ВЛАДА КРАПИЦКАЯ Новая Жизнь и иллюзии

Глава 1

Лана спала, обняв меня, и я внимательно наблюдал за ней, продолжая размышлять. Меня волновали четыре проблемы, и все четыре были очень важны для меня.

Первая — Лана, осталась в замке и простила меня. Но теперь её любовь пугала меня. Это была любовь обречённого человека. Она, как будто не верила, что я не брошу её. Сначала я думал, что это пройдёт, но и сейчас, два месяца спустя ничего не изменилось. Мне нравилось, что она стала более раскованной в постели, но этот постоянный страх в её глазах меня пугал. Каждый раз, когда мы ложились с ней в кровать, у меня создавалось впечатление, что она думает, что я последний раз занимаюсь с ней любовью. Я много раз пытался поговорить с ней, и убедить её, что я люблю её и никогда не брошу. Она отвечала, что верит мне, но я видел тоску в её глазах и не знал, что мне делать. Она дарила мне себя без остатка и меня захлёстывали чувства к ней, но теперь это были только мои чувства. Она была закрыта для всех — Яромир не мог читать её мысли, Абигор не видел её рядом с собой, Мару не чувствовал её эмоций. Когда-то я хотел научиться сдерживать себя — теперь я мог это делать, но меня это мало радовало. Я хотел чувствовать и эмоции Ланы. Нет, я по-прежнему получал невыразимое удовольствие, занимаясь с ней любовью, но мне хотелось тонуть в том океане чувств, которые только она могла мне дать. А самое страшное было осознавать, что только я виноват в том, что сейчас происходит. Я много раз пытался просить у неё прощения за то, что так поступил, но каждый раз когда я начинал говорить, она бросалась ко мне и начинала целовать, не давая ничего сказать. Она ни разу не упрекнула меня, и это было самым отвратительным. Накричи она на меня или выскажи претензии — я бы нашёл способ убедить её, что такого больше не будет. Но это осталось стоять между нами, и если я смог пробиться два месяца назад за стену равнодушия, которая стояла между нами тогда, с помощью секса, то сейчас я не знал, что мне делать.

Вторая проблема — мы так и не нашли того вампира, который сделал снимки с камеры видеонаблюдения и прислал их мне. А найти его необходимо. Из-за его поступка наш клан чуть не лишился единственной нектэрии в мире, и неизвестно, что он может ещё предпринять, чтобы закончить начатое.

Третья проблема — к Лане вернулись кошмары. И даже то, что я рядом уже не помогало. Когда ей начинали сниться кошмары, мои прикосновения уже не помогали, мне приходилось будить её и успокаивать. Что ей снилось, она сказать не могла. Она говорила, что видит только, как бродит в тумане и не может оттуда выйти. И этот туман пугал её, но что именно её пугает, она и сама не могла сказать.

И четвёртая проблема, самая главная для меня — Лана опять стала нектэрией. И нектэрией более сильной, чем была. Теперь, каждый, кто пробовал её кровь, помимо силы обретал экран, через который не мог пробиться никто. Этот экран исчезал приблизительно через семь — десять дней. Меня не радовало, что сила нектэрии вернулась к Лане, потому что теперь Дейм не разрешит сделать мне из Ланы вампира. А это было самым страшным для меня — я знал, что не смогу жить без неё.

Теперь Дейм с осторожностью стал выдавать кровь Ланы для нужд клана. Только три вампира могли получать кровь Ланы без ограничений — это сам Дейм, Яромир и Микаэль. Я больше в их число не входил. Мне запрещено было пить кровь Ланы — это было моё наказание за то, что я так поступил с ней.

С Деймом у нас теперь были сложные отношения. Я вспомнил разговор с Деймом в ту ночь, когда мы с Ланой помирились. В два часа ночи он сам появился в спальне Ланы и позвал меня в свой кабинет. Там мы были только вдвоём.

— Итак, Максимилиан, что же мне с тобой делать? — строго спросил Дейм. — Ты нашёл нектэрию для нашего клана, привёз её сюда — это твоя заслуга. Но ты же лишил её этих сил, когда бросил её. Ты помнишь, что обещал мне в ту ночь, когда мы приехали с Форума? — он вопросительно посмотрел на меня.

— Да, — ответил я. — Что не буду на неё давить и не покажу своих чувств к ней, пока она сама этого не захочет.

— А дальше? — требовательно спросил Дейм.

— Что буду любить и оберегать Лану, и никогда не причиню ей боль, если она ответит на мои чувства, — слова давались мне тяжело, потому что я нарушил эти обещания. — Что не брошу её.

— Но ты это сделал. Ты нарушил своё обещание, — Дейм чеканил каждое слово, глядя мне в глаза.

Я молчал, потому что знал, что нет слов для моего оправдания и я виноват по всем пунктам обвинения.

— Максимилиан, я поверил тебе и твоим обещаниям, потому что и я, и Яромир увидели, что ты её действительно любишь, и ты ей нужен, — Дейм отвернулся от меня к камину, и замолчал, а потом продолжил уже более спокойно. — То время, что ты проживаешь в замке, я наблюдал за тобой. Я видел, как ты влюблял в себя женщин, как расставался с ними, когда терял к ним интерес. Я никогда не вмешивался в твои отношения, потому что считал это твоим личным делом. Но с Ланой всё иначе — она нектэрия и не только…

Дейм опять замолчал, глядя на горящие в камине дрова. Я вспомнил слова Яромира, что Дейм относится к Лане, как к дочери, и прекрасно понял его беспокойство.

— Я знаю, что Лана для вас не просто нектэрия, — неуверенно начал я. — Вы относитесь к ней как к дочери. Вы видите в ней Лиолу.

— Да, Лиолу, — с грустью ответил Дейм. — Я потерял её и мою жену Марику во время одной из схваток в 1258 году. Я не смог их спасти, и они умерли, а я остался жить. Умерли по моей вине, а меня не было рядом, и я не смог их защитить. За все эти столетия не прошло и дня, чтобы я их не вспомнил. Они погибли из-за глупого желания Лорда нашего клана присоединить к нашей территории ещё один город. Первые сто пятьдесят лет после их смерти были самыми тяжёлыми. Я понял, что эти воины бессмысленны. Они не стоили тех жертв, которые приносил наш клан, для удовлетворения кровожадных и амбициозных интересов нашего Лорда. Именно поэтому, когда мне выпала возможность занять его место, я использовал её. Я стал Лордом клана, чтобы, по возможности, избегать таких конфликтов, чтобы наш клан не нёс таких потерь.

— Мне очень жаль, что так получилось с вашей семьёй, — не зная, что ещё сказать, произнёс я.

— Мне тоже жаль, — Дейм тяжело вздохнул. — Все эти столетия я жил без особых интересов и привязанностей. Я потом ты привёз Лану. Когда она появилась у нас в клане, я впервые за многие столетия ощутил вкус жизни. Мне интересно с ней разговаривать, наблюдать за ней, интересно делиться с ней знаниями. Я видел и знал многих нектэрий, и просто людей, но никто из них не вызывал у меня таких чувств, как Лана. Она добрая и хорошая девушка, и она очень умная, — Дейм сделал паузу, а потом улыбнулся. — Нет, она не умная, она мудрая, несмотря на то, что очень молода. Максимилиан, она полюбила тебя, и ты ещё не понимаешь, насколько тебе повезло…

— Я понимаю. И я тоже люблю её.

— Нет, ты не понимаешь. Если бы ты это понимал, то никогда бы не бросил её, не выслушав. Лана — альтруист, и в первую очередь думает не о себе, а о других, а ты этого до сих пор не осознаёшь. И дело даже не в этом. Она много раз обжигалась на этом, но продолжает упорно видеть во всех окружающих только хорошее. Она верит в окружающих её людей, и всегда старается понять, почему они так поступают, — Дейм посмотрел мне в глаза. — Она и тебя оправдывает, наверное. Максимилиан, Лана тебя очень сильно любит. Ради тебя она способна на многое. Я не хочу, чтобы ты этим злоупотреблял, потому что есть одно «но». Лана в первую очередь пытается понять людей, но если её разозлить, то она способна на многое. Как-то Яромир услышал одну из пословиц и сказал, что она идеально подходит к Лане: «Тихо еду, не свищу, а наеду, не спущу!», — Дейм улыбнулся. — Так вот, пойми одно. Ради себя она никогда не пойдёт на крайности, а ради тебя она готова на всё. Ты не понимаешь насколько это ценно, и если она однажды поймёт, что ты не достоин этого, она всю оставшуюся жизнь будет винить себя за смерти, которые она совершит, спасая тебя. Если ты, ещё, хоть раз сотворишь с ней такое, и даже если Лана будет просить у меня на коленях не наказывать тебя, я поступлю по-своему. Ты будешь жить в самой страшной иллюзии, из всех возможных. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Дейм серьёзно смотрел на меня.

— Да, — ответил я. Но я знал, что никакая иллюзия, созданная Деймом, не будет так страшна для меня, как жизнь без Ланы.

— Я рад, что ты всё понимаешь, и рад, что Лана осталась с нами, — Дейм сел в кресло и расслабился. — Если честно, когда Лана пришла сегодня утром ко мне и попросила отпустить её, меня хватило отчаяние. В тот момент я готов был тебя убить. И тебе повезло, что я не знал где ты.

— Я ждал Лану в её комнате.

— Ладно, что было, то прошло, — сказал Дейм. — Но есть ещё один момент — я не могу оставить твой поступок безнаказанным, поэтому, с этого дня ты не имеешь права пить кровь Ланы.

— Хорошо, — это было неприятное наказание, но для меня главным было то, что Лана была рядом со мной, остальное я смогу вынести.

— А теперь иди к ней и помни о моих словах.

Я спокойно принял наказание, надеясь, что чуть позже смогу убедить Лану стать вампиром, а это единственное, чего я хотел больше всего. Но спустя неделю оказалось, что силы нектэрии вернулись к ней. И я понял, что теперь обсуждать этот вопрос с Деймом не имеет смысла. А потом ещё оказалось, что она научилась отгораживаться от всех своим экраном, и давать этот экран всем тем, кто пьёт её кровь. Первое время я думал, что смогу преодолеть этот экран, но и сейчас, спустя два месяца, у меня ничего не получалось. А так хотелось чувствовать эмоции Ланы, и я до сих пор не знал, как убедить её, что не брошу её больше ни когда.

Лана опять стала тяжело дышать во сне, и я начал гладить её по лицу, пытаясь успокоить. Но она продолжала метаться, и я стал осторожно будить её:

— Лана, моя хорошая, я рядом, не бойся, — она открыла глаза и непонимающе посмотрела на меня. — Всё хорошо. Это просто кошмар. Успокойся, — я поцеловал её.

— Так страшно, — задыхаясь, произнесла она.

— Ничего не бойся, я рядом, — я прижал Лану к себе.

— Макс, такой страшный туман. Я не знала, что мне делать.

— Родная, я рядом, ничего не бойся, — я стал гладить её по голове, а потом аккуратно обвёл пальцами контур её губ. И почувствовал, что меня опять накрывает волна желания. Наклонившись, я стал медленно целовать её. — Я никогда не дам тебя в обиду. Поверь мне.

Лана обхватила мою шею руками и стала целовать меня в ответ. Я почувствовал, что опять погружаюсь в океан наслаждения и полностью отдался в плен её рук.

Утром у меня были дела и, разбудив Лану, в очередной раз постарался заставить её позавтракать, но она как обычно была непреклонна, и кроме кофе ничего не ела и не пила. Раньше, когда я мог пить её кровь — я мог заставить её позавтракать, аргументируя это тем, что её кровь вкуснее, если она ест. Но сейчас, когда я не пил её кровь, она наотрез отказывалась завтракать, и как заставить её полноценно питаться я до сих пор не мог понять. Мне, конечно, льстило, что Лана делает некоторые вещи ради меня, но сейчас моей главной заботой было продлить её жизнь как можно дольше, пока я не придумаю как сделать её вампиром, но иногда упрямство Ланы выводило меня из себя.

К полудню я освободился и пошёл в нашу комнату. Но там Ланы не было. «Наверное, опять сидит в библиотеке и взахлёб читает очередную книгу» — подумал я. Лана могла, не отрываясь читать книги сутками напролёт, она впитывала знания как губка, и иногда меня это удивляло. Последние лет двадцать люди очень мало читали книги, больше отдавая предпочтение телевидению или интернету, а Лана редко смотрела телевизор. А если и смотрела, то только новости. Хотя, и их она предпочитала узнавать из интернета, говоря, что таким образом сама может выбрать интересующие её темы, и не засорять голову всяким мусором, льющемся с экрана.

Как я и ожидал, Лана оказалась в библиотеке. Она сидела возле компьютера. Когда я вошёл, она обернулась. Увидев выражение её лица, я встревожился:

— Лана, что случилось?

— Макс, в мире пандемия, а ты мне не сказал. Люди болеют и умирают. Это дело рук кланов Лиги?

— Да, — сказал я. — Мы боремся с этим, но это не так просто.

— Значит, моя кровь вам не помогла, — несчастно произнесла она.

— Нет, Лана, помогла. Нам удалось узнать многое, но, к сожалению, как только кланы Лиги узнали о тебе, они сразу убили всех учёных работающих на них. Мы были правы, они занимались разработкой генетического оружия. Но понять процесс полностью мы не смогли. Наши слипперы узнали про разработку вирусов, и каким образом они доставляются в организм людей, но каким образом они активируют эти вирусы, мы до сих пор не знаем. Ты только не волнуйся, мы успели разработать вакцину. Просто у болезни очень короткий инкубационный период, и у нас уходят сутки, чтобы доставить вакцину в тот или иной регион мира. Мы можем избежать больших жертв среди людей, но полностью исключить их не можем, потому что не знаем, каким образом они активируют эти вирусы. Нам приходиться ликвидировать последствия. На опережение пока не удаётся работать.

— А каким образом они инфицируют людей?

— С помощью генетически модифицированных продуктов, — нехотя ответил я, боясь испугать Лану.

— ГМО? — прошептала Лана. — Но ведь подавляющее большинство продуктов в мире сейчас модифицировано. Люди что, обречены? — она смотрела на меня с испугом.

— Нет. Кланы Лиги не заинтересованы в смерти всех людей. Не волнуйся, всё будет хорошо. Мы с этим справимся.

Я старался успокоить Лану, но мы сами, узнав, как на самом деле обстоят дела, были встревожены. Оказалось, что кланы Лиги давно и очень серьёзно занимались этими разработками. В разные продукты они встраивали гены, которые давали предрасположенность к тем или иным заболеваниям. Нам пришлось провести массу исследований по всему миру, и оказалось, что практически все люди планеты имели в своём организме предрасположенность ко многим заболеваниям. Но все эти гены находились в латентном состоянии, до определённого момента. Мы не отступно следили за кланами Лиги уже год, но так и не смогли понять, каким образом они активируют эти гены.

Лана выключила компьютер и подошла к окну.

— Макс, но ведь вспыхивают всё время разные эпидемии, — спустя некоторое время произнесла она. — То атипичная пневмония, то птичий грипп, то свиной. Неужели они каждый раз встраивают новые гены?

— Нет, — я решил сказать правду. — Они в разные продукты встраивают разные гены. По сути, все люди в мире имеют предрасположенность как минимум к восемнадцати заболеваниям.

— Заражены все? — голос Ланы звучал еле слышно.

— Да, но часть генов рассчитана на то, что бы убивать людей только монголоидной расы или скажем людей, у которых первая группа крови, или людей с зелёными глазами. Если у тебя, например, голубые глазами, ты не заболеешь, даже если будешь находиться среди инфицированных людей. И способ передачи болезни тоже не имеет значения. Даже воздушно-капельная передача болезни им не страшна, если вирус рассчитан на определённый тип людей, под который ты не подпадаешь.

— Подожди, ты сказал — как минимум восемнадцать болезней. И каждая рассчитана на разный тип людей. Почему тогда возникают эпидемии одного вида болезни, а не всех сразу?

— Все гены находятся в латентном состоянии, то есть скрытом. И человек не чувствует никаких признаков болезни. Мы думаем, что кланы Лиги каким-то образом активируют эти гены в определённый момент, но каким образом они это делают, мы не смогли узнать. Эпидемии возникают неожиданно в тех или иных регионах и порой также неожиданно прекращаются, без нашего участия. Те учёных, в сознание которых мы успели проникнуть, занимались только разработкой генов. У Лиги по-видимому была другая группа учёных, которая отдельно решала вопросы активации генов, но они умерли раньше и мы не нашли ответа на этот вопрос.

— А разве слипперы не могут покопаться в голове куратора проекта?

— Тут тоже не всё так просто. С помощью твоей крови мы смогли обойти экран над учёными, и слиппер может считывать информацию не с одного человека, — я задумался, пытаясь найти слова, чтобы объяснить это Лане. — Понимаешь, слиппер задаваясь определённым вопросом, видит всех людей, которые работают над этой темой, и здесь проблем не возникает. Но кланы Лиги знают это, поэтому учёных они убрали, а вот с вампирами не всё так просто. Пробиться в сознание вампира и так не легко, и здесь твоя кровь нам здорово помогла, но слипперы не видят связи между вампирами, которые занимаются одной темой. И здесь им уже приходиться работать вслепую. Грубо говоря — надо знать в голову какого вампира залезть, а мы этого не знаем. Наши слипперы упорно работают над этим, перебирая всех вампиров кланов Лиги, но их очень много, поэтому работы двигаются так медленно. Да ещё, — я сделал паузу, и виновато посмотрел на Лану, — им пришлось сделать паузу на три месяца.

Лана бросила на меня взгляд, а потом опять отвернулась к окну. В этот момент из-за облаков выглянула солнце, и она напряглась, а потом резко развернулась ко мне.

— Макс, а вы прослеживали смерти учёных в тот момент, когда я у вас появилась? В какой сфере науки погибло подавляющее большинство учёных?

— Мы уже думали об этом, но выделить конкретно сферу нам так и не удалось.

— Физики среди них были? — хмуро спросила она.

— Да, трое учёных. Лана, тебе что-то пришло в голову?

— Я не уверена, но одна мысль есть, — она отошла от окна и опять включила компьютер. — Понимаешь, раньше в эпидемиях прослеживалась определенная цикличность. Самые массовые эпидемии попадали на одиннадцатилетние пики солнечной активности. Если посмотреть историю средних веков и годы, когда возникали самые страшные эпидемии, то все они начинались в тот момент, когда солнце вступало в активную фазу и на нём происходило много вспышек. Получается, до Земли доходило излучение, которое активировало те, или иные вирусы. Или же ослабляло иммунитет людей, и они становились уязвимы и начинали болеть.

— Но какое это имеет отношение к нам? — непонимающе спросил я.

— Ключевое слово — излучение. Я точно уже не помню где и по какому поводу я читала одну статью, но я хорошо запомнила, что в Иллинойском университете мухе вживили какой-то ген и, при облучении на определенной частоте, муха, не переставая махала крыльями. Когда генератор энергии выключали, муха успокаивалась. Может кланы Лиги разработали какой-то прибор, которые создаёт излучение. Может они запрограммировали определённые гены на активацию на определённой частоте?

Я смотрел на Лану и в моей голове после её слов и того, что знал я, стала складываться вся картинка полностью. Она тем временем продолжала рассуждать вслух:

— Если допустить, что такой прибор у них есть, и он не большой, они могут свободно перемещаться по миру, включая его то там, то здесь. Но, с другой стороны, у маленького прибора и маленький радиус действия. А масштабы эпидемии говорят об обратном. Значит, прибор должен быть большим, но как тогда они его перевозят? Ты говоришь, вы следите за кланами Лиги?

— Да, — я понял, что имеет в виду Лана. — Но они путешествуют налегке.

— Значит, приборы уже изначально находятся в нужной стране и они приезжают и активируют его, а потом выключают, когда число жертв достигает нужного количества? Или… — глаза Ланы расширились, и она опять со страхом посмотрела на меня. — Макс, я не сильна в космонавтике, но ведь, наверное, можно запустить в космос спутник с таким генератором на борту, и радиус излучения будет намного больше. Какая-либо из стран, принадлежащих клану Лиги, запускала в космос спутник?

— Да, — ответил я. — Ты умница! — и поцеловал её. — Я сейчас схожу к Дейму, а потом погуляем по парку, хорошо?

— Да, конечно, — подавленно сказала она.

Я вышел из библиотеки и направился в кабинет Дейма.

— Дейм! По-моему я знаю, каким образом кланы Лиги активируют вирусы! — и вкратце изложил идеи Ланы по этому поводу.

Дейм слушал, не перебивая, а потом спросил:

— Макс! Ведь это идеально вписывается в происходящее. Ты молодец!

— Не я. А Лана, — улыбаясь, произнёс я.

— Лана? — Дейм удивлённо посмотрел на меня. — Я же тебя просил не беспокоить её проблемами, и как можно меньше тревожить её.

— Я помню. Я ей ничего не рассказывал. Просто она прочитала в интернете новости и встревожилась, мне пришлось рассказать ей кое-что, и она сделала такие выводы. Дейм, а может, стоит ввести её в курс всех происходящих событий? Лана, владея малой частью информации, делает выводы до которых мы с трудом доходим. А если она будет знать всё — она может нам здорово помочь. Она хороший аналитик.

— Максимилиан то, что Лана хороший аналитик, я уже давно знаю. Когда она работала финансовым аналитиком, она приносила своей компании очень хорошую прибыль. Я просматривал все сделки, которые совершала Лана, и иногда даже я не мог понять, что ей двигало, но она неизменно приносила выгоду компании. А как-то Яромир признался, что его любимое занятие наблюдать за мыслями Ланы, — Дейм улыбнулся. — Он очень расстроился, когда Лана отгородилась от всех своим экраном. Яромир говорил, что иногда не успевал прослеживать ход её мыслей. Он успевал схватывать только пару слов, а Лана уже успевала построить логическую цепочку. У неё огромный, разносторонний багаж знаний. Самое интересное, что она умеет связывать на первый взгляд абсолютно не совместимые вещи. И Лана способна увидеть картину в целом, а не зацикливаться на мелочах, но с другой стороны — она очень внимательна. И она учитывает даже самые мелкие детали при построении логической цепочки. Хотя из-за этого она, в своё время, на работе имела проблемы. Она мыслила масштабно и предлагала решение проблем в целом, и подчас её руководители понимали, что она была права только спустя пару лет. И что нравилось Яромиру — она всегда просчитывает самый плохой вариант, и уже от него отталкивается в решении проблемы. Она называла это — «Готовиться к худшему, но надеяться на лучшее». Кстати, а как в этот раз ей пришла в голову эта мысль?

— Я не знаю. Мы разговаривали, а потом она подошла к окну… Ну, конечно, — я улыбнулся, вспомнив солнце выглянувшее из-за облаков. — Луч солнца выглянул из облаков! И она сразу выдала версию!

— Луч солнца, — Дейм посмотрел в окно. — Это лишний раз доказывает слова Яромира. Лана очень умная девушка.

— Дейм, если мы привлечём её к решению некоторых проблем, мы только выиграем от этого.

— Максимилиан, нет. Возможно, мы и выиграем, но я не хочу взваливать на её плечи наши проблемы. Я знаю то, чего не знаешь ты. У Ланы была очень тяжёлая жизнь, особенно детство, — с грустью, сказал Дейм. — И в горы она уехала, чтобы жить спокойной, размеренной жизнью. Мы забрали у неё эту жизнь, и я хочу отчасти компенсировать ей это, поэтому не хочу беспокоить её. Лана очень умна и сообразительна, когда дело не касается лично её. У неё есть одна очень плохая привычка — она всегда считает, что виновата во всём только сама. Она может найти сто аргументов, чтобы оправдать другого человека, но никогда не оправдывает себя. Если мы начнём вводить её в курс наших дел, и она не сможет найти решения, она взвалит всю вину на себя за это. Понимаешь?

— Понимаю, — я вспомнил, как расстроилась Лана, когда узнала про пандемию, и сразу решила, что её кровь нам не помогла, и что это её вина. — Ты прав, — сказал я. — Дейм, ты ведь знаешь про Лану намного больше, чем я. Яромир тебе всё про неё рассказывал.

— Да.

— Может и меня стоит посвятить в некоторые аспекты её жизни? Она никогда не рассказывает об этом подробно, а выдает только самые общие сведения своей жизни.

— Максимилиан, поверь мне, придёт время, и она тебе всё расскажет сама. Просто ей очень трудно говорить о некоторых вещах, хотя её вины здесь нет. Если я тебе расскажу, ты начнёшь её жалеть, и она сразу всё поймет. А к жалости она не привыкла. Дай ей время. Сейчас ей очень трудно в себе это преодолеть. Но если ты будешь терпелив, она постепенно всё тебе расскажет. Поверь мне, ничего постыдного в её жизни не было, просто она, как я уже говорил, склонна во всём винить себя.

Я вздохнул и отошёл к окну. Лана для меня была до сих пор закрытой книгой. Я хотел сделать её счастливой, и мне казалось, что если я буду знать о её предыдущей жизни, мне будет легче это сделать. Но она всегда упорно меняла тему, когда я пытался что-то выяснить.

— Максимилиан, — сказал Дейм. — Завтра летишь в Дармштадт[1], в центр управления ЕКА[2]. Я хочу, чтобы до конца недели, как минимум, все спутники запущенные странами, принадлежим кланам Лиги, были выведены из строя, а как максимум — исчезли с орбиты земли.

— Да, конечно. Я всё сделаю.

— Хорошо.

Я вернулся в библиотеку за Ланой.

— Пошли гулять.

Лана улыбнулась:

— Сейчас только оденусь. Подожди две минуты!

Когда мы уже гуляли по парку, она спросила:

— Макс, а если я права, насчёт излучения, надо как-то решать этот вопрос.

— Родная моя, не волнуйся за это. Завтра рано утром я вылетаю в Германию, — Лана вздохнула. — Но к вечеру я уже вернусь, — успокоил я её. — У Лиги всего два спутника на орбите, и мы быстро выведем их из строя. Тебе больше не за что волноваться. Поверь! Лучше скажи, что тебе привезти?

— Себя. Всё остальное у меня есть.

Через месяц наступал Новый Год, и мне хотелось порадовать Лану, но что подарить, я не мог придумать.

— А кроме меня, чего ты ещё хочешь?

Лана задумалась.

— Наверное, ничего, — она вздохнула. — Главное возвращайся поскорее.

— Лана, я же вижу, что ты чего-то хочешь. Давай говори. Деньги не проблема, и я куплю тебе что угодно! — она отвернулась и стала смотреть на озеро. — Может какое-то украшение? Или может, что-то из вещей? Мне кажется, тебе очень пойдёт шуба из чернобурки. Хочешь её?

— Макс, честно, мне ничего не надо. Шубы я не люблю, а драгоценности не вызывают у меня особого восторга. Лучше ответь мне на один вопрос.

— Задавай.

— Ты никогда не говорил, какими способностями обладает Дейм.

— У Дейма очень страшная способность, поэтому он редко её применяет — он может сводить с ума.

— Сводить с ума?

— Да. Ему достаточно этого захотеть и человек сойдёт с ума. Он может навязать ему любую иллюзию, в которой человек будет жить всю оставшуюся жизнь. Поэтому, Дейм крайне редко прибегает к своим способностям. Процесс уже не обратим. Понимаешь, есть вампиры, которые тоже могут создавать иллюзии, но, как правило, они должны находиться рядом с объектом. А Дейму это не надо. Установка, которую он даёт уже невозможно преодолеть.

— Это страшно, — прошептала Лана. — Именно так Дейм и стал Лордом клана? Он свёл с ума предыдущего Лорда?

— Нет. Со сверхспособностями тоже есть свои нюансы. С каждым столетием вампир укрепляет свои способности, и чем старше вампир, тем он сильнее. Но применять свои способности он может только на вампирах младше себя, на старших вампирах они практически не действуют. Скажем, тебя или меня он может свести с ума, но вампира, которому, например тысяча четыреста лет он не сможет свести с ума. Но таких в мире осталось не много. И способностей Дейма боятся очень многие Лорды кланов.

— А почему Дейм не может свести с ума Лордов кланов Лиги?

— Во-первых, Дейму надо лично дать эту установку Лорду клана, а ты уже заметила, что даже Дейм редко покидает пределы замка. Так же действуют и Лорды других кланов Лиги и Альянса. А во-вторых, убив Лорда одного из кланов Лиги, мы не знаем, кто займёт его место и уйдёт не один год, чтобы понять, какую политику он будет проводить.

— Ты прав, извини, не подумала, — виновато сказала она. — По крайней мере, сейчас вы знаете чего от них ожидать.

— Лана, почему ты всегда просишь прощения?

— Потому что очень часто говорю глупости.

— Ты рассуждаешь, и задаешь вполне логичные вопросы, а не говоришь глупости. Это нормально…

— Макс, — перебила меня Лана. — Я проголодалась, пошли в замок.

Меня это уже начало раздражать. Как только я начинал заговаривать о ней лично и старался постепенно продвигаться к интересующим меня вопросам, Лана сразу меняла тему. «Ну, уж нет, дорогая, следующий раз ты так просто не уйдёшь от разговора!» — произнёс я про себя.

Вечером, когда мы уже лежали в кровати, Лана положила мне голову на грудь и порхала своими пальчиками по моему телу, выводя замысловатые узоры. Я расслабился и получал наслаждение от её прикосновений и оттого, что она рядом.

— Макс, а когда ты был человеком, какого цвета у тебя были глаза? — спросила она.

— Карие. А что?

— Просто спросила, — вздохнув, ответила она.

Я посмотрел на неё и понял, что она спросила не просто так.

— Лана?! — улыбнувшись, сказал я, — Рассказывай, о чём ты думаешь.

Она приподнялась и наклонилась над моим лицом, стала обводить пальчиками мои скулы, брови и губы, а потом наклонилась и поцеловала меня. Я притянул её к себе и стал гладить её по спине.

— Ну, так о чём? — нетерпеливо спросил я.

— Мне так жаль, что ты не можешь иметь детей. Ты был бы хорошим отцом, и ребёнок был бы очень красив, — и она положила мне руку на грудь и продолжила выводить узоры.

— Я могу иметь детей. И у меня был сын, он умер восемьдесят лет назад, — не подумав, ответил я. И тут же пожалел о том, что сказал это. Так вот чего хочет Лана! Детей.

— Что? — Лана моментально убрала руку с моей груди и пристально посмотрела на меня. — Ты же говорил, что только истинные вампиры могут иметь детей?

— Да, — я закрыл глаза, проклиная себя.

— Макс, объясни мне, что это значит, — потребовала Лана.

У меня всё внутри сжалось от нехороших предчувствий, но если Лана, что-то хотела узнать, она всегда находила способ это сделать. Если я ей не расскажу, расскажет кто-нибудь другой.

— Лана, действительно, чтобы у двух вампиров мог родиться ребёнок, они должны быть истинными вампирами. Но вампир-мужчина может иметь ребёнка от женщины человека, — нехотя, ответил я.

— Значит, я могу иметь от тебя ребёнка, — она счастливо улыбнулась.

— Нет! — с яростью, ответил я. Я сел на кровати и схватил её за плечи, — Даже не думай об этом, ты слышишь меня? Никаких детей, тебе ясно?

Лана смотрела на меня с недоумением и обидой. Я прижал её к себе и погладил по голове. Она попыталась отстраниться, но я не выпустил её из своих объятий.

— Значит, спать со мной ты хочешь, а детей от меня ты не хочешь? — со злостью сказала она, продолжая вырываться из моих рук.

— Родная, — у меня в горле образовался комок, и я только сильнее прижал её к себе. — Поверь мне, я бы хотел иметь от тебя дочь с такими же голубыми глазами, как у тебя и с твоей улыбкой. Или сына такого же рассудительного и умного, как ты, — я отстранился и заглянул в её глаза. — Но этого нельзя делать.

— Почему? — прошептала она, глядя на меня.

— Потому что ты умрёшь, — у меня всё болезненно сжалось внутри, и я опять прижал её к себе. — Мы называем таких детей скриги. Рождаются только мальчики, после семи месяцев беременности, а матери всегда умирают, — я положил Лану на спину и поцеловал её. — Лана, я не могу позволить умереть тебе. Я не готов отпустить тебя.

— И никаких шансов, что я выживу? — с тоской спросила Лана.

— Нет. Ребёнок семь месяцев отравляет мать, пока она его носит, но он же и поддерживает в ней жизнь. Как только ребёнок рождается, организм матери уже не может самостоятельно справиться с тем ядом, что находиться у неё в крови, и она умирает. Ни одна женщина ещё ни разу не выжила, — я обнял Лану и уткнулся лицом в её волосы.

Она промолчала, задумавшись.

— Неужели, при современном уровне медицины, и при ваших возможностях, вы не пробовали предотвратить смерть матери, — спустя некоторое время спросила Лана.

— Лана, пожалуйста, выбрось мысли о ребёнке из своей головы, — с болью в голосе ответил я и, посмотрев на неё, провёл рукой по её скуле и шее. — Мать можно спасти, только сделав аборт в первые восемь недель беременности. Потом процесс не обратим. Даже если сделать аборт на десятой неделе, мать всё равно умирает. Наши врачи ничего не могут с этим сделать. Понимаешь? — я опять поцеловал её.

— А каким был твой сын? — Лана ответила на поцелуй, а потом отстранилась. — Расскажи мне.

Я откинулся на спину и, Лана прижавшись ко мне, обняла меня. Я старался ни с кем, никогда, не говорил на эту тему, потому что это было болезненно для меня, но мне хотелось поделиться этим с ней.

— Мне тогда было двести двадцать восемь лет, и у меня наступил очередной кризис. Я успел попробовать всё в жизни — изучение наук, путешествия, развлечения. У меня было много денег и власти, но жизнь была пустой, бессмысленной. Понимаешь? — Лана кивнула и сжала мою ладонь. — Ничего не трогало меня за сердце. В то время я встречался с одной женщиной, — я неожиданно для себя смутился и замолчал.

Лана, поняв причину моего смущения, ласково прошептала:

— Макс, ты красивый, уверенный и сильный мужчина, и ты уже долго живёшь на этом свете. Я прекрасно понимаю, что ты любил женщин и до меня. Не надо бояться рассказывать мне об этом

— Нет, Лана, так как тебя я никого, никогда не любил, — я поцеловал её и прижал к себе. — К ним я скорее испытывал мимолётную страсть и интерес, — я опять запнулся, не зная, как объяснить ей ту разницу, между любовью к ней и чувствами к остальным моим бывшим любовницам.

— Ты встречался с одной женщиной, а дальше? — Лана решила помочь мне продолжить рассказ.

— И однажды она сказала мне, что беременна. Я сначала сильно разозлился. Понимаешь, в те времена контрацепция была заботой женщин. И тем более Луиза была известной куртизанкой, она знала, как избежать беременности. Но она захотела иметь от меня ребёнка.

— Я её понимаю, — с грустью, произнесла Лана.

Я прижал Лану к себе сильнее и продолжил.

— Я знал, что она умрёт, но вдруг понял, что хочу иметь сына. Мне нужен был этот ребёнок. Мне показалось, что с его рождением моя жизнь обретёт смысл, — я вздохнул, вспоминая всё. — Когда родился ребёнок и Луиза умерла, я забрал ребёнка в наш замок и назвал его Клод. Он рос очень умным и красивым мальчиком. Он любил читать книги и тянулся к знаниям. До десяти лет всё было хорошо, но потом он стал понимать, что я, его отец, не такой, как обыкновенные люди. Что мы все, кто окружает его в замке, не похожи на остальных людей, — мрачно сказал я. — Мне пришлось рассказать ему, кто мы такие и кто он, — я закрыл глаза, переживая заново все те чувства. — Он возненавидел меня. Он обвинил меня в смерти своей матери, — я замолчал.

Лана тихонько лежала рядом и гладила меня по руке.

— Макс, ты ни в чём не виноват, — она стала успокаивать меня.

— Мнение Клода изменить уже было невозможно. Я не один раз пытался с ним поговорить. И Анна пыталась объяснить ему всё, но он ничего не хотел слушать. В двенадцать лет он сбежал из замка и ушёл в монастырь. Как он тогда написал мне в письме — замаливать мои грехи и грехи своей матери, — я опять замолчал, заново переживая всю ту боль, что тогда испытал.

— Макс, мне так жаль, прости, что заговорила об этом, — она виновато посмотрела мне в глаза, и погладила меня по щеке.

— Лана, тебе не за что просить прощение. Ты ни в чём не виновата, — я постарался отогнать от себя те воспоминания. — И потом, Клод стал не просто монахом или священником. Он стал кардиналом в Ватикане. Мы встретились с ним, когда ему было уже шестьдесят лет и поговорили с ним. Он всё понял и простил меня.

— Что? — Лана округлила глаза. — Твой сын был кардиналом в Ватикане? Он хранил вашу тайну все эти годы?

— Лана, — я улыбнулся, — Ватикан знал о нашем существовании задолго до того, как Клод стал кардиналом. В архивах Ватикана храниться очень много документов и доказательств нашего существования.

— Но как…. Неужели они не пытаются с вами бороться? — она была сбита с толку.

— Когда власть в кланах в свои руки взяли молодые истинные вампиры, и был создан Альянс, между Ватиканом и кланами Альянса было заключено перемирие. Мы ведь тоже много чего знаем о служителях церкви. И потом не забывай, некоторые из вампиров, жившие в те времена, жили и в то время, когда жил Иисус Христос. Мы обладаем многими очень неудобными знаниями для Ватикана. Я уже не говорю об известных для многих фактах, что некоторые Папы Римские всерьёз увлекались чернокнижием. Например, Сильвестр II, а Лев III, вообще написал книгу «Красный дракон» или её ещё называли «Эйхидрион». А Папа Гонорей написал «Манускрипт Гонорея», и его современники считали его могущественным чародеем. Гонорей VI написал «Гримуар» — так, что у Ватикана есть много тайн, которые они стараются не разглашать. Поэтому, пока молчат они — молчим и мы. Они в некотором роде наши союзники, — я опять улыбнулся. — Они тоже бороться с кланами Лиги. У них специальные отряды, которые выслеживают и убивают вампиров.

— Ты хочешь сказать, что вы сотрудничаете и обмениваетесь информацией? — ошеломлённо спросила Лана.

— Нет, скорее они делают вид, что не знают, о существовании кланов Альянса, а мы не замечаем их, и не вмешиваемся в их дела, — ответил я.

Лана замолчала. Я начал водить рукой по её животу. Мои мысли перестал занимать Ватикан и всё, что его касалось. Я уже хотел другого, но она убрала мою руку со своего живота и, повернувшись ко мне, спросила:

— Макс, подожди. Ты говоришь, что встречался со своим сыном, когда он был уже кардиналом? — я кивнул. — А как же крест, святая вода и вера в Бога? — удивленно спросила она.

— Лана, родная, — я положил свою руку на её плечо и опять начал водить по её телу, — крест, святая вода и так далее и тому подобное — абсолютно никак на нас не влияет. Я могу свободно зайти в церковь, как и любой человек, я могу перекреститься, я даже могу причаститься — это никак на нас не влияет. Я скажу тебе даже больше — мы тоже верим. Часть из нас верит в Бога, а часть просто в то, что существует какой-то высший разум, который нас создал. Понимаешь?

— А твой сын, какой он был? То есть, он был человеком на все сто процентов? — спросила Лана.

— Не совсем. Во-первых — все скриги очень красивы. Во-вторых, они очень умны. В-третьих — они наследуют способности своих отцов, правда, получают только малую часть дара. Клод обладал даром убеждения. Но есть один минус — они не могут иметь детей.

— Жаль, — сказала Лана, — ты мог быть уже не один раз стать дедушкой.

— Угу, — больше разговаривать не хотелось, поэтому я опрокинул Лану на спину, и стал целовать её, водя рукой по телу. Она вздохнула и, расслабившись, обхватила меня руками и стала целовать в ответ. Я опять положил ей руку на живот и стал неспешно опускать ниже, лаская её.

— Макс, подожди, — она накрыла мою руку своей рукой. — Но мы ведь с тобой постоянно занимаемся любовью, и я никак не предохраняюсь, но не беременею? — она непонимающе посмотрела на меня.

— Лана, — я улыбнулся. — Давай я сам буду заботиться об этом вопросе. Ты же знаешь, что иногда я могу двигаться очень быстро и незаметно.

— О-о-о! — она вздохнула. — Ну да, как я об этом не подумала? — договорить я ей не дал, поцеловав её, и продолжил нежно ласкать.