"Королевский гамбит (Прогрессор)" - читать интересную книгу автора (Федотов Дмитрий Станиславович)

Глава 3

Максим приоткрыл дверь каюты и выглянул в полутемный коридор. В ночную вахту лампы гасили две из трех. И не из соображений экономии — генератор у субмарины был достаточно мощным, — а по инструкции внутренней безопасности. И вот этого Максим так и не смог понять: при чем тут темнота и безопасность? Вообще-то теперь это правило оказалось ему на руку. Хотя та же инструкция запрещала перемещение по кораблю всех свободных от вахты матросов и младших офицеров, Максим решил рискнуть.

По сути, выбора у него не было. В сложившихся обстоятельствах требовалась немедленная связь с Базой, или со спутником. Встреча с главным адмиралом Тимассом закончилась для надлейтенанта Галена весьма неожиданно. Старый морской волк отчего-то проникся доверием к молодому северянину и без обиняков предложил ему стать личным агентом влияния. Отныне Вилл Гален облекался особыми полномочиями, для чего под кожу плеча ему всадили капсулу с опознавательным маяком. Достаточно было поднести к плечу антенну пеленгатора, как из наушников раздавалась серия коротких и длинных сигналов — радиокод агента. Конечно, светиться лишний раз не стоило. Настоящий агент не должен допускать ситуации, требующей раскрытия инкогнито. Однако в иной критический момент маячок способен был сохранить агенту жизнь.

И вот теперь такой момент для Максима настал. Другого случая сообщить о себе и попросить помощи может не представиться.

Максим перешагнул высокий комингс и ступил на ковровую дорожку, выстилавшую пол коридора. Это они замечательно придумали — ковровые дорожки идеально гасят звук шагов, — только каким образом это соотносится с инструкцией по внутренней безопасности? Максим бросил взгляд на светящийся циферблат наручных часов — скоро вторые склянки, самое подходящее время для шпиона. Он глубоко вдохнул и рванул по коридору длинными кошачьими скачками. Так— поворот, коридор, поворот, по трапу вниз, еще поворот, короткий коридор, направо, стоп!

Максим замер перед дверью с почти земной пиктограммой — антенна и расходящиеся от нее сферические волны — и выдохнул. Две палубы за десять с половиной секунд. Немного ныла толчковая нога, наверное, опять мышцу потянул. Максим приложил ладони к двери, настроился и закрыл глаза. Да, внутри явственно ощущалось присутствие живого существа, — значит, субмарина уже близко от цели. Радиус действия ее радиостанции не превышал сотни миль. Точнее, теоретически можно было связаться и за тысячу миль, но фильтры не справлялись с помехами. Дальше сотни уровень белого шума оказывался мощнее модулированного сигнала. Но Максиму больше и не требовалось. Спутник, по расчетам, как раз должен был висеть над океаном где-то в пределах этого расстояния.

Однако присутствие в радиорубке дежурного связиста несколько осложняло дело. Максим все еще обдумывал ситуацию, как вдруг почувствовал движение за дверью. Он мгновенно скользнул назад и вжался в нишу с пожарным гидрантом. Через секунду дверь радиорубки распахнулась, и в коридор, запнувшись о комингс, вывалился заспанный верзила с нашивками лейтенанта. Он широко зевнул, рискуя вывихнуть челюсть, и, протирая кулаками глаза, побрел по коридору в противоположную сторону. Там, за поворотом располагался гальюн.

Шанс представился: минуты две-три в запасе есть. Максим метнулся в рубку и прикрыл за собой дверь. Как он и ожидал, аппаратура оказалась не слишком сложной. Секунд пятнадцать он потратил на то, чтобы разобраться в настройках передатчика. Для эффективной связи со спутником (о связи с Базой и речи быть не могло) требовалось перейти на диапазон СВЧ. К счастью, такой был предусмотрен конструкцией радиостанции, хотя обычно передача велась на средних волнах. То ли сам прибор был очень древним, то ли техники такими дальновидными — разбираться и гадать было некогда. Максим выключил регистрирующий фонограф и лихорадочно закрутил верньер полосы настройки. Секунды превратились в тягучий сироп, который мерно капал в колодец без дна, отсчитывая оставшиеся мгновения. Наконец из динамика донеслась знакомая трель позывных орбитального спутника, ослабленная шумом помех. Максим придвинул поближе микрофон, перебросил тумблер в положение «передача» и включил наручные часы в режим таймера — требовалось уложиться в сорок две секунды, иначе не успеть потом замести следы своего пребывания.

Ему хватило тридцати трех секунд. Уже успокоившись, Максим вернул аппаратуре все прежние настройки, включил фонограф и установил на место микрофон. Потом покинул рубку, успев перейти на палубу выше до появления верзилы-связиста из гальюна. Обратный путь до своей каюты Максим совершил в том же темпе, разделся и улегся на жесткую койку, приказав себе спать до самой побудки.

Все прошло гладко, беспокоиться было нечего, но маленький червячок сомнения, этакий желчный скептик, продолжал тихонько бубнить в самом дальнем углу сознания: «Что-то тут не так… слишком все просто… будь начеку…» Уже засыпая, Максим вспомнил вдруг одно из следствий закона Чизхолма, знаменитого психолога прошлого: «Если ваши дела идут хорошо, это означает, что вы просто не владеете всей информацией».

В ходовой рубке субмарины, освещаемой только лампами приборной панели да экраном радара, находились двое. Один, типичный централ с длинным лошадиным лицом, сидел в кресле вахтенного офицера и лениво листал замусоленный журнал с фривольными картинками. Второй, круглолицый южанин, с нашивками первого помощника, пристроился рядом, на месте штурмана и, осторожно косясь на картинки в журнале, тихо говорил:

— Осмелюсь доложить, господин секретный советник, что около двух часов ночи регистрирующий фонограф узла связи был отключен в течение двух минут.

— Ну и что? — флегматично поинтересовался централ. — Мало ли технических причин, по которым связист может ненадолго выключить регистрирующую аппаратуру?

— Не мало, но… не изволите ли прослушать вот это.

Южанин повернулся к пульту управления и нажал какую-то кнопку. Из динамика над пультом раздались шипение, свисты, потом длинная переливчатая трель, похожая на птичью, и наконец странный модулированный вой.

— Что это за дрянь вы мне подсовываете? — поморщился контрразведчик, но журнал листать перестал.

— А это, с вашего позволения, передача.

— Какая еще передача?! Что вы несете?

— Это запись радиопередачи, которая была осуществлена неизвестным лицом в течение времени, когда был отключен регистрирующий фонограф, — четко, по-уставному отрапортовал первый помощник.

— Но почему вой?!

— Передача велась в диапазоне, который не используется в настоящее время ни армией, ни флотом. Это сверхвысокие частоты, господин секретный советник.

— А-а… — Вид у централа сделался обалделый. — А кому тогда предназначалась передача?

— Этого установить не удалось. Радар ничего не показал, направление луча тоже не зафиксировано.

— Кто дежурил в узле связи? — Контрразведчик уже овладел собой, в глазах появился недобрый огонек.

— Лейтенант Сирисс, господин…

— Отставить! Гольбум, подготовьте-ка малый натурализатор. И утром, по прибытии на базу, прогоните через него всех свободных от ночной вахты, плюс лейтенанта Сирисса. Есть вопросы?

— Да, господин секретный советник. Но ведь в ночное время любые перемещения по кораблю запрещены инструкцией. Как же тогда…

— Вот именно, Гольбум! Инструкция. Сдается мне, что тот, кто провел передачу, и является злостным нарушителем инструкции. Действуйте, первый помощник!

Сикорски уже который день не находил себе места. Высокий, поджарый, энергичный, он стал суетлив и раздражителен, осунулся и посерел. На узком лице с запавшими щеками и орлиным носом жили только глаза — зеленые, острые, цепкие. Многие сотрудники Базы, давно знавшие и уважавшие Сикорски, теперь с трудом выносили его бесконечные придирки и вспышки гнева. Все понимали, чем это вызвано, но понимали и другое: никакая личная приязнь или привязанность не должны мешать выполнению основных обязанностей, будь то сотрудник Галактической безопасности или руководитель научной группы. Отступление от этого правила грозило провалом всему делу. Слишком велик был риск работы, слишком велика была ответственность, которую люди взяли на себя совершенно добровольно. В том числе и Рудольф Сикорски.

Единственным человеком, с кем он не успел повздорить за те несколько суток, минувших со дня заброски Максима Каммерера, была его внучка — Эльза Сикорски. Девушка изо всех сил старалась поддержать деда, подолгу, в свободные от дежурства часы, беседовала с ним на самые разные отвлеченные темы, просила рассказывать о Саракше и сама вспомнила множество веселых и забавных случаев из своей студенческой жизни в Институте внеземных культур.

Дважды за это время Сикорски отлучался на материк, но быстро возвращался, и ответом на его немой вопрос по-прежнему было сочувственное молчание.

Наконец рано утром десятого дня в кабинет к нему влетела возбужденная и радостная Эльза, размахивая листком пластпапира.

— Это он, дед! Максим нашелся!..

— Что ты говоришь?! — у Сикорски перехватило дыхание, и он смог только просипеть. — Где нашелся? Как?..

— Шестичасовой сеанс связи со спутником! — Девушка улыбалась во весь рот, длинные волосы растрепались, косая челка падала на глаза, но она не замечала этого. — Вот, читай!

Сикорски схватил листок и впился глазами в текст, не обращая внимания на предательскую дрожь в руках.

«Кит — Базе. Внедрение прошло успешно. Идентификация личности Вилла Галена не вызвала сомнений даже у отца, Толла Галена. Морской переход до Центрального архипелага также прошел без осложнений. Кстати, все имперские надводные корабли и белые субмарины оснащены радиосвязью на средних волнах и коротковолновыми радарами. Передача этого сообщения на спутник ведется с помощью подобной аппаратуры.

В Столице подвергся тщательной и многоуровневой проверке, включая рентгеноскопию и психозондирование. Последнее здесь называется натурализацией. Ей подвергаются все без исключения выходцы с Северного и Южного архипелагов. Огненосным Творцам такой уровень контроля над личностью и не снился. Без второй личности этот «тест» действительно не пройти.

После натурализации мной неожиданно заинтересовался сам глава Адмиралтейства и в приватной беседе предложил стать его личным тайным агентом. Думаю, здесь сыграло какую-то роль происхождение Вилла Галена. Согласно плану, я принял его предложение, и адмирал дал мне особое секретное задание: возглавить глубокую разведывательную операцию по Голубой Змее вплоть до Рудного района. В первую очередь их интересует система оборонительных рубежей вдоль реки и самого Рудного района, а также возможность прохода вверх по реке отряда белых, то есть штурмовых, субмарин. Захват источников стратегического сырья в Алебастровых горах даст Империи неоспоримое преимущество в войне и коренным образом изменит соотношение сил на континенте.

В связи с этим прошу подготовить мне встречу на Голубой Змее в районе бывшей Крепости с известным вам принцем-герцогом. Пусть оставит наблюдателей из числа охотников в том районе. Не исключаю за собой возможной слежки, поскольку не являюсь коренным жителем Центрального архипелага, поэтому я сам выйду на них. Конец связи».

Сикорски перечитал сообщение несколько раз, и лишь потом поймал себя на том, что заучивает текст наизусть. «Молодец, Каммерер! Молодец… сынок. Я в тебе не ошибся. Прошел, прошел-таки через игольное ушко! Утер нос этому негодяю… Надо же: личный тайный агент?!.. Принц-герцог тебе нужен? Сделаем! Мы, родной, для тебя теперь хоть черта из-под земли достанем, если он там живет! Только не рискуй, парень. Я знаю, любишь ты смерть за усы подергать!.. Не надо. Мне тебя еще отцу с матерью предъявить нужно. Живого и невредимого. Так что побереги себя…»

Сикорски очнулся и почувствовал, что кто-то теребит его за рукав. Поднял голову и наткнулся на милую мордашку внучки и ее полный тревоги взгляд.

— Дед, ты чего?! Бледный весь… Тебе плохо?

— Все в порядке, Эльза. Теперь все в порядке. Работаем!

Он быстро поднялся из кресла и шагнул к двери. Обернулся.

— С сегодняшнего дня отвечаешь за связь со спутником. Лично!

— Слушаюсь, мой генерал! — Зеленые глазищи светятся, рот — до ушей. Ну, что ты с ней будешь делать?

— Имей в виду, у твоего героя девушка уже есть. Кажется…

— На что это ты намекаешь, дед? — Эльза сделала невинное лицо, но зеленые бесенята из-под густых ресниц по-прежнему строили рожицы.

— Ладно, там видно будет. Закрыли тему. Я улетаю на материк. За старшего остается Марк Ландау.

Он порывисто обнял внучку.

Из кабинета начальника Базы вышел уже Странник — длинный, черный, стремительный и неумолимый. Как сама смерть.

Максим проснулся, как и намечал, с первым звуком корабельной сирены. Быстро оделся и поднялся на палубу. На полубаке перед надстройкой уже выстроился весь наличный состав субмарины. Как положено: слева матросы и морские волки, справа господа офицеры. Обслуживающий персонал и пассажиры на боевое построение не допускались. Максим тихонечко встал у борта. На мостике надстройки появился господин гранд-капитан в сопровождении трех помощников. Один из них, с длинным лошадиным лицом, неприязненно покосился на Максима и отвернулся. Господин гранд-капитан оперся обеими руками в ослепительно белых перчатках о поручень мостика и зарокотал, как океанский прибой:

— Солдаты великой Империи! Сегодня мы прибываем на передовой форпост нашего непобедимого флота, военно-морскую базу Шалосс! Служить здесь — значит находиться на переднем крае борьбы с коварным и нечистым врагом, который попирает грязными сапогами священную землю наших предков. Но не за горами тот час, когда железная армада наших прекрасных субмарин одним сокрушающим ударом сметет наконец орды захватчиков, смешает их прах с землей и утопит в океане! Наш долг, солдаты, всеми силами, беспримерным служением приближать этот исторический миг и не давать врагу ни сна, ни покоя — ни днем, ни ночью! Враг будет разбит! Империя будет стоять вечно!

Последние слова гранд-капитан прокричал, приподнявшись от волнения на носки.

— Да здравствует Империя! — рявкнул хор из сотни глоток.

— Р-разойдись! По местам! Очистить палубу! — посыпались разноголосые команды.

Оба строя смешались, прогрохотали по палубе каблуки. Стало пусто и скучно. Максим взглянул на мостик, но там тоже никого не было. Тогда он повернулся и стал смотреть на океан, стараясь разглядеть признаки суши. Дул сильный попутный ветер, срывая с серых волн клочья грязноватой пены. Альбатросов, привычных стражей океана, тоже что-то не было видно, а проклятая фосфоресценция скрывала все, что находилось дальше десяти-пятнадцати миль. В воздухе пахло солью и гнилыми водорослями. Минут через десять Максим окончательно продрог. Терморегуляцию задействовать не хотелось, и он решил спуститься вниз, в кают-компанию, где наверняка уже собрались все свободные от вахты офицеры.

Однако возле трапа его встретил давешний «лошадиный» офицер с нашивками второго помощника и, небрежно козырнув, сказал:

— Прошу следовать за мной, надлейтенант.

— А в чем дело, вторпом? — Максим подпустил в голос аристократического гонора.

— Прошу следовать за мной в медицинский отсек, — туповато повторил офицер, загораживая проход к кают-компании.

Максим сложил на груди руки и упрямо выпятил челюсть.

— И не подумаю! Извольте объясниться, вторпом!

Офицер немного смешался, он явно не ожидал подобного поворота. Круглые глаза забегали по сторонам, и он пробормотал:

— Особые обстоятельства. Вам необходимо пройти тест на морскую лихорадку. На базе зафиксированы случаи заболевания, а в вашей медицинской карте…

— Не порите чушь, вторпом! — Максим рявкнул так, что нахальный офицер невольно присел от акустического удара. — Вы в глаза не видели моей медицинской карты!.. А впрочем, — добавил он тише, — вы тут ни при чем. Это явно не ваша инициатива. Идемте, я хочу выяснить, чья это затея и ради чего!

Офицер с видимым облегчением и должной почтительностью повел Максима по коридорам и переходам, и спустя пару минут они вошли в просторное помещение, показавшееся Максиму смутно знакомым. Вернее, оно было здорово похоже на то, где Максим уже побывал недавно, только это меньше по размерам и количеству находившегося здесь оборудования. «Натурализация!» — всплыло через секунду искомое слово.

Офицер, пропустивший Максима вперед, продолжал стоять за его спиной, а у постамента натурализатора копались еще двое.

— Ну, и что все это значит? — спесиво начал Максим, но незнакомый голос сзади заставил его обернуться.

— Это значит, что ты должен заткнуться и слушать меня, северная крыса!

Вместо угодливого вторпома на Максима теперь смотрел матерый хищник, волчара-контрразведчик, и на лошадином лице его блуждала торжествующая улыбка. Максиму понадобилась секунда, чтобы оценить ситуацию и понять, что времени на «переключение» личности у него нет, а следовательно, процедура натурализации неминуемо выдаст его с головой.

— Ну, что, аристократ доморощенный, где же твоя крысячья гордость? — медленно надвигаясь, продолжал глумиться контрразведчик. — Язык проглотил? Ничего, мы его тебе сейчас быстренько развяжем! Гольбум, у тебя все готово?

— Да, господин секретный советник, — торопливо откликнулся маленький круглолицый южанин и замер возле натурализатора со знакомым шлемом в руках.

Времени совсем не оставалось, и решение, как это часто бывает, нашлось внезапно. Максим снова принял нагловато-вальяжную позу и заговорил через губу:

— Секретный советник? Так, так!.. А я-то думаю, что за шавка посмела тявкать на личного тайного агента главы Адмиралтейства?

Коротышка Гольбум едва не выронил шлем, его помощник тихо сполз по стенке натурализатора и затих. Контрразведчик тоже растерялся, но лишь на мгновение. Это действительно был битый волк, навидавшийся за годы службы всякого и расколовший не один десяток шпионов разного пошиба.

— Личный агент адмирала Тимасса? Какая неожиданность! — парировал он. — И у вас есть подтверждение вашего статуса?

— Ну, разумеется, советник. — Максим небрежным жестом смахнул с ближайшего стола какой-то прибор и уселся, опершись спиной о переборку. — Надеюсь, вы знаете, что такое радиомаяк?

— Да, конечно. — До контрразведчика начало понемногу доходить, что ситуация складывается не в его пользу.

— Ну, так распорядитесь, чтобы принесли щуп!

— Х-хорошо… Гольбум, вы слышали?

— Сию минуту, господин секретный советник! — Коротышка пулей вылетел за дверь.

— И… с какой же миссией вы направляетесь на Шалосс, господин… Гален, если не ошибаюсь? — прищурился контрразведчик.

— По-моему, вы превышаете полномочия, советник. — Максим прицелился и пнул стойку с кучей каких-то мелких коробочек и индикаторов. Сооружение обрушилось с печальным металлическим звоном, оглушительно хлопнула взорвавшаяся катодная трубка. — Кстати, ваше имя меня совершенно не интересует.

— Римас Горасс…

— Я сказал, не интересует.

— А вот меня так очень интересует, что вы делали сегодня ночью, с половины второго до без четверти два!

— Вы опять превышаете свои полномочия…

Дверь распахнулась, и ввалился красный от усердия Гольбум, держа в охапке длинный цилиндр с параболической сетчатой антенной на одном торце.

— Вот… господин… советник… — в три приема, запыхавшись, выдавил коротышка и протянул прибор контрразведчику.

Горасс придирчиво осмотрел радиощуп, щелкнул тумблером. На торце прибора вспыхнула зеленая лампочка, антенна пришла в движение и начала медленно вращаться. Советник повернулся к Максиму.

— Ну, и где?

— На правом плече. — Максим слегка повернулся. — Определяется с расстояния до полуметра.

Контрразведчик направил щуп в сторону Максима. Лампа на торце прибора медленно налилась красным светом, и раздался тихий ритмичный писк. Советник изменился в лице и стал окончательно похож на отощавшего оронтского тяжеловоза.

— Красный допуск!.. — пробормотал он потерянно, потом опомнился, выпрямился и щелкнул каблуками. — Приношу свои извинения, ленд Гален! Служба такая.

— А в чем, собственно, дело, Горасс? — небрежно поинтересовался Максим, спрыгивая со стола.

— Сегодня ночью кто-то воспользовался корабельной радиостанцией для передачи секретного сообщения. Передача велась в сверхчастотном диапазоне, расшифровке не подлежит за неимением нужного транслятора. Адресат также не установлен.

— М-да… Происшествие. — Максим, засунув руки в карманы, озабоченно покачался с пятки на носок. — А на Шалоссе имеется транслятор?

— К сожалению, нет. — Огорчение советника было совершенно искренним, и Максиму на секунду даже стало жалко этого старого служаку. — Такая аппаратура имеется только в столице, в Адмиралтействе.

— Жаль. Мы туда с вами попадем теперь нескоро. Я имею полномочия закрыть базу Шалосс для подготовки секретной разведывательной операции, в которой, думаю, вы сыграете не последнюю роль, советник!

— Почту за честь работать с вами, ленд Гален!

— Что ж, тогда готовьтесь к высадке, господа! — Максим распахнул дверь и перешагнул комингс отсека. — До скорой встречи!