"Голубые люди розовой земли" - читать интересную книгу автора (Мелентьев Виталий Григорьевич)

Глава восьмая. Отгадки загадок

На экране было сплошное темно-голубое, даже слегка фиолетовое пятно. Оно еле заметно изменяло свои оттенки и становилось то зеленоватым, то розоватым, но все-таки оставалось голубым.

В корабле что-то пощелкивало, гудело, и было такое впечатление, что все вокруг – и пол, и стены, и потолок – все-все неуловимо перестраивается: принимает новый, более совершенный вид и очертания. Так незаметно для глаз менялись оттенки неба на экране – все вроде было так же, как всегда, и все-таки все слегка изменилось, становясь не таким, как секунду назад.

Но потому, что изменения эти происходили очень быстро, глаз и сознание не успевали отметить и осмыслить самую суть этих чудесных превращений.

Ясно было лишь одно: на корабле все становилось на свои места, уравновешивалось и успокаивалось. Юрий не стронулся даже на сантиметр, а пол незаметно стал как бы стеной, а стена, возле которой они стояли все время, пока корабль кренился набок, постепенно становилась полом.

Никого из космонавтов эти превращения не интересовали и не волновали. Тэн только спросил:

– Не пора ли убирать надстройки?

– Подожди, – ответил Миро. – Пусть полностью уйдет крен.

– Да, – безразлично подтвердил Зет. – Ляжем на курс, и тогда…

Выходило, что корабль еще не лег на курс. Выходило, что он еще только набирает скорость.

Но если он набирал скорость, так невесомость должна увеличиваться. Уж что-что, а рассказы о космических полетах Юрий прочитал от корки до корки. А на этом корабле невесомость не увеличивалась. Тело хотя и стало более легким, но все-таки ни сам Юрка, ни окружающие предметы плавать в воздухе не собирались. Все они стояли или лежали на своих местах.

Теперь, когда Юрий научился говорить на языке голубых людей, когда он стал полноправным членом экипажа, он мог спрашивать все, что ему хочется, и иначе нельзя – если не узнавать нового, не разгадывать тайн голубых людей, зачем же тогда лететь? Вот почему, хотя Юрию и было немного стыдно докучать расспросами новым товарищам, он спросил у стоявшего ближе всех Зета о самом простом и самом сложном:

– Слушай, а почему не наступает невесомость?

– О-о! Ты знаешь, что это такое?

– Конечно. Я же читал.

– Тогда очень просто – она не нужна. Она просто мешает. Она, наконец, вредна.

– Почему вредна? Ведь интересно…

– А… интересно… – покривился Зет. – Это только со стороны интересно. Или в первое время. А потом никакого интереса. Вечно то вещи плавают неизвестно где, то самого тебя занесет не туда, куда нужно…

– Но ведь невесомость – это как закон для космического путешествия.

– При чем тут закон? Все зависит от конструкции. Просто на нашем корабле установлено стабилизирующее устройство. Оно снимает часть невесомости. А часть оставляет.

– Выходит, получается полуневесомость?

– Верно. Именно полуневесомость. Она очень удобна и выгодна. При полуневесомости человек затрачивает вполовину меньше энергии, чем при обычном положении. Значит, ему и есть нужно меньше, и кислорода он потребляет меньше.

Ответы Зета были как будто точными, но слишком уж краткими. Задумываясь над ними, Юрий понимал не все, и каждый ответ рождал новые вопросы. Конечно, будь он не на корабле, он бы не стал так настырно докапываться до самой сути. Но он понимал: нужно знать как можно больше, как можно полнее и все представлять себе как можно яснее. Иначе, возвратясь на Землю, он не сможет передать новые знания всем людям. И Юрий решил спрашивать, удобно это или неудобно, красиво или не красиво, спрашивать до тех пор, пока ему не будет понятна каждая мелочь.

– А почему кислорода меньше? – Юра сделал вид, что не сразу понял Зета.

– Ну как же – кислород поддерживает горение, химические реакции в теле человека. А раз нам нужно меньше энергии, значит, реакции эти не такие сильные, долгие. Вот кислорода и нужно поменьше. А это выгодно в полете. Ведь на производство кислорода тоже нужна энергия.

Они помолчали, и Юрий решил докопаться до самой сути:

– Слушай, Зет, но ведь при невесомости кислорода и еды нужно еще меньше. Верно?

– Верно! – рассмеялся Зет. – Но ведь тут вот в чем дело: нам-то нужно развиваться. А развитие бывает только в преодолении трудностей. Знаешь, как в игре? Ведь играют не для того, чтобы что-то сделать, а для того, чтобы было интересно, чтобы в чем-то развиваться.

– Это как в спорте?

– Ну да! Ведь спорт – не работа. А спорт полезен, потому что он укрепляет и развивает организм. Но ты представляешь, какой же может быть спорт в невесомости? Никаких усилий, одно только изворачивание. Вот у нас и установлен полетный режим – половина невесомости. И развиваться можно нормально, и в то же время расход питания и кислорода много меньше. Экономия. – Зет посмотрел на озадаченного Юрку и, вздохнув, сказал: – Здесь, брат, все по-научному. Все думать нужно. Иногда это даже скучно. И тогда мы меняем режим. Или устанавливаем полную невесомость и тогда плаваем, а иногда, наоборот, увеличиваем силу притяжения и тогда живем, как живут на Земле. А иногда пускаем гравитационные машины на полную мощность и живем с перегрузкой. Тяжело, но интересно.

– Зачем же… перегрузки? Не выгодно же.

– Так ведь опять-таки тренировка. Ведь нам, может быть, предстоит высадиться на планетах с очень сильным притяжением, или, как говорят, мощной гравитацией. Если мы будем слабыми, нас раздавит гравитация, сомнет, поломает косточки. Вот мы и тренируемся. То недогрузка, то перегрузка. Нельзя иначе.

В самом деле, иначе, кажется, поступать нельзя. Все было правильно и все разумно. Космонавты могут попасть в самые невероятные положения и условия, и они должны готовиться к этому, тренировать себя. А если необыкновенных обстоятельств не выпадает, зачем же им зря расходовать энергию? Нет, все очень правильно и продуманно.

Корабль, видимо, вышел на предкурсовую траекторию, потому что на экране опять появилась Земля – нежно-голубовато-зеленовато-дымчатая, в росчерках далеких рек, припудренная облаками. По краю этого красивого диска, там, где, по земным понятиям, должен был быть горизонт, струились разноцветные, незаметно переходящие одна в другую, очень красивые, можно сказать неземной красоты, полосы. Внизу, у самой планеты, они были темно-фиолетовыми, сквозь дымку различались огоньки не то далеких звезд, не то городов. Потом фиолетовая полоса переходила в сине-голубую, розовато-оранжевую и наконец растворялась в необозримом небе, необъятных просторах космоса.

Такой и запомнил Юрка свою родную Землю – голубовато-зеленовато-дымчатую, окруженную яркими разноцветными лентами, похожими на северное сияние.

– С этой высоты, – сказал, оборачиваясь, Квач, – твою планету еще не видел никто. Кроме нас, конечно.

– Почему же никто? – обиделся Бойцов. – А наши космонавты?

– Нет, Юра, я проверил информацию. Ваши земные космонавты еще не отрывались от Земли на такое расстояние. Но ты не сердись. Раз они уже однажды оторвались от планеты и побывали в космосе, они полетят дальше. Может быть, по нашим путям.

Тут Юрка спросил то, о чем он думал почти все последнее время, но не решался даже самому себе признаться в том, что он думает именно так. А вот теперь, когда Квач, сердитый и немного вызывающий, обратился к нему с такими хорошими, грустными нотками в голосе, Юрий спросил:

– Слушайте, а почему вы не захотели познакомиться с нашими людьми? Почему вы не захотели рассказать им о том, чего вы добились? Ведь вы бы могли здорово помочь всей Земле. Почему?

Тэн внимательно смотрел на возбужденного, покрасневшего Юрия, прямо в его широко открытые серые глаза. Остальные молчали и переглядывались.

– Видишь ли, Юра, пока что мы не имели права сделать этого. Везде и всегда нужна строгая дисциплина. А в полете тем более.

– При чем здесь дисциплина, если можно помочь людям!

– Ты хочешь знать все сразу…

– А почему, зачем нужно узнавать постепенно, если можно сразу?

– Логично, – засмеялся Зет. – В самом деле, ребята, мы бунтуем против взрослых и сами поступаем точно так же, как они.

– Я тебя не понимаю, – пожал плечами Квач, – ведь действительно Юрий просто не в силах сразу все понять. Нужно время.

– Вот-вот! – опять рассмеялся Зет и стал кого-то передразнивать: – «Не нужно спешить. Не забывайте ваш возраст. Все в свое время. Сейчас вам нужно только учиться и ни о чем не думать!» – Зет выпрямился и рубанул рукой. – А мы хотим думать! И не когда-нибудь, а сейчас! Вот и Юрий тоже хочет думать.

– Зет прав, – сказал Тэн. – То, что Юрий поймет, то ему и нужно сказать.

– А что он поймет? Вот в чем вопрос, – пожал плечами Квач.

– А он сам решит, что ему понятно, а что непонятно. Говори, Миро. У тебя получится лучше всех.

– Значит, так, – бодро начал Миро, как ученик, который вдруг забыл отлично выученный урок. – Ну… прежде всего, микробы. Бактерии. Мы ведь не знаем, какие из ваших земных микробов опасны для нас, а какие нет. Причем имей в виду, Юра, может получиться так, что для вас, землян, какие-то бактерии не только не вредны, а прямо-таки полезны, а для нас они смертельны. А есть ли у нас время, чтобы исследовать их? Конечно нет.

– Как же вы решились меня впустить? Или вот Шарика, – кивнул Юрий на безмятежно посапывающего дружка.

– А ты вспомни… как тебя пускали…

Юра вспомнил. В самом деле, если разобраться, так в корабль их с Шариком не больно-то пускали. Один раз выставили механическим путем, а второй… Второй так протерли, так прополоскали, что до сих пор гудит в голове.

– Так это, что же, была не шутка?

– Какая там шутка! Когда вы вошли в корабль, сработали автоматические предохранители биологической защиты. И вас… попросили убраться.

– Постой, но двери же были открыты. Значит, в них проходил воздух, а вместе с воздухом и микробы.

– А ты заметил, что из двери все время шел запах?

– Конечно. Жареного лука.

– Не только. Но вот это вещество, которое отдает и жареным луком, само по себе убивает все микробы и вирусы. А во второй раз, прежде чем пустить вас в корабль, обработали в специальной камере. А когда вы стали стерильные, мы с вами и познакомились. Кстати, поэтому на прогулку мы выходили в легких скафандрах. Это не для красоты, а чтобы не подцепить какой-нибудь неизвестной болезни. Все понятно?

Чего ж понимать… Если такое дело – все правильно. Действительно, голубые люди могли и заболеть и даже умереть, не успев как следует познакомиться с землянами и передать нам свои знания. И запах жареного лука… Юрий давно знал, что лук, чеснок не только вкусные вещи, но и бактерициды. Одним своим запахом они убивают самые страшные бактерии. Бабушка всегда говорила: «Если простудился или живот заболел – съешь чесночку, понюхай луку, и все пройдет».

Словом, все было правильно, но что-то было не так. Что именно – Юрий не знал, но чувствовал: чтобы поделиться своими знаниями, можно найти и время и способ. Было бы желание.

Словно отвечая ему, Миро продолжал:

– Конечно, если бы мы просидели на вашей Земле недели две или месяц, мы бы разгадали ваших микробов, изготовили бы против них лекарства, и был бы полный порядок. Но все дело в том, что мы вышли из графика полета. Следящие и контролирующие роботы уже передали об этом информацию на нашу Розовую землю, и мы наверняка получим нагоняй. А это, знаешь, не очень приятно. Даже в космосе. Вот почему мы просто не могли терять время и пошли на крайнюю меру – взяли тебя с собой. Ты теперь знаешь наш язык и вместе с нами будешь учиться тому, что знаем мы. А когда вернешься, все расскажешь и научишь своих товарищей нашему опыту. Вот и будет все в порядке.

– Кстати, Миро, я так и не пойму толком, каким образом я научился говорить по-вашему? Не умел, не умел – и вдруг сразу разговариваю.

– Так это же проще всего. Когда ты лег спать, мы надели на тебя обучающий аппарат и присоединили его к лингвистическому роботу. Он во сне задал тебе несколько вопросов, и ты, сам того не зная, ответил на них – вот почему Зет понял, что у тебя неприятности. А когда роботы расшифровали строй твоего языка, им уже ничего не стоило ввести в тебя переводы твоих родных слов на наш язык.

«Неужели неизвестному языку меня обучали роботы, да еще во сне?!» – подумал Юрка.

– Лучше всего обучаться языкам как раз во сне, – продолжал объяснять Миро. – Это же не логическое решение задач или математических выражений. Тут нужно лишь запомнить значение слов. Роботы подействовали на запоминающую систему твоего мозга и заставили ее вызубрить много слов. Не все, конечно, которыми мы пользуемся, но основные.

Загадки отгадывались просто, но от этого не становились простыми. В сущности, они оставались загадками. Ведь самого главного – как и почему делается все то, что происходит на корабле, – Юрий так и не понял и попросил Миро рассказать ему об этом.

– Э-э! Вот в данном случае действительно не все сразу, – ответил Миро.

– Но ты же сам говорил, что если можно сразу, так зачем ждать?

– Видишь ли, Юрий, – признался смущенный Миро, – вся беда в том, что мы и сами знаем еще далеко не все как и почему. Но мы учимся, и я уверен, узнаем все!… Или почти все.

Юрий не сразу поверил Миро. Да и как поверить людям, которые летят на корабле, управляют им, а сами говорят, что они знают далеко не все? Одно из двух: либо голубые люди берегут свои тайны, либо они не считают Юрия способным овладеть самыми главными знаниями.

И так и этак было неважно… Ох как неважно! Но что-либо поделать с этим Юрий не мог еще и потому, что Квач громко и торжественно провозгласил:

– Приготовиться к разгону! – и уже совсем весело, как разбаловавшийся школьник, крикнул: – Зет! Принимай дежурство! Юрка, учись! Скоро и тебе придется дежурить.

Зет подошел к доске, посмотрел на нее, потом огляделся и поморщился.

– Еще никогда не было, чтобы Квач сдавал дежурство в полном порядке… – И неожиданно властно и строго приказал: – Стать по местам! Закончить преобразование! – и помягче добавил: – Приготовиться к обеду. Тэн, обучи Юрия работе на кухне.

Бойцов поморщился – обучение космическому вождению на космическом корабле, оказывается, начинается точно так же, как и на обыкновенных кораблях, – с кухни, с камбуза. Невесело, но, видимо, необходимо. Потому что кое-что нужно знать сразу, а кое-что постепенно.