рядом, заглядывая в лицо, спросил с участием:

— Ну, што, холодно с непривычки?

Джейк в ответ только плечами повёл: вслух говорить было неохота, но и молчать — невежливо.

— Это ничего. В прошлый раз хуже было… Нас даже на улицу не выпускали… Опять перебои с подачей тепла… Накрылось что-то… Ещё пару деньков поморо-зят… Они, вон, — повёл острым носиком в неопределённом направлении. — на себя последнее тепло перебросили… Нам-то?.. Мы-то, што?.. Мы не подохнем… Нам не привыкать… Нас здесь за людей не держут…

— И часто так бывает, когда мёрзнете? — Джейк спросил скорее для порядку. Толь-ко, чтоб разговор поддержать, а навязавшийся собеседник и сам уходить не спешил. Видом он напоминал мышонка. Маленького юркого мышонка. Глазки остренькие, внимательные, такие же выпуклые и блестящие. Носом тянул простужено, по-детски. Прогнать его было бы стыдно, видимо, на это расчет и сделали, когда под-сылали.

— Ну-у, — протянул, задумавшись. — Бывает… Бывает, конешно…

А ты здесь давно? — Резко тему сменил, чувствуя всё большую свободу в общении с незнакомым человеком.

— Не помню! — Джейк признался честно, даже рассмеялся невольно.

— Не помнишь? Как попал сюда, не помнишь? Тебя, што, тяжёлым чем по башке треснули при захвате? — Он поддержал смех Джейка. — Ну, ты даёшь!..

— Мне вообще-то говорили, что три дня назад как…

— Так ты тот, который с Пэрри? Соседи камерами, да? — Джейк кивнул в ответ. — Ты, смотри, поосторожнее с ним… Он у нас старожил, пятый год здесь… Он — того ма-ленько… — парень, улыбаясь, постучал согнутым пальцем себе по лбу. — На него никто давно уже внимания не обращает. Даже Свенссон на работы не посылает… Этот Пэрри — ещё та деревяшка… А липнуть начнёт — двинь его разок в зубы. Он это хорошо понимает… Но скотинка мстительная, его лучше на глазах держать… Ещё толкнёт что-нибудь под ребро. С него станется…

— А зачем его тогда такого держать здесь?

— А кто его знает? — незнакомец плечами пожал. — Сначала, вроде, выкуп ждали… Он же сбежал из закрытой лечебницы, на Ниобе где-то… Да психопат он — вот и всё! Кому он такой нужен? Только жрёт зря, и дышит нашим воздухом… Бесто-лочь…

Так это тебя, да, в спасательной капсуле взяли? Ух, ты! А я сразу и не распознал. Ну, извини тогда. — Ничего так и не объясняя, он поднялся и отошёл в сторону. Джейк хмыкнул, уловив обрывочные чувства недавнего собеседника: страх, опасе-ние, удивление — всё сразу в одном порыве. "Дождался. Тебя уже боятся, братец. Боятся, как матёрого бандита… Быстро же здесь новости разносятся…"

А парнишка подошёл ещё к двоим, лениво перетаптывающимся метрах в трёх, они заговорили о чём-то. Вернее, он им принялся пересказывать, а потом они все трое громко заржали.

Джейк понял, говорят о нём, и отвернулся равнодушно.

— По-трое не собираться! Ну-ка разойдись! — охранник, один из тех, кто присутст-вовал постоянно на площадке и следил за порядком, заругался на них, и прильнув-ший к компании отошёл, бесцельно поплёлся по двору, а Джейк провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за спинами других заключённых.

Тепло дали только на четвёртый день. Никого из них в течение этого времени на прогулку не выпускали, видимо, морозить больше не решились. Дружно два раза в день водили на кормёжку: утром и ближе к вечеру. Одни и те же лица, одна и та же однообразная жизнь стала надоедать Джейку. Только воспоминания о прошлом не давали впасть в депрессию. Думать о побеге уже надоело Все эти дни он, почти не двигаясь, просиживал на койке, забравшись с ногами, закутавшись в тонкое грубое одеяло. Смотрел в одну точку, редко моргая и против воли прислушиваясь к звукам тюремной жизни.

Вид его настолько испугал охрану, что врач был вызван снова. Лионелли пришёл, осмотрел довольно небрежно, проверил пульс, а потом добродушно посоветовал:

— Бросай дурить, мой мальчик, — потрепал по плечу, заглядывая в глаза. — Ты здоров, это сразу видно. Ни к чему пугать нас… Меланхолию, депрессию и психозы почти все здесь переживают в первые дни…

Но это проходит, поверь мне. Иначе, чтоб развеять твою скуку, я посоветую от-править тебя на работы…

При этих словах взгляд Джейка сразу же оживился, и губы дрогнули:

— Отправьте!

— Дурак! Ты сам ещё не знаешь, о чём просишь. — Лионелли был раздражён, он не любил, когда его отрывали от дел по всяким пустякам. — На относительно приличной работе здесь заняты те, кто хоть что-то умеет. А что умеешь ты, гвардеец? Убивать или шпионить? Таких, как ты, отправляют в шахты. А это полтора километра вниз, вертикально вниз… Там собачий холод… Там режут лёд… Там дробильные установки… Больше двух-трёх месяцев там никто не выдерживает… Хотя, тебя, с твоими данными, возможно, хватило бы и месяца на четыре… Хочешь попробо-вать?

Джейк не ответил, он смотрел на Лионелли снизу, смотрел, не моргая, спокойным взглядом тёмно-синих внимательных глаз. А потом спросил всё с тем же спокойст-вием:

— Зачем? Вы же сами знаете, что меня никуда не отпустят. Я для вас слишком до-рогая игрушка… Золотой слиток… Кредитная карточка… За меня с радостью вы-ложат живые деньги. Думаю, их уже предложили, только вы тянете в надежде вы-торговать ещё две-три тысячи…

Лионелли засмеялся, пытаясь скрыть за этим смехом растерянность, присел на край кровати, заботливо поддёрнув брюки, протянул с непонятной усталостью:

— Да нет… Не две… И даже не три… Больше, гораздо больше. Сиона уже обошла по ставкам Ниобу… Она, скорее всего, тебя и получит… И Марчелл проявляет та-кой интерес…

— Чччёрт! — Джейк отвёл взгляд. Внимательный Лионелли успел заметить мгновен-ную волну судороги, исказившей лицо заключённого.

— Старые счёты? — спросил скорее утверждающе. — Да-а, мой мальчик, тебе сильно не повезло… Но я ничего не могу сделать. Не от меня это зависит… Кто больше даёт, тот и получает…

— Ой! — Джейк соскочил с койки с такой прытью, что Лионелли невольно подался в сторону, будто ждал удара. — Зачем вы это?.. Какая, к чёрту, разница, Сиона или Ниоба?! Все они жаждут моей крови… Как будто я и вправду преступник…

— А разве нет? — Лионелли двинул бровями, точно искренне изумился. — Дезертирам в военное время…

— Да вы же ничего не знаете!! — выкрикнул Джейк, и Лионелли осёкся. Он с минуту разглядывал своего недавнего пациента так, будто видел впервые в жизни. Просто в первый раз за всё время он почувствовал по отношению к нему что-то, похожее на сочувствие, и это испугало его.

Нельзя! Этого ещё не хватало!

— Помогите мне! Пожалуйста!.. — Джейк будто угадал его мысли, качнулся вперёд, словно на колени хотел упасть перед врачом. — Прошу вас, как человека прошу… Ведь у вас же есть дети…

— Ты что?! — Лионелли изумился ещё больше. — Я ничего не решаю! Я всего лишь врач. Только лишь врач… Я узнал случайно…

— Мне бы бежать. Понимаете? Мне нужно на Ниобу! На Ниобу!!! Только на Нио-бу!..

— Мой мальчик, отсюда невозможно сбежать. Неужели ты до сих пор этого не понял? — Лионелли вздохнул. — Отсюда никто никогда ещё не сбегал.

Это тюрьма. Идеальная тюрьма во всех отношениях. Замкнутая экосистема. За-щитный купол. Экраны… Без специального снаряжения на "улице" нечего делать — мгновенная смерть… И даже если ты попадёшь на корабль, экраны сожгут тебя при выходе… Нужно снимать коды, чтобы вычислить координаты "рукава", а их никто не знает, кроме… — Спохватился, осёкся, замолчал, как всегда не договорив самого главного. — Это невозможно. Смирись — и успокойся. Нечего нервировать себя по всяким глупостям.

"Глупости?! Разве Марчелла можно считать глупостью?" — Подумал с отчаянием Джейк, провожая Лионелли взглядом. А тот, пытаясь хоть на прощание ободрить, добавил:

— У тебя ещё есть время. Наслаждайся жизнью…

— И вы называете ЭТО жизнью?! — Джейк не сдержался, вцепившись в прутья ре-шётки, рванулся, — и получил дубинкой по пальцам.

Руки до самых плеч пронзила жуткая боль, ещё более сильная в своей неожидан-ности. Джейк отпрянул, глядя на сведённые судорогой пальцы. Вот чёрт! Ведь это же частотный микрошокер! Они же уже давно запрещены во всех исправительных учреждениях. Так же и убить недолго.

— Ты, что, рехнулся, что ли?!! — крикнул просто в коридор, так как охранник уже своё раздражение на этот мир. Улиссиец вернулся неожиданно, Джейк краем глаза давно прошёл мимо. — Все вы здесь какие-то придурки! — выругался уже негромко, изливая заметил движение и в последний момент успел отскочить. Голубая искря-щаяся точка впаянного в дубинку шокера чуть не коснулась его груди, а ведь это попытка преднамеренного убийства. Шокером запрещены удары в грудь, в область сердца, запрещены производителем в рекомендации к использованию. Но кто их выполняет, эти рекомендации?

— У-у, мразь!! Думаешь, не достану? — обычно равнодушное лицо охранника-улиссийца сейчас было искажено ненавистью и злобой. Он просовывал дубинку сквозь прутья решётки, видимо, и вправду, без всяких шуток. Собираясь использо-вать шокер по назначению. — Бездельники, мать вашу! Дармоеды проклятые! Только время на вас убиваем… Всех бы я вас в "морозилку" согнал, чтоб даром еду не жрали, уроды…

Он никак не мог дотянуться до Джейка, а войти внутрь побаивался. Физически он сильно уступал, всё его преимущество было лишь в оружии. Невозможность нака-зать злила его ещё больше, поэтому он нашёл другой способ. Прильнув неровной от застарелого шрама щекой к решётке, улиссиец с радостным придыханием прошеп-тал:

— Я тебя, мразь, до конца своей смены без жратвы оставлю, понял… Посмотрю потом, кто кого…

"Ага, нашёл, чем испугать."- Джейк опустился на койку, разминая бесчувствен-ные пальцы. Боль медленно возвращалась, в плечах уже начало покалывать, будто кто иголки в мышцы втыкал, а потом резко выдёргивал.

А Пэрри за стенкой как-то странно притих, точно прислушивался ко всему, что здесь только что происходило. Джейк чувствовал его непонятное любопытство даже сквозь стену, слышал дыхание, осторожное дыхание через разжатые зубы.

— Эй, ты что там? — раздражённо ударил локтем в стенку. — Слушаешь?

Пэрри откатился с таким грохотом, как будто с койки своей свалился, а потом злорадно зашептал, зная уже, что Джейк его и так услышит:

— А здорово он тебя, правда, на голодный паёк…

— Да пошёл ты… — Джейк отмахнулся небрежно: голод его не пугал.

Сидя на койке, как всегда, с ногами, он слушал, как всех остальных выводили на ужин. Есть пока не хотелось, поэтому и шум радостно волнующейся братии вос-принял без всякого интереса, и уж тем более без зависти. К его камере никто не подошёл. Совсем! Даже позлорадствовать…

Хотя, если честно, Джейк и видеть-то сейчас никого не хотел. Все его раздражали. Так же, как этот идиот Пэрри. Сосед этот, будь он неладен.

Да и чёрт с ними со всеми!..

Напившись ледяной воды из-под крана, Джейк улёгся спать.

На следующий день весь его завтрак опять составила всё та же вода. Расстраи-ваться Джейк не собирался, вот только некоторые мысли нагоняли уныние. Он вспомнил, что смена у охраны составляет трое полных суток. Ну что ж, оставалось пережить ещё один день. Не так уж и много, если учесть, что двигаться приходится совсем мало, только по камере. А самый лучший способ беречь силы — это сон.

Вообще-то Джейк давно уже не ложился спать днём, но именно во время дневного сна к нему опять пришёл Лионелли.

— Тайлер! — при звуках своей фамилии Джейк проснулся сразу же, приподнявшись на локте, уставился на гостя.

— Собирайся, пойдёшь со мной!..

"Уже!!! Уже отправляют!! — Джейк не успел испугаться, только ощущение обре-чённости стало острее во сто крат. — Всё! Теперь на Сиону… К Марчеллу!"

Джейк неспеша надел туфли, натянул на плечи куртку, заправил кровать. Лионел-ли всё это время ждал с завидным терпением, ни словом, ни взглядом не подгоняя. Только когда охранник (другой, без шрама от ожога на лице) открывал замок, пре-дупредил:

— Смотри, глупостей не надо. Здесь везде охрана…

Джейк кивнул, давая знать: понято. И они пошли по коридору. Яркий свет слепил с непривычки, но слабости при ходьбе Джейк не чувствовал. Лионелли ничего не объяснял, шёл чуть впереди. Перед ним, точно дорогу указывая, плыла широкая спина охранника в коричневой униформе. Ещё один охранник сопровождал Джейка сзади. Все молчали. Только Джейку всё нетерпелось спросить: почему они идут в сторону столовки?

Коротким взмахом руки оставив охрану у входной двери, Лионелли таким же безмолвным приказом указал Джейку на ближайший стол. Когда они уселись друг против друга, а человек в белом поставил перед каждым подносы с одинаковым набором посуды, Джейк не удержался и спросил:

— Как это понимать? Последний ужин смертника, да? Я думал, что увижу конвой с Сионы…

— Так не терпится? — Лионелли усмехнулся, расправляя салфетку. — Нет, ты поешь сначала…

— А что потом?

— Ешь, и не задавай вопросов!

Если это было то, чем питались сами улиссийцы, то их меню мало, чем отлича-лось от того, что ели заключённые. Тот же жидкий суп с кусочками синтетического белка. Жидкая зеленоватая каша из одноклеточных водорослей, безвкусная, как жёванная бумага. Только к ней сейчас была подана небольшая тарелочка наре-занных овощей, политых сверху настоящим душистым маслом.

Джейк сильно хотел есть, но понял это лишь сейчас, улавливая знакомые запахи горячей пищи.

— Знаешь, гвардеец, по твоей вине меня постоянно отвлекают от важного дела, — заговорил наконец Лионелли, отпивая из высокого стакана чуть подслащенную витаминизированную воду. — Здесь на Улиссе найдена неизвестная ранее колония бактерий.

Свидетельство жизни… Такие необычные реакции… Незнакомая структура ядра и к тому же…

— А я думал, вы анестезиолог… — Джейк отложил вилку, чувствуя знакомое ощу-щение опьянения от еды после долгого голода.

— Мы все здесь немного и врачи, и биологи. Совмещение профессий — обычное явление в таких условиях… А тут ещё и тебя мне навязали…

— В смысле? Я не просил…

— Я знаю. Но ты уже второй день остаёшься без обеда и без ужина. Мне приказали поговорить с тобой, чтоб ты понял, Джейк. Ты нужен нам не только живым, но и здоровым. Это одно из требований покупателя. Не надо устраивать концерты и голодные забастовки… Хуже будет лишь тебе самому…

— Это не забастовка… — возразил Джейк с невольной обидой. Он не собирался ни-кому рассказывать про свой конфликт с охранником, это было его личное дело, но и то, что факты оказались искажены или неправильно поняты, ему тоже не нравилось.

— Я знаю. Я про всё знаю, мой мальчик. — Лионелли улыбнулся. — Гржевича опять перевели на патрульный катер. Но если ты снова сделаешь ещё хоть какую-нибудь глупость, тебя отправят в одиночку. Это другое отделение… Там обычно содержат женщин. Но сейчас там пусто. Там нет людей. Совсем никого. Абсолютная тишина и покой. С ума можно сойти… Неужели ты туда хочешь? — Не дожидаясь ответа Джейка, Лионелли продолжал:- Тебя ещё сегодня хотели туда перевести… Сразу же, как только узнали… Скажи мне "спасибо", я уговорил их пока подождать. Тебе дали шанс, ещё один шанс… И разрешили каждодневные прогулки на свежем воз-духе… Но только не делай больше глупостей!

Джейк даже кивком головы не дал понять, что сказанное понято им и принято к сведению. Он спросил о том, чего Лионелли совсем не ожидал услышать:

— Последних женщин отсюда отправили давно?

— Уже недели три как прошло, — ответил Лионелли, что-то прикинув в уме. — Да, недели три. Хотя одна пожелала остаться здесь…

— А Глория Тайлер была среди них, да? — Джейк наклонился вперёд, глядя на Лио-нелли неподвижными, всё замечающими глазами.

— Была, — тот согласился, но как-то неохотно. Он заходил к ней несколько раз, рас-спрашивал о жизни на Ниобе, узнавал про общих знакомых, но скрывал это от со-служивцев и даже от жены. А сейчас этот пацан одним только взглядом заставлял говорить правду. — Мы с ней, в некотором роде, коллеги. Приятно было пообщать-ся… Красивая женщина, к тому же. Таких редко встретишь… Такое сочетание ума и красоты… А характер… — Джейк перебил его шумным вздохом, откинулся на спинку стула.

— С одной стороны даже жаль, что её так быстро выкупили… Она ценный специа-лист… Хотя, признаюсь, я думал, она моложе…

При последних словах Джейк дёрнулся всем телом, и Лионелли отшатнулся.

— Ты неправильно меня понял! Я её и пальцем не тронул… Но ведь ты же её сын. Ты очень сильно похож на неё, мой мальчик. Очень сильно… И как я только рань-ше этого не заметил?..

Но Джейк уже забыл про него, он смотрел куда-то в сторону, мимо Лионелли и повторял чуть слышно:

— Три недели!!! Всего три недели…

— Но даже если б ты и застал её здесь, никто из вас двоих об этом не узнал бы. Встречи с родственниками запрещены здесь… А тем более с женщинами… Уж извини…

— Чёрт! — Джейк вскочил из-за стола, заметив краем глаза, как охранники при его резком движении подались вперёд. — И почему вам так нравится надо мной изде-ваться?

Лионелли рассмеялся в ответ на эти слова:

— Наоборот, мой мальчик, совсем наоборот…

Просто я не прельщаю тебя глупыми надеждами, вот и всё… Кстати, завтра тебе выдадут поисковый браслет. Может, и для тебя найдётся какая-нибудь работёнка. Всё-таки разнообразие…

— Спасибо! — не дожидаясь приказа Лионелли Джейк сам пошёл к двери, и улис-сийцы потянулись следом сопроводительным конвоем.

"Как они про всё узнали? Кто рассказал? Сам охранник? — Из памяти сама собой всплыла фамилия, которую Джейк слышал лишь один раз, — Гржевич? Нет! Вряд ли он… А вот Пэрри? Да!! Да и кто ещё, кроме него? Он один всё слышал… Ах, со-сед… — усмехнувшись, повёл подбородком. — Стучим, значит! Ну-ну!.." Отыскал глазами грузно-неуклюжую фигуру Пэрри и дальше уже не отпускал. Тот с руками в карманах слонялся по площадке без всякой цели. То к одной компании прилипнет, то к другой. Чаще его отгоняли, но всё же он успевал выхватывать из общего гула обрывки фраз, которые потом старательно пересказывал кому следует. Его все здесь держат за остолопа, почти за дурочка. А что ещё нужно?

Джейк следил за ним, а сам будто на себя же со стороны смотрел. И от этой мыс-ли было очень неприятно на душе. Ведь таким же был когда-то, таким же "дятлом". Может, и выше на порядок, но какая разница? Унизительно это всё! И без разницы, какими высокими целями это всё прикрыто. Это бессовестно, не доверять друг дру-гу.

— Эй, пилот! Подкинешь до Ниобы? — Джейк ещё поворачивался медленно на го-лос, а в голову уже ударила острая, как вспышка боли, догадка и протестующая мысль: "Не может быть!!! Этого не может быть!!!"

— Ты-ы!!!

— Янис!!!

Около минуты они глядели друг на друга во все глаза с удивлением, с радостью, почти с восторгом. Боже, Джейк даже предположить не мог, что он так обрадуется при виде Яниса Алмаара.

— Янис! Бог мой! Янис!.. Неужели — ты?!

— А то кто же! — Алмаар засмеялся. Таким радостным Джейк его ещё ни разу не видел. Он подошёл ещё ближе, легонько толкнул Джейка кулаком в грудь, будто проверяя, живой он или нет. — Живой… А я думал, тебя хлопнули… Ещё там, на Гриффите, в джунглях. Помнишь? Мне капитан так и сказал: расстреляли… Да я и сам слышал… Соврали, значит, да?

— Да нет, почему так сразу… — Вспоминать про тот день Джейк совсем не хотел, поэтому и сменил тему. — Лучше ты скажи, как здесь оказался? Тебя же, вроде, ко-лоть собирались…

— "Триаксидом"? Почему — собирались? Кололи… — Рассмеялся, весело глядя на Джейка. — Ладно, пойдём, пойдём, отойдём в сторонку.

Они отошли подальше от всех, к самой решётке.

Янис рассказывал про свои приключения, красочно описывал, изображал в лицах, увлёкшись собственным рассказом. А Джейк слушал, не перебивая, впитывая моз-гом каждое слово, и разглядывал Яниса.

Он изменился. Но не очень сильно, больше внешне. Похудел заметно. В глазах и в улыбке появилась какая-то мягкость, незнакомая Джейку. А может, это только по-казалось в первый момент?

— …Так вот, всем грузовозом, и напоролись на этих красавчиков. Так что, далеко я не сбежал… Здесь теперь, на этой вот ледышке… А так на Ниобу хотелось… Ты-то сам здесь давно?

— Уже неделю. Меня в спасательной капсуле захватили… Может, слышал?

— В капсуле? — Янис задумался. — Да нет… Не слыхал… Может, Виктор и в курсе?.. Я всю эту неделю из ремонтной мастерской не вылезал. Только сегодня и отпусти-ли… То двигатель, то конвейер… Потом вообще турбина накрылась. Пока перебра-ли… Всё старьё! Новых деталей совсем мало… Замерзали тут без нас?

— Замерзали! — признался с улыбкой Джейк. Янису было приятно осознавать свою значимость, он довольно кивнул головой, а потом спросил:

— Ты сам-то как? Как здесь оказался?

Джейк очень коротко рассказал о себе, упуская многие подробности, кое о чём даже словом не обмолвился. Алмаар с особенным вниманием выслушал рассказ про бомбёжку Чайна-Фло. Он не любил этот город, но он вырос в нём…

— Значит, он уже сионийский? — единственное, о чём спросил, когда Джейк замол-чал. — Вот ведь сволочи… — В глазах его появился знакомый нехороший холодок, от которого повеяло отчуждением. Он смотрел куда-то вниз, стоял боком, и на его щеке Джейк видел желтоватое пятно от синяка.

— Скоро окончательно подпишут перемирие… Он, наверное, так и останется на их территории… А ведь столько народу зазря положили…

— Что толку теперь ныть? Это ничего не изменит… — Янис отвернулся. — Здесь надо привыкать жить… На этой проклятой планетёнке…

— А сбежать не пробовал?

— Я не пилот. Может, только ты попробуешь? — во взгляде его, скользнувшем по куртке Джейка, сквозила знакомая издёвка, он даже не попытался её скрыть, и это отношение к себе стало раздражать Джейка.

— Думаешь, не справлюсь? У меня есть опыт пилотирования, только дай мне ка-тер…

— На! — Янис протянул ему раскрытую ладонь. — Я не ношу его за пазухой!.. И во-обще… Я не имею к ним доступа. Меня убьёт вот эта вот штучка. — Он поднял по-выше руку, на ней, так же, как и у Джейка, красовался широкий обод поискового браслета. — Каждый имеет разрешение появляться в определённых секторах ком-плекса. Нарушишь границу — хана! Мгновенная смерть! Импульс остановит работу сердца. Единственное, куда могу попасть я, — это мастерская и шахты… Ну, ещё на склад… На свалку… А что сказали тебе?

— Мне ничего не сказали. Я здесь временно…

— Временно? — тёмные брови Яниса удивлённо дрогнули, а потом он понимающе заулыбался. — Ах да, ты ж у нас гвардеец… Император за тебя…

— Какой, к чёрту, Император?! — выкрикнул Джейк. — Меня Марчелл будет раскаты-вать, понял!

— Марчелл? Главнокомандующий Вооружёнными Силами? Он же сиониец?

— Ну и что?

— И что ж ты лично ему-то сделал? Он, что, тебя знает?

— Знает. Но уж лучше б не знал…

— А что ж ты сразу не сказал?.. Да… Марчелл — дядька грозный… А ты скажи этим, что желаешь тут остаться. Готов служить верой и правдой… Они таких с ра-достью берут…

— За меня уже выкуп готовят. Ещё вчера сказали… Обрадовали…

— Да, Тайлер, не повезло тебе, — согласился Янис. — Тебе край бежать отсюда надо… Знаешь, у меня здесь знакомый один есть. Он пилот первоклассный. Да и к тому же давно уже здесь. Его все знаю. Он для нас элита… Он даже в тренажёрный зал име-ет доступ, туда, где новичков готовят. С ним и Свенссон запросто… Может, он тебе поможет чем…

Ты знаешь, он вообще человек — золото. Раньше военным был, и на Гриффите работал по контракту. Как раз в наших местах. — Янис был увлечён новым знакомым и даже не скрывал этого. И взгляд его и голос выражали восхищение, гордость, почти любовь. Обычно только дети умеют так попадать под обаяние другого чело-века, когда обожают его за всё. Обожают каждое слово, каждый жест, даже копиро-вать пытаются, походить на предмет своего восторга.

Вот таким был сейчас Янис, Янис, всегда любивший только себя, доверявший только себе… Куда он делся, тот прежний одиночка-Янис? Джейк видел перед со-бой совсем нового Яниса, но он был не хуже старого, даже лучше.

— Эй, там! Чего развыступались? — На них прикрикнул охранник, неожиданно вспомнивший о своих обязанностях. — Ну-ка, ну-ка в стороны! Нечего тут… Тоже мне, друзья-товарищи…

Джейк стоял к улиссийцу спиной, видел только, как Янис поверх его плеча взгля-дом затаившегося хищника следит за охранником.

— Сюда он один вряд ли сунется… Побоится…

У нас сегодня душ, в курсе?.. Будь поосторожней. Мне кажется, ты здесь кому-то очень не нравишься…

— Да? — Джейк удивился. — Но они же меня не знают!.. Я никому ничего не сделал…

— Тише. — Рука Яниса дёрнулась, будто он хотел прикрыть Джейку рот, но вместо этого легла на плечо, притягивая к себе за ворот навстречу. — Тише. — Он всё так же смотрел мимо Джейка. — Здесь найдётся парочка-другая олухов, кто захочет прове-рить тебя на прочность… В душевую охрана обычно не суётся, там есть камеры наблюдения… Все обиды и претензии высказываются там… А "серые" появляются не раньше, чем через три-четыре минуты…

Но ты не дёргайся раньше времени, просто держись ко мне поближе… А если придётся всё же драться, мой тебе совет: выбери самого здорового и хорошо залепи ему в зубы… Он, может, и обидится, но остальные, точно, зауважают…

А пока всё, скоро по "норкам"… Не скучай, увидимся…

Беззаботно насвистывая что-то, Янис пошёл в неопределённом направлении. Джейк провожал его с явным недоумением. Он сам чувствовал, как тупо выглядит сейчас его лицо со стороны. "Почему он так, просто взял — и ушёл?"

Янис, будто не чувствуя на себе его взгляда, переговаривался с кем-то на ходу, смеялся, когда кто-то в шутку попытался поставить ему "ножку". Это была его атмосфера, к которой он привык с детства. Джейк же чувствовал ко всем этим лю-дям одно лишь отчуждение, и ничего не мог с собой поделать.

И Янис сейчас тоже казался каким-то чужим, незнакомым, будто и не было ниче-го в прошлом, будто это сон был, кошмарный сон.

О том, что это было всё, напоминала лишь хромота Алмаара. Он заметно подво-лакивал правую ногу, и от этого в его походке уже не было той прежней лёгкости, с какой он мог почти неслышно подбираться сзади и брать врасплох.

…Вечером после ужина и после душа Джейк валялся на кровати, заложив руки за голову, и думал. Он опять думал про Алмаара. Встреча с ним на этой планетке вы-глядела настолько невероятной, что прошедший день не шёл из головы. Джейк за-ново прокручивал в памяти каждую реплику их разговора, каждое движение, мими-ку, жест.

Джейк достаточно хорошо изучил Алмаара, чтоб теперь сомневаться в том, что тот готов без сопротивления принять нынешнюю жизнь. Он строит какие-то планы. Он готовит что-то. По-другому и быть не может! Да! Он не зря завёл знакомство с тем пилотом. Не зря!.. Может, позднее оно и переросло в дружбу — кто спорит? Но вначале…

"Ах, Янис, Янис!.."- Джейк аж рассмеялся, чувствуя, насколько близок он сейчас к пониманию поступков другого человека. Сбитая скула стала саднить, напоминая о недавних событиях этого дня. Обидно, конечно, что один удар всё-таки пропустил, и пропустил по глупости, но, "спасибо" Алмаару, это был только один удар… Ещё, к тому же, гудели рёбра от дубинок… Там всем досталось: и правым, и левым, и участника, и зрителям… Да, нашлись и такие, кто просто воздержался… Троих самых активных изолировали с дальнейшей отправкой в шахты.

Джейка не тронули, предупредили только, а ведь он-то как раз самый виновник, из-за него всё случилось.

Лионелли опять, наверно, придёт для разговора, но сейчас Джейку на всё это было плевать. Он был не один, с ним Алмаар, а Алмаар уже готовит кое-что. Надо будет завтра поговорить с ним прямо и выяснить всё точно. Может быть, понадобится помощь… Хорошо бы и на пилота того глянуть, что за птица, стоит ли ему дове-рять…

Впервые за все дни Джейк заснул со спокойным сердцем, в чёткой уверенности в то, что предстоит ему завтра. Откуда ему было знать, что самая крупная неожидан-ность ждёт его именно завтра?

Утром, ещё до завтрака, Джейка отправили поработать, видимо, таким образом надеясь навести хоть какое-то подобие порядка после вчерашнего инцидента в ду-ше. Сам Джейк был не против поработать физически и труд на складе под надзором полусонного пожилого улиссийца воспринял с удивительным для всех спокойстви-ем.

Перетаскивал пустые ящики, выносил на свалку хлам, не поддающийся ремонту, выметал и мыл полы. Даже завтракать пришлось здесь же.

Ему, как и всем, кто не успевал к положенному времени, из столовой отправили сухой паёк: прессованную пластинку сухих водорослей и пластиковый стакан с подслащенной водой.

Складских помещений всего два. Все они имеют выход на свалку, а главное, — на площадку, где, как на выставке, стояли вперемешку разномастные корабли и даже несколько аэрокаров.

Интересно, есть ли у твоего браслета допуск на эту территорию, думал с интере-сом Джейк, запивая свой безвкусный завтрак водой из стакана. Удобно располо-жившись на крыле полуразвалившегося катера, он хорошо видел сверху всю пло-щадку, людей на ней… и корабли.

Вон, "Аргус", самый крайний справа. Катер-поисковик. Его используют для раз-ведки. Хороший, маневренный, очень надёжный кораблик. Хотя "Карабинер" ни-чем не хуже. Он лучше вооружён, имеет мощный двигатель. На нём легко можно добраться до Ниобы…

Их здесь много таких, которые послушны и известны во последнего винтика. "Крокус", "Виллинджер", "Свеча", "Стайер"… "Стайер" слишком лёгкий, он при-годен лишь для боя при столкновении в космосе. Очень мало горючего, тяжёлая пушка… Нет! "Карабинер" лучше!

— Эй, ты! Работать… — пират-сторож окликнул его издалека, но, видя, что Джейк не торопится, подошёл поближе. С минуту они молча глядели в одну сторону, а потом улиссиец всё же сказал, угадав мысли своего поднадзорного. — Не советую пробо-вать… Всем, кто с браслетом, запрещено, — особая зона.

— Неплохой парк, — похвалил Джейк. — Есть хорошие модели… А техническое со-стояние, наверняка, оставляет желать лучшего…

— Ну да! — сторож обиделся. — Все, что здесь, готовы к старту, только разрешение дай…

Я знаю! Я сам двадцать лет пилотировал. Ещё на "Таране"… Хотя ты не знаешь… Такие сейчас не выпускаются… Их много тогда на Сионе пожгли… Броня, как бу-мага… Все мы тогда смертниками были…

— Мы? — Джейк усмехнулся, смерив сторожа взглядом. На вид ему больше шести-десяти не дашь. В каком же возрасте он воевал? В два года?

— Мне семьдесят восемь лет, сопляк. — Улиссиец смерил Джейка таким взглядом, что сомневаться в его словах разом расхотелось. — В двадцать лет я уже знал, что такое война… Я трижды катапультировался с горящего истребителя… Я сам горел заживо! На Сионе моё имя занесено в список героев, а ты…

Изнеженные самодовольные глупцы!.. Мы в своё время не позволили захватчикам пройти в глубь столицы дальше, чем на три квартала, а по вашей земле сейчас ходят враги, а ты здесь, кидаешь мусор…

— Я не хотел вас обидеть… — извинился Джейк. Ему и вправду стало стыдно за са-мого себя.

— Такие, как ты, предают свою родину. Такие, как ты, отдают свои корабли нам без боя… Такие, как ты, за кусок хлеба рады работать на нас… Рады идти на уступки, рады идти на унижения, лишь бы жить…

Джейк почувствовал, что краснеет, краснеет от стыда, от обиды, а главное, — от справедливости слов старого пирата.

Так оно и есть. Он бросил мир на произвол судьбы, а ведь в этом мире осталась Кайна. Ты должен был бороться за неё! За её счастье! За её спокойную жизнь! Это же трусость — бежать от проблем, бежать от трудностей, от возможной смерти то-гда, когда любимой женщине сейчас ещё хуже…

— Иди отсюда! Скажешь, у меня на сегодня всё. Можно начинать погрузку…

И Джейк ушёл. Чувствуя себя точно оплёванным, до обеда просидел, не шевелясь, привалившись спиной к сетчатой перегородке.

— Тайлер! Я с утра тебя ищу. Ну, как ты, после вчерашнего? — Джейк никого не хотел сейчас видеть, но Янису обрадовался. С ним связывалось обещание скорых перемен, начало действия, какие-то надежды, и появление его пришлось как нельзя кстати, как раз под настроение.

Пожал плечами, ответил:

— Нормально. Спасибо за предупреждение, и за помощь…

— Ты что, не в настроении? — Янис опустился на корточки, заглянул в лицо. Глаза у него улыбались, и губы — тоже. Он был рад чему-то, точно хотел рассказать что-то весёлое. — Бросай сиропиться! Ты что? Я тебя сейчас с таким человеком познаком-лю… Представляешь, его как раз сегодня отпустили!.. Это же судьба!..

Судьба! Это и вправду была судьба.

Почувствовав на себе взгляд другого человека, Джейк медленно поднял голову — и шумно выдохнул, часто-часто заморгав глазами, уставился с открытым ртом на — собственного отца.

— Познакомься, это Виктор… Фамилия тебе ни к чему, правда? Да я её и сам, если честно, не знаю…

Но Джейк уже не слышал слов Яниса, он даже не глянул в его сторону.

— Джейк!!! Джейки…

Виктор, счастливо и радостно улыбаясь, сделал несколько шагов вперёд, широко развёл руки, приглашая сына. И Джейк бросился ему навстречу, чуть с ног не сби-вая. Они обнялись, крепко-крепко, до хруста в костях, по-мужски. Джейк был не-много выше отца, но умудрился, как когда-то в детстве, зарыться лицом в пыльную куртку на груди Виктора. От него так же, как в детстве, пахло смазочным маслом, жаром разогретого двигателя, пылью и ещё чем-то знакомым и очень родным, не-сущим ощущение надёжности и защиты.

Никого для него больше не существовало. Никого, кроме отца!

— Папа, папочка… Отец!

Виктор чуть отстранил его от себя, придерживая за плечи, заглянул в лицо.

— А ты повзрослел, сынок… Даже внешне заметно. Как давно же я тебя не видел!

И опять прижал к груди, будто обещал без слов, одним только движением: "Ни-кому! Никому не отдам! Никуда не отпущу!.."

— А мама так волновалась, куда ты подевался… Знала бы она… — Джейк не догово-рил, неожиданно вспомнил про Яниса. Вот уж он, точно, удивится. И обрадуется… Это ж надо, с родным отцом хотел познакомить!

Крутанулся на месте, но Яниса не было. Опять ушёл, не предупредив. Ну что за человек!

Заозирался по сторонам, пытаясь разглядеть его среди других заключённых.

— Куда он делся?

— Янис? — догадался Виктор. — Он всё с утра пытался нас с тобой свести. Всех обо-шёл, искал, куда ты делся… Чудной он немного, парень этот… Диковатый будто…

Да, Джейк в своей радости забыл про Яниса, не бросился искать его сразу, о чём пожалел позднее, и не раз.

С этого момента Яниса будто подменили. Он стал избегать его, избегать намерен-но. Они даже поговорить не могли. Ток только, лёгкий кивок при встрече в столо-вой, как это бывает при шапочном знакомстве.

Первые несколько дней Джейк над этим особо не задумывался. Ему было некогда, он от отца не отходил ни на шаг. Они говорили и не могли наговориться. Всё время были рядом. Но потом Виктора забрали снова, и Джейк остался один. Как неприка-янная душа, он до обеда слонялся туда-сюда, но отца не отпустили. Никто на него не обращал внимания, даже Алмаар.

Они стали друг другу чужими, будто их не связывало прошлое, будто не вместе они в джунглях Гриффита убегали от сионийских солдат, будто не объединяла их одна общая цель: выжить.

Джейк не задавался вопросом, почему это случилось. Он догадывался и сам. Янис, глядя на них, довольных и счастливых, почувствовал себя лишним, чужим, — и ушёл, ушёл с их пути.

Что это было? Природная тактичность или детская обида? Этого Джейк не знал, зато понимал хорошо: всему виной его эгоизм. Нельзя было забывать про Яниса, ни в коем случае. Как бы ни было хорошо тебе, рядом есть тот, кому сейчас хуже. Про это надо всегда помнить.

Как же выйти теперь из сложившейся ситуации? Джейк понимал, что первый шаг нужно сделать ему, но как поведёт себя при этом Янис?

За ужином в столовой Джейк подсел к нему за один стол, не спрашивая на это разрешения. Янис не прореагировал, только чуть подтянул тарелку на себя с ин-стинктивной опаской. Но сидел он за столом не один: слева примостился ещё один неизвестный Джейку тип. Наверное, очередная "шестёрка". Таких сразу видно, по лицу. Типчик этот злобно оскалился на непрошенного гостя, но, видя, что "хозяин" к посягательству на свою территорию равнодушен, тоже притих.

— Янис, с тобой можно поговорить?

Алмаар поднял глаза на Джейка не сразу, будто долго обдумывал вопрос. Спросил с неожиданной издёвкой, почти со злорадством:

— Что, один остался? Забрали папаньку? Скучно одному? — Но не это задело Джей-ка, а то, как пренебрежительно фыркнул в ответ сосед Яниса, этот маленький не-приметный субъект, неожиданно решивший, что он имеет право открыто изде-ваться над Джейком лишь потому, что это позволяет себе Янис.

— Жалко, что я не сразу догадался. Вы с ним сильно похожи… — уже спокойно про-должал Янис.

— А что это меняет? Наши отношения…

— Какие отношения, к чёрту?! — Янис взорвался неожиданно. С такой силой толкнул тарелку от себя, что Джейк еле успел поймать её у самого края. — Какие вообще ме-жду нами могут быть отношения, Тайлер?! Опомнись! Я никогда не напрашивался тебе в друзья, понял? Что ты думаешь о себе?! Тоже мне!.. И Виктору передай, мне ничего от него не надо… Сам справлюсь! Подумаешь!..

Он рывком поднялся, заметив, что в их сторону направляется охранник.

— И не вздумай ко мне больше подходить, понял… — предупредил напоследок.

— Янис! Да подожди же ты!.. Не будь дураком! Как ребёнок прямо… — Джейк по-пытался остановить его, даже чуть не поймал за рукав, но Алмаар так больше и не глянул в его сторону, пошёл прямо на подошедшего охранника, а следом с тарелка-ми в обеих руках поскакала его "шестёрка".

Извинения, готовые сорваться с языка, остались не только непроизнесёнными, но и не услышанными. И от этого всего стало ещё противнее на душе.

А Янис всё та же взрывоопасная бомба. Лучше не трогать. Как всегда, всему миру и себе самому, главное, пытается доказать свою самостоятельность и независи-мость.

Да и Бог с тобой! Живи, как тебе нравится…

Поднимаясь из-за стола, Джейк встретил взгляд охранника, нехороший взгляд, ничего доброго не обещающий. Ну, вот! Одни боятся, другие ни за что ни про что хотят набить морду, третьим аж не терпится сбагрить отсюда поскорее и огрести "честно" заработанные деньги.

"Я не при чём, дядя! — мысленно оправдывался Джейк, собирая свою посуду на подносик. — Просто так получается опять: если где-то что-то происходит, там всегда замешан один и тот же. Одно и то же лицо! Но я не преступник! Я никого не уби-вал! Я ни на кого не шпионил! Не надо меня бояться! Не надо меня изолировать, ради Бога! Только этого ещё не хватало…"

— Он здесь не так уж и давно… И познакомились случайно совсем… Мы дюзы тогда ремонтировали, а его со склада с деталями прислали. Он так и остался, помо-гал до вечера… Он — молодец, в технике разбирается неплохо… Мне он на тебя поначалу показался похожим… — признался Виктор с некоторым смущением, взгля-нув на сидящего рядом Джейка. — Хотя по характеру, конечно… — Рассмеялся не-громко. — Он про себя очень мало рассказывал… Даже, как попал сюда… Жалко парня. Ведь неглупый… сразу видно, из неблагополучной семьи… Какое там вос-питание?

Виктор покачал головой сокрушённо. В этот день, с утра довольно прохладный, ему в своей тёмно-синей форменной куртке пилота гражданских сил совсем не бы-ло жарко. Но Джейк никогда не слышал, чтоб отец на что-то жаловался, он и сейчас улыбался, шутил, смеялся даже, хоть и видно: устал он уже от такой жизни подневольной, без чёткого графика работы и понятно, в каких условиях.

При словах отца Джейк неожиданно вспомнил рассказ Яниса в тот день, в общей камере карцера. Неблагополучная семья — это точно. Без матери, с отцом-алкоголиком, которого Алмаар презирал и ненавидел с детства.

"А если бы тебе так, а? Без матери — и с таким отцом? Всегда один, абсолютно никому в этой жизни не нужный… Бродяжил бы сейчас точно так же где-то. Сидел по лагерям… Водился бы с бандитскими шайками… Нет!!! Нет! Не дай Бог! Это только в кино может быть кому-то интересным. По-настоящему же… Нет! Нико-гда. — Джейк ещё плотнее прижался к плечу отца. Господи, как же он был рад иметь таких родителей! Быть благополучным… — Как же это здорово — знать, что тебя лю-бит кто-то, любит не за что-то, а просто так, со всеми своими недостатками… Боже, как это здорово!"

— Он-то в первый раз, видно, меня за свободного принял… Рычал, огрызался по-началу, когда просил подать что-нибудь, — Виктор продолжал говорить, а Джейк слушал его, слушал родной, любимый до последней нотки голос, не спешил пере-бивать, а думал ещё и о своём. — А потом встретил во время прогулки — и подошёл.

Сейчас, вот, думаю, а может, его больше форма моя заинтересовала? — Виктор хмыкнул, пожимая плечами. — Да, странный он малость, этот Янис… Я по его прось-бе коды снял, а он теперь заявляет, не надо… Как же так, не надо?

— Какие коды, пап?

— Да копии кодов от дверей в центральном корпусе, — ответил Виктор. — Уж не пой-му, зачем ему это надо. В прошлый раз электронный блок от сломанного кодиров-щика просил… Электроника — это опасно. Только попадись, в лучшем случае — отправят на шахты…

— Он, что, сбежать хочет? — Джейк аж привстал, глядя на отца с таким изумлением, что Виктор даже рассмеялся в ответ.

— Не реагируй так остро! За одни только мысли о побеге — расстрел. Хватит с тебя неприятностей. Ты же говорил, тебя выкупят скоро. В любой день может приехать покупатель…

— Пап, я не всё сказал, — Джейк нахмурился. — За мной с Сионы приедут. Скорее всего, от самого Марчелла. Он уверен, что я из Разведки… Что меня специально в их Штаб внедрили…

Они и вправду со дня на день могут приехать.

— Почему же ты сразу не сказал, Джейк? — Виктор легко выпрямился, хоть и чувст-вовал, что ноги затекли от сидения на корточках. — Тебе так и сказали, что за тобой приедут сионийцы? Может, это всё одна болтовня?

Джейк вздохнул, опустив глаза.

— Мне Лионелли говорил…

— Лионелли? — Виктор озабоченно поморщился. — Да, этот врать не будет… Он обычно в курсе всех дел… Значит, придумать надо что-то! — Глаза его сверкнули. Он обдумывал услышанное, что-то прикидывал в уме, стоял, уперев руки в поясной ремень, смотрел куда-то в сторону, мимо Джейка.

— М-да, кроме, как бежать, и придумать нечего… — Хмыкнул Виктор через не-сколько минут полного молчания. — Бежать… Но как? — В упор посмотрел на Джей-ка. — Ничего!.. Захват корабля — это, конечно, выход… Можно попробовать…

— А браслет? — напомнил Джейк. Он чувствовал: отец должен помочь, он обяза-тельно что-нибудь придумает. Но как избавиться от поискового браслета? С ним на полигон не попадёшь, так тогда сторож на складе говорил.

— Браслет — это ещё не самое страшное. Важнее всего — правильно рассчитать курс… Улисса окружена защитным экраном. Специальная программа по уничтоже-нию любого вторжения извне…

— Но ведь как-то же они сами летают? — Джейк смотрел на отца снизу. Он был бли-зок к отчаянию. Совсем не это он хотел услышать. Но куда денешься от правды? Пусть лучше знает, что к чему, ясно представляет всю картину.

— В экране созданы "проколы". Здесь их все называют "рукавами". Но они зако-дированы программой… Снять коды можно только с ГиперКома. Это компьютер-матка. Он управляет всем на этой планете. Даже содержание кислорода в нашем воздухе рассчитывается им… Мы все здесь — звенья одной программы… Появляет-ся новый человек — и производство кислорода и пищи увеличивается…

— Ну, прямо, как Бог… Отец всего сущего… — Джейк присвистнул удивлённо. Про всё это он слышал впервые.

— Они стерегут ГиперКом… Это очень сложная программа…

Виктор снова опустился вниз, одним коленом для большей устойчивости упира-ясь в землю. Разровнял ладонью мелкую пыль, покрывающую бетонку, заговорил, рисуя что-то пальцем:

— Он находится в центральном корпусе, третий подземный этаж… Надёжная за-щита… Думаю, даже прямое попадание при орбитальной бомбёжке ничего ему не сделает…

Я был там всего один раз, на втором этаже… ТУДА бы меня никто не пустил… Да и вот эта побрякушка, — коснулся пальцами браслета на руке, — не позволила бы. Вот здесь главный вход. Он хорошо охраняется. Два человека постоянно, ещё чет-веро в пикете за стойкой… Проверяют тщательно каждого входящего. Меня даже обыскивали… До лифта так просто не добраться… Только через охрану, они все с оружием… — Виктор подробно восстанавливал план всего здания по памяти, рисовал и объяснял тут же. Джейк слушал внимательно, запоминал и всё больше убеждался: пройти той дорожкой, которую ему предлагал отец, невозможно. Нереально высту-пать против толпы вооружённого народа, не имея при этом ничего, кроме голых рук и энтузиазма. Захватывать девятиэтажное здание, главный компьютер — сердце и мозг подкупольного мира — это сущее безумие.

— Это невозможно, пап. Нам в жизни туда не попасть… — Поднял глаза на Виктора. — Нас попросту перестреляют ещё в вестибюле…

Отец молчал, он и сам понимал всё прекрасно, поэтому намеренно не глядел на Джейка, упорно изучал чертёж, созданный собственной рукой, будто надеялся най-ти другой способ.

— Это невозможно! — повторил Джейк. Начиная нервничать, он запустил руку в волосы на затылке, стиснул пальцы, причиняя себе намеренную боль, но и она не помогла. — Это дикий план, пап! Дикий и безумный!

Выпрямился рывком, ногой затёр рисунок. Виктор продолжал молчать. Волосы закрывали его лицо, а может, он намеренно избегал смотреть в глаза сыну. Рано или поздно дети понимают, что родители их не всесильны. И это всегда приносит боль. Джейк же, кроме этой боли разочарования, чувствовал ещё и отчаяние, отчаяние безысходности, невозможности изменить свою судьбу.

— Пап, я не хочу так!.. Я не хочу опять на допросы! Я не хочу умирать! Я ничего этого больше не хочу!.. Я только домой хочу!.. Я к маме хочу! Я хочу увидеть свою девушку! Я обещал ей вернуться! Я всем им обещал!.. Обещал вернуться живым и здоровым!.. Боже!!! Господи! За что мне это всё?! Что я сделал такого?! Ведь изна-чально, с самого рождения, как чёрт знает что!.. Всё не так, как у людей!

Отвернулся, чуть не плача. Чувствуя, как сухое горло перехватывают спазмы.

Хотелось расплакаться, как это бывало в детстве. Но в детстве слёзы всегда помо-гали. Они приносили хоть какое-то облегчение. Сейчас же — бесполезно! Ничто не может изменить того, что сейчас происходит. Ничто и никто. Даже отец… Даже он…

На негнущихся, разом ослабевших ногах он пошёл в неизвестном направлении, ничего и никого перед собой не видя.

Даже жить не хотелось. Даже жить! А ведь эта жажда жизни была единственным инстинктом, ведущим через все трудности, через все встающие на пути преграды. Желание жить, несмотря ни на что, не давало впасть в отчаяние, помогало выдер-жать издевательства Колина и его шайки во время службы в третьей бригаде, оно вело через джунгли Гриффита, оно заставляло изворачиваться и лгать при допросах, оно бросило напролом даже тогда, при расстреле, в совсем уж безвыходной ситуа-ции. Одно только желание выжить оставалось всегда с тобой, не давало сойти с ума и отчаяться, а сейчас…

Что делать сейчас?!

Господи!!! Помоги и направь!!!

Шёл до тех пор, пока не натолкнулся на кого-то на своём пути, извинился, и толь-ко потом огляделся, постепенно приходя в себя. Все заключённые толпились у во-рот. Зачем? Для чего?

Джейк протиснулся немного вперёд.

Трое в коричневых комбинезонах в образовавшемся кружке из живых людей били кого-то четвёртого. Пинали прямо ногами в тяжёлых армейских ботинках с тол-стенными подошвами, даже подняться не давали.

— За что?.. За что его так?..

При нём впервые так жестоко и с такой ненавистью избивали человека. Даже соб-ственное состояние не притупило того ужаса, какой он испытал при виде этой жут-кой картины медленного и унизительного убийства.

— За что его так?.. Боже правый…

Думал, спрашивает сам себя в немом крике, — нет! — спрашивал вслух, потому что кто-то, стоявший рядом, спокойно, с равнодушием, ответил:

— Стащил, вроде, что-то… Вот и получи теперь…

— Тут уж честно, по всем правилам… Раз уж попался… — добавил другой голос, из-за спины.

Рывками взлетали вскидываемые в такт движениям руки, мелькали ботинки. А человек на земле уже даже перестал руками закрываться.

Джейк распихал впереди стоявших, кинулся на защиту, даже не думая о последст-виях, но его опередили. Кто-то другой. У Джейка аж дух перехватило, когда он узнал в этом защитнике родного отца.

Виктор выскочил вперёд, растолкал охранников с криком, и те почему-то прекра-тили, отступили в стороны. И народ вокруг Джейка задвигался, все принялись рас-ходиться с непонятным разочарованием на лицах, будто им не дали досмотреть развязку интереснейшего фильма.

Джейк подошёл медленно, ещё издали, по одежде, узнав в избитом Яниса Алмаа-ра.

— …Что же ты, Янис?.. Живой хоть?.. Ну, давай ты руку, помогу хоть!.. — Опустив-шись перед ним на колени, отец помогал ему подняться, осторожно поддерживая за плечи. Янис откашливался, его подташнивало от сглатываемой крови. Видно было, как рвотные спазмы заставляют вздрагивать его всем телом. Он не отказывался от помощи Виктора, не пытался оттолкнуть его от себя, только зло ругался сквозь зубы, размазывая по лицу кровь тыльной стороной ладони. Кровь из разбитого носа капала ему на рубашку и на руки, и даже на руку Виктора, поддерживающую Яни-са.

Закрывая раскрытой ладонью нос и губы, останавливая текущую кровь, он тяжело запрокинул назад взлохмаченную голову — и тут взгляд его пересёкся со взглядом Джейка. И сразу же, будто его подменил кто, оттолкнул от себя Виктора толчком в грудь, прикрикнул яростно:

— Не надо!.. Не надо мне помогать!.. Я сам могу!.. Сам справлюсь…

И правда, он поднялся сам, без всякой помощи, поплёлся в сторону корпуса на заплетающихся слабых ногах, провожаемый изумлёнными взглядами отца и сына.

Они сидели рядом, ели в молчании, но каждый, видимо, думал об одном и том же. Виктор не выдержал первым:

— Да-а, раньше он был куда осторожнее… Удивляюсь, как его сразу не расстреля-ли! Такое уже было с ним однажды… Наверное, Свенссон не в курсе…

Опять помолчали. Джейк поднял голову, — в который уже раз по счёту! — оглядел зал. Медленно. Каждого из сидящих за столами. Нет, Алмаара среди них не было. На ужин он не вышел. Отлёживался, как волк после ранения.

— Почему он такой, пап? Он, что, думает, я его к собственному отцу ревновать буду?

Виктор плечами пожал, будто не знал ответа на этот вопрос, а потом всё же заго-ворил, медленно помешивая ложкой в супе:

— Пока тебя не было, мы неплохо с ним ладили. Он, конечно, парень ерепенистый и скрытный, но, бывало, кое-что рассказывал про себя… Он одинокий, Джейк… Может, от излишней гордости. Может, всему виной привычка…

К нему ведь лепится всякая шпана… В надежде на покровительство и защиту… Бесполезно, как видишь. До других ему дела нет. Ему нужно общение равных…

У меня вас двое, и он уверен, что ты мне более ценен. Ты же мой ребёнок… А кто он после этого? Нет, жизнь на вторых ролях его вряд ли устроит…

— Но ведь одному жить ещё хуже! — воскликнул Джейк, бросая ложку. — С ума мож-но сойти от такой жизни!..

Виктор опять плечами пожал, поднося ложку с супом к губам, добавил раздумчи-во:

— Да, нам с тобой легче, мы вдвоём… Наконец-то вдвоём! Впервые я никуда не еду, а ты не в увольнении на два-три дня… — Он тепло улыбнулся, но Джейк не смотрел на него, и взгляд его был направлен куда-то в сторону, он обдумывал ус-лышанное. Серьёзный, взрослый, задумчивый, аж сердце щемило при мысли о том, какой он стал незнакомый, даже немного чужой.

— Лионелли говорил, встречи с родственниками здесь запрещены. Что будет, если про нас узнают? — Джейк перевёл взгляд на отца, и Виктор снова пожал в ответ пле-чами.

— Не думаю, что в наших условиях это возможно. Маловероятно… Это нам с то-бой повезло…

— Так ты не знаешь, пап, да?

— Про что?

— Мама, она тоже здесь была. Тебе, что, не говорили?

— Глория?! Здесь?! — Виктор поперхнулся, закашлялся, закрыл рот рукой, отталки-вая тарелку от себя. — Ты не шутишь?

— Какие тут шутки? — Джейк смотрел на него без всякой улыбки. Он не шутил. С того разговора днём он вообще перестал улыбаться, взгляд его оставался страдаю-щим взглядом разочаровавшегося в жизни человека. Ему теперь не до шуток, не то настроение. — Корабль с Гриффита с эвакуированными захватили, так же, как меня, как тебя, как всех здесь. Женщин держали отдельно. Ты и вправду мог не знать… Я и сам узнал совсем недавно… от Гаргаты… Перед самым своим отъездом…

Пэрри, как всегда не вовремя, подполз откуда-то сбоку, намеренно притормозил, прислушиваясь к их разговору. Он весь ужин глаз не сводил со своего соседа, ви-дел, что беседа его с пилотом приобрела очень оживлённую форму. Не мешало бы выяснить, о чём речь.

— Иди! Иди ты отсюда! — прикрикнул на него Джейк. — Без тебя тошно…

Последние слова добавил уже вполголоса, скорее для себя самого.

— И тебя он раздражает… — Виктор усмехнулся, меняя тему разговора.

— Дело не в раздражении. Но этот дружок — того! — Джейк постучал указательным пальцем по крышке стола, а потом пояснил:- Дятел! С ним осторожнее надо…

— А я и не знал… Да и многие, наверно, не в курсе…

— Я таких как-то сразу вижу… — Джейк поднялся, стал собирать тарелки на один поднос. — Пойдём, пап!.. Я сам отнесу…

Небольшой ноздреватый кусочек какого-то металлического сплава отлетел от удара по нему носком туфли. Ударился о стену — сыпанули яркие горячие искры. Джейк аж остановился, опешив. Вот это да! Это же рутерий! В кораблестроении без него никуда. Понятно, что ещё можно найти в ангаре после ремонта камеры реак-тивной тяги.

Джейк украдкой глянул через плечо, сторож, знакомый старик, на чьей совести, собственно, и была уборка ангара, отвлёкся, говорил о чём-то с мастером, выти-равшим руки промасленной ветошью. Ни один из них не смотрел в сторону Джей-ка. Спрятать находку было делом одной секунды.

Зачем? Для чего? С какой целью?

Джейк и сам бы сейчас не ответил, но какой-то смутный план в его голове уже родился. Надо будет только обдумать всё на досуге.

Щётка на длинной ручке снова зашаркала по полу. Длинные пластиковые волокна впитывали пыль. Её было так много, что щётку приходилось промывать каждые три минуты. Однообразная бесконечная работа, обычно она утомляла к концу дня, но сейчас Джейк ничего этого не замечал. Он даже принялся напевать себе что-то под нос чуть слышно. Рутерий ощутимо леденил кожу в том месте, где они соприкаса-лись. У этого металла высокая теплопроводность и большая температура плавле-ния, просто огромная. Поэтому им отделывают камеры, где происходит сгорание ракетного топлива.

Осмелев, Джейк второй кусочек спрятал в карман брюк. В прошлый раз его поче-му-то не обыскивали, может, и сейчас пронесёт.

Закончив с уборкой, двинулся с ведром и щёткой на выход, внутренне радуясь проделанной работе. Огромный ангар, куда запросто закатывали "Аргус" при те-кущем осмотре, был чист, как операционная. Ни пылиночки. Завтра утром здесь опять разведут такое… На три дня уборки…

Джейк вздохнул. Кто, кроме него самого, мог оценить всю тяжесть сделанного за один день? Никто!

Отдал ведро и щётку сторожу, тот понёс своё добро в подсобку, даже взглядом не поблагодарил. Да и Бог с ним. Подумаешь…

Хотелось только одного: поесть — и в камеру, отдыхать… Интересно, отпустили ли уже отца? Хоть за ужином бы встретиться… Как он там? Как Алмаар? Оклемал-ся ли?

…Его остановили у входных ворот коротким внятным приказом:

— Руки!

Джейк покорно поднял руки, позволяя себя обыскивать. Про рутерий он в этот момент даже не подумал, слишком увлёкся мыслями о предстоящей встрече с от-цом.

Улиссиец, обычно беспечный и равнодушный ко всему, что происходило вокруг, теперь с завидной старательностью выворачивал все карманы. Причину такой рез-кой перемены Джейк определил правильно: Свенссон стоял чуть в стороне, наблю-дал за происходящим, а сам будто ждал кого-то.

Выдержки Джейку хватило, он даже бровью не повёл, когда дежурный извлёк на свет запрещённый предмет. Конечно, из него невозможно сделать заточку, им не сможешь никого поранить, это просто продолговатая, выщербленная с одной сто-роны пластинка рутерия. Но это был металл, а вынос металлических деталей карал-ся строжайшим образом.

— Это как понимать?! — взвизгнул улиссиец. Он больше Джейка испугался такого грубого нарушения правил. А Джейк в ответ лишь плечами пожал: "Делайте со мной, что хотите. Понятия не имею…"

— Что там, Кристиан? — Свенссон вмешался. Подошёл ближе. А с ним и ещё двое из личного эскорта, а тут и трое других дежурных с автоматами наперевес обступили Джейка со всех сторон. От коричневой пиратской формы, мелькавшей везде, куда ни глянь, даже воздух, показалось, стал тягучим и густым.

— Тебе ещё в первый твой выход объяснили наши правила, — заговорил Свенссон, глядя Джейку прямо в глаза. Он ждал страха, какой обычно испытывают люди под-чинённые, но этот новичок смотрел невозмутимо, даже нагло, смаргивал редко и не отводил взгляда. По всем статьям, ни дать, ни взять — честнейшая душа. А ведь в прошлый раз он показался послушным, напуганным, смирным… Обжился мальчик, значит, обнаглел. Таких обламывать нужно, и сразу, чтоб уважали и боялись. — Ну-ка, заключённый, повтори пункт третий наших общих правил!

— Пронос любых металлических предметов, тайно или явно, карается с предельной жестокостью: ссылка на шахтные разработки или расстрел. В зависимости от физи-ческого состояния нарушителя, — пересказал без запинки слово в слово.

— Так в чём дело? — Спокойствие Свенссона действовало на всех угнетающе. За этим спокойствием скрывалась слепая ярость жестокого человека, запертого в огра-ниченном пространстве, лишённого возможности в полной мере использовать всю силу, какой его щедро одарила природа. — Ты почему-то решил, что наши законы не для тебя, ниобианин? Или ты считаешь себя настолько умным, что собрался жить только себе в удовольствие? Ты забыл наше главное правило? Забыл, что начало исправления в дисциплине?

— Да ничего я не забыл!! — Меньше всего Джейк был настроен выслушивать дидак-тические наставления от Свенссона. В шахту — так в шахту! Нечего морали читать! Попался — сам виноват…

Свенссон моргнул чуть медленнее, лишь глаза прикрыл, и это движение послужи-ло сигналом к началу наказания. И всё же первый удар — дубинкой по почкам — Джейк успел предугадать и даже закрылся согнутой в локте рукой. Но кто-то дру-гой опустил ему на затылок сцепленные в замок руки. Такой удар можно было срав-нить с ударом молотом. Аж в глазах потемнело, и весь мир потерял вдруг ощуще-ние реальности. Всё происходило как во сне. Не было ни злости, ни ярости — ниче-го, что сопровождает обычную драку. Да и можно ли было назвать это дракой?

Свенссон отвернулся, без особого интереса рассматривая обломок от рутериевой оболочки. Он не представлял никакой опасности. Да и не в этом было дело. Совсем не в этом. Это был удачный повод подпортить настроение Лионелли. Чтоб не бегал слишком со своим землячком. Не баламутил других… Но и сильно калечить тоже не стоит. Как бы ребята не перестарались…

— Всё! Хватит…

Резким рывком подбородка приказал: помогите подняться. Ниобианина подхвати-ли, поставили на ноги, придерживали, не давая упасть.

— Ну, что, усвоил правило номер три, ниобианин? — Несмотря на жестокие побои, а подопечные Свенссона бить умели, ниобианин оставался в сознании. Вынослив, ничего не скажешь, а может, это только шок…

— Ты думаешь, я тебя пожалел, да? — Джейк смотрел на ухмыляющегося Свенссона исподлобья. Маньяк, настоящий маньяк. Он даже улыбался жутко. — Не-е-ет! Ниско-лечко! Моя бы воля — дубеть тебе в шахте… Но деньги за твою шкуру, пусть даже и подпорченную, мне будут куда больше в радость.

Джейк секунду смотрел в чёрные улыбающиеся зрачки улиссийца, но и секунды хватило, чтоб "прочитать" самые сокровенные мысли и желания этого человека…

…Горячее солнце, горячий песок, лазурное море и девушки в купальниках… Зна-менитые пляжи Меркурианы… Именно о них Свенссон мечтал с пяти лет, с того, как в руки ему попал рекламный проспект с ниобианского лайнера… Сказка или рай? Свенссон и сам себе не признавался в своих тайных желаниях, но предчувст-вие больших денег делало детскую мечту навязчивой идеей.

— Там сейчас зима… Там холодно и дожди… Бархатный сезон уже кончился… Вы опоздали… — Он засмеялся, так же, нагло, с вызовом, глядя прямо в глаза. Потерял равновесие, откинувшись назад, подставляя для удара беззащитный подбородок. Этого одного удара ему и хватило.

— В камеру его… Да осторожнее же! — добавил уже тихо. — Он у нас на вес золота…

Отвернулся, хмыкнув, принялся разминать онемевшие костяшки пальцев, а из головы никак не шло: "Откуда он узнал?!.. Я же никому никогда?!.. И словом…"

Хмуря брови, ещё раз оглядел осколок рутериевой оболочки, отшвырнул его да-леко в сторону. При виде искр на момент задумался, но только на момент, мысль так ни во что и не оформилась.

Часов Джейк не имел, с того самого случая. Время он и так чувствовал неплохо. Вот и сейчас понял сразу: ужин давно уже прошёл.

А как же отец? Он же будет ждать?

Вскинулся одним рывком — и осел со стоном. Больно. Очень больно. Хоть и сам виноват, а обидно. Обидно до соплей. Из-за чего били-то? Из-за куска металлоло-ма? Да такого добра здесь — куда ни глянь. Тоже мне, любители порядка…

Джейк поморщился, неожиданно вспомнив, подтянул к груди левую ногу. Он прямо в туфлях лежал на койке, там, куда его кинули. Хорошо, что догадался в пер-вый раз и спрятал один кусочек понадёжнее, в носок. Никто не заметил, даже при обыске. Жаль только, что тот, конфискованный, был побольше. А этот совсем ма-ленький, чуть продолговатый и плоский, с шершавыми, царапающими пальцы кра-ешками на свежих изломах. Стоил ли он всех страданий?

Джейк вздохнул, рёбра ещё помнили недавние побои, заныли, жалуясь. Но болели не только рёбра. Всё тело болело так, будто его в стиральной машине прокрутили. Ничего себе, сравнение, но состояние было точь-в-точь.

Осторожно прощупал подбородок. Удар был что надо, но кости, вроде, целые, и зубы — на месте. А вот синяк, наверное, будет добрый, уже губы опухли, прикаса-ешься, а они онемевшие.

Чёртов Свенссон. Легко бить беззащитного. Порядок тебе подай и дисциплину. Ну, хорошо, ещё посмотрим, что дальше будет.

Джейк откинул подушку, оттянул простынь. Шов матраса из пластиковой оболоч-ки голыми руками не надорвать, но Джейк расковырял его острым краем рутерие-вого обломка. Спрятал его в мягкую набивку, расправил простынь, вернул на место подушку и только потом снова лёг.

Всё! Всё, хватит пока. Ни думать, ни планировать ничего на будущее. Только отдыхать. Закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Хорошо так, когда не шевелишься, даже почти не больно.

А отца вот жаль… Он будет ждать, ломать голову и мучиться. Уметь бы "связы-ваться" с ним мысленно, как это получается с мамой, всё было бы тогда в порядке, а то он сейчас, точно, места себе не находит…

Джейк заснул, не особо задумываясь над тем, что именно сон был для него един-ственным лекарством, способным вернуть здоровье.

— Ну, что у нас опять за номер? — Джейк, хоть и находился в полусонном состоя-нии, голос Лионелли узнал сразу. Медленно открыл глаза, про себя посылая гостя к чёрту. Никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Хотелось одного — спать!

— Мне доложили, ты не появился вчера за ужином, тебя не отправляли на работы. Как это понимать? Опять бунтуешь? Я же предупреждал…

Джейк хоть и лежал к нему спиной, укрывшись одеялом чуть ли не с головой, но по голосу слышал, как нервничает Лионелли, слышал, как он ходит туда-сюда пе-ред решёткой. А тут вдруг остановился, осторожно коснулся плеча Джейка.

— Ну, что опять случилось?

— И почему что-то обязательно должно было случиться? — тут уж Джейк не выдер-жал, резко повернулся к нему навстречу. Лионелли аж отпрянул, растерянно замор-гал. — Имею я право, не есть тогда, когда не хочу? Не гулять тогда, когда не хочется? Или даже в этом здесь следуют по заведённому порядку?

— Опять подрался? — Вопрос Лионелли оказался настолько простым и естествен-ным, что Джейк немного и сам растерялся. А улиссиец пристально разглядывал его лицо, видел разом и уродливое пятно очень свежего синяка на подбородке и под-сохшую ссадину немного выше, на левой скуле, и злые глаза, глядящие хмуро и совсем неприветливо.

— Мне никто не сказал, что вы опять подрались… Может, тебя и правду изолиро-вать?.. Осталось каких-то два-три дня… Потерпишь…

— Да никто ни с кем не дрался. Я сам во всём виноват… Да и вообще… — Джейк отвернулся, давая понять, что говорить про это у него нет никакого желания. — Я сам нарушил ваши правила…

— Но ведь Свенссона предупреждали: тебя не трогать ни при каких обстоятельст-вах…

— Товар бережёте, — Джейк понимающе хмыкнул. — Понятное дело…

Он подтянул повыше тонкое лёгкое одеяло, пытаясь прикрыть плечи, неосознанно защищаясь от людей, посягающих на его независимость.

— Дело не только в деньгах. Так принято, и уже давно. Обмен должен быть равно-ценным. Человек должен быть живым и здоровым…

— Какая мне разница, каким я должен быть? — Джейк всё-таки не сдержался, вы-крикнул громко и зло. — Вы же сами понимаете, меня казнят сразу же. — И тут вдруг добавил уже шёпотом:- Как можно, зная ЭТО, проявлять эту чёртову заботли-вость?! Вам самому не противно?

Лионелли помолчал, пряча стиснутые кулаки в карманы белого халата, Джейк перестал его замечать, смотрел куда-то в сторону в угол.

— Может, ещё и не казнят… Зачем думать о самом плохом? Казнить, — выложив такую сумму?! Это бессмысленное вложение денег…

— Да уж! Вы-то точно знаете, как вкладывать деньги со смыслом… Кое-кто со-брался на курорт. — Джейк усмехнулся, вспомнив выражение лица Свенссона в тот момент, когда его сокровенная мечта перестала быть тайной для всех.

— О чём ты? Не пойму… Какой курорт? — Лионелли даже улыбнулся, удивлённо поднимая брови. — У нас здесь свой курорт, только за купол сунься…

— А вы спросите лучше, куда они пойдут эти деньги? Уж вы-то должны знать, вы здесь не последний человек…

— Все получаемые за заложников деньги идут на общие нужды. Ответственная группа занимается их перераспределением… Премию получает только капитан, руководивший захватом. Ну, ещё некоторые, кто отличился во время рейда… Во-обще-то это нисколько не должно тебя касаться…

— А оно меня и не касается! — Джейк и вправду отвернулся, поправляя подушку. — Я и не собирался обсуждать с вами ваши финансовые проблемы, господин. Это вы для чего-то хотели меня видеть.

— Я ещё раз тебе говорю, я здесь не по своей воле. С самого начала мне повезло оказаться самым свободным из медперсонала, когда тебя сюда доставили. А сейчас руководство решило, что я единственный, к чьим словам ты ещё прислушиваешь-ся… Думаешь, мне самому приятно смотреть на тебя? Слушать твои постоянные упрёки? Я сразу сказал, я ничем не смогу тебе помочь. Даже и не пытайся меня разжалобить, понял!

Джейк оторопело выслушал Лионелли. Врач всегда был предельно вежлив и ак-куратен, но и его терпение оказалось не беспредельным.

— Я и так слишком много для тебя сделал. Ты остался в общем отделении, получил право на работу. Даже про твоего отца никто ничего толком не знает. Я не стал никому докладывать, хоть это и запрещено.

— Мне стоит поблагодарить вас, господин, — Джейк невесело улыбнулся. — Встретить среди пиратов такого благородного человека, должно быть, большая редкость…

— Тебе всего несколько дней потерпеть осталось, — Лионелли не уловил в словах своего собеседника намёка на издёвку, поэтому, видимо, и подобрел сразу. — Сове-щание уже скоро. Вот только определятся с местом.

— Какое совещание?

— О! — Лионелли улыбнулся. — Вы здесь далеки от жизни, от новостей. Император подписывает мирный договор с Демократическим Советом Сионы. Война прекра-щена. Осталось утрясти некоторые формальности.

— А я им зачем?

Лионелли плечами пожал:

— Не знаю. Хозяину виднее…

— Хозяину?! Я, что, вещь?! Я — живой человек! Никто не лишал меня прав гражда-нина!.. Вы торгуете людьми, как вещами! Используете бесплатный труд, за одну только кормёжку… А какие здесь условия для жизни? И это в наше время, когда каждый человек имеет равные права перед законом…

— Ты прав, конечно, мой мальчик, — Лионелли улыбнулся печально, с пониманием. — Но не я устанавливал эти законы. И даже не мы сами строили эту тюрьму… Тебе, наоборот, повезло, что сейчас не время Вильгельма Байера. Он вообще не брал за-ложников. Их уничтожали прямо на месте. Только со временем поняли, что это прибыльный бизнес.

Не ты первый, не ты последний, ниобианин, и вряд ли ты в состоянии хоть что-то изменить…

— А вас самого устраивает такая жизнь?

— Я привык за столько лет, — Хохотнул беззвучно Лионелли, привалившись плечом к прутьям решётки. — Да и не могу я всё никак накопить, чтоб позволить себе тихий тёплый уголок на одной из планет. А может, меня ещё и не отпустят?..

— Опять деньги! Опять всё упирается в эти чёртовы деньги! — Джейк рассмеялся, но тут же замолчал, сморщился от боли.

— Ты молод, ты сам ещё только начинаешь понимать главные законы жизни…

— Ладно! — Наставительный тон Джейка раздражал всегда, а сейчас ещё и настрое-ния не было никакого слушать всё это. — Передайте, я буду послушным мальчиком.

Ну а теперь я хочу спать…

Он снова лёг, укрылся, давая понять, что больше ничего не хочет ни говорить, ни слушать. Но всё же сказал на прощание, глянув Лионелли прямо в глаза:

— Спасибо за отца… Отдельное спасибо.

Ещё несколько дней. Так сказал Лионелли.

Сколько это? Два или три дня? А может, все пять? Всего несколько дней! А что потом? Что??

Жизни среди сионийцев, после всего, что случилось, Джейк даже представить не мог. Силился, напрягал воображение — без толку. Перед глазами стояло лицо Мар-челла его злорадно щурящиеся глаза — и тонкий аромат дорогого коньяка. Этот аромат останется в памяти на всю жизнь. Ненавистный запах, он всегда будет на-поминать о той минуте неожиданного ужаса и слепого отчаяния. Даже лёд писто-летного дула, кажется, ощущался под нижней челюстью, стоило вспомнить. Разве хватит сил пережить ЭТО ещё раз?

Голова работала лихорадочно, многие факты сопоставлялись и прикидывались, всё сводилось к одному — информации очень мало, а все планы — невероятны, дале-ки от благополучного свершения. Можно конечно, попробовать сделать что-нибудь типа бомбы, но есть только рутерий, который пригодится как запал.

А дальше? Что делать дальше?

— …Так ты "информатор"? ОВИС, да? — Громкий знакомый голос заставил отвлечь-ся от собственных нерадостных мыслей. Джейк поднял голову, но позы не изменил, так и остался сидеть прямо на земле, подтянув ноги, обхватив колени руками. Опять Алмаар. Задирал какого-то незнакомого типа, несчастного на вид. Они были совсем недалеко, всего в нескольких метрах, и голоса их Джейк слышал прекрасно, даже мимику лиц мог разглядеть. Хотя Алмаар-то как раз и стоял к нему спиной, а вот собеседник его силился оторвать руку Яниса от воротника своей светлой куртки, бормотал что-то невнятно, будто оправдывался, а сам чуть не плакал.

— Какая тебе разница? Я никого не трогал!.. Какое тебе дело? Чево пристал?

— А мне и не надо, чтоб ты кого-то трогал, — отвечал Алмаар, ещё сильнее накручи-вая одёжку на кулак, рассматривал "информатора", как незнакомое науке насеко-мое, пристально, поворачивая голову туда-сюда, по-птичьи, но медленно, не спе-ша. — Посмотреть только хочу, какие вы из себя, "информаторы", мать вашу…

— Я ведь…

— Заткнись! — Алмаар никогда не отличался особой вежливостью. ОВИС ему много кровушки попортил, а тут — один из них. Дохлый, правда, ещё совсем пацан, но и он был оттуда, из ненавистной организации. Держался слабаком, и первый порыв — отлупить, отметелить так, чтоб сразу за всё отомстить, — сменился брезгливым раз-дражением. — ОВИС, да? А что ж они тебе на выручку не кинулись? Ты же здесь уже второй месяц паришься! Забыли да? На, скажи, забыли?! Списали, вычеркнули! У вас же быстро с этим, да? Ну! — Встряхнул свою беспомощную жертву. — Забыли! Послали тебя к чёрту! Оставили здесь подыхать! А как же ваш девиз?! Ты знаешь главный принцип ОВИС? Единство душ — основа единого мира, так, да?! Где же оно, это ваше чёртово единство?

Ты здесь паришься, а они и ухом не ведут! Все они такие, эти твои "информато-ры". Уроды они все! Ты здесь сдохнешь, и про тебя никто из них не вспомнит…

Он трёс "информатора", отставив на расстояние вытянутой руки, каждый раз с силой ударяя спиной о проволочную сетку ограды. И почему никто из охраны не вмешивался? Они будто намеренно не смотрели в эту сторону.

— Янис!! Отпусти, хватит… — Джейк поднялся довольно легко, и не скажешь, что самого недавно били. — Он же даже сдачи дать не может…

Алмаар повернулся на звук его голоса. Вот-вот — и пошлёт по известному всем адресу. Уже и рот раскрыл, но смолчал почему-то. Несколько секунд смотрел на Джейка, удивленно подняв брови, спросил, наконец:

— Ты когда по роже схлопотал, Тайлер? Почему я ничего не слышал?

Он моментально забыл про "информатора". Как это бывает у маленьких детей, его прежний интерес сменился новым, не менее сильным. Да и не ожидал он со-всем, что тот, кого Алмаар презрительно игнорировал, первым встрянет в дело, которое его не касается.

Момент первого удивления прошёл быстро. Вот уже Янис чуть сощурил глаза, вот сейчас и засмеётся зло, издеваясь, а потом отвернётся равнодушно, как это де-лал в последние дни. Одним движением даст понять: не суйся не в своё дело.

Но тут "информатор", сумевший как-то выкрутиться, отскочил, попятился, крик-нул срывающимся на истеричный звон голосом:

— Пошли вы!! Все пошли, ясно?! — взгляд на Джейка, а глаза огромные, и в них — пережитый ужас от непонимания собственной вины. — Это вы все здесь подохнете! Вас давно уже списали! — широко повёл рукой. — Всех и каждого…

— Ты-ы! Психопат! Ты чё понёс?! — Янис попытался снова ухватить его, хотя бы за рукав, но "информатор" оказался не таким недотёпой, как это можно было поду-мать: вывернулся и помчался туда, где прохаживались другие заключённые.

— Вот нервотик. — Янис проводил "овисовца" довольно спокойным взглядом, дого-нять не кинулся. — Они все придурки, в этом ОВИСе, — сказал без особого выражения, будто повторил всем известный факт, и вдруг поднял глаза на Джейка:

— Где пропадал? Папе помогал, небось…

— Помогал…

Чувствуя неприятную слабость в ногах, Джейк привалился спиной к сетке, стара-ясь, чтоб движение это получилось как можно более естественным, но Алмаара — участника многих уличных драк и разборок — было не обмануть.

— Что, и папка не помог? И даже "серые братья" не защитили? Ведь тебя же бере-гут… — Алмаар явно издевался, злорадно улыбался, выставляя белые ровные зубы. Но в глазах его уже не было недавней злой искорки, только насмешка. Ещё одна возможность поиздеваться над слабым противником оказалась куда заманчивее прежнего пренебрежительного равнодушия. Он даже посочувствовал всё с той же усмешкой:

— Бедненький… Я как же дядя Свенссон? И как он допустил такое?.. Ему же тебя беречь велели… Ты что ж такой неаккуратный, Тайлер?

"У самого-то ещё с рожи синяки не сошли"- подумал Джейк с улыбкой. Эта улыб-ка поразила Яниса. Он чего угодно ждал: ругани, крика, ответной издёвки, высоко-мерного молчания, — но только не этой улыбки.

— Ты чего улыбаешься, Тайлер? Тебя по голове, случаем, не били?

Джейк не ответил на эту насмешку, спокойными внимательными глазами смотрел на Яниса, будто вспоминал что-то, а потом вдруг спросил:

— Ты зачем магазин в центре города взорвал?

— Я?! — Янис аж рот раскрыл от удивления, можно подумать, что и вправду не при-частен к подрыву.

— Ты! Ты, Янис! — Джейк опять улыбнулся. — Тебя разыскивали потом. На меня чуть это дело не повесили… Мы ведь похожи с тобой, почти как братья…

— Братья?! — Алмаар захохотал, откинув голову немного назад, но тут вдруг, по-перхнувшись, примолк, прижав руки к груди, видно, и у него болели повреждённые рёбра. — Слушай, ты что несёшь, Тайлер? Тоже мне брат… С таким братиком и вра-гов не надо… Я сам всегда был по себе… И никого мне не надо, понятно!

— Да нет, ты уже давно не сам по себе. — Джейк снова улыбнулся, без злости, без насмешки, как только он один умел это делать. — Тебя, Янис, гриффиты в свой роди приняли, а Аирка — усыновила… Помнишь, в первую ночь у гриффитов? Ты ещё понёсся за ней, а мы тебя до утра ждали… Хорошо всё помнишь? Ты клинья подби-вал, а она тебя усыновила…

Лицо Яниса побелело настолько, что свежие синяки в контрасте с кожей показа-лись ещё чернее. Он не засмеялся, он не сказал ни слова, всё-таки он не был такой сухой дубиной, какой казался многим и считал себя сам. Нет! Он медленно опус-тился на землю там, где стоял, будто сил моментально лишился. И оказался как раз напротив Джейка, всего в полутора метрах.

Джейк тоже опустился на корточки, хоть и болели ушибленные кости, но он не чувствовал этой боли больше всего его поразила реакция Алмаара.

Выражение глаз и всего его лица стало вдруг беззащитным по-детски, даже губы задрожали, и брови. Казалось, ещё секунда — и он расплачется, не выдержит.

— Я м-маму… свою… с-совсем не видел, понимаешь… ни разу… А ты тут про такое, да? — Янис смотрел на Джейка во все глаза. Он ждал издёвки, насмешки, — всего того, к чему привык, но не было ни того, ни другого. — Она тогда всё лопотала по-своему, а потом дала мне выпить чего-то… Я, как отрубился, понимаешь… Смотрю на неё, вроде, понимаю всё, а сделать ничего не могу… А она всё ходит вокруг меня, поёт что-то… А потом… хрясь по руке. — Он чуть вытянул вперёд правую руку. По внутренней стороне из-под приподнятого рукава рубашки тяну-лась тонкая ниточка белого шрама.

— Это обряд принятия в свою семью. Сараан, по-гриффитски. — Сказал Джейк впол-не спокойным голосом, а ведь минуту назад готов был обнять Яниса, обнять за пле-чи, будто, и вправду, родного брата. Но не решился, упустил момент, а теперь по-жалел невольно. — А она приходила ко мне, спрашивала про тебя. Я думал, больше тебя не увижу никогда. Так ей и сказал… Не знаю, поверила ли она…

Был бы ты гриффитом, Аирка бы тебя чувствовала, где б ты ни находился… Даже здесь…

Джейк улыбнулся, встретившись с глазами Яниса.

— У тебя теперь есть дом, там тебя всегда будут ждать. Как родного сына… У них с этим серьёзно… — А потом неожиданно предложил. — Айда, Янис, со мной обратно, на Гриффит! Меня там тоже ждут…

Алмаар находился в таком состоянии, что не принял эти слова за шутку. Наобо-рот, спросил серьёзно:

— А что, у тебя есть какой-то план?

— Все мои планы упираются в один небольшой, но существенный недостаток: в отсутствие оружия. Нам нужен корабль. Хоть небольшой челнок… Но голыми ру-ками его не взять. А так, просто, нам его никто не подарит.

— А что Виктор говорит?

— Виктор? — Джейк переспросил, а потом улыбнулся, понял, что речь идёт об отце. — А что он говорит? Одним челноком нам не отделаться… Без вмешательства в про-грамму главного компьютера, мы сгорим на орбите. Сбежать отсюда невозможно… Без точных координат "проколов"…

— Они постоянно меняются! Компьютер сам каждый раз строит их заново. — Янис говорил об этом со знанием дела, видимо, и он не раз уже думал о такой возможно-сти побега. — Без соответствующего запроса ни один корабль не может пройти. Ни с одной из сторон… Да-а, тюрьму эту строили по всем правилам надёжности. Тебе, ниобианину, есть, чем гордиться…

— А разве?..

— Ниобиане! Её ниобиане построили. В правление Густава ещё… Неужели же ты думаешь, эти бродяги потянули бы такую стойку? Тебе, что, никто не рассказывал?

— Про это?

— Про всё! — Янис аж рассмеялся, довольно и беззаботно. В глазах его больше не было той недавней отчаянной искорки. Они опять заговорили так, будто дружили тысячу лет, знали друг друга не только как приятели.

И Джейк именно от Яниса узнал то, что было известно каждому, живущему на Улиссе.

Почти сразу же после войны с Сионой, ещё до открытия Гриффита, Император Густав заразился новой и такой же масштабной идеей, идеей строительства другой тюрьмы на только что открытом спутнике Хариты. Улисса подходила как тюрьма по одному, но очень главному параметру, она была так же далека от Ниобы, как когда-то Сиона. Недостаток — отсутствие кислорода для дыхания — компенсировался большими запасами льда. Он не испарился потому, что находился на большой глу-бине, и его добыча шахтным способом позволила существовать, но и не роскошест-вовать. Пластикилитовый купол отделил живущих от вечного холода на про-мёрзшей планете.

Первые же жители подкупольного мира явились и первыми строителями тюрем-ного комплекса, и это позволило хоть немного сэкономить и без того огромные средства, уходящие на удовлетворение патологической страсти Императора. Густав боялся переворота, очень боялся, поэтому на Улиссу шли только политические пре-ступники, лишённые права на реабилитацию. Сам факт возможного возвращения в мир свободных исключался с самого начала. Это гарантировали защитное поле и сложная программа компьютера-матки.

Руководил новым городком всего один человек, который подчинялся лишь Импе-ратору непосредственно через отдельный канал связи. Маленький, никому не из-вестный начальник тюрьмы. Его имя вряд ли сохранилось бы, не случись то, что в итоге случилось.

Смена власти на императорском престоле явилась поворотным пунктом во вполне благополучном существовании тюремного лагеря. Новый Император, Рихард, од-ним из первых своих распоряжений потребовал свернуть дорогостоящий проект. Империя переживала не лучшие времена, а тут такая неразумная трата громадных средств, такое расточительство. И на что? На тюрьму!

Тюрьма в итоге была закрыта, её начальник автоматически лишался должности. Рассчитывать на то, что перенаселённая Ниоба встретит его такой же удачной в финансовом отношении работой, было глупо. Да ещё решающее значение имела почти абсолютная власть в течение пятнадцатилетнего существования тюрьмы.

Смещённый с должности начальник сам объявил себя верховным главой нового мира. Все заключённые, кто отказался подчиниться новой власти, были расстреля-ны.

Нетрудно представить, что испытал Император при таком известии. Ведь это же была Сиона в миниатюре! Вот только наказать её было невозможно, не позволяла система защиты.

Одним лишь способом можно было заставить отступников осознать свою вину и прийти с повинной — прекратить финансирование. Но и тут судьба сыграла в пользу улиссийцев. Открытие Гриффита, участившиеся перелёты, новые трассы в этой части солнечной системы подсказали выход: недавние заключённые стали пирата-ми. К моменту их выхода из-под контроля Ниобы на местном космодроме находи-лось несколько кораблей из патруля, сопровождавшего последних заключённых. Эти-то корабли и стали началом флота, который за последние сорок лет многим фирмам принёс убытки, многих людей лишил близких и родных. Доставалось всем: и Сионе, и Ниобе. Принимались многие меры, были созданы даже специальные отряды полиции для охоты на пиратов.

Особенно тяжело было в первые годы, когда новоиспечёнными "корсарами кос-моса" руководил недавний и никому ранее не известный начальник тюрьмы, Виль-гельм Байер. Человек жестокий, с прекрасной выдержкой и завидным хладнокрови-ем, он не брал пленных. Ниобиан-полицейских казнили особенно жестоко, а потом отправляли в сторону Ниобы. Всеми своими действиями и поступками он бросал вызов Императору. Он создал неплохой флот из захваченных кораблей, навёл же-лезный порядок под "куполом". Но случайно и нелепо погиб во время одной пере-стрелки, когда брали сионийский грузовоз с сырьём с Гриффита. Эра грозного ти-рана завершилась, хоть пираты сами и вспоминали его частенько почти как ле-гендарную личность.

Не нашлось подходящего человека, способного встать у вершины сложной систе-мы власти. Железный порядок, основанный на страхе и крови, смягчился сразу, когда кто-то предложил оставлять на планете захваченных женщин.

Кто-то начал приторговывать пленными. Деньги моментально разделили руково-дителей и исполнителей на соответствующие уровни. Но многое держалось по при-вычке, по раз и навсегда заведённому порядку.

Компьютер-матка задавал тон в подкупольном мире. Программа, созданная безы-мянным компьютерным гением, была отлажена, как часы. Можно ли пробраться туда? К тому объекту, который берегут, как мозг, как сердце?

— Бежать отсюда невозможно. — Джейк повторил те слова, которые совсем недавно слышал от отца. Те слова, которые поразили его особенно сильно.

— Лакмус же сбежал. В мастерской мужики рассказывали… — Янис аж привстал, сверкнул глазами, весь воплощение неподавляемого протеста. — Давно, правда… Года три назад…

— Лакмус? — Джейк улыбнулся недоверчиво. — Кто такой?

— Да не знаю я точно. Взломщик компьютерный, вроде… Хитрый, собака. — В голо-се Яниса улавливались нотки невольного уважения. — Он на корабле смылся. "Зай-цем". А вот что потом с ним было?..

— Да пристрелили его! Куда в открытом космосе с корабля денешься? — Джейк осёкся, встретив насмешливый взгляд Алмаара.

— Сам-то ты как сюда попал, а?

— На капсуле! Спасательной. Но вероятность такого побега ой как невелика!.. Это мне повезло… — Джейк рывком выпрямился, огляделся мельком. — Вот только повез-ло ли?

Слышь, сделай мне бомбу! — Попросил так неожиданно, что Янис обалдело уста-вился на Джейка, глядя снизу вверх. — Ты же можешь, я знаю…

— Можно подумать, ты не можешь.

— Мне не из чего. У меня нет ничего, кроме… — примолк, когда кто-то из гуляющих подошёл совсем близко.

— Кроме? — Янис требовал продолжения.

— Рутерий! Слышал когда-нибудь?

— Рутерий? — Янис медленно поднялся, задумчиво посмотрел на Джейка, скосив один глаз. — Это ты за него получил, да? — Джейк не ответил, только глаза отвёл: и так всё ясно. — Осторожней надо. А вдруг бы на Свенссона нарвался? Тот нарушений не терпит. До смерти б забил. — Он смотрел на Джейка, говорил, а сам думал: "Нет, гвардеец этот не слабак, как ты думал вначале… Ведь именно он когда-то в джунг-лях вернулся на выручку. С таким дело можно иметь…"

— А с чего ты взял, что у меня есть все компоненты? Про это, что, на роже написа-но?

Джейк изучающим взглядом оглядел Яниса ещё раз и тут вдруг рассмеялся:

— Как раз это и написано…

Алмаар отвернулся, обиженно поджимая губы. Он терпеть не мог, когда над ним смеялись, пусть даже и беззлобно.

— Ты в мастерских чаще моего бываешь, тебе легче…

— Меня, как и тебя, как всех других на воротах проверяют.

— Да ладно, Янис. Мне отец говорил, ты много деталей всяких в матрасе прячешь.

— Не ори так громко! — Янис неожиданно разозлился. — Знаешь — и молчи!

Резкие смены его настроения всегда удивляли Джейка. Часто слова хватало, чтоб глаза Яниса засверкали льдистым холодом. Тяжёлый характер. Что ж теперь, каж-дое слово своё контролировать? Вот тебе и проверка готовности, экс-гвардеец. Дей-ствуй!

— Да ладно, Янис! Что ты сразу? Я ведь помощи прошу… Самому мне не спра-виться… А мне побыстрее надо. — Дипломатический ход, в расчете на тщеславие, и Янис тотчас же поймался на эту уловку, потеплел взглядом, даже улыбнулся чуть-чуть уголками губ. А потом согласился:

— Ладно. Притащи к ужину. Посмотрим.

На следующий день на прогулке "информатор" сам подошёл к Джейку, заговорил первым, и вот теперь они бочком сидели возле стены и, как старые знакомые, раз-говаривали. Вернее, говорил-то "информатор", а Джейк только изредка спрашивал, уточнял, поправлял, поддакивал. Он умел находить общий язык со многими людь-ми, умел подлаживаться под соответствующий уровень общения, сам вид его и повадки располагали к доверию. Их, таких, как раз в Элитный отряд и отбирали.

"Информатора" звали Леонардо Киапарелли. Или просто Лео, как он сам потре-бовал на десятой минуте их знакомства. А через час Джейк уже знал про него всё, или почти всё.

Лео был с Ниобы, из Диомеды, из самого Неаполя, из столицы Диомеды, самой густонаселённой земли Империи. Он оказался самым старшим в семье Киапарелли, где только детей, как прикинул Джейк из рассказа Лео, насчитывалось не меньше пяти. Жили они, судя по всему, небогато, несмотря на социальные дотации и по-мощь со стороны государства. Легче стало лишь после того, как Лео попал в ОВИС. Он работал простым оператором, обрабатывал получаемую информацию. Зареко-мендовал себя как старательный и аккуратный работник, пошёл на повышение, и его отправили для дальнейшей стажировки на Фрейю. Но Лео попал сюда, на Улис-су, так же, как и все другие, попал при захвате.

— Этот твой дружок зря, — уже раз в третий повторил со вздохом Лео. — Я ничего ему не сделал. За что он так? Ладно б я и вправду сделал что-нибудь… А так… Никого не знаю, ни с кем не ругался, ни на кого не стучал…

— Да это он не на тебя… У него на "информаторов" зуб. А тут ты подвернулся…

— Вот вечно так… Живёшь, никого не трогаешь, а какой-нибудь… — Лео не догово-рил, с опаской глянул на Джейка: расскажет или не расскажет? — и резко сменил тему. — Свои-то меня вряд ли смогут выкупить, они, наверно, и не знают, что я жи-вой. Эти, из ОВИС, — тоже… А тебя успеют отсюда забрать? Будет тебя выкупать кто-нибудь? Родня, там, или — эти? — дёрнул несколько раз подбородком, глядя на тёмные пятна от сорванных пилотских нашивок. Джейк не успел ответить, да и собеседник не ждал ответа, пошёл дальше с детской привычкой ни над чем подолгу не задумываться. — Мне здесь обещал, правда, один… Помочь немного, когда по-грузка начнётся… Я ему помог, а он мне поможет, правда? Они тут…

— Слушай, Лео! — Джейк его перебил, понимая, что по-другому заставить себя слушать он не сможет. — Никак не пойму: о чём ты? Что к чему? Кто куда успеет? Почему — успеет? И какая погрузка? Ты про что вообще?

— И ты ничего не знаешь тоже! Ну, вот, я ведь так и думал… Здесь никто из вас ничего не знает…

— Почему "из вас"? Ты про кого?

— Ну, про вас же, про этих вот! — Лео взмахом руки обвёл площадку для прогулок. Серые стены, тусклый день. Очередной день, здесь, под куполом из пластикилита. Такой же, как и вчерашний. Такой же, каким будет завтрашний… Тоскливое тупое ожидание. А впереди — пустота и неизвестность. Не на что надеяться, некого ждать, и мечтать не о чем…

— Всему, что ты видишь, конец придёт скоро. Бум! И всё! — Лео хохотнул, встретив непонимающий онемелый взгляд Джейка. — Не веришь? А я знаю! Никто из вас не знает, — а я знаю! И даже твой дружок не знает… А я сам лично помогал деньги на счета переводить… Кое-кому сбросил по другому адресу, на Гриффите, вот он и пообещал мне… А что? Мне здесь многие обязаны… Знаешь, Я много чего знаю… Такого, о чём ты понятия не имеешь. — Лео понесло, его теперь было не остановить. Он и на месте не мог усидеть, вскочил, глядя на Джейка сверху, продолжал с за-пальчивым самодовольством. — Здесь таких, как я, с доступом в Сеть, — раз-два — и обчёлся! Я у них, знаешь, как жил? С этим не сравнить! — презрительный взгляд в сторону тюремного блока. — Своя комнатка! Душ каждый день. Стерео… Да что там! У меня к Главному Компьютеру допуск… Мы с ним вообще по-приятельски… Он хорошо меня знает… Я с ним рядом с неделю ночевал… Столько работы провер-нуть пришлось… Да, меня здесь высоко ценят… С вами не сравнить… Не для гру-бой работы…

— Почему же ты здесь теперь, если кадр такой ценный? — спросил Джейк с недовер-чивой улыбкой. Лео, видимо, только сейчас и задумался над этим вопросом. Дейст-вительно, если такой специалист, если всем был так сильно нужен, зачем сюда от-правили? Сюда, в это оголтелое стадо мужиков, страдающих от безделья и скуки? К таким, как тот чумной, вчерашний, дружок этого пилота?.. Неужели все обещания — обманка одна?! Да нет же! Не может быть такого!

— Да нет же! Мне сказали, что это временно. Ты, что, думаешь, меня так с вами и оставят?! Вместе с вами под бомбы?! Нет уж! Я завтра жаловаться пойду. Пусть отвечают, в чём дело. Сначала обещают, а потом… — Лео излил всё своё недовольст-во на одном дыхании. Он чуть не плакал от отчаянного желания доказать самому себе важность своей персоны. Без сил рухнул на землю, подобрал под себя ноги по-турецки, примолк впервые за всё время знакомства, только чуть покачивался из стороны в сторону: думал.

— Лео. — Джейк позвал его очень осторожно. — Улиссу, что, взрывать хотят, да? — Лео не ответил, но головой согласно кивнул, продолжая смотреть куда-то в сторону. — И нас всех вместе с ней? — ещё один кивок. — Всех? Всех пленных? А как же так? А са-ми пираты что? — Лео наконец-то перевёл глаза на Джейка. Произнёс, в усмешке кривя губы:

— Видел, сегодня корабли стартовали? Это они семьи отсюда отправили… А де-нежки они ещё раньше сплавили… А потом и сами следом… Все, понимаешь?! И Хендриксон! И этот старый жирный Гуго! И Свенссон этот придурочный! Даже эта трусливая тряпка Дашкевич, и тот сматывается… Вся "верхушка", понимаешь?! Все! Кроме нас…

Лео схватился за голову. Он и сам был не против оказаться в числе вышеназван-ных. До этого момента ему и дела не было до остальных, до тех, кто оставался. Но сейчас, с ужасом понимая, ЧТО ждёт его, он разом потерял былую уверенность и спокойствие. Он был специалистом. Он ночей не спал, открывал счета, организовы-вал фиктивные сделки по покупке недвижимости, переводил накопленные за столь-ко лет деньги. Да и ещё много чего делал вместе с другими, такими же, как и он сам, операторами компьютерной связи. Хотя пленным в их команде был он один…

А сейчас его отослали за ненадобностью! Избавились от него!!

— А зачем взрывать, если всё равно все уезжают? Ну, оставили бы нас так… — Джейк недоумённо пожал плечами. Всё услышанное он воспринимал с поразитель-ным спокойствием, может, потому только, что до конца ещё не верил и не понимал всей серьёзности сказанного.

— Да не пираты будут взрывать, а Император!

— Зачем?! Мы же здесь почти все с Ниобы?

— Откуда мне знать, зачем?! — Лео раздражённо дёрнул плечом. Он теперь стал ка-заться старше, чем это было вначале, старше и серьёзнее. Даже выражение его лица утратило былую беспечность. — Я просто знаю, что взорвут, к чёртовой матери, — и всё! Понятно?! Это от ОВИС пришло, а они не врут. У этих, — повёл подбородком в сторону жилого комплекса, — оказывается, с нашими старые связи. Они им и раньше информацию о маршрутах и точное время полётов сообщали… Я и не знаю, с какой целью… Я только распечатки переговоров видел… Вот и сейчас, наверно, по секре-ту брякнули…

На Ниобе, наверно, и не знают, что отсюда почти все смылись уже… Или смоют-ся… Одних нас только и накроют…

— А когда? — Джейк видел, Лео не шутит. Да и можно ли так шутить разве?

— Я не знаю! Точного времени, не знаю. Тут уж Императору решать… Да я вообще про всё это случайно узнал… Они же здесь бунта боятся!.. Эти ж, если узнают, прямо так на автоматы полезут…

Здесь, знаешь, что начнётся? Никому непоздоровится. Вот и ты сейчас, наверно, дёрнул бы отсюда с превеликой радостью. Да, пилот?

— Я б отсюда ещё раньше дёрнул… — усмехнулся Джейк, не глядя на Лео. Он лихо-радочно, сосредоточенно обдумывал услышанное. — Если б знал, как…

— Всё равно бесполезно. Оружия нет… Они там сейчас, как ополоумевшие носят-ся… Пристрелят, и отчёта никто не потребует… Хотя под шумок много чего сде-лать можно…

— А простые пираты как же? Они знают?

— Да что они знают?! Я же говорю, одна "верхушка" сматывается! Кто им скажет? Кому это надо? Они, вон, как жили, так и живут. — Лео и Джейк одновременно по-смотрели в одну сторону, на трёх охранников. Вообще-то, по сути, они должны были располагаться в разных углах прогулочной площадки и следить за порядком. Но народ здесь обитал учёный, горьким опытом наученный, поэтому самым круп-ным нарушением были тут и там возникающие компании с запрещённым числом народа: больше двух.

Конечно, бывали и драки. Но они вспыхивали так неожиданно и так же быстро прекращались, что даже длинные очереди, выпущенные с миротворческой целью, пускались не всегда, да и то постоянно с опозданием.

Улиссийцы говорили о чём-то между собой, посмеиваясь и жестикулируя. Один из них только придерживал свой автомат так, чтоб можно было открыть стрельбу в любую секунду, у других автоматы беспечно болтались на шеях.

— Ну и форма… Цвет чудовищный! — невольно вырвалось у Джейка.

— А что форма? — не понял Лео. — Нормальная. Это зековская униформа. Её, знаешь, сколько сюда в своё время завезли… Не пропадать же добру.

"Почему же тогда нам с убитых одежду выдают?" — Подумал Джейк, но вслух ничего не сказал.

— Ну, ничего. Я ещё схожу, узнаю. — Произнёс Лео, мстительно щуря чёрные, очень выразительные глаза. Он был настроен решительно, готов был требовать справед-ливости в том смысле, как он сам её понимал: обещали — значит, выполняйте. — Я так прямо к Хэкману и пойду…

— А пустят? — Все эти имена, которыми Лео бросался с такой лёгкостью, абсолютно ничего Джейку не говорили, но выражение лица Лео и его взгляд указывали на то, что Хэкман этот — фигура значительная.

— Пустят! Куда они денутся?! Пускай объясняют. Я, что, простой строитель, что ли?

Джейк ничего ему не сказал, и несколько минут они просто молчали. Оба о чём-то думали. Лео сидел, низко наклонившись, водил пальцем по серой мелкой пыли, из-под его руки выходили ровные горизонтальные линии, а потом — и вертикальные, так, что в итоге появилась очень частая решётка.

— Слушай, а если сообщение отправить? Прямо на Ниобу? Самому Императору? — предложил Джейк. Ему не к кому было идти требовать и жаловаться. А жить хоте-лось. Да и отец, и Янис, они ведь тоже находятся здесь, со всеми. — Ты смог бы? Ты же с доступом…

— В общий зал меня уже не пропустят, — ответил Лео задумчиво. — Главный, конеч-но, хранит в памяти все коды, он бы впустил меня к себе, но там такая охрана. Спецдопуск уже просрочен… Да и вообще… Что я скажу? Не стреляйте, мы хоро-шие?! — Скривился пренебрежительно. — Ради этих охламонов? Ещё чего! Да и не поймут они ничего… Грохнут несколько раз прямо с орбиты. И экран защитный не поможет…

— И не жалко?

— Кого? — Лео удивился так искренне, что Джейку аж нехорошо стало. С таким эгоизмом он ещё не сталкивался.

— Ну, людей всех! Планету! Здесь же жить можно! Сам посмотри!

— Жить везде можно! И на Сионе — можно! И здесь!.. Только я тут при чём? Я ни-чего взрывать не собираюсь… А если Его Величество собрался, то ему виднее…

— А как же мы?! Мы — все?!

Лео в ответ плечами пожал.

— Я, конечно, могу спросить, узнать поточнее… — предложил нехотя. — Может, всё ещё не так будет… Ты, главное, не дёргайся, паники не поднимай, хорошо? Тебя ведь пристрелят просто, если понесёшь по остальным… А может, я попробую и насчёт тебя договориться?.. Какая им разница! Один или два сверх положенного? Ты не болтай только никому, ладно?

— Я не один. — Лео ждал согласного кивка, радости в смелых спокойных глазах пи-лота. Но тот отказался, всего несколькими словами объяснив причину отказа.

— Ну, ты даёшь! — Лео удивился, не удержался от улыбки. — Я про себя-то ещё ниче-го не знаю, а ты уже…

— Да не надо… Не беспокойся. Вот если б ты помог до компьютера добраться…

— Сообщение отправить? Самому Императору? — Лео хохотнул насмешливо. Он воспринимал это предложение как шутку — не больше. — Я же тебе сказал уже: бес-полезно. Глупая затея. Во-первых, нужен доступ в Сеть. Ни мне, ни тебе к такому "компу" не пробиться. И не думай.

Во-вторых, ты — простой пилот, ты не имеешь кода доступа в Сеть, а сам я лезть никуда не собираюсь. Да и вообще! Неужели ты думаешь, твоё сообщение заставит Императора передумать? Тут политика, понимаешь! Они ТАМ судьбами планет распоряжаются, а мы — кто?!

Не собираюсь я в эти дела вмешиваться, и тебе не советую… Так и так, всё к од-ному идёт…

Джейк промолчал, хотя готов был вскочить, кричать, действовать. Делать что-то, чтоб остановить надвигающуюся гибель, гибель целой планеты, всего существую-щего мирка Улиссы. Даже проблема своего личного спасения ушла на второй план, измельчала как-то.

Но что делать?! Что-то же нужно делать? Всегда есть выход. Выход есть всегда. Нужно только найти. А Лео поднялся, кивнул, прощаясь, бросил на ходу:

— Ладно. Пойду, попробую поговорить.

Джейк проводил его взглядом, наблюдал и потом, когда "информатор" объяснял что-то охранникам. Улиссиец оттолкнул его, направил в грудь дуло автомата, и Лео отступил, попятился, оправдываясь.

Джейк отвернулся. "Не получилось".

Всё шло, как обычно. Никто ничего и вправду не знал. А Джейк до вечера прому-чился в полном одиночестве. Не было ни отца, ни Яниса. Их ещё утром отправили на работы: Алмаара — в мастерские, а отец уже несколько дней пропадал в трена-жёрном зале, учил молодёжь пилотированию.

Плохо будет, если никто из них и за ужином не появится, это же единственная возможность встретиться и поговорить. Тех, кого отпускали в конце рабочего дня, продолжали идти, получали свою пайку и рассаживались кто где. Джейк следил за каждым, и всё же отвлёкся — за соседним столом устроили перепалку, перетягивали миску с жидким супом, — и Янис — вот он, всего в метре! — идёт мимо, даже не смот-рит в его сторону.

— Янис! — позвал громким шёпотом, выбросил руку, хватаясь за низ короткой рас-стёгнутой куртки. Алмаар дёрнул бровью, скосил глаз, но не остановился, ответил на ходу, так же тихо:

— Я ещё не сделал… Ты что?

— Да постой ты. — Джейк заговорил в голос, поднялся, приглашая взмахом руки занять свободный стул напротив. — У меня разговор есть, а ты — мимо. Дело серьёз-ное…

— Неужели? — Алмаар ухмыльнулся. — Опять штучку какую-нибудь? Нет уж… Я по твоей милости и так чуть без рук не остался… Такая "шипучка" получается — аж весело… Непоздоровится тому, кто подлезет… Я её, знаешь…

Он говорил весёлым беззаботным голосом, даже глаза его искрились весельем, жаль было перебивать, таким Джейк его очень давно не видел.

— У меня дело одно, но совсем другого рода. Мне нужно, чтоб ты меня выслушал, и очень внимательно. Ты не против? Не сильно торопишься? — Видимо, во взгляде Джейка и в голосе было что-то, и Янис поставил свой подносик на стол, грохнул стулом, усаживаясь. Откинулся на спинку чуть небрежно, всем видом и выражени-ем лица как бы говоря: "Да знаем мы твои дела, гвардеец!"

— Я и начать-то с чего, не знаю! — Джейк улыбнулся чуть виновато, чувствуя, что Янис не настроен тратить на него слишком много своего личного времени, и так за бомбу взялся, не отказался сразу, и вот теперь вынужден поддерживать эти отно-шения, претендующие на дружеские, особенно, если посмотреть со стороны.

— Я слышал сегодня кое-что, до сих пор не верится. Ты сам ничего подозрительно-го не заметил?

— Я? — Янис резко головой дёрнул, встряхнул отросшими волосами, падающими на глаза. — Слушай, Тайлер, я никак не пойму: ты к чему клонишь? Короче нельзя?

— Корабли сегодня стартовали отсюда…

— Они и завтра будут стартовать! — грубо перебил Янис. — Мы ещё три борта к полё-ту подготовили. Ну и что с того? — глаза чуть сузил, и сразу стал злым, раздражён-ным, и куда подевалось прежнее недавнее веселье? — Удрать хочешь таким маке-ром? — Хохотнул насмешливо. — Не получится! И не думай! Я и сам весь день…

— Да нет же! — Джейк перебил его резко, сверкнул глазами так, что Янис опешил. — Нас бомбить собираются! Нас всех здесь!.. Операция по разгрому улисских пира-тов…

— Давно пора было тараканник этот прижучить… — хмыкнул Янис и подался впе-рёд, чтоб встать. — И это все твои новости? Подумаешь! Я ещё о пиратах не беспоко-ился…

— Так нас же всех уничтожат. Всех, вместе с Улиссой… Прямо из космоса!

— Ты, что, гвардеец?! С головой проблемы? Кому мы здесь нужны? Да и кто по-зволит целую планету — в пыль? Кому это надо? Что за чушь! Да ты знаешь, как Сиона на их контрабанде нажилась? Им памятник поставить надо, а ты такое не-сёшь…

— Это Император настаивает, а не Сиона. Это Его инициатива…

— И откуда у тебя такие данные свежие? — Янис смотрел на Джейка, низко наклонив голову, через бравую бровь, и издевательски улыбался. — Опять от своего лекаря?

От Лионелли? Джейк впервые вспомнил о нём. А знал ли он про эвакуацию и бомбёжку? Наверняка, знал! Почему молчал? Ведь ни разу! Ни одного намёка! Хо-тя… Кто я ему? Один из сотни других, только стою подороже.

— Они эвакуируются со всеми семьями и деньгами. Останемся одни мы и простые, рядовые, те, до кого и дела никому нет… Их "информаторы" заранее предупреди-ли, потому и корабли эти все… Ты видел, кто из них грузится? — вскинул глаза ни примолкшего Яниса, а встретился взглядом с отцом. Тот слушал его, внимательно и настороженно хмуря брови, так же, как сам Джейк днём слушал сбивчивые объяс-нения Киапарелли.

— Что за чушь! — Выкрикнул Янис зло, но уже не так уверенно. Народ вокруг стал оборачиваться с тем голодным любопытством скучающих от безделья людей. А Виктор, как всегда спокойный и сдержанный, положил раскрытую ладонь Алмаару на плечо, притиснул, не давая подняться, приказал:

— Тихо! Не надо шуметь…

И Янис сдался почему-то, даже не попытался вырваться, уронил руки на колени, но продолжал смотреть на Джейка исподлобья.

— Это не чушь. Я тоже слышал, ещё вчера. — Виктор отодвинул поднос, освобождая место для своей посуды, неспеша, чувствуя на себе взгляды обоих молодых людей, снял тарелку и стакан, сел за стол, принялся помешивать ложкой в супе. Они ждали объяснений, следили за каждым его движением, но Виктор никуда не спешил, он впервые за весь день мог позволить себе никуда не спешить.

— Да, местная "верхушка" уже не делает из этого никакого секрета. Эвакуация идёт вовсю. Вчера и сегодня, и завтра… Корабли будут идти до тех пор, пока не вывезут всех, кто в состоянии себе это позволить. Что будет с нами? — перехватил он встречный вопрос Джейка и отвёл взгляд. — Спасение заключённых ни в чьи планы не входит…

Но, возможно, ещё не всё так плохо… Совет и Император только собираются встретиться. В ближайшие несколько дней… Там, наверное, и решат окончательно, что с нами всеми будет…

— А зачем ждать?

— А что ты собрался делать? Права пойдёшь качать? — Янис перевёл глаза на Джей-ка, смотрел с насмешкой и непонятным ожиданием, будто взглядом спрашивал: "Ну-ка, ну-ка, покажи, на что же ты способен!"

— Нужно напрямую связаться с Императором. Объяснить ситуацию. Он отменит своё решение. Зачем зря гробить планету, если здесь всё равно никого почти не остаётся? — Джейк заговорил, уже сразу чувствуя, что над его предложением в луч-шем случае лишь посмеются. Хотя, отец, конечно, вряд ли, а вот Алмаар. Ему толь-ко повод дай поиздеваться.

— У тебя с Ним, что, прямая связь? — Янис ухмыльнулся пренебрежительно. — Алло, Ваше Величество, на связи гвардеец… Некий Тайлер. Вы ещё помните такого?…

— Янис, прекрати! — Виктор взглянул на него в упор спокойным взглядом. Джейк хорошо знал этот взгляд, он один — без окрика и слова! — мог поставить на место любого, не только родного сына.

— В нашем состоянии это вряд ли возможно. Нужен доступ в Сеть, нужен компью-тер достаточной мощности. Даже меня к таким не пускают. — Виктор вздохнул, от-ставляя тарелку, потянулся за стаканом. Но тут Джейк подался вперёд, заговорил быстро, торопливо:

— А если попробовать? Ведь можно же попробовать! Я мог бы использовать свои личные данные, свой индивидуальный номер…

— Что, так не терпится пролезть в герои? — Янис смерил Джейка взглядом, презри-тельным взглядом. — В принципе, дело твоё. Я вообще тут не при чём. Особо и не напрашивался. Тем более, в ваши семейные дела… Что хотите, то и делайте. На мой век хватит. Я уже и побегал, и повоевал… На моей шкуре дырок и так предоста-точно. А вот тебе, наверно, всё мало, да? Герой подстреленный?!

Он поднялся рывком, с грохотом оттолкнув стул, пошёл мимо столов к выходу. Все, кто сидел рядом и слышал последние слова, сказанные в полный голос, прово-жали Яниса взглядами, одинаково наполненными непониманием и любопытством.

Джейк не смотрел в его сторону, дышал глубоко и медленно, стараясь унять внут-реннюю дрожь. А на столе остался нетронутый ужин Алмаара. Всё, как есть, хлеб, тарелка с остывшим супом, полный стакан.

— Не расстраивайся так. — Виктор напомнил о себе коротким заботливым нежным пожатием: стиснул пальцы сына, накрыв их своей рукой. — Он ещё совсем ребёнок… Да и куртка эта не твоя, правда? — Джейк кивнул: "Конечно". Хотя при чём тут курт-ка? Ах, да! Отец про расстрел не знает, и Алмаар подробностей всех не может знать, я никому не рассказывал, только вскользь упомянул… Это он про дырки на куртке… Обидеть, дурак, хотел… Нет, Алмаар! Здесь след не от моей пули. Мои пули ты никогда не увидишь. Да и знать тебе про них не следует. Это только моё личное дело…

Штучка действительно получилась неплохая. Алмаар, правда, ничего объяснять не стал, впихнул бомбу в руку незаметно, проходя мимо стола (и опять ни слова, даже "здрасте" не услышишь), но Джейк и сам понял, что да как.

Это была небольшая трубчатая бомба. Обрезок трубки парового охладителя, один конец с заводской пайкой, на другой навинчена заглушка, а в центре её значительно выдающийся стержень. При лёгком надавливании пальцем он чуть уходил внутрь, подавался с тугим скрипом. Если им ударить со всей силы, внутри сработает свой механизм: трение вложенного куска рутерия о подогнанные стенки даст искры, они подожгут запал, а потом — сработает взрывчатка. Интересно, и чем Алмаар напол-нил её? И сколько секунд у меня будет в запасе?

Джейк вздохнул, хоть бомбочка и обрадовала его. С ней появилось ощущение какой-то уверенности: всё-таки оружие. Убить, может, и не убьёт никого, а напугать хватит. А что теперь дальше делать? Бомба — это, конечно, хорошо, но нужен какой-то план действий. Во-первых, надо с отцом посоветоваться, а его опять с утра нет, даже не завтракал со всеми… Алмаар? Бог с ним, с Алмааром. Не хочет — не надо! Глупо просить и уговаривать… Спасибо, правда, не мешало бы сказать.

Чувство, радостное чувство скорых перемен не покидало Джейка всё утро. Он, весело насвистывая какую-то мелодию себе под нос, прогуливался по всему пери-метру прогулочной площадки. Даже не чувствовал, что сегодня холоднее, чем обычно, просто прятал голову в плечи, а руки держал в утробистых карманах курт-ки. Бомба, согретая теплом тела, теперь казалась совсем родной, была частью этого тела. Жаль, конечно, что по камерам не пустили, сразу же после завтрака отправили гулять, а то бы не мешало спрятать её от греха подальше.

Он даже не испугался, когда к нему подошли улиссийцы с автоматами в руках, только удивлённо вскинул брови с немым вопросом.

— Тайлер? С Гриффита?

— Да, а что? — спокойно смотрел одному из пиратов в глаза, и тот неожиданно сму-тился, скрыл смущение за окриком:

— Пошёл! И нечего тупые вопросы задавать!..

И Джейк пошёл. Один автоматчик впереди, другой — сзади. Он шёл, всё также пряча руки в карманы, сутулясь устало, шёл туда, где ещё ни разу не был, через огромную бетонированную площадь, к высокому шестиэтажному зданию с боль-шой цифрой "1", надписанной над центральным входом.

Всё было так, как описывал отец: просторный зал с претензией на роскошь — стекло, пластик под дерево, натуральная зелень, оживляющая интерьер. Они про-шли мимо двух серьёзных автоматчиков при входе, направились к вахте. Навстречу им поднялся только один, другой развалился в глубоком мягком кресле, смотрел поверх стойки с ленивым любопытством; третий рассматривал журнал, с обложки которого на мир пялилась улыбающаяся полуголая девица; четвёртого улиссийца не было совсем, видимо, отлучился по своим делам.

Нет! Не так всё! Совсем не так!..

Где же привычная строгость, о которой говорил отец? Неужели и на этих действу-ет атмосфера всеобщего разложения и предчувствие бегства? Можно подумать, кто-то вас заберёт с собой, простых пиратов? Всех ваших заслуг не хватит на билет в другую жизнь.

Неужели вам никто ничего не объяснил до сих пор?! Мы никому никогда не нуж-ны! Ниши жизни — мелочь, когда ставки идут на миллионы.

Пока конвойный предъявлял свой пропуск, Джейк покорно поднял над головой руки, глядя без всякого выражения на плоское порнографическое фото на развороте брошенного на стойку журнала. Цилиндр бомбы, украдкой протолкнутый в манжет рубашки, сползал по рукаву вниз, до локтя, упёрся в складку ткани, но Джейк не дрогнул даже тогда, когда руки улиссийца, обыскивая, торопливо-небрежно про-шлись от запястий к подмышкам, а потом по груди до пояса, по карманам брюк — и вниз.

Он смотрел на улыбающееся лицо ярко накрашенной блондинки, не испытывая при этом абсолютно никаких чувств.

— Что, нравится девочка?

Джейк плечами повёл в ответ на вопрос, и остальные вокруг заржали. Но этот смех его не тронул так, как короткая реплика конвоира, получающего назад свои документы:

— Да-а, покупатель сегодня утром приехал…

Свершилось!!! Дождался!! Дождался-таки… Приехали, приехали с Сионы… Как же так? Ведь неожиданно совсем… Я никому ничего и сказать-то не успел… Даже отец ничего не знает… Ему и не скажет никто… Я же совсем, совсем не так пред-ставлял себе всё это… Боже мой!.. Господи! Почти как тогда, в тот раз…

Дуло автомата ткнулось в спину, подгоняя и направляя в нужную сторону. Они повернули налево — и Джейк встретился взглядом с глазами Лионелли. Тот, видимо, ждал кого-то, сторожил большие чемоданы из дорогой искусственной кожи.

Уезжает! Тоже уезжает…

Даже не глядя на эти чемоданы, Джейк угадал во взгляде, в лице, в покрое костю-ма то знакомое многим, кто никогда не сидит подолгу на одном месте, состояние преддорожной нервозности, напряжения и готовности на переезд.

Они разминулись так близко, что Джейк мог его рукой коснуться, если б захотел. Лионелли смотрел равнодушным взглядом, будто видел впервые, но Джейк и так не ждал ни от кого помощи, а уж тем более от врача. Что он может сделать в этой си-туации? Не стоит и надеяться.

Шёл по длинному бесконечному коридору, не испытывая прежнего страха, вол-ной накатывающего всякий раз только при мысли об этой минуте. Следом грузно шлёпал улиссиец, второй конвоир остался на вахте. Дело для него уже, считай, вы-полнено. Нужный человек доставлен. Почти. Тут может и один справиться.

Стены. Стены. Стены.

Двери. Двери. Двери.

Мягкий свет из плафонов на потолке. После блока тюремного с камерами, будто в другой мир попал, на другую планету. Ощущение, как тогда, после Ниобы — и сразу на Гриффит.

Ещё одна вахта в конце коридора. Опять проверка. Здесь было всего двое, но про-веряли и обыскивали дотошно.

— Этаж?

— Второй, подземный! — отрывисто ответил конвоир, пряча документы поглубже, значит, проверок больше не предвидится. Это Джейка успокоило окончательно. Бомба не найдена, следовательно, ещё не всё так плохо. Конечно, попробовать про-биться можно было и раньше, не забираться в самое логово, когда пути назад уже не будет.

Но что-то удерживало. Какое-то внутреннее ощущение давало знать: пока рано, потерпи немного, а вот чуть-чуть попозже…

Ему сняли с руки "браслет", и Джейк почувствовал себя ещё свободнее. Теперь он готов был весь этот мир на рога поставить, но не дать сделать с собой то, что претило всякому пониманию о свободе.

— Что, ждут уже?

— Ждут! — Улиссийский пират толкнул Джейка по направлению к лестнице, пошёл следом, приказав:- Вниз давай! Пошёл!

Их и вправду уже ждали. Конвоир пропустил Джейка вперёд в открытую дверь, а сам остался в коридоре, сторожить вход.

Одного взгляда хватило, чтоб оглядеться. Небольшой кабинет. Два стола, на каж-дом компьютер, удобные вращающиеся стулья. С одного поднялся знакомый Джей-ку человек. Полковник из окружения Марчелла. Монтелли, кажется. Сейчас он был в дорогом костюме. Ткань, чёрная, с красноватым отливом, при каждом движении проблескивала искорками.

— Гвардеец Тайлер! — не спросил, а, скорее, уточнил сиониец с непонятной, но не радующей Джейка улыбкой. Джейк не кивнул, как когда-то бы это сделал, по-военному роняя голову на грудь, сдержался, смотрел на Монтелли исподлобья красноречивым взглядом. Уж куда красноречивей-то!..

— Мальчик немного с норовом, но это не самое страшное, правда? — Ещё один, ка-кой-то совсем незнакомый человек, оставался сидеть в глубоком удобном кресле, стоявшем в дальнем углу кабинета. Быстрый взгляд в ту сторону, оценивающий и спокойный. Да, человек этот мог позволить себе называть Джейка "мальчиком". Ему было никак не меньше сотни, судя по выражению глаз и по тому, присущему лишь старикам и очень маленьким детям спокойствию, несмотря ни на что. Но точ-ный возраст после агеронтации на глаз уже не определялся, мешала и седина на всю голову.

А незнакомец продолжал, улыбаясь:

— Парнишка жив-здоров. И взяли его без травм… Он стоит потраченных денег, не правда ли?

— Я не медик. Так сразу мне судить трудно… Мне только приказано доставить по адресу… Сами же понимаете…

Они переговаривались между собой с непринуждённой небрежностью, как будто объект их сделки не стоял тут же, пред их глазами в тоскливом ожидании, страдая от неведения.

— Что, удрать хотел? Не получилось, да? — Джейк заметно вздрогнул, когда Мон-телли, наконец-то, обратился к нему. Его реакция вызвала на губах незнакомца ус-мешку. — Кое-кто, Тайлер, желает тебя видеть… Но обойдёмся без фамилий, прав-да? — Взгляд в сторону кресла. — Ну, что ж, нам, пожалуй, не стоит задерживаться… Ещё предстоит столько дел… И дорога дальняя… Спасибо за весьма радушный приём, господин Хэкман…

Монтелли, продолжая вежливо и мило улыбаться, подтолкнул Джейка по направ-лению к двери.

— Надеюсь, ваши люди проводят нас до катера. Моих сопровождающих сюда по-чему-то не пустили…

— Ну, конечно! Конечно же… — Хэкман неохотно поднялся, пряча недовольство под маской милого гостеприимства.

Недавний конвоир открыл в эту минуту дверь, остановился на пороге, доложил:

— Господин Хэкман, тут один из этих вас видеть хочет…

— Кто пропустил? Как смели?

— Так он же, вроде, с пропуском. Работал здесь же… Да и он… — улиссиец не дого-ворил, кто-то через его широкую спину пытался протиснуться вперёд, но пират отталкивался локтем, ругался почти не слышно.

— Я же сразу сказал: никого ко мне не пускать! Я занят, неужели не ясно! Прошу прощения, но, как видите, без меня ничего не могут сделать… — последние слова Хэкман произнёс извиняющимся тоном, отстраняя с дороги Монтелли, Джейк же сам подался немного в сторону, видя, что всем им сейчас не до него, даже полков-ник, и тот отвлёкся.

Бомба скользнула из рукава в ладонь, напоминая о себе, и Джейк понял: ждать более удобного случая глупо. Толкнулся всем телом влево, под защиту стола, падая, пихнул стул Монтелли в ноги, а сам — бомбу об пол — со всей силы! — и накатом вперёд — от себя подальше. Только и успел вжаться в стену, зажмуриться и закрыть голову руками. Рвануло так, что даже сквозь веки было видно алую слепящую вспышку. Заложило уши, Джейк скорее почувствовал, чем услышал, как рядом с ним грохнулся слетевший на пол компьютер. Тяжёлый стол с металлической крыш-кой выдержал, но с него снесло всё, что стояло, вместе с компьютером.

Такого мощного удара Джейк совсем не ожидал. Подумал с удивлением: "Ничего себе, шипучка!.. Это же, не иначе, ракетное топливо, оно одно так может шарахнуть при возгорании в сжиженном состоянии…

Ну, и удружил же Алмаар. Предупредил бы хоть, что ли…"

Голова тихо гудела, как тогда при контузии, не хотелось шевелиться и открывать глаза. Постепенно ощущение давящей тишины прошло, появились звуки: треск тлеющего пластика, шелест горящей бумаги, и чей-то приглушённый стон.

Джейк передвинулся, приподнялся, глядя поверх стола. Едкий дым ещё висел в воздухе, разъедая глаза, мешая чётко видеть всё вокруг. "Почему нет никого? По-чему никто не бежит на помощь?"

Хэкман уродливой кучей окровавленных тряпок лежал под столом. Монтелли вообще отшвырнуло далеко в сторону, он полулежал, привалившись спиной к сте-не. Живым был только улиссиец-конвоир. Он пытался подняться, подтянуться на одной руке, схватившись за спинку одиноко стоящего стула. Тянулся-тянулся, сры-вался со стоном и падал на спину. Он был ранен и, судя по всему, серьёзно. А стул катался на колёсиках и вообще был плохой опорой. Джейк пополз вперёд, не в си-лах справиться с единственным порывом: помочь. Но тут в проёме оторванной взрывной волной двери показался кто-то — подмога?! — и Джейк сжался, втянул голову в плечи. Улиссиец в этот момент неловко, но всё же сел, опираясь локтем в сидение стула. Автомат в другой руке, снятый с предохранителя, дёрнулся длинной очередью, посланной навскидку, навстречу первому же движению. И тот, в дверном проёме, рухнул ничком, сюда, через порог.

"О Боже! Лео!" — Джейк узнал "информатора", забыв про улиссийца, про автомат в его руках, пробрался вперёд, через все завалы, через рассыпанные ворохом бума-ги.

— Лео! — ещё не переворачивая его, приложил пальцы к шее. Пульс прощупывался, но рука стала липкой от крови. Рванул тело на себя, лицом вверх, снова позвал:

— Лео!

Голова его запрокинулась безжизненно, выставляя острый бритый подбородок с ямочкой. А ниже, так, где горло, всё заливала кровь, толчками бьющаяся наружу из чёрной раны. Джейк сработал скорее по армейской привычке, почти инстинктивно: зажал что-то пальцами, останавливая кровь. Лео закашлялся, в простреленном горле жутко захрипело, но слов Джейк не мог услышать, видел только, как двигаются беззвучно губы.

Автомат с грохотом выпал из рук пирата — и Джейк вскинул глаза на этот звук. Голова улиссийца покойно лежала на согнутой в локте руке, растрепанные волосы закрыли лицо. Всё! Отмучился, бедняга.

Джейк подобрал автомат, кинул его через плечо, подхватил Лео под мышки и, пятясь, потащил его за собой по коридору в сторону лестницы.

Только сейчас он услышал надрывающийся вой сирены и автоматический голос:

— Внимание! Возгорание в крыле "А"! Возможны жертвы! Внимание! В целях безопасности территория возможного пожара блокирована!..

И вправду, перед лестничной площадкой опустилась литая тяжёлая дверь.

Джейк осторожно положил Лео на пол, забегал пальцами по клавишам кодиров-щика. Чёрт! Модель совсем незнакомая, голыми руками да наугад не открыть. А тут ещё и Лео хрипел, будто звал или сказать что-то пытался.

— Подожди. Подожди минуточку… Вот выберемся отсюда, я тебе перевязку сде-лаю. Не бойся, я бросать тебя не собираюсь… — говорил-говорил, даже не глядя в его сторону, пока не почувствовал, как тот его за штанину тянет. Обернулся: Лео смот-рел огромными чёрными глазами, в расширенных зрачках плясали огни плафонов. Он сказать хотел что-то, но рот открывался беззвучно. Но тут Лео указал глазами вниз, и Джейк увидел, что "информатор" пальцами, скребущими гладкий пластик пола, пытается изобразить цифры. Как школьник, пальцами.

Джейк аж рассмеялся:

— Лео! Умница! Три, да? Потом девять! Четыре! Пять, семь! — пальцы двигались медленно, собираясь после каждой цифры в слабый кулак, будто отдыхая. Но Джейк не торопил, досмотрел до конца, запоминая последовательность цифр, и потом лишь отвернулся. — Спасибо! Мы с тобой, Леонардо, я чувствую, сработаемся. Ух, ты! — Дверь бесшумно откатилась в сторону.

— Ну, пойдём!

— Круче! Круче заходи! Опять же крылом не пройдёшь! Чёрт! — Виктор откинулся на спинку мягкого кресла. Даже оно повторяло сидение катера-пикировщика "Фо-кус". Во втором кресле тренажёра сидел последний из оставшихся практикантов, Хендриксон-младший. Они уже раз в сотый, пожалуй, отрабатывали посадку — бес-полезно! При такой сообразительности и реакции этому мальчишке место среди заключённых с шоковой дубинкой в руках, а не за штурвалом. Но на то он и Хенд-риксон.

Виктор задавил глубоко внутри отчаянный вздох, перевёл глаза с экрана на под-ростка:

— Ничего-ничего! В прошлый раз, помнишь, ты ещё на вираже носом пахать начал, а сейчас уже на площадку выходишь правильно, — поддержал практиканта усталой улыбкой. "Ничего. — Повторил про себя снова. — Парнишка старательный и упорный. Этим должен компенсировать…" А из головы собственный сын никак не шёл. Как он сейчас? Что делает? Какое-то ощущение тревоги мешало сосредоточиться. При-ходилось усилием воли заставлять быть собой прежним: вежливым, спокойным профессионалом. Дело-то имеешь не с простыми детьми. Это всё сыновья местной элиты. Будущие капитаны кораблей-захватчиков. Простому, из детей рядовых ис-полнителей сюда не пробиться.

А мальчишка уже начал злиться на себя за бестолковость. Бледный стал. Губы, вон, как кусает, и глаза с прищуром, со злым выражением. В таком состоянии мо-жет и собраться, выполнить зачётное задание.

— Ну, давай! Ещё раз с самого начала.

Экран на пульте управления включился, повторяя знакомую до последней деталь-ки картину. Тренажёр даже чуть покачивало, как это бывает, когда баки с горючим сгорают неравномерно. Правильно, правильно идёт, и угол точный. А вот и самый трудный этап — сохранить этот угол при заходе на посадочную площадку.

— Ровнее, ровнее забирай! Нос выше бери!

Команды, наконец-то, стали выполняться правильно, не очень чисто, конечно, но без прежней дёрганности.

— Молодец! А теперь плавно, плавно… Мягко тяни!..

Оторвал глаза от экрана, отвлёкся на секунду — посторонний в тренажёрном зале! Ведь не положено же, все про это знают… Человек вышел из-за стенда. Лионелли!! Аж ёкнуло в сердце: с Джейком, с Джейком что-то неладно!.. Поднялся навстречу.

Лионелли был без привычного халата, смотрел встревоженно, без мягкой улыбки, и заговорил сходу, явно торопясь куда-то:

— Вы — Тайлер? — Виктор кивнул. — Еле нашёл вас, — улиссиец улыбнулся с облегче-нием. — Вот уж не думал, что сегодня здесь занятия будут…

— Да, должники одни остались… Решили времени даром не терять… — Виктор чув-ствовал, что совсем не то он говорит, глядя в лицо Лионелли. Но решимости не хватало услышать в ответ то, что пугало больше всего на свете.

— Покупатель за ним приехал. — Лионелли сам всё сказал, и от его слов в груди по-холодело. Виктор схватился рукой за спинку кресла, так неожиданно ослабели ноги. А Лионелли продолжал:

— Я так и думал, что вы не в курсе. Решил предупредить…

— Его увели уже, да? — Виктор смотрел на него исподлобья. Твёрдо сжатые губы, вертикальная складка над переносицей, сведённые брови, и остановившиеся непод-вижные глаза. Сейчас он был готов с голыми руками идти на выручку. Забыв обо всём, ни о чём не думая.

— Увели. С конвоем. Я сам видел… Теперь уже ничего не сделаешь… Да и опас-но…

— Опасно… — Виктор хмыкнул с горечью. — По-моему, это естественно, быть рядом с сыном в трудный момент… Хотя бы для этого…

— Понимаю… — Лионелли кивнул с сочувствием. — Тогда вам лучше поторопиться. Они сейчас в крыле "А" центрального корпуса. Но на каком этаже, я не знаю… Ищите Хэкмана, он обычно занимается покупателями… Он должен знать…

Виктор шагнул вперёд, но Лионелли не дал пройти мимо, придержал за рукав.

— Вот, возьмите…

Виктор глянул на вороненый металл "Корнера". Знакомая модель. Надёжная. Хорошее оружие. "Вот уж никогда бы не подумал. Чтоб у такого?! Такой вежливый всегда, тихий — и с пистолетом?.."

— Берите-берите! Он вам нужнее… — Лионелли вложил пистолет Виктору в руку. — Больше мне и помочь, собственно, нечем… У меня вылет через пятнадцать минут.

В последних словах было одно оправдание, хорошо даже, что Виктор их не услы-шал. Лионелли проводил его торопливо удаляющуюся фигуру взглядом. Вспомнил о жене, о дочери с зятем: "Потеряли уже, наверное… Да, это точно. В трудную ми-нуту надо быть рядом с детьми…" И тут только заметил в кресле тренажёра немого свидетеля недавнего разговора. Сын Хендриксона, четырнадцатилетний подросток, всегда тихий и незаметный в компании сверстников. Он и сейчас смотрел с опа-ской, настороженно, не решаясь спросить.

— Ну, что, сдал? — Лионелли улыбнулся.

Мальчик кивнул в ответ, но уже без того радостного восторга, с каким он ждал своего учителя.

— Ну, дуй тогда, собирай вещи!..

Учебно-тренажёрный зал находился на полигоне. До центра идти и идти. Мимо мастерских, потом — наискосок по бетонированной площади, через ворота цен-трального входа. Долго. Особенно, когда торопишься, а Виктор торопился.

Обычно мимо мастерских он проходил почти бегом. Здесь работали те, кому не так повезло, те, кто зарабатывал на свою миску супа каждодневным трудом по ло-коть в машинной смазке. Сам Виктор скучал по такой работе, дома он занимался и починкой. Иногда его, правда, пускали на помощь остальным… Как тогда, когда работали с Янисом в паре…

Только остановился на пороге ангара, как его узнали все, стали здороваться, звать к себе.

— Алмаар здесь?

— Эй, Янис! К тебе пришли! — Алек крикнул в полумрак, оторвавшись на момент от промывки воздушного фильтра.

— Мне помощь твоя нужна, — заговорил Виктор, как только они остановились в тени здания. — Или компания, хотя бы… Но дело рисковое, предупреждаю сразу… Джей-ка на Сиону отправляют… Покупатель уже приехал…

Янис присвистнул, произнёс едва слышно:

— Влип, мальчонка…

— Идёшь? — Пожал в ответ плечами раздумчиво, взглянул из-под чёлки.

— А план есть? Хоть какой-нибудь?

— Да нет никакого плана! Я сам узнал только что! — воскликнул Виктор, теряя тер-пение. — Идёшь — или нет?

Алмаар думал, не отвечал ни словом, ни взглядом.

— Не ему — мне помочь!

"А со мной случись что, беспокоился бы хоть кто-нибудь? — Дрогнула внутри ка-кая-то детская, не выраженная до конца обида. — Нужен ли я кому-нибудь?.. Да и чем я помочь могу?"

Но обида сменилась нарастающей волной радости: "Я нужен ему! Только ему!" Как когда-то недавно — вдвоём. И никто не стоит между…

…О, если б для Виктора, он бы на край света пошёл. Только б видеть в его глазах знакомый уважительный огонёк поддержки и понимания, а не надоевшие до чёрти-ков равнодушие и скуку, какие встречались в глазах окружающих.

— Где он сейчас?

— В центральном…

— А этаж?

— Я не знаю! — воскликнул Виктор с таким отчаянием в голосе, что Янис понял: дело серьёзное. Надо брать командование в свои руки.

— Ничего! — усмехнулся, проходя вперёд. — Прорвёмся!.. Через центральный вход идти глупо, там, должно быть, охраны до чёрта. Мы, знаете, как пойдём? Через жилой комплекс! По переходу! Вы же снимали мне коды? — Виктор кивнул, а потом добавил уже спокойнее:

— Девять чисел и слово-пароль… Я их помню… Главное, чтоб их не сменили до этого дня.

— Не сменили! Кому это теперь надо?

И они пошли дальше вместе, бок о бок, ещё больше набираясь уверенности и си-лы от близкого присутствия друг друга.

— Ничего, Лео… — шептал Джейк, успокаивая раненого и подбадривая себя. — Ты потерпи немного, хорошо?.. А я сейчас…

Уложив своего подопечного прямо на лестничной площадке, быстро скинул с себя куртку, вывернул её и принялся отдирать подкладочную ткань, мягкую на ощупь. Как раз должна подойти для перевязки.

Лео завозился, пытаясь подняться.

— Тише, тише ты… Не надо… Тебе нельзя вставать.

Автомат постоянно мешал, бил по спине, а теперь ещё стал сползать по ткани рубашки. Джейк, прислушиваясь, осторожно снял его, положил рядом на пол, даже не брякнув металлом. Но выше на лестничном пролёте кто-то не был так аккуратен. Точно. Спускается. Один, кажется.

Подобрав автомат, Джейк бесшумно скользнул навстречу гостю, стал медленно подниматься, прижимаясь спиной к ледяной стене, глядя вверх.

С другого этажа спускался кто-то, подбирался так же осторожно, ожидая встречи с неизвестным противником.

Вот она, вот она, тень! В мигающем аварийном освещении. Джейк кинулся вверх бегом, через несколько ступенек, на ходу снимая автомат с предохранителя.

Но выстрелить — прям так, очередью! — не смог почему-то. Себя неожиданно вспомнил, свою боль и свой ужас… — и убрал палец с курка.

А вахтенный, один из тех, в пикете перед лестницей, отправленный на разведку, попросту растерялся, тоже узнавая Джейка. Секундной заминки хватило, чтоб ог-лушить прикладом, подхватить и уложить на ступенях бесчувственное тело.

Чёрт! Это небольшая отсрочка, всего несколько минут. Потом пойдут проверять остальные.

— Лео… Лео, двигать надо… А то их здесь сейчас, знаешь, сколько будет… Чуть попозже перевяжемся, хорошо?

Вот только куда? Вниз? На третий этаж? Туда, поближе к главному компьютеру? Туда, куда ты и хотел попасть совсем недавно? А получится ли выбраться оттуда? Но если не вниз, то куда тогда? Наверху уже ждут, это точно! Значит, вниз!

— Молодец, Лео!.. Хорошо держишься… — шептал ободряюще, стягивая "информа-тора" вниз по ступеням. — Сейчас передохнём… Найдём место безопасное и отды-хать будем…

А Лео ослабел уже очень сильно от потери крови, кашлял и хрипел. Кровь его загустевшими каплями срывалась Джейку на руки, стекала на грудь, пропитав ру-башку.

— Ничего… Ничего…

Джейк его мало знал, один раз всего поговорили, но он в этой реальности оставал-ся единственным, с кем Джейк был знаком, а ещё ему нужна была помощь. Так оставить его Джейк никогда бы не смог. Это как ломать в себе что-то наживую, с адской болью… Да и было в его ранении ощущение собственной вины. Лео поймал эту пулю случайно. Тот пират принял его, по всей видимости, за сообщника. Паль-нул, особо не думая. Да и чего было ожидать, в его-то состоянии? Он и сам уже умирал… Вот так всё и получилось, неожиданно для всех.

В этой неожиданности теперь наше спасение. Хотя, о каком спасении может речь идти? Это после того, что стало с Хэкманом, с Монтелли?

Джейку впервые стало как-то нехорошо при мысли о том, что он повинен в смер-ти. Не одного — трёх людей! Конечно, повернись судьба по-другому, любой бы из них без всякого сожаления придавил бы тебя, как назойливое насекомое.

Кем ты был для Хэкмана? Товаром! Он и в глаза тебя до этого дня не видел.

И всё равно… Ведь только напугать хотел…

Тащить, не видя, куда идёшь, было очень неудобно. А тут ещё и ноги стали заплетаться от усталости. Джейк не удержался, упал на спину, а Лео — сверху, при-давил всей тяжестью, голова его качнулась, как у мёртвого. Джейк испугался даже, позвал сперва шёпотом:

— Лео… Леонардо… Ну, что ж ты? Устал тоже, да? И я устал… Отдыхать давай…

Высвободил разорванную пилотскую куртку, принялся за перевязку прямо посре-ди коридора. Кровь на глазах пропитывала лёгкую ткань, но Лео перестал хотя бы так жутко хрипеть. Лежал, запрокинув голову, со свистом короткими рывками втя-гивая воздух через стиснутые зубы. Но, главное, он был жив!

— Ну, вот, Лео! Первая помощь оказана по всем правилам… — Джейк разговаривал с ним, глупо и ненатурально бодрился, зная, что "информатор" не может никак ему ответить. Он просто лежал с закрытыми глазами, медленно угасая… Нужна срочная медицинская помощь, а не эта бесполезная перевязка…

За спиной мягко пшикнула дверь, Джейк обернулся. В коридоре как на заказ поя-вился человек в белом халате. Он остановился, ошеломлённо глядя на Джейка.

— Помогите, пожалуйста… Тут несчастный случай… Человека подстрелили, види-те… — Джейк смотрел на него снизу со всей искренностью и мольбой, на какую только был способен. Он уже не думал о том, что нельзя им попадаться хоть кому-то на глаза и уж тем более просить помощи.

— Я не врач! Неужели не видно?! — голос у этого, в халате, оказался неприятно рез-ким, как это бывает у сварливых, постоянно всем недовольных людей. — И как вы вообще здесь очутились? Как вас сюда пропустили?

— Пропустили — и всё! Откуда я знаю, как? — Джейк стал подниматься, поддерживая Лео, помогая и ему встать на ноги. — Вы поможете нам или нет?

Тип смотрел на них, близоруко и подозрительно щуря голубые глаза, немолодой уже дядька с всклокоченными седеющими волосами. Интересно, почему он-то до сих пор не уехал?

Он перевел глаза с Джейка на Лео:

— Киапарелли? Заключённый — здесь?! Тебя же уже давно отстранили!.. Что вооб-ще творится сегодня? То тревога аварийная, то эта комедия с ранением!.. Я ведь требовал, чтоб меня не беспокоили!..

"Псих!" — Подумал Джейк, когда мужчина мимо него понёсся по коридору в сто-рону лестницы.

Лео, от слабости не стоявшего на ногах, качнуло, и Джейк, ловя равновесие, сде-лал шаг назад, а потом ещё один — для большей устойчивости. Они оказались как раз напротив двери, из которой минуту назад вышел тот человек в белом халате. Лео потянулся рукой, вымазанной в крови, к индикаторной панели, над которой висела строгая табличка: "Посторонним вход воспрещён", приложил раскрытую ладонь. Зачем? Зачем он это делает?

В динамике над кодовым замком раздался искусственно синтезированный голос:

— Ваши данные сохранены в банке памяти. Сообщите код, введите пароль, пожа-луйста…

— Лео, что ты делаешь?..

Джейк чувствовал на уровне инстинкта, что они влезают во что-то настолько за-претное, после чего ходу назад уже не будет вовсе. Ни прощения, ни великодушно-го помилования.

Лео медленно, теряя последние силы, тыкал пальцем в кнопки с цифрами. Он делал это, скорее всего, чисто автоматически, не до конца различая реальность и бессознательный бред.

Джейк глянул по сторонам. Он отсюда слышал, что по лестнице спускается кто-то. Но по которой именно? Той, что справа, или — слева?

— Лео… О Боже!

По глазам ударил луч, снимающий рисунок сетчатки, но результатов сличения он уже не услышал: дверь со знакомым шипением разъехалась, впуская их внутрь.

На снятие кода входного замка у Лео ушли последние силы, он настолько сильно отяжелел в руках, что Джейк тут же, где стоял, опустил его на пол. Сбившаяся по-вязка пропиталась кровью насквозь. Хорошо бы асептический бинт…

Поправляя повязку, Джейк почувствовал, что кровь под его пальцами больше не толкается, не бьётся в вене, позвал с холодящим ужасом, сначала шёпотом, а потом и громче, встряхнул за плечи:

— Лео… Ты что же это, Лео?!! Ведь мы же выбрались, видишь?! Лео?!.. Не надо! Не надо, слышишь?!.. Что же я делать буду?! Что я буду делать здесь один? Куда ты меня завёл?!.. Лео, не смей!.. Не смей, слышишь?!!

— Жизненные функции организма прекращены полностью. И реанимация невоз-можна: повреждены ткани…

"Кто-то ещё?! Кто-то третий!!! Растяпа!!!"

Джейк, по-прежнему ловкий и стремительный, перекатился на несколько метров в сторону, поворачиваясь лицом на голос, выставляя автомат, готовый к стрельбе.

Мальчик! Ребёнок! Лет десяти, возможно, двенадцати. Бейсбольная кепка козырь-ком на затылок, расстёгнутая лёгкая куртка поверх футболки со странной надпи-сью: "Ты — всё!", брюки от спортивного костюма, белые кроссовки.

Одного короткого взгляда хватило, чтобы полностью охватить щуплую детскую фигурку, а в голове уже звенел тревожно вопрос: "Откуда он такой?!"

Мальчишка был абсолютно спокоен, будто не смотрело ему в грудь дуло автома-та, стоял, пряча руки в карманах куртки. Такие же спокойные глаза, а на губах — еле различимая улыбка.

— Кто ты?

Джейк выдохнул с облегчением, опуская автомат. Ребёнок не представлял опас-ности, а кроме него в зале, обставленном всевозможной электронной аппаратурой, не было больше никого.

— Я — Торар! — Губы мальчика двигались, но звук голоса, казалось, исходил откуда-то со стороны. Ну, да! С динамика у потолка.

Джейк вгляделся чуть повнимательнее: ну, конечно же! И как только раньше не понял? Сразу. Это же голограмма. Цветная, высококачественная, но голограмма. С такой отлично сделанной объёмной картинкой Джейк ещё не сталкивался.

Мальчик всё также стоял неподвижно, и сквозь него очень слабо просвечивались стул и стена, и светящиеся лампочки на одной из панелей управления.

— Я — Торар. А вот фамилии у меня нет. Меня оставили только с именем. — Он гово-рил звонким, чистым голосом, детским до последней нотки, с таким искренним, по-настоящему человеческим сожалением, что Джейк не мог не удивиться. Какое качество, подумать только! Кто делал его, этого мальчишку?

И всё-таки это не живой человек. Это не Лео…

Джейк, забыв о голограмме, вернулся к "информатору".

Пульс не прощупывался, и сердце молчало. А по лицу ползла смертельная обес-кровленная бледность. Искусственное дыхание? Массаж сердца?

Несколько толчков на грудину. Ещё раз. И ещё. Бесполезно. Только из рта вниз по щеке потекла алая струйка крови.

— Чёрт!! Лео… Лео, что мне делать, а? — ударил кулаком об пол со всей силы, чуть не угодил в натёкшую лужицу крови.

— Я — Торар! — Голограмма, по всей видимости, реагировала на голос человека. Он и сейчас продолжал говорить о том, на чём остановился, он знакомился с гостем.

"Да заткнись ты! — Чуть не крикнул в ответ, но сдержался в последний момент. — Это же картинка. К тому же ребёнок."

— А это Леонардо Киапарелли. Я пропустил его сюда. Он работал со мной раньше. Но спецдопуска у него нет. Разрешение отсутствует.

— Да какое теперь разрешение?! — Джейк не выдержал, сорвался. — Неужели не вид-но, что он умер?! Не надо ему твоего разрешения! Ничего ему больше уже не на-до…

Отвернулся: трёхмерное изображение, так сильно повторяющее живого человека, его раздражало. На одном из стульев кто-то оставил белый халат, Джейк прошёл по залу, взял его, вернулся, набросил на умершего, пряча измазанное кровью лицо, ставшее совершенно чужим после смерти.

После всего произошедшего пришла неожиданная усталость и опустошение. Что теперь делать? Куда идти? И как отсюда выбираться?

Джейк сел на стул боком, упираясь локтем в спинку, помолчав с минуту, поднял глаза на голографическое изображение. "Вот ведь делать кому-то было нечего. Ре-бёнок-привратник."

— Торар ты, значит, — произнёс с усмешкой. — Да ещё и без фамилии… А я Джейк. И фамилия моя Тайлер. — Представился неожиданно, хоть и не видел в объёмной кар-тинке собеседника.

— У тебя не может быть фамилии. Только люди имеют на это право. А ты — не человек… — Мальчишка смотрел на Джейка исподлобья. Ну, ребёнок и ребёнок! Все повадки…

— А кто ж, по-твоему? — Джейк заинтересованно подался вперёд, разглядывая ре-бёнка с улыбкой.

— Ты представитель другого подвида "Хомо сапиенс" Ты только внешне похож… У тебя другое строение сетчатки. Я потому и впустил тебя сюда… Ты мне интере-сен…

— Спасибо! Благодарю за искренность! — Джейк отвернулся, озабоченно покусывая губы.

— Мне известно: таких, как ты, называют гриффитами… Если я проведу комплекс-ный анализ одной особи, то сумею…

— Всё, хватит! — Обычный мальчишка в десятилетнем возрасте не может рассуж-дать так, да ещё такими словами. И вообще Джейк не хотел его слушать.

— Это будет нетрудно. Всего несколько капель крови… Можно волос…

— Про себя самого я и так неплохо знаю, — перебил мальчишку Джейк, — а вот кто ты такой?

— Я — Торар!

— Да слышал я это уже!

— Я — визуальное изображение компьютерной программы, отвечающей за сущест-вование всего комплекса. Мой отец создал меня таким… А всё вокруг — это моё тело и мой мозг.

Я сам решаю, кого впустить сюда… Ты не состоишь в штате моей обслуги, но ты интересен мне, ты — новая модель…

— Я не модель. О живых нельзя так говорить, — Джейк перебил его. Если б мальчик был живым, его бы, наверняка, обидел такой резкий тон, но Торар продолжал, как ни в чём не бывало:

— Я подчиняюсь главному правилу своей программы: стремись к новому и посто-янно совершенствуйся. Ты — Джейк по фамилии Тайлер — новый источник инфор-мации для моего мозга. Ты — гриффит…

— Давай не будем об этом. Хорошо? — Джейк рывком поднялся, стул бесшумно откатился назад, только мальчик остался неподвижным, не двинулся с места.

— Ты лучше скажи, кто тебя таким сделал? Обычно компьютер не награждают визуальной картинкой, тем более, такой…

Остановившись напротив большого экрана, занимающего всю стену, Джейк по-смотрел на отражение ребёнка, появившееся на экране, как в зеркале.

— Мой отец — Эрик Эрикссон…

— Эрикссон?! — Джейк аж присвистнул. — Он же погиб! Разбился в горах с женой и девятилетним сыном… Я помню… Читал как-то архивную запись…

— Вот эту, да? — В верхнем правом углу огромного экрана сам собой загорелся ма-ленький экранчик, на нём проявилась картинка: плоская фотокопия блока стереоно-востей и надпись на Едином: "Падение Колосса!"

Обычная ниобианская семья, — мама, папа и их ребёнок — улыбаясь, смотрели в кадр, а снизу подпись: "Последнее фото. За пятнадцать минут до рокового вылета." Джоан Эрикссон чуть в стороне от своих мужчин и даже глядит куда-то вбок. Глаза серьёзные, только губы чуть улыбаются скорее по привычке. Может, она чувство-вала что-то, почти как все женщины, на уровне интуиции. Эрик же в тот момент не чувствовал ничего. Он был счастлив. А кто бы не был счастлив в такую минуту? Выбраться впервые за несколько лет на выходные в горы, да ещё всей семьёй к тому же? Кто откажется?

Эрик прижимал к себе сына. Мальчик смеялся, протягивая вторую свободную руку матери. Он был очень похож на отца. Те же светлые волосы, выбивающиеся из-под бейсбольной кепки, повёрнутой козырьком назад. Те же глаза, и беззаботная счастливая радость на лице.

Футболка со знакомой надписью, куртка с распущенной "молнией", брюки от спортивного костюма и белые кроссовки. Голограмма Торара повторяла изображе-ние на фото один в один.

— Несчастный случай с аэролётом в горах — это версия для прессы и для всех лю-бопытных, — продолжал голографический ребёнок голосом давно умершего прото-типа. — Эрикссон был владельцем крупнейшей компании, передовой в области ком-пьютерного программирования. Никто не знал, что после заключения перемирия он собрался покинуть Ниобу, переехать на Сиону вслед за старшим братом, когда-то начинавшим всё дело.

Вторым после Эрика крупнейшим держателем акций было государство. По закону оно наследует всё в случае смерти совладельца… Но Эрик выжил… Тогда его под другим именем выслали на Улиссу… И он создал меня…

Эрик?! Сам Эрик создал эту программу! Хотя, чему тут удивляться? Талантли-вейший программист своего времени, основатель "Эрикссон КОМП". На Ниобе он до сих пор легендарная личность, пример для подражания. И такого человека дер-жали здесь? Здесь, на этой забытой Богом планетке?! Наравне с простыми зеками, пусть даже и политическими! С чужим именем, с чужой судьбой… Без прошлого, без своего имени. Без семьи. Не дай Бог никому такой судьбы…

Ему оставили только одно: любимую работу. И Эрик справился с ней лучше всех, лучше любого другого на его месте.

— И ты всем про это, — Джейк чуть двинул подбородком в сторону экрана, — расска-зываешь? Это же мина с часовым механизмом! Правительственные махинации, подстроенное убийство, расправа над невиновными… Об этом ещё Информацион-ные Агентства не знают…

— Про Эрика никто не знает. Ты единственный, кто спросил меня о прошлом…

— Даже Лео?

— Киапарелли? Да, он одно время работал со мной. В основном по ночам. У него был доступ в Сеть… Большие возможности, как у представителя ОВИС, но не больше того. Старательность и аккуратность, но без ярких способностей. Болтлив не в меру. — Голос, прямой и жёсткий, без прежнего детского звучания, исходил из динамиков, встроенных в стену. Это был голос машины, — не человека. Таких спо-койных, до циничности, людей не бывает. Он говорил о том, кто уже умер, о том, кто лежал на полу в нескольких метрах, безмолвно напоминая про то, что происхо-дит вокруг, напоминая о смерти, которая ждёт за стенами этой необычной комнаты.

— Мне нужно идти! — произнёс Джейк, глазами ища выход. — Я вообще оказался здесь случайно… Ты выпустишь меня?

— Ты тоже хочешь уйти? — Голос снова стал мальчишеским, живым, почти жалоб-ным. — Раньше я никогда не был один. Только обслуги было не меньше десятка. Ме-ня охраняли, меня берегли… Сейчас один только остался из всего персонала… Ме-ня создал человек, я служу человеку, всем людям под куполом. Они дышат возду-хом, который создают машины по моей команде, они греются теплом из водород-ных печей… Я управляю этим миром и буду функционировать, даже если все люди исчезнут отсюда… Но мне нужно общение… мне нужна информация извне… Та-ким меня создали… Таким меня сделал Эрик…

— Тут я тебе вряд ли чем могу помочь. Сюда в любую минуту может хоть кто зая-виться, этот твой оператор хотя бы, — и всё! Меня и так ловят… Меня пристрелят, ясно тебе?!

— По твоей вине произошло возгорание в крыле "А". Это мне известно…

— Ну, вот, видишь. А теперь дай мне код. Я пойду. — Джейк подошёл к двери, про-вёл пальцами по кодовой панели замка. Массивная дверь, двойная система защиты, сложнейший замок — всё серьёзно. Но почему без охраны? Такой объект — и без охраны?! Что это? Уверенность хозяев? Или твоё личное везение? Или всему виной поспешная эвакуация?

Джейк набрал цифры, повторил код входного замка, так же, как это сделал Лео. Бесполезно. Нужны другие данные.

— Выпусти меня, слышишь! Ты должен выполнять приказы человека. — Обернулся в сторону экранов. Мальчик стоял посреди зала, такой же, как в самый первый раз. Та же картинка.

— Ты позволишь снять со своей памяти мнемотический отпечаток? Твои знания станут моими…

Джейк аж опешил. Делиться своим прошлым, своей жизнью, своими мыслями пусть даже с машиной?! Чтоб ещё кто-то знал про Кайну? Про неё?

— Другие часто сами шли ко мне. Я могу помочь, зная прошлое… Решить какие-то проблемы. Предложить выход…

— Какой выход? — Тут уж Джейк не стерпел. — Нас взорвут всех скоро! Ты знаешь это? Ты — Торар — центр этого мира?! И тебя вместе с нами, со всеми…

Какая тут информация? Бежать отсюда надо всем. На корабли — и подальше! — махнул рукой в неизвестном направлении. И тут опять посмотрел на экраны, на пульт большого, встроенного в стену компьютера.

Отец Небесный! Ты же так хотел попасть сюда! Так хотел! И что же ты сейчас, как дурак себя ведёшь? Действуй! Действуй, раз попал!

Неожиданная дерзкая мысль пришла вдруг в голову.

— А ты можешь отправить сообщение Императору?

— Чайна-Фло принадлежит нам по праву. Мы отвоевали этот город честно. В ходе боёв. — Его Величество спокойно выдержал взгляд Марчелла. Даже резкий тон Его не испугал. Так и остался сидеть в кресле, откинувшись назад, упираясь руками — крепко сжатыми кулаками — в крышку стола. Смотрел на сионийца, упрямо выдви-нув вперёд твёрдый подбородок. И молчал. Молчал, чуть заметно улыбаясь одними уголками губ. Молчал, выжидая.

— Я думаю, в данной ситуации нет вообще никакого смысла поднимать вопрос о возврате захваченных территорий. — Дорожного явно раздражало это молчание Им-ператора. Получив предложение о встрече, никто из членов Совета и представить не мог, что всё пойдёт совсем не так, как должно было пойти.

Это Правитель Ниобы должен был сейчас предлагать, упрашивать, соглашаться. Он был проигравшей стороной. Это Он просил перемирия. Это Он настаивал на этой встрече. А теперь, вот, сидел и изучал их, победителей, с таким видом, точно видел впервые в жизни.

— Да, это будет вполне естественно, принять границу по линии фронта. — Ежи Ма-линовски осторожно повёл затёкшими от долгого сидения плечами. — Вы согласны с таким предложением, Ваше Величество?

— В данный условиях мне ничего не остаётся. — Император медленно кивнул. Взгляд Его оставался всё тем же, отстранённо-отсутствующим. Он всё ещё продол-жал обдумывать что-то, прикидывать в уме, но это согласие моментально разрядило обстановку. Представители Совета зашумели, оживлённо переговариваясь между собой почти в полный голос. Минуту назад голоса их поднимались не выше шеле-стящего шёпота.

— Но вы сами понимаете, такое положение вряд ли кого устроит. Любой из вас на моём месте признает, что договор этот носит временный характер, — Император заговорил, оглядывая их всех по очереди медленным скользящим по лицам взгля-дом. Тишина в Зале образовалась мгновенно. — Поэтому буду честен с вами, господа. Перемирие это временное. Нам ещё предстоят тяжёлые бои. Не думайте, что если вам удалось застать нас врасплох, то в другой раз это повторится. Я верну себе свой город. Я верну себе свои земли, даже если для этого мне придётся готовиться ещё десять лет.

— По-моему, это уже глупо. Ребячье запугивание. — Марчелл пренебрежительно фыркнул, первым преодолев то неприятное жуткое оцепенение, разом охватившее всех при пророчески спокойном заявлении Императора Рихарда. — У вас уже был шанс, Ваше Величество. Вы даже не сумели им воспользоваться. Разговоры о веро-ломности нашего нападения всего лишь отговорка. Да, мы выдвинули свои войска раньше, чем вы успели получить Официальное уведомление о начале военных дей-ствий. Но к началу войны оно уже было отправлено…

Да, положение нашей планеты в это время года позволило нам беспрепятственно перебрасывать вооружение и солдат на Гриффит, в то время как ваши транспортные суда почти все подвергались налётам пиратов.

Да, причин и отговорок теперь масса, но главное то, что мы победили в этой вой-не, а вы — нет! И какая теперь разница, что повлияло на нашу победу? Горе побеж-дённым, так говорили древние…

— Постойте! Давайте лучше вернёмся ко второму пункту нашего договора. Ведь мы ещё не всё обсудили. — Дорожный снова сумел отвлечь Марчелла и Императора на себя, но предчувствие скандала продолжало ощущаться всеми, даже Стайерсом, обычно скучающим на подобных мероприятиях.

— Мы ещё не решили, как быть с военнопленными. Поступило предложение: об-мен сделать равноценным. Солдата на солдата, офицера на офицера…

— Да это и так ясно. Чего здесь обсуждать? — раздалась, пожалуй, первая за всё вре-мя реплика Верховцева. — А вот как быть с погибшими?

— Тела лучше вернуть, как есть, без всякого обмена. Под честное слово. Вы не против, Ваше Величество? — Дорожный улыбался, глядя на Императора, а сам ук-радкой подталкивал Марчелла, не давая тому вставить в диалог очередную кол-кость.

— Да, это и вправду ясно, но кто мне вернёт убитых улиссийцами? А захваченных ими пленных? А потраченные на выкуп деньги? — Император, казалось, был озабо-чен одной проблемой, Он постоянно всё сводил к одному и тому же.

— Тут уж Вам, Ваше Величество, придётся разбираться своими силами, — Марчелл всё-таки успел вставить слово, несмотря на все усилия Дорожного. Он успевал и там, и тут, и вообще был необычайно оживлён. Постоянно поглядывал на электрон-ные часы на левом запястье, взглядывал на дверь, точно ждал кого-то, кого-то очень важного.

Рихард рассмеялся в ответ на слова Марчелла, а потом произнёс, глядя главноко-мандующему прямо в глаза:

— Тут вы правы, господин Марчелл. Моих сил как раз хватит, чтобы наказать Улиссу.

— В смысле "наказать"? — Малиновски моментально почувствовал неладное в этой сговорчивости Императора.

— Лучший способ расправиться с этой заразой — уничтожить её на корню, — ответил Тот и без всякого намёка на недавнюю улыбку. — Я уже проконсультировался у спе-циалистов: отсутствие Улиссы на нашу солнечную систему отрицательно не по-влияет. Никаких катастроф, никаких орбитальных сдвигов… Это как опухоль уда-лить…

— Вы к чему клоните, Ваше Величество?

— Да, господин Малиновски, вы меня правильно поняли, я собираюсь уничтожить Улиссу…

— Но ведь там… — голос Клейтона пресёкся. Ему пришлось откашляться, чтоб вер-нуть себе способность говорить. — Там же огромные запасы питьевой воды… Там могут жить люди… Там они уже живут…

— Живут… Бандиты и разбойники…

— Но там же есть ещё и пленные. Не всех же выкупают.

— По моим сведениям, пленных там всего человек тридцать, не больше.

— Всего… — кто-то из представителей Совета, выхватив из фразы Императора одно слово, громко хмыкнул, выражая своё отношение к происходящему.

— А если б там среди этих тридцати был кто-нибудь из ваших близких? — вопрос Моррисона был адресован не только Императору, но и всем присутствующим в Зале. Вместо ответа в Зале повисла неловкая тишина. Его Величество первым на-рушил молчание:

— Господа, мы с вами развязали войну. На нашей совести не сотни жизней, — тыся-чи. К чему сейчас разводить эти сантименты? К тому же я не прошу вашей помощи. И согласия вашего мне тоже не нужно. Всё, что есть на Улиссе, принадлежит Дому. Это известно каждому из вас… Поэтому тут мне самому решать, что с ними де-лать… Единственное, я хочу быть с вами честен. Поэтому предупреждаю, чтоб все знали: Улисса будет разбомблена сегодня. Корабли уже готовы, ждут лишь моего сигнала…

Ступицын, представитель ОВИС на этом совещании, при этих словах как-то зябко поёрзал в кресле, исподлобья взглянув на Императора. Если б только Император знал, о чём в эту минуту думает "информатор"! Но был ли здесь, на этом совеща-нии, хоть кто-то, способный "читать" чужие мысли?

— Мне думается, такой способ борьбы с пиратами всё-таки нечестный. Уничтоже-ние из космоса, без всякого шанса на спасение. — Ежи Малиновски с сомнением по-качал головой.

— А вы думаете, война может быть честной? — усмехнулся Император. — Вам ли го-ворить об этом, господа сионийцы? На войне все средства хороши…

— А ваши шпионы в Штабе нашей Армии — это тоже одно из ваших средств, да? — Марчелл будто цель себе поставил: вывести Императора из себя — и теперь всеми силами добивался её осуществления. Но сам Его Величество будто не замечал на-падок. Он и на этот раз искренне удивился, вскинул брови, переспросил:

— Шпионы из моей Разведки? В Штабе Сионийской Армии? Впервые слышу, гос-подин… Уж меня бы первым в курс дела ввели, не сомневайтесь.

— Ваш гвардеец был опознан и арестован мной лично, Ваше Величество. Ещё немного, — Марчелл снова глянул на часы, — и вы будете иметь возможность видеть его своими глазами…

— Нет. Вы путаете что-то, — Император улыбнулся. — Мои гвардейцы шпионажем не занимаются. Не тот профиль. Да и не было у нас такой цели, внедрять человека в ваши структуры… К тому же, если б мы захотели, вы бы об этом позже всех узнали, господин главнокомандующий…

Это была ответная издёвка, её Марчелл не мог стерпеть спокойно.

— Вы, что, думаете, я мог ошибиться?! Чтоб я не узнал человека в лицо?! — Не ясно, как Император себя чувствовал, а вот Марчелл стал выходить из себя. Он поднялся со своего места, глядя на Императора сверху, яростно выкрикнул:- Он проходил все этапы допроса под моим наблюдением! И я могу заявить во всеуслышание: вы, Ваше Величество, используете гриффитов в военных целях! Это нарушение меж-планетного законодательства…

— Что за чушь?! Какие гриффиты? — Император изумился. — Требую зафиксировать это в протоколе! А от вас, господин Марчелл, жду доказательств. Голословные об-винения и угрозы держите при себе!..

— Доказательства?! Доказательства будут с минуту на минуту. — Марчелл бросил быстрый взгляд на циферблат. — Мой ординарец почему-то задерживается…

— Господа! Господа, мы уходим от темы! — Малиновски развёл руками, глядя то на Императора, то на Марчелла. — Ваша личная неприязнь мешает общему делу. Пора принимать соответствующие меры.

— Что, вы предлагаете удалить меня из Зала? — Его Величество рассмеялся. — При-знаюсь, в этом есть здравая мысль. Нам всем, я думаю, пора закругляться. Три часа уже, как сели…

— Но ведь не всё ещё оговорено, — воспротивился Дорожный.

— Мы можем встретиться ещё раз. Хоть завтра… — Его Величество стал собирать документы, разложенные перед Ним на столе. Весь народ вокруг обеспокоенно заворочался. Неподвижными остались лишь два гвардейца за спиной Императора.

— Мы ещё не решили, что делать с мирным населением! Вопрос о двойном граж-данстве всё ещё не решён… — заговорил Малиновски торопливо, пытаясь удержать Его Величество. — Я понимаю, все уже порядком устали, тем более, без обеда… Но, может, не стоит откладывать на потом? Осталось-то всего пять пунктов…

Его Величество недовольно поморщился, не скрывая своего отношения к проис-ходящему.

— Мои бомбардировщики ждут приказа на вылет, — добавил Он вслух к тем мыслям, что держались в Его голове. Он и правда торопился, но не усталость и не голод были тому причиной. Господа советники слишком легко согласились с предложе-нием разбомбить Улиссу. Они ещё не до конца осознают значительность произо-шедшего. В любую минуту кто-нибудь из них может спохватиться, опомниться и вернуться к пересмотру дела. А Его Величество этого ну никак не хотел.

Потом они, конечно, засуетятся, испугаются. Масштабность такой операции кого угодно испугает. Да поздно будет что-то менять. И в самовольности обвинить не решатся, вопрос же поднимался на Совете. Поднимался! Что тогда ещё нужно? Всё законно!

— У нас у всех есть неотложные дела. — В голосе Дорожного зазвучали нотки упрёка, а за ним скрытое недовольство. — К тому же, к вопросу с Улиссой нам ещё стоит вернуться немного попозже. В таком деле спешить не нужно…

Его Величество вежливо улыбнулся в ответ. Если Он и выругался про себя в мыс-лях, то по лицу Его понять состояние Императора было невозможно.

— Хорошо! Тогда давайте поторопимся.

Совещание продолжилось, и шло с таким оживлением, что никто и внимания не обратил на появившегося в Зале служащего ОВИС. Вошедший склонился над ухом Ступицына, сообщил:

— Кто-то с Улиссы пытается выйти с нами на переговоры. Это не вы, случаем, за-казывали переговоры?

— Да? И как давно? Во сколько вы зафиксировали поступление сигнала?

— Да с час уже, никак не меньше. — "Информатор" чуть повысил голос, выпрямля-ясь, но Ступицын поймал его за сверкающую пуговицу мундира, потянул на себя и, глядя снизу вверх, зашипел сердито:

— Тише, Лем, тише, на нас уже и так Император смотрит… Что там такое, говори покороче…

— Они пытаются выйти на нас, используя свой главный компьютер. Сигнал очень трудно глушить, они используют всю свою мощность… И ещё, мы не можем вы-числить коды их входа в Сеть…

— В смысле?

— Понимаете, сначала был сделан запрос на имя в Банк Данных, а через этот канал они вошли в наш ЦентрКом…

— На какое ещё имя? Что за имя? — Ступицын и сам повысил голос, но подчинён-ный оборвать его не решился. — Вы узнали хоть?

— Узнали! — при этом слове все люди в Зале повернули головы в одну сторону: на "информаторов". Его Величество удивлённо повёл бровями, будто только сейчас заметил нового человека в Зале для совещания.

— Что-то серьёзное, господа? — полюбопытствовал Дорожный.

— Да нет, что вы! — Ступицын смехом попытался снять возникшее напряжение. — Вы не будете против, если я вас на несколько минут оставлю? — Поднялся, метнув ук-радкой в сторону второго "информатора" уничтожающий взгляд-молнию.

— Нам ещё, господа, осталось решить, что делать с гриффитами, — вежливо напом-нил всем о договоре Ежи Малиновски.

Панели стены в этот момент поехали в стороны сами собой, взору присутствую-щих открылся огромный экран компьютера, какую-то долю секунды на нём был изображён один кадр: застывшая фигура Императора и весь его эскорт в ту минуту, когда они проходили по коридору Центра.

— Что за… — невольно вырвалось у Императора Рихарда. Но он не договорил — кар-тинка неожиданно сменилась другой: наглядным изображением виртуального досье на человека, чья плоская цветная фотография появилась в верхнем левом углу экра-на.

— Что это такое? И как это понимать вообще? — Стайерс, глядя на Ступицына, озву-чил общий для всех вопрос. Сионийцы в своих креслах обеспокоенно задвигались, возмущённые голоса стали громче. Император же был, как всегда, спокоен. Он с интересом смотрел на экран, пробегая глазами бегущие строчки. Год и место рож-дения. Место учёбы. О, да он из Гвардии! Из Элитного отряда. Вот оно что. Потому и лицо похожим показалось.

— Это ж Тайлер наш! — один из гвардейцев-телохранителей не удержался, шепнул другому, не скрывая восторженной радости и изумления. — Помнишь, я говорил то-гда, Мика, он объявится. Обязательно! Он не мог дезертировать…

Император недовольно нахмурился, этот голос за спиной отвлекал. Да и вообще, что это такое? Рот открывать без разрешения? Когда такое было? Чуть двинул голо-вой, скашивая взгляд, будто через плечо хотел глянуть, — и этого хватило: ребята за спиной привычно закаменели, но затылок и кожа всё равно чувствовали всю нер-возность ситуации, которая требовала объяснений.

Что-то вышло и ОВИС из-под контроля, произошло что-то очень неприятное. Интересно теперь было пронаблюдать, что они предпримут, как будут давать объ-яснения, и какие.

А тут ещё, оказывается, наблюдение велось и запись. А ведь запрет на запись был непременным условием этой встречи. Как они собираются теперь оправдываться? Как объяснять?

— Может, вы нам скажете, господин "информатор", что здесь происходит? Всем интересно знать, не только мне. — Марчелл, ещё минуту назад с живым любопытст-вом изучающий досье, перевёл глаза на Ступицына. Тот стоял посреди Зала, все взгляды обратились на него. Как на допросе! Но что здесь и как объяснять, когда и самому-то ничего не ясно?

Но тут Лем — умница Лем! — пришёл на выручку. Заговорил, но растерянно, сбив-чиво, он впервые видел столько важных лиц перед собой:

— Этот человек, — кивок на экран, — используя свои данные в Центральном Банке Информации, связался с нами через ЦентрКом… Но не только связался, он перевёл его в автоматический режим… Мы не можем теперь отключиться… Компьютер выполняет лишь его приказы… Мы совсем не предполагали, что улисский компью-тер такой мощный…

— Так он всё ещё на Улиссе?! — Марчелла поразила только эта информация, непо-нятно, правда, почему. — Его же должен был привезти сюда мой ординарец… Я жду их больше часа…

— Нет, эта информация идёт к нам по коду Улиссы, — ответил Лем. Он немного ос-мелел, отвердел голосом, даже возражать осмелился. — Всего каких-то две-три мину-ты, и мы возьмём ситуацию под контроль, господа… Приносим вам свои извинения за причинённое неудобство…

Ступицын незаметно ткнул его кулаком в спину. "Хватит! Не тебе по должности извиняться в произошедшем… Я не просил, чтоб меня лишали всех моих полномо-чий." А вслух для всех добавил:

— Господа, наверное, не стоит тратить своё драгоценное время на такие мелочи. Мы справимся со своими проблемами сами, а вам лучше продолжить, пока…

Он не договорил: в динамике зазвучал голос, молодой, звенящий от волнения и даже будто от радости. Голос без сопутствующей "картинки":

— Это Улисса! Улисские заключённые, мы все, заложники Улиссы, просим одного, только одного: отложите свою операцию! Ваше Величество, Ваш подданный, рядо-вой Вашей Армии, Джейк Виктор Тайлер, за всех нас готов гарантировать полное подчинение Вашей милости в ответ на Ваше милосердие…

Здесь почти никого не осталось… Все разъехались… — Голос заглушали помехи, создаваемые операторами ОВИС. Тайлер торопился, стараясь в украденную им минуту сообщить самое главное. — Мы уберём защитный экран, подготовим поса-дочные площадки… Мы ждём Вас только с дружественными намерениями… Толь-ко так… Сопротивление могут оказать лишь отдельные пираты, основные их силы в разрозненном состоянии… Командующие посты покинуты… Никого не… — Огром-ный экран компьютера пошёл рябью, динамики отключились на полуслове.

— Что за бред сумасшедшего?! — Ступицын рассердился, но в его возмущённом голосе сквозил плохо скрываемый страх.

— Этот ваш резидент, Ваше Величество… — начал Марчелл, даже не глянув на "ин-форматора". Они исподлобья смотрели друг на друга, Министр Вооружённых Сил Сионы и Император Ниобы. Но Рихард о чём-то своём думал, Ему было сейчас не до Марчелла и его нападок. Полученное сообщение, несмотря на всю его сумбур-ность, стоило того, чтобы обдумать его в тишине, ни на что не отвлекаясь.

— Это какая-то чертовщина! Ничего не пойму!.. — Ступицын бросился вон из Зала. Все вокруг, избавившись от оцепенения, разом заговорили:

— Не пойму! Он сказал, все разъехались, — голос Дорожного звучал громче всех, выделяясь на общем фоне возмущённых голосов здравым желанием понять проис-ходящее. — Как они могли так быстро отреагировать? Только сегодня с этим реши-ли…

— Да что там решили?! — Моррисон возмутился в ответ на его недоуменный во-прос. — Чтобы уничтожить такой крупный объект, надо взвесить все "за" и "против". Правительство одной державы не может решать за всех… Это не астероид… Здесь целая планета, пускай и такая маленькая…

— Зачем возвращаться к уже решённому вопросу? — Стайерс, ища поддержки, пере-водил глаза с Ежи Малиновски на Императора и обратно.

— А почему это они ждут именно вас? — Марчелл язвительно скривил губы в ответ на взгляд Его Величества. — Если защитный экран и вправду будет отключён, мы можем высадить на Улиссу свой десант. Наш транспортный борт как раз в этом квадрате. Это будет куда быстрее…

— Вы предлагаете сотрудничество? — Рихард улыбнулся, в задумчивости постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Интересно, взамен на что?

— Ваши корабли с бомбами на орбите — наши солдаты в непосредственном контак-те с противником! Кто рискует больше, если всё это окажется ловушкой? — Марчелл тоже улыбнулся в ответ, а потом сказал, будто комплимент сделал:- Ваши гвардей-цы, Император, кому угодно кровь могут попортить. Им только волю дай… Не ду-мал, что и на Улиссе есть ваши люди… Да ещё с такими возможностями…

Бесконечный коридор бросался под ноги. За спиной оставались и закрытые и от-крытые двери. Перед глазами мелькали ступени лестниц.

Янис уже не понимал, куда они бегут, он заблудился окончательно. Сейчас он шёл только за Виктором, шёл, подчиняясь ему целиком и полностью, так как ни разу не был в жилом комплексе. Хотя сам ведь предложил пройти по переходу, соединяю-щему два здания на уровне первого подземного этажа.

Попали они сюда без проблем, Виктор имел доступ и был хорошо известен среди охраны. Вот только охранять здесь было уже некого. Из жильцов первого этажа им никто по пути не встретился, зато на глаза постоянно попадались следы поспешного бегства.

Распахнутые настежь двери в некоторые из комнат, брошенные в беспорядке ве-щи, пустые бутылки из-под фиксатора, которым многие приспособились скреплять швы картонных коробок после их загрузки. Эти бутылки валялись даже в коридоре, перекатывались и гремели, попадая под ноги.

Рядовые улиссийцы не жили богато, но, видимо, подчиняясь определённому при-казу, вынуждены были бо́льшую часть нажитого оставить здесь. Янис даже шаг сбавил, чувствуя, как глаза загораются горячим алчным огоньком недавнего вора. Нос чуял: здесь есть, чем поживиться, и руки чесались от нетерпения, но мозг при-казывал: "Вперёд! Вперёд! Как можно?! Ты зря потеряешь время…"

Виктор, будто, его мысли угадал, бросил на ходу:

— Здесь не на что смотреть! Самые состоятельные жили на втором этаже… Но нам не туда.

Они прошли по коридору до самого конца. А вот она, дверь с блокировкой, по всем правилам. Янис сразу же бросился к панели блокировщика, крикнул:

— Цифры? Какие цифры у этого кода?

— Девяносто один. Тридцать три. Четырнадцать. Восемьдесят четыре. Семь. А потом слово — "колония", — перечислил Виктор. — Только смотри, не сбейся! — Вы-крикнул через плечо, даже не глядя на Яниса. Сам неотрывно смотрел налево, на лестницу. Чутьё подсказывало о приближении опасности. Коридор был пуст. Отку-да, как не с лестницы, ждать тогда неприятный сюрприз?

Уж слишком хорошо всё шло с самого начала. Неспроста такое везение. Ох, не-спроста…

Чувствуя, как от волнения разом вспотели ладони, Виктор, сжимая пистолет обеими руками, сделал несколько крадущихся шагов к лестничной площадке.

Тихо. Никого. Топот был бы слышен издалека.

Перевёл глаза и только тут заметил глазок камеры под потолком.

Чёрт!! Они нас видят! Видят!

— Янис! Быстрее! Быстрее давай…

Но не успел и шага сделать в его сторону, как тишину разрезала очередь из авто-мата. По коридору, по мягкому покрытию, неслись люди — и откуда их столько?! — в коричневой форме.

— Стоять!

— Стоять, кому сказано!

Виктор выкатился из-за угла, падая на одно колено, выстрелил навскидку раза два или три. Один из пиратов стал валиться на спину, медленно, как в кошмаре или в старом плоскоэкранном фильме. Другие смешались, не ожидав вооружённого со-противления.

— Стрелять на поражение! — громкий голос команды резал слух, пугал не меньше пуль, просвистевших над головой и у самого уха.

— Янис?! Ты скоро?

Виктор скосил один глаз, пытаясь заглянуть через плечо. Дверь, дверь была уже открыта. И Янис копошился на полу по другую сторону, кричал что-то беззвучно в этом грохоте. Но Виктор и сам всё понимал, ему не надо было говорить два раза. Выстрел, ещё один — и прыжок с перекатом.

Всё! Живой! Упал на пол, слушая, как за спиной со спасительным шипением схо-дятся дверные створки.

— Живые! Живые оба! — Виктор вскочил на ноги, разбил панель кодировщика руко-ятью пистолета (пускай теперь вскрывают хоть автогеном), перевёл глаза на Яниса. — Ну, как ты? Нормально?

Янис кивнул в ответ, стоя всё так же, на коленях, привалившись плечом к стене, запрокинув голову и нелепо, по-глупому улыбаясь.

— Ты что? Пойдём же! Они эту дверь через десять минут взрежут…

— Не надо! — Янис будто не увидел протянутую руку, попытался подняться сам, дёрнулся рывком, медленно-медленно выпрямляясь. Красное влажное пятно разма-залось по кремовому покрытию стены.

— Чёрт! Янис, ведь тебя же подстрелили!! — Виктор обхватил его одной рукой за плечи, прижал к себе, не давая упасть.

Пуля попала в спину, возле правой лопатки, и осталась внутри, в теле Яниса. Кровь расплывалась по одежде всё больше, а на груди светлая рубашка под рас-стёгнутой курткой оставалась по-идиотски чистой. Ни пятнышка!

— Ничего, сынок… — Янис ослабел мгновенно, отяжелел в руках. Он и на ногах почти не стоял. А глаза синие, почти такие же, как у Джейка, смотрели пока ясно, со спокойной обречённостью.

— Оставьте… Я сам… Сам как-нибудь…

— Что ты сам?! Не болтай ерунды! — резко оборвал Виктор его слова, больше сма-хивающие на бред. — Тебе перевязку нужно сделать, а то кровью изойдёшь, понял, а пока потерпи…

Сунул пистолет под ремень, освободив вторую руку, придерживая Яниса, пота-щил его по коридору перехода к двери в соседнее здание.

Эти пять метров показались длиннее всего пройденного пути. Алмаар поначалу порывался идти сам, старался ставить ноги твёрдо, но он и сам не до конца понимал серьёзности собственного ранения. Попытка побороть слабость лишила его послед-них сил. Он даже не застонал ни разу, когда Виктор, опуская его на пол, нечаянно толкнул рукой в спину, и потом, тревожа рану, подпихивал под рубашку скомкан-ный кусок оторванной подкладки от куртки.

— Ничего, Янис, ничего… — Виктор успокаивал и подбадривал его и себя одновре-менно. — Здесь совсем не так страшно, как показалось поначалу. Так, царапина поч-ти… Я видел ребят, и посерьёзней было, и жили потом преспокойно… Нам, глав-ное, отсюда только выбраться… Вот Джейка найдём…

Янис, пережидая очередную волну накатившей боли, тянул воздух сквозь судо-рожно стиснутые зубы, казалось, сейчас ему и не до слов Виктора. Однако ответная реплика доказала обратное:

— Время из-за меня теряете зря… Идите… Идите сами… Идите, пока не поздно…

— Ну, уж нет! И предлагать не смей, слышишь! — Виктор одёрнул его резко. — Что я потом Джейку скажу? Что из-за него тебя этим шакалам бросил? Ну, уж нет!.. Ты только потерпи немного, а остальное я сам сделаю, понятно!..

Янис медленно моргал, тени от ресниц добавляли черноты в глазницах. Лицо из белого стало пепельно-серым. Виктор по опыту знал, что так резко черты лица мо-гут меняться лишь при сильной боли.

Сколько минут он ещё продержится? Сейчас его может спасти только вмешатель-ство хирургов. Анестезия, операция, антибиотики…

Боже, как же сильно он похож на Джейка!

Виктор, будто опомнившись при этой мысли, вскочил, принялся набирать код. Но по панели поползли рубиновые буквы: "…Блокировка дверной системы. Внимание! Блокировка дверной системы…"

— Чёрт! Они заблокировали все двери! Слышишь, Янис?! Нас заперли здесь! Мы теперь, как в мышеловке…

Всердцах огрел кулаком по панели. Чёрт возьми! Что же делать-то теперь?! Мож-но попробовать раскурочить дверную систему, закоротить блокировщик. Но голы-ми руками это сделать довольно сложно. Сложно, но ведь можно же!

— Потерпи чуть-чуть, парень! — кинул ободряющий взгляд на Яниса. — Сейчас я эти двери… — Торопливо завозился с крышкой панели, поддевая её за выступ рукоятью пистолета.

Виктор что-то нервно напевал себе под нос, неразборчиво, даже слов не разли-чить. Янис слушал с невольной улыбкой, опустив голову на грудь, привалившись спиной к стене, полулежал, подтянув чуть согнутую в колене ногу.

Боль не утихала, казалось, раскалённая игла жжёт где-то возле самого сердца. И во рту чувствовался острый металлический вкус крови. Сохли губы, и сильно хоте-лось пить. Все приметы сводились к одному: Виктор обманывает, ранение куда тяжелее, чем он говорит.

Тогда почему он не оставил меня у той двери? Он только зря потерял время! По-бежал бы сразу, дверь ещё не успели бы заблокировать, был бы сейчас там, возле своего Джейка.

Выросший в стае существ, только внешне похожих на людей, он никак не мог понять одного: помощь может быть бескорыстна, а забота о ближнем — искренна и естественна, без ожидания соответствующей отдачи. Да и что с него можно было взять, с несчастного одиночки, живущего с постоянно вздыбленным загривком?

Только вера в самого себя и в свои силы, без расчета на чью-то помощь, спасала его по жизни.

Но всё же Янис смутно догадывался, что есть не такая жизнь, жизнь по другим, не знакомым ему законам. Жизнь, в которой возможна искренняя дружба, любовь в отношениях мужчины и женщины, взрослого и ребёнка, отца и сына.

Он начал доходить до этого ещё тогда, после знакомства с капитаном Дюпрейном. Но тот случай составил представление о себе, как о стороннем наблюдателе, не способном на человеческие чувства, не достойном этих чувств.

И только встреча с Виктором явилась последней точкой. Кто бы мог подумать? Виктор Тайлер, пилот с гражданского судна, впервые за всю жизнь обошёлся с ним по-человечески. Его не оттолкнула та резкость при первом их знакомстве, которой Янис обычно прикрывал растерянность и слабость.

Что сблизило их? Этим вопросом Янис долго задавался. Два человека, разных по социальному статусу, по уровню жизни в среде улисских пиратов, а, главное, Вик-тор ведь ему в отцы годился. Что тут может общего быть?

Конечно, он был пилотом, он имел относительную свободу, мог бывать там, куда остальным вход категорически заказан. Это был козырный король, а может быть, даже и туз при соответствующем раскладе колоды.

Так Янис себе лично объяснял свой первоначальный интерес к ниобианскому пилоту. Это позднее откуда-то взялось что-то, сходное с сыновним обожанием, с теми чувствами, каким подвержены все дети в возрасте шести-восьми лет.

Но чем он сам был интересен Виктору? Он, ничего особенного по своему личному мнению не представляющий? Невоспитанный, малообразованный, резкий в сужде-ниях и оценках, да и вообще, с отвратительным характером человек. Янис и сам себя порой ненавидел и презирал за всё это.

И всё равно при каждой их встрече, когда Виктор первым протягивал раскрытую для чисто мужского приветствия руку, Янис видел, как теплеет его взгляд, смягча-ется лицо и добреет улыбка.

А всё оказалось так просто, так легко объяснимо! Они были просто похожи с его Джейком друг на друга! Всё дело было лишь в этом…

Янис тогда в первые дни чуть с тоски не помер, когда понял, КЕМ он был для Виктора. Тем, кто здесь, среди чужих людей, на чужой планете, частично, своим внешним сходством заменил ему сына… До, поняв это, любому на его месте легче было бы умереть.

Может быть, надо было и объясниться, выяснить в отношениях всё до конца, но Янис об этом даже не подумал, он попросту самоустранился, ушёл с дороги, оста-вил воссоединившихся членов семьи в покое. Ведь он же был для них чужим, по-сторонним им человеком.

Вот тогда только Янис и почувствовал, что одиночкой, как прежде, он уже быть не сможет. Ему не хватало близкого рядом, ему не хватало друга, ему не хватало отца… Он потому и согласился так легко на эту авантюру, и ранение это теперь казалось вполне естественным выходом из возникшей ситуации.

Главное сейчас, не дать пропасть Виктору. Он должен спасти своего Джейка. За-чем тогда было рисковать? Его нужно заставить идти вперёд, идти дальше, ни на что и ни на кого не отвлекаясь.

— А вы знаете, что это по моей вине Джейк остался на Гриффите? Это я украл его документы…

Виктор стоял к Янису спиной, но при этих словах медленно повернулся ему на-встречу.

— Да, мы даже подрались однажды по-крупному. Я его тогда чуть не убил… — про-должал Янис, глядя Виктору прямо в глаза. Тот недоуменно хмурил брови. Видно сразу, всё это он слышал впервые.

— Зачем ты… про всё это… сейчас? — спросил, не выдержал всё-таки.

— Зачем? — Янис провёл языком по сухим растрескавшимся губам, переспросил, будто ещё раздумывал. — Затем, что мы и не друзья с ним вовсе… Знать я его не знаю… Да и под расстрел я его подвёл…

— Зачем ты так, Янис? Он постоянно о тебе думал… Дня не проходило, чтоб он тебя не вспоминал… Уж я-то знаю… И вообще, мой тебе совет: не пытайся меня разозлить, это бесполезно. Бросать тебя я не собираюсь, ясно? А сейчас сделай ми-лость, молчи! Тебе нельзя разговаривать! И меня тоже хватит отвлекать по пустя-кам… Ещё четыре провода и будет ясно: идём мы дальше или остаёмся здесь…

Янис хмыкнул в ответ, но промолчал, смотрел на Виктора. Тот снова вернулся к своей работе, но уже не пел, а ругался под нос, торопливо дёргал проводки, со-единяя их один с другим, пуская белые искры.

Долго держать поднятой голову было тяжело, даже моргать не хотелось, и взгляд фокусировался с трудом.

Интересно, долго ещё? Сколько минут? И будет ли потом больнее, чем сейчас? Скорей бы уж, чтоб никого не мучить, ни себя, ни Виктора.

Поддаваясь слабости, Янис закрыл глаза. В ту дверь, что справа, кто-то скрёбся. Слышен был скрежет металла. Виктор тоже притих, прислушиваясь.

— Ишь ты! Сюда хотят… Ну, что ж, поиграем в догонялки. Кто кого…

— Они прожгут её. Рано или поздно… — констатировал Янис довольно безучастно.

— Пускай. Надеюсь, нас уже к тому времени здесь не будет. — Виктор вернулся к замку с удвоенной энергией.

Сделал! Справился! Сумел всё-таки!

А они не верили! Ни один из них не верил! А Янис, тот даже смеялся. Интересно, что он теперь на всё это скажет…

Джейк почти бежал по коридору. Казалось, за спиной крылья выросли. Это ж надо! Как всё хорошо — просто отлично! — получилось. Вот только Лео несчастного жаль… И этот Торар… Он молодец, хоть ещё и мальчишка…

Стоп! Ведь он же не живой человек! Он — визуальная картинка! Он даже не мате-риален, к нему и прикоснуться-то нельзя… Умом-то понимал, а в ушах всё ещё звучал звонкий детский голос, голос ребёнка, вечного ребёнка, которому взрослые так и не дали вырасти.

Торар подал ложный сигнал о том, что на этом этаже посторонних нет, и вся ох-рана отправилась в соседний корпус, туда, где на изображённой компьютером схе-ме застряли чужие. Торар показал запись с одной из камер наблюдения, Джейк уз-нал отца. Но на схеме он был ещё с кем-то. Интересно, кто ещё пошёл с ним на выручку. Может, Алмаар? Это была первая мысль, глупая, абсурдная. Ведь сам же знал, насколько осторожен Янис. Если только отец не пообещал ему что-нибудь… Но на что можно купиться, чтоб теперь так рисковать жизнью?

Хотя… Не так уж он и плох, этот Янис, каким многим хочет казаться.

Так, если они сейчас в переходе, то нужно подняться вверх до первого подземного этажа. После того, как сработала аварийная система, двери закрылись автоматиче-ски. Но есть единый код, код аварийной службы, именно его сообщил Торар в по-следнюю минуту перед уходом, именно его и набирал Джейк, когда впервые почув-ствовал непривычную лёгкость в руках и свободу.

Автомат-то забыл!!! Забыл у Торара! Боже правый!!! Забыл оружие! Оставил!!! Вот это растяпа!.. Кто б про такое раньше сказал, обиделся бы смертельно, на всю жизнь. А тут… Боже! Вот это да!

Возвращаться теперь надо. Куда здесь безоружному? Но створки двери уже по-ползли в стороны.

На лестничной площадке, приставленный в целях предосторожности, топтался и мучился от безделья один из пиратов. Он медленно повернулся на звук, меньше всего на свете ожидая увидеть здесь человека в штатском. Ошалев, уставился на Джейка, редко моргая длинными ресницами.

Джейк видел его лицо очень близко, — совсем ещё молодое лицо восемнадца-тилетнего мальчишки — видел своё отражение в огромных, расширенных от изумле-ния зрачках, всего его с головы до ног одним взглядом охватил, а упёршееся в жи-вот дуло автомата почувствовал в последнюю очередь. И всё равно успел, успел-таки отбить его ударом ладони, и пуля из переведённого на одиночную стрельбу оружия вошла в живот по касательной, прожгла бок насквозь, отбросив Джейка назад, на закрывшиеся двери.

Боли он в первую секунду не почувствовал совсем. Одно лишь удивление. А в голове промелькнула идиотская мысль: "Глупо… Глупо-то как… Ведь всё позади уже… Ведь уже всё… И помирать сейчас?! Когда с минуты на минуту могут при-быть наши корабли… Боже! Как же это глупо!.."

Медленно выпрямился, не сводя глаз с улиссийца, сделал шаг ему навстречу. Но тот так и не сумел перебороть в себе первого ужаса при выстреле в живого челове-ка, держал автомат в трясущихся руках, отдал его сразу, даже не сопротивляясь, только и сказал что:

— Я… я… я не… — а у самого губы дрожали, и горло перехватило разом. Вот ведь вояка!

— Что — "я"? Дурак ты… Всё уже давно… Отвоевались… — Джейк неспеша выло-мал винт регулировки стрельбы — автомат стал теперь безопасной игрушкой — и вернул его хозяину. Он никуда не торопился, даже голоса не повысил, это его спо-койствие подействовало на улиссийца сильнее удара в лицо. Он и вверх по лестнице пошёл так же неспешно, будто не текла кровь из зажатой рукой раны, не толкалась сквозь пальцы.

______________________

Вперёд! Вперёд! Главное — двигаться, не стоять на месте. Нельзя отдыхать. Ни в коем случае.

Наконец-то появилась боль. Обжигающая, резкая, она лишала сил. Одно лишь упрямство толкало вперёд.

Лестница, казалась бесконечной. Точно до самого неба поднималась. Ступеньки. Ступеньки. Как же тяжело и трудно подтягивать ногу до следующей. Какие же вы высокие всё-таки. Это не ступеньки совсем, а тумбы с цифрами, как у победителей спортивных соревнований. Тяжелей всего, как раз, подняться на самую первую…

Но впереди был не приз, не медаль из золота. Впереди была встреча с отцом, а, значит, жизнь. Ведь он не бросит. Он на руках вынесет. Он не позволит умереть сейчас, когда уже все трудности позади, когда с самым страшным уже справились, когда самое лёгкое осталось: только своих, с Ниобы, дождаться…

Вот! Вот и ещё один пролёт…

Вот видишь, не так уж это и сложно.

Остановился всё-таки на минуточку, прикрыл глаза, отдыхая, но от спасительной твёрдости стены так и не отказался. Стоял, тяжело привалившись к ней правым плечом, мысленно заговаривая боль, шептал беззвучно, уговаривал её, проклятую, отступить, отпустить, хоть на время. И боль послушалась будто, смирилась, собра-лась в одну пульсирующую точку. И кровь стала течь слабее…

Так! Да! Нас, гриффитов, чтоб убить, надо ещё постараться. Разве это ранение для нас? Это — пустяк! Подумаешь, дырка в животе…

Это не ТОТ случай. Тогда всё куда серьёзней было… И ведь выжил же, выжил! Всем им назло… А Кайне, и маме на радость… И отцу на радость, и Янису, навер-ное, — тоже. Куда же я без него? Никуда!

Всё! Хватит отдыхать! Вперёд, только вперёд!

Чувствуя щекой осторожное прикосновение пальцев, Янис нехотя поднял тяжё-лую голову, встретился глазами с Виктором. Тот улыбнулся в ответ почти ласково (а может, это только показалось, мало ли, что в таком состоянии ни покажется?), произнёс:

— Живой…

Янис кивнул и моргнул одновременно, не сводя глаз с лица Виктора. Смотрел с непонятным интересом, выискивая черты сходства между отцом и сыном.

Цвет глаз у них один. Та же синева. Только у Виктора взгляд спокойный, ровный, будто оценивающий. Это взгляд уже немолодого, опытного человека. Такой взгляд, наверно, и у Тайлера будет с годами… Странная мысль… И такая далёкая от ны-нешней ситуации… Неужели нет других тем для размышлений, когда жить остаётся всего ничего? Счёт, возможно, уже не на часы, на минуты идёт…

Дверь была открыта. Виктор всё-таки взломал блокировку. Но почему он не ухо-дит? Почему он всё ещё здесь? Почему не уходит?

— Нельзя нам с тобой туда, Янис! Нельзя, понимаешь!.. Я ведь только сейчас сооб-разил… — Виктор рассмеялся, не скрывая неловкости. — Браслеты эти дурацкие!.. Их же не снять… А с ними туда нельзя… И пробовать не стоит…

— Надо проволоки кусочек, чтоб с изоляцией был… — заговорил Янис. Он так ожи-вился, что и про боль в груди забыл. Прокручивая свой браслет на руке, показал. — Вот здесь, видите, прямо за датчиком… небольшой такой зазор есть… Здесь искра пробегает при импульсе… Проволоку сюда вставить если, то импульс этот не сра-батывает… нет контакта…

Следить надо только постоянно, она плавится быстро…

— Ты откуда это? — Виктор глядел с изумлением. Он впервые слышал про такое.

— Сам придумал. — Взгляд из изумлённого стал уважительным. — Я делал так… Раза два, точно… Даже на взлётной был… Нормально. — Кивнул, подкрепляя последнее слово, ослабел после всего сказанного, закрыл глаза, запрокинув голову. Не видел, но чувствовал сквозь полубессознательную апатию, как Виктор прикасается к запя-стью, как торопливо и в тоже время осторожно боясь причинить лишнюю боль, прилаживает кусочек от вырванного провода. А потом сильно затормошил, потянул на себя с приказом:

— Пойдём! Вставай, идти пора!

— Не надо! Не надо меня… Я лучше тут… — Янис попытался оттолкнуть его от се-бя. И откуда только силы взялись? Смотрел с вызовом, дерзко, как это бывало с ним, упрямо выдвинув подбородок. — Да идите же, спасайте сына! — толкнул Виктора раскрытой ладонью в грудь. А тот разозлился вдруг, перехватил руку, больно сти-скивая, выкрикнул в лицо:

— Подыхать тут собрался?! Ну, уж нет…

Поставил на ноги одним рывком, обхватил рукой, не давая упасть, и, придержи-вая, потащил вперёд, ругаясь сквозь зубы:

— Тоже мне, упёрся… С таким тобой я ещё справлюсь, понял… И дёргаться не пробуй…

— Зря вы так… Ведь пожалеете потом… Вот не успеете, меня проклянёте… Оба проклянёте… — шептал Янис на ухо, обжигая горячим дыханием. — Я ведь не врал тогда про драку… Я убить его хотел… Сильно-сильно хотел…

— Не болтай! Только силы зря тратишь… — прикрикнул Виктор, но уже не сердито, а с раздражением. — Хватит!

— И про расстрел про тот… Это всё я виноват… Он же рассказывал вам, да?.. Это из-за меня мы тогда вляпались… И допрос этот… Я один виноват, понимаете вы это! — выкрикнул всердцах, но не рассчитал сил, закашлялся, чувствуя, как кровь — собственная кровь! — заполняет горло и рот. Отключился, весом тела заставив Вик-тора качнуться в поисках равновесия.

— Янис! Янис!.. — звучание собственного имени звенело в унисон с толчками крови в висках, и боль в груди пульсировала, но не отставала. Это опять был голос Викто-ра… Боже! Ну, почему он не уходит?! Почему они оба такие правильные? До тош-ноты правильные!..

А лежать, не шевелясь, легче, не так больно.

Чуть повёл глазами, оглядываясь. О, ещё одна дверь. И она, судя по всему, тоже на блокировке.

— Ну, что? Живой хоть? — Виктор, стоя рядом на коленях, заглянул в лицо, убедив-шись в увиденном, стал серьёзнее, даже голос зазвенел металлическими нотками. — Ты чего, дурень, делаешь? К чему эти твои концерты?.. Жить не хочется, да? Дума-ешь, брошу? Даже не рассчитывай, понял!.. Думаешь, я жить потом смогу нормаль-но, если ты сейчас на моих руках помрёшь?! По моей вине… Это я тебя сюда пота-щил… Я — старший!.. Значит, моя только вина и ничья больше… Я же жить не смо-гу, если и тебя ещё потеряю, понимаешь, ты, пацан бестолковый?!..

Голос у Виктора сорвался, потерял и твёрдость, и звучание, но он всё равно про-должал говорить, хоть и шёпотом, не скрывая минутной слабости в чувствах.

— И про расстрел я знаю, он мне говорил. Но ведь обошлось же всё…

— Обошлось? — Янис усмехнулся. — Я знаю, как оно обошлось… Я видел в душе… Значит, он и вам не всё рассказал…

— Расскажет ещё, не бойся… Всё он нам с тобой расскажет, никуда не денется. — Голос Виктора снова зазвенел, вернул себе былую уверенность и силу. — А теперь давай-ка, потерпи немного. — Дёрнул Яниса вверх, придерживая за подмышки, уса-дил, объясняя на ходу:- Сейчас, сейчас мы стянем её чем-нибудь покрепче, и станет легче. Потерпи только, хорошо?

Янис кивнул, роняя голову ему на плечо, зажмурился в ожидании новой волны боли. Он не видел, но чувствовал, как осторожен Виктор. Вот он бережно расправил липкую, холодную на ощупь рубашку, стал накладывать на рану сложенную в три слоя куртку, так чтоб потом рукава её можно было туго-туго связать на груди. И говорил всё, отвлекая и успокаивая.

— Ничего, Янис… Отдохнём сейчас немного и дальше двинемся… Ничего, сынок, ничего… Давай-ка, вот так, вот, ещё. — Затянул узел с такой силой, что Янис засто-нал от боли, но очень глухо, потому что, пытаясь справиться с собой, закусил зуба-ми рубашку на плече Виктора, но вместе с ней поймал и его самого.

— Терпи, сыночек, терпи… — Виктор сам справился с болью от укуса, даже вида не подал. Его рука легла парню на затылок, лаская, будто родного сына. А разве после всего, что произошло сегодня, можно относиться к нему по-другому?

Он вздрагивал мелкой дрожью, его колотило, как в лихорадке. Боже правый! Он плачет! Совершенно беззвучно и почти без слёз. Как маленький ребёнок, не спо-собный словами выразить свои чувства.

Янис и сам не понимал, что с ним происходит. Слёзы! Какое глупое и смешное проявление слабости. Но слабости ли?

Он не чувствовал слабости. Именно той беспомощности и отчаяния, какие быва-ют в момент серьёзнейшего ранения. Но один вопрос, безответный вопрос мучил, вызывал эти нелепые слёзы. Даже не вопрос, а вопль к несправедливой судьбе, ко-торую никогда и никому не удавалось изменить в этой жизни. "Почему? Почему только сейчас суждено испытать то, что другие получают по праву рождения?.. Чем лучше Джейк, у которого есть такой отец? Почему ему повезло родиться в такой семье, где тебя любят, любят, несмотря на все твои недостатки, слабости, промахи и ошибки? А кто-то просит о родительской любви Бога, как о милости? Почему такое происходит? Почему?!"

— Ну, что ж ты, Янис? Я не брошу тебя… Я никогда тебя не брошу… — Виктор гла-дил его по голове, медленно, заботливо. Это движение не казалось сейчас оскорби-тельным для такого взрослого ребёнка. А ведь он и был ещё ребёнком в сущности, хоть и доказывал всем и самому себе обратное.

— У меня ведь был отец когда-то… — заговорил неожиданно Янис. — Но лучше б его не было, чем такой… Сволочь, понимаете… — хмыкнул с усмешкой, глядя поверх Виктора. — Сволочь и пьяница… А бил жестоко, особенно, когда с похмелья…

Я ненавидел его сначала… Теперь презираю… Я ведь даже не знаю, что с ним стало… ушёл однажды просто — и всё… Даже во сне его ни разу не видел… Будто и не было его совсем… Понимаете?..

Он смотрел куда-то в сторону сухими злыми глазами, даже отстранился немного, будто стеснялся близости Виктора. А может, боялся навязываться со своим про-шлым?

— Почему он так ненавидел меня? — вдруг резко перевёл глаза на Виктора. По тону его голоса было ясно: этот вопрос мучает его до сих пор, с самого детства нет на него ответа. — За что? Неужели нет ничего, за что меня нельзя было бы любить? Хотя бы ребёнком…

— Ну, что ты, Янис?.. Нельзя так… Он любил тебя… Точно!.. Только сам не пони-мал… — Виктор говорил, а сам не мог отделаться от странного ощущения вины, лич-ной вины взрослого перед ребёнком, которого оттолкнули когда-то, не поняли в его самых светлых чувствах.

Что здесь можно сказать? Главное, хотя бы сейчас не сделать ошибки, не сказать ничего глупого, не лишить этого бедного мальчика веры в человека, так долго и с таким трудом пробивающейся на свет.

— А мама твоя? Она же, наверняка, тебя любила?..

— Она умерла при родах… Это была халатность врачей… Я знаю, я потом видел архивы… А он считал меня во всём виноватым… Он так и говорил мне… Я помню его лицо, когда он на меня смотрел… Его корёжило!.. До смерти не забуду… — Яни-са при этих словах самого передёрнуло, как от прикосновения к чему-то противно-му. И Виктор не удержался, рывком притянул его к себе, обнял крепко-крепко за плечи, как когда-то Джейка при первой их встрече. Он причинял этим боль, но Янис не отстранялся, не пытался вырваться. Подумал только: "В такую минуту хорошо бы умереть. Лучше, чем сейчас, уже, наверное, не будет никогда".

Так. Девятка, два ноля. Семёрка. Опять девятка. Три пятёрки и ещё один ноль.

Рука нажимала на нужные цифры чисто автоматически, а голова была занята дру-гим. Джейк мысленно прокручивал в уме весь свой путь сюда, когда шёл под кон-воем. Да, это первый этаж. Тут он не мог ошибиться. Значит, где-то здесь нужно искать отца. Ведь Торар так на схеме внутренней планировки и показывал. Первый подземный этаж. Переход между двумя корпусами. Ещё несколько метров — и всё!..

…На панели дверного кода последовательно одна за другой загорались цифры. Кто-то пытался пройти сюда с той стороны. Виктор рывком поднялся, шагнул на-встречу, подняв пистолет, снятый с предохранителя, до уровня груди. Так, чтобы наверняка, без промаха.

Ну, давай! Только покажись…

Створки двери разошлись в стороны, и возникшая после этого немая сцена пока-залась забавной только Янису, но ему в его положении было не до смеха.

— Это я, пап… — Джейк шагнул вперёд, навстречу Виктору, и он чуть приобнял его за плечи.

— Слава Богу! А мы даже не знали, как тебя искать, а ты сам нас нашёл… — Виктор улыбался радостно, почти счастливо. Все слова в эту минуту казались лишними, но и молчать совсем не хотелось. Ведь сумел же как-то вырваться сам, и нас сам на-шёл. И на ногах еле держится, настолько измотался, не узнать совсем. Что он пере-жил за этот час? Как смог освободиться?

И ведь промолчит же, если не расспрашивать. Словом не обмолвится. А расспро-сить надо о многом. Вот только минута подходящая будет, и поговорить с ним по душам, с ним, с вновь обретённым сыном.

— И как ты здесь? — Виктор всё никак не мог справиться со своей растерянностью. Сам чувствовал, какой глупой выглядит его улыбка сейчас, когда они заперты, как мыши в мышеловке. — Как ты вообще нас нашёл?

Джейк пропустил этот вопрос мимо ушей, плечом дёрнул небрежно: "Не до этого сейчас!", шагнул к Янису. Тот полулежал на полу у стены, глядел на них обоих снизу молча, будто боялся лишний раз обратить на себя внимание.

Попытался приподняться, отталкиваясь руками, даже сейчас не желая показывать Джейку своей слабости, но тот, зажимая локтем левый бок, сам медленно опустился на пол, положил раскрытую ладонь на грудь, как раз над узлом повязки, замер, при-слушиваясь к биению сердца.

— На нас напали, видишь… — заговорил Виктор, заторопился, объясняя. Смотрел на Джейка с удивлением. Странно он себя ведёт. Что ранение серьёзное, и так видно. Чем тут сейчас поможешь? Ничего, кроме голых рук.

Янис, бедняга Янис. Он всегда верил в собственную везучесть, сильнее, чем неко-торые в ангела-хранителя. А тут… И так серьёзно, и помощи ждать не от кого. Но и помирать так спокойно я тебе не позволю, слышишь. Не позволю!

Джейк сжал его руки в своих, сосредоточился, смотрел Янису в лицо, не моргая, а тот лежал, чуть откинув голову, закрыв глаза, только на губах ещё держался отпе-чаток недавней улыбки, той, которой он встречал Джейка.

— Он должен выжить… Обязательно должен выжить… Он же, пап, из-за меня рис-ковал, самым ценным, что имеет, рисковал…

Собственная боль стала возвращаться, и тут же накатила слабость. Горячо стало в боку, и сыро от крови. Она, видимо, опять пошла.

Но Джейк не убирал рук. Не о себе он в эту минуту думал. Он-то будет жить, он это знал точно, а вот Янису нужна была помощь. Ведь и ему тоже когда-то помога-ла А-лата. И смогла помочь. Пулю, правда, своими силами не "выгнать", не то здо-ровье, да и Янис не гриффит.

Джейк не рассчитал собственные силы, не успел вовремя убрать руки — лицо Яни-са, всё также мертвенно-бледное, расплылось, теряя знакомые очертания. Пытаясь справиться с собой, Джейк моргнул несколько раз с усилием, но чёткость зрения не возвращалась. Это всё от слабости, от потери крови. Должно пройти. Нужно только отдохнуть немного. А Янису, вроде, полегчало, дышать стал ровнее, и хрипов не слышно больше.

Виктор смотрел на Джейка с непониманием. Что он делает?

— Джейк? Джейк, ты что?! — Только руку протянул плеча коснуться, заставить об-ратить на себя внимание, но Джейк без звука повалился вперёд, рухнул на пол ря-дом с Янисом. — Боже правый! Джейк!! — Виктор перевернул сына одним рывком, заглянул в лицо, коснулся горла. Жилка пульсировала под пальцами, значит, это просто обморок. Тут только и увидел залитую кровью рубашку. Такую мокрую, хоть выкручивай.

"И как же я сразу не заметил? Вот дурень-то… Джейки… Боже мой! И почему ты сам промолчал? Чёрт! Нужна срочная перевязка… Срочная…"

Виктор засуетился, заторопился, выдёргивая из-за ремня брюк заправленную ру-башку.

— Сейчас я, сейчас…

…Вломившаяся в раскуроченные двери охрана застала интересную картину. Вик-тор, тот самый Виктор, известный всем как человек, не способный создать ни одной проблемы, готов был защищать двух сбежавших заключённых до последнего. И сдался он лишь после того, как ему гарантировали помощь врача и расследование дела перед обязательным при таком нарушении расстрелом. На поставленные усло-вия пришлось согласиться, а через час всем было уже не до них…

КОНЕЦ