"Светские скандалы" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен, Энок Сюзанна)

Глава 7

«Еще одним ярким образцом смелости при полном отсутствии умения передвигаться на коньках стал сэр Ройс Пемберли. Сложно было не заметить, с какой отчаянной решимостью достойный лорд цеплялся за одну из опор пирса, в то время как ноги его беспорядочно двигались, пытаясь вступить хотя бы в относительное взаимодействие со скользким льдом.

Не кажется ли достойным читателям, что всем присутствующим на катке пошло на пользу то обстоятельство, что лорд Пемберли не подозревал о хрупкости льда возле опор? В ином случае ноги джентльмена понесли бы его на более безопасную территорию, а передвижение столь искусного конькобежца грозит окружающим немалыми неприятностями».

Светские заметки леди Уислдаун 4 февраля 1814 года

— Прошу прощения, миледи. К вам сэр Ройс Пемберли.

— Сэр Ройс? Здесь? — Лиза не смогла скрыть удивления. Не так давно они виделись на катке, и мисс Притчард имела все основания полагать, что ее спокойная, отстраненная манера будет воспринята как отказ от дальнейшего общения.

Пул важно кивнул:

— Джентльмен пояснил, что приехал на урок танцев. Пригласить?

Лиза прикусила губу. Вчера урок танцев так и не состоялся, зато состоялся страстный поцелуй, забыть который не удавалось при всем желании.

— Нет, — произнесла она подозрительно дрогнувшим голосом.

Пул поклонился.

— В таком случае отвечу, что вас нет дома. После этого Ройс уедет. Почему-то подобное развитие событий тоже не устраивало.

— Нет.

Дворецкий вопросительно поднял брови.

— Может быть, сказать, что вы дома, но не принимаете?

Лиза растерялась. Если Пул заявит, что мисс дома, но не принимает, сэр Пемберли может подумать, что она его избегает. А она вовсе даже и не избегала. Ничуть. Просто слегка усомнилась, поскольку отлично понимала, насколько опасно остаться в собственном доме наедине с мужчиной, от одного пристального взгляда которого здравый смысл мгновенно улетучивается.

Для отказа требовался серьезный и в то же время безопасный повод. Может быть, стоит приказать Пулу сообщить, что леди собирается к модистке? Новое платье для бала Мег действительно необходимо.

Но он просто предложит поехать вместе с ней.

А если сослаться на какое-нибудь воспаление?

Нет уж. Еще, чего доброго, решит, что у нее покраснел нос или случилась какая-нибудь другая гадость.

Оставалась только правда. А правда заключалась в том, что Лиза не хотела видеть Ройса, из страха утратить добродетель.

Конечно, слово «страх» подходило не в полной мере. Она не боялась ни самого Ройса, ни его прикосновений. Напротив, она о них мечтала и прекрасно понимала, что, выйдя замуж за Дарема, никогда не испытает того восторга, который ощутила в объятиях Ройса. Открытие состоялось в тот самый миг, когда Ройс ее поцеловал, а сегодняшний визит на каток подтвердил справедливость вывода. Лорд Дарем был очень мил, и все же сомнений не осталось: она никогда не сможет испытать к нему тех чувств, которые должна испытывать супруга.

Таким образом, предстояло ответить на вопрос: достаточно ли для успешного брака одного лишь спокойного расположения?

— Прошу прощения, миледи, — напомнил о своем присутствии Пул. — Что прикажете ответить джентльмену?

Если руководствоваться здравым смыслом, то от Ройса Пемберли следовало бежать, как от чумы — даже в том случае, если он собирался всего лишь научить ее танцевать. Только такой поступок можно было бы считать правильным, а Лиза всегда старалась поступать правильно.

Поэтому она с немалым удивлением услышала собственный голос:

— Пригласите.

Не успел Пул выйти из гостиной, как Лиза вскочила и подбежала к зеркалу над камином. К счастью, волосы сегодня не пытались доказать миру собственную независимость. Платье в зеленую полоску тоже выглядело прилично. Вот только сердце билось слишком громко. Лиза прижала руку к груди и попыталась успокоиться.

Нет, она вовсе не нервничала — так, слегка разволновалась и больше ничего. Все рано или поздно учатся танцевать. Спешить некуда.

— Пусть лучше будет поздно, — пробормотала она, обращаясь к собственному отражению.

Дверь открылась, и вошел Ройс — красивый почти до неприличия. Темно-серый сюртук, вишневый жилет, черные волосы волной спадают на лоб. Пристальный, изучающий взгляд. Дворецкий неслышно закрыл дверь за гостем и исчез.

Сердце возмутительно подпрыгнуло.

— Проклятие! — рассердилась Лиза. Ройс недоуменно поднял бровь.

— Прошу прощения?

— Нет-нет, ничего. Просто думаю вслух. Пул сказал, что ты приехал на урок танцев. Честно говоря, не помню, чтобы мы договаривались.

Синие глаза блеснули опасным светом.

— Я люблю танцевать. — Глубокий голос подчеркнул последнее слово, и оно приобрело новый, чувственный смысл. — А тебе разве не хочется научиться?

«Хочется». Ответ ясно прозвучал в голове. Именно об этом она мечтала больше всего на свете.

— Конечно, хочется.

Не отводя взгляда, Ройс улыбнулся:

— В семь часов у меня встреча в клубе «Уайтс» — договорился с Уэксфордом. Значит, в нашем распоряжении всего лишь два часа.

— Два часа? Вряд ли ему потребуется так много времени, чтобы…

Лиза нахмурилась. Возможно, он и правда говорил о танцах. О настоящих танцах.

Пытаясь скрыть разочарование, Лиза опустила глаза и сделала вид, что рассматривает лавандового цвета туфельки.

— Понимаешь, почему-то сегодня не очень хочется танцевать… — Она взглянула вверх и увидела белоснежный шейный платок Ройса. Неужели этот человек не понимал, как разрушительно действует на ее бедные слабые нервы его близкое присутствие?

Чтобы что-то сделать, Лиза расправила юбку. Пришлось напомнить себе, что напротив стоит всего лишь Ройс — давно и хорошо знакомый человек. Сколько раз она сидела с ним рядом, разговаривала, смеялась, шепталась! Танцы не принесут ничего нового.

Но откуда же в таком случае эта необъяснимая дрожь?

— Ройс, я не могу…

— Если можешь кататься на коньках с деревенщиной Даремом, значит, можешь танцевать со мной. — Он положил руку на талию. — Ну же, не бойся!

Лиза посмотрела на его руку. Большая теплая ладонь устроилась на ее талии основательно и надолго.

— Дарем? А кто это?

Сэр Пемберли тихо рассмеялся и взял Лизу за руку. Вторая ладонь оказалась такой же большой и такой же теплой.

— А это… какой это танец? — Она набралась смелости и взглянула в его улыбающиеся синие глаза.

— Вальс, — ответил Ройс.

— А, понятно. Вальс. — Она окончательно лишилась способности думать: оставалось лишь бессмысленно повторять слова.

— Слышала такое название?

— Конечно, слышала, — соврала Лиза, торопливо перебирая в уме все известные танцы. Какой-то начинался с поклона. Кажется, кадриль. Или буланже? — Но как же справиться со всеми этими глупостями?

— Наверное, первым делом стоит допустить, что это вовсе не глупости.

— Хм! — Лиза осознавала, почему с такой готовностью пополнила небольшую компанию оригиналов и отказалась от танцев — в ее искренней, открытой душе не нашлось места для нелепой затеи, а притворяться и фальшиво принимать условности не хотелось.

И все же пришлось признать, что стоять в непосредственной близости к такому привлекательному мужчине очень приятно. А Ройс был не просто привлекательным; он ослеплял и сводил с ума. Да, вот в чем заключалась главная проблема: несмотря на давнее знакомство и дружбу, его прикосновения не могли оставить ее равнодушной.

От него исходил восхитительный аромат. Терпкий, мужественный дух пьянил, подобно самому крепкому бренди. Лиза слегка отстранилась.

— Может быть, вместо танцев сыграем партию в пикет? Дарем наверняка любит карты. Ну, или полюбит, если кто-нибудь научит его играть.

Ройс немедленно вернул беглянку на место.

— В пикете ты и так мастер; на равных с заправскими картежниками. Да и в других играх любого заткнешь за пояс. Сама отлично знаешь. В прошлом году обчистила меня не меньше чем на сотню фунтов.

Так оно и было. Но секрет успеха объяснялся просто: Лиза заранее понимала, когда Ройс собирался выложить козырную карту, — читала по лицу. Глаза вспыхивали, а на губах появлялась самодовольная улыбочка. Впрочем, уверенность в себе очень быстро рассеивалась — как только козыри оказывались биты.

Она подняла голову и встретила ту самую победную ухмылку.

— Я… а как поживает Принни?

— О, твой любимец в полном порядке. Обязательно приезжай его навестить.

Да, это было бы замечательно. Лиза пыталась думать о чем-то, кроме лишивших свободы обжигающих ладоней. Она с удовольствием поедет в деревню к Принни. Может быть, они с Ройсом отправятся кататься верхом и… нет, не годится. Образ толстого, неповоротливого коня внезапно сменился другой, куда менее безопасной картиной: они с Ройсом в стоге сена.

— Танцевать нельзя, — решительно заключила Лиза.

— Но почему же?

— Музыки нет.

— Я могу напеть.

— Стол мешает.

— Не мешает. Можно танцевать вокруг стола.

— Я не люблю танцы.

— И я тоже. Но мы дали слово Маргарет, что будем заниматься. Значит, отлынивать нельзя. Она уже десять раз спросила, выполняем ли мы обещание.

— Тоже мне повелительница!

— Заботится о подруге. Ну, давай. Руку сюда. — Он положил свободную ладонь Лизы себе на плечо, и пальцы скользнули по мягкой шерсти сюртука. — А вторую руку я буду держать вот так.

Они стояли лицом к лицу, почти соприкасаясь коленями. Левая ладонь лежала на надежном плече Рейса, а правая уютно устроилась в его широкой ладони. Стало тепло, и мороз за окнами уже не казался таким страшным.

Лиза подняла глаза, чувствуя себя неуклюжей, словно новорожденный жеребенок.

— А дальше что?

— А дальше начинаем двигаться. Вот так… — Он принялся негромко напевать; низкий глубокий голос заполнил комнату. Чудесный голос. Лиза вспомнила, что в Рождество Ройс пел эту же самую мелодию. — Просто следуй за мной, — распорядился Ройс. — Раз-два-три, раз-два-три.

Он снова запел, крепче сжал ее руку и повел в танце.

Лиза вздохнула. Ничего не поделаешь. Надо считать до трех: раз-два-три, раз два-три. Не так уж и страшно. Она сделала шаг назад, увлекая за собой партнера.

Ройс тут же остановился и с легким раздражением заметил:

— Не упрямься. Вести должен я. А ты просто расслабься и слушайся.

До чего же унизительно! Лиза попыталась вырвать руку.

— Не хочу танцевать! Не люблю! Терпеть не могу! Ройс держал ее крепко.

— Значит, не думай о том, что танцуешь. Лиза перестала сопротивляться.

— А о чем же думать?

— Представь, что это не действие, а чувство.

— Чувство? Например, страх?

— Честно говоря, мне в голову пришло нечто иное. Например, страсть.

Ну вот, теперь он советовал притвориться, что она испытывает страсть. Притвориться, когда на самом деле страсть и без того подступала слишком часто.

— Нет.

Ройс нахмурился:

— Я обещал сестре, что научу тебя танцевать вальс. Хочешь меня подвести?

Лизе показалось, что по его лицу скользнула тень искреннего разочарования. Да, ему хотелось с ней танцевать. Удивительно, невероятно! После долгого молчания она тихо и робко заметила:

— Мег очень расстроится, если мы хотя бы не попробуем, правда?

— Ужасно расстроится.

— А ведь она моя лучшая подруга.

— И очень тебя любит.

Лиза закрыла глаза. Сердце стучало гораздо быстрее, чем того требовал ритм вальса. Ну почему, почему она чувствовала себя счастливой только рядом с Ройсом, а не с кем-нибудь другим? Судьба слишком несправедлива.

Он слегка наклонился и коснулся подбородком ее волос.

— Закрой глаза и доверься мне хотя бы на несколько секунд. — Он снова запел. Лиза постаралась сбросить напряжение и последовала за мелодией.

— Раз-два-три, — шепотом считала она. Двигаться в такт было очень трудно, а несколько раз лавандовая туфелька даже оказалась на лакированном сапоге, но Ройс, словно ничего и не заметил. Он негромко напевал красивую мелодию и плавно кружился, уверенно увлекая Лизу за собой.

И вдруг она почувствовала странную легкость. Да, она танцевала! Возможно, потому, что еще не настало время ленча. А может быть, секрет заключался в закрытых глазах. Таинственным образом произошло неожиданное превращение. Казалось, они с Ройсом слились воедино и превратились в неразделимое целое.

Толстый ковер смягчал шаги и не позволял скользить, как того требовала мелодия. Но это ничуть не мешало. Прикосновения Ройса — такие добрые, надежные, заботливые — согревали и успокаивали, а музыка насквозь пронизывала тело и диктовала движения.

Вальс зазвучал громче. Голос Ройса наполнил грудь, скользнул по рукам и перетек в пальцы Лизы. Она подчинилась ровному ритму и следовала за каждым шагом своего кавалера. Раз-два-три, раз-два три. Мысли растворились. Лиза с головой погрузилась в чувства. Да, сейчас она ощущала себя любимой и желанной, счастливой и красивой. Они медленно кружились по комнате, словно Ройс понимал всю хрупкость нового мира. Но с каждым поворотом Лиза оказывалась ближе к партнеру. Грудь уже не мимолетно касалась его груди, а прижалась и отказывалась отстраняться. Секунды улетали в вечность, унося с собой все, кроме восторга.

И вдруг движение сменилось новым состоянием. Ройс заключил ее в объятия и принялся целовать, ласкать, дразнить языком, Лиза не открывала глаза, опасаясь, что в свете дня волшебство развеется. Да, поцелуй казался всего лишь обманчивой игрой воображения, рожденной танцем и близостью лучшего на свете мужчины. Лиза уступила, растворилась, растаяла, утратив способность думать и рассуждать. А душа взлетела, расправив крылья надежды.

— Ройс, пожалуйста… — едва слышно прошептала она.

Призыв пронзил, распаляя бушующий огонь. Лиза посмотрела на него потемневшими, полными чувства глазами, и Ройс понял, что она стремится к нему так же страстно, как он стремится к ней.

Тишина наполняла воздух, бесконечно растягивала время, мучительно требовала действий. Ройс не мог вырваться из плена требовательного взгляда. Не мог противостоять, не мог сопротивляться. Хотелось сто раз подряд повторить ее имя и объяснить, как она дорога ему. Хотелось попросить не выходить замуж за Дарема. Но он словно опешил. А в голове крутилась навязчивая мысль о том, какая чудесная и гладкая у Лизы кожа, какие шелковистые волосы, какие сладкие губы.

Ройс с удивлением слушал собственный голос. Слова сплетались в причудливый узор: знакомые, обычные, сегодня они приобретали новый смысл и складывались в волшебную мозаику. В каждом слове таилось чувство настолько яркое и мощное, что сдерживать напор не хватало сил.

Лиза жадно ловила признания, с каждой секундой наполняясь новым светом: губы улыбались, щеки порозовели, глаза заблестели мириадами искр. Ройс нежно провел пальцем по ее подбородку, спустился к изящной линии шеи. Нежная кожа слегка увлажнилась от возбуждения. Напряжение нарастало, и тело требовало ответа. Да, он сгорал от вожделения, желая близости, как никогда в жизни. Рядом с ним стояла Лиза — подруга, которой можно было довериться без сомнений и опасений. Все случилось так, как и должно было случиться. Они созданы, чтобы быть вместе — здесь и сейчас.

Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, повторяя:

— Ройс, пожалуйста…

Ах, до чего же она была хороша! Сияющие глаза, мягкие губы, нежная кожа умоляли о прикосновении. Мужское естество рвалось навстречу женственности. Ройс заставил себя дышать медленно и ровно, хотя и понимал, что все усилия обуздать вожделение, напрасны. Так что же делать? Речь шла о Лизе, которая безоговорочно доверяла ему, даже когда он этого не заслуживал.

Вот почему он считал своим долгом защитить подругу от Дарема: этот человек не позволит ей остаться собой, лишит индивидуальности и магической неповторимости. Ну а если Лиза познает истинную страсть, то уже никогда не согласится на меньшее.

Она тихо вздохнула и снова попросила:

— Ройс, пожалуйста. — Теперь уже голос звучал настойчивее.

Он не позволил передумать. Склонился, накрыл ее губы жадным поцелуем и скользнул рукой по спине, привлекая ближе. Лиза была прекрасно сложена — тонкое, гибкое и сильное тело обещало бесконечное наслаждение. Для нее это первый опыт. Мысль слегка обескуражила, но любимая тут же устранила сомнения: обняла и прижалась бедрами, словно старалась почувствовать степень страсти. Желание пронзило, подобно удару молнии. Ройс схватил Лизу в охапку и отнес на диван в углу гостиной.

Полетели восхитительные мгновения, наполненные радостью познания, бесконечным и мучительным в полноте ощущений блаженством ласки, до боли совершенным удовольствием. Он развязал ленту на лифе платья и освободил грудь — идеальной формы, с круглыми, похожими, на вишни сосками. Не в силах сдержать стон, Ройс приник губами к каждому.

Лиза вздрогнула, запустила пальцы в его черные волнистые волосы, словно боялась потерять любимого, и выгнулась навстречу жадным ласкам. Ответ вдохновил: Ройс провел ладонью по ее ноге, поднимая юбку, и погладил интимно, вызывающе дерзко. Лиза с готовностью раскрылась навстречу, предвосхитив намерения. Каждое движение оказывалось естественным, единственно необходимым.

Ройс целовал, ласкал, дразнил, дарил блаженство, показывал, как она прекрасна — прекраснее, чем можно было бы описать словами. Прикасался с трепетом, восхищался гладкостью кожи, влажностью интимных уголков и вновь возвращался к губам, к плавному изгибу шеи. И вот, наконец, настал момент, о котором в глубине души Ройс мечтал много лет: он оказался там, где и должен был оказаться. Обнаженная плоть соприкоснулась с обнаженной плотью.

Все, что было ценного в этом мире, сейчас принадлежало ему — невинно, искренне, открыто. Осталось лишь доказать и подтвердить нераздельное обладание.

Несмотря на бешено пульсирующую кровь, несмотря на голод страсти, Ройс вошел в нее осторожно и медленно.

Она вздрогнула и инстинктивно подняла бедра. Он на миг замер и вдруг осознал последствия страстного единения. Лиза до сих пор оставалась девственницей. Если сейчас он сделает ее своей, то обозначит один-единственный путь — под венец. Странно, но открытие ничуть не охладило пыл.

— Лиза, мы…

Лиза подалась вперед, обвила его бедра ногами и прижалась, стремясь оказаться ближе. Ройс ответил импульсивно и рванулся вперед, в желанную глубину. Лиза коротко вскрикнула, и изумрудные ее глаза наполнились болью.

— Тише, — пробормотал Ройс. Не переставая гладить и успокаивать, он поймал ее крик губами. — Поцелуй меня.

Лиза повиновалась и ответила с равной страстью. Спустя несколько мгновений напряжение спало, она едва слышно застонала и пошевелилась.

Еще один поцелуй, и Ройс проник глубже. Жар нарастал. Вот уже Лиза двигалась вместе с ним, безупречно слившись в едином ритме, прогнувшись и прильнув гибким телом. Ройс не смог сдержать восторженного стона.

— Лиза!.. — наконец выдохнул он. — Остановись, подожди немного…

Она замерла, забыв обо всем на свете, превратившись в половинку единого и неделимого целого. Он подался вперед, чтобы стать еще ближе, и тоже затих в ожидании.

Внезапно Лиза вздрогнула и поплыла, подхваченная волной наслаждения.

— Ройс!

Услышав призыв, он нырнул следом и тоже растворился в бескрайней пучине.

Постепенно дыхание их выровнялось, и оба с удивлением обнаружили, что лежат не на диване, а на полу. Ройс крепко прижал Лизу к себе, а она доверчиво склонила голову ему на плечо и обняла его. Он не двигался, опасаясь разрушить волшебство счастливого мгновения, впервые в жизни чувствуя себя на вершине блаженства.

Ройс сжимал любимую в объятиях, понимая, что только что обрел главную в жизни драгоценность. Лиза уткнулась носом в его шею: теплое дыхание согревало-чувствовалось, как постепенно отступает дрожь. Часы мерно отсчитывали секунду за секундой.

Наконец Лиза вздохнула и отстранилась, взглянула с нерешительной, смущенной улыбкой и слегка осипшим голосом заметила:

— Кажется, начинаю понимать, почему ты так ценишь это состояние.

Ройс приподнялся на локте и нежно посмотрел в умиротворенное лицо. Больше всего на свете ему хотелось навсегда остаться рядом с ней.

— Все лучшее еще впереди, — пообещал он.

Из холла донеслись неясные звуки, и Лиза испуганно села.

— О Боже! Пул может войти.

Без лишних вопросов Ройс поднялся и подал ей руку.

Несколько мгновений оба стояли неподвижно и смотрели друг на друга, а потом Лиза неловко улыбнулась и начала поправлять одежду. Ройс молча помогал. Хотелось сказать что-нибудь необыкновенное, но переполнявшие душу чувства лишили ясности мысли. Приведя в порядок любимую, Ройс принялся за себя и невероятно удивился, когда Лиза занялась его шейным платком. Ни одна из многочисленных женщин не проявляла желания помочь ему одеться. Ройс смотрел на нее, не в силах отвести глаз, хотя видел только кудрявую макушку.

— Ну вот, все в порядке, — произнесла Лиза и отступила. Уставилась в пол и замерла в очаровательном смущении. Спустившиеся на плечи пышные волосы подчеркивали изящную прелесть раскрасневшегося лица и стройной фигуры.

Ройс поднял с ковра несколько выпавших из прически шпилек.

— Не предполагал, что румянец имеет столько оттенков.

Щеки Лизы запылали еще ярче, и Ройс наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

— Заколи волосы. У нас много дел.

— Ах да! Урок танцев…

— А зачем тебе учиться танцевать? Надо просто как можно быстрее послать Дарему записку.

Лиза вернула шпильки на место.

— И что же написать?

— Написать, что не собираешься выходить за него замуж.

Ее зеленые глаза потемнели.

— А за кого же в таком случае собираюсь?

На мгновение мысли застыли. Но потом из глубины сердца выплыл ответ: «За меня!» Да, она не может принадлежать другому. Слова созрели в мозгу и рвались на свободу, но почему-то Ройс не мог высказать их вслух. А ведь рядом стояла Лиза — та единственная, которую он ценил, желал… любил.

Нет, что-то не складывалось. Конечно, он считал Лизу лучшей подругой, доверял ей во всем, заботился и беспокоился. Но говорить о любви? О настоящей любви?

И вдруг Ройс понял, что любит. Открытие подействовало ошеломляющим образом — голова закружилась, колени ослабли. Хорошо, что неподалеку оказался диван. Да, он любил Лизу всем сердцем, всей душой. Но любовь — это одно, а брак — совсем другое. Разве не так?

Он попытался что-то сказать.

— Лиза, я… ты… тебе нельзя выходить замуж за Дарема.

На ее прекрасном лице появилось печальное выражение.

— Понимаешь, рядом со мной должен быть добрый человек. Внимательный, тактичный, заботливый, с характером спокойным и ровным. Тот, на кого можно положиться. Одним словом, надежный партнер. Вот чего я хочу.

Ройс задумался. Наверное, в его характере можно было бы найти немало положительных черт. Но доброта? Тактичность? Если вспомнить, как он относился к Лизе раньше, какие скользкие темы решался с ней обсуждать, то говорить об этих качествах не приходилось. А что касается ровного и спокойного характера…

Ройсу внезапно стало нехорошо: только сейчас он со всей ясностью осознал, почему никогда не пытался добиться внимания и интереса мисс Притчард. Ответ оказался до боли простым — он не достоин ее благосклонности.

Попросту говоря, не заслуживает любви.

Лиза отвела взгляд.

— Почему ты молчишь?

Ройс попытался справиться с наплывом неведомых чувств.

— Не могу… — Не в силах продолжить, он горестно покачал головой. Что сказать? Она заслуживала значительно большего, чем он мог дать.

Тишину нарушил ее тихий голос:

— Молчание тоже можно считать ответом.

Ройс нервно провел рукой по волосам. Он любил ее, любил по-настоящему. Но удастся ли подарить ей счастье? Что, если брак не принесет ничего, кроме разочарования? Одна лишь мысль о крахе иллюзий вызывала боль.

— Ройс… — Лиза попыталась что-то сказать, но голос сорвался. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы скрыть непрошеные слезы, однако тут же сердито смахнула их ладонью. — Не приходи больше ко мне.

— Лиза, я…

— Если Дарем сделает предложение, непременно отвечу согласием. Надеюсь, пожелаешь мне счастья? — Она медленно направилась к двери, взялась за ручку, но обернулась и посмотрела блестящими от слез глазами. — Что бы ни случилось… куда бы ты ни отправился, пусть у тебя все будет хорошо. Желаю счастья. — Она немного постояла, склонив голову, а потом вышла из гостиной и неслышно закрыла за собой дверь.

Ройс сидел, потрясенно уставившись в пространство невидящим взглядом. Долго ли продолжалась его любовь? Несколько дней? Несколько месяцев? Несколько лет? Разве он не сравнивал с Лизой каждую новую знакомую? Оказывается, она всегда жила в его сердце, в самом укромном уголке, и терпеливо ждала, когда настанет время раскрыть затаенную красоту.

И вот, когда пелена, наконец, спала, он оказался в ловушке. Достоин ли он Лизы? Столько лет он защищал и оберегал ее, но только теперь понял, что сам ничем не отличался от тех безжалостных эгоистов, против которых предостерегал. Открытие не доставило радости и не принесло ответа на, многочисленнее вопросы. Лишь в одном сомневаться не приходилось: он любил Лизу и не представлял без нее своих дней.

Сэр Ройс Пемберли тяжело вздохнул и задал себе еще один непростой вопрос: что же делать дальше?