"Возьми меня с собой" - читать интересную книгу автора (Филлипс Патриция)

Глава 28

Июль подходил к концу, но было еще очень тепло, когда «Калина» по Темзе вошла в Лондон. Среди роскошных кораблей его величества «Калина» выглядела старой убогой посудиной, хотя матросы долго надраивали палубу и даже обновили позолоту на высоком юте видавшего виды торгового корабля, доставившего в Лондон товар со всех четырех сторон света.

Чем ближе к Уайтхоллу, тем тяжелее становилось у Дженни на душе. Она так нервничала, что не могла вволю насладиться ни нарядными зелеными лужайками, простиравшимися по обеим сторонам реки, ни тем более достопримечательностями древней столицы, изрядно, впрочем, попорченными Великим пожаром. Вот-вот должна была решиться судьба Кита Эшфорда, а значит, и ее тоже. Кит постоянно заверял ее в том, что бояться не стоит, но его угрюмая серьезность выдавала истинное настроение – он был совсем не таким уверенным в положительном исходе дела, каким хотел казаться. То, что Карла прозвали Веселым монархом и земля полнилась слухами о его незлобивой натуре, не внушало оптимизма. Дженни догадывалась, что Карл умеет быть беспощадным.

Кит приобрел для нее новое платье – темно-розовое, из индийского шелка, богато украшенное золотыми кружевами. Дженни держала в руках веер из слоновой кости, украшенный сиреневыми и золотыми лентами – такими же, какими были украшены ее каштановые, с рыжеватым оттенком, кудри. Дженни старалась держаться со спокойной уверенностью, но это ей не слишком удавалось. Поглядывая на сидевшего рядом Кита, она заметила скорбные складки у губ и готова была поклясться, что они появились только вчера.

– Скоро прибудем на место, – сказал он, пожимая ей руку, чтобы внушить уверенность. – Помни, что ты должна делать, если…

– Я знаю, что должна делать, – ответила она, пожав его руку в ответ.

Кит был одет в голубовато-серый атласный камзол, отделанный серебром, и такие же бриджи. На голове его красовалась широкополая черная шляпа с серебристым плюмажем, одетая лихо, чуть набок. Из-под шляпы виднелись надушенные кудри, золотые на солнце. В смысле наряда он подготовился к аудиенции с королем как нельзя лучше. Выглядел он великолепно – одна незадача: нехватка свидетельств, отводящих от него обвинение в измене.

На лодке подплыли они к ступеням Уайтхолла, обнявшись, поднялись по ступеням. Никого из команды Кит решил с собой не брать, чтобы не бросать тень на верных ему людей. Король не понаслышке знал о его военных подвигах – ведь не кто иной, как лорд Росс, спас ему жизнь.

Как часто ее тайно проводили по этим коридорам в спальню короля. Карл показывал ей свое убежище – комнату, в которой он занимался научными и медицинскими экспериментами; его живой ум требовал иных развлечений, чем мог предложить двор. Дженни видела Уайтхолл притихшим, затаившимся, лишенным величавой надменности, совсем не таким, каким он представал перед ней сейчас. Впрочем, в июле во дворце было не очень многолюдно – многие придворные разъехались по пригородным поместьям. Тем не менее аудиенции у короля пришлось ждать так долго, что Дженни начала было сомневаться в том, что их вообще сегодня примут. Быть может, сам Карл решил покинуть дворец и смердящий Лондон и уединиться где-нибудь на природе.

Но роковой миг все же настал – камердинер короля дал знак Киту последовать за ним. Дженни осталась стоять у окна, выходящего во внутренний сад. Она уставилась на солнечные часы, вернее, на двух воробьев, устроивших на циферблате драку из-за хлебных крошек. Сердце ее бешено билось. В голове гудело. Если Кита арестуют, она решила бежать из дворца. Она не станет превращаться в шлюху Карла в самом прямом значении этого слова – она не будет покупать себе благополучие ценой своего тела.

Несколько придворных поздоровались с Китом, но ни один не улыбнулся, не выказал никаких дружеских чувств, и это было плохим знаком. И в то же время, если бы король решил арестовать Кита, он сделал бы это, едва они появились во дворце.

– Вы не пройдете со мной, госпожа Данн?

Дженни стремительно обернулась. Перед ней стоял знакомый маленький человечек в черном – значит, Кит арестован и Карл хочет допросить ее…

Томас Чеффинч улыбнулся, заметив ее смятение.

– Нет, госпожа Данн, вы не должны бояться. Пойдемте, мы должны спешить, – сказал маленький человечек и взял Дженни за руку.

Весь путь до внутренних покоев короля был словно жуткий кошмар. И, как во сне, Дженни силилась задать Томасу единственный мучающий ее вопрос, но не могла раскрыть рта. Она понимала, что судьба Кита, если она еще не решена, в ее руках. Ее вели к тому единственному человеку во всем королевстве, который мог освободить Кита, но Дженни боялась, что гордость не позволит ее молить короля о пощаде для ее любовника. Господи, только бы он проявил милосердие! Во имя того, что их связывало, во имя той любви, которую Дженни дарила Карлу искренне, от всей души, никогда не требуя ничего взамен – даже верности.

Томас открыл перед Дженни дверь, а сам остался за дверью, осторожно прикрыв ее за ней. В спальне было душно. По неприятному запаху Дженни мгновенно определила, что один из любимых спаниелей Карла оскандалился в отсутствие хозяина. Карла не было видно. За шторой в гардеробной послышался шелест ткани, затем решительные, знакомые шаги.

– Дженни!

Дженни застыла перед человеком, который был и ее королем, и любовником. Карл стоял перед ней в черном, расшитом серебром халате. За отодвинутой ширмой виднелся стул с небрежно брошенным на него костюмом для тенниса. Рядом валялась ракетка. Без парика голова Карла казалась странно маленькой, на лице прибавилось складок, превративших его в циничную маску, которую ему суждено носить до конца дней. Дженни присела в глубоком реверансе. Мысль ее судорожно работала. Карл играл в теннис – только что вернулся, значит, он еще не успел принять Кита. Еще не поздно что-то предпринять!

– Ваше величество, – не поднимая глаз, сказала она.

– Какие мы стали строгие, Дженни-птичка!

Дженни вспыхнула – увы, она не могла ответить Карлу так же легко и свободно.

– Ваше величество…

– Карл. И поднимись же ты наконец.

– Карл.

– Не смей просить меня за своего любовника.

Дженни поднялась и посмотрела Карлу в глаза. Он был суров и насуплен. В этот момент в комнату вошел слуга и принялся убирать за собакой. Пока слуга находился в комнате, оба молчали. Наконец, неся в одной руке испачканный коврик, а в другой метлу, слуга с поклоном удалился.

Карл усмехнулся. В глазах его блеснул веселый огонек. У Дженни сердце защемило от воспоминания о том чувстве, что неизменно вызывала в ней его улыбка. О том, что было когда-то между ними и что невозвратно ушло.

– Где мы пропадали? – Карл с наслаждением коснулся ее волос, провел рукой по ее лицу, любуясь ее красотой.

– Вы знаете о Ките и… обо мне? – пролепетала она. Серые глаза ее казались огромными на бледном лице. Карл стоял так близко, что запах духов, которыми он обильно поливал себя после игры в теннис, обволакивал и ее. Она взглянула ему в глаза и увидела свое отражение. В черных глубинах метались искорки знакомого смеха.

– Ты сама рассказала мне о нем во время нашей первой встречи. Ты помнишь?

– Да, я помню.

– Он по-прежнему недостоин твоей любви. – Смуглая худощавая рука Карла медленно скользнула вниз по ее щеке, по груди. Почти бессознательный жест – будто они продолжали быть любовниками. – Мужчина, который бросает такую женщину, недостоин твоей верности.

Дженни с улыбкой приняла комплимент, хотя от его ласки ей стало не по себе.

– Мы уладили возникшее между нами недоразумение, ваше вели… Карл… как, я надеюсь, мы с вами могли бы уладить дела между собой.

– Нам нечего улаживать. Твой дом на Чансери-лейн пришлось снести, чтобы остановить продвижение огня, но Херстемптон продолжает ждать тебя. Я наведывался туда и приказал привести в порядок сад и дом. Надеюсь, результат тебя порадует.

– Но я не могу…

Король положил сильные руки ей на плечи, притянул ее к себе.

– Ты готова отказаться от Херстемптона ради любви к неотесанному капитану? – со смесью удивления и восхищения спросил он.

– А у меня есть выбор, сир? – с надеждой в голосе спросила она.

– Ты всегда была свободна выбирать.

– Я исчезла из города не намеренно, не потому, что хотела удалиться от вас. Меня увезли в Корнуолл силой…

– Не надо ничего объяснять, – сказал Карл, приложив палец к ее губам. – И не надо возвращать дары любви. Это некрасиво. Ты знаешь, я никогда не ложился с женщиной, которая меня не хочет. Каким бы ни был твой выбор, наши воспоминания останутся при нас. Было время, когда память о нем не лишала тебя страсти… Из-за него ты охладела ко мне в последнее время?

Дженни кивнула, встретив его понимающий взгляд.

– Я так и подозревал. – Карл вздохнул, с грустью любуясь ее лицом и вспоминая восторг, который они когда-то делили. – Из-за того, что мы любили друг друга, ты ждала, что я прощу ему измену, так?

– Если вы сочувствуете мне, то не можете за это осуждать.

– Но он украл тебя у меня, а это уже преступление, – напомнил он, легко касаясь ее пышной груди. Поймав себя на этой интимной ласке, Карл улыбнулся. И нежно поцеловал ее в лоб. – Ты убеждена, что лорд Росс – мой верный подданный?

– Да, он никогда не вступал в сговор с вашими врагами, – уверенно сказала Дженни, гадая, что за игру ведет с ней король.

– Но мне представили доказательство его измены.

– Оно было представлено вам его завистливым братом и другими, кто желал вам зла!

– То, что обвинение делает завистник, не всегда доказывает, что обвинение ложно, – с убийственной серьезностью возразил Карл. Его удивила горячность, с которой она возражала. Она не назвала «других», но у Карла появились серьезные основания полагать, что в этом деле замешана леди Каслмейн… и тоже ревнует.

– Но это именно тот случай.

Карл усмехнулся, увидев, как вспыхнули ее щеки.

– Какой он счастливец! Иметь столь верную женщину дано не каждому. – Улыбка его на миг омрачилась горьким сарказмом. Карл вздохнул и чуть отодвинул Дженни от себя. – Я не отправлю твоего разнузданного любовника на виселицу. Даже в Тауэр не отправлю. – Он сделал ей знак молчать, когда Дженни открыла было рот. – Я слишком многим обязан Киту Эшфорду, и не в моем характере отвечать злом на добро. Я не так глуп, как считают некоторые. Если бы я верил всем обвинениям в измене, то, пожалуй, должен был бы признать, что в моем королевстве не осталось ни одного верноподданного гражданина.

Карл улыбался, и Дженни улыбалась ему, ожидая конца этой рискованной игры. Скорее всего Карл намеревался помиловать Кита с самого начала, но кто знает, как все повернулось бы, поведи она себя по-другому.

– Карл, дорогой, прошу тебя, во имя всего, что было между нами… Отпусти меня! И отпусти его, чтобы он мог быть со мной. Он любит тебя, и при том, что характер у него не сахар, он тебе верный друг.

– Как я могу спорить со столь очаровательной защитницей? А ты умеешь настоять на своем, настырная девчонка! И мне обидно вот так легко от тебя отказываться. – Карл потянулся за звонком, чтобы вызвать слугу.

– Ты его не арестуешь.

– Не арестую.

– И он может вернуться домой?

– Если он того хочет.

Дженни радостно бросилась в раскрытые объятия Карла, прижалась лицом к его груди.

– Спасибо, спасибо, мой дорогой Карл, – зашептала она срывающимся голосом. – Я всегда, всегда буду любить тебя за это. – На миг ей стало так хорошо, так покойно в кольце его рук, в аромате его духов, в ровном стуке его сердца…

Карл опустил подбородок на ее каштановую головку. Он улыбался, сжимая в объятиях эту изумительную женщину. Да, она предпочла ему другого, но он не мог ее за это винить, возможно, потому, что его все еще влекло к ней, хотя былая страсть и угасла.

– Я навсегда останусь тебе другом, – пообещал он низким, чувственным голосом. – Но только ты должна тоже кое-что пообещать мне перед уходом.

– Что именно?

– Ты должна позволить мне стать крестным отцом вашего первенца. И еще вы должны назвать его Карлом.

– Даю слово.

Дверь открылась, Карл разомкнул объятия, и она чуть отстранилась. В комнату вошел тот самый Томас. Пятясь к двери, Дженни присела в реверансе.

– Благодарю вас, ваше величество, за вашу доброту.

– И тебе, Дженни-птичка, спасибо за твою доброту, – сказал он.

Кит мерил шагами длинную галерею. Он до сих пор находился в неведении относительно своей судьбы. Сегодня король был слишком занят игрой в теннис, и Киту даже не назначили день, когда Карл готов принять его. Кит злился, и его можно было понять – неизвестность угнетала больше, чем любой, даже самый печальный, исход. Вернувшись в Каменную галерею и не обнаружив там Дженни, Кит побледнел от ярости. Уверения Томаса в том, что она вот-вот появится, не произвели на него должного впечатления. Вот, оказывается, для чего его заставили ждать! Игра в теннис – благовидный предлог, стыдливое прикрытие другой, куда более приятной игры с любимой женщиной Кита, которой был сейчас занят король! Но как мог он винить в этом Дженни? Он, который сам толкнул ее в объятия высокого покровителя?!

Кит остался ждать короля в числе немногих, кто еще не оставил надежду быть принятым.

В конце коридора открылась дверь, и изящная женщина в розовом быстрым шагом пошла к нему.

– Кит! – радостно воскликнула она и, не удержавшись, подобрала юбки и бегом бросилась навстречу возлюбленному.

Кит прирос к месту. Ревность мешала броситься ей навстречу. Что она делала ради спасения его шкуры? Утоляла минутное желание короля? Кит не мог не принять ее подарка – свобода слишком дорого стоила, – но цена, которой она была куплена, никогда не будет забыта – тень короля навеки встанет между ними…

– Кит, любимый, ты свободен! – задыхаясь, воскликнула она, бросаясь к нему на шею.

– Свободен? Какой ценой?

Дженни спрятала лицо у него на груди, она видела, что он ревнует. Господи, как давно она знала его, как сильно любила, как часто рисковала жизнью ради него, а он… он устраивал ей сцену ревности из-за того, что подумал, будто она купила ему свободу ценой собственного тела.

– Дурак! Разве не ты умолял меня отдать себя на милость короля? Разве не ты приказал мне возобновить…

– Какой ценой? – повторил он сквозь зубы, до боли сжав ей руки.

Дженни рассмеялась – легко и весело.

– Я купила тебе свободу всего лишь ценой обещания пригласить Карла быть крестным отцом нашего первенца и назвать его в честь короля Карлом! Ну, теперь ты удовлетворен, ревнивец?

Кит улыбнулся, вначале недоверчиво, потом все шире, свободнее.

– Ты мой крест и мое счастье в одном лице, – шепнул он, целуя ее в каштановую макушку. – Не могу поверить, что свободен. И все благодаря тебе. Но давай же поспешим покинуть эту обитель печали!

– С радостью, милорд, но я не хочу возвращаться в наш плавучий дом.

Кит растерялся.

– И куда, по-твоему, нам следует направиться?

– В Бекингемшир. Я очень хочу взглянуть на свой обновленный дом и сад.

Кит с улыбкой приподнял ее, прижался губами к ее губам.

– Немедленно едем, ради самого прекрасного цветка Лондона!

Дженни улыбнулась его напыщенному комплименту, прижалась к нему потеснее, страстно запрокинула голову.

Томас Чеффинч скромно попятился, стыдливо опустив голову, заметив красивую пару, слитую в страстном объятии, и тихо прикрыл дверь на дальнем конце Каменной галереи Уайтхолла.