"Мимикрия в СССР" - читать интересную книгу автора (Богдан Валентина)

1

Заведующий радиомастерскими при кафедре физики Ростовского университета, приятно улыбаясь, водил нас, меня и доцента кафедры, по мастерским и, как видно, старался показать мне товар лицом; намекал на государственную важность проводимых в мастерской работ, показывал новый передатчик ультракоротких волн. Возможно, он принимал меня за коллегу из центра (не очень-то важную, иначе бы меня привел к нему сам профессор Богославский). После того как мы осмотрели мастерские, он спросил: где я работаю?

— Пока нигде. Мы только что приехали в Ростов.

— Мы хотели бы взять ее к себе, — сказал доцент, — товарищ Богдан инженер-конструктор, и профессор считает, что здесь, в мастерской, она нам нужна.

Начальник мастерской сразу переменил тон на враждебный» Идея иметь меня своей сотрудницей ему явно не понравилась.

— Зачем нам инженер-конструктор? Мы и так справляемся.

— Но ведь вы сами часто жаловались профессору, что у вас не хватает сотрудников и стандартные расчеты и черчение отнимают у вас много времени. Вот она вас и разгрузит.

— Нам нужны такие, кто и на станке может работать.

— Я с удовольствием буду работать и на станке, — вызвалась я.

— У нас и места нет для чертежной доски и еще одного стола. Если профессору нужен сотрудник, — дайте ей место у себя на кафедре. Здесь шумно и грязно.

— Хорошо, я поговорю с профессором, — сказал явно озадаченный доцент.

Декан ботанического факультета Ростовского университета, приглашая моего мужа, Сережу, на работу, обещал, что возьмут и меня. До этого я работала ассистенткой при кафедре машиноведения в Краснодарском институте пищевой промышленности и мне хотелось продолжать работать конструктором в научном учреждении. Я уже переговорила с проф. Богославским, кафедре которого принадлежали радиомастерские, и он соглашался взять меня, если работа мне понравится. До этого декан сказал нам, что на этой кафедре почти неограниченные возможности брать сотрудников, так как они разрабатывают задания Комиссариата обороны. И вот такой, неожиданный отпор в мастерских…

Не заходя больше к профессору, я решила обдумать создавшееся положение и переговорить с мужем.

— Заведующий определенно не хочет меня, — сказала я Сереже, — у них там собралась теплая компания, одни мужчины.

— То-то и оно. Они не хотят женщину. Нельзя будет украсить свою речь крепкими словечками или рассказать анекдот. Все время будь начеку! Да и специальность у тебя не очень подходящая. Им ведь нужны радиотехники.

— Он даже не спросил о моей специальности. Когда он узнает, что я не специалист по радио, у него будет еще больше причин отказаться от меня. Думаю, если ему правда нужен конструктор, он предпочтет взять кого-либо из знакомых.

— Вполне возможно. Ты говоришь, они делают опыты с коротковолновыми передатчиками? Слушают, поди, заграничные передачи, вот он и боится взять неизвестного человека. Может, думает, ты партийная и будешь доносить… Его, видно, не предупредили, что ты жена нового сотрудника, хочешь работать при кафедре, а не партийный сексот. Если бы Богославский его предупредил, он разузнал бы о тебе заранее.

— Ах, этот профессор! Такой старый и рассеянный. Когда меня к нему привели, он, видимо, и сам забыл, кто я такая. И только через некоторое время заулыбался и даже сказал, что ожидал моего прихода. Он довольно подробно расспросил меня о моей специальности и о работе после окончания института и, по-видимому, решил, что я справлюсь с новой работой. Я объяснила ему, что хотя я и не специалист по электротехнике, но нас готовили в руководители механической и энергетической частью предприятий, и электротехника была одним из главных предметов в программе. И то, что меня, после окончания, оставили на научной работе, тоже хороший пункт, но, конечно, главная причина его согласия, если возможно, оказать услугу коллегам, т.е. тебе и декану факультета.

Я отлично представляла, что работать среди заведомо недоброжелательных сотрудников будет трудно, тем более мне, вначале нуждающейся в их помощи, да и обидно было идти туда в виде принудительной нагрузки. Я решила поискать чего-нибудь интересного вне университета, предпочтительно недалеко от дома.

В ближайший свободный вечер мы пошли посмотреть район, где находится наше будущее жилище. Адрес мы уже знали, но так как дом, в котором предполагалась для нас квартира, еще не был окончен, у нас не было ордера и мы не знали ее номера.

Осмотрев дом снаружи, мы пошли побродить по окрестным улицам, посмотреть, где магазины, есть ли поблизости базар, и т.п. На главной улице мы неожиданно встретили старого друга Сережи, Игоря.

— Вот так встреча! Прохаживаются по нашей улице и не заходят проведать. Вы почему здесь?

— Да вот, ходили смотреть дом, в котором нам дают квартиру.

— Вон как! Я-то знал, что Сережа переводится сюда, но не знал, что уже здесь. И так удачно, совсем недалеко от нас, в Нахичевани. Вы где теперь живете?

— В гостинице "Дон".

— Значит вас никто не ждет домой. Пошли прямо к нам, Лиза будет рада вас видеть.

Я не очень хорошо знала Игоря. Познакомилась с ним уже после того как вышла замуж, но слышала раньше о его необычайной женитьбе.

Игорь не был местным кубанцем. Он приехал в Краснодар из Ленинграда с матерью после революции, лет пятнадцати. Его отец был крупный чиновник, юрист, Ваше Превосходительство. Он успел умереть своей смертью, до революции, и мать в тяжелые годы гражданской войны приехала к родственникам на Кубань. Игорь был у нее единственным ребенком. Он заметно отличался от многих наших молодых людей. В его говоре, поведении и даже в манере носить одежду был какой-то ленинградский лоск.

Лиза — местная девушка, очень красивая. Вся ее жизнь, все ее интересы заключались в спорте и в нем она преуспевала — была чемпионом Северного Кавказа по легкой атлетике. Познакомились они на теннисном корте, и Игорь сразу же начал ухаживать за ней. Роман тянулся довольно долго, но жениться Игорь не предлагал. Это надоело Лизе, а еще больше Лизиной матери и как-то, когда Игорь уехал на несколько недель из Краснодара, другой приятель Лизы с помощью ее матери уговорил Лизу выйти за него замуж. Была намечена довольно скорая свадьба, и в назначенный день Лиза зарегистрировалась с Николаем.

Вечером, во время свадебной пирушки, Лизин младший брат вдруг что-то шепнул ей. Лиза тотчас вышла из комнаты и… больше не вернулась. После ее довольно долгого отсутствия жених пошел искать ее в других комнатах и в это время брат успел сказать матери, что Лиза ушла с Игорем. Накинула на себя пальто и ушла.

Развод был делом легким, и через неделю Лиза была уже женою Игоря. Такое романтичное событие, конечно, возбудило всеобщее внимание, и о нем в городе много говорили.

О предстоящей свадьбе Игорю, оказывается, написал Сережа. Игорь немедленно возвратился, приехав домой в день свадьбы, и после увода с пирушки привел Лизу прямо в дом Сережи, где она и пряталась несколько дней.

Лиза, как и сказал Игорь, обрадовалась, увидев нас, а Игорь побежал в "Гастроном" купить чего-либо закусить и, конечно, выпить. В Краснодаре мне не особенно нравились частые приходы Игоря к нам: почти каждый раз встречи Сережи и Игоря оканчивались в винном погребке.

Жили они не очень-то удобно, хотя и на главной улице. У них всего одна комната, да еще темная передняя, отгороженная от чьей-то большой. Я спросила Лизу, занимается ли она теперь спортом? Оказалось, с тех пор как у них родилась дочка, она спорт бросила, хотя иногда ходит играть в теннис или волейбол. Вскоре вернулся Игорь с кучей свертков и немедленно начал расставлять тарелки и раскладывать закуски.

— По случаю вашего прихода я купил все, что только можно достать в Нахичевани[1]. Вот колбаса. Это сорт, хорошо известный любителям животных, называется "собачья радость". Раньше продавалась на окраинах в маленьких лавчонках, а теперь в центральном "Гастрономе" как деликатес.

— А эта? — спросила я о другой.

— Эта? Эта сортом повыше, называется "Маруся отравилась", значит приготовлена для людского употребления. Это та самая колбаса, о которой поется в песне: Маруся отравилась колбасой… Да вы не бойтесь, ешьте. Приказчик в "Гастрономе" уверял, что она совершенно безопасна. В наше время ни мясо, ни колбаса не залеживаются на складах и не успевают испортиться.

— Я предпочитаю "собачью радость", — сказал Сережа, накладывая себе колбасы, — по крайней мере приятно знать, что она радует чье-то сердце, хотя бы и собачье. А вот грибки у вас действительно замечательные, давно таких не едал.

— Вы смеетесь над колбасой, — сказала Лиза, — а я страшно рада, что здесь, в Ростове, хоть какая да есть. Появилась плоховатая, можно ожидать появится и хорошая.

— Ты у меня оптимистка. Выбросили лозунг: "Жить стало хорошо", ты и поверила. "Блажен, кто верует, тепло ему на свете!"

— А ты ничему не веришь, даже когда видишь, что стало лучше.

— Когда вижу и вкушаю, тогда и верю. Вкушаю "собачью радость" и хочется завилять хвостом. Жаль, что нет хвоста, а то бы я тебе показал, что по-собачьи рад!

После ужина сели за преферанс. После первого же розыгрыша Сережа прошептал мне, очень отчетливо, чтобы все слышали: — "Валя, будь осторожна, Игорь известный жук, все время заглядывает к тебе в карты". Лиза залилась краской, а Игорь заметил:

— Ерунда. Я не опускаюсь до такого примитива. Мы с Лизой употребляем более тонкие штуки. Представь себе, мы на днях выиграли в клубе 500 рублей, и у кого? У двух шулеров!

Подобными шутками обменивались весь вечер. Сережа рассказал пару армянских анекдотов, он знал их сотни. Его анекдот о поросенке мне очень понравился. — Стоит Карапет у окна. На дворе бежит поросенок и жалобно повизгивает. "Бедний, бедний, наверно жинатый", — бормочет Карапет. — Вечер пролетел быстро и весело, и только около полуночи мы пошли домой.