"Эпицентр бури" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

IX

Утро следующего дня выдалось холодным и свежим — настоящий зимний день. Но дорога была чистой, когда они выехали в Лондон. Анжела и Данни Фахи ехали следом за Диллоном в фургоне. Девушка сидела за рулем. Она вела машину очень умело. Син все время видел их в зеркале. Фургон висел у него на хвосте до самого Лондона. Когда Диллон остановился на обочине Бейсуотер-Роуд, у него в уме созрел почти весь план операции. Он вышел из «мини-купера» и открыл двери Таниного гаража. Анжела и Данни остановились рядом.

— Въезжайте в гараж, — сказал он. Анжела так и сделала. Когда они вышли, Диллон закрыл двери и сказал: — Запомните эту улицу и гараж. На всякий случай, если потеряете меня. Понятно?

— Не волнуйтесь, господин Диллон, конечно, я запомню, — успокоила его Анжела.

— Хорошо. Это очень важно. А теперь садитесь в «мини». Мы немного покатаемся.

Харри Флад сидел за столом в своей квартире на Кейбл-Варф, проверяя счета казино за прошлую ночь, когда вошел Чарли Солтер с кофе на подносе. Зазвонил телефон. Коротышка поднял трубку и передал ее Фладу:

— Профессор.

— Мартин? Как дела? Вчерашний вечер доставил мне большое удовольствие. Эта леди Таннер удивительное существо.

— Есть новости? Тебе удалось что-нибудь сделать? — спросил Броснан.

— Пока нет, Мартин. Погоди минутку. — Флад прикрыл трубку рукой и обратился к Солтеру: — Где Мордекай?

— Ходит по людям, Харри, как вы ему велели, и осторожно наводит справки.

Флад сказал Броснану:

— Извини, старик, мы делаем все, что можем, но потребуется время.

— Которого у нас нет, — ответил тот. — Хорошо, Харри, я знаю, что ты стараешься. Я тебе еще позвоню.

Броснан стоял у стола Мэри Таннер в гостиной ее квартиры на площади Лоундес. Он положил трубку, подошел к окну и закурил сигарету.

— Есть что-нибудь? — спросила она, входя в комнату.

— Боюсь, ничего. Как только что сказал мне Харри, потребуется время. Я был дураком, думая, что может быть иначе.

— Попытайтесь быть терпеливым, Мартин. — Она положила руку ему на плечо.

— Но я не могу, — возразил он. — У меня такое состояние, которое трудно объяснить. Как будто бушует буря и ты все время ждешь, когда же наконец грянет гром, страшный гром. Ждешь, зная, что это обязательно случится. Я знаю Диллона, Мэри. Он сейчас не теряет времени. Я уверен в этом.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Фергюсон будет на площади Кавендиш сегодня утром?

— Да.

— Тогда поедем, надо увидеться с ним.

Диллон остановил машину возле «Ковент-Гардена». Справившись в ближайшем газетном киоске, они зашли в магазин, расположенный неподалеку, который специализировался на торговле картами и планами. Диллон просмотрел крупномасштабные карты центральной части Лондона, изданные английским государственным картографическим управлением, и остановился на карте района Уайтхолл.

— Посмотри сюда, — прошептал Фахи. — Можно измерить размеры садика у дома номер десять с точностью до половины дюйма.

Диллон купил карту, которую продавец туго скатал и вставил в картонный футляр. Они вернулись к машине.

— А что теперь? — спросил Данни.

— Мы проедемся на машине и посмотрим обстановку.

— Годится.

Анжела села на заднее сиденье, а Фахи рядом с Диллоном. Они поехали в сторону реки и свернули на авеню Хорс-Гарда. Диллон притормозил, прежде чем свернуть на Уайтхолл и двинуться к Даунинг-стрит.

— Кругом полно полицейских, — заметил Данни.

— Это чтобы не позволять машинам останавливаться здесь.

Слева от них к обочине тротуара подъехала машина. Объезжая ее, они заметили, что водитель изучает карту.

— Наверное, турист, — сказала Анжела.

— Посмотри, что происходит, — бросил Диллон.

Она обернулась и увидела, как двое полицейских приблизились к той автомашине. Одно слово — и машина тронулась с места.

— Они не теряют времени, — произнесла Анжела.

— Даунинг-стрит, — объявил через минуту Диллон.

— Посмотрите на эти ворота, — восхищенно сказал Данни. — Мне нравится готический стиль. Да, они проделали хорошую работу.

Диллон влился в общий поток машин и объехал парламентскую площадь, повернув обратно к Трафальгарской площади.

— Мы возвращаемся на Бейсуотер, — сказал он. — Запомните дорогу, по которой я поеду.

Он выбрался из потока на Трафальгарской площади, проехал через Арку адмиралтейства по улице Молл, обогнул памятник королеве Виктории за Букингемским дворцом, поехал по Конститюшен-Хилл, добрался до Мраморной арки через Парк-Лейн и свернул на Бейсуотер-Роуд.

— Это довольно просто, — заявил Данни.

— Хорошо, — откликнулся Диллон. — Тогда поехали — выпьем по чашке хорошего чаю в моей ужасной гостинице.

— Вы начинаете проявлять слишком большое беспокойство, Мартин, — сказал Фергюсон.

— Это из-за того, что приходится ждать, — объяснил Броснан. — Флад делает все, что может. Я знаю это. Но я не думаю, что время работает на нас.

Фергюсон стоял у окна, держа в руке чашку. Сделав глоток чаю, он обернулся:

— И что вы предлагаете?

Броснан немного помедлил, бросил взгляд на Мэри, потом сказал:

— Я хотел бы поехать в Килри, к Лиаму Девлину. У него могут быть соображения на этот счет.

— Да уж, идей у него всегда хватало. — Фергюсон обратился к Мэри: — Что вы думаете?

— Я считаю, что это разумно, сэр. Во всяком случае, поездка в Дублин не такое уж сложное дело. Всего час с четвертью лету с Хитроу.

— Дом Лиама всего в получасе пути от города, — добавил Броснан.

— Хорошо, — сказал Фергюсон, — вы меня убедили. Но летите с Гатвика и на «леаре». Вдруг что-то случится и вам надо будет быстро вернуться в Лондон.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила Мэри.

Когда они подошли к двери, Фергюсон добавил:

— Я позвоню старому бандиту, чтобы предупредить его.

Он подошел к столу и снял трубку.

Когда Броснан и Мэри спустились по лестнице, он сказал:

— Слава Богу! Наконец-то я чувствую, что мы что-то делаем.

— А я наконец-то увижу великого Лиама Девлина, — произнесла Мэри и первой направилась к автомобилю.

Диллон, Анжела и Фахи сидели за угловым столиком в маленьком кафе и пили чай. У Фахи на коленях лежала развернутая карта, которую купил Диллон.

— Это удивительно, — произнес он. — Какие подробности они приводят… Все детали!

— Можно сделать то, о чем ты говорил, Данни?

— О да! Не беспокойся. Ты помнишь тот угол между Хорс-Гардз и Уайтхоллом? Это место подходит, немного под углом. Я вижу его с закрытыми глазами, могу точно определить расстояние от того угла до дома номер десять по этой карте.

— Ты уверен, что тебе не помешают здания на пути?

— Конечно. Я же сказал тебе, Син, траектория — научное понятие.

— Но там нельзя останавливаться, — вмешалась Анжела. — Мы видели, что случилось с той машиной. Полиция оказалась рядом в считанные секунды.

Диллон повернулся к Фахи:

— Что скажешь, Данни?

— Этого времени будет достаточно. Все заранее рассчитано, Анжела. Нажимаешь на кнопку, включаешь аппаратуру, выскакиваешь из фургона, а мортиры начнут стрелять через минуту. Ни один полицейский не успеет остановить это.

— Но что будет с вами? — спросила она.

Ответил Диллон:

— Послушай. Рано утром мы выедем из Кадж-Энд. Ты, Данни, в «форд-транзите», а Анжела и я в фургоне. Сзади в фургоне будет мотоцикл. Анжела поставит «моррис», как сегодня, в гараж в конце улицы. У нас будет доска, по которой я смогу выкатить на землю мотоцикл.

— И ты поедешь за мной?

— Я буду прямо у тебя на хвосте. Когда мы подъедем к пересечению Хорс-Гардз и Уайтхолла, ты нажмешь на кнопку, выскочишь, прыгнешь на заднее сиденье мотоцикла, и мы укатим оттуда. Кабинет собирается каждое утро в десять. При удаче мы сможем достать всех.

— Господи, Син, они никогда не узнают, что обрушилось на них.

— Мы помчимся обратно на Бейсуотер, где Анжела будет ждать нас в гараже с «моррисом». Вкатим мотоцикл в фургон — и только нас и видели. Мы будем в Кадж-Энд, а они займутся тушением пожара.

— Это блестяще, господин Диллон! — воскликнула Анжела.

— Маленькое «но», — заметил Фахи. — Без этой проклятой взрывчатки у нас не будет никаких бомб.

— Оставь это мне, — сказал Диллон. — Я достану тебе взрывчатку. — Он поднялся. — У меня еще дела, а вы возвращайтесь на ферму. Я свяжусь с вами.

— Когда это будет, Син?

— Скоро, очень скоро. — Диллон улыбнулся, и они вышли.

Таня постучала в его дверь точно в полдень. Он открыл и спросил:

— Вы принесли?

Она поставила на стол портфель, который держала в руке, открыла его и показала тридцать тысяч долларов, которые он просил.

— Хорошо. Мне сейчас нужно десять тысяч на расходы.

— Что делать с остальными?

— Я сдам их внизу. Они могут положить ваш портфель в сейф гостиницы.

— Вы что-то придумали, как я вижу? — Она посмотрела на него, явно волнуясь. — Что произошло на этой ферме?

Диллон рассказал ей подробно весь план действий.

— Что вы на это скажете? — спросил он, закончив рассказ.

— Невероятно! Событие века! Но как же вы достанете взрывчатку? Вам необходим семтекс.

— Все будет в порядке. Когда я работал в Лондоне в восемьдесят первом, то обычно имел дело с человеком, у которого было полно семтекса. — Он рассмеялся. — Фактически он имел доступ к чему угодно.

— Кто он? Как вы можете быть уверены, что он еще здесь?

— Мошенник по имени Джек Харвей. Я нашел его.

— Но… я не понимаю…

— Среди прочего он занимается похоронными делами в Уайтчепеле. Я просмотрел желтые страницы,[8] он все еще фигурирует там. Кстати, могу я еще воспользоваться вашим «мини»?

— Конечно.

— Хорошо. Я поставлю его где-нибудь на улице. Хочу, чтобы тот гараж был свободен. — Диллон надел пальто. — Теперь пойдем перекусим, и я отправлюсь к нему.

— Полагаю, вы прочитали досье на Девлина? — спросил Броснан Мэри Таннер, когда они ехали через центр Дублина. Они пересекли реку на набережной Святого Георга и поехали дальше на другую сторону города. За рулем сидел шофер посольства.

— Да, — ответила Мэри. — Все это правда? Эта история о его участии в попытке немцев убрать Черчилля во время войны?

— Истинная правда.

— Тот самый человек, который помог вам выбраться из французской тюрьмы в тысяча девятьсот семьдесят девятом?

— Это был Девлин.

— Но, Мартин, он говорит, что ему семьдесят. Этого просто не может быть!

— Несколько лет — пустяк, когда речь идет о Лиаме Девлине. Скажем так. Вы сейчас увидите самого удивительного человека за всю вашу жизнь. Ученый, поэт, солдат ИРА…

— Последнее — не лучшая для меня рекомендация, — отпарировала она.

— Я знаю. Но не путайте Девлина с тем барахлом, который использует сегодня ИРА.

Броснан ушел в себя, став серьезным. Машина катила по Ирландии, оставив позади город.

Владение называлось «Килри коттедж». Оно было расположено на окраине деревни, рядом с монастырем. Это было стильное одноэтажное здание с готическими скатами крыши и окошками в свинцовых переплетах по обе стороны крыльца. Они укрылись там от небольшого дождя, пока Броснан дергал за веревку старомодного дверного колокольчика. Послышались шаги, и дверь отворилась.

— Сто тысяч приветов, — сказал Лиам Девлин по-ирландски и обнял Броснана.

Внутренность дома была выдержана в викторианском стиле. Большая часть мебели сделана из красного дерева, обои по рисункам Уильяма Морриса. На стенах много картин кисти Аткинсона Гримшоза, причем все подлинники.

Лиам Девлин вынес из кухни поднос с чаем.

— Моя экономка приходит только по утрам. Одна из послушниц соседнего монастыря. Они нуждаются в средствах.

Мэри Таннер была совершенно озадачена. Она ожидала увидеть старика, а перед ней был человек среднего возраста в черной шелковой итальянской рубашке, черном пуловере, серых брюках по последней моде. Темные волосы, еще достаточно густые, были, очевидно, когда-то совершенно черными. Лицо бледное, но Мэри решила, что это природная бледность. Голубые глаза были необыкновенно привлекательны, как и постоянная ироничная улыбка: казалось, Девлин смеется над миром и над собой.

— Вы работаете у Фергюсона, девушка? — обратился он к Мэри, разливая чай.

— Совершенно верно.

— Этот случай в Дерри несколько лет назад, когда вы убрали машину с бомбой… Достойно похвалы.

Она почувствовала, что краснеет.

— Ничего особенного, господин Девлин, я просто должна была сделать это.

— Мы все много чего должны, но важно то, что мы делаем. — Он обернулся к Броснану: — Анн-Мари. Плохое дело, сынок.

— Я хочу достать его, Лиам, — твердо заявил Броснан.

— Для себя или для дела? — Девлин покачал головой. — Отбрось личное дело в сторону, Мартин, или наделаешь ошибок, а этого ты не можешь позволить себе, имея дело с Сином Диллоном.

— Да, знаю, — проговорил Броснан. — Я знаю это.

— Он намерен нанести удар по этому парню, Джону Мейджору, новому премьер-министру?

— А как, по вашему мнению, господин Девлин, он, скорее всего, сделает это? — спросила Мэри.

— Принимая во внимание то, что я слышал о мерах безопасности в эти дни вокруг дома десять на Даунинг-стрит, я не думаю, что у него много шансов проникнуть туда. — Он посмотрел на Броснана и усмехнулся: — Я вам кое-что расскажу, дорогая. Я помню, как молодой парень, мой знакомый по имени Мартин Броснан, проник в дом десять, изображая официанта на одном из приемов. С тех пор не прошло и десяти лет. Он оставил розу на письменном столе премьер-министра. Естественно, кабинет принадлежал тогда женщине.

Броснан откликнулся:

— Все это в прошлом, Лиам, а что сегодня?

— Он будет действовать, как всегда, используя контакты в преступном мире.

— Не в ИРА?

— Я сомневаюсь, чтобы ИРА была как-то связана с этим.

— Но так было в прошлый раз, когда он работал в Лондоне десять лет тому назад.

— Ну и что?

— Я подумал, что если бы мы знали, кто его нанял на этот раз, то это помогло бы.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Дам тебе ниточку, рассказав, с кем он работал в Лондоне.

— Хорошо, шанс небольшой, но он единственное, что у нас есть, — сказал Броснан.

— Есть еще твой приятель Флад в Лондоне.

— Я знаю. Он нажмет на все рычаги. Но ему нужно время, а у нас его не много.

Девлин кивнул головой.

— Хорошо, сынок, оставь это мне, я посмотрю, что можно сделать. — Он посмотрел на часы. — Один час. Мы съедим по бутерброду и, возможно, выпьем «Бушмиллза». Потом вы можете отправиться на вашем «леаре» обратно в Лондон. Я свяжусь с вами в ту же минуту, как только что-то узнаю.

Диллон припарковал машину за углом, недалеко от похоронного заведения Харвея в Уайтчепеле, и пошел, взяв с собой портфель. Все шло прекрасно. Он нажал на кнопку звонка, и дневной привратник открыл ему дверь.

— Господин Харвей, — солгал веселым голосом Диллон. — Он ждет меня.

— Через зал мимо часовен для прощания с усопшими и вверх по лестнице. Его кабинет на втором этаже. Ваше имя, сэр?

— Хилтон. — Диллон осмотрелся, его взгляд обежал выставленные гробы и цветы. — Не так много дел?

— Вы имеете в виду торговлю? — швейцар пожал плечами. — Депрессия…

Диллон пошел через зал, остановился и заглянул в одну из часовенок, убранную цветами в горшочках и свечами. Он вошел и посмотрел на тело мужчины средних лет, одетого в черный костюм, со сложенными руками на груди и загримированным лицом.

— Бедный подонок, — пробормотал он и вышел.

У конторки швейцар поднял трубку телефона:

— Мисс Мира? Посетитель. Господин Хилтон. Говорит, что у него назначена встреча.

Диллон открыл дверь в приемную Харвея и вошел. Здесь не было никакой конторской мебели. Только пара растений в горшках и несколько кресел. Открылась дверь внутреннего кабинета, и вошла Мира. На ней были черные облегающие брючки, черные сапоги и красный, до колен, кафтан. Она выглядела очень броско.

— Господин Хилтон?

— Совершенно верно.

— Я Мира Харвей. Вы сказали, что у вас назначена встреча с моим дядей.

— Разве?

Она небрежно оглядела его с головы до ног. В этот момент за его стеной открылась дверь и вошел Билли Ватсон в черном костюме. Все это было, очевидно, заранее отрепетировано. Билли прислонился к двери с угрожающим видом и скрестил руки.

— Так чего же вы хотите? — спросила Мира.

— Это я скажу господину Харвею.

— Выбрось его вон, Билли, — приказала она и повернулась к двери.

Билли грубо положил руку на плечо Диллона. Син наступил Билли на подъем правой ноги, повернулся и нанес боковой удар наружной стороной кулака по его виску. Билли закричал от боли и свалился в одно из кресел.

— Он не очень-то силен, ваш парень, — сказал Диллон.

Он раскрыл свой портфель, вынул десять стодолларовых банкнот, стянутых резинкой, и швырнул их Мире. Она не успела поймать пачку и была вынуждена нагнуться, чтобы поднять ее с пола.

— Посмотрите на это, и все они новенькие, — сказала она.

— Да, новые деньги всегда хорошо пахнут, — заметил он. — Теперь скажите Джеку, что его старый приятель хотел бы показать ему еще много таких же бумажек.

Она постояла какое-то время, глядя на него сузившимися глазами, потом повернулась и открыла дверь в кабинет Харвея. Билли попытался подняться, но Диллон сказал ему:

— Я бы не советовал тебе делать это.

Билли вновь опустился в кресло. Дверь отворилась, вошла Мира:

— Хорошо, он примет вас.

Кабинет имел на удивление деловой вид. Стены были обшиты дубовыми панелями, на полу лежал шелковый зеленый ковер. Газовый камин выглядел как настоящий, с огнем в стальной корзинке. Харвей сидел за массивным дубовым столом с сигарой в зубах. Перед ним лежала тысяча долларов. Он спокойно окинул взглядом Диллона.

— Мое время ограничено, так что не ходи вокруг да около, сынок. — Он поднял банкноты. — Еще столько же?

— Да.

— Я тебя не знаю. Ты сказал Мире, что мы старые приятели, но я никогда раньше тебя не видел.

— Много лет тому назад, Джек, а точнее сказать, десять лет. Я тогда выглядел иначе. Был здесь по делу из Белфаста. Мы вместе делали бизнес, ты и я. Ты на этом хорошо заработал, насколько я помню. Все те восхитительные доллары, собранные людьми в Америке, симпатизирующими ИРА.

— Куган. Майкл Куган, — догадался Харвей.

Диллон снял очки.

— Собственной персоной, Джек.

Харвей медленно кивнул и обратился к своей племяннице:

— Мира, это мой старый друг, господин Куган из Белфаста.

— Понимаю, — кивнула она, — один из тех.

Диллон закурил и сел, поставив портфель рядом с собой на пол.

— Ты тогда прошелся по Лондону, как чертов Аттила. Я должен был взять с тебя больше за товар.

— Ты назвал цену, и я заплатил, — сказал Диллон. — Что может быть честнее?

— А что на этот раз?

— Мне нужно немного семтекса, Джек. Я мог бы обойтись сорока фунтами, но не меньше. Лучше пусть будет пятьдесят.

— Тебе не очень много нужно, не так ли? Эта штука на вес золота. Очень строгий контроль властей.

— «Боллокс», — уточнил Диллон. — Он идет из Чехословакии в Италию, Грецию и дальше в Ливию. Он есть везде, Харвей. Ты знаешь это, и я это знаю, так что не теряй напрасно время. Двадцать тысяч долларов.

Он раскрыл портфель и выбросил на стол пачку за пачкой еще девять тысяч долларов. Он ждал, не закрывая портфель, и тогда Харвей улыбнулся.

— Это будет стоить тебе тридцать.

Диллон захлопнул портфель.

— Не могу, Джек. Сумею достать двадцать пять, но не больше.

Харвей согласно кивнул головой:

— Хорошо. Когда тебе это нужно?

— Через двадцать четыре часа.

— Думаю, что сумею устроить это. Где мы можем найти тебя?

— Ты говоришь глупости. Я сам свяжусь с тобой.

Диллон встал. Харвей вежливо спросил его:

— Не можем ли мы сделать для тебя еще что-нибудь?

— Пожалуй, — сказал Диллон. — Ты можешь сделать мне подарок. Мне не помешал бы еще один пистолет.

— Нет проблем, старина. — Харвей оттолкнул назад стул, выдвинул второй ящик правой тумбы своего стола: — Выбирай.

Там лежали пистолеты: смит-вессон 38-го калибра, чехословацкая ческа и итальянская беретта. Диллон выбрал беретту. Он проверил затвор и опустил пистолет в карман.

— Этот сгодится, — сказал он.

— Женская штучка, но твое дело, — заметил Харвей. — Ждем тебя завтра.

Мира открыла дверь.

— Честь имею, мисс Харвей. — Диллон быстро прошел мимо Билли и вышел.

— Хотел бы я переломать ноги этому маленькому ублюдку, — проворчал Билли.

Мира потрепала его по щеке:

— Успокойся, солнышко. Стоя на ногах, ты беспомощен. Ты приходишь в себя только в горизонтальном положении. Теперь ступай и поиграй со своим мотоциклом или займись чем-нибудь еще.

Она вернулась в кабинет дяди.

Диллон остановился, сойдя с лестницы, и переложил беретту в портфель. Единственное, что может быть лучше одного пистолета, это два пистолета. Он быстрым шагом направился к «мини-куперу».

— Я не стала бы доверять ему ни на грош, — заявила Мира.

— Жестокий маленький подонок, — сказал Харвей. — Когда он был здесь по заданию ИРА в тысяча девятьсот восемьдесят первом, я снабдил его оружием, взрывчаткой, всем необходимым. Ты тогда ходила в колледж, а не занималась бизнесом. Так что ты, вероятно, не помнишь его.

— Куган его настоящее имя?

— Конечно, нет. Да это черт на колесах. Тогда мне доставлял много хлопот Джордж Монтойя из Бермондсея по кличке Джордж-испанец. Куган убрал его для меня однажды ночью, его и его брата. Возле бара «Фламенко». Он сделал это бесплатно.

— Действительно? Но где мы достанем для него семтекс?

Харвей рассмеялся, выдвинул верхний ящик стола и достал связку ключей.

— Я покажу тебе. — Он вышел, пошел по коридору и открыл ключом дверь. — Здесь то, о чем даже ты не знаешь, дорогая.

Все стены комнаты были заняты полками с коробками. Он положил руку на среднюю полку у дальней стены, и она отодвинулась. Харвей нащупал выключатель и зажег свет. Перед ними была комната, полная сокровищ — оружие всех калибров и мастей.

— Боже мой! — восхитилась Мира.

— Все, что душа пожелает, все есть. Автоматы, штурмовые винтовки АК, автоматические винтовки М-15. — Он кашлянул. — И семтекс. — На столе лежали три картонные коробки. — В каждой из них пятьдесят фунтов, — пояснил он.

— А почему ты сказал ему, что на это может понадобиться время?

— Чтобы он попрыгал. — Они вышли, и он закрыл все на ключ. — Могу вытащить из него еще несколько сотен.

Когда они вернулись в его кабинет, Мира спросила:

— Что, по-твоему, у него на уме?

— Меня это совершенно не интересует. Не понимаю, почему это волнует тебя. Ты внезапно стала вонючей патриоткой или как?

— Нет, что ты. Мне просто любопытно.

Он отрезал кончик сигары.

— Послушай, у меня появилась мысль. Было бы здорово, если бы этот маленький педераст убрал для меня Харри Флада. — И он разразился хохотом.

В начале седьмого, когда Фергюсон уже собирался уходить, в его кабинете зазвонил телефон. Это был Девлин.

— Послушай, ты, старый педераст, у меня есть новости.

— Выкладывай, — откликнулся Фергюсон.

— Руководителем Диллона в Белфасте в восемьдесят первом был человек по имени Томми Мак-Гир. Помнишь его?

— Да, конечно. Разве его не застрелили несколько лет тому назад? Что-то вроде сведе́ния счетов в ИРА?

— Так говорили, но он все еще действует там под другим именем.

— И каким же именно?

— Я еще должен узнать это. Должен повидаться с людьми в Белфасте. Отправлюсь туда вечером на машине. Я полагаю, кстати, что мое участие в этом делает меня официальным сотрудником Группы Четыре? Хочу сказать, что мне не хотелось бы оказаться в тюрьме, в мои-то годы.

— Ты будешь полностью защищен, даю тебе слово. Что мы должны сделать?

— Думаю, если Броснан и твоя капитан Таннер хотят принять участие в деле, они могли бы прилететь утром в Белфаст и ждать меня в баре гостиницы «Европа». Скажи Броснану, чтобы он назвал себя старшему клерку. Я свяжусь с ними в полдень.

— Я приму меры, — сказал Фергюсон.

— Еще одно. Ты не думаешь, что мы оба несколько староваты для игр подобного рода?

— Говори за себя, — заявил Фергюсон и положил трубку на рычаг. Он сидел, обдумывая услышанное. Потом вызвал секретаря и позвонил Мэри Таннер на ее квартиру на площади Лоундес. Когда он с ней разговаривал, вошла Алиса Джонсон с блокнотом и карандашом. Он жестом предложил ей сесть и продолжил разговор с Мэри: — Итак, вы отправитесь рано утром. Думаю, снова с Гатвика. На «леаре» вы будете там через час. Вы сегодня с кем-нибудь ужинаете?

— Харри Флад предложил Речную комнату в «Савое». Ему нравится оркестр, который там играет.

— Звучит заманчиво.

— Не хотите присоединиться к нам, сэр?

— С удовольствием.

— До встречи. В восемь часов.

Фергюсон положил трубку и повернулся к Алисе Джонсон.

— Краткая записка. Только для премьер-министра. Особое досье. — Он быстро продиктовал докладную, изложив в ней последние события, включая разговор с Девлином. — Один экземпляр для премьер-министра, и предупредите посыльного. Обычную копию для меня и копию для досье. Поторопитесь и принесите их мне на подпись. Я должен уйти.

Она поднялась и быстро пошла в копировальную комнату. Гордон Браун стоял у машины.

— Я думал, он уже ушел, — сказал Браун.

— Я тоже. Но он только что дал мне еще одно поручение. Еще раз «Только для премьер-министра».

— Правда?

Алиса быстро застучала по клавишам. Закончив через две минуты, она встала.

— Ему придется подождать. Я должна пойти в туалет.

— Я сниму за тебя копии.

— Спасибо, Гордон.

Она вышла. Уже открыв дверь в туалетную комнату, Алиса сообразила, что оставила на столе свою сумочку. Она поспешила обратно. Дверь была открыта, и она увидела Гордона. Он стоял у копировальной машины и читал копию докладной записки. К ее изумлению, он сложил листок, сунул в карман и стал поспешно снимать другую копию.

Алиса была потрясена, она не знала, что делать. Вернувшись по коридору к туалету, она вошла и постаралась взять себя в руки. Через некоторое время Алиса успокоилась и возвратилась.

Докладная записка и копия для досье лежали на ее столе.

— Все готово, — сказал Браун. — Я вызвал курьера.

Ей удалось изобразить на лице улыбку.

— Я отнесу их на подпись.

— Хорошо. А я спущусь вниз, в столовую. Пока.

Алиса прошла по коридору, постучалась в дверь Фергюсона и вошла. Бригадир сидел за столом и что-то писал. Подняв на нее глаза, он сказал:

— Вот и хорошо. Я подпишу, и вы можете отправить их сразу же, один экземпляр — для премьер-министра, на Даунинг-стрит.

Она затрепетала, и Фергюсон нахмурился.

— Моя дорогая Алиса, что случилось?

Она рассказала ему все. Фергюсон сидел с каменным лицом, а когда она кончила, протянул руку к телефону.

— Специальную службу, инспектора-детектива Лейна. Бригадир Фергюсон, Группа Четыре. Сверхсрочно, никакой задержки. Сейчас, в мой кабинет. — Положив трубку, обратился к Алисе: — Вот что вы сделаете теперь. Вернитесь в кабинет и ведите себя так, как будто ничего не случилось.

— Но его там нет, бригадир. Он ушел в столовую.

— Да? — переспросил Фергюсон. — С чего бы это?

Когда Таня услышала голос Гордона Брауна, она ужасно разозлилась.

— Я ведь предупреждала тебя, Гордон.

— Да, но это срочно.

— Где ты?

— В столовой министерства. Я достал еще один доклад.

— Это важно?

— Очень.

— Прочти мне.

— Нет, я принесу его, когда закончится смена, в десять.

— Я приду к тебе домой, Гордон, обещаю, но я должна знать сейчас, что ты достал. Если не хочешь говорить, то не смей мне больше звонить!

— Хорошо. Я прочту.

Когда он закончил, Таня сказала:

— Молодец, Гордон, до вечера.

Он положил трубку и повернулся, складывая листок. Дверь в будку резко распахнулась, и Фергюсон выхватил документ у него из рук.