"Тонкий мир" - читать интересную книгу автора (Ролдугина Софья)

Глава 12. Еще порцию?

Сгущались сумерки. Уныло шипела вода в кастрюле. Меня одолевали мрачные мысли.

Почему-то в мире постоянно выходит так, что хорошие люди, даже если они в большинстве, не могут противостоять одному-единственному хаму. В школе часто случается, что хулиган с парочкой друзей держит в страхе весь класс. Учителя просто закрывают на это глаза – мол, пусть ребята между собой разбираются. Или в институте какая-нибудь «папенькина дочка» с высокопоставленными родственничками крутит одногруппниками и преподавателями, как ей вздумается. И, самое интересное, через некоторое время у такой особы находятся совершенно искренние последователи, которые из любви к искусству или к выгоде начинают мучить окружающих вместе с ней.

Общество эльфов, как выяснилось, тоже не избежало этой болезни. Чем еще объяснить тот факт, что ничего не представляющая собой красноволосая девица – опустим тот факт, что она наследница – может безнаказанно доводить до белого каления не кого-нибудь, а целителя. Носителей такого дара уважают и превозносят в любой культуре, кроме разве что человеческой. Настоящие целители редки – единицы на целое поколение. Никакая магия и наука не может объяснить происхождение и принцип действия их способностей. Только равейны, обладающие одновременно склонностью к сферам жизни и смерти, способны манипулировать энергиями, власть над которыми у целителей в крови. Само существование таких, как Дариэль – истинное чудо, и поэтому от возмутительного поведения Меренэ кровь закипает в жилах…

– …а макароны сгорают в пламени праведного гнева, – с непередаваемым ехидством закончил вслух Максимилиан, обнимая меня за плечи. – Найта, а кто кастрюльку будет отчищать?

– Ой! – с пылающими щеками я подскочила. После сладких мыслей о возмездии густая гарь реальности от забытого на плите ужина ощущалась особенно горько. – Вы пришли?

Дариэль, на ходу доплетая косу, пересек задымленную кухню и погасил огонь под злосчастной кастрюлей.

– Я задержался всего на сорок пять минут, Нэй, и ты уже умудрилась спалить еду, испортить кастрюлю и раскокать мою любимую солонку. Ты знаешь, что ей почти пятьдесят лет? Между прочим, мне ее Лиссэ привезла из Золотой. Там был чудесный набор посуды, такой… человеческий! – целитель восхищенно цокнул языком. – Но, к сожалению, за полвека я все перебил. Солонка была последней, – со вздохом Дэйр аккуратно смахнул осколки вперемешку с солью на разделочную доску. – Жалко выбрасывать, но что поделаешь… – и стекляшки забарабанили по дну помойного ведра.

– Где вас носило столько времени? – взвилась я, пряча за показным гневом смущение. – Я вся издергалась, пока ждала!

– Эй-эй, остынь, – улыбнулся Ксиль, усаживая меня на диван рядом с собой. Дариэль оставил недоплетенную косу и залил кастрюлю водой. – Я вижу, как ты издергалась. Дошла уже до мысли о несправедливости этого мира, или чувство юмора тебе еще не настолько отказало?

Дэйр ковырнул пригоревшие макароны ножом. Раздался чудовищный скрежещущий звук, но от слипшейся угольно-черной массы откололся только малюсенький кусочек. Называется, задумалась ведьма… Впрочем, последствия философского настроения самого целителя обычно не мирно пригорают ко дну, а разносят в дребезги лабораторию – и хорошо, если только ее. Так что пускай меня не ругает… раз уж сам грешен.

– Неужели нельзя было хоть намекнуть, что у вас все в порядке?– буркнула я больше для поддержания образа, чем из любопытства. За испорченный ужин потихоньку начала заедать совесть. – Чем вы там занимались почти целый час?

Дэйр дернулся. Кастрюля вывернулась у него из рук, заливая раковину почерневшей водой. С коротким, но емким «Dess!» целитель подцепил посудину за ручку и отправил следом за осколками солонки в мусорное ведро.

– Ничем особенным, – елейно протянул Максимилиан, компенсируя свое практически безупречное дневное поведение. Уши у целителя почему-то заалели. – Дэйр поплакался мне в жилетку, пожаловался на вредную старшую сестру, потом мы с ним вместе обругали правительство… То есть Повелителя. Ну, а напоследок заплели нашему эльфенку косичку… Правда, наиграться мне так и не дали, – огорченно добавил князь, провожая жадным взглядом медленно распадающуюся на пряди косу. – А потом мы обменялись с ним заверениями во взаимном и вечном уважении. Так, дружок?

– Я тебе не «дружок», – абсолютно нейтральным голосом заметил Дариэль, с жутким грохотом доставая с верхней полки другую кастрюлю. Я невольно втянула голову в плечи. Вообще с момента возвращения Дариэль вел себя немного странно – вроде бы и нервно, порывисто. Но в то же время чувствовалось, что огромное напряжение, волнами исходившее от целителя, словно растворилось. Сейчас Дэйр сердито гремел посудой, кидал холодные взгляды через плечо, но все это воспринималось, как некая игра: «Я знаю, что ты скажешь, и знаю, что должен ответить». Невольно я почувствовала прилив острой благодарности к язвительному шакарскому эмпату – будь рядом с Дэйром только я, дело наверняка бы дошло до приступа. – Моя благодарность не дает права фамильярничать.

– Как скажешь, Силле, – ухмыльнулся Ксиль. – Как скажешь, солнышко.

– Ты неисправим, – обреченно вздохнул Дариэль, бросая в воду соль, перец и какие-то травы с острым запахом. – Иногда я даже этому рад.

– Иногда? – выгнул брови князь. – Какой прогресс! Всего три дня назад ты готов был бы меня растерзать за одну невежливую мысль…

– А ведь правда, – я с удивлением перебрала в голове последние события. – Вы только пару дней знакомы. Ну, лично, а не по рассказам.

– Два умных человека всегда могут договориться, – пожал плечами целитель.

– Меренэ – умная, – с намеком заметил Максимилиан. – Может, договоритесь? Ладно, не дергайся так, я пошутил, – поспешно добавил он, увидев, как Дариэль потянулся к ножу. Эльф хмыкнул и принялся мелко-мелко крошить чеснок. Хм, никогда не подозревала, что Дариэль такой мастер тонких намеков. Или мне уже мерещится всякое от слишком тесного общения с Северным князем? – Какой бы умной она не была, но увидеть в тебе не врага, а брата, эта девица сможет только после сильного душевного потрясения. Слишком долго она ненавидела. Такой накал чувств…

– Ничего удивительно, – равнодушно заметил целитель. – Говорят, ее мать покончила с собой из-за того, что Леарги полюбил Ирсиль.

– Ирсиль? – откликнулась я. «Соленое солнце» – необычное для эльфийки имя.

– Мою маму, – коротко ответил Дариэль.

– О… – только и смогла сказать я. Максимилиан перевел взгляд на окно, за которым медленно сгущались ноябрьские сумерки.

– Ничего, – густая масса из специй, помидоров, перца и чеснока вывалилась из миски на раскаленную сковородку, и по кухне поплыли божественные ароматы. – Все это – старые дела. Если честно, то сейчас я уже начал забывать Ирсиль. Даже эльфийская память несовершенна. Со временем все, что нам остается от детства – это смутные образы и впечатление невозможного, светлого счастья. Наверное, потому, что от действительности – сплошные разочарования, – невесело улыбнулся он и, закрыв сковородку крышкой, уселся рядом с нами на диван. Мне почему-то подумалось, что от жизни и вправду одни разочарования. Прогулялась в сады Кентал Дарсиль – наткнулась на сплетницу-эльфийку. Макароны опять же сгорели. А Дэйр, видимо, забыв о моей просьбе, опять положил в соус чеснок… Эх, не везет, так во всем. – Так что оставим пока прошлое, вернемся к настоящему.

– Двумя руками за, – Ксиль проворно перегнулся через меня и сцапал полураспустившуюся золотистую косу. Целитель страдальчески закатил глаза, но попытки отобрать у князя любимую игрушку так и не предпринял. «Умный, – восхитился про себя Максимилиан. – Знает, что я все равно не отдам». Я хмыкнула. – Тем более что настоящее у нас на редкость таинственное.

– Намекаешь на встречу в Кентал Дарсиль? – переспросил Дэйр. – Да уж, неприятное совпадение…

– Совпадение ли? – выразительно поднял бровь князь. – Не знаю, не знаю… Можете считать меня параноиком, но когда в поле зрения появляется довольно молодая эльфийка с невероятно мощным ментальным щитом, я начинаю искать кукловода.

– Думаешь, Найнэ установила щит не сама? – предположила я.

– А вот это лучше спросить у Дариэля, – бледные пальцы ловко переплетали золотистые пряди. Такое мельтешение под носом здорово раздражало, и я начала подумывать о том, чтобы отобрать у Ксиля косу. А что, сделаю доброе дело… – Как считаешь, Силле? Твоя милая подружка могла бы наложить такие сложные чары?

– Найнэ? Вряд ли, – Дэйр опустил ресницы, раздумывая. Ироничный выпад князя он словно бы не заметил. А мне вдруг остро, нестерпимо захотелось, чтобы целитель осадил Ксиля, возмутился, сказал что-то вроде «Никакая она мне не подружка!»… Максимилиан глянул на меня искоса, но промолчал. – Та леди Иллават, которую я знал, к чаротворчеству была практически неспособна, если не считать приворотные заклинания, да и вообще умом не отличалась. Конечно, люди меняются со временем, но не настолько, чтобы за каких-то четыреста лет овладеть одним из самых сложных разделов магии.

– Значит, ей помогли с защитой, – подвела я итог. – Есть предположения, кто?

– Меренэ всегда была необычайно сильным магом, да и ментальными практиками увлекается не первое тысячелетие… Но это всего лишь предположение.

– Меренэ защищает свою девчонку на побегушках… А что, неплохая теория! – оживленно закивал Максимилиан. – Да и щиты у них похожие… Я редко сталкиваюсь с эльфийской магией, могу что-то и напутать, но вряд ли два таких сходных по ощущению «экрана» ставили разные мастера. И, кстати, Дэйр… что ты там ляпнул насчет приворотов? – подозрительно сощурился вампир. Целитель отвернулся, кусая губы. – Дэ-эйр, солнышко, рассказывай, – Максимилиан потянул за косу. – Я ведь могу и сам посмотреть. У тебя защита далеко не такая совершенная, как у сестрички.

– Шантажист, – возмутился Дариэль. – Может, тебе еще и всю историю отношений с Найнэ рассказать?

– А что, было бы неплохо, – оживилась я, встревая в диалог. Чем лучше становились отношения у этой парочки, тем реже мне удавалось вставлять хоть слово.

– И ты туда же, Нэй! – Дариэль нервно растер щеки ладонями. – Может, потом? Мне надо за ужином следить…

– Сама послежу, – охотно пообещала я, вскакивая с дивана. Дэйр дернулся за мной, но вампир крепко держал косу… С совершенно несчастным лицом целитель опустился обратно. – На этот раз ничего не пережгу, обещаю… А ты рассказывай, рассказывай. Или мне положиться на правдивость Найнэ?

– Упаси бездна, – совершенно искренне испугался Дариэль, забыв, что приличному эльфу не положено взывать к бездне и ее Древним обитателям. – Слушайте, так уж и быть… Но учтите, я не оправдываюсь и ни о чем не жалею, – предупредил эльф. – История банальная до отвращения… Около четырех сотен лет назад Меренэ развернула очередную масштабную кампанию по изгнанию меня из эльфийских Пределов. Дело обычное, я уже почти привык к подобным маневрам, но в тот раз дело зашло слишком далеко. Тогда мне предъявили совершенно абсурдное обвинение в смерти пациентов… или, скорее, в умышленном убийстве. Скандал разгорелся нешуточный. Даже мой уважаемый отец, – выразительно усмехнулся Дэйр, – не смог удержать нейтралитет и вынужден был вмешаться. Меня оправдали, настоящего преступника казнили, а нам с Меренэ высочайшим повелением приказали помириться и принести друг другу публичные извинения. Дело в том, что я тоже тогда… э-э… погорячился, – несколько смущенно пояснил целитель. – Устроил на суде отвратительную сцену с хлопаньем дверями и классическим «да нужны мне ваши Пределы!»… Впрочем, не об этом речь. Извиняться друг перед другом мы с сестренкой договорились на балу по случаю весеннего равноденствия. И ей, и мне хотелось поскорее с этим разделаться, затягивать не стали – расшаркались в самом начале и разбежались. А дальше Меренэ пошла по своим делам, а я отправился домой, подальше от толпы ее поклонников. У самого выхода из зала меня подловила некая юная особа… Восторженная, сияющая и до того смущенная, что едва могла разговаривать. Я долго не мог понять, что с ней такое, а потом она, лепеча что-то несуразное о «пылающей в сердце страсти» потеряла сознание прямо у меня на глазах. Пришлось поработать по профилю.

Я, заслушавшись, выронила ложку, которой помешивала макароны. Дэйр ничего не заметил, продолжая рассказывать, а вот Максимилиан удостоил меня такого снисходительного взгляда, что с моих губ чуть не слетело сакраментальное «Это случайно получилось!». Независимо фыркнув, я подцепила ложку нитями, увернула огонь и продолжила внимать оправдательной речи Дариэля.

-… волей-неволей мы разговорились. Найнэ оказалась неплохой собеседницей – после «поклонников» Меренэ и Лиссэ, которая, кстати, уже тогда становилась больше похожей на добрую бабушку из человеческих сказок, чем на приличную эльфийку. Ходила за мной по пятам, поучала… Разве что сопли не вытирала… А Нэй… то есть Найнэ была такой понимающей, влюбленной, светлой… так мне казалось, – он поморщился. – Через некоторое время я начал замечать, что что-то не так. Мысли постоянно возвращались к Найнэ. Сначала мне казалось, что это любовь. Я сделал леди Иллават предложение, уже начал готовиться к церемонии… Конечно, пригласил Лиссэ. Тут-то все и вскрылось. Это мне, дураку, не видно было, а умница Лиссэ быстро нашла амулеты, подтвердившие наличие приворота. Когда знаешь о болезни, бороться с ней легче… Я порвал с Найнэ. Вовремя – она уже не скрывала радости от своей победы и открыто получала указания у Меренэ. Что ж, публичный разрыв с демонстрацией среагировавших на приворот амулетов стал для них обеих хорошим уроком. Пару десятков лет меня не трогали вообще. Только вот…

Дэйр замолчал. Максимилиан медленно отпустил косу и придвинулся ближе к целителю. Когтистая рука неуверенно коснулась плеча.

– Говори, – мягко посоветовал князь. – Легче станет.

– Только приворот так и не сняли! – целитель с вызовом заглянул мне в глаза.

«Не сняли».

Это было как удар под дых.

Вся выдержка ушла на то, чтобы погасить огонь под кастрюлей и сковородкой, не торопясь слить воду из макарон… Когда я добавляла сливочное масло, руки у меня уже дрожали.

– Понятно, – тихо сказала я, чтобы не молчать. Теперь ясно, почему Найнэ называла меня «заменой». Привороты не привязывают к конкретному человеку… Скорее, к определенному облику.

Черт. Черт. Черт.

Лучше бы я не знала.

– Понятно? Нэй, ты же не решила, что… – Дэйр осекся, а потом рывком метнулся ко мне, обхватил за плечи, заставляя уткнуться носом ему в грудь. – Нэй, маленькая моя, подумай, уже четыреста лет прошло. Думаешь, я мало встречал похожих на Найнэ? Да среди эльфиек – это один из самых распространенных типажей! Мало ли похожих на эту стерву я видел! Но ни к кому еще не испытывал подобных чувств. А тебя люблю. Нэй, маленькая… Прости, что я не сказал тебе, – «И не надо было!» – подумала я, глотая злые слезы. Да что со мной творится? Я же точно знаю, что люблю только Максимилиана, почему же так ревную Дариэля? Почему каждое его слово мне как ножом по сердцу? Неужели это просто дружеские чувства?

– Наставника порой ревнуют сильнее, чем возлюбленного, – вполголоса заметил Максимилиан, старательно глядя в сторону. – А что касается истинности твоих чувств, Силле… Хочешь, дам консультацию эмпата? – Дэйр вздрогнул и прижал меня еще теснее. Я подумала, что сейчас он не меня спасает – сам спасается. – Когда ты смотришь на Найнэ и думаешь, как бы оказаться с ней в одной постели и не вылезать оттуда с недельку – это приворот. А когда ты глядишь на Найту и тебе кажется, что от нежности вот-вот лопнет сердце и ты умрешь за одну улыбку… Знаешь, странно назвать это иначе, чем любовью. А что касается внешности… И не такие бывают совпадения. Мне всю жизнь нравились блондинки. Такие высокие, зеленоглазые, с пышными… кхм… золотыми косами… – Максимилиан хитро подмигнул. Дариэль посмотрел на него с таким выражением, хотел сказать «Чур меня!» и перекреститься для надежности. – Шучу, солнышко. У меня девушек было столько, что проводить какую-либо систематизацию бессмысленно.

– Утешил, – фыркнул Дэйр, наконец отпустив меня и занявшись сервировкой стола. Вовремя – мои руки до сих пор тряслись, и наверняка я что-нибудь бы раскокала.

– Он еще и не благодарен! – с притворным возмущением воскликнул князь. – Я тут, понимаете ли, хожу за ним по пятам, стрессы снимаю, успокаиваю всячески, как будто мы не соперники за сердце прекрасной дамы, а два старинных друга. Еще и раскрываю секреты своего амурного прошлого, чтобы не так обидно было в одиночку каяться…

– Это ты про толпу девушек, не поддающихся систематизации? – уточнил Дэйр цинично, как настоящий врач, и поставил перед Максимилианом полную тарелку. – Ну, это даже не стоило упоминать. Стоит взглянуть на твою блудливую физиономию, и все становится ясно.

Я хихикнула и уткнулась в свою порцию.

– Сочту за комплимент, – в тон ему откликнулся Максимилиан, вооружаясь вилкой. – О, как пахнет! Кстати, есть небольшая проблема, – радостно заявил он, отвлекаясь от ужина. – Если расход энергии пойдет такими же темпами, то вскоре мне придется отлучиться на пару часов в Приграничный на охоту. Вы без меня выживете?

– Выживем, – уверил его Дариэль. – Я уже почти восемь тысячелетий выживаю, а Найта – лет девятнадцать. Как-нибудь пару часов скоротаем.

– Надеюсь, только приличными способами? – заухмылялся Ксиль.

– Прекрати уже язвить! – в сердцах воскликнул Дариэль, шкрябнув вилкой по тарелке. – Хотя бы недолго побудь паинькой, ладно?

Как ни странно, Максимилиан послушался. Вечер прошел на удивление спокойно. Из-за всех стрессов мы отложили разговоры на серьезные темы на потом, справедливо предположив, что до завтра ничего не изменится. После ужина князь поднялся, смиренно поблагодарил Дариэля «за роскошный пир» и, трогательно подложив ладонь под щеку, уснул на диване. Мы с Дэйром переглянулись, почесали в затылках и решили спуститься в лабораторию. Сортировка ингредиентов – занятие кропотливое, успокаивающее. Пока все разберешь, расставишь аккуратно – волей-неволей расслабишься.

По спальням мы разошлись уже далеко за полночь. Я ничуть не удивилась, обнаружив в своей кровати сладко дрыхнущего князя. И когда успел перебраться? Ладно, лежит и лежит, он же не делает ничего… Да и вряд ли бы я стала возражать…

От этой мысли мои щеки смущенно заалели. «О чем думаешь, дурочка несовершеннолетняя? – укорила я себя. – Или человеческие гены проявились?» Некоторое время я маялась, думая, остаться в своей комнате или пойти куда-нибудь, где точно не будет всяких соблазнительных вампиров, но вскоре усталость взяла свое, и я улеглась рядом с князем, по уши завернувшись в одеяло. Сны мне до утра снились на редкость пристойные – цветы, пушистые котята, высокое голубое небо и черноволосые эльфийки, по которым нужно стрелять из пневматического пистолета, как в тире.

Утро началось с вытаскивания Максимилиана за шкирку из моей кровати, беззлобной ругани вполголоса и почти уже привычных взаимных подколок. За завтраком выяснилось, что Дэйр сегодня совершенно свободен, и мы решили прогуляться втроем до жилища Лиссэ. Тем более, что погода выдалась чудесная – морозная, ясная. После обильного ночного снегопада земля и деревья словно укрылись от холодов белым пуховым одеялом, хрустально сверкающим на солнце. В лесу царило безмолвие – только ветер скрипел замерзшими вершинами. Сначала наша компания прогуливалась чинно, любуясь видами и обсуждая погоду. Но потом мы с Дэйром вспомнили о любимом зимнем развлечении всех времен и народов… Конечно, слепить снаряд из рассыпающегося снежного пуха – дело нелегкое, но магия ведьмы и эльфийское упрямство переломили сопротивление физических законов. Я, как настоящая специалистка в снежных боях – с таким-то младшим братом, способным сделать убийственное оружие из чего угодно! – храбро сражалась голыми руками. Дариэль прятал ладони в теплых шерстяных варежках с вывязанными зелеными елочками. Этим рукавичкам было лет сорок. В детстве я все время пыталась украсить «самые новогодние деревья» вышитыми снежинками и шариками. Правую варежку мне однажды почти удалось «улучшить», но Дэйр пришел вовремя и отобрал раритет и иголку с ниткой.

Максимилиан смотрел на наши забавы с княжеской снисходительностью, не вступая в сражение даже после провокационно близко пролетевших снарядов Дэйра. Только улыбался аристократически. Но меня терзали смутные подозрения насчет его самоустранения: слишком уж неожиданно прилетали иногда «подарки» от целителя. К тому же я точно помнила, что ни разу не попала Дариэлю по макушке – а он все грозился отомстить за «подлый удар», носясь за мной с хохотом по дороге.

Да и верить в невиновность шакаи-ар… Не-ет. Только не тогда, когда синие глаза так насмешливо сверкают из-под темных пушистых ресниц, а когтистые ладони напоказ смиренно сложены на груди. Знаем мы такую… невинность.

– Он играет нечестно, – с возмущением прошептал Дэйр, пытаясь натолкать мне снега за шиворот. Не такое уж простое дело, когда на «жертве» эльфийские шелковые доспехи. – Притворяется, что ни при чем и вообще весь в белом, – покосился целитель на вампира, щеголяющего в одной тонкой, хоть и застегнутой под самое горло темной рубашке и джинсах – естественно, черных, как сажа. – Предлагаю объединиться и вывести его на чистую воду!

– Выведешь такого, – пискнула я, уворачиваясь от целой охапки снега, высыпанной на мою голову щедрой рукой целителя. – Он же эмпат, его не подловишь!

– Но мы должны попробовать! – попытался убедить меня Дариэль. – Этого требуют наши долг, честь и совесть… Есть!

Ужасно, невыносимо холодный снег просочился-таки за воротник.

– А-а-а! – завизжала я, вывернулась из цепких рук эльфа и со всех ног драпанула по дорожке, обогнав невозмутимо шагающего князя. – Так нельзя! Мы же собирались устроить заговор!

– Вернись, не оставляй меня одного! – в притворном ужасе взвыл Дариэль, падая на колени и закатывая глаза. – Вернись, любовь моя! Не предавай наших тайных целей!

– Заговор? – включился в игру Максимилиан, сурово сдвигая брови. – Тайные цели? Уж не против меня ли вы решили объединиться? Ну так познайте же могущество шакарского князя… – зловеще расхохотался он, быстро-быстро скатывая «снаряд». В горячих руках снег подтаивал, превращаясь в грозное оружие. – Почему, вы думаете, меня называют Северным? – интригующе поинтересовался он и залепил снежком в хохочущего Дариэля.

Целитель, схлопотав удар в грудь, завалился на бок, талантливо изображая картину «Прекрасный эльф, сраженный Врагом на поле боя». Но стоило Максимилиану беспечно шагнуть к нему в надежде добить с близкого расстояния охапкой снежного пуха, как Дэйр, продемонстрировав коварство Старших, метнул спрятанный за спиной снежок. Ксиль, разумеется, увернулся… а я не успела, приняв всю тяжесть эльфийского гнева на себя.

Снежок угодил прямо в живот – ничуть не больно, но грех было упустить шанс. Коротко крикнув, я рухнула, как подкошенная… и вдруг мир вокруг превратился в чистую боль.

Мама, мама, мама, мамочка…

Хотелось кричать, но горло онемело. В глазах помутилось. Сведенные судорогой легкие не пропускали ни глотка кислорода. Только пальцы конвульсивно дергались, пытаясь ухватить невидимое.

– Нэй? – вскрик целителя донесся, как сквозь ватное одеяло. – Боги, ей больно! Это не игра!

Темная фигура метнулась на перерез светлой.

– Пусти! Ей больно!

– Уймись, идиот! – зло бросил князь. – Я вижу. Но это не от снежка, пойми. Это… О, бездна! Назад!

«Помогите, – стучало в висках. – Больно-больно-больно…»

Светлую фигуру отбросило в сторону. А ко мне вдруг рванулась темная, напитанная электричеством волна, поднимая в воздух облака снежной пыли. Пронеслась совсем рядом, мазанув по коже полуощущением-полусном – ярость, тревога, нежность – и боль отступила.

Я потянулась следом за крылом – с тоской и жаждой. Так хотелось припасть к этому живительному источнику, почувствовать себя единым целым с моим князем… с Максимилианом…

– Ксиль… – прохрипела я, закашливаясь. Сильная рука рванула меня вверх и буквально бросила в объятия Дариэля так, что мы вдвоем с эльфом свалились на землю.

– Быстро, подлатай ее, – приказал князь, пристально вглядываясь в медленно опускающуюся снежную пыльцу. Крылья клубились за его спиной. В черном тумане сверкали электрические разряды. – Здесь кто-то есть, какая-то разновидность энергосущности, зацикленной на убийстве. Очень близко. Я почти слышу ее мысли… Ага!

Язык темноты мгновенно выстрелил в пустое пространство за нашими спинами и втянулся назад. Целитель, чья сила мягко обволакивала меня, унося само воспоминание о безумной боли, вздрогнул.

– Умная, дрянь… – глаза Максимилиана потеряли всякое сходство с человеческими, превратившись в колодцы, заполненные синим пламенем. – И трусливая. Чувствует, чем кончится дело, если я коснусь ее хоть краем крыла.

– Крылья шакаи-ар способны поглощать любые виды энергии и излучений, – прошептал Дэйр, крепко прижимая меня к себе. Я отчаянно пыталась перейти на магическое зрение, но пока ничего не выходило. От обиды наворачивались слезы. Да в бездну этот дар, если он такой бесполезный! Лучше бы мне родиться магом! – Волшебство, электричество, тепло, радиация. Излишки рассеиваются. Да, для энергетического существа с Тонкого плана это будет смерть.

– А если я ее не достану, то смерть будет вам! – еще один выпад крылом – и вновь впустую. – Увертливая, зараза!

– Ее увертливость – в пределах шести-семи десятков шагов, – быстро ответил Дариэль. Вокруг нас появилось золотистое свечение целительной силы – слабая, но все же защита от убийцы с Тонкого плана. – Таких существ призывают, привязывая ментально к жертве, и они не могут выйти за пределы определенного круга.

– Значит, так? – оскалился Северный князь. – А жертва наверняка кто-то из нас… Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь. Прижмитесь к земле!

Я, наученная горьким опытом, распласталась, словно пыталась врасти в промерзлую почву. Лицо обожгло снегом. Рядом со мной прижался к дороге Дэйр – щекой к растрескавшемуся льду, зрачки – как омуты. А спустя всего мгновение крылья шакаи-ар растеклись полупрозрачным туманом, плеснувшим во все стороны. Что-то вспыхнуло, громыхнуло. Дымка заискрила электричеством… и истаяла.

– Интересный фокус, – пробормотал Дариэль, приподнимаясь на локтях. На щеке его набухала кровью царапина. Я пока не рисковала не то что голову поднимать – шевелиться.

– Да… – как-то скованно откликнулся Максимилиан. – Весьма… любопытный. И мощный. Но очень… энергозатратный.

У меня все похолодело. Когда-то я уже слышала похожие слова… и предчувствовала, чем это может закончиться.

– Максимилиан, – медленно произнесла я, опираясь на трясущиеся руки. – Ты ведь себя… контролируешь? Потерпи, мы вернемся домой, а там есть энергетическое зелье, в лаборатории. Придешь немного в себя и отправишься на охоту в Приграничный.

Я старалась говорить уверенно, твердо – как настоящая королева, но голос все время по-дурацки срывался на мышиный писк. Ни о чем не подозревающий Дариэль не спеша встал и отряхнулся, удивленно поглядывая на меня. Осторожно коснулся царапины, поморщился.

Максимилиан вздрогнул так, будто его ударило током.

– А зачем терпеть? – тихо произнес князь, и неясная угроза-предвкушение в его голосе заставила заподозрить что-то даже Дариэля – новичка в изучении безумных повадок шакаи-ар. – М-м-м… беги, Силле. У тебя есть две попытки… – он облизнул губы, будто они мгновенно пересохли. Алая кайма словно светилась на белом, как снег, лице. Вторым очагом были глаза – темные, безумные, без капли синего цвета. – Возможно, даже три. У меня есть настроение… поиграть.

– Ты потратил слишком много энергии, – запоздало догадался Дэйр, невольно отступая на шаг.

У меня невольно промелькнула мысль: «Не только я медленно соображаю, когда дело касается шакаи-ар!», а потом в голове словно щелкнул переключатель. Раз – и губы Максимилиана стали черными, а Дариэль словно в мгновение ока поседел.

Вот ведь… вовремя. На две минуты бы пораньше…

– Верно, – склонил голову князь. У него была странная улыбка – едва заметная, лишь слегка намеченная, какая бывает у робких старшеклассниц на школьных фотографиях, но ощущалось это, будто хищник скалит клыки.

Только весь мой страх куда-то испарился. И руки дрожать перестали.

– Я не собираюсь убегать, – гордо вскинул голову Дариэль. Челка закрыла половину лица. – Я не могу оставить Нэй тебе.

Оказывается, даже эстаминиэль в трансе умеют смеяться. Звук этого смеха, звонкий и острый, слышался словно со стороны.

– Дурачок, – одновременно сказали мы с князем. А потом Максимилиан уточнил: – Храбрый дурачок. Мне не нужна сейчас Найта. Только ты. Твой запах. Твой страх. Твоя кровь. Я хочу немного согреться, солнышко…

– Смотри не обожгись, – предупредила я. Темная сила поднималась изнутри – не смертельная для моего возлюбленного, но все же опасная.

Максимилиан обернулся ко мне и медленно склонил голову на бок. Я видела все необычайно четко – тень от каждой ресницы, темный волос, выскользнувший из прически и перечеркнувший наискосок лицо, линию губ, словно прорисованную тушью.

– Найта… Такая сильная и храбрая… – он вдруг оказался совсем близко, и даже в трансе я не сумела за ним уследить. – И такая наивная… – горячие, словно раскаленные пальцы коснулись моего виска, огненной меткой скользнули вниз… Меня не парализовало, я не оцепенела – просто вдруг пропало всякое желание двигаться. – Не бойся, я не съем твоего эльфенка. Но могу я получить чуть-чуть… удовольствия?

– Нет, – сказала я.

– Могу, – улыбнулся князь. На этот раз клыки было прекрасно видно.

Острый коготь кольнул в шею – не больно, как искра из костра.

Я прерывисто вздохнула… и отключилась.

Лежать было очень удобно – под спиной что-то мягкое, голова на прохладном шелке подушки, одеяло теплое, но почти невесомое… Только шея почему-то онемела. Но разбудило меня вовсе не это, а сладкий запах свежеиспеченной сдобы.

Сначала я даже приняла его за галлюцинацию. Но в нем было столько оттенков… Мягкость масла, острая кислинка теста, свежесть горячего яблочного варенья, которая мягко обволакивает язык, почти обжигая, стоит лишь откусить пирожок…

Та-ак.

Пироги с яблоками. И с корицей. Я знаю только одного человека… одну особу, которая может готовить их так, что даже аромат даже мертвого из могилы подымет.

Я открыла глаза.

Полумрак, картины на стенах и ужасные золотистые портьеры до пола, которые мне никогда не нравились… Малая гостиная в усадьбе Лиссэ, я полагаю.

Совсем близко, за дверью, чей контур мягко светился, разгоняя темноту в комнате, тихо смеялись, звякали чашками о блюдце и вполголоса переговаривались.

Я искренне обиделась. Вот ведь… эльфы. Пьют чай, а меня не зовут…

Стоп. Нападение – голод Ксиля – отключка – дом Лиссэ… Если в комнате эльфы – а я совершенно точно слышала хихиканье Ани и глубокий голос Дэйра – то где тогда прикопали труп поверженного князя? Хм… зато сразу понятно, что празднуют.

Ворча и потирая шею, как старушка, я сбросила одеяло, влезла в тапки и пошлепала к двери. Разумеется, она была не заперта – от кого ее запирать? Но увиденная картина поразила меня настолько, что я быстро захлопнула дверь и ущипнула себя за руку. Похоже, не сплю.

Но ведь это же не может быть правдой! Тетушка Лиссэ, с улыбкой протягивающая нахальному вампиру пирожок на блюдце – не с ядом, случайно? Дэйр, доливающий князю в чашку кипятка – в чашку, а не на колени! И Ани… кстати, где Ани?

– Э-э… – я робко выглянула из-за косяка. – Ребята, вы мне не снитесь? Вы друг друга еще не покусали?

– Ну, кое-кто и покусал, – с легким неодобрением покосилась Лиссэ на жмурящегося, как довольный кот, князя. «С легким неодобрением! Это не Лиссэ, это ее клон!», – с ужасом подумала я. Или Ксиль промыл им мозги. Ага, точно. – Но все уже улажено. Нэй, дорогая, проходи, садись. Мы как раз пьем чай. Не думала, что ты так быстро очнешься… Присаживайся здесь, – эльфийка подвинулась, освобождая мне место.

Я послушно плюхнулась на диван, взяла чашку… И именно этот момент Дэйр выбрал, чтобы сказать:

– Ну что, Ксиль? Уже распробовал варенье? – и, после паузы: – Может, еще порцию?

Я посмотрела на идиллически скромного князя, на добродушную Лиссэ, на беззаботного целителя… и тихо ответила, пусть и обращались не ко мне:

– Нет, думаю, пока хватит. Напробовалась.

И, кажется, только мне было не смешно…