"Ваш беспокойный подросток. Практическое руководство для отчаявшихся родителей" - читать интересную книгу автора

Глава 7. Попробуем устранить все, что провоцирует и поддерживает проблемы в воспитании.

Теперь мы готовы начать работу над специфическими проблемами, которые могут еще оставаться после того, как вы честно проработали содержание первых шести глав этой книги.

Вернитесь сейчас, пожалуйста, к перечню событий жизни родителя и пересмотрите его. Перечень мог претерпеть некоторые изменения, а отдельные его пункты могли даже исчезнуть, по мере того как его пункты могли даже исчезнуть, по мере того как вы передавали сыну или дочери ответственность за события его или ее жизни. Оставьте в этом перечне только те проблемы, которые продолжали беспокоить вас в течение одной-двух последних недель, после того как вы перестали контролировать события, затрагивающие только жизнь ребенка. Пересмотренный перечень может включать любой из пунктов, перечисленных нами ранее, и любой из аспектов событий жизни ребенка, отмеченных в главе 2.

Давайте теперь начнем работать с этим обновленным перечнем.

Прежде всего следует выявить все те действия, которыми вы, даже не догадываясь об этом, на самом деле провоцируете ребенка на проступки, указанные в вашем перечне. Удерживайте в уме каждый из них, пока будете читать эту главу, и тщательнейшим образом рассмотрите все те аспекты своего поведения, которые делают эти проступки более вероятными.

Родители могут способствовать тем действиям ребенка, которые доставляют беспокойство, двумя способами: провоцируя эти действия, когда они еще не начались, и подкрепляя их, когда они уже закончились. Провоцирующим стимулом является обычно та или иная форма Вы— или Ты-высказывания или же вопрос такого же рода. В качестве подкрепления выступает отрицательное внимание. Вот почему в тех случаях, когда вам приходилось иметь дело с проступками детей, мы всячески поощряли использование Я-высказываний вместо Ты-высказыввний или вопросов и концентрацию положительного, помогающего внимания на себе вместо концентрации отрицательного внимания на вашем ребенке.

Давайте рассмотрим некоторые конкретные способы, посредством которых вы можете провоцировать или подкреплять то самое поведение, которое так вас беспокоит. Мы обсудим пять разновидностей проступков, с которыми особенно часто сталкиваются родители.

Ложь.

Воровство.

Беспокоящие или пугающие заявления, обзывание, ругань.

Мрачная или враждебная установка в общении.

Злоупотребление благосклонностью родителей.

Если ложь ребенка была одной из ваших проблем, то теперь, передав ему или ей ответственность за пункты перечня событий жизни ребенка, вы, возможно, стали реже сталкиваться с ней. Причина здесь в том, что дети иногда говорят неправду, когда им приходится спрашивать вашего разрешения на поступки, относящиеся к перечню событий жизни ребенка, и когда они думают при этом, что вы можете сказать «нет». Например, если Марлин хочет пойти по магазинам с подругой, которая была недавно задержана за воровство, то девочка может испытать искушение сказать вам неправду: «Мама, можно я пойду сегодня вечером к Пауле? Мы собираемся поработать над нашим школьным заданием». В соответствии с вашим прежним образом действий вы, скорее всего, разрешили бы ей это, а она отправилась бы затем в торговый центр, с полным правом чувствуя, что благополучно одурачила своего диктатора. Однако если вы отказались разрешать или запрещать то или иное поведение ребенка, о чем мы просили вас в главах 2-4, то ребенок уже не может столь легко оправдать свою ложь и, следовательно, будет менее склонен обманывать вас. В соответствии с вашим новым образом действий, если Марлин все еще просит разрешить ей провести вечер в доме подруги, вы скажите ей лишь следующее: «Я рада, что ты сказала мне об этом; теперь я буду знать, что тебе надо оставить на ужин» или, возможно: «Я не занимаюсь тем, чтобы что-то разрешать тебе, но спасибо за то, что ты сказала мне, где будешь». Вы не выискивали ее ложь; вы оставили ее наедине с этой ложью. Теперь Марлин должна будет пойти в магазин, зная, что ей вовсе не обязательно лгать вам; нет диктатора, оправдывающего для нее ее ложь. Для Марлин это менее приятно по сравнению с тем, что было раньше; и в то же время у нее больше возможностей быть, напротив, откровенной с вами и сказать без всякой лжи: «Мама, я собираюсь пойти по магазинам вместе с Сузан сегодня вечером». У вас также больше возможностей, чтобы выразить озабоченность, интерес и доверие, поскольку вы отказались от того, чтобы налагать запреты или давать разрешения. «Меня это тревожит, потому что я беспокоюсь, что Сузан украдет что-нибудь снова и, возможно, вовлечет вас обеих в беду. И тем не менее я знаю: что бы ни случилось, ты сама сделаешь так, как для тебя будет лучше».

Даже если вы передали вашему сыну или вашей дочери ответственность за пункты из перечня событий жизни ребенка, вы тем не менее все еще можете выслушивать его или ее ложь по самым разным поводам. Если это так, посмотрите, не провоцируете ли вы всю эту ложь, задавая ребенку вопросы, и не подкрепляете ли вы ее, концентрируя на вашем ребенке, когда он или она лжет, отрицательное внимание.

Начните с решения не задавать ребенку каких бы то ни было вопросов по крайней мере в течение одной недели.

Это не будет, по-видимому, столь уж трудным, как кажется на первый взгляд. Нужно просто быть немного более внимательной к тому, как вы говорите с ребенком; и каждый раз, когда захочется задать вопрос, постарайтесь либо ничего не говорить, либо измените вопрос таким образом, чтобы его можно было выразить в форме Я-высказывания.

Вместо: «Сделал ли ты свою работу по дому?» Попробуйте: «Мне бы хотелось узнать, что ванная комната уже вымыта».

Вместо: «Почему ты не здороваешься, когда я прихожу домой?» — «Я чувствую, что мной пренебрегают, когда со мной не здороваются». Или: «Мне хочется, чтобы со мной здоровались, когда я прихожу вечером домой».

Вместо: «Как ты доберешься до дому?» — «Я беспокоюсь о тебе, и мне хотелось бы знать, что ты доберешься домой в полной безопасности».

Вместо: «Сделаны ли твои уроки?» — Ничего не говорите! (Этот пункт целиком и полностью относится к перечню событий жизни ребенка.)

Существует особая разновидность вопроса, от которой мы вас особенно предостерегаем, — это вопрос, с помощью которого вы проверяете, будет ли ребенок говорить вам неправду о чем-то, что вы уже и так знаете. Например:

Из школы позвонили домой, чтобы узнать, больна ли Дженифер (14), поскольку она не пришла в школу. В тот же день мать Дженифер спросила ее: «Ну как сегодня в школе?»

Мы расцениваем это как ловушку. Не рекомендуем вам делать так — отчасти потому, что это все равно что специально добиваться лжи от Дженифер и тем самым предоставлять ей возможность упражняться в ней. И, более того, еще и потому, что в использовании подобного вопроса есть те же элементы мошенничества, что и в самой лжи. Простая констатация в сочетании с Я-высказыванием будет более эффективной:

Сегодня звонил директор, чтобы узнать, почему ты не была в школе. Я очень не люблю, когда звонят из школы, и был бы весьма признателен, если бы меня избавили от такого рода телефонных разговоров.

Когда вы перестанете задавать вопросы, количество случаев обмана, скорее всего, резко сократится. С его отдельными прецедентами вы все же можете еще столкнуться, поскольку ребенок пока не понял, что вы уже перестали бороться с его или ее ложью; когда ребенок тем не менее продолжает обманывать вас, убедитесь, что, услышав неправду, вы не концентрируете отрицательное внимание на нем, но ведете себя как-то иначе. Любая ваша реакция, выражающая беспокойство или гнев, будет подпитывать привычку лгать, так что вместо этого проделайте примерно следующее:

Произнесите просто «гм» и уйдите, чтобы заняться своим любимым делом.

Ведите себя так, как будто слушаете не своего, а соседского ребенка, рассказывающего вам что-то во время дружелюбной беседы, в ходе которой, даже если вы и думаете, что он или она говорит вам неправду, нет никакой нужды выяснять это, и вы можете быть просто вежливыми.

Скажите: «Я чувствую себя неловко, так как мне все время кажется, что меня обманывают, поэтому я хотела бы прекратить этот разговор».

Если вы уверены, что действительно перестали задавать вопросы и реагировать на ребенка посредством отрицательного внимания, то мы можем пообещать вам такие же хорошие результаты, что и в случае с матерью Кэти, который мы взяли из реальной жизни. Предлагаемая нами стратегия зачастую оказывается столь успешной, что мы пришли к убеждению: ложь ребенка является одной из самых легких проблем, с которыми приходится иметь дело родителям.

Миссис Р. жаловалась, что Кэти (8) почти постоянно лжет. Девочка говорила неправду о том, что делала сама («Я получила сегодня пятерку в школе), и выдумывала также длинные истории о том, что она видела или слышала. Обследование показало, что миссис Р. почти постоянно задавала девочке вопросы: „Как дела?“, „Как было в школе?“, „Что ты сейчас делаешь?“, „Почему ты взяла мою косметику?“, „Что ты собираешься делать после этого?“, „Разве тебе не хочется быть хорошей?“, „Почему ты говоришь неправду?“ Мы обучили ее не задавать никаких вопросов, заменяя их либо Я-высказываниями, либо просто молчанием. Иначе говоря, она прекратила провоцировать ложь Кэти. Мы попросили ее также реагировать на любые сколь угодно необычные истории с выражением подлинного интереса, как если бы она чувствовала: „Это интересно!“ Другими словами, она не стала также подкреплять ложь Кэти, перестав концентрировать на девочке отрицательное внимание. Буквально следуя нашим рекомендациям, миссис Р. осуществила героическую перестройку своих представлений. И хотя все мы ожидали, что борьба со склонностью Кэти говорить неправду будет долгой, привычка эта исчезла почти мгновенно.

Конечно, когда ложь прекратится, вы, возможно, поймете: беспокоила вас не столько ложь сама по себе, сколько то, о чем вам говорили неправду. Если ребенок лжет вам о своем посещении школы или о марихуане или о том, крал ли он ваши ювелирные украшения, а потом лгать перестанет, то это, естественно, не решит проблему. Вы хотите, чтобы прекратились прогулы, употребление наркотика или воровство. В этом случае все же поздравьте себя с тем, что смогли покончить с ложью! А уж затем начинайте работать непосредственно с другой, более глубокой проблемой. Если она относится к перечню событий жизни ребенка, вновь прочтите главы 2-4. Если же проблему следует включить в перечень событий жизни родителя, продолжите чтение этой и последующих глав.

Иногда родители сообщают следующее:

Мне заплатили наличными, а мой сын Том (16) высмотрел, куда я положил их, и взял часть денег.

Сандра (14) берет мою одежду и ювелирные украшения и продает их своим подругам.

Ральф (16) привел в дом двух друзей, когда я был в командировке, и позволил им войти в мой кабинет. Они нашли 65 долларов, которые я оставил жене на продукты, и взяли их.

Зачастую родители начинают действовать по двухэтапной программе подкрепления-и-провоцирования воровства сразу же после того, как случается первая кража. Они делают это посредством 1) концентрации отрицательного внимания на человеке, совершившем кражу, задавая ему вопросы, ругая и наказывая его, и посредством 2) небрежного хранения ценных вещей, которые могу украсть в следующий раз. И чем больше родителей беспокоит воровство, чем больше им хотелось бы доверять своим детям, тем вероятнее, что они будут действовать именно так, т.е. одновременно подкреплять и провоцировать воровство.

Главное, что должны сделать родители, чтобы разрешить проблему воровства, представляет собой нечто совершенно отличное от этих двух способов поведения. Ваша задача состоит в том, чтобы определить конкретные способы действий, которые не связаны с отрицательным вниманием к ребенку и не провоцируют его еще на одну кражу. Здесь открывается много возможностей для вашего творчества, и любое решение, скорее всего, будет более эффективным, если вы найдете его сами. Так происходит потому, что в данном случае гораздо менее важно, что именно вы будете делать; важнее, чтобы вы смогли проделать все это нестесненно и ненапряженно, без эмоциональной нагрузки, а лучше вас никто не знает, что это может быть. Например, вы можете использовать каждый случай воровства в качестве сигнала для того, чтобы начать заниматься вашим любимым делом, предварительно объявив всем (включая возможного вора), что вы делаете это для того, чтобы облегчить ту боль, которую доставила вам кража. Другая возможность может состоять в том, чтобы отдать украденное вору.

В романе Виктора Гюго рассказывается о том, как один человек украл несколько серебряных предметов у священника, предоставившего ему кров и пищу. Жандармы привели вора в дом священника, чтобы удостовериться, что обнаруженные у этого человека ценности были, как он утверждал, ему подарены. Священник подтвердил, что они в самом деле были подарком. Это «дарение» драгоценного серебра оказалось для героя романа критической поворотной точной всей его жизни, ставшей исходной причиной добродетельного образа жизни.

И вновь критической особенностью каждого решения является не то или иное поведение само по себе, но то, насколько спокойно и ненапряженно вы себя чувствуете, осуществляя его. Если же решения, подобные приведенным выше, оставляют у вас ощущение, что вы не заботитесь о самом себе, рассмотрите следующие два простых практических шага.

Во— первых, зная, что в вашем доме существует проблема воровства, убедитесь, что вы лично не провоцируете кражи, оставляя без присмотра вещи, представляющие ценность. Позаботьтесь о тех вещах, которые крадут; если вы убираете и запираете их, оказавшись в номере гостиницы, то сделайте то же самое у себя дома. Вы не должны оставлять на виду и без присмотра сумочки и кошельки, деньги или украшения и даже такие небольшие притягательные вещи, как электронные часы и транзисторные приемники, если вы на самом деле хотите уберечь их и знаете, что воровство продолжается.

Скажите вашему ребенку в форме Я-высказывания, что вы собираетесь обеспечить сохранность ваших вещей. Например: «Кэрол, я заметил, что пропала часть моих денег, поэтому теперь я собираюсь убирать их».

Мы обучали всему этому многих родителей, обращавшихся к нам.

Мать Мэри одна воспитывала двух детей в стесненных жилищных условиях; единственное место, которое она позволила себе оставить для личного пользования, — шкатулка, где она хранила украшения, сигареты и немного мелочи. Несколько раз в течение недели она замечала, как исчезали некоторые из этих вещей, и у нее с Мэри (13) из-за этого произошла затем стычка. Постепенно такого рода стычки стали проходить по одному и тому же постоянному сценарию: мать спрашивает Мэри, брала ли та что-нибудь, Мэри отпирается, мать обвиняет ее, Мэри сердится, мать плачет. Мы помогли матери Мэри прекратить все ее вопросы, обвинения и стенания и посоветовали приобрести надежный замок для ее шкатулки.

Роджер (15) был под постоянным подозрением в семье. В кабинете отца стоял кувшин, наполненный доверху старыми пенсовыми монетами, и каждый раз, когда казалось, что их уровень в кувшине несколько снижался, родители начинали подозревать, что Роджер взял несколько монет. Он, конечно, отрицал это. Мы порекомендовали отца убрать монеты под замок.

Обеспечение сохранности ваших вещей, возможно, окажется недостаточным, чтобы разрешить проблему воровства. С одной стороны. Если вы ограничитесь только этим, ребенок может воспринять ваши действия как игру или состязание и сможет отыскать тайники, сломать замки, взломать ящики. С другой стороны, вы, возможно, не захотите держать под замками вещи в собственном доме до тех пор, пока ребенок не станет достаточно взрослым, чтобы жить отдельно.

Второе, что мы просим вас сделать, — дело более трудное. Оно состоит в том, чтобы убрать из ваших взаимоотношений с ребенком все проявления отрицательного внимания, заменив их в тех случаях, когда вы считаете, что вас обокрали, на столь естественную заботу о самом себе.

У нас нет сомнения в том, что дети крадут из-за нежелания выказать себя и соответственно быть воспринятыми в качестве хороших, счастливых, ответственных людей, и воровство является тем легким способом, посредством которого они сохраняют безопасную для них позицию плохих и безответственных. Почти все их того, что крадут дети, они могут получить другими способами, которые, однако, предполагают честность и, возможно, умелость и тем самым характеризуют их как отвечающих за самих себя. Воровство, напротив, доказывает, что они плохие, именно поэтому они совершают кражи. Наилучший способ борьбы с воровством заключается в том, чтобы убедительно показать ребенку: воровство не дает ему желаемых результатов (т.е. что оно не клеймит его с помощью вашего отрицательного внимания как плохого). И одновременно сделать все, что вы можете, чтобы ребенок перестал чувствовать себя неловко в тех случаях, когда он ощущает себя хорошим и отвечающим за себя человеком. Всего этого нельзя добиться, лишь говоря ребенку, что он хороший; но это можно сделать, став для него моделью, образцом, демонстрируя ему, что вы сами ощущаете и воспринимаете себя хорошим, счастливым и ответственным, что вы можете проявлять заботу о самом себе и что вас нельзя спровоцировать на отрицательное внимание по отношению к сыну или дочери. Имея вас в качестве такой модели, ребенок мало-помалу осмеливается ощущать себя хорошим и ответственным, и ему уже больше не понадобится воровать, чтобы доказывать противоположное.

Каким же образом следует позаботиться о себе, когда ребенок стащил что-либо у вас? Мы просим вас действовать примерно в том же ключе, как, например, в том случае, если обваливается часть кровли и вы пытаетесь как-то укрепить ее и, возможно, зовете на помощь, но в любом случае отнюдь не ругаете и не обвиняете вашего ребенка. Именно вам нанесен ущерб кражей, и теперь ваша задача состоит в том, чтобы сделать что-нибудь и возместить потерю. Вот несколько примеров, показывающих, как можно позаботиться о самом себе. Заметьте: во всех этих случаях родители избегают проявлений отрицательного внимания по отношению к ребенку и, напротив, акцентируют Я-высказывания и концентрацию на предоставлении благоприятных условий самим себе.

Предположим, вы обнаружили пропажу денег из вашей сумочки или бумажника. Билл — один из ваших детей — брал деньги и раньше, и, хотя у вас и нет полной уверенности, вы подозреваете, что и на этот раз это сделал он.

Вы говорите детям:

— Мейбл и Билл, я только что обнаружил, что из моего кошелька пропали 10 долларов. Мне бы хотелось получить их обратно.

— Я не брал их.

— Я тоже.

— Я понимаю, что вы мне говорите, и тем не менее я говорю, что хочу получить их обратно. Если я не получу их до завтра, то на следующей неделе нам придется есть главным образом фасолевый суп, поскольку эти 10 долларов были частью продуктовых денег.

Затем может случиться так, что вы (или кто-либо еще) «найдете» деньги. В конце концов они таинственным образом окажутся в вашем кошельке или же Билл неожиданно «найдет» их в ящике на кухне, куда вы обычно кладете свой кошелек (у нас были случаи, когда все происходило именно так). Если деньги обнаружатся подобным образом, отнеситесь к этому как ни в чем ни бывало и воздержитесь от сарказма. Если же этого не произойдет, то сварите большую кастрюлю фасолевого супа, чтобы сэкономить для себя пропавшие 10 долларов.

Учитывая специфику конкретных ситуаций, мы обучили многих родителей заботиться о себе в тех случаях, когда дети крали что-либо у них.

Ральф (16) был спокойным и довольно застенчивым мальчиком, которому очень хотелось иметь друзей. Однажды его отец, вернувшийся из командировки, обнаружил, что из его кабинета пропали 65 долларов. Ральф дал отцу следующее объяснение. Он встретил двух парней, которые произвели на него сильное впечатление своей многоопытностью и грубостью выражений. Когда родителей не было дома, он пригласил этих ребят к себе и не препятствовал им, когда они стали ходить по комнатам и прошли через спальню родителей в кабинет отца. Там они нашли 65 долларов и быстро скрылись с ними. Услышав все это, отец Ральфа вызвал полицию; обнаружилась, однако, полная путаница в том, кто эти двое, где именно они были и у кого же на самом деле сейчас находятся деньги. Мы посоветовали отцу посмотреть на все это дело так, как если бы эти деньги потерял его (отца) приятель-сверстник. Ральфа не ругали и не наказывали; просто отец сказал сыну, что считает его ответственным за дом, за все, находящееся в нем в то время, когда родители отсутствуют, и ждет, что деньги будут возвращены. Ральф согласился выплатить пропавшие 65 долларов из тех денег, которые он зарабатывал после школьных занятий. Отец сказал также Ральфу, что он не желает, чтобы во время его отсутствия в доме находились посторонние люди; если же это повторится, он будет вынужден для своего спокойствия нанять человека присматривать за домом, хотя в этом деле ему больше хотелось бы полагаться на сына.

Трисия (15) и Мерилин (16) — легкомысленные, эффектные и капризные сестры — делали все, что угодно, лишь бы продлить свое веселье. Они постоянно без всякого стеснения пользовались вещами своей матери, и никакие ее жалобы, обвинения, мольбы и даже слезы не действовали на них. Однажды их мать особенно расстроилась, увидев, что из ее комнаты исчез дорогой свитер. На этот раз она бесхитростно и твердо заявила дочерям: «Я хочу, чтобы мне вернули мой свитер». Девочки, конечно же, стали отрицать, что знают что-либо об этой вещи; они кричали, становились угрюмыми, заявляли, что к ним несправедливы. Был момент, когда одна из них, вместо того чтобы ответить матери, в бешенстве выбежала из дома. Матери удалось оставаться совершенно спокойной, ненапряженной и не чувствовать дискомфорта на протяжении всего этого конфликта, потому что она точно знала, как должна вести себя, что бы ни предпринимали девочки, а также потому, что она сумела сконцентрировать свое внимание не на дочерях, а на том, что собиралась делать сама. Она просто оставалась непреклонно и время от времени, что бы ни говорили или ни делали девочки, повторяла лишь одно предложение: «Я хочу, чтобы мне вернули мой свитер». Так прошло несколько часов, после чего она сказала дочерям: «Я хочу, чтобы мне вернули мой свитер, и, если я не получу его сегодня вечером, я непременно переверну вверх дном ваши комнаты и выброшу всю вашу одежду в плавательный бассейн». (О применении подобных физических воздействий мы еще поговорим. Они могут как бы срикошетить, ударить по вам самим в том случае, если вы не продумали их заранее и действуете без полнейшей искренности и уверенности в своей правоте.) Она явно была готова поступить именно так. В конце концов Мерилин не выдержала и, заплакав, сказала: «Подожди! Я одолжила твой свитер подруге. Я только что говорила с ней по телефону. Она принесет его утром».

Салли (13) уже много лет воровала и только что вернулась из приемника для несовершеннолетних, куда ее забрали за то, что нашли у нее краденое. В первый же день по ее возвращении домой у матери пропал новый фен. Мать была уверена, что Салли отдала или продала фен своим друзьям, но убедительных доказательств у нее не было. Она знала также, что Салли будет все отрицать, если ее обвинить в пропаже. Мы предложили матери объявить семье (в которой было еще трое девочек), что она расстроена пропажей своей вещи и, чтобы позаботиться о себе, потратит на покупку нового фена часть продуктовых денег, оставив для семьи лишь небольшую сумму на хлеб. Ей пришлось объяснить девочкам, что, хотя она сама вовсе не хочет переходить на хлеб и воду или же держать на них всю семью, все же предпочтет сделать именно так, нежели позволит ущемить свое внутреннее Я, не позаботившись о нем.

Мать так и не получила свой фен, но испытала приятное чувство удовлетворения от того, что фактически впервые постояла за себя. Она заметила также, что другие ее дочери не только жаловались на несправедливость, но и многое высказали самой Салли по поводу случившегося. В последующие месяцы мать Салли проявила много упорства, и, хотя дело шло туго, во многом ей стало значительно легче.

Мы рассказали о том, что следует делать, если ваш ребенок ворует у вас. Дело обстоит несколько иначе, когда ребенок крадет у своих братьев или сестер. В этих случаях вы будете испытывать сильное искушение вновь стать семейным судьей и уладить спор, возможно, отругав или наказав злодея. Не делайте этого. При желании посочувствуйте тому или той, у кого украли, и скажите, что знаете: он или она вполне может справиться с происшедшим. Так вы поможете ребенку гораздо больше, нежели сделав все возможное, чтобы вернуть ему или ей украденное. Ребенок, совершивший проступок, также найдет, как справиться с ситуацией, если вы не будете в нее вмешиваться.

К этой категории проступков относятся такие действия, как:

Говорит, что я не люблю его.

Обзывает меня бранными словами.

Когда бы мы ни ссорились, грозится сжечь дом.

Сквернословит.

Говорит, что убежит из дома.

Говорит, что покончит с собой.

Говорит, что прикончит нас ночью, когда мы будем спать.

Все это подростки говорят родителям в основном по одной из следующих двух причин:

1. Из— за какой-то действительно существующей проблемы; ребенок нуждается в помощи и как бы обозначает существование проблемы тем, что говорит родителям подобные вещи.

2. Зная, что это выводит родителя из себя.

Если то, что говорит ребенок, обусловлено первой причиной, то наилучшим для вас будет принять какие-либо эффективные меры по отношению к существующей у него проблеме. Если же действует вторая причина, то самое правильное — проигнорировать сказанное. И ни в одном их этих случаев вам не следует проявлять к ребенку отрицательное внимание, не следует расстраиваться, раздавать подзатыльники, огрызаться или же испытывать чувства беспокойства, вины, фрустрации или гнева.

Поэтому мы рекомендуем вам в тех случаях, когда вы впервые услышали нечто подобное от ребенка, отнестись к происшедшему очень серьезно, выразить свое участие и предложить помощь. В дальнейшем, если за словами ребенка видится реальная опасность, необходимо сделать все, что в ваших силах, чтобы отвратить ее, — может быть, вам следует уведомить полицию или же отвезти ребенка в психиатрическую больницу для обследования. Например, родители мальчика. Сказавшего, что он прикончит их, позвонили в полицию. Мы попросили их убрать из дома ружье. Родители, сын которых пригрозил сжечь дом, предложили ему оплатить услугу психолога-консультанта; кроме того, они также позвонили в полицию.

В том случае, если вы приняли эти меры разумной предосторожности, а ребенок продолжает высказываться подобным образом, не предпринимая никаких усилий, чтобы как-то решить свою проблему, есть основание подозревать, что он или она занимаются вымогательством; иначе говоря, ребенок использует те или иные выражения, чтобы спровоцировать ваше отрицательное внимание, либо расстроив вас, либо вынудив отступиться от принятой вами позиции. Наш главный совет: воспользуйтесь специальными приемами проявления настойчивости, о которых пойдет речь в следующих главах, но прежде убедитесь, что вы сами не поощряете все эти высказывания ребенка своими реакциями на них. Не позволяйте себе расстраиваться каждый раз, как только ребенок скажет нечто подобное.

Зачастую, когда мы видим родителя, обеспокоенного тем, что говорит ребенок, нам кажется, будто перед нами коррида, быком в которой является сам родитель. На настоящих корридах нам всегда очень хотелось шепнуть, подсказать кое-что быкам; ведь сила на стороне быка, а матадор лишь управляет ею. Матадору достаточно лишь взмаха маленькой красной тряпки, чтобы вывести быка из равновесия, заставить его зареветь и молнией броситься в атаку. Без сомнения, бык верит, что его проблема — это матадор или по крайней мере красная тряпка; однако, как нам кажется, проблема быка состоит в его готовности выходить из равновесия и впадать в бешенство каждый раз, когда этого захочет матадор и когда он подаст сигнал к этому. Нам бы хотелось сказать быку:

Постарайся не заводится.

Выходя из себя каждый раз, как только этот человек взмахивает своей красной тряпкой, ты делаешь как раз то, что нужно ему. Подумай, каким дураком он себя почувствует, если не сможет заставить тебя сделать это!

Твой адреналин дорог. Позаботься о нем, попридержи его, не трать его столь опрометчиво по чьему-то сигналу на гнев и беспокойство. Держи свой адреналин сухим!

Посмотрите, пожалуйста, нет ли в вашем поведении каких-либо чрезмерных реакций на то, что говорит ребенок. Решите для себя: вы не будете сердиться, беспокоиться, испытывать чувства вины и фрустрации и не будете также кричать, распускать руки или плакать, когда он или она, сказав нечто, подаст вам сигнал к этому. Не будьте быком!

Однажды мы наблюдали прекрасный пример, как подобным образом один ребенок манипулировал другим. Прочитайте описание этого случая и спросите себя, не реагируете ли вы случайно так, как вел себя Пит.

Кэрол (10) и Пит (9) доспорились до того, что их спор превратился в обмен репликами типа «Это было так!», «Нет, это было не так!», «Это было так!». После того как они уже некоторое время проспорили в такой вот манере, ответы Кэрол постепенно стали становиться все короче и короче («Это так!» и затем просто: «Так!»), в то время как Пит, добиваясь, чтобы она совсем замолчала, давал все более и более яростные и усложненные реплики («Это было не так, ты дура!»). Скоро он начал колотить по стенам и топать по полу в беспомощной ярости. В конце концов Кэрол лениво уселась на свою кровать, и ей было достаточно издавать лишь тончайшие повизгивания тогда, когда ей хотелось вогнать Пита в бешенство.

Ясно, что в данном случае речь шла уже не о чем-то конкретном, о чем спорили дети, но, скорее, о том, что один человек понял, как можно вывести из себя другого. Пит, по-видимому, так и не узнал, что кто-то манипулировал им извне и что его взрывы гнева не приносили ему желаемого результата.

Эрни (9) и Боб (12) довели до отчаяния свою мать и нового, очень заботливого отчима. Когда взрослым предложили откровенно рассказать, как же детям удалось добиться этого, они с трудом решили такую задачу, в конце концов указав на то, что им говорят мальчики. Выяснилось следующее: когда бы каждый из супругов ни пытался в чем-то ограничить детей (обращаясь к Эрни или Бобу с просьбой в чем-то помочь, отправиться спать, меньше шуметь и т.д.), мальчики говорили: «Ты не можешь заставлять меня», «Мне здесь не нравится; я вот позвоню своему отцу, чтобы он пришел и забрал меня», — или же просто смеялись в ответ. Все это (особенно грубый, издевательский смех) приводило отчима в бешенство. За несколько месяцев такой жизни он буквально вогнал себя в состояние нервного напряжения и повышенного кровяного давления. Было очевидно: принимая столь серьезно то, что говорили дети, он поощрял их словесные подзуживания.

В числе прочего мы предложили матери и отчиму сказать мальчикам, чтобы те звонили своему отцу каждый раз, когда считают, что им кто-то угрожает или несправедливо с ними обращается («Ты можешь воспользоваться этим телефоном, чтобы позвонить своему отцу, и, тем не менее, я хочу, чтобы здесь было меньше шума»). Мы попросили также супругов расценивать все, что говорят мальчики, скорее как болтовню маленьких детей, нежели как серьезные заявления, способные сделать беспомощным взрослого человека. Такому умному и доброму человеку, как этот отчим, было неуместно поддаваться на провокации этих пустых подзуживаний.

Несколько слов об обзывании и ругани: если что-либо из этого представляет проблему для вас, мы рекомендуем предпринять еще один шаг, прежде чем вы перейдете к следующему разделу.

Убедитесь, что вы не провоцируете данные действия, совершая их первым.

Тщательно припомните, что именно вы сказали вашему ребенку непосредственно перед тем, как получили самые последние образчики обидных кличек или ругани. Было ли это чем-то унижающим, осуждающим или даже таким бранным словом, как «Дурак!», «Чучело!» или «Толстуха!»? Начали ли вы ругаться первым? Или, может быть, вы отдавали приказания? Задали вопрос? Выразили недовольство? Содержало ли сказанное вами слово «ты»? Все это — провоцирующие стимулы. Осознав их, вы сможете контролировать то в речи вашего ребенка, что мучает вас. Вероятно, вы сможете, устраняя из своей речи эти провоцирующие стимулы, уменьшить число беспокоящих вас случаев обзывания и ругани.

Спросите себя: «Если вы я захотел, чтобы ребенок ругался или обзывал меня, то что надо было бы мне делать?» Ваш ответ на этот вопрос может подсказать, как на самом деле вы добиваетесь всего этого.

У Бернис (16) мрачная установка. Она всегда выглядит хмуро и сконфуженно.

У Тимоти (14) враждебная установка. У него есть такой жест, который заставляет меня каждый раз думать, когда я говорю ему что-либо, что он собирается меня ударить.

Манера Томми (15) съеживаться и прокрадываться, когда он проходит через общую комнату, наводит на мысль, будто он думает, что я собираюсь ударить его. Я никогда не делал ничего подобного, и все это заставляет меня чувствовать себя каким-то большущим чудищем.

Если вы воспринимаете подобные случаи так же, как мы, то за этими установками вы увидите некое обращение или послание. Вам покажется, что посредством этих установок ваш ребенок как бы говорит вам:

Ты плохой.

Я несчастлив, и это твоя вина.

Ты лучше поостерегись и обращайся со мной поделикатнее, а то получишь.

Пожалуйста, не бей меня, ты, колотушка для детей!

Может статься: вы, «всего лишь» понимая эти обращения таким образом, уже побуждаете ребенка сохранять подобные установки. Мы предлагаем вам стать гораздо менее проницательными. Полагая, что за установкой ребенка может скрываться некое обращение, предложите, если можете, ему или ей один раз вашу помощь. После этого мы рекомендуем вам отказаться понимать эти едва различимые установочные обращения и довериться тому, что ваш ребенок, испытывая некую реальную трудность и желая обсудить ее с вами, может сказать об этом напрямик.

Проработайте проблему отрицательной установки ребенка в общении таким образом.

Прежде всего, проверьте, не провоцируете ли вы негативную установку вашего ребенка тем, что распоряжаетесь или говорите с пренебрежением или смотрите на него, подчеркивая свое неприятие, рассерженность, несогласие. Короче говоря, убедитесь, что ваша установка — это установка дружелюбной вежливости.

Если же установка ребенка заставляет вас испытывать страх, как это иногда бывает, когда она агрессивна и враждебна, решите, что следует предпринять, если за плохим последует худшее и вас, например, действительно ударят; приняв это решение, постарайтесь расслабиться с ощущением того, что вы теперь знаете, как именно будете действовать, и поэтому вам уже больше не надо ломать над всем этим голову. Как только вы приняли такое решение, прекратите замечать угрожающие жесты. Другими словами, если вас действительно ударят, то предпримите что-нибудь действенное, чтобы помочь себе, например, вызовите полицию. Если же ничего подобного не произойдет, то решительно оставьте эту проблему. Откажитесь от третьей возможности, состоящей в том, чтобы жить в страхе и озабоченности от такой позиции другого человека, которую вы не можете контролировать.

И наконец, присмотритесь: что вы делали, когда заметили установку ребенка, и что — беспокойство, вину, гнев или страх — вы испытывали при этом? Это и есть ваш вклад в подкрепление нежелательной для вас установки. Примите решение использовать любую другую реакцию взамен того или иного из этих переживаний. Вы можете, например, если это соответствует вашему жизненному стилю, шутя побегать, погоняться за ребенком, чтобы как-то развлечь его или ее каждый раз, как только заметите испуганный, мрачный или обиженный взгляд.

Иногда родители подкрепляют нежелательные установки, принимая их на свой счет, рассматривая установку ребенка как направленную непосредственно на родителя. Так, если у сына или дочери печальный или угрюмый вид или если он или она говорит «доброе утро» тихим голосом, то такой родитель думает, что это каким-то образом, связано с ним или с ней, и чувствует: его или ее так или иначе обвиняют. И это может быть как совершенно точным видением ситуации (ваш ребенок действительно может чувствовать нечто негативное по отношению к вам), так и ошибочным восприятием (он может вовсе не думать о вас, а просто быть полусонным или испытывающим боль от стертого пальца). В любом из этих случаев воспринимать установку ребенка как направленную непосредственно против вас будет ошибкой, потому что в результате вы получаете то, чего сами не хотите; такое восприятие включает установку ребенка, стимулирует ее действие. Вместо этого постарайтесь позволить себе воспринимать происходящее как вполне нормальное, какой бы ни была при этом установка ребенка, до тех пор, пока она не повредит вам непосредственно. Вы можете решить для себя: для каждого члена семьи вполне естественно и нормально иметь разные установки. В вашей семье они могут быть бодрыми, угрюмыми, серьезными и определенными, так же, как и эксцентричными; и до тех пор пока они никому не приносят вреда, их разнообразие может обогащать семейную жизнь.

В конце концов, мы видим: представители разных наций придерживаются различных стилей жизни. Одни склонны быть искренними и открытыми; другие известны как более мрачные, или замкнутые, или непостоянные, или вежливые. Каждый из этих стилей жизни является для человека действенной жизненной установкой. Вы можете считать вполне нормальным, если у вашего ребенка есть такая установка, которая кажется вам угрюмой, мрачной или неприязненной.

Гарри (13) спокойный, сдержанный, немногословный мальчик. Его приемной матери, человеку открытому, очень экспрессивному, всегда казалось: немногословие и несколько мрачноватое выражение лица Гарри означают, что с ним что-то не так; и это в каком-то смысле ее вина. Она сделала много хорошего, чтобы завоевать его расположение, но его молчание, угрюмые взгляды и особенно то, как он говорил ей: «С добрым утром!» (как робот, считала она), — заставляли ее думать, что он настроен враждебно по отношению к ней. Она могла быть права, но не видела и не понимала, что ее тревожное сосредоточие на установке Гарри включает эту установку как уместную и что у Гарри может быть просто иной, отличающийся от ее собственного, личностный стиль.

Рассмотрим еще один круг проблем, возникновение которых родители иногда сами поощряют, почти напрашиваясь на них. Следующие пункты мы рассматриваем в качестве примеров, как ребенок злоупотребляет тем, что явно или неявно предоставляется ему или ей родителями.

Берет мою машину и не заботится о ней.

Занимает деньги и не возвращает их.

Пользуется моей косметикой и оставляет ее в беспорядке.

Оставляет мои инструменты ржаветь на улице.

Когда я захожу за ней, она не появляется вовремя.

Не возвращает книги в библиотеку, вынуждая меня оплачивать штраф.

Распоряжается, чтобы я возил его то туда, то сюда; не просит об этом вежливо.

Эти пункты сходны тем, что любой незаинтересованный наблюдатель увидит: родитель в каком-то смысле напрашивается во всех этих случаях на проступки ребенка, осознавая в то же самое время лишь чувства фрустрации, несправедливости, беспомощности, гнева. Мы сами оказывались в подобных ситуациях и до сих пор удивляемся тому, насколько были слепы, — ведь именно мы допускали проступки детей.

Один из наших сыновей весьма беспечно водил машину. Подавая ее назад, он налетел на столб и помял заднее крыло, а потом отказался ремонтировать ее. Мы были взбудоражены, расстроены, рассержены. Затем он вновь вел автомобиль без должного внимания, врезался в земляную кучу, разбив вдребезги его передок. Мы расстроились и отругали его. Тем не мене, в третий раз он долго и сильно гнал машину без масла до тех пор, пока она полностью и окончательно не сломалась. В течение всего этого времени не было случая, чтобы мы давали ему разрешение пользоваться нашей машиной, но не было и случая, чтобы мы не позволили ему это.

Поступаете ли вы подобным образом? Если ваш ребенок не возвращает деньги, занятые у вас, продолжаете ли вы давать ему или ей в долг? Если ребенок оставляет ваши инструменты на улице, разрешаете ли вы ему или ей пользоваться ими снова до того, как почувствуете себя в норме после подобного проступка? Если ребенок плохо обращается с вашей машиной, или читательским билетом, или пишущей машинкой, или с любым другим вашим имуществом, предоставляете ли вы ему или ей все это еще раз после первого нарушения? Если это так, то ваше попустительство может быть одним из обстоятельств, провоцирующих проступки детей. Делая одолжения, после того как им злоупотребили, ничего не предприняв, чтобы поправить дело, вы тем самым провоцируете ребенка на повторные проявления неблагодарности.

Все это пункты, которые повторяются вновь и вновь, и их общая схема такова:

1. Ваш ребенок добивается от вас какого-то одолжения (желает воспользоваться вашей машиной или читательским абонементом; хочет, чтобы вы зашли или заехали за ним или за ней) и либо выпрашивает его, либо просто принимает его как само собой разумеющееся.

2. Вы делаете это одолжение, либо давая прямое разрешение, либо просто не говоря ребенку «нет».

3. Ребенок злоупотребляет одолжением, но в то же время ждет его от вас снова.

4. Вы чувствуете, что вашей благосклонностью злоупотребили, обошлись с вами неправильно, чувствуете себя фрустированным, рассерженным и тем не менее вы вновь делаете то же самое одолжение.

Эта поведенческая схема основывается на ряде представлений, засевших как в вашей голове, так и в голове вашего ребенка. Эти представления таковы:

Родитель принадлежит своему ребенку.

Родитель не имеет прав и не должен быть настолько эгоистичным, чтобы претендовать на что-либо для себя.

Хороший родитель готов всего себя отдать ребенку.

Обладая подобными представлениями, родитель и в самом деле жертвует собой, потом начинает чувствовать естественную обиду за то, что его или ее благосклонность принимают как само собой разумеющееся, а затем уже склоняется к тому, чтобы почувствовать себя плохим и виновным даже за свое чувство обиды.

Ваше продолжающееся согласие делать одолжения запускает, провоцирует проступки, а ваша неспособность позаботиться о себе, когда этими одолжениями пренебрегают и злоупотребляют, подкрепляет эти проступки.

Главное умение, которому мы рекомендуем вам научиться для того, чтобы вашей благосклонностью не злоупотребляли, — это умение Не Делать Одолжений. Вот как этому можно научиться.

Прежде всего какое-то время подумайте о всех тех различных способах, посредством которых тот или иной ваш ребенок добивается чего-либо от вас. Как он или она говорит в подобном случае?

Эй, мама, у нас кончился хлеб.

Папа, ты разбудишь меня в семь часов?

Папа, ты сможешь забрать меня в 12.30 у кино?

Могу я попросить у тебя 5 долларов?

Мама, возьми меня в веломагазин.

Папа я возьму машину на вечер?

Можно я заведу собаку?

Я привел домой собаку.

Неужели мне придется водить этот ваш старый драндулет, когда я получу свои водительские права?

К окончанию школы я хочу получить в подарок новый «Датсун».

Все это ситуации, в которых, сказав «да», вы делаете одолжение ребенку. Это пока еще не вещи, которые вы предоставляете ему или ей; это пока разрешения, одолжения. И поскольку они представляют собой всего лишь одолжения, вам соответственно ничто не мешает сказать «да» или «нет».

Продумывая эти примеры, обратите внимание, чувствуете ли вы без всякого предварительного обсуждения, что должны сказать «да» или, может быть, вашим первым побуждением оказывается озабоченность тем, как выполнить запрос ребенка. Если вы чувствуете именно так, вы, вероятно, полагаете: ваша задача состоит в том, чтобы обслуживать ребенка; а ваш ребенок с тем же успехом может считать: быть обслуживаемым — это его или ее право.

Обратите внимание: на многие из этих запросов вы могли бы захотеть сказать «да», если бы ваши отношения с ребенком складывались хорошо; и вы могли бы отказать, если в целом с вами обращаются несправедливо. Например, реплика: «Эй, мама, у нас кончился хлеб» — звучит неплохо, когда мы слышим ее от веселого ребенка во время еды между сменами блюд; и эта же фраза действует раздражающе, когда произносится требовательным тоном и исходит от ребенка, который только и делает, что жует весь день перед телевизором, в то время как вы работаете. В последнем случае вы вполне можете почувствовать желание сказать «нет». И действительно, если запрос имеет негативную предысторию, если он относится к той сфере, в которой ваш ребенок постоянно злоупотребляет вашей снисходительностью, то вы обязательно ощутите: что-то в вас хочет отказать, — и, возможно, это желание будет оставаться в вас до тех пор, пока ситуация не станет более подходящей.

Если Дэйв не появился, когда вы собирались забрать его, то в следующий раз вам уже не захочется идти за ним.

Если Шейла занимала у вас раньше деньги и не вернула их, что-то в вас не захочет одалживать ей в следующий раз.

Если Карл разбил вашу машину или если вы обнаружили, что он пытался попробовать, сможет ли она выжать 100 миль в час, или если он никогда не заправляет ее бензином, то вы вполне можете сказать «нет», когда он попросит ее в следующий раз.

Если Линда не заботится о своих рыбках, вы можете не захотеть купить ей собаку, когда она попросит вас об этом.

Мы считаем: каждый раз, когда ребенок обращается к вам с просьбой или требованием, нечто в вас очень хорошо знает, хочет ли оно согласиться или нет. Раньше вы могли каждый раз говорить «да», потому что думали, что должны отвечать подобным образом. Теперь же, когда бы ваш ребенок ни попросил чего-либо у вас, сконцентрируйте внимание на вашем внутреннем сигнальщике: выясните, хочет ли он сказать «да» или «нет», и затем поступайте согласно его желаниям. Это означает, что иногда (вероятно, в тех случаях, когда вы получаете удовольствие от общения с ребенком, чувствуете расположение к нему или к ней) вам захочется сказать «да» — и вы так и сделаете. А в других случаях вы откажете.

Прежде всего, если вы собираетесь изменить свое поведение в связи с разного рода одолжениями ребенку, то будет честным дать знать ему или ей, что теперь все будет иначе. Поэтому один раз скажите ему или ей в форме Я-высказывания, что именно вы планируете делать. Это высказывание должно быть по возможности лаконичным и мягким, и вы должны произнести его в ненапряженной и дружеской манере. Вот как следует отказывать ребенку.

Джеки, я недовольна тем, что иногда говорю «да» в ответ на твои просьбы, когда на самом деле не хочу этого. Я собираюсь позаботиться о себе и буду делать одолжения тебе только тогда, когда они будут по душе мне самой и когда я действительно захочу выполнить твои просьбы.

Теперь расслабьтесь и займитесь своими делами до тех пор, пока не поступит следующий запрос.

Как только он появится, ОСТАНОВИТЕСЬ! Сдерживайте стремление сказать «да», даже не подумав об этом запросе, и вместо этого спросите себя, хотите ли вы согласитесь с ним. Если ответом будет «нет», то скажите вашему ребенку спокойным и ненапряженным тоном: «Нет».

Затем добавьте наиболее искренне и наиболее короткое Я-высказывание (из тех, что придут вам в голову) о том, почему вы не хотите сказать «да».

Дженит: Ты можешь забрать меня у итальянского ресторана.

Отец: Нет, Дженит. Я чувствую себя неловко, когда меня так просят.

Джо (в ресторане): Мама, можно я съем твой десерт?

Мать: Нет, Джо. Я хочу съесть его сама.

Джефф: Я забираю машину вечером.

Отец: Нет, Джефф. Мне не по себе, когда ты водишь мою машину.

Барт (отец которого согласился платить ему по 5 долларов за мытье машины): Можно мне получить мои 5 долларов вперед?

Отец: Нет. Я нервничаю, путаясь, получу ли я то, что причитается мне по договору.

Билл: Отвези меня сейчас в веломагазин.

Мать: Нет. Я не хочу туда ехать.

Мэриан: Мама, мне нужно взять твой фотоаппарат в школу.

Мать: Нет. Я не люблю одалживать свой фотоаппарат.

У вас может возникнуть искушение оснастить ваше «нет» дополнительными объяснениями.

Нет, Джо, я еще не наелась и к тому же особенно люблю такой десерт; свой десерт ты ведь уже съел, и просить его у кого-то еще — невежливо; кроме того, в него добавлен кокосовый орех, а ты этого не любишь.

Не делайте этого. Придерживайтесь вашего короткого, прямого Я-высказывания. Дополнительное многословие только заглушит его. Не приводите также каких-либо других оправданий и обоснований. Обоснования приемлемы в тех случаях, когда у вас с ребенком хорошие отношения и вы хотели бы в действительности сказать «да», но у вас есть какая-то очень существенная причина не делать этого, поэтому вы и объясняете ребенку, почему говорите «нет». Здесь же речь идет, о тех случаях, когда нечто в вас чувствует третирование и не хочет сказать «да». В подобном случае дополнительные объяснения свидетельствуют лишь об одном: вы не ощущаете за собой права сказать «нет».

Особенно избегайте искушения приводить объяснения, которые не основаны на ваших собственных желаниях, на том, что вы хотите для самого себя. Например: «Нет, Джо, ты же знаешь, что от десерта у тебя будут прыщи». Просто приведите лаконично свою личную причину отказа — и на этом остановитесь.

Ваш ребенок может отреагировать на это любым способом: от бодрого «ладно» до визгливого истерического припадка; на вас может быть не оказано вовсе никакого давления или же вы можете столкнуться со значительным сопротивлением ребенка.

Но раз уж вы сказали «нет», важно твердо стоять на своем до тех пор, пока не измените свой взгляд на нежелание предоставить данное одолжение ребенку. Если на вас оказывается давление, спокойно отнеситесь к тому, что делает ваш ребенок, терпеливо выслушайте, что он или она говорит, а затем вежливо повторите ваш отказ:

Нет, я не хочу туда ехать.

Нет, я не одалживаю свой фотоаппарат.

Нет, я хочу съесть свой десерт сама.

Пока мы упомянули пять разновидностей проступков, которые часто провоцируют сами родители. Сейчас просмотрите, пожалуйста, оставшиеся пункты из перечня событий жизни родителя для того, чтобы выяснить, не могли ли вы провоцировать или подкреплять их ранее.

Провоцировали ли вы проступки ребенка до их появления:

Употребляя слова «ты», «твой», «твоя» и т.п.

Задавая вопросы?

Отдавая распоряжения?

Выражая недовольство?

Делая пренебрежительные замечания?

Делая первым в принципе то же самое, чем вы недовольны в вашем ребенке?

Создавая ситуацию, повышающую вероятность проступков?

Подкрепляли ли вы проступки ребенка после их совершения, концентрируя на нем отрицательные внимание:

Ругая? Наказывая? Отчитывая? Плача?Испытывая неприятные эмоции: гнев, страх, беспокойство, фрустрацию?Расстраиваясь? Хмурясь? Тревожась?

Используйте эту главу для того, чтобы разобраться в том, как в дальнейшем вам следует:

Использовать Я-высказывания, когда вы говорите о чем-то, что вас беспокоит.

Устраивать свою жизнь так, чтобы сделать ее удобной и приятной для себя, не поощряя при этом других красть у вас, злоупотреблять вашей добротой и т.д.

Решать, как себя вести, когда обнаружатся тревожащие вас проступки, выбирая при этом такие способы поведения, которые не предполагают использования отрицательного внимания.

Если влияющие на вашу жизнь отрицательные проступки ребенку (см. пункты из перечня событий жизни родителя) продолжают оставаться для вас проблемой, после того как вы совершенно прекратили всякое их провоцирование или подкрепление, переходите к освоению приемов настойчивости, изложенных в следующих главах. Ваша позиция при использовании данных приемов будет прочной, поскольку вы теперь знаете, что не поощряете проступки ребенка, когда добиваетесь от него лучшего поведения.

Мы видим лишь единственное основание, которое все еще может вынуждать вас видеть проблему в действиях ребенка, относящихся к пунктам из перечня событий жизни родителя, — это старая, хорошо известная реакция, которую мы называем стерпеться с этим. Теперь пришло время поработать над способами изменения этой привычной реакции.