"В канкане по Каннам" - читать интересную книгу автора (Холден Венди)

Глава 6

Хардстоун был не один. За ним вошел водитель в серой униформе и в фуражке с затейливой монограммой.

— Ты, чертов идиот! — орал Хардстоун на несчастного. — Ненормальный, неуклюжий придурок!

— Дорогой! — нервно защебетала Броган, бросившись к мужу. — А мы не ждали тебя до завтра! Какой потрясающий сюрприз!

Хардстоун с презрением взглянул на нее, а потом снова развернулся к бедняге.

— Ты слепой, что ли? — прорычал он. — Не смотришь, куда едешь?

Кейт стало жаль водителя. И она — как один сотрудник империи Хардстоуна другому — бросила на него понимающий и полный сочувствия взгляд. Но он никак не отреагировал.

Броган прикоснулась к руке Хардстоуна, очевидно, желая продемонстрировать, как легко она может приручить дикого зверя.

— Надеюсь, он не разбил «феррари»? — Она гневно взглянула на водителя. — Ведь это будет уже далеко не первый случай такого рода, правда? Ты как-то сдавал назад, когда я проходила мимо, и чуть не переехал меня, черт возьми!

По недовольному лицу водителя можно было догадаться, что он жалеет об этом «чуть». Хардстоун оттолкнул руку жены.

— Нет, с машиной все в порядке.

— Мой драгоценный, что же тогда произошло? — пролепетала Броган, хлопая ресницами. — Чем этот гадкий водила расстроил моего маленького сладкого Питти-Уити?

Несмотря на ужас, который охватил Кейт при виде босса, она с трудом сдержала усмешку.

Маленький сладкий Питти-Уити помолчал, а потом раздраженно произнес:

— Он не смог сбить эту чертову идиотку — хиппи, которая целыми днями шатается здесь со своим транспарантом.

Броган в ужасе всплеснула руками и украдкой бросила на шофера презрительно-торжествующий взгляд. Он дерзко посмотрел на нее. Им явно уже приходилось «скрещивать шпаги».

— Ведь она была там, — кипел от злости Хардстоун, — прямо перед капотом этой чертовой машины. И что он сделал? Свернул, чтобы объехать, — вот и все! Ведь мы могли бы сбить ее! — гневно орал он. — Никто бы не увидел! Можно было бы кашу из нее сделать! — Он стонал, как раненый слон.

— Это было бы не совсем законно, разве, не так? — пробормотал водитель.

На толстой шее Хардстоуна надулись вены.

— Незаконно? Кому, черт возьми, какое дело? Закон для обывателей! Для простого народа!

Водитель пожал плечами.

— Я не хотел никого обидеть, это точно, — произнес он таким тоном, что у Кейт создалось прямо противоположное впечатление.

— Очень на это надеюсь! — прорычал Хардстоун, и его огромная красная голова оказалась прямо перед лицом бедняги. — Ты ведь знаешь, что я не кровожадный. Просто с людьми, которые меня злят, случаются… — он понизил голос и угрожающе зашептал: — разные неприятности.

Наступила гнетущая тишина.

— Ты! — вдруг произнес хозяин дома, грозно сверкнув маленькими глазками в сторону Кейт. — А я тебя знаю! Ты девушка из «Меркьюри», правильно?

Кейт кивнула.

— И как там работает мой бездельник сын?

— Нат много помогает, — ответила Кейт, стиснув зубы. Как он мог, как посмел, оставить ее одну отдуваться перед отцом?

— Первый раз в жизни от него хоть какая-то польза, — произнес Хардстоун, обращаясь к груди Кейт. — Кстати, как продвигаются дела со стриптизом? — Он улыбнулся — настолько похотливо, что она задрожала.

Кейт задумчиво посмотрела на босса. На одно сладкое мгновение она представила, как высказывает ему в лицо все, что о нем думает. Это был бы смелый поступок, который, конечно, равнялся бы карьерному самоубийству.

— Я работаю над ним, — пробормотала она.

Босс хмыкнул с явным удовлетворением, а потом внезапно, напугав ее, требовательно прорычал:

— А почему ты не в офисе?

— Нат пригласил меня на чай.

— Чай? — снова рассердился Хардстоун. — Так вот чем он занимается целыми днями? Сидит здесь с чашкой «Эрл Грей», как какая-нибудь старая вдовушка? Надеюсь, он тебе не нравится! Ничего такого…

Кейт презрительно взглянула в сторону дверного проема, где недавно стоял Нат. Интересно, он окончательно сбежал или спрятался где-нибудь за углом? Она не стала ничего отвечать.

— Лучше, чтобы этого не случилось… — рявкнул хозяин дома. — Потому что, каким бы ленивым засранцем он ни был, мой сын слишком хорош для таких, как ты. Мне, черт возьми, нужна невестка с титулом, это как минимум!

Кейт почувствовала, что уже не в силах держать себя в руках, но в этот момент у двери появился Нат.

— Господи, папа, — тихо произнес он, — не будь таким снобом!

— Снобом?! — заорал Хардстоун. — Я? Сноб? — Он подошел к сыну, который по-прежнему был в полосатой пижаме, и, приставив короткий палец к его груди, начал орать: — Как! Я! Могу! Быть! Снобом?! Если мне наплевать, к какому классу я принадлежу? Ни к рабочему, ни к среднему, ни к высшему. Мне это, черт возьми, безразлично! Знаешь — почему?

Последний вопрос он адресовал Кейт. Она покачала головой.

— Потому что я принадлежу к единственному классу, который имеет значение! — триумфально пророкотал он. — К классу богачей…

У него за спиной захихикала Броган. Но самодовольная улыбка уже исчезла с лица Хардстоуна, словно кто-то выключил ее. Он начал озираться по сторонам, разглядывая фестоны, кисточки и бахрому. Его маленькие злые глазки постепенно округлялись, а рот открывался все шире. Пристальный взгляд хозяина дома задержался на леопардовых шкурах, канделябрах, атласных дизайнерских тронах и маленьких китайских блюдцах.

Повисла недолгая, очень тяжелая пауза, когда в гостиной слышалось лишь хриплое, неприятное дыхание Хардстоума. Броган откинула назад волосы и выставила вперед грудь. Ее глаза сияли в ожидании скорого триумфа. Она уже открыла рот, но не успела произнести ни слова. Ее остановил внезапный вопль мужа:

— Какого черта!.. — Он гневно оглянулся на Броган.

Улыбка застыла на ее лице.

— Небольшой сюрприз для тебя, Питти-Уити. Решила заняться небольшой переделкой! Сделать все чуть более… стильным.

— Я как будто попал в ящик с бельем Элтона Джона!

Кейт видела, как Броган резко перестала улыбаться и ее глаза наполнились слезами. Она не принадлежала к числу поклонниц жены босса, но такому полному провалу нельзя было не посочувствовать. Хотя шофер, не прятавший усмешки, видимо, считал иначе.

— Кто это сделал? — тихо, с угрозой в голосе, поинтересовался Хардстоун. — Кто?

— Марк де Прованс, известный дизайнер интерьеров, — проблеяла его жена. — Его стиль, барокко-н-ролл, известен па всех семи континентах.

— Барокко-н-ролл? — брызжа слюной, закричал Хардстоун.

— Да, как рок-н-ролл, — объяснила Броган запинаясь.

Подойдя к стене, обитой мехом, хозяин дома стукнул по ней толстым кулаком с такой силой, что даже парик у него на голове слегка задрожал. На глазах у всех собравшихся канделябр за восемьдесят тысяч фунтов упал на пол. Сразу за ним одно из зеркал соскользнуло вниз и повисло, держась на жемчужном шнуре, который через мгновение лопнул! Зеркало с грохотом упало на пол и тут же разлетелось на тысячу мелких осколков.

— Кем бы ни был этот педик-француз, он явно тебя поимел! — продолжал кипятиться Хардстоун. — Хотя если вспомнить твои фильмы, думаю, все имели такое удовольствие, в той или иной степени, — жестко добавил он.

Броган разрыдалась и швырнула в мужа маленьким китайским блюдцем. В этот момент Кейт заметила, как стоящий у двери Нат, отчаянно жестикулируя, зовет ее к себе.

У нее появился шанс пробраться к Нату, потому что разрушительный процесс, запущенный Хардстоуном, продолжался, подчиняясь эффекту домино. В одном углу комнаты от стены отошла обивка — красная парча стоимостью в тысячу фунтов за метр повисла на кнопках. Медленно, одна за одной, кнопки, на которых держался весь барокко-н-ролл, отлетали от стен прямо в лица присутствующим. Потом ткань с шумом поехала вниз, увлекая за собой весь ассортимент галантерейного магазина: черный атлас, алый бархат и ярко-розовые кисти. Все это обрушилось прямо на Питера Хардстоуна, который стоял возле стены.

Нат и Кейт предоставили Броган возможность самой разбираться с происшедшим. Пробежав по коридору и вверх по лестнице, они в считанные минуты оказались в безопасности — за закрытой и запертой дверью в комнате Ната. Где-то вдалеке раздавался шум, похожий на рев обезумевшего медведя, и визг, сопровождающийся звоном бьющейся посуды.

— Мне даже немного жаль Броган, — заявила Кейт, сидя на куче маленьких твердых подушек и чувствуя, что они в любой момент могут выскочить из-под нее.

— Не стоит, — заметил Нат, растянувшись во весь рост на кровати и скрестив длинные ноги. Его лицо окаменело, а глаза гневно блестели. — Ты только посмотри, во что она превратила мою комнату. Я чувствую себя дурацкой куклой Барби.

Нат имел все основания так говорить: стены были затянуты ярко-розовым жатым бархатом, в центре стояла круглая розовая кровать, и над ней нависал балдахин из белого прозрачного муслина. Комнату освещала огромная люстра, вся в нелепых фарфоровых цветочках. Высокие курильницы, дизайн которых был далек от классического, стояли вдоль стен на одинаковом расстоянии друг от друга, а между ними помещались штук пять атласных бледно-лиловых пуфов.

— И все же, думаю, я должен быть ей благодарен, — простонал Нат. — По крайней мере, она не положила стеклянные шарики в мою ванну.

— Стеклянные шарики?

— В их с отцом ванне их целая куча. Только не спрашивай меня зачем.

— Даже не думала, — бросила Кейт, содрогнувшись.

— Конечно, нельзя сказать, что раньше эта комната выглядела шикарно, — задумчиво продолжил Нат. — Честно говоря, здесь было просто ужасно. Повсюду оленьи рога, шотландские ковры и рыцарские доспехи. И я понимаю, почему Броган захотелось от всего этого избавиться. Вот только ей удалось то, что мне казалось абсолютно невозможным, — сделать еще хуже, чем было раньше.

— А кто же вешал здесь рога? Мне казалось, эти дома построены совсем недавно.

— Так и есть. Рога провисели здесь всего пару недель. Моя предыдущая мачеха Энджи, работавшая администратором в стриптиз-клубе «Мятный носорог», была помешана на Шотландии. Она назвала этот дом «Вид с высокой кручи», вот только с орфографией у нее были проблемы…

Кейт широко раскрыла глаза.

— «Вид с высокой кучи»?!

На лице Ната появилась ухмылка.

— Энджи была помешана на своей груди, так что, так или иначе, у нас был свой вид — на ее нижнее белье. — Он вздохнул. — Мы с ней неплохо ладили, только она постоянно торчала в Лос-Анджелесе, занимаясь своей внешностью. В итоге даже отец от этого устал. А сейчас мы вынуждены терпеть Броган. — Он с ненавистью уставился на младенчески розовый ковер из овечьих шкур на полу.

— Это бюст Броган у входа?

С первого взгляда и не скажешь.

— Сейчас да. Но, честно говоря, они так часто меняются, что я не понимаю, зачем отцу вообще нужно высекать их в камне. Белая туфелька на шпильке, изображенная на гербе, тоже ее. Это отец так пошутил. Броган из Эссекса, но никогда в этом не признается и очень хочет, чтобы отец получил, как она это называет, «рыцарское звание».

— Я видела герб, — заулыбалась Кейт. — А что обозначает глыба?

— Камень, конечно, как в фамилии, — сказал Нат и взглянул на нее так, словно она сморозила глупость. — Хотя, мне кажется, стоило нарисовать на нем травку. Понимаешь, в каком значении?[14]

— Да, конечно! — Кейт поняла, что он говорит о наркотиках, и вспомнила оксфордскую историю Ната, которая, честно говоря, постоянно крутилась у нее в голове.

Трах! Бах! Где-то в отдалении продолжалась битва.

— Вот только я не уверен, что Броган удастся попасть с ним на прием к королеве, — задумчиво произнес Нат. — Отец выгонял жен и за меньшие проступки. Думаю, утром он этим займется.

— Правда? Разводом?

— Ну не маникюром же, как думаешь? На этот раз причиной станут непримиримые разногласия относительно дизайна интерьеров. Хотя, уверен, Брогс удастся оставить себе джакузи. Там есть особая программа под названием «Итальянский жеребец», ее любимая. — Порывшись в кармане пижамы, Нат достал сигарету и закурил. — А ты любишь родителей? — неожиданно спросил он.

— Ну да. Да…

— Правда? И даже отца? — удивился Нат.

— Да, — твердо сказала Кейт и тут же поняла, что он ждал от нее другого ответа. — Конечно, у них, как и у всех, есть свои странности.

— Но не такие, как у моего отца, — раздраженно заметил Нат.

Она прикусила губу.

— Я понимаю, это непросто…

— Непросто!

— Может быть, у вас какие-нибудь — ну, я не знаю — сложности в общении или еще что-нибудь…

— Сложности в общении? — Его глаза засверкали.

— Если бы вы больше разговаривали, то, возможно… — нерешительно выговорила Кейт.

Нат жадно затянулся сигаретой.

— Хочешь, расскажу тебе, что произошло в последний раз, когда я пытался поговорить с отцом?

— Гм… да, — нервно пробормотала она.

— А случилось то, — холодно принялся рассказывать он, — что отец полчаса рвал пятидесятифунтовые купюры. Не останавливаясь ни на секунду.

— Зачем?

— Чтобы показать мне, как дорого его время. Здорово, правда? Отличный метод воспитания, как считаешь?

— А твоя мать? — Кейт очень долго ждала подходящей возможности, чтобы задать этот вопрос.

Нат поднял голову и выпустил струю дыма.

— Моя красавица мать, бывшая модель, — с иронией произнес он, — сейчас в Нью-Йорке со своим десятым бывшим мужем.

— Десятым бывшим мужем?

— Ну, он скоро им станет. Мама меняет мужей даже быстрее, чем отец жен. И ей тем более наплевать на меня. — Нат бросил на Кейт взгляд из разряда «Мне очень больно, но я стараюсь этого не показывать».

Сердце Кейт сжалось от сочувствия.

— Можно не сомневаться, твои родители гордятся тобой, — проворчал он. — Так ведь?

— Ну… думаю, бывают моменты, — неуверенно улыбнулась Кейт. Но она знала, что это так.

Альбом, в который она регулярно вклеивала свои статьи, лежал у бабушки в подставке для журналов между «Пиплз френд»[15] и вязаньем — всегда под рукой, чтобы родственники могли с гордостью достать его и удивить гостей, не подозревающих о ее успехах.

— Вот видишь? — с горечью произнес Нат. — Они гордятся тобой, хотя ты не сделала ничего особенного.

— Ну-у… — Кейт возмущенно захлопала ресницами.

— А вот моим было абсолютно все равно, даже когда я поступил в Оксфорд. Думаю, если бы я попал в сборную команду университета, все могло бы быть по-другому, хотя по какой-то глупой причине соревнования по актерскому мастерству не проводятся. Как и по скалолазанию, хотя это мне отлично удавалось.

— Скалолазание? Ты имеешь в виду горы?

— Образно говоря… — На губах Ната появилась озорная ухмылка. — Когда постоянно лазишь в окна чужих спален, невозможно быть плохим альпинистом, так ведь? И все же я хотя бы единственный ребенок… — философски добавил он.

Кейт понимающе кивнула:

— И как минимум унаследуешь семейный бизнес.

Нат поднял голову и холодно взглянул на нее:

— Я имел в виду, что больше никому не придется пройти через все это и страдать так же, как я. Вот что хорошо!

— Да, конечно, прости!

— И к твоему сведению, я не стану управлять этой чертовой компанией! — Он глубоко затянулся. — Я? Ты что, шутишь?

— Ну, возможно, ты еще не готов, но я не сомневаюсь — все еще впереди.

— Я вполне готов, спасибо за заботу! — Глаза Ната блестели, как кусочки льда. — Но если отец будет продолжать в том же духе, он сам недолго продержится! — фыркнул он. — Этот старый толстый ублюдок вовсе не так богат, как пытается всем доказать. — Нат снова выпустил струю дыма.

— Что ты имеешь в виду? Почему нет?

Нат по-прежнему лежал на спине, и дым клубился над ним, как морская пена вокруг кита.

— По-моему, это очевидно. Ты обратила внимание, как он урезал расходы?

— Нам пришлось нелегко, это нельзя не заметить.

— По-другому и быть не могло. Сейчас рушится весь его бизнес. Он любыми способами пытается собрать деньги. Редакторы всех его газет, даже лондонских…

Кейт насторожилась. У Хардстоуна есть газеты в Лондоне?

— …сейчас у него новая идея — уволить всех, кто откажется заложить свою недвижимость, чтобы удержать газеты на плаву. Проблема в том, что отец инвестировал крупную сумму в Слэк-Палисэйдс и сейчас по уши в долгах. Если он срочно что-то не придумает, банки отберут у него все имущество.

Кейт тяжело сглотнула — она уже ничего не понимала, и от этого ей стало не по себе. Глубоко вздохнув, она произнесла:

— Но зачем ты мне все это рассказываешь? Не забывай, я ведь работаю на твоего отца.

Нат внимательно посмотрел на нее. Его взгляд из-под низко опущенных век действовал магически.

— Да, но ты ведь терпеть его не можешь? — осторожно произнес он.

Кейт побледнела. Она вдруг испугалась, что может потерять работу и снова оказаться на фабрике по производству нижнего белья, и это подействовало отрезвляюще. Она беспомощно уставилась на Ната.

Он улыбнулся:

— Но ведь это правда. Я хочу сказать, так чувствует себя каждый нормальный человек. Ведь он полный за…

— Послушай, — торопливо произнесла Кейт, вставая. Нат сел.

— Эй, куколка, расслабься. Поверь мне, я на твоей стороне. Я терпеть не могу своего папашу. Он скандалист и мошенник! Я радуюсь его неудачам больше, чем кто-либо! И раз уж ты спрашиваешь, я рассказываю тебе все это лишь потому, что мы друзья. Понятно? И ты не меньше, чем я, хочешь выбраться из этого проклятого города… Ну ты знаешь, о чем я, — пробормотал он, заметив обиду в ее взгляде. Кейт прислонилась к стене и медленно сползла на диван. Она знала, что он имеет в виду, — слишком хорошо знала.

— И я могу тебе помочь! — Голос Ната казался сладким от переполнявшей его искренности.

Не в состоянии пошевелиться, она с надеждой уставилось на него.

Нат повернулся на бок и положил руку под голову. Немного наклонившись, он затушил окурок в переполненной пепельнице, стоявшей рядом с двумя грязными бокалами для шампанского на прикроватном столике в стиле барокко.

— Честно говоря, отец слишком усердствует. Пытается одурачить налоговое управление, перехитрить таможню и акцизное управление, скрыть реальные доходы компании и все в таком духе. Откуда я все это знаю? — Он правильно истолковал ее взгляд.

— Ну да…

— Я влез в его компьютер, это же очевидно, — ухмыльнулся Нат. — Не забыла, я ведь хорошо в них разбираюсь.

Кейт, конечно, ничего не забыла. В голове промелькнула еще одна мысль — что-то о проверке правописания в компьютере Даррена.

— Ты же слышала, как он говорил, что закон существует для дураков. А ведь это еще не все… Отец считает, что долговые обязательства погашают тоже только дураки!

— Полная противоположность моим родителям, — тихо сказала Кейт, пока Нат думал, что сказать дальше. — Для них долг — это восьмой смертный грех.

— А-а, знаменитая северная щепетильность? — насмешливо спросил он. — Хотя и они не без греха. Такие же люди, как твои родители, ставят свои подписи и дают отцу кредиты.

Кейт молчала. Сама идея, что семья Клегг могла бы спонсировать Питера Хардстоуна, представляла жизнь в долг совершенно в ином свете — ведь даже Кейт могла бы тогда одолжить ему небольшую сумму. Бабушка права — какой смысл в накоплениях, ведь на том свете нет карманов?

— Но и это еще не все, — продолжал Нат.

— Ты имеешь в виду скандал вокруг заповедной природной территории?

Глаза Ната засияли.

— Ага, значит, ты все-таки знала!

Кейт поспешила спасти ситуацию.

— Ну, ходят какие-то слухи о проблемах с плановым бюро городского совета.

— Он им уже давным-давно все заплатил. Это такая запутанная история! Господи, Кейт, ты не представляешь, как приятно с тобой разговаривать! — Нат провел рукой по волосам. — Снять камень с души, рассказать все человеку, который действительно понимает, что я имею в виду. Мне кажется, я мог бы рассказать тебе что угодно, правда? У тебя такие понимающие… — Его взгляд скользнул по ее груди. — Глаза.

У Кейт перехватило горло.

— Иди сюда, — прошептал он, хлопая по кровати рядом с собой.

Молясь о том, чтобы у нее не подкосились ноги, Кейт заставила себя подняться. Она с трудом забралась на кровать к Нату — лиловое бархатное покрывало с бахромой и кистями цеплялось за брюки.

— Малышка, давай выпьем! — Потянувшись вниз, он одной рукой нашарил в складках покрывала бутылку шампанского. Кейт заметила, что она открыта.

— Э-э… давай не будем. Я ведь, строго говоря, на работе.

— Хотел бы я услышать, как ты говоришь строго, — пробормотал Нат и помахал бутылкой. Шампанское «Круг» — ей всегда хотелось его попробовать. — Давай, выпей немного. Это поможет тебе расслабиться.

— Хорошо! — В конце концов, часто ли ей предлагали «Круг» в разгар обычного рабочего дня? И неужели Нат все утро провалялся в постели и попивал шампанское?

Нат взял грязные бокалы и лукаво улыбнулся ей:

— Оно не такое холодное, каким могло бы быть, и, честно говоря, немного выдохлось. Но у меня есть кое-что, что улучшит его вкус.

Пошарив на полу, он нашел серебряную шкатулку и, открыв ее, добавил в едва пузырящийся напиток большую щепотку какого-то порошка. Шампанское тут же зашипело.

— Это анадин?

— Что-то вроде того, — усмехнулся Нат, протягивая ей липкий бокал. — И точно обладает целебным эффектом.

— М-м-м… — улыбнулась Кейт, пробуя пахнущий дрожжами напиток. «Круг» — это и в самом деле нечто потрясающее. Ее накрыла теплая волна беспечности. Казалось, все проблемы улетучились, словно их вообще не существовало. Она почувствовала, что очень изменилась — стала одновременно более сексуальной, свободной и привлекательной. Такой женщиной, которая пьет шампанское днем в постелях красавцев миллионеров!

— Будем здоровы! — радостно воскликнула она и сделала еще один большой глоток.

— Будем! — Нат внимательно наблюдал за ней, а потом внезапно спросил: — Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?

Кейт иронично улыбнулась:

— О, конечно, постоянно…

Но Нат не улыбался. Он встал на четвереньки и, дрожа от возбуждения, пополз в ее сторону. У Кейт от предвкушения закружилась голова.

— Отлично, потому что это правда… — Нат уже целовал ее — прикосновение его губ было мягким, но настойчивым.

Кейт почувствовала, как он запустил руку ей под блузку и резким движением расстегнул ее. Сначала она испугалась, а потом… Подумаешь, какая разница? Разве важно, что они едва знакомы? Что он видит все сочные выпуклости ее бледного тела, к тому же еще и со следами от резинок? Важно только то, что происходит здесь и сейчас. Бабушка права. Приключения — это цветы жизни. «А вот и стебель», — улыбнулась Кейт, опуская руку вниз.

Она закрыла глаза. Казалось, что голос Ната звучит откуда-то издалека и его едва слышно из-за шума в ушах и урчания в животе.

— Боже, — шептал он, — я хочу тебя. Я всегда хотел тебя.

— Но ты знаешь меня всего ничего.

— Да, но я хотел тебя все это время.

Рука Ната оказалась у Кейт между ног. Ее охватило возбуждение: удовольствие разливалось по всему телу, стремясь вырваться наружу, вызывая трепет и дрожь в коленях. Она извивалась и тяжело дышала, и каждая клеточка ее тела хотела лишь одного — чтобы Нат проник в нее до того, как она взорвется от желания.

А потом внезапно Кейт вспомнила кое-что и вся покраснела — только не от страсти.

— Э-э… Нат…

— Не торопись, подруга… — пробормотал он, допивая шампанское, прежде чем снова накинуться на нее.

— Э-э… дело в том… — Чувствуя, что он готов — даже более чем готов, — Кейт поборола в себе желание и с неохотой отодвинулась.

— Что такое? — резко и раздраженно спросил Нат. — Сейчас не самый подходящий момент, чтобы разыгрывать из себя девственницу!

— Нет, дело не в этом, — прошептала Кейт, слабея от смущения. — Просто… ну, ты понимаешь… безопасный секс…

— Ты говоришь о презервативе? — Отстранившись от нее, он лег на спину и привычным жестом пригладил волосы. — Разве ты мне не доверяешь? — Он явно был обижен.

— Гм… — Кейт было так неловко, что она вся сжалась и даже вспотела от стыда. Ведь мужчины должны все понимать. Разве ее просьбу можно назвать неразумной?

— Ради Бога, где, по-твоему, меня носило? — возмущался Нат.

— Дело не в тебе… — затравленно прошептала Кейт. Но все же она не собиралась сдаваться. Кто знает, где носило жену старшего наставника, особенно если ее цитадель сдавалась под натиском любого студента? — Прости, но если у тебя случайно кто-то был…

Он скатился с постели, и его член взметнулся вверх, как духовые в оркестре по сигналу дирижера. Недовольно постучав ящиками комода, он вернулся в кровать, разорвал упаковку… И через какое-то время — достаточно было всего нескольких умелых прикосновений — Кейт снова дрожала от возбуждения. Они стискивали друг друга в объятиях, дрожали и кричали, а потом без сил упали на кровать.

— Вот это да! — Не открывая глаз, Кейт наслаждалась постепенно затухающей внутренней дрожью.

Нат закурил.

— Чарли хорош в постели, правда?

— Чарли? — Может быть, она и витала в облаках от удовольствия, но не так высоко, чтобы не заметить кого-то третьего.

— Конечно, старый добрый C₁₇H₂₁NО₄.

— Прости? — У нее свело желудок от неприятного предчувствия.

— Алкалоид, — объяснил Нат, стараясь говорить как можно спокойнее. — Его получают из листьев и молодых побегов кустарника коки.

— Ты говоришь о кокаине?

Он кивнул:

— Слава Богу, мне наконец его привезли. А то я всю неделю курил дурацкую смесь «Травы Прованса», которую нашел на кухне.

Кейт вспомнила маленькую серебряную коробочку и недовольно посмотрела на Ната:

— Ты добавил в шампанское кокаин?

— Просто чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Надеюсь, ты не шокирована?

— Ты должен был мне сказать.

— Что за опасения? Передозировка исключена!

— Дело не в этом, — упрямо произнесла Кейт. — Ты должен был сказать мне. Это почти что изнасилование.

— Да ну, перестань, — протянул Нат. — Там его почти не было. И мне точно не пришлось бы тебя насиловать.

Кейт лежала, разглядывая муслиновый балдахин и стараясь справиться с чувством, что ее предали. Может быть, она преувеличивает? В спину давили пуговицы, в огромном количестве пришитые к обивке кровати.

— Прости, ладно? Этого больше не повторится.

— Я не против того, чтобы повторить снова. Все, за исключением наркотиков. И уж точно, чтобы я была в курсе.

— Договорились.

— Отлично, — сухо сказала она.

— Знаешь, Кейт, — через минуту прошептал Нат, уткнувшись носом ей в шею. — Мы ведь с тобой похожи — я и ты.

— Разве?

На лице Ната мелькнуло раздражение, а потом он снова заговорил, сверкая белоснежными зубами:

— Да, похожи в том смысле, что мы оба застряли в этом городишке и мечтаем выбраться отсюда. Разве не так?

Кейт вздохнула и сдалась.

— Ты прав, — грустно сказала она и, вспомнив прошлый разговор, добавила: — Ты ведь говорил, что у твоего отца есть газеты в Лондоне?

— Сейчас да, — зевнул Нат. — Он недавно купил их. «Эксперт илинг», «Хроники Кингз-Кросс» и «Ислингтонский страж».

У Кейт заколотилось сердце. Может быть, у нее есть шанс попасть в одну из газет корпорации Хардстоуна? Появилась долгожданная возможность переехать в столицу?

— Мне бы очень хотелось работать в Лондоне. — Она с надеждой взглянула на Ната. Ведь теперь, в конце концов, он ее должник.

— Конечно! — Он улыбнулся и провел длинным пальцем по щеке Кейт. — Знаешь, малышка, я могу сделать все для твоей карьеры. Признаюсь, я думал о том, как тебе помочь.

— Правда? — Она затаила дыхание.

— Да, и придумал, как тебе навсегда выбраться отсюда. Даже, если уж на то пошло, как нам обоим выбраться.

Забыв все обиды, Кейт в восторге бросилась на Ната и обняла его.

— Ты хочешь сказать, что мы вдвоем поедем в Лондон?

— Э-э… не совсем…

— А куда? — вскрикнула она, когда пальцы Ната снова начали исследовать ее тело.

— Потом скажу, — пробормотал он, склоняясь над ней.