"Газета Завтра 221 (60 1998)" - читать интересную книгу автора (Завтра Газета) Газета Завтра ТАБЛО ОБЕЗГЛАВЛЕН СПЕЦНАЗ ВДВ АГЕНТСТВО “ДНЯ” “АВТОРИТЕТ” — НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА Антон Суриков ГИБЕЛЬ “МАГНИТКИ” 36 ПО ЦЕЛЬСИЮ ДВА ПРАЗДНИКА НА КАВКАЗСКОМ ТЕАТРЕ… НА ПЕРЕЛОМЕ ( Диалог Александра ПРОХАНОВА с Юрием ПЕТРОВЫМ ) Николай Анисин СКАМЬЯ ДЛЯ СВАНИДЗЕ генерал генерал Альберт Макашов В НАПРАВЛЕНИИ ГРЯЗНОГО УДАРА ( делегация госдумы возвратилась из ирака ) Александр Дугин АЛЬТЕРНАТИВА ( о новом национал-большевистском порядке ) ГАРОДИ СРАЖАЕТСЯ Роже Гароди: Роже Гароди: “ПУСТЬ ДОКАЖУТ, ЧТО Я НЕ ПРАВ” ( Беседа с Люком МИШЕЛЕМ ) Люк МИШЕЛЬ. Роже Гароди, можете ли Вы объяснить, что последовало за выходом во Франции Вашей последней книги? Роже ГАРОДИ. Моя основная задача — это бороться против интегризма. Я написал на эту тему пять последних книг. Первая называлась “Интегризм” и она объясняла, что фундаменталистский интегризм — это колониализм, который хотел навязать себя всему миру не только в экономическом плане, но также и в политике, культуре и религии. Вторая моя книга называлась “Нужен ли нам Бог?”. Третья — “К войне религий”. Предисловие к первой книге было написано аббатом Пьером. Ко второй — теологом освобождения Леонардом Кофом, который был противником христианского интегризма. Затем я написал книгу о мусульманском интегризме, которая называлась “Величие и упадок ислама”. После нее меня пригласили в восемь мусульманских стран. Там были очень жаркие дискуссии, как и в католических институтах во Франции, куда меня также приглашали. А затем я написал книгу о сионистском интегризме, и тогда на меня напустили правосудие и полицию. Первые дискуссии с христианами и мусульманами были для меня очень полезными. Но теперь началась критика. Сначала мне запретили присутствовать на этих дискуссиях. Затем выступили с очернительством и клеветой. Но никто никогда не дал ни одного аргумента, доказывающего, что я ошибся хотя бы по какому-то пункту. Я обещал аббату Пьеру — я говорил об этом публично — что готов признать все свои ошибки в книге, если мне укажут, что это за ошибки и если мне докажут, что это действительно ошибки. Но я не смог этого сделать, потому что все газеты, несмотря на существующий во Франции закон, который дает право ответа тому, кого оклеветали или очернили, отказались публиковать мои ответы. Теперь я должен предстать перед правосудием. Процесс состоится 21 мая 1997 года, мне грозит год тюрьмы и 300 тысяч франков штрафа. Л.М. И, тем не менее, Вы ведь бывший узник концлагеря? Р.Г. Да, я был в концлагере. Я вошел в число первых трехсот французов, которые были арестованы. Это произошло 14 сентября 1940 года. В это время в Германию еще не отправляли, и нас выслали в Сахару. Там я отсидел в концлагере 33 месяца. Мы были приговорены к расстрелу, и тогда мы решили поднять восстание в лагере. Нас пощадили, так как те, кто нас охранял, были мусульманами с юга. У них не было никаких причин нас любить, но для них это был вопрос чести: когда человек с оружием не стреляет в безоружного. Видите, я говорю об этом сегодня, хотя произошло это, когда мне было 28 лет. Л.М. Каким будет основной тезис Вашей защиты, которую будет вести мэтр Вержез? Р.Г. Основной тезис защиты состоит в следующем: меня хотели увлечь в ту область, которая мне совсем не принадлежит. Решили, что я написал историческую книгу, поэтому стали оспаривать цифры, которые там содержались, и прочее. Я не писал книгу об истории, я повторил лишь то, что было сто раз сказано до меня научным сообществом, — про Освенцим, например, по поводу которого сначала говорили о 4 миллионах убитых, а потом принялись говорить об 1 миллионе. Я лишь повторил эти цифры, я ничего не выдумал. Я написал не историческое произведение, это политическая книга. И называется она “Основные мифы израильской политики”. Целью моей было показать, что израильская политика — как инструмент американской политики — приводит к войне. В частности, в плане конфликта цивилизаций, где сталкиваются иудео-христианская и исламо-конфуцианская традиции. Израиль для этого очень удобное место: он находится на стыке трех континентов — Африки, Азии и Европы. После падения шаха ему принадлежат все нефтяные скважины на Среднем Востоке. И тезис интегристов — это великий Израиль, который предполагает, как они объяснили это в журнале “Кивуним” в 1982 году — дезинтеграцию всех соседних государств от Нила до Евфрата. Ничто не может больше играть на руку американцам, и поэтому они являются безусловными союзниками. Л.М. Но вернемся к политическому аспекту. Не могли бы Вы немного подробнее объяснить, чем вызвана Ваша нонконформистская позиция? Р.Г. Нонконформистская… Сожалею, что здесь заключено отрицание. Я во всем и всегда постоянно ищу правду. Поэтому, поскольку я принадлежу какому-то определенному сообществу, то если я считаю, что люди в нем ошибаются, я тогда об этом открыто говорю. К примеру, я был исключен из французской компартии в 1970 году потому, что, являясь одним из руководителей этой партии, я сказал тогда, что Советский Союз — это не социалистическая страна. У меня были споры с христианами, потому что я сказал, что Христос Павла это не Иисус. У меня были трудности с мусульманами, потому что я сказал, что исламизм — это болезнь ислама. И первая строчка моей последней книги гласит: “Это история ереси — ереси сионистской”. Это было идеей всех раввинов в тот момент, когда Теодор Герцль основал сионизм. Все неприятности, которые я испытываю сегодня, основываются на ложном отождествлении иудаизма, который является уважаемой мною религией, с сионизмом, являющимся политикой, против которой я выступаю. К этому добавляется идея, согласно которой тот, кто выступает против этого внешнего давления, является террористом. Подобный язык заимствован у Гитлера. Во время гитлеровской оккупации любой боец сопротивления считался террористом. А сегодня, я думаю, мы пришли к тому же пониманию из-за американского влияния. Или ты коллаборационист, или ты участник сопротивления. Здесь я все-таки выбираю последнее. Л.М. В двадцатые годы граф Куденов-Калерги выдвинул идею паневропеизма. Она снова официально возникла при подписании Римского договора. Некоторые политические теоретики 60-70-х годов, например, Жан Терьяр, снова развили паневропейскую идею. Что эта идея представляет для Вас? Если она действительно что-то для Вас значит, как бы Вы могли объяснить подобную приверженность? Р.Г. Я совсем не привержен паневропейской идее. Я считаю, что существует европейская культура, но я не думаю, что это может стать базой для какого-то объединения. Не забывайте, что когда Европа стала господствовать в мире — в период Ренессанса — основные открытия, которые лежали в основе этого, пришли в Европу из Китая. Я говорю о компасе, руле, порохе, бумаге. В этом ведь нет ничего европейского. Все это пришло к нам из китайской цивилизации или было привнесено арабами. В этом контексте я опасаюсь самоизоляции Европы, или что она будет зависеть от кого-то другого. Европа, какой она является сейчас — это клуб старых колониалистов, идет ли речь об Англии или Франции, о Бельгии, Испании, Португалии… Поэтому я им не верю. В Маастрихтском договоре, который будет навязан нам, трижды повторяется, что Европа может быть только европейской опорой атлантического альянса. То есть старые колонизаторы сами теперь будут колонизованы. Скажем, в экономической сфере во Франции нас заставляют отдавать 16% земли, чтобы оставить место для американских производителей зерновых. То же самое происходит в аэронавтике, информатике, промышленности и, в особенности, культуре. В настоящее время убивается не только европейская, но и любая другая культура — та, что возникла на заре христианства, когда действительно было полное единение. Надо сказать, что те, кто создавал Европу после Второй мировой войны, были христианскими демократами: Аденауэр, де Гаспери, Шуман. Это была другая Европа: Европа цивилизации, и, надо признать, ее центром была Франция. А затем появилась Европа, в которой стала главенствовать идея национализма. В настоящее время, чтобы Европа могла сохранить свою культурную самобытность, она должна воспрепятствовать американскому влиянию. Во Франции, например, доля американского кино на рынке — 76%, в то время, как французское кино занимает в Америке 0,5%. Если брать в мировом масштабе, то американскому кино, которое наводнило весь мир, принадлежит 90%. То есть речь идет о гибели всех культур и наступлении американской антикультуры. Я думаю, что Европа не сможет себя защитить иначе, как только в союзе с Азией. Кажется, что мы уже приближаем это будущее. В мае 1996 года 31 азиатская страна объединились вокруг идеи возродить Шелковый путь, притом самыми совершенными средствами. Поезда, которые могут идти со скоростью больше 500 км в час, каналы, по которым будут ходить пароходы водоизмещением в 10000 тонн, оптико-волоконная связь, которая даст автономную и свободную информацию на всей территории, простирающейся от Роттердама до Шанхая. По-моему, это как раз альтернатива американскому империалистическому влиянию, именно та область, где весь мир может объединиться, каждый народ сможет привнести частичку своей культуры, своей веры, своей техники, и все они вместе восстанут против американского насилия, американского наступления и придут к лучшему будущему. Л.М. Можно ли считать, что Ваша концепция блока “Европа-Азия” смыкается с некоторыми тезисами евроазиатов, которые, исходя из геополитических соображений, хотят противопоставить континентальный блок американской океанской мощи? Р.Г. Я думаю, что можно так считать, потому что Евразия — это очень большой остров, самый большой в мире. А Европа — это только маленький полуостров на этом острове, и я думаю, что мы все заинтересованы это сделать. Но здесь не идет речь об изоляции или противопоставлении двух блоков. Я не являюсь сторонником системы изоляции. Речь не идет о том, чтобы пригвоздить всю Америку к позорному столбу. Мы видим, как в Латинской Америке рождаются движения совершенно замечательные: цивилизация тропиков в Бразилии, педагогика угнетенных, теология освобождения по всей Латинской Америке. И некоторые их тезисы смыкаются с тезисами и Ватикана, и ЦРУ. То есть мы не исключаем никого. Наши проблемы не могут быть решены военным путем. К сожалению, Соединенные Штаты обладают мощной техникой разрушения. Это они уже продемонстрировали в Ираке. Но в своем теперешнем экономическом положении Америка является страной, которая больше всех задолжала в мире. Сотни банков каждый год терпят крах. Америка живет больше спекуляцией, чем производством. Она экспортирует свою безработицу в Европу. Процветает она за сечт политики доллара, и это нельзя недооценивать. Л.М. Вчера на трибуне симпозиума за мир и против глобализации гегемонизма я представил тезис, который имел большой успех среди арабских и африканских делегаций: о необходимости бойкотировать американские экономические позиции в мире. Являетесь ли Вы сторонником такого бойкота? Р.Г. Америка, которая вдруг потеряет два миллиарда клиентов, станет обреченной на провал. Вот почему бойкот Соединенных Штатов, начиная от Кока-Колы и кончая Уолтом Диснеем, и в особенности, американскими фильмами, является основным элементом нашей битвы и нашей победы. Л.М. Как Вы представляете себе практическую организацию такого бойкота? Р.Г. Европа представляет вообще-то особый случай, так как до сегодняшнего времени она тоже находилась в лагере колонизаторов, а теперь она рискует быть колонизованной. Мне кажется, что для недавно колонизованных народов нужно, чтобы был новый Бандунг. Но такой Бандунг, целью которого было бы отказаться от любых покупок у Соединенных Штатов. Пусть мы будем покупать в Японии, Германии, Италии, Франции, если каких-то продуктов кому-то не хватает. Главное, чтобы из этого круга совершенно выпали Соединенные Штаты. Европе, я думаю, нужно выйти из Всемирной Торговой Организации, Всемирного Банка, Международного Валютного Фонда, выйти из всех тех организаций, которые являются символом американского господства. Даже ООН сохраняет какие-то архаические структуры, например, право вето, которое осталось со Второй мировой войны и является символом победы и привилегией только некоторых крупных держав. Л.М. Вопрос, который касается некоторых аспектов антиамериканизма. На симпозиуме в Триполи я высказал идею коалиции четырех континентов, то есть присоединения Европы к “третьему миру”, чтобы бороться против американцев. Что Вы думаете по этому поводу? Р.Г. Я не стал бы говорить о коалиции, потому что сам термин “коалиция” ставит эту проблему как бы в военные рамки. По моему мнению, эта проблема скорее политического характера. Она состоит в том, чтобы разрушить американский колосс на глиняных ногах, колосс по своим средствам, технике, армии, но со слабым звеном в лице экономики. Поэтому именно по ней нужно нанести удар. Я говорю не о коалиции, но о том, что нужно обратить идею эмбарго против них же самих. Эта идея недопустима в отношении стран, к которым она сейчас применяется, например, против Ирака, Ливии или Кубы. Л.М. Поговорим немного о Вашем прошлом. У Вас были крупные обязательства, когда Вы состояли во Французской компартии. Что определяло эти обязательства? Р.Г. Я думаю, те же самые причины, которые мотивируют сейчас мои обязательства в лагере теологов освобождения или в стане мусульман. Когда я стал мусульманином — примерно десять лет тому назад, — я получил в Саудовской Аравии премию Фисала, и заявил тогда: “Я вхожу в ислам с Карлом Марксом в одной руке и с Новым Заветом в другой, в том числе, с пророками Израиля.” Следовательно, в моей жизни нет ничего случайного, все идет закономерно. Я стал коммунистом в 1933 году, то есть в тот момент, когда капитализм находился в великом кризисе и когда Гитлер пришел к власти. Я выступил на стороне тех, кто сражался против фашистской диктатуры и против нищеты в мире. Я стал христианином по тем же самым причинам и в такой же момент. Я был одним из зачинателей марксистско-христианского диалога, не только в Европе, но также и в Канаде, США и других странах. А сегодня мои усилия как мусульманина направлены против интегристского извращения ислама. То есть, Вы видите, здесь есть определенная преемственность между моими обязательствами, которые я принял на себя, когда мне было 20 лет в рамках Французской компартии, и моими теперешними обязательствами. Моя самая большая радость заключается в том, что я остался верен своим мечтам, которые были у меня в двадцать лет. Л.М. Вчера мы вместе с Вами вспоминали Ваше посещение Советского Союза и Ваши беседы со Сталиным, с Ильей Эренбургом. Вы ведь знали их лично? Р.Г. Да и очень хорошо. Сталин даже однажды обедал со мной и, видите ли, смешная какая штука, мы говорили с ним о чем угодно, кроме политики. А Илья Эренбург мне очень помог, когда я жил в СССР. Я тогда защищал там диссертацию. Надо сказать, я был тогда уже доктором в Сорбонне и почетным доктором университета Турции. Эренбург очень помог мне иметь критический взгляд на все вещи, хотя сам он этого никогда не демонстрировал. Л.М. А как сейчас Вам видится сталинизм? Во многих случаях, и очень часто, Сталина представляли как второго Гитлера, как пугало. Но была также и историческая тенденция, в частности, во Франции и Бельгии, к некоей реабилитации сталинизма. Эта тенденция исходила от крайних левых и от национал-коммунистов. Очень кратко, не могли бы Вы сказать, что Вы думаете по этому поводу? Р.Г. Знаете ли, я написал на эту тему две книги. Это “Куда мы движемся?”, которая является краткой историей Советского Союза, а также одна из глав в мемуарах, где я рассказывал о своих злоключениях сталиниста при Хрущеве. Я думаю, что о любых вещах надо судить с исторической точки зрения. К сожалению, всегда ищут дьявола, чтобы оправдать трудности. Не то, что я думаю о Сталине как об ангеле или о святом. Мне кажется, что он совершил очень много ошибок, но Наполеон тоже совершил много и очень крупных ошибок, это был палач Европы, а сегодня он — в ранге героя. Не будем забывать, что Наполеон оставил Францию более маленькой, чем та, в которую он пришел. А сегодня он превращается в героя французской истории. Я думаю, что на фигуру Сталина нужно смотреть в историческом плане. В сущности, тогда была осада: вспомним, что железный занавес выдумали не русские, а Клемансо и Черчилль, которые говорили о необходимости натянуть занавес из железной проволоки и задушить Советский Союз голодом. А когда страна находится в осаде, то это совершенно не ведет к какой-нибудь терпимости. Действительно, в тот исторический период были ужасные отклонения, и я думаю, что с этой точки зрения, Сталин был плохим учеником Ленина. В одном из своих последних текстов, опубликованных в “Правде”, который можно действительно рассматривать как политическое завещание Ленина, тот писал о том, что пройдет 50-60 лет, прежде чем крестьяне на своем собственном опыте придут к коммунизму. Сталин же захотел сделать это за два года. В результате он уничтожил советское сельское хозяйство, которое и сейчас еще не поднялось. С другой стороны, когда Сталин говорил в 1931 году: “Если мы не будем производить 10 миллионов тонн стали в год, то меньше чем за 10 лет нас раздавят”, он был прав. Десять лет, то есть, 1941 год. Если бы он тогда не совершил то невероятное усилие, которое, действительно, с человеческой точки зрения, стоило очень дорого, мы бы сейчас жили еще в эпоху Освенцима. Л.М. В очерке, недавно опубликованном под названием “Путешествие на край нации”, Жан Даниель разделяет Ваш тезис — и наш тезис, — который говорит о том, что без национал-большевизма не будет эффективной борьбы против национал-социализма. Р.Г. Я думаю, что нужно судить о вещах с исторической точки зрения, но о каждой вещи — в свое время. Очень легко говорить задним числом: нужно было сделать то-то, не хватало того-то. К сожалению, дорога истории, как говорил Ленин, это не Невский проспект. И в определенных исторических условиях сначала нужно делать то, что необходимо, даже если это будет стоить больших человеческих усилий. Я считаю, что с человеческой точки зрения, сталинизм стоил нам очень дорого, но надо также сказать и о том, что если Европа свободна сегодня, так это благодаря Сталинграду. Л.М. Думаете ли Вы, что в однополюсном мире, который нам сегодня хотят навязать США, национальная идея и ее защита еще возможны? Р.Г. Я понимаю национальную идею в том смысле, что она является защитой культуры против американской антикультуры. И в этом ее суть и ее достоинство. На мой взгляд, задача состоит в том, что нации не должны искать средства подчинить одних другим, но наоборот: объединить свои усилия для того, чтобы создать то, что я называю “симфоническим единством мира”, привнося в это свою культуру, религию, технику и прочее. Вот по такому пути мы должны идти. Это не предполагает устранения различий — при условии, что эти различия не будут противопоставляться одни другим. Большим недостатком национализма XIX века, наследниками которого мы являемся сегодня, было постоянное противопоставление одних другим. И это привело к двум мировым войнам, где противостояли противоположные националистские тенденции — английская, немецкая, французская и русская. Но я думаю, что эта идея не первостепенна сегодня. Что нам сейчас необходимо, так это взять из наших культур рациональное зерно, постоянно имея в виду то, что мы должны объединять наши усилия, усилия различных наций, не отказывать ни одной из них в ее индивидуальности и считаться с ее вкладом в незападные культуры. Л.М. То есть Вы хотите сказать, что надо создать всемирный фронт против империализма, где бы уважалась специфичность каждого? Р.Г. Да, где были бы в цене все специфичности. Леви-Стросс сказал очень правильно: “Если мы будем отталкиваться от какого-то другого критерия, кроме технической мощи, то надо будет признать, что Индия обогнала Запад на 2000 лет. Если же мы будем судить по эстетическому критерию, то в пещерах Ласко рисовали также хорошо, как и Матисс в нашу эпоху.” Следовательно, когда речь идет о прогрессе, нужно быть очень внимательным и осторожным. В чем состоит прогресс? Является ли он только следствием увеличения мощи, способной разрушить природу и человека? Нет, я так не думаю. Вот почему мы не можем говорить о прогрессе однобоко и считать отсталыми народы, которые не разделяют чью-то концепцию, выработанную в определенных исторических условиях развития техники. НЕТ — РАСПРАВЕ НАД УЧЕНЫМ! “Разоблачая стремление сионистских кругов Израиля оправдывать свою бесчеловечную антиарабскую политику путем циничного использования трагедии Второй мировой войны, Роже Гароди действует сугубо в признанных рамках демократии и свободы слова и не заслуживает осуждения”. Об этом говорится в распространенном коммюнике Ассоциации журналистов Туниса в связи с проходящим в Париже судебным процессом по делу 84-летнего французского ученого, писателя и общественного деятеля Роже Гароди, который обвиняется в “оправдании преступлений против человечества”. Тунисские журналисты серьезно озабочены упорным жестким давлением, которое не перестает оказывать сионистское лобби на судей и на весь ход в целом этого более чем странного процесса, подчеркивается в документе. Необъяснимы также молчание и безразличие, воцарившиеся вокруг судилища со стороны прогрессивных кругов западных государств, в частности, Франции, которые ставят под прямую угрозу свободу совести, мнений и печати, сказано далее в коммюнике. Ассоциация призвала мировое сообщество оказать всестороннюю поддержку Р. Гароди, в том числе распространением его “неудобных для сионистов идей”, чтобы “показать их невинность всему миру и помочь писателю избежать расправы”. Роже Гароди, передает тунисское радио, — бывший член руководства Французской компартии. В 1970 году исключен из состава ее политбюро и в 1982 году принял ислам. Он автор более трех десятков политических трактатов и произведений, среди которых наиболее известны “Слово чести”, “Призыв к живым”, “Дело Израиля и Интегризм”. Вышедшая ровно год назад книга Гароди “Основные мифы израильской политики”, которая и привела ученого на скамью подсудимых, ставит под сомнение существование в нацистских концлагерях газовых камер и утверждает, что “миф об уничтожении гитлеровцами 6 миллионов евреев стал основной догмой, оправдывающей существование государства Израиль на территории Палестины”. Сам автор “категорически отвергает приписываемые ему обвинения в антисемитизме и оправдании преступлений против человечества”. В случае доказательства его вины автору угрожает год тюремного заключения и штраф до 300 тысяч французских франков (50 тысяч долл.). Именно такую сумму — пятьдесят тысяч долл. США — передала для Роже Гароди супруга президента Объединенных Арабских Эмиратов шейха Заида бен султана Аль Нахайяна. Указанные средства, сообщает тунисское радио, она подарила видному ученому, мыслителю, писателю и общественному деятелю в знак солидарности с ним и для его поддержки в связи с проходящим во Франции судебным процессом по его делу. Сам автор продолжает категорически отвергать приписываемые ему обвинения в антисемитизме и оправдании антигуманности, объясняя, что он лишь пытается “разоблачить стремление сионистских кругов Израиля оправдывать свою бесчеловечную антиарабскую политику путем циничного использования трагедии Второй мировой войны”. Ученый считает, что действовал исключительно в общепризнанных рамках демократии и свободы слова. Передавая для Роже Гароди деньги, первая леди Эмиратов выразила серьезную обеспокоенность упорным жестким давлением, непрестанно оказываемым сионистским лобби на судей и на весь ход этого более чем странного процесса, а также необъяснимым молчанием и безразличием со стороны прогрессивных кругов мировой общественности, правозащитников, интеллигенции. Супруга главы государства призвала мировое сообщество оказать всестороннюю поддержку известному ученому и писателю и помочь ему избежать сионистской расправы. Николай БАРАНЧУК ТУНИС Виталий Виталий Маслов РОДНАЯ КРОВЬ ( к итогам славянского хода ) ИТАК, СЛАВЯНСКИЙ ХОД МУРМАН — ЧЕРНОГОРИЯ завершен. Спасибо всем землякам, кто помог Славянский Ход осуществить. В первую очередь спасибо той, не назвавшей себя, женщине с паперти мурманского Свято-Никольского храма, которая подала нам накануне, выходящим из храма, — пожертвовала 50 тысяч рублей. Жертва Ваша, сестра, совершила вместе с нами поездку до самого дальнего края славянского, где у моря Адриатического, в черногорском городке Перасте служит в храме православном говорящий по-русски отец Радослав. Побывала вместе с нами Ваша бумажка-денежка, прежде много по рукам ходившая, близ таких святынь, в таких заветных для каждого из нас местах, о которых мне, грешному, и мечтать, казалось, нельзя было… Монастырь Цетиньский, где митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий, приняв доставленный из Мурманска образок Иоанна Кронштадтского, благословил нас, каждого из ходоков, приложиться к мощам Иоанна Крестителя, к деснице его, хранимой здесь и хранящей эту землю… Патриарший монастырь в Болгарии, мерцающий редкими огнями в ночи высоко над Софией на горе, именуемой Витоша… Еще выше вознесен, но уже над морем Адриатическим, монастырь Ржевичи, где в молебне благодарственном вспоминал всех мурманчан добрейший отец Мардарий, где древний храм во время заутрени только что ходуном не ходил, штормом сотрясаемый… Глубоко в горах болгарских, среди скал неприступных — монастырь Дряновский, где митрополит Велико-Тырновский Григорий расположил нас на ночлег под смотрение брата Киприана. Здесь 120 лет назад двести болгарских повстанцев успешно стояли против восьми тысяч турок… Монастырь Печка Патриаршая в многострадальном для православных селе Косовом — самый крайний монастырь наш, совсем рядом, всего за одной горой, за Проклятой, широко гудит, сотрясая ту гору и уже перекатываясь через нее, океан инославный. И держат здесь оборону сильные лишь молитвой невесты Христовы, пришедшие сюда из многих земель славянских. После торжественного молебна перед чудотворной иконой Матери Божьей, писанной, по преданию, самим евангелистом Лукой, показала нам настоятельница монастыря матушка Феврония, а и что же хранимо здесь: усыпальницы тринадцати православных Святителей, в том числе семи патриархов… ХРАНИМЫ МОЛИТВОЮ ВАШЕЮ, с благословения епископа Симона, не приложив ни малейшего усилия к этому, мы, братья и сестры Ваши, были приняты и обласканы настоятелями всех подворий русской Православной церкви, на нашем пути бывших, удостоены бесед всеми высшими иерархами наших святых православных церквей — Святейшим патриархом Болгарским Максимом, Святейшим патриархом Сербским Павле, митрополитом Старо-Загорским Панкратием, духовным окормителем страдающего и любящего нас Приднестровья епископом Юстинианом и теми, кто упомянут был ранее. Ради того, чтобы пройти по земле Болгарии в составе нашего Хода, посвященного 120-летию освобождения ее от турецкого ига, прибыл в Болгарию наш, Русской Православной Церкви, митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим. Сразу несколько уважаемейших иерархов поднялись вместе с участниками Хода на высочайшую духовную и военную вершину Отечества нашего, на Шипку — митрополиты Питирим, Григорий, Панкратий, Представитель патриарха Болгарского архимандрит Гавриил, и раздольно и грозно качнулся здесь колокол памяти нашей — то в густых облаках, в суровом храме на легендарной вершине — прозвучали слова во славу России и беззаветных героев ее, во имя судьбоносного единения общероссийского и общеславянского, многократно прогудела под низкими сводами “Вечная память!” — Александру Николаевичу, императору российскому, Освободителю, воинам русским, финским, румынским, болгарским и всем другим, отдавшим жизнь за освобождение Болгарии… Ваш взнос ради успеха Хода Славянского, ваша жертва бесценная, была с нами около церкви в болгарском селе Шейнове, где много-много людей уже в сумерках ожидали нас. “Наконец-то вы, русские, пришли! — восклицали они сквозь слезы. — Почему вы забыли о нас?!” И становились на колени. Это Вам они кланялись, Вам целовали руку, не назвавшая себя сестра наша с паперти мурманского храма Свято-Никольского!.. Вместе с Вашей милостыней, в одном конверте, прошли по дорогам всех стран славянских православных еще две благославляющих вас милостыни. Незаметно положил мне в карман пачку болгарских рублей (”На дорогу! — Мало ли что?!”) старейший священник Белой России отец Виктор — настоятель храма Святого Александра Невского, что на старом воинском кладбище в Минске. Так же незаметно, тоже “на всякий случай” передал мне конверт в одном из монастырей владыко Питирим. Хранимы молитвами Вашими и всех, кто любит нас, мы, слава Богу, вернулись благополучно довольствуясь и обойдясь тем, на что, уходя, рассчитывали. А взнос Ваш, молясь за Вас, внесли мы как взнос благотворительный, на сооружение постоянного постамента под памятник Кириллу и Мефодию, что стоит в Мурманске на площади Первоучителей перед Областной научной библиотекой, пока на постаменте временном, равно как и взносы отца Виктора, владыки Питирима, мурманчанина Владимира Пеляка, Александра Попова из Скалистого и других. СПАСИБО ВСЕМ, КТО ПРИНИМАЛ НАС по дороге, будучи людьми светскими. Руководству Новгородской области и Новгорода, Борису Степановичу Романову — тому самому, нашему капитану-писателю, кто создавал в свое время единую мурманскую писательскую организацию и лелеял ее. Великому подвижнику на ниве славянской Игорю Георгиевичу Васильеву в Молдавии и президенту Приднестровья Игорю Николаевичу Смирнову, всему народу Приднестровья, борцу и мученику, перед которым мы, Россия, виноваты и грешны премного. Всем белорусам — от Союза Героев Советского Союза (есть такой!) до широкого Союза патриотической молодежи, руководству школ, университета, академии — всем, кто позволил нам столь массово и вольно вести беседы- дискуссии. Вот страна, от колхозника до президента, положившая себя на алтарь нашего единения. Мы просим, братья, прощения и у вас. Мы были среди вас как раз тогда, когда свершилось потрясшее всех злодейство — убили помощника президента — все равно что правую руку главе государства отрубили. Только мертвый мог не услышать страшной боли, не почувствовать душевной судороги в речи Александра Григорьевича, обратившегося в тот день к своему народу. И какой срам вселенский, какой позор было слышать — сквозь землю провалиться! — как преподнесла все это Москва! Россия, Москва, как ты позволяешь такое по отношению к брату, который бессчетно раз, до каждого третьего своего человека, клал жизни свои за тебя?! Вот он опять, святой в своих страданьях и устремленьях, душу тебе открыл братскую: “Не могу, не хочу без тебя!” Что же ты творишь, Россия!? В какую душу позволяешь плевать!.. О, телерожи продажные, двоедушие… Сколько крокодиловых слез пролито вами по своему подельнику, провокатору пограничному. И хоть бы одним словом вспомнили о том, что в Республике Сербской вот уже сколько месяцев 17 телегрупп лишены входа в эфир, а значит — и хлеба, что телецентр в городе Пале отключен, телевышки, только что восстановленные на народные пожертвования, захвачены, что республика задыхается в информационной блокаде, что только за последний год с небольшим более ста тысяч сербов изгнаны из своих квартир из Сараева! Не вспомнили и не вспомнят! Потому что там, в Сербии, творят насилие и произвол, лгут и распространяют ложь те самые, такие же двустандартные дяди, которые опосредованно или прямо платят и российским телепроституткам, и белорусским провокаторам. Спасибо нашим добровольцам в Боснии. Они пробрались туда тогда, когда Козырев (тоже наш, почти мурманский) дал от имени России “добро”, и обрушились (от имени России!) натовские бомбы на города и головы оболганных, попираемых так называемым международным сообществом православных сербов. По беззаветным добровольцам нашим, а не по козыревым, судят сегодня о России ни разу не упрекнувшие нас в предательстве наши братья на Балканах. Поклонимся Володе — Владимиру Савину, бывшему боцману из Беломорской базы гослова, — он был среди первых добровольцев, и израненный, награжденный Радованом Караджичем орденом “За Храбрость” навсегда решил остаться там, на сербских взгорьях, близ могил друзей, отдавших жизнь за други своя. Мы благодарны тем многим общественным организациям Киева, Крыма, Украины — славянским, русским, украинским — пока еще, к сожалению, разрозненным, и многим средствам массовой информации, чьи представители, не оповещенные заранее, все-таки успели на встречу с нами в Киеве. СЕРДЕЧНО БЛАГОДАРИМ представителя братской Югославии в Москве господина Кукича!.. Представительство российского МИДа в Мурманске и Московский МИД, перекидывая наши вопросы друг другу, уже убеждены, кажется, были, что никакого Хода не случится… А вот господин Кукич, никому дела не передоверяя, одним письмом все узлы развязал и в дорогу благословил. Отменил для нас сбор визовый — два с половиной миллиона рублей мы сэкономили, разрешил оформить визы без наших поездок в Москву, добрым звонком впереди нас по нашему маршруту прошел, путь обеспечил: югославский представитель в Болгарии такую бумагу нам с собой дал — все чины придорожные в Сербии, Черногории, Косове руку к шапке прикладывали. Спасибо работникам Русского Дома в Белграде, директору Владимиру Васильевичу Кутырину. Что он мог дать нам, неведомым, застрявшим не по своей вине в Белграде? Отдал на субботу и воскресенье ключ от Дома, открыл класс музыкальный — располагайтесь, дал три кровати и четыре раскладушки, принес, сколько было, постельного белья из дому. Пусть большинство и на полу, но все-таки не в автобусе, — ноги, у многих от долгого сиденья подпухшие, растянуть. Туалеты открыл и душ включил… Спасибо и профессору Растиславу Петровичу из Белграда, знакомому мурманчанам по страшной фотовыставке “Майка Сербия, помози!” (“Русия, помози!”), которую, прорвавшись сквозь блокаду, привозил он в Мурманск в 1993 году. Если б не Петрович, сколько бы мы еще валялись на полу по той причине, что пришла в российское посольство из московского МИДа, опередила нас бумага, предписывавшая нам от путешествия в Республику Сербскую, Черногорию и край Косовский воздержаться. Благодаря Р. Петровичу явился к нам прошедший через мусульманский плен, известный всей Югославии Бранко Ковачевич и повел нас по тропам среди минных полей боснийских. Мы кланяемся всем, кто 20 октября, в день освобождения Белграда, пришел поклониться советским воинам. Мы поняли, что в этой святой памяти все партии и движения Белграда едины. КАКОВ ЖЕ ГЛАВНЫЙ ВЫВОД из всего, что мы увидели, из всех наших встреч и бесед? Нас любят. Нас по-прежнему любят — в сто раз больше, чем мы того заслуживаем — нас любят за дела наших предков. В нас по-прежнему верят, пословица “На небе — Бог, на земле — Россия” все еще жива. Попираемые, притесняемые с помощью “международного сообщества” православные славяне Балкан терпят и еще готовы, сколько могут, потерпеть, лишь бы продержаться до того времени, когда к власти в России снова придут правители, которые будут заботиться прежде всего о России, потому что братья балканские совершенно уверены: тогда Россия снова вспомнит и о них. Они хотят, чтобы мы появлялись там чаще, чтобы русский язык был снова востребован… Не могу не передать, не мотивируя, несколько раз сказанное нам в разных местах предостережение: “Готовьтесь к войне”… Бытует почти единодушное убеждение, что у них война может начаться в любой момент, — как только того захотят натовцы. Необходимо убирать искусственно возведенные барьеры между нашими народами. Не закрываться. Мы должны помнить о молодежи, она вырастает уже в новых условиях: встреча с русскими для них — событие почти небывалое. Хотя, конечно, проехав по Республике Сербской, например, мы убедились, что молодежь там знает о нас, спасибо за это родителям, школе, руководителям Республики Сербской, дай им Бог успеха. Никогда не забыть встречу в Сербском Сараеве, в Луквице, откуда сербы отказываются уйти. Вместительный зал полон, забиты проходы. Собралась в основном молодежь, но молодежь особая, многие из этих молодых людей уже прошли через ад, уже видели смерть в лицо. Как-то они нас встретят? Они встретили нас овацией. Не потому, что мы такие хорошие, а потому что мы из России. И на этой братской, восторженной, до предела доверительной ноте прошел весь наш литературный вечер. А когда, завершая встречу, воевода Мурманской организации “Братья Сербов” Дмитрий Ермолаев запел по-сербски знаменитую песню сербскую, зал вскочил — весь как один, и так, стоя, спел ее до конца. Только последнюю строчку по-иному — радостно и почти грозно: после слов “Жива е Сербия!” вдруг полыхнуло неожиданное “Жива е Русия! Жива е Русия! Жива е Русия!” ЧТО ЕЩЕ? В начале уже было сказано об иконе Иоанна Кронштадтского, доставленной из Мурманска и оказавшейся вдруг рядом с мощами Иоанна Крестителя. Так разве не будут теперь знать и помнить мурманчане православные о монастыре Цетиньском, а черногорцы окрестные о русском городе Мурманске? И это невозможно переоценить. А какой задел на будущее!.. Скажем еще об одной иконе — об образе Казанской Божьей Матери, которую преподнесли мы митрополиту Григорию на месте храма, заложенного в Велико-Тырнове в честь 120-летия победы. Принимая наш скромный дар, растроганный владыко сказал, что это — первая икона, подаренная храму, и такою останется навсегда. А всего икон наших было шесть — шесть вот таких нитей духовных, из Мурманска через материк славянский протянутых. А были еще дары, общим числом тоже шесть, отправленные нами отцом Виктором из Минска, и тоже по назначению доставленные, — разве это не такие же скрепы духовные? И разве книги, собранные мурманчанами и ставшие на полки университета в городе Пале, разве грамоты благодарственные (“Захвальницы”), в ответ из Сербии присланные, не служат нашему единению? А десятки и десятки писем? А свечи, пересылаемые из храма в храм, из страны в страну? А иконы, уже обратным потоком, вот уже четвертая, досланные из древних храмов и монастырей балканских в юные храмы мурманские? И наконец, светское или православное это деяние? Участниками Хода был доставлен из Североморска венок в черногорский приморский городок Пераст. И ТУТ МЫ, ДАЖЕ РИСКУЯ ЗАТЯНУТЬ РАССКАЗ, обязаны сделать небольшое отступление. Отшумело так называемое 300-летие флота российского — богомерзкий шабаш на поминках могучего и любимого тысячелетнего детища России. И кто только ни был зван на пир сей: и голландцы, и великобританцы, и прочие шведы. И только об истинной истории, об истинной колыбели русского морского Петровского офицерства, о братской Черногории никто не захотел вспомнить. Впрочем, и слава Богу, что в официальном стаде, копытившем громадный околомогильный холм, не было представителей гордого, родного православного народа — сыновей преданной нами, но все-таки преданной нам крохотной великой Черногории — морской державы, что выходит на берег в самой глуби залива, именуемого морем Адриатическим. Но мы-то помним, что не в голландиях и великобританиях, всегда боявшихся России, не в Италии, где не было дозволено русским людям возвести для себя хоть малый самый храм православный, а именно здесь, в городке Перасте, в классе капитана Марко Мартиновича учились флотскому искусству первые петровские офицеры — первые 17 детей боярских. Это они да их окруженье черногорское закрепили потом первую всесветную морскую славу России… И как потом удалось убедиться, есть еще и у нас, в России, немало людей, которые, слава Богу, еще не пили горькую на поминках своей памяти. Начав собирать по крохам воедино патриотические силы ради предстоявшего Славянского Хода Мурман-Черногория, — против распада, за сохранение единого духовного славянского пространства, — мы обратились с вопросом к землякам нашим: как искупить стыд и грех наш перед Черногорией, перед Петром I, перед теми детьми боярскими, — стыд и грех беспамятства? Первым откликнулся заместитель командующего Краснознаменным Северным флотом контр-адмирал Дьяконов… Это его сердце, смысл его жизни пытаются спасти представители почти половины областей России, создавая на свой страх и риск ассоциацию по спасению кораблей Северного флота, принимая на себя заботу — каждая область об одном из наших кораблей. Контр-адмирал сказал сразу: — Что можем, сделаем! Смог он немного, но в высшей степени духовно значимо: провожая Славянский Ход в дорогу, вручил он ходокам венок — чтоб донесли от северного края славянского материка до краешка южного, от моряков Северного флота — тем самым первым, семнадцати… И сказал на прощанье, что он сам хотел бы оказаться в этот миг в Перасте.. Да еще разрешил поехать с нами хорошему человеку с хорошей телекамерой. Спасибо, товарищ контр-адмирал! Так же духовно весомо, а житейски еще существеннее, откликнулась наша высшая мореходка, наша морская академия, она же ныне — наш государственный технический университет. И они тоже пришли проводить, и они — не с пустыми руками… И когда заколыхался на волне Ядрана (так зовут свое море черногорцы) североморской венок под склоненным над водою Самарским знаменем, сразу тут же рядом у памятника Марко Мартиновчиу прозвучало врученное местным властям послание, подписанное ректором нашего университета А. А. Гальяновым, обращенное к юношам-черногорцам из Пераста. Это было приглашение первому из них, по их конкурсу, учиться у нас в Мурманске за счет университета: “Мы хотим, чтобы отныне среди нас всегда был представитель гордого родного черногорского племени”… Господи, надо знать черногорцев, братьев наших верных, любящих Россию в сто раз больше, чем мы того заслужили, чтобы понять, что значит это письмо. “Россия снова есть!.. Это сам Господь о нас вспомнил!”, — разве забуду я эти слова! И уже пошел разговор: а не создать ли тут, в двадцати шагах от моря, в том самом классе, где учились петровские посланцы (дом каменный, ничего классу не сделалось), подготовительный факультет Мурманского университета, — уже на общих основаниях? И пусть на первых порах будет всего 17 человек, как тогда… Вот так сразу объединились и флот военный, и флот рыболовный, народ России и народ Черногории, и два самых отдаленных краешка раздираемого славянского материка. Ради этого с призывом, прозвучавшим ровно 1111 лет назад из уст великого болгарина Константина Преславского “По всей земле сбирайтесе словени!”, наш Ход и собирался. Владимир Владимир Бондаренко ЕДИН ПАЛАМАРЧУК!.. ( памяти друга ) Не случайно Патриарх Всея Руси Алексий II прислал свое поминальное послание по Петру Паламарчуку. Ибо именно четырехтомник последнего “Сорок сороков”, описывающий все до единой существовавшие когда-либо церкви Москвы, помог восстановить сотни полуразрушенных храмов. А сколько великолепных повестей, рассказов и сказаний успел написать он за свои сорок два года!.. Приходилось порой удивляться: когда он, собственно, пишет? Непременный участник писательских вечером и вечеринок, компанейский человек, веселый бражник, который знал всех и которого знали все. Деликатный и дружелюбный, при всей своей открытости и всемерности, “всечеловечности”, как сказал бы Достоевский, Петр Паламарчук никогда не отступал от своих жизненных, гражданских принципов, что в наше время бывает нечасто. Он был патриотом Великой России, и потому для него не существовало вопроса: с кем быть? Поэтому он легко отказывался и от возможности западных изданий, и от всяческих Букеров и Антибукеров, если для этого, оказывается, было нужного всего лишь… похерить свой патриотизм, прикинуться “демократом”. И тут веселый и покладистый гуляка становился крепким, как скала… Мы знали, откуда эта твердость, эта порядочность. Род у Паламарчука замечательный: дед — Маршал Советского Союза Кошевой, отец — известный военный моряк, так что было Петру на кого опереться в своей державности. Мы с ним немало поездили и по России, и за рубежом. С Петром всегда было просто, я твердо знал, что могу рассчитывать на его поддержку. И когда выступали на “круглом столе” писателей в Кельне, который вел известный немецкий славист Вольфганг Козак, и где были такие зубры “демократии”, как Булат Окуджава и Борис Хазанов, и когда говорили на юбилейном съезде НТС во Франкфурте-на-Майне, на русских вечерах в Париже и Брюсселе… Петр и своими державными книгами — “Москва или Третий Рим”, “Наследник Российского престола…”, “Козацкие могилы”, “Един Державин” — и своими державно-монархическими взглядами чрезвычайно понравился русской эмиграции первой и второй волн, он был как бы наш посол в ее стане. Он же и вытянул лет двенадцать назад нашу молодую команду из Москвы в Бельгию на съезд русской православной молодежи, там и образовался наш кружок: Лариса Баранова, Саша Фоменко, Миша Назаров, Петр Паламарчук, там мы сдружились с русскими патриотами со всего мира — Николаем Рутченко, Олегом Красовским, Глебом Раром, Евгением Вагиным, Тамарой Бем… Книжник, эрудит, путешественник, патриот, державник, тонкий прозаик, друг, весельчак и острослов — Паламарчук был одним из несомненных лидеров своего поколения. Казалось, природа дала ему все: крепость тела и духа, богатырскую силу, неиссякаемые энергию, талант и трудолюбие — и вдруг всего этого враз не стало. И Петра Паламарчука больше нет среди нас… Но еще долго будут жить его книги и исследования, гулять в писательской среде его шутки и розыгрыши, долго будут рассказывать друзья о его приключениях. Он из тех, кому суждено жить в легендах, — он и при жизни был уже легендарной личностью. Вечная память тебе, мой дружище Петр Паламарчук! Владимир БОНДАРЕНКО Сотрудники, авторы и читатели “Завтра” глубоко соболезнуют родным и близким Петра Паламарчука в связи с постигшим их горем. АКАДЕМИК УКОРОТ ( открытое письмо президенту российской академии наук (ран) академику Ю. С. Осипову ) Глубокоуважаемый Юрий Сергеевич! Считаем своим гражданским долгом довести до вашего сведения, что на Конференции “Духовно-историческая и православная темы в современной художественной литературе”, которая проходила 5-6 февраля 1998 г. в стенах Свято-Данилова монастыря и Союза писателей России по инициативе Всемирного русского Народного cобора, при участии высоких иерархов и пастырей русской Православной церкви, писателей, историков, публицистов и журналистов столицы и регионов РФ, в числе прочих актуальных тем обсуждалась также, причем с весьма острым беспокойством, проблема возникновения новейших фальсификаций отечественной и мировой истории, которые, к великому сожалению, опираются в данном случае на авторитет нашей современной академической науки. Сюжет тем более неожиданный потому, что именно в последние годы российская историческая наука, раскрепостившись, наконец, от догматических шор, что отмечалось многими выступавшими на Конференции, активно участвует в возрождении правдивой исторической перспективы на прошлое нашей Родины. Вы, конечно, и сами прекрасно осведомлены о том, что имеется в виду: издание трудов всемирно признанных классиков русской исторической науки, смелые открытия и гипотезы современных исследователей разных поколений, публикации трудов русского научного и литературного зарубежья. Все это не может не радовать нас — и литераторов, и ученых, и деятелей церкви. Но, как говорил древний автор, “не бывает радостей без печалей”. Можно догадываться, что вы уже и до нашего письма слышали устные или письменные недоумения, либо возмущения в связи с “гипотезами” и “версиями” на исторической почве, исходящими от академика РАН А. Т. Фоменко. В нашем собрании нет специалистов в области математических и физических проблем, которые являются специальным полем деятельности этого, судя по книжным аттестациям, авторитетного в своей родной стихии ученого. Но за последние семь лет академик Фоменко обнародовал также более десяти книг по так им называемой “новой хронологии” российской и мировой истории. Все бы во благо, ведь имеются и в нашей родной истории, и в зарубежной замечательные и образцовые примеры интеллектуальной мощи, простирающейся в сопредельные и далеко отстоящие области рационального и интуитивного творчества. Увы, из академика А. Т. Фоменко не получается пока ни Ломоносова, собирающего мозаики или пишущего великолепные оды, ни Эйнштейна, играющего на скрипке. Со всей ответственностью, предполагающей громкие или даже юридически подкрепленные опровержения, мы обязаны вам сказать, что “гипотезы” и “версии” академика А. Т. Фоменко своей чудовищной безграмотностью, своим нигилистическим апломбом, своими, наконец, намеренно-скандальными целеустановками просто-напросто срамят нашу отечественную академическую науку. Вся его “новая хронология” применительно к русской истории (да и к историям иных стран и цивилизаций) сводится к намеренному укорачиванию исторического поля и к решительному сокращению числа участников исторического процесса. В итоге подобных манипуляций, подкрепленных “компьютерными играми”, к примеру, московский князь XIV века Иван Данилович Калита совмещает в своей персоне еще трех русских князей — Ярослава Мудрого, Андрея Боголюбского и Ярослава Всеволодовича. Академику Фоменко этого мало: князь-гомункулус, князь-дубликат становится, по его прихоти, также… ханом Батыем. “Он захватил Киев около 1330 года… Батый — Иван Калита продолжал свои войны на Западе. Считается, что он дошел до Италии”. (Новая хронология Руси”. М., 1997, с. 120). Составление подобных кровосмесительных “дубликатов” — излюбленный конек А. Фоменко и нескольких его подсобных укротителей: святой Александр Невский, хан Берке, хан Чанибек, внук Александра Невского Симеон Гордый — также одна персона, дубликат; брат Ивана Калиты князь Георгий и Чингисхан — тоже одно лицо, дубликат!.. Святой благоверный князь Димитрий Донской — не кто иной, как хан Тохтамыш (сжегший Москву в 1382 году)! Что это, уважаемый Юрий Сергеевич? Или у нас тут у всех разум за разум заходит, вместе с Карамзиным, с Соловьевым, Татищевым, Костомаровым, Ключевским, вместе с ныне здравствующими академиками Рыбаковым и Лихачевым, — или что-то очень неблагополучно с академиком РАН А. Т. Фоменко. Впрочем, с последним все, кажется, уже ясно: для него не существует русской исторической школы — от Татищева, Карамзина, Костомарова — до Шахматова, Тихомирова, Рыбакова, А. Кузьмина, А. Сахарова. Все они, “от” и “до” — сателлиты немцев Миллера и Шлецера, которые якобы сфабриковали всю историю русского средневековья в угоду дому Романовых, придав ей слишком большие размеры и слишком большую численность князей. Мы здесь, из чувства экономии бумаги и чувства брезгливости, касаемся лишь малой толики откровений кибернетического нострадамуса, укорачивающего русскую историю с каким-то поистине ерническим, хамским злострастием… Ладно бы речь шла о каких-то личных душевных оттенках академика Фоменко. Но ведь в наши дни, когда скандал становится единицей измерения всякой информации, когда невинные умы впитывают скандал как молоко матери, эта фоменковщина может разойтись слишком широко. И уже расходится — через газетную рекламу, даже через отрицательные рецензии (“Ах, опять они набросились на гения! Не дадим в обиду обскурантам и лжепатриотам несчастного академика!”). Мы знавали на своем веку всякие ниспровержения: в адрес “Слова о полку Игореве”, в адрес “Тихого Дона”. Но в случае с “новой хронологией” — нечто совершенно новое. Тут вся история не только Руси, но и всех европейских и азиатских окрестностей вздымается на дыбы, превращаясь в прах. Но во имя чего? Конечно, не во имя чистоты научного знания. Догадывается он об этом или нет, но академик РАН А. Т. Фоменко напрямую вступает в контакт с силами разрушения, самой черной аннигиляции. Конечно, рано или поздно вся эта псевдоисторическая абракадабра, подпертая компьютерными дискетами, рухнет сама по себе. Но тогда она потащит за собой в прах и авторитет отечественной академической школы. Мы очень надеемся, уважаемый Юрий Сергеевич, на Ваше личное участие и внимание к выраженным здесь опасениям. Мы очень надеемся на то, что высокое собрание академиков России вскоре даст достойную, строгую дефиницию козни, которая прикрывает себя авторитетом РАН. Участники Конференции “Духовно-историческая и православная тема в современной художественной литературе” И ВЕЧНЫЙ БОЙ… ( К 60-летию Александра ПРОХАНОВА ) Он не любит юбилейных торжеств. Зато друзья и соратники любят самого Проханова — поэтому факт его биографии все равно превращают в праздник, большой и яркий. Какой человек — такое и торжество. Юрий БОНДАРЕВ: “Желаю незаурядному таланту Александра Проханова длительной молодости, мужества и энергии”. Владимир БОНДАРЕНКО: “От него не дождешься смирения. Он — из тех, кто будет стоять до конца”. Священник Дмитрий ДУДКО, духовник газеты “Завтра”: “С Богом за Родину, Веру, Царя и Отечество, дорогой Александр Андреевич!” Геннадий ЗЮГАНОВ: “Александр Проханов — духовный лидер оппозиции. Благодарю его за дружбу, за его веру в Россию”. Игорь ШАФАРЕВИЧ: “Надо радоваться, что такой человек живет рядом с нами!” Генерал Виктор ФИЛАТОВ: “Он однажды заказал себе высоту и каждый день идет ее штурмовать, и взлетает все выше, и видит оттуда дальше других”. Сергей КУРГИНЯН: “Его новые встречи еще впереди — по ту сторону юбилея. И главная из них — встреча с самой Историей”. Владимир ЛИЧУТИН: “Проханов не может без того, чтобы не помочь ближнему”. Александр ДУГИН: “Проханов, несомненно, лучший из настоящих”. Анатолий КИМ: “Как бы и что бы о нем ни говорили, Александр Проханов не разгадан временем”. Владимир БУШИН: “Какие шестьдесят? По духу тебе нет и сорока, а улыбка у тебя — та же, что в двадцать лет”. Юрий МУХИН: “Кто не знает о значении Проханова для русского сопротивления? Но я не откажусь от возможности об этом напомнить”. Евгений НЕФЕДОВ: “В чем, Александр Андреич, призвание твое? Ты всю Россию греешь — сгорая за нее!” По материалам газеты “День литературы” N 2 (8), февраль 1998 г. Приднестровье, жаркие дни боев 1992 года… Александр ПРОХАНОВ привез тогда на передовую Игоря ШАФАРЕВИЧА, Дмитрия БАЛАШОВА, Анатолия АФАНАСЬЕВА, Сергея ЛЫКОШИНА, Владислава ШУРЫГИНА… Валентин Сорокин ЗОИН ХРАМ Дорогой Александр! Посмотришь вокруг — нечему радоваться, а жить надо и бороться с поработителями России нам необходимо: иначе — и над могилами нашими позору веять! Ныне ты — один из самых дерзких, самых неутомимых, самых горьких сынов Отечества. Романы и повести твои, очерки и статьи твои горделивы и трагичны, адресованные страшному времени, они кричат нам о поруганном достоинстве русских, о Родине, разоряемой врагами народа, мерзавцами, уничтожающими биографию, быт и песню древних благородных племен государства. Предатели взяли Красный Кремль!.. Предатели толкнули религию на религию, брата на брата. Тьма средневековья гуляет над просторами разрушенного СССР. Кто же виноват? Мы. Мы, русские, и мы, нерусские, пропустили через Спасскую Башню пьяного, рыгающего огненным спиртом дракона. Мы на мгновение очаровались хитрой и трусливой “оппозицией” Змею Горынычу, вчера вскормившей его в пайковых подвалах политбюро. Эта “оппозиция” собственным сдобным брюхом накрыла нашу ненависть к завоевателям и удушает ее… Хватит нам надеяться на соучастников черного кабального дела. Пора срочно создавать авторитетный писательский комитет борьбы за спасение России. Такой комитет соберет верных и храбрых прозаиков и поэтов, критиков и публицистов из всех уголков страны, соберет их волю, их энергию в неодолимую силу, действующую среди родного народа. Комитет объединит непредающих, страдающих о России, идущих за нее в огонь. У нас есть Бондарев. У нас есть Проскурин. У нас есть ты. Хватит нам терпеть виляющих, мятущихся, но цапающих жареные куски, где и у кого удается… Еще скажу: ты — не один из моего поколения, не один, бессонным зверем стонущий о потерянной Родине. Мы слышим и понимаем тебя, друг!.. Я дарю тебе стихотворение, посвященное Зое Космодемьянской, русской совести нашей. Мы, русские, непокоримы. С Богом. Вперед! ЗОИН ХРАМ А ведь казнили Зою на снегу — Палач всегда в усердиях торопится, — И на далеком волжском берегу Предупредила русских Богородица: “Свинцом и кровью затыкают рот Прямого сострадальца и воителя, Ты, русский созидающий народ, Твори судьбу народа-победителя!” Качалась Зоя мертвая в петле, Не предана друзьями и подругами, А по славянской взорванной земле Война катилась, причитая вьюгами. И не могу я замолчать о том, Иных разрух переживя безмерности, — Сегодня входит Зоя в каждый дом Спасением неистребимой верности И говорит: “Ужасные года, Мы Кремль открыли хаму и вредителю, Но я клянусь, что русских никогда Не одолеть ему, поработителю!” Вам, промотавшим реки и леса, Скользящим по ворованному золоту, Не опровергнуть Зоины глаза, Лишь красоте распахнутые смолоду. Вас даже горный праздничный Давос Не прополощет в бане древнегреческой, — Обыкновенный рыночный навоз Под именем элиты человеческой!.. Мы, русские, герои многих драм, Атак непредугаданных вершители, Воздвигнем Зои Святоликой храм, И пусть ее страшатся разрушители. И пусть взлетит с холма суровый крест Над виллами банкирства и купечества. Пусть встанет храм несбывшихся невест И нерожденных сыновей Отечества. Пусть он звонит, в седых полях скорбя, Весну зовет, мятежную, зеленую, Где каждый русский вспомнит про себя И защитит — Россию оскорбленную! * * * Анатолий Афанасьев РАДОСТЬ ( РАССКАЗ ) день литературы РОК = РУССКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ( Ответы на письма читателей и почитателей рок-полосы газеты “Завтра” ) ШАГИ “ВИТЯЗЬ” ПРЕДЛАГАЕТ: ДЕНЬ ВОИНА премьера
За неделю в помойке фактов скапливается так много отбросов, что невольно превращаешься в мусорщика. В фартуке, с железным крючком роешься в сорных ящиках, извлекая тухлую дрянь, которой забрасывает нас власть, российская и мировая. Хамское давление на Ирак. Бюджет в дегенеративной Думе. Костоломы МВД арестовали элиту десантников. Пиявка Камдессю в Кремле. Но среди всей этой скверны непременно найдешь в помойке подброшенный трупик ребенка. Известие о скорой выдаче российским властям господина Козленка, главы злополучной фирмы “Голден Ада”, укравшей у России грузовик бриллиантов с прицепом золотых изделий.
Узнав о скорой выдаче, Козленок пропел своему адвокату: “Горят костры горючие, кипят котлы кипучие, точат ножи булатные, хотят меня зарезати!” Пропел не без оснований. Ибо тут же его сообщник в Москве, доставленный на заседание суда, был убит неизвестной рукой, которая потом поддернула его на крюк, имитируя самоубийство. Этот случай напомнил эпизод из сериала “Спрут” и как нельзя лучше иллюстрирует доклады Куликова Ельцину, где первый рапортует о решительных победах над преступностью, а второй старается вспомнить, кто перед ним сидит.
Слушая жалобные крики жертвенного Козленка, попробуем понять, почему этого славного вороватого парня должны зарезать.
“Завтра” писала о хищении упомянутых алмазов, с которыми связано имя бывшего министра финансов в гайдаровском “правительстве людоедов” Б.Федорова. Опубликовала тайный документ ельцинской Счетной палаты, где вскрывались чудовищные хищения и упоминался Федоров. Обнародовала закрытое письмо С.Филатова самому Ельцину, подтверждавшее выводы палаты. Напечатала “бумагу”, из которой видно, что Б.Федоров разрешил “отправку” бриллиантов. После всего этого Хамовнический райсуд Москвы, славный своей ненавистью к “Завтра”, по настоянию прокурора Латышевой и волеизъявлением судьи Черемухова оштрафовал газету, посягнувшую на честь “бриллиантового” министра.
Однако оппозиционная “Завтра”, обложенная исками, уголовными делами и прокурорскими расследованиями, не угомонилась, а минувшей осенью, когда в Москву приезжал глава ФБР Фри, опубликовала “утечку” из его окружения. В ней намекалось, что Козленок и “Голден Ада” осуществили кражу бриллиантов с благословения высшего кремлевского чиновничества, и средства, вырученные от кражи, пошли не только на гонорары Ельцину за его умопомрачительные, написанные Юмашевым мемуары, но и на саму “президентскую кампанию” 96-года.
Таким образом, если версия справедлива, Козленка непременно должны зарезать, ибо он на процессе может огласить “высочайшие” имена заказчиков, всю преступную комбинацию по созданию “предвыборного президентского фонда”, и тогда пресловутая картонная коробка Евстафьева покажется песчинкой.
Якубовский и “Властилина”, якобы хранящие “страшную тайну Шумейко”, живут, но лишь потому, что держат свои обличительные свидетельства в тайниках, не доступных следствию.
Сегодня, когда в недрах “семейки” уже принято решение о “третьем сроке” Ельцина, начинается накопление средств на предвыборную кампанию 2000 года. И Бог знает, какие комбинации придумает “штаб выборщиков” для сбора этих несметных средств. Быть может, продаст Шикотан японцам. Или “Василия Блаженного” американцам. Или Калининградскую область немцам. Или миллион русских младенцев Израилю для пересадки органов по “эстонскому образцу”.
Власть для Ельцина всегда была выше страны. Поэтому убит СССР. Расстрелян российский Парламент. Посыпана черепами Чечня. И народ вымирает со скоростью полутора миллионов в год.
Коняхин, мэр маленького кузбасского городка, взятый под стражу, кажется “матерью Терезой” в сравнении с “коллективным бандитом”, захватившим политическую и экономическую власть в России под знаком золотого орла и музыки Глинки. И много еще козлят, агнцев и просто беззащитных граждан попадут на бойню, которая длится в России семь долгих лет.
Александр ПРОХАНОВ