8 глава

Во второй половине дня пошел дождь. Сначала небо заволокло тучами, день потемнел, а затем погода и вовсе испортилась. Суокки вспомнила про дом и про бабушку: "как она там? Не прошло и недели, а я так соскучилась по ней, и по своей привычной жизни" — думала девушка. Капельки дождя стекали по стеклу, Суокки пальчиком следовала по мокрым дорожкам, одна маленькая капля находила другую такую же маленькую каплю и еще одну, и еще и еще пока не становилась небольшим ручейком, стремившимся вниз. "Господи, как только я согласилась на эту авантюру?" — девушка приложила ладонь ко лбу в отчаянии, — "я ни разу не целовалась, и должна буду поцеловать кого-то совершенно чужого, да еще и прелюдно! Боже мой…" — она запаниковала реально представив, как все это будет выглядеть. Мелькнула мысль попросту сбежать, спрятаться, что угодно лишь бы избежать этого, но, к сожалению, это было не в ее характере убегать от ответственности за свои решения, скорее такое было характерно для Джейсона, со всеми своими передрягами он всегда приходил к ней. "А что бы сделала бабушка будь она сейчас на моем месте?" — подумала Суокки, тут она вспомнила, что внизу уже давно должна была помогать Лафайету украшать зал. "Черт!" — выругалась она и понеслась в зал.

Там вовсю шла работа, помещение было внушительного размера, а дел невпроворот, к тому же до начала праздника оставалось не более 6 часов. Паника снова овладела девушкой, и ей стоило больших трудов взять себя в руки и пойти искать Лафайета. Слуга сказал ей, что тот уже уехал в королевскую оранжерею и будет через час. Суокки покраснела от стыда за то, что из-за страха, глупого страха не поехала выбирать цветы как должна была, ей надо было срочно чем-то заняться:

— Может, я могу быть чем-нибудь полезной? — спрсила она у слуги, тот не решался дать ей задание, и девушке пришлось нарушить его личное мысленное пространство:

— Я могла бы написать имена гостей на карточках — с улыбкой предложила девушка, слуга стоял в нерешительности, наконец сказал:

— Как будет угодно госпоже — он поклонился и повел ее к месту, где она стала старательно выводить каждую буковку имен из списка.

Гостей оказалось много, очень много, Суокки написала сто пятьдесят имен, сто из которых были мужскими. К тому времени, когда она закончила, бальный зал был почти украшен, слуга сообщил ей, что приехал господин Лафайет и просит ее помочь ему в составлении цветочных композиций, Суокки отдала надписанные карточки и пошла в Зимний сад. Он был не очень большим, зато, даже несмотря на огромное количество привезенных из оранжереи цветов, сад был в самом разгаре "лета", воистину удивительное ощущение: попасть в сочную зелень, в мир летних растительных запахов, когда на улице лил дождь, и природа только открывала себя весне.

— Суокки, рад, что ты все-таки пришла — сказал Лафайет улыбаясь.

— Простите, Лафайет, я увлеклась и не заметила, как быстро прошло время. Вы уже уехали, когда я спустилась вниз — девушка неловко потупила взгляд

— Суокки, если не против, давай на ты? — девушка кивнула — и мне сказали, что ты на славу потрудилась, так что не преуменьшай своих заслуг — он снова улыбнулся ей — нужно составить композиции на твое усмотрение и расставить вазы в бальном зале и зале, где будет проходить ужин. В бальном зале будут накрыты столы для фуршета, а после кульминации вечера особые гости Пэм будут ужинать в большой столовой, обычно она любит, чтобы цветами был украшен стол. Справишься?

— Должна… — робко улыбнулась Суокки

— Не переживай, мой личный помощник Хойт поможет тебе. Он тут все знает так что уверен, проблем не будет — за ним появился высокий улыбчивый парень — ну все, детки, за работу — и он захлопал в ладоши и замахал на них руками, подгоняя.

— Мисс Суокки, я весь в вашем распоряжении — молодой парень учтиво поклонился. Суокки не знала за что хвататься, и как-то внезапно растерялась. Хойт увидев ее растерянность, не смутился:

— Госпожа Пэм больше всего любит самые простые цветы, вот у нас много ромашек разных размеров, пионы и тюльпаны подойдут, можно составлять их и по цвету, и по размеру, и просто как вздумается. И лучше всего поставить эти композиции в зал для ужина. Пэм будет очень довольна. Ну а чтобы поразить гостей розы всех оттенков и лилии подойдут идеально.

Суокки стояла и слушала открыв рот. Не ожидала она такой глубины что ли от простого слуги, нет, вернее будет сказать такой раскованности ведь обычно слуги бояться выражать свое мнение. "Что ж, мне крупно повезло!" — подумала она и сказала:

— Я очень благодарна тебе, Хойт

— Не стоит, но спасибо — парено скромно улыбнулся — Ну, если задача ясна, я пойду за вазами — и вышел.

Вернулся с целой свитой слуг, которые несли разных размеров и форм вазы.

— Хойт, а сколько всего композиций нужно сделать?

— Восемь в столовую и тридцать в зал.

Суокки перебирала цветы, расставляла их в вазы, слуги уносили готовые и приносили новые. Мысли за этим занятием очистились от всего негативного, красота и чудный аромат цветов прямо лечебно сказались на нервном состоянии девушки. Наконец, последняя композиция была завершена и можно было немного передохнуть. Сколько времени прошло Суокки не знала, но когда услышала что до начала осталось полтора часа, она быстро вскочила и понеслась искать Тару, чтобы та сделала ей ванную как можно скорее.

В суматохе Суокки не заметила преображения дома и усталости Тары. Хоть та и была личной горничной девушки и не была привлечена к бытовой работе особняка, тем не менее и чтобы быть ем-то занятой и чтобы не выделяться среди остальной прислуги, она целый день помогала на кухне.

Суокки лежала в теплой душистой воде, она старалась максимально расслабиться и запомнить это ощущение, чтобы на балу не впасть в панику. Тара сидела на стуле рядом и смотрела в одну точку. Сидели молча, обе действительно сильно устали. Первой заговорила Суокки:

— Тара?

— А?

— Сегодня будет ночь моего позора

— Чего? — не сообразила подруга

Суокки рассказала, в какую авантюру втянули ее Лафайет и Пэм. Тара сидела, переваривая информацию, а потом захохотала, она смеялась так весело и заразительно, что и Суокки не смогла сдержаться. Вот так они обе выместили стресс за сегодняшний насыщенный день.

— То есть — утирая слезы смеха из глаз — ты выберешь себе имя и будешь целоваться с автором?

— Угу

— Ахахахаахаха — снова засмеялась Тара — ну а если это окажется какой-нибудь старый хрыч со вставной челюстью?

— О, Господи!!!! Тара! Да я и так ни жива ни мертва, а о таком повороте событий я и подумать не могла!

— Ну прости, прости, не сдержалась. Я слышала на кухне, что мужчины почти все будут до сорока, так что расслабься.

— Это уж вряд ли у меня получиться — кисло сказала девушка

— Суокки, ты боишься? Чего? Это же просто шутка, так и относись к этому с юмором.

Девушка помолчала, но все же решилась сказать:

— Понимаешь, я всегда мечтала, чтобы мой первый поцелуй был с тем, кому я буду не безразлична, я столько времени представляла как это будет, а теперь… теперь этого уже никогда не случиться, потому что я должна стать посмешищем среди чужих мне людей!

— Ну, эээ, конечно, да… Мечты у всех одни: принц на белом коне, свой замок и бла-бла-бла… Прости, Суокки, ты знаешь, я никогда не страдала подобной ерундой. Не обижайся, но, во-первых, это действительно просто шутка, розыгрыш, и все знают, что это так и никак иначе. Никто не относиться к этому так серьезно. И никак это не испортит твоей мечты о поцелуе для своего единственного, понимаешь?

Суокки молчала. В дверь постучали:

— Кто там?

— Это Мэри, госпожа

— Входи. Вошла служанка:

— Ты что-то хотела?

— Да, госпожа, графиня передает вам, что ваш наряд готов и они ждут вас в покоях.

— Спасибо, Мэри, я сейчас уже заканчиваю принимать ванну и через десять минут буду.

Служанка присела в риверансе и ушла. Тара помогла Суокки побыстрее вытереться и, одев халат, та пошла в апартаменты Пэм сдаваться.

Через час одеваний, накручивания причесок, накладывания макияжа и выбора туфель, из зеркала на Суокки смотрела незнакомая ей ослепительная молодая женщина.

Черное атласное платье идеально облегало фигуру. Вся спина и рукава в обтяг были сшиты из черного просвечивающего кружева. Узором кружева были извивающиеся ветви с листочками, они окутывали спину и руки, обнажая кожу сквозь дымку кружева. Юбка, Слава Богу, была очень умеренно пышная, а точнее длинным атласом спускалась вниз прямой линией. Но самое пикантное составляла даже не практически голая спина, а перед платья. Зона воротника была сделана в виде полумесяца-улыбки от плеча до плеча, и вниз справа и слева уходило глубокое декольте из того же прозрачного кружева. Создавалось впечатление, что все прелести при таком вырезе должны быть напоказ, но хитрость была в том, что под кружевом в области декольте была подшита телесного цвета ткань.

Волосы уложили наверх, открывая шею, лишь светлый локон выпустили вперед, чтобы он будто обвивал часть шеи и случайно касался груди, и два локона оставили сзади: один практически доходил до талии, другой бы в половину короче.

Кожа после зимы была белой, но в контрасте с черным платьем, выглядела несколько нереальной, ее немного припудрили блестящей пудрой. Красить лицо не стали, лишь слегка подчеркнули губы.

Пэм предлагала надеть Суокки ювелирный гарнитур, сделанный из алых рубинов. Ожерелье и крупные серьги очень выделялись на белизне кожи и темноте платья. Суокки смущала их яркость, тот вызов, что они собой несли. Сначала она отказывалась их надевать, но сняв, поняла, что весь образ мгновенно лишается своего очарования и таинственности. Незнакомка, которая должна была обрести новое имя в эту ночь, была готова к балу.

К гостям они спустились вместе: Пэм и Суокки.

— Вдохни поглубже, твой вечер начинается! — она дала лакея знак головой и зеркальная дверь в бальный зал открылась.