"Танец мертвых девушек" - читать интересную книгу автора (Кейн Рэйчел)

9

Неудивительно, что Ева знала в городе места, о которых Клер понятия не имела. Удивительно другое — какие именно это были места. Прачечная самообслуживания, к примеру. Фотомагазин. Во всех случаях Ева оставляла ее дожидаться в машине, пока разговаривала с кем-то — с людьми, почти не сомневалась Клер. Однако все без толку. Вернувшись в свой большой, запыленный «кадиллак», Ева уселась; вид у нее был мрачный и слегка вялый от утренней жары.

— Отец Джонатан в отъезде, — сообщила она. — Я надеялась убедить его поговорить с мэром. Без него они отказываются.

— Отец Джонатан? В городе есть священник?

Ева кивнула.

— Вампиров не волнует, отправляет он церковную службу или нет, лишь бы при этом не использовались кресты. Со Святым причастием интересно: вампы держат облатки и вино под охраной. Да, и забудь о святой воде. Если его застанут за тем, что он крестит какую-то жидкость, вампы сделают так, чтобы в следующий раз он встретился с паствой уже по ту сторону жемчужных врат. — Но... в отъезде? — Клер продолжала удивленно смотреть на нее. — За пределами города?

— Уехал в Ватикан. По специальному разрешению.

— Ты хочешь сказать, что Ватикан знает о Морганвилле?

— Нет, дуреха. Покидая город, отец Джонатан, как и все остальные, ничего не помнит о вампах. Поэтому вряд ли стоит рассчитывать, что ударный отряд гвардии Ватикана ворвется в город и спасет Шейна, если ты об этом подумала.

Ничего такого Клер не думала, но отчасти это было утешительно — представить себе военизированный отряд священников в пуленепробиваемых доспехах, с крестами на бронежилетах.

— И что теперь, в таком случае? Если отец Джонатан для нас недоступен?

Ева включила двигатель. Они остановились на маленькой парковке при фотомагазине, рядом с большим, индустриальных размеров мусорным контейнером. Других машин на парковке не было, хотя как раз в этот момент из-за угла выехал белый фургон и остановился рядом с ними. Было еще очень рано, меньше девяти утра, и то, что именовалось в Морганвилле дорожным движением, только-только начинало медленно вливаться на улицы.

Клер снова взглянула на часы.

— Ева! А как же твоя работа?

— Подумаешь! Найду другую.

— Но…

— Клер, эта работа не подарок. Вспомни, что мне приходится терпеть. Придурки всякие. Моника.

Ева начала задом выезжать с парковки, но потом притормозила: еще одна машина преградила ей дорогу.

— Проклятье! — Она достала сотовый телефон и протянула его Клер. — Звони копам.

— Зачем?

Изогнувшись, Клер посмотрела назад, но не смогла разглядеть, кто сидит за рулем второй машины.

Как выяснилось, смотреть следовало не туда. Угроза исходила не от этой второй машины, а от белого фургона, стоящего со стороны пассажирского сиденья «кадиллака». Клер начала набирать 911, но тут раздвижная стенка фургона заскользила в сторону и кто-то потянул за ручку ее дверцы.

Дверца была заперта; не такая уж Клер идиотка. Однако две секунды спустя это утратило всякое значение, поскольку в заднее окно ударил лом, стекло разлетелось на миллион крошечных сверкающих осколков, и Клер рефлекторно дернулась вперед, прикрыв голову руками. Телефон она выронила и теперь лихорадочно шарила под ногами. Ева выругалась себе под нос.

— Уезжай отсюда! — закричала Клер.

— Не могу! Мы блокированы!

Клер наконец нашла телефон, набрала 911, нажала кнопку «отправить», и тут сквозь разбитое заднее окно протянулась рука и ударила ее головой о приборную доску.

После этого какое-то время она видела не слишком ясно, а соображала еще хуже.

Она помнила, что ее вытащили из машины. Помнила, как Ева кричала и вырывалась, а потом смолкла. Помнила, как ее запихнули в фургон и задвинули дверцу.

И когда голова начала проясняться — не считая того, что гудела от боли, — она вспомнила и фургон, в котором уже была прежде.

И, в точности как прежде, Дженнифер правила, а Моника и Джина находились сзади. Последняя прижимала Клер к полу. Щеки у всех трех пылали, вид совершенно безумный. Скверно.

— Ева... — прошептала Клер.

Моника наклонилась к ней.

— Кто-кто, чокнутая? Здесь таких нет.

— Что вы с ней сделали?

— Просто слегка порезали, ничего серьезного. Лучше о себе побеспокойся, Клер. Мой папочка просил передать тебе кое-что.

— ТВОЙ... КТО?

— Папочка. Что, у тебя его нет? Или ты просто не знаешь, какой чувак был донором спермы? — продолжала насмехаться Моника. Она была облачена в голубые джинсы, оранжевую безрукавку и выглядела точно модель с глянцевой журнальной страницы. — Не переживай, мышка. Просто не рыпайся, и тебе не причинят вреда.

Джина ударила Клер, сильно. Клер вскрикнула. Моника ухмыльнулась.

— Ну, если и причинят, то небольшой. И крутая цыпочка вроде тебя от этого не умрет, верно, гений ты наш?

Джина нанесла новый удар, но на этот раз Клер была готова, поэтому стиснула зубы и сумела сдержать крик. Джина выглядела разочарованной. Может, лучше кричать во всю мощь легких? А то Джина решит, что плохо делает свое дело и надо приложить больше стараний...

— Ты выслеживала нас, — сказала Клер.

Ее подташнивало, наверное, от удара головой о приборную доску; и она ужасно беспокоилась о Еве. «Слегка порезали». Слегка — это совсем не в духе Моники.

— Видишь? Я же недаром сказала, что ты гений. — Моника уселась на одно из кожаных сидений, установленных по бокам фургона, и скрестила ноги, выставляя напоказ эффектные туфли на платформе того же цвета, что и безрукавка; ногти у нее тоже были оранжевые. — И знаешь что, гений? Ты права. Я выслеживала вас. Видишь ли, я хотела схватить тебя без шума, но нет, ты и твоя подружка-зомби усложнили мне жизнь. Кстати, почему ты не на занятиях? Это же вроде бы противоречит твоим принципам, или как ты это называешь, — пропускать занятия?

Клер изо всех сил старалась сесть. Джина глянула на Монику, та кивнула; Клер бочком отодвинулась от Джины и прижалась спиной к выдвижной дверце фургона, потирая руку в тех местах, куда Джина ударила ее.

— Шейн, — сказала она. — Вот почему твой папа захотел связаться со мной?

— Ну да. Послушай, мне не нравится Шейн, это не секрет. Но в мои намерения никогда не входило, чтобы его сестра погибла в огне. Просто глупая школьная шалость, понимаешь? Ничего особенного.

— Ничего особенного? — Из всего, что Моника когда-либо говорила — а она иногда выдавала потрясающие вещи — это было хуже всего. — Ничего особенного? Девочка умерла и ты разрушила целую семью! Ты что, не понимаешь? Мама Шейна...

— Это не моя вина! — Щеки Моники внезапно вспыхнули.

Не привыкла, чтобы ее обвиняли, поняла Клер; может, никто никогда и не делал этого — кроме Шейна. — Пусть она вспомнила, да, но держала бы рот на замке, и все обошлось бы! А Алиса... это просто несчастный случай.

— Да, — сказала Клер. — Уверена, это все меняет в лучшую сторону. — Она чувствовала себя усталой и грязной, несмотря на то, что поспала и приняла душ. Пол в фургоне был замусорен. — Какого черта хочет от меня твой отец?

Моника несколько мгновений пристально смотрела на нее.

— Он не думает, что Брендона убил Шейн.

— Шутишь?

— Нет. По его мнению, это сделал отец Шейна. — Идеально напомаженные губы Моники искривила улыбка. — Он хочет, чтобы ты сказала об этом отцу Шейна и посмотрела, как тот среагирует. Потому что если он хоть в какой-то степени чувствует себя отцом, то не останется в стороне и не допустит, чтобы его малыш сгорел вместо него.

— Значит, он хочет, чтобы я поговорила с отцом Шейна? В смысле, мэр готов заключить сделку?

— Жизнь Шейна за жизнь его отца, — ответила Моника. — Ни один настоящий отец не устоит перед таким предложением. Вообще-то на Шейна папе плевать, просто он хочет, чтобы все закончилось. Как можно быстрее.

У Клер возникло жуткое ощущение внутри — будто она наглоталась земляных червей.

— Не верю! Они ни за что не отпустят Шейна!

Конечно нет, пока слово Оливера что-нибудь да значит.

— Я просто передаю сообщение. — Моника пожала плечами. — Ты можешь наговорить Фрэнку, что тебе в голову взбредет, а можешь действовать по-умному и сказать что-нибудь такое, что заставит его объявиться. Сечешь? Защита Амелии не безгранична, тебе все еще можно причинить вред. Джина с удовольствием сделает это, и знаешь, как ее накажут? Шлепнут по руке.

— И подумай о своей подруге, полностью предоставленной самой себе. — Влажная улыбка Джины точно отдавала безумием. — В этом городе с девушками, предоставленными самим себе, может всякое случиться. В том числе и очень скверное.

— Ну, Ева-то это должна знать, — добавила Моника. — Учитывая, какой у нее братец.

Внезапно фургон ударился о что-то вроде железнодорожного пути, и Клер с силой стукнулась многострадальной головой о металлическую стену фургона; теперь еще и затылок заломило.

— Ну, ты поняла, что делать, — сказала Моника. — Отправляйся к старику Коллинзу. Убеди его сменять себя на сынка. А иначе ты по-настоящему прочувствуешь, насколько недружелюбен может быть Морганвилль.

Клер промолчала. Если бы она сказала, что думала, ей бы наверняка пришел конец; накажут за это Джину с Моникой или нет... какая, в сущности, разница? В конце концов она просто коротко кивнула.

— Домой, Джен! — крикнула Моника. Дженнифер знаком показала, что поняла, и свернула за угол.

Клер удалось выглянуть наружу, но она не узнала улицу. Хотя... это где-то неподалеку от кампуса. Справа виднелась колокольня, возвышающаяся рядом с Университетским центром.

Внезапно Дженнифер резко затормозила, но Клер успела вцепиться в поручень. Монике повезло меньше; крича и ругаясь, она шлепнулась на пол.

— Проклятье! Что за черт, Джен? Ты что, манекены везешь?

Дженнифер не отвечала; она медленно подняла руки над головой, словно собираясь сдаваться.

Дверь за спиной Клер заскользила в сторону, ее схватили за шиворот и вытащили на солнечный свет.

«Не вампир», — подумала она.

Однако это мало утешало, потому что мимо нее внутрь фургона протянулась мускулистая рука, сжимающая обрез. Клер узнала синюю татуировку на предплечье и тыльной стороне ладони.

Это был один из байкеров.

Оглянувшись, она увидела еще троих: все вооружены и держат на прицеле фургон. А потом появился отец Шейна, вот так запросто, будто все вампиры в городе и не разыскивали его ночь напролет. Он даже выглядел отдохнувшим.

— Моника Моррелл, — приказал он, — спускайся!

Моника замерла на месте, вцепившись в висячую кожаную петлю. Посмотрела на пистолеты, на Джину, с поднятыми руками стоящую на коленях, после чего обратила беспомощный взгляд на Клер. Она была сильно напугана. Моника — хорошенькая, непредсказуемая, безумная Моника — тряслась от страха.

— Мой отец...

— О нем поговорим позже, — сказал Фрэнк, — а сейчас спускайся, Моника. Не заставляй вытаскивать тебя.

Она отступила еще дальше в глубину фургона. Фрэнк Коллинз усмехнулся и сделал двум байкерам знак лезть внутрь. Один за волосы вышвырнул Джину на улицу. Другой схватил вырывающуюся, плюющуюся Монику и наручниками приковал ее к поручню в дальней части фургона. От удивления она прекратила сопротивляться.

— Но...

— Я знал, что ты сделаешь прямо противоположное тому, что я велю, — сказал Фрэнк. — Самый простой способ заставить тебя остаться в фургоне — приказать вылезти из него. — Он открыл дверцу со стороны водителя и приставил пистолет к голове Дженнифер. — Ты нам не нужна. Вон!

Она подчинилась, быстро, не опуская рук. Фрэнк толкнул ее в сторону байкеров, где Джен села рядом с Джиной на обочину и обняла ее. Забавно. Клер никогда не воспринимала этих двух как самостоятельных личностей, только как прихлебателей Моники. Однако сейчас казалось, что их и вправду связывает дружба. И конечно, обе были напуганы.

— Ты... — Отец Шейна в упор посмотрел на Клер. — Полезай обратно.

— Но…

Один из байкеров приставил к ее голове пистолет. Она забралась в фургон и села в кресло, откуда недавно упала Моника. Фрэнк тоже залез внутрь, а вслед за ним и вся шайка потных байкеров. Один устроился за рулем, и фургон тронулся с места.

Все в целом заняло не больше минуты. В Морганвилле, да еще в этот час, никто, скорее всего, ничего не заметил. Улицы были почти пусты.

Клер посмотрела на стоящую в дальней части фургона Монику и впервые подумала, что понимает ее чувства — потому что сама ощущала то же самое.

Плохо дело.

Пока фургон ехал, сворачивая то вправо, то влево, Клер пыталась придумать, как добраться до мобильника, лежащего в кармане джинсов. Телефон Евы она выронила в машине, когда Моника стукнула ее головой о приборную доску. Наконец ей удалось с небрежным видом засунуть руку в карман и прикоснуться к металлическому корпусу.

«Все, что от меня требуется, это набрать девять-один-один», — подумала она.

Ева, скорее всего, уже сообщила о похищении — если она в состоянии говорить. Сотовые телефоны можно отследить. Джи-пи-эс, или как это называется?

Как будто прочтя мысли Клер, отец Шейна подошел к ней, заставил встать и охлопал сверху донизу. Быстро, не задерживаясь нигде, как какой-нибудь грязный старикашка; естественно, он нашел в кармане телефон. И забрал его. Моника снова принялась кричать и лягаться; один из байкеров проделывал с ней ту же процедуру обыска, хотя, похоже, вкладывал больше чувства. Тем не менее он нашел и ее телефон — шикарный, естественно, — открыл дверцу и выбросил оба аппарата на улицу.

— Раздави их! — крикнул он водителю.

Тот развернул фургон на сто восемьдесят градусов и поехал обратно. Клер не слышала хруста, но, надо думать, от телефонов остались лишь осколки.

Бесконечные повороты продолжались. Клер сидела, повесив голову и напряженно размышляя. Она ни с кем связаться не могла, но Ева-то может.

Например, с детективами Хессом и Лоувом, и они что-нибудь придумают.

Или Амелия пошлет своих людей, в порядке реализации ее защиты. Сейчас это было бы очень кстати.

— Эй! — обратилась Моника к Фрэнку. — Глупый ход, козел, Мой папа в считанные секунды поднимет на ноги всех копов Морганвилля. И когда тебя схватят — а это непременно произойдет, — то бросят в такую глубокую яму, что по сравнению с ней даже сточная труба покажется раем. Не прикасайся ко мне, свинья!

Байкер рядом с ней начал ее оглаживать, она увертывалась, а он лишь улыбался, демонстрируя зубы с золотыми коронками.

— Не трогай ее, — сказал Фрэнк. — Мы не звери.

Клер стало интересно, с чего это вдруг в нем проснулся Белый рыцарь, ведь в Стеклянном доме он был готов позволить своим парням что угодно делать с ней и Евой.

— Сними с нее браслет.

— Что? Нет. Нет! Вы же знаете, он не снимается!

Байкер достал из сумки на поясе маленькие ножницы и схватил Монику за руку.

«О господи! — в ужасе подумала Клер. — Он собирается отрезать ей руку...»

Но вместо этого он рассек металлический браслет, сдернул его с запястья и бросил мистеру Коллинзу. Моника злобно, вся дрожа, смотрела на байкера, а потом влепила ему пощечину. Со всей силой.

Он замахнулся, собираясь ударить ее в ответ.

— Прекрати! — приказал Коллинз, разглядывая браслет.

Снаружи на нем был символ; Клер не могла разглядеть его, но, скорее всего, печать Брендона. Интересно, кто теперь, после смерти прежнего покровителя, возьмет на себя обязанности защиты его подопечных? Может быть, Оливер...

Внутри было написано полное имя и фамилия владелицы: Моника Эллен Моррелл. Отец Шейна удовлетворенно хмыкнул.

— Хочешь и палец тоже? — спросил байкер, щелкая ножницами. — Без проблем.

— Думаю, это не лишено смысла, — заметил Фрэнк. — Уходим под землю, Кении. Шевелись!

Парень за рулем кивнул. Теперь Клер знала имя, по крайней мере, одного из них; Кении был высокий, худощавый, с длинными черными волосами и голубой банданой. На спине кожаного жилета красовалось изображение обнаженной девушки на «харлее» и аналогичная татуировка на доступном обозрению Клер предплечье. Уверенно и быстро он вел фургон по запутанным улицам Морганвилля, а потом внезапно стало темно.

Кении включил фары. Они находились в водостоке, бетонном туннеле, достаточно большом, чтобы вместить фургон, и круто уходящем вниз. Клер стало трудно дышать: она терпеть не могла замкнутых пространств и темноты. Припомнилось, как не по себе ей было в потайной кладовке Стеклянного дома. Нет, ей это не нравилось, совсем не нравилось.

— Куда вы нас везете? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

Однако, несмотря на эти старания, она выглядела всего лишь испуганной шестнадцатилетней девушкой, которая силится быть храброй. Превосходный результат.

Фрэнк Коллинз, держась за свисающую кожаную петлю, посмотрел на нее со странным выражением в глазах — чуть ли не с уважением, как ей показалось.

— Тебя никуда. Ты должна передать сообщение. — Он протянул ей браслет Моники. — Скажешь мэру, что если до рассвета моего сына не освободят, эта хорошенькая мисс узнает, что такое на самом деле огонь. У нас есть прекрасная паяльная лампа.

Клер не нравилась Моника. Фактически она ненавидела ее и считала, что в Морганвилле станет намного лучше, если Моника просто исчезнет.

Но никто не заслуживает того, о чем говорил Фрэнк Коллинз.

— Вы не сделаете этого, — сказала она. — Не сделаете.

Однако, вглядываясь в потные, ухмыляющиеся лица его молодчиков, она понимала, что oн способен сделать не только это, но и что-нибудь похуже. Отец Шейна серьезно болен, это факт.

— Сейчас мы остановимся, и Кении принесет приставную лестницу, — продолжал Фрэнк. — Вылезешь из фургона, поднимешься по лестнице, откроешь решетку и окажешься прямо перед Сити-холлом. Подойдешь к первому же копу и скажешь, что тебе нужно переговорить с мэром насчет Фрэнка Коллинза. А мэру скажешь, что его дочь у меня и что она заплатит за все — и за ту жизнь, которую сама оборвала, и за ту, которую они собираются оборвать. Поняла?

Клер натянуто кивнула. Браслет Моники холодной тяжестью лежал в руке.

— И вот что еще, — снова заговорил Фрэнк. — Ты должна довести до их сведения, что я настроен очень серьезно. Постарайся быть убедительной, потому что, если до завтрашнего рассвета я не получу сообщения от мэра, мы прибегнем к тем же ножницам и начнем присылать ему маленькие сувениры, для оживления памяти. А браслета на ней нет.

Фургон остановился, и Фрэнк отодвинул дверцу.

— Вылезай. И давай постарайся, Клер. Ты ведь хочешь спасти моего сына?

Насчет спасения Моники ни слова, заметила она. Ни единого.

Моника смотрела на нее; теперь она выглядела не лощеной, словно модель с глянцевой страницы журнала, а маленькой и уязвимой — одна в фургоне со всеми этими головорезами. Клер встала и уцепилась за свисающую кожаную петлю, потому что колени у нее внезапно ослабели.

— Это безумие, — сказала она. — Держись. Я постараюсь помочь.

— Спасибо, — тихо сказала Моника со слезами на глазах. — Передай папе... — Она сделала глубокий вдох, как будто ей не хватало воздуха. Слезы полились по щекам, на губах блуждала полубезумная улыбка. — Передай папе, что если со мной что-нибудь случится, ты лично несешь за это ответственность.

Дверь закрылась, отрезав Клер от Моники, и фургон устремился дальше во тьму. Клер порадовалась, что сразу же ухватилась за лестницу, потому что огни быстро удалялись и она оказалась в плотной, жаркой и грязной темноте.

Она продвигалась наверх, нащупывая в темноте скользкие ступеньки и ежесекундно ожидая, как кто-то — с острыми, как у змеи, зубами — прыгнет ей на спину. Наверняка здесь живут вампиры, место для них самое подходящее. Или, по крайней мере, используют эти туннели как подземные трассы. Ей всегда было интересно, куда они исчезают днем. Это не канализационные туннели, просто водостоки размером больше обычного. И поскольку в Морганвилле наводнений не бывает, вода в них, скорее всего, никогда не поднимается выше щиколотки.

В какой-то момент она заметила наверху проблеск дневного света, а потом увидела и решетку, прикрытую куском брезента — чтобы солнечный свет не проникал в туннель. Заняв по возможности более устойчивое положение на ступеньке, левой рукой она ухватилась за лестницу, а правой стала толкать решетку вверх.

Жаркое техасское солнце хлынуло на нее, и Клер с благодарностью вскинула навстречу ему голову, хватая ртом воздух. Сделав несколько быстрых вдохов-выдохов, она поднялась еще на одну ступеньку и полностью откинула решетку.

Как и говорил отец Шейна, перед ней возвышался Сити-холл, к несчастью, находящийся не нa площади Основателя. Здание напоминало большой готический замок из грубо вытесанных блоков красного песчаника. Люди входили и выходили из него — или на работу, или чтобы получить какие-то документы; в общем, жили своей повседневной жизнью, что бы это ни означало в Морганвилле.

Она откатилась на траву и откинулась на спину, тяжело дыша. Над головой, перекрывая солнечный свет, появились лица. Одно из них принадлежало человеку в полицейской форме.

— Привет, — сказала Клер, прикрыв глаза ладонью. — Мне нужно поговорить с мэром. Передайте ему, что у меня есть информация о его дочери и Фрэнке Коллинзе.

Мэр сменил костюм, в котором был прошлой ночью, на зеленую рубашку для гольфа, черные слаксы, мокасины и теперь походил на богатенького студента. Стоя в холле, он с напряженным и сердитым видом разговаривал по сотовому телефону. Два незнакомых Клер чиновника провели ее мимо мэра в офис и усадили в большое кожаное кресло. Она спросила о детективах Хессе и Лоуве, но не получила никакого ответа; все прикинулись, будто даже имен таких не знают.

Голова кружилась. Как давно она в последний раз ела? И не припомнить. Мир вокруг начал приобретать расплывчатые, сюрреалистические очертания. Ничего удивительного — стресс за стрессом, недосып, голодание... Если так пойдет и дальше, недолго и спятить.

«Держись, Клер. Представь себе, будто скоро экзамен».

Готовясь к отборочному университетскому тесту, она не спала трое суток и все это время питалась лишь кока-колой и чипсами. Однако выдержала ведь.

— На, — произнес чей-то голос, и мужская рука протянула ей красную банку кока-колы. — Похоже, тебе не помешает подкрепиться.

Клер подняла взгляд. Коп Ричард, брат Моники. Славный парень. Сейчас он выглядел усталым и обеспокоенным. Придвинув к ней кресло, он сел и наклонился вперед, опираясь локтями на колени. Клер открыла крышку и сделала глоток сладкой ледяной колы.

— Мою сестру похитили вместе с машиной? — спросил он.

— Я была там. — Клер кивнула. — Была в этом фургоне.

— Именно поэтому я и хочу поговорить с тобой до того, как ты встретишься с моим отцом. Ты была в фургоне с Дженнифер, Джиной и Моникой.

Клер снова кивнула.

— Позволь тогда задать тебе вот какой вопрос: как ты сигнализировала им?

— Как я что делала? — Клер удивленно воззрилась на него.

— Как вы подстроили все это? Какая у вас была система? Ты посылала им текстовые сообщения? Учти, мы можем отследить их, Клер. Это ты заманила мою сестру в ловушку?

— Не понимаю, что вы...

Она смолкла, потому что сейчас Ричард выглядел далеко не дружелюбно.

— Моя сестра психопатка, знаю. И тем не менее, она моя сестра. В этом городе никто и пальцем не тронет Морреллов, а если осмелится, то дорого заплатит за это. Улавливаешь? Поэтому, какие бы отношения ни связывали тебя с этими бандитами, давай выкладывай все, и быстро, пока мы сами не начали копать. И поверь, Клер, это может дорого тебе обойтись.

Обхватив обеими руками банку колы, она сделала еще глоток.

— Я не наводила их на вашу сестру. Это ваша сестра похитила меня, прямо с парковки у фотомагазина. Спросите Еву. О господи! Ева... Джина порезала ее. Как она?

Ричард продолжал сердито смотреть на нее.

— Ева в порядке.

Клер стало немного легче.

— А что с Джиной и Дженнифер?

— Тоже прекрасно. Они называют это похищением. Джина говорит... — Он смолк, прокручивая что-то в памяти, и продолжил уже медленнее: — Джина много чего говорит. Но не нужно забывать, что она собой представляет. Если в Морганвилле и есть кто-то еще безумнее моей сестры, то это Джина.

Что же, с этим не поспоришь.

— Парни, которые захватили фургон...

— Отец Шейна, — прервал ее Ричард. — Это нам уже известно. Где он сейчас?

— Не знаю, — ответила Клер. — Клянусь! Он высадил меня в водостоке, велел подняться по лестнице и поговорить с вашим отцом. Вот почему я здесь.

— Оставь девочку в покое, Ричард. — Хлопнув дверью офиса, к ним подошел мэр Моррелл и раздраженно уставился на двух охраняющих Клер полицейских. — Вы! Вон отсюда. Если мой сын опасается хрупкой шестнадцатилетней девушки, пусть пеняет на себя.

Офицеры молниеносно исчезли. Клер поставила банку с колой на стол. Мэр опустился в большое кожаное кресло. Теперь он не казался таким самодовольным, как на площади Основателя, и определенно выглядел ужасно сердитым.

— Ты! — рявкнул он. — Говори!

Что она и сделала, многословно и сбивчиво изложив произошедшее. Отец Шейна захватил фургон, вышвырнул из него Дженнифер и Джину, уничтожил сотовые телефоны, угрожал Монике и послал Клер в качестве вестника судьбы.

— Он настроен очень серьезно, — закончила она. — В смысле, я видела, на что он способен. И явно не питает добрых чувств к Монике.

— Что, ты внезапно сделалась ее лучшей подругой? Ради бога! Ты ненавидишь ее всей душой, и, полагаю, у тебя есть для этого основания. — Ричард встал и принялся расхаживать по комнате. — Папа, послушай, позволь мне начать действовать. Предоставь в мое распоряжение всех свободных людей и вампиров. Я найду этих парней...

— Мы уже искали их сегодня ночью, сын. Они прячутся в каком-то таком месте, где нам их не достать. — Взгляд воспаленных глаз мэра снова переместился на Клер, он затрещал костяшками пальцев. Как и у сына, у него были крупные, сильные руки. — Оливер хочет, чтобы все поскорее закончилось. Хочет передвинуть время казни вперед, сжечь парня сегодня ночью и тем самым вынудить бандитов объявиться. Неплохой план — но только если они блефуют.

— Ты думаешь, Фрэнк Коллинз блефует? — спросил Ричард.

— Нет, — ответил мэр. — Думаю, он собирается сделать в точности то, о чем говорил, только в таком мерзком варианте, какой мы и вообразить не в состоянии. Однако Оливер требует...

— И ты позволишь ему сделать это? А как же Моника?

— Оливер не знает, что они ее захватили. Когда я ему расскажу...

— Папа, это же Оливер! Ты сам понимаешь, что ему плевать на Монику. Допустимые потери — вот что она для него. Однако для меня это недопустимо, и для тебя тоже, я надеюсь.

Отец и сын пристально посмотрели друг на друга. Ричард покачал головой и снова принялся расхаживать туда и обратно.

— Мы должны найти способ освободить ее.

— Ты! — Мэр ткнул пальцем в Клер. — Рассказывай все снова. Все. Каждую деталь, самую незначительную. Начни с первого раза, когда ты увидела этих людей.

Клер открыла рот, но вовремя спохватилась.

«Нет, идиотка! Нельзя рассказывать им правду! Тогда Шейн точно сгорит...»

Лгунья она была никудышная и знала это, а потому пыталась сообразить, с чего лучше начать. Между тем время шло, шло...

— Ну... некоторых из них я видела, когда они ворвались в наш дом, — осторожно подбирая слова, заговорила она. — Мы еще звонили копам, помните? И потом я видела...

Она замерла, закрыв глаза. Она видела что-то важное, очень важное. Что это было? Что-то, касающееся отца Шейна...

— Начни с фургона, — велел Ричард, помешав ей поймать ускользающее воспоминание.

Она старательно пересказала все снова, потом еще раз; ответила на конкретные вопросы. Голова болела, горло пересохло, несмотря на колу. Она безумно устала, страстно желала завернуться в одеяло и плакать, плакать, пока не лишится чувств.

«Оливер хочет передвинуть время казни вперед, сжечь парня сегодня ночью».

Нет, это немыслимо! Они не допустят этого, они не могут...

Но они могли, никаких сомнений.

— Давай еще раз вернемся к началу, — сказал Ричард.

Клер отчаянно разрыдалась.

Прошло несколько часов, прежде чем Клер отпустили. Никто не предложил отвезти ее домой.

Она брела с таким ощущением, словно душа вот-вот покинет тело, но, слава богу, добралась без всяких приключений. Вечер еще не наступил, однако улицы выглядели неестественно пустыми и тихими. Люди шли, опустив головы, — будто надеялись, что так гроза не затронет их, промчится мимо.

Клер постучала в дверь; Ева тут же сбежала по лестнице, бросилась к ней и крепко обняла.

— Сука! — воскликнула она. — Как же ты меня напугала! О господи, Клер! Веришь ли? Эти придурки в полицейском участке даже не взяли у меня заявление. А ведь меня ранили! Настоящая рана, кровь и все такое! Как ты вырвалась? Моника не причинила тебе вреда?

Ева ничего не знала. Никто в полицейском участке не рассказал ей.

— Отец Шейна захватил фургон, — сказала Клер. — И взял Монику в заложницы.

На мгновение обе оторопело замерли, а потом Ева издала радостный вопль и вскинула руку, чтобы шлепнуть о ладонь Клер. Та не пошевелилась, и Ева удовлетворилась тем, что хлопнула над головой в ладоши и исполнила идиотский победный танец.

— Ура! Так этой психопатке и надо!

— Эй! — воскликнула Клер, и Ева замерла, не завершив очередное па.

Глупо, конечно, но Клер разозлилась, хотя понимала, что Ева права, что Моника — настоящая заноза в заднице. И все же... — Отец Шейна обещал поджечь ее, если казнь состоится. У него есть паяльная лампа.

Ликующее выражение покинуло лицо Евы.

— Ох! Ну... Тем не менее. Она сама напросилась на это. Знаешь, карма — сука, и я тоже.

— Оливер добивается, чтобы Шейна сожгли сегодня ночью. Время истекает. А я не знаю, что еще можно сделать.

Ева выглядела растерянной — похоже, тоже не знала, что предпринять.

— Время еще есть. — Она облизнула губы. — Дай-ка я сделаю несколько телефонных звонков. А тебе нужно поесть. И хоть немного поспать.

— Я не могу спать.

— Ну есть-то ты можешь?

Как выяснилось, есть Клер могла, да и в самом деле пора было подкрепиться. Мир вокруг утратил все краски, голова болела. Непритязательный хот-дог с горчицей, чипсы и бутылка воды в какой-то степени разрешили проблему, хотя не уменьшили боль в сердце и тошнотворное ощущение внутри, никак не связанное с голодом.

«Что делать?»

Ева висела на телефоне. Клер рухнула на кушетку и свернулась калачиком под одеялом, которое все еще пахло Шейном.

Видимо, на какое-то время она провалилась в сон, а проснулась с ощущением, будто кто-то щелкнул выключателем и прошептал ей на ухо: «Вставай!» Она мгновенно села: сердце билось часто-часто, мозг силился осмыслить ситуацию. В доме стояла тишина, если не считать обычного постанывания и поскрипывания старого дерева. За окном ветер шелестел сухими листьями.

Спустя мгновение до Клер дошло, что она не видит затенявшего окно дерева, потому что уже темно.

— Нет!

Она вскочила и бросилась искать часы.

Все так, как она и опасалась. Это не затмение и не внезапное, необъяснимое нарушение обычного суточного ритма; нет, за окном темно, потому что уже наступила ночь.

Она проспала несколько часов. Часов! И Ева не разбудила ее. Может, Евы вообще уже нет дома.

— Майкл! — Клер металась из комнаты в комнату, не находя никого. — Майкл! Ева! Где вы?

Они оба обнаружились в комнате Майкла. Открывший дверь хозяин был полуодет — рубашка расстегнута, джинсы еле держатся на бедрах, грудь и брюшной пресс, на которые Клер даже сейчас не могла не обратить внимания, обнажены. А Ева свернулась калачиком на постели, под одеялом.

Застегивая рубашку, Майкл торопливо шагнул в коридор.

— Ты проснулась.

— Да! — Клер с трудом подавила ярость. — Если вы закончили валять дурака, может, поговорим о том, что Шейна хотят убить сегодня ночью?

Майкл посмотрел ей в глаза.

— Думаешь, я не понимаю? Думаешь, мне все равно? Дерьмо! Что, по-твоему, Ева делала целый день, пока ты...

— Спала? Да, я заснула! Могли бы и разбудить меня!

Он сделал шаг вперед, и она попятилась, потому что никогда еще не видела у Майкла таких глаз.

— Зачем? Чтобы ты сидела и терзалась? Хватит этого, Клер. Ты нуждалась во сне, я не стал тебя будить. И покончим на этом.

— И что за блестящий план вы разработали, пока я спала? Что, черт побери, нам делать?

— Не знаю. — До этого он крепко держал себя в руках, но тут весь его самоконтроль рухнул. — Не знаю!

Это был поистине крик души. Клер пробрал озноб, и она попятилась.

— Чего, к чертям, ты от меня хочешь?

— Чего-нибудь. — Ее глаза наполнились слезами. — Господи, пожалуйста! Ну хоть что-то.

Он крепко обнял ее. Дрожа, она прижалась к нему, чувствуя на щеках слезы, а в душе ощущение безнадежности, как если бы они потерялись в океане и дрейфовали по воле волн, а в поле зрения не было земли.

Похоже, они и впрямь потерпели крушение.

Шмыгая носом, Клер отодвинулась и тут заметила Еву, стоящую в дверном проеме с таким выражением лица, какое Клер не хотелось бы когда-нибудь увидеть снова.

— Ева...

— Плевать! — отмахнулась та. — Есть один вампир, который в состоянии нам помочь, — если мы сумеем найти его и он согласится. Он может без проблем пройти на площадь Основателя. Даже открыть клетку Шейна, если мы каким-то образом отвлечем внимание охранников.

— Ева, нет! — Майкл повернулся к ней, и сейчас, по крайней мере, в его голосе не ощущалось чувства вины. — Мы уже это обсуждали.

— Это последнее, что нам остается. Однако действовать нужно немедленно — если уж мы решим обратиться к нему.

— Какой вампир? — спросила Клер.

— Его зовут Сэм, — ответил Майкл, — и, как ни дико это звучит, он мой дед.

— Сэм? Твой... твой...

— Дед. Да, я понимаю. Странно. Меня это всю жизнь с ума сводит.

Клер пришлось сесть — у нее подкосились ноги.

Справившись с потрясением, она рассказала о своем разговоре с Сэмом в кафе «Встреча». И о подарке, который тот пытался передать Еве.

— Я его не взяла. Не знаю даже почему... Просто казалось, что это... неправильно.

— И хорошо сделала, — сказал Майкл.

— Сэм славный, — не глядя на него, заметила Ева.

— Мне казалось, ты ненавидишь вампиров.

— Да, ненавижу! Но... если бы существовал список самых ненавистных вампиров, Сэм был бы в его конце. Он всегда кажется ужасно одиноким. Он почти каждый вечер приходил во «Встречу», и мы часами разговаривали. Просто разговаривали. Оливер, точно ястреб, следил за ним, но Сэм никогда не делал ничего такого, ну, вы понимаете... Никому не угрожал, не то что Брендон. Я даже иногда спрашивала себя...

— О чем?

— Не ходит ли Сэм туда, чтобы приглядывать за Брендоном. Может, и за Оливером тоже, хотя тогда я еще не знала, кто он такой. Чтобы оберегать...

Майкл медленно кивнул.

— Не знаю, так ли это, потому что я всегда избегал его, но в семье говорили, что он был славным парнем — до того, как... изменился. И он самый молодой из них. Вроде... ну... нас.

Ева подошла к темному окну и выглянула наружу.

— Еще что-нибудь о нем тебе известно? Я имею в виду семейные тайны.

— Только то, что, по общему мнению, он бросил вызов вампирам и победил.

— Победил? Он же стал одним из них! И это называется победой?

Майкл покачал головой, подошел к Еве, положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в шею.

— Не знаю. Просто говорю, что слышал. Он пошел на какое-то соглашение с вампирами. Потому что Амелия любила его.

— Да, уж так любила, что убила и превратила в злодея-кровососа, — мрачно заметила Ева. — Как мило! Романтика, оказывается, не умерла. Ох, постой!

Она выскользнула из-под рук Майкла и побежала на кухню. Он вопросительно посмотрел на Клер. Та пожала плечами. Когда они спустились, Ева делала сэндвичи с копченой колбасой и сыром. Клер в шесть укусов покончила с одним и взяла второй.

Майкл и Ева удивленно наблюдали за ней.

— Что? — спросила она. — Я умираю с голоду.

— Как мило, что ты зашла, — сказал Майкл. — Я терпеть не могу копченую колбасу. Кроме того, вряд ли у меня получится умереть с голоду.

Ева фыркнула.

— Я приготовила тебе сэндвич с ростбифом, гений. Рассказывай дальше. Это первый раз, когда ты заговорил о Сэме. Что в нем такого особенного, почему он стал последним вампиром?

— Не знаю. То, о чем рассказывала мама, я вам уже изложил. Суть в том, что Сэм так и не вписался в вампирскую среду. Амелии не нравится, когда ей напоминают о ее слабости, а он в этом смысле полыхает, словно неоновая вывеска. Она действительно любила его — и в итоге полностью порвала отношения. Я слышал, что она не встречается и не разговаривает с ним. Он гораздо больше других вампиров общается с людьми.

— Поэтому я и говорю, что он может помочь нам, — добавила Ева. — Или, по крайней мере, охотно выслушает. К тому же у него есть семья.

— И где искать его? — Клер перевела взгляд с Майкла на Еву и обратно. — Во «Встрече»?

— Ты туда ни ногой! — заявила Ева. — Хесс рассказал мне, что произошло между тобой и Оливером.

— А что же произошло? — энергично жуя свой ростбиф, спросил Майкл. — Почему я ничего не знаю? Господи, до чего же вкусно!

— Да, готовить сэндвичи — это искусство. — Ева закатила глаза. — Я подумываю открыть школу. Ладно, вернемся к делу. Клер нельзя даже близко подходить к «Встрече». Значит, идти мне.

— Нет! — отрезал Майкл.

Ева сердито уставилась на него.

— Мы это уже обсуждали. Может, ты и очень симпатичный покойник, в смысле, реально симпатичный и реально покойник, но не тебе указывать мне, что делать. Понял? И учти — никакого промывания мозгов, иначе, клянусь богом, я упакую свое барахло и уйду навсегда!

Клер встала, подошла к кухонной стойке, на которой стоял беспроводной телефон, и набрала номер с карточки, пришпиленной к холодильнику с помощью магнита. После четырех гудков жизнерадостный голос на другом конце заявил, что да, это кафе «Встреча».

— Привет! — сказала Клер. — Пожалуйста, можно мне поговорить с Сэмом?

— С Сэмом? Минуточку.

Трубку с клацаньем положили; издалека доносился обычный шум — кипящее молоко булькало, люди болтали, все как всегда. Клер ждала, нетерпеливо притоптывая ногой; наконец снова послышался тот же голос:

— Сожалею, но сегодня его здесь нет. Думаю, он пошел на вечеринку.

— На вечеринку?

— Знаете, вечеринка этого содружества? Эпсилон Эпсилон Каппа? «Танец мертвых девушек»?

— Спасибо. — Клер положила трубку. Майкл и Ева в немом удивлении смотрели на нее. Она кивнула на телефон. — Сила технологии. Не стоит пренебрегать ею.

— Ты нашла его.

— Причем не приближаясь к кафе. Он на вечеринке в кампусе. Одно из содружеств устраивает. На той... — Ее обдало холодом, а потом бросило в жар. — На той, куда меня пригласил этот парень, Иан Джеймсон.

— Знаешь что? — сказала Ева. — Мы обе туда пойдем. Нарядимся как положено, и...

— Что ты имеешь в виду?

Уминая сэндвич, Ева критически оглядела Клер.

— Размер первый или второй? Думаю, у меня найдется для тебя что-нибудь подходящее.

— Не собираюсь я наряжаться!

— Не я устанавливаю правила. Всем известно, что просто так на «Танец мертвых девушек» не попадешь. Кроме того, совсем юная готесса... ты будешь выглядеть круто.

— Нет. — Майкл хмуро посмотрел на них. — Выходить ночью без сопровождающих — это слишком опасно.

— Сопровождающих нам взять неоткуда. Думаю, прошлой ночью Клер совершенно умотала детектива Хесса. Видишь ли, Майкл, я не собираюсь просто сидеть и ждать.

Он взял ее за руку, и взгляд Евы смягчился.

— Смотри, никаких внушений. Ты обещал.

— Обещал. Это больше не повторится.

— Ты такой симпатичный, когда беспокоишься. На вечеринку собираются сотни людей. Никакая опасность нам не угрожает — не то что Шейну, который сидит в клетке и ждет ужасного конца. Если ты еще не поставил на нем крест.

Майкл отпустил ее руку и, не говоря ни слова, вышел из кухни.

— Видимо, не поставил, — заключила Ева. — Хорошо. Клер, нужно выяснить, как у нас со временем. Передвигают казнь вперед или нет.

— Это я сделаю.

Клер набрала номер с другой карточки, личный номер детектива Хесса, который он нацарапал ей раньше. Он ответил после четвертого гудка, утомленным тоном.

— Сэр? Это Клер Данверс. Простите, если разбудила вас...

— Я не спал. — Он зевнул. — Клер, если ты опять что-то задумала, не делай этого. Сиди дома, запри дверь и спрячь голову под подушку. Я говорю серьезно.

— Конечно, сэр, — соврала она. — Я просто хотела узнать... Был разговор о том, чтобы передвинуть вперед... казнь?

— Мэр сказал «нет», — ответил Хесс. — Сказал — пусть все идет как положено, и призвал отца Шейна сдаться. На мой взгляд, ситуация патовая: он захватил Шейна, отец Шейна захватил Монику. Никто не желает уступать.

— Когда?

— Незадолго до рассвета. В пять утра. И тогда же все закончится для Моники — если отец Шейна не блефует.

— Он не блефует. О господи! Так мало времени!

— Лучше того, чего добивался Оливер. Он хотел сделать это сегодня на закате. Мэр воспротивился, но смог добиться лишь того, чтобы был соблюден законный срок. Никакой отсрочки казни «в последнюю минуту». — Хесс заерзал в кресле; было слышно, как оно скрипит. — Клер, ты должна подготовить себя к тому, что чуда не произойдет. Никто не отступится. Он умрет. Мне очень жаль, но так уж обстоит дело.

Клер не стала спорить с ним, поскольку в глубине души понимала, что он прав.

— Спасибо вам, — прошептала она. — Теперь мне нужно идти.

— Клер, не предпринимай ничего. Ты погубишь себя.

— До свиданья, детектив.

Она положила трубку, поставила телефон на стойку и обхватила себя руками. Подняла взгляд и увидела, что Ева наблюдает за ней странно блестящими глазами.

— Ладно, — сказала Клер. — Если нужно стать зомби, я согласна.

— Из тебя выйдет самая симпатичная зомби на свете. — Ева улыбнулась.

Никогда в жизни Клер не накладывала так много макияжа, даже на Хеллоуин.

— И ты терпишь это каждый день? — спросила она, когда Ева, с косметической губкой в руке, отступила, критически разглядывая ее. — Ужасно странное ощущение.

— Скоро привыкнешь. Закрой глаза. Сейчас буду пудрить.

Клер повиновалась и почувствовала прикосновение скользящей по лицу кисточки, с трудом удерживаясь, чтобы не чихнуть.

— Хорошо, — продолжала Ева. — Теперь глаза. Сиди спокойно.

Так оно и продолжалось — Клер неподвижно сидела, а Ева творила свою черную магию, или как там у них, готов, это называется. Зеркала не было, и Клер странным образом не испытывала желания наблюдать за происходящими с ней изменениями. Отчасти ощущение было такое, будто она теряет себя, хотя это ведь глупо. Она всегда считала, что твоя внешность — еще не ты сам. В конце концов Ева отступила, внимательно оглядела ее и удовлетворенно кивнула.

— Теперь одежда. — На ней самой был черный корсет, искусно изодранная черная юбка, ожерелье из черепов и такие же серьги. Губная помада тоже черная. — Вот это тебе подойдет.

Клер с огромной неохотой сняла джинсы, футболку и села, чтобы натянуть черные колготки. На них цепочкой тянулись крошечные изображения белого черепа, и она никак не могла сообразить, где они должны быть, спереди или сзади.

— Где ты все это находишь? — спросила она.

— В Интернете. Черепа сзади.

После возни с колготками надеть черную кожаную юбку до колен, всю позвякивающую цепочками и молниями, не составило особого труда. Правда, ноги без брюк мерзли. Она не носила юбку... сколько? Лет с двенадцати, наверное. Всегда терпеть их не могла.

Топ был черный, сетчатый, плотно облегающий, с изображением черепа и скрещенных костей.

— Ну уж нет! — заявила Клер. — Он же прозрачный!

— Ты наденешь его поверх вот этого, умница. — Ева бросила ей черную шелковую рубашку. Клер натянула ее, а потом сетчатый топ с черепом — осторожнее с макияжем... Порядок. Все хорошо. Просто превосходно. — Ну как, готова взглянуть на себя?

Клер отнюдь не была готова, но Ева, похоже, этого не заметила. Она повела подругу в ванную, включила свет и обхватила ту рукой.

— Вот это да!

«О бог мой! — подумала Клер. — Просто не верится, что это я.

Она выглядела словно худенькая младшая сестренка Евы, начинающая зомби на практических занятиях.

По крайней мeрe, онa растворится в толпе, и если кто-нибудь вздумает искать ее, то никогда, ни за что не узнает, она сама себя не узнавала. Позже в Интернете наверняка появятся фотографии...

Клер вздохнула.

— Пошли.

Ева припарковала черный «кадиллак» на площадке преподавателей — явное нарушение, но, с другой стороны, она плевать хотела на правила кампуса и уж конечно, никакого штрафа платить не собиралась. Просто это была ближайшая к студенческому корпусу парковка — отсюда Клер видела свет во всех окнах и слышала удары грохочущей музыки.

— Класс! — воскликнула Ева. — В этом году они оттягиваются по полной. Доброе старое ЭЭК.

Вокруг здания сегодня раскинулось целое кладбище — наклоненные могильные плиты, большой мавзолей, от вида которого мурашки бежали по коже, полуразрушенные статуи. И еще здесь слонялись зомби — в смысле, гости вечеринки, — изображающие по мере сил пародию на «Ночь живых мертвецов» для своих друзей с камерами.

Даже сквозь закрытые окна машины проникал глухой гул вечеринки.

— Держись рядом, — сказала Ева. — Ищем Сэма, внутри и снаружи.

— Да, внутри и снаружи.

Они выбрались из машины и пробежали короткое расстояние до кладбища.

При близком рассмотрении надгробные плиты оказались сделанными из пенопласта, а роль мавзолея играл соответствующим образом задрапированный склад, но выглядело все отлично. Из земли тянулись вверх руки зомби.

«Интересно, какие они на ощупь?» — подумала Клер и подошла поближе к одной, но та неожиданно попыталась схватить ее за лодыжку. Клер вскрикнула и отскочила.

— Эй, парни, покажитесь! — Ева опустилась на колени, глядя в землю. — Где вы?

— Прямо тут! — Прикрытый дерном люк поднялся, и парень в футболке с обязательной эмблемой содружества высунул наружу голову. — Ух, простите! Это просто шутка. Я должен...

— ...хватать девушек и заглядывать им под юбки, да. Тяжелая работа, ничего не скажешь. — Ева встала и отряхнула пыль с колен. — Продолжайте в том же духе.

Он улыбнулся ей, опустил люк и сквозь дыру в земле снова высунул наружу руку.

— Здорово! — сказала Клер. — Интересно, сколько их тут? Под землей?

— Полным-полно. Ладно, пошли. Если Сэм здесь, он наверняка разговаривает с людьми. Любит поболтать.

Вот только Клер не могла представить, как в подобном шуме Сэм может говорить, а кто-то другой — его слушать. Музыка гремела с такой силой, что ее волны, казалось, физически пронизывали тело, и Клер боролась с желанием прикрыть уши. Ева уложила ей волосы множеством маленьких конских хвостов; жаль, не поверх ушей, чтобы приглушать рев.

— Мне нужны беруши! — прокричала она на ухо Евы.

— Что? — спросила та одними губами.

— Ладно, неважно!

Клуб ЭЭК выглядел как полный свинарник. Клер подозревала, что таково его обычное состояние, но сейчас это было нечто из ряда вон — повсюду пластиковые чашки, мокрые пятна на ковре, сломанное кресло в углу и спящие на софе пьяные. И это еще было только фойе. Двое парней преградили им путь и вскинули руки в универсальном жесте «Даже не мечтайте об этом!»; это были большие, мускулистые парни с отбеленными лицами и в черных футболках с надписью: «СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ НЕ-МЕРТВЫХ».

— Приглашения? — завопил один из них.

Клер и Ева обменялись взглядами.

— Меня пригласил Иан Джеймсон! — прокричала в ответ Клер. — Иан Джеймсон!

У парней из службы безопасности имелся список. Они сверились с ним и кивнули.

— Вверх по лестнице! — проорал один. — Последняя дверь налево!

Она не собиралась искать Иана, но тоже кивнула. Они с Евой протиснулись между парнями, стоящими, возможно, чуть-чуть слишком близко друг к другу, перешагнули порог и оказались в гуще самой буйной вечеринки, которую Клер когда-нибудь видела в своей жизни.

Правда, у нее не такой уж большой опыт, и тем не менее... Вопреки тому, что спиртное на территории кампуса находилось под запретом, она не сомневалась, что пунш, который черпали из огромных охладителей, содержал алкоголь (в нем также плавали отрезанные руки, глазные яблоки и другие пластиковые гадости; кроме того, он был кроваво-красного цвета). Судя по виду многих гостей, они времени даром не теряли — нетвердо стояли на ногах, слишком громко смеялись, неистово жестикулировали, проливали пунш на себя и других, что, похоже, никого не волновало, потому что это же зомби! Не какие-нибудь чокнутые аккуратисты! Все были в белом гриме или отвратительных резиновых масках (последние в основном у парней).

Главный зал представлял собой танцплощадку, на которой колыхалась толпа плотно прижатых друг к другу людей. Внезапно Клер, стоящую в дверном проеме, охватил страх: казалось, зал битком набит мертвецами. Хуже того — пьяными, сексуально озабоченными мертвецами.

— Пошли! — нетерпеливо закричала Ева, схватила Клер за руку и без колебаний нырнула в толпу, вертя головой по сторонам. — Он, по крайней мере, рыжий!

Большинство присутствующих были в черных париках или с крашеными, как у Евы, волосами. У Клер они были зачернены с помощью спрея, который, по словам Евы, легко смывается. Клер пыталась оградить себя от контакта с бесчисленными телами, но это оказалось бесполезно; в такой близости от множества парней она в жизни не находилась.

Когда она протискивалась сквозь толпу, чья-то рука попыталась задрать ей юбку. Она вскрикнула, подскочила и рванула вперед. Кто-то еще похлопал ее по попе.

— Быстрее! — закричала она Еве, которая снизила скорость, стараясь сориентироваться. — Господи, здесь невозможно дышать!

— Вон туда!

Клер чувствовала себя грязной — не только потому, что ее продолжали лапать, но и буквально пропитываясь потом окружающих. Ева тащила ее сквозь толпу к небольшому свободному пространству на другой стороне зала, рядом с лестницей. Видимо, это был уголок Одиноких Дам: робкого вида девушки, все в якобы готических нарядах, сбились вместе, потому что так они чувствовали себя спокойнее и, как предположила Клер, в большей безопасности. Она сразу же прониклась к ним симпатией.

— Великолепная вечеринка! — закричала Ева сквозь грохот музыки. — Жаль, что я не могу получить от нее удовольствие!

— Видела Сэма?

— Нет! Здесь его нет! Пойдем посмотрим в других помещениях!

После хаоса танцевального зала кухня казалась чем-то вроде учебной аудитории, хотя и здесь было полно слишком громко болтающих и жестикулирующих людей. И охладители с пуншем тут тоже имелись, что сводило Клер с ума; она жутко хотела пить, но не хватало еще и опьянеть плюс ко всем проблемам. Слишком многое стояло на кону.

В ушах по-прежнему звенело, но здесь, по крайней мере, можно было дышать. Клер чисто инстинктивно поискала свой мобильник, вспомнила, что его раздавило колесами белого фургона, и выругалась себе под нос.

— Сколько сейчас времени? — спросила она. Клер сверилась со своим черным сотовым телефоном, декорированным, естественно, черепами.

— Десять. Знаю, нужно торопиться.

Кто-то схватил Клер за руку, и она в испуге отпрянула, но потом узнала под гримом Иана — того парня, который рассказал ей об этой вечеринке. Того, на кого она сослалась, чтобы проникнуть сюда.

— Клер? — воскликнул он. — Потрясающе! Ты выглядишь великолепно!

Сам он сейчас мало походил на зубрилу, казался взвинченным и отвязным — с торчащими острыми пиками черных волос и гримом а-ля вампир. У Клер невольно возник вопрос: как много настоящих кровососов этой ночью просочились сюда? Это была не слишком приятная мысль.

— Ой! Привет, Иан!

Она посмотрела на Еву, та отрицательно покачала головой и одними губами сказала, что хочет перейти в следующую комнату. Клер взглядом умоляла ее не уходить, но густой макияж, видимо, скрывал ее отчаяние.

— Я так рад, что ты пришла! — сказал Иан. Ему не требовалось прилагать усилия, чтобы перекрыть шум: природа одарила его громким голосом, к тому же здесь, по счастью, грохот звучал глуше. — Могу я угостить тебя пуншем?

— А есть что-нибудь без... ну, ты понимаешь?

— Как насчет воды?

— Вода — это было бы замечательно.

Куда, черт побери, подевалась Ева? Она только что нырнула за спины двух высоких парней, и теперь, не видя ее, Клер почувствовала себя ужасно одинокой и уязвимой. И господи, еще и кожа под слоем косметики чешется; как только Ева это выносит? Клер жаждала встать под душ, оттереть дочиста лицо, надеть простые джинсы, простую тенниску и никогда больше не пускаться ни в какие авантюры.

«Шейн. Думай о Шейне», — велела она себе.

Ее охватило чувство вины из-за того, что временами он ускользал из ее сознания, пусть даже на минуту.

Вернулся Иан с уже откупоренной бутылкой воды.

— Вот. — Он протянул ей бутылку; он и сам пил воду, а не этот их пунш. — Безумие какое-то.

— Настоящее безумие, — согласилась Клер.

В городе, где полно вампиров, трудно было вообразить что-либо безумнее этой затеи — собрать множество пьяных, сексуально озабоченных молодых людей в таком месте, где вампиры запросто могут смешаться с толпой.

— Ты не видел, куда пошла моя подруга?

— Девушки... — Иан вздохнул. — Всегда ходят стайками. Она пошла в библиотеку. Идем.

Прихлебывая воду, Клер последовала за ним, осторожно переступая через ноги людей, решивших, что кухонный пол — самое подходящее место, чтобы сидеть и болтать. И господи, а чем занимается вон та парочка в углу? Клер залилась краской и поспешно отвела взгляд, стараясь смотреть исключительно на маячившее впереди розовое, не закрашенное белым пятно шеи Иана.

В следующей комнате тоже находились люди, но меньше, чем на кухне, а по сравнению с танцевальным залом тут было просто пусто. Библиотека — это было громко сказано. Книги здесь имелись, но в гораздо меньшем количестве, чем ожидала Клер: в основном старые учебники. Некоторые гости, вооружившись черными маркерами и ручками, разрисовывали их, хихикая над получившимся результатом.

И никого похожего на Еву.

— Ха! — сказал Иан. — Подожди минуточку. Он отошел и заговорил с высоким парнем в черной шелковой рубашке, наполовину расстегнутой и обнажающей сильную мускулистую грудь. На это ушло какое-то время. Клер с удовольствием глотнула еще воды, поскольку даже в библиотеке было удручающе жарко, и чуть не вытерла лицо, но вовремя вспомнила о макияже.

Никаких признаков Сэма и здесь не было. Пока Иан разговаривал, Клер подошла к одной из девушек, разрисовывающих книги, смутно знакомой... может, по классу химии? Анна какая-то?

— Привет... Анна? — Видимо, Клер не ошиблась; девушка подняла на нее взгляд. — Ты не видела Сэма? Рыжие волосы... возможно, в коричневой кожаной куртке? — Хотя он наверняка ее снял, в такой-то жаре. — Голубые глаза.

— Ах, ну да, Сэм. Он где-то наверху.

Анна снова принялась уродовать книгу, рисуя чертей и вилы.

Наверху. Значит, нужно подняться на верхний этаж и, что даже важнее, нужно найти Еву. Причем быстро.

Вернулся Иан.

— Она на втором этаже, — сказал он. — Ищет парня по имени Сэм.

— Да. Ты не будешь против, если...

— Нет, конечно. Я пойду с тобой. — Он поглядел на пустую бутылку в ее руке. — Хочешь еще?

Она кивнула, он достал бутылку из наполненного льдом охладителя и протянул ей. Вскрыв ее.

Клер сделала большой глоток. Уф, как будто заново родилась! Иан повел девушку к лестнице.

Из-за жары она двигалась медленно и ощущала путаницу в мыслях. Страшно хотелось плеснуть холодной водой в лицо, но она вовремя — снова! — вспомнила про макияж. Ох, этот дурацкий макияж!

Казалось, лестница никогда не закончится, и подниматься по ней было все равно что танцевать на минном поле: на каждой ступеньке сидели люди — разговаривали, бормотали что-то себе под нос, передавали друг другу косяки с марихуаной.

«О господи! Нужно убираться отсюда, и поскорее».

Свободное пространство верхней площадки казалось истинным раем. Клер вцепилась в перила и несколько секунд просто дышала.

— Ты в порядке? — спросил Иан. Она кивнула. — Не знаю, в какой он комнате. Нужно посмотреть.

Она поплелась за ним. В коридоре он распахнул первую дверь; там около десяти человек горячо обсуждали что-то. Все они уставились на Иана с ярко выраженным посылом «Катись отсюда!», и Клер внезапно осознала, что здесь одни вампиры.

Но Сэма среди них не было. Чему удивляться: он предпочитал компанию людей, да и соплеменники его не жаловали.

— Ошибочка вышла, — сказал Иан и двинулся к следующей комнате.

Клер не успела ничего разглядеть через его плечо, так поспешно он захлопнул дверь.

— И здесь тоже. Извини.

В коридор выходило примерно десять дверей, но так далеко они не успели зайти. У Клер вдруг сильно закружилась голова. Может, это от жары? Она отпила еще глоток, но в результате ее почему-то затошнило.

— Я что-то неважно себя чувствую, — промямлила она.

Иан улыбнулся и втолкнул ее в комнату.

— Ну, я думал, придется труднее, но с тобой все прошло на диво легко.

В комнате находились еще трое парней, все незнакомые... Хотя нет, одного она, похоже, уже видела.

Придурок из кофейного бара Университетского центра, тот, который так гадко вел себя с Евой. Клер в недоумении повернулась к Иану, но он в этот момент запирал дверь.

Ноги плохо держали ее, с головой тоже что-то творилось. Что-то очень, очень скверное... Но она же ничего такого не пила, она была очень осторожна... Видно, недостаточно осторожна.

Первая бутылка воды... она была уже открыта, когда Иан принес ее.

«Глупо, Клер. Глупо, глупо, глупо».

Но он казался таким... симпатичным.

— Вы не сделаете этого.

Один из парней потянулся к ней, и она попятилась. Места было немного. Комната оказалась спальней; большую ее часть занимала кровать, шкаф с выдвижными ящиками был полуоткрыт. В углу высилась груда грязного белья.

«О господи!»

Клер пронзила мысль о том, что Ева понятия не имеет, где она, и мобильника нет, и даже если она закричит, за грохотом музыки никто ее не услышит. А если и услышит, то вряд ли забеспокоится. Припомнилось, что сделала Ева тем ужасным вечером, когда байкер проник к ней в комнату.

«Тебе нужно какое-то оружие».

Да, но Ева старше, крупнее и в то время не находилась под воздействием наркотика...

И тут Клер чуть не упала, споткнувшись о торчащую из-под кровати бейсбольную биту. Схватила ее, вскинула вверх и заняла неустойчивую боевую позицию.

— Не прикасайтесь ко мне! — сказала она и закричала во всю мощь легких. — Ева! Ева! На помощь!

Она бешено замахнулась на ринувшегося вперед Иана, но он легко увернулся. Перевернув биту, Клер ткнула в него другим концом и на этот раз попала — прямо по губам и носу. Потекла кровь.

Пошатнувшись, он отступил.

— Сука! — Он сплюнул кровь. — Ну, ты за это заплатишь!

— Постой, — сказал придурок из кофейного бара; он стоял со сложенными на груди руками, прислонившись к двери. — Ты ей полную дозу всыпал? И она все выпила?

Иан кивнул. Порывшись в груде белья, он нашел носок и прижал его ко рту и носу. Хорошо — носок наверняка грязный, с ноги какого-нибудь спортсмена.

— Тогда все, что от нас требуется, это просто выждать пару минут, — продолжал придурок. — Ей одна дорога — в сонную страну.

Приятели вскинули руки и ударились ладонями. Иан продолжал злобно смотреть на Клер. Все четверо находились между ней и дверью. Еще тут имелось окно, но это был второй этаж, а она и на ногах-то еле держалась и лезть куда-то была решительно не способна. Сжимая биту в потных, ватных руках, Клер увидела искры по краю поля зрения. В глазах все расплывалось. Ее окатывали волны то жара, то ледяного холода. Майкл? Майкл здесь? Нет, Майкл не может покидать дом...

Не в силах стоять, она соскользнула на пол и села, продолжая сжимать биту. Она чувствовала себя ужасно усталой, больной, пылающей от жара...

Кто-то принялся дергать дверную ручку. Клер собрала остатки сил и завопила:

— На помощь! На помощь! Ева!

Иан усмехнулся, обнажив окровавленные зубы.

— Просто кто-то ищет местечко, где бы развлечься. Не переживай, беби. Мы не причиним тебе вреда. Да ты потом и не вспомнишь ничего.

Она притворилась, будто ей хуже, чем на самом деле (хотя, по правде говоря, ей было совсем нехорошо), и, бормоча что-то, слегка прикрыла глаза.

— Вот и все, — сказал придурок из кофейного бара. — Она отключилась. Потащили ее на постель.

Никогда в жизни она не делала ничего такого, но представила себе, как поступила бы на ее месте Ева. Притворившись, будто бита стала слишком тяжела, Клер уронила ее на колени.

И когда Иан подошел, чтобы подхватить ее, со всей силой, которую смогла собрать, вскинула свое орудие и врезала снова по тому же месту, что и в первый раз. Издав тонкий, придушенный крик, негодяй рухнул.

Клер заставила ноги подчиниться своей воле и встала. Хорошо, что она оказалась в углу — две встречающиеся здесь стены обеспечивали лучшую поддержку и позволяли не выглядеть так, словно она вот-вот опять свалится. Руки дрожали, и парни наверняка заметили бы это, если бы она попыталась вскинуть биту, поэтому она просто небрежно постукивала ею по ноге.

— Кто-нибудь еще хочет? — спросила она. — Я не причиню вам вреда. Ну, разве что немного.

Увы, все это было исключительно напоказ, и им действительно требовалось просто еще чуть-чуть выждать. Придурок из кофейного бара прекрасно понимал это; наркотик — что за гадость ей подсыпали? — уносил прочь способность сосредоточиваться и силы, замедлял реакцию, превращая тем самым в легкую жертву.

«Шейн, — подумала она, и это придало ей сил не упасть. — Шейн нуждается во мне. Я не допущу, чтобы он погиб».

— Ты блефуешь, — обходя постель, сказал придурок из кофейного бара.

Клер попыталась врезать ему, но промахнулась; бита с такой силой ударила по деревянной спинке, что лязгнули зубы.

Он схватил биту, легко вырвал ее из рук Клер, бросил приятелю, и тот одной рукой поймал ее.

— Ну, это уж совсем глупо, — заявил придурок. — Все, знаешь ли, могло бы пройти легко и даже приятно.

— На мне защита Амелии, — сказала Клер.

Он схватил ее за воротник черной рубашки с изображением черепа и с силой дернул на себя. Она попыталась вырваться, но подкосились ноги.

— А мне плевать, — бросил он. — Я не из этого дурацкого города. Все мы не отсюда. Моника сказала, что можно обойти ваши дурацкие правила, в чем бы они ни состояли. Понятия не имею, кто такая эта Амелия, но она может поцеловать меня в задницу — после того, как мы здесь закончим.

Дверь издала сухой металлический щелчок и медленно отворилась. Клер попыталась сфокусировать взгляд — кажется, там кто-то стоял. Нет, двое. И один из них рыжий. Что-то такое было связано с рыжими волосами, вот только что? А-а, да. Сэм рыжий. Вампир Сэм, дедушка Майкла, дикость какая-то!

Больше снаружи на двери не было ручки, а та, что внутри, с глухим стуком упала на ковер и покатилась под кровать.

— Клер! — Это была Ева! — О господи...

— Прошу прощения, — заговорил Сэм, — но что ты сказал об Амелии?

Придурок из кофейного бара отпустил Клер, и она соскользнула по стене, оглядываясь в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить оружием, но под руку подвернулась лишь пара грязных носков из кучи белья. По какой-то причине это показалось ей забавным, она глупо захихикала и откинула голову к стене, чтобы дать шее расслабиться. Шея так сильно устала!

— Я сказал, что Амелия может поцеловать меня в задницу, рыжий. И что теперь? Ты собираешься убить меня взглядом?

Сэм просто стоял; вроде бы в нем ничего не изменилось, но в комнате внезапно стало холодно.

— Ева, забирай свою подругу, — сказал он.

— Ага, Ева, входи, будет еще веселее в постели! — Иан захихикал. — Я слышал, ты знаешь, как хорошо провести время.

Он бросил на пол окровавленный носок, который до этого прижимал ко рту и носу, и изготовился схватить Еву, как только та войдет. Сэм посмотрел на носок, поднял его и сжал, выдавив в ладонь впитавшуюся в него кровь.

И потом слизнул ее. Медленно, обводя взглядом всех парней по очереди.

В голове Клер зажужжало, словно в пчелином улье.

«Ох, я, кажется, сейчас отключусь, потому что это уже чересчур».

— Дерьмо! — буркнул Иан и быстро попятился. — Ты псих, парень!

— Временами, — ответил Сэм. — Ева, забирай ее. Никто тебя и пальцем не тронет.

Ева осторожно обошла его, бросилась к Клер, подхватила ее и поставила на ноги.

— Можешь идти?

— Не очень хорошо, — ответила Клер, борясь с тошнотой.

Ее тошнило и продолжало обдавать то жаром, то холодом, но странным образом все это казалось размытым и забавным, даже ужас в глазах Евы.

Правда, не таким уж забавным, когда придурок из кофейного бара все-таки решил схватить Еву.

Он перескочил через постель, потянулся к ней... Зачем, интересно? Клер слишком плохо соображала, чтобы понять. Может, хотел использовать в качестве живого щита против Сэма? Как бы то ни было, ему не следовало этого делать.

Сэм промелькнул, словно вспышка; миг — и придурок из кофейного бара оказался прижат к стене, выпучив глаза и глядя в лицо рыжего с расстояния трех дюймов.

— Я сказал, — прошипел Сэм, — что никто из вас и пальцем ее не коснется. Может, ты глухой?

Клер не видела этого, но представила себе, что, наверное, он обнажил клыки, потому что придурок из кофейного бара заскулил, словно больной пес.

Остальные парни мгновенно шарахнулись от Евы.

— Моника, — сказала Клер. — Думаю, это была Моника. Она подучила Иана пригласить меня.

— Что?

— Моника подучила Иана пригласить меня. Велела им сделать это.

— Сука! Ладно, теперь она за все заплатит. Хорошая паяльная лампа — вот что ей нужно.

— Нет, — пролепетала Клер. — Такого никто не заслуживает. Никто.

— Прекрасно! Святая Клер, покровительница психов. Слушай, соберись. Нужно уходить отсюда. Сэм, пошли! Брось их!

Но тот, казалось, не слышал ее.

— У вас скверные манеры, парни. Видимо, никто никогда не учил вас, как надо себя вести. Пора преподать вам урок, пока вы не причинили вреда еще кому-нибудь.

— Эй, парень! — Иан в знак капитуляции вскинул руки. — Мы просто хотели позабавиться, мы не собирались причинять ей вред, серьезно. Нечего изображать из себя Чарльза Бронсона. Мы практически даже не прикоснулись к ней. Видишь? Она одета.

— Даже не мечтайте так легко отделаться. — Сэм не сводил взгляда с придурка из кофейного бара; тот все меньше напоминал хищника и все больше испуганного маленького мальчика, столкнувшегося с огромным злобным волком. — Эти девушки мне нравятся, а вы нет. Математику изучали? Так вот, вычтите-ка себя отсюда.

— Сэм! — громко и настойчиво воззвала к нему Ева. — Действительно, хватит изображать из себя мачо. Мы не просто так искали тебя. Пошли отсюда, нам нужно поговорить.

Вампир по-прежнему сверлил взглядом парня, которого прижимал к стене.

— Я не уйду, пока он не извинится. Или лишится головы, третьего не дано.

— Сэм, у нас к тебе очень важное дело, а все эти извинения — чушь!

Мгновение Клер казалось, что, несмотря на все усилия Евы, смысл ее слов так и не дойдет до Сэма, но потом он улыбнулся — не слишком приятной улыбкой — и позволил придурку из кофейного бара сползти на пол.

— Прекрасно, — сказал Сэм. — Считайте, что вы подверглись ужасным пыткам. Вообразите все способы, какими я могу сделать вам больно, чтобы, если до меня снова дойдут слухи о чем-нибудь в том же духе, вы уже знали, что вас ждет.

Придурок из кофейного бара затряс головой, по-прежнему прижимаясь спиной к стене. Сэм подошел к девушкам и коснулся плеча Клер.

— Ты в порядке?

Она кивнула, а точнее, просто уронила голову. Это была ошибка; в результате она чуть не упала. Спасибо, Ева помогла ей устоять на ногах.

Когда Клер удалось снова открыть глаза и сфокусировать взгляд, Сэм направлялся к двери.

— Что такое? — спросила Ева. — И, между прочим, ты мешаешь нам пройти.

— Ш-ш-ш... — сказал Сэм.

И потом Клер услышала крик.

В мгновение ока Сэм выскочил в коридор. Ева вышла следом и перегнулась через перила, чтобы лучше видеть. Клер тоже посмотрела.

Внизу царил хаос — но уже не жизнерадостный хаос танца. Люди кричали, толкались, отчаянно протискивались к выходам, стараясь покинуть большое открытое пространство — черная одежда, белые лица, здесь и там мазки красного...

Кровь. Это была кровь.

Сэм схватил девушек за плечи, развернул их и затолкал обратно в комнату. Поглядел на съежившегося у стены Иана.

— Ты, первая-положительный. Сколько тут выходов?

— Что? Ох, дерьмо, ты назвал меня по группе крови?

— Сколько тут выходов?

— Все выходы внизу! Нужно спуститься по лестнице!

Сэм выругался поднос, подошел к шкафу, рывком открыл его. Это был встроенный шкаф, достаточно большой, забитый всяким хламом. Сэм впихнул внутрь Клер и Еву, но дверцу не закрыл.

— Теперь вы! — приказал он парням. — Если хотите жить, полезайте внутрь. Только дотроньтесь до девушек, и я сам убью вас. Я не шучу, это понятно?

— Да, — пролепетал Иан. — Даже пальцем их не тронем. Что происходит? Вроде бы стреляют?

— Да. Похоже на то. Полезайте.

Парни набились в шкаф. Ева оттащила Клер в самый дальний угол, сдвинув в сторону груду вонючей спортивной обуви, и усадила ее. И сама присела на корточки рядом, в полной боевой готовности, сверля сердитым взглядом парней.

Сэм захлопнул дверцу. Воцарилась темнота.

— Что, черт побери, там творится? — дрожащим голосом спросил придурок из кофейного бара.

— Между прочим, есть пострадавшие, — напряженно ответила Ева. — И с тобой то же самое может случиться, если не заткнешься.

— Но...

— Просто заткнись!

Повисло молчание. Снизу доносилась музыка, но сквозь нее пробивались крики. Клер сжала руку Евы.

— Все хорошо, — прошептала та. — С тобой все хорошо. Мне очень жаль, что так получилось.

— Я справилась. — Удивительно, но так оно и было. — Спасибо, что спасла меня.

— Я всего лишь отыскала Сэма. А он нашел тебя. — Ева вдруг замерла. — Так, кто это коснулся меня?

— Ох, дерьмо! Прости! — заверещал из темноты взволнованный мужской голос.

— Лучше поостерегись.

Снова тьма и напряженное молчание. Потом Клер услышала тяжелые шаги по коридору.

— Тихо, — прошептала Ева.

Она могла этого и не говорить. Клер почувствовала — и все остальные наверняка тоже: там находилось что-то очень плохое, гораздо хуже четырех тупых, жестоких, сексуально озабоченных парней.

Она ощутила прикосновение руки — наверное, одного из соседей по шкафу, неизвестно которого. Может, Иана, сидящего у стенки рядом с ней.

Она взяла руку и крепко сжала ее.

Что их ожидает? Смерть?