ГЛАВА 6. НОВАЯ РАБОТА

Кабинет Раласву Ди-Тонкэ меньше всего напоминал официальное помещение. Сэлиданум — это не просто административная должность заведующего Детским Центром. Это еще и научное звание, аналогичное нашему профессору. Именно поэтому от кабинета такого человека невольно ожидается что-то строгое, ученое, богатая библиотека, например. Какой-нибудь компьютерный (или что у них тут заменяет компьютеры) супертерминал во всю стену… Но ничего подобного не было и в помине. Голографический экран в отключенном виде, правда, присутствовал. Тонюсенькие синие полоски отмечали его границы, едва заметные на общем сине-голубом фоне стен. Масса пестрых подушек, знакомая серая лиана в кадке, тонкая прозрачная ножка-подставка, на которой сверкала пестрым многоцветьем странного вида пирамидка высотой в локоть. Ирина пригляделась и поняла, что пирамиду составляли маленькие треугольные призмы, в каждой из которых находилась крохотная, но очень четкая трехмерная фотография.

Раласву сэлиданум жестом велела присесть на одну из подушек. Ирина села, неловко подобрав ноги. Отсутствие привычных стульев действовало на нервы. Местным что, с детства привычные. Прямой спине госпожи Ди-Тонкэ оставалось только завидовать.

— Может быть, кофе? — первой нарушила молчание сэлиданум.

Тон ее не подразумевал возражений, именно поэтому Ирина и сказала со всей возможной вежливостью:

— Нет, благодарю. Не надо.

Угощаться кофе в компании того, кто тебе, мягко говоря, неприятен, просто недостойно.

— Хорошо, — проговорила хозяйка кабинета, нисколько не обидевшись. — Тогда к делу. Кем вы были в вашем мире?

— Воспитателем в детском садике, — ответила Ирина. — Только здесь это значения не имеет…

— Позвольте мне самой решать, что имеет значение, а что нет, — язвительно заметила сэлиданум.

Ирина еле удержалась от того, чтобы скривить ей мерзкую рожу. Госпожа Ди-Тонкэ ей не нравилась, и неприязнь, похоже, оказалась глубокой и взаимной.

— Вы, получается, работали с детьми? Каков ваш стаж?

— Да, работала — ответила Ирина. — Семь лет.

Ирина поерзала на проклятой подушке, пытаясь как можно незаметнее передвинуть отекающие ноги. Пытка изуверская, иначе не скажешь!

— Вам неудобно? — немедленно спросила хозяйка кабинета, заметив телодвижения гостьи.

— Что вы! — ласково улыбнулась Ирина. — Нисколько!

Жаловаться, еще не хватало! Не дождется. Вот только встать из такой позы сразу навряд ли получится. Скорей бы уже заканчивался этот допрос! К тому же Ирина все время невольно отвлекалась на пирамидку с фотографиями, очень уж вещица была оригинальной и красивой, отчего возникал вполне закономерный страх пропустить мимо ушей какой-нибудь вопрос и тем вызвать недовольство сэлиданум.

— Это мои дети, — сказала Ди-Тонкэ, отследив все-таки взгляд Ирины.

— Как?! — удивилась та. — Все?..

— Все.

Вот как! Столько детей! Удивительно. Кто бы мог подумать?

Негромкая мелодичная музыка наполнила воздух, прерывая разговор. Ирина подосадовала про себя: беседа с заведующей только-только начала окрашиваться в теплые тона, и вот на тебе, лицо собеседницы вновь обрело маску невозмутимого достоинства. Как невовремя! Хотелось все-таки поближе узнать человека, под началом которого придется работать в ближайшее время…

Порог кабинета переступила высокая девушка Оль-Лейран, Ирина сразу же обратила внимание на ее прическу — коса, уложенная вокруг головы, с ярко-синей серебрящейся лентой, хитрым образом пропущенной через пряди. Это было очень красиво. "Себе, что ли, такое устроить?" Волосы отросли, падали на глаза, раздражали и мешали и, конечно, с этим надо было что-то делать.

— Седдерсву гралри, — сказала сэлиданум, не поднимаясь. — Это — Ирина Исмуратова, наша новая сотрудница. Покажите ей жилой модуль и объясните, в чем будут заключаться ее обязанности. Свободны.

Она отвернулась к экрану, включила его и сразу забыла о гостях. Ирина неловко встала, несмело проговорила: "До свидания", и, не получив отклика на свои слова, вышла следом за Седдерсву.

"Я ничего не понимаю!" — растерянно думала она, стараясь не отставать.

Какой смысл был в этом разговоре? Какой смысл, если сэлиданум заранее уже определила место новой работнице? Что, нельзя было сразу вызвать эту Седдерсву и отделаться, ведь приказу а-дмори леангроша заведующая не обрадовалась, ясен пень. Надо думать, Детскому Центру новые сотрудники были нужны как корове пятая нога.

Ирина пожала плечами, и решила не ломать голову. Может быть, у Раласву Ди-Тонкэ просто завелась лишняя чашечка кофе. И она захотела угостить ею совершенно незнакомого человека. Бывает? Ну, вообще-то, крайне редко. А впрочем, кто их знает, этих братьев по разуму. У них, наверное, и не то еще бывает…

— Пойдемте сначала к детям, — предложила Седдерсву гралри и улыбнулась. — Не возражаете?

Улыбка у нее оказалась замечательная. Ирина невольно улыбнулась в ответ:

— Нет, конечно.

— Наш Центр занимается воспитанием тех детей, чьи родители погибли или были лишены прав на воспитание. Есть и платные группы, для тех, кто хочет обучать своих детей вместе со сверстниками. Но туда набор проводится в старшем возрасте. А ваша задача, госпожа Исмуратова…

— Ирина.

— Ирина, — согласилась с поправкой Седдерсву, — ваша задача, Ирина, будет заключаться в присмотре за детьми ясельного возраста. Единица рабочего времени — половина суток.

"Очень даже неплохой график", — искренне порадовалась Ирина. — "Столько личного времени!"

— Пока вы поработаете в паре со мной. Это просто, специализированные учебные программы начинаются со старшего возраста. А наши с вами подопечные нуждаются только в присмотре.

Через арку они прошли в небольшой круглый холл, оттуда — в просторное помещение, где играли кто чем дети — человек двадцать… Игрушки были вполне под стать этому миру: миниатюрные танты, висящие в воздухе, какие-то яркие механизмы трехмерного вида, — строительный конструктор, что ли? — домик под потолком — дети с визгом карабкались в него прямо по воздуху, приглядевшись, Ирина увидела разметку — что-то вроде светящейся лесенки-горки… Вот так. На Земле антигравитацией оперируют лишь писатели-фантасты, а здесь с нею детишки играются!

— Вот и наша группа. Ясного дня дети.

— Ясного дня, Седдерсву гралри, — вразнобой ответили малыши, картавя и теряя буквы, но слова разобрать все же было можно.

Было им примерно от двух до трех лет, половина — русоголовые и смуглые, половина — чернокожие и золотоволосые. Мальчики одеты в сине-белые ладные костюмчики, девочки — в зеленые с белым и бежевым, у всех девочек волосы собраны в аккуратные хвостики на затылках, у мальчиков волосы падали на плечи свободно…

— Это — ваша новая воспитательница, Ирина, — представила спутницу Седдерсву гралри.

— Здравствуйте, дети, — доброжелательно сказала им Ирина. — Давайте знакомиться. Как вас зовут?

Пока они отвечали, Ирина старательно запоминала их лица. Конечно, она еще ошибется не раз, путая имена, звучавшие очень похоже, но первое впечатление всегда самое важное. От того, сумеет ли она вызвать доверие этих детей в первые минуты, зависит все остальное. "Я хочу, чтобы вы полюбили меня…"

— Эй, там, на луне! — обратилась Ирина к двум черненьким мордашкам, наблюдавшим за процедурой знакомства из подпотолочного домика. — А вы что же?.. Спускайтесь на землю!

— А мы тут застряли!

— Серьезно? — восхитилась Ирина. — Так что, лезть за вами?

— Шалят, — негромко прокомментировала Седдерсву гралри. — Сейчас спущу их, негодников…

— Не надо, — тихо попросила Ирина. — Пусть они сами… Ну, ладно, — добавила она громче, — сидите там, сколько хотите, я за вами не полезу. Ну что, дети, пусть они на луне останутся?

— А пусть остаются! — задорно ответил кто-то из малышей.

— Ну-ка, объясните мне, что вы тут делаете?

Малыши загалдели, рассказывая и показывая игрушки. Игрушки были замечательными! Маленькое подобие тантов — плоские тарелки, на которые можно было и взрослому человеку сесть, вес выдерживали. Какие-то агрегаты с массой движущихся насадок, не то экскаваторы, не то трактора… они поднимали и переносили грузы — кубики с различными картинками на боках, все картинки были объемными, голографическими. Из кубиков строились площадка и кольцевая дорога, если правильно собрать, по картинкам в том числе, — на пару минут включался антиграв, распространявший невесомость на всю комнату; визг при этом поднимался невообразимый. Потом игрушка рассыпалась и собирать ее требовалось заново… Ирина взяла один кубик: да, картинка изменилась! Теперь на ней отражалось штормовое море — огромные, в белой пене, волны, бешеный ветер, рвущий низкие тучи, косые стрелы проливного дождя… Не фотография, конечно, слишком ярко и довольно-таки схематично, но все-таки, очень правдоподобно и живо.

Когда общими усилиями кубики вновь были собраны, в лицо ударил вдруг свежий соленый ветер, с ног до головы окатило непогодой, Ирина в панике шарахнулась от огромной волны, ворвавшейся в комнату… И тут же все закончилось! И вода и шторм и близкое дыхание моря, — все оказалось иллюзией, кратковременной проекцией виртуальной реальности. Дети с визгом катались по полу, тыча пальцами в Ирину. Их, привычных к сюрпризам своей игры, реакция новой няни насмешила до упаду.

Дети не умеют лгать и скрывать свои истинные чувства, как это нередко делают взрослые. Именно поэтому с ними так легко и радостно. Бесхитростные, счастливые создания! Ирина поймала себя на том, что улыбается в ответ — несмотря на вполне конкретный испуг, несмотря на глупое положение и смех со стороны будущих подопечных, несмотря ни на что!

"Хорошие у них игрушки, однако…"

Ирина почувствовала вдруг, как кто-то дергает ее за одежду. Обернулась. Двое проказников все-таки спустились из своего укрытия!

— Привет, — доброжелательно сказала им Ирина. — Вы кто такие?

— Дилльям, — солидно сказал мальчик и дернул подружку за хвостик:- А это — Смейле…

Мельком Ирина отметила брошенный искоса взгляд Седдерсву гралри, но тут же забыла о нем.

Новая работа пришлась ей глубоко по душе.

Незаметно пролетело время. Воспитанников отправили на дневной сон. И они заснули все, как один, причем почти сраз. Чтобы дети так быстро засыпали? Да еще когда их много в одной комнате… Игорька меньше, чем за час не угомонишь. На душе стало грустно и тягостно. Как там Игорек, с кем он сейчас? Кто укладывает его спать, поет песенки? Проклятые слезы! Ирина украдкой вытерла щеки, стиснула зубы. Ненавидела плакать под чужими взглядами. Слезы — знак слабости, а ей нельзя сейчас быть слабой.

"Я вернусь", — с яростным отчаянием думала она. — "Вернусь обязательно! И этого мерзавца Артудекта повесят! Я вспомню все, я постараюсь все вспомнить. Его найдут, вытрясут из него ВТС-код моей Земли и повесят. Повесят непременно! А я вернусь домой, к мужу и сыну, к своей семье…"

Седдерсву гралри показала Ирине нечто вроде бесплатной столовой для сотрудников Центра, и там они поели. Еда была — так себе. Не то, что в доме Фарго. Ну, общепит, что тут поделаешь. Он и в Галактике общепит, оказывается. Угнетало отсутствие хлеба. Понятно, в этих жидкостях и кашах наверняка был весь необходимый организму витаминный состав, но как же хотелось вгрызться в румяную корочку свежей горбушки или насладиться вредной для фигуры ванильной булочкой! А это вот все — так, синтетика, без вариантов. Или, к примеру, местная соя. Генетически модифицированная. На вкус вообще похоже на пережеванную бумагу.

Однако все остальные ели то же самое и не морщились, так что претензии по качеству пищи пришлось оставить при себе.

Потом Седдерсву показала Ирине жилой модуль.

По правде говоря, это была настоящая квартира! Целых две комнаты! В одной имелся приличного размера голографический экран, в другой — встроенные шкафы и саморазбирающаяся кровать. Имелась еще лоджия-терраса, заставленная кадками с серыми лианами. За лианами надо было ухаживать — поливать и дергать лишние отростки, инструкция в голографическом виде вспыхивала каждый раз при прикосновении к кадке.

— Это что! — весело сказала Седдерсву гралри, видя удивление Ирины. — Пропустите пару раз время полива, они вам устроят такой звон, что больше пропускать не станете! Это растение синтезирует кислород в повышенных объемах, кроме того, освежает воздух — чувствуете запах? — да и вообще, цветет красиво…

— А почему нельзя сделать полив автоматическим? — спросила Ирина, вспомнив дом Фарго. Там лианы не вопили никогда.

— Ой, ну это ж стандартный жилой блок с минимальной сервисной конфигурацией, — отмахнулась Седдерсву. — Квартиры повышенной комфортности не бесплатные, знаете ли. Вот, держите, — она передала треугольную пластинку. — Это кодификатор. Ключ к блоку плюс навигационная система. Здесь карта города и карта Центра, вот смотрите, как пользоваться…

Правила обращения с кодификатором были простыми, но все пояснения шли на языке Оль-Лейран. Ирина тупо разглядывала сложные иероглифы и кивала головой, расспрашивать казалось невежливым. Кое-какие значки казались знакомыми: неполный сеанс обучения в доме Фарго все-таки не пропал даром.

"Разберусь как-нибудь", — думала Ирина. — "Хватит уже, наверное, бедную девушку утомлять. И так она со мной весь день возится…" Она в очередной отбросила с глаз отросшие волосы, и с раздражением подумала, вспомнив лысую Клаемь: "Обрить их, что ли, надоело!"

— Хотите, помогу вам прическу сделать? — неожиданно предложила Седдерсву.

— Спасибо… — растерянно поблагодарила Ирина. — Я, честно говоря, думала стрижку сделать…

— Не надо. Давайте, я вам косу заплету.

— Как у вас?

— Да, вполне можно, как и у меня… вот, и ленточка лишняя есть, — она вытянула из своей косы узкую полоску невесомой, сверкающей ткани.

Ирина обратила внимание на узор — на зеркальном фоне шел сложный волнистый орнамент небесно-синего цвета. Очень красиво, ничего не скажешь!

Голографический экран легко превращался в объемное зеркало. В нижней части его разворачивались проекции со спины и с боков: удобно до обалдения — не надо крутиться, заглядывая себе за спину и пытаясь боковым зрением отследить торчащие на голове петухи и прочие недостатки плохо уложенной прически. Можно было выбрать портретный режим, в полный рост или поясное изображение. Техника на грани фантастики!

Седдерсву упорхнула, улыбнувшись на прощание. Ирина побродила по квартире, а потом вытянулась на постели и неожиданно провалилась в глубокий сон — как в яму. Повертеться, подумать, вспомнить все, пережитое за день, не получилось…

… Ирина тупо смотрела, как постель автоматически складывается и убирается в стену. Поспала, называется! Да разве ж это сон?! Упал, забылся, очнулся… Общий наркоз какой-то! Теперь понятно, почему дети не капризничали на тихом часе. Наверное, тут встроена какая-то гадость навроде гипнолигатора. Что-нибудь под названием "Спокойный сон!"

"Выгребу подушки и ночь проведу на полу. В коридоре!" — мрачно подумала Ирина, рассматривая себя в голографическом зеркале. Прическа вроде не помялась, не потеряла товарного вида. "Пойдет!" — решила Ирина. — "Пойду погуляю…"

Сад при Детском Центре оказался грандиознейшим! Ирина долго бродила по дорожкам, любуясь причудливыми цветами в клумбах. Все хорошо, вот только листвы зеленой практически не было. Все — серебристое, белое, золотистое, фиолетовое… За счет чего у растений кислород вырабатывается, интересно? Если хлорофилла нету?

А потом Ирина набрела на детскую площадку. Это был целый комплекс, выращенный из деревьев того же типа, какие были в секторе Оль-Лейран, только в миниатюрном, детском варианте, высотой не более двух-трех метров. Горки, качели, башни, мосты… Цветы-фонарики сияли жемчужным цветом различнейших оттенков — от нежно фиолетового до нежно-розового. Ирина подошла поближе.

Толстые стволы деревьев стояли в воде, казавшейся в лиловом вечернем сумраке угольно-черной. Узловатые переплетенные корни, влажный воздух, насыщенный густым растительным ароматом. Больше всего поразили бутоны — огромные, сложной геометрической формы, с толстой корой. Время для цветения для них еще не наступило. Ирина пообещала себе, что будет ходить сюда до тех пор, пока не увидит хоть один цветок. "Жаль, фотоаппарата с собой нет!"

Откуда-то снизу, из-за толстого ствола поднялся ей навстречу мужчина-Оль-Лейран. Он был высок, как и все представители его расы, и в тот момент Ирина толком его не разглядела. Он недовольно, жестами, объяснил, чтобы она шла отсюда и не мешала работать. "Садовник!" — сообразила Ирина, быстренько убираясь на безопасное расстояние.

Оттуда она с интересом следила за работой мастера. В том, что этот немолодой уже человек был мастером, сомневаться не приходилось. Скупые, выверенные движения говорили сами за себя. Наверняка он любил свою работу и своих подопечных.

Неожиданно садовник поднял голову и в упор посмотрел на Ирину. Их взгляды встретились. Ирина вздрогнула: садовник смотрел на нее мало того, что неласково, а прямо таки едва ли не с ненавистью. "Да тебе-то я что могла сделать?" — возмутилась Ирина про себя. Вслух возмущаться было глупо. Тем более, что садовник отвернулся первым.

Вот ведь как бывает. Незнакомый совсем человек, и какое тебе дело до его наглых взглядов, а все равно неприятно. И обидно. Главным образом от того, что неясно: за что и про что бы такая честь. "Разве только, — подумала Ирина, — он обознался и принял меня за кого-то другого, за кого-то, кого на самом деле стоило не любить. Да что я, в самом-то деле! Плевать мне на это! Не мои проблемы…"

Краем глаза уловив какое-то яркое движение, Ирина обернулась в ту сторону. И обмерла от восторга перед очередным чудом природы

Твореньице было небольшое — в две ладони размером. Хрупкие витражные крылья слабо трепетали, разбрызгивая вокруг колкие искры света: синеватые, алые, охряные, золотые… Приглядевшись, Ирина поняла, что само крыло бесцветное, игру бликов обеспечивали сложные насечки, прихотливым узором расходящиеся от центра крыла. Ирина протянула руку, и крылатая тварюшка немедленно переползла на ладонь, а с ладони — уже на запястье. Оставалось только восхищаться доверчивостью этого чуда. Земную бабочку поди вот так подбери!

Острый укол сильнейшей боли оказался настолько неожиданным и несправедливо обидным, что Ирина с воплем подскочила на месте, резким движением стряхивая кусачую наглость на землю. В месте укуса стремительно напухла приличная багровая шишка.

— Ах, ты ж!..

Бабочка не пошевелилась. Сдохла. Полет к далеко не мягкой земле оказался смертельным. "А вдруг это какой-нибудь ценный исчезающий вид?" — перепугалась Ирина, оглядываясь по сторонам.

Но прохожих поблизости не оказалось, а садовник как раз стоял спиной, с кем-то разговаривая, так что преступление осталось без свидетелей.

Ирина быстренько нагребла на трупик сухой земли. "Блин. Еще штраф за него платить придется… Кто их знает!" Объясняться с представителями местного гринписа не хотелось совершенно.

"Пойду-ка я отсюда!" Ирина вытащила кодификатор и стала соображать, как пройти до своего жилого блока. Разобраться в иероглифах языка Оль-Лейран было очень сложно. Но вроде получалось. Ирина шла по тропинке, старательно переводя информацию на привычный язык. Далеко забрела, топать теперь и топать…

Она не смотрела ни по сторонам, ни вперед, и совершенно зря, как вскоре выяснилось.

— Ой, простите! — залепетала Ирина. — Я нечаянно…

— Будьте в другой раз внимательнее! — с досадой посоветовали ей.

— Вы? — изумилась Ирина, узнав а-дмори леангроша.

Опять он один и без охраны! Вот на Земле, интересно, человек его ранга, стал бы разгуливать по общественным местам в одиночку? Разве только если бы ему резко вдруг надоело жить…

— Я заблудилась, — мрачно пояснила Ирина.

— Дайте сюда, — он отобрал кодификатор. — Надо ж было настроить на язык Дармреа…

— Спасибо! — от души поблагодарила Ирина, радуясь знакомым буквам.

— А позвольте спросить, почему вы сделали себе именно такую прическу? — поинтересовался Дорхайон.

Ирину удивил вопрос. Ему-то какое дело? Все же она ответила:

— Волосы отросли, мешают. Я и раньше носила косы. А почему вы спрашиваете?

— У нас прическа имеет большое значение, — пояснил а-дмори леангрош. — Она отражает социальный статус человека. Я допускаю, что в вашем мире косы могут быть простой данью моде. Но сильно сомневаюсь, что ваша культура могла сформировать именно такое плетение. Уж слишком много в нем специфичных моментов.

— Мне… помогли… — смущенно проговорила Ирина, ничего не понимая.

— И ленточку вам тоже подарили?

— Ну да… А в чем дело?

— Коса, заплетенная именно таким образом, — это знак личной несвободы. Ленточка называется "адел", и носят ее женщины легкого поведения. Не по своей воле носят, заметьте, а за вполне конкретные, абсолютно нелицеприятные, факты своей недостойной биографии, — он фыркнул, выражая свое презрение к таким женщинам. — Тот, кто не поскупился на такой роскошный адел, явно не испытывал к вам дружеских симпатий. Шутка получилась очень жестокой, можете мне поверить.

Ирина вцепилась в волосы, мучительно краснея. "Седдерсву гралри…вот же мерзкая гадина… И я с ЭТИМ весь день проходила!" Она выдрала из волос ленточку-адел и поспешно отшвырнула ее в сторону, словно узорчатая ткань обжигала пальцы. "А ведь мне, дуре, еще ткань понравилась! Седдерсву, дрянь ты этакая, я твою улыбочку запомню!"

— Распущенные волосы — это тоже неприлично, — сказал Дорхайон, внимательно наблюдая за своей собеседницей. — Лучше соберите их в хвост и перевяжите шнурком любого цвета, но однотонным и без рисунка.

— Я…хотела парикмахера найти и сделать стрижку… — сказала Ирина, яростно распутывая косу пальцами.

— Стричь не надо. Короткие волосы — знак низкого положения. Что ж… Убедились, что безоглядно доверять каждому не стоит? В вас легко определить чужака, не знакомого с местной жизнью. Поэтому искушение обмануть доверчивую простушку всегда будет слишком велико. Поэтому же и не стоит доверять незнакомым. Особенно тем, кто больше всех вам улыбается.

— А кому же тогда верить? — с горечью спросила Ирина.

— Мне, — без улыбки ответил а-дмори леангрош. — И вашему опекуну, госпоже Клаемь. Вот, возьмите, — он протянул узкую треугольную карту серого цвета. — Это моя личная визитка. Здесь бесплатный код вызова на мой прямой канал. Если вам потребуется помощь или возникнет какая-нибудь неприятная ситуация — вы всегда можете обратиться ко мне. В любое время.

— Спасибо, — поблагодарила Ирина, принимая карту.

А сама подумала, что ни за какие коврижки. "Уж как-нибудь сама разберусь!" От таких важных чинов, как а-дмори леангрош, лучше держаться подальше. Ну его. Голова меньше болеть будет.

Седдерсву гралри попалась Ирине на глаза в тот же вечер. И тут же с милой улыбочкой поинтересовалась, почему это Ирина сменила прическу.

"Ах ты ж дрянь!"

— Да сложно это слишком, — невозмутимо ответила Ирина. — Самой заплести не получается никак.

— Я помогу.

— Да что вы. Не могу же я просить вас каждый день заплетать мне косы… Право, мне неловко.

— Мне нетрудно, — Седдерсву все еще улыбалась. — В любое время, когда только попросите.

— Спасибо, не надо… Хвостик — удобнее и быстрее, я с ним сама справлюсь. В любое время.

— А… ленточка где же? — не могла успокоиться бессовестная негодяйка. — Вы могли бы ее носить и в хвосте…

— Я ее… потеряла, — мило улыбнулась Ирина, и с удовольствием отметила злость во взгляде Седдерсву, до которой наконец-то дошло. — Мне очень неловко… Я — рассеянный человек, извините. Лента дорого стоит? Я заплачу…

Седдерсву буркнула что-то вроде "не стоит беспокоиться". На том и расстались.

Но приключения на этом не закончились! В коридоре, ведущем к Ирининому жилью, обнаружилась сама Раласву сэлиданум. Она шла, беседуя с кем-то из сотрудников Центра, этих девушек Ирина не знала и раньше не видела. Сэлиданум увидела Ирину и остановилась:

— Ясного вечера, госпожа Исмуратова.

Ирина вежливо ответила тем же.

— Как вам новая работа? Справляетесь?

— Спасибо, — ответила Ирина, непроизвольно потирая саднящее после укуса коварной бабочки место. — Я… да, я думаю, что справлюсь. Детишки — замечательные, прямо чудо.

— Что у вас с рукой? — резко спросила Раласву сэлиданум.

Ирина поспешно спрятала руки за спину:

— Н-ничего…

Взгляд у заведующей Детским Центром стал даже не злым, — убийственным. Ирина перепугалась еще больше. "Да что такое?" — беспокойно подумала она. — "В чем дело-то?"

Руку вдруг пронизало страшной болью. Ощущение было жутким: словно сквозь все тело прошел ток чудовищного напряжения. Ирина ослепла от слез, мгновенно заливших лицо.

— Мать вашу! — раздельно выругалась Раласву сэлиданум.

Ирина почувствовала, что ее куда-то тащат, цепко ухватив за ворот, ноги отказывались служить, коленки подгибались. "Господи, опять влипла!" — в отчаянии подумала она, безуспешно пытаясь удержать гаснущее сознание. — "Да когда же это все прекратится?!"