"Эпицентр бури" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

VII

Самолет из Джерси прибыл в Хитроу вскоре после одиннадцати утра на следующий день. Доставка багажа заняла полчаса, и Диллон ждал свой чемодан, сидя с газетой в руке и покуривая. Военная удача была на стороне сил коалиции. Несколько самолетов было сбито в Ираке, зато последствия воздушных налетов были ужасны.

Взяв чемодан, Диллон поднялся и пошел на выход.

Ему пришлось ждать: одновременно приземлились сразу несколько самолетов. Таможенники почти никого не досматривали в это утро, у Диллона они тоже ничего не нашли. В его чемодане было немного белья и туалетные принадлежности, а в портфеле несколько газет. В бумажнике лежали две тысячи долларов в сотенных купюрах, но в этом не было ничего предосудительного. Свой французский паспорт он уничтожил в гостинице еще на Джерси. Обратного пути нет. Во Францию он будет возвращаться другим путем, а пока вполне достаточно водительских прав на имя Питера Хилтона.

Он поднялся на эскалаторе наверх и встал в очередь к окошку, чтобы обменять пятьсот долларов на фунты. Потом он повторил эту операцию в трех других окошках, спустился вниз и пошел на стоянку такси, тихонько насвистывая любимую мелодию.

Диллон велел таксисту везти его на вокзал Паддингтон. Там он оставил чемодан в камере хранения. Потом позвонил Тане Новиковой по номеру, который дал ему Макеев, надеясь застать ее дома. Но ему ответил автоответчик. Он не стал оставлять никакого послания, вышел, подозвал такси и поехал в район Ковент-Гардена.

В затемненных очках, полосатом галстуке и темно-синем плаще он выглядел очень респектабельно.

— Ужасная погода, сэр. Думаю, скоро будет сильный снегопад, — сказал водитель.

— Я бы не удивился, — ответил Диллон с простонародным акцентом.

— Вы живете в Лондоне, сэр?

— Нет, приехал в город по делам на несколько дней. Я был за границей некоторое время, — не задумываясь, ответил Диллон, — в Нью-Йорке. Не был в Лондоне очень давно.

— Много перемен. Совсем не то, что было раньше.

— Я так и думал. Я прочел как-то на днях, что теперь даже нельзя прогуляться по Даунинг-стрит.

— Это верно, сэр. Госпожа Тэтчер установила новую систему безопасности, ворота поставили в конце улицы.

— Правда? — спросил Диллон. — Я бы хотел посмотреть.

— Мы можем поехать этим путем, если хотите. Я провезу вас до Уайтхолла, а вернемся коротким путем до Ковент-Гардена.

— Это меня устраивает.

Диллон откинулся на сиденье, закурил и стал наблюдать. Они проехали Уайтхолл от Трафальгарской площади, миновали Хорс-Гардз, где два конных гвардейца несли караульную службу с саблями наголо. Из-за холода они были в шинелях.

— Лошадям, должно быть, чертовски холодно, — произнес таксист и добавил: — Подъехали, сэр. Вот она, Даунинг-стрит. — Он сбавил скорость. — Останавливаться здесь нельзя. Иначе тут же подойдут полицейские и спросят, что вы здесь делаете.

Диллон посмотрел в конец улицы.

— Так вот они, эти знаменитые ворота?

— «Шутка Тэтчер» — так называют это некоторые трепачи, но я скажу: она всегда права. Проклятая ИРА наделала достаточно бед в Лондоне за последние несколько лет. Стрелять таких надо. Вас устроит, сэр, если я высажу вас в Лонг-Акре?

— Вполне, — сказал Диллон и откинулся на сиденье, думая о мощных воротах, перегородивших вход на Даунинг-стрит.

Такси подъехало к тротуару. Диллон протянул десятифунтовую купюру.

— Сдачи не надо, — сказал он, повернулся и быстрым шагом пошел по Лантли-стрит.

В районе Ковент-Гардена было, как всегда, полно народу. Люди были тепло одеты из-за непривычного холода и были похожи скорее на москвичей. Диллон влился в толпу и наконец нашел то, что ему было нужно: в аллее, возле Нилс-Ярда, он увидел маленький магазинчик театральных принадлежностей. Его витрина была забита старыми масками и наборами грима. Когда он вошел, прозвенел дверной колокольчик. Из-за занавески, скрывавшей заднюю часть магазина, вышел мужчина лет семидесяти, с совершенно седыми волосами и круглым мясистым лицом.

— Чем могу служить? — спросил он.

— Мне нужен грим. Что у вас есть в коробках?

— Очень хорошие наборы, — сказал старик. Он достал одну коробку и раскрыл ее на прилавке. — Этими наборами пользуются в Национальном театре. Вы артист?

— Только любитель, играю в драматическом кружке при церкви. — Диллон посмотрел содержимое коробки. — Прекрасно. Добавьте еще губную помаду ярко-красного цвета, черную краску для волос и растворитель.

— Вы часто приезжаете в город? Мое имя Клейтон. Я дам вам свою визитную карточку на случай, если понадобится что-то еще. — Он достал все, что потребовал Диллон, положил в коробку с гримом и упаковал ее. — Тридцать гиней наличными, и не забывайте, если вам что-нибудь еще понадобится…

— Я не забуду, — успокоил его Диллон и вышел, насвистывая.

В деревне Веркор шел снег. Траурный кортеж спускался по дороге от замка. Несмотря на погоду, жители деревни вышли на улицу. Мужчины стояли, сняв головные уборы, провожая Анн-Мари Оден в ее последний путь. За катафалком ехали только три машины. В первой сидели старый Пьер Оден и его секретарь, во второй некоторые старые слуги. Следом ехали Броснан и Мэри Таннер с Максом Арну. Они прошли между надгробными плитами и подождали, когда старика извлекут из автомобиля и усадят в коляску. Когда его вкатили в церковь, все пошли следом.

Это была обычная, очень старая деревенская церковь с выкрашенными белой краской стенами. И внутри было холодно, очень холодно. Броснан совсем замерз. Он сидел, вздрагивая время от времени и плохо понимая, что происходит. Он поднимался со скамьи и становился на колени вместе с остальными. И только когда служба закончилась и все встали, а гроб понесли по проходу, он почувствовал, что Мэри Таннер держит его за руку.

Они прошли через кладбище к семейному склепу. Он был построен из серого гранита и мрамора, размером с небольшую часовню, с острой готической крышей. Дубовые двери были открыты. Священник остановился, чтобы дать усопшей последнее благословение. Гроб внесли в склеп. Секретарь развернул коляску и повез ее мимо них по дорожке. Старик сидел согнувшись, его ноги были укутаны плодом.

— Мне так его жалко, — сказала Мэри.

— Напрасно. Он даже не знает, какое сейчас время суток, — ответил ей Броснан.

— Не могу в это поверить…

Она прошла к машине и погладила старика по плечу.

— Теперь, друзья мои, в Париж, — заявил Арну.

— А потом в Лондон, — добавил Броснан.

Мэри взяла Броснана под руку, и они пошли к своей машине.

— Завтра, Мартин, только завтра, и лучше не спорьте со мной.

— Хорошо, — сдался он, — пусть будет завтра.

Он сел на заднее сиденье и откинулся на спинку, почувствовав внезапно такую усталость, что закрыл глаза. Мэри сидела рядом с ним. Арну сел за руль, и машина тронулась.

В начале седьмого Таня Новикова услышала звонок в дверь. Она спустилась вниз и открыла. За дверью стоял Диллон с чемоданом в одной руке и портфелем в другой.

— Жозеф передает вам привет.

Она была поражена. После разговора с Макеевым она просмотрела досье, составленное лондонской резидентурой КГБ, чтобы узнать о Диллоне как можно больше. Таня была поражена его прошлым и предполагала увидеть зловещего героя. А вместо него появился человек невысокого роста, в плаще и очках с затемненными стеклами.

— Вы Син Диллон? — спросила она.

— К вашим услугам.

— Вам лучше войти.

Женщины никогда особенно не интересовали Диллона. Иногда он, конечно, вынужден был общаться с ними для удовлетворения потребностей, но сердце его оставалось холодным. Идя за Таней Новиковой вверх по лестнице, он отметил, что у нее хорошая фигура, а черный брючный костюм очень идет ей. Ее волосы были стянуты на затылке бархатным бантом. Когда они вошли в гостиную и Таня обернулась к нему, он понял, что девушка простовата.

— Вы доехали нормально? — спросила она.

— Да. Я задержался вчера вечером на Джерси из-за тумана.

— Не хотите выпить?

— Спасибо, я с удовольствием выпил бы чаю.

Она выдвинула ящик стола, достала вальтер, две запасные обоймы и глушитель Карсвелла.

— По словам Жозефа, вы предпочитаете именно вальтер.

— Совершенно верно.

— Я подумала также, что вам может понадобиться вот это. — Она передала ему сверток. — Говорят, что он отражает пулю калибра 0,45, выпущенную в упор. Из титанового сплава с добавлением нейлона.

Диллон развернул сверток. Ничего похожего на тяжелый бронированный жакет. Он был похож на небольшой жилет, укрепленный металлическими пластинками.

— Превосходно, — одобрил Диллон и положил его в свой портфель вместе с вальтером. Он расстегнул плащ, закурил сигарету и встал в дверях кухни, наблюдая, как она готовит для него чай. — У вас очень удобная квартира — близко от посольства.

— О да, можно ходить пешком. — Она принесла чай на подносе. — Я заказала для вас комнату в небольшой гостинице прямо за углом, на Бейсуотер-Роуд. Там часто останавливаются на ночь люди, путешествующие по торговым делам.

— Хорошо. — Он пил чай маленькими глотками. — Перейдем к делу. Что с Фахи?

— Пока неудачно. Он переехал несколько лет тому назад из Килбурна куда-то в Финчли. Прожил там всего год и переехал снова. Здесь мои сведения обрываются. Но я найду его. Мой человек занимается этим делом.

— Вы должны. Это чрезвычайно важно. В резидентуре КГБ в Лондоне все еще есть подразделение по подделке документов?

— Конечно.

— Хорошо. — Он достал свои водительские права, выданные на Джерси. — Мне нужны права пилота на то же имя и с тем же адресом. Вам понадобится фотография. — Он сунул палец в пластиковую обложку водительских прав и вытащил две карточки: — Всегда полезно иметь запас.

Таня взяла одну из фотографий и прочла:

— «Питер Хилтон, Джерси». Могу я поинтересоваться, зачем вам это нужно?

— Затем, что, когда наступит время сматываться отсюда, я хочу улететь, но вряд ли удастся арендовать самолет, если у меня не будет прав, выданных департаментом гражданской авиации. — Он налил себе еще чаю. — Скажите вашему специалисту, что мне нужны надежные документы, дающие право управлять двухмоторным самолетом.

— Я это запишу. — Она открыла свою сумочку, достала конверт, вложила в него фотографию и сделала пометки на конверте. — Что-нибудь еще?

— Да, мне нужны полные данные о системе защиты дома десять по Даунинг-стрит.

У Тани перехватило дыхание.

— Так, значит, это ваша мишень?

— Не совсем так. Меня интересует его обитатель. Но не в этом дело. Удастся ли вам получить распорядок дня премьер-министра?

— В зависимости от того, что именно вас интересует. Каждый день бывают определенные мероприятия. Например, обсуждение в палате общин. Конечно, сейчас возникает много проблем в связи с Персидским заливом. Каждое утро в десять часов кабинет обсуждает военные вопросы.

— На Даунинг-стрит?

— Да, в зале заседаний кабинета министров. Но у премьера бывают и другие мероприятия в течение дня. Вчера, например, он выступал по радио с обращением к войскам в Персидском заливе.

— Запись делали в здании «Би-би-си»?

— Нет, у них своя штаб-квартира в Бридж-Хаус. Это недалеко от Паддингтонского вокзала, да и отсюда тоже.

— Интересно, какая у него охрана?

— Небольшая, поверьте мне. Несколько детективов и все. Англичане просто не в своем уме.

— Но они чертовски хорошо работают. Расскажите мне об этом вашем осведомителе, который добыл информацию о Фергюсоне.

Таня сообщила Диллону о своей связи с Гордоном Брауном. Когда она закончила, он одобрительно кивнул:

— Вы здорово его зацепили, и даже тратиться не пришлось!

— Пожалуй, вы правы.

— Будем продолжать в том же духе. — Диллон поднялся, застегнул плащ. — А теперь мне, пожалуй, пора в гостиницу.

— Вы ели что-нибудь?

— Нет.

— Вот что. Рядом с гостиницей есть прекрасный итальянский ресторан «У Луиджи». Одно из маленьких семейных заведений. Вы устроитесь в гостинице, а я пойду в посольство. Проверю, что у нас есть об охране дома на Даунинг-стрит, и посмотрю, нет ли чего-нибудь нового о Фахи.

— И не забудьте о правах пилота.

— Я займусь этим.

— Они нужны мне через двадцать четыре часа.

— Хорошо.

Таня надела пальто и шарф, спустилась по лестнице, и они пошли по улице. Тротуары были покрыты льдом. Она взяла его под руку и донесла портфель до самой гостиницы.

— Увидимся через час, — сказала она и ушла.

Гостиница была заведением, которое в конце викторианской эпохи служило одновременно процветающим трактиром и гостиницей. Теперешние владельцы сделали все, что могли, чтобы придать заведению современный вид, но возможностей у них явно не хватало. Буфет, слева от холла, был очень скромный. Там сидело человек шесть постояльцев. За конторкой Диллон увидел старика с лицом, похожим на череп, в поношенной коричневой форме. Не торопясь, он занес фамилию Диллона в книгу регистрации и протянул ему ключ. Было совершенно очевидно, что чемодан ему придется нести самому.

Комната не обманула его ожиданий: две кровати, дешевые покрывала, душ, телевизор со счетчиком. На столе чайник, а в корзиночке пакетики с кофе, чаем и порошковым молоком. «Ладно, — подумал он. — Это ненадолго». Он раскрыл портфель и начал раскладывать вещи.

Джек Харвей владел похоронным бюро в Уайтчепеле. Это было солидное предприятие, приносящее хороший доход, потому что, как любил шутить Харвей, «мертвые всегда с нами». Контора находилась во внушительном четырехэтажном здании викторианской эпохи, заново отделанном. Мира, занимавшая верхний этаж с террасой на крыше, с удовольствием управляла им. У Харвея был кабинет на втором этаже.

Джек велел шоферу подождать, поднялся по ступеням и позвонил. Ему открыл ночной сторож.

— Моя племянница у себя? — спросил он.

— Думаю, да, господин Харвей.

Харвей прошел через главный зал, где были выставлены гробы, и пошел по коридору. По обе стороны располагались маленькие часовенки, в которых родственники могли попрощаться с усопшими. Он поднялся еще на два пролета и позвонил в дверь Миры.

Предупрежденная звонком привратника, она уже ждала его и тут же открыла дверь.

— Дядя?..

Не останавливаясь, он прошел мимо нее. На Мире было короткое платье, расшитое золотом, черные чулки и туфли на шпильке.

— Ты куда-то собираешься? — спросил он.

— В дискотеку.

— Забудь об этом. Ты виделась с нашими консультантами по финансам? Могу я как-нибудь зацепить Флада, не нарушая закон? Как там у него с арендой?

— Абсолютно ничего, — заявила Мира. — Мы все тщательно прочесали. Ни-че-го!

— Ладно. Тогда придется «достать» его другим путем — покруче.

— Но это как раз и не сработало вчера вечером, не так ли?

— Я использовал дерьмо, кучку каких-то сопляков, которые не заслуживают даже того, чтобы о них говорили.

— Что же ты намерен делать?

— Что-нибудь придумаю.

Когда он повернулся к двери, в спальне вдруг раздался какой-то шорох.

— Послушай, кто это там? — Он распахнул дверь и увидел Билли Ватсона, который стоял, затравленно озираясь. — Господи! — сказал он Мире. — Мерзость какая! Ты только и думаешь, что у кого в штанах.

— По крайней мере, это естественно.

— Трахаться с тобой? — Он выругался.

— Да, он еще этим займется.

Харвей быстро спустился по лестнице.

— Ты, похоже, никому не даешь спуску? — сказал Билли, обращаясь к Мире.

— Дорогой, это дом мертвецов, — заявила она, беря свою шубу и сумочку. — Они лежат в своих гробах внизу, но мы-то живые. Все очень просто. Пользуйся тем, что дает тебе жизнь. А теперь пошли.

Войдя, Таня увидела Диллона за угловым столиком. Он пил «Боллинжер», единственное приличное шампанское, которое было в карте вин ресторана «У Луиджи». Старый Луиджи лично приветствовал ее как постоянную посетительницу. Она села за столик Диллона.

— Шампанское? — спросил он.

— Почему бы и нет? — Она взглянула на Луиджи. — Мы сделаем заказ позднее.

— Еще об одном мы не поговорили — деньги на расходы. Тридцать тысяч долларов. Это должен был устроить Арон, — сказал Диллон Тане.

— Об этом позаботились. Завтра со мной свяжется доверенный человек Арона в Лондоне.

— Хорошо. Что у вас есть для меня?

— Ничего о Фахи. С правами все будет в порядке.

— А номер десять?

— Я просмотрела досье. Раньше можно было спокойной пройтись по Даунинг-стрит. Но ИРА была так близка к тому, чтобы взорвать весь кабинет министров на конференции консервативной партии в Брайтоне несколько лет тому назад, что изменился подход к обеспечению безопасности. Сыграли свою роль и взрывы бомб в Лондоне, и нападения на мирных граждан.

— Что еще?

— Зеваки обычно останавливались на противоположной стороне улицы, напротив дома десять, чтобы посмотреть, как приезжают и уезжают люди, занимающие самые высокие посты в государстве. Но теперь все не так. В декабре восемьдесят девятого Тэтчер ввела новые меры обеспечения безопасности. Фактически теперь эта часть улицы представляет собой крепость: железная ограда выше трех метров; ворота, кстати, в неовикторианском стиле, — хороший подарок от «железной леди».

— Да, я видел их сегодня.

Луиджи крутился поблизости. Они оборвали разговор и сделали заказ: суп по-итальянски, телячьи отбивные, картофельное соте и салат из зелени.

Таня продолжила:

— В некоторых кругах ее обвинили в том, что она стала жертвой параноидального страха. Чепуха, конечно. Эта леди никогда и ничего не боялась в жизни. Во всяком случае, по другую сторону ворот находится стальной щит, который мгновенно опускается, если какая-то машина попытается проникнуть туда без разрешения.

— А само здание?

— Во все окна вставлены специально закаленные стекла, даже в георгианские. Сетчатые занавеси представляют собой воистину чудо современной науки — они предохраняют от взрыва.

— Вы действительно хорошо изучили проблему.

— Удивительно, но все, что я вам сейчас рассказала, было в английских газетах и журналах. Британская пресса ставит свободу слова выше любого другого соображения. Она просто отказывается считаться с возможными последствиями, касающимися безопасности. В подборке любой крупной британской газеты в любой библиотеке вы найдете подробное описание внутреннего устройства дома номер десять, загородного дома премьер-министра в Чекерсе и даже Букингемского дворца.

— А можно проникнуть туда под видом какого-нибудь служащего?

— Раньше — запросто. Доставка продуктов для всяких мероприятий осуществляется обычными фирмами. Так же обстоит дело с уборкой. Но они очень строго проверяют всех допускаемых к этой работе людей. Бывают, конечно, и промахи. Например, однажды водопроводчик, работавший у министра финансов в доме одиннадцать, открыл какую-то дверь и оказался в доме десять, где долго бродил в поисках выхода.

— Звучит как анекдот.

— Совсем недавно служащие одной фирмы, нанятые для очистных работ, причем они прошли проверку, оказались обладателями фальшивых документов. Некоторые имели даже разрешение работать в министерстве внутренних дел и других министерствах.

— Так, все, что вы говорите, означает, что случаются ошибки.

— Совершенно верно. — Она поколебалась, потом спросила: — Вы имеете в виду что-то конкретное?

— Снайперская винтовка, выстрел с крыши дома напротив, когда он будет выходить из двери?.. Нет. Это не годится. У меня действительно еще нет четкого плана сейчас, но я что-нибудь придумаю. Я всегда нахожу решение.

Официант принес заказанный ими суп.

— Запах замечательный, им одним можно насытиться. Давайте начнем.

После ужина Диллон проводил Таню до двери ее дома. Шел легкий снежок, было очень холодно.

— Такая погода должна напоминать вам о доме.

— О доме? — Она растерянно посмотрела на него, потом рассмеялась. — Вы имеете в виду Москву? — Она вздохнула: — Это было так давно. Не хотите подняться?

— Нет, спасибо. Уже поздно, и я хочу спать. Завтра утром я буду в гостинице, скажем, до полудня. Вряд ли я останусь там обедать. Вернусь после двух, так что вы сможете меня найти.

— Хорошо, — сказала она.

— Тогда до свидания.

Она закрыла дверь. Диллон повернулся и ушел.

Когда он свернул за угол и вышел на Бейсуотер-Роуд, из подъезда дома напротив вышел Гордон Браун и взглянул на Танины окна. В квартире зажегся свет. Он постоял немного, потом вздохнул и пошел прочь.

На следующее утро температура в Париже поднялась на несколько градусов и снег начал таять. Около полудня Мэри и Арну подъехали в черном «ситроене» полковника и подобрали Броснана. Он ждал их возле своего дома на набережной Монтебелло в плаще, твидовой кепке и с чемоданом в руке. Шофер уложил чемодан в багажник, а Броснан устроился на заднем сиденье.

— Что-нибудь есть? — спросил он.

— Абсолютно ничего, — ответил полковник. — Я уверен, что он уже там. А что Фергюсон?

Мэри взглянула на свои часы:

— Он должен сейчас быть у премьер-министра, чтобы предупредить его о серьезности ситуации.

— Это, по-видимому, все, что он может сделать, — заметил Броснан. — Ну и поставить в известность другие секретные службы.

— А что предпримете вы, друг мой? — спросил Арну.

— Нам известно, что он работал в Лондоне на ИРА в тысяча девятьсот восемьдесят первом. Я уже говорил Мэри — ему придется использовать свои связи в преступном мире, чтобы достать все необходимое. Он всегда так действует и на этот раз поступит так же. Поэтому я должен увидеться с моим старым приятелем Харри Фладом.

— Этим грозным господином Фладом? Капитан Таннер рассказывала мне о нем. Но что, если он не сможет помочь?

— Есть еще варианты. В Ирландии — в Килри, недалеко от Дублина, — живет мой старый друг Лиам Девлин. Нет ничего, чего бы он не знал о деятельности ИРА за последние несколько лет, в том числе и о боевиках. Таковы мои соображения. — Броснан закурил и откинулся на сиденье. — Я доберусь до этого подонка — так или иначе. Я достану его.

Шофер отвез их в конец аэродрома Шарль де Голль, где стояли личные самолеты. «Леар» ждал их на площадке в полной готовности. Не понадобилось никаких формальностей. Все было сделано заранее. Шофер поднес чемоданы к самолету, где стоял второй пилот.

— Капитан, — обратился Арну к Мэри, — если вы позволите… — Он легко поцеловал девушку в обе щеки. — А вы, дружище, — обратился он к Броснану, — не забывайте, что всякий раз, когда отправляешься в путь, чтобы отомстить, надо вырыть две могилы.

— Философствуете, полковник? — сказал Броснан. — Это в ваши-то годы? До свидания.

Они пристегнули ремни. Второй пилот поднял трап, закрыл дверцу и прошел в кабину.

— Вы знаете, Арну прав, — заметила Мэри.

— Я знаю. Но ничего не могу поделать.

— Я понимаю вас, поверьте, — сказала она, и в этот момент самолет взлетел.

Когда Фергюсона привели в кабинет, премьер-министр стоял у окна с чашкой в руке. Он повернулся и улыбнулся:

— Чай всегда освежает, бригадир.

— Часто говорят, господин премьер-министр, что именно благодаря чаю мы смогли выстоять в этой войне.

— По крайней мере, он помогает мне справиться с лавиной дел. Как вы знаете, каждое утро в десять я провожу заседание кабинета по военным вопросам. Кроме того, есть срочные вопросы, связанные с Персидским заливом.

— И повседневная работа по управлению страной, — добавил Фергюсон.

— Да, мы делаем все, что можем. Никто еще никогда не говорил, что политика — легкое дело, бригадир. — Он поставил чашку на стол. — Я прочитал ваш последний доклад. Вы полагаете, что этот Диллон где-то здесь, в Лондоне?

— Мы пришли к такому мнению, господин премьер-министр, из-за того, что он сказал Броснану.

— Вы предупредили все спецслужбы?

— Конечно, но, видите ли, мы не можем описать его. Есть, правда, некоторые данные: небольшого роста, светлые волосы и тому подобное. Но Броснан считает, что теперь Диллон выглядит совершенно по-другому.

— Может быть, нам стоит использовать прессу?

— Да, это мысль, — сказал Фергюсон, — но я сомневаюсь, что будет какой-нибудь результат. Что они могут написать? Что в интересах проводимого расследования полиция хотела бы связаться с человеком по имени Син Диллон? Но у него уже другое имя. Что касается его внешности, мы не знаем, как он сейчас выглядит, а если бы и знали, это все равно ничего бы не дало.

— Бог мой! Да вы готовый журналист, Фергюсон! — Премьер-министр громко рассмеялся.

— Конечно, мы могли бы дать трагические заголовки, например: «Шакал из ИРА подбирается к премьер-министру».

— Нет, никакой подобной чепухи, — твердо сказал Мейджор. — Кстати, насчет вашего предположения, что за этим делом может стоять Саддам Хусейн: ваши коллеги из разведывательной службы с этим не согласны. Они придерживаются твердого мнения, что это дело ИРА. Должен сказать вам, что они разрабатывают именно этот след.

— Ну, если Специальная служба полагает, что они найдут его, посещая ирландские трактиры в Килбурне, это их дело.

В дверь постучали, и вошел помощник.

— Через пятнадцать минут, господин премьер-министр, вы должны быть в «Савое», — напомнил он.

Джон Мейджор обворожительно улыбнулся:

— Еще один бесконечный официальный завтрак, бригадир, с салатом из креветок на закуску…

— И фрикасе из кур на горячее, — добавил Фергюсон.

— Найдите его, бригадир, — сказал премьер-министр. — Найдите его для меня.

Помощник проводил Фергюсона из кабинета.

Получив хорошие новости для Диллона, Таня решила, что бесполезно идти к нему в гостиницу раньше двух, и направилась домой. Когда она доставала ключ из сумочки, улицу перешел Гордон Браун.

— Я надеялся, что смогу застать тебя, — сказал он.

— Господи! Гордон, ты сошел с ума!

— А что делать, если появляется что-то важное, о чем ты должна знать? Нельзя ждать, когда ты со мной свяжешься. Может быть слишком поздно. Так что я лучше войду, хорошо?

— Нет. Я должна быть в посольстве через тридцать минут. Мы выпьем по рюмочке, и все.

Она повернулась и пошла к трактирчику на углу, не дав ему сказать больше ни слова. Они устроились в углу в небольшой кабинке. До них доносился неясный гул голосов посетителей. Браун заказал пиво, а Таня — водку с тоником.

— Что ты достал для меня? — спросила она.

— Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос…

Таня резко встала, но он взял ее за руку:

— Извини, не уходи, пожалуйста.

— Тогда не будь идиотом! — Она села. — Давай выкладывай.

— Фергюсон утром встречался с премьер-министром. Вернулся к себе в кабинет в половине первого, я еще был на работе. Он продиктовал сообщение Алисе Джонсон, одной из доверенных машинисток, которые работают со мной. Это было сообщение для досье.

— Ты достал копию?

— Нет, но я проделал то же, что и в прошлый раз. Взял его, чтобы отнести к нему в кабинет, и по дороге прочитал. Капитан Таннер осталась в Париже с Броснаном на похороны какой-то француженки.

— Анн-Мари Оден? — уточнила она.

— Они прилетают сегодня. Броснан обещал полное сотрудничество. Все отделения спецслужб извещены о Диллоне. По указанию премьер-министра, не будет никаких сообщений в газетах. У меня сложилось впечатление, что он велел Фергюсону продолжать заниматься этим делом.

— Хорошо, — сказала Таня. — Очень хорошо, тебе надо следить за этим, Гордон. Но я должна идти. — Она стала подниматься, но он схватил ее за запястье:

— Я видел тебя вчера вечером… около одиннадцати. Ты возвращалась к себе с каким-то мужчиной.

— Ты следил за моей квартирой?

— Я часто это делаю по пути домой.

Она пылала от гнева, пытаясь сдержаться.

— Если ты говоришь правду, то знаешь, что этот человек — мой коллега из посольства и он не заходил ко мне, а просто проводил. А теперь пусти меня, Гордон.

Она высвободила руку и ушла, а Гордон, совершенно расстроенный, прошел в бар и заказал еще пива.

Когда Таня постучала в дверь комнаты Диллона, он открыл почти сразу. Она быстро вошла.

— Вы выглядите очень довольной, — сказал он.

— У меня есть на это основания.

Диллон закурил сигарету.

— Ну расскажите.

— Во-первых, я разговаривала со своим «кротом» из Группы Четыре. Фергюсон только что виделся с премьер-министром. Они считают, что вы здесь. Извещены все спецслужбы. Броснан и капитан Таннер летят из Парижа. Броснан согласился на сотрудничество.

— А Фергюсон?

— Премьер-министр сказал, чтобы в печати ничего не было. Велел ему принять все меры, чтобы достать вас.

— Приятно, когда в тебе нуждаются.

— Во-вторых, — она открыла сумочку и достала книжечку, похожую на паспорт. — Права на управление самолетом, выданные департаментом гражданской авиации на имя Питера Хилтона.

— Это здорово, — сказал Диллон и взял у нее права.

— Да. Мастер сделал все по высшему разряду. Я передала ему все ваши требования. Он сказал, что это будут коммерческие права. Очевидно, вы имеете право быть инструктором.

Диллон проверил фотографию и внимательно посмотрел все страницы.

— Прекрасно. Лучше и быть не могло.

— И это еще не все, — продолжила Таня. — Вы хотели знать, где находится Даниель Морис Фахи?

— Вы нашли его?

— Да, но он живет не в Лондоне. Я принесла дорожную карту. — Она развернула ее. — У него ферма вот здесь, в местечке под названием Кадж-Энд, в Сассексе. Это в двадцати пяти-тридцати милях от Лондона. Вы едете по дороге через Доркинг до Хоршама, потом прямо на природу.

— Откуда вам все это известно?

— Оперативному сотруднику, которому я дала поручение, удалось напасть на его след вчера после обеда. Но он долго осматривал место, сидел в трактире в ближайшей деревне, чтобы расспросить жителей, и задержался. Он попал в Лондон только после полуночи. Так что я получила сведения лишь сегодня утром.

— Ну и что?

— Он рассказал, что ферма стоит в стороне от дороги, рядом речка Арун. Местность болотистая. Деревня называется Доксли. Ферма расположена в миле на юг от нее. Там есть указатель с названием.

— Ваш сотрудник просто молодец.

— Он еще молодой и хочет продемонстрировать усердие. Он узнал из разговоров в трактире, что у Фахи несколько овец, он чинит сельскохозяйственные машины.

Диллон утвердительно кивнул.

— Это разумно.

— Есть одна деталь, довольно неожиданная. С ним живет девушка, кажется, его внучатая племянница. Мой человек видел ее.

— И что он сказал?

— Что она заходила в трактир за пивом. Ей около двадцати, ее имя Анжела, Анжела Фахи. По его словам, она выглядит как крестьянка.

— Превосходно. — Он поднялся и потянулся за своим пиджаком. — Я должен поехать туда немедленно. У вас есть машина?

— Есть, но только малолитражка. Легче парковаться в Лондоне.

— Это неважно. Вы сказали, до фермы не больше тридцати миль. Могу я взять ее?

— Конечно. Она в гараже, в конце улицы. Я покажу вам.

Он надел плащ, открыл портфель, достал вальтер, вставил обойму и положил пистолет в левый карман. Глушитель он положил в правый.

— На всякий случай, — сказал он, и они вышли.

Машина оказалась хорошего качества — «мини-купер» черного цвета с золотой отделкой.

— Прекрасно, — сказал Диллон. — Я поехал.

Он сел за руль, и Таня спросила:

— Почему так важен этот Фахи?

— Он механик, мастер на все руки, гениальный мастер по изготовлению бомб, уже несколько лет назад залег на дно. Он помогал мне, когда я работал здесь в восемьдесят первом, хорошо помогал. К тому же он двоюродный брат моего отца. Я знаю его с детства. Между прочим, вы ничего не сказали мне о деньгах.

— Я должна получить их сегодня вечером, в шесть часов. Все очень таинственно! «Мерседес» остановится на углу Бранкастер-стрит и Таун-Драйв. Это недалеко отсюда. Я должна сказать: «Холодно, даже для этого времени года», — и водитель передаст мне портфель.

— Господи помилуй! Он, должно быть, слишком часто смотрит телевизор, — сказал Диллон и со словами: «Я свяжусь с вами» — отъехал.

С Даунинг-стрит Фергюсон отправился в свой кабинет в министерстве обороны, чтобы дополнить новыми данными свое досье по Диллону и расчистить свой стол от поступивших бумаг. Как правило, Фергюсон предпочитал работать дома. Поэтому он вернулся на площадь Кавендиш, сказал Киму, чтобы тот приготовил ему яичницу с беконом, и стал просматривать «Таймс». В это время раздался звонок в дверь, и Ким впустил Мэри Таннер и Броснана.

— Мой дорогой Мартин! — Фергюсон встал и пожал ему руку. — Итак, мы снова вместе.

— Кажется, так, — ответил Броснан.

— Как похороны? — поинтересовался Фергюсон.

— Похороны как похороны, — резко сказал Броснан и закурил сигарету. — Как дела? Что происходит?

— Я снова был у премьер-министра. Не должно быть никаких сообщений в прессе.

— Тут я с ним согласен. Это бесполезно.

— Были поставлены в известность все соответствующие спецслужбы, включая, конечно, Специальное отделение. Они сделают все, что в их силах.

— Я на это не очень рассчитываю, — отмахнулся Броснан.

— Кстати, — вступила в разговор Мэри. — Мы знаем, что он угрожал премьер-министру, но понятия не имеем, что конкретно он намерен сделать и когда. Мы должны быть готовы к тому, что он может что-то предпринять даже сегодня вечером.

Броснан покачал головой:

— Нет, я думаю, что сегодня ничего не произойдет. Такие вещи требуют времени. Я знаю.

— С чего вы собираетесь начать? — спросил Фергюсон.

— С моего старого приятеля Харри Флада. Когда Диллон был здесь в восемьдесят первом, он, вероятно, использовал свои связи в уголовном мире, чтобы добыть все необходимое. Харри, может быть, удастся раскопать что-нибудь.

— А если нет?

— Тогда я позаимствую ваш «леар», слетаю в Дублин и поговорю с Лиамом Девлином.

— А… да… — произнес Фергюсон. — На кого из них больше надежды?

— Когда Диллон отправился в Лондон в тысяча девятьсот восемьдесят первом, он сделал это по чьему-то приказу. Если Девлину удастся узнать, кто заказывал музыку, мы получим нить, которая приведет нас куда-нибудь.

— Логично. Вы встретитесь с Фладом сегодня вечером?

— Надеюсь.

— Где вы остановились?

— У меня, — сказала Мэри.

— На площади Лоундес? — У Фергюсона поползли вверх брови. — Правда?

— Послушайте, бригадир, не будьте старым папочкой-эгоистом. У меня, если вы помните, четыре спальни с ванной. Профессор Броснан получит одну, запирающуюся изнутри.

Броснан рассмеялся:

— Ладно, пойдемте отсюда. Увидимся позже, бригадир.

Они воспользовались машиной Фергюсона. Мэри опустила стекло, отделяющее их от водителя, и сказала:

— Вы не думаете, что следует позвонить вашему приятелю?

— Вероятно, вы правы. Мне нужно уточнить номер телефона.

Она достала блокнот из сумочки.

— У меня он записан. Его нет в телефонном справочнике. Итак… Кейбл Варф. Это в Ваппинге.

— Очень удобно.

— А вот и номер телефона. — Мэри передала ему трубку.

— Вам нравится отдавать приказы, — заметил он и набрал номер.

Ответил Мордекай Флетчер. Броснан сказал:

— Харри Флада, пожалуйста.

— Кто его просит?

— Мартин Броснан.

— Профессор?! Это Мордекай. Мы ничего не слышали о вас… сколько?.. три или четыре года… Боже, как он обрадуется!

Через секунду в трубке загрохотал голос:

— Мартин?

— Харри?

— Не могу поверить, ты что, вернулся из прошлого, чтобы преследовать меня, подонок?