"Пробуждение страсти" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

Глава 7

Синжун погрузился в свои мысли, опершись о край таза и ожидая Кристи. Он не был уверен, что она придет, но возбуждение, которое он испытывал от самого ожидания, стоило того. Беременность не портила ее, скорее наоборот, Кристи стала еще красивее. Подумать только, он избегал Кристи все эти годы, потому что помнил ее противной, рыжей, абсолютно непривлекательной девчонкой! Нет, это было не совсем так. Он не хотел, чтобы жена нарушала ритм его жизни. Он жаждал свободы.

Ему сложно было представить себя отцом. К этой мысли ему еще предстояло привыкнуть. Но чем больше он думал об этом, тем больше ему это нравилось. Сын или дочь, ребёнок, похожий на Кристи. Он не упомянул в письме Джулиану о том, что Кристи Макдональд и леди Флора одно и то же лицо. Он решил, что расскажет ему об этом при встрече. Брат, должно быть, удивится. И Эмма. Она будет в восторге от мысли, что скоро станет тетей.

Стук в дверь заставил его улыбнуться. Кристи. Она все-таки пришла! Его член вздыбился, и Синжун задумался о том, что он должен предпринять, чтобы уложить Кристи в постель.

— Войдите, — сказал он.

Его улыбка растаяла, когда в комнату вошел Рори.

— А где Кристи?

— Развлекает Камеронов. Она послала меня сказать вам, что они ждут вас в зале.

— Они сообщили, зачем пришли?

— Нет. Никогда не знаешь, чего ожидать от Камеронов. Кристи предложила им разделить с нами обед.

Синжун выругался.

— Скажи им, что я сейчас приду.

Вскоре, злясь на то, что его планы расстроены, Синжун вошел в зал. Кристи, Марго и Рори сидели за столом вместе с Калумом, Дональдом и другими Камеронами.

— Я так понимаю, вы хотели поговорить со мной, — сказал Синжун, усаживаясь возле Кристи.

— Да, — ответил Калум. — Мы узнали, что вы что-то выведывали сегодня в деревне.

— Если вы так называете осмотр моей собственности, то да, я именно это и делал. Я намерен посетить деревни Камеронов, Ренальдов и Маккензи в ближайшие недели.

Яростный взгляд Калума скользнул по Кристи, а затем снова обратился на Синжуна.

— Значит, это правда. Мы слышали, что вы решили остаться в Гленмуре на зиму.

Зная, что это взбесит Калума, Синжун накрыл руку Кристи своей.

— Да, я решил остаться, чтобы присутствовать при рождении своего ребенка.

Разрумянившееся лицо Калума покрылось пятнами, и Синжун напрягся, ожидая его реакции. В этот момент Мери и ее помощницы внесли подносы с едой. Калум лишь злобно взглянул на Синжуна и с аппетитом принялся есть.

Синжун, который умирал от голода, посвятил следующий час наполнению своего желудка. Он отведал суп из устриц, жаркое из баранины, вареную форель, зайчатину, различные вареные корнеплоды, политые сливочным маслом, а также лепешки, без которых не обходилось ни одно застолье. На десерт был подан яблочный пудинг. Синжун основательно распробовал каждое блюдо, стоящее перед ним, удивляясь своему аппетиту. Если он будет продолжать в том же духе, то от его изящной фигуры, которой так восхищались члены высшего общества, останутся одни воспоминания.

Насытившись, он откинулся на спинку стула и стал ждать, когда глава клана Камеронов изложит свои претензии. Долго ждать ему не пришлось. Калум поднялся на ноги и сказал:

— Мы можем продолжить наш разговор наедине, ваша светлость?

— Конечно, — ответил Синжун, тоже поднимаясь.

Кристи встала.

— Мы можем поговорить и тут, — сказала она.

Зал моментально опустел. Калум зло взглянул на Кристи:

— То, что я хочу сказать, предназначено исключительно для ушей его светлости. Тебя это совсем не касается.

Кристи выпрямилась:

— Как помещица я имею право присутствовать при вашем разговоре с лордом Дерби.

— Кристи, я должен поговорить с Калумом наедине, — сказал Синжун, не желая препираться с ней. — Дай мне самому разобраться с этим.

Он видел по выражению ее лица, что его слова расстроили ее, но ничего не мог с этим поделать. Она была беременна, ей не нужно было слышать то, что собирался сказать ему разъяренный Калум. Ему было легче совладать с Калумом, чем женщине, вынашивающей ребенка.

— Не говорите мне, что мне делать, мой лорд, — прошипела Кристи. — Я решала самые разные проблемы до твоего появления и буду делать это после того, как ты уедешь. Я не стала более беспомощной из-за своего положения.

— Сейчас я здесь, жена, — сказал Синжун, делая ударение на каждом слове. — Я так понимаю, что наш брак дает мне право разбираться с проблемами кланов.

— Я все еще помещица! — заявила Кристи. — Ты тут всего один день, а уже пытаешься устанавливать свои порядки.

— Как бы то ни было, я поговорю с Калумом наедине, — заявил Синжун, решив не уступать. — День был долгим. Иди отдохни.

Он видел, что она разгневалась, и сделал над собой усилие, пытаясь сдержать ярость. Неужели она не понимает, что он пытается помочь? Он уклонялся от выполнения своего долга перед ней многие годы, и теперь, находясь здесь, он хотел сделать что-то полезное. После его возвращения в Лондон она может поступать так, как сочтет нужным.

Синжун помнил, как выглядит кабинет, и решил, что это будет неплохим местом для разговора с Калумом.

— Кабинет подойдет, — сказал он, жестом приглашая Калума следовать за ним.

Войдя, он зажег свечи и повернулся лицом к Калуму. Они были примерно одного роста, но горец был значительно шире в плечах и мускулистей.

— Что ты хотел мне сказать такого, о чем нельзя было поговорить в присутствии остальных? — резко спросил Синжун.

— Мы хотим, чтобы вы покинули Шотландию.

— Ты выражаешь мнение Ренальдов, Маккензи и Макдональдов?

— Я думаю, что они согласятся с мнением Камеронов.

— Я не уеду, Камерон. По крайней мере, не сейчас. Это моя земля. Я решил заняться здесь некоторыми улучшениями. Я уже распорядился починить крыши в деревне Макдональдов. Что я могу сделать, чтобы помочь Камеронам?

— Нам не нужно ничего от английских псов.

Синжун прищурился.

— Что ты еще хочешь мне сказать? Давай, выкладывай.

— Вас не хотят здесь видеть. Кристи должна была выйти замуж за горца.

— Такого, как ты? — Синжун ухмыльнулся.

— Да, такого, как я. Вам всегда было плевать на Гленмур. Вы собирали налоги, отнимали у нас то, что мы заработали потом и кровью, и жили как король. Все было по-другому, когда старый Ангус был помещиком. Потом он умер, и Кристи заняла его место. Многие из нас хотели, чтобы она развелась с вами и вышла замуж за меня. Вы тогда даже не спали с ней, и развод можно было получить просто. Она сказала, что едет в Лондон именно за этим. А вместо этого она вернулась беременная. Она говорит, что этот ребенок станет залогом лучшего будущего для нас.

— Возможно, она права, — сказал Синжун. — Когда-нибудь мой ребенок станет здесь помещиком.

— Но ведь этот ребенок будет Торнтоном, а не настоящим шотландцем.

— Кристи принадлежит к клану Макдональдов, — напомнил ему Синжун. — Она беременна от меня. Мы не собираемся разводиться.

Холодная улыбка Калума и его угрожающий тон свидетельствовали о том, что он замыслил недоброе.

— Я ведь могу добиться того, чего хочу, и другим способом.

— Ты не запугаешь меня, Камерон. Кристи моя, и ты никогда ее не получишь.

— Так значит, вы остаетесь.

— Да, пока остаюсь.

Калум прищурился:

— Не говорите потом, что вас не предупредили, ваша светлость. Шотландцы не забыли своих потерь во время Куллоденской битвы. Это опасное место для англичанина. Я предупредил вас. Берегитесь!

— Ты что, угрожаешь мне, Камерон?

— Понимайте это, как хотите, — прорычал Калум. — Спокойной ночи, лорд Дерби.

И с этими словами он пулей вылетел за дверь.

Синжун еще долго оставался в кабинете, обдумывая сказанное Калумом, после того как тот собрал своих людей и покинул Гленмур. Калум был опасным человеком, и его следовало остерегаться.

— Синжун, ты все еще здесь? Калум уже давно ушел.

Синжун вздрогнул от звука ее голоса.

— Да.

Она вошла в комнату.

— Что ты делаешь?

— Думаю.

— Чего хотел Калум?

Синжун долго подбирал слова, чтобы не расстроить Кристи.

— Ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя.

Он видел по ее лицу, что она переваривает его ответ, приходя к правильному заключению.

— Он угрожал тебе, да?

— Он меня не запугает.

— Но попытается. Калум человек мстительный. Он никогда не смирится с тем, что дедушка сделал женщину своей наследницей.

Синжун прижал Кристи к себе, радуясь, что она не сопротивляется.

— Не переживай по этому поводу, Кристи. Я смогу с этим разобраться. Я тратил свою жизнь не только на женщин и другие утехи. Я брал уроки фехтования и борьбы и знаю, как защитить себя.

— Но не от Камеронов. Они не сражаются как джентльмены. Не выходи никуда без Рори. Он прикроет тебя в случае чего.

— Ты зря так беспокоишься, — беспечно сказал Синжун, взяв Кристи за руку и ведя ее обратно в зал.

Когда они вошли, Рори и Марго сидели у камина, тихо разговаривая.

— Что мы пропустили? — спросил Рори, переводя взгляд с Синжуна на Кристи. — Что говорил Калум?

— Ничего существенного, — ответил Синжун.

— Он угрожал Синжуну, — сказала Кристи. — Рори, ты не должен выпускать лорда Дерби из виду. Сделай все возможное, чтобы защитить его. Калум не остановится только на угрозах.

— Можешь положиться на меня, Кристи, — успокоил ее Рори. — Я буду защищать твоего мужа ради твоего спокойствия.

— Вы все воспринимаете Калума слишком серьезно, — заговорил Синжун. — Но я буду рад твоей компании, Рори.

— Значит, решено, — сказал Рори. — Пойдем, Марго, уже поздно.

— Тебе нужна моя помощь, Кристи? — спросила Марго.

— Нет, иди спать, Марго. Рори прав. Уже поздно.

— Я помогу Кристи, если ей что-то понадобиться, — подхватил Синжун.

Марго удивленно взглянула на него, после чего повернулась и вышла из зала вслед за своим женихом.

— Спокойной ночи, Синжун, — сказала Кристи. — Я справлюсь сама.

— Я буду рад помочь тебе раздеться.

— А я не буду этому рада, — тихо пробормотала Кристи.

Не обращая внимания на ее протесты, Синжун взял ее на руки и понес вверх по лестнице.

— Синжун! Опусти меня.

Кристи пришлось прижаться к нему, пока он шел по узким ступеням. Когда он наконец поставил ее на ноги, они были уже в ее комнате. Опуская ее, он позволил ей почувствовать, насколько он возбужден. Кристи подавила стон. Он отлично понимает, что происходит с ней. Разве она может сопротивляться Синжуну?

Его руки потянулись к застежкам ее платья.

— Я очень хорош в этом, если ты помнишь.

Кристи помнила каждую секунду, проведенную с Синжуном. И, к несчастью, слишком хорошо. Она отбросила его руки.

— Мне не нужна помощь.

Пылающий взор Синжуна переместился с ее лица на живот.

— Я хочу увидеть тебя. Я имею на это право. Я твой муж.

— Как мило, что ты напомнил мне об этом. — В ее голосе прозвучал сарказм. — Жаль, что ты не думал об этом, когда сделал меня своей любовницей. Или когда зарабатывал репутацию Грешника.

Синжун скривился. Она говорила так, словно в нем не было ничего положительного, словно он был ей неприятен. Боже, теперь он сам себе был противен! Что происходит? У него было не меньше причин злиться на Кристи.

— Тебе следовало сказать мне тогда, кто ты, — отозвался он. — Я хочу тебя, это осталось неизменным.

— И ты будешь со мной всегда, Синжун? — спросила дрожащим от избытка чувств голосом Кристи. — Останешься ли ты здесь, чтобы воспитывать нашего ребенка? Будешь ли ты верен мне? Буду ли я для тебя когда-нибудь чем-то большим, нежели женщина для приятного времяпрепровождения, женщина, с которой ты будешь забавляться до тех пор, пока не захочешь вернуться в Лондон?

— Если честно, то я не знаю, — признался Синжун. — Я могу сказать, что ты всегда будешь для меня самой желанной женщиной, но, черт возьми, я не знаю, что будет дальше. А что касается любви, тут у Грешника не самая лучшая репутация. Ты можешь принять меня такого?

У Кристи сжалось горло от сдерживаемых рыданий. Разве он не понимает, как сильно она хочет его, как ей необходимо услышать от него слова любви? Почему он не может быть таким мужчиной, который ей нужен?

— Я думала, что ты сердишься на меня.

— Так и было, но мне сложно злиться на женщину, которая вынашивает моего наследника. Ты была не права, соврав мне, и мы оба знаем это. Но, хорошенько подумав, я не нашел причины, по которой мы должны отказывать себе в том, что нам обоим так нравится.

Кристи напряглась.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? Ты не думал обо мне до тех пор, пока я не приехала к тебе в Лондон. — Она положила руку на живот. — У меня уже есть то, чего я хотела.

Она отвернулась.

— Черт, не отворачивайся от меня.

Он прижал ее к себе и поцеловал в затылок. Жар его тела опалил ее. Кристи впитывала его уникальный запах всей кожей и почувствовала, как слабеет ее защита. Она знала, что нельзя сдаваться, но когда он прикоснулся к ней, ее тело ослабело и сопротивление в конце концов было сломлено. Это было не в ее интересах, но, Пречистая Дева, этому искушению она не могла противиться! Она ведь не каменная.

Его руки коснулись ее груди, гладя и сжимая соски. Она покраснела, ощутив, как они напрягаются под его пальцами, и поняла, что Синжун тоже это почувствовал, потому что глухо застонал. Его член касался ее ягодиц, и ей пришлось сдерживать себя, чтобы не вжаться в него. Когда его руки опустились на ее живот, Кристи замерла, чувствуя, как он исследует то место, где рос их ребенок.

— Я хочу увидеть тебя обнаженной, — прошептал ей на ухо Синжун. — Я хочу увидеть, где находится мой ребенок.

Его руки вернулись к застежкам на ее платье. Он расстегнул первую пуговицу, затем вторую. Она наблюдала за тем, как его ловкие руки расстегивают ее платье, и вспомнила, как быстро он раздевал ее раньше… и как она была рада раздеть его.

— Ты можешь посмотреть, — сказала она. — Но не более. Я не хочу, чтобы мое сердце было разбито, когда ты уедешь.

Его руки остановились.

— А обо мне ты подумала? Ты хоть раз задумывалась над тем, что я испытывал после твоего исчезновения?

Она покачала головой. Она не думала, что Грешник будет переживать по этому поводу. Она решила, что он сразу же найдет ей замену.

— Да иди ты к черту! — выругался он, резко разворачивая ее к себе лицом. — Я гадал, забеременела ли ты от меня, и переживал, думая, что ребенок будет называть другого мужчину своим отцом. Я пил до бессознательного состояния, проигрывал все, что имел, за карточным столом и посещал проституток, надеясь, что они помогут мне забыть тебя. Ничто не помогало.

Он легонько встряхнул ее.

— Ничто, ты меня слышишь? Джулиан постоянно ругал меня за такой образ жизни. Это ты, виновата, Кристи, ты! Что скажешь на это?

Кристи побледнела. Она не думала, что Синжун будет скучать по ней так же, как она по нему. Только не Грешник, человек, который избегал обязанностей и терпеть не мог ответственности.

— Я… не знала. Мне не нравилось врать тебе, но я думала, что ты будешь бежать от меня как от огня, если узнаешь, что я твоя жена. Ты забыл, Синжун, что рассказывал мне о себе, когда мы были вместе? Тебе нравилось быть женатым именно потому, что жена далеко и не вмешивается в твои дела. Ты вовсе не собирался меняться.

— Тебе что, совсем наплевать на меня? Может, твои чувства были сущим притворством? — спросил Синжун.

Да как же он не понимает?! Кристи терялась в догадках: неужели все его отношения с женщинами были настолько поверхностными, что он не может почувствовать, когда кому-то действительно нужен?

— Нет, ты был мне небезразличен, Синжун. Возможно, даже слишком. Вот почему я не могу позволить тебе соблазнить меня. Если мои чувства к тебе станут хоть немного сильнее, чем сейчас, это погубит меня, когда ты уедешь. И вот почему я спросила тебя, готов ли ты осесть здесь и стать для меня хорошим мужем. Без гарантий с твоей стороны я не соглашусь на близкие отношения.

Что-то шевельнулось в душе Синжуна. Совесть? Внезапно ему захотелось стать тем мужчиной, который был так необходим Кристи.

— Я могу попробовать, моя милая. У нас вся зима впереди. Но мне нужен стимул. Позволь мне разделить с тобой постель. Дай мне шанс стать тем, кто тебе нужен.

Она заглянула в его глаза. В них читалась решимость. С радостным криком он подхватил ее на руки.

Тепло ее тела подействовало на него возбуждающе. Ее платье вверху распахнулось, и он сорвал его с ее плеч, а затем дернул за завязку на рубашке, которая оказалась под платьем. Ее грудь стала больше, а соски темнее. Он опустил Кристи на кровать и лег рядом.

Он целовал ее глаза и кончик носа, одновременно сжимая нежную белую грудь. Еще мгновение — и их губы слились в поцелуе. Когда он заглянул в ее глаза, то прочитал в них страстное желание. Синжун открыл языком ее губы и стал ласкать Кристи. Он жаждал вновь почувствовать ее вкус, ее нежность. Он целовал ее до тех пор, пока она не стала дрожать от возбуждения. Когда он наконец оторвался от нее и опять заглянул ей в глаза, то увидел свое отражение и кое-что еще. Что-то, чего он еще никогда не видел и не искал в глазах женщин, с которыми имел близкие отношения. Это было так удивительно и неожиданно, что он побоялся ошибиться.

— Кристи…

Он хотел сказать ей многое, но не находил слов.

Синжун застонал, когда она запустила пальцы в его волосы, и снова стал целовать ее. Это был долгий и страстный поцелуй, он сосал ее язык, затем подставил ей свой. Она томно вздохнула, когда он оторвался от нее. Синжун улыбнулся, целуя ее грудь. Он облизывал ее чувствительные соски, а она шептала его имя, выгнув спину и предлагая ему всю себя.

— На тебе слишком много надето, — прошептал он, поднимая голову от ее груди и быстро снимая с нее остатки одежды. Когда она была раздета, он поднялся на ноги и стал рассматривать Кристи.

Она пыталась прикрыть живот руками, но он убрал их.

— Нет, не старайся спрятаться от меня.

Синжун с благоговением коснулся ее живота, который был еще не особенно большим, и поклялся себе, что заставит ее есть больше, чтобы ребенок был здоровым.

— Ребенок еще маленький, — стеснительно сказала она. — Ей еще расти четыре с половиной месяца.

Синжун удивленно поднял брови.

— Ей?

— Я надеюсь, что у меня будет дочка.

Ему показалось или в ее голосе действительно прозвучал вызов? Он посмотрел на ее бедра, расстроено качая головой.

— Они слишком узкие. Я крупный мужчина. Ты уверена, что сможешь родить этого ребенка?

— Тебе не кажется, что уже поздно сомневаться в моей способности родить от тебя? Я решительно настроена родить этого ребенка.

— Да, конечно. Ты прекрасна. Даже прекраснее, чем была, когда я впервые увидел тебя.

Он наклонился и поцеловал ее в живот. Она выглядела удивленной.

— Я не противна тебе? Большинство мужчин терпеть не могут смотреть на своих беременных жен.

— Разве я веду себя так, как если бы ты была мне противна? Твое тело еще красивее, чем мне помнится. Я буду осторожен. Скажи, если я сделаю тебе больно.

— Почему ты так мил со мной? Когда ты только приехал, то вел себя так, словно возненавидел меня.

— Мы оба должны нести бремя вины за то, что совершили.

— Мне сложно верить тебе, Синжун. Предупреждаю, я не позволю тебе похитить мое сердце, тебе нельзя его доверить. С приходом весны Грешник вернется в Лондон и примется за старое.

Синжун решил, что он заслужил подобное отношение, но ему все равно было неприятно, когда она так прямо говорила о его прегрешениях.

— Я не могу пообещать, что этого не случится, но поверь мне, сейчас, кроме тебя, у меня нет другой женщины.

— А у меня никогда не было другого мужчины, — прошептала Кристи, целуя его.

В ответ он страстно поцеловал ее, потом быстро поднялся на ноги и стал срывать с себя одежду, не обращая внимания на то, что при этом отлетали пуговицы и рвалась ткань. Затем он накрыл ее своим телом, внимательно вглядываясь в ее зеленые глаза.

Она обвила его своими длинными ногами, застонав от досады, когда он не вошел в нее. Вместо этого его губы опустились ниже, к ее талии, к животу, обжигая поцелуями ее тело, пока он не нашел то место, к которому стремился. Неземное блаженство пронзило ее плоть, горячее, ошеломляющее. Она охнула, выгнувшись навстречу его ласкам.

Когда его язык коснулся ее потаенного места, она застонала и с неистовой страстью вжалась в его горячий рот, чувствуя, как волны наслаждения прокатываются по телу. Его язык исследовал влажные складки, потом вошел внутрь ее, в ее тепло. Напряжение, нараставшее внутри нее, перешло в экстаз, который стер все мысли и отделил дух от тела.

Когда Кристи пришла в себя, то увидела Синжуна, склонившегося над ней и заглядывавшего в ее почти невидящие глаза.

— Дай мне войти в тебя, милая.

В его глазах читалось такое желание, что она почувствовала, как тонет в них. Она раздвинула ноги, и он вошел в нее.

— Скажи мне, если я сделаю тебе больно.

Сделает ей больно? Наслаждение от того, что он снова был внутри нее, было таким сильным, что она чуть не потеряла сознание. Она обвила его руками и ногами, их тела стали одним целым, и это казалось ей чем-то естественным, единственно правильным. Его твердый член заполнил ее; этот мужчина обладал ею, он заворожил ее. Ее бедра приподнялись, встречая его медленные, глубокие толчки, чтобы он мог еще глубже приникнуть в ее тело.

Она услышала, как он шепчет ее имя, как он медленно выдохнул, как он все мощнее двигается в ней. И она снова начала ощущать беспомощность, жар, который вытягивал силу из ее рук и обжигал ее тело. Эти ощущения захватили ее, даря несказанное блаженство.

— Давай, Кристи, давай, милая… сейчас, сейчас.

Его голос был охрипшим, словно у него болело горло.

Она чувствовала, как его тело забилось в конвульсиях, как его член сжимался и разжимался внутри нее, и ее тело вжалось в него.

— Кристи, ты в порядке?

Она парила, затерявшись где-то в приятной дымке своего наслаждения. Она слышала его голос, словно он доносился издалека.

— Родная моя, я был слишком груб с тобой? Прости меня. Я не навредил ребенку?

Сквозь туман, окутавший ее сознание, приходило понимание, что Синжун переживает, и она улыбнулась. Похоже, он действительно беспокоится о ней и малыше.

— Слава Богу! — произнес Синжун, когда она открыла глаза.

— Ты не был груб, — сказала Кристи со вздохом. — Мы так давно не делали этого…

Он обезоруживающе улыбнулся ей:

— Как по мне, так слишком давно. Ни одна другая женщина не дарила мне таких ощущений.

Кристи удивленно уставилась на него.

— Ни одна другая женщина? Ты шутишь. У тебя были толпы женщин, думаю, все они намного опытнее меня.

— Да, толпы, — согласился Синжун, целуя ее в нос. — Но почему мужчина не может заинтересоваться своей женой?

— Почему ты со всем соглашаешься?

— А я вообще такой малый, который готов со всем соглашаться.

— Синжун, я серьезно. Расскажи мне, почему ты помогаешь моим людям?

— Сейчас?

— По-моему, сейчас самое подходящее время.

— А я опять хочу тебя.

— Сейчас?

Он ответил ей ее же словами:

— По-моему, сейчас самое подходящее время.

Он занялся с ней любовью медленно и так нежно, что Кристи почувствовала, что он действительно ценит ее и бережет. Его движения были медленными и размеренными, он сдерживал себя, но в конце концов терпение Кристи лопнуло. Вцепившись в его бедра, она заставила его войти в нее глубже, без слов давая понять, чего она хотела. Лишь тогда он показал ей всю силу своей страсти и полностью удовлетворил ее и себя. После этого она прижалась к его спине и задремала.

Она почти заснула, как вдруг у нее в животе что-то шевельнулось. Это было движение, которое сложно было с чем-то спутать. Она вскрикнула, разбудив Синжуна. Он испуганно подскочил, не зная причины ее крика.

— Что с тобой? Тебе плохо?

— Чувствуешь? — спросила она, взяв его руку и приложив ее к животу.

— Что чувствую?

— Подожди.

Ребенок снова пошевелился. Синжун, должно быть, ощутил это, потому что его рука, лежащая на животе, напряглась, а в глазах читался восторг.

— Это то, о чем я думаю?

— Да. Это наш малыш. Это первый признак новой жизни во мне, который я ощутила.

Она почувствовала движение еще раз, а потом ребенок затих. Кристи была рада, что его отец оказался рядом тогда, когда он первый раз дал о себе знать. Она терялась в догадках, думая, был ли он рад первому движению их ребенка так же сильно, как и она.

— Синжун!

— Да?

— Я знаю, что ты не хочешь этого ребенка так сильно, как я, но надеюсь, что ты не забудешь о нем.

Синжун долго не отвечал. Потом он сказал:

— Я никогда не задумывался об этом. Я далеко не самый ответственный человек в мире, но скажи мне, ты выдумала весь этот план по рождению ребенка от меня потому, что действительно хотела ребенка, или потому, что тебе нужен был наследник Гленмура?

Кристи напряглась. Синжун слишком близко подобрался к правде.

— Скажи мне правду, Кристи, — настаивал Синжун.

Как, не показавшись бессердечной, она могла объяснить ему, что наследник — это будущее ее клана? До того как она встретила Синжуна и полюбила его, родить наследника Гленмура и при этом избавиться от притязаний Калума было ее главной целью. Но в тот самый момент, когда она узнала, что беременна от Синжуна, все изменилось. Она любила этого ребенка. До безумия. Она отчаянно хотела малыша. Ведь этот ребенок — часть Синжуна. Единственное, что будет напоминать ей о нем. Как она объяснит это Синжуну?

— Я не буду врать тебе. Поначалу я считала, что наследник просто необходим для моего клана. Чтобы сберечь Гленмур для будущих поколений. Но потом я захотела этого ребенка.

Синжун задумался над ее словами и понял, что в Лондоне он повел себя беспечно. На нем лежала половина ответственности за то, что она забеременела. Он мог бы быть осторожнее и не соглашаться на условия, выставленные ему Кристи, но тогда он был настолько ослеплен страстью, что согласился бы на все предложения Кристи.

— Не переживай, Синжун, — сказала Кристи, прерывая затянувшееся молчание. — Я всегда буду любить твоего ребенка. И я ничего не буду требовать от тебя, если ты из-за этого беспокоишься. Ты нам не нужен и спокойно можешь покинуть Гленмур.

Боже правый! Получается, что он не нужен ей! Ее слова буквально втоптали в грязь и без того разбитое самолюбие Синжуна.