"Чары" - читать интересную книгу автора (Пайк Эприлинн)

ГЛАВА VII

Лорел стояла у окна, прижавшись лицом к стеклу, и пыталась разглядеть тропинку, ведущую к воротам Академии. Тамани обещал прийти к одиннадцати, но девушка все же надеялась, что он придет пораньше.

Вскоре Лорел расстроенно поплелась к столу и продолжила работу. Сыворотка монстроциды категорически не получалась. Впрочем, по словам Ярдли, неудачный опыт ценен тем, что в следующий раз она не повторит те же ошибки. Пока это казалось пустой тратой времени, но Лорел уже поняла: ее преподаватель знает, что делает. За фасадом суровости скрывалась очень увлекающаяся натура — Ярдли был одержим изучением лекарственных растений, и ничто не радовало его больше, чем старательный ученик. И самое главное — он всегда-всегда оказывался прав. Впрочем, Лорел все-таки сомневалась, прав ли он в данном конкретном случае.

Она уже собиралась бросить очередной ингредиент, но тут раздался стук в дверь. Наконец-то! Мельком посмотрев в зеркало, Лорел сделала глубокий вдох и пошла открывать. На пороге стояла Селия, ее знакомая Весенняя фея, которая не только помогла с учебными карточками, но и выполнила тысячу разных поручений за прошедшие недели.

— К вам пришли, — сказала Селия, склонив голову.

Сколько бы Лорел ни просила помощников не кланяться, они все равно умудрялись это проделать.

Лорел поблагодарила Селию, и девушка вышла в коридор. С каждым шагом настроение улучшалось. Нельзя сказать, что Лорел не любила занятия — наоборот, теперь она понимала гораздо больше, и уроки доставляли ей удовольствие. И все бы хорошо, если бы не одно «но»: знания давались ценой огромного труда. Она занималась с Ярдли по восемь часов в день, затем еще несколько часов наблюдала за уроками других Осенних фей, а ночью ее ждали бесконечные учебники и практические упражнения с зельями, порошками и сыворотками. Лорел трудилась не разгибая спины с рассвета до заката лишь с коротким перерывом на ужин в конце дня. Катя уверяла, что у остальных Осенних фей график не такой тяжкий — они занимаются «всего-то» по двенадцать часов в день, не больше. Но и это казалось Лорел многовато. По крайней мере, у других было свободное время, а у нее — нет.

— Ты сейчас действительно немного перегружена работой.

Это признание Кати, старательной, послушной ученицы, дорогого стоило. Своим отношением к занятиям она напоминала Дэвида. Лорел сказала об этом, уверенная, что делает подруге комплимент, а та смертельно обиделась: ее сравнили с человеком!

Три дня назад пришла записка от Тамани, в которой он приглашал Лорел на прогулку, и радости девушки не было пределов. Прогулка была коротким перерывом, давала возможность восстановить силы и подготовиться к финишному рывку — последней неделе, после которой Лорел вернется к родителям.

Проходя по внутреннему балкону второго этажа, она настолько ушла в размышления, что чуть не наткнулась на Катю и Мару, которые стояли у перил и смотрели вниз в вестибюль.

— Опять он здесь! — процедила Мара, презрительно скривив красивые губы. — В следующий раз попроси его подождать снаружи, — сказала она Лорел.

— Будь моя воля, он бы ждал меня в спальне, — невозмутимо ответила та.

Задохнувшись от возмущения, Мара окинула ее злобным взглядом.

С самого первого совместного учебного дня в лабораторном классе поведение бывшей подруги не улучшилось: единственный раз, когда Лорел все-таки задала Маре невинный вопрос про опыты с кактусом, та просто повернулась к ней спиной.

С гордо поднятой головой Лорел прошествовала дальше.

Вскоре ее догнала Катя.

— Не обращай внимания, — участливо посоветовала она. — Лично я горжусь твоей смелостью.

— В смысле?

— Кроме наших помощников, я из Весенних мало кого знаю. А ты знакома с настоящим солдатом!

— Он страж, — механически поправила Лорел.

— Все равно. По-моему, они такие… неотесанные. — Катя выглянула на первый этаж, туда, где стоял Тамани. — И потом, их так много… Хотя ты, наверное, относишься к нему по-другому: вы ведь знакомы с детства.

Лорел кивнула, понимая, что это не совсем так. Если не брать в расчет стертых воспоминаний, она знала Тамани меньше года. Впрочем, ее знакомство с другими феями было еще более коротким.

— Ну ладно, пока!

— А ты надолго?

«Насколько смогу», — подумала Лорел, однако вслух ответила:

— Не знаю.

— Все-таки зря ты идешь одна, — волновалась Катя. — Может, позвать Кайлина?

Лорел подавила раздраженный вздох. По иронии судьбы Кайлин был ее единственным ровесником среди Осенних фей. Этот писклявый задохлик изображал защитника «дам», как он называл девчонок. Не хватало еще, чтобы Кайлин испортил всю прогулку своей идиотской напыщенностью. Лорел даже боялась представить, как отреагирует Тамани. Рядом с ним Кайлин и десяти секунд не продержится. Тамани быстро поставит его на место. Впрочем, это развлечение не стоило того, чтобы лишать себя возможности побыть с другом наедине.

— Честное слово, нянька мне не нужна.

— Как скажешь, — с сомнением в голосе произнесла Катя. — Счастливо!

— Куда пойдем? — заговорила Лорел после того, как, безмолвно и чинно пройдя через парк, они вышли за ворота Академии.

— Не догадываешься? — Тамани ухмыльнулся и помахал большой плетеной корзиной.

— Я спросила, куда пойдем, а не что будем делать, — беззлобно проворчала Лорел.

Как же здорово было вырваться из Академии, подставить лицо свежему ветру, идти по земле босиком и видеть краем глаза Тамани, идущего на шаг позади. Лорел захотелось раскинуть в стороны руки и закружиться от восторга, но она сдержалась.

— Скоро увидишь. — Впереди тропинка раздваивалась. Слегка дотронувшись пальцами до спины Лорел, Тамани направил ее в нужную сторону, и теперь они удалялись от маршрута прошлой прогулки. — Хочу кое-что тебе показать.

Вскоре тропинка сузилась и стала круто забирать вверх. Через несколько минут они очутились на макушке высокого холма. Впереди стояло гигантское раскидистое дерево с мощными ветвями, отдаленно напоминающее дуб. Ветви с продолговатыми резными листьями росли на шишковатом кривом стволе необъятной толщины. Этот исполин был гораздо выше огромных секвой, растущих в национальном парке, с которым граничила земля Лорел возле Орика.

Если не брать в расчет фантастические размеры дерева, в остальном оно казалось самым обычным. Однако, едва шагнув под его крону, Лорел чуть не задохнулась от странного неуловимого ощущения… Вблизи дерева воздух словно стал гуще, заструился вокруг ее тела, будто вода. Живая вода. Она наполняла легкие Лорел, обволакивала тело снаружи и изнутри.

— Что это? — выдохнула девушка.

Она даже не заметила, как Тамани встал рядом и обнял ее за талию.

— Древо мудрости. Оно создано из… фей.

— Но как?.. — Слова не шли у нее с Языка. Тамани задумался.

— В двух словах не расскажешь. — Он подвел Лорел поближе к стволу. — Давным-давно, еще до того, как люди заселили землю, леса Авалона породили первых фей. Согласно легенде, мы не умели говорить. Потом появился самый первый Зимний феи, обладавший мощнейшими магическими способностями, равных которым нет до сих пор. А еще этот фей был очень мудрый. Как только он почувствовал, что его время подходит к концу, то стал искать способ поделиться своей мудростью с потомками. Тогда, не дожидаясь увядания, фей поднялся на макушку этого холма и взмолился Гее, матери природы. Он сказал, что готов расстаться с жизнью, только бы сохранить свой разум в виде дерева.

— И в итоге он превратился в… огромное дерево? — догадалась Лорел.

Тамани кивнул.

— Да. А другие феи стали приходить сюда со своими вопросами и трудностями и внимательно слушать шорох листвы, через который Древо делилось с ними своей мудростью. Шли годы, птицы научили фей говорить…

— Птицы?

— Да. Феи услышали голоса и пение птиц и стали повторять за ними.

— А что было потом?

— К сожалению, когда феи научились говорить и петь, они перестали понимать язык листьев. На долгие годы Древо мудрости превратилось в самое обычное дерево. А потом стал править король Иресион. И вот однажды среди древних рукописей он обнаружил легенду о Древе мудрости. Король прочел ее, и больше всего на свете ему захотелось услышать Древо. Иресион целыми днями ухаживал за ним, пробуждая от долгого сна, и постепенно стал слышать слова, которые оно произносило. Древо делилось с Иресионом историями давних лет, которые он каждый вечер записывал и пересказывал подданным. А когда король почувствовал, что слабеет, то решил слиться с Древом.

— Что значит «слиться с Древом»? Тамани ответил не сразу.

— Он… привил себя к дереву. Врос в дерево и превратился в его часть.

Лорел попыталась представить услышанное. Картина выходила и страшная, и завораживающая одновременно.

— А зачем король так сделал?

— В Древо вливается разум фей, ставших его частью. Здесь живет мудрость огромного количества поколений, тысяч и тысяч фей. — Тамани на мгновение замолчал. — Их называют бессловесными.

Лицо Лорел озарила догадка.

— Твой отец тоже слился с Древом, — выдохнула она. — И стал его частью.

Тамани кивнул.

Лорел поначалу отпрянула от дерева, но потом осторожно дотронулась до его ствола кончиками пальцев. Ярдли научил ее чувствовать на ощупь саму суть растения — это был один из немногих навыков, которые Лорел освоила быстро и легко. Закрыв глаза, она прижала обе ладони к коре.

В отличие от других растений жизненная энергия Древа жизни не струилась, а ревела, как горная река. У Лорел перехватило дыхание: нечто вроде песни проникло сквозь пальцы девушки и наполнило все ее тело.

Она обернулась к Тамани с расширенными от изумления глазами.

— В Древе твой отец будет жить вечно.

— Да. Но теперь он для нас недостижим. Это все равно что смерть. Я… мне его очень не хватает.

Лорел взяла Тамани за руку.

— И часто феи сливаются с Древом?

— Не очень. Этот процесс требует очень большой жертвы: слиться с Древом можно, только пока ты еще силен и способен выдержать превращение. Моему отцу было всего сто шестьдесят. Он прожил бы еще лет тридцать — сорок, не меньше. Но он начал слабеть и понял, что действовать надо быстро. — Тамани горько засмеялся. — В тот день мои родители поругались единственный раз в жизни… Когда кто-то уходит, чтобы слиться с Древом, он должен идти один. Поэтому я не знаю, где сейчас мой отец. Иногда мне кажется, что я узнаю его черты в третьей ветке снизу. Наверное, пытаюсь выдавать желаемое за действительное.

— Может, и нет… — Лорел не знала, как его утешить. Повисло долгое молчание. — А слияние с Древом — это долго?

Она представила старого фея, который постепенно растворялся в исполинском дереве, медленно отдавая свою жизненную энергию.

— Все происходит очень быстро. Не забывай, что фей, ставший Древом, и тот, кто присоединился к нему первым, были Зимними. Здесь до сих пор живет частица их мощной магии. Мой отец рассказывал, что сначала надо выбрать себе место на Древе. А потом, если твой разум свободен от посторонних мыслей, а намерения чисты, оно заберет тебя и перерождение произойдет за считаные мгновения.

Тамани снова посмотрел на ветку, в которую мог превратиться его отец.

Лорел приблизилась к необъятному стволу.

— Ты пробовал говорить с отцом?

— Говорить с кем-то одним нельзя. Древо — единый организм и отвечает одним голосом.

— А у меня получится пообщаться с ним?

— Не сегодня. Сначала надо научиться слушать. Как задашь Древу свой вопрос, садись и молча жди, пока твои клетки не начнут распознавать его язык.

— А сколько ждать?

— Часы. Дни. Сложно сказать. Все зависит от того, насколько ты внимателен и насколько открыт твой разум.

Лорел надолго задумалась, а потом не выдержала:

— Ты спрашивал о чем-нибудь?

Тамани посмотрел на нее тем особым беззащитным взглядом, который появлялся у него очень редко.

— Да…

— И оно ответило? Он кивнул.

— И сколько ты ждал?

— Четыре дня. — На его губах заиграла ухмылка. — Я упрямый: хотел услышать не истинный ответ, а тот, который нужен мне.

Лорел постаралась представить Тамани, в молчании сидящего под деревом четверо суток напролет.

— И что сказало Древо? — прошептала она.

— Может быть, потом узнаешь.

Их глаза встретились, и во рту у Лорел пересохло. Тамани улыбнулся и взмахом руки указал на лужайку недалеко от тенистой кроны Древа мудрости.

— А нельзя поесть прямо тут?

Лорел не хотелось уходить из волшебного места.

Фей покачал головой.

— Не стоит просто так стоять рядом с Древом: мало ли кому может понадобиться задать ему вопрос. Это ведь очень личное дело.

Хоть Лорел и понимала, что Тамани прав, она с большой неохотой вышла из-под ветвей Древа. Усевшись на траве, он разложил скромное угощение — помимо ласковых лучей авалонского солнца, феям не требовалось особого питания, — а Лорел легла на живот, наслаждаясь отдыхом.

— Как учеба? — спросил Тамани.

— Здорово! Оказывается, с растениями можно столько всего делать! Вдобавок моя мама — натуропат и кое-чему меня учила.

— И много ты узнала нового?

— Вроде того. Понимаешь, теоретически я прочла тонну нового материала. Я и не подозревала, что за несколько недель смогу все усвоить. Но на самом деле я ничего не умею! — Она тяжко вздохнула. — Ни одно из моих зелий не работает! Некоторые удаются чуть лучше, но до идеала им еще очень далеко.

— Ни одно? — В голосе Тамани послышалась озабоченность.

— Ярдли говорит, что это нормально: может пройти даже несколько лет, прежде чем я научусь варить зелья. Вот только у меня нет времени, я должна защитить свою семью. Схватываю я очень быстро и, по словам Ярдли, начинаю кое-что вспоминать. Надеюсь, он прав… А как твои дела? По сравнению с моей скукотищей у тебя, наверное, масса интересных новостей.

— Нет. Все тихо. Даже слишком, я бы сказал. — Тамани сидел, положив подбородок на колени и обняв их руками. — Я в последнее время часто ходил в разведку, — сказал он, глядя на Древо мудрости.

— В разведку?

— Покидал пост, чтобы составить подробный план местности. За последние недели мы не видели ни одного тролля! Не верится мне, что Авалон их больше не интересует. — Он нахмурился. — Я пытаюсь понять, что происходит, но мне сложно в мире людей. Я ведь не человек. Поэтому мне удается добыть далеко не все сведения, — твердо сказал Тамани. — Чувствую, что для полноты картины чего-то не хватает, а чего именно и где это искать — не знаю.

— А почему бы не спросить у Древа? Фей покачал головой.

— Дерево не предсказывает будущее. В нем живет накопленная тысячелетиями мудрость, но явления, существующие вне Авалона, ему неведомы. Даже бессловесные не в силах мне помочь. Я должен найти решение сам.

Они еще немного повалялись на траве, греясь на солнышке.

— Тэм?

Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, почти уснул.

— Мм?

— А ты… — Лорел замялась. — Тебе не надоело быть Весенним?

Глаза Тамани широко раскрылись.

— Ты о чем?

Через несколько мгновений она ответила, аккуратно подбирая слова.

— Почему-то считается, что Весенние феи хуже. Вот ты, например, обязан кланяться, прислуживать и идти позади меня. Это несправедливо.

— А тебе не надоело, что люди принимают тебя за человека? — подумав, спросил Тамани.

— Нет.

— А почему?

Она пожала плечами.

— Видимо, потому, что я выгляжу как человек.

— Ты объяснила, почему люди принимают тебя за одну из них. А я хочу знать, почему тебя это не обижает.

— Потому что все с самого начала считали меня человеком. Я привыкла. — Едва успев договорить, Лорел поняла, что угодила в ловушку.

Тамани улыбнулся.

— Вот видишь? И у меня то же самое: я с самого рождения Весенний. Я всегда таким был. Спроси еще, не надоело ли мне жить?

— Но неужели в глубине души ты не понимаешь, что это неправильно?

— Почему?

— Потому что ты — личность, как и все остальные. Почему то, что ты Весенний, должно определять твой социальный статус?

— Между прочим, то, как определяется социальный статус у людей, вообще ни в какие ворота не лезет.

— Да ладно!

— Почему уважают врачей и юристов?

— Потому что они образованные. А врачи спасают людям жизни.

— Их труд лучше оплачивается, и они занимают более высокое место в обществе.

Лорел кивнула, и Тамани продолжил:

— И в чем разница? Осенние феи более образованны и тоже спасают жизни. Зимние приносят еще больше пользы: они защищают врата и весь Авалон от набегов чужаков, скрывают наш мир от людей. По-моему, они заслуживают уважения.

— Ну и что? Никто не выбирает, кем родиться.

— Может, и не выбирает. Но именно от тебя зависит то, как ты выучишься. Все Осенние много работают, ведь просто так зелье не получится. Ты сама мне рассказывала, сколько приходится учить. Через это проходит каждая Осенняя фея. Мы действительно не выбираем, кем родиться, но Осенние много трудятся и целенаправленно совершенствуют свои навыки, чтобы помочь таким, как я. Если это не достойно уважения, то я уже не знаю, что достойно.

В целом Тамани верно сказал, но Лорел чувствовала, что согласна с ним не до конца.

— Я не против того, чтобы уважать Осенних и Зимних. Мне не нравится, как унижают Весенних фей. Вас действительно немало. — Ей на миг стало не по себе: эту же фразу, хоть и несколько другим тоном, недавно произнесла Катя. — Да, Зимние защищают Авалон. Но замыслы других претворяют в жизнь именно Весенние. Ведь физическая работа на вас. Летние отвечают за развлечения. Молодцы! А кто готовит еду? Кто строит дороги и дома? Кто шьет и стирает одежду? — Голос Лорел зазвенел от волнения. — Вы! Весенние феи! Вы не ничто — вы всё!

По глазам Тамани она поняла, что задела больное место.

Он долго думал, а потом тихо произнес:

— Наверное, ты права, но тут уж ничего не поделаешь. Так было всегда. Весенние феи служат Авалону. Мы рады служить, — гордо добавил он. — Я счастлив служить. Мы не рабы, а свободный народ. После работы я могу делать все, что захочу, и идти куда угодно.

— Так ты свободен?

— Да.

— И насколько же?

— Настолько, насколько захочу! — . выпалил Тамани.

— И ты можешь идти рядом со мной? Он молчал.

— И ты вправе стать мне больше чем другом? Если, — Лорел нарочно выделила это слово, — я решилась бы остаться в Авалоне с тобой.

Тамани опустил глаза. Девушка почувствовала, что ему неловко, и все-таки не удержалась:

— Ну?

— Если бы ты захотела, — выдавил он.

— Если бы я захотела?

— Да. Я не могу делать тебе предложение. Инициатива должна исходить от тебя.

Лорел аж задохнулась от возмущения.

— Ты думаешь, почему меня так беспокоит Дэвид? — Тамани смотрел на нее в упор. — Я не могу даже заявить о своих намерениях. Не могу отбить тебя. Мне остается лишь ждать и надеяться, что однажды ты захочешь, чтобы мы были вместе.

— А если я не попрошу? — опустив глаза, тихо сказала она.

— Значит, я буду ждать вечно.