"Скинхеды" - читать интересную книгу автора (Кинг Джон)

Кровь и честь

Он старался как мог, пытался жить честно, но жить честно было запрещено. Как и на любого другого, на Рэя навесили ярлык, и Саусхолл тоже тут был ни при чем. Было время, когда его мысли были четкими, «Тысяча Девятьсот Восемьдесят Четвертый» и «О Дивный Новый Мир» поменяли его взгляды, откровения для представителя рабочего класса. Сейчас наркодиллеры продавали сому его деткам и считали, что преступление все-таки лучше теряющегося в определениях правосудия. Если бы он сел в тюрьму, что бы его ожидало снаружи, когда бы он вышел? Челси и Эйприл отдалились бы еще дальше. Не то, чтобы они его забыли, просто все было бы по другому, когда б он вернулся. Система требовала полного повиновения, даже эта псевдо-либеральная версия, в которой он жил, напряжение рассеялось по его дому, завладело его женой. Это была тактика «разделяй и властвуй», где обычные люди делают всю грязную работу, а жирные ублюдки контролируют ситуацию, потирая руки. Лиз испугалась этого и смирилась.

Он подумал об Артуре Ситоне из «Субботнего Вечера, Воскресного Утра», о том, сколько группа The Arctic Monkeys[194] всего оттуда взяла, через годы с того времени, как книга была напечатана, после того, как отказался от чужих ярлыков. Артур настаивал, что «кем бы люди его ни считали, это был не он». То же самое было и сегодня. На Рэя вешали ярлыки те, кто определял людей «не знаешь — не получишь», кто видел в нем только чокнутого, неофашиста, того, об которого не хочется марать руки. У работяги не было шансов, особенно, если он был белым и говорил все, что думает. Прошло уже столько времени с тех пор, как он прочитал эти книги. Может, стоит перечитать? С ними ассоциировалось неплохое время в его жизни, когда он думал трезво, встретил Лиз и остепенился, был сконцентрирован, имел детей, чувствовал в себе какую-то легкость, самоконтроль. Все испортилось в последние пару лет и он не знал почему, не думал, что это он сделал что-то не то и уж точно не считал, разобравшись с Али, он сделал что-то плохое.

На центральной дороге было полно машин и он облегченно вздохнул, когда свернул с нее, движение не такое большое во дворах, он постоянно думал, каким бы был мир без машин, когда был ребенком, у тебя был велик, а потом это стало как-то по-детски — кататься на нем, поэтому ты спрятал его в чулан, вышел и купил машину вместо него, завел двигатель и выжал сцепление, оставил половину покрышек на асфальте, выкинул кучу денег на дорожный налог, страховку, техосмотры, починки, бензин и все остальное в этом роде, отстегивая все больше и больше с каждым годом. Нарисовали разметку на улицах и поставили бесконечное количество знаков, добавили камеры, штрафовали, когда ты парковался там, где не положено, за превышение скорости на пару миль больше, чем установленный предел скорости. В один прекрасный день нефть закончится и люди больше не будут так много передвигаться по свету, опять станут работать там, где живут. Все будет как и раньше, только жизнь станет проще, станет более приземленной, более интересной, кстати заметить — без машины он бы лишился работы. Пришлось бы искать что-то еще. Может, он сможет обучиться новой профессии, когда будет в тюрьме.

Ему нужно было появиться в магистратском суде на следующей неделе и ожидалось, что его дело переведут в Суд Короны[195], в его бумагах сказано, что тюремный срок будет вытекать из обвинения в нападении, в котором Рэй сознался, но отказался объяснить, и что расистский характер нападения говорил о том, что срок этот будет на, как минимум, пару лет. От последних обвинений он отказывался и был решительно настроен бороться, но не потому что ему было не все равно, когда какие-то задроты, которые его не знают и не уважают, вешают на него ярлык расиста, а потому что эти обвинения были неправдой. Он старался оставаться спокойным, но это было сложно. Он словно был в оцепенении, не знал, что ему делать, все что мог — это продолжать работать и просто стараться выкинуть все дурное из головы.

— Третий справа, — сказал его клиент, робкий мужчина среднего возраста в очках с толстыми стеклами. — Спасибо.

Если закончится нефть, никто даже репу не почешет что касается электрических машин. Тем более — эта банда, которая управляет Западным Миром. Там уже нет бабла, разве что на короткое время. Если бы они хотели, они бы уже сейчас сделали так, что все вокруг ездили бы на батарейках. А он бы занялся чем-нибудь совершенно другим, а не вождением машины. Конечно, если бы ему сейчас снова было 16, он бы в любом случае все сделал бы по другому.

Если бы он смог все начать сначала, он бы выучил какое-нибудь ремесло, научился бы чему-то вместо того, чтобы просто плыть по течению или стоять без дела, нашел бы работу, которая бы ему нравилась. Но опять, когда он оканчивал школу, было трудно устроиться кому-то в ученики, зато было полно неквалифицированной работы, по крайней мере на юге, и деньги были неплохие, если учитывать, что ты живешь в своем доме и тратишься только если из него выходишь в люди. Футбол, бухло и музыка — вот что тогда имело значение. Сегодня все было намного проще, но добавились и новые проблемы, стало невозможным найти физическую работу, эмигранты и восточноевропейцы умыкали эти работы у английских парней, все это конечно же сказывалось и на строительстве, много фирм оставались не у дел, а сама ситуация вызывала более чем негативные эмоции.

Лол — отличный парень, Рэй был в этом уверен, с огромным энтузиазмом относится к музыке, которую играет и даже собрал команду, сказал, что этим он хочет зарабатывать себе на жизнь. Рэй даже посмеялся этому, ему нравилась Oi-музыка, но он никогда не задумывался, что тоже мог бы так. Он точно бы не заработал на музыке, вся правда и незаангажированные суждения касательно уличного панка, были либо запрещены, либо демонизированны. Молодым обозленным белым парням запрещалось говорить о том, что они чувствуют. Рэй подумал, интересно, как называется группа Лола, кто в ней писал тексты и про что были эти тексты.

— Дом в самом конце, — пробубнил клиент. — Спасибо.

Он даже представить не мог себе, что это возможно — записать песню, даже учитывая, сколько он всего знал про панк и как его делать, все равно не знал бы с чего начать, а сегодня со всеми этими Кьюбэйсом и компьютерами, и Лоджик, и Интернетом кто угодно мог делать музыку, по крайней мере попробовать.

— Здесь подойдет. Спасибо.

Мужчина встал у его двери, чтобы расплатиться, и Рэй рассмотрел его внимательно в первый раз, замечая теперь не только очки. Он был очень вежлив, дал ему фунт на чай. Обычно Рэй присматривался к своим пассажирам. Это была лучшая часть его работы — рассматривать новые лица, думать о том, какая жизнь у этих людей, поболтать с ними, когда они были в настроении. Но пока он пялился на людей, на выяснение их личностей времени уже не хватало. Он проводил взглядом своего пассажира, краем уха услышал, как играет Section 5[196], понял, что он специально уменьшил громкость из уважения к пассажиру. Рэй чувствовал себя немного лучше.

Он дотянулся до мобильника и набрал нужный номер.

— Ты где? — спросил Хокинз.

— Только что высадил клиента. Буду через 10 минут.

Он созвонился с Энджи и сказал ей, что делает перерыв. Она не сильно обрадовалась новостям, работы было предостаточно и ей хотелось, чтоб все ее водители были под рукой. Он сказал ей, что ему нужно заехать забрать кое-что на субботу и ее голос зазвучал более дружелюбно. Рэй выключил радио и перестроил свой маршрут, вскоре он уже снова оказался на главной дороге, замедляя скорость на светофорах. Потом выключил и музыку, был не в настроении ее слушать. Он повернул голову и увидел блондинку, блондинка ему улыбалась и выглядела очень знакомой, со своим загаром и волосами как у модели, но он никак не мог вспомнить, думал про клиентку, которую он подвозил, почувствовал себя виноватым, пытался вспомнить ее имя. Ивонн. Точно. Он взял у нее номер, но ни разу не позвонил. Рэй отвернулся, и когда поменялись цветные огоньки на светофоре, его уже сдуло навстречу Хокинзу. На мгновение он увидел свою машину, припаркованную в одном из гаражей в какой-то подворотне, и какая-то «ивонн» сидит у него на коленях. Бедная старушка Лиз.

Он снова выехал на главную дорогу, которая была посвободнее в обратном направлении, вскоре он уже прокладывал себе путь сквозь сонные улицы уже другого района, проехал мимо пенсионеров и сачкующих школьников, женщины с коляской, направляющейся в ту сторону, где базировался и сам Хокинз. Рэй был тут дважды, со своим дядькой, и глядя снаружи, нельзя было сказать, что это лучшее место для хранения товара, но Хокинз не был парнем, которых обычно обворовывают, к тому же он об этом позаботился, приобрел парочку серьезных замков. Местная ребятня знала его, а он в свою очередь дал ей понять, что с ним шутки плохи, когда поймал однажды одного пострела, пытающегося проникнуть за замки. Он здорово оттягал мальчишку за ухо, выяснил его имя и адрес и пообещал, что если что-либо подобное произойдет опять, тот сам лично будет за это отвечать. Хокинз время от времени совершал проверки, и местные мальчишки держались от него подальше.

Поворачивая к гаражам, он увидел впереди Хокинза собственной персоной, стоящим посередине продолговатой колдобины, руки на груди, двери нараспашку, позади виднелась стена из шлакобетона, на которой черной краской старинными буквами было выведено НАЦИЯ СКИНХЕДОВ. Рэй улыбнулся, вспоминая название книги Джорджа Маршалла[197], работа, сделанная не просто так, и даже не нужно было угадывать, чьих это рук дело. Он всегда немного побаивался Хокинза, особенно когда тот был помоложе, но знал он его так долго, еще как был мальчишкой, что вскоре свыкся с его присутствием. У его характера были и тяжелые стороны, которые он скрывал от Терри. Все люди одинаковые, подумал Рэй. Разнообразие лиц в разнообразии индивидуальностей. Все хотят нравиться, всем нужно где-то пристроиться.

— Ну что, нашел, — сказал Хокинз, когда Рэй остановился и опустил окно. — Ты не заезжал ко мне хрен знает сколько времени.

Это звучало как обвинение.

— Паркуйся там в конце, у стены.

Рэй поборол в себе желание отдать честь и сделал как ему было сказано, закрыл машину и вернулся обратно. У Хокинза в кармане оказалось что-то наподобие пульта управления, на котором он нажал кнопку. Дверь поднялась и они вошли вовнутрь.

Он переставил вещи с тех пор, как Рэй был здесь в последний раз, улучшил обстановку, с одной стороны у стены стояли коробки и вешалка с одеждой — его тайский импорт, «Стоун Айлэнд» и «Лакоста» — для идиотов, «Бен Шерман» и «Фред Пэрри» — для парней, 10 коробок «Тимберлэнда», которые он привез из Нью-Йорка, пачки DVD, куча коробок, набитых пыльными видеокассетами, Мистер Мотиватор и Джейн Фонда[198] массирующая плечи, глядя в глубь этого тоннеля, можно было подумать, что он заметно удлинился.

— Ты что, его удлинил? — спросил Рэй.

— Я буду покупать соседний гараж, — ответил Хокинз, принимая шутку всерьез. — Поставлю стену за дверью и пробью дыру отсюда туда. А то тут уже места нет.

Он был как настоящий Артур Дэйли[199] что касалось запасов и накоплений, правда, без фетровой шляпы и соответствующего жаргона. Сериальный Дэл Бой без кепки, трехколесника и больного брата. Глаза Рэя довольно долго оглядывали обстановку — синяя и красная плитка для ванной, банки с краской, пара сломанных пылесосов. Внезапно он подпрыгнул, потому что увидел, как что-то движется ему навстречу. Зеркало.

У Хокинза были два холодильника и десятьтитстиковых стульев, которые он получил в наследство, вместе с остальным мусором, от приятеля Джо Мартина Дэйва, того чокнутого, что свалил на побережье.

— Давай садись. — сказал Хокинз. — Расслабься.

Рэй увидел второе кресло, близнец того, которое он помнил, предмет роскоши, которое должно было стоило около пары сотен. Он сделал так, как ему было сказано, Хокинз потянулся за синим термосом, налил немного странно пахнущего кофе в кружку и передал Рэю. На Рэя смотрело лицо Фрэнка Харпера[200], с выражением, глядя на которое, уже не хочется пить предложенное.

— У меня были бутерброды, которые сделала жена, но я уже их съел. Ветчина и сыр, с нарезанными помидорами. Она их даже перчит. Для вкуса.

Хокинз подошел к своему креслу, утонул в его коже, потом опустил руку и потянул какой-то рычажок на боку кресла, отчего в том выдвинулась полочка для ног. Он стал потягивать свой кофе.

— Мне нравится выбираться из дому, когда я не работаю. Моя жена замечательная женщина, но она никогда не замолкает. Через какое-то время меня уже просто колбасит.

Рэй кивнул. Лиз была спокойной. Ему бы хотелось, чтобы иногда ей было что сказать за саму себя. Но каждому мужчине нужно иметь укромное местечко без женщины. Терри с головой ушел в «Юнион Джек», хотя это было не совсем то, все-таки клуб. Опять таки, там у него не было времени наедине с самим собой, пусть он и расслаблялся и полностью имел музыкальный автомат в своем распоряжении. Тут же Хокинз был королем, по меньшей мере, и Рэй немного нервничал. Он не знал почему. Они сидели в тишине. Ни единого шороха. Он даже подумал, интересно, а снаружи можно услышать, как тут кричит человек?

— Ну, — сказал наконец Хокинз, — и что мы собираемся делать с этими наркодиллерами?

— Лично я могу сделать немного.

— Ты помнишь, что я тебе сказал?

Рэй не понял, что Хокинз имеет в виду.

— Когда я говорил о том парне из городского управления. Проследи, когда он будет идти по улице, посади в машину и привези сюда.

— Этим занимается Терри.

— Тогда ладно. А то действительно как-то чересчур. А что с теми бабаями?

— Что с бабаями?

— Привези их сюда, или хотя бы их главного. Дай ему пару раз, свяжи его, добавь немного плакатов «Combat 18», а я достану футболку «Теггог Machine». Напугаем их до усрачу. Они и слова потом не скажут, ебаные стукачи.

— Ты это серьезно?

— Я что, похож на шутника? — сказал Хокинз, прищуриваясь.

— Ага, они там наплели, что это была атака расистов, и тут появляюсь я и пытаюсь их остановить, прикидываясь, будто я и есть «Combat 18».

— Ну да. Только они не узнают, что это ты. Балаклавы. Капюшоны. Мы сыграем с пиздоболами в их собственную игру.

— А это значит, что я буду делать то, о чем мне плетут в суде? Я стану тем, кем они меня видят?

— Да, приятель. Другого выхода нет.

Рэй задумался. У него не было ни малейших угрызений совести касательно того, чтобы отметелить тех наркобарыг опять, но в этот раз реально их проучить, чтоб они навеки запомнили. Может стоило бы об этом подумать, выследить их главного, но он не знал, что там происходило, в той шайке, сильно сомневался, что Али сидит на одном месте, в ожидании, пока ситуация накалится до предела. Все, что Рэю было известно, так это то, что они и сами вполне вероятно могли готовить ответную атаку. Но опять, вряд ли бы они стали стучать, если бы хотели разобраться со всем этим своими силами.

— Нет, это не в моем стиле.

— А что тогда в твоем стиле?

Рэй выпрямился в кресле.

— У меня уже и так проблем более чем достаточно.

— Я немного разочарован, — сказал Хокинз.

— Отчего же? — ощетинился Рэй.

— Думал, что у тебя больше выдержки. Конечно, ты сделал этих паки, но теперь они пытаются отправить тебя в тюрьму.

— Это только все испортит. — Сейчас Рэй был не на шутку разозлен. — Если они стуканули раз — они сделают это снова. Мне плевать на этих пиздоболов. Я уже с ними разобрался и не исключено, что тем самым усложнил ситуацию. Я думаю про своих детей, про Лиз, про дом. Если бы дело касалось только меня — я бы их сделал, даже без всех этих связываний, плакатов и остальной фигни. Я мог бы и сам с ними разобраться.

Хокинз задумался на минуту.

— Возможно ты прав. Но все-таки подумай над моим предложением, хорошо? Если Терри об этом узнает, он может не обрадоваться. Возможно со стороны он и выглядит человеком мягким, но на самом деле он не таков. Особенно когда становится туго. Ты даже не знаешь на что он способен. Было бы лучше, если бы мы сперва с этим разобрались.

Они оба, откинувшись в своих креслах, пили кофе. Чем дольше Рэй находился в этом запертом помещении, тем меньшим оно ему казалось. Он бывал в обезьянниках, но там было посветлее и воздух в них циркулировал, тут же представил, что в тюрьме наверняка будет по другому. Хокинз сидел. Может поэтому он теперь старался ему помочь. Он мог спокойно этого не делать, ведь они не были так близки. Рэй размышлял о том, что Хокинз имел в виду, когда заговорил про Терри и про то, на что тот способен. Воздух внутри был тяжелым, неплохо было бы оставить дверь открытой на пару часов. Внезапно он занервничал, ему захотелось выбраться отсюда, он запустил руку в карман и включил мобильный, так, чтоб Хокинз этого не заметил. Мобильник заиграл «Liquidator» и он достал его из кармана.

— Я и не знал, что тут ловит сигнал.

— Что ты имеешь в виду? — смеясь, спросил Хокинз. — Конечно тут ловит этот ебаный сигнал.

Звонили из офиса. Он ответил.

— Ты скоро возвращаешься на работу? — спросила Энджи.

— Уже через секунду, — ответил Рэй, чувствуя облегчение оттого, что появился повод уйти.

— Тут миссис Перец хочет, чтоб ее отвезли из Лэнгли в Западный Драйтон. Ее и ее друга.

Рэй вспомнил попугая, кошмарный клюв в каких-то дюймах сзади от его головы, эти глаза, следящие за ним в зеркале, читающие мысли глаза, хорошо выдрессированные глаза.

— Она попросила, чтобы ее подвез ты, — сказала Энджи.

Она рассмеялась.

— Спросила про такого большого водителя с сумасшедшими голубыми глазами. Сказала, что ее друг Питер к тебе очень расположен. Что обычно он все пачкает, когда его везут в машине. Это тебе вообще о чем-то говорит?

— Я ее заберу, — ответил Рэй.

Он встал и двери сразу начали открываться.

— Я не буду выходить, — сказал Хокинз, осторожно выглядывая наружу, поворачивая голову налево и направо. — Подгони сюда машину.

Рэй послушался, припарковался близко как мог, открыл багажник, зашел внутрь гаража, где в самой глубине двое мужчин уже выносили коробки с чипсами — соль-и-уксус, сыр-и-лук, просто соленые, чтоб загрузить ими машину.

— Я привезу их когда не будет Терри, — сказал Рэй. — Бастер впустит меня.

Он пожал Хокинзу руку, поблагодарил его, он действительно был ему благодарен сейчас, когда двери были открыты и они стояли на свежем воздухе.

— Не забудь о том, что я тебе сказал, — огрызнулся Хокинз, торопясь снова закрыть двери гаража.

Рэй поехал в сторону Лэнгли, размышляя о том, насколько реально план этого сумасшедшего может сработать, и если в финале этот план освободит его от тюрьмы, он будет полным кретином, если не воспользуется этим шансом. Возможно, это все, что срабатывает — угрозы и возможность их удержать в силе с помощью оказанного влияния и силовых структур, и далеко ходить не нужно, стоит только посмотреть на янки, на всех парах врывающихся в Афганистан и Ирак, посмотреть, как они упаковали талибов и отшлепали Саддама Хуссейна. С другой стороны — иногда после вмешательства силы проблемы не исчезали, а только наоборот, разрастались.

Он проехал автобусную остановку, еле разъехался с автобусом, который не включил знак поворота, жестом предложил водителю подрочить, доехал до кольца, в конце концов повернул налево, еще одно кольцо, и вот он уже мог разглядеть паб впереди, скамейку, на которой сидела миссис Перец, удивился яркой расцветке Питера, который сидел снаружи своей клетки и отказывался прятаться под пончо.

Рэй повернул направо и сделал круг, увидел, что птица посмотрела в его сторону, был почти уверен, что она чувствовала его приближение, ему даже показалось, что он почувствовал легкую насмешку, понятное дело, что это было всего лишь его воображение, потом отчего-то страшно загордился, осознавая тот факт, что эта птица никогда не гадила в его машине, что хотели, чтоб подвозил именно он, с этими мыслями он въехал на стоянку за магазинами и остановился напротив. Он увидел ватагу подростков недалеко, уставившихся на них, один из пацанов вытягивал лицо и махал руками, а Питеру все было по барабану, он сделал три быстрых шага по спинке скамейки, с поднятым клювом, ребятня завизжала и забегала, а на Рэя даже произвело впечатление то, как по-деловому вел себя попугай, так, что это выглядело более эффективно, чем полицейские патрули, которые занимались разгоном малолетних нарушителей порядка.