"Мудрец" - читать интересную книгу автора (Макферсон Брайан)

ГЛАВА 24

До самой поздней ночи шла эвакуация жителей одноэтажных кварталов. Найл созвал экстренное заседание Совета Свободных и приказал всем членам комитетов срочно переселять в центральные районы горожан из многочисленных хибар, расположенных на окраинах.

Рисковать больше было нельзя. Никто не мог сказать, сколько уже было подготовлено тайных подкопов, и Найл решился на чрезвычайную меру, — в целях безопасности он велел временно переместить тысячи горожан в безопасные места.

Ничего не понимающих жителей будили и именем Главы Совета Свободных приказывали запереть жилища, чтобы отправиться на ночлег в одно из общественных зданий.

Несколько часов длинные колонны тянулись вдоль проспектов по направлению к центру.

Слышны были и возмущенные вопли, но большинство жителей понимали, что если правитель Города пошел на такую экстраординарную меру, у него были на то все основания!

Мало кто хотел рисковать собственной жизнью. Даже те, кто громко и картинно негодовал, не оставались в потемневших районах, а продвигались вместе с остальными, не забывая крыть Главу последними словами.

Когда суета улеглась, взбудораженный Город начал успокаиваться, и запруженные народом улицы опустели, на Главном проспекте показался небольшой отряд, отправившийся в путь из ворот Дворца Главы Совета Свободных. Они задержались у ворот, словно вспоминая что-то, и устремились во мрак широким размашистым шагом.

Каждый, кто случайно увидел бы в этот момент членов отряда, сразу определил бы, что все семь человек нацелены на решительную схватку.

Тяжелые «жнецы», висящие на прочных кожаных ремнях, оттягивали крепкие плечи, непокорные головы были надежно защищены боевыми капюшонами защитного цвета, да вдобавок у каждого имелась особая плотная повязка из паучьего шелка, пропитанная особым душистым составом.

Успевший побывать в подземелье Симеон убедился в тяжком воздействии чудовищного зловония, которое источали гигантские твари. Доктор предложил использовать аромат дельтийской кувшинки, чтобы никому из членов отряда не помешали плотный смрад и жуткие миазмы, до предела заполнявшие безбрежные просторы катакомб.

Найл вместе со своими спутниками держал путь к восточной окраине Города. Именно там, по его расчетам, основанным на компьютерной карте Стиига, располагалось самое вместительное депо.

По обе стороны проспекта темнели уступы многоэтажных зданий, погруженные в полную тьму.

Прикинув заранее самый короткий маршрут, он энергично шагал впереди, углубившись в свои мысли, предчувствуя, что вскоре не останется ни одной лишней секунды на размышление.

Впереди их ждал настоящий бой, а не простая демонстрация возможностей человека. Противника нужно было уничтожить полностью и огневой мощи «жнецов» для этого вполне хватало. Важно было только обнаружить их логовища, погубить все гнезда.

Под влиянием чудодейственных препаратов Симеона поздно вечером Гастурт немного пришел в себя.

Хотя он был еще совсем слаб и почти не мог говорить, Найл все-таки смог пообщаться со своим перевязанным, ослабевшим охранником. Контактировал он на ментальном уровне, присев у изголовья его кровати.

Мысленным лучом Найл скользнул в клокочущее сознание Гастурта, чтобы считать напрямую информацию о произошедшем в подземелье и, одновременно, помочь парню, постараться изнутри воздействовать на его мозг терапевтическими успокаивающими волнами.

Связаться с ним оказалось очень непросто. Злобное телепатическое воздействие крыс, которое пережил молодой парень, не прошло бесследно и разрушило многие привычные построения его рассудка.

Обычно структура сознания каждого человека, с которым контактировал Найл, напоминала ему многоэтажное здание, но только не прямоугольной, а кристаллической формы.

Внутри такой фигуры располагались многочисленные помещения, соединенные между собой хитроумными переходами и тянущимися сверху донизу между различными этажами-ярусами.

Конечно, каждое такое здание, разработанное самым мудрым архитектором, — длительной эволюцией, имело секретную планировку. Образно представляя, Найл, перемещаясь по чужому человеческому сознанию, из одной комнаты попадал одновременно в четыре других, расположенных на разных уровнях.

Без опыта и умения тут нечего было и делать…

Неискушенный новичок, даже чудом забравшийся в сознание незнакомого ему человека, мог бы скорее умереть, прежде чем выбраться из бесконечных коридоров памяти, серпантином вьющихся внутри необъятного кристалла. Он навсегда был бы прикован к человеку, в мозгах которого он так легкомысленно собирался пошарить.

Под влиянием активного ментального воздействия, которому Гастурт подвергся в лабиринте, его сознание на время изменило свою конфигурацию.

До этого кристалл его имел ясную, стройную, хотя и достаточно незамысловатую, простецкую форму, но теперь превратился в бесформенный пульсирующий комок, в сплошное месиво полыхающей ненависти, которым так трудно было управлять.

Тем не менее, Найлу удалось послать в его мозг сильный умиротворяющий импульс, позволивший сдерживать порыв до такой степени, что парень смог собраться и мысленно восстановить всю картину, которую безмолвно считывал с его сознания сидевший рядом Найл.

Больше всего поражали даже не размеры гигантских крыс, а их телепатические способности. Гастурт признавался перед самим собой, что только каким-то чудом устоял перед ментальной атакой трех подземных тварей. Лежа на больничной койке, почти в бессознательном состоянии он четко передал: если бы он дрогнул через мгновение и не смог сконцентрировать волю перед агрессией, хищницы подмяли бы надломленную психику и потом уже без всякого сопротивления растерзали безвольное тело. Это настораживало…

Непостижимым образом крысы после Великой Зимы, в борьбе за выживание научились концентрировать свою волю. Причем, если опираться на информацию Гастурта, это яростное племя стояло почти на пороге того открытия, которое совершили много лет назад пауки-смертоносцы, овладевши способностью подавлять человеческую волю парализующими импульсами страха!

Крысы действовали не хаотично, они демонстрировали высокую степень организации, не хуже чем у муравьев, пчел и термитов. Убийства людей и пауков наводили на мысль о существовании определенного плана, направленного на разжигание войны между горожанами и смертоносцами. Дикие, хищные и опасные, гигантские крысы, похоже, научились не только находить между собой общий язык, но и каким-то образом планировать будущее.

Похоже, Стииг оказался прав, вздыхал про себя Найл, и придется иметь дело с какой-то развитой социальной структурой.

Если крысы действовали по определенному сценарию, значит, они подчинялись некоему центру. Но где он мог располагаться? Как его вычислить?

По опыту своего народа он знал, что смертоносцы не сразу поработили людей. Долгие годы шла кровавая борьба, а потом черные пауки все-таки проникли в тайны человеческой сущности. Неужели и другой биологический вид приблизился к подобной разгадке…

Быстрые шаги участников карательного отряда едва слышно раздавались на ночных улицах.

Приближались окраины, многоэтажные дома сменялись более низкими, хотя до скопища одноэтажных лачуг простолюдинов оставалось еще порядочно.

Вспыхнул газовый фонарь Вайга и острый луч света выхватил из темноты фрагмент старого приземистого здания с облупленным фасадом, покрытым сетью древних трещин. Специально для сегодняшнего вечера умный Фелим придумал приспособить фонари самого маленького размера прямо поверх стволов разрядников.

— Все хорошо, только как же мы будем ходить в подземелье? Если в одной руке у кого-то будет светильник, другой рукой он уже не сможет удержать «жнец»… — задумчиво протянул он, когда лазерные расщепители появились во Дворце.

Даже Найл об этом тогда не задумывался. В отличии от Фелима, уже побывавшего внутри лабиринта, он представлял себе катакомбы только на основании зрительных образов Хуссу, переданных пустынником в его мозг на расстоянии.

Но в тот вечер он ориентировался на особенности зрения пауки и не особенно задумывался, каково будет под землей вооруженным людям, причем вооруженным не какими-нибудь столовыми ножами, а тяжеленными разрядниками, которые без упора не так просто удерживать и обеими-то руками.

Инженерная мысль Фелима работала не хуже, чем медицинская и его оснащенный мозг довольно скоро нашел технический выход. Не первый год Найл присматривался к племяннику Симеона и в глубине души считал, что того ждет большое будущее. Все знания давались Фелиму легко, его сознание отличалось удивительной маневренностью, и если бы он еще упорно работал над развитием своих телепатических способностей, личность его вышла бы на новый, еще более высокий уровень организации.

Яркие созвездия пунктирными ожерельями мерцали на ночном весеннем небосводе. Казалось, весь мир объят сном и все же он чувствовал, как где-то там, под землей нервно бурлит и клокочет зловещая враждебная сила.

С каждым шагом напряжение ощутимо нарастало.

Дрожь возбуждения от близости предстоящей схватки ощущали все члены отряда. Но это нельзя было ни в коем случае назвать трусостью, каждой клеткой тела владело возбужденное предчувствие, — из истории Найл знал, что в древности так дрожали породистые скаковые лошади перед скачками.

Несмотря на бесстрастные выражения лиц, Джелло и Биллдо, похоже, находились в прекрасном настроении. Тяжесть разрядника придавала каждому из них несокрушимую уверенность и сбрасывала с возраста по доброму десятку прожитых лет.

Повернув направо, небольшой отряд осторожно пересек широкий проспект и оказался рядом с узким жерлом заброшенного электромобильного тоннеля, чернеющего бесформенным пятном в бетонной стене старого, покрытой древними трещинами, высокого виадука.

Судя по плану, представленному колоссальной компьютерной памятью Капсулы времени, именно здесь, в глубине земли, с древних времен таились поезда старинного метрополитена.

Они обязательно должны были разыскать хотя бы один действующий локомотив, иначе миссия была бы бессмысленна, ведь без техники такого рода обнаружить центральное логово крыс было невозможно.

Слишком хорошо Найл запомнил слова всезнающего седовласого старца из Белой башни:

«Если бы ты захотел пройти пешком по всем подземным дорогам метрополитена, тебе не хватило бы и целой недели для этого, причем даже если бы ты шагал без остановки днем и ночью… «Если прибавить к этому еще и эффект темноты, получалось, что он со своим отрядом мог бы провести не один месяц в этих катакомбах, разыскивая кровожадных гигантских тварей.

Некоторое время они стояли у горловины входа, не решаясь сразу ринуться во мрак неизвестности. Найл дал негромкую команду обождать и стал прислушиваться к своим ментальным ощущениям.

Медальон был развернут активной стороной. Хотя из-за этого и приходилось выносить определенные страдания, связанные с напором концентрированной энергии, — в такие мгновения сознание оставалось как бы обнажено, подставлено напору внешних потоков, — но зато он вполне мог ориентироваться в окружающей обстановке, улавливая сгустки посторонней энергии, излучавшиеся из темнеющего прохода с полукруглыми сводами.

Только после того, как Найл убедился в относительной слабости отрицательного воздействия, отряд двинулся и углубился внутрь.

Длинный тоннель протягивался почти на километр. Он разветвлялся на длинные рукава и раскидывался на множество неожиданных изгибов. Лучи фонарей, жестко прикрепленных к разрядникам, выхватывали из тьмы древние надписи и круглые эмблемы, на которых были изображены знаки электромобильного движения, особый язык древности, утерянный после Великой Зимы.

Все члены отряда Найла с интересом рассматривали знаки. Некоторые из них регулировали направление движения, некоторые ограничивали скорость.

Тысячу лет назад здесь кипела жизнь. Сверкали яркие фары электромобилей, мягко рычали мощные моторы и обтекаемые силуэты кабин проносились в разные стороны тоннеля.

Сейчас здесь было царство тишины и мрака.

Система проездов была достаточна запутана и регулировалась только малопонятными символами древних указателей, но Найл следовал точно по компьютерной инструкции и безошибочно вывел своих людей в тупик, в глухой коридор, который заканчивался мощной металлической дверью.

Он высветил узкую щель замка и поманил пальцем брата, едва слышно прошептав:

— Теперь твоя очередь, дружище…

Вайг понимающе кивнул, скинул с плеча увесистый разрядник и также негромко попросил:

— Мне нужен свет… вставайте по обе стороны…

Два желтоватых пятна от лучей фонарей скрестились на горловине запорного устройства, и Вайг уже был готов приступить, как за спиной Найла раздался негромкий, но негодующий голос Биллдо:

— Зачем нам терять время! Можно обойтись и без этого нудного колдовства… — Какой способ ты предлагаешь, старина?

— Предлагаю поставить ограничитель на «единичку»…

— Что?

Вместо ответа Доггинз хмыкнул и попросил всех отойти от неприступной двери.

Фиолетовый луч «жнеца» с едва заметным тонким шипением впился в крепкий металл. Казалось, что на дверь это совершенно не действует и Биллдо очертил сверкающим жалом аккуратный прямоугольник, окаймляющий массивный замок.

— Кажется, готово…

Тыльной стороной разрядника он коротко ткнул в скважину.

Прошло еще несколько мгновений, и входная дверь словно раскололась на две неравные части. Большая пока осталась на месте, как и прежде, а маленькая вывалилась, с глухим грохотом упав внутрь.

В соответствии с планом, выученным наизусть, он повернул направо и отряд очутился перед новой дверью, по надежности ничуть не уступавшей внешней.

— Дайте мне теперь попробовать свои способности! — просипел Джелло. — Мне тоже в детстве хотелось стать взломщиком…

— Хорошо, только теперь нужно быть начеку, — кивнул Найл, едва заметно морщась от боли, пронзавшей затылок изнутри.

Ментальный рефлектор все явственней улавливал враждебную эманацию, проникавшую из-за двери. Найл мог бы повернуть медальон тыльной стороной, укрыв свое сознание от плотного потока, но тогда он лишился бы возможности мгновенной координации скрытых резервов.

Так уж устроен мир, давно убедился он, что все взаимосвязано, и за все нужно когда-то расплачиваться.

Ощущение исходящей со всех сторон угрозы усиливалось не только у него, но и у всех остальных, поэтому Вайг и Биллдо на всякий случай взяли под прицел дверь, которую начальник дворцовой охраны тщательно взрезал светящимся жгутом.

В отличии от своего друга подрывника он решил не мельчить, не ограничиваться только областью замка, а решил разобраться со всей створкой.

Со ствола его разрядника сорвался тонкий изумрудный луч, наполнивший тесное помещение концентрированным запахом ультрафиолета.

Бесшумный разряд вонзился острием точно по центру в верхнюю кромку двери и пополз вниз, но не строго вертикально, а описывая ломаные линии, изогнутые кривые.

Странный узор продолжал светиться на поверхности еще несколько мгновений даже после того, как жерло разрядника вобрало в себя фосфоресцирующий луч.

Входная дверь постояла немного неподвижно и внезапно, даже без постороннего воздействия, раскололась надвое причудливым зигзагом.

Из обнажившегося черного проема, как раскаленный зловонный ветер, на них пахнула волна ненависти.

Найл сразу почувствовал это, внутри мгновенно пробежал неприятный холодок, точно в животе начался сквозняк, но он первым пересек порог и сошел в подвальное помещение уверенным шагом человека, никогда не сомневающегося в своих силах.

Следом за ним, выставив вперед пасти «жнецов», в необъятную искусственную пещеру спустился весь небольшой отряд. Лучи газовых фонарей, прикрепленных к корпусам разрядников, пронизывали мрак светлыми спицами и выхватывали из темноты древние влажные стены, покрытые обширными разводами и слоями какой-то слизи.

Под рифленым потолком проходил переходный коридор, соединяющий горизонтальную шахту с основным стволом подземного депо.

Воздух здесь, несомненно, присутствовал, но только теоретически.

Никто бы не мог со всей определенностью заявить, что внутри царила полная духота, но если бы не защитные повязки, сконструированные Симеоном перед походом, у большинства сразу голова пошла бы кругом от своеобразной газовой атаки, ведь после первого же шага все почувствовали, что смрад ударил по ноздрям, как кулак.

В глазах зарябило от обилия проходов, разбегающихся в разные стороны, но Найл четко, даже не задумываясь, направился впереди своих людей в самый крайний, черневший на левом повороте. Скоро коридор стал сужаться, превратившись в узкую невысокую трубу с полукруглыми сводами. В нижней части виднелись какие-то продолговатые ниши, забранные кружевами вентиляционных решеток, а по потолку бежали пучки старых лохматых проводов.

Делать было нечего, между узкими стенками проходил только один человек, и для того чтобы продвигаться, им пришлось вытянуться в длинную цепочку.

В гнетущей, уплотнившейся тишине слух различал только осторожные шорохи складок одежды, да тяжелое напряженное дыхание, доносившееся из-под масок-повязок.

Из-за тесноты горизонтальной шахты каждый двигался словно поодиночке, и ощущение сплоченности, спаянности боевого отряда внезапно исчезло.

От этого Найл чувствовал себя не очень уютно.

Перед его настороженным взглядом простиралась лишь темнота неизвестности, а в затылок упирался луч света, вырывавшийся со «жнеца» Джелло, следовавшего сзади на расстоянии нескольких шагов.

Случись что впереди, начальник охраны не сразу смог бы помочь, прорвавшись из-за его спины. В такой ситуации можно было рассчитывать только на свои силы. Походило на длинную темную ловушку…

Но он не мог ошибиться и знал, что по плану другого такого направления нет. Так что, несмотря на опасения, продолжал мерить пространство тихими, но напряженными и уверенными шагами. Душистая повязка не только спасала от зловония, но и придавала сил, отгоняла от сознания ненужные мрачные впечатления.

Проход закончился и уперся в очередную металлическую дверь. Фонарь Найла высветил область замка и на этот раз он сам, чтобы не задерживать спутников, лучом своего «жнеца» освободил толстую створку от запора.

Он проник внутрь и оказался на просторной платформе.

Схема не подвела, и расчет оказался абсолютно верным: в колоссальной полости искусственной пещеры повсюду из мрака выступали серебристые цилиндрические тела поездов древнего метрополитена.

Вокруг стояла абсолютная тишина и лучи фонарей не находили ничего подозрительного. Только Найл не очень доверял этому обманчивому покою.

Золотой медальон, висевший у него на груди, словно нагрелся, и кожа ощущала неприятное жжение. Ментальный рефлектор впивался в тело, как будто был сделан из раскаленного металла, и голова Найла наполнялась потоками угрожающего глухого шума, напоминающего яростные рулады зимнего ветра, воющего в каминных трубах Дворца.

Крысы находились рядом, они притаились где-то совсем близко и, без сомнения, прекрасно видели сейчас отряд.

Найл, по описаниям Гастурта, хорошо представлял себе этих смердящих тварей и ясно мог вообразить их продолговатые морды, мощные челюсти, лишенные губ, прижатые к черепу уши и красноватые треугольные, выпученные глаза.

Действительно, если десятки поколений хищниц провели свою жизнь под землей, их зрение должно быть идеально приспособлено к этой обстановке. Найлу даже казалось, что он ощущает на себе взгляды, прожигающие людей откуда-то из темноты свирепой ненавистью.

— Двигаемся вперед, — сказал Найл. — Нужно прорываться к одному из этих локомотивов. Дальше все будет немного проще. Теперь идем таким порядком: я впереди, за мной трое, и еще трое прикрывают с тыла.

Они начали перестраиваться на платформе и внезапно под гулкими сводами раздался беспокойный голос Джелло, глухо спросившего:

— Где Марбус? Марбус, куда ты отошел?

Лучи фонарей скрестились и несколько секунд судорожно ощупывали пространство, исполосовав мрак узкими лезвиями света… — Где ты, непослушный медвежонок? — рявкнул начальник охраны. Я оторву тебе уши за такие проделки!

Все остановились и замерли, прислушиваясь. Но вокруг по-прежнему стояла полная тишина. Марбус не отзывался на крики. Парня нигде не было видно…

Фонарь Найла случайно ударил в лицо Фелима. Из-под защитной маски выглядывали ошеломленные глаза, и было хорошо заметно, как от ужаса зрачки его расширились.

— Марбус шел последним в узком коридоре… — нервно крикнул молодой врач. Точно помню, что он шел за мной! Все время светил фонарем мне в голову!

— Как ты это мог определить?

— Как, как… я не мог голову повернуть без того, чтобы он не шарахнул мне светом в глаза…

— А потом… — нервно спросил Джелло. — Потом он куда пошел?

— Не знаю… — растерянно признался Фелим. — Мы остановились, когда Найл взламывал дверь, и Марбус…

Племянник Симеона лихорадочно скоблил пальцем покрытый испариной лоб, точно это помогало ему вспомнить все.

— Он… он… погасил свою лампу… с тех пор я его не видел…

— Неужели ты не слышал ничего?

— Нет… клянусь, все время я считал, что он идет за мной…

Джелло сорвал с себя маску, от души плюнул и громко закричал, не обращая внимания на осторожность:

— Марбус! Марбус, эй, отзовись, где же ты?

Ответа не было. Его громовой голос, способный перекрыть шум сильнейшей грозы, только раздробился эхом, разлетевшись во все углы под сводами искусственной пещеры.

Он ринулся в проем коридора, из которого только что появился отряд, и через мгновение из каменной трубы раздался яростный вопль, напоминающий рев взбешенного медведя.

Все одновременно кинулись в тесный проход, толкаясь и мешая друг другу.

— Он пропал! Где он? — орал Джелло оттуда, удаляясь вглубь коридора. Марбус исчез!

Сердце, как бешеное, забилось в гортани Найла. Отчаянно не хватало воздуха, и он тоже сорвал с лица защитную повязку.

— Прах Меня побери… — хрипло рычал Джелло, скрежеща зубами. Если с моим мальчиком что-то случилось, я убью их всех! Я не выйду отсюда, пока не сожгу дотла последнюю падаль!

Все рассыпались вдоль по проходу, словно это как-то могло помочь в поисках, а настороженный взгляд Найла упал на пол. Он не сразу понял, что зацепило его внимание, но потом заметил, что одна из ниш, тянущихся вдоль длинного коридора, зияла открытым прямоугольником. Все другие уходящие вдаль отверстия закрывали кружевные металлические решетки, а именно эта, расположенная неподалеку от двери, стояла открытой.

Ниша сразу ныряла куда-то вниз. Раньше, судя по всему, это отверстие служило частью вентиляционной системы.

Ему пришлось нагнуться, чтобы просунуть туда раструб фонаря. Луч света проник туда и Найл, облизывая пересохшие губы, увидел на бетонном полу какой-то продолговатый металлический предмет.

Без сомнений, внизу, на расстоянии метров трех, лежал «жнец». Но не только это заставило его напрячься, на стволе расщепителя Найл заметил какие-то странные наросты и судорожно прохрипел, оглянувшись назад:

— Дайте света! Света сюда побольше!

Когда подбежавший Биллдо протолкнул свой зажженный фонарь в нишу и направил его вниз, сердце Найла наполнилось ледяной дрожью: в ярком свете он увидел на расщепителе… окровавленные, полуобглоданные человеческие руки…

Скрюченные кровоточащие пальцы судорожно, мертвой хваткой сжимали основательное ложе лазерного разрядника.

Даже перед мучительной смертью Марбус не расстался со своим оружием. Крысы смогли вырвать у него «жнец», только перекусив запястья молодого парня…