"Волшебная река" - читать интересную книгу автора (Хикс Марта)

Глава 1

14 марта 1864 года

Рок-Айленд, Иллинойс

Чаепитие в обществе двух пожилых дам не лучший способ отмечать тридцатилетие выпускника Уэст-Пойнта. Война с мятежниками бушевала на Юге, достаточно далеко от майора Коннора О'Брайена.

Произнеся слова извинения, хозяйка дома встала и отправилась в соседнюю комнату за модным журналом. Окна гостиной содрогались от порывов северного ветра, хлопья снега забивались буквально во все щели, однако камин хорошо согревал воздух в комнате, где на столе оставалась несъеденная пища. Раздраженный майор Коннор О'Брайен завидовал сейчас даже спавшей у него на коленях кошке.

Здесь невозможно заслужить воинскую награду.

Он посмотрел на гостью, немолодую сотрудницу Санитарной службы Соединенных Штатов. Индия Маршалл прибыла сегодня днем.

От этой пожилой дамы пахло лавандовой туалетной водой. Ее волосы с заметной проседью были стянуты на затылке в пучок, выбившиеся из прически мелкие завитки падали на лоб. Шею женщины прикрывал кружевной платок, на плечах покоилась пушистая шаль. Покачиваясь в кресле-качалке и напевая боевой гимн Союза, Индия Маршалл вязала перчатку. Беседа, похоже, не интересовала сотрудницу Коннора, поскольку она не сказала ему и нескольких слов. Женщина даже не глядела в его сторону.

Майор попытался разговорить гостью:

– Мэм, насколько мне известно, вы остановитесь у Лоренсов.

– Да. – Индия Маршалл сдвинула очки вверх. – Мне сказали, что должностные лица должны жить у полковника Лоренса и его жены.

Должностные лица и… грустный майор.

Ввиду сокращения строительства в военное время Главный инспектор тюрем отдал в распоряжение семьи начальника тюрьмы, полковника Лоренса, особняк, возведенный давно умершим американским пионером Джорджем Давенпортом. Бездетная чета Лоренсов заняла в нем несколько комнат. Коннору, заместителю полковника, предоставили там комнату. Это считалось роскошью.

Жена начальника тюрьмы сделала все возможное, чтобы создать в «особняке Давенпорта» уют и комфорт. Опал Лоренс приложила к благоустройству дома свою женскую руку, заполнила его унаследованной мебелью. Но Коннор предпочел бы жить в тюрьме, нежели под одной крышей с начальником, которого презирал и ненавидел. Он мысленно называл Роско Лоренса «лапочкой».

Однако полковник совсем не был «лапочкой». Эпитет «отвратительный» далеко не в полной мере отражал его внешний вид и внутреннюю сущность. Недостатки Лоренса, однако, ничего не меняли. В любом случае он был начальником Коннора.

Более того, армия оставалась армией, и никто не интересовался мнением или соображениями Коннора. Он старался держаться подальше от этого дома, но скромное чаепитие, устроенное Опал по случаю его дня рождения, заставило его оставаться в этом обществе.

Майор сосредоточился на профиле Индии Маршалл.

– Я много слышал о Санитарной службе. Конечно, это хорошая организация. Она направляет медсестер и врачей в армейские госпитали. Но люди ведь получают ранения в сотнях миль от здешних мест…

Коннор О'Брайен считал своим долгом быть в курсе всего, имевшего отношение к тюрьме, расположенной к северу от особняка Давенпорта. Появление в особняке мисс Маршалл не могло быть случайностью.

– Что привело вас на Рок-Айленд? – прямо спросил он.

Женщина перестала мурлыкать, но ответа не последовало.

– Вы установите в городе киоски для сбора печенья и варежек для войск? – продолжал майор.

Индия усмехнулась, словно услышала самый нелепый вопрос на свете. Не прерывая вязания, женщина произнесла старческим – слишком старческим? – голосом:

– Работать на победу можно где угодно, сынок.

– Мэм, моя фамилия О'Брайен, – подсказал майор.

– Пожалуйста, извините меня, – вздохнула она. – Возраст меняет женщину странным образом…

Коннор действительно отметил в ее облике некоторые странности. Казалось, годы усыпали пеплом щеки немолодой мисс Маршалл. Однако он был уверен, что в молодости эта маленькая женщина была прехорошенькой. Черты ее лица и сейчас приятно радовали глаз, кожа была гладкой, прикрытые очками глаза обрамляли темные пушистые ресницы.

Индия Маршалл уставилась на незаконченную перчатку…

– Миссис Лоренс сказала мне, – негромко проговорила она, – что этот лагерь охраняют дряхлые старики, непригодные к настоящей воинской службе. Что привело вас в эту тюрьму?

Похоже, жена начальника тюрьмы в своем описании не использовала слово «отбросы». Оно подошло бы и к Коннору, и к ее мужу.

– Большая часть здешних офицеров – далеко не старики, – поспешил заметить Коннор, не желая, однако, касаться причин, по которым сам оказался в этой дыре.

– И вам удается держать мятежников в узде? – задала вопрос мисс Маршалл.

– Мы делаем все необходимое, – твердо заверил майор.

– Это – ваша война, – продолжала женщина. – Повстанцы доведены до отчаяния, они посылают сражаться буквально сосунков.

– Президенту Дэвису следует капитулировать, – вскинул голову Коннор.

– Война действительно затянулась.

Пожилая дама склонила голову, намереваясь довязать палец перчатки. Потом пробормотала печально и одновременно язвительно:

– Ее и не следовало начинать.

– Однако это произошло. – Коннор нетерпеливо дотронулся до рукоятки сабли. – Конфедераты не сложат оружия.

– Жаль. – Спицы буквально замелькали в руках женщины. – Молодые люди вроде вас гибнут и гибнут…

Пожилые женщины всегда склонны к сентиментальности, подумал Коннор. У него самого были две славные сентиментальные тети, разменявшие шестой десяток. Лично он ценил доброту выше сентиментальности.

– У вас выходят отличные перчатки, – миролюбиво заметил майор.

– Спасибо. – Индия с гордостью подняла свое вязанье. – Мне будет приятно, если вы, когда я закончу, возьмете их себе. Хотя…

Взгляд ее темно-синих глаз метнулся в его сторону. Коннор это заметил. Женщина прищелкнула языком.

– Вы сможете получить следующую пару. По-моему, эти слишком малы для ваших крупных рук.

У вас красивые руки, – добавила она. – Большие, сильные.

Она снова посмотрела в его сторону. Прикрытые очками в серебряной оправе пушистые ресницы затрепетали. Коннор смутился. Не кокетство ли это? Он любил женщин, но предпочитал иметь дело со своими ровесницами.

– Да, у вас красивые руки, – повторила Индия Маршалл. – Они созданы для того, чтобы держать тяжелое ружье или саблю. Кстати, очень красива и ваша сабля. – Женщина подняла палец. Этот жест никак не вязался с ее пожилым обликом. – Злой мальчик, – игриво продолжала она, – неужели вы используете это сверкающее оружие, чтобы держать в узде ваших заключенных?

Коннор О'Брайен нахмурился. Что здесь было фальшью, помимо странного выбора слов? Он в раздумье погладил уши кошки, которую звали Эмили, и изучающе посмотрел на сотрудницу Санитарной службы. Его внимание привлекли ее загорелые руки. Они не были старчески сморщенными или испорченными работой. Он не увидел на них ни одного пигментного пятна.

Такие руки да и вся фигура могли быть у молодой женщины. Под расшитой шалью и бесформенным серым платьем обозначился крепкий, высокий бюст. Индия Маршалл напоминала Коннору молодую серую кошку, которую он нашел в детстве. Подвижную, грациозную. Совсем не похожую на то жирное сонное животное, которое дремало у него на коленях.

– Сынок, постыдитесь разглядывать старую женщину, – укоряюще произнесла Индия Маршалл тоном учительницы из воскресной школы. – Вы не ответили на мой вопрос. Вы жестоко обращаетесь с заключенными?

Жесток ли он с заключенными? Его начальник, отправившийся в Вашингтон, отличался большой жестокостью. Этим утром Роско Лоренс сел на поезд, который шел на восток. Это произошло за два часа до прибытия в особняк Индии Маршалл. Отсутствие начальника тюрьмы сулило первую передышку за шесть месяцев, прошедших с момента, когда майор имел несчастье получить назначение в тюремный лагерь Рок-Айленда. Коннор предчувствовал, что в отсутствие шефа столкнется с новыми проблемами.

– Ну, майор О'Брайен? Вы жестоки? – повторила свой вопрос Индия.

– Я делаю то, что мне положено делать, – резко ответил майор. – Повстанцы заслуживают такой участи.

– Это показатель трусости… – Женщина прикрыла рукой свои губы – этот жест выражал резкое осуждение. – Что подумала бы ваша дорогая мамочка, узнав, что ее сынок плохо обращается с заключенными?

– Дорогая мамочка уже ничего не подумает. Она умерла, – ответил О'Брайен, закипая. – Почему вы провоцируете меня, мисс Маршалл?

– Задача военных – убивать и калечить. Моя же задача – помогать людям. Наши взгляды диаметрально противоположны.

– Не стану с вами спорить, – сдерживая себя, сказал майор. – Воевать – это моя работа. Я – выпускник Уэст-Пойнта. Мы живем, чтобы сражаться.

– Жаль.

– Что вы хотите этим сказать, мэм?

– Жаль, что вам приходится воевать с пленными. Я подозреваю, что такой сильный и здоровый человек, как вы, предпочел бы мериться силами с людьми вроде этого мятежника, Роберта Ли.

Сотрудница Санитарной службы была права. Коннор, конечно, предпочел бы участвовать в сражениях, воевать с южанами. Если Стю Льюис не вызовет его к себе, то неизвестно, сколько еще дней рождения ему придется встретить в этом постыдном месте…

И майор, прервав свои размышления, вернулся на ту войну, которая шла в этой гостиной.

– Может быть, вам следует помериться силами с генералом Ли, – сказал он не без иронии. – У меня складывается впечатление, что вы сами рветесь в бой…

– Мой дорогой, вы – весьма проницательный надзиратель. Ручаюсь, вам самому надоело находиться на этом острове, где вы – такой же пленник, как и ваши подопечные. Надеетесь, что какое-нибудь чудо вызволит вас отсюда?

Да, только чудо могло вытащить его из этой западни. Действия Коннора во время битвы при Геттисберге имели следствием отправку сюда. Наверно, ему следовало радоваться, что не угодил под трибунал, но мог ли Коннор радоваться чему-то, находясь в подчинении у полковника Роско Лоренса?

И все же майор написал своему однокашнику по Уэст-Пойнту, попросил Стюарта Льюиса вызвать его на фронт. Льюис не ответил. Однако начальник тюремного лагеря Лоренс узнал о прошении. «Лапочка» – первостатейный негодяй – сразу же высказался отрицательно. Громко и категорично.

Коннор бросил взгляд на пожилую женщину.

– Чудес не бывает, – бросил он. – Если они существуют, то почему Соединенные Штаты разваливаются и гибнут?

– Чудо еще может произойти, – прищурившись, произнесла она.

– Верно. – Майор уставился на языки пламени в камине, ощутил неясную душевную боль. – Вы пытаетесь что-то вытянуть из меня, мисс Маршалл. – Коннор вытянул длинную ногу и собрался спросить: «Что именно?» Но тут кошка Эмили пошевелилась на его бедре и, замурлыкав, положила морду на образовавшийся в паху майора бугорок.

Громкое мурлыканье привлекло внимание женщины к источнику этого звука. Губы мисс Маршалл насмешливо изогнулись. Теперь она в упор рассматривала Коннора, и ему не понравилось направление ее взгляда.

– Дорогой майор, вы наверняка пользуетесь успехом у дам. – Ее реплика явно относилась не к персидской кошке. – Молодым особам нравятся мужественные герои.

Коннор быстро поднял Эмили и поставил ее на лапы.

– Послушайте, сударыня. Не знаю, о чем вы, но мне весь этот разговор не нравится. Семь тысяч арестантов содержатся здесь потому, что эти мужчины восстали против законного правительства Соединенных Штатов. Если вы желаете вязать перчатки и собирать печенье для северян, это прекрасно. Если замышляете что-то другое, например, пытаетесь пробудить пораженческие настроения, то вам лучше уехать.

Ее пальцы по-прежнему спокойно держали спицы.

– Я обидела вас. А ведь так надеялась, что мы станем союзниками. – Мисс Маршалл опустила голову. – Простите меня, майор О'Брайен.

Она надеялась сделать его своим союзником? Однако выбрала для этого странный путь. Зачем с ней спорить? Его воспитывали в уважении к старшим, учили не ссориться с ними. Коннору стало стыдно. Воевать с пожилыми дамами и пленными столь же недостойно, как и покинуть армию ради того, чтобы возглавить торговую компанию «Фитц и сын».

– Я не обиделся, – примирительно сказал Коннор.

– Благодарю вас, сэр. – Она поднялась. – Если позволите, я пойду наверх и разберу свои вещи.

В этот ненастный день своего тридцатилетия Коннор О'Брайен сидел в гостиной на двухместном шелковом диване. Он поднялся с него, чтобы проводить раздражавшую его пожилую даму. Сейчас он, конечно, предпочел бы оказаться в любом другом месте…

Индия Маршалл вышла из гостиной в коридор и подумала, что ей следовало выяснять условия содержания заключенных другим путем. Женщина шагала, опираясь о стену, ее нервы были напряжены. Индия всегда отличалась смелостью, но ее дом находился далеко на юге, и от успеха се миссии зависели человеческие жизни.

«Ты повела себя неправильно, Инди». Эта мысль стучала в ее голове. Она попыталась подражать своей бабушке, добавила к своему новому образу некоторые черты очаровательной младшей сестры. А что получилось в итоге?

Индия Маршалл настроила против себя этого красивого майора.

Более того, Коннор О'Брайен, похоже, разглядел в ней молодую женщину, изображавшую пожилую любительницу вязания. Настороженность майора выпирала так же явственно, как и прикрытый синими форменными брюками предмет его мужской гордости.

Да, он прекрасно выглядит в своей форме! Неужели она сошла с ума? Ей никогда раньше не нравились мужественные герои. Она предпочитала любителей поэзии.

Однако сейчас не до личных пристрастий. Нельзя расслабляться. А уж тем более – раскрывать свою душу.

Индия расправила плечи, набрала в легкие воздуха. Может быть, не все еще потеряно. В конце концов она извинилась перед Коннором О'Брайеном, и он повел себя как джентльмен. Возможно даже, он пропустит ее в тюремный лагерь.

Она обязана попасть туда, разрешат ей это сделать или нет.

Она должна обойти все ограждение, чтобы обнаружить самое его слабое место. Однако сама мысль о проникновении в тюремный лагерь внушала ей такой же страх, как вода и змеи – главные ее слабости.

Индия сделала еще один шаг. Ее взгляд упал на ферротипный портрет, висевший на стене. Она увидела нечто прямо противоположное привлекательному облику майора. Лицо этого военного могло обескуражить кого угодно.

Поредевшая шевелюра отнюдь не украшала изображенного на портрете борова в форме. Вздернутое вверх рыло позволяло заглянуть в огромные ноздри. Выпученные глаза излучали злобу и были способны напугать любого человека.

Несомненно, Индия видела перед собой начальника тюрьмы полковника Роско Лоренса.

Сейчас Индия могла радоваться только одному – отъезду полковника в столицу северян. Ей совсем не хотелось общаться с ним.

Майор хотя бы обладал приятной внешностью.

Мисс Маршалл бросила взгляд в гостиную. В раскованной позе майора сохранялась тем не менее армейская подтянутость. Он спокойно стоял, положив одну руку на эфес сабли, вторая его рука покоилась на камине. Коннор О'Брайен задумчиво смотрел на пламя в камине.

Индия воспользовалась шансом без помех рассмотреть Коннора. Ростом майор был более ста восьмидесяти сантиметров. Его темные волосы были коротко подстрижены. В отличие от многих военных он не носил усов и бороды. На его лице не было дефектов, которые стоило скрывать. Она вспомнила его карие глаза. Великолепные карие глаза. Лоб патриция, благородный нос, чувственный рот. И попыталась вообразить, как изгибаются в улыбке его губы. Однако ей не удалось представить себе его улыбку.

Несчастный человек – это определение подходило майору. Их словесное столкновение тут ни при чем. Служба на Рок-Айленде не могла радовать воина. Она это поняла во время их разговора и попыталась проникнуть в его душу, используя эту лазейку. Но Коннор О'Брайен оказался упрямым малым.

Конечно, она слишком яростно набросилась на него. И добилась такого же успеха, как и толпа тщеславных конфедератов под Геттисбергом: потерпела поражение.

Тем временем миссис Роско Лоренс вошла в гостиную из библиотеки со слуховой трубкой в одной руке и журналом – в другой.

– Что случилось с мисс Маршалл? – с порога спросила она.

Майор повернулся к изможденной женщине и улыбнулся. Он все-таки был способен на это! И когда тугоухая Опал Лоренс поднесла трубку к уху, ответил ей:

– Мисс Маршалл разбирает свои вещи.

– Ей не понравилась еда, – обеспокоенно проговорила миссис Роско.

Хозяйка дома посмотрела на серебряное блюдо с птифурами и маленькими сандвичами.

– Что-то не так? Поэтому она и ушла так рано?

Индия не стала больше прислушиваться. Суетливая Опал Лоренс сказала, что ей пятьдесят лет. Но она выглядела старше! При таком муже немудрено состариться раньше времени.

Куй железо, пока горячо, Инди.

Стянув на груди шаль, она схватила свою накидку, проскользнула по коридору в каморку дворецкого. Сидя на стуле, капрал вычищал ножом грязь из-под ногтей.

– Извините, капрал Смит, – торопливо произнесла женщина, – мне необходимо подышать воздухом…

Она прошла через заднюю дверь, спустилась на шесть ступеней вниз… И тут на женщину обрушились порывы пронизывающего ветра со снегом. До отъезда из Луизианы Индия Маршалл никогда не видела такой пронзительной белизны и очень надеялась, что скоро будет лишь вспоминать о ней. Организм Индии не принимал такого климата.

Иллинойс был суровым штатом, ей говорили об этом. Но такого она не ожидала.

– Самая холодная зима за много лет, – произнес капрал Смит с верхней ступеньки лестницы. Он говорил с забавным акцентом. Как говорят солдаты из Новой Англии, которых она встречала в Порт-Гудзоне. Перед тем как закрыть дверь, капрал предупредил: – Вы можете замерзнуть, сударыня.

Она не замерзнет. Ей нельзя болеть! Индия побежала по свежему насту на север, стала удаляться от особняка, находившегося южнее лагеря с заключенными. И особняк, и лагерь располагались на острове в верховьях Миссисипи.

Где-то рядом засвистел паровоз. Железнодорожный состав с грохотом двигался по мосту, перекинутому через огромную реку южнее того места, где стояла Индия. Северяне переживали эту войну легче, чем южане. Торговля не останавливалась, все делали деньги. Какое везение, правда?

Отправляясь на Рок-Айленд, Индия задавалась множеством вопросов об этой части Севера. Расспрашивала всех, кто мог просветить ее. Один человек сказал ей, что стремительное течение в районе острова и расположенного в Айове города Давен-порта затрудняет движение по реке на север. Делает его почти невозможным.

Женщина дрожала от холода и страха. Уже тринадцать лет, начиная с того времени, когда ей было одиннадцать, она ненавидела воду и таившуюся в ней опасность.

Индия настороженно смотрела в сторону Миссисипи. Река замерзла вместе с протоками. Бежать через нее лучше на коньках. Но какие конькобежцы могли получиться из южан?

Мисс Маршалл шла в северном направлении. Впереди виднелась тюрьма, обнесенная двенадцатифутовым забором с караульными вышками через каждые сто футов. Казалось, что проникнуть внутрь совершенно невозможно.

Ни одна женщина, даже вооруженная револьвером, не сумела бы проникнуть в тюрьму, чтобы найти там своего брата, владевшего важной информацией. Однако именно с этой целью Индия совершила многотрудное и опасное путешествие через страну янки и оказалась в этой забытой Богом дыре…

Она должна получить разрешение.

Индия решила вернуться. Ее ресницы обледенели, изо рта шел пар. И все-таки, несмотря ни на что, она должна добиться успеха. С этой мыслью женщина направилась назад, к особняку. Она должна во что бы то ни стало привлечь на свою сторону этого красивого мужественного майора. Такая задача была вызовом со стороны мнимой сотрудницы Санитарной службы.

Ее оружием будет доброта, решила Индия. Она станет мягкой и милосердной.

Гуманность поможет преодолеть прочные лагерные стены, вооруженных часовых, одержит верх над страшными водяными змеями, обитающими в глубокой реке.