"Тонкий мир" - читать интересную книгу автора (Ролдугина Софья)Глава 6. Мировой заговор и личное счастьеЧто самое утомительное и неприятное перед поездкой? Восемь из десяти путешественников ответят: «Собирать вещи». Я, к сожалению, тоже вхожу в веселое сообщество людей, которых открытый чемодан вводит в состояние ступора. В душу даже иногда закрадываются сомнения, что этот простой предмет излучает особые волны, влияющие на человеческий мозг и тормозящие процесс логического мышления. И то, что с недавних пор чемодан сменился заколдованным рюкзаком, ничего не меняет. Увы. Именно поэтому, наученная горьким опытом, я провожу сборы в два этапа. Сначала обхожу комнату со шпаргалкой. Ищу спрятавшиеся от грозного хозяйского взора блудные носки, которых много, как известно, не бывает, запасные кроссовки, чистые футболки и прочее, складываю в рюкзак и… забываю о них хотя бы на пару дней. Потом достаю, рассматриваю и жутко удивляюсь, что же такое я в горячке сборов напихала. Вдумчиво разбираю, разделяю на необходимое, жизненно необходимое и легко заменяемый хлам и заново складываю в рюкзак, размышляя о бренности всего сущего и обесценивании с течением времени разных сокровищ, вроде любимой записной книжки или футболки. Именно на этом меланхолическом этапе и присоединился ко мне Максимилиан. – Привет, Нэй. От кого прячешься? – вампир небрежно склонился и потрепал меня по макушке. Заколка, только и ждавшая удобного случая, подло дезертировала куда-то в недра коврового ворса, и неровные пряди челки занавесили половину лица, скрывая шрамы. – У тебя тут целая баррикада. – Это не баррикада, – я почти с тоской оглядела горку одежды и обуви, украшенную сверху здоровенной розовой косметичкой. – Это мои вещи. Привет, кстати. Максимилиан уселся на ковер рядом со мной, поджимая под себя ноги. – Не понимаю, зачем равейне так переживать из-за каких-то сборов. Ладно, люди – им нужно думать, чтобы все поместилось в сумку, и сколько оно будет при этом весить, и как уложить любимую кружку, чтоб она в процессе перевозки не встретилась с любимой сковородкой. Но тебе-то о чем волноваться? В рюкзак влезет снаряжение на целую ватагу таких вот ведьмочек, а если и забудешь что-нибудь, всегда можешь попросить леди Элен отправить это через зеркало. Я улыбнулась. Князь, устроившийся на полу в позе лотоса и рассуждающий о всякой ерунде с видом философа, выглядел очень смешно… и, бездна, так привычно! – Забывать что-то всегда неприятно, даже с такой «страховкой», – пояснила я, повеселев. – Да и переезды… надоели уже. Последние два года только и делаю, что мотаюсь по миру! – И это ты называешь «мотаться»? – усмехнулся князь. – Ну-ну. По три-четыре месяца жить на одном месте – все равно, что не уезжать никуда. Где ты побывала, давай-ка посчитаем… Академия, Дальние Пределы, Заокеания, логово ведарси в горах… Все? Процесс запихивания вещей в рюкзак пошел уже в четыре руки. – Ты еще не забудь побережье, Пограничный и Замок-на-Холмах, – азартно возразила я, выгребая из косметички половину содержимого. Вряд ли мне у Дэйра понадобятся полузасохшие лаки, а шампунь и вовсе лучше позаимствовать эльфиский. – В Замок после знакомства с белобрысыми родственничками Феникс я ездила чуть ли не каждый месяц. Сначала были разборки с базой, которую мы с Феникс случайно разрушили, потом у Риан правнук родился и нас на праздник позвали, а еще Элен пригласили опытом обмениваться на… – Шабаш? – с готовностью подсказал Максимилиан, пытаясь незаметно вытащить из рюкзака мои любимые драные джинсы и запихать их под ковер. Я показала вампиру язык и демонстративно сложила штаны обратно. Князь старательно изобразил, что он здесь ни при чем. – На конференцию, – строго поправила я. – Обычно ведьм вместе не соберешь, но исследовательницы-алхимики и мастера амулетов, вроде моей мамы – другое дело. Они раз в несколько месяцев обязательно съезжаются к кому-нибудь в гости, хвастаются достижениями, обмениваются редкими ингредиентами и рецептами, поглощают тонны чая и кофе, сплетничают до посинения и называют все это гордым словом «конференция». Ну, иногда – «научный съезд». – Откуда такая ирония? – вкрадчиво поинтересовался Максимилиан. – Думаешь, на человеческих, кхм, «научных съездах» что-то иное происходит? Абсолютно то же самое, уверяю тебя. Распускание хвостов друг перед другом, банкеты… Разве что рецептами не меняются. Боятся, что кто-нибудь открытие себе присвоит. Я погрустнела. – Этого и в магическом обществе хватает. В Академии Рэмерт чуть не лишился должности, защищая мое право на разработку противоядия… – пальцы машинально погладили браслет. В последние дни Мэйсон все реже выходил на связь, погруженный в какие-то проблемы личного характера, о которых предпочитал не распространяться. Настроение некроманта в краткие минуты нашего общения скакало от эйфорически радостного до обреченно унылого. На мое язвительное замечание о том, что такие перепады свойственны, скорее, беременным женщинам, Рэмерт с подозрением уточнил, правда ли я не в курсе его «тайны», чем только сильнее разжег любопытство. – Наверное, из всех моих поездок визит в Академию оказался самым неприятным. Да и тяжело было впервые так надолго уезжать из дома… – К этому быстро привыкаешь, – задумчиво заметил Максимилиан. – Последние пару тысяч лет я практически никогда не проводил в своем родном замке больше, чем неделю-две в году. Все время ношусь, как угорелый, между резиденцией Северного клана, поместьем Тантаэ, парой сотен приятелей по всему свету и параллельно развлекаюсь стычками с Орденом… Правда, не так давно это совершенно перестало быть забавным, – нахмурился он. – Я инквизицию имею в виду. Чувствуется какая-то… одержимость. Раньше Смотрители исполняли роль правового регулятора. Вроде как «магическая полиция». Ловили злоупотребляющих своей силой колдунов, не давали наводить на людей порчу, уничтожили съехавших с катушек монстров… Я раздраженно дернула молнией, застегивая значительно полегчавшую косметичку. В голосе князя мне послышались почти восхищенные интонации. – Тебя послушать, так Орден – белый и пушистый, а так же светлый, чистый и вообще образец вселенского добра, – сердито проворчала я, задвигая на задний план воспоминания о том, что еще недавно мне в голову приходили похожие мысли. – А сколько судеб поломали эти милашки в балахонах, уже забыл? Максимилиан неторопливо уложил пакет с моими футболками в рюкзак и потянулся за следующим свертком. – Малыш, никто не говорит, что – « Князь, из любопытства раскрывший одну из полиэтиленовых сумок, застыл со счастливой до идиотизма улыбкой на лице. В глазах его что-то подозрительно блестело. – Ты… – голос вампира дрогнул. – Ты хранила ее? Все эти два с половиной года? О чем он говорит? Я с недоумением заглянула в пакет. Обыкновенная рубашка… О, боги! Я же совсем забыла! Это же – Ксиль, прости, – повинилась я, торопливо отбирая у вампира находку. – Это должно было стать сюрпризом. Хотела тебе отдать еще на даче, как проснешься, но совершенно из головы вылетело. После штурма базы тоже закрутилась с письмом, с объяснениями-головомойками… Надо бы отгладить и… Максимилиан, казалось, меня не слушал. Он продолжал радостно-отстраненно смотреть на свои руки – теперь уже пустые. – Ты хранила ее… – тихо прошептал князь. – Доставала иногда по вечерам, разглядывала, плакала… Я… вижу это в твоих воспоминаниях… О, боги… – Мне запах нравился, – промямлила я, заливаясь краской от смущения. В сердце почему-то появилось особое, теплое и живое чувство. – Думала, он выветрится со временем, но нет… Пахнет свежей травой…Знаешь, так приятно было ностальгировать… А еще цвет – темно-синий, до черноты, любимый у меня… И… Максимилиан… – он обернулся, пристально вглядываясь в мое лицо. Нет, все-таки правильный синий – это цвет его глаз… – Одно время я думала, что эта рубашка – все, что от тебя осталось. И я… я… я люблю тебя, – конец фразы прозвучал совсем тихо и скомкано. – Найта! – выдохнул Максимилиан и обнял меня, крепко прижимая к себе. Макушку щекотнуло теплое дыхание. Рубашка выскользнула из рук, расстелившись по ковру клочком ночного неба. – Shannie… не грусти… Нэй, я тебя лю… – Найта! – забарабанил в дверь брат. Я дернулась, заехав Ксилю затылком в зубы. Вампир сдавленно ругнулся. – Найта, ты скоро там? Давай откладывай свой рюкзак и иди за стол! Мама обедать зовет! Наверное, впервые в жизни мне захотелось послать Хэла подальше. Например, в Академию. Экзамены сдавать. Рэмерту. Хм. – Подслушивал, – беззлобно хохотнул князь мне в ухо. – Такой момент испортил, зараза. Все боялся, что я тебя съем, наверное. – Так ты знал, что он под дверью стоит? – я уперлась вампиру руками в грудь, отодвигаясь и заглядывая в ультрамариново-синие хитрющие глаза. – Знал, – констатировала я. – Почему мне не сказал? Максимилиан обворожительно улыбнулся: – А зачем? Ты была такой милой… – он наклонился, слегка касаясь губами моих губ. – Давай, собирайся. Элен действительно ждет. А у нас еще будет время… много времени наедине, – и подмигнул мне. Я покраснела. Хелкар за стенкой нюхом почуял неладное, активизировался и с новой силой задергал ручку: – Нэй, ты что, уснула там? А дверь почему заперта? Захлопнулась, что ли? Этот вампирюга с тобой ничего не сделал? – слова юного некроманта прозвучали почти угрожающе. – Пока нет, – с намеком отозвался князь. – Но готовлюсь. – Ксиль! – возмутилась я. – Не надо провоцировать моего брата. – Да, да! – донеслось из-за двери. – Не надо меня провоцировать! Я, когда голодный, ужасно нервный! Нэй, так ты идешь? Я с трудом подавила вздох. – Иду. Щелчок пальцев – и дверь распахнулась, чуть не врезав брату по лбу. И правильно, нечего шпионажем заниматься. Мрачно (практика некромантии сказывается) оглядев творящийся в моей комнате хаос и Максимилиана, прикладывающего все усилия по его устранению, Хелкар доверительно шепнул мне на ухо: – Неплохо ты вампирюгу приспособила, сестренка. Так его, глядишь, и надрессируешь… может, и получится что-нибудь приличное. Максимилиан выпрямил спину и едва заметно, но выразительно усмехнулся, показав острые кончики клыков. Только надписи горящей не хватало: «Я все слышу и все запоминаю». Брат поперхнулся и быстро поправился: – Ну, делу – время, а потехе час… Элен вообще-то и вас тоже приглашала к столу, Максимилиан. Или вы, кхм, есть не хотите? – Я не голоден, – уже совершенно явно усмехнулся князь, поднимаясь на ноги и оправляя одежду. – Но с удовольствием присоединюсь к трапезе. Обед проходил совсем по другой схеме, нежели обычно. Зачастую На сей раз нам довелось убедиться, что обеденные разговоры – черта семейная. И Элен может дать своим деткам в этом деле солидную фору, особенно если найдет подходящего собеседника – такого, как Северный князь. И все бы ничего, но они говорили о политике, в которой ни я, ни Хэл ничего не смыслили. Так что нам с братом оставалось только сидеть над пустыми тарелками, дожидаясь, пока у мамы и Ксиля иссякнет поток красноречия. – … нельзя, тем не менее, отрицать, что среди людей ведется пропагандистская работа, – горячо размахивала вилкой обычно сдержанная Элен, позабыв даже о своей неприязни к шакаи-ар в целом и Максимилиану в частности. – На первый взгляд это не так уж заметно. Но сравните фильмы, которые выходили на экраны лет семь назад, когда мои маленькие ходили в школу, – «маленькие» обменялись унылыми взглядами, – и тем, что показывают сейчас. Северный князь медленно кивнул. – Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Можно проиллюстрировать ваши тезисы примерами – взять хотя бы образ вампира в кинематографе и литературе. Пик его популярности пришелся на прошлое десятилетие. Каждый год тогда выходило по нескольку книг и фильмов, в которых наша раса выставлялась в положительном свете. Страдающий герой, темный герой… Персонажи с клыками определенно вызывали симпатию. То же самое с образом ведьмы. Прилавки по всему миру были завалены историями о похождениях милых колдуний-знахарок и не менее обаятельных магов. Большая часть выпускаемой печатной продукции приходилась на литературу низкого сорта, но популярности образа волшебника, волшебницы и других «фантастических» героев это не умаляло. А теперь… – Максимилиан нахмурился и ожесточенно ковырнул вилкой кусок рыбы. – В умах людей мы снова превратились в «кровососов», в «нежить». Почти все фильмы и книги, так или иначе эксплуатирующие образ вампира, представляют нас, как безмозглых пожирателей живой плоти, э-э… – Упырей, – с мстительной интонацией подсказал брат, но Ксиль даже внимания не обратил на подколку. – Вот именно, Хелкар, упырей. Или зомби. Да и вообще образ «волшебного» в массовой культуре почти сравнялся с образом «страшного». Под «ужасы» сейчас переделывают почти каждую легенду. Милые зубные феи, лепреконы, гномы, волшебники, люди со сверхспособностями, оборотни – все они в сознании обывателя с недавних пор ассоциируются с чем-то нехорошим, несущим зло, опасность и страдания. Но вместе с тем, леди Элен, – острозубо улыбнулся живой «кошмар». – Я не могу согласиться, что все это – происки инквизиции. Думаю, в перемене человеческого отношения виновата мода и желание выделиться. – Что, и то, и другое сразу? – выгнула бровь Элен. – Позвольте мне пояснить, – проигнорировал иронию в мамином голосе Северный князь. – Людям приелся Хелкар уже почти не слушал застольную беседу и мирно клевал носом, наверстывая упущенное ночью время. Я, не особенно вникая в рассуждения Северного князя, просто любовалась его профилем, белоснежной, чуть мерцающей кожей и искусственно созданным хаосом на голове. Вот бы нам оказаться вдвоем где-нибудь далеко-далеко… Максимилиан поймал мой взгляд и улыбнулся одними глазами. «Потерпи еще немного, ладно, малыш? Хочу завоевать если не сердце, то хотя бы уважение твоей мамы». Я только хмыкнула: «Коварный!» «Какой есть». Элен, не подозревая о планах Северного князя, вздохнула и продолжила дискуссию: – Я могла бы согласиться с вами, Максимилиан, если бы дело ограничивалось только в странностями в массовой культуре. Но и в политике – причем политике не отдельных государств, а общемировой – поменялись подводные течения. Еще во времена моей молодости, лет сорок назад… – произнесла мама с таким видом, будто напрашивалась на фразу: «О, никогда не дал бы вам больше тридцати!». Князь подозрительно быстро заинтересовался рыбой и овощами на своей тарелке. Не дождавшись комплимента, Элен чуть посуровела и продолжила: – Лет сорок назад почти каждый глава государства, будь то премьер, президент, король или князь, держал рядом с собой кого-то вроде предсказателя. Астролога, провидца, гадателя… Не важно. Власть имущие были суеверны. Да и на телевидении периодически мелькали передачи о сверхъестественном: о привидениях, о народных целителях, о колдунах… Обыватель потихоньку приучался к мысли, что чудесное – рядом. Целое поколение выросло, не сомневаясь в существовании вампиров, оборотней и ведьм. И многие из тех детей действительно вышли за рамки человеческого мира… Что да, то да. Здесь я с мамой была абсолютно согласна. Множество моих знакомых и друзей Хэла по Академии узнали о существовании свернутого пространства и магического слоя реальности именно потому, что искали чудо и верили, что когда-нибудь с ними случится нечто невероятное. Конечно, не всем так повезло, как Айне или нынешним студентам-магам. Кто-то напоролся на охотящегося шакаи-ар, кто-то – на ведарси не в духе. Многие желавшие исследовать «аномальные зоны» родной страны проваливались через точки перехода в полностью магические города, вроде Приграничного, но некоторые несчастливцы попадали в гиблые места – в Срединный лес, на некромантические полигоны, на территорию кланов. Как бы то ни было, в прошлом десятке лет количество выходцев с «человеческого» слоя существования почти утроилось. К добру ли, к худу ли… Честно говоря, я относилась к той меньшей части обитателей магического мира, которые считали, что людям лучше знать о существовании сверхъестественного, и надеялись на мирное сосуществование с человечеством. Им хотелось, чтобы наше взаимодействие с «цивилизацией» не ограничивалось попытками магов почистить океан от нефтяных пятен, а степь – от радиации, или – страшная сторона чудесного – ночной охотой шакаи-ар на городских улицах. Риан, к слову, придерживающихся подобной точки зрения называла глупыми идеалистами. И иногда – очень редко! – мне казалось, что она права. – А что творится за окнами сейчас? – риторически вопросила эстиль Элен, продолжая наседать на князя, уже немного заскучавшего. – Магов травят, по-другому это и не назовешь. Альтернативную медицину называют шарлатанством. К целителям, даже тем, у кого действительно есть дар – не обращаются. Верить в волшебство, в привидений и тех же вампиров – теперь признак инфантильности… Пожалуй, если в этот момент раскроется тайна существования параллельного слоя реальности, нашего слоя – начнется еще одна война, – вздохнула мама. – Более жестокая и кровавая, чем нынешняя вялая грызня с Орденом. Люди могут, сами того не желая, уничтожить планету. Слишком у них грязное оружие… И слишком легко они пускают его в ход. Глаза князя предвкушающе загорелись. На тему беспечности людей любой уважающий себя представитель магического сообщества мог рассуждать долго и со вкусом… Мы с Хэлом переглянулись и поняли, что пора брать ситуацию в свои руки. – Мам, чайник вскипел, – быстро вклинилась в беседу я, пока Максимилиан не начал ответную речь. – Тебе что заварить? Черный чай, зеленый, кофе? – Зеленый, – рассеяно кивнула Элен, все еще погруженная в свои мысли, и встрепенулась. – Бездна, уже полтора часа разговоры ведем! Прошу меня извинить, князь, но тему пока придется закрыть, – обратилась она к вампиру, не особенно огорченному таким поворотом сюжета. – С удовольствием продолжу беседу в следующий раз, а пока давайте перейдем к чаепитию. Хэл, посмотри, что у нас в буфете, я вроде бы шоколадку покупала… Брат обрадовано потянулся на полку, но сразу же спохватился: – Если ты о той шоколадке, которую позавчера купили, то поздновато вспомнили. Найтины подружки приходили и умяли ее за десять минут, даже без чая, – наябедничал Хелкар. – Так что ничего сладкого у нас нет… – Может, бутерброды сделать? – без особенного энтузиазма предложила я. Хэл скривился, Элен изобразила задумчивость. – Ладно, не хотите – не надо. Бутербродов не будет. Лучше в магазин схожу. Не хотелось бы, правда, но что поделаешь… И так совершенно случайно получилось, что все мы, я, мама и брат, одновременно оглянулись на князя. – Что? – обреченно выгнул он бровь. – Хорошо, я понял, кто здесь самый левый, самый крайний и самый рыжий, – он демонстративно сдул со лба угольно-черную прядь. – Я схожу, мне не сложно и абсолютно не лень. Что купить? Шоколадку, конфет? – Тортик, – решительно заявила Элен, не дав нам с братом огласить свое веское мнение. – Все-таки Найту надолго отпускаем из дома… Напоследок надо праздник устроить. Да и кроме этого… Есть, что отметить, – мама с выразительно посмотрела на нас с Ксилем. – Конечно, с торжествами по случаю вашего возвращения в клане не сравнить… Князь слегка смутился. Я хихикнула. Вчера Максимилиан забрался мне в окно уже под утро, «одаренный» всеми признаками опьянения, кроме алкогольного запаха. Мне даже стало слегка не по себе. Даже с нетрезвым человеком иногда справиться бывает сложновато, а уж с вампиром… Но Ксиль вел себя вполне сносно, если бы не смеялся все время, как идиот, не лез так нагло в чужие мысли и покрепче стоял на ногах. Впрочем, состояние «навеселе» улетучилось у князя уже спустя пару минут, после чего Ксиль пожаловался мне на слишком бурно празднующих его исцеление кланников. Воспользовавшись случаем, я поинтересовалась, что за вещество может вызвать у вампира опьянение. Немного поиздевавшись надо мной («Любой алкоголь, Найта… главное, чтоб он был в крови у человека!»), князь сознался, что шакаи-ар, как и любые эмпаты, «пьянеют» от эмоций нетрезвых людей. Или эльфов, что бывает крайне редко. На крайний случай и ведьмы сойдут. – Что вы, мне гораздо больше нравятся маленькие семейные торжества, – быстро отозвался вампир и поднялся из-за стола. – Скоро вернусь. – Я вишню люблю! А Хэл – шоколад! – крикнула я вдогонку, но Максимилиан уже смылся. Хоть по мысленной связи зови. – Как удачно все сложилось, – задумчиво протянула Элен. – Хелкар, будь умницей, сложи тарелки в посудомоечную машинку и принеси из моей комнаты праздничный сервиз. И не торопись. Нам с Найтой нужно перекинуться парой слов. Я долго откладывала этот разговор, но раз уж так сложилось, что Северный князь ненадолго оставил нас, следует воспользоваться шансом. Настроение у меня резко ухудшилось. Таким тоном только о неприятностях сообщают. Хэл, ворча, выполнил мамину просьбу и покинул кухню. Мы с мамой остались одни. – Найта… Ты ведь уже взрослая, умная девушка, – медленно начала Элен. Я скромно потупила глаза. Судя по моему поведению в прошедшие годы, до «умной и взрослой» мне еще лететь и лететь. – По большей части ты живешь уже самостоятельно и в одиночку принимаешь решения. Верные или нет – отдельный вопрос… Но все реже ты бежишь за помощью ко мне. Элен сделала паузу, а мне подумалось: с огорчением или с гордостью сказана последняя фраза. – И, тем не менее, мне хотелось бы одно решение с тобой обсудить, – мама поймала мой взгляд. – Знаешь, когда-то я тоже была юной и безумно влюбленной… Думала, что нашла свою судьбу. Всех наивных девушек посещают подобные мысли, и я не исключение. У нас с твоим отцом была чудесная семья, как мне казалось… Родилась ты, потом Хэл… А потом случилось кое-что, что заставило меня осознать: я поспешила. Смешно, наверное, слышать это от женщины в моем возрасте, – невесело улыбнулась Элен. – И цена моей ошибки – то, что вы с Хелкаром растете в неполной семье. Я зажала уши. Глупо. Но до сих пор, услышав хотя бы намеки на то, что мой отец жив, я отстранялась от действительности. Не знаю, что там у мамы произошло с… с ним. И не хочу знать. Хэл в курсе, он даже встречался с отцом… А я… я – ведьма. И этим все сказано. У ведьмы есть только мать. И больше ей никто не нужен. – Найта, – Элен мягко отняла мои руки от головы. – Дослушай, пожалуйста. Я даже не прошу тебя как-то реагировать, просто выслушай. Ты любишь Максимилиана. Я вижу это. Пусть кому-то такое чувство покажется детским, легкомысленным. Но ты Мои щеки вспыхнули. На душе стало очень-очень погано. – Мама! Ну что ты такое говоришь! Как будто мы уже поженились с Ксилем! И вообще, неизвестно, захочет ли он оставаться со мной… – слова прозвучали как-то горько. Мама отвела взгляд. – Я ни на чем не настаиваю, Нэй. Просто подумай. Потом. И… не ошибись. И еще, Найта… Заметь, ты даже мысли не допускаешь о том, чтобы перестать быть равейной. Я резко встала, слишком громко отодвинув стул. В горле встал соленый комок. – Ты зря думаешь, что я не смогу, мама. Знаешь, мне уже приходилось видеть ведьм, отказавшихся от дара. Конечно, отказавшихся не по своей воле, не ради семьи… – в памяти всплыло лицо Габриэлы. Да, наверняка она иногда чувствовала тоску и страшную пустоту в груди, но большую часть времени миссис Грэймен выглядела такой счастливой! Не даром только случайность позволила мне обнаружить, чего лишена была хозяйка дома, в котором я проводила столько времени. – И если понадобится – повторю их путь. Я люблю Максимилиана. Чувствуя, что вот-вот расплачусь, я выскочила из комнаты. Наверное, меня действительно можно назвать еще девочкой. До ужаса боюсь войны, крови и жестокости, ошибаюсь и часто не могу сделать правилльный выбор… Но решать за себя такие вопросы я никому не позволю. Даже Элен. – Эй, ты чего? – возмутился Хелкар, с которым я чудом избежала столкновения в коридоре. – Сейчас бы весь сервиз раскокал… Как бы чай пили? – А я и не хочу, – процедила я сквозь зубы, размазывая по лицу злые слезы. – Чего не хочешь? – оторопело замер брат. – Ничего, – хлопнула я дверью комнаты. Так, спокойно, дыши! Надо успокоиться. Элен все верно сказала. Если бы я была полностью уверена в своем пути, то сейчас не впала бы в истерику. Да и Максимилиан придет с минуты на минуту, а уж ему-то совершенно ни к чему видеть меня в таком состоянии. Позже, если наши отношения действительно станут серьезными, мы поговорим обо всем. И о даре, и о детях… Но не сейчас. Потом. Потом… – Малыш? – осторожно легли прохладные ладони на мои вздрагивающие плечи. – Что тут случилось за жалкие четверть часа? – Все… в порядке, – не выдержав, я повернулась, спрятав заплаканное лицо на груди у князя. – Только… не читай мои мысли… пожалуйста. Максимилиан некоторое время не отвечал, мягко поглаживая меня по волосам и по спине. – Не буду, – тихо произнес он наконец. – Просто если тебе опять станет грустно – вспомни, что возлюбленная Тантаэ была ведьмой. Обращенной им. И родители Теана и Шеа – такая же безумная пара. И еще вспомни вот это… – Максимилиан запрокинул мое лицо и осторожно поцеловал. Губы были солеными. – Я люблю тебя, – почти беззвучно прошептал он. – Вот и все. С души словно камень свалился. – Максимилиан… – я нервно рассмеялась, отстраняясь. Слез как ни бывало. – Тебе психологом надо работать. Чудеса творить будешь! Северный князь усмехнулся. – Не чудеса, а легкое эмпатическое воздействие. Тебе ведь лучше? – я кивнула, подумав про себя, что помогло мне не упомянутое «воздействие», а три простых слова. – Тогда возвращайся на кухню. Леди Элен беспокоится, да и юный некромант сам не свой… Я торт принес, – добавил он невпопад. – Спасибо, – мои губы тронула улыбка. И, конечно, благодарна я была отнюдь не за угощение к чаю. В конце концов, все будет хорошо. Не может не быть… |
||
|