Глава 2

Я сидел в спальне Ланы, в кресле и размышлял. Итак, сомнений не осталось. Я нашёл нектэрию. Я не мог поверить в свою удачу. Последняя нектэрия умерла 114 года назад, и она принадлежала не нашему клану. Их всегда охраняли и берегли. Иногда, из-за них вспыхивали воины между кланами, но победить клан, которому принадлежит нектэрия практически невозможно. Их кровь обладает уникальной, волшебной силой. Она в десятки раз усиливает индивидуальные, магические способности вампиров и предаёт нам ещё больше сил. Но со временем их становилось всё меньше и меньше.

Я видел только одну нектэрию, которая принадлежала нашему клану. Это было триста восемнадцать лет назад. В то время я был ещё молодым вампиром, мне исполнилось только сорок три года. А она была уже стара и вскоре умерла. Я так никогда и не попробовал её кровь, но запах помнил до сих пор. Это и помогло мне распознать нектэрию.

Кровь нектэрии — это дар, награда. Её получают только избранные или отличившиеся. Все могли получить её только в одном случаи, если совершалось нападение на клан. Несколько грамм и вампир обретает неимоверную силу. Но только на определённый срок. Он зависел от количества выпитой крови. У рядового члена клана шансов получить кровь нектэрии практически не было. Только как поощерение за очень большую заслугу.

Приближённые к Лорду клана получали эту кровь чаще, от нескольких раз в месяц, или недель и до нескольких раз в год. Всё зависело от ранга или того, в каких усиленных способностях нуждался клан на тот момент. Лорд клана получал самое большое количество. Но кровь брали в малых дозах. Нельзя было истощать нектэрию. Весь клан заботился о том, что бы она жила как можно дольше. Срок её жизни определял продолжительность доминирования клана над остальными кланами.

Мы почти потеряли всякую надежду. Все кланы искали нектэрий. У каждого клана была группа, которая занималась их поиском. У нас тоже была такая группа, и теперь необходимо найти способ сообщить им о моей находке.

За все тысячелетия нашего существования, нектэрий было не больше двухсот человек. А за последнюю тысячу лет, всем вместе взятым кланам, удалось найти только двадцать три человека. Эта была двадцать четвертая. Нет, вернее, первая в этом тысячелетии. Все предполагали, что они вымерли окончательно. И вот она передо мной.

Никто не знал, почему и как нектэрии получали свою силу. Это было для нас загадкой. Надеюсь теперь, мы сможем получить ответы.

В моей голове уже складывался план действий. Я обдумывал, какие тесты и анализы надо будет повести, когда я доставлю её в главный клановый замок.

Надо быть очень осторожным. Мы знали о них очень мало. Нектэрии были редкостью и поэтому экспериментировать с ними решались не многие. Да и наука в те года, когда жила последняя нектэрия, была не развита. Мы могли опираться только на анализ внешних факторов.

Это были только женщины. Внешность, национальность, регион проживания, цвет кожи, раса — не было ни одного общего признака. Они все были разные. Когда находили нектэрию, всегда проверяли её родственников, в надежде, что-то среди них будут ещё обладательницы дара. Но в одной семье, никогда не было двух нектэрий. А однажды нектэрия даже родила ребёнка от вампира. Но на свет появился обыкновенный гибрид человека и вампира — скриг. Без всяких особенных талантов. А нектэрия умерла, как и следовало ожидать. Больше в этом направлении никто не экспериментировал.

Но этими вопросами мы займёмся потом. Сейчас меня волновали две другие проблемы.

Первая, менее существенная — сейчас рассказать ей о нашем существовании, или потом в замке? Для ответа на этот вопрос, мне надо понять, что она за человек. Что ей движет в жизни, что ей нравиться, чем её можно увлечь, или что предложить.

Раньше было проще. В эпоху средневековья женщины были малообразованны. У них было только три сферы интересов — дом, дети, церковь. Когда кто-то из нас находил нектэрию, всё устраивалось очень быстро. Дети, муж и близкие родственники гибли, например, во время пожара. Она оставалась одна и мы с радостью предоставляли ей кров над головой и заботу. Когда она узнавала, кто мы на самом деле, она уже привыкала к комфортной жизни. И ей некуда было идти. Если нектэрию находили в бедной семье, достаточно было её родственникам заплатить деньги. Выход всегда находился. За всю нашу историю только один раз возникли проблемы. Нектэрия наложила на себя руки. Она не хотела помогать вампирам. После этого к ним стали приставлять хранительниц, которые круглые сутки были рядом с ними, но заставить нектэрию жить это одно. Было очень важно, чтобы нектэрия добровольно отдавала свою кровь.

Я, конечно, мог заставить Лану поехать с нами. Я обладал даром внушения, но и здесь надо быть осторожным. Люди с сильной, несгибаемой волей поддаются внушению, но это ведёт к внутреннему конфликту. И человек может даже сойти с ума, выбирая между приказом и собственными убеждениями. В ней чувствовалась сила воли, и приказывать ей надо аккуратно. Был ещё один аспект, первые два раза, в долине и лесу, она поддалась мне. А на пороге дома, уже нет. Признаться в тот момент я испугался. Не один вампир не может зайти в дом, без приглашения хозяина. И только на вопрос заданный нормальным тоном, она дала положительный ответ. Неужели, она сможет противостоять моим приказам?

Интересно, а если я попробую её кровь и мои способности усилиться, я смогу оказывать на неё воздействие? Я поднялся с кресла. Нет! Её кровь можно пробовать только с разрешения Лорда. Однажды, одна хранительница, без разрешения, слизала маленькую капельку крови с пальца нектарии, и её казнили за это. Я опять сел в кресло. Даже не смотря на то, что я близок к нашему Лорду, мне такого не простят.

Надо попытаться понять, что она за человек. Она была симпатичной. Длинные, густые пепельные волосы, овальное лицо, пухлые губы. Слегка бледновата, что удивительно для человека живущего на природе. Рост 172 сантиметра, не больше. Фигура скорее атлетическая, чем худощавая, наверно она раньше занималась спортом. Выглядела она лет на 25–26, но меня смущало количество седины в её волосах. Так, волосы седеют обычно к 40–45 годам. Кто же она и почему живёт в горах одна? Этого было для меня загадкой.

Судя по обстановке дома, деньги у неё есть. Мебели не много, но она дорогая. Содержание лошадей тоже стоит не малых денег. Да и в сам дом была вложена приличная сумма. Одна система автономного получения электроэнергии, чего стоила. Может она дочь какого-нибудь коммерсанта средней руки. Тогда почему отец или мать её не навещают? В доме чувствовался только её запах, запах волчат и её угрюмого помощника. Или она отставная жена какого-нибудь предпринимателя? Хотя, нет, такие жены никогда не уезжают из городов в горы. Им нужна светская мишура и блеск. Они не могут жить вдалеке от общества, им надо поклонение и восхищение. А может она чья-то содержанка? Нет, тогда здесь был бы его запах. А в спальне пахло только ей. Хм, я единственный, кто бывал в этой спальне, кроме неё? Интересно.

Значит, осталось только два варианта происхождения её денег — получила наследство или заработала их. Если получила наследство, значит, проще всего соблазнить её ещё большим количеством денег. Всегда, все желания нектэрий исполнялись мгновенно. Денег на их содержание и капризы не жалели. А вот если она заработала их сама, будет сложнее. Сколько она их заработала? Или работает и сейчас? Есть много способов приумножить свой капитал, не покидая дома. Может она позволить себе всё что хочет или нет? Деньги люди всегда любили. Надо узнать насколько любит их она.

Я решил осмотреть дом, пока она спит. Вещи тоже многое могут рассказать. В спальне особо нечего рассматривать. Только компьютер. Но я не стал его включать, боясь разбудить её. Я пока не знал, насколько она крепко спит. В любом случаи, я обязательно найду способ просмотреть его содержимое. В другом углу стояла стереосистема и полки с дисками. Посмотрим, какую музыку она любит. Я приблизился к полкам — странно, здесь смешано всё. От классики до современной музыки. Хотя классики больше, если учитывать и классику в современной обработке.

Я пошёл в гостиную. Здесь меня заинтересовали только книжные шкафы. Опять та же история, что и с дисками. Классики мировой литературы стояли вперемешку с современными авторами. Два шкафа из пяти занимали книги, касающиеся разных областей науки. Здесь были книги и по экономике, и по астрономии, и по философии, и по географии. Но больше всего её интересовала история и археология. Причем история не только общепризнанная, были книги и по альтернативной истории. Любит рассматривать много версий одного события? Было несколько книг и по эзотерике. Значит, мистика её не пугает? Это хорошо. Но я всё равно ничего не мог понять, я наоборот ещё больше запутался. Книги и музыка — она не отдает предпочтения какому-то определенному стилю или течению. Она любит разнообразие. Тогда почему живёт в горах? Здесь ничего не меняется веками.

Ещё раз заглянул в её кухню. Когда я приходил сюда за льдом и бинтами, я успел осмотреться. Ничего интересного. Да, вполне современно оборудована, но без излишеств.

Вывод только один — она любит комфорт, но не гонится за роскошью и показухой. Некоторые её книги стоят больше, чем вся техника на этой кухне.

Я начал спускать в спальню и увидел ещё две двери по бокам. Заглянул в одну — ванна. Вторая дверь вела в гардеробную. Вещей не много. В основном брюки, штаны и комбинезоны. Полка со свитерами, белье. Вещи из хороших, добротных тканей. Её больше интересовало удобство, чем мода. И опять книги. Книг больше, чем вещей. В самом конце комнаты стоял шкаф. Я открыл его и увидел чехлы с одеждой. Судя по запаху, её не одевали уже месяцев восемь-девять. Я расстегнул пару чехлов. А вот это интересно. В основном это была деловая одежда в классическом стиле. Было и пару вечерних платьев, и пару коктельных вариантов. И всё от известных и дорогих торговых марок. Получается, когда-то она жила в городе, работала и выходила в свет. Деловые костюмы преобладали, значит, она работала в сфере бизнеса. Это объясняет наличие денег и усложняет задачу. Надо ответить ещё на два вопроса: работает она сейчас или нет? И: хватает ей денег или она не прочь получить ещё?

Вернувшись в спальню, я опять сел в кресло. Попытался резюмировать полученную информацию. Вопросов получилось больше, чем ответов. Всё, что я понял — она любит независимость и у неё разнообразные интересы. Значит, единственный способ узнать её, это пообщаться с ней. Но вывод уже напрашивался сам — рассказать ей о нас до выезда в замок. Иначе потом могут возникнуть трудности. Её независимость — проблема. Такие предпочитают сами принимать решения. Но и пугать её нельзя. Да, задачка!

Вторая проблема была более существенна — как доставить её в главный клановый замок. В нашем мире существовало 13 кланов. Восемь из них объединялись в Альянс. Остальные пять — в Лигу. Между Альянсом и Лигой шли не прекращающиеся веками воины. Было очень важно, чтобы кланы Лиги не узнали о нектэрии, пока мы не прибудем в наш замок. Только там мы сможем обеспечить ей безопасность. Да и в кланах Альянса, я не мог быть уверен. Хотя мы и соблюдали мир между кланами, я не знал, как они себя поведут. Нектэрия считается собственностью клана, только после официального представления на Форуме. До этого момента её могли отбить у клана. Такой случай уже был. Поэтому важно сохранить секретность. Надо как можно быстрее созвать Форум и представить её. Как же сообщить в клан о её находке? Средствам связи я не мог доверять. Кланы следили друг за другом. Обычно мы использовали кодовые слова, когда надо было сообщить о чём-то важном. Но кодового слова для нектэрий у нас не было, потому что их считали вымершими. А в отрытую, я не мог сказать про неё. Даже если я просто вызову сюда отряд для сопровождения, этим заинтересуются другие кланы.

Надо послать гонца. Николас или Анна? Скорее всего, Анна. Николас нужен мне здесь. Помимо кланов Лиги и Альянса, есть ещё и Ваганты. Одичавшие одиночки, самые опасные существа нашего вампирского мира. Неподалёку Трансильвания, а там их немало. Если кто-то из них забредёт сюда, ей грозит огромная опасность. Они, как и Лига не признают никаких правил, кроме одного: сохранять наше существование в тайне. Поэтому, они убивают своих жертв.

Но и время отправки Анны надо продумать. Если послать её сейчас, до того как Лана узнает о нас и её значении для нашего клана, беды тоже не избежать. Дейм направит сюда целую армию, для её защиты. А это опять же, привлечёт внимание всех кланов. За нами и так начнут более пристальное наблюдение, когда мы созовёт внеочередной Форум. Сейчас Анну нельзя отправлять.

У меня начал вырисовываться план действия. Сначала надо, чтобы Лана узнала о нас, и добровольно решила поехать с нами. Потом надо будет действовать молниеносно. Анна отправиться к Дейму и расскажет о находке нектэрии. Пусть он созывает Форум, а я доставлю её прямо туда на одном из наших самолётов. Главное убедить Дейма не посылать никого сюда. На сбор Форума уйдёт как минимум неделя. Будем надеяться, что никто не сможет связать мою поездку в Карпаты и созыв Форума.

Дыхание Ланы участилось, и она начала метаться во сне. Я подошёл к кровати. Наверное, ей, что-то снилось. Пытаясь её успокоить, я приложил руку ей ко лбу. И моментально отдёрнул. Да у неё температура! Она горела. Только этого мне не хватало. Жизнь и здоровье нектэрии основной приоритет. Что делать? Я опять приложил руку ко лбу. Она вздохнула. Вторую руку приложил к щеке. Горячая! Для моей кожи это было неприятно. Но она начала успокаиваться. Через минута она повернулась на бок и опять заснула спокойным сном. У неё явно температура больше 37,7 градусов. Надо поискать лекарства.

Выйдя на кухню и открыв аптечку, я нашёл только бинты, йод и аспирин. И всё? Должны же быть и другие лекарства. Я стал принюхиваться, ища запах лекарств. Ничего. Запах специй сбывал меня с толку. Пришлось методично осматривать все шкафчики. Результата никакого. С пустыми руками я вернулся в спальню.

Стоит подождать пока она проснется, и спросить у неё. Я опять присел в кресло. Часы показывали четыре утра, а за окном дождь опять переходил в ливень. Я решил вздремнуть. Хорошо, что наши биологические часы отличаются от человеческих. Нам не надо спать раз в сутки, вполне достаточно трёх-четырёх часов отдыха, раз или два в неделю. Может так получиться, что в ближайшее время у меня не будет времени на сон.

В шесть утра она зашевелилась и я мгновенно проснулся. Подошёл к кровати. Она открыла глаза, и сонно посмотрела на меня. Секунда, и она подскочила. Охнув, осела на кровать.

— Вам нельзя вставать, — сказал я — вы помните, что у вас вывихи? И, похоже, температура.

Я протянул руку к её лбу, но она отстранилась.

— Что вы здесь делаете? — хрипло сказала она. — Температура? — тон был удивленный.

— Вы больны.

— Больна? — она как будто прислушивалась к себе. Потом приложила свою руку ко лбу. — Хм. Рано ведь.

— Что рано? — я ничего не понимал.

— Я болела четыре года назад. У меня ещё года три в запасе — пробормотала она.

— Лана, вы говорите загадка. Объясните нормально.

— Я болею один раз в семь-восемь лет.

Хорошо. Значит у неё крепкое здоровье. Это нам только на руку.

— Где у вас лежат лекарства? — поинтересовался я.

— Нигде. Я не принимаю лекарств.

— Почему? — удивился я.

— Нет смысла. Мне от них только хуже. Дольше начинаю болеть, — нехотя объяснила она.

— И как же вы лечитесь? — то, что она не принимает лекарств, тоже нам на руку. Химия портит вкус крови. Но, с другой стороны, если она заболеет, чем-то серьёзным, как её лечить?

— Никак я не лечусь. Для меня лучшие лекарства — сон и еда, — и в подтверждении этих слов её желудок заурчал. — Отвернитесь, пожалуйста, мне надо одеться.

Я отвернулся к окну. Судя по звуку шагов, она направилась в гардеробную. Через две минуты она вернулась и задала вопрос, на который я пока не готов был отвечать — Что вы здесь делаете? Почему не уехали домой?

— Не мог бросить больного человека. Как вы успели убедиться — я кивнул на её ногу — у меня есть познания в медицине.

Мне надо срочно придумать повод, что бы остаться здесь. Хотя бы на какое-то время. Конечно, мы с Анной и Ником, может охранять её дом снаружи. Но как тогда я найду к ней подход? Чем быстрее она узнает о нашем существовании, тем лучше. Главное, её не испугать.

— Спасибо вам, большое, — её тон смягчился. — Я вам очень благодарна за вчерашнюю помощь. Если бы не вы, даже не знаю, как бы я оказалась дома. И спасибо, что остались присмотреть за мной. Сейчас, всё хорошо, честно. Вы, наверное, устали. Я отвезу вас домой, — она направилась к выходу из спальни.

Вот этого я и боялся. Мне срочно нужен повод или причина, из-за которой я не могу уехать.

— Лана, не спешите. Для начала, я должен быть уверен, что вам действительно лучше. Присядете, — я указал на кровать, — мне надо осмотреть вашу ногу и плечо.

Ей пришлось нехотя вернуться и присесть на кровать. Она явно хотела как можно быстрее избавиться от моего общества. Я осторожно прикоснулся к щиколотке, она вздрогнула и бросила на меня удивлённый взгляд.

— Вы замерзли? — спросила она.

— Нет. Это у вас температура, — ответил я.

Она подняла свою руку и приложила ко лбу. Потрогала его, а потом прищурила глаза и бросила на меня взгляд. И тут же резко протянув левую руку, схватив меня за запястье. Я сразу же высвободит его, перехватив обе её руки и сложив вместе, взял в свои ладони. Я понял, что она не поверила мне, про температуру. Она у неё упала. Сейчас уже где-то 37,2. Ей в голову пришла какая то мысль и она попыталась её проверить. Ну что ж, дерзай, подумал я. Почувствуй холод моих рук. Но пока тебе рана знать, что у меня очень замедленный пульс. Она сидела спокойно, не пытаясь вырвать руки, а просто пристально смотрела мне в глаза. Я ждал её реакции. Какие выводы она сделает? Насколько они будут правдивы и напугают её. Ещё Брэм Стокер сказал: «Вся мощь вампиров в том, что никто не верит в их существование». Верит ли она, что мы существуем? Если да, то как быстро догадается кто я такой? Молчание затягивалось. Это было невыносимо.

— Лана?! — очень хотелось знать, о чём она думает.

Она высвободила свои руки. И спокойно спросила:

— Осмотр закончен?

Ещё вопрос, кто кого больше осматривал. Я вернулся к её ноге, краем глаза наблюдая за ней. На щиколотке отёк полностью исчез. И вроде, она не чувствовала болезненных ощущений. А вот с плечом дела обстояли похуже. Ещё осталась припухлость. Но ничего страшного.

Она не шевелилась. Я ещё раз заглянул в её глаза. Зрачки расширены. Она покусывала нижнюю губу, и казалось к чему-то прислушивалась. Спросить о чём она думает или нет? Пожалуй, ещё рано.

— Лана, я не рекомендовал бы вам сейчас садиться за руль. Отёка на ноге нет, но лишний раз давать нагрузку на щиколотку не надо, а плечо, вообще, стоит поберечь. Отёк не сошёл. Плюс температура, — буду давить на медицину, решил я.

— Вы правы, — она задумалась. — Попрошу Стефана, он вас отвезёт.

Ах, да. Стефан. Он, если надо будем, и на плечах доставит меня домой, только что бы я убрался отсюда. Мешать он мне не станет, не сможет, я достаточно ясно отдал ему приказ не вмешиваться. Но если Лана попросит его увезти меня отсюда, он с радостью это сделает.

— Лана, сейчас пол седьмого утра. Дайте ему поспать, — я решил попробовать остановить её, отдав ей приказ, но она даже не обратила на него внимания.

— Мы рано встаём, — упрямо возразила Лана.

Она поднялась с кровати и направилась к выходу из спальни. И мои повелительные интонации никак на неё не повлияли. Быстро же она справилась с моими способностями, с восхищением подумал я. Что ж пойдём другим путём.

Я направился за ней следом. Мне надо первому поговорить со Стефаном, отдать ему пару приказов. Но как аргументировать моё нежелание уехать?

— Лана, на улице дождь. Вам не следует лишний раз выходить из дома, у вас температура. Я позову его сюда сам, — предложил я.

— Хорошо, — она согласно кивнула.

Значит, к доводам здравого смысла она прислушивается. Это уже плюс. Я вышел во двор, обдумывая какую причину придумать, чтобы Стефан отказался меня везти. Какой же приказ ему отдать? Я задумался, и поскользнулся. Вообще то у нас, вампиров, хорошая координация движений, но дождь шёл уже сутки, и земля под ногами превратилась в скользкую кашу. Меня осенило, ну конечно, вот и повод. Дождь размыл дорогу. Часть пути к её дому составляет грунтовая дорога, и её наверняка, тоже размыло. Отсюда не выехать.

Я зашёл в конюшню. Лошади начали нервничать, но, похоже, они стали привыкать ко мне. Они уже были знакомы с одними хищниками — волчатами. Теперь пришло время познакомиться с более страшными хищниками — вампирами. Свернув в коридор, я постучал в дверь. Зайти я не мог, да и желания заходить не было.

— Стефан? Выйди ко мне, — отдал я приказ.

Он вышел.

— Сейчас ты зайдёшь в дом. Лана попросит тебя отвезти меня домой. Ты скажешь, что дорогу размыло дождём и даже на её машине мы не сможем выбраться. Ты меня понял?

Я внимательно наблюдал за его реакцией. Он сгорбился и кивнул головой. Похоже, с ним проблем не будет, хотя я думал, что он сильнее. Мы направились в дом.

Лана стояла у окна, в гостиной и наблюдала за нами. Когда мы зашли в дом, она подошла к Стефану и сказала:

— Стефан, отвези, пожалуйста, Макса домой.

— Дорогу размыло, мы не сможем выехать, — как робот произнёс он.

Она бросила взгляд в окно и нахмурилась. Потом повернулась ко мне и спросила:

— Может на лошади, через долину? Сколько километров до вашего дома?

— Километров двадцать. Неужели, я вам настолько неприятен, что вы готовы выгнать меня в такой ливень из дома? — я решил попробовать надавить на жалость.

Она поменялась в лице.

— Нет, что вы! Я вам очень обязана. Вы столько для меня сделали. Оставайтесь, сколько вам будет нужно. Просто, я думала, что ваши спутники волнуются, за вас, и вы хотите сами как можно быстрее попасть домой, — всё это она произнесла скороговоркой.

— Мои спутники поймут, почему я не могу уехать от вас — ответил я.

Я даже уверен, что Анна и Ник, находятся где-то рядом. Стоят на страже. Надо будет улучить момент и выйти к ним, разъяснить дальнейший план действий.

Лана уже смирилась, с тем, что придётся предоставить мне кров над головой. Но её волновало, что-то ещё. Я это чувствовал.

— Стефан, а Сет с Ретом не появлялись? — с надеждой спросила она.

Ну, конечно, волчата. Ещё, чего доброго отправиться их искать. Ей явно плевать на температуру, и боль в плече. И на мои рекомендации. Стефан стоял в прострации. Наверное, я слишком сильно на него надавил. Про волчат я ничего не сказал, и он не мог ничего ответить. Она не понимала, что они уже не вернуться. Я хищник посильнее, чем они, инстинкт самосохранения заставил их уйти. Надо её успокоить.

— Лана, вашим волчатам уже шесть месяцев, и самое время позволить им жить самостоятельно. С ними всё будет хорошо. Волки с шести месяцев начинают охотиться сами.

— А откуда вы знаете, что моим волчатам шесть месяцев, вы же их не видели? — сощурив глаза, спросила она.

Попался! Я то их видел позапрошлой ночью, когда первый раз пришёл сюда на её запах. Они и лошади тогда взбесились. Но я не мог ей об этом сказать. Надо как-то выкрутиться. Я начал вспоминать, всё, что знаю об обыкновенных волках. И нашёл:

— Всё просто. Сейчас конец сентября, а волчата рождаются в марте-апреле. Сами посчитайте.

— Да, вы правы — сказала она задумавшись. — Но ведь они не умеют охотиться. Их никто этому не учил.

— Лана, они хищники, у них это в крови, — я успокаивал её, как мог.

— Ну, что ж. Наверное, это правильно — она сникла, и я подумал, что сейчас увижу её слёзы.

Отвернувшись к окну, она застыла. Через минуту он повернулась к нам и сказала:

— Вы, наверное, голодны?

«Голоден? Да, пожалуй. Последний раз я пил кровь пять дней назад, но я мог и потерпеть, ещё дня три. Хотя с большим удовольствием попробовал бы твою кровь». Я себя утешал, тем, что на этот раз я получу кровь нектэрии.

— Нет, спасибо. Я не очень голоден, — спокойно ответил я.

— Стефан, а ты? — она повернулась к нему.

Он молчал. Всё-таки, я слишком на него надавил. Надо исправлять ситуацию.

— Стефан, у Ланы температура и ей надо отдыхать. Возьмите сейчас всё, что вам необходимо, чтобы потом её не беспокоить — я старался отдавать приказ, как можно мягче.

— У меня есть всё необходимое, — равнодушно сказал он, и направился к выходу из дома.

Лана явно, что-то заподозрила. Когда я начал говорить, она дёрнулась, а потом просто впилась в меня взглядом. И только сейчас я обратил внимание на её глаза. Серо-голубые, как рассветное небо, перед ясным днём. Такого оттенка я никогда раньше не видел. Меня парализовало. Я не понимал, что со мной происходит. Тем временем, она перевела взгляд на Стефана и спросила:

— Стефан, у тебя всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? Не заболел?

Он остановился у двери и повернулся к нам. Он, явно, что-то хотел сказать, но не мог. Я решил ему помочь, чтобы его поведение, не вызвало подозрений.

— Дай ответ, чтобы Лана не волновалась — приказал я.

— Всё хорошо. Я пойду к себе — и вышел за дверь.

Лана в недоумении провела его взглядом. Потом подняла руки к вискам и начала массировать их.

— Лана, вам плохо? Вам надо лежать, — взволнованно спроси я.

— Просто голова болит. Сначала мне надо поесть, а потом я лягу.

Она направилась в кухню, я следом за ней. Она достала из холодильника продукты и начала делать бутерброды.

— Вы точно не хотите есть? — спросила она.

— Нет, спасибо.

— Знаете, вообще-то я тоже по утрам не ем, но когда болею, начинаю жевать всё подряд. И мясо, и овощи, и фрукты. Нормальные люди, когда болеют, не хотят есть, я наоборот превращаюсь в прожорливою саранчу — она извиняющее улыбнулась. — Так что не удивляйтесь, если я сегодня раз пять или шесть поем.

— Вам нужны силы, чтобы выздороветь. Чем быстрее вы это сделаете, тем спокойней я буду себя чувствовать, — пора приступать к действиям, подумал я, благо она сама заговорила об этом. — Что вы имеете в виду, говоря про себя, как про ненормального человека?

— Я не сказала, что я ненормальный человек — она слегка обиделась. — Просто, обычно я ем один, максимум два раза в день, и никогда не завтракаю. А когда начинаю болеть, ем сутки напролёт, у большинства людей, по моему наоборот.

— Лана, это просто особенность вашего организма. Вам нечего переживать из-за этого, — успокоил я её и улыбнулся.

— Я и не переживаю — она посмотрела на меня и улыбнулась в ответ.

Как раз в этот момент она резала огурцы и, отвлекшись, порезала себе палец. Я чуть с ума не сошёл от запаха. Я застыл, голова шла кругом, непроизвольно я сглотнул слюну. Она поднесла палец ко рту и слизала кровь. Потом подошла к раковине и, включив воду, подставила палец под струю. Через пять секунд, самых долгих пять секунд в моей жизни, она выключила воду и вернулась к столу. Я до сих пор не мог заставить себя пошевелиться. «Интересно, а говорить я в состоянии?»

— Всё хорошо? Вы порезались — голос был не мой, чужой.

— Ничего страшного, — равнодушно ответила Лана.

— Надо продезинфицировать рану — голос стал приходить в норму.

— Ничего не надо. У меня кровь быстро сворачивается, да это и не рана, а так — ранка. Вот видите — она показала мне палец и надавила на него, крови не было. — Видите, даже крови уже нет.

— У вас всегда так? — эта тема как раз меня интересовала больше всего. Удачно вышло с порезом, хотя это и стоило мне нескольких неприятных секунд или приятных? Запах был умопомрачительный.

— Да, кровь густая. Вообще-то в жизни это удобно, если, например, поранюсь, кровь быстро останавливается. Но если надо сдавать кровь из пальца, врачи мучаются сами и мучают меня.

— А какая у вас группа крови? — затаив дыхание, спросил я.

— Четвёртая, резус отрицательный.

А вот над этим надо подумать. Четвёртая. Людей с четвёртой группой крови на земле, всего четыре процента. У трёх процентов резус положительный, и только у одного процента резус отрицательный. Это уже интересно. Когда умерла последняя нектэрия, никто понятия не имел о группах крови. Запах был основным ориентиром. Может всё дело в группе и резусе, или не только в этом? Ведь группу крови может передать как отец, так и мать. Если у матери четвёртая группа, и она рожает девочку, почему мы не встречали двух нектерий в одной семье? Или дети рождённые нектэриями были носителями группы крови отцов? Может, всё дело в том, что отец должен передавать группу и резус, и вот если рождается девочка, она и становиться нектэрией? На мальчика с четвёртой группой, отрицательным резусом никто внимания не обратит. Мужчин среди нектэрий не было. Надо посмотреть соотношение мужчин и женщин с четвертой группой крови и отрицательным резусом.

— Лана, а какая группа крови была у вашего отца? — заинтересованно спросил я.

— Не знаю, мы с ним не общаемся, — она пожала плечами.

— А у вашей матери?

— Вторая. Почему вас это интересует? — она удивлённо посмотрела на меня.

— Просто интересно, — я постарался сделать равнодушное лицо.

Если у матери вторая, у отца может быть, как третья, так и четвёртая группа крови. Если у одного из родителей вторая группа, а другого третья — ребёнок может родиться с любой группой крови. Нет, тогда нектэрии рождались бы чаще. Или всё же у отца должна быть только четвертая группа, резус отрицательный? Над этим надо подумать.

— А у вас сестры есть? — стараясь не проявлять сильной заинтересованности в голосе, спросил я.

— Нет. Я у матери одна.

— А у отца есть ещё дети кроме вас?

— Макс, вы задаёте необычные вопросы. Может, объясните мне, почему вас это интересует? — она пристально посмотрела на меня.

Хм, для второго дня знакомства я действительно задаю странные вопросы. Но мне очень важно получить на них ответы. Как же объяснить мой интерес? Придумал!!!

— Просто, люди с четвёртой группой крови и отрицательным резусом встречаются очень редко. Я интересуюсь наследственностью групп крови, поэтому и задаю такие вопросы, — не очень хорошо получилось, но будем надеяться, что она не станет углубляться в эту тему. Я улыбнулся ей и повторил свой вопрос, — Так что, у вашего отца есть ещё дети?

— Да, два сына.

Значит, там искать нечего. Хотя всё же проверить отца надо, зная его группу крови, мы будем знать, в каком направлении искать дальше.

— А братья у вашего отца есть?

— Есть один.

— А у него дети есть?

Может здесь повезёт? Если допустить, что у её дяди и отца одна группа крови, и у того тоже есть дочь, она может оказаться нектэрией, как и Лана.

— Есть, два мальчика.

Опять мальчики.

— Я смотрю, в вашей семье, девочки редкость.

— Я единственная девочка в семье. У меня только двоюродных братьев, и не одной сестры.

Я решил сменить тему, чтобы она ничего не заподозрила. С родственниками потом разберёмся. Надо обдумать полученную информацию. Есть и более важные вопросы.

Тем временем она уже позавтракала, и вымыла посуду. Потом подошла к хлебопечке и, загрузив все ингредиенты, включила её. Ещё раз осмотрела кухню и направилась в гостиную.

В гостиной она села в кресло. Я опустил в другое кресло, подальше от неё. Когда она порезала палец, и я почувствовал запах её крови, я понял, что проголодался. Да ещё эти мысли, о наследственности. Все мысли и разговоры крутилось возле крови. Три дня терпеть я не смогу. Сегодня вечером надо будет утолить жажду. Придётся вернуться к себе домой. Надо узнать как можно больше про неё, пока я здесь. Попытаться с ней сблизиться, чтобы следующий раз, она захотела со мной общаться, и я мог иметь свободный доступ к ней в дом. А она тем временем включила телевизор и начала щёлкать каналы.

— Лана, а можно ещё вопрос? — спросил я.

— Смотря какой, — она выбрала какой-то канал новостей, сделала звук потише, и развернулась ко мне.

— Почему вы живете здесь, в горах? Вдалеке от людей и одна? — я с интересом посмотрел на неё.

— Я не одна, ведь есть ещё и Стефан, — она улыбнулась, но я видел её нежелание отвечать.

Она явно собирается цепляться к словам и увиливает от ответа на главные вопросы. Придётся более конкретно формулировать вопросы.

— И всё же, почему? — я решил настоять.

— Мне просто нравиться жить на природе. Здесь тихо и спокойно, — вздохнув, ответила она.

Если она и дальше так будет отвечать на вопросы, я и через год ничего конкретного про неё не узнаю.

— Лана, я просто увлекаюсь психологией, и меня заинтересовало то, что вы молоды и симпатичны, а ведёте такой уединенный образ жизни, — я попробовал объяснить свой интерес.

— Я смотрю у вас много интересов, — с иронией сказала она.

Да что ж такое. Неужели так трудно дать ответ на вопрос. Меня это начинало уже раздражать. И тут меня осенило: «А может она скрывается от кого-то?» Но не могу же я спросить об этом напрямую или могу? Попробуем:

— У меня складывается такое впечатление, что вы что-то скрываете или от кого-то скрываетесь.

— Поверьте, я не от кого не скрываюсь, — она устало улыбнулась и, бросив взгляд в окно, продолжила, — просто я устала от города, от людей, от работы, от постоянной спешки, от всего. Я не знаю, как вам это объяснить. Однажды я поняла, что жизнь проходит, а я живу не для себя, не так как мне нравиться. Всё показалось мелочным и поверхностным. Я подумала: «А что я вспомню хорошего перед смертью. Когда придёт моё время». То, что я делала карьеру, карабкалась вверх по социальной лестнице, пыталась приумножить свой капитал? И всё? Если бы я была каким-то учёным, может сделала какое-то полезное открытие. Или доктором — спасала бы жизни людям. Но особых талантов у меня не было. Только умение зарабатывать деньги. Но зачем мне много денег? Чтобы купить очередную вещь, которой можно похвастаться, перед другими? Мне это не интересно. Всё сводилось к борьбе, к необходимости быть сильной. Жизнь показалась пустой. Я понимаю, что это проявление слабости с моей стороны. Но иногда надоедает быть сильной. И я решила уехать в горы. Пусть это эгоистично, но я хочу пожить для себя. И делать, то, что мне нравиться, а не то, что надо.

— Я не думаю, что проявление слабости, или эгоизм. Но ведь есть и другие вещи, помимо денег, которые наполняют жизнь людей смыслом. Например — любовь.

— Я могу назвать вам много вещей, которые наполняют жизнь людей смыслом. У каждого он свой. Я выбрала природу, тишину и уединение. Мне нравиться жить здесь, читать книги, гулять с лошадьми, слушать музыку. Мне нравиться моя жизнь.

— Вам не бывает скучно? Однообразие не надоедает?

— Нет. Это вам, как городскому жителю, может показаться, что здесь жизнь течёт однообразно. Но на самом деле природа меняется быстро, и эти изменения всегда приносят новые впечатления. Просто вам тяжело это увидеть. Мне кажется в городе больше однообразия. Там всё безликое.

— А вы не боитесь, что вам это однажды надоест. Захочется новых впечатлений?

— Я думала об этом. Когда это случится, я могу начать путешествовать. В мире много интересного, на что можно посмотреть.

— И что бы вам хотелось увидеть?

— Много чего. Например: я съездила бы на полуостров Юкатан. Посмотрела бы джунгли Амазонки. Или побывала в Камбодже, там тоже много красивых и интересных мест, — мечтательно сказала она.

— Лана, джунгли Камбоджи очень опасны. И там не место людям без специальной подготовки и знаний, — при одной мысли о её поездки по этим местам, я похолодел. Мы вовремя её нашли. Глупости мы делать ей не позволим.

— Я прекрасно это понимаю, поэтому пока я здесь. Сначала хочу более подробно изучить всё, а потом уже и двигаться в путь. А с физической подготовкой у меня всё хорошо.

— Если вас так тянет в тропики, может стоить выбрать Таиланд, там тоже много интересного и не так опасно. Туристические маршруты проложены уже давно, — предложил я.

— Я не говорила, что меня интересуют туристические маршруты. Если я поеду на Юкатан, или в Камбоджу, или скажем в Эфиопию, я буду интересоваться не тем, что показывают туристам. Поэтому сейчас я стараюсь досконально изучить, всё что там есть интересного, а потом сама выберу себе маршрут, — она устало поднялась. — Макс, вы простите, я, пожалуй, пойду, посплю. Чувствуйте себя как дома. Хотите, посмотрите телевизор или можете почитать книги, кухня тоже в вашем распоряжении.

— Да, да, конечно. Отдыхайте. Не волнуйтесь за меня, мне есть чем заняться, — успокоил я её.

Она подошла к книжной полке, открыла дверь и, не оборачиваясь, стала спускаться вниз. Дверь плавно закрылась. Я остался один.

Мне стоило обдумать полученную информацию. Я начал прокручивать у себя в голове весь наш утренний разговор. Итак, что мы имеем: у неё крепкое здоровье и ….. Хотя нет, физиологию оставим на потом. С этим мы разберёмся дома. Больше меня интересует её личные качества характера. Самое существенное из узнанного мною — то, что в деньгах она не нуждается и того количества, что у неё имеется, ей достаточно. Она не жадная. Значит, надо искать другие вещи, ради которых она согласится помогать нам. Но на что же делать упор? Чем её заинтересовать? Она закрытый и противоречивый человек. С одной стороны она хочет тишины и покоя, а с другой стороны в ней живёт дух путешественника и авантюриста. Одно с другим плохо совместимо. Хотя…. Поездки она планирует в малопосещаемые туристами места и хочет видеть, то, что другим не показывают. Она любопытна, но и здраво мыслит, не кидается в омут с головой. Сначала изучает вопрос, а потом принимает решение. Это хорошо. И её не пугают трудности и опасности. Это же надо удумать — джунгли Амазонки и Камбоджи!!!! Я в очередной раз похолодел. В таких отдалённых и глухих районах земли живёт большое количество Вагантов. И какая бы физическая подготовка у неё не была, с вампиром ей не справиться. Впрочем, в джунглях и других опасностей хватает — змеи, пауки и прочая мелочь. Она, что не ценит свою жизнь? Где инстинкт самосохранения?

Была ещё одна вещь которая меня волновала. Утром, когда она не поверила насчёт температуры, она попыталась схватить меня за запястье. Мои холодные руки вызвали у неё подозрение, и она тут же попыталась их проверить. Что она думала в тот момент? Мне сейчас очень не хватает Яромира, его помощь была бы сейчас неоценима. Может вызвать его сюда? Нет, если я вызову его сюда, это опять же привлечёт внимание остальных. Дейм потребут объяснения — чьи мысли мне так важно прочитать. Да и остальные обратят на это внимание — Дейм отпускает от себя Яромира, только в случаи крайней необходимости. Придётся самому разбираться. В любом случаи, что бы она не подумала, она ничего не сказала и отнеслась к этому спокойно. Может, стоит приоткрыть перед ней завесу тайны, и показать какие-нибудь из моих способностей? Например — скорость или силу. Посмотреть как она к этому отнесётся. Судя по всему она сообразительная. Я начал продумывать варианты демонстрации своих способностей, таким образом, чтобы не испугать её сразу.

Спустя два с половиной часа дверь в спальню открылась, и Лана вышла в гостиную. Выглядела она лучше.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Лучше, намного лучше, — она улыбнулась. — Температура пришла в норму, осталась только слабость, но к вечеру всё будет хорошо. Не волнуйтесь, я даже гриппом болею только три дня, а сейчас у меня просто простуда. Вчера промокла и перенервничала сильно, поэтому, наверное, и простудилась. Старею — она произнесла это с усмешкой и без всякой жалости, просто констатировала факт. — Буду вас со Стефаном кормить сейчас.

Лана направилась в кухню, я следом за ней. На кухне, достав кастрюлю и набрав воды, она поставила её на плиту. Взяла в холодильнике продукты и, подойдя к разделочному столу, начала их резать.

— Вы не против куриного бульона, тушёного картофеля с мясом и салата? Вегетарианством не увлекаетесь? — с усмешкой спросила она.

Очень смешно. Она что, уже догадывается кто я такой? Ну, что ж, подыграю ей.

— Нет, я скорее хищник в самом чистом виде, чем травоядное, — я усмехнулся в ответ.

Она подняла брови, оценивающе посмотрела на меня и произнесла:

— Поверю вам на слово, — и отвернувшись, опять занялась приготовлением обеда.

Подойдя к столу, я выдвинул стул и присел на него. Я не знал, как завести разговор, на интересующую меня тему, она тоже молчала. Спустя какое-то время, она попросила меня:

— Макс, вы не могли бы подать мне чеснок. Он лежит, там, — она указала на шкафчик.

— Без проблем, — спокойно ответил я.

Я поднялся, подойдя к шкафчику открыл дверцу и достал чеснок. Когда я отдавал его, она внимательно наблюдала за моей реакцией. «Точно, догадывается кто я такой, и пытается проверить свои предположения». Откуда ей знать, что к чесноку мы не испытываем отвращения или страха. Просто, нам не нравится запах, и чеснок портит вкус крови, меняет её химический состав, поэтому мы не пьём такую кровь. У тех людей, которые верили в наше существование, уже сложить определённые стереотипы насчёт нас. И судя по всему, если она и не верила в то, что мы есть, она про нас читала. Я решил дать ей время на размышление и, отвернувшись к окну, стал смотреть на долину. Дождь уже закончился, и тучи начало растягивать. Завтрашний день обещал быть солнечным.

— Макс, может расскажете о себе? — заинтересованно взглянув на меня, сказала она.

— Что именно вы хотите знать, — я внутренне напрягся.

— Много чего, — она опять усмехнулась. — Но начать, пожалуй, стоит с того, как и почему вы оказались в нашей глуши. А? — она опять вопросительно подняла брови вверх.

Всю правду я не мог ей сказать. Всё дело было в том, что Николас переживал сейчас внутренний кризис. Такое с нами, вампирами, случается. Долгая жизнь накладывается свои отпечатки, на наш характер. Николас стал слишком раздражителен, впадал в ярость по любому поводу. И мы решили уехать на время, туда, где не было других вампиров и люди встречались редко.

— Мне и моим родственникам захотелось, как и вам, отдохнуть от шума и суеты города, — уклончиво ответил я.

— Родственникам? Я думала, они ваши друзья. Вы не похожи между собой, — удивлённо сказала Лана.

— Анна моя племянница, и если внимательно присмотреться, можно увидите сходство между нами, а Николас её муж.

На самом деле Анна была праправнучка моего родного брата, а я был её двоюродный прапрадедушка. Даже когда я стал вампиром и присоединился к нашему клану, я продолжал следить за своей семьёй. Однажды узнав, что Анна умирает, и врачи бессильны, я получил разрешение на её перерождение. Это было сто восемьдесят четыре года назад. А семьдесят три года назад, Анна встретила Николаса и полюбила его. Он тоже стал одним из нас.

— Как долго вы планируете пробыть здесь? — с любопытством спросила она.

— Я уже отвечал на этот вопрос, там, в долине, — я кивнул головой в сторону окна. — Это не мне решать.

— А кому? — она отвлеклась от плиты и внимательно следила за мной.

Ничего не ответив, я выразительно посмотрел на неё. В ответ она прищурила глаза, и простояв так секунд десять, опять вернулась к приготовлению пищи.

— А откуда вы? — голос был спокойным.

— Я гражданин Швейцарии.

— Швейцарии? — она в изумлении уставилась на меня. — Что же вы делаете здесь в Карпатах? Чем вас Альпы не устраивают? Мне кажется там больше комфорта для отдыха.

— Больше, но нам хотелось чего-то экзотичного. А у вас тут красивый пейзажи и неповторимый местный колорит. Однажды мы уже сюда приезжали, и нам понравилось. Решили приехать ещё раз, — пояснил я.

А ещё нам нравилось, что здесь мало людей, и мы далеко от нашего кланового замка. Здесь нас никто не беспокоил.

— Для гражданина Швейцарии, вы очень хорошо говорите на русском языке. Без акцента, — заметила она.

— Я говорю на многих языках, — стараясь не вдаваться в подробности, ответил я.

— А чем вы занимаетесь?

— У нас семейный бизнес, — я опять постарался уклониться от прямого ответа.

— Семейный? У вас большая семья? — а потом сама же попыталась ответить — А, ведь есть ещё и отец Анны.

— Нет, отец Анны умер. Но семья у нас большая.

— Мне жаль, что Анна лишилась своего отца. Он, наверное, был намного старше вас, — печально сказала Лана.

— Нет, всего на три года, — не подумав, ответил я.

— Во сколько же тогда у него родилась Анна? Ведь у вас с ней разница лет десять-двенадцать? — она опять внимательно посмотрела на меня.

Опять попался. Мой брат действительно был старше меня на три года. Но он был прапрадедушкой Анны, а не отец. И разница в возрасте между мной и Анной составляла сто семьдесят пять лет. Надо срочно выкручиваться, и в дальнейшем следить за своими словами. Лана сразу видит все неувязки в рассказе. Сообразительная, даже чересчур.

— Грехи молодости, — беззаботно сказал я.

Простите меня, мои родственники. У нас в семье всё было как раз наоборот. Все мужчины моей семьи женились не раньше тридцати пяти лет, и соответственно дети у них рождались тоже поздно. Но её этот ответ удовлетворил, и она понимающе кивнула. От дальнейших расспросов меня спасло, то, что она начала накрывать на стол. Обедать с ними, я конечно же, не собирался. Я уже придумал причину для отказа. Я поднялся из-за стола и сказал:

— Пойду, позову Стефана.

Она кивнула. Я направился к выходу, и во дворе достав мобильный телефон, набрал Анну.

— Анна, вы где?

— В долине, неподалеку от дома. Николас в нескольких километрах от меня, контролирует подходы к дому с другой стороны, — бодро ответила Анна.

— Хорошо. Я собираюсь через десять минут уйти отсюда. Встретимся возле реки.

Я отключил телефон, и зашёл в конюшню. Стефан сидел на табуретке, возле стойла и смотрел на стену, ни на что не реагируя.

— Стефан, Лана приготовила обед и зовёт тебя в дом.

— Хорошо, — он поднялся и пошёл за мной.

— Стефан расслабься и веди себя более естественно. Ты меня понимаешь? — спросил я.

— Да.

Войдя в дом, мы направились в кухню. Лана как раз начала разливать суп по тарелкам.

— Лана, вы меня извините, но я с вами обедать не буду.

— Почему? — она посмотрела на меня и опять прищурила глаза.

— Мне только что позвонила Анна. Они с Николасом решили придти мне на помощь, — я улыбнулся. — Так как дороги размыты и к вам не добраться, они будут ждать меня за горой, которая граничит с соседней долиной. Там дорога заасфальтирована, проехать можно. Погода уже позволяет, и я пройду через долину пешком, а там меня встретят.

— Давайте вы сначала пообедаете, а потом мы возьмём лошадей, и я провожу вас до места встречи, — предложила Лана.

— Лана, они уже выехали, и я не хочу заставлять их ждать. А вам пока не рекомендуется выходить из дома. Боль в плече, ноге и температура не располагают к конным прогулкам. Или вы хотите завтра опять свалиться в постель? — хитро спросил я.

— Со мной всё хорошо. Я не могу вас отпустить просто так. Вы помогли мне, а сейчас, получается, я вас выпроваживаю из дома, даже не накормив, — Лана бросила на меня виноватый взгляд.

— Лана, давайте договоримся так, чтобы вы не чувствовали никакой вины за собой, вы позволите мне завтра опять придти к вам в гости? — я замер в ожидании её ответа.

— Хорошо, приходите. Буду рада вас видеть, — энтузиазм в голосе напрочь отсутствовал, но

благовидного предлога она не могла придумать. Это хорошо, что она считает себя обязанной мне.

На выходе из дома она догнала меня и сказала:

— Провожу вас хотя бы до ворот.

Я кивнул, и мы пошли рядом. Возле ворот, я попрощался и подойдя к склону, начал спуск в долину. Приходилось идти медленно, наверняка она за мной наблюдает из окна. Когда дом скрылся из виду, я побежал. Через минуту я уже был на месте встречи. Анна с Ником ждали меня.

— Что мы будем делать? — требовательно спросила Анна.

— Сначала доберёмся домой. Я голоден. А потом я изложу дальнейший план действий, — я повернулся к Нику — Ник, ты останешься здесь, Анна потом введёт тебя в курс дела. Будешь охранять дом. Если хоть малейшая опасность, позвонишь нам, и мы прибежим. — Он кивнул.

Мы с Анной побежали к выходу из долины. На бегу, я решил для себя, что вернусь сюда на рассвете.