"Монголы и меркиты в XII в." - читать интересную книгу автора (Гумилев Лев Николаевич)

Предатели

Хотя в 1147 г. монголы победоносно окончили войну с чжурчжэнями и заключили почетный, выгодный и желанный мир, хорошего в Великой степи было мало.

Мир был непрочен, потому что чжурчжэни были вероломны. Будучи шаманистами, они в Бога не верили, а потому и клятв не соблюдали. А еще хуже, что они развратили своих соседей татар. Эти последнее использовали свой престиж степного народа для того, чтобы: получать от Алтан-хана империи Кинь (т. е. Золотой) мзду за наигнуснейшие преступления, главным образом – предательства.

Старый сын Хабул-хана, Окин-Барха по красоте и изяществу был похож на девушку.[34]. Люди поражались его круглому открытому лицу с полным подбородком[35]. У него был женатый сын, но внука своего, Сечен-беки, Окин-Барха не увидел. Окин-Барху подстерегли татары и выдали Алтан-хану, т.е. чжурчжэньскому монарху Холу. Там несчастного царевича приколотили железными гвоздями к деревянному ослу и дали умереть медленной и мучительной смертью. Это случилось еще при жизни Хабул-хана, т.е. до 1147 г., но и после было не лучше.

В 1150 г. новый император Кинь, Дигунай, приказал напасть на непокорных кочевников[36], несмотря на мир, заключенный в 1147 г. На этот раз жертвой предательства татарского вождя Нор-Буюрук-хана, оказался хан кераитов Маркуз, т. е. Марк (несторианин). Его тоже выдали на смерть, и он погиб на том же деревянном осле. Его вдова, красавица Кутуктай-херикун (т.е. волнующая своей красотой) нашла способ, столь же вероломный, убить несколько татарских вождей во время пира[37], но это, хоть и удовлетворило ее чувства, но ничего не изменило.

После смерти Хабул-хана и гибели Маркуза монгольскими родами стал ведать его племянник Амбагай-хаган, которого покойный предпочел семи своим сыновьям. Его также заманили к себе татары[38], с которыми у монголов был в это время мир, скрепленный помолвкой сына Амбагая с дочерью вождя племени «белых (чаган) татар». По монгольскому обычаю, между помолвкой и свадьбой должно пройти несколько лет, иногда даже пять-шесть[39]. За эти-то годы и произошла перемена в политической ситуации, оставшаяся неизвестной Амбагаю.

Пока в империи Кинь правил изверг и самодур Дигунай, убивавший своих приближенных и стремившийся покорить Южный Китай, в Степи было относительно спокойно. Но в 1161 г. Дигунай был убит своими приближенными, и новый император Улу издал манифест, в котором говорилось о войне с монголами[40]. Был задуман большой карательный поход против ничего не подозревавших монголов, и чжурчжэньские дипломаты привлекли на свою сторону татар. Именно в эти роковые дни Амбагай-хаган поехал в гости к «белым татарам», чтобы привести к себе домой невесту с приданым. Спутниками его были его младший брат Тодоен-отчигин и советник Чинтай-нойон. Последний, будучи человеком умным и предусмотрительным, пытался уговорить Амбагая вернуться с дороги, ссылаясь на неблагоприятные приметы, но тот отказался считаться с суевериями и прибыл на пир, устроенный в его честь.

Вождь соседнего племени (байат-дуклат) Мунка-чаутхури пригласил к себе Тодоен-отчигина вместе с советником и тоже угощал на славу. Через десять дней, в разгар пира, прибыл гонец от татар и сообщил, что Амбагай схвачен, и татары просят доставить к ним Тодоёна, а самим выступить в поход на монголов.

Однако дуклаты не пошли на предательство гостя. Мунка, по совету своих старшин, дал ему коня и посоветовал не медлить в пути, Тодоён спасся, но татары разгромили становище дуклатов[41].

Привезенный к чжурчженскому “Алтан-хану” Улу Амбагай был пригвожден к деревянному ослу, но перед смертью велел одному из своих нукуров (дружинников) передать императору: “Ты не полонил меня своим мужеством, доблестью и ратью, а другие привели меня к тебе. Убивая меня так позорно, ты делаешь своими врагами Хадана-тайши, хутула-кагана и Есугей-багатура, старших и младший родичей улуса монгольского. Нет сомнения, они подымутся для мщения тебе за мою кровь. Убивать меня неблагоразумно». В ответ на это Улу рассмеялся и дал дружиннику несколько коней, чтобы тот уведомил монголов об убийстве Амбагая. Тот, добравшись до кочевий племени дурбан, попросил сменить усталого коня, но те, вопреки степному обычаю, отказали. Бедняга загнал своих лошадей насмерть и дошел домой пешком[42].

Как же встретили монголы эту трагическую весть? Они, сославшись на волю покойного, поставили ханом Хутулу. “И пошло у монголов веселие с пирами и плясками вокруг развесистого дерева на Хорхонахе (у берега Онона). До того доплясались, что выбоины образовались по бедро, а кучи пыли по колено»[43]. Да в каждом из нас достаточно сил, чтобы перенести страдания ближнего!

Новый хан был могуч и свиреп как медведь, но еще более глуп. Поход на чжурчженей, в отмщение за кровь Амбагая, не состоялся, потому что хан не cмог его организовать[44]. Вместо этого он затеял охоту с соколами и был застигнут в степи дурбанами. Нухуры разбежались кто куда, а хан с конем увяз в небольшом болотце. Тут-то он себя и проявил. Врагов, подъехавших к другому краю болота, он отогнал выстрелами из лука, потом схватил коня за холку и вытащил из грязи; затем, решив, что возвращаться без добычи стыдно, украл у дурбанов жеребца с табуном кобылиц и, наконец, наполнил сапоги (ибо другой тары у него не было) яйцами дикой утки. После этих подвигов, он вернулся домой, где по нему шли поминки. Как он погиб неизвестно, но вскоре его сменил Хадан-тайджи, который проиграл татарам тринадцать сражений только за 1161-1162 гг.[45].

Чжурчженьское правительство, узнав о таком сверудачном для него обороте дел, приостановило подготовлявшийся поход[46], ради экономики средств, которые понадобились новому императору Улу для подавления восстановления киданей. Кидани продолжали ненавидеть своих победителей. Кидани продолжали ненавидеть своих победителей и поработителей. Узнав об убийстве кровожадного Дигуная, они сочли 1162 г. моментом, благоприятным для восстания. Однако чжурчженьские ветераны снова одержали победу. Захваченных в плен воинов предали казни, а женщин обратили в наложниц[47]. Эта неожиданная диверсия спасла монголов от полного истребления.

С другой стороны, китайская война поглощала большие силы чжурчжэней вплоть до 1165 г., когда китайцы были наголову разбиты при Хуай-яне. После этой битвы был заключен выгодный для чжурчжэней мир, но время для войны с монголами оказалось упущено.

Но даже при столь благоприятном стечении обстоятельств, монгольское ханство находилось на краю гибели. Зажатые татарами с юго-востока, а меркитами с северо-запада, монголы должны были найти союзника, который помог бы им даже не победить, а уцелеть.

Тогда Хадан обратился за помощью к кераитскому принцу, сыну погибшего Маркуза, носившему титул «гурхан», т.е. глава межплеменного объединения. По-видимому, они договорились, но перед отъездом кравчие гурхана угостили монголов, согласно обычаю, тарсуном (молочной водкой). Нухуров вырвало, и они уцелели, а Хадак, пивший последним, вскоре скончался. Видимо, чжурчжэньские шпионы проникли и сюда. После гибели Хадана, монгольская держава распалась, но поскольку защищаться от врагов было нужно, то военным предводителем стал один из внуков Хабул-хагана – Есугей-багатур.