"Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода" - читать интересную книгу автора (Григорьев Борис Николаевич)

Некоторые глубокомысленные и не очень глубокомысленные наблюдения

В отличие от Дании отношения России и Советского Союза со Швецией складывались всегда не просто. Наша общая история была весьма отягощена кровавыми столкновениями, спорами и соперничеством за влияние на Балтике и в Европе, а в советский период и во время холодной войны на старые, незажившие раны добавилось соли в виде неприятных эпизодов со сбитием шведских самолетов, похабного дела с Раулем Валленбергом, неуклюжей аварии советской подводной лодки в Карлскруне и прочая и прочая.

В Швеции я скоро сделал для себя открытие, что недоверие шведов к русским уходит своими корнями в далекое прошлое, а антисоветизм или антикоммунизм — явление вторичное, тем более что благодаря многолетнему социал-демократическому правлению капиталистическая Швеция в идеологическом плане с годами ст*ла в принципе нам ближе, чем любая другая страна Запада. Недоверие к восточному соседу проявляется в основном в антирусских настроениях. Думаю, что если бы наша внешняя политика и дипломатия строилась на этой посылке, то при обоюдном желании можно было бы расчистить старые завалы в советско(российско) — шведских отношениях и открыть в них новую страницу.

И виноваты в этих завалах обе стороны. Придерживаясь формально нейтралитета, Швеция на самом деле не была нейтральной страной и активно сотрудничала с гитлеровской Германией и нашими потенциальными противниками США и НАТО, давая Советскому Союзу повод для дополнительных подозрений. Жесткая политическая линия, к сожалению, неизменно присутствовала в практических контактах с обеих сторон.

Интересно, что в шведско-российском противостоянии невольными виновниками являются… Дания и Норвегия.

На раннем этапе своего развития Швеция значительно уступала более сильным норвежским и датским соседям, которые активно «осваивали» для себя Запад, Север и Юг Европы. Шведским викингам для удовлетворения своего «пассионарного» развития оставался лишь Восток, и они туда естественно устремились: в Финляндию, Карелию, Прибалтику и Русь. На рубеже X–XI веков появляются варяги, а имена легендарных их конунгов Рюрика, Аскольда, Дира, Олега, Игоря, Свенельда, Сфенкла, Икмора и других стали неотъемлемой частью русской истории. Как бы там ни спорили историки норманистского и «патриотического» направлений, но в то далекое время контакты с варягами (викингами) были благотворны для обеих сторон. Произошел своеобразный шведско-русский симбиоз.

Но потом все пошло по линии обострения противоречий и силового противостояния. С XVI века Швеция начинает ощущать себя крупной, а потом и великой европейской державой. Апогей ее могущества пришелся на время правления короля Густава II Адольфа, который со своей армией беспрепятственно «гулял» по всей Европе и по своему усмотрению вершил там дела.

Утрату своих позиций в качестве европейской супердержавы при своем безумном и невероятно храбром короле Карле XII шведы подспудно и болезненно переживают до сих пор. И они хорошо знают, что виноваты в этом русские, в первую очередь сумасбродный царь Петр. Нужно видеть, с каким блеском в глазах и восторгом осматривают шведы захваченные в Нарвской битве русские пушки, выставленные в качестве почетных экспонатов в музее «Грипсхольм» в Марифреде! Они до сих пор гордятся победами, одержанными шведскими солдатами двести пятьдесят с лишним лет тому назад. Еще бы: 180 русских пушек и 230 знамен попали тогда, 20 ноября 1700 года, в руки шведам, высадившимся на берег в снежную бурю в порту Пернау и с ходу, как снег, обрушившимся на позиции русских! А ежегодные парады членов Каролингского общества, дефилирующие по улицам Стокгольма в каролингских мундирах образца начала XVIII века. А величественный памятник Карлу XII в центре столицы: король стоит в полный рост и жестом руки показывает на восток — там, за морем, ваш главный противник, мина дамер ок херрар,[59] оттуда ждите опасность![60]

И действительно, если Петр I нанес по шведской империи сокрушительный удар и основательно поколебал ее величие, то последующие русские цари окончательно обкарнали Швецию, отобрав у нее и Финляндию. Впрочем, шведы сами виноваты в том, что в наполеоновских войнах стали явно не на ту сторону и вместо присущего им практицизма дали убаюкать себя сильным антирусским и реваншистским эмоциям.

Конечно, никаких реваншистских планов шведы давно уже не вынашивают, но возникший синдром утраты великодержавности теперь генетически переходит из поколения в поколение — так, по всей видимости, и мы, русские долго еще будем ощущать развал Советского Союза.

Межгосударственная неприязнь прошлого, не успев как следует сгладиться и исчезнуть из памяти новых поколений, усугубилась новыми деяниями, инициатором которых, согласно теории военного историка С. А. Модестова, были шведы, а виновниками всегда оказывались мы, русские.

Серьезным источником раздражения на канале советско-шведских отношений явилась прогерманская в первые годы Второй мировой войны позиция Швеции, выразившаяся в грубом нарушении принципов нейтралитета страны. Общеизвестно, что немцы в течение всей войны непрерывно вывозили из Швеции высококачественную кирунскую железную руду и платили за нее шведам хорошую цену. Но, кажется, дело было не только в деньгах, но и в прогерманских настроениях тогдашних правителей, которые при всей любви к Великобритании, Франции и США делали ставку на Германию, потому что, по их расчетам, она должна была победить. Шведская территория использовалась вермахтом для транспортирования раненых из соседней Норвегии и переброски туда свежих пополнений.

Шведы объясняли, что они не в силах противостоять нажиму Штлера и за сохранение своего суверенитета были вынуждены платить ему определенную дань в виде утраты нейтралитета. Трудно сказать, был ли у шведов другой выбор, но у антигитлеровской коалиции поведение шведов, мягко говоря, вызывало протест. Впрочем, ни США, ни Англия, ни СССР не прибегали к крайним мерам наказания Швеции, опасаясь, что такие крутые меры могли бы окончательно подтолкнуть шведов в объятия Гитлера.

С другой стороны, займи шведы непреклонную и принципиальную позицию по отношению к фашистам, вряд ли у последних хватило бы ресурсов на то, чтобы распылять свои силы на противостояние со Швецией. Думается, это могло приходить тогда в голову и самим шведам, но тем не менее они предпочли сделать так, как сделали.

С наступлением холодной войны Швеция опять, несмотря на свой нейтралитет, по отношению к Советскому Союзу заняла фактически пронатовскую позицию, активно сотрудничая в политической, военной и экономической областях с ведущими странами Запада. Она вела своими силами агентурную и радиолокационную разведку против Советского Союза и предоставляла свою территорию в распоряжение спецслужб стран НАТО, ведущих активную разведывательную и подрывную деятельность против нашей страны.

Все это далеко не способствовало поддержанию добрососедских отношений между двумя странами, а создавало только дополнительные осложнения. В начале 50-х годов при достаточно спорных обстоятельствах над Балтийским морем были сбиты два самолета типа «Каталина» — по советской версии, над территориальными водами Советского Союза, а по шведской — над нейтральными водами. Никто из экипажа самолетов не уцелел. Шведы утверждали, что самолеты выполняли обычный патрульный полет над Балтикой, в то время как наша сторона доказывала, что оба самолета нарушили территорию СССР в разведывательных целях.

Но самым большим раздражителем, имеющим долгоиграющий эффект, стало дело Рауля Валленберга. До последнего времени в Советском Союзе мало кто слышал это имя. В Швеции же его знают все от мала до велика. С одной стороны, оно стало символом самопожертвования и героизма, а с другой — грубого произвола и беззакония. Напомню читателю о главных деталях этого дела, о котором на Западе, а последнее время и у нас, писали очень много.

Рауль Валленберг — член всемирно известного семейного клана Валленбергов, который стоит в одном ряду с Ротшильдами, Рокфеллерами, Дюпонами, Фордами и др. Предок клана Якоб Валленберг в середине XVIII века составил состояние на торговле с Остиндией. Постепенно Валленберги прибрали к своим рукам несметные богатства, контролируя банки («Скандинависка Эншильда Банкен» до сих пор считается одним из крупнейших финансовых заведений в Европе), промышленность («Л. М. Эрикссон», «АСЕА», СКФ, «Альфа Л аваль» и пр.), гражданскую авиацию (САС) и торговлю. Валленберги присутствуют везде и всюду, хотя вывески с их именами в Швеции нигде не встретишь. «Esse поп videvi» — «Быть, но оставаться невидимым» — вот их кредо.

В 1944 году, когда германские нацисты стали угрожать венгерским евреям уничтожением (а на самом деле приглашали международных, в первую очередь американских, сионистов к сотрудничеству, надеясь получить от них солидный выкуп за намеченные жертвы), Рауль Валленберг, которому тогда было 31 год, по поручению Совета по делам беженцев под прикрытием атташе шведской миссии в Будапеште выезжает в Венгрию, имея на руках практически неограниченные материальные средства и мандат Совета на выкуп евреев у нацистов. Действую лестью, подкупом и угрозой, Р. Валленбергу удалось войти в контакт с руководящей нацистской верхушкой и спасти от гибели около 20 000 венгерских евреев. Он выдавал им охранные грамоты, платил выкуп нацистам, некоторых евреев переправлял в США, но большинство их по его настоянию концентрировалось в особых гетто. Небезызвестный подполковник СС Адольф Эйхман организовал на Валленберга неудачную попытку покушения, неоднократно угрожал ему, но швед продолжал налево и направо раздавать евреям охранные документы, пренебрегая грозившей ему опасностью.

При взятии Будапешта советскими войсками Р. Валленберг вступил в контакт с советскими военными, а затем бесследно исчез. Шведы по дипломатическим каналам неоднократно обращались к Молотову и Сталину, но неизменно получали ответ, что советские компетентные органы сведениями о Валленберге не располагают. В 1957 году, однако, уступив настойчивым требованиям шведской стороны, министр иностранных дел Громыко в памятной записке сообщил шведам, что Рауль Валленберг в 1947 году скончался в советской тюрьме от сердечной недостаточности.

Родственники Рауля подвергли эти сведения сомнению, полагая его живым и содержащимся по-прежнему в одной из тюрем КГБ. Можно предположить, что они уже тогда слишком хорошо знали об истинной подоплеке венгерской миссии Рауля, а потому и не поверили в информацию о его гибели. А между тем то там, то сям они находили отклики на следы пребывания Валленберга в советских тюрьмах после 1947 года: об этом проговаривались некоторые советские граждане, об этом сообщали многочисленные иностранцы, возвращавшиеся из советских лагерей для военнопленных. Неоднократно назывались места, где Валленберг якобы содержался последнее время: Владимирский централ, лагерь в Братске.

Из всего множества свидетельских показаний, считает один шведский эксперт, можно отобрать как минимум 15 достоверных. Особенно поражают показания покойной Н. Шварц, известного шведского психиатра, которая получила сведения о Валленберге, живом, но больном психически, в 60-е годы. Во время одной из научных конференций советский кардиолог Александр Мясников сообщил Шварц, что этот шведский дипломат лечится в психиатрической клинике под Москвой и что состояние его здоровья неважное. Однако когда по информации шведки был сделан запрос в Москву, А. Мясников от своих дров отказался.

Официальная Москва по-прежнему продолжала утверждать, что Валленберга нет в живых и, кроме того, что в свое время сообщил Громыко, ей сказать нечего.

Шли годы, Швеция время от времени напоминала Советскому Союзу о Рауле Валленберге, но ничего нового в ответ не получала. У шведов стало уже традицией при любом официальном поводе ставить вопрос о судьбе Валленберга, а у русских — давать стандартный ответ о том, что тот умер в 1947 году. Временами семье пропавшего без вести удавалось всколыхнуть общественность, и тогда голос из Швеции звучал более настойчиво — особенно если и на «том» континенте усматривали подходящую возможность присоединиться к кампании по делу Валленберга, а заодно и подразнить своего главного соперника.

Уже тогда я услышал от некоторых пожилых оперработников, что с Валленбергом дело обстоит не так просто, что он стал жертвой своих честолюбивых амбиций прославиться на поприще спасания людей и излишней доверчивости по отношению к недобропорядочным людям из США, пославшим его в Венгрию, и что есть данные, указывающие на то, что он был завербован Управлением стратегических сил для сбора информации не только о нацистах, но и о советских войсках. Шведы такую информацию отвергали «с порога», считая ее оскорбительной для памяти великого гуманиста.

И вот наступили времена развала Советского Союза и всеобщего хаоса как в умах властителей, так и в самом народе. Разверзлись хляби небесные, пооткрывались уста и развязались языки долготерпевшие, и открылись архивы секретные, и шведы поспешили воспользоваться благоприятными возможностями для выяснения наболевшего за пятьдесят лет вопроса. Указом российского президента было осуществлено совместное российско-шведское расследование, призванное внести наконец ясность в судьбу Валленберга, но комиссия, проработав энное время, была вынуждена признать, что поставленной цели достигнуть ей не удалось. Одно из двух: либо ей дали копнуть не так глубоко, либо архивы действительно не располагают соответствующими сведениями. В последнем случае это означает, что все письменные свидетельства по этому делу были уничтожены.

Итак, круг замкнулся. Теперь в общем-то стало ясно, что Рауль Валленберг действительно сгинул в 1947 году в тюрьме КГБ, но отчего и при каких обстоятельствах, узнать, вероятно, теперь уже не удастся.

Открыли свои архивы и США, и мир стал свидетелем старой, как мир, истории о том, как пылкого приверженца «истинно демократических ценностей» грубо использовали в своих узкопрофессиональных целях злые дяди из УСС. Говоря другими словами, американская разведка завербовала Валленберга и послала его в Венгрию под добропорядочной крышей спасать невинных людей. В жизни это часто бывает, когда нехорошие цели прикрываются благими намерениями.

Завербован был Рауль Валленберг сотрудником резидентуры УСС в Стокгольме Ивером Ольсеном летом 1944 года. Кандидатура Валленберга на роль агента УСС была одобрена самим Франклином Рузвельтом. В его задачу входило не только спасение евреев, но и обеспечение американской разведке доступа к руководству венгерского Сопротивления, пытавшегося вырвать страну из союзнических объятий Гитлера.

До вербовки Рауля американцы сделали несколько попыток проникнуть на территорию Венгрии, но все их агенты потерпели крах. Понятно, что в свете особо пристального внимания США к послевоенной судьбе Венгрии роль Валленберга как их агента трудно было переоценить. Шведские власти, чтобы хоть как-то смягчить реакцию американцев на их прогерманские деяния, поспешили обеспечить Валленберга прикрытием в своем дипломатическом представительстве в ВенгрТш.

Это важное задание, о котором, вероятно, стало известно советским спецслужбам, во многом объясняет покров таинственности, окружающий это дело до самого последнего времени. Это никоим образом не оправдывает Сталина — в том, что судьбу Валленберга решал именно он, сомнений быть не может — и его сподвижников, но помогает понять, в какой сложный переплет, вероятно, попал и сам американский агент и его тюремщики.

Томаш Вереш, проживающий в США, а во время войны — фотограф, нанятый Валленбергом в Будапеште, вспоминает, что во время боев за Будапешт шеф выезжал наблюдать за действиями советской артиллерии и просил его делать фотоснимки. Из одного донесения УСС явствует, что Валленберг поддерживал контакт с венгерским Сопротивлением и переправлял от них информацию в Стокгольм для И. Ольсена.

Когда Красная Армия вступила в Будапешт, Валленберг сам вышел на ее представителей и потребовал, чтобы его отвели в штаб. Он провел там ночь, а потом отправился в миссию за документами, которые он должен был показать советскому высшему командованию. На следующий день он приехал в еврейское гетто в сопровождении трех советских солдат на мотоцикле с коляской. Швед поговорил с некоторыми своими знакомыми подопечными, в том числе с другом детства Ласло Пето, и сообщил им, что намеревается отправиться в Дебрецен, где находился штаб советских войск в этом районе, чтобы попросить там продуктов и лекарств для обитателей гетто.

Он обещал вернуться из Дебрецена на неделе.

— Он выглядел абсолютно уверенным, — вспоминал Пето, проживающий теперь в Бразилии. — Он в шутку сказал, что не знает, следует ли ему полагать себя гостем или пленником русских. Но это была именно шутка. Он легко мог от них ускользнуть.

К концу января 1945 года Рауль Валленберг уже находился в Лубянской тюрьме в Москве.

Между тем в самой Швеции были люди, которые не хотели возвращения Рауля Валленберга домой.

Как ни странно, к ним принадлежали наиболее влиятельные члены клана Валленбергов. Сводный брат Рауля Ш фон Дардель, проживающий в Швейцарии, высказал в интервью Шведскому телеграфному бюро TT предположение, что Рауль может слишком много знать о крупных делах фирмы в Венгрии и Германии и неприглядной роли Швеции во время войны. Возможно, именно по этим причинам наиболее влиятельные члены семьи не проявляют особой активности в выяснении судьбы своего пропавшего родственника.

Излишне говорить, что те, кто считал (и справедливо считал) Рауля Валленберга настоящим героем, несправедливо ставшим жертвой сталинского произвола, не приемлют версию о его шпионской деятельности. Мне кажется, теперь это не имеет никакого значения. По всей вероятности, Рауля Валленберга давно нет в живых, и был ли он американским шпионом или нет, это уже ему помочь не может.

И пока остаются белые пятна в таинственной судьбе этого шведа, до тех пор у шведской стороны будет оставаться неудовлетворенность проведенными расследованиями и вероятность того, что от шведов можно и в будущем ожидать справедливых обращений по этому поводу.

Российским властям еще рано сдавать дело Валленберга в «архив».

Пусть у читателя не создается мнения, что шведы пекутся только о своих гражданах и что им сугубо наплевать на то, как обращаются с людьми в других странах. Шведы традиционно проявляют и внимание и интерес к тому, как соблюдаются права человека повсеместно. Правда, не всегда этот интерес был бескорыстен, но в любом случае они не жалеют усилий для поддержания своего имиджа мирового правозащитника. Отчасти я объясняю это явление и тем, что внутри шведского общества не так уж много серьезных проблем, поэтому они обращают свою нерастраченную Э1*ерГИЮ вовне. Тем не менее достоин упоминания факт, что Швеция — единственная страна в мире, которая в свое время выполнила рекомендацию ООН о том, чтобы помощь развитых в промышленном отношении стран развивающимся странам составляла не менее 1 %.

В отношениях со шведами в 70-х годах много неприятностей нам доставило дело торгового моряка Агапова, сбежавшего со своего корабля при заходе в Стокгольм и попросившего у шведов политического убежища.

Моряк поселился в небольшом провинциальном городке Арбута, устроился с помощью СИВ на работу, обзавелся жильем и… затосковал по семье. Тогда еще не было Общеевропейского совещания и Хель-синского соглашения с третьей «корзиной» вопросов, затрагивающих права человека, а потому не существовало и понятия «воссоединение семьи через границу». Советский Союз осуществлял жесткую и простую, как лысая коленка, линию «не пущать!» и только в отдельных случаях, когда Запад начинал давить на Москву, подключая все силы и средства, вплоть до обращения на правительственном уровне, делал послабления.

Сначала Агапов через шведских посредников обратился в посольство на Ервелльсгатан с заявлением разрешить его жене и дочери приехать к нему в Швецию на постоянное жительство. В соответствии с установленной процедурой посольство переправило его заявление в Москву и оттуда оно, вероятно, попало в Ленинград, откуда моряк был родом. Вскорости посольством был получен отрицательный ответ из Москвы, суть которого сводилась к тому, что дезертир должен вернуться в Союз и предстать перед судом, чтобы понести справедливое наказание.

Шведские друзья эмигранта из Арбути близко к сердцу восприняли его семейную проблему и организовали общественный комитет, поставивший своей целью добиться приезда его семьи в Швецию. Деятельность комитета получила широкую огласку, потому что к ней вполне естественно подключились не только радетели семейного счастья эмигрантов из России, но и другие заинтересованные крути и лица, увидевшие возможность придать делу политическую окраску.

Впрочем, по сути это дело было тогда политическим, потому что любой аспект отношений с нашей страной был так или иначе связан с политикой.

Комитет стал регулярно устраивать перед нашим посольством демонстрации с требованиями удовлетворить просьбу Агапова, подключать средства массовой информации, устраивать обструкции советским официальным лицам, когда они прибывали в Швецию, будоражить общественность, — одним словом, шведы подняли на ноги чуть ли не всю страну, чтобы оказать давление на Москву.

Когда этого оказалось мало, в дело пустили тяжелую артиллерию: при каждом удобном поводе о деле Агапова нам напоминали премьер-министр страны, министр иностранных дел, но все усилия шведов оказывались тем не менее тщетными.

Кажется, в 1980 году шведы пошли на крайние меры.

Они решили вывести семью нелегально.

Комитет подобрал одного молодого авантюриста, который взялся за весьма рискованное дело: на небольшом самолете пересечь финско-советскую границу, сесть в заданном районе Советского Союза, посадить жену с ребенком в самолет и доставить их в Швецию.

Самое интересное, что такое рискованное мероприятие готовилось при участии журналистов, которые должны были сделать репортаж о подвиге шведского летчика, решившегося ценой жизни доказать, что утверждение «советская граница на замке» является блефом. (К этому времени в шведских СМИ появились публикации о том, что советские пограничники допустили^на финском участке границы ряд промахов, не обнаружив нарушителя воздушного пространства, перелетевшего через границу на маленьком частном самолете.) Несмотря на довольно широкий круг заговорщиков, сведения о подготовке нелегального пересечения советской границы за его рамки не вышли.

И репортаж о полете в район Карельского перешейка появился в газетах!

Журналисты взахлеб рассказывали, как шведский летчик ранним утром поднял свой самолетик с финского аэродрома и исчез по ту сторону «железного занавеса», как мучительно долго тянулись часы ожидания и как наконец самолет благополучно вернулся обратно. Сенсация оказалась, однако, не полной, потому что швед вернулся в Финляндию один. По его рассказам, все прошло великолепно: он на малой высоте пересек границу, без труда вышел в заданный район, нашел нужное озеро, посадил самолет на лед (дело было зимой) и ждал ровно столько и даже больше, чем было назначено, жену моряка. Но она по неизвестным причинам в районе посадки самолета так и не появилась.

Скандал был огромный, но только в местных средствах информации. Даже по шведским законам летчика следовало бы отдать под суд, и прокурор Стокгольма даже завел на него уголовное дело. Но судить «героя» естественно никто не собирался.

Скоро в газетах появились странные статьи, в которых утверждалось, что летчик находится под постоянным наблюдением психиатра, что он страдает тяжелой формой шизофрении и что в настоящее время он помещен в стационар. Когда его вылечат, никто сказать не может. Больного человека отдавать под суд естественно нельзя. Как шизофреник получил доступ к управлению самолетом, пересекал шведско-финскую границу, садился на финский аэродром и проделывал обратный путь, одному богу известно.

Как ни странно, после этого инцидента Агапов и его комитет прекратили свою активную деятельность. Вероятно, они были настолько ошеломлены результатом своих усилий, на которые были потрачены последние моральные силы, что оправиться от этого шока уже больше не могли.

В наших же средствах массовой информации это дело огласки, естественно, не получило. Советские люди по-прежнему верили, что наша граница крепко охраняется, что наша ПВО зорко следит за небом и никакому супостату в наше воздушное пространство безнаказанно не сунуться.

Потребовался Руст, который посадил свой самолетик не на Карельском перешейке, а на Лобном месте рядом с Кремлем, чтобы показать всему миру, что с защитой наших границ и охраной территории не все в порядке.

Руста оставалось ждать около пяти лет.