"Тонкий мир" - читать интересную книгу автора (Ролдугина Софья)

Глава 16. Кто не рискует…

Довольно давно, еще в школе, мне довелось услышать одну фразу: «Нет предела только глупости, а терпение – ресурс ограниченный». Помнится, тогда Феникс хихикнула и шепнула: «У тебя, наверное, его целый океан».

Что правда, то правда – разозленной, азартной, ввязавшейся в спор Нату Верманову не видели почти никогда. Но не потому, что я действительно обладала каким-то сверхзапасом терпения – нет, просто в большинстве случаев мне было все равно. С одноклассниками дружба не сложилась, если не считать таких же равейн. К преподавателям, как и у брата, отношение было снисходительным: мол, мало же вы знаете о жизни, которой нас учите.

В общем, посторонние меня не интересовали, а близкие – берегли. Где тут демонстрировать ведьминский характер? Вот я и производила впечатление тихого и немного скучного человека, часто безразличного к чужим проблемам. Но на самом деле очень эмоционально переживала беды и неудачи, особенно не свои, а те, что касались семьи и друзей.

Интересно, Дэйр – член семьи или друг? Думаю, и то, и то.

А если копнуть глубже… В каком-то смысле он – мое сердце. И поэтому, когда Дариэль впал в апатию, в грудной клетке стало тихо, как на кладбище.

Сейчас он немного встряхнулся, почти вернулся к себе прежнему. Разве что стал… беспечнее, что ли? Как будто жил одним днем. Заваливал себя кучей дел, легко переключаясь с одного на другое, часами пропадал в лаборатории.

Мы с Ксилем с удовольствием ассистировали ему в исследованиях. К моему удивлению, Дариэль занимался не столько поисками средства для своего исцеления, сколько старыми опытами, начатыми еще до злополучного бала. А неизвестной отраве уделял унизительно мало времени – по остаточному принципу.

Лиссэ навещала нас каждый день, часто – вместе с Ани. Благодаря тетушке мы оставались в курсе самых свежих новостей: что за слухи бродят по Пределам, как продвигается расследование, сумел ли дворцовый целитель разгадать секрет яда… Из столицы тоже приходили отчеты – пока неутешительные: преступника на горизонте было не видать, по всему выходило, что Найнэ и в правду просто спятила от несчастной любви.

Бредовая версия. Даже я, общавшаяся с этой избалованной эльфийской девчонкой совсем немного, понимала, что никаких чувств, способных свести с ума, у нее в принципе не могло зародиться.

Разве что зависть. В сочетании с обидой и наигранным презрением – страшная штука.

Исследование загадочного вещества, которым было напичкано «яблочко», тоже продвигалось медленно. Огромная трудность заключалась в том, что отрава быстро разрушалась, в буквальном смысле превращаясь в пшик. Но стоило Дэйру раз неосторожно коснуться образца рукой, не защищенной перчаткой, как «пыльца» активизировалась… в итоге парализованный участок расширился еще на пару сантиметров вверх по предплечью.

Ксиль тогда беззвучно выругался, а Дариэль только философски пожал плечами:

– Ситуацию в целом это не меняет. Чего беситься?

Единственное, что удалось выяснить в результате опытов – «пыльца» точно так же, как живое серебро и регены обладает подобием собственной воли.

Кстати, моему кольцу эта отрава не нравилась категорически. Как только я протягивала ладонь, чтобы взяться за пробирку, как кожу почти до локтей окутывали серебристые «перчатки» – тонкая-тонкая металлическая пленка. А если мне приходилось наклоняться, чтобы рассмотреть реакцию вещества на очередной растворитель-нейтрализатор, точно такой же налет покрывал и лицо.

Приятного мало.

В общем, атмосфера в лаборатории стояла деловая, но немного мрачная.

Ксиль сначала пытался разряжать ее шутками, но сам жутко нервничал, поэтому они получались не совсем удачными. Как-то раз, после очередного неудачного опыта, между ним и Дэйром завязался совершенно шизофренический диалог:

– Знаешь, Силле, проще отрубить тебе эти руки и вырастить новые, чем вытравить из нервов эту дрянь!

Дариэль замешкался с ответом всего на пару секунд:

– Если бы я точно знал, что это решит проблему, то поступил бы именно так. К сожалению, мне нужны именно эти руки, – он шевельнул бесчувственными пальцами. – Современный уровень целительской науки позволяет пациенту выращивать утерянные органы – скажем, глаза или почки. Но конечности… Нет, пока мы можем только искать «донора» – какой-нибудь свежий труп, и пытаться прирастить чужую конечность. Вероятность найти что-либо подходящее крайне мала…

Меня замутило, и я поспешно загремела склянками, чтобы не вслушиваться в разговор.

У Ксиля такой проблемы не было – монолог Дэйра его весьма заинтересовал:

– А я слышал, что один ар-шакаи после обращения сумел отрастить себе ухо, – заметил он как бы между прочим. – Хотя травма была очень старой. Он просто срезал ткани в том месте поглубже и запустил регенерацию. Через пару недель получил новое ухо – не хуже старого.

– Да ну? – вежливо заметил Дэйр, взбалтывая в колбе смесь перед нагреванием.

В последнее время он почти ничего не ронял, приспособившись рассчитывать силу так, чтобы и стекло не трескалось от давления, и предметы на пол не выскальзывали.

– Ну да, – невозмутимо откликнулся Ксиль, опираясь спиной на край стола. – А мне случалось пару раз терять пальцы, с руками-ногами тоже бывали проблемы… И ведь отрастало.

– Ты – шакаи-ар.

– А ты? – неожиданно спросил князь в упор. Дэйр вздрогнул и чуть не выпустил колбу. – В Пределах ходят слухи, что в роду твоей матери были шакаи-ар. Это правда?

Дариэль ни единым взглядом не выдал свое недовольство, но атмосфера ощутимо накалилась.

– Кто знает, – дипломатично ответил он. – Ирсиль никогда ничего подобного мне не говорила, гены шакаи-ар – явление трудноуловимое. Особенно через столько поколений. Пока не проверишь на практике, не узнаешь.

– Нет желания проверить? – соблазнительно улыбнулся Максимилиан. – Я могу попробовать тебя обратить…

– Не стоит и трудиться, – Дэйр с совершенно равнодушным лицом наблюдал за бурлением в пробирке. – Если таких генов нет и слухи врут, я просто-напросто сойду с ума… или вообще сдохну. А если и есть – то не факт, что регенерация решит эту проблему. Да и не слышал я что-то о вампирах-целителях.

– Силле…

– Будь добр, заткнись. И убери локти со стола, если не хочешь случайно опрокинуть колбу с азотной кислотой.

– Намек понял, – Ксиль поднял руки, как будто сдаваясь.

Дариэль этим вполне удовлетворился и даже вроде бы повеселел.

А я совершенно точно поняла одно: Северный князь что-то знает, но предпочитает держать рот на замке. А значит, это «что-то» нам с Дэйром вряд ли понравится.

Впрочем, мне тоже было, что скрывать. И от Ксиля – в первую очередь, хотя хранить секреты от шакаи-ар было непросто.

Дело в том, что я, кажется, готовилась совершить очередную глупость, которая могла стоить Элен седых волос. А именно – отправиться в дубовую рощу, где Дэйра чуть не съели, и попытаться встать на след демона-убийцы.

Точнее… выманить гостя с тонкого плана. На очень хорошую приманку, ужасно соблазнительную для любого Древнего.

На себя – носительницу темного дара.

План был очень прост и основывался на моем богатом личном опыте. Во-первых, наша реальность очень долго хранит следы вмешательства посторонних сил – особенно магии и демонов. На побережье, когда мне удалось найти сирену, она выглядела на другом уровне зрения, как нечто до крайности инородное. Ну, как байкер на мотоцикле, въезжающий в стерильно-белую палату в больнице во время операции. Во-вторых, оживить можно даже самый слабый след – это доказали приключения в горах ведарси, когда мы искали пропавших детей.

В-третьих, Древних притягивает сила Дэй-а-Натье. И этот последний пункт может стать как шансом раскрыть тайну, так и моей погибелью.

И что-то мне подсказывало, что Максимилиан не станет идти на риск, являя мою силу неведомому демону на другом конце нити.

А значит, нужно идти одной.

Конечно, я постаралась максимально себя обезопасить. Сделала целый десяток амулетов-телепортов на случай, если один откажет. Несколько дней плела атакующие и защитные чары, воздействующие не на объект, а на окружающую среду – это если демон решится напасть. А еще – тренировалась при каждом удобном случае переходить на другой уровень зрения, где мир превращался в переплетение нитей.

А там…

Связи и следствия, бесконечный переход одного явления в другое, незримые цепочки ассоциаций и подсмыслов, которые соединяют всё – со всем. Полуреальная пелена, что-то очень настоящее и глубокое и в то же время неуловимое… Тонкий мир.

Мне все легче удавалось погружаться в него. Стоило немного рассеять внимание, отстраниться от действительности – и перед глазами вспыхивали нити. Кажется, именно это и было моим даром, истинным, не навязанным пророчествами…

Там, на другом слое реальности, я чувствовала себя гораздо уверенней. Поэтому если и придется сцепиться с Древним – то только на своем поле.

Однажды утром, через две недели после того, как Дариэль пришел в норму, стало ясно, что медлить дальше – бессмысленно. Официальное расследование зашло в тупик. Будь я на месте Леарги, то уже давно допросила бы загадочного Рэя… Но, видимо, Меренэ умудрилась убедить отца, что ее возлюбленный опасности не представляет.

Именно поэтому одним солнечным декабрьским утром я сказала Дэйру, что собираюсь прогуляться к Лиссэ, шустро напялила доспехи, засунула под перчатку камешек-телепорт, спрятав остальные в кошелечке на поясе, и сбежала, пока Максимилиан не выбрался из купальни и не обломал все мои планы.

Обошлось.

Первый телепорт перенес меня к опушке рощи. Дальше я отломила ветку и, положившись на нити, отправилась искать овражек, в котором Дариэля чуть не прикопали. Мороз щипал за щеки, пробирался под перчатки, ветер задувал в уши… Да в добавок сидеть на обледеневшей палке – удовольствие гораздо ниже среднего. А мне предстояло прочесать весьма внушительную территорию. Я ведь только примерно представляла себе, где остался тот самый овраг.

К счастью, их в роще было не так много.

Спустя почти час бесплодных поисков мне удалось-таки признать в одной из заснеженных впадин бывшее логовище ларег.

Дальше пошло легче.

От физической усталости появилось чувство легкой рассеянности, и вызвать другое зрение удалось с первого раза.

Как я и думала, в овраг эльфа скинули лареги – никаких демонов поблизости и в помине не было. Если не считать слабенький след Максимилиана, конечно… но он – шакаи-ар. Всего лишь потомок Древних.

Дариэль – тоненькая золотая ниточка – сиял ярко, несмотря на то, что времени прошло немало. Все-таки целители – это особая каста. Наш мир любит их и помнит, подолгу храня в себе отпечатки ауры и магии целителя.

Дело было за малым: напитать паутинку силой и по ней, как по путеводной нити, добраться до поляны, где Дэйру вкололи снотворное.

…но мне и в голову не могло прийти, что это растянется почти на весь день! Уже часа четыре я плелась по сугробам, ведомая золотой нитью – теплой и живой. От каждого всплеска магии она дергалась в руках, словно пыталась выскользнуть, поэтому о полетах пришлось забыть. Хорошо еще, что эльфийская обувь изначально зачаровывается на то, чтобы ее обладатель не тонул в грязи и сугробах… Но тащиться по щиколотку в снегу – тоже приятного мало. Да и скорость ходьбы в таких условиях… м-да…

Пожалуй, еще немного – и начнет смеркаться. Эльф с князем забеспокоятся, начнут меня искать… И все благие намерения накроются медным тазом. Или как там было в поговорке?

Но когда я была уже готова бросить все и отправиться домой, к Дэйру, Ксилю и большой-большой чашке горячего чая с медом, тонкая прерывистая нить вдруг брызнула во все стороны паутинными лохмотьями.

Я оглянулась.

Неужели та самая поляна?

В медленно густеющих сумерках дубы расступились, образуя подобие аллеи. Черные ветки словно окунули в серебро – иней облепил их сплошняком. На мощных, в два-три обхвата, стволах под снегом бугрились некрасивые шишки – грибы. В одном месте – я пригляделась – кора была подозрительно гладкой. Наверное, Дэйр поработал. Отколупать, что ли, пару грибов-наростов для опытов? Благодаря кольцу из живого серебра у меня всегда теперь было с собой острейшее лезвие.

Я задумчиво провела рукой по коре.

И тут меня дернуло.

Как невидимая подпись: «Здесь был демон».

Впечатление чего-то абсолютно чуждого было таким острым и неприятным, что мир начал выцветать, превращаясь в черно-белый коллаж.

Душу захлестнул страх, густо замешанный на азарте.

Кажется, этот Древний сюда возвращался – и совсем недавно. Либо он настолько силен, что даже его тени достаточно, чтобы моя тьма ощетинилась. Так стоит ли связываться с таким соперником в одиночку?

Я с неохотой «отпустила» демоническую ниточку. Нужно было обдумать это… на трезвую голову. Сила эстаминиэль пьянит, особенно таких, как я – не готовых ею распоряжаться. Вот наделаю сейчас глупостей…

Снег в сумерках, казалось, становился только ярче. Силуэты деревьев расплывались, отдалялись, и через некоторое время начинало уже мерещиться, что снеговые «шапки» просто висят в воздухе.

Бредовое ощущение.

Я наклонилась и зачерпнула в горсти белого, искристого, холодного пуха.

И приложила ладони к лицу.

Щеки обожгло холодом – но только в первое мгновение. Потом кожа словно онемела. Глаза заныли, почти на грани с болью. Снег быстро таял, и скоро ледяные ручейки побежали за воротник, по шее…

А потом по лицу словно огонь разлился – так стало жарко.

Глубоко вздохнуть – и открыть глаза.

Конечно, существовал определенный риск, что демон меня сцапает. Но поблизости я его не чувствовала, а переноситься мгновенно с места на место умели только маги – с помощью телепортов или одной только своей силы, как Леарги.

Опасно… но не смертельно – примерно пятьдесят на пятьдесят.

С другой стороны, если я сейчас вернусь домой – взбудораженная, пропадавшая где-то целый день по секретным делам, то наверняка Ксиль не поленится заглянуть в мою голову… и прости-прощай, возможность прищучить демона. И так смыться из дома от явно подозревающего о моих планах князя удалось лишь чудом. Я частенько уходила на полдня к Лиссэ, поэтому моя отлучка подозрительной не выглядела. А на большом расстоянии Ксиль мыслей не читал.

Этот шанс – единственный.

Значит, надо действовать.

Напоследок обозвав себя дурой в профилактических целях, я сосредоточилась на другом уровне видения.

Сначала все шло, как по маслу. «Демоническая» нить, лохматая и рыхлая, как бельевая веревка, легко легла в руки. Я начала по капле сливать в нее силу – и отправлять на другой конец.

К Древнему.

Гораздо проще было бы скользнуть по нити, но я помнила, каким цепким мог быть разум Максимилиана. Нет, в голову Древнему соваться нельзя. Остается ждать, пока он заинтересуется и ответит, а потом постараться как можно точнее запомнить образ и направление.

Вот только я и предположить не могла, что отклик окажется таким… сногсшибательным.

Если первое впечатление от прикосновения к нити демона было похоже на слабый разряд тока, то это – на удар молнии под аккомпанемент грома:

– Маленькая равейна… – утробно заурчало где-то под черепной коробкой. – Такая маленькая и глупенькая… И такая вкусная…

Я плашмя повалилась на землю – в снег лицом. Мышцы задеревенели. Желудок словно в центрифуге болтало.

Но хуже всего – разделенное сознание.

С Максимилианом это было похоже на сон. С ним – на кошмар.

Максимилиан…

Одно имя уже принесло облегчение.

Я судорожно вдохнула – и закашлялась от набившегося в нос и рот снега.

И сжала телепорт.

– Куда же ты? – захохотал голос. Я почувствовала, как напрягаются нити, пробивая тоннель для перехода… и в приступе отчаянной решимости открылась полностью.

Неизвестно, кому будет хуже – ведьме в хаотическом сознании Древнего или демону, упавшему во тьму эстаминиэль.

Накатило.

Боль, крики, хохот, голод, вспышки света – быстрые: красный, желтый, фиолетовый, белый, страсть и острые иглы в висках…

И рядом с этим – островок чистой любви под плотными щитами. Ало-золотой, теплый.

И такой знакомый образ.

Меренэ.

«Вот кмерна!» – обругала я наследницу… и стукнулась головой обо что-то твердое.

Долго мне пребывать в беспамятстве не позволили. Сунули под нос что-то вонючее, приложили к ссадине на виске смоченный в антисептике бинт… и хорошенько встряхнули:

– Значит, прогулялась до Лиссэ, маленькая врушка?

– Ой!

– Успокойся, Ксиль, я уверен, она нам все сейчас объяснит…

– Непоседливая, тупая, самоуверенная ве…

Звякнуло стекло. Князь осекся на полуслове, а на меня закапало что-то прохладное, с приятным сладковатым запахом.

Пальцы, до синяков сдавившие мои плечи, разжались. Я упала назад – к счастью, на этот раз на подушку – и рискнула открыть глаза.

Максимилиан сверлил меня мрачным взглядом. С волос вампира стекала вода. Не так уж много – только поверху намокло. Дэйр насмешливо смотрел на него, сжимая неловкими пальцами стакан.

– Остыл? – ласково поинтересовался эльф. – Или надо еще одну порцию успокоительного употребить, внутрь?

А, вот что это за запах был! Ну, конечно, валериана.

– Нет, спасибо. Ну что, малыш, – мне показалось, что в синий взгляд прожигает не хуже газовой горелки. – Расскажешь, куда ты пропала на целый день и кто отделал тебя до потери сознания?

У меня в горле пересохло.

– Ну? – нетерпение в голосе князя не предвещало ничего хорошего. – Может, мне просто переворошить твои мозги? Конечно, это будет немного неприятно, когда ты так закрываешься, но что поделать…

«Открыться» после свидания с демоном я не могла при всем желании. Инстинкты – страшная вещь. Но и позволять Ксилю «взламывать» сознание мне не хотелось.

Поэтому, собравшись с духом, я скороговоркой выпалила:

– Ходила в лес… – и сдулась.

Полагаю, вид у меня был ну очень забавный. И наверняка жалобный. По крайней мере, князь перестал грозно сверкать очами и необидно расхохотался:

– По грибы?

– Вроде того, – мне удалось немного расслабиться. В конце-концов, не будут же они бить свою… героиню.

Но уже оттого, что Дэйру с Ксилем пришлось из-за меня поволноваться, я чувствовала стыд.

– Я тоже погорячился, – немного неловко признал Ксиль, присаживаясь ко мне на постель. В желто-оранжевом свете лампы его лицо казалось очень усталым и гораздо более взрослым, чем обычно. – Ведь знал же, что ты собираешься отправиться на охоту за Древним, но понадеялся на свою телепатию, думал, перехвачу тебя до выхода… И прошляпил. Только после обеда догадался спросить у Лиссэ, когда она вернет нам тебя. И получил в ответ удивленный взгляд, – князь дернулся. На Дэйра я даже смотреть не рискнула – если уж Максимилиан изволновался, то что было с моим эльфом?

Чувство стыда за свое детское поведение стало жгучим и острым.

– Мне надо было попробовать, – упрямо проговорила я вслух, убеждая больше себя, чем их. – И все обошлось хорошо.

Максимилиан ничего не сказал. Только отвел глаза и погладил мою щиколотку – осторожно, поверх одеяла. Молчание нарушил Дариэль:

– Когда-нибудь, всего один раз, ты не сможешь сказать, что все обошлось. И этого раза, Нэй, хватит, чтобы разрушить всю твою жизнь.

Он медленно сжал и разжал пальцы – как будто любовался работой механизма.

От этого мне стало жутко. Люди не должны воспринимать себя просто как кусок плоти. И тем более – мой заботливый, добрый, отзывчивый эльф.

– Я сделала это ради тебя, – в порыве почти болезненной нежности созналась я. – Чтобы помочь…

– Ну и глупо, – с деланным равнодушием откликнулся Дариэль, не глядя на меня. Только в темноту за окном, где медленно кружились пушистые хлопья снега. – Вряд ли мне как-то поможет то, что преступника поймают. Мстить я не желаю. Зачем? Это бессмысленно. Гораздо легче простить и забыть… И жить дальше. И уж совершенно точно я не хочу, чтобы одна молодая, талантливая, добрая равейна пострадала из-за старого калеки.

– Не прибедняйся, – Максимилиан среагировал раньше меня, вскинув голову и грозно сверкнув глазами. – Старый калека, скажешь тоже! Ты – одно из самых прекрасных и удивительных созданий, которых я встречал.

Из уст Северного князя эта пафосная фраза прозвучала совершенно обыденно и до оторопи искренне. Но Дэйр только неопределенно качнул головой:

– Главное не то, что снаружи, а то, что внутри. А я себя ощущаю именно калекой. И старым.

– Дэйри, ты вовсе не калека! У тебя сейчас просто депрессия и… – подскочила я на кровати, откидывая одеяло, но Дариэль прервал мою речь:

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Нэй. Поверь, не в депрессиях дело. Я вовсе не желаю умереть – строю планы на будущее лето, развлекаюсь, как могу, и все такое… Но так получилось, что сейчас моя жизнь – гораздо менее ценная, чем твоя, или князя, я уж не говорю о Меренэ.

– Глупости, Силле. Все жизни одинаково ценны… точнее, бесценны.

– Но целители и пророки всегда немного бесценней, чем простые парни, – усмехнулся эльф на реплику князя. – Если раньше тот же Леарги выцарапал бы меня из лап врагов, не скупясь в средствах, то сейчас он легко пожертвует своим бастардом ради высокой цели. Или низкой. Или просто потому, что не захочет мараться…

– Кстати, о Леарги, – с нажимом произнесла я, пытаясь увести разговор в сторону от похоронно-пессимистической тематики. – Мне нужно рассказать вам кое-что очень важное. Это по поводу расследования… и у меня будет просьба к тебе, Дэйр.

– Ну, если ты уже нормально себя чувствуешь, то можно и о деле поговорить, – вынес вердикт эльф. – Только не здесь. Пойдем в столовую, что ли…

– Да, можно будет достать вишневое варенье и заварить чаю! – со слишком уж бурным для искреннего энтузиазмом подхватил идею Ксиль. – Вставай, малыш, хватит уже валяться под одеялом.

– Идите пока, а я переоденусь. Не бродить же в доспехах по дому, – предложила я.

Заодно появится время обдумать все и составить хотя бы примерный рассказ и план действий.

Тем временем погода за окном изменилась. Задул сильный ветер, и ленивый вальс снежного пуха превратился в хаотическое, злое мельтешение. Время от времени стекла почему-то начинали дрожать, и тогда появлялось пугающее чувство. Казалось, что еще немного – и хрупкая прозрачная пластинка треснет, раскрошится, и в дом ворвется вьюга, бешеная, неукротимая и безжалостная.

Что творилось сейчас на улице, где жалобно скрипели в саду яблоневые ветки, а ветер потерянно носился между обледенелыми стволами, завывая, как по покойнику – и подумать страшно. Такие снежные и вьюжные декабри – редкость для Кентал Савал.

Но этот, наверное, войдет в историю.

– Что так долго? – ворчливо поинтересовался Максимилиан. После вспышки праведного гнева и возмущения моим безответственным поведением князь впал в другую крайность – инфантилизм. Это выражалось в том, что страшный и ужасный шакаи-ар забрался с босыми ногами в кресло, трогательно подтянул колени к подбородку и взирал на мир из-под разлохмаченной челки мультяшными глазами.

Дариэль сидел на противоположной стороне стола, механически расплетая косу. Эта картинка сошла бы за печальную, если бы не огромный надкусанный бутерброд с колбасой, сыром и помидорами, который Дэйр гипнотизировал взглядом.

Я хихикнула.

– Что? – одновременно вскинулись Максимилиан и Дариэль. Я почувствовала умиление: такие разные – и такие похожие! Словно было нечто глубинное, что объединяло их. Как слова, которые зарождались в сердце Дариэля – и в тот же миг срывались с губ князя.

– Ничего, – надеюсь, получилось достаточно невозмутимо. – Просто нервное.

– Ну, конечно, – подозрительно фыркнул Ксиль. Дариэль только вздохнул, тряхнул головой и потянулся к бутерброду.

Мне, если честно, даже стало немного завидно. Желудок заурчал. Кажется, я сейчас бы даже от растворимого супа не отказалась! Еще бы, целый день провести на ногах, рассекая по заснеженным лесам, а потом вдобавок от демона схлопотать. Кто угодно проголодается!

– Хочешь перекусить? – усмехнулся Дэйр. Уж он-то меня всегда читал без всякой телепании. – Подожди тогда, сейчас этот лентяй выберется из кресла и сделает тебе такой же бутерброд. Мне он нож в руки не дает. Как дуэнья, на самом деле.

Князь без споров поднялся и бодро застрогал на кухонном столе – хлеб, колбаса, сыр… у меня слюнки потекли. Я как представила, что впиваюсь в это облагороженное подобие «студенческого» бутерброда зубами… Даже без чая сойдет, всухомятку… и без помидоров…

– А этот самостоятельный придурок себе чуть полпальца сегодня не отхватил, – Максимилиан наградил эльфа ласковым взглядом из-за плеча. – Ну уж нет, если он не собирается переходить под мое крыло и становиться одним из нас… – Ксиль сделал выразительную паузу и лихо разрубил помидорину на две неравные части. Меньшую тут же слопал, что характерно. – Так что я лучше помогу ему нарезать колбаски сейчас, чем потом буду пришивать палец.

– А сумеешь? – иронично переспросил эльф. Я только сейчас заметила, что рука у него перебинтована.

Нет. Не калека, конечно.

Но, боги, как же ему трудно приходится!

– Научусь.

Пока Ксиль нарезал третий бутерброд – для себя, я коротко пересказала свою эпопею – от судьбоносного решения самостоятельно разобраться с Древним и до того момента, как мои пальцы раздавили телепорт.

Последние слова звучали уже в гробовой тишине. Две пары глаз, ярко-синих и черно-зеленых, смотрели на меня так пристально, будто душу вытягивали.

– Я думаю… – произнести это было невероятно трудно. – Я думаю, что возлюбленный Меренэ – демон. Древний.

– Рэй? – тихо произнес князь. – Ты уверена?

Такой очевидный вывод, такой простой. И как много стоит за ним! Еще одна разрушенная судьба, опустевшая грудь… Ведь Меренэ любит его, по-настоящему любит!

– Да.

Я ведь почувствовала рядом с тем Древним наследницу. И ее безумную, невероятную любовь, которой не место было в расчетливом сердце Кмерны.

Все слишком сложно. Мы не можем оставить все, как есть… Но и пойти с такими выводами к Меренэ – тоже.

Остается только один путь.

– Дэйр… Скажи, а ты можешь организовать нам встречу с твоим отцом. Тайно и быстро. Можешь?

– Да. Наверное. У меня есть способ связаться с Леарги напрямую… В экстренном случае, – задумчиво кивнул Дариэль. – И, кажется, мне придется им воспользоваться. Другого пути нет. Вся информация, которая поступает с официальных источников, проходит через мою сестренку. А Мер не допустит того, чтобы ее любовника очерняли.

«Это если она еще не поняла, с кем связалась, – мрачно заметил про себя Максимилиан. – А если поняла… то, скорее всего, в Пределах зреет заговор. Возможно, целью его является смена власти. Иначе зачем какому-то Древнему связываться с самой наследницей. Демоны не умеют любить.»

Мне, как никогда, хотелось, чтобы Ксиль ошибался. Чтобы все это было просто дурацким совпадением.

– Что за способ? – спросила я вслух, потому что пауза затянулась.

Вместо ответа Дэйр невесело улыбнулся… А потом медленно поднялся, подошел ко мне, обнял…

Горячие губы коснулись моего лба. А наглые пальцы скользнули за шиворот… вытягивая кольцо на цепочке.

– Это старая вещица, – прошептал Дариэль. – Кольцо принадлежало моей матери. А Ирсиль, в свою очередь, подарил Леарги… У этого украшения, Нэй, есть одна милая особенность. Его владелец может мысленно связаться с любым из прежних хозяев кольца… За исключением уже мертвых.

Широкий золотой ободок, усыпанный темно-зелеными камнями, легко скользнул на безымянный палец эльфа.

– Ну что, отец мой, – хохотнул Дэйр – то ли сбрасывая напряжения, то ли иронизируя над ситуацией. – Пора нам перекинуться парой слов.

А мне внезапно вспомнилось, как Айне сказала: «Всего двумя словами я могу изменить мир. Это и значит – быть пророчицей. Скверное занятие, Найта…»

И сейчас, в эту секунду я очень хорошо поняла, что она имела в виду.

Решать чью-то судьбу, даже будучи уверенной в собственной правоте – страшно.

Но выбора не было.

Кто не рискует – тот не выигрывает.